Артур Конан Дойл «Дядя Бернак»

Я читал этот роман после великолепного «Родни Стоуна», и в чём-то они создали для меня тандем – оба они об одном историческом периоде, но по разные стороны Ла-Манша. Однако «Дядя Бернак» уступает прекрасному «Родни Стоуну»; взамен его увлекательности, множеству тонких интриг и широкому, калейдоскопическому взгляду на общество и увлечения англичан, на галерею его видных людей он может ответить лишь многообещающим началом и галереей придворной жизни Франции, в центре которой стоит сам Наполеон. И этого кажется мало. А с тем, что роман небольшой, кажется, что он даже какой-то бессобытийный.

Но все-таки начинается он бодро, и сразу же ставит героя в очень опасное положение – жизнь его висит в буквальном смысле на волоске. И даже когда шея его оказывается свободной от петли опасности, кажется, что так и пойдёт – что роман этот захватывающее приключение в историческом антураже. Ан нет. История уходит в сторону французского двора, булонского лагеря, в сторону фигуры Наполеона. Изначальная интрига едва ли не забывается. И только к концу, когда, видимо, с ней по законам жанра надо было уже покончить, закрыв-таки всю историю, она вновь поднимается на свет. Но выглядит это эпизодично, и заканчивается волей судьбы (и автора) наиболее выгодно для героя, то есть происходит совсем прозрачно и без неожиданностей.

Центральное в романе, конечно же, Наполеон. В принципе, сам автор устами героя в этом признался – только выглядело это странно, будто начав про одно, он взял и склонился к другому. Ну да ладно, ведь фигура Наполеона вышла тут действительно волнующей и безумно интересной. Мне даже кажется, что эта неординарность и противоречивость, когда великолепный ум, память, амбиции, гениальность руководителя и полководца сочетались с небрежностью, самолюбием и откровенно грубыми выходками – это и есть то, что он собой представлял и чем являлся; без прикрас и без принижений, в чём можно было заподозрить автора, представителя нации, которой Наполеон был врагом. И он выглядит действительно фигурой, которая по сию пору вызывает нешуточный интерес и споры, а то и властвует над отдельными умами (жутка история с профессором Соколовым тому подтверждение). И даже галерея полководцев и приближённых – это всё отражение его. А, пожалуй, единственный персонаж, который не похож тут на его тень, способный поспорить с ним по живости и харизме – эпизодически появляющийся Этьен Жерар тогда ещё лейтенант. Уж очень он харизматичен. Да и вообще, по-моему, Жерар – это бриллиант в короне героев Дойла.

Но – к Бонапарту…

Я поначалу удивился, узнав, что роман не издавался в советское время. Как, думал я, такой популярный у нас автор, с этим романом не печатался? А читая, стали приходить кое-какие мысли по этому поводу… нет, я думаю, не из-за того, о чём сказал лаборант Йожъ ва Фракке. Его слова я и вовсе считаю придиркой. Россия в романе упоминается дважды, и именно та как он привёл. Но ведь контексте – там все нации, кроме французской, названы нелицеприятно. Один раз в устах французских генералов, в другой от замечтавшегося о господстве Наполеона – было бы странно, если бы в таком случае они Россию превозносили или даже говорили бы о ней с уважением (было бы от Наполеона что-то типа: все страны ничтожны, а мы с русскими молодцы). И, да, говориться, что Наполеон захватил Россию, но тут это выглядит скорее ошибкой рассказчика, очарованного своим покровителем…

Нет, я думаю, дело в другом. Ибо читая, в фигуре Наполеона я внезапно увидел другую не менее противоречивую фигуру. И пусть это прозвучит странно – но я видел в нём Сталина... Да-да, я знаю, в этом есть немного маразма, но то, как отзывались и глядели на Наполеона его соратники, какие чувства он вызвал, внезапно напомнили то, что я читал о Сталине. Например, как приближённые Наполеона восхищались им, и в то же время боялись, так как он мог по прихоти своей сделать с ними всё что угодно. Как искали его общества, но при этом вздыхали с облегчением, когда он выходил из комнаты. Как восхищение его умом и невероятной осведомленностью во всём (так, что и министры, и полководцы, были ему, по сути, не нужны, он принимал решения сам, от глобальных вопросов до корма лошадей в отдельно взятом полку) мешались с пренебрежением ко всему, что не касалось дела. И как каждый боялся попасть под его недобрый взгляд, когда он показывал свою власть, стать мишенью для его шутки, которая попахивала для них эшафотом. И их готовность терпеть «так как он сам терпит». А это заявление, что если бы не Наполеон, то страна не стала бы могущественной державой после упадка революций? И то, что «объяви Наполеон, что он сверхъестественное существо, народ охотно бы в это поверил»...

В общем, мне кажется, что тут очень явно показан «культ личности», который пережит и в нашем недалеком прошлом. И пусть Наполеон, даже для русских офицеров, воевавших против него, не казался личностью столь чёрной, как например Гитлер в Великую Отечественную (вторую, кстати, после 1812-го года), и даже тогда был личностью для многих притягательной. Но он был врагом со вполне определёнными планами на наше государство. И потому, вероятно, выпускать в печать книгу с такими параллелями было бы весьма тонким делом…

Впрочем, это всё исключительно мои домыслы.

Роман, похоже, написан в основном для того, чтоб дать несколько картин французской жизни в годы расцвета империи Наполеона, в остальном же он очень слаб и вторичен.

Тут спрятан отрицательный отзыв. Точно хотите прочитать?