Захар Прилепин «Блядский рассказ»

Такая вот история. Ни о чем, собственно, То есть что-то происходит, но это не событие, так, зарисовка. восприятие может быть, конечно, разным, но лично мне вся эта компания активно неприятна. И ничего, кроме раздражения по этому поводу, в душе не возникает. Написано хорошо, спору нет, но — ни за чем. ИМХО.

Прилепин — он вот такой. На примере этого рассказа можно посмотреть: шло-шло повествование, вроде, неплохо, интересно и тут — бац! концовка — для чего? почему? Вот, к прочитавшим обращусь: кто мне скажет

я пока не понял.

И вот Прилепин он пока для меня такой — интересный, читабельный, но не совсем понятный.

Очередная «переводная картинка» от Захара Прилепина, в жанре «типа, пацанских рассказов». Написал первое предложение и понял – надо объясниться, произвести дефиницию: смыслом нагрузить слова, определится с ними.

Начну, пожалуй, с «типа»: типа, — это внешняя стилизация, в данном случае (как и весь сборник рассказов), под «пацанский трёп». А трёп пацанский, как водится, под водочку, которую не прочь затем отшлифовать пивком, и, как известно, этот трёп зацикливается (…как веревочка не вейся…), по расхожему выражению, на «.…. и деньгах»: бухло, бабло и «ищите женщину»…. Но, стилизация, ещё и стиль – вот здесь, как «рояль в кустах» и «бытоописатель» — писатель Захар Прилепин, и трехсложный (в три, не более аккорда застолья в подворотне) «пацанский трёп» превращается в литературу, в русский язык, «великий и могучий», в слог, обремененный не только ироничным, горьковатым смыслом, но и неповторимой авторской рифмовкой и слов, и этих смыслов.

А, Захар Прилепин, это не то что бы фотографическая, порой до беспощадности, лаконичная точность и характера героев, и ситуаций, их «всосавщих», но и градус «достоевщины» надрыва – надрыва сюжета и жанра, и языка, и чувств, — того всего, вернее, для выражения чего и пишется рассказ: он просто не может написаться – иначе просто вырождается в тот, ещё не пьяный, но уже нетрезвый и почти пустопорожный трёп – без обязательств, без обстоятельств, так, на две трети лживый трёп, для заполнении лакун в процессе пития….

А «переводная картинка», décalcomanie — это когда, пуская даже и в последней фразе, с «картинки» рассказа сползает, — как оказалось, вот только что, — мутная плёнка, такого незатейливого бытия, и – «…небо в алмазах…». Это высшее авторское мастерство, это то, о чём у Юрии Буйды, в автобиографических фантазиях «Вор, шпион и убийца»: «…И если ты однажды заглянешь в душу человека, грызущего семечки, и не найдешь там ни любви, ни ненависти, ни пропастей, ни высей, ни дьявольской тяги к саморазрушению, ни страсти к божественному полету, — грош тебе цена». Пацан – человек грызущий семечки.

Но, помянув décalcomanie, как честный человек, вернее читатель русский, слово Мандельштаму:

«Сегодня можно снять декалькомани,

Мизинец окунув в Москву-реку,

С разбойника Кремля. Какая прелесть

Фисташковые эти голубятни…»

Кого читать? Да без вопросов: Захар Прилепин, Юрий Буйда, Осип Мандельштам.