Александр Беляев «Прыжок в ничто»

Это Беляев, как он есть.

Это блестящий роман. Это наивный роман. Это поучительный роман. Это роман, который заставлял его юных читателей шевелить извилинами.

По сути это то, что сегодня назвали бы «Young Adult», да оно и было таким в момент написания. Не потому что он предназначен для «молодых взрослых», а потому что он предназначен для «взрослых с молодым сознанием». А в 30-х таких было большинство. Людей, открытых не только для новой идеологии, но и для нового мироощущения. Готовых менять мир и меняться самим. Они были уверены, что история не может их ничему научить. Ведь, они строили нечто настолько новое, что просто не могли повторять ошибки предыдущих поколений. Они были уверены, что идут по дороге по которой еще никто не ходил. Поколение рожденное без цинизма. Поколение, не желающее понимать полутонов и как все дети, признающие только крайности.

Для них и был написан этот роман.

Мне по настоящему грустно, что у Беляева нет больше тех читателей, для которых он писал. Тех читателей, которых он стремился создавать своими произведениями. Слишком мало осталось людей «идеи», слишком много стало тех, кто мечтает жить как в «Швейцарии» богато, тихо и мирно... почему то не задумываясь о том, зачем у каждого взрослого гражданина кантонов, под кроватью лежит пулемет, а в шкафу висит военная форма ... ;)

Да, роман можно критиковать за наивность классового подхода, да его можно критиковать за излишнюю «черно-белость». Но при всем при этом, в нем есть отличная приключенческая составляющая и великолепно описанные, человеческие характеры и эмоции. А как красиво Беляев стебется над Тарзаном! Это ж, настоящая песня!

Именно на этом произведении, мой маленький «я», начал проникаться простой истиной — можно бежать очень быстро, можно бежать очень далеко, но как бы быстро и далеко ты не бежал, от себя убежать не получится. До сих помню вот этот кусок:

«Один лишь Шнирер приберег семена. Исполнялась его мечта о новой жизни на новой Земле. И он серьезно принялся за хозяйство. Но в первый же день он убедился, что изобретать философские системы для него много легче, чем копать грядки. После первого же часа физической работы он начал стонать, охать, не мог уснуть и размышлял. В его философской системе была какая-то ошибка, которую он не мог найти. И нашел только к утру: для счастливого существования на новой Земле ему не хватало... рабов, которые бы все делали за него, в то время как он предавался бы высоким философским размышлениям ...»

В детстве книга очень нравилась, хотя я обычно пролистывал подготовку к полёту и сам космический полёт (они казались мне нудными) и сразу переходил к самой интересной части: к приключениям на Венере. Тогда идеологическая повестка произведения не особо бросалась мне в глаза, а отрицательные герои-буржуи вызывали не неприязнь, а скорее смесь раздражения и сочувствия, будто это какие-то противные дети.

Сейчас я перечитал эту книгу с ещё большим интересом, потому что уже знал, в каком политическом, социальном, культурном и научном контексте писалась книга. 1933! Мои бабушка и дедушка по маме ещё были маленькими детьми, а родителей отца и вовсе ещё не было на свете. Нашему прадеду, прожившему почти сто лет, было 27. Казалось бы, не так уж много для исторического процесса — но в двадцатом веке колесо истории начало вращаться с бешеной скоростью. И нам теперь трудно представить, насколько мировоззрение людей из тридцатых годов отличалось от нашего.

Да, в тридцатые годы действительно верили, что однажды красные флаги поднимутся над всем миром — точнее, у нас действительно верили, а за рубежом многие действительно боялись. Да, в тридцатые годы действительно были такие простые представления о космической технике («взрывной двигатель» и т.п.) — ничего более сложного ещё не было придумано. О Венере тоже знали очень мало, потому что планета скрыта от астрономов облаками. Как знать, что там, под плотным облачным слоем?.. Раскалённые пустыни? Огромный океан? Пышные джунгли каменноугольного периода? Всё это казалось вполне допустимым (даже венерианские зонды более поздних времён имели антенны-поплавки на случай, если зонд окажется под водой).

Беляев и не скрывал того, что использовал при написании труды Циолковского. Последний, надо сказать, путём сугубо теоретических рассчётов правильно «предсказал» множество аспектов космических полётов, Беляев же придал им художественную и даже идеологизированную оболочку.

Венерианская часть, которая в детстве казалась такой длинной и насыщенной событиями, на поверку оказалась чуть ли не самой короткой. Тут уже книга типично приключенческая, несколько сродни «Аэлите» и «Марсу» Берроуза. Именно в начале двадцатого века появилось представление о космическом фронтире: вся Земля уже была известна и изучена, и мест для неведомого и невероятного на ней почти не осталось. «Дикий запад» переместился в космос, сперва на ближайшие планеты, а затем — далее, в другие солнечные системы. И во всех книгах о космическом фронтире (неважно, тридцатых годов или двадцать первого века) можно найти общие характерные черты: причудливые миры с причудливой и разнообразной живой природой, множество неведомых опасностей, схватки с чудовищами и аборигенами, несметные богатства, никому не принадлежащие, расколы и интриги внутри коллективов исследователей, «тарзаны», приспособившиеся выживать в чуждом мире. Всё это есть и в «Прыжке», и описано достаточно кратко и скупо — но достаточно, чтобы взбудоражить детское воображение.

И вот в этом новом мире начинают выживать земляне, ещё в полёте разделившиеся на две группировки. Да, и подлые капиталисты, и благородные коммунисты изображены очень наивно и стереотипно. Но всё же их образы, ярко представившиеся ещё в детстве, я помню до сих пор неизменными. Концовка довольно резкая, почти что обрывающаяся. Помню, при первом прочтении ожидал, что герои или решат, что с коммунистами всё же лучше, подготовятся к обратному полёту и сами вернутся на Землю, или дождутся новой земной экспедиции. В итоге произошёл третий вариант: и не совсем то, и не совсем другое.

Самый кинематографичный роман из книг такого рода. Меня всегда удивляло, почему снимали фильм по «Аэлите», которую Протазанов не смог толком экранизовать, и никто не обратил внимание на этот чудный образец социальной фантастики. Если вспомнить модный в тот период атлантизм, то у Беляева он вышел убедительнее, чем у Толстого, изящно и без бульварщины. По «Прыжку в ничто» можно было бы снять целый сериал, как много там всего вкусного. И социальный конфликт, и детективная линия, и строительство космодрома для ковчега, и техника будущего, и сказочные венерианские пейзажи. При достаточном бюджете получился бы фильм года, достойный самых престижных премий. Но увы, это только мечты.

Плод своего времени, тем не менее, остававшийся интересным для читателя вплоть до распада СССР и появления конкурирующих фантастических по идее произведений. Я читал роман в детстве, как и большинство произведений Александра Беляева, и хотя практически все в его творчестве мне тогда нравилось, но эта книга запомнилась как самая впечатляющая.

Конечно, политику в отношении «проклятых буржуинов» мозг отфильтровывал и тогда, кстати, не согласен с ругательством в этом отношении в адрес автора. Если нормальному ребенку ещё в советское время была понятна малозначительность комми-пропаганды в совокупной оценке качества труда, то какой смысл гневно осуждать сейчас понятную причину наличия этой «шелухи»? Единственно, что даже ребенку запомнилась нелогичность строго классового подхода к моральным качествам человека — почему если он типа трудящийся — слуга, то обязательно положительный персонаж и всегда поддержит противников своего работодателя? Какие то роботы, упоминаемые вскользь. А вот «эксплуататоры» прописаны вполне ярко и отнюдь не целиком вызывают негатив, а скорее сочувствие.

Но самое хорошее впечатление, несмотря на ненаучность, оставили описания полета и особенно — Венеры и путешествия по ней юного аристократа, кстати, успешно выжившего и доказавшего, что он вовсе не дегенерат.

В общем, не знаю, возникнет ли у меня решимость на перечитывание этого романа, но людям, которым интересно мироощущение советских людей тридцатых годов, вовсю через разного рода тернии рвавшихся к звёздам (и почти прорвавшимся), эта книга сумеет помочь в этом вопросе, вдобавок к увлекательному, хотя и устаревшему по форме приключенческому сюжету.

На мой взгляд, самый «идеологизированный» роман Беляева. Правда, я не ознакомился со всем его творчеством, однако прочитанное большинство романов, дает мне право для такой оценки. Даже «производственные» «Подводные земледельцы» в сравнение с данным романом не идут (хотя бы по масштабам). Это — одна сторона медали.

Вторая — это то, что «Прыжок в ничто» представляет собой беллетризированный вариант совершенно нечитаемого романа Циолковского «Вне Земли». В самом деле, не только Циолковский в своем предисловии признает «популяризаторскую» ценность романа Беляева, но и самый текст (вторая часть) во многом совпадает с текстом Циолковского. Не только ракета Беляева — точная копия ракеты Циолковского (вплоть до размеров); не только все остальное, чем занимаются пассажиры до прилета на Венеру — постройка оранжереи, солнечные двигатели, «эфиролазание» и описание прочих эффектов невесомости — суть есть близкое воспроизведение Циолковского. U-образный тренажер на Земле — изобретение Циолковского; старт из горной местности — это его текст; ракеры-буксиры — это он же. Даже! Начиная чтение «Прыжка в ничто», читатель знакомится в первыми двумя героями — Цандером и Винклером. У меня лично это вызвало нехорошую ассоциацию с Лапласом, Франклином и Ньютоном из текста Циолковского, так как Цандер и Винклер — это реальные ракетные инженеры начального периода космонавтики.

Но — это не плагиат. Во-первых, сам Циолковский (как я указал выше) так не считал. Но — главное — то, что вот как раз текст Циолковского практически не имеет художественной ценности, а только популяризаторскую. Беляев именно беллетризирует сухой документальный практически,текст, насыщает его (в меру сил) реальными героями реальными ситуациями и реальными сюжетными линиями. И, в третьих, заключительная часть «Прыжка в ничто» в романе Циолковского не имеет никаких аналогов. Это самая интересная часть беляевского текста.

Но кроме этих двух общих моментов, все-таки, хотелось бы привести и третью общую оценку (если у медали может быть третья сторона): «Прыжок в ничто» — это идеология; это беллетризация сухого «документального» текста; но это и роман, который порождает у меня стойкое ощущение нереальности всего изложенного.

Я верю в «Человека-амфибию», верю в «Голову...», но с трудом могу поверить во всемирную мировую пролетарскую революцию 30-х годов — хотя бы потому, что ничего подобного не произошло; наоборот, в это время произросла экстремальная форма капитализма — немецкий нацизм. Но пусть это, допустим, идеологическое допущение автора. Но вот то, что буржуи, вместо того, чтобы резать, бомбить, душить газами и убивать «лучами смерти» (упоминаются в тексте) пролетариев; если они вместо этого решают сбежать с Земли в межпланетное пространство — это допущение, не выдерживающее никакой критики. Скорость преобразования Земли (о чем речь ниже), как в плане производительных сил, так и производственных отношений, также совершенно невероятна.

Теперь о хорошем.

1. Представленная читателю капелла буржуев недорезанных являет нам как раз ансамбль тупых, самодовольных и фрикоподобных дегенератов. Думаю, что среди западенцев данный роман популярностью пользоваться не может; да и доморощенные российские буржуи также едва ли будут рады увидеть такую исчерпывающую характеристику их же коллег.

Безусловно, Беляев гиперболизирует. Тупость буржуев превышает всякое вероятие — им говорят, что нечего жрать, но они все равно отказываются работать. Когда епископ, не желая месить грязь, кощунственно подворачивает свою рясу, являя пастве голые колени, то леди Хинтон его примеру не следует — лишь когда она слышит вопли ушедших вперед коллег «Золото! Бриллианты!» — лишь тогда она смиряет свою пуританскую гордость, и начинает скакать по грязи, сверкая голыми лодыжками не хуже епископа. Что дальше? Буржуи выбрасывают из «рюкзаков» одежду и набивают их бриллиантами. И это на Венере! Потом, они же, начинают делить будущую власть. Такая тупость продолжается до самого конца романа. Единственный пригодный для венерианской жизни — это спортсмен-аристократ лорд Генри Блоттон. Но и тут Беляев доводит свою конструкцию до логического завершения. Именно Блоттон, по стечению обстоятельств, отделяется от путешественников и ... совершенно дичает; после обратного воссоединения он уже совершенный троглодит, который с легкостью завоевывает власть над коллегами, пользуясь кулаками. Он же, с наглостью, достойной лучшего применения, «делит» присутствующих женщин, не обращая никакого внимания на их желания. Ему же приходит мысль отобрать все выращенные припасы у «плебса» (сами буржуи — понятное дело — ничего не вырастили). Так что, по Беляеву, ни один буржуй вообще не пригоден ни к чему созидательному. То что на протяжении всего текста, эти «герои» постоянно намереваются захватить ракету, кого-то убить или обратить в рабство — это вообще общее место.

Епископ Уэллер — тут легко догадаться, что и без такого «героя» Беляев обойтись не мог (воинствующий материализм). Однако, ошибка Беляева в том, что он ставит знак равенства между представителем церковной иерархии (причем, западного толка) и рядовыми верующими. Так что, окончательно разложившийся под конец романа епископ, не вызвал у меня никаких негативных чувств к верующим в целом.

Кто у нас остается? Явный пролетарий-пропагандист Ганс Фингер; примкнувший к нему представитель интиллигенции Винклер, «мечтатель-пацифист» и гениальный инженер Цандер. Кроме них — философ-пустозвон Шнирер с дочерью Амели; безликие слуги Жак и Мэри, а также семья врача (также интиллигент) Текера (в том числе его безымянная жена и ребенок), который на протяжении всего текста занимается полезной профессиональной деятельностью (хоть и неблагодарной). Эти обрисованы более приятными красками, хотя и в значительной степени лишены индивидуальных черт, являясь скорее условными фигурами. Читатель, запомнив фамилии героев, с самого начала может предугадать их поступки в дальнейшем, пользуясь классовым подходом. Если это биржевик Стормер — то именно он украдет баллон с кислородом; если на борту ракеты оказываются гнилые консервы — это виновата леди Хинтон, которая выпускала такие специально для «рабочих» и «солдат», а если «дочь философа» Амели — то она непременно вызовется поучаствовать в опасной вылазке. Так что, герои сами по себе не сильны (кроме мерзких буржуев).

2. Третья часть романа Беляева — «Новая Земля» вроде как описывает приключения на Венере. Хотя к концу романа выясняется, что «новая земля» — это не Венера, а как раз преображенная пролетариями родина.

Приключения любопытны, фантазия Беляева тут расцветает пышным цветом — чего только герои не находят в этом новом мире! Да и собственно, сами эпизоды после посадки — весьма драматично и напряженно. За «новую Землю» повышу оценку романа в целом.

Беляев рисует мрачный, дикий, бущующий мир с невероятными растениями и животными; невероятными стычками и невероятными ситуациями.

Должен заметить, что для 1933 года Беляев пользуется передовыми астрономическими познаниями. Но — вот незадача. Практически все, что он описывает, совершенно не соответствует действительности. Кроме всем известной и очевидной непригодности Венеры не только для жизни аборигенов, но и для любого существования человеческого существа, практически на каждой странице идет по несколько «ляпов». У Венеры нет спутника; с поверхности Венеры никогда не видно звезд; там не голубое, а оранжевое небо; там нет смены времен года (и полярной ночи), потому, что ось вращения наклонена к плоскости эклиптики не на 90 градусов, а на примерно 180; там нет гор 30-километровой высоты (максимум — 11 километров) и так далее. Это все идет «плюсом» к тем ляпам, которые перекочевали в данный роман из «Вне земли». У Беляева (как и раньше у Циолковского) ракета есть летательный аппарат с изрядным запасом жидкого топлива, тогда как на самом деле ракета есть громадная цистерна с топливом, к которой прикручен ничтожный по размерам конечный аппарат. Про прочие «косяки» я уже писал в отзыве на «Вне Земли» и тут повторяться не буду. Кстати — уж не знаю, откуда, к авторам пришла безумная идея о том, что ракету можно разогнать до 100000 километров в секунду. И инженер Лось у Толстого разгоняет яйцо до немыслимых скоростей. И даже у значительно более поздних Стругацких «Хиус» также летит с чудовищной скоростью. Зачем все это? На таких скоростях, даже если совершенно фэнтезийные «атомные» двигатели способны их достичь, всю Солнечную систему можно пролететь за часы, а Венеры (или Марса) достичь за минуты.

Зато вот торможение ракеты с помощью сопротивления атмосферы планеты назначения — это та плодотворная идея, которая реализована в натуре всего несколько раз и сравнительно недавно. Респект автору (или Циолковскому — если это его идея).

Завершается роман (возвращаюсь в началу своего отзыва) совершенно идеологизированной победой всемирной пролетарской революции; легионам ракет; перекопанным горным хребтам, мостам через Берингов пролив, плавающим аэродромам; стратопланам и прочей фантастике для которой чисто формально нет времени — пока герои обретались между Землей и небом, равно как и на Венере, даже учитывая релятивистское сжатие времени, нет достаточного временного промежутка.

Итак, герои-пролетарии (и примкнувшие к ним слуги буржуев и безвредные философы) с торжеством возвращаются на Землю; тогда как разложившиеся классы остаются на Венере, причем — даже неизвестно — выживают ли они (пытались заткнуть камнями дюзы взлетающей ракеты — чистые троглодиты).

Перед отлетом, на последних страницах, сначала Цандер, а потом Фингер преспокойно разговаривают по радио с Землей и Марсом, забывая что между вопросом и ответом пройдет никак не меньше минут, или десятков минут — в зависимости от текущей планетной конфигурации; завершающий косячок.

За гиперболизированную идеологию (в том числе и касательно описания героев) балл снижаю; за «удачную», хотя и слишком буквальную, беллетризацию — повышаю; за Венеру высший балл. В целом, где-то 7 баллов.

Прекрасная романтичная фантастика, очень жалею, что не прочитала это произведение в детстве, поскольку сегодня оно кажется мне очень наивным. Но все же, если учитывать время написания – Беляев провидец, столько всего предсказал. Много внимания в романе уделено коммунистической идеологии, но такое было время. Несмотря на это произведение злободневно и сегодня – это касается особенностей геополитической обстановки, развязывания войн и революционных движений.

Полет в космос удался. Думаю, в 30-е годы ХХ века это произведение было настоящей научно-фантастической бомбой!

Поставила высокую оценку только благодаря описаниям тренажеров и подготовки к полету и такой чудесной, удивительной красивой планете. Словно в отпуск съездила в незнакомое место. Венера, Александру Романовичу удалась, прям вот хочется крикнуть:«браво!» А в остальном, конечно же сейчас очень трудно воспринимать книгу серьезно. Толи и правда она уже слишком устарела по своим социальным взглядам, то ли читать такое надо в детстве. Ну очень уж дуалистично. Прям черно-белое повествование без каких-либо оценок. Есть благородные, трудолюбивые, честные рабочие, сочувствующая интеллигенция и просто сочувствующие люди и есть полная им противоположность в лице банкоров, дельцов, аристократии и духовенства с их комичной тупостью, жадностью и ленью. Не герои, а функции или карикатуры.

Что касается шикарного туристического космического челнок, можно даже сказать космического лайнера, совершенно неправдоподобного описания путешествия на нем, и конечно же нереального описания Венеры, то не документальная ведь книга, не будем придираться к книге, которой уже не так долго осталось до столетия и вообще к фантастике.

И все же, как хороша Венера! Пожалуй, я буду перечитывать именно заключительную часть романа, именно в ней все самое интересное. Во всяком случае для меня.

Начинал читать с некоторой усмешкой, ибо достаточно сложно поверить в капиталиста, который не будет до смерти защищать своё «непосильное нажитое» и начнёт массово стреляться и бежать на другие планеты. История показывает, что если некуда бежать, то разгорается более чем кровавая и упорная классовая борьба, которая порой затягивается на десятилетия. Но Беляев вполне имел право на подобные заблуждения.

К тому же дальнейшие космические приключения с лихвой компенсируют идеологические проседания. Пассажиры «Ковчега» разбираются с авариями, выращивают еду в теплице, исследуют новые планеты... При этом заметен разный подход к решению проблем — условно «пролетарский» и «буржуинский». Посыл-то авторский понятен — показать превосходство и деловитость рабочего человека, но получилось не всегда удачно и убедительно, хоть и удалось избежать совсем уж карикатурных крайностей. В общем и целом — добротные космические и инопланетные приключения, которые и сейчас любопытно почитать.

Как-то совсем не зацепило. Буржуи, бегущие от коммунистов на Венеру — так себе завязка. То есть автор наверное хотел показать, насколько они трусливые, но вот почему-то для меня скорее выходит, что их противники настолько ужасны и приготовили для них столь незавидную судьбу, что лучше бежать в никуда, возможно навстречу верной гибели. Да и концовка где

Так что для меня «Прыжок в ничто» — просто очередное немолодое фантастическое произведение, что не прошло проверку тем самым безжалостным временем,от которого так пыталась отгородиться одна из героинь.

Удивительный роман, по своей наивной и дерзкой фантастичности, превосходящий все остальное творчество Беляева. Задуманное, в качестве оды гению Циалковского, произведение включает себя и социальную интригу и космическую фантастику и техногенную фантазию и политический триллер. Удивительно, что столь яркая вещь, в отличии от более известных романов Беляева, не переиздавалась в послевоенные годы Совка. Вероятно советской цензуре показалось неправильным, что идея космических полетов появляется в обществе капиталлистов, при поддержке капитала. Да и поведение пролетарского ученого в заключительной сцене выглядит не вполне морально.

Любителям творчества Беляева прочесть совершенно необходимо.

Смешно читать некоторые комментарии. И грустно. От того, насколько пропитаны мы зловонным духом нашего времени, что не можем поверить, что у человека могут быть убеждения и что написать что-то он может не из конъюктурных соображений и не потому что «прогнулся», а потому что осознанно убеждён в своей правоте. Какой это грех с точки зрения мещанина, что тогдашнего, что нынешнего — иметь убеждения! При том убеждения, напрочь расходящиеся с основой жизни мещанина — алчностью. Тем идолом, свержение которого мелкие жадные людишки не прощают и готовы облить любого и вообще утопить весь мир в дерьме, лишь бы безвозбранно творить молитвы своему божку.

Конечно, в книге нет утончённо-проникновенного психологизма. Скупость описания героев повести даёт поверхностное впечатление наивности и примитивности. Однако персонажи и их отношения выписаны вполне рельефно и достоверно, хотя и с явно большой долей карикатурности — приёма, особо подчёркивающего определённые качества изображаемого.

Раскрытие отношений возможно на разных уровнях. Писатель не делает глубинное погружение во внутренний мир персонажей, но это, видимо, и не было его целью. Зато, похоже, незамеченным многими осталось то, что автор поставил мысленный социологический эксперимент, дающий наглядный урок читателю: в экстремальной ситуации космического путешествия очевидно проявляется то, что сами окружающие условия ставят людей перед необходимостью сознательного и добровольного объединения усилий в достижении общей цели. Это требование не идеологии, не блажи, не веры, а необходимое условие самого существования перед лицом суровой, беспощадной и равнодушной природы и её космических сил. Жизненные принципы, опыт, стремления, побуждения и психология «пассажиров» несовместима с космическими масштабами, они просто опасны для них же самих в первую очередь. На примере такой заострённой формы автор даёт понять читателю кое-что и об обычной жизни на Земле. Но Земля — только лишь колыбель человечества, а разум и его представитель на данной планете — человек — самой своей природой побуждаем выйти из колыбели и встать взрослым. А для взрослого привычки и капризы незрелого ребёнка несовместимы с жизнью. В самом буквальном физическом смысле.

- Но ведь это же химера!

- Фантазия!

- А как же мы будем дышать?

- И чем питаться? Эфиром?

- Мы окоченеем от мирового холода, который уничтожит нас так же скоро и верно, как это сделает коммунизм.

В начале прошлого века, после победы в России большевистской революции многие в мире всерьез опасались распространения коммунистической заразы на другие страны. Да и в самой Стране Советов были весьма популярны идеи экспорта революции. Более того, многие в стране верили, что именно к мировой революции естественным путем приведут начавшиеся в России процессы, что капитализм отжил своё и теперь просто обязан уступить место коммунизму, как более прогрессивному учению, а пролетариям всего земного шара нужно лишь развить наметившиеся тенденции в нужном направлении. И тогда во всём мире власть перейдет в руки рабочих и крестьян, что приведет к всеобщему благоденствию и процветанию, то есть наступит рай на Земле, который, если постараться, сможет увидеть нынешнее поколение. К сожалению, а может быть и к счастью, ничего этого не произошло и уже, наверное, никогда не произойдет. О том, как это могло быть нам остается судить лишь по фантастическим книгам, описывающим подобное развитие событий.

Российская Империя рухнула в одночасье и на её руинах начало образовываться новое государство, проповедующее ценности такого характера, что в окружающих её странах, где у руля власти стоял капитал, могли представить нечто подобное лишь в страшном сне. Причем, чем дальше развивались события, тем более ясной становилась мысль о том, что вероятность воплощения этих кошмаров в реальность весьма высока. Революция не просто грозила откуда-то из-за границы, она уже была на пороге и стучала в двери. Этот стук переполошил большинство из тех, кто до недавнего времени считал себя хозяевами жизни и рассчитывал и далее приумножать свои капиталы и пить соки из, казалось бы, на веки закабаленного трудового народа. «Демоны войны и революции сорвались с цепей» и это вселило смертельный ужас в сердца промышленников и фабрикантов, банкиров и финансистов, рантье и дворян. Спешно был создан международный союз капитала «Последние из могикан» (очень часто называемый просто «могикане» ) для противостояния красной чуме. Строились планы военной компании, в авральном порядке разрабатывались новые, более смертносные виды оружия. К работе над новым оружием в добровольно-принудительном порядке привлекались различные инженеры, ученые и прочие деятели науки. Отказ от сотрудничества мог запросто привести строптивца за решетку. Но многие не хотели мириться с подобным положением вещей: кто-то открыто бунтовал, кто-то старался вообще уехать в нейтральные страны. К последним принадлежал и главный герой романа — гениальный инженер-ракетчик Лео Цандер. Будучи по натуре пацифистом он абсолютно не горел желанием заниматься разработкой «стратосферных бомбардировочных ракет, управляемых по радио», к чему его настойчиво принуждали «могикане». До поры до времени он старался саботировать работы по созданию оружия под предлогом большой занятости из-за выполнения частого заказа для лорда Генри Боллтона на создание ракеты, способной взять на борт одного человека и с ним достичь стратосферы. Но долго так продолжаться не могло и Цандер решил, захватив с собой своего ассистента Винклера, скрытно отбыть в Швейцарию, чтобы там наконец-то отвязаться от назойливого внимания «могикан». Но планам его суждено было сбыться лишь частично — он с большим трудом достиг Швейцарии, но пробыл там совсем недолго. А дело всё в том, что вскорости его навестил лорд Боллтон и сделал ему предложение от которого тот не смог отказаться. Цандеру, по просьбе некой группы весьма уважаемых и влиятельных лиц, в которую был вхож и сэр Генри, было предложено создать не маленькую стратосферную ракету, а огромный «Небесный ковчег», в котором, улетев в бездны космического пространства, эти влиятельные люди намеривались переждать сотрясавшие планету социальные катаклизмы и избавить себя от риска попасть в лапы большевиков: «Если нельзя больше бороться за сохранение капитала, то по крайней мере следует бороться за спасение жизни». Инженер, воодушевленный грандиозностью задачи, принял предложение лорда и отправился со своим помощником в горы Южной Америки, где осторожные капиталисты, втайне от всего мира, начали строить город, где и будет создана невероятная небесная машина, а если получится, то и не одна.

Впервые текст романа был опубликован в 1933 году в издательстве «Молодая гвардия». Роман вызвал большой интерес основателя космонавтики Константина Эдуардовича Циолковского. Между ученый и писателем завязалась переписка, результатом которой стала серьезная переработка романа Беляевым, который по замечаниям Циолковского исправил научные неточности, одновременно с этим автор убрал лишние популяризаторские длинноты и расширил приключенческую часть. Второе, переработанное издание вышло в том же издательстве в 1935 году с предисловием самого Циолковского. Этот вариант романа и получил в дальнейшем наибольшее распространение. Композиционно текст разбит на три большие части: постройку «Ковчега» в Стормер-сити, путешествие в космическом пространстве и приключения на Венере. В каждой из частей авторское внимание сосредотачивается на каком-то одном, превалирующем вопросе. В первой части — это научный процесс, приведший к созданию космического корабля, во второй — аспекты пребывания в космосе, в третьей — попытка выжить на Венере и приспособиться к её условиям. И если в первой и второй частях Беляев пытается сделать текст максимально соответствующим известным на тот момент научным данным, то в третьей дает волю своей фантазии. Описаниям экзотических растений и живых существ отдана львиная доля текстового пространства третьей части, что делает её самой яркой во всём романе, хотя и самой неправдоподобной. Беляеву удалось в рамках одного романа соединить социальный памфлет, космические приключения и научно-познавательный материал, причем сделать это настолько умело, что абсолютно не замечается перекосов в ту или иную сторону.

Александр Романович уже обращался к теме создания всемирного государства рабочих и крестьян в своей утопии «Борьба в эфире», но там он описывал финал межклассовой борьбы, а в «Прыжке в ничто» пожар мировой революции лишь только разгорается. В то время тема распространения революции за пределы Советской России была весьма и весьма популярна, именно она легла в основу романа Абрама Палея «Гольфштрем», а Алексей Толстой в своей знаменитейшей «Аэлите» вообще устроил революцию аж на Марсе. Но, как бы там ни было, Беляев уделяет внимание этой теме как бы вскользь, сосредотачивая своё внимание более на научно-технических аспектах, нежели социальных, оставляя последним функцию декораций. Его роман становится практически первой ласточкой в довольно обширной группе фантастических книг, описывающих так называемые «космическе ковчеги» или «корабли поколений». И хотя в отличие от хайнлайновских «Пасынков в небе» или «Нон-стопа» Олдисса пассажиры на борту «Небесного ковчега» проводят не так уж много времени их корабль содержит все признаки настоящего корабля поколений, способного поддерживать жизни экипажа неопределенное количество времени. Конечно же, с современной точки зрения роман кажется весьма наивным, а научные сведения, приведенные в нём, донельзя устаревшими, но, на фоне выходившей в то время и даже несколько позже фантастической литературы, он выглядит просто образцом аккуратной и адекватной подачи научных данных. А ведь даже в более поздних романах можно вполне встретить в ракете буфет с тортами и вазу с цветами, заботливо установленную на стол перед стартом. Интересно, что автор в тексте вновь возвращается к теме лучей смерти, работающих по принципу ионизации воздуха для создания в нём электропроводящего канала (как в «Золотой горе» ), только теперь создатель их итальянец и он предлагает использовать лучи против большевиков и коммунистов. В «Горе» же автором изобретения был советский ученый. Весьма может быть, что, показав авторами этого изобретения людей из двух разных «лагерей», автор стремился проиллюстрировать мысль о том, что не бывает плохих или хороших изобретений, а всё зависит от того, в чьи руки оно попадет. Весьма схожую мысль он выдвигал в романе «Властелин мира». И как всегда не обошлось в романе без фраз, волшебным образом подходящих к нашей современной действительности: «Конспирация упрощает отчетность» и «Деньги! Горючее всех двигателей мира, не исключая и сердечного». Так же Беляев допускает небольшой выпад против романа Жюля Верна «Из пушки на Луну»: «Жюльверновские герои, вылетавшие из пушки в снаряде, должны были бы в первое же мгновение выстрела разбиться в лепешку о дно снаряда». И хотя многие персонажи романа весьма условны, особенно это касается преверженцев капиталистического строя, это ничуть не мешает сполна получить удовольствие от увлекательного приключенческого сюжета.

Итог: интересный образчик тщательно продуманной космической фантастики, полный интересных фактов и забавных заблуждений. Сейчас, всё происходящее на его страницах выглядит несколько наивно и излишне политизированно, но, если при чтении учитывать то время, когда был написан этот роман, то всё встает на свои места. Однозначно рекомендую как любителям старой советской фантастики, так и почитателям темы межпланетных путешествий — пусть познакомьтся с основами жанра, это никогда не было лишним. Читайте классиков!

И снова социально-революционная фантастика, классовая борьба в Солнечной системе. Другой в то время, имея в виду время написания романа, быть не могло. Межпланетный полет в эпоху перемен и социального противостояния. И в то же время увлекательнейшее путешествие в космос, на соседнюю планету. Читал роман, когда в космосе уже побывали Гагарин, Титов и другие, и все равно верил написанному Беляевым. Понимание несуразностей пришло позже, но описание невесомости впечатляло и потом. Одно время даже пытался для себя сопоставлять описания беляевской Венеры с описанием третьей планеты в «Стране багровых туч». Нравились оба варианта. Хотя сегодня абсолютно понятно, что у Стругацких оно профессиональней и научно интересней.

Очень хороший роман. Понравились и научная составляющая, и социальная. Хотя, конечно, не обошлось без традиционного для тех времен воспевания коммунизма. Сейчас это выглядит смешно (по крайней мере для меня, рожденного уже после распада СССР). Но, тем не менее, все социальные темы не лишены смысла. Особенно показательным является описание того, что пассажиры «ковчега» выбирали в качестве багажа. А присутствие научного гения, который находится вне политики и всяческих идеологий, делает роман еще интереснее. Да и космическое путешествие в 1933 году, которое хоть немного, но приближается к реальности — это круто. Уже не полеты на пушечном ядре. Прочитал с удовольствием, перечитывал не раз.

В детстве читал с огромным удовольствием, как и всего Беляева. Особенно нравились приключения на Венере. Уже в то время было известно, что Венера выглядит совершенно иначе, но хотелось верить в то, что описано в книге. Лекции о физических основах звездоплавания теперь тоже выглядят наивными. Все это нормально. Беляев писал роман на уровне самых передовых научных представлений своего времени.

Вот что раздражало уже нормального подростка брежневских времен, никакого ни диссидента, так это подчеркнутая, явно неискренняя идеологичность романа. Людей в нем нет, только маски, строго соответствующие социальному статусу носителя. Два десятка действующих лиц разного статуса, и ровно столько же масок. По принципу социального происхождения герои делятся на хороших и плохих парней с небольшим процентом нейтралов. Под конец хорошие устраивают революцию в маленькой земной колонии на Венере, обрекая на смерть плохих. Плохие парни малоприятны. Правда, особенно ненавидеть их не за что, но следует радоваться их гибели, ибо они родились богатыми. Хорошие парни по-человечески ненамного лучше плохих, но ими следует восторгаться как борцами за мировую революцию. Да, согласен с тем, что общество, состоящее из бездельников и отмороженных эгоистов, обречено, и не только в космических условиях. Но ведь и мир, основанный на ненависти к кому бы то ни было, тоже обречен.

Интересно, что сам лозунг мировой революции к моменту написания книги терял актуальность, и его старались вспоминать пореже. Интересно и то, что Александр Романович никогда не был убежденным большевиком и в лучших вещах избегал лозунгов. На цензуру все валить тоже нельзя – она пропустила уже и «Тихий Дон», и «Дни Турбиных», и «Восемнадцатый год», и «Алые сугробы», и многое другое. Видимо, прекрасный писатель решил перестраховаться и испортил свою книгу.