fantlab ru

Евгений Водолазкин «Лавр»

Рейтинг
Средняя оценка:
8.14
Оценок:
357
Моя оценка:
-

подробнее

Лавр

Роман, год

Жанрово-тематический классификатор:
Аннотация:

Герой романа «Лавр» — средневековый врач. Обладая даром исцеления, он тем не менее не может спасти свою возлюбленную и принимает решение пройти земной путь вместо нее. Так жизнь превращается в житие. Он выхаживает чумных и раненых, убогих и немощных, и чем больше жертвует собой, тем очевиднее крепнет его дар. Но возможно ли любовью и жертвой спасти душу человека, не сумев уберечь ее земной оболочки?

Примечание:

Роман «Лавр» вошёл в число финалистов ежегодного национального конкурса «Книга года-2013», проводимого Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям, в номинации «Проза года».

Посвящение: Татьяне.


Лингвистический анализ текста:


Приблизительно страниц: 311

Активный словарный запас: низкий (2619 уникальных слов на 10000 слов текста)

Средняя длина предложения: 62 знака, что гораздо ниже среднего (81)

Доля диалогов в тексте: 0% — на редкость ниже среднего (37%)!

подробные результаты анализа >>


Награды и премии:


лауреат
Портал, 2013 // Крупная форма

лауреат
Большая книга, 2013 // Первая премия

лауреат
Ясная Поляна, 2013 // XXI век

лауреат
Премия Горького / Premio Gorky, 2016 // Писатели (публикация на итальянском языке)

Номинации на премии:


номинант
Национальный бестселлер, 2013

номинант
Русский Букер, 2013 // Русский Букер

номинант
Литературная премия "НОС", 2013

номинант
Мраморный фавн, 2012 // Роман

Похожие произведения:

 

 


Лавр
2012 г.
Лавр
2020 г.

Аудиокниги:

Лавр
2014 г.

Электронные издания:

Laurus
2015 г.
(английский)

Издания на иностранных языках:

Lauro
2013 г.
(итальянский)
Лавр
2013 г.
(сербский)
Laurus
2014 г.
(латышский)
Лавр
2014 г.
(македонский)
Laur
2014 г.
(румынский)
Lavr
2014 г.
(эстонский)
Lauras
2015 г.
(литовский)
Laurosz
2015 г.
(венгерский)
Laurus
2015 г.
(словенский)
Laur
2015 г.
(польский)
Laurus
2015 г.
(шведский)
Arsenin neljä elämää
2015 г.
(финский)
Laurus
2015 г.
(английский)
Laurus
2016 г.
(чешский)
Laurus
2016 г.
(словенский)
Laurus
2016 г.
(немецкий)
Laurus
2016 г.
(английский)




 


Отзывы читателей

Рейтинг отзыва


– [  16  ] +

Ссылка на сообщение ,

Имел завышенные ожидания насчет этого романа из-за его громкой репутации едва ли не лучшего произведения современной русской прозы. Причем что-то располагало меня к мысли о том, что это очень «языковая» литература, чуть ли не новый Саша Соколов.

В ожиданиях ошибся. Написано довольно просто, в основе своей это легкий жанр.

Разумеется, меня вовсе не смущает то, по поводу чего многие недоумевают, то есть анахронизмы (пресловутые пластиковые бутылки и современные словечки в речи людей конца 15 века). Смысл этого приема абсолютно – и я бы сказал слишком – понятен. Он не в том, что роман на самом деле – о современности, слегка замаскированной под Средневековье (как кто-то пишет). Скорее наоборот: автор хочет сказать, что Средневековье – не такое далекое, как может показаться; что люди чувствовали и переживали то же самое, просто выражали это иначе. Вот Водолазкин постоянно и сталкивает это «далекое» и «близкое» на уровне языка. Прием этот проговаривается и на тематическом уровне (в рассуждениях о несуществовании времени). Так что тут как раз есть определенная последовательность, единство формы и содержания. Но проблема в том, что замысел слишком очевиден. Как я уже говорил по другому поводу, в большой литературе всегда есть некоторая самодостаточность: будто она существует не для кого-то, не в расчете на чье-то восприятие, а сама по себе. Это не императив, а просто констатация.

И еще: почему-то «современный язык», которым В. оживляет дела давно минувших дней, неизменно отдает какой-то казенщиной. Несколько цитат навскидку: «Арсений понимал, что новое положение Устины делало ее еще более зависимой от него»; «Уединенное существование с Арсением было, безусловно, ее счастьем»; «Обстоятельства складываются так, что в ближайшее время моя жизнь прекратится»; «Мы фактически лишились дорог, которых в настоящем значении этого слова не было и раньше»; «Ввиду возможного конца света нового мора жители Пскова уже не ожидали»; «Многие жители Белозерского края не обращались потому, что ввиду возможного конца света не усматривали в том острой необходимости»; «…жизнь его ввиду возможного конца света предполагалась короткая и безрадостная».

Удивительно, что кому-то автор этих строк кажется блестящим стилистом. Мне же вспомнился знаменитый рассказ Чуковского про то, как после революции в изд-во «Всемирная литература» пришел бывший сенатор, знавший 10 языков, который предлагал свои услуги в качестве переводчика и представил перевод романтической сказки, где была такая фраза: «За неимением красной розы жизнь моя будет разбита». Горький (редактор) указал ему на стилистическую ошибку. Старик согласился, ушел, после чего принес переработанный вариант: «Ввиду отсутствия красной розы жизнь моя будет разбита». Боюсь, «стилизм» Водолазкина не так уж далек от стилевых находок этого горе-переводчика (которому я, к слову, сочувствую от всей души).

Конечно, в ходе чтения, когда я забыл о больших надеждах, мое впечатление несколько выровнялось.

Как мне представляется, автор взял за образец житийную литературу (в которой он наверняка специалист). «Лавр» – это осовремененный и беллетризованный агиографический рассказ с абсолютно положительным, без страха и упрека, героем и абсолютной однозначностью всех коллизий. В романе нет сколько-нибудь неоднозначных персонажей. Отрицательных тоже нет. Есть злодеи. Причем все они начинают каяться через пару страниц после совершения злодейства (за исключением предводителя мамлюков – совсем уж опереточного типа, неисправимого и опасного -- хотя как знать, может и он кается где-то в закадровом пространстве). Герои существуют в простом как пять копеек и каком-то благостном мире. Заметным диссонансом в этой благостности звучит финальная часть, которая мне и понравилась больше всего. Но общей агиографической манере она не противоречит.

Возникает вопрос: что же побуждает читателей и критиков оценивать этот в целом неплохой, но явно не шедевральный, не самый мастерский и не свободный от стереотипов массовой культуры (ведь он в значительной степени он состоит из клише -- не только языковых, но и сюжетных: мудрый дедушка-травник; преданный волк; вечная любовь; юродивый, читающий мысли; злодейский злодей; (не)благодарный люд) роман настолько высоко? У меня есть лишь один ответ: причина в пронизывающей его «духовности», которая однозначно ассоциируется с высоким культурным регистром. Герой-подвижник, верный первой и единственной любви и отринувший все земные блага во имя служения человечеству, – судя по всему, этим роман и загипнотизировал современную аудиторию, в том числе и «профессиональную».

Оценка: 5
– [  19  ] +

Ссылка на сообщение ,

Как писал Роберт Маки, есть два основополагающих подхода к кино и литературе.

Рассказать историю.

Самовыразиться.

Данное произведение, безусловно, относится ко второму варианту. Для автора второстепенно восприятие читателя. Главное — самовыражение,игра с текстом, с формами, с языком. Должен сказать, ему это удалось — одно только отсутствие диалогов чего стоит.

К сожалению, все это -самовыражение, игра с формами и языком — современный тренд в отечественной литературе (за рубежом, увы,тоже, но меньше). Это залог того. что тебя заметят критики,без которых сейчас никуда. Возможность получить хвалебные отклики, престижные премии, а это реклама и раскрутка. Критики «делают«автора, а читатели потом, клюнув на «авторитетное» мнение, продираются через корявый текст самовыражения и некоторые, чтоб не ударить в грязь лицом, даже восторгаются:«Ох, как глЫбоко!»

Оценка: 3
– [  7  ] +

Ссылка на сообщение ,

«Лавр» – это история средневекового русского человека, работавшего врачом и ставшего святым. Автор показывает его в четырех периодах жизни: мифопоэтическое детство, юродивая молодость, паломничество к святым местам и отшельничество.

Пока я читал первую часть, у меня было подозрение, что Евгений Германович воспроизводит лубок, поскольку там и простецкий стиль, и сказочные мотивы, и скабрезности, и внезапные вкрапления как на древнерусском, так и на современном просторечии (путаница штилей). Однако во второй части, где герой из-за пережитой трагедии стал юродивым и много лет творил чудеса, выяснилось, что у каждой части свой жанр: за лубком следует житие юродивого, затем жанр путешествия, затем житие отшельника.

В университете я очень любил и историческую грамматику, и древнерусскую литературу, поэтому получил очень много удовольствия от того, как точно и естественно Водолазкин пишет историю средневековыми жанрами и средневековым русским языком. При этом текст идеально доступный для любого читателя за счет простоты и ясности стиля. Вставки на древнерусском редкие и понятные, а в остальном текст написан короткими предложениями с яркими фразами.

Еще в нем есть совершенно хулиганские вставки канцелярита и выражений XXI века, которые точно являются не багом, а фичей: по мастерству работы с текстом видно, что автор при желании мог бы весь роман написать языком XV века, но ему требовалось не щегольнуть, а рассказать вечную историю. Для ее передачи и необходима стилевая окрошка: слова из разных времен, соединяясь, говорят о вневременном.

История же в романе, не побоюсь этого слова, восхитительная (мне больше всего по душе пришлась часть о юродстве и чудесах). По сути, она о том, как тяжело быть супергероем, если же говорить по-средневековому – спасителем. Спасителей мало, попавших в беду много, и сил одного сколько угодно талантливого врача или чудотворящего святого на них не хватит. Подчас сил не хватает даже на самых близких.

Однако ответственности спасителя это не уменьшает, как и его боли из-за того, что всех спасти не получится, а отказаться от призвания супергерой не может. Обретение силы, осознание ее границ, смирение, прозрение, любовь и ненависть спасенных – Водолазкин показывает весь путь спасителя до самой смерти.

Я весьма удивлен, что эта от начала до конца православная книга снискала всеобщую любовь, поскольку в литературном бомонде у нас все-таки принято быть атеистами и критиковать чужую религиозность. В «Лавре» показан прекрасный мир, где христианство реально, где есть и чудеса, и святые, где истинная вера с горчичное зерно действительно позволяет рушить горы в моря. Я бы такие книги читал и читал, они напоминают мне о том, как прекрасно верить в Бога. Обязательно буду перечитывать, и всем советую.

Оценка: 10
– [  7  ] +

Ссылка на сообщение ,

Какая ж это навязчивая православная чушь. Как будто при рождении тебе на спину взваливают непосильный крест, тяни, мол, не вякай, а в конце — гиена огненная. Ни радости, ни просвета. Всюду гной, бубоны и коровьи лепешки. Если Веру не утратишь, откроются врата Господни, а так — нет. Странная концепция. Ну, это удел теологов.

Теперь к товарищу Водолазкину. Отсутствие глубины в мыслях, как, собственно, и мыслей. Побольше грязи, поменьше солнца. У него и герои, вроде бы, все святые, но какие-то заморыши согбенные, будто черви пресмыкающиеся. Видимо так изливается любовь к Господу. В целом, идея была неплоха, только автор не писатель совсем, он дровосек. Сварганил утлое суденышко под присмотром идейных наставников и решил укатить в закат, да тяжесть греха пролетарского утащила на дно.

Оценка: 8
– [  5  ] +

Ссылка на сообщение ,

Роман мне очень понравился, прямо стилистическая находка.

Следует понимать, что книга написана в жанре «жития», поэтому он имеет свои фишки, многие из которых некоторые читатели приняли за безвкусицу или грубые ошибки. Конечно, это не церковное житие, а скорее попытка переосмыслить это явление, которое занимало большое место в русской литературе. Жанр жития здесь перемешивается с народными легендами о святых и церковными апокрифами.

Стоит понимать, что жития святых зачастую писали люди, удалённые от самих святых, как в пространстве, так и во времени. Отсюда росли ноги у разных ошибок, которые иронически обыгрывает автор, вставляя в текст разные анахронизмы. То же касается современной речи и предсказаний юродивых — автор обыгрывает фольклорные истории о святых, сочинители которых переносили реальность современную (допустим, 18 века) на события глубокой древности. На мой взгляд то, что многие сочли за нарушение стиля и безвкусицу, на мой взгляд, напротив, очень умелая литературная игра.

То же можно сказать и относительно общего сюжета. То, что многие принимают за предсказуемость и пошлость, на мой взгляд, такой же намеренный ход автора, который подражает чёткой и предсказуемой структуре жития.

Кроме этого мне очень понравились некоторые вставки из предсказаний, особенно про сотрудницу универмага.

Хорошая книга.

Оценка: 8
– [  8  ] +

Ссылка на сообщение ,

Никак не мог понять, что смущает меня в данном опусе. Потом понял — это эпигонство по отношению к «Имени розы» Умберто Эко. По сути в данном творении нет ощущения живого огня. Алексею Николаевичу Толстому в своем романе удалось передать эпоху и образы Петра Первого. Пушкин и Мусоргский гениально воссоздали Бориса Годунова. В «Лавре» нет живого начала.

Оценка: 1
– [  6  ] +

Ссылка на сообщение ,

То, что человеку дается по силе его, и есть наилучшее. А что сверх силы, то, любовь моя, не полезно.

Это великая книга. Я не говорю «интересная» или «занятная», или даже «полезная», ибо много ли пользы в очередной раз убедиться: свет жестокосерд, а люди грешны и хотят такими оставаться, пусть только кто-то сторонний возьмет на себя груз их грехов. Великая, потому что значимость успеха, выражаемого внешней атрибутикой: должность, размер годового бонуса, стоимость авто — перемалывает мукой и развеивает по ветру. «Для тех, кто прочитал и проникся, — возразят, — И множественно плакал над вымыслом: в троллейбусе или поджаривая свинину в винном соусе; дабы, описав подробно процесс слезоточения, поместиться на топовую позицию сайта книголюбов и собрать много лайков».

Что с того, главное — плакал. Ты вот не плакала, хотя душа саднила, случалось. А случалось поднималась со дна ее муть недовольства: ну что он все талдычит про этого Арсения, ну был врач, ну не сумел сберечь любимой женщины и ребенка. так и никто бы на его месте не сумел. Ну позволил умереть без покаяния и чувствовал за собой вину (хотя ни Божий суд, ни человеческий, вины его в произошедшем не усмотрел бы). Но тут ведь какою мерою меряете, такою же вам и отмеряется, а врач Устин, бывший прежде Арсением, мерил себе самой высокой. «И оттого нет дела, что свет жестокосерд»

Отчего не остаться было в Белозерье со спасенной твоим радением благочестивой Ксенией и сыном ее, сколь много пользы мог бы принести страждущим, осененный княжьим благоволением? А мальчик стал бы твоим учеником, как ты в свое время учился у Христофора. Что же ты, Арсение, прозвищем Рукинец, не позаботился о руках, в кои передашь великий дар врачевания? Сказано, что зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике и светит она всем в доме, зачем свою свечу волок по трущобам и медвежьим углам?

Помнишь, во время паломничества в Иерусалим, ты взял исповедь стражника Власия и понес ее ко Престолу Господню? Отчего того же не сделал для для любимой Устины? Потому что у всего сущего есть причина, а есть повод. И великая любовь с великим покаянием были для тебя, боюсь, лишь поводом, а причиною то, что именно такой вид служения уготован был тебе от веку: через смрад и гной, убожество и нищету; в тех условиях, где дар твой не мог раскрыться и расцвести полной мерой — не цветут розы в скудельнице.

картинка majj-s

В чем же величие книги? В том, что Мир после нее не будет уже прежним. Неважно при том, сколько прочитавших плакали, а у скольких только душа саднила, да припомнились перед сном грехи, которые и за грехи не считали. Неважно сколько действительно прочли, а сколько лишь похваляются (а таких большинство, вот уж не постичь мне причин, по которым люди стремятся слыть читающими, в действительности таковыми не будучи). Неважно даже, что количество просто слышавших о романе по отношению к общему количеству русскоговорящего народонаселения исчезающе мало. По-настоящему сильные артефакты делают свою работу ежедневного незаметного держания мира независимо от того, верит в них мир или нет, знает о них или не знает.

Ибо Бог держит мир в руце своей, не заботясь о том, верит ли мир в него. А книга делает Божью работу.

Оценка: 9
– [  5  ] +

Ссылка на сообщение ,

Есть книги, которые называют современной классикой. Этим определением часто спекулируют, но судя по отзывам профессионалов и любителей — Евгений Водолазкин действительно смог создать нечто такое.

Перед нами такой роман и житие святых одновременно. Конечно, нельзя это называть серьёзно житием, но судя по словам экспертов — оно действительно написано в весьма похожей стилистике.

Мальчик Арсений родился в 15 веке, его дед Христофор был знахарем и начал делиться с внуком своими секретами.

Мальчик переживёт много смертей, в том числе и своей любимой, что указано в аннотации, потому спойлером не считается. Любопытно описание жизни Арсения ребёнка и затем юноши Арсения. Такой формат повествования мне, не читавшему религиозной литературы — напоминает  сказку или былину, правда для взрослых. Это вообще очень взрослая книга, может даже слишком — возможно в 30 с небольшим её рановато читать, но так уж вышло, что я взялся за неё сейчас.

История смерти его возлюбленной написана очень сильно! Меня давно так не пробирало, будто сидишь там с Арсением и не веришь в смерть Устины. И не хочешь принимать её и ждёшь чуда вместе с ним. Но не приходит чудо — приходит отчаяние. Страшная безысходность и тоска...

Но герой решает эту боль превратить в энергию и направить на выполнение своего врачебного долга. И в долге этом он проявляет воистину бесконечное рвение! И скольких людей он спасёт от чумы!

И как естественно выглядит атмосфера в книге — ты прямо видишь эти деревни, этих больных, слышишь этот язык. Это всё невероятно захватывающе! При этом психологическая сторона романа — не менее сильная — переживания Арсения, его разговоры с воображаемой погибшей невестой, всё это очень трогает душу.

Хотя иногда слова, вроде «нужна консультация»  или «твою дивизию» из уст персонажей как-то нарушают гармонию аутентичного образа позднего средневековья. Зачем автор вставил их? Быть может, чтоб мы споткнулись о текст и о чём-то призадумались, а быть может шутки ради. Ещё там есть пластиковые бутылки, но я почему-то их пропустил, читая этот текст... видимо меня слишком тронула история Арсения и Устины, ведь бутылки всплывают именно там.

Отдельно стоит отметить историю поездки в Иерусалим. Путешествие по Средневековой Руси и Европе — очень колоритно! А уж какие спутники достаются Арсению. Забавно, как один священник отметает одну антинаучную  теорию про антиподов, живущих на другой стороне Земли из-за другой антинаучной теории — о плоской Земле, в которую он чуть ли не свято верит.

Товарищ из Италии, способный видеть будущее, заглядывающий даже в 20й век — почему-то напомнил Assassin Creed со всеми этими связями настоящего и прошлого... возможно субъективно, но вот так.

Последняя часть книги становится какой-то медленной и умиротворённой что ли, как и сам Лавр, завершающий свою жизнь под таким именем.

Простите, если чьи-то религиозные чувства сейчас пострадают, но мне кажется — что парень ударился в веру из-за того, что не мог закрыть гештальт, не мог пройти все стадии горя. Ему бы психолога хорошего... может и жил бы себе дальше, но... куда уж мне со своими интерпретации к великому...

То, что книга станет великой — у меня нет сомнений. Это не совсем моя литература и я не могу поставить ей высшую оценку, но я не удивлюсь, если через 100 лет её будут читать в школах — если ещё останется такое понятие, как обязательная к прочтению литература.

И из-за этого — писать на неё рецензию так сложно. Почти так же сложно, как на уже признанную классику веков прошлых.

Дабы не посрамиться перед людьми высоколобыми, кои в большом количестве высказывали свои мнения, делали анализ и писали об этой книге — решил ознакомиться с различными работами по ней.

Что удивительно, но многие встретили её нелестно — кто-то даже нашёл фразу, якобы украденную и Экзюпери про то, что мы в ответе за тех, кого приручили.

Хотя, в ней множество вполне себе тонких отсылок и заимствований, вполне себе не сплагиаченных, а просто почерпнутых из бездонного колодца мировой культуры. Там и Умберто Эко, да, тот самый с библиотекой, про которого писал Нассим Талеб. И Герман Гессе и даже Гарсия Маркес... Наконец, фильм Тарковского Андрей Рублёв... Всё то, с чем я к сожалению пока не успел познакомиться и отсылок не понял...

А вообще, как сказал Армен Захарян с канала Армен и Фёдор — это роман о времени, которое не властно над любовью, о смерти, которой нет... и это звучит очень красиво, я даже поверил...

Но потом встал, попил водички, подумал и решил — ведь это моя рецензия и пусть это и вправду великая книга, но ни о смерти, которой нет и любви, которая побеждает время. Это великая трагедия человека, не способного и не пожелавшего принять обстоятельства, но трансформировавшего эту боль и грусть не в обиду и злость, а в силу. Он, как врачи без границ, что бескорыстно помогают бедным людям в странах третьего мира — отдал всего себя другим и этим закрыл дыру в своём сердце. И даже в конце, он не мог принять и отпустить, хотя и казался умиротворённым и спокойным.

Так и ушёл — святым, в глазах других, но не обретшим истинного счастья после смерти Устины.

И тут подмывает сказать людям, которые тоже отдают себя долгу, забыв о себе и положив всё во спасение других — остановитесь хоть на немного, отдышитесь. Посмотрите вокруг. Кроме спасения других в жизни есть ещё что-то. Но кто я такой, чтоб указывать им, как жить? 

Великие книги от хороших отличает то, что они останутся в веках. А ещё они в наших сердцах. И как бы я не относился к этой книге — она тоже там останется.

Оценка: 9
– [  11  ] +

Ссылка на сообщение ,

Помимо прочих достоинств, в книге сталкиваются минимум два языковых пласта: современный и архаичный. В книге ясно прослеживается тема относительности времени и абсолюта жизни вечной, и разновременная речь персонажей, а также ткань авторского текста, превосходно работают на раскрытие темы и воплощение идеи. «Жития святых», рассказанные человеком из будущего, в котором мы живем.

Оценка: нет
– [  1  ] +

Ссылка на сообщение ,

Суммируя предыдущие отзывы: Замечательная (превосходная, эпичная, великая) книга... Но меня напрягает... Далее идёт коротенькое перечисление того, что данному читателю резануло слух — анахронизмы, язык героев «древней Руси», религиозность, не религиозность, ну и ещё куча всего. Автор, то что называется, нарывается. Нарывается специально, со знанием дела. Чтобы только ленивый его не упрекнул. Зачем нужна такая провокационность и сознательная неаккуратность изложения? Чтобы приковать внимание к тексту? Дабы читатели соревновались в ловли блох — кто больше поймает? Не знаю, мне, пожалуй, это только мешало.

Но при этом роман захватывает, читается на одном дыхании..

P.S. Моя «блоха» — ну не водятся бактрианы в Палестине...

Оценка: 8
– [  6  ] +

Ссылка на сообщение ,

По ходу текста чувствуется довольно сильное изменение стиля — причем не качественно, а, скорее, количественное: первая и последняя трети — более сдержанные, в «русском духе», что называется, посконно-домотканые. Нечастые вкрапления более «фривольных» фразочек из нашей с вами современности выглядят не то чтобы чужеродно, но можно было и вовсе без них обойтись — их как-то недостаточно, чтобы создать «облегченный», слегка комический эффект, который достигается ровно таким же смешением стилей, но в более гармоничных пропорциях, в середине романа (Псков и паломничество в Иерусалим). А вот набранную автором «высоту» они мгновенно снижают, и в итоге не совсем ясно, чего же автор хотел достичь на самом деле (к примеру, когда тихий древнерусский отшельник ни с того ни с сего начинает разговаривать цитатками из «Маленького принца», сидишь и думаешь: и зачем ты это сделал?). В средней части, повторюсь, все это древнерусское более гармонично сочетается с другими ингредиентами — возрожденческо-итальянским и скептически-современным, создавая ощущение приближения к современному читателю, убирая лишнюю пафосность и, простите, занудство. Текст становится каким-то легким и домашним, что ли, и читать его приятно. Особенно хорош юродивый Фома. Если бы автор выдержал весь текст в этой стилистике — на мой вкус он был бы куда лучше, но, увы, не вышло бы тогда сделать его таким слепо-трагическим, со всем этим пафосом вечной расплаты за погибшую женщину, просто потому, что стилистика слишком уж жизнеутвердающа по сути своей. Мне она по эмоциональному впечатлению напомнила больше всего «Современный патерик» Кучерской; понятно, что технические возможности Водолазкина гораздо больше, в силу профессиональных причин, прежде всего, но дело не в них, а в том отношении к предмету, которое сквозит в обоих текстах: уважительное, но при этом слегка насмешливое. Так можно относиться к своим очень уважаемым, но близким родственникам.

Увы, арка начала и конца, которая замыкается логически (вначале книги у героя погибает при родах женщина и ребенок, в конце он спасает посторонюю беременную женщину и помогает ей благополучно разрешиться), кажется слишком банальной и пафосной по сравнению со стилистикой и вообще всей «интеллектуальной» стороной текста. Это слишком exploitation и слишком прямолинейно, особенно в сравнении с другими тонкими моментами текста. Убрать эти два эпизода и оставить героя просто прожить свою замечательную жизнь, без скрытых трагедий и скелетов в шкафу — было бы куда гармоничнее. Правда, возможно, произвело бы меньше впечатления на ряд читателей, которые лучше понимают на уровне «кровь и смерть». Но, увы, план «кровь, смерть и МРАЧНОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ!!!111» примерно никак не сочетается с планом «радостная вера, чудеса и прозрение будущего», как бы автор ни пытался это сделать. Более того, первый из них отдает, в общем, изрядной банальщиной, не говоря уж о том, что у него плохая репутация — обычно им злоупотребляют люди, мягко скажем, не имеющие о предмете особых знаний, а также пытающиеся за счет всего этого дешевенького антуража привлечь категорию читателей из «фэнтези меча и магии». Понятно, что смерть везде, и с нами тоже, но это вопрос подачи, и в данном случае с автора совершенно другой спрос именно потому, что он-то профессионал и свой предмет знает (лучше, чем большинство читателей).

Мне как-то даже жаль, что оставленное книгой впечатление получилось почти исключительно стилистическое, не сюжетное, не эмоциональное. Про сюжет я уже сказала — извините, поход длиною в жизнь от одной погибшей женщины к другой спасенной применительно к этому конкретному роману мне кажется каким-то неловким упрощением. Эмоционально меня задевали только моменты, которые были одновременно и очень удачны стилистически, из категории «радостные чудеса» — все эти забавные объяснения юродивого Фомы и наставления Иннокентия. Герою не посочувствуешь: он не в своих руках находится, а в руках Божьих, очевидно, так что с ним все происходит по крайней мере «как надо». Женщинам его — тем более, и так понятно, что это не люди, а функции, сначала — чтобы герою было плохо и можно было дать толчок развитию сюжета, потом — чтобы герой наконец «искупил» и можно было аккуратно сворачиваться. Волка только жалко.

Оценка: 7
– [  18  ] +

Ссылка на сообщение ,

Все сказки рано или поздно кончаются. Маленький принц остался один. Он вырос, возмужал, стал лекарем и попытался исцелить боль мира...

Это присказка, не сказка — чудо будет впереди.

(не гоже: вельми пафосно, велеречиво. да ещё не ровён час примут за сиквел Экзюпери, хотя аллюзии на виду: старик, мальчик и волчонок — «Мы в ответе за тех, кого приручили»... начнём иначе)

Именно таким мог бы стать Волкодав, напиши его мужчина-филолог? Уже ближе, но тоже не айс; хотя общедоступность и филологическая составляющая налицо, особенно в начале книги, когда древнеславянские словеса так и льются, словно вода из решета (на деле, читается не сложней, чем ивановская «Чердынь» — та же самая ориентация на массовость, скользит легко и плавно, словно ладья по беломорью).

(тоже не то... третья попытка)

Однажды, среди множества икон бросилась в глаза одна-единственная, где на чёрном фоне солнечным зайчиком проступал лик святого. Эта книга вызывает схожее впечатление — из всех бестселлеров нашего загибающегося книжного рынка практически она единственная выделяется языком — вкраплением архаичной древнеславянской лексики. Поначалу возникали сомнения насчёт уместности некоторых слов в подобном окружении (например, «эрекция» — аки обнагощённый уд на клиросе), должно признать, что они проскакивали не в прямой, а в авторской речи, где подобное допустимо. Хотя мнится, блатной жаргон в книге всё ж подозрительно современен (с другой стороны, до «охолонь, братан!» дело вроде бы не дошло).

Несмотря на то, что «Лавр» — книга модная и гламурная (догадываюсь, из-за какого слова пришлось заказывать спецтираж с отличающейся обложкой — бо негоже патриархам благословлять скоромяку), читать можно: нормальный бестселлер, легко читаемая беллетристика. Сегодня, когда в моде (чтобы оправдать звание Третьего Рима) византийские двуяз-двуречь-двумыслие, а самая актуальная профессия — психиатр, наибольшим спросом пользуются именно такие развлекательные оптимистичные лубки. Конечно, забавно иной раз полистать какой-нибудь раскручиваемый РПЦ бестселлер — например, про попов, разваливающих Советский Союз. Сокрушать империю зла — дело конечно святое и душеспасительное, но такая вот фрейдистски прямолинейная история про мужика, решившего пройти земной путь вместо своей покойной возлюбленной? — попахивает чем-то нездоровым (даже опасаюсь за уши некоторых хомячков — так и до пожара недолго). Пропаганда традиционных ценностей? Ну-ну. Быть может, среди клерикалов и в почёте такие душещипательные истории, но жить всё же следует своей, а не заёмной, жизнью.

В каком жанре «Лавр»? — русская фэнтези? магреализм? Пожалуй, это мейнстрим на (какбы-) историческом фоне, с краткими экскурсами в фантастическое — игра, лёгкая литературная забава на тему славянских супергероев. Автор 100% не фантаст — его ясновидец не прорекает ничего масштабного, что выходило бы за границы современности, картины провидимого носят частный, бытовой характер. Кроме того, жанровый автор скорее наделил бы сверхспособностями только одного персонажа (фэнтезийный боливар не вынесет двоих!).

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
Герои книги живут ожиданием конца света, который по расчётам должен наступить в 1492 году (вспоминаем, что случилось в этом году, и всё разрешается элементарно просто: кончился старый мир, открылись новые горизонты).

Первая четверть романа хороша и самодостаточна, но далее начинается балаган: в серьёзный в целом текст просачиваются хохмочки и бородатые анекдоты («Они, кстати, ещё не знают, что Русь — Древняя, но со временем разберутся»). Вкус и чувство меры начинают изменять (или просто замечаешь то, на что ранее не обращал внимания): «что вам здесь, цирк что ли?», «гармонией поверишь всю эту алгебру», «компетенции», «интеллигентный спутник», «экономическая составляющая» — лексикон для средневекового человека по меньшей мере странный (не засланный ли казачок-попаданец?), тем более что совсем недавно сей муж выражался аки вахляк из дремучей чащи. Появляются отступления, воспринимаемые как добавленные для объёма — другие времена, другие страны — каркас повествования сыплется, разрушается. Начинаясь почти с восторженной, оценка неуклонно понижается (первая часть-полторы — прекрасно, далее — увы! — по нисходящей).

Книга развлекательная, приключенческая и отчасти просветительская: помимо краткого экскурса в древнеславянскую языковую среду, повествуется о знахарстве, институте юродивых на Руси и паломничестве в град божий Иерусалим — лишний повод для РПЦ прибрать книгу к рукам и заняться её раскруткой (продукт в своей нише качественный, ничего дурного в этом нет). Полагаю, «Лавр» более понравится людям с религиозным складом.

Плюсы: неплохой язык и незаезженное пока использование древнеславянской лексики, лёгкое и увлекательное повествование.

Минусы: чрезмерная идилличность — почти нет противостояния добра и зла, противники героя либо стихийные (чума, смерть), либо случайные и недолговременные: столкнулись на минуту и разминулись затем навсегда — и соответственно слабее интрига.

Изображённому в «Лавре» святому поклоняются почти поголовно, хотя в реальности такого скорее сожгли бы на костре: исцеляет ведовством, языческими «гигиеной» и «интуицией», а не молитвой с крестом и осиянием. Было бы намного интересней почитать не житие святаго старца (коих довольно и в лесковских обработках — «Аскалонский злодей» и иже с ним) — а про обычного земного человека, в душе которого в равной бы мере боролись и хорошее и дурное.

. . . . . . . . . . . А где же обещанное чудо? Рождение нового человека — всегда чудо.

Оценка: 5
– [  11  ] +

Ссылка на сообщение ,

В полном восхищении от «Авиатора», взялся за «Лавра». С некоторым трепетом, не скрою, как никак книга-победитель.

Водолазкин – потрясающий медиевист. Ему удалось показать то, что пытались объяснить другие исторические романисты – средневековье это не дома, кафтаны и кареты, а Бог и Духовность. Они не просто пронизывали бытие человека, они связывают воедино предметы и явления, время и пространство, заменяя собой законы физики, социологии, экономики — на протяжении сотен лет и вполне успешно. Другие авторы тоже постоянно говорили об этом, но – лишь говорили. Водолазкин – в это ощущение погрузил. «Лавр» книга-атмосфера, и именно средневековье в ней главный герой.

Попробую объяснить. Возьмём «Имя Розы» – из этой книги мы потрясающе узнаем средневековье, но с несколько научно-исторической точки зрения (не даром оно описано глазами пусть монаха-бенедиктинца, но учёного, то есть человека, чуть приподнятого над современниками и приближенного к нам – людям будущего, людям иного мироощущения). Средневековье же остается лишь антуражем, в котором двигаются главные герои, законами, по которым они движутся и границами, за которые они выйти не могут. Мы следим за людьми.

Хорошо, возьмём пример менее сюжетный – Иванов, «Сердце Пармы». И тут в центре – человек. Становление его и воля, которой он подчиняет природу, творя Средневековье вокруг себя. В «Лавре» же Арсений – просто бот, дистанционная камера, глазами которой мы Средневековье наблюдаем. Становление героя?.. Наверное, только в первой части, а дальше я перестал чувствовать живого человека. Поступки его филигранно мотивированы, тут никакой критики, но всё равно видишь за ними не потребности героя, а волю автора, который – галопом по европам – тычет Арсения (а точнее – нас в аресениевой голове) в разные средневековые уголки и разные подвижнические ситуации дабы написать масштабное полотно.

Полотно получилось, спору нет. Статичная картина, абсолютно реалистичная, наполненная атмосферой и абсолютно зримая. Картина, не кино. Полный жизни вдох. Кадр длиною в человеческую жизнь.

Книга великолепная, но, на мой взгляд, «Мысленный волк», конкурировавший с «Лавром» за «Большую книгу», намного сильнее по воздействию на читателя.

Оценка: 9
– [  4  ] +

Ссылка на сообщение ,

Волшебная книга. Если сравнивать с чем-то, то ближе всего, наверное, «Сиддхартха» Гессе, более на ум ничего не идет. Мое личное мнение – читать эту книгу следует более сердцем, нежели умом. Иначе можно погрязнуть в интеллектуальной эквилибристике. А это сильно вредит восприятию. И еще хочется добавить банальность типа того, что до книги этой надо дорасти. И дело не в количестве прожитых лет читателя, а в чем-то другом, что очень трудно выразить словами. Говоря попросту, «сердечную мышцу» надо развивать. Тогда, быть может, удастся узреть за текстом суть. А она, эта «суть», многомерна, необъятна и, по большей части, иррациональна.

Прошу прощения за менторский тон, надеюсь, никого не задел.

Оценка: 9
– [  1  ] +

Ссылка на сообщение ,

Необыкновенная книга, сопоставимая в моем понимании со встречами с психотерапевтом , когда не торопясь, бережно снова переживаешь детство с его светлыми радостями, а на этом светлом фоне мягче становятся потери родных, любимых. Смиреннее принимаешь жестокость мира и свою жестокость к миру. Не ищешь вины, но ищешь прощения. И вместе с книгой обретаешь что-то светлое, большое и тёплое. Может кто-то скажет Бога. Но, наверное, правильнее сказать — спокойствие.

Оценка: 10


Написать отзыв:
Писать отзывы могут только зарегистрированные посетители!Регистрация




⇑ Наверх