Мартин Сэй «Зеркальный вор»

В центре сюжета этой книги находится, как ни странно, книга. И ее название — «Зеркальный вор». Интригует, не правда ли? Более того, когда погружаешься в мир книг, в какой-то момент начинаешь осознавать особую мистическую истину, скрытую в словесном творчестве. Состоит она в том, что автор, раскрывающий свой замысел скорей всего захватит своим творчеством тех, чьё мышление в словесном потоке срезонирует на его собственном, будь это изящная словесность или интеллектуальная игра, сюжетные хитросплетения и приключения или буйство фантазии и мастерство создания образов. Что предлагает Мартин Сэй в «Зеркальном воре»? Пожалуй, начну с другого «Зеркального вора».

Одноименная книга в книге — это томик алхимических стихов. Почему она носит такое название не очень ясно, как и то, почему и зачем она была написана. В сюжете есть ее читатель и ее писатель. Читатель, восхитившийся тем, что ничего не понял в прочитанном, хочет докопаться до истины у писателя, но тот сообщает, что ничего не может объяснить да и не нужно это. Ну психанул, с кем не бывает, что ты заморочился то так? Читатель не верит, влезает к нему в дом, взламывает страшную тяжелую дверь, от которой исходит отчетливейший запах таинственности... И даже находит там нечто, напоминающее колдовские предметы, расставленные в алхимическом антураже. Читателя это совсем не впечатляет — он хочет видеть смысл в другом. Читателю не нужна эта дурацкая магия, которую можно рассчитать, научно обосновать да еще и перетолочь в горшке. Но пока не об этом, а вернемся к запаху.

Хочется упомянуть, что повествование в книге ведется в трех временных периодах. Связи между ними минимальны, скорее символичны, в духе каббалы — то есть притянуты искусственным образом. Так вот самые отдаленные события происходят в Венеции XVI века и, если что, наполнены они ...фекалиями. И это не какая-то деталь или психологический выверт, даже не единократный эпизод — дерьма тут достаточно: герои едят и испражняются, а во время разговоров поджимают анус, чтобы случайно не навалить в штаны. Один из персонажей специально постится и сидит на особой диете, чтобы получить дерьмо нужной кондиции. Он достает горшок со своими делами, чтобы приступить к ...Великому Деланию. Ох уж эта алхимия. После таких описаний описываемые «резкие» или «тяжелые» запахи, а также «давно забытые домашние» непременно превращаются в запах немытого ночного горшка. Но именно к этому нас и подводит автор. И теперь мы к нему и возвращаемся — к автору «Зеркального вора», книги в книге:

«Ты прочел мою книгу, и она в той или иной мере потрясла твое воображение. Но потом, отыскав ее автора, ты увидел разжиревшего буржуа, напыщенного краснобая и пришел к выводу, что перед тобой — как выражаются некоторые — ходячий мешок дерьма. Это открытие не может не уменьшить ценность самой книги в твоих глазах. Насколько счастливее был бы ты, если бы автор навсегда остался для тебя загадкой! Насколько было бы лучше, если бы книга продолжила существовать в твоем сознании такой, как ты воспринял ее изначально! Не секрет, что нас более всего волнуют и вдохновляют произведения, лишенные четкой формы, — и как тут не вспомнить о фекалиях? А все потому, что они перекладывают на читателя задачу их завершения, выискивания в них смысла. И в результате мы неизменно находим самих себя.»

В общем, нам хотели подсунуть эдакий постконструктивизм, в котором пустоты заменены потоком слов, которые и есть испражнения. И, если кто-то сомневается, то, стоит только начать читать, как ты вляпываешься в это. Никакой эстетики, никакого содержания, никакого смысла. Все центральные персонажи бегаю по окрестностям, продолжая оставаться на одном месте. Один бегает за человеком-легендой, которого, возможно, и не существует. Сам он — ветеран нескольких американских войн, который решил проигнорировать призыв на последнюю — операцию в Ираке — и наняться кем-то вроде охранника в Вегасе. Он слишком слабохарактерен и малодушен, чтобы заняться собой, поэтому предпочитает бегать под указания начальника, которого тоже никогда не видел, получая сообщения в виде порнографических комиксов. Второй — как будто бы тот самый человек-легенда, познавший секреты вселенной с помощью «Зеркального вора». Он осознает, что для этого нужно оказаться аналогичным бродягой, только бегать по собственной воле, а не под руководством других. Третий — якобы тот самый зеркальный вор, шпион, который в стремлении перепродать секрет изготовления зеркал другой стране сталкивается с самим собой — банально отраженным в зеркале. Изготовителя зеркала, обладающего магическими свойствами, этот артефакт сводит сначала с ума, а затем и в могилу (чужими руками, конечно же), а вот героя... Заставляет еще пару раз опорожниться, конечно же.

Если все эти описания как-то заинтриговали, то смею вас разочаровать: в таком виде книга не читается и даже рядом не стоит. Автор посюстороннего «Зеркального вора» не озаботился настоящей литературной работой, а, поев типичных американских бестселлеров, выдал то, что получается естественным путем. Впрочем, он включил в слова персонажа-автора объяснение, почему это адекватно. К слову, той же адекватности написания, например, придерживается Стивен Кинг, хотя рутинное производство словесного поноса привело его к какому-никакому мастерству их производства — не бесформенное.

Что ж, вернемся к первой тайне — тайне словесного мастерства. Она есть, когда в слова возможно вложить смысл. Не обязательно авторский. Слова могут обрамлять личность читателя в процессе чтения — в этом смысл постконсруктивизма. Писатель может создавать лакуны в значении слов и создавая сюжетные рамки. Но можно ли вложить смысл в слова, у которых только одно значение? А здесь именно они — смердящая конкретика, дотошная вербальная магия. Персонажи носом вдыхают запахи, едят ртами и испражняются через анальное отверстие. Иногда они не просто бегают или ездят туда-сюда, а дерутся и делают вид, что хотят пострелять друг в друга. Они ведут разговоры только о том, как бессмысленно все то, что им приходится делать с помощью своих органов тела. Причем бессмысленно даже напрягать мозг — например, считать, или извлекать нечто из памяти. Героя современности тупо лишают всего, потому что он не способен ощущать пространственную перспективу, ведь у него только один глаз. А вот все двуглазые герои в курсе не только происходящего, но глубинных секретов вселенной. В общем-то, для пущего наваливания, будут здесь и фишки с безглазостью...

Автор не очень-то определился, всё-таки для обретения самого себя и поиска истины через его книгу, нужнее зеркало или куча дерьма? Сдается мне, что зеркало писатель у читателя украл. Остальное можно смело смывать.

Зеркала меняют местами правое и левое, но верх и низ остаются на своих местах...

Хитроумный и искушённый издатель поместил кучу отзывов о книге Мартина Сэя ещё до начала её основного текста. При этом все эти отзывы и коротенькие рецензии совершенно естественным образом имеют исключительно горний (возвышенный и выспренний) смысловой и оценочный характер. Тут вам и чистой воды Ах! и Ох!, тут и сравнение романа с некоторыми известными и нашумевшими книгами и авторами (Умберто Эко, Герман Гессе и Дэвид Митчелл — имена в современной и классической литературе не самые позабытые-позаброшенные), тут и намёки на завораживающую, увлекательно-привлекательную трехэтажно-трехступенчатую структуру этого историко-приключенческого мистико-реалистического романа. В общем, издатель сделал всё возможное для того, чтобы по максимуму заинтересовать и взбудоражить вероятно-возможного будущего читателя и (что гораздо важнее!!!) покупателя этой книги.

Трехэтажность и трехступенчатость романа заключается в трёх последовательно-параллельно раскручивающихся сюжетных линиях, в трёх параллельно-последовательно следующих друг за другом главных героях, в трёх пространственно-временных пластах, в которых и совершается весь роман.

По напрашивающейся логике действие романа должно бы происходить от более ранних пластов к более поздним, снизу вверх по шкале времени, с тем, чтобы событийно-сюжетные линии раскручивались от своего логического начала к финальным стадиям.

Однако Мартин Сэй разделил содержание каждой содержательной линии на сюжетно-смысловые куски и отрезки произвольной формы и перемешал их в романе в несколько слоёв, в результате читатель отслеживает развитие событий по каждому смысловому слою романа в несколько приёмов и подходов.

И вот тут уже важно то, что несмотря на вот такую пространственно-временную чехарду и на переходы от одних персонажей и событий к другим и обратно, все эти и люди и события оказываются во власти одной общей центральной и генеральной алхимико-мистической «зеркальной» идеи.

И в этом месте мы отставим нашу книгу немного в сторону и порассуждаем сами. Если встать перед зеркалом и включить фонарик (или зажечь свечу, что более романтично и лучше соответствует сути наших последующих рассуждений), то в отражении мы увидим и фонарик, и свечу, и себя со свечой в руке конечно же тоже. А теперь представим два идеальных (по качеству) зеркала, поставленных напротив друг друга. И если мы направим луч нашего фонарика или горящей свечи в одно из зеркал, то он немедленно отразится и в другом. И, по идее, наш отраженный свет начнёт непрерывно курсировать между зеркалами, а поскольку мы имеем идеальные зеркала, то даже если мы уберём источник света (выключим фонарик или погасим свечу), то отражающийся между зеркальными пластинами свет никуда не должен исчезнуть, энергия света как бы попадёт в ловушку и эти колебания пучка света между нашими зеркалами будут сохраняться бесконечно долго. Такой вот своеобразный аккумулятор света.

Но что произойдёт с нашим отражением, по неосторожности тоже попавшим сюда же (помните, мы ведь фонарик или свечу держали в руке и тоже отразились в системе зеркал)? Ну, по логике наших рассуждений и наше отражение тоже навсегда (или временно) останется здесь, в нашем зеркально-световом аккумуляторе.

А теперь попытаемся с помощью магии вложить в наше зеркальное хранилище вместе с нашим отражением и энергию нашей души. И если у нас всё получилось как надо, то мы имеем на выходе оригинальную действующую материальную конструкцию для перемещения в иные миры и пространства, в зазеркалье. И тут уже полная воля и нашей и авторской фантазии. Правда, всегда нужно помнить, что не всегда из зазеркалья в обратный зад ведут прямые и простые пути и дороги, и что наше отраженье в зеркале вовсе не идентично нам (правое и левое поменяны местами, и Бог весть что там ещё меняется местами на более глубоких слоях и уровнях), и что с помощью зеркал издревле и гадали и вводили в транс, и вообще — если пристально смотреть в Бездну, то она в ответ взглянет на нас...

Все вот эти околозеркальные рассуждения и полубредовые предположения и допущения в этой книге конечно же отсутствуют (по крайней мере в той форме, в которой изложил их тут я) и почти не имеют к ней никакого отношения. Однако же вот пришли в голову. Почему-то...

Читабельно. Сэй больше обещает, нежели соответствует, но с экспозицией у него все в порядке. Интригует нормально, но, если отбросить шелуху, то некоторым образом роман про впечатлительного криминального юношу, который проникся приключенческой книжкой, и начал феерить налево и направо, вдохновляя своим безрассудством иных криминальных типов. Организовано через трех разновременных рассказчиков, эффект некоторой недосказанности относительно , например, Деймонда, наличествует. Все персонажи прямо как от Дины Рубиной — «люди воздуха» ( суперпрофессионалы экзотических специальностей с тягой к международным перемещениям и сильно далеки от станка и пятидневной рабочей недели) , что естественно введет к комиксу. Суперпоединков меж тем в меру — в венецианской части побольше. Мне всякая мистико-антуражная муть показалась пустяшной, а главы собственно про Стэнли уступающими более динамичным главам в венецианских и казиношных антуражах. Добротное развлечение, которое ни с Эко, ни с Митчеллом ( вопреки восторженным стонам на обложке) не сравнимо ни разу.

Странная книга. Первая половина очень затягивает. Недосказнность, интрига. А к концу началась странная ерунда. Ну и обещания Эко, как всегда, оказались фейком :) Врое и ничего, а в результате никак )))