Бен Х. Уинтерс «Разум и чувства и гады морские»

Нашей многострадальной матушке-Земле в очередной раз не повезло. Взбунтовались океаны и моря, реки и озера, ручьи и лужи, а так же все их обитатели. Решили они, что нет места в подлунном мире для тех, кто уже давно привык считать себя венцом творения и высшим существом. Что привело их к такой мысли, не совсем ясно. А самое главное, что совершенно не понятно как все водные организмы умудрились так стремительно мутировать и превратиться в смертоносных чудовищ. Судя по всему, объяснения всему произошедшему стоит искать скорее в мистическо-сверхестественных материях, чем в научных. Но, как бы то ни было, Большая Перемена произошла и началась беспощадная война двух стихий — воды и земли. Война эта идет уже не первый год и человечество, в целом, приспособилось к такому существованию, даже построило на дне морском громадную Подводную Станцию Бета, созданную как научно-исследовательская база для изучения новой морской жизни и выработки наилучшей стратегии для противостояния ей, но очень быстро ставшую престижным местом отдыха и развлечений. В этом сумасшедшем мире проживало семейство Дэшвуд, не особо плохо, не сказать чтоб очень хорошо, в общем жило себе понемножку. Мистер и миссис Дэшвуд за годы совместной жизни нажили одного сына и четверых дочерей, сын уже успел жениться, а дочки всё ещё оставались незамужними. Случилось так, что мистер Дэшвуд погиб, и фамильный дом, по английским законам, отошел наследнику по мужской линии, то есть сыну. Невестка не особо горела энтузиазмом жить в одном доме со свекровью, а тут ещё дальний родственник семьи сэр Джон Мидлтон пригласил мать с дочками поселиться у него на небольшом островке Погибель в давно пустующем Бартон-коттедже. Так миссис Дэшвуд с дочерьми оказалась в островной усадьбе сэра Джона. Уединенно жить им никто не дал, их всех периодически приглашал в гости хозяин усадьбы, они сами принимали гостей, дочки познакомились с молодыми (и не очень) людьми. В общем жизнь, не смотря на постоянную угрозу с моря, пошла своим чередом.

Если моё первое знакомство с книгой в стиле мэш-ап было для меня некой экспедицией в Терра Инкогнита, то, взявшись за творение Бена Уинтерса, я уже был подготовлен к тому, с чем мне придется столкнуться. Опять досталось бедной Джейн Остин, которая за всю свою жизнь наверное даже и представить не могла, как заживут её герои в 21-ом веке. Грэм-Смит заставил её героев сражаться с зомби, Уинтерс же сделал противниками морских чудовищ, надергав их из различных ужастиков. Первый, делая литературную смесь, нарубил первоисточник крупными ломтями, вставив между ними плоды собственной фантазии — получился аналог селедки под шубой, где смысловые слои чередуются, образуя единый текст. Результат вышел несколько неоднозначным — уж больно резкими были переходы между классической книжной основой и текстом-новоделом. Второй же потупил гораздо изящнее — он создал аналог паштета, где всё перемешано до однородной массы. При чтении практически не удается вычленить из текста куски оригинального остиновского романа (разве что в диалогах). Автор стремился до предела насытить книгу чудовищно-морской экзотикой и юмором в своем понимании. Действительно, шутки в книге встречаются, но все они относятся или к области черного юмора, или к, так сказать, фекально-рыгальной тематике. В целом же юмор тяготеет к тому, что часто можно наблюдать в третьесортных американских комедиях, где основные комические моменты связаны с пуканьем и пачканьем разнообразными выделениями человеческого организма. «Но вот однажды утром сэр Джон подплыл на веслах к восстановленомну причалу, чтобы заклинать их ради всего святого отобедать с леди Мидлтон, поскольку сам он будет занят перезахоронением того несчастного, которого обезглавило флюгером, — в первый раз слуги справились с этой задачей из рук вон плохо, поэтому труп выкопали гиены, и теперь он догнивал на пляже.» Или « — Ах, пргллгпг! — вырвалось у миссис Дженнингс, что в приблизительном переводе с её родного языка означало «не будь глупой кучей слоновьих экскрементов».», или «Я и не подозревала, что бывает такое дурное настроение, которое не поднимет рассказ о том, как акулы лопают французов.» и наконец: «Болея я много думала... и плакала, и чесалась, и ещё мне то и дело мерещилось, что глаза мои выклевывают волнистые попугайчики.» Персонажи получились подстать тексту — не берусь судить как вели себя герои оригинального «Разума и чувств», но в «ремиксе» они более всего напоминают жертв глобальной передозировки галопередола или аминазина. Иначе как стойкой медикаментозной зависимостью их поступки объяснить не чем. Роман получился даже не трэшевым, а совершенно абсурдным. Поведение героев не выдерживает никакой критики, а образы агрессивной морской живности дают повод подозревать автора в злоупотреблении спиртными напитками и препаратами, изменяющими сознание. Хотя есть одна находка, которая меня заинтересовала: автор как-то раз упоминает в тексте как одну из версий наступления Большой Перемены пробуждение Древних, по идее тех самых, о которых так любил писать Говард Лавкрафт. Да и сам великий и ужасный Ктулху попадает на страницы книги. Вот только образ его несколько трансформирован и разделен между двумя персонажами: первый — это полковник Брендон, жертва проклятия морской ведьмы и обладатель роскошной бороды из зеленых щупалец; второй — громадное чудовище, появляющееся ближе к финалу романа. Даже есть аналог знаменитого «Пх'нглуи мглв'нафх Ктулху Р'льех вхаг'нагл фхтанг» — клич, который периодически выкрикивает одна из героинь: «К'ялох Д'аргеш Ф'ах!» Хотя, может быть сам образ полковника был навеян более современными персонажами — Дейви Джонсом из трилогии «Пираты Карибского моря» или доктором Зойдбергом из «Футурамы». На этом перечисление положительных качеств можно считать завершенным.

Итог: ложка дегтя способна испортить бочку меда, но если деготь смешать с медом примерно в равных пропорциях, то получится всего лишь разбавленный деготь — от вкуса меда совершенно ничего не останется. Так и с романом господина Уинтерса — изначально бредовая идея не оставила совершенно ничего от первоисточника. Текст получился настолько унылым, глупым и примитивным, что становится совершенно не смешно. Продираться через нагромождение букв на протяжении пятидесяти глав не доставило мне никакого удовольствия. Бессмысленное действо смогло вызвать у меня лишь чувство брезгливости и недоумения. Не рекомендую. Бред.

Удовольствие или гнев поклонников викторианской знаменитости — их фанское дело. Но, в принципе, томик мог бы снять с полки и Кугель.

Текст (почти бесприданницы, танцующие на грозящих смертью пляжах, одинокие дома с эксцентричными обитателями, жадность, чудища-людоеды, резьба по пиратам, полубезумная логика и кровь ягненка на оберегах) в духе «Умирающей Земли».

Однако, боюсь, Кугель, полистав, поставил бы обратно.

Не удался мир. Характеристики людей как пловцов, их костюмы, всякие атоллы и т.п. сокрушают иллюзию нежаркой Англии XIX века. Одновременно не объясняя разворот этого мира от полей к морю (а от церкви к колдовству), ни соседство чудес техники и биологии с мушкетами и гребными шлюпками.

Чистота стиля хромает. Ближе ко половине альбомная пастель Остин с кровавыми брызгами руки Уинтерса сменяется стереотипным слайдшоу сюжетных ходов (пираты — будет абордаж. Подводный город — угадайте, что.). Элементы паропанка и лавкрафтианы выглядят неестественно. Как прокурор, играющий в песочнице.

Если сравнивать с другими стилизациями (Барлоу, Хиггинс, Гейман) то, похоже, Уинтерс больше вдохновлялся кино, диснеевскими «Пиратами Карибского моря» и фильмами с Лесли Нильсеном, чем хорошо выдержанной литературой. И мишень его не сколько «Чувства и замуж», сколько школьная истоптаность исходника англоговорящим миром. Ничем другим появление в конце текста «Вопросов для обсуждения» объяснить не могу.

Хотя эти десять вопросов хороши. Есть и определенный эффект от соседства высокопарных речей и асексуальности поступков с этюдами бессердечности в духе Эдгара По. Правила приличия и диккенсовский же позитив пародируются безукоризненно. Приключения кости зубатки, рагу в одиночку — практически смешно. Сэр Джон — это что-то.

Было б поменьше объемом и в журнале — рекомендовал бы. А так... может, лучше подождать «Андроида Каренину»?