Габриэль Гарсиа Маркес «Сто лет одиночества»

Наверное правы те, кто говорят, что эта книга переоценена в общелитературной канве, но сама по себе...

Я читала «Сто лет одиночества» в полупустых электричках несколько дней подряд и едва-едва не пропускала собственную остановку. Мне казалось, что за пыльным окном шепчет нескончаемый дождь Макондо, что вот-вот зашумит веселый караван Мелькиадеса и что если я не усну, вернувшись домой, то мне придется ходить по дому и клеить на все бумажки с надписями: «Это дверь — ее открывают».

Говорят, когда Маркес писал часть про появление Амаранты, то его частенько находили флегматично жующим стенную штукатурку. Надеюсь, он не слышал побрякивание костей ее родителей, способное свести с ума кого угодно.

К чему я об этом? А неужели никто из читавших эту книгу ни разу не ощутил хотя бы малой толики того, что пережили герои. Не ощутил снедающей тоски генерала Буэндиа, вечной суеты и обеспокоенности Урсулы, страсти, которую испытывали поклонники Ремедиос Прекрасной. Габриэль Маркес не только сам пережил все то, что довелось пройти его героям, но и погрузил нас в их сумасшедший мир.

Некоторые рецензенты часто твердят о заимствованиях, сделанных Маркесом то у Кортасара, то у Джойса, то у кого-либо из других авторов. Но может, стоит прочесть лишь «Сто лет одиночества», испытать все вышеперечисленное, и потом, находя пути к этим аллюзиям, улыбаться про себя и вспоминать шепчущий ливень Макондо.

- А сколько надо прочитать чтобы удостовериться — не пошло. Треть?..

- Ну, хотя бы...

Открывала, стиснув зубы, приготовившись к долгой борьбе за вкладывание романа в голову. Вместо этого Маркес усадил на пригретую солнцем лавочку и начал рассказ. Становилось прохладнее, тени удлиннялись, а я все сидела, забыв о времени и слушала, слушала... Читала и читала...

Он развертывал панорамы далеких мест и почти забытых совершений, так прочно и уверенно вплетая сказочность, что едва услышанная, она уже облекалась обычной жизнью, о которой «говорили» целый день.

Все бытовое, все простое, все внятное. Гражданская война преисполнена тем же житейским спокойстивием, что перестройка дома или выпечка хлеба. Ужасающая несправедливость деяний, оправданных долгом и революцией, бессчетные безымянные смерти, расстрелы друзей — все на светлой безмятежности фона уже другого поколения галдящих детей, уже заново посаженных бегоний в горшках...

А потом, вдруг очнувшись, замечаешь, что нет больше залитой солнцем скамейки, где обо всем было так уютно поведано. И через последнюю сотню страниц приходится продираться самостоятельно.

Орнаментальная лента рассказа, льющаяся вначале быстрой рекой у ног густеет и замирает. Красочные узоры счастливого дома, семьи, ребятни уже змеятся непроходимыми джунглями отшельнической старости и безнадежным запустением. Не успевающая расцвести в сумасбродстве приключений молодость скрючивается чахлыми ростками, сгнивая в безвременье. К финалу прорубаешься сквозь все поглотившие заросли разочарования и безнадежности. С влажным хрустом, с титаническим трудом бредешь почти наугад к закату рода Буэндиа.

Ни диалогов, ни посторонних чувств. Только самое главное. Только жизнь, как она есть.

Думаю, «Сто лет одиночества» — самая необычная книга из прочитанных мной. Название соответствует содержанию: перед мысленным взором читателя проходит более чем столетняя история. История одного города, история одной семьи. Десятки судеб, каждая из которых по-своему печальна (о чём в названии тоже сказано), сплетаются, расплетаются и обрываются, постепенно, одна за другой. Обилие персонажей, которым меня пугали в начале чтения, оказалось некритичным. И хотя в процессе я всё же рисовала генеалогическое древо семьи Буэндиа, обращаться за помощью к нему пришлось раз или два. Но несмотря на широкий ассортимент, сочувствовать большинству персонажей получалось с трудом или не получалось вовсе. Некоторые из них вызывали только перманентное раздражение или возмущение. Но были, конечно, и такие, за кого я переживала и чьё очередное появление в сюжете повышало к этому самому сюжету интерес.

Нужно сказать и о жанре романа. С магическим реализмом (осознавая его при этом) я, как и с такой «многолюдностью» произведения, сталкиваюсь впервые. До этого мне с трудом удавалось представить подобное произведение (определения из Википедии оказалось явно недостаточно). Если вкратце, то особенности жанра я описала бы как авторский произвол, в хорошем, разумеется, смысле. Совершенно очаровательное явление, очень приятно было расширить свой читательский кругозор.

Что меня ещё поразило в книге, так это любовь. У подавляющего большинства она была... неполноценной, если можно так выразиться. Не могла победить страх и одиночество. Кто-то из героев вообще не был на неё способен. И потому не особо верится, когда автор указывает на конкретных героев и прямым текстом утверждает, что вот у них-де любовь самая настоящая. По крайней мере, с определённой парой у меня было именно так. Порадоваться за них как-то не получилось.

Смотрю на отзыв и понимаю, что он в разы меньше того, что мне хотелось бы сказать. Проблема в том, что основной массив моих мыслей представляет собой рассуждения о конкретных персонажах, гневные, одобрительные или полные разочарования. А также рассуждения по поводу мироустройства книги. Но так как они бессвязны и чересчур субъективны, я не буду помещать их сюда.

Единственное, по наличию этих самых рассуждений в моей голове можно сделать вывод о том, что роман задел меня достаточно глубоко. (Тут вспоминается статья в начале книги, которую мне не хватило сил дочитать и в которой говорилось о поэтичности повествования. Вот подтверждение — ведь лирика направлена в первую очередь на эмоции.) И только малое количество действительно полюбившихся персонажей и сюжетных поворотов мешает мне сказать, что «Сто лет одиночества» теперь одна из моих любимых книг. Но, мне кажется, это дело времени.

Читать книгу, безусловно, стоит. Атмосфера, детали (реалистично-магические и обычные), сюжет — всё прекрасно, всё на высшем уровне.

«Сто лет Одиночества» (прочитал в переводе Н. Бутырина, В. Столбова) очень необычный роман. Стиль Габриэля Гарсии Маркеса и его владение Словарем предельно высоки. Классик. Литературный Титан XIX века.

В наиболее прославленном романе он рисует колумбийскую жизнь, реальность, которую видел Маркес, и все необычное, выходящее за рамки реального и рационального он запечатлел в славно известном романе. За 400 страниц, за два длинных вечера, проходит более чем столетие, от основание деревни Мокондо Хосе Аркадио Буэндиа, и ее процветания, до полного крушения деревни и всего ее населения, в том числе и конец семейства, чье родовое дерево густо разветвилось.

Первые герои, с которыми мы встретимся – молодая пара – брат и сестра, не смотря на то, что их предупреждали об опасности, что может родится ребенок уродом и с отклонениями. Кровосмешения с древних времен предельно греховно. Так, но, любовь выше всего этого, правда?

Герои отдаются безумной страсти и ненасытной похоти. У них рождаются дети, которые так же чувствуют тягу друг к другу… И так на протяжении более чем ста лет; автор усердствует и детально описывает рассвет и увядание родового дерева Буэндиа. Но не сколько инцесту автор уделяет внимания, как размышлением о памяти, времени, и всех его проявлений на человека, и даже магии.

Габриэль Гарсия Маркес описывает гражданскую войну между либералами и демократами тех времен. Тяжело назвать роман драмой, магическим реализмом или историческим, потому что этот роман уникален, также как и его жанр.

В нем есть все, и красота и ужас, здесь разврат и уродство, аморальность и мораль. Чего только стоят несколько сцен: маленькая мулатка, у которой еще грудь не сформировалась, продающая себя каждый вечер целому полку мужчин; девушка, которая носила повсюду с собою мешочек с костями родителей и ела землю; поезд с двумя сотнями вагонов загруженными трупами, и ужас одного человека, который из этого состава выбрался; пепельные кресты на лбах семнадцати сыновей полковника Аурелиано Буэндиа, смерть шестнадцати из них; ребенок со свиным хвостиком, которого съели термиты. Магия цыгана Малькидеаса и индианки Виситасьен. Каждый найдет что-то потрясающее для себя в этой книге!

Больно читать негативные отзывы об этом гениальном произведении. Если при начале чтения вам показалось, что вы читаете сценарий мексиканского сериала, немедленно прекратите! Это не ваше! Не стоит насиловать себя, чтобы потом оставить отзыв о том, что вы ничего не поняли. Это магический реализм, в нем смысл и истина не лежат на поверхности. Читала давно, но помню, как книга впитала меня в себя, а я — ее, помню как начав ее читать, не могла остановиться, пока последние строки не были мною проглочены. Это книга о боли, трагедии, о порочности наших желаний, о цикличности совершаемых ошибок...

Читалось легко и быстро, не понимаю, отчего многие запутываются в семейном древе Буэндиа, ведь это всего лишь прием автора, чтобы показать нам несостоятельность героев вырваться из порочного круга. Однозначно следует приобщиться к «мистическим грёзам» Маркеса.

Сто лет уложились в два с половиной дня. Может быть, поэтому события романа представились мне как старые хроники, снятые с частотой 16 кадров в секунду.

Книга мне очень и очень понравилась — с первой страницы до последней, что неожиданно. Честно говоря, раньше я считала, что Маркесу дали Нобелевскую премию потому, что в тот год больше некому было ее давать ;) Но теперь я признаю: Габриэль Гарсиа Маркес — гений. Он, проигнорировав Пространство, написал роман о Времени. И одновременно, взяв одну лишь точку на карте, написал книгу о судьбе всей страны и целого континента. Посвятил эту книгу одной семье — и описал одиночество каждого человека на Земле.

Этот роман глубоко продуман, но продуман иррациональным мозгом гения. События, происходящие с родом Буэндиа, фантастичны, фантасмагоричны, похожи на нелепые россказни, статистически невероятны... а ты читаешь и поражаешься реалистичности и правдивости происходящего. Ведь эти невероятности складываются в те же картины, что и обыденности любой человеческой жизни: взлеты, падения, периоды расцвета и крушение надежд. Маркес врет, но не фальшивит.

Этот роман не имеет единого сюжета, но, кажется, содержит чуть ли не все 36 драматических сюжетов Гоцци.

Роман напоминает воздушный замок, вырезанный из бумаги, с мельчайшими деталями, вглядишься — увидишь не только замочную скважину в дверце комода, но и ключ в ней. Вглядишься — утонешь.

— Что поделываете, полковник?

— Да вот сижу, — отвечал он, — жду, когда понесут мимо гроб с моим телом.

Возможна ли экзистенциальная литература после романа Сто лет одиночества?

Первый раз прочитал где-то во второй половине 70-х. Сказать, что был в шоке, ничего не сказать... Наркотики я не пробовал, а вот операций под общим наркозом в дальнейшем пережил не мало. Сравнить своё первое впечатление от этой книги могу только с возвращением в реальность после общего наркоза — собственно полное переосмысление этой самой реальности... Совершенно незабываемое ощущение сначала растерянности, даже потери ориентации, а потом огромного душевного подъёма и, повторюсь, переосмысления реальности. Эта книга — вершина мировой литературы (ну пускай одна из величайших вершин). Тут в отзывах прозвучало, что из нобелевских лауреатов по литературе 20-го века только Маркес в полной мере заслужил это звание. Не буду так категоричен, далеко не все произведения, получившие эту премию, я читал, но та довольно солидная часть, которую читал, действительно до уровня романа «Сто лет одиночества» пожалуй что не дотягивает... В последующем перечитывал эту книгу раз 10-12 (сначала ежегодно, потом раз в 3-5 лет). Такого потрясения, как при первом прочтении уже не испытывал, но удовольствие всегда получал огромное, да и что-то новое почти всегда находил. Великое произведение.

Замечательный роман, лично мне открывший, что такое магические реализм. Игра сюжетом на тонкой грани между реальностью Латинской Америки и сном, где розы пахнут полынью, а последнего в роду могут съесть муравьи. А еще море одиночества, окружавшего всех в роду Буэндиа, в котором тонет читатель, настолько убедительно и страшно оно прописано.

Маркесу удалось сотворить миф потрясающей убедительности, даже имена и названия из романа уже стали крылатыми.

Блестящий роман, одно из лучших произведений в 20 веке.

PS автор не идиот, поэтому Lans...

Выход в 1967-ом году романа Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» Марио Варгас Льоса сравнил с литературным землетрясением. Во-первых, никто не ожидал подобной книги от писателя, который до этого был в основном известен суховатыми произведениями на острые политические темы (хотя дань мистике и фантастике Маркес отдал еще в раннем творчестве). Во-вторых, сам роман оказался столь мощным мифопоэтическим высказыванием на тему истории Колумбии, что просто сносил неподготовленным читателям голову. Но при этом книга не получилась местечковой, Маркес рассказал вековую хронику одной семьи так, чтобы она была понятна любому человеку во всем мире. В итоге «Сто лет одиночества» практически мгновенно стали бестселлером, довольный издатель выпускал тираж за тиражом, а переводчики по всему миру сели за свои столы. Не прошло и трех лет, как «Сто лет одиночества» были опубликованы и на русском. Остается только удивляться, как советская цензура пропустила роман с библейскими аллюзиями, безудержными сценами секса (тем не менее, порнографии вы тут не найдете, не беспокойтесь) и полномасштабно разработанной темой инцеста, но факт остается фактом – Маркес быстро стал одним из любимейших писателей в СССР. Закономерно и то, что, в конце концов, он получил Нобелевскую премию. Несомненно, не было бы этой книги, не было бы и премии.

Все это, конечно, уже история. Прошло более пятидесяти лет, слава романа не угасает, уже давно стало ясно, это без всяких скидок великая книга. Нет ничего удивительного, что многие бросились писать в таком же стиле, магический реализм перестал быть культурным явлением исключительно Латинской Америки и превратился в мировой феномен. Тем не менее, равного по силе произведения в этом жанре, кажется, до сих пор не появилось. Хотя многие пытались, это да.

Отказавшись от буквального описания тех или иных событий, придав им свойства мифа и соединив воображаемое с действительным, Маркес дал материалу архаичное дыхание, которое очаровывает, ошарашивает и пленяет читателя именно тем, что перестает казаться чем-то сиюминутным, репортажным, слишком близко стоящим. Как древние греки увековечили Троянскую войну, так и Маркес поступил с гражданскими войнами в Южной Америке, массовым убийством работников банановых плантаций в 1928-ом году и приходом в обыденную жизнь технологических достижений. Персонажи романа совершают великие подвиги, подобно древним героям, им все под силу. И переживают они страсти именно такого масштаба. Кто-то любит до смерти, кто-то несокрушим на полях сражений, кто-то обладает даром ясновидения и прочее, прочее, прочее. Они все гиганты и иными не могут быть. Кто-то делает огромное состояние на продаже леденцов, а кто-то возносится в небо. Окружающий мир полон чудес, но персонажи романа не считают их таковыми. Просто из вот этой вот могилы вечно доносится стук костей, а у этих хозяев невероятно плодовит скот, просто на город может обрушиться эпидемия забвения, а в какой-то момент зарядить непрерывный ливень на почти пять лет. Где-то в уголке глаза прячется всяческая нечисть (и не только), по коридорам дома ходят призраки, к кому-то может прийти сама Смерть, а кого-то пользовать телепатические врачи. И все это является фоном для вековечной летописи одиночества одной семьи, хотя так и хочется сказать, что всего человечества, ведь, простите за трюизм, каждый из нас приходит один в этот мир и уходит точно так же один, пусть между этими событиями и заключены встречи и отношения с великим множеством людей.

Этот роман больше внутри, чем кажется снаружи. Текст концентрированный, густой, насыщенный. На каждой странице семейной хроники Буэндиа событий столько, что некоторым романистам их хватило бы страниц на пятьдесят. В «Сто лет одиночества» проваливаешься с головой, путаешься в персонажах с одинаковыми именами (думается, так и было задумано), порой бываешь ошарашен неожиданным поворотом сюжета, а порой впадаешь в восторг от особо героического поступка того или иного героя. А еще диву даешься. При том, что роман кажется порой слишком уж путанным, а сюжетные линии слишком уж разветвленными, все тут починено единому авторскому замыслу. Маркес, словно демиург, творит свой мир с центром в затерянном в джунглях городке Макондо, следит за всем, ничего из виду не выпускает, помещает в книгу не только самого себя, но и свой роман, с поразительным изяществом все подвязывает, подшивает, закругляет, а потом ставит как бы окончательную точку.

Можно по-разному трактовать «Сто лет одиночества». Для кого-то это будет книга про историю Латинской Америки. Для кого-то – про всеразрушающий ход времени. Для кого-то – про прогресс и регресс. Для кого-то – про вечное возвращение. А для кого-то – просто про жизнь одной семьи. При этом нельзя отвертеться от библейских подтекстов: на страницах романа вы найдете и первозданный рай, и грехопадение, и всемирный потоп, и самый натуральный конец света, вот только Страшного суда не случится. В конце концов, говорят же, что за грехи расплачиваются до седьмого колена. В этом отношении символично, что в романе рассказывается о семи поколениях Буэндиа, а все начинается с убийства, которое совершил основатель рода Хосе Аркадио Буэндиа, чем и навлек на себя и своих потомков проклятие одиночества. Но опять же это лишь один из взглядов на происходящее. Маркес написал книгу, которую так и тянет перечитывать, но при этом не только, чтобы заново пережить с персонажами их истории, а еще и чтобы по-новому взглянуть на общую картину.

Есть мнение, что люди делятся на две категории: одни без ума от этого романа, другие же – ненавидят его лютой ненавистью и не понимают, что же такое великолепное в нем нашли их оппоненты. Этот текст написан, понятное дело, человеком из первой категории. Ему неведомо, к какой относится тот, кто сейчас его прочитал. Но если еще ни к какой, самое время прояснить этот вопрос. А сделать это можно, понятное дело, только одним способом — начать читать: «Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лед…».

«100 лет одиночества» мне подарила однокурсница лет десять тому назад, поразившись моему невежеству Я начала читать с интересом, но, дойдя до войны, книгу отложила. И вот, этой весной, без всякого влияния со стороны, книга «позвала меня». Значит чем-то она меня зацепила тогда и держала все эти годы.

Я не литературовед и потому просто скажу, чем «100 лет» показалась ценной для меня лично.

Эта книга о Времени и человеческой памяти во времени. Сто лет – и человеческая жизнь забыта, в лучшем случае остаётся легенда, миф. Некоторые из моих пра-пра умерли меньше чем сто лет назад. Что я знаю о них? Да и сто лет не нужно ждать, порой хватает и десяти, чтобы события преломились в призме человеческой памяти и на выходе мы получили этот самый магический реализм.

И ещё. Книга написана с сочувсвтием к людям, без оценок и идеализации героев. Интересно, что после прочтения «100 лет» я по-новому взглянула на окружающих меня людей – родственников, соседей, коллег. Некоторое время (да и сейчас тоже, в какой-то степени) они мне представлялись героями Маркеса. И, пожалуй, жить стало легче

Язык книги, как отмечалось здесь многими, бесподобен. Я не читаю по-испански и наслаждаюсь языком Маркеса через переводчика. За его колоссальный труд огромное ему (ей, в данном случае) спасибо!

Шедевр. Очень необычный роман, очень многогранный. С первых строк автор, достаточно забавно, начинает рассказывать историю одной семьи в Латинской Америке 19-го века. Роман, поначалу, хочется назвать ироническим, может даже юмористическим. Попадаются такие строки, от которых хочется смеяться в голос.

Но понемногу из-за юмора начинает выступать жизнь, перипетии и, в итоге, трагедия одной семьи, это всё на фоне трагикомического описания гражданской войны, дальнейшего развития… Больше всего меня поразили два эпизода:

Второй запомнившийся мне эпизод:

Роман частенько определяют, как относящийся к магическому реализму. Магия там действительно есть, но она играет далеко не первостепенную роль. Она там настолько обыденна, что от неё отмахиваются, как от надоедливой мухи. Это ещё больше усиливает всю иронию происходящего.

В общем, на мой взгляд, роман обязательно следует прочесть.

Роман написан настолько плотным «вкусным» языком, что его образные, ассоциативные ряды надолго впечатываются в память, и то и дело вспыхивают в ней ярчайшими всполохами. И хоть речь в нём идёт о далёкой заокеанской жизни (со всеми впечатляющими этнографическими атрибутами), — всё так, как-будто про тебя лично. Много чувственности. Много имён, — действующие лица сменяют друг друга, как сменяются времена повествования. Первый раз я прочитал «Сто лет...» ещё в двадцатилетнем возрасте, — это было как взрыв. Так непохоже на всё что было, есть и будет (как оказалось).

Что ещё можно сказать о произведении, которое по количеству комментариев с момента своего выхода в свет может сравниться, разве что, со Священным Писанием? Мне, собственно говоря, нечего добавить к тем, кто высоко оценили «Сто лет одиночества», как, впрочем, и к тем, кто оценили низко. Но, в нынешнем году исполняется двадцать лет с того памятного момента, когда эта книга оказалась у меня в руках. Своего рода личный юбилей. Тогда я прочла «Сто лет одиночества» на одном дыхании, довольно быстро, не давая себе опомниться, не вдумываясь, не всматриваясь между строк. Меня засосало в воронку мистических жизнесплетений семьи Буэндиа, и там скромное содержимое моей души было разобрано на винтики, перетасовано с несуществующими реалиями вымышленного мира, перекроено заново и выплюнуто обратно в виде субстанции нового, иного порядка.

Трудно сказать, сколько раз я потом перечитывала этот роман. С середины, с конца, с любой страницы. О чём он? О жизни, о смерти. О многочисленных оттенках немыслимой, сложной, всепоглощающей, безжалостной и трогательной нелюбви, закручивающейся по спирали времени, пока последние, кому она выпадет, не попытаются разорвать её порочный круг, не осознавая, что они обречены также, как и поколения до них.

Если вы прочли роман, и вас он не тронул, это нормально. Я вам даже завидую.

Если же вы понимаете, о чём я, то мне остаётся вам посочувствовать, как можно посочувствовать собрату по диагнозу, имя которому — «одиночество».

Своим повествованием рассказчик никого не оставил равнодушным. Маркесу удалось затронуть струны души каждого, кто читал его произведение. У кого-то он вызвал полное непонимание и отчуждение, у кого-то напротив — похвалу, любовь. В общем произвел на публику двоякое впечатление, но никто не захотел промолчать — либо похвалить, либо поругать, на крайний случай состроить кислую мину, или поаплодировать. В этом наблюдается то, чем автор выделяется на фоне других. Умеет он через призму чего-то своего, особенного коснуться всякого человека. В этой книге много всего, мало истинной радости, смеха — но есть жить, жизнь целого поколения жизнь деревушки — от ее создания до разрушения.

Лично я при прочтении порывался бросить книгу, но не мог — сказывалась магическая притягательность, не знаешь — чем все кончится, ход авторской мысли непредсказуем. Настолько живо все описано, что чувствуешь себя причастным к описываемому благородству, ужасу, и грязи. Грязи, в которой по сей день купается человечество, а не отдельно взятая семья. И через эту грязь проглядывается надежда — на светлое будущее, на любовь, на радость. И мы точно также окружаем себя не тем, что нам хочется, сковываем себя, а порвав цепи — не можем удержать. И это фатально.

Будьте благоразумны.

Удивительная история рода Буэндия, в которой чудеса случаются на каждом шагу. История, которая тесно связана с городом Макондо. Оно и понятно, ведь именно Хосе Аркадио Буэндия когда-то положил начало этого длинного пути, когда решил искать море. И всё это рассказывается неторопливо, как будто автор лежит в гамаке в часы сиесты и скрашивает отдых этой историей. Из-за такого темпа до тебя далеко не сразу доходят нехитрые мысли, которые прячет автор за описанием семейных перипетий. И тогда сразу становится понятно, почему любовь здесь какая-то странная, почему полковник развязывает 32 гражданских войны и почему Урсула стремится сделать свой дом как можно гостеприимнее.

Одна из отличительных черт романа — это история Латинской Америки. Я ничего не знаю об этом, но политика она везде одинаковая и поэтому не составляет особого труда понять всю иронию и трагичность жизни народов Латинской Америки. Обман, много невинной крови и предательство бывших политических кумиров – такое, наверное, было в разные времена и в немного разных вариациях, везде.

В большей степени это почувствовал на себе полковник Аурелиано Буэндия. Многие годы он потратил, прячась от одиночества и стараясь принести своей стране мир и процветание. Но жизнь решила иначе, и эти годы были потрачены впустую. Полковник – мой любимый персонаж книги. Видно, что Маркес описывал его с особой тщательностью, с любовью. Его переживания, грусть и тоска легко передаются сквозь страницы, глубоко заседая внутри и заставляя переживать и верить в него до самого конца.

Однако и другие персонажи описаны не хуже. Точно так же можно понять чувства практические любого из семьи Буэндия, или из тех, кто был тесно связан с ними. Все они хотят простых вещей и тратят много сил на достижения этого, но далеко не каждый обретает счастье. Желания людей просты, а вот жизнь – нет. Каждый из Буэндия был одинок, но одиночество проявлялось по-разному. И справлялись с этим ним по-разному. Кто-то уходил в далёкие странствия, кто-то утопал в неистовой любви. Кто-то веселился на вечеринках, а кто-то вообще не пытался отделаться от этого чувства или просто принимал его как должное.

Всё действие романа разворачивается в поистине уникальном месте – городе Макондо. Он рос так же, как и семья Буэндия и, по сути, имел схожую судьбу. Это город, который видел много чудес, сделанных людьми и машинами. Здесь желания, которые кроются в глубинах нашей души, и о которых мы даже и не подозреваем, зачастую приобретают материальное воплощение. В этом месте можно встретить уникальные вещи и уникальных людей. А ещё он странно привлекателен, даже в худшие свои годы. Его никогда не существовало, по крайней мере, в том виде, в котором он представлен в романе, но почему-то кажется, что если хорошенько поискать, то можно будет найти его и пройтись по улице имени полковника Аурелиано Буэндия.