Генри Лайон Олди «Одиссей, сын Лаэрта»

Дорогие друзья ,я прошу прощения:вы это серьезно?или это какой-то рецензентский заговор?

Может я действительно профан и чего -то не понимаю? Вы называете это красивым ,атмосферным языком:

«Луна панцирной бляхой выпятилась в просвет между облаками. Ясное дело, днем этих облаков зови, не дозовешься, а ночью, когда и без них прохладно;— ишь, набежали! «

Или вот к примеру еще:

«Вернуться в духоту талама? Фигушки, как любит говорить Ментор, которому непременно надо будет дать по шее;— но это уже завтра утром. Или сегодня? Размышляя, в какой миг заканчивается завтра и начинается сегодня (кто вообще придумал все эти глупости?!), маленький Одиссей сам не заметил, что ноги понесли его вокруг дома.

Вот оно оказывается как...Одиссей (а точнее Ментор) изъясняется языком деревенской малолетки из средней полосы России и сидит под панцирной бляхой Луны.Вот она настоящая древнегреческая романтика.удивительно ,что подобное словоблудие многими воспринимается на «ура» и все эти псевдо -поэтичные пассажи в духе «я вернусь,слышишь,вернусь»-звучат (по крайней мере для вашего покорного слуги) как неумелая графомания.

Рекомендуется к прочтению только прыщавым Толкинистам с рюкзаками Iron Maiden.

Не смог. Не продрался. Олди отлично владеют языком, откровенно плюя на сюжеты своих романов, для них главное само повествование, чем всякие дурацкие завязки-действия-развязки. Раньше меня это устраивало, потому что читать язык Авторов было приятно и интересно. В этом же случае я не смог с нескольких попыток. Увяз в метафорах, без которых не обходится вообще ни одно предложение романа. Стоит лампа на столе? Нужно обязательно ее с чем-то сравнить. Чем пафоснее и ярче, тем круче. Ботинок? Ух, щас будет еще пара метафор и сравнений. Море или небо? Ну тут вообще на абзац, причем чтобы читатель в обморок упал от количества слоящихся образов. Сюжет? Нет, вот это описать сложнее. Я лично за деревьями леса не увидел — нет сюжета, рваные куски мыслеповествования, сложного и нереально тяжелого утащили читателя-меня в болото, где и утопили, не позволив идти дальше. Жаль...

Я страшный лютый извращенец. Никого не призываю идти моим путем; впрочем путь этот по своему прекрасен. И дает совершенно особые аллюзии.

Видите ли, я читала «Сын Лаэрта» не то, чтобы после «Одиссеи»- это логично, а еще и ПОСЛЕ «Улисса». Это получился очень неправильный бутерброд. Но вот беда — мне кажется, что сами Олди тоже читали эти три книги в этой же последовательности.

В итоге вопрос тоски по дому и возможности остаться собою и тем не менее дома оказаться; вопросы того, как именно ждет и чего именно ждет женщина за краем горизонта; узнает ли отца Телемак и при чем тут боги, а главное, Далеко Разящий, который не бог, а кто именно — тоже еще вопрос — выглядят не чем-то привнесенным в старую греческую сказочку, а поднятыми самой структурой мифа. Как известно, одного из Четырех.

Конечно, Одиссей сумасшедший. Ха-ха, кто там нормальный. А кому нужна эта нормальность? И, главное, зачем нужна? Чтобы управлять удобнее? А если мы не хотим, чтобы нами удобно управлялось?

Конечно, текст нелинейный, неудобный, во все стороны что-то торчит, какие-то повороты, развороты — альтернативы всего две: либо ты натыкаешься то плечом то локтем то коленом на очередной угол и шипишь «от понапридумывали больно умные», или ловишь ритм этих разворотов и коленец и через сколько-то итераций обнаруживаешь свой ум танцующим что-то типа сиртаки. Такая, боевая разновидность.

За Моисея авторам отдельное огроменное спасибо))))

Находясь под впечатлением от романа харьковского дуэта, посвященного Гераклу. приобрел эту книгу. И могу сказать – не то.

Основной недостаток ее – скучновата книга. Совершенно другое мировосприятие, спутанные и многословные внутренние монологи, многочисленные повторы и самоцитаты – все это перегрузило текст, к счастью, не до нечитаемости. но близко к тому. Общего между Гераклом и Одиссеем мало, и если даже Геракла авторы наделили определенным интеллектом и сложным мировоззрением. то надо представить, во что в их интерпретации превратился Одиссей…

Основная идея романа. миры – Номосы – сложна для понимания и как-то смазана. Не ясно до конца, что под этим понимают авторы – некие субъективные миры, проекции личностей на мироздание или просто географические локации? Вернулся ли по-настоящему отец Одиссея? Ведь он вышел за пределы Номоса и приблизился к статусу божества, стал неподвластен Глубокоуважаемым, превратив Итаку в личный Олимп. Так чем его путь отличен от пути его сына?

Богом быть трудно. Особенно, когда не нужно. Одиссей не хотел быть ни богом, ни героем – чуть не стал вторым, и почти стал первым. Он очень хотел быть человеком, прожить нормальную, человеческую жизнь. Редкий случай для героя книги – не искать приключений, а всю жизнь бежать от них – прямо в пасть неумолимой, как Харибда, судьбе, слепым чудовищем пожирающей правых и виноватых, дерзнувших и смирившихся…

Олди внесли новый элемент в легенду – способность Одиссея возвращаться в свое прошлое в воспоминаниях. Возвращение – для него цель жизни, сберечь то, что дано ему, как человеку, не променяв на чужое. Самые разные приманки, начиная с любви самой Афины и заканчивая бездной желтого сна, не могут вырвать его из реальности его Номоса, заставить свернуть с дороги домой. Не в видениях, а наяву.

Авторы несколько вольно поступили с легендой – Одиссей оказывается убийцей Ахилла, не описаны в романе его странствия, да и возвращение домой в интерпретации Олди прошло несколько иначе. Резонный вопрос, оправданы ли такие эксперименты, не разрушают ли они уникальную атмосферу мифа? Впрочем, авторы в своем праве…

Книга являет собой еще один эксперимент с мифологией, столь характерный для Олди. Они уже обращались к японской («Нопэрапон»), арабской («Я возьму сам»), индийской («Черный Баламут»), и, конечно, греческой — «Герой должен быть один.» И повторный эксперимент, на мой взгляд, оказался чересчур смелым.

Не порадовал образ Ахилла, перекликающийся с эпизодом в Флеграх из предыдущего романа цикла. «Не верю!» — и все. Слишком это абсурдно и умозрительно. Превращение мифа в полноценный роман – и вдруг опять «не по дням, а по часам» растущие дети-богатыри, способные сокрушить богов. Метафора метафорой, а реализм хромает. Между реальностью и символом важно соблюсти баланс и здесь, имхо, перебор.

Очень сильно утомляют постоянные повторы в многословных и запутанных размышлениях главного героя. Особенно эти «и сова, и олива, и крепость». Сначала ничего, а потом левая бровь дергаться уже начинает.

И еще давит ощущение отягощенности Одиссея своей судьбой. Слишком уж много он гоняется непонятно за чем. пытается добиться, чего – сам не знает. Еще в детстве умеющий видеть сокрытое, Одиссей быстро старится и начинает жить воспоминаниями, постоянно «возвращаясь» к прошедшему.Это делает повествование сложным для восприятия.

И все же эти недостатки можно простить благодаря только одному эпизоду – обучения Одиссея Далеко Разящим. «Надо просто очень любить…» — вот универсальное руководство к действию каждому, кто хочет достичь мастерства в своем деле. Надо очень сильно любить, то, что делаешь – и тогда все получится. Если что-то делаешь, нужно ВЛОЖИТЬ ДУШУ (у Олди даже повесть есть с таким названием) в свое дело, часть себя. Иначе – это лишь ремесло.

Итог: роман проехался по мозгам грузом громоздких метафор, тяжкими воспоминаниями возвращающегося Одиссея о своем счастливом детстве и буйной юности. Более трудночитаемых книг мне у Олди не попадалось. Безусловно, в книге немало интересных философских идей, тонущих в пространных и запутанных дебрях Одиссеевой рефлексии. Атмосфера местами затягивает, а местами сомнительна, да и образы героев мягко говоря, не каноничны. Книга безусловно стоит того, чтобы ее прочитать, но легкого чтения ждать не стоит. Да и слабее она, чем «Герой должен быть один».

Пусть тот, кто не любит, когда герой начинает философствовать вместо того, чтобы идти совершать подвиги, отложит эту книгу в сторону. Ибо здесь вообще речь пойдет не о герое.

Как известно из первой книги ахейского цикла Г. Л. Олди «герой должен быть один». Действительно, у античного героя не может быть семьи и друзей, он всегда будет одинок. Но слава его прогремит по всей Ойкумене.

А если человек совсем не герой, да и не хочет им быть? Едва ли будет он совершать великие подвиги во славу богов, разве что у него не будет иного выхода. Но зато у него есть жена и сын, есть мать и отец, есть свой дом, есть свои пастухи и верный пес. Ему есть куда вернуться. Есть ради чего возвращаться.

И Одиссей, сын Лаэрта, совсем не герой. Он человек, который хочет вернуться. И который, даже изменившись, все равно вернется на свою Итаку. И даже ихор в его собственной крови и сами Глубокоуважаемые не смогут остановить его.

Как и в «Герое..» Олди вновь выворачивают древнегреческий миф наизнанку. Знакомые по гомеровским поэмам реалии и персонажи показаны с совершенно неожиданной стороны. История хитроумного Одиссея от младенчества до возвращения домой, рассказанная от первого лица, заставляет понять и полюбить его.

Тот, кто прочел историю о Геракле в варианте Олди, встретит здесь некоторых знакомых персонажей и сможет понят то, что ускользнет от взора читателя, не знакомого с ней. Но мир, описанный в «Одиссее», уже неуловимо изменился, может быть постарел. Все реже старшие боги напрямую вмешиваются в жизнь людей, дело неумолимо идет к окончательному разрыву. Но как быть с полукровками, с «мусорщиками»? И вот, свататься к Елене спешат женихи со всего известного света, со всего эллинского номоса... А где-то далеко, по раскаленной пустыне ведет своих соплеменников из Египта некий старец, направляемый рукой Единого. И все громче трещат панцири отдельных номосов, сливаясь в пространство одного Космоса.

А среди всего этого великолепия, на фоне древнегреческих декораций разыгрывается перед публикой история человека, который хочет вернуться.

Так что читатель, который сможет пробраться через хитросплетения языка, через многочисленные отступления и повторы, будет сполна вознагражден такой простой и такой необыкновенной историей.

Тяжеловесно, но только потому, что величественно. Только так!

От ненавязчивого повествования «Героя» пришлось отказаться — его заменило рваное, резкое, яркое и необычное изложение. Именно таким видит этот мир наш рассказчик-сумасшедший. И именно оно придает изысканность и, повторюсь, величие данному произведению. Дуэту Олди опять удалось всех удивить. Вольное изложение мифов уже было, им не удалось бы поразить читателя так, как раньше (хотя, стоит признать, новая трактовка получилась весьма органичной и ни в чем не уступила «Герою»). А потому авторы делают невероятное — они дают нам взглянуть на мир глазами хитромудрого Одиссея, глазами сумасшедшего гения. И именно этот синтез необычного повествования и так полюбившегося новаторского взгляда на классическую мифологию рождает шедевр.

Об остальном даже и говорить не стоит — Олди такие Олди. У них все вышло замечательно, как и всегда.

Это необычное, самобытное и сложное произведение. Если вас это пугает — проходите мимо. Ну а всем остальным советую попробовать. В конце концов, когда еще выдастся возможность почувствовать себя настоящим психом и получить от этого незабываемое удовольствие?

К чтению этого романа я приступил сразу же после прочтения «Героя..», который вызвал сугубо положительные эмоции. «Одиссей...» несколько меня разочаровал — несмотря на то, что это прямое продолжение цикла, написанное тем же языком, в том же стиле — отличия довольно существенны. В «Одиссее...» больше поэзии, философии, рефлексии — сюжетное полотно напоминает диафильм — эпизоды сюжетного развития нам даются последовательно — от самого детства главного героя, до взросления, участия в троянской кампании и возвращения на Итаку, но по сути представляют собой отдельные картины, разделенные пространством и временем, а также длительными размышлениями сына Лаэрта на отвлеченные темы.

Динамики как таковой в романе нет, сюжет линейный и выдается отдельными квантами. Структура романа слишком усложнена, мало того, что роман разбит на две отдельные книги, так еще и каждая книга делится на песни, те в свою очередь на строфы и антистрофы и завершаются эподами. Кроме того, внутри строф отдельные эпизоды обозначаются греческими терминами — самые известные из которых: трагедия, мелодрама, монолог, но большинство эллинских названий, относящихся к драматургии, встретилось мне впервые — естественно голова от этого идет кругом, ведь само по себе чтение этого романа оказалось не из числа легких. Во время чтения «Номоса» было откровенно скучно во многих эпизодах, обилие третьестепенных персонажей, малозначительных событий из жизни юного Одиссея рождали жгучее желание добраться наконец до момента его отплытия с Итаки на Трою, чем собственно и завершилась книга первая. «Космос» уже шел пободрее, но все равно примерно до середины книги второй продолжалась вялотекущая сюжетная болтанка, интерес пробудился только в середине «Космоса», когда стал раскрываться замысел Олимпийцев, собравших героев под Троей, с этого момента по уровню накала страстей и интриги произведение дотянулось до «Героя...» В итоге 3/4 всего романа можно расценивать как затянувшееся вступление, это очень много, учитывая совокупный объем романа, многие читатели могут просто не дотерпеть до момента, когда сюжет раскочегарится по-настоящему.

«Человек Номоса» просто перенасыщен повторяющимися кусками повторов, рефренами-заклинаниями типа «я вернусь», «надо просто очень сильно любить», «память, ты моя память» — с определенного момента при встрече в тексте с этими «якорями» начинаешь замечать, что нервный тик не за горами. Постоянный треск скорлупы Номоса, упоминаемый авторами к месту и не к месту, хрустом французской булки вязнет на зубах и вызывает почти физическое раздражение. В «Человеке Космоса» рефрены встречаются не так часто, да и скорлупа Номоса несколько затвердевает, плавно перетекая в гул бронзы от которого иногда кажется, что закладывает уши. К сожалению это не метафоры, неприятные ощущения во время чтения вполне реальны.

Одиссей, будучи правнуком Гермеса, наделен сверхспособностями — в частности он может видеть тени умерших и даже общаться с ними. От использования коридоров-дромосов сын Лаэрта тем не менее принципиально отказывается, иначе и быть не может, недаром слово «одиссея» вошло в наш язык как синоним трудного и полного опасностей путешествия. Тем не менее у читателя может возникнуть вопрос, почему все же наш герой не пошёл на такой небольшой компромисс, если так хотел вернуться на Итаку, ведь достаточно было просто попросить Гермеса или Афину и мгновенно шагнуть через портал дромоса на родные берега. Авторы спешат разрешить эту проблему необходимым в данном случае пояснением, что использование божественной помощи приведет к тому, что Одиссей при таком раскладе не будет прежним, для истинного возвращения ему необходимо пройти весь путь до конца и не просто вернуться домой на физическом уровне, но и психологически осуществить этот процесс — быть узнанным и принятым близкими людьми не чужаком, не богом, не героем, а отцом и мужем.

В некоторых моментах во время чтения у меня возникали аналогии с компьютерной RPG — в частности с процессом наполнения инвентаря и одеванием «куклы» персонажа, добытыми в ходе выполнения квестов предметами. В качества дедовского наследства Одиссей получает мощное оружие — лук Аполлона (это определяет его боевой класс — лучник), затем последовательно добывает колчан со стрелами Геракла, дедовский шлем и доспех Ахилла. При этом главной его целью, в отличие от героев компьютерных игр, становится не прокачка и получение новых уровней, а совсем наоборот, любой ценой избежать перехода на новую ступень и соответствующих изменений.

Помимо главного героя, образ которого раскрыт со всех сторон, благо бумаги на это авторы не жалели, в романе немало запоминающихся ярких второстепенных персонажей. В «Номосе» безусловно запомнятся образы рябого раба-педагогоса Эвмея, лохматого нескладного пса Аргуса, доброй и заботливой няни Эвриклеи, хитроумных дамата Алкима и самого Лаэрта. В «Космосе» персонажи первой части уходят со сцены, уступая место известным многим читателям персонажам гомеровской «Илиады», каждый из которых наделен своим характером и линией поведения. Отдельно стоить отметить уже известных нам по роману «Герой должен быть один» Амфитриона-Иолая, стареющего Геракла и похотливую Деяниру, которые являются связующими ниточками с первой частью цикла, правда, особой сюжетной нагрузки здесь эти персонажи не несут и включены скорее для создания знакомой атмосферы.

Насколько часто боги Эллады появлялись на страницах «Героя...», настолько же редки их явления в сюжете «Одиссея...» — в первой части романа они либо действуют инкогнито, либо являются на краткий миг намеком-знамением — тенью на скале, птицей в небе. В «Человеке Космоса» боги действуют несколько заметнее, но эволюция их образов вызывает недоумение, лучше бы вообще без них обойтись при таком раскладе. Гермий, так активно помогавший Гераклу в первой части цикла, за своим прямым потомком предпочитает наблюдать со стороны, крайне редко вступая в прямой контакт — никакой хитрости и мудрых советов от него здесь не ждите, одни волнения и страх перед грядущей Антропомахией. Надменная и неприступная Афина превратилась в какую-то деревенскую простушку, которая при этом еще и слаба на передок — с чем связана такая внезапная метаморфоза совершенно непонятно. На контрасте чуть ближе к привычному божественному образу оказывается лишь Аполлон, тем не менее во всех его действиях сквозит подлость, заносчивость и страх. Остальные члены Семьи не фигурируют в тексте, иногда о них лишь вскользь упоминается, волшебные создания более низкого порядка типа нимф, кентавров и сатиров в романе отсутствуют напрочь.

Несмотря на обилие философских рассуждений в романе, общий моральный посыл предельно прост и мог быть раскрыт всего в нескольких абзацах, ничего принципиально нового читателю авторский дуэт в этом плане не предлагает, так что можно не искать скрытых откровений в тексте — все довольно поверхностно: «возлюби ближнего своего», «убей раба внутри себя», «не рой другому яму», «лучше синица в руке, чем журавль в небе» и «если долго мучиться, то всё у нас получится» — вот собственно в нескольких пословицах и крылатых фразах перед вами философский дайджест всего произведения. Учитывая сколько страниц текста понадобилось авторам, чтобы донести до читателя эти простые и всем известные истины, хочется пожелать им быть проще, не усложнять на ровном месте.

Подвести краткий итог своих впечатлений от прочитанного могу одним словом — перемудрили. Текст воспринимается довольно непросто, помимо обилия персонажей, пространных рассуждений о роли человека в мире и смысле жизни, впечатление усугубляется общей структурой текстовой разбивки и подачи материала. Однако, не все так плохо, хочется отметить ярких второстепенных персонажей, срыв покровов с белых пятен древнегреческой мифологии и наличие глобальной интриги, а также процесс становления главного героя от мальчика до мужа. Если вам понравился первый роман цикла, то «Одиссея...» стоит читать, при этом быть готовым к сложности восприятия текста, необходимости преодолеть ряд скучных и необязательных моментов произведения, а также не принимать близко к сердцу авторскую манеру многословно объяснять простые истины через монотонные повторы уже пройденного и разжеванного материала. Если бы можно было оценить две части романа по отдельности, то я бы поставил «шестерку» за «Номос» и «восьмерку» за «Космос», итоговая «семерка» всему произведению была поставлена мною исходя из этих соображений, как среднее арифметическое.

Сложное, неоднозначное произведение, с большим количеством плюсов и не меньшим количеством минусов — и, тем не менее, очень достойное.

Начну с плюсов.

1. Описан оригинальный мир Древней Греции в вИдении авторов. Роман завершает преобразование мифологического мира Я.Голосовкера из «Сказаний о титанах» в очень реалистичный, несмотря на наличие героев-полубогов и богов. Первым шагом на этом пути, даже с явной ссылкой на Голосовкера, был роман о Геракле «Герой должен быть один», и за «Одиссей, сын Лаэрта» стоит браться только после него. А до этого я бы посоветовал прочитать «Сказания о титанах» — без этого многое в романе «Герой должен быть один» будет непонятно.

2. Не только главный герой, Одиссей, нешаблонен и не картонный, но и несколько второстепенных героев.

3. В романе присутствуют нетривиальные и иногда достаточно глубокие идеи. Многое очень грамотно изложено в отзыве ivan2543

4. Роман содержит интересную авторскую трактовку «Илиады» Гомера — с заметным отступлением от оригинала, но не вызывающим раздражения, так как всё происходящее в романе согласуется с его внутренней логикой. Что добавляет интереса, так как заранее невозможно сказать, что случится с героями романа: мол, мифы и эпос — это одно, а реальная жизнь — совсем другое, и нечего удивляться, что реальные события происходили совсем не так, как о них рассказал Гомер.

А теперь о том, что плохо.

1. Повторяющееся в каждой из глав к месту и не к месту утверждение «Если нужно будет убить — убьешь. Если нужно будет обмануть — обманешь. Если нужно будет предать — предашь. Твой личный Номос важнее предрассудков». Ну, повторили бы пару раз для того, чтобы сложный характер героя показать — и хватит. А то создаётся впечатление, что авторы навязывают читателю заказанную кем-то жизненную позицию — для воспитания жуликов, воров, предателей и убийц.

2. Крайне затянутое повествование. Кто-то в предыдущих отзывах говорил, что надо бы сократить текст на треть. Мне кажется, это очень оптимистичная оценка — сокращать надо по крайней мере наполовину.

Впрочем, это, конечно, дело вкуса: существуют любители длинных текстов с многочисленными отвлечениями, пространными монологами, детальными описаниями второстепенных деталей. Этот роман — для них.

3. Динамики и вообще движения в романе нет. Наверное, авторы решили, что мы и так всё про приключения Одиссея знаем — так чего ещё какой-то сюжет выдумывать! Детали, и только детали, размышления героя о себе любимом как центре мироздания, и только! А действия сами собой происходить будут. Как некое приложение к размышлениям героя.

4. Идея объяснить любовь Афины к Одиссею плотской любовью для людей, знакомых с древнегреческой мифологией, вызывает отторжение. Неужели непонятно, что у древних греков Одиссей олицетворял изворотливый военный ум, символом которого была Афина?

5. Очень неубедительны в историческом плане все сцены с рассуждениями аристократов о выгоде торговли. Среди аристократии того времени (и даже гораздо более позднего — до конца средневековья) торговля была делом презираемым. Поэтому Гермес-торгаш считался пустышкой, и покровительствовал хитрости-обману, а не уму и не военным хитростям.

В противоположность этому пиратство совсем не осуждалось, как и любые виды грабежа — они считались вполне достойными аристократов военными операциями. К тому же пираты того времени нападали не столько на суда, сколько на прибрежные поселки и отдельных путников, с целью захвата их и продажи в рабство. Поэтому якобы скрываемое пиратство Лаэрта и многократно упоминаемый «пенный сбор» тоже не очень укладываются в исторические рамки.

Ну, вот, вроде начал за здравие, а кончил за упокой. Всё же закончу на оптимистической ноте: книга явно найдёт своих поклонников в среде думающих людей, не гоняющихся за особой динамичностью сюжета. Она тяжелее для прочтения, чем «Герой должен быть один», но многим из тех, кому «Герой» понравился, придётся по вкусу. Так что моя оценка в 7 баллов — это, наверное, нижний предел — уж слишком я привиредлив в выставлении оценок.

Очень сильная книга. Сильная, прежде всего, эмоционально. Нежная, красивая, поэтичная легенда.

«Возвращайся, рыжий. Ты выжил; ты вышел в Космос,

Но тебя уже так давно ожидает Номос».

Я давно и прочно люблю «Одиссея» — ещё с самого 2000 года, с первого издания в «Нити времён».

Человек, постоянно пребывающий «в любви и скуке» по отношению ко всем («скука» в данном случае — это то, о чём написано у Пушкина:

«Спокойно зрит на правых и виновных,

Добру и злу внимая равнодушно,

Не ведая ни жалости, ни гнева»).

А раз так — то можно любить весь Космос одновременно. Как совокупность Номосов — и как нечто большее. Можно простить богов (например,ту же Афину) за то, что они обрекли твоих друзей пасть под Троей. И такое прощение будет для Олимпийцев хуже самого жестокого приговора.

NB Как-то был случай: беседовал я с одной юной леди (фанаткой Сергея Васильевича Лукьяненко — если это вообще хоть о чем-то говорит). И сказал, «к слову»: дескать, «Одиссей» для Олди — это тот самый уровень «умри, лучше не напишешь». Юная леди тут же с готовностью поддакнула: «Вот и жалко, что они этого не сделали». (Т.е., не умерли. Из произведений Олди она, надо сказать, читала только ранний «Путь меча»).

Так вот... кажется мне, что «Ахейский цикл» (вместе с «современными» и «околовалентиновскими» романами, конечно же!) — это лучшее на сегодняшний день у Олди. (Оффтопом: что будет, если серьёзный тон и суровость «Героя» помножить на прекрасный язык «Одиссея»? Будет цепляющий за душу «Амфитрион»). И — да, есть поклонники, которым нравится «Герой», но они не смогли оценить «Одиссея». Есть и те, кто смог (слава всем богам!) Но налепить уныло-предсказуемых десяток первому роману, а «Внука» и «Одиссея» оценить на 6 — это «путь наименьшего сопротивления» *winking smile* И те, кто пойдет этим путем — чем они, собственно, отличаются от вышеупомянутой леди?..

Правда, достоинств самой книги это не умаляет. И не может умалить; как она радовала читателей до сих пор, так и будет.

Я очень не люблю оставлять что-то незавершенным, но эту книгу я дочитать не смог. Для меня читать её было сродни просмотру рекламы с пятиминутными отрывками фильма в ней, так в этом произведении графомания разбавляется сюжетом. Слова ради слов, абзацы ради абзацей — моя жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на это.

С одной стороны — Олди верны себе. Снова «книга-как-театр», текст на котурнах, приподнятый, оторванный от плоти «правильного» исторического романа — ибо для авторов важны не события (пусть мифологические), а люди в них, и так роман превращается в параболу, возвращающую нас — везде и всюду, где есть «мальчишки», гибнущие ни за что ни про что в кровавом месиве очередного столкновения божественных и человеческих интересов.

Но с другой стороны — в «Одиссее...» Олди отходят от привычного для них эпоса и пишут чистую лирику. Поэтому здесь язык взмывает до искристых высот Парнаса (не всем фанатам это понравилось, замечу в скобках), а весь текст выстроен как стилизация под многочисленные лирические и драматические жанры античной поэзии. Это история не о многом и многих — а об одном. О человеке, который так хотел вернуться домой, что весь превратился в одно это стремление, в одну эту эмоцию — изначально несбыточную, изначально трагическую мечту. Потому что никто не возвращается. Ниоткуда. Особенно с войны.

И вся история уничтожения поколения героев, сама по себе высокая трагедия рока (мы же помним, что один из неотъемлемых признаков героя — его героическая, пардон за тавтологию, гибель?), теряет в блеске рядом с мощным рефреном, густо-багряным от силы пропитавшей его страсти:

<i>Я вернусь.

Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Одиссей, внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, — и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Одиссей, владыка Итаки, груды соленого камня на самых задворках Ионического моря. Муж заплаканной женщины, что спит сейчас в тишине за спиной; отец младенца, ворочающегося в колыбели. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я...

Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Еще никуда не уехав, они уже хотят вернуться. Так может ли случиться иначе?! </i>

Кажется, все-таки может — если судить по странному, двусмысленному и в то же время вполне определенному финалу...

Пребывая в полном восторге от первой книги «Ахейского цикла» — «Герой должен быть один», с предвкушением удовольствия взялся я, друзья мои, за эту книгу. Увы-увы-увы, меня постигло глубочайшее разочарование. Местами – очень красивый текст, но понять сюжет и смысл – очень сложно.

Нет, понятно, конечно, что про Одиссея. Но он – то маленький пацанчик, то 13-й юноша, а то – басилей 19 лет от роду. И весь рассказ перемежается каким-то полубезумным бормотанием…

Нет, я, конечно, понимаю, что ОЛДИ стараются изобразить (по сюжету) Одиссея – безумцем… Но читателю-то как быть?

Очень долго заставлял себя взяться за продолжение «Героя…», читал море отзывов, настраивался, перестраивался, но все-таки взялся.

Как и ожидалось – это совершенно другая книга, по строению, по повествованию – в самом корне, – неспешная и статичная по сравнению с героем, она, по сути, является воспоминаниями молодого Одиссея до и после отплытия в Трою..

Как и в первой книге оригинальная игра с мифологией, «оживление» и «обытизирование» ее, делает всех Героев и Богов больше похожими на людей; благородные поступки объясняются вполне себе прозаичными мотивами, отличный русский язык (иногда слишком тяжело читаемый отличный язык) — все это не оставляет равнодушным.

А теперь о минусах.

Очень многое авторы, мягко говоря, не до конца объяснили, а по-другому, просто не сказали. Вероятно, все дело во мне, но хотелось бы, побольше подробностей о каждом из героев, хотелось бы побольше внимания на отдельных сюжетных моментах – хотя оно, конечно же, понятно – мол, воспоминания Одиссея…а подробности? Сочность, пикантность где?

Вопросов у меня, честно говоря, много – больше чем хотелось бы. После Героя не так было – четко, сочно, недосказано в той степени, в какой это необходимо, для того, чтоб мозг возбужденно думал «А что если? А это? А то?», а вот после Одиссея, прям аж обидно как-то – ну чего ж не объяснили-то, Олди? Вдруг я, как Одиссей Ваш – вижу, слышу, а понимать не понимаю ничего.

Хотя, кажется, Олди так и хотели – мир Одиссея, его Номос, лирика, философия оказываются здесь важней Космоса других сюжетов и ответвлений, интриг Богов, судьбы героев, причем этим же принципом они руководствуются в том, как писать книгу – «Одиссей, а другое – как получится».

Не мне жаловаться. Я доволен. Буду читать «моего деда истребителя», буду читать Валентиновский ахейский цикл, только отдохну после сына Лаэрта, самую малость, а потом…я вернусь.

«Лирическое» продолжение «Героя». В разы меньше динамики и событий, компенсированных более богатым Внутренним Миром Героев, философией и оригинальными идеями на тему взаимоотношений людей и богов.

Формально, основана книга на «Одиссее». Но фактически, всё её действие посвящено «пробелам» в биографии, тем эпизодам, которые в источниках даже не упоминаются. А всяким Цирцеям, Полифемам, Сциллам и Харибдам внимания не уделяется вовсе.

И из всех «богоборческих» произведений, в «Одиссее» плотней всего рассматривается вопрос «как остаться самим собой, человеком, а не вознестись до божества и легенды». Сын Лаэрта отчаянно противостоит божественным промыслам, пытаясь предотвратить войну, сжёгшей практически всех оставшихся героев.

И ни одному персонажу я не сопереживал больше, чем Одиссею. Его трагедия возвращения домой, где его не узнают, лично наблюдавший за гибелью лучших людей своего поколения и приложивший к этому личные усилия.

«Одиссей, сын Лаэрта» умудряется стать ещё более глубоким, мифологическим произведением, где вопрос человечности занимает центральное положение.

Как ни странно, для меня этот роман было читать легче, чем «Герой должен быть один», видимо привык к непростому слогу автора.

Роман сложный, действия развиваются медленно, экшен сцен практически нет, но всё же книга захватывает, своей необычностью и оригинальностью.

Главный герой сумасшедший, об этом нам сообщается в начале, и в книге описано много внутренних монологов и размышлений героя с самим собой, но это не отталкивает, а даже привлекает. Погружаешься в мир полностью, читать интересно. В общем, это книга для тех, кто любит сложное чтиво, где можно подумать над смыслом.