Фёдор Кнорре «Капитан Крокус»

Эту книжку с двумя львами и укротителем на обложке я в первый раз прочитал более полувека назад, а за всё детство перечитал раз, наверное, сто. А сто первый раз освежил впечатления совсем недавно. И я нынешний соглашусь с собою тогдашним — это хорошая книга.

Александр Лукашин в «Энциклопедии фантастики» называет «Капитана Крокуса» (далее КК) неудачным подражанием «Трём толстякам». Вот уж с чем я не согласен категорически! Сказка молодого Олеши — очередная иллюстрация к «Коммунистическому манифесту»: хорошие пролетарии побеждают плохих буржуев. Примерно такую же сказку, в русле существующей в СССР тогда литературной конъюктуры, могли бы написать, скажем, Эренфест или Шагинян. А книга 60-летнего Кнорре написана совсем в другую эпоху и про другое — это скорее Оруэлл, пусть и немножко упрощённый для детей. Впрочем, Лукашин, похоже, книги Кнорре просматривал по диагонали — иначе откуда бы, например, утверждение о том, что в «Рыцарской сказке», используется «традиционный сюжет о рыцаре и прекрасной даме»? Откуда там дама-то взялась?

Но вернёмся к КК. Итак, это, во-первых, история для детей (сознательно буду избегать слова «сказка»), а, во-вторых, история про тоталитаризм. Эти обстоятельства сразу ставят книгу особняком в ряду других. Я детских книг, посвящённых этой теме, до Кнорре что-то не припоминаю. Был совершенно недетский «Дракон» Шварца. Книги Крапивина (самое близкое, что я могу припомнить, хотя и несколько о другом) появились уже позже, в семидесятых. Да, были сказки о тирании (типа «Трёх Толстяков», см. выше), в которых простой народ сначала стенает под пятой угнетателей, а потом дружно их свергает. Но в книге Кнорре таких вот толстых угнетателей и голодных угнетённых, как у Олеши, в чистом виде вообще нет. Зло там вообще не очень персонифицировано. Жуткое и нелепое Чучелище aka Генерал-Кибернатор попал на свой верховный пост совершенно случайно и был удержан у власти нужными людьми только потому, что оказался в нужное время и в нужном месте. И никакой он, на самом деле, не Главный Антагонист — это я, между прочим, и в детстве уже неплохо понял. Пришёл он к власти, в конечном счёте, благодаря оплошности беззаботного клоуна Коко — просто сбежал из цирка. Обходись Коко со своим Чучелищем поласковее, возможно, этой истории бы и не произошло. Он виноват. А кто, собственно, не виноват? Да, виноваты члены Тайного совета, полицейские, сыщики, военные, пожарные, учёные... Музыканты, которые играли бодрые марши... Простые жители, которые наблюдали за постепенным повышениям градуса очучеления и молчали. Капитан Крокус, который малодушно прятался в своём домике с любимым львом, вместо того, чтобы показать всем злодеям, где раки зимуют... Да, все виноваты в разной степени — но ведь виноваты! Будь это нормальная сказка, жители Города должны были бы в едином порыве и под руководством отважного Главного Героя встать на борьбу с злом и его победить. А Капитан, вместо того, чтобы смело броситься выручать своего старого друга, а лучше и вообще всех жителей Города, предпочёл бежать, в безнадёжной попытке спасти чужих детей и полузнакомых зверей, и это тоже как-то не по-сказочному. В конце концов с Чучелищем справился не Главный Герой (кто бы он ни был), а поросёнок Персик, причём в силу, опять-таки, довольно случайного стечения обстоятельств. А в не вполне героическом эпилоге я тоже не очень-то верю взрослым горожанам, которые обещают, что «никогда-никогда» больше такого не допустят. Вот так уж и не допустят? «Дракон» здесь был помянут неслучайно. «Зло ушло, добро пришло, чик-чирик-чирик-ура...» Это не окончательная победа добра над злом, это такой вот открытый финал. Глухонемые души никуда не делись. И вообще, как думалось Румате Эсторскому, «как здорово было бы, если бы с планеты исчезли все люди старше десяти лет...»

Теперь о самом неоднозначном — о «жестокостях», в которых Кнорре кое-кто обвиняет. Вернее, о «ненужных жестокостях». Ведь в книге живых существ, о ужас, умерщвляют и превращают в механические чучела. Мне довелось участвовать в оживлённой дискуссии по этому поводу, и я сказал оппоненту примерно следующее. Очень тяжело оценивать степень нужности или ненужности описаний насилия в книгах. С тем, что иногда без них не обойтись даже в детской литературе, никто, наверное, спорить не будет, вопрос лишь о дозах. Это, разумеется, зависит и от художественных задач автора и от возраста детей, для которых книга предназначена. Здесь я могу попытаться реконструировать свои детские впечатления. В семь лет я, вероятно, вообще не обратил на эти моменты в книге внимания (между прочим, никакой кровищи там нет, даже бутафорской; всё это очучеление происходит за границами читательского взгляда и описано довольно условно — нечто острое и железное нам показывают только один раз, перед счастливым спасением клоуна Коко). Потом — постепенно — пришло осознание того, что ведь людей и зверей всерьёз убивают, потрошат и превращают в бездушные автоматы. Или всё-таки понарошку? Да нет, всерьёз! Это было жутковато, конечно. Очень жалко было людей, ещё жальче было кошек и собак. Но, насколько я могу судить, ни к каким психологическим травмам не привело. Возможно, я был довольно толстокожим ребёнком.

Зачем всё это было нужно автору? Ну вот я мысленно извлекаю из КК всю линию, связанную с очучелением. Что остаётся? Школьных учителей заменяют автоматами, которые учат детей трезвому взгляду на жизнь. При этом запрещают читать сказки — нехорошо, конечно. В цирке вместо живых зверей выступают автоматы... хотя нет, это же были бывшие живые, но автоматизированные звери, им неоткуда взяться... Что ещё? Описывать ужасы психологического давления и ломки душ, как это сделано у Оруэлла, нельзя — книга детская. Но не настолько детская, чтобы обойтись без страшной и серьёзной угрозы. Иначе от чего спасают дети своих питомцев? От какой опасности Капитан пытается уберечь детей и зверей? Нет такой опасности — и самый, как мне кажется, эмоционально сильный эпизод — когда капитан Крокус спасает со склада Комбината предназначенных к очучелению зверей, из книги выпадает. Быть может, Кнорре стоило оставить угрозу вивисекции и автоматизации только над животными? Но это ещё вопрос, что более жестоко и кого ребёнку жальче — человека или пса.

Можно, вероятно, обвинить Кнорре в неудачном выборе художественных средств — хотя оценка этих средств как удачных или неудачных довольно субъективна. (Я, скажем, читал дискуссию о «Белом Биме — Чёрное Ухо», в которой одна из спорящих сторон оценивала эту книгу как полезнейшую для детских душ, а другая — как чудовищно и ненужно жестокую). Но говорить, что душевно чёрствый автор не понимает, что делает, или так просто влепил в свою историю Чучельномеханический комбинат, чтобы детишкам не скучно было — это, конечно, неверно. Быть может, он просто помнил фразу Гейне: «Wer Bücher verbrennt, verbrennt auch Menschen» («Кто сжигает книги, сжигает и людей»)? Вот что действительно было бы плохо, вредно, отвратительно, это если бы в книге кого-то убивали, а читателю было бы их не жалко. Если падающей наковальней — в лепёшку, а мне весело. Но КК — это совершенно не тот случай.

Перечитав написанное выше, я понял, что, увлекшись этическими и педагогическими вопросами, я почти ничего не сказал о собственно литературных достоинствах КК. У кого-то может возникнуть впечатление, что вся книга полностью посвящена обличению тоталитаризма и прочим скучным материям. Но это не так. Книга написана отлично, богатым языком, с выстроенным сюжетом, живыми персонажами, хорошим юмором. По-моему, молодым читателям её стоит прочесть. А может, и не только им.

Подведу итог: книга Кнорре — это неправильная сказка, но мне она нравилась и нравится. Узнать, понравится ли она вам, можно только одним способом.

Кстати, в детстве я ничего, кроме КК, у автора, разумеется, не читал. А сравнительно недавно решил исправить этот пробел и прочитал его «взрослую» беллетристику. Одно из двух: либо я ничего не понимаю в литературе, либо Фёдор Кнорре — хороший, тонкий, психологичный писатель, совершенно незаслуженно забытый.