Робертсон Дэвис «Tempest-Tost»

О ЛОЖКЕ ЖЕРТВЕННОГО ВИНА.

Заглавия книг Робертсона Дэвиса — часто идиомы, которые естественно берутся англоязычным читателем, но совершенно неподъемны простой смертной вроде меня. «Tempest Tost» — первый роман Салтертонской трилогии не исключение. Tempest tost не принадлежит к числу выражений. которым легко подобрать точный русский аналог: нечто среднее между «из огня. да в полымя» и «бедному Ванечке все камушки» с неуловимым оттенком «бури в стакане». Или как из китайской «Книги перемен» : «Молния пугает за сотни верст, но она не опрокинет и ложки жертвенного вина».

Хотя «The Tempest» — это еще и «Буря», шекспировская пьеса. которую назначил к постановке местный летний театр. Салтертон хотя и небольшой городок, но колледж в нем имеется, как и понятие о культуре. Вот есть собственный театр, частично на содержании богатейшего горожанина профессора Вебстера (географически на территории его особняка), частично из городского бюджета. И не какие-нибудь там затрапезные водевильчики ставим, а замахнемся на Вильяма нашего Шекспира! Да не на «Виндзорских насмешниц» или «Много шума из ничего» , а поставим-ка мы «Бурю». А «Буря» среди шекспировского наследия на особом месте.

С одной стороны в пьесе ничего не происходит: некогда лишенный престола вероломством родного брата правитель Просперо, коротает дни на необитаемом острове в обществе прекрасной дочери Миранды, уродливого слуги Калибана и духа воздуха Ариэля, которого спас когда-то в обмен на обет служить себе. Просперо маг, стихии повинуются ему и когда двенадцать лет спустя вблизи острова оказывается корабль иноземного правителя с предателем-братом на борту, вызывает бурю. Судно терпит крушение, пассажиры выброшены на берег. Удобный случай восстановить справедливость, а заодно уж устроить судьбу любимой дочери. Потому что на борту корабля красавец Фердинанд, сын неаполитанского короля. Вот и все: справедливость торжествует, два молодых сердца находят друг друга, все поют и танцуют. Однако исследователи считают «Бурю» наиболее сложным и таинственным из шекспировых произведений и даже называют пьесу его духовным завещанием.

Но неоднозначность и лишь видимая простота выбранной драмы не пугает энтузиастов. Распределены роли, не обходится без интриг и шантажа — преподаватель математики и по совместительству казначей театра Гектор Макилрейв угрожает оставить пост, если не получит роли Просперо и... довольствуется Калибаном. А Миранда достается вовсе не ослепительно прекрасной дочери мецената Гризельде, но скромной профессорской дочери Пёрл Вембрейс. Гризельда будет Ариэль и в нее влюбятся все мужчины, но сильнее всех сердцеед Роджер Тассет (сын Крепыша и любимец Рабиндраната Тагора, проездом в Калькутту, только сегодня); друг детства Соломон Бриджтауэр (Солли) и тот самый казначей-математик, учитель сорока лет без денег и без серьезных перспектив (маленький человечек).

Ставит пьесу известная в прошлом актриса Валентина из местных, но давно обосновавшаяся в Нью-Йорке и приведенная в родные палестины необходимостью вступить в права наследования дедушкиным домом со всем скарбом. Там будет и аукцион со многими переживаниями, также приводящими на память бессмертную дилогию Ильфа-Петрова. и первый бал молодой дебютантки («Война и Мир» Наташа); и муки ревности, и попытка суицида и невыносимое счастье жить. просто жить. Пережив потерпевшие крушение любовные иллюзии, как занятную. но глупую блажь.

Робертсон Дэвис стоит каждой потраченной на неудобное английское чтение минуты.