Луи Повель, Жак Бержье «Утро магов»

https://kobold-wizard.livejournal.com/942328.html

1960й год. Пылает Холодная война. Противники испытывают бомбу за бомбой. Над планетой уже кружится первый искусственный спутник. Рождается микроэлектроника и вычислительная техника. На этом фоне во Франции выходит «Утро магов» — своеобразное дитя дискуссии между физиками и лириками. Оно любуется научным прогрессом эзотерическими глазами Жака Бержье. В Википедии все сказано: «Работая в области ядерных исследований, Бержье всё глубже погружается в мир мистики и алхимии. ... После освобождения большую часть 1945 года работал в Direction générale des études et recherches — спецслужбе, занятой поисками ядерных технологий в Германии». Первый автор дает этой книге видимость научно-технического подхода. От журналиста Луи Повеля нам достались мистические впечатления от общения с Гурджиевым и его окружением. Из-за этого стилистика книги вышла неровной — любопытное обсуждение «странных фактов» перетекает в многие страницы пространных измышлений.

Главное, что подарило нам «Утро магов», — это мифический Третий Рейх. Из этой шинели вышли Индиана Джонс, Хеллбой и табор людей-Икс. Бержье и Повель ссылаются на многих предшественников, но в результате именно уши «Утра» начинают выглядывать то тут, то там. «Посмотри в глаза чудовищ» Лазарчука с Успенским вообще кажутся теперь беллетризированной версией французского исследования. При этом сами главы про Рейх представлены не как самоцель, а как примеры к описанным гипотезам. Германия Гитлера воплощала чуждую цивилизацию, далекую от остального мира. Сам фюрер был пленником более могущественных сил. Они имели то ли потустороннее происхождение, то ли издревле скрывались от людей, пока не нашли достойный выход. Комплекс гипотез о Полой земле, Космическом льде и практике черного ордена СС складываются в альтернативную картину мира, противостоящую европейской и советской культуре. Все техническое развитие Германии напрямую связано с этим перерождением. Следующим шагом авторов стало предположение, что такой подход можно воплотить и в положительном ключе.

Немецкая часть не так уж велика. Остальной текст составляют более общие концепции, примеры и литературные вставки из рассказов Мейчена, Кларка и Миллера. Читатель убеждался в необходимости более широкого взгляда. При этом в «Утре» отсутствует экзальтированность. Авторы не проповедуют. Они не представители паранауки, а лишь ее популяризаторы. Сегодня подобные тексты разделяются на скандальные публикации формата РЕН-ТВ, и публикации различных изобретателей-рационализаторов из РАЕН. Подход измельчал. Теперь такая литература не пахнет отвязным творчеством.

Любопытна эта книга и в контексте 1950-1960х. Она написана в послевоенной Франции, лавирующей между левыми и правыми. Журналистика и философия будоражат массы. Еще живы те самые сюрреалисты. Поэтому «Утро» можно читать еще и как продукт своего времени и места.

Итого: Поставил галочку. Рассуждения показались мне скучными, а большинство примеров уже растиражированы в книгах вроде «100 великих тайн». На будущее я выписал себе пару цитат и имен вроде Сринивасы Рамануджана Айенгора.

Это такая альтернативная трактовка мира в трех частях. В первой говорят о том, что алхимия реально существует, во второй части рассматривается вторая мировая, СС и НСДАП с точки зрения тайных обществ и мистики, а третья часть посвящена живущим среди людей мутантам — кому-то среднему между люденами и людьми-Х. Рассказывается это абсолютно серьезно и даже с претензией на научность.

Получается, правда, не очень, информация из книги после проверки оказывается такой же правдивой как биография Вольфа Мессинга, способности детей индиго и обилие йети с инопланетянами до массового появления камер у каждого прохожего. Но если хочется ознакомиться с неожиданными теориями середины 20 века, то эта книга для вас.

А для тех, кто скептически относится к подобного рода тайнам и открытиям, привожу восхитительный отрывок из «Маятника Фуко»:

Театральным жестом он распахнул ставни, предложил нам выглянуть и указал невдалеке, на углу между улочкой и бульварами, деревянный цветочный киоск.

— Господа, — сказал он. — Предлагаю вам самим отправиться и измерить эту будку. Вы увидите, что длина прилавка составляет 149 сантиметров, то есть одну стомиллиардную долю расстояния между Землей и Солнцем. Высота его задней стенки, разделенная на ширину окошка, дает нам 176/56, то есть 3,14. Высота фасада составляет девятнадцать дециметров, то есть равна количеству лет древнегреческого лунного цикла. Сумма высот двух передних ребер и двух задних ребер подсчитывается так: 190х2+176х2=732, это дата победы при Пуатье. Толщина прилавка составляет 3,10 сантиметров, а ширина наличника окна — 8,8 сантиметров. Заменяя целые числа соответствующими литерами алфавита, мы получим C10H8, то есть формулу нафталина.

— Фантастика, — сказал я. — Сами мерили?

— Нет, — ответил Алье. — Но один подобный киоск был измерен неким Жан-Пьером Аданом. Воображаю, что все цветочные киоски должны строиться более или менее одинаково. С цифрами вообще можно делать что угодно. Если у меня имеется священное число 9, а я хотел бы получить 1314, то есть год сожжения Жака де Молэ — этот день дорог сердцу каждого, кто, подобно мне, составляет часть тамплиерской рыцарственной традиции, — что я делаю? Умножаю на 146 (это роковой год разрушения Карфагена). Как я пришел к этому результату? Я делил 1314 на два, на три и так далее, до тех пор покуда не отыскал подходящую дату. Я бы мог поделить 1314 и на 6,28, что составляет собой удвоение 3,14, и пришел бы к цифре 209. Ну что ж, в этот год примкнул к антимакедонской коалиции Аттал I, царь Пергама. Годится?

Весьма любопытный интеллектуальный продукт, в котором довольно сложно понять осевую идею, но невозможно не увлечься множеством экстраординарных сведений по самым разным темам. Особенную ценность представляют вставки произведений корифеев фантастики и мистики.

Для меня самым примечательным было узнать о личности и деятельности Чарльза Хоя Форта.

К сожалению, киевское издание 1994 года изобилует ошибками, и не могу рекомендовать его к приобретению. Издание 1991 года — только часть книги.