Антуан де Сент-Экзюпери «Мадрид»

«Пули щёлкали над нашими головами, ударяясь о залитую лунным светом стену, вдоль которой мы шли. Те, что летели низко, отскакивали от насыпи с левой стороны дороги. Мы с моим спутником, лейтенантом, не обращали внимания на эти сухие щелчки и в километре от линии фронта, охватывавшей нас подковой, чувствовали себя на белой сельской дороге в полнейшей безопасности. Мы могли петь, смеяться, чиркать спичками...»

«Каждый выпущенный снаряд грозит всему городу. И я чувствую, как весь он сжался в комок, напряг свои силы. Я как бы вижу всех этих беззащитных мужчин, женщин, детей, над которыми недвижная дева распростёрла свой каменный плащ»

«Мадрид со своими трубами, башнями, иллюминаторами похож на корабль в открытом море. Белый Мадрид на чёрных волнах ночи. Город прочнее человека: Мадрид нагружен эмигрантами, он перебрасывает их с одного берега жизни на другой. Он везет поколение. Он медленно плывет через века»

Марафон по лучшим книгам самых любимых писателей начатый в конце прошлого года продолжил самый выдающийся французский автор и авиатор Антуан де Сент-Экзюпери: переслушал в аудио формате с удовольствием все его романы и повести. Художественная библиография у писателя не большая, но здесь тот случай, когда каждое предложение произведений на вес золота. Сегодня поймал себя на мысли, что если бы пришлось выбрать одного из сотен лучших литераторов всех времён, то поставлю Антуана де Сент-Экзюпери первым; пусть у него не так много книг как у Рэя Брэдбери и Стивена Кинга, но абсолютно все вышедшее из под его пера тексты отозвались во мне каждым словом. То есть, Стивена Кинга и Рэя Брэдбери читаю очень давно и книг у них больше, но не все зашли, могу даже составить топ неудачных; а Сент-Экзюпери пишет так, словно высекает в камне, он, глубоко проникнувшись самой сутью мироздания и осознав многомерный смысл, разносторонне выразил его крайне образно на примере опыта полученного из собственных приключений (разве что стоящая особняком «Цитадель» отчасти вымысел ради объёмных метафор) – да, именно так, фактически все романы, повести, рассказы, даже эссе и очерки (реальные) чем-то связаны и плавно перетекают друг в друга. Будучи военным корреспондентом, например и военным лётчиком, автор сильно рисковал, на даже эти приключения граничащие с подвижничеством, он описывает спокойно и не ради пафоса, за подвигами самого автора и его друзей стояли удивительные вещи. И даже сменив полёты над оккупированными территориями доставкой почтой в Африку, Антуан то и дело сталкивался с трудностями: моторы тогда были не такие надёжные, часто приходилось сражаться с бурей, о, свирепость стихий испытывала на прочность лётчиков, неоднократно буря брала верх над несовершенной машиной, потерпев крушение над пустыней автору пришлось однажды чуть ли не целую неделю блуждать в пустыне… А знаете за что он держался? Меня этот момент тронул до глубины души: Антуан думал о друге, Гиёме (ему же он посвятил роман «Планета Людей») который разбившись в Андах, на высоте 4000 метров при морозе -40 продержался четыре ночи. Сначала Гиёме зарылся в снег под самолётом, ибо ветер сбивал с ног, а когда буйство ветра немного поутихло, Гиёме совершил невероятное, он, тот кто проложил над этими Андами воздушный путь не сдался…, и Антуан с мыслями о друге шел в том же направлении. Но, возвращаясь конкретно к «Мадриду» (который к радости открыл сегодня вместе с «Испанскими репортажами»), это произведение о гражданской войне в Испании, здесь писатель выступает в роли военного корреспондента, и как всегда в роли человека: в жуткой мрачной картине разрушения он ищет проблески света и одухотворённость в опустошенных солдатах, идею, за которую действительно стоит сражаться. Чёрт, оказавшись в плану ополченцев, Антуан растопил их лёд враждебности улыбкой, они угостили его сигаретой и улыбнулись в ответ – настолько мощный был позитив и любовь к людям этого человека. О чём бы не писал автор, всё становится наукой жизни, где истина цепляется за истину, и поднимают читателя над самим собой, показывая очарование несовершенного мира. Поэтичность ритуала перед атакой на врага удивительная, уловить такую романтику единства, братства, обобщённости в грубых и прагматичных пехотинцах не просто, тонкость некоторых моментов просто непревзойдённая. Этот же эпизод вошел в роман «Планета людей», вместе с упомянутым в начале очерка фортом в пустыне.