Карел Шульц «Камень и боль»

Текст и боль

Выбирая книгу для чтения, в первую очередь вы обращаете внимание на две вещи: тему и автора.

Если автор вам незнаком, то вероятнее всего вас заинтересовала тема. «Камень и боль» представит вам жизнь величайшего Микеланджело Буонаротти в Италии времен высокого возрождения и Флоренции эпохи Лоренцо Великолепного или Савонаролы.

Чувствуете как уже повеяло чем-то великим и прекрасным? Вот и я почувствовал. К тому же – отзывы были положительные, а автор вовсе не новичок.

Однако, сам роман оставил у меня очень двойственные чувства.

При его прочтении у меня возникло ощущение, словно я рассматриваю «мем с лошадью, куски которой нарисованы в разной степени проработки», только расположены они в смешанном порядке, словно штрих-код.

Заканчивал прочтение я с уверенностью, что передо мной был черновик романа. Автор – Карл Шульц – чешский писатель первой половины 20 века. Роман (первая его часть) написана в 1942 году в оккупированной нацистами Чехии. В 1943 году Шульц умер, не успев закончить свое творение. В Чехии роман был опубликован в 1958, а в СССР переведен и издан в конце 1967. И такое чувство, что связано это было с необходимостью издания «своих» писателей в Чехословакии в послевоенное время, и, возможно, увеличению интереса в СССР к Чехословакии на фоне «Пражской весны».

«Камень и боль» считается лучшей работой автора. Поэтому, вспоминая в том числе строгую советскую цензуру, я полагал, что «абы что» не издадут и предвкушал, что окунусь в Италию времен Возрождения и увижу (а не прочту) жизнь великого Микеланджело.

Вместо этого я получил иное.

Итак, по порядку. Центральной фигурой и темой романа является сам Микеланджело Буонаротти и его жизнь. И это провал. Герой служит смыслу книги «про боль» и постоянно страдает. Страдает даже там, где казалось бы реальный Микеланджело не страдал и страдать не должен был. Взаимоотношения с семьей показаны через это же «страдание», что порой противоречит логике и здравому смыслу. Например, Микеланджело – будучи вторым сыном – отправляет весь свой заработок от своих работ родным братьям, оставаясь практически нищим (помните – он должен страдать). При этом его братья – являются мелкими банкирами во Флоренции и владеют семейным дворянским гнездом и самым прибыльным бизнесом того времени. При этом описания того, что у его братьев «не идет бизнес», «случилось большое горе и срочно потребовались деньги» нет. Просто братья пишут ему, что мол помогай деньгами, и Микеланджело помогает, отправляя все, а сам чуть ли не нищенствует. При этом эти же братья его особо не любят и никаких взаимоотношений между ними также нет.

Другой эпизод. Кардинал Риарио приглашает Микеланджело в Рим. В реальности жизнь Микеланджело в Риме в общем-то устроена. В романе – он страдает. Причем страдает порой на ровном месте, что вызывает не сочувствие, а скорее раздражение. Например, есть эпизод, где

В итоге вымышленный Микеланджело страдает ради самого страдания, ибо так нужно автору, для развития темы. Подобное поведение Микеланджело очень раздражает. Напоминает какого-то среднестатистического «западного» сказочного персонажа, который должен страдать весь путь своего взросления, будь то золушка или Гарри Поттер, дабы вызвать к себе больше сочувствия.

Творческие работы Микеланджело описаны также по принципу штрихкода. Одни очень подробно, другие же не упоминаются вовсе, создавая впечатление о их отсутствии.

Теперь к самому тексту.

Настоящим бичом романа является дикое количество повторов и перечислений через запятую. В пример последнего можно привести эпизод, когда Микеланджело покидает Флоренцию и говорит, что будет скучать по ней, по ее архитектуре, по ее соборам и далее перечисляются ее соборы. И это не несколько самых видных соборов, а ВСЕ соборы, которые перечисляются через запятую. И перечисление из занимает почти всю страницу. Просто список, Карл! На всю страницу! В художественном произведении. И подобных эпизодов немало.

Еще же больше повторов. Полных повторов фраз, предложений и мыслей. Полагаю, что это является «авторским стилем». Но, читается это ужасно. Думаю, подобный авторский стиль сейчас не пропустил бы не то, что ни один редактор, а даже учитель русского языка классе в пятом.

Последнее о чем хотелось бы сказать – мир и сюжет в целом. И оба поданы ужасно, за редкими эпизодами с описаниями второстепенных персонажей, которые тоже страдают. Описание Италии и событий напоминает плохой учебник истории. Автор сухим языком сообщает, что случилось то или иное события или описывает одно за другим так, словно сообщает информацию в колонке в газете. Кое-что читается интересно. Но, этот интерес проистекает не из мастерства автора-рассказчика, а из самих событий, которые имели место в Италии.

Я не могу похвалить роман за фигуру Микеланджело, за описание эпохи или событий, за литературный язык или приемы. В романе проскакивают хорошо описанные эпизоды (в основном они касаются жизни второстепенных персонажей, которые также страдают), или интересные мысли, и которые еще больше подчеркивают контраст между фрагментами романа и на фоне которых думаешь «ну может же, когда хочет». Учитывая это и время написания (в оккупированной фашистами Чехии) приходит ощущение, что заметки автора после смерти взяли, может быть немного отредактировали, и пустили в печать.

Вывод: не рекомендую роман к прочтению никому, кроме интересующихся чешкой литературой середины 20 века.

«Но хуже собаки это время, полное парши, кто до него дотронется, тот заражен, прогоним его, как собаку. Что у меня общего с ним?»

До чего роскошно написано! И какая кропотливая переводческая работа! Не часто удается найти настолько «вкусный» текст. Красоту стиля не портит даже некоторая вычурность и злоупотребление лейтмотивами.

Но... Такого жуткого Ренессанса я еще не видела! О Ренессансе часто думали, как о радостном утре после мрака Средних веков, даже если это преувеличение. У Шульца же — мрак после мрака. В его книге радости мало, а света еще меньше. Гремят проповеди неистового Савонаролы, летят в огонь сочинения Платона вперемешку с женскими украшениями и с картинами Ботичелли. По Италии идут французские войска, разрушая, грабя, насилуя. То и дело кого-то порываются сжечь на костре, скажем, за то, что не верил в острова святого Брандана, или за другое столь же тяжкое прегрешение. Если какой-нибудь гуманист и осмеливается читать античных авторов, то через несколько глав раскаивается и уходит в монастырь. Порой становилось непонятно, каким образом Микеланджело вообще что-то сотворил и как его творения дошли до наших дней.

В общем-то, неудивительно, что в такой обстановке почти у всех персонажей сумеречное состояние сознания. Мрачные видения, страхи и пророчества сопровождают здесь всех, от Микеланджело до Родриго Борджиа. И только один человек — Макиавелли — остается в трезвом рассудке. Жаль, что эпизодов с ним так мало, он позволял отдохнуть от постоянного надрыва, с которым пишет автор.

Работу над романом, увы, прервала смерть писателя, но обрыв именно на этом месте почти не чувствуется. Как только из текста уходят Савонарола и Борджиа, там просто не остается достойных противников для микеланджелова Давида.

«Камень и боль» — незаконченный роман о жизни Микеланджело. Но сам скульптор иногда теряется в потоке событий. Главный герой книги — эпоха Ренессанса. Время, когда создавались величайшие шедевры, закладывались первые основы современной науки, отвергались старые догмы и рушились все моральные ограничения. Время, когда от жизни брали всё. Брали, конечно, знатные, богатые, образованные и раскованные.

Лучше всего определяет эпоху одна из первых сцен книги. Архиепископ предлагает главарю наёмных убийц совершить своё дело в церкви, во время богослужения. Человек, совершивший десятки убийств, в ужасе — такой грех не простится. Прелат настаивает и обещает отпущение всех грехов. Убийца хлопает дверью.

Мир Ренессанса идёт вперёд. Италия становится тесной для десятков великих мастеров. Печатают свои труды полузабытые теперь гениальные учёные, возвращается из плавания Колумб, приступает к своим первым расчётам Коперник. Сидят над книгами гуманисты, не желающие знать, как интерпретируются их идеи. Мимо церквей проходят шествия в честь древних богов. Кардиналы, отслужив мессу, спешат переодеться для участия в вакханалиях. Комментаторы Платона, оставив на время книги, идут к гадалкам, чтобы узнать судьбу, и к колдунам, чтобы купить неуязвимость. Гремят с кафедры проповедники, обличая власть имущих. Великие художники сами бросают в костёр свои картины. Толпа забрасывает камнями забывшего обеты епископа. Бродят по Италии армии французов, испанцев, немцев и своих родных кондотьеров, истребляя на пути всё живое. Личных и политических соперников убивают при любой возможности — убивают в бою, убивают в спину, отправляют на плаху, жгут на кострах, травят собаками. И чем выше забрался человек, тем легче он идёт на преступление. Через несколько лет всё это вызовет реакцию в форме Реформации, затем Контрреформации, и вместе они похоронят яркую, свободную и бессовестную эпоху.

А Микеланджело, как все, принимает своё время, и, как многие, пытается ему по-своему противостоять. Противостоит своим уникальным искусством, полным боли, борьбы и торжества веры. Со временем из этого искусства родится мир барокко.

Об этом времени и этих же людях писали Мережковский, Томас Манн, Роллан. Интересные, сильные, умные книги, особенно пьеса Манна. Но уступающий им во многом роман Шульца произвёл на меня большее впечатление. Здесь удалось создать ощущение присутствия. События показаны не совсем так, как они происходили на самом деле, а так, как они виделись современникам. Отсюда отдельные анахронизмы, отсюда гиперболы, нагромождение ужасов и чудес. Даже язык книги с гиперболами, повторами и особым ритмом напоминает о барокко. Читать её сложно и не всегда приятно. Но она завораживает.

Официальная аннотация к роману гласит, что он посвящен раннему периоду жизни и творчества Микеланджело Буонаротти. Это формально верно, но лишь в той мере, в какой краткое описание живописного шедевра в искусствоведческом журнале соответствует самому произведению. Между тем, чешскому автору, потратившему на свой роман значительную часть жизни и все равно не успевшему его закончить, удалось создать творение, достойное тех великих произведений искусства, историю создания которых он описывает. К слову, многие работы Микеланджело тоже остались незакончены, но это не мешает им быть тем, что они есть…

«Камень и боль» полностью оправдывает свое название, тут много камня и много боли – косной материи окружающего художника мира итальянского Возрождения с его людьми, политикой, философией, искусством и специфически микеланджеловской манеры этот мир воспринимать, пропуская его через призму созидательного страдания, которое, подобно резцу ваятеля, превращает саму жизнь, историческую эпоху со всем ее наполнением в неповторимое произведение творческого гения. Каждая страница, каждое предложение текста здесь – необходимая часть общего узора, без которого трудно представить конечное целое. В одной мимоходом брошенной фразе может заключаться настолько объемный портрет какого-нибудь политического деятеля, мыслителя или человека искусства, что вы получите о нем более полное представление, чем, если бы прочитали соответствующую статью в энциклопедии. Уровень детализации при описании исторических фигур и событий таков, что больше узнать о происходившем в Италии, начиная с «мессы Пацци» во Флоренции и заканчивая восшествием на папский престол Юлия II, едва ли возможно даже из серьезной научной монографии. Недавно вышедшие сериалы «Борджиа» – американский и европейский – не выдерживают здесь ни малейшего сравнения...

И все это обилие людей, вещей и событий освещено, окрашено и оправдано нервным, болезненным взглядом ваятеля, мечтающего о форме, с помощью которой он поможет этому жестокому миру раскрыть таящуюся в нем внутреннюю красоту, – до такой степени, что несмотря на то, что роман полностью написан от третьего лица, читатель как будто видит на полотне чувства и мысли десятков и сотен проходящих перед ним персонажей – самого героя и тех, кто будет упомянут лишь один раз, а затем навсегда исчезнет. Удивительное умение описывать внутренний мир средствами скорее изобразительного искусства, чем литературы…

В результате получилась многим кажущаяся спорной, но, несомненно, значительная вещь. Насколько я понимаю, роман сейчас считается чешской литературной классикой.