Роберт Крэйн «Пурпурные поля»

Впервые прочитал рассказ, когда мне не было двадцати. но уже тогда мурашки бегали по коже. В 55 полгода без работы вспоминал его каждый день. Сейчас 63 — на пенсии и радуюсь, что ПОКА это ещё фантастика

Смешной рассказ, однако! В маленьких российских городах 35-летнему человеку могут отказать в приёме на работу потому, что он слишком МОЛОД и неопытен, и всё как раз ЗАСИЖЕНО не желающими уходить на заслуженный отдых пенсионерами. Так что у кого чего болит...

А если серьёзно, ни в чём не должно быть крайностей. Конечно, 35, и 45, и 55 — это ещё не возраст. Но когда на высоких и не очень должностях держат людей не просто древних (80+), а вдобавок явно находящихся в маразме, в то время как работоспособная часть населения никому не нужна... Извините, это намного хуже для государства, чем скучающие на пенсии старички!

И нет, совершенно не похоже, чтобы старость «молодела». Наоборот, во всём мире сейчас противоположные тенденции. Не знаю, как было в 1953-м, но очевидно, что будущее автор не предсказал.

В то время когда я открыл для себя фантастику как жанр литературы (спасибо бате за «Библиотеку фантастики» в 24 томах, 30 книгах), этих ваших интернетов ещё в помине не было, поэтому в поисках новых книг приходилось идти в библиотеки. Городские богатого выбора предложить не могли, но на моё счастье обе моих тётки работали в библиотеках школьных, и в одной из них я наткнулся на серию «Американская фантастика». Было это почти 20 лет назад... С тех пор я ни разу не перечитывал 14 том этой серии, но до сих пор помню многие рассказы из него столь ясно, будто прочитал их три дня назад. Одним из таких рассказов являются «Пурпурные поля». Имя автора, правда, не отложилось в памяти, но мир, созданный фантазией Роберта Крэйна, запал в душу глубоко и надолго. Общество, в котором никому не нужны старики... Мир, в котором в 35 лет ты уже «старикашка»... Чем старше я становлюсь, тем чаще наблюдаю, как ситуация с фразой «мы вам обязаны абсолютно всем» перестаёт быть фантастикой, ведь ветераны и старики в нашей стране до сих пор не могут похвастаться тем, что они чувствуют себя нужными и важными. А произнесённых с трибун и экранов по поводу очередных годовщин тех или иных событий красивых слов — мало... Как могло так получиться при тираже антологии с этим рассказом в 550 тысяч экземпляров?... Грустно. И страшно. Самому-то тоже скоро 35...

В любом обществе, на любом этапе исторического развития старики были, есть и будут большой проблемой, вернее даже тормозом развития. Это они накопив громадного опыта, нахватав званий и регалий, заняв должности и посты требуют к себе полного уважения, льгот, почитания и, конечно, только они определяют каким будет это развитие... Вот этого они никак не хотят понять, в мое время в моей молодости, когда ЦК КПСС представляло собой убогое зрелище заслуженных ветеранов, мы даже просили: партия, дай порулить... С другой стороны, это так трудно признать, осознать, что ты ничего толком еще не совершил, а уже пора отдыхать, а ведь так и не порулил... А рассказ, хорош, грустен, весел, главное заставляет задуматься, а не пора ли на Пурпурные поля?..

В 1953, когда был опубликован рассказ, мне исполнилось 3 года. А теперь не то, что «первый тайм мы уже отыграли», играю в дополнительное время, да и то уже, похоже, заканчивается...

Который раз перечитываю рассказ, и чем дальше, тем больше вижу. как фантастика превращается в реальность, в серую обыденность. Да и не сегодня это началось. И не вчера. Как герои-ликвидаторы Чернобыльской катастрофы, «афганцы», ветераны труда, просто пожилые люди, старики, становятся не то, что никому не нужными, а обузой. Там, в рассказе, существовала хоть и насквозь лицемерная, но всё же ритуальная «отмазка»: «Мы вам обязаны абсолютно всем». У нас сейчас всё гораздо проще: «А мы вас туда не посылали!» (это я про чернобыльцев/афганцев). Пенсии-пособия, на которые не то, что прожить — выжить невозможно... А отношение к старикам? Маразматик, старый (простите! накипело) пердун, кошелка древняя... В поликлинике я слышал, как врачи обсуждают стариков, называя их «индийскими гробницами». Что сделать еще, чтобы «Пурпурные поля» стали абсолютной действительностью? Принять законы об обязательной эвтаназии и добровольном суициде? И наступит благорастворение воздухов?

Есть такое понятие — совесть. В церковной традиции — стыд. Так вот — стыдно, господа! Всем нам должно быть стыдно. А тем, у кого еще есть силы исправить что-то, чтобы не допустить абсолютного превращения фантастического в реальное — действуйте!

А рассказ — жуткий и гениальный.

Очень недурная вещь. По сути, рассказ – описание мира. Описание этого антиутопичного будущего. Будущего, в котором нет места людям старше 35-и лет. Рассказ – один день из жизни семейной пары людей 40 лет, тщетно, из последних сил пытающихся найти своё место в нём.

С каждой новой строчкой мир прорисовывается всё ярче и вызывает всё большее отторжение… Эта Программа, эти люди будущего – юнцы, будто выращенные в пробирке – умные, хваткие… и бессердечные. С каждой страницей всё неприятней находиться в этом мире. Вот такая вот гипертрофированная «проблема отцов и детей» — выросшая в диктат молодёжи. Полное устранения «старичков» допустивших войну… «Старичков» с их жизненным опытом, мудростью и умением. Чем-то косвенно напомнило «Дети кукурузы» Кинга. Только тут – с большей глобальностью. Это не психоз группки людей – это целый мир. Холодный и неуловимо-обречённый. Ведь эти юнцы сам себя подведут под монастырь… сами себя разрушат.

Написано очень хорошо. Немногословно, без лишнего – и всё по делу. Мир раскрывается постепенно – создавая какую-то внутреннюю интригу. И героям переживаешь, будто чувствуешь их отчаяние в том, что они стали чужеродными – практически не-людьми; и в том, что они осознают, что это грозит, в конце концов, всем… И концовка интригует. Что это за Пурпурные Поля?.. Есть одна догадка… Тревожная догадка…

P. S. Кстати, вспомнилось, в объявлениях сейчас пишут: требуются всегда специалисты моложе 40 (округлённо) лет. Специалистам старше – работы нет. Не звоночек ли?.. «Старикашки»…

Очень тягостный осадок остается в душе после почтения антиутопических произведений. Ужасно, когда в _фантастическом_ рассказе узнаешь элементы современности, видишь предпосылки и тенденции к возможному воплощению описанного. Такая заноза застревает в мозге, и думаешь, думаешь... удручает. Из жизни: возмущает до

глубины души какая-то брезгливость молодых по отношению к людям пожилого возраста. И при этом называют их отнюдь не безобидным «старикашки». Что это: кривое зеркало, недостаток воспитания, предвестники беды?

Хвала высшим силам, такие не все. К жизненному опыту еще относятся с должным пиететом.

Хорошо, что в 1953 году автор не угадал с направлением амбиций молодежи близкого будущего...

. Отношение к детям и старикам — индикатор общественного гуманизма. Хорошо относиться к детям требует инстинкт продолжения рода. Подсознание человека оценивает строение ребенка – форму глаз, головы, тела как нечто приятное, безопасное и беззащитное. От детей приятно пахнет. Они мягкие и пушистые.

Чего не скажешь о стариках. Приятными и беззащитными их делают в основном узы крови. И очень редко чужие старики ласкают органы чувств. Своим видом они напоминают окружающим о финале, ожидающем каждого. Они пугают. Особенно в обществе потребления, где все стараются забыть, что на тот свет с собой ничего не возьмешь. В рассказе старость сильно помолодела, для женщин она начинается еще до климакса. И никакие героические заслуги мужчин, никакой Первый ракетный полк не принимаются во внимание. В таком обществе через несколько лет ее возрастной рубеж может опуститься еще ниже. И лишь это пугает обывателей, безропотно вычеркивающих из памяти вышедших в тираж друзей и знакомых. В последние годы в публичных песнопениях некоторых российских политиков и функционеров Пенсионного фонда зазвучали знакомые ноты, что заставило меня перечитать «Пурпурные поля», и теперь, «угадав мелодию», я советую сделать это всем окружающим.

Читал в детстве, тогда видимо не понял смысла, но сейчас увидел. Разделение на старых и тех кто еще не достиг возраста «списания». Мир лишенный опыта и лица. Этот мир страшен и отражается в лицах без улыбок. Обезличенность и ожидание порога, за которым тебя ждут «пурпурные поля», вот как можно описать жизнь в рассказе.

Рассказ сильный, запомнился. Читал давно, собственно, сейчас я сюда зашел поискать другие книги Крейна, жаль, что они не переведены.

У Азимова всех отправляли на «Пурпурные поля» в 60 лет. Но там их хотя бы не обманывали. Кто знает, что лучше?..

Мрачная и грустная история, которая не столь уж и фантастична. Увы, ситуация, в которой люди, послужившие государству, затем становятся для него ненужной обузой, вполне типична. Фантастичным в этой истории является лишь возраст, в котором человека безоговорочно списывают в «старикашки». Буквально несколькими штрихами автор очень метко показывает безнадежные метания своих героев во все более сужающемся круге, а концовка, хоть и кажется на первый взгляд открытой, не дает оснований надеяться на лучшее будущее. Хороший, цепляющий, правдивый рассказ о людях, вдруг ставших «лишними»

Абсолютно немыслимое допущение... хотя как знать, как знать...

Собственно, страшна даже не конкретная фабула: отсев по возрасту. Страшна дискриминация абсолютно по любому признаку, — гендерному, профессиональному, расовому, генетическому, состоянию здоровья... И безжалостность тех, кто определяет эти признаки и проводит отсев. В данном рассказе это тем жестче, что отсеивающие скоро сами перейдут а разряд отсеиваемых!

Пурпурные Поля — задумка жутковатая: никто не знает, где они находятся, вероятно, посещение и переписка также запрещены, поэтому появляются самые нехорошие мысли об этом месте. Вдобавок туда можно захватить только смену белья, а власти обещают «позаботиться» об имуществе...

Когда-то полезность для общества определялась накопленными знаниями и опытом, которые могли появиться только с годами. Постепенно знания стали доступны для всех, а информация начала устаревать со временем. Нужен был только повод, чтобы здоровые, энергичные и честолюбивые люди захватили власть — и старшее поколение дало им этот повод... Расплачиваться пришлось всем.

Интересен возраст недееспособности — старше 35 лет. Это может показаться авторским преувеличением, но за ним стоит очень хитрая идея. У людей 35-40 лет наверняка уже есть дети, которым от 15 до 20. То есть достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе, но еще не занимающие никаких ответственных постов, где жалость к родителям заставила бы нарушить служебный долг или изменить закон. Родители кажутся такими взрослыми! А серьезные дела делают люди лет на десять постарше, которые наверняка считают, что «старики заедают чужой век».

Серьезный рассказ. Возможно, Кинг читал его, и основная идея, многократно трансформировавшись, нашла отражение в «Детях кукурузы».

Ещё один рассказ о ненависти к старикам. Хотя, каким там старикам! 35 лет по меркам Программы это уже повод слить человека в утиль, в этакие Пурпурные поля. История не такая уж и фантастичная. Разве нет в современной жизни примеров, когда старость выкидывают с работы, из дома, из жизни? На обочину. Их множество. И от этого тем более жутко становится, и горько на душе

Страшный рассказ, модель возможного, но все-таки маловероятного будущего. Этакий фашизм по возрастному принципу. Напомнил немного «Поезд в теплый край» Лукьянеко.