Джон Стейнбек «Гроздья гнева»

Написано в духе самого что ни на есть реализма. Изображение действительности неприукрашенное, четкое, выпуклое.

Книга подкупает понятными и близкими героями. Их поступки и реакции в предлагаемых обстоятельствах очень жизненны, не дают шанса усомниться в реальности происходящего, в том, что именно это семейство Джоудов колесило по Америке в 30-е годы в поисках лучшей жизни. Запахи, вкус, тактильные ощущения, цвета – всё прописано до мелочей. Кажется, что слышишь звон посуды, как шипит мясо на сковородке, чувствуешь запах дорожной пыли и ритм движения грузовика, целиком окунаешься в эту реальность.

История семьи Джоудов похожа на бег с препятствиями, нескончаемые невзгоды не дают отдышаться героям, и кажется, что силы уже на исходе. Но и в самых немыслимых обстоятельствах остается надежда, и даже такая суровая концовка напоминает о том, что выход всегда есть.

«Ваш дед вышел с ружьем, стал стрелять, попал трактору в фару…, Уилла Фили он не хотел убивать»

«Банк – чудовище – должен получать прибыль все время»

«Грузовик катился навстречу закату, и солнце коснулось краешком неровной линии горизонта, залив пустыню красным огнем»

Титулованный роман (получивший в свое время Пулитцера) лауреата Нобелевской премии потрясающий, глубокий, мощный — реально увлекательная и сильная книга, — автор пишет о Великой депрессии (сложная, далеко не привлекательная тема) так пронзительно, что от нее невозможно оторваться. С первых страниц становится понятно, главные герои не вымысел, а тонкий точный портрет Оки* начала 19 века: в заношенной до дыр пыльной одежде, стоптанной обуви и суровыми лицами с обветренной загрубелой кожей. Озлобленных фермеров не имеющих возможности оплатить аренду гнали с земли, запахивая их поля вместе с дворами. Единицам удалось удержать свои владения, остальным в поисках лучшей жизни, точнее хоть какой-то работы, пришлось двигаться на запад, а преодолев тысячи миль они были вынуждены трудиться на плантациях хлопка и фруктовых садах за копейки. Протесты о справедливой оплате труда душились правительством, самых ярых активистов же обрабатывали копы. А чтобы жители Гувервилей** не сплотились в общину – их регулярно запугивая перегоняли с места на место. Тысячи семей бросили все и с мечтами о райских условиях пересекли страну, а оказались в настоящем аде. Никому они не нужны на солнечном берегу, да и берег в конечном счете этот оказался не таким уж теплым. Если их родные места опустошала засуха с бурей, то здесь после с наступлением осени начались сплошные проливные дожди. Бездушная банковская система со стихиями беспощадно раскалывала население целой страны, ломая людские судьбы.

* так презренно на западе называли переселенцев из Оклахомы и других северных штатов.

** поселки бродяг и бездомных возникшие по всей Америке в годы кризиса.

По прочтении этого немаленького романа у меня была одна мысль: наконец-то он кончился! И не то, чтобы этот роман написан тяжелым языком и трудно читается, нет. «Гроздья гнева» настойчиво вызывают у читателя отрицательные эмоции. Если в двух словах — беспросветная депрессуха. А финал просто адски депрессивен.

Пара слов о сюжете.

Этот роман лучше было назвать просто «Великая депрессия», более депрессивного романа я еще не читал. А его объем и неспешность повествования просто нагоняют тоску. Хотя может такого эффекта и добивался автор?..

Если бы мне потребовалось определить жанр этого произведения, я бы сказала — эпопея. Портрет целого народа. Более того, мне чудится в нём нечто библейское — Исход. На примере одной семьи мы видим, как сорвало с места население всего огромного края, как люди отправились в неизвестность в надежде на спокойную жизнь... и как чаяния их пошли прахом.

Конечно, это политический роман. Конечно, он пропитан классовыми противоречиями. Но в то же время, он в первую очередь о людях, об отношении человека к человеку, которое в конечном счёте только и может помочь выстоять.

Язык — песня. Больше всего щемило сердце даже не от бытовых описаний путешествия Джоудов, а от промежуточных моментов — абстрактных картин, происходящих где-то с кем-то. Глава в самом начале, купля-продажа подержанных автомобилей: ты чувствуешь запах масла и бензина, ты слышишь непрекращающиеся переговоры продавцов с покупателями, и ты видишь за этим все другие такие стоянки и слышишь все другие такие диалоги.

Очень тяжёлая, но великолепная книга.

Наконец-то книга дослушана. Впечатлений уйма, излагать их буду наверняка сумбурно.

Слушала параллельно с чтением Кинга, ощущая странное сродство Роланда Дешейна и компании с семьей Джоудов.

По-хорошему завидую Стейнбеку: так легко и будто играючи переводить авторское (и читательское) видение с грандиозного на малое, переключать внимание с глобальных проблем экономики на такие обыденные и сперва незначительные перемены в судьбах и настроениях людей...

Замечательно, выпукло, до последнего штриха достоверно изображены скитания семей фермеров, согнанных с земли на заре научно-технической революции. Блудные сыновья с надеждой возвращаются под отчий кров. Бродячие проповедники привычно призывают «благодать» на головы нечестивой паствы и крестят ее в придорожной канаве. Старые фермеры чудят и грубо веселятся, не подозревая, что скоро их жизнь изменится сразу и навсегда. Тракторы начинают распахивать чужую землю — а заодно чью-то семейную историю, чьи-то воспоминания и годы безмятежного существования.

В гаражах идет бойкая торговля подержанными машинами — продавцы чуют выгоду и держат нос по ветру. В придорожных забегаловках все так же варят кофе и под незатейливые шуточки шоферов подают банановые пироги. Благополучные дельцы со своими половинами следуют на отдых в Калифорнию, мимоходом обливая презрением случайные бистро.

А к федеральному шоссе № 66 стекаются беженцы в отчаянных поисках работы. Им еще предстоит лицом к лицу встретиться с самыми сильными, потаенными своими страхами: утратой корней, смертью, расставанием с дорогими людьми, обнищанием, лишением человеческого достоинства, наконец, распадом семьи. Еще не раз и не два вспомнят они навсегда потерянную тихую пристань, где с каждой мелочью связаны саги целых поколений.

Но при всем при том, как бы ни были Джоуды растеряны, загнаны и угнетены, себе они не изменяют. И остаются людьми — в меру своих сил и разумения. Хочется верить, что пусть не через год и даже не через два, пусть не у всех, но хоть у кого-то из них дела пойдут на лад.

Замечание на полях: в 1939 году роман как художественная книга удостоен Пулитцеровской премии. Ровно через 75 лет ту же награду в той же самой номинации получит «Щегол» Донны Тартт. Измельчали нынче премии.

Начинается, конечно нудно, стоит перебороть первые 5% книги. Но на последней странице книга просто оставила с открытым ртом... очень сильно! Книга была запрещена во многих странах, в том числе и СССР, где сначала хотели показать загнивающий запад, а потом передумали, так как даже бедняки в америке смогли позволить себе грузовик =)

Произведение мне безумно понравилось. Классная, продуманная до мелочей бытовуха американских крестьян в период Великой Депрессии.

Отличный язык, шикарные персонажи, точные проработки каждого человека, а развитие событий по своей интересности побеждает любой лихо закрученный сюжет.

За несколько абзацев до концовки я догадался, на чем примерно закончится книга. И одурел от такого поворота.

В целом, уверен, можно было бы включить в школьную программу (или она там и есть?).

Что еще здорово, так это линия народа – лавина, мощь, гроза. Действительно зреющие ГРОЗДЬЯ ГНЕВА.

«Разве мы сможем начать новую жизнь? Жизнь начинает только ребенок. А мы с тобой… у нас все позади. Минутные вспышки гнева, тысячи картин, встающих из прошлого — это мы. Поля, красные поля — это мы; проливные дожди, пыль, засуха — это мы. Нам уже не начать жизнь заново».

Поколение за поколением фермеры осваивали Дальний Запад. Сражались с индейцами, змеями, сорняками. Поднимали целину. Об агротехнике не слыхали: севообороты, тем более удобрения в тогдашних США не были в ходу. Хищническое, в общем, хозяйство, убивающее землю. Пока были свободные земли, истощенный участок просто забрасывали и — Westward Ho! Но вот уже фонд западных земель исчерпан, и образ жизни, складывавшийся с колониальных времен, обречен на исчезновение.

Стейнбек показывает финал драмы. Фермеры должны уступить место крупным компаниям, которые будут точно так же хищнически истощать почву, только масштаб уже будет иной. Не случайно одна из первых глав показывает чудовище: банк, не знающий сострадания, кормящийся только прибылями. А рентабельность крупного механизированного хозйства, конечно, выше. Чудовище довольно урчит, пожирая очередную убыточную ферму. Фермеры уходят, превращаются в нищих поденщиков. Вчера был налаженный, пусть не роскошный, быт, была уверенность в себе. Сегодня — гувервилль, «город» из убогих палаток, а то и картонных ящиков. И отовсюду вслед беднякам вечное: «понаехали тут»...

Нужно ли в сотый раз повторять, какая это сильная и тяжелая книга? Стейнбек создает безжалостно точный социологический этюд в оболочке прекрасной прозы. И как жаль, что сегодняшняя Америка напрочь забыла гувервилли; если бы помнила, глядишь, сытого самодовольства у этой страны было бы поменьше. И что Стейнбек по праву восхищается людьми гувервиллей. Эти «оки» — голодные, грязные, измученные — все же гордо откажутся от любой благотворительности. Они просят не хлеба и не зрелищ — работы. И ни у кого не собираются сидеть на шее. И за это они, конечно же, достойны уважения.

Эта земля была нашей,

Пока мы не увязли в борьбе.

Она умрёт, если будет ничьей,

Пора вернуть эту землю себе!

Аквариум, «Поезд в огне».

Долгий и мучительный путь проходят герои произведения. Кто-то ломается, кто-то постоянно в себе сомневается или хочет уйти. Единственное, что им нужно — клочок земли. Есть земля — есть дом, есть еда, есть жизнь. Люди, у которых отняли их землю ищут дороги. Дороги, которые неспособны привести их к более светлой и спокойной жизни. Снова и снова людям приходится уезжать, скрываться, бежать.

Автор раскрывает мир Америки времен Великой депрессии подробно, дотошно. Читатель, человек современного общества, человек-потребитель невольно проникается атмосферой романа. Переживает с героями их боль и постоянную нехватку еды, работы, денег, земли. Радуется малейшим просветам сложной жизни кочевников. Сердце не представляет, каким образом вся эта боль и лишения могут быть помножены на миллион. Ведь перед нами лишь малая часть событий, происходивших на самом деле. Каждая фермерская семья небогатых штатов переживает нечто схожее с семьёй Джоудов. Непостижимый уму скрежет зубов.

Словом, роман очень живой. Каждый герой обладает своим характером, нравом. Строгий и сильный отец в дороге становится задумчивым, теряет настрой. Покорная и тихая мать напротив становится крепкой, собранной, подобно министру-администратору из «Обыкновенного чуда» начинает править всем. Том Джоуд ищет свой путь, своё место в жизни.

Все события книги можно описать жутковатой фразой, которую годами позже для будет использовать Стивен Кинг — «страна сдвинулась с места». Да, действительно, прежний порядок и устои ушли навсегда. Любившие и проклинавшие землю не смогут более на ней жить, ей владеть. Отныне здесь будет двуличный прогресс, инновации, тракторы. Пугавшие меня в детстве тракторы.

Превосходный роман.

Я явно выбрала не лучшее время в своей жизни, чтобы читать эту книгу. За нее следует браться, только когда у вас все-все хорошо. В смысле, ни в вашей отдельной жизни, ни в семье, ни в стране нет и намека на финансовый кризис, подсчет дней и заблаговременное в уме распределение зарплаты.

С другой стороны, конечно, если вы достаточно объективно смотрите на жизнь, то события в жизни героев должны вас только приободрить: вот люди, которым явно еще хуже. Но я лично такой хорек-паникер, и Стейнбек так прекрасно пишет, что я переживала вдвойне: и за себя, и за героев. И это реально очень тяжело, особенно учитывая, что порыдать тихонечко вволю нет совершенно никакой возможности, учитывая текущие условия моей дурацкой жызни.

С сюжетом все очень просто: во время Великой Депрессии в Америке cемью мелких фермеров схоняют за долги с их земли, и они отправляются скитаться по стране. Сначала — в поисках лучшей жизни, реально на что-то надеясь («Вот приедем в Калифорнию, будем там есть фрукты прямо с деревьев сколько влезет»). Потом — в поисках места, где можно будет выжить, сохраняя при этом человеческий облик. Потом — в поисках места, где можно будет просто выжить любой ценой.

Самое страшное, что перед каждым логическим завершением, перед каждым маленьким «привалом» надеешься, что уже все. Эти люди уже достаточно пострадали, автор, пожалуйста, отпусти их. И каждый раз вместо покоя герои обретают только новые несчастья и новые проблемы, проваливаясь еще на ступеньку ниже. За прежней бездной, которая представляется уже пределом для человеческого существа, открывается новая. Семья, отправившаяся в путь, изначально была довольно большой, но постепенно старики умирают, а молодые уходят, бросают своих, надеясь, что в одиночку им будет легче. И весь их путь — неуклонное паденье.

Отличная иллюстрация к анекдоту про «хуже быть не может». Стейнбек отлично показывает, как может быть хуже, и еще хуже, и еще — в красках, очень жестко. Безумно жестокая в своей реалистичности книга, потому что мы привыкли, что уж герои-то обычно выживают, на то они и герои. Даже если они умирают, это чего-то стоит, их смерть что-то меняет в окружающей реальности. А наши герои могут спокойно сдохнуть уже сто раз, и никто не заметит.

Особенно жестокий прием под конец — катарсис-обманка. Когда, кажется, жизнь семьи достигает пика. Я имею в виду случай, когда Роза, беременная на протяжении всего действия романа, начинает рожать, а в поселке, где они живут с другими переселенцами, начинается наводнение. И мужчины, чтобы защитить свою семью, уговаривают других жителей строить плотину. Они делают это всю ночь, не покладая рук, Роза рожает в муках. Кажется, еще немного, еще движение — и все наконец будет хорошо, читатель вслед за героями убедится, что жить стоит, что бывают светлые полосы. И они остановят наводнение, и с ребенком все будет хорошо. И эта надежда насколько сквозит в каждом слове, что невольно вспоминается собственный опыт максимального напряжения, когда делаешь лихорадочно какую-то важную работу, или бежишь, или ждешь почему-то задерживающийся самолет с близкими, и думаешь: «пожалуйста, пусть все будет хорошо, пусть все получится».

Вот и все. Они выезжали крепкой, довольно дружной семьей, у которой было свое хозяйство, было вообще что-то в жизни. Они закончили оборванцами в неизвестном краю, растеряв половину семьи.

Но что самое страшное — герои ни в какой мере не успели утратить своей человечности. Просто не успели, они остались точно такими же, усталыми, голодными, но в целом — такими же людьми. Не опустились, не наделали глупостей, всегда работали. Просто — так сложилась обстановка в стране, что им не повезло. И от этого становится действительно жутко, потому что такой сценарий можно примерить и на себя.