Недочитал. Сломался на половине. Дело в том, что я не очень люблю олимпиадные задачи по математике. И когда учился я сам не любил, да и сейчас просматривая их со своими детьми спустя несколько десятилетий тоже не доставляют они особого удовольствия. Если знаешь алгоритм решения — решишь быстро, не знаешь — быстро навряд ли получится. Текст Игана с не самой оригинальной фантастической идеей состоит из таких олимпиадных задач старшей школы, а местами о основы тервера надо бы знать. Местами проговариваются решения, а разок была фраза «спустя несколько строчек алгебраических вычислений стало очевидно» — прямо по известному анекдоту про легендарных физиков. Причем в тексте в итоге школьники воспользовались пределом... Я для прикола задал эту задачку одной из нейросетей (не нашей) — нейросеть спустя много строчек ответила как и школьники неверно. Но это было ожидаемо. Нейросетки с олимпиадами пока плохо ладят. Так вот. К середине текста мне надоело читать эти задачи. Идея о том, что машина должна работать, а человек думать не то, чтобы новая — Майкрософт подтвердит, но доказывать это таким образом?!

Когда-то прочитав первый опубликованный на русском роман Игана, я написал отзыв, что он для выпускников физтеха и мехмата (ну или примерно так), здесь я бы посоветовал эту повесть тем, кто поступает сейчас в вузы и пишет всевозможные олимпиады по математике. Кому ещё подобное чтиво может быть интересно? Ну, наверное, преподавателям, но и всё.

Так то я вряд ли больше «2» поставил, ибо практически нечитаемо, но на половине понял, что с меня хватит. Как-то так.

Очередной сконструированный Грегом Иганом текст. С одной стороны, для Игана последних лет это норма: сюжет нужен только ради парочки научных идей, с другой в этот раз одна из этих идей заслуживает внимания не только поклонников супертвёрдой НФ.

Для меня с давних пор одним из образцов идеального НФ-рассказа является «Весь мириад путей» Ларри Нивена, повествующий о бесконечности параллельных миров и, как следствие, обесценивания каждой конкретной человеческой жизни. Иган борется с этим тезисом как может. Нивен брал эмоциями, Иган отвечает космологической топологией. Как писатель Нивен, без вариантов круче, но попытка Игана доказать, что мы живем «лучшем из всех возможных миров», потому что этот мир один-единственный заслуживает уважения.

С третьей стороны... Для любого человека Вселенная настолько огромна, что конечна она или бесконечна вопрос исключительно философский. Помню, как на первом курсе преподаватель матана, стоя у доски пытался убедить нас что в бесконечной дроби есть разница между последовательностью девяток в периоде и последовательностью, где вместо этих девяток перед ними число на разряд до значение увеличивалось на 1, а потом шли бесконечные нули. Преподаватель говорил. что эта разница принципиальна. Мы её не видели. По мне Иган в этом рассказе тот самый замечательный теоретик-преподаватель математики, но вот с точки зрения практики я и так поверю, что мой мир единственный, пока не побываю хотя бы в десятке-другом параллельных миров.

С использованием заметок для Medium (https://shorturl.at/yRLmw + https://shorturl.at/BwuFE).

Греческая легенда о корабле Тезея, известная в пересказе Плутарха, пользуется в информационный век незаурядной для столь древнего сюжета популярностью. Легко догадаться, отчего: она превосходно иллюстрирует одну из наиболее заковыристых проблем адаптации человека к эпохе строительства киберпанка и, шире, Технологической Сингулярности. Конечно, если последняя вообще нам светит.

Киберпанк и новая космоопера предлагают баснословное разнообразие субстратов, на которых может быть запущено сознание разумного существа; если отождествить жизнь с информацией, а информации позволить овеществиться, то ничего иного и ждать нельзя. М. Джон Харрисон в «Свете» и его продолжениях великолепно показывает это на примере теневых операторов, странной и отчасти паразитической информационной формы жизни, приблудившейся к человечеству в Галактике после выхода на сверхсвет.

А вот «Ковры Вана» Грега Игана, повесть, интегрированная впоследствии в «Диаспору» и чаще прочих у этого автора антологизируемая: жизнь на Орфее, планете системы Веги, существует в виртуальности шестнадцатимерных преобразований Фурье гигантской молекулы весом двадцать пять килотонн. Хотя ковры живые, растут, прибавляя новые атомы по краям, и делятся, когда механическое воздействие океанских волн разламывает более крупные листы, разумной жизнью они сами по себе уж точно не являются.

Вдруг один из постчеловеческих персонажей, глейснерианский робот Карпал, ради интереса возясь с моделирующим ПО, отображает динамику краев ковра через преобразования Фурье. В его шестнадцатимерной версии он замечает эквивалент компьютерной программы, а внутри этой программы — богатую и сложную экосистему, с индивидами, несомненно обладающими интеллектом (включая самосознание и осознание других как разумных существ). Океан Орфея пуст и, если не считать ковров, стерилен, но эта жизнь не менее роскошна, чем были экосистемы Большого барьерного рифа или экваториального дождевого леса погибшей Земли. Другой вопрос, что Первый Контакт с нею установить не удаётся: она изолирована внутри симуляций своего биологического компьютера, эквивалентного универсальной машине Тьюринга.

Но Диаспоре полиса Картер-Циммерман это, пожалуй, и не нужно: солипсистов они недолюбливают.

Вполне естественно, что перспектива оцифровки разума (или даже полной миграции человечества в небиологическую форму существования) прельщает не всех. “Технологические процессы, задействованные в этой трансформации… лишены нейтральности”, отмечает Нэнси Кэтрин Хэйлс в работе «How We Became Posthuman, or Virtual Bodies in Cybernetics, Literature, and Informatics» (https://press.uchicago.edu/ucp/books/book/chicago/H/bo3769963.html). На первых же страницах этой классической книги Хэйлс подтрунивает над трансгуманистическими идеалами выгрузки сознания и цифрового бессмертия: «Даже если представить, что такое разделение было бы возможно, с какой стати сознанию оставаться неизменным в совершенно иной среде, не имеющей связей с его телесным воплощением?»

Пока что Земле и Солнечной системе не угрожают никакие катаклизмы галактического масштаба (или хотя бы вторжение инопланетных захватчиков), и еще позволительно вести расслабленные диспуты о целесообразности киборгизации и выгрузки сознания. Как изменится градус подобных дискуссий, случись жареному петуху прицельно клюнуть Человека? Иган, последовательный сторонник “оптимистического трансгуманизма”, который у него в мире «Диаспоры», впрочем, частенько оборачивается экзистенциальным хоррором «в конце науки», отвечает на критику Хэйлс идей цифрового бессмертия азартно:

«Если вы просто акцентируете внимание на том, что человеческий мозг выступает продуктом обширного биологического, эволюционного и социального контекста, а в отрыве от такого контекста не может быть понят, я с вами на 100 % соглашусь. Однако все концепции выгрузки, кроме самых наивных, предусматривают определённое усилие по воспроизведению этого контекста, а в пределе технологии достаточно далёкого будущего не существует физических принципов, препятствующих выгрузке всего могущего оказывать причинно-следственный эффект на мозг, тело и поведение индивида. В этом пределе можно даже удовлетворить требованиям Роджера Пенроуза и симулировать всё (тело и непосредственное окружение вплоть до атомного уровня) на квантовом компьютере.

Чтобы навеки воспрепятствовать самым изощрённым формам выгрузки, вам придётся настаивать на мнении, что человеческий субъективный опыт порождается лишь в точности такой биохимией, как в людском мозгу, или, если вы допускаете определённую степень замены, вам придётся предложить разъяснение, почему некоторые подмены оставляют наш субъективный опыт неизменным, а другие — нет…

… К примеру, Ханс Моравек предлагает задуматься, что произойдёт, если заменять некоторую часть ЦНС протезами-подсистемами, способными продуцировать идентичную биохимическую реакцию в ответ на те же данные на входе. Помешает ли один протезированный нейрон мне остаться мной? Сделает ли он меня нелюдем? Воспрепятствует ли работе сознания? А как насчёт десяти нейронов? А сотни?»

Ага! Вот и он, корабль Тезея, в формате раскавыченной цитаты. Вполне сгодится для путешествия в бутылке по морям планеты Орфей. Порой корабль в бутылке и есть послание, для какого, на первый взгляд, не хватило места.

Иган в «Диаспоре» воспринимает классический буддизм как деструктивную для эволюции человечества философию, и на гневном фоне гамма-всплеска Ящерицы с ним было бы трудно поспорить. Источникам экзистенциальной угрозы навроде сверхновых или зародышей альтернативного вакуума все равно, считаете ли вы их иллюзорными; а в 2020-м как раз индийские власти вводили в рамках карантиновирусной аферы один из самых изуверских режимов локдауна.

Однако, как обычно, есть нюанс: сильную проблему сознания в чат-рулетке так легко не забанишь, и, быть может, не столь уж непоправимо заблуждался обративший себя к буддизму Иносиро из полиса Картер-Циммерман. Возможно, в эпоху походов Александра Великого сюжет о корабле Тезея проник в Азию через греко-буддистов, и так появился его точный идейный аналог, который находим в китайском трактате «Да чжиду лунь» (大智度論), переводе индийского комментария к «Махапраджняпарамита-шастре».

Впрочем, в притче из «Да чжиду лунь» один из демонов оказался неблагодарным подонком, поучаствовав в поедании исходного тела вместо того, чтобы заступиться за высказавшегося в его пользу свидетеля. Ковры Вана на Орфее, кстати, съедобные, полисахаридные. Лучше не представлять, какой ксеноцид там бы учинили бактерии с корабля телесной земной культуры.

C использованием заметок для Medium (https://shorturl.at/k0cav + https://shorturl.at/BwuFE).

Гамма-всплески принадлежат к наиболее энергетически мощным и, следовательно, самым опасным явлениям для любой жизни во Вселенной, за исключением, быть может, лишь самых высокоразвитых цивилизаций. Да и тем лучше подстраховаться, а не сгружать все яйца в одну колыбель своей культуры или, как поступили продюсеры яблочной кино«Академии», всех имперских клонов-Клеонов — в одну башню дворца на Транторе, для вящего удобства потенциального террориста или безумца.

Но стоит подчеркнуть, что, несмотря на грозную славу, которую обрели ГВ в научпопе и НФ благодаря своему колоссальному “энергоизмещению”, гамма-всплесковая угроза требует весьма неудачного сочетания факторов; конечно, когда такое сочетание все же происходит, то пожаловаться на него на всем пути выброса жесткого излучения уже некому.

Каноническим примером «гамма-всплескового» романа-катастрофы в англосферной НФ выступает «Диаспора», чья вселенная отмечает в этом году 30-летний юбилей («Ковры Вана», https://fantlab.ru/work49786#response201492 + https://fantlab.ru/work49786#response512527, как отдельная повесть выпущены в 1995-м). Роман Игана и примыкающая к нему приквельная повесть «Планковский прыжок» затрагивают, разумеется, не только проблему выживания разумных видов при гамма-всплеске, но вряд ли кто-нибудь поспорит, что загадка ГВ для «Диаспоры» стержневая — она создает главную детективную (если такой термин применим к этой сверхтвердой НФ, где преступления в привычном телесным культурам смысле давно изжиты, а основные генераторы душевной разрухи и фрустрации — непокоренный барьер скорости света как предельной при распространении информации да головокружительные вопросы теоретической физики и обслуживающей эту физику математики) интригу романа.

Несколько забавно, что страницы, посвященные удару гамма-всплесковой пушки по Солнечной системе и предваряющим его лихорадочным попыткам спасти остатки плотского человечества от верной гибели, в «Диаспоре» лучшие с художественной точки зрения, да еще и с нехилым отрывом: добрую половину книги, а также весь «Планковский прыжок», порядком портит прозелитический, отдающий проповедями Жана Кальвина перед католиками и его почти-однофамилицы Сьюзен Кэлвин перед роботами, пыл противостояния «физиков» и «лириков» — трансгуманистов и консерваторов-антиглобалистов, на наши современные деньги.

Как это сделать корректнее и без ущерба для беллетристической составляющей, в те же годы показали Нэнси Кресс (https://fantlab.ru/work17160) или Чарльз Шеффилд (https://fantlab.ru/work40426#response206411).

Я совсем не хочу, кстати, сказать, что Иган ошибается, старательно прорабатывая каркас физики своего сеттинга и увязывая его с современными себе (или уже ставшими классикой) научными теориями — Эйнштейна, Пенроуза, Ровелли, Смолина и др. Я и сам этого абсолютно не чураюсь для изредка пинаемой в свободное время беллетристики, но у нас с Иганом подход к инфодампам и подкат к Заклепочнице Рози радикально отличается.

Загвоздка в том, что грандиозные житейские проблемы постчеловеческого общества (а они, бесспорно, должны появляться независимо от нашей с вами аппаратно-программной базы; чтобы убедиться в этом, достаточно осознать, что человеческая эволюция практически полностью переключилась на технологический трек больше пяти тысяч лет назад, сразу после изобретения письменности, ключевого открытия на пути к потенциальной отвязке Человека от его биологического фундамента) у Игана неизменно описываются стилем доклада на студенческой научной конференции, причем не Стэнфорда, Кембриджа или Токийского университета, а конституционного собрания активистов «Доксы» перед клятвой в зале для игры в мяч при НИУ ВШЭ.

Антагонисты же в дилогии если и появляются, то выведены карикатурно, в худших традициях «популяризаторов науки» и апологетов Воинствующего Прогрессивизма 2.0 типа Докинза или Ирины Якутенко. «Иган одушевляет свои постчеловеческие полисы, представляя... чем-то вроде оцифрованных и рафинированных республик Италии времён Ренессанса; на страницах остальной книги вопросы имеют академический характер, ответы представлены в стилистике учебников или справочников, а персонажи, по существу, не более чем ведущие современных научно-популярных передач в обёртке программного кода», отзывается о дилогии Гвинет Джонс.

Этнокультурные и гендерные различия, если не считать приверженности одного из друзей Ятимы с азиатским именем метко критикуемому за токсично-нигилистическую пассивность прошивки буддизму, не предусмотрены вовсе (что подчеркивается и выбором гендерно-нейтральных местоимений в «Диаспоре»), трансгуманистические персонажи мыслят до того схоже, что без постоянного тегирования их распознавание, как и в старосоветских (анти)утопиях Ефремова, затрудняется. «Один рецензент НФ-журнала со смеху покатывался. Он был буквально не в состоянии постичь концепцию любви, не включающую генитальные фрикции», обижался Иган в пору работы над «Диаспорой» по другому поводу. Однако подколка явно попала в цель:

Нет, ребятки, сильную проблему сознания в вашем чате так легко не забанишь, и, быть может, не столь уж непоправимо заблуждался обративший себя к буддизму Иносиро из полиса Картер-Циммерман. «В альпинистах сразу опознаёшь людей, но подавляющее большинство людей не таково, чтобы в них сразу опознавались альпинисты», отзывается о персонажах Игана Пол Грэм Рэйвен, и нарочитое противопоставление «физиков» и «лириков» из «Планковского прыжка» губительно для вживания в сеттинг средствами квалии бессмертных персонажей. Каковая должна естественным образом не отрицать нашу и не повторять ее, а предлагать надстройку, оправдывающую такое вживание.

Различия эти с высокой вероятностью успешно переживут постчеловеческую трансформацию, примерно как у Джордана в «Колесе времени» гендерный оттенок магии, с которой работает ревоплощенный служитель Темного Бальтамель, не меняется от переноса его ехидною шуткой хозяина в женское тело вместо мужского. От распространения компьютеров и информационных технологий в нашем варианте реальности не стало меньше ни клерков, ни ксенофобов — этнических националистов.

Результат получается пикантным и слегка печальным: формально «Диаспора» (или, к примеру, «Лестница Шильда») едва ли не самые крепкие по части заклепок произведения за всю историю англосферной НФ после Золотого века пальпа, а на практике «очарование чуда», за какое фантастику обычно и ценят сильней всего, слишком часто заглушается миазмами постструктуралистской леволиберальной адвокации от «активиста по защите прав беженцев, промышляющего программированием» (это не обидный ярлык от меня, а самохарактеристика Игана в полностью свободное от литературы время 2002-2006 гг.: он себя так определял в интервью https://fantlab.ru/work857626 биографу Карен Бёрнэм).

«Я всегда считал, что наиболее правдоподобным ответом может считаться стандартное материалистическое восприятие сознания: человеческий мозг веществен, как и всё остальное, и сознание есть лишь свойство мозга. Мы сознаём, но это не прибавляет к нашей способности воздействовать на мир ничего, что не могло бы найти принципиального истолкования в обычном поведении молекул, из которых мы состоим... Фактически это и есть одно из величайших прозрений за последние три сотни лет: человеческие существа полностью принадлежат материальному миру, и мы в конечном счёте подвластны тем же исследованиям и манипуляциям, какие можно проделать с любой другой физической системой», поясняет Иган. Конечно, киберпанк и посткиберпанк неизменно исходят из аналогичного представления о возможности переноса человеческой личности на виртуальные планы бытия — но Игана при знакомстве с авторами этих жанров тянет почитать в последнюю очередь, в основном потому, что он киберпанк не любит, а лишь мимикрирует под него: киберпанковская классика еще в юности вызывала у Игана «раздражение своей одержимостью хипповством». Хм, академическая одержимость культурой отмены и правами аббревиатурных меньшинств, подпитывающая молодежные протесты нашей эпохи, едва ли предпочтительнее.

Далёкое будущее Диаспоры по Игану — мир, где научные данные нет нужды засекречивать, где любое число команд может испытывать любое число подходов, а люди вольны участвовать в погоне за истиной или не участвовать, в зависимости от своего желания. На тридцатилетнем юбилее цикла, после BLM/TDS-флэшмобов, пандемии карантинов и беспрекословного прогиба большинства ученых под повесточку истеблишмента стартовой фазы прокси-мировой войны, такой подход остается привлекательным, но доверия вызывает еще меньше, чем до массированных гонений «университетского жречества» на версию утечки COVID-19 из Уханьского института вирусологии или фетвы Криса Линтотта в адрес Абрахама Лёба за доводы последнего в пользу отправки «Юноны» с орбиты Юпитера на рандеву с 3I/ATLAS.

А всего примечательней, что Иган в «Диаспоре» смухлевал именно по части опорной структуры сюжета, поместив источник Lac G-1 с аномальными характеристиками гораздо ближе к Солнечной системе, чем это допускает современная астрофизика, уже весьма основательно изучившая потенциально угрожающие объекты, вроде звезд Вольфа-Райе, в нашем захолустном Млечном Пути. Представить себе черную дыру вроде Чандрасекара из «Планковского прыжка» примерно на таком же удалении от Земли еще можно, пускай и с трудом, а вот для системы типа Lac G-1 у меня это не получается даже с очень могучим подавлением недоверия.

Более того, высказано мнение, что в Галактике гамма-всплески калибра уничтожившего плотчиков «Диаспоры» вообще невозможны (в пределах, конечно, представлений современной физики) независимо от расстояния до гипотетического источника угрозы: Млечный Путь слишком обогащен металлами (в астрофизике под металлами понимаются все элементы тяжелее водорода и гелия), чтобы достаточно продолжительные гамма-всплески в нем могли иметь место. Достаточно продолжительные — это какие, спросите вы? Накопленная с 1960-х историческая выборка демонстрирует четкую бимодальность в распределении гамма-всплесков по длительности, позволяя разграничить их популяцию на короткие, с ожидаемой средней продолжительностью менее полусекунды, и длинные, которые извергают свою энергию в течение полуминуты и более. Очевидно, этим группам соответствуют и различные классы механизмов всплеска. Во второй группе особо выделяются сверхдлинные гамма-всплески; скажем, GRB 221009A, чрезвычайно продолжительный и мощный гамма-всплеск трехлетней давности, занял около десяти минут. Повторюсь, не то чтобы жизни на мирах, которые могут быть затронуты ударом подобного космического хлыста, станет легче из-за того, что по ней стегнул короткий гамма-всплеск, а не долгий или ультрадолгий: даже самые короткие явления этого класса излучают больше энергии, чем звезда солнечного типа за весь срок работы (десяток миллиардов лет), и даже крайне далекие, по человеческим понятиям, всплески воздействуют на планетарные оболочки, атмосферные и биосферные, весьма ощутимо — энергия элементарных частиц, прилетающих со всплеском, достигает уровня самых мощных космических лучей. Так, вышеупомянутый GRB 221009A считается и очень близким к Земле гамма-всплеском, по меркам данного класса событий: настолько близким, что детекторы орбитального гамма-телескопа НАСА Fermi Gamma-ray Space Telescope испытали перенасыщение, земная ионосфера на несколько часов увеличилась в размерах, а на длинных волнах радиосвязи были зафиксированы помехи (вы, конечно, ничего этого не заметили). По самым свежим данным, от источника GRB 221009A Солнечную систему и вас, читающих эти строки, отделяло примерно 2.4 млрд световых лет (красное смещение сигнала z = 0.151), и событие это столь редкое, что в предыдущий раз всплеск сравнимой мощности наблюдался бы из окрестностей Солнца еще до начала голоценовой эпохи.

Отсюда понятно, до какой степени вольно обошелся Иган с астрофизикой подобных катаклизмов.

Аналогичная licentia poetica, а говоря проще, жутчайший ляпсус, наблюдается в «Карантине» (https://fantlab.ru/work390972#response453426). И эта работа у Игана опять-таки среди самых привлекательных эстетически, именно «Карантин» и «Диаспору», да еще, пожалуй, «Теранезию» (https://fantlab.ru/work49740#response187852), рекомендую я обычно желающим начать знакомство с этим автором, которые отдают себе отчет в неустранимых недостатках его уникальной манеры.

Совпадение? Не думаю.

Мэтт Дено в статье «Reading Egan» для «Strange Horizons» дает, пожалуй, наилучшую формулировку интуитивно рождающихся претензий к «Диаспоре», «Планковскому прыжку» и творчеству Игана в целом:

«Если Иган уверен, что способность понять Вселенную — естественное свойство человеческой жизни, то мне кажется принципиально важным прописывать убедительно человечные характеры персонажей, достигающих этого понимания. В противном случае доводы Игана выглядят как-то шатко».

Первые два произведения цикла были просто отличными, поставил 8 и 9 соответственно.

Эта поделка просто какой то мусор, Иган явно отписал ради бабла.

Туповатый журналюга, со всякими имунными примочками, разъемом в пупке ведет все повествование. Начинается все с интересной сцены и все интересное ей и заканчивается. Далее 25% книги околомлодрама с тупейшими диалогами, еще 25% поездка, 50% типа конференция по физике «теории всего». Ага, только вот теории там (в отличие от первых книг) ровно на 5-6 абзацев — вместо этого какие то феминисткие дуры и религиозные журналюги задающие физику тупейшие провоцирующие вопросы все о том же (фемки, религия).

Физик, черная баба из Африки — ага. По диалогам ее понятно — негр пустейший. Нигде в диалогах про теорию почти ничего нет, вместо этого одна скучная вода. Упоминается 2055 год — упоминается что прошлая конференция былв в Замбии кажется (типа негры стали передовыми учеными ;-) ).

При чтении воображению даже не за что зацепится — одна пустейшая социальная говорильня. БЕЗ философии (журналюга то тупой — сто раз упоминает что он ничего не понимает).

В конце какие то террористы, взрывы стрельба — скучнейшим образом поданая.

В общем очень жаль потраченного времени на этот откровенный мусор. В корзину. Не советую любителям твердой фантастики. Кто вообще потсавил этот тег? Там ее вообще нет.

Великолепная научная фантастика, слегка подпорченная концом неопределенности — что так любили наши советские фантасты в суровую бытность СССР, когда было модно подобным образом показывать печаль бытия, а впоследтвии рассказывать, что это был тайный знак сопротивления непокорной интеллигенции суровому режиму. Товарищ Иган так же воплотил этот скорбный литературный прием, дав надежду и фактически тут же ее отобрав. Только это слегка подпортило общее впечатление от в целом потрясающей картины.

Что приятно, при всей научности — во всяком случае, для простого читателя — автор совершенно не испугался добавить простой драмы, накала страстей и даже обычных приключенческих ноток, сделав историю близкой широкой аудитории. Здесь есть все, чтобы получить удовольствие, даже если вы не до конца поняли концепцию с мегапращой и динамикой движения багги в открытом космосе. Все настолько расставлено по местам, что невольное сочувствие героине, ее ребенку и не очень умному мужу возникает само собой, безо всяких дополнительных ненужных лирическо-буквенных инструментов. А что нужно простому читателю, кроме как искреннего погружения в материал и переживания за персонажей, как за самое себя?

Пожалуй, единственный рассказ в ужаснейшем сборнике «Лучшая фантастика», которому от всей души хотелось бы поставить высший балл. Но подобные открытые завершения историй уж слишком упрощают авторскую работу, когда понимаешь, что любая придуманная тобой финальная точка не будет столь мощна, как все произведение в целом, и... просто ее не ставишь.

Хорошая фантастика о попытках создания искусственного интеллекта.

Главный герой — успешный бизнесмен, пытающийся создать искусственный интеллект. В его распоряжении есть новейшие сверхбыстрые процессоры, позволяющие моделировать жизнь в компьютерной программе с необычайно высокой скоростью. Цель этого эксперимента — смоделировать эволюцию человечества, чтобы в конце концов увидеть как электронные существа обретут самосознание, создадут новые сверхбыстрые компьютеры и даже смогут выйти за пределы своей программы. В ход идут все инструменты эволюции — смертность, голод, природные катастрофы. А кроме этого программа постоянно донастраивается, меняются желание её электронных жителей, подвергается цензуре их действия, направляются их научные открытия в нужном русле и так далее.

Автор рассказа размышляет о том, имеем ли мы право быть жестокими по отношению к искусственным существам, к искусственному интеллекту и к электронным жителям выдуманных миров. Показываются сомнения главного героя, быть ли жестоким или быть добродетельным. Всё это разжёвывается достаточно интересно.

Годная фантастика на тему создания искусственного интеллекта.

Размеры атомов, молекул, прочность материалов и скорость химических процессов в нашем мире зависят от свойств электрона, его массы и заряда. Будь электрон тяжелее — все атомы стали бы меньше, связи — прочнее, а скорости бы увеличились. Любопытно, что в нашем мире у электрона действительно есть тяжёлые двойники: мюон — в 200 раз тяжелее и тау-лептон — в 3500 раз тяжелее электрона. Если заменить все электроны в веществе на мюоны, мы бы получим мюонные атомы: в 200 раз меньше обычных, реагирующие быстрее и прочнее связанные друг с другом. К сожалению (а может и к счастью), мюон и особенно таон неустойчивы: мюон живёт в среднем 0.002 секунды, а таон — крохотные 0.0000000000002 секунды. Поэтому мюонные атомы сразу распадаются, а о таонные — не успеют даже сформироваться. Будь они стабильны, мы бы могли наблюдать два новых типа материи, во всём копирующих обычную, за исключением огромной плотности и прочности.

Грег Иган в своём романе рассматривает мир, где есть 8 типов электронов, каждый — вдвое тяжелее предыдущего и все — стабильны. Каждый из них образует свой тип материи, каждый тип материи — порождает свою жизнь. Какие проблемы возникнут перед обществом, где есть 7 типов людей, по одному на каждый масштаб (кроме нулевого)?

В целом предпосылка романа интересная, и начало достаточно интригующее. К сожалению, вторая половина, посвященная в основном политике — получилась скучноватой и наивной.

В основе рассказа — довольно интересная фантастическая гипотеза о том, что медицинские нанороботы, созданные поначалу для общих лечебных целей, после смерти своего разработчика начали эволюционировать в попытке найти способ оживить своего создателя. Они стали использовать животных и людей для проведения не только научных исследоварий, но и для обеспечения инфраструктуры для собственного существования: строительство ферм, лабораторий и т.д. Но используют своих носителей довольно осторожно, не принося им вреда.

Главный герой, паренек-подросток, живущий уединенно со своими родителями, в определенный момент начинает чувствовать зов нанороботов — его вызывают (просят) явится на одну из их ферм, чтобы поучавствовать в научных экспериментах. И он со страхом и осторожностью откликается на этот клич, и едет в путешествие.

Рассказ не особо остросюжетный, но интересный в другом. Довольно интересно описываются методы нанороботов (роя) по поиску решения. Они действуют как единая нейронная сеть, распределенная по миллионам человеческих и животных тел и держащая связь по какому-то аналогу дальнодействующего вай-фая. Их задача — не просто оживить своего создателя, но и убедиться, что это именно он, т.е. его сознание такое же как и прежде. Для этого они разыгрывают спектакли-моделирования, пытаясь добиться точно такого же поведения у «оживленного», какое оно было при жизни: такие же движения тела, глаз, такая же интонация речи и т.д.

Идея очень интересная! Хотелось бы в этом и поучавстовать и внедрить в реаььности.

К сожалению, качество перевода книги, скачанной на мою электронную читалку, оказалось низким – вероятно, машинным и с многочисленными грамматическими ошибками, что затрудняло чтение. Однако, несмотря на это, сюжет смог меня заинтересовать. Особенно впечатлили описания виртуальной реальности, нюансы цифрового существования и процессы создания новых сущностей в этой среде. Удивительно, что книга была написана еще в 1997 году – автор довольно точно предвидел некоторые моменты, которые мы сейчас начинаем понимать при работе с нейросетями.

В целом меня зацепили детали, например описание существования в пятимерном пространстве и адаптация к нему существ из трехмерного мира. Органические компьютеры, эволюционно развивающие симуляцию жизни – все это очень оригинально и увлекательно. В целом, я оцениваю книгу на твердую восьмерку и проникся уважением к Грегу Итану.

Скучное, многословное, псевдонаучное произведение. Про такое говорят «замах на рубль — удар на копейку». Понятно какие идеи пытается продать автор. Но написано просто неинтересно: персонажи пресные, сюжет вялый, темп черепаший. Читать такое просто невозможно или уж вообще от полной безнадёги.

Научно-фантастический роман «Отчаяние» Грега Игана предлагает читателю историю о научном журналисте (прямиком из анекдота про «Ученые изнасиловали журналиста!»), решившем снять тихую спокойную документалку о разработчице Теории Всего из ЮАР на конференции по теоретической физике, но попавшему в эпицентр мета-физического триллера об информационном Большом Взрыве.

Этот роман – вершина раннего творчества Грега Игана. Если «Карантин» – хороший детектив вокруг модного квантового фантдопа, а «Город перестановок» – серьезная, усердная работа по моделированию цифровой жизни, то «Отчаяние» – без всяких скидок большая литература. Главным героем здесь выступает обычный человек, пусть и постоянно контактирующий с учеными, но плохо разбирающийся в науке и в целом к научному знанию профессионально безразличный: работа есть работа.

Поэтому «Отчаяние» является, видимо, самым комфортным для чтения романом Игана: когда начинается лекция на сложную тему, герой сообщает читателю лишь то, что он ничего не понял (в отличие от следующих книг, где все-все уравнения, диаграммы и графики представлены в исчерпывающем виде). Нужно это, чтобы дать неангажированному персонажу разобраться, чем же научное знание лучше мистических учений и политической идеологии – и материала автор накидывает богато с обеих сторон.

Фантдоп в «Отчаянии» потрясающий: что если исчерпывающе описывающая Вселенную Теория Всего и создает эту Вселенную вокруг себя? Если так, то будущее человечества оказывается зависящим от того, какая из возможных Теорий Всего будет завершена первой и кто станет первым осознавшим эту теорию человеком. Завершение Теории Всего может оказаться как благом для мира, так и его смертью, поскольку смешение физической реальности и информационной виртуальности превратит материю в чистую математику, абстрагирует бытие до уровня платоновских эйдосов и все попросту исчезнет.

Никто не знает, как получится на самом деле, поэтому верующим во благо Теории Всего приходится бороться с верующими в губительность Теории Всего за жизни ученых, эти теории разрабатывающих. Так выясняется, что даже в самой строгой теоретической науке без религиозных моментов не обойтись, как только возникает задача интерпретации математических выкладок: хорошо, у вас тут и правда правая сторона уравнения равна левой, но какой в этом уравнении практический смысл? Иган мастерски выкручивает проблему связи между теорией и практикой до максимума, делая научное знание в виде Теории Всего угрозой человеческому существованию.

Игана принято ругать за сухое повествование, но «Отчаяние» наполнено живыми эмоциями, житейскими ситуациями и размышлениями не о теориях, а о том, что хорошо и что плохо с точки зрения простого человеческого здравомыслия. Как будто не Иган писал. Я раньше всем советовал начинать этого автора с «Диаспоры», но теперь буду советовать стартовать с «Отчаяния», поскольку именно здесь у Грега Игана самые высокие показатели литературности и человечности (при том что пресловутую «человечность» в книге он ох как ругает). Здорово, что эта книга была издана официально АСТом и ее можно легко найти на вторичке за нормальные деньги.

А уж какой там финал – я хоть и угадал его где-то на последней четверти, но все равно был шокирован. Если твердая научная фантастика может быть большой литературой, то «Отчаяние» – ярчайший пример такой возможности.

Научно-фантастический роман «Город перестановок» Грега Игана предлагает читателю историю о создании независимой от реальности виртуальной машины, чье население случайно создало новую вселенную.

Если «Карантин» – детектив, сквозь который прорастает НФ, то «Город перестановок» уже лишен шаблонной сюжетной обертки. Книга подробно разбирает все аспекты существования цифровых копий человека, вплоть до политических (пока копии не признаны субъектами права, они могут только чьей-то собственностью) и экономических (жизнь копий занимает массу вычислительных мощностей, и они обязаны сами их оплачивать, нищая копия просто перестанет обсчитываться).

В центре внимания, поскольку это Грег Иган, находятся экзистенциальные и этические вопросы: что ощущает копия? что допустимо делать с копиями? стоит ли признать их живыми? каково копии отставать от естественного времени (из-за того, как сложно их обсчитывать)? каково копии оказаться в окончательной изоляции от реальной вселенной? Техническая сторона, как обычно у автора, продумана и блестяще описана. Если вы интересуетесь темой цифровых копий человека – это, пожалуй, лучшая художка по теме.

Иган не был собой, если бы эту узкую земную тему не связал с чем-то гораздо большим. В «Городе перестановок» он предлагает в качестве фантдопа отмену принципа причинности. Главный герой через непрерывность своего восприятия внутри виртуальной среды, обсчитываемой на разных компьютерах в разное время, открывает возможность путем пермутаций создавать связанные системы из сколь угодно разнесенных в пространстве-времени материальных частиц – «теорию пыли».

Эта машина и есть Город перестановок, на примере которого автор рассматривает проблему абсолютного бессмертия, когда человеческое сознание живет не то что очень долго, а именно что бесконечно.

Как большой любитель клеточного автомата «Жизнь», я радовался всякий раз, как от этики и экзистенции виртуальных людей Иган обращался к этике и экзистенции клеточных автоматов. Автор прекрасно разбирает разницу между программными симуляциями мира, где все условно и может быть в любой момент изменено, и клеточными автоматами, где действия жесткой ограничены набором базовых правил. Именно эти ограничения делают клеточные автоматы более реальной средой, чем виртуальная реальность.

«Город перестановок» – зрелое, серьезное, многоаспектное исследование в художественной форме одного из вероятных путей развития человечества. Провал продаж этой замечательной книги в серии «Звезды научной фантастики» говорит лишь о том, что у научной фантастики нет читательской аудитории, читателю подавай боевички да детективчики – ну или эзоповы размышлизмы о дне сегодняшнем – в технологичных декорациях.

Научно-фантастический детектив «Карантин» Грега Игана предлагает читателю историю о том, как частный сыщик искал умственно отсталую женщину, а нашел невероятную тайну Вселенной.

В этом раннем романе Иган показывает, как надо писать настоящую научную фантастику – не приключенческий роман с околонаучными элементами, не псевдонаучное фэнтези, а самую что ни на есть нф-ную НФ: берем какую-то горячую научную фактуру, развиваем ее в фантастическом ключе и от последствий этого моделирования отстраиваем в обе стороны (к началу и концу) сюжет книги. При таком подходе научный момент всегда остается в центре действия, а не работает в роли второстепенной декорации для шаблонных ходов боевика / детектива / триллера.

В «Карантине» Иган предлагает представить, а что если коллапс волновой функции происходит не при любом взаимодействии системы, а только при ее измерении — и что если измерение систем ведется только на Земле, тогда как во всей остальной Вселенной никто этой глупостью не занимается, а потому всякий объект пребывает во всех вероятных состояниях?

Эта идея быстро приводит к заключению, что человеческие мозги – это вселенское зло, потому что

Сюжетно квантово-измерительный фантдоп завернут в детективные приключения: главный герой сначала ищет непонятно как сбегающую из закрытых помещений пациентку психбольницы, затем поневоле становится охранником в сверхсекретной фирме, затем

Уже в этом раннем романе легко можно узнать того Грега Игана, который потом будет взрывать мозги читателя в «Лестнице Шильда», «Ортогональной трилогии», «Накале» и «Дихронавтах», так как научно-фантастические построения постоянно перемежаются с рассуждениями об этике: что человеку допустимо делать, а чего делать нельзя, в том числе с собой – а в центре сюжета находится типовой игановский вселенский катастрофизм (только тут источником крушения мира выступают сами люди и их неумная страсть все измерять и коллапсировать в чистые состояния). Отличительной же особенностью является религиозная тематика – автор проезжается по существующим в будущем верованиям, препятствующим нормальному движению научно-технического прогресса.

Приятнейший энергичный текст, преимущественно состоящий из действия, но вваливающий непростых научных концепций по полной.

Твердо-научно-фантастический роман «Заводная ракета» Грега Игана – это история о том, как ученая в иной вселенной обнаружила, что время ее мира пространственноподобно, пространство имеет топологию тора, излучение света приводит к нарастанию энергии, а родную планету очень скоро может мгновенно уничтожить ортогональное скопление небесных тел.

Великолепная книга, очень ее люблю. В «Заводной ракете» сошлись все отличительные черты Грега Игана как фантаста: глубочайшее моделирование декораций, фокус на жизни ученых и обстоятельствах научных открытий, обязательное рассмотрение этических вопросов и вселенский катастрофизм как двигатель сюжета. С этого романа, первой части Ортогональной трилогии, Иган (за предыдущие 20 лет вдоволь нафантазировавшись в рамках нашей Вселенной) начинает путешествие по мирам с иными законами физики, продолжающееся по сей день. Среди иномирных сочинений Ортогональный цикл стоит особняком: если в последующих романах конструирование новой Вселенной становится самоцелью, а сюжет лишь пристегивается к нему по остаточному принципу, то в «Заводной ракете», «Вечном пламени» и «Стрелах времени» все наоборот: моделирование новой Вселенной является следствием потребности автора рассказать историю.

Мир «Заводной ракеты» – где нет жидкостей, цветы светятся по ночам, число химических элементов не превышает дюжину, звезды выглядят не как точки, а как разноцветные полоски, животные размножаются бесполым делением, разумные существа напоминают пластилиновые половинки авокадо, а воздух нужен только для охлаждения – создан для того, чтобы на материале такого «сферического коня в вакууме» поведать о комплексе проблем, встающих перед учеными и инженерами при продвижении научно-технического прогресса. Игану, видимо, понравился опыт романа «Накал», где сантиметровые крабики в астероиде на орбите черной дыры воспроизводили общую теорию относительности из простейших опытов с пружинами и камешками, и он решил еще больше абстрагироваться от земной конкретики, чтобы зафиксировать универсалии тягот и радостей ученой жизни и утвердить принципиальную важность естественных наук для выживания разума.

Главная героиня Ялда, соло-дочка в обычной фермерской семье, первой в роду получает высшее образование, переезжает в большой город и устраивается в университет преподавателем на кафедру оптики, где сталкивается с косностью нравов и замшелостью традиционной ученой мысли. «Женщины» в этом мире рано или поздно делятся на 4 части – двух «девочек» и двух «мальчиков», а «мужчины» воспитывают этих детей. Ялде, открывшей пространственноподобность времени, для продвижения своих теорий приходится бороться не только с нежеланием профессоров пересматривать физику, но и с патриархальным укладом общества, требующего от «женщин» думать о родах, а не о «мужских» занятиях, и с собственной биологией, ведь даже без «мужчины» она может однажды распасться на четырех младенцев.

Иган подчеркивает, что в одиночку эти стены не пробить. Он вводит Ялду в феминистскую группу, принимающую запрещенный блокатор деления, и знакомит с богатым молодым энтузиастом Эусебио – при их поддержке Ялде удается не пасть духом и довести исследования до момента, когда выясняется, что их планета в любой момент может превратиться в звезду из-за столкновения с более или менее крупным объектом, движущимся из будущего в прошлое. Что с этим делать, совершенно непонятно: Ялда и сторонники ее теории вращательной физики уперлись в непрошибаемый потолок (непонятно даже, какие еще нужны эксперименты для дальнейшего проникновения в природу вещей), а большинство в их противоречащие бытовому опыту и сильно мудреные выкладки по-прежнему не верит.

Тут-то и появляется проект заводной ракеты, грандиозного космического корабля, чьи пассажиры на протяжении многих поколений должны посвятить свои жизни научным исследованиям ради спасения родной планеты. Если теория Ялды верна, с точки зрения оставшихся на планете людей полет заводной ракеты продлится всего четыре года – отличный план, вот только как это построить и где набрать безумцев, готовых запереть себя и потомков на сотни лет в крошечной твердолитовой банке, бороздящей космос на «бесконечной» скорости?

На мой взгляд, самое интересное в «Заводной ракете» – это подробное прописывание движения научной мысли. В какой-то момент появляются экспериментальные данные, противоречащие существующей системе знаний, и сначала приходится выбирать, отмахнуться от них как от явной ошибки или пересмотреть стандартную теорию, а затем, если выбран второй вариант, начать долгий и тяжелый путь к новой теории, путь в полнейшей темноте и по непривычному ландшафту, потому что теоретизация экспериментальных данных, о ужас, противоречит здравому смыслу. Теорию никак не удается закончить, каждое новое открытие ставит еще больше вопросов о мироустройстве, часть работы приходится строить исключительно на предположениях, которые вот сейчас вроде как непротиворечивы, но завтра очередная порция данных может их опровергнуть, а значит, все надо перепродумывать и пересчитывать заново. Через интеллектуальные мытарства Ялды и ее коллег Грег Иган передает читателю, насколько непростым трудом занятые ученые, как зыбки результаты этого труда – и в то же время как много может дать цивилизации несколько наблюдений за небесными телами при должном приложении к ним образованных, энергично работающих, свободно мыслящих и мощно обрабатывающих информацию мозгов. «Заводная ракета» – это главный гимн Игана во славу ученых.

Не только мироздание противостоит научному поиску, но и общество. Наука требует денег, и в отсутствие госфинансирования приходится полагаться на спонсоров, что означает попадать в зависимость не только от их настроений, но и от политических интриг, в которые они, влиятельные люди с самых верхов, неизбежно вовлечены. Наука требует единоличного служения, что означает отказ от служения семье, социальным нормам и даже (внезапно) научному сообществу – а между тем родственники все напоминают, что «часики тикают», обыватели возмущены непристойностью феминисток, СМИ пишут о науке исключительно в духе «ученый изнасиловал журналиста», а кафедральных стариков ничего не интересует, кроме их маленькой властишечки над факультетом. Наука требует очень много нервов, потому что ученых не понимают, следовательно, не доверяют им, подозревают в мошенничестве, сумасшествии, пустой трате ресурсов на ерунду – и как же сложно не опустить руки, когда экспериментальная установка опять сломалась, уравнения вновь не сошлись, а окружающие только рады, потому что им не охота думать, что вот эти красивые полосы в небе предвещают скорую гибель всего живого. Жизнь ученого – это постоянная борьба без надежды на окончательную победу.

Поскольку «Заводная ракета» – это прежде всего биография Ялды, у нее есть полноценный финал, но в то же время она закладывает основные темы двух следующих книг цикла: в ней впервые обсуждается легендарное «вечное пламя», без разработки которого население заводной ракеты не сможет вернуться домой, и природа термодинамических стрел времени, приручение которой понадобится для спасения планеты от столкновения с ретрохронными объектами. Ученые эпохи Ялды не имеют ни малейшего понятия, как хотя бы подступиться к «вечному пламени» и стрелам времени, даже механика света для них остается тайной за семью печатями, так что для первых пассажиров заводной ракеты история действительно заканчивается на последних страницах романа. Человеческий ресурс, указывает Грег Иган, ограничен, но не стоит отчаиваться из-за того, что Теорию Всего вам построить не удалось – пусть вас упокоит осознание, что она будет основана грядущими поколениями на ваших трудах.

Удивительно читать этот рассказ 1995 года, будто написанный в наши дни торжества Chat GPT в 2024. Ведь только сейчас мы воочию массово увидели технологию, когда уже не можем отличить, общаемся с машиной или живым человеком. Когда ИИ научился создавать музыку и живопись, неотличимую от человеческой. Когда уже появились курсы по созданию и монетизации виртуальных женских моделей, ведущих свои социальные сети. Сила воображения писателя-фантаста, опережающая время на десятилетия.

Очень тронули философские рассуждения автора, что же мы в действительности любим: сам объект или же идею этого объекта в своей голове. Как тонко он раскрывает этот извечный вопрос через конфликт двух любящих людей. Приходя к ответу, что каждый сам в итоге решает этот вопрос, опираясь на свои личные ценности, убеждения и веру.

Пока читал «Книгу всех небес», несколько раз сильно поменял мнение о романе — от первоначального восторга до скуки и скептицизма, и обратно к восторгу, пусть уже более умеренному.

Книга начинается как портальная фентези с крайне самобытным миром — вернее, тысячами крохотных миров, соединенных через порталы в бесконечную цепь. Все эти миры, по грубой прикидке, размером с нашу Цереру или даже меньше; они полностью лишены солнца и понемногу заселены людьми, адаптировавшимися к жизни под звездным светом. Уровень развития у этой странной цивилизации плюс-минус раннесредневековый, так что в основном население размеренно занимается сельским хозяйством; отдельные умы двигают математику или ищут артефакты (в археологическом, не в фентезийном смысле), оставшиеся от древнего толлеанского народа, который, по легенде, в поисках Благословенных Земель ушел по цепочке порталов куда-то так далеко, что все их следы давно сгинули.

Многие хотели бы отправиться на поиски толлеанцев, но есть проблема: ойкумена с одной стороны ограничена непроходимыми горами, полностью перекрывающими портал, а с другой — пустотой. В прямом смысле, очередной портал расположен высоко над землей и пройти в него означает гарантированную смерть от падения с большой высоты. Короче, пересечь природные барьеры невозможно.

Но в любом обществе всегда найдется упертый чудак, который не знает слова «невозможно». И герои романа начинают строить МОСТ, натуральный деревянный мост через бездну. И тут начинается мой любимый жанр про одержимых первопроходцев, которые пересекают все более экзотические миры, где полностью исчезает земная твердь, остается только звездная бездна во всех направлениях, а гравитация закручивается спиралью (этому феномену Иган на своем вебсайте дает строго научное объяснение на десять страниц формул, но можно просто принять, что вот у нас тут такое странное физическое явление, и читать дальше). В своем путешествии герои сталкиваются и с бандитами, и с природными опасностями, постоянно рискуют жизнью и преодолевают; короче, скучать не приходится.

В общем, до середины романа — чистый восторг. Рука тянется поставить девятку авансом.

А потом герои сталкиваются с чужой (но тоже человеческой) культурой, не знающей денег, собственности и классового разделения — и тут все становится резко плохо. Какие-либо события вообще перестают происходить, и вторую половину книги Иган просто рассказывает про анархокоммунизм, о котором, судя по всему, имеет крайне приблизительное представление, потому что в его описании коммунистическое общество устроено примерно так:

- каждый гражданин занимается тем, что ему нравится.

- если гражданину что-то нужно (еда, одежда, инструменты), он просто идет и производит требуемое, ну или просит кого-нибудь подарить ему.

- еды (одежды, инструментов) всегда хватает на всех, потому что... просто хватает, и все.

- никаких властей нет, каждый гражданин и так знает, что нужно обществу, и занимается этим

- органов правопорядка нет, за ненадобностью, ведь преступности тоже нет, потому что... просто нет и все.

Т.е. насколько я понял мысль автора, в таком идеальном обществе на каждого человека, которому нужен, например, топор, всегда найдется другой человек, который обожает делать топоры и дарить их нуждающимся. Откуда у протокоммунистов берутся более сложные штуки, требующие сложного планирования и совместной работы сотен человек — электричество, автомобили, лекарства — Иган не задумывается. В общем, уровень наивности и дурости совершенно запредельный. С такими «друзьями коммунизма» никаких врагов не надо (это я при всей своей симпатии к подобным социальным идеям говорю). Оценка падает, падает, падает куда-то в область 5-6.

Но в последних главах автор вдруг спохватывается и выдает отличнейший эпилог с раскрытием тайн возникновения этого причудливого мира, путешествием на дирижаблях через звездную бездну, и даже с финальным сражением, так что оценка поднимается обратно до восьмерки, где и остается.

Закончил читать с чувством сожаления. Ведь из «Книги всех небес» мог бы получиться совершенно топовый шедевр, если бы удалить из нее этот неуместный социальный памфлет, или хотя бы отдать его другому, более способному в этом плане автору. Ах, какой коллаб мог бы получиться у Игана, например, с Филипом Фармером... или с Желязны... Мечты, мечты. Ну штош, шедевр не случился, но вышла неплохая приключенческая книжка про путешественников в странных пространствах, а это уже кое-что.

Извечная проблема в рассказах Игана — при очень интересной завязке развитие истории идёт по нисходящей и заканчивается практически ничем.

Идея (не самая новая — вспомним Стивенсона) состоит в том, что под воздействием препарата сознание спит, а просыпается что-то другое и действует по-другому. Это не доктор Джекил и мистер Хайд, всё более приземлённо, в первую очередь потому, что Иган, к сожалению не Стивенсон в том, что касается литературы.

С одной стороны «мягкая» фантастика Игана читается чуть лучше, но в его «твердой» фантастике надо включать голову по полной из-за трудной теоретической части, а в результате становится не до литературных изысков. А вот здесь фантастический элемент минимален, но самое плохое, что после формулировки идеи никакого её исследования не происходит. Была бы схожая идея у условных «Дяченко» такой бы социальный роман мог получиться. А здесь просто зарисовка с постановкой проблемы и сливом в виде частного паллиативного решения.

Совершенно научная фантастика, так сказать — производственная, на фоне экзотической планеты с непривычными условиями жизни и «великие тайны оптики» этого мира. По сути тут — фантастика лишь антураж для предлагаемой теории.

И плохо знакомым с физикой многое будет не понятно. Но зато автор украсил произведение интересной биосферой, где растения светятся, и свечение переходит в нагревание, а разум вселился в эдакие амёбы...с аморфными телами, с 4 глазами и 6-ю отростками конечностей.

Итак, ещё в раннем детстве Ялда выделялась стремлением к знаниям, а переданные матерью «гены», способствовали быстрому познанию мира. Ялда была не совсем «девочкой», скорее — мальчик+девочка, что было связано скорее всего с нарушением в питании, т.к. самки этого вида разумных приносили двойню или четверню обоих полов. Ялда ж родилась без «ко» — парного братца.

Отучившись в школе, а потом в университете, Ялда становится видным ученым. И увлечение оптикой и астрономией приводит её к неожиданным результатам (кстати, обсерватория их абсолютно земная)...

Она предсказывает столкновение планеты в будущем со звездой.

Затем они строят ракету чтоб спасти если не планету, то хотя бы её биос и разумных обитателей.

Набирают преимущественно женский экипаж — много сбежавших от своих «ко», т.к. размножение специфично: делением и смертью материнской особи, как у инфузорий. При этом сохраняются и передаются некоторые знания матери (на самом деле явление подобное наблюдается и у земных организмов, — у грибов, у простейших, у червей).

Мало того — для одиночек-самок существует опасность спонтанной репродукции, т.е. партеногенеза. Чтоб этого не случилось, они вынуждены применять запрещенные препараты.

Еще интересно: экипаж «Бесподобной» набрав скорость выше световой, уйдёт в будущее, а потом повернув, вернётся в прошлое...дабы «найти спасение для планеты»...

Но, и конечно, само обустройство ракеты — замечательно: взять гору, заселить её всем тем животным и растительным миром, свойственным для планеты, снабдить двигателями и отправить в космос. Идея не нова, но изложенная с точки зрения существ ортогональной вселенной удивительна.

Интересно то, что введя в описание мира чисто человеческие наименования единиц измерения, оборудования или механизмов, автор для измерения времени дал другие наименования, подчёркивая этим ортогональность мира: эон, мах, куранты, склянки, череда.

Честно скажу, книга — не для всех.

Грег Иган с помощью Ялды и её учеников постарался донести до читателей некоторые аспекты физики, астрономии.

Трудно поверить, что по моивам этого рассказа американцы сняли подростковый ромком

Мешанина из описания хай-тек футбола в предельно занудном виде (действие происходит 7000 лет+ в будущем, но никаких имплантов-вычислителей человечество не освоило, хорошо хоть не с логарифмическими линейками в руках играют), хронооперы тысячелетних масштабов, психологических драм в «лучших» традициях женских романов и псевдо-религиозных рассуждений. Относительно свежее произведение — 1999й — но очередной автор в очередной раз пугает и стращает дичайшим перенаселением, хотя вся история и статистика говорят об обратном — городские цивилизации в любых культурах и странах испытывают сокращение численности.

Центральная проблема скуки и пресыщения, которая во весь рост произростает из проблемы бесмертия, не затронута вообще никак, хотя в том же «Видоизмененном углероде» она проработана гораздо глубже.

В курсе специальной теории относительности, который проходят на первом курсе многих технических вузов, вводится понятие инварианта двух событий. А именно, постулируется, что если между двумя событиями расстояние по одной оси координат равно X, по другой Y, по третьей Z, а временной интервал между ними равен T, то величина X²+Y²+Z²−(cT)² будет постоянной, в какой бы системе отсчёта её ни измеряли. Это центральная формула специальной теории относительности, и из неё можно вывести всё остальное: постоянство скорости света, релятивистское замедленеи времени, E=mc² и многое другое. Набор знаков (+++-) называют сигнатурой пространства-времени, и это важнейшая характеристика, определяющая его свойства.

Грег Иган задаётся вопросом: а что будет, если минус поменять на плюс? Какой была бы вселенная с сигнатурой пространства-времени (++++)?

Из этой простой идеи автор математически выводит свойства вселенной, которая иногда очень похожа, а иногда разительно отличается от нашей.

Как всегда, в качестве гарнира подаются острые социальные проблемы инопланетного общества.

Естати, если хотите узнать, как изменится вселенная с сигнатурой (++--) — читайте «Дихронавтов» того же автора.

Данный рассказ весьма интересен поставленной в нём моральной проблемой, хотя изначально стилистически весьма сух, а более чем посредственный перевод делает его совершенно малочитаемым. Рекомендую подождать достойного перевода.

Оценка даётся исключительно для рассказа в имеющемся ныне переводе.

Очередной мысленный эксперимент Игана описывает гипотетический мир, где все органические молекулы имеют по шесть разновидностей, так что любой живой организм, от бактерий до людей, существует в шести вариантах, т.н. «фракциях». У фракций есть поразительное свойство — они невидимы и неощутимы друг для друга. То есть, например, человек из одной фракции может гулять по городу другой фракции, и с его точки зрения, на улицах не будет ни души, а горожане в свою очередь не будут замечать проходящего сквозь них призрачного гостя. И только в определенные короткие интервалы две фракции могут воспринимать друг друга. (зная Игана, уверен, что у всего этого есть строгое математическое обоснование, но будем для простоты считать, что это такая сложная магия)

Я для себя придумал визуальную аналогию — как будто каждый человек (строго говоря, каждое живое существо) в этом мире носит в кармане часы с одной стрелкой. Причем для каждой фракции стрелка вращается со своей скоростью, поэтому представители одной фракции видят друг друга всегда, а других — только в те короткие промежутки, когда их «стрелки» ненадолго совпадают.

Пока понятно? Отлично, вот теперь начинается самое интересное. Теперь представьте себе, что в этом мире возникла бактерия, «часовая стрелка» которой движется со своей уникальной скоростью, не совпадающей ни с одной из фракций. Она хаотично «материализуется» то для одной фракции, то для другой, попадает в организм, размножается... и не происходит ничего ужасного, ведь бактерия абсолютно безвредна для человека. А через какое-то время «часовые стрелки» бактерии и носителя расходятся, она дематериализуется и покидает организм… забирая с собой те ткани, которые успела заселить. Как правило, со смертельным исходом.

И вот врачи разных стран объединяются, преодолев непростые политические отношения между фракциями, и начинают исследовать этот феномен. Собственно, об этом и книга. Выдвигаются гипотезы, проводятся эксперименты, строятся матмодели... Написано, как обычно у Игана, суховато, без попыток изобразить живые характеры и увлекательные приключения. Чисто отчет о некоей научной проблеме и поисках ее решения. Просто в этот раз «проблема» смертельна для людей, так что ставки довольно высоки.

Довеском идет обычная игановская мораль, что предрассудки, невежество и взаимная озлобленность — наши главные враги, и только научный метод, рациональность и разумный альтруизм спасут человечество. Изоляционизм — игра с отрицательной суммой, сотрудничество — с положительной. Вроде и прописные истины, а все равно не повредит их лишний раз проговорить вслух (особенно в наши дни).

Новая повесть Игана — всегда событие, тем более такая необычная для него, без всяких формул и математики, чисто социальная НФ, попытка взглянуть глазами людей будущего на острые проблемы современности: как демократическое общество перерождается в репрессивное, как угнетенные классы и группы могут отстаивать свои интересы, какие методы при этом морально допустимы, а какие нет, что делать с интеграцией беженцев...

Проглатываешь за один вечер, потом обдумываешь неделю.

Игана нежно люблю (хоть он и зануда), но тут у него явно что-то пошло не так. Вместо книги получился подробный 100-страничный отчет о жизни обитателей системы из двух ледяных планетоидов, вращающихся друг вокруг друга. На родном шарике постепенно заканчивается еда, и обитатели вынужденно реализуют мегапроект — построить гигантскую ледяную башню аж до точки Лагранжа (благо обе планетки крохотные и крутятся совсем близко друг к другу), а с ее вершины на планерах спуститься на «сестру Земли».

Сначала Иган подробно описывает, как жители проектируют башню, потом — как они ее строят (это занимает несколько поколений), потом — как первые экспедиции планеристов отправляются покорять новый мир (он в точности похож на старый, только ресурсы не растрачены), потом — как колонисты строят симметричную башню со своей стороны и соединяют оба планетоида ледяным мостом. На этом отчет о строительстве заканчивается.

Было очень скучно, спасибо. Неизбежные ассоциации с «Астронавтами в лохмотьях» Шоу заметно не в пользу Игана. 3/5 за оригинальную идею с башней.

Рассказ о сторонниках теории заговора, не верящих в то, что существуют ураганы, несущие смерть и разрушения. Такой вот фантастический элемент.

Достаточно странно. Сильное ощущение, что сам Иган так и не понял, что именно он хочет сказать, даже идея в тексте не сильно улавливается.

Мне очень понравились «Дихронавты», хотя в них не было шикарных подсказок в виде иллюстраций, как это сделано в «ЗР».

Поэтому я настроился на приятное и интересное чтиво и ...

... и буквально увяз в нем, причем не столько в научной составляющей (она худо-бедно понятна, опять-таки, спасибо иллюстрациям), а в пространной попытке описать мир. Как мне кажется, Иган пытался совместить несовместимое — твердейшую фантастику, с не то, что продуманной — с заново созданной физикой и мягчайшую фантастику «про эльфов», т.е. про жизнь иномирян. В итоге вышло не то, ни се, ибо созданный мир настолько надуман и неитересен, что начинает просто раздражать (грубо говоря, стимпанковый религиозный Иран с биологией размножения от инфузорий). Все мысленные усилия уходят на путешествие по новой физике Игана, но постоянно приходится отвлекаться на выдуманные производственно-социальные проблемы.

Иган к сожалению, не смог состыковать две части книги более-менее ровно, как это получилось у того же Вейра в «Аве Марии».

«Производственная» фантастика от Игана. Для него, да и для читателя роман из лёгких — особенных погружений в дебри научных гипотез не требуется. Но! Естественно сразу становится видно, что с точки зрения литературы всё плохо. Люди отличаются только именами, а иногда и ими почти не отличаются. По этому поводу в романе сам Иган и шутит, вводя термин гомофонетический близнец.

Сюжет: через солнечную систему путешествует черная дыра, причем не простая, а бинарная, незначительно меняя орбиту Земли. Кто-то готовится к этим изменениям, кто-то нет. Производственный роман. Если бы Эммерих взялся экранизировать — вышло бы интересно.

Книга, которая переводит всю остальную «твердую» фантастику в разряд сказочек про эльфов. Чтобы более-менее продраться через ее дебри, рекомендую сначала прочитать послесловие и рецензию АНИ Петрова (тут на сайте под книгой) + материалы автора на его странице. И вот с таким вот багажом пробираться по вселенной, где существуют два пространственных и два временных измерения, станет легче (если ты не астрофизик — не намного, но все-таки).

Без преувеличения, самый оригинальный мир из когда-либо прочитанных. Пусть не смущают термины «вода», «зеленый» и имена Андрей — Ада. Как правильно отметил в послесловии Иган, он намеренно ввел наиболее близкие читателям по смыслу понятия, чтобы не отвлекать их от вселенной, которая и так приводит читательский мозг к кипению. За это ему огроменный плюс, ибо добрая часть фантастики-фентези строится просто на нагромождении вычурных декораций «в иссиня-черном замке сидел шестикрылый Вуглускреб».

В дополнение к геометрическому «аду», Иган вводит в роман еще и проблему симбиоза разумных существ разной конфигурации. На мой взгляд, это излишне перегрузило книгу и не позволило более детально раскрыть так сказать, социально-экономические аспекты мироустройства. Но тут вкусы читателей могут и будут разниться.

К недостатку книги отнесу отсутствие жизненно необходимых иллюстраций (материалы на сайте автора немного заполняют пробел в понимании, но не совсем). Например, читая «Песнь льда и пламени» читатель легко накидает худо-бедно точную карту мира. Но вот накидать карту мира Дихронавтов...

Иган в кои-то веки написал роман, для чтения которого не нужно перемножать в уме многомерные матрицы или ориентироваться во времяподобных пространствах.

Мне кажется, ему вообще сначала пришла в голову чисто фентезийная идея — а вот было бы клево придумать мир, где живут люди разных размеров, причем чем человек больше, тем он медленнее (т.е базовый человек около 2м ростом живет с нормальной скоростью, 50 см карлик ускорен х4, а 16-метровый великан наоборот замедлен в 8 раз относительно базового уровня).

Сразу возникает куча интересных вопросов — как они между собой взаимодействуют, как разговаривают, как у них все устроено в обществе. Как взаимодействуют службы, если, допустим, некое преступление затрагивает сразу несколько масштабов. Надо немедленно написать про все это книгу! Ну он и написал.

А потом Иган подумал — да не будь я Грег Иган, если не придумаю этой фентезийной ерунде идеально научное обоснование! И придумал. Так фэнтези волей автора превратилась в твердейшую НФ.

А что касается сюжета, то детективное начало с похищением «великанской» девушки бандой «лилипутов» очень интересное, но к середине интрига сдувается, уступая место бесконечным (и довольно заунывным, честно говоря) рассуждениям на тему «сотрудничество — хорошо, сепаратизм и изоляционизм — плохо». Тщательно описанная предвыборная агитация, голосования, референдумы, митинги, переговоры... все это немного не то, в чем Иган силен, и совсем уж не то, за что мы его любим.

7/10

---

P.S. По странному совпадению, за пару лет до Игана супруги Дяченко тоже написали роман про взаимоотношения технологически развитых лилипутов и простецких великанов, и тоже назвали его «Масштаб». Сильно подозреваю, что именно от них австралиец и позаимствовал идею.

Эндрю Уорт, журналист казалось бы средней руки, оказался вовлеченным в борьбу всех со всеми...

Мир недалекого будущего: 100 лет со дня смерти Эйнштейна. К этому дню приурочена научная конференция математиков, физиков, теоретиков. Ожидают великого откровения от Нобелевского лауреата Вайолет Мосалы, которая решила провести конференцию на территории островного «Безгосударства», расположенного в Тихом океане. Остров необычный: выращен учеными-генетиками из модифицированных кораллов, полипов, материал они своровали у одного из концернов генетики, которые по сути управляют миром 2050 года...концерн хочет вернуть себе собственность, наказать за неповиновение... Высылает войска.

Кроме того за Мосалой охотятся всякие фанатики, ожидающие апокалипсиса, который неизбежно наступит после публикации её работ по Теории Всего (ТВ). И случайно (а может и не случайно) журналист оказывается в самом центре этих событий.

В этой книге невероятно много идей (а может прозрений?), здесь и редакция мусорных ДНК, и оживление покойников с целью допроса, и движение асексуалов, и генномофицированные вирусы, и гаджеты, вживленные в пупок, в мозг, мгновенная сеть, контролируемая со спутников, и теория общего поля, которая не даёт покоя современным физикам, и идеи переустройство государств, от народовластия до анархии...

».. Неужели вы не устали жить в обществе, которое беспрерывно говорит о себе – и поминутно лжет? Которое определяет все стоящее – терпимость, честность, верность, справедливость – как «исключительно австралийское»? Которое делает вид, будто поощряет многообразие, но без устали болтает о своем «национальном единстве»? Неужели вас никогда не мутило от бесконечного парада шутов, говорящих от вашего имени: политиков, интеллектуалов, знаменитостей, комментаторов – определяющих вас во всех подробностях, от вашего «чисто австралийского чувства юмора» до долбаного «коллективного бессознательного»… и которые при этом все до одного воры и лжецы...»

Почему книга названа «Отчаяние» немного не понятно. Я б назвала«Эволюция» или «Революция»... ведь заканчивается всё хорошо.

Правда 9 миллионов умерли разом.

Зато 10 миллиардов стали почти богами.

Рекомендую тем кто любит научную фантастику. Можно конечно придраться к тексту, к некоторым нелепостям, но не хочется.

Идей тут — на 10 книг хватит. А уж футурологам точно рекомендую. Я в восторге!

в общем, я не понял этой книги. Я даже основной идеи романа не понял. (Что виртуальная среда сложнее того, что ожидали при ее проектировании и что любой разум, даже искусственный, может как ошибаться, с одной стороны, так и выйти из под контроля?). Из героев не цепляет никто.

В остатке — идеи мне неинтересны (или я их не смог понять), герои тоже неинтересны. Книга совершенно не для меня

Как в одной песне пелось: «Я надену всё лучшее сразу». Так и здесь автор попытался запихать в одну книгу все известные ему и все вымышленные им теории из области физики, космологии, физиологии, социологии итп (список далекооо не полный)... Обычно из такого полная ерунда получается, но нет справился неплохо. Текст ловко разбавлен приемлемым количеством экшена, детективными загадками, сюжетными твистами и всё как-то органично получилось. Немного раздражает ГГ, который с одной стороны в состоянии «с листа» разбираться в сложнейших научных вопросах человечества, а с другой — безбожно тупит в простейших житейских вопросах, впрочем я и в жизни таких людей знаю.

Когда-то Гарри Гаррисон в своём первом опубликованном НФ рассказе «Проникший в скалы» предложил и увлекательно развил идею об особом виде материи, временно позволяющем перемещаться в/под землёй, не взаимодействуя с окружающими атомами. Грег Иган свою повесть основывает на похожем, но более сложном фантэлементе: в его мире земля и минералы всегда «плотны», а вот все остальные вещества и живые существа относятся к шести разным «фракциям», обычно неосязаемым друг для друга. Только в отдельные периоды, рассчитываемые с помощью замысловатой системы «циклов», жители разных поселений могут видеть, слышать и касаться друг друга.

Интересно показаны в таких необычных условиях социальные конфликты, разгорающиеся из-за распространения новой болезни, в чём радикалы винят контакты с «чужаками»; процесс научных экспериментов, когда и исследователи и образцы относятся к различным «фракциям»; построение и проверка теоретической модели Дисперсии; стихийные бедствия, незаметно подкрадывающиеся, но всё так же разрушительные; пугающее ожидание очередных невидимых угроз...

Если Вас мучают вопросы дурной бесконечности и поиски смысла жизни в цифровую эпоху, пожалуйте на страницы этой замечательной книги. Всех ответов Вы не получите, но кое-какие мысли у Вас точно зашевелятся в голове и породят дивные размышления. Решив для себя положительно вопрос о возможности загрузки сознания в виртуальный мир получаем:

Самый сложный вопрос о тождественности Я и моей цифровой Копии — умру ли Я, если продолжит жить моя Копия?

Если «Я в цифровом виде» смогу изменять характер и привычки своей Копии — будет ли это Копия по-прежнему мной?

Является ли жизнь в цифровом виде Жизнью в нашем понимании?

Есть ли у Копии чувства в бесконечности — любовь, страх, зависть и т.д.?

Немного перефразировав предыдущей вопрос — Я люблю свою жену и детей, что будет с этой любовью через неограниченное количество лет или как она будет трансформироваться на протяжении бесконечной вереницы лет?

Может ли цифровая жизнь быть бесконечной в прямом смысле слова (не просто много, а бесконечно)?

А что я буду делать неисчислимое количество лет моей бесконечной жизни? — вот он Основной Вопрос Бессмертия (ОВБ)!!! В райских кущах тоже, наверное, этот ОВБ встанет ребром?

Через бесконечное время размер Копии может стать бесконечным, какие части копии оставить, а какие уничтожить безвозвратно?

Как предотвратить повреждение и искажение данных цифровой копии в возможном бесконечном цикле умирающих и возрождающихся Вселенных?

И как Копия переживёт тепловую смерть Вселенной или сингулярность Большого Сжатия?

А как будут рассчитываться действия, т.е. жизнь моей цифровой копии при отсутствии физических вычислительных мощностей?

И ещё детерминизм, будь он не ладен. С ним то, что делать?

Сейчас про загрузку сознания снимаются дешевые сериалы и написаны тонны макулатуры, но там не поднимают этих вопросов. На то они и дешевые сериалы с тоннами макулатуры. Пригодны лишь в утиль.

Если интересуют глубинные вопросы Бытия без религиозной окраски в современных реалиях, то стоит прочитать книгу и попробовать ответить на приведённые выше вопросы. А вдруг Вы найдёте для себя ответы. И, да, смело задавайте свои вопросы и ищете на них ответы — мозг должен работать, ведь сон Разума рождает чудовищ.

Эта книга фактически Библия Загрузки. Предложенный автором способ Цифрового Бытия бесконечен без всяких ограничений и оговорок.

Озорной микрорассказ, расширяющий идеи петлевой квантовой гравитации (преимущественно Смолина и Ровелли) до потенциальной будущей Теории Всего. Был опубликован не где-нибудь, а в престижнейшем научном журнале «Nature» за февраль 2000 года; представляет вымышленную квантовую теорию графов, фундаментально важную для «Лестницы Шильда». В этом коротеньком рассказе Иган прослеживает цепочку идей от классика Майкла Фарадея (середина XIX века) к нашему великому современнику и главному троллю всея теорфизики Роджеру Пенроузу (р. 1931, лауреат Нобелевской премии 2020 г.) и Джону Баэзу (физик, математик, друг Игана), а дальше — к полностью вымышленному яванскому учёному Куснанто Сарумпету, работающему в 2030-х.

Ближайшей предшественницей теории Сарумпета, по Игану, выступает модель спиновых сетей Роджера Пенроуза, в которой рассмотрены трехвалентные графы с приписанным каждому узлу полуцелым числом, соответствующим возможному значению спина квантовой частицы. Пенроуз в начале 1970-х показал (см. https://math.ucr.edu/home/baez/penrose), как полный набор пространственных направлений может быть получен из простых комбинаторных принципов, применяемых к процессам обмена спином между двумя областями обширной сети. В квантовой теории графов, или КТГ, квантовое состояние, описывающее как геометрию пространства, так и поля материи, присутствующей в нем, должно быть построено из комбинаций графов. По версии Игана, Куснанто Сарумпет в серии из шести статей, опубликованных с 2035 по 2038 гг., показал, что как общая теория относительности (ОТО), так и Стандартная Модель физики элементарных частиц (СМ) представляют собой аппроксимации единой теории — КТГ; геометрия трехмерного пространства возникает при рассмотрении четырехвалентных графов, где четыре ребра, исходящие из каждого узла, ограничивают площадь грани так называемого «квантового тетраэдра». Если рассматривать графы высших валентностей, можно столкнуться с нежелательными осложнениями: структуру взрывоподобно заполонят новые измерения. Но Сарумпет выводит простой динамический закон, ограничивающий среднюю валентность значением 4. В то же время трехвалентные и пятивалентные узлы (так называемые «допанты» по аналогии с примесями в полупроводниках) разрешены правилами Сарумпета в том смысле, что они образуют специальные узоры: замкнутые, возможно, заузленные цепи с переменной валентностью. Эти петли узлов-допантов, классифицированные по симметриям и типам взаимодействий, находятся в отличном соответствии с частицами СМ.

Впрочем, прошло более двадцати лет, а КТГ неуловима, подобно темной материи, и перспективы сооружения анонсированного в рассказе орбитального коллайдера еще более сомнительны, чем марсианская колония Элона Маска. Там хотя бы перхлораты для кислотного трипа завозить не понадобится.

С использованием заметки для Medium (https://bit.ly/3QJMCiI).

«Океанический» — одна из самых титулованных работ Грега Игана, это произведение в 1999–2001 гг. получило пять престижных наград, включая дубль из премий Hugo и Locus. Впрочем, ее трудно всерьез сравнивать с выходившим почти одновременно и явно независимо «Вентусом» Карла Шрёдера, а иные экспертки Флибусты из числа работниц медицины припечатали повесть проницательным диагнозом:

Загадка от Жака Фреско: не может ли это быть отражением танцев по граблям самого Игана в формативном возрасте?

Действительно, Мартин из «Океанического» — чуть ли не альтер-эго Игана, который в подростковом возрасте разительно отличался от привычного нам “создателя Вселенных” оптимистической твёрдой НФ, убежденного оппонента теологических конструкций. (А вот трансгендерности персонажей экспертка перестала бы удивляться, дай она себе труд изучить биографию и творческий багаж Игана чуточку глубже.)

Мы проходим вместе с Мартином, рассказчиком повести, опыт (весьма экстремального) обращения в религию. Предки Мартина прибыли на планету Завет (Ридли, будьте мужественны!) с Земли, будучи Ангелами (т.е. цифровыми постлюдьми вроде описанных в «Диаспоре» или «Лестнице Шильда»), а затем решили снова облечь себя плотью— уже на этой планете. Старший брат рассказчика, Дэниел, вступил в культ Утонувших Глубинной Церкви и убеждает Мартина подвергнуться достаточно опасной церемонии крещения, в ходе которой его привяжут к тросу и бросят в океан (то бишь заставят совершить “прыжок веры” в самом буквальном смысле). По мере истощения запасов кислорода страх сменяется паникой и отчаянием, а эти эмоции —религиозным экстазом и эйфорией веры. Когда брат вытаскивает Мартина из воды, тот выныривает со знанием, что любовь Беатрис, их богини, всегда пребудет с ним.

В дальнейшем его ждёт сближение с друзьями брата по культу Утонувших; чувство защищённости и направления, даруемых богиней Беатрис, окрашивает восприятие событий, позитивных и негативных, включая первый секс. Да, Иган вообще прописывает эротические сцены болезненно и неаппетитно, словно нарочито эпатируя читателя, но тут он, пожалуй, превзошел себя — от описания первого сексуального опыта героя «Океанического» хочется сунуть телефон в УФ-стерилизатор.

Я уже сравнивал «Квантовую механику и “Карантин” с покаянным хождением Генриха IV в Каноссу. Но эссе «Ненадолго воцерковлённый», в котором Иган описывает свой опыт приобщения к религии и расставания с нею, даже более достойно такого сопоставления. И незаменимо для корректного прочтения «Океанического».

Иган рос умеренным англиканином. Незадолго до перехода в старшую школу брат, которым Иган восхищался, присоединился к движению католического харизматического обновления. Ночные споры о религии и философии в конце концов убедили юного Игана преклонить колени, вознести молитву и принять Духа Святого.

Вот что произошло с будущим рыцарем-поединщиком сверхтвердой НФ:

В принципе, мог бы из Игана получиться искренне верующий или, на худой конец, равнодушный к проблемам совместимости науки и религии ученый. В таком случае Иган бы, может, и не стал выдающимся фантастом, но лишь известным математиком или программистом, а на шкале “религия-атеизм” разместился бы ближе к Стивену Джею Гулду с его “непересекающимися магистериями”, чем к Дэниелу Деннету и супругам Чёрчлэндам.

Увы, вера Игана не вынесла скрупулезного исследования. Как часто случается, подвел каверзный вопрос: “Кто думает этими мыслями и что происходит, пока он ими думает?” Или, в формулировке из эссе, «что именно случилось, когда я молился рядом с братом в ту ночь? Что именно происходило каждый раз, когда я взывал к Духу Святому?»

Правда, в нашем варианте реальности исследование биологических факторов религиозного опыта не сделало Игана ни господином лабиринтов, ни Ключевой Фигурой из «Отчаяния», ни даже героем телебаттлов с проповедниками, как Мартина из повести.

Впрочем, биограф Игана Карен Бёрнэм справедливо отмечает, что прогноз относительно деградации религиозного фундаментализма, данный им в «Серебряном пламени» (1995), можно считать одним из наименее провидческих, по меркам этого автора: «... невежество и изолированность, на которую он полагается, в потоках информации практически не имеют шанса сохраниться».

Штош, прямые трансляции усекновения голов сторониками ИГИЛ на YouTube и в Instagram никак не одобряют этот пост.

С использованием заметки для Medium (https://bit.ly/3W7TE1P).

Для внимательных читателей не должно быть секретом, что «Карантин» Грега Игана, один из лучших примеров перекрестного опыления твердой НФ, детектива и киберпанка, страдает от досадного и абсолютно неустранимого— поскольку на этот базис опирается вся детективная надстройка сюжета — недостатка. Сюжетная линия с “размазыванием” Ника основана на (ошибочном) предположении, что, работая на квантовом компьютере, можно извлечь желаемый результат из сколь угодно “раскидистой” кроны мультивселенского мирового древа. В «Бесконечном убийце» Иган вернулся к теме “погони через мультиверсум”, но взялся за нее уже с учетом допущенного в «Карантине» зевка: получилось намного убедительней. Впрочем, этот рассказ и в англосфере известен гораздо меньше, а на русском выходил только однажды малым тиражом.

Авторы редко признают свои промахи публично, еще реже посвящают объяснению их причины отдельную работу. Но именно так и поступил Иган: на его авторском ресурсе, среди комментариев к пройденному и дотошных — порою изнурительно дотошных — атласов с “заклепками” полутора дюжин вселенных найдется и суховато-извинительная статья «Квантовая механика и “Карантин”, опубликованная к двадцатилетию первого издания романа. Идейно она аналогична хождению Генриха IV в Каноссу. Можно лишь гадать, чего автору, наделенному такими самолюбием и скрупулезностью, стоила эта явка с повинной за «квантовые грехи» молодости. (Вот как хотите, а мне навязчиво вспоминается Томас Риман из «Города перестановок», обрекающий свою цифровую копию на вечные муки ада в качестве частичного возмездия за убийство возлюбленной в юности.)

А вот нечего было презрительно поплевывать на киберпанков, ведь именно киберпанковскому фреймворку обязаны ранние романы Игана своей прорывной популярностью...

Многие любят создавать списки — какие книги почитать, какие сериалы или фильмы посмотреть, исходя из рекомендаций, услышанных в подкастах, блогах, каналах или пабликах...

Но большинство эти списки хоронит, но я стараюсь так не делать и несколько раз в год добираюсь до этих отложек. Эта книга упоминалась в шоу Книжный чел на Ютубе, как пример хард-сайфайного киберпанка, в котором будущее представлено довольно реалистично, пусть и с допущениями (куда ж без них).

В мире недалёкого будущего в 2050м году активно распространяется технология снятия копий сознания человека. Да они пока недостаточно хороши, работают в 17 раз медленнее человеческого мозга. Это сразу добавляет реализма — как известно мозг настолько сложен, что из нашего 2023го мы не способны создать какую-либо его симуляцию, так что и спустя 27 лет — вряд ли будем в силах создать программу, которая будет также быстра, как реальный человеческий мозг.

Удивительно, книга написана в 1994, почти ровесница Лавины и Алмазного века, но также ловко попадает в точку с некоторыми вещами.

«Пол не знал, в каком городе он размещается. Сканирование производилось в Сиднее, но для развёртывания модели местный узел сети мог подрядить любого, у кого в тот момент оказались более выгодные расценки». Да, развёртывать копии сознания мы ещё не умеем, но облачные технологии уже зашли очень далеко!

А уж как мне нравиться, когда автор умеет поэтично изображение какую-нибудь научную штуку:«молекула приобрела лёгкую размытость очертаний: условности действующей сейчас манеры отображения были таковы, что средние положения атомов оставались видны отчётливо, а отклонения, возникающие из‑за вибрации связей, намечались призрачными мазками».

Вибрации, призрачные мазки, это прям какая-то картина из абстракционизма или сюрреализма!

А какие ещё конструкции наворотит автор, в описании бесконечных попыток человечества стать чем-то иным...

Это история о любви, о нескольких людях, которые любили и были любимы, были счастливы и несчастны...

Это история о надежде, на новое начало, на новую жизнь, на посмертие и бессмертие...

И всё-таки в конце мы остаёмся в размышлениях, а кто же он такой — этот Пол Дэрем?

Невероятное погружение в глубины, которые невозможно вообразить! Действительно сильный образчик киберпанка, наряду с Лавиной и Алмазным веком Стивенсона, не менее пророческий!

Всем ценителям жанра — крайне рекомендую.

С использованием заметок для Medium (https://bit.ly/3HQZe5b + https://bit.ly/3Yxlvuw).

В «Диаспоре», для которой данная вбоквельная повесть выступает чем-то вроде аперитива (либо десерта, смотря по тому, сочувствуете вы невоздержанному хардкорно-сциентистскому оптимизму постчеловеческих персонажей или склонны им поперхнуться), Иган, как уже отмечено мною, пошел на весьма сомнительный с точки зрения научной достоверности ход. Ему требовалась

В «Планковском прыжке» астрономическое своеволие Игана ничуть не более обуздано. Примерно на таком же удалении, 97 световых лет, он помещает древнюю черную дыру Чандрасекар — но, видимо, в другой стороне Галактики. По современным представлениям, подобных объектов глубокого космоса в такой близости от нас не имеется, а ближайший правдоподобный кандидат в черные дыры звездной массы, Gaia BH1 из созвездия Змееносца, отдален на полторы с лишним тысячи световых лет. Что помешало Игану соорудить более правдоподобные подпорки для своего сеттинга — лень, упрямство или еще какая-то причина, — я не знаю и пока не вижу способа узнать. Несколько аналогичное поведение, кстати, демонстрирует

«Планковский прыжок» — не самое удачное в художественном отношении, но чрезвычайно показательное, достойное изучения на литературоведческих курсах, исследование врожденных дефектов «полноты контекста человеческого существования» в беллетристике (даже НФ). Иган в одном из редких интервью высказывается на сей счет с таким пылом, что не оставляет никаких сомнений: привычка пользователей рынка литературного контента ставить науку на менее престижную ступень, чем романтику, приключения или религию, служит неисчерпаемым топливом его буттгурта. Вероятно, на таком топливе даже можно было бы успешно запустить какой-нибудь межзвездный зонд.

«Тот факт, что мы выступаем частью физической вселенной, чьи законы поддаются раскрытию через наблюдения и рациональный анализ, стал величайшим и мощнейшим инструментом трансформации нашей истории, но литература, в том числе значительная часть НФ, его либо игнорирует, либо преподносит как нечто тривиальное... Произведение искусства, никак не затрагивающее законы электромагнетизма, гравитации и квантовой механики, никак не интересующееся физическим фундаментом работы сознания, равнодушное к ПРОЦЕССУ, посредством которого изучаем мы законы, управляющие всем вокруг, я нахожу равнозначным произведению о современной Земле, где ничего не было бы сказано о людских законах и обычаях, о напряжении, возникающем между индивидом и обществом, не было бы дано никакого описания города, деревни, леса или реки. Искусство, слепое к истинному ландшафту нашей жизни, к физической реальности в широчайшем её смысле, я полагаю абсурдно зашоренным, жалким, близоруким»,

запальчиво утверждает он.

Как подметила исследовательница творчества Игана Карен Бёрнэм, в «Планковском прыжке» Иган обрушивает на читателей самое сильное из возможных утверждений о природе науки, о её нарративе, полностью отграниченном от нарративных режимов мифа, поэзии и классической драмы (так милых Просперо и, говоря откровенно, многим поклонникам киберпанка и посткиберпанка — загляните хотя бы в восхитительную «Фронтеру» Шайнера). Более того, он завершает историю резко, даже грубо, в моменте научной кульминации вместо личной, без обиняков вбрасывая в неё все научные подробности, разрабатывая свою науку на основе одной из наиболее фундаментальных и довольно спорных сегодняшних научных теорий, отстаивает тезис о том, что наука не меньше искусства важна для человеческого существования, а извиняться за свою «твёрдость» не обязана вовсе. Четверть века спустя, на Пути Воды между киновселенной «Марвел» и мышиными трилогиями Звездных войн, этот тезис вызывает чуть печальную улыбку... вернее, вызывал бы, не усложнись твердая НФ в идеальном хаосовершенстве своем с одновременным приростом беллетристического качества настолько, что одному квантовому вору ни в жисть не унести в охапке все ее сокровища из пещеры идей. Я полагаю нарочитое противопоставление «физиков» и «лириков» из «Планковского прыжка» губительным для вживания в сеттинг средствами квалии персонажей. Каковая квалия должна естественным образом не отрицать нашу и не повторять ее, а предлагать надстройку, оправдывающую такое вживание.

«Большинство читателей НФ Игана за версту опознают по ... своеобразному безликому характерописанию», извинительно констатирует Бёрнэм. Дэмьен Бродерик дал (в «Eidolon: The Journal of Australian Science Fiction and Fantasy», 28, p. 101) неоднозначную оценку восприятию человечества Иганом: «Возможно ли, что Иган (как деятель искусства) бессердечен? Да, зачастую кажется, что так». И далее: «[Сюжеты Игана могут быть] подытожены следующим образом: мы, люди, суть поддающиеся перезаписи гаджеты без трансцендентального смысла, действующие в бессмысленной вселенной — это нужно принять».

Как знать, вдруг бедолага Просперо, надумавший запытать планковских дайверов своим исполнением «Баллады о Картане Нулевой Точки», есть та сила, что могла бы создать для них добро из зла там, где Пенн Уоррен и вся королевская рать не справятся?

Мэтт Дено в статье «Reading Egan» для «Strange Horizons» дает, пожалуй, наилучшую формулировку интуитивно рождающихся претензий к «Планковскому прыжку» и творчеству Игана в целом:

«Если Иган уверен, что способность понять Вселенную — естественное свойство человеческой жизни, то мне кажется принципиально важным прописывать убедительно человечные характеры персонажей, достигающих этого понимания. В противном случае доводы Игана выглядят как-то шатко».

В трактовке событий по Просперо «пассажиры ладьи Харона» погружаются в гравитационную бездну Чандрасекара по причинам, выдуманным тут же на месте. Среди таковых фигурируют: бегство от несчастной любви, бегство от кары за неозвученное преступление, бегство от скуки бессмертия, мечта воскресить умершего предка-плотчика, желание свидеться с богами.

Постчеловеческие ученые Игана приходят в бешенство: они-то надеются выяснить больше о фундаментальной природе пространства-времени. Вся установка представляет собой нечто вроде экстрасверхускорителя элементарных частиц, где фотоны обретают всё большую и большую энергию (по мере укорачивания длин волн света), сталкиваются и продуцируют новые всевозможные частицы. Примерно аналогичным образом на Большом адронном коллайдере феноменальные количества энергии нужны для ускорения протонов, которые затем сталкиваются друг с другом, порождая всевозможные экзотические частицы; тут учёные получают ещё более экзотические значения энергии и ускорения бесплатно из бесконечно крутого гравитационного колодца чёрной дыры.

Просперо эти тонкости игнорирует — сначала спокойно, затем все более гневно, указывая, что «архетипический квестовый нарратив требует упрощений», и загрязнять его техническими подробностями нежелательно.

Схватив свою дочь Корделию в охапку, он отбывает по гамма-лучу обратно на Землю; Корделия решает вернуться как ради любви к нему, так и в надежде, что за два столетия её родная община отошла от былых изоляционистских тенденций. Впрочем, не прежде, чем в черную дыру зашвырнут лишний экзабайт с ее личностной копией (судя по всему, на антивирусе и средствах проверки контрольных сумм ученые Картана Нулевой Точки здорово сэкономили).

А интересно, не помешало бы роботу-глейснерианцу Карпалу раскрыть томик Бодлера, Райяниеми, Бэнкса или Успенского вместо того, чтобы битый лунный месяц валяться на реголите, манкируя от скуки обязанностями по наблюдениям за Ящерицей? Глядишь, и не донимала бы его потом на протяжении эонов неизбывная вина за гибель плотского человечества.

Ай, ладно. Я просто так спросил, прельстившись теологическими воззрениями типлерианцев.

Для романа, который написан в 92-ом году, «Каратин» читается как что-то удивительно современное.

Первая мысль, которая у меня появилась после прочтения — да это же «Спин» здорового человека! Потому что в «Карантине» нет никакой бессмысленной и беспощадной мелодрамы, занимающей две трети повествования, нет бесконечных драматичных страданий и рефлексии на тему своего ценнейшего ОБВМ, а есть развивающийся сюжет. Относиться к нему можно по-разному, но отрицать факт его существования точно нельзя. (А уже это для немалой части современной литературы — недостижимая вершина.)

Роман непростой.

Начинаясь как нуарный детектив с налётом киберпанка, где частному сыщику из бывших полицейских некто анонимный оставляет очередное задание «найти пропавшую пациентку психиатрической клиники», книга вроде бы рассказывает о расследовании. О том, как можно вывезти недееспособного человека в неизвестность и куда его можно деть, особенно если вопрос о том, зачем такого человека вообще красть из палаты, на время отложить.

Сначала создаётся ощущение, что наиболее глобальным фантастическим допущением в описанном мире является «Пузырь» — непостижимый имеющимися техническими средствами барьер, который окуклил Солнечную систему саму в себе и закрыл человечеству путь к далёким звёздам. По крайней мере, он так выглядит; звёзд на небе Земли нет уже лет тридцать, но в конце концов все привыкли, и пустое небо является чем-то вроде ещё одной декорации для антуража. Главный герой обращает на него столько же внимания, сколько все остальные — то есть не обращает вовсе.

Но роман держится в рамках простого «найти и вернуть» буквально четыре первых главы, а потом внезапно разгоняется и самоотверженно бросается на амбразуры квантовой физики и парадокса Ферми. Становится понятно и то, зачем вывозили загадочную пациентку, и то, что её загадочность на самом деле куда глубже, чем просто умение открывать замки.

И что Пузырь на самом деле имеет куда большее влияние на весь роман.

Весь дальнейший сюжет построен на многомировой интерпретации квантовой механики и предположению, что было бы, имей каждый человек возможность находиться разом во всех состояниях, без схлопывания волновой функции. Не то, чтобы по ходу объяснений, что и как работает в лоре «Карантина», совсем не возникало вопросов к трактовке теории, но если смотреть на чисто фантастический элемент — всё отлично и внутри себя не противоречиво.

Интересная концовка с Лаурой, пациенткой из самого начала книги, которая внезапно тоже оказывается сложнее, чем выглядела в макромире, и раскрытие интриги с тем, зачем же нужен был Пузырь. Снова недобрым словом вспоминая «Спин», можно заметить, что в «Карантине» кульминация экзистенциального «зачем и почему» намного более продумана и логична.

Финал романа при этом можно назвать очень человеческим: мир перекраивали-перекраивали, а вышло как всегда, и человечество такого щедрого подарка не оценило, а потом и вообще всё стало, как было. И может быть, оно и к лучшему — не весь прогресс надо форсировать, иногда к нему лучше двигаться постепенно. Для надёжности.

Помимо перекладывания котов Шрёдингера из коробки в ящик и обратно и подглядывания за ними в одну из двух щелей, автор активно использует киберпанковые элементы: перекраивание нервной системы, чипы, дополнения, перепродажу информации, сеть и обитающих в ней существ, которые не известно, были ли вообще когда-то людьми — на огонёк даже один ИИ, подрабатывающий хакерством, залетел.

На технологиях же завязан ещё один конфликт романа, более социальный: оказавшись в ситуации, когда он никак не может нарушить контракт, который вообще-то не собирался заключать, главный герой начинает изворачиваться внутри собственной системы моральных координат, чтобы согласовать необходимое поведение с ограничениями. И, о изумительная гибкость человеческих убеждений, согласовывает. Меметичное «не можешь победить — возглавь» в лучшем виде.

Лор описанного мира, несмотря на некоторую фрагментарность, достаточно живой и наполненный событиями. Представить его несложно, и автор умело добавляет какие-то особо яркие моменты — то, как люди сходили с ума в первые годы Апокалипсиса, как множились и как вымирали апокалиптичные секты, двумя штрихами обозначает беспощадность корпоративной политики и рисует неприглядную реальность бесконечных государственных кризисов, порождающих всё новые волны эмиграции.

По ощущениям от эмоциональной лаконичности текста Иган чем-то напомнил Уоттса, да и общее впечатление от романа несколько похожее — это и фантастика, и одновременно почти философское эссе, в котором помимо сюжета можно почерпнуть десяток вопросов о смысле человеческого существования. Читается не всегда легко, но определённо оставляет долгое впечатление.

Высокотехнологичная гонка по созданию полноценного ИИ начата. В гонке участвуют сплошь техномиллиардеры, разбогатевшие на соцсетях и прочем хайтеке и гениальные учёные.

Иган как всегда основателен — показывает весь спектр возможных подходов к созданию интеллекта: Дэниел Клифф, основной персонаж, выбирает путь бога и эмулируют на сверхдорогом кристаллическом процессоре эволюцию; другой богач обучает программу на нечеткой логике, поглощающей весь контент интернета; еще одна исследовательница создает посмертные слепки личностей умирающих, чтобы с ними общались родственники; Джули Дегхани, которую Клифф не смог нанять, пишет обучающие программы для роботов, «которые играли разноцветными кубиками вместе с малышами и учились языкам у взрослых добровольцев, имитируя для взаимодействия с ними детский лепет.»

Потрясающий рассказ!

С одной стороны — концепция Матрицы и игры в Бога, с другой — богоборчество и жажда свободы. По смелости и необычности реализации рассказ превосходит пожалуй всё, что я читал о виртуальных вселенных, включая «Несущественную деталь/Черту прикрытия» Бэнкса.

Чистый интеллектуальный восторг!

10(ШИКАРНО)

Роман о вреде времениподобных измерений пространства для разумной жизни

«Дихронавты» – это одновременно и продолжение масштабной «Ортогональной трилогии», и писательский отдых от нее. Продолжение в том плане, что Иган опять экспериментирует с фундаментальными уравнениями и смотрит, какой мир из этих экспериментов получится, а отдых – в том, что персонажи просто перемещаются из одной локации в другую, попадая в связанные с местной физикой передряги, но не занимаются воссозданием законов мироздания с нуля. Множество теоретических вопросов к микро- и макроуровням этой весьма странной вселенной автор оставляет без ответов, впрочем, предложенный мир настолько сложен для воображения, что и без уравнений с графиками и научными терминами чтение выдается непростое.

В «Ортогональной трилогии» Иган предлагал для определения квадрата длины пространственно-временного вектора складывать квадрат времени с квадратами расстояний по трем измерениям (а не вычитать из них квадрат времени, как в нашей вселенной): v^2 = x^2 + y^2 + z^2 + t^2. Так вместо нашей лоренцевой геометрии пространства-времени получалась римановская геометрия, и из этого следовало, что мир должен иметь форму тора, по которому можно двигаться назад во времени, поскольку время становилось пространственноподобным. В «Дихронавтах» он, наоборот, предлагает для определения квадрата длины пространственно-временного вектора вычитать из суммы квадратов расстояний по двум измерениям квадрат времени и еще квадрат расстояния по третьему измерению: v^2 = x^2 + y^2 — z^2 — t^2. У этой геометрии названия нет, а следует из нее довольно много необычного.

Вычитание квадрата расстояния по третьему пространственному измерению из суммы двух других означает, что это третье измерение имеет времениподобные свойства. При этом ни о каких двух временнЫх измерениях, на которые будто бы намекает название «Дихронавты» речи не идет: время там обычное, линейное – а вот с пространством из-за замены одного плюса на минус большие проблемы, потому что по нему невозможно перемещаться так же свободно, как в нашей вселенной. Да что там перемещаться –поворот головы может закончиться серьезными травмами. Это мир, в котором буквально не развернуться, и разумной жизни в нем приходится несладко. Я опишу положение дел простыми словами, а выкладки автора, приведшие его к таким выводам, можно прочитать у него на сайте.

Ужасы 2,5-мерного пространства

Иган решает, что направления вперед-назад и вверх-вниз во вселенной дихронавтов нормальные пространственноподобные, а вот направление вправо-влево времениподобное. То, что персонажи «Дихронавтов» могут свободно ходить вперед-назад и забираться на деревья или спускаться в пещеры, роднит их с населением Арде из «Планиверсума» Александра Дьюдни (где в двухмерном мире тоже были только направления вперед-назад и вверх-вниз) и противопоставляет населению «Флатландии» (где в двухмерном мире нет направления вверх-вниз, а есть вправо-влево и вперед-назад, что для жизни в двухмерном пространстве намного удобнее). Времениподобность направления вправо-влево, насколько мне известно, в фантастике ранее не встречалась, хотя некоторые ее эффекты делают мир «Дихронавтов» сходным по форме с «Опрокинутым миром» Кристофера Приста – однако сходство только внешнее, поскольку Иган подходит к задаче со стороны математики, а не художественной выразительности.

Так вот, из фундаментального уравнения v^2 = x^2 + y^2 — z^2 — t^2 следует, что повороты вправо-влево (по оси z) меняют форму предмета, растягивая его тем сильнее, чем больше угол отклонения от плоскости, заданной осями x,y. Теоретический предел поворота – 45 градусов, при таком угле отклонения предмет растягивается в бесконечность. Соответственно, повороты на 45+ градусов невозможны в принципе. То есть пространство вроде бы и трехмерно, но скорее 2,5-мерно, потому что в третьем измерении двигаться-то можно, но нельзя наклонить тело в бок, не превратив его в длинную плоскость. Кивать «да-да» легко, а мотать головой в стороны «нет-нет» не стоит, как и качать головой «ай-яй-яй», если не хотите удариться лицом в стену или макушкой в потолок.

Однако ходить строго в бок можно свободно, поскольку фундаментальное уравнение накладывает ограничение только на повороты. Получается, что жители мира «Дихронавтов» подобны шахматным ладьям: им разрешено ходить вперед-назад и под прямым углом вправо-влево, а движение по диагонали является нарушением правил. Запрет поворачиваться на 45+ градусов касается не только разумной жизни, но всей материи, что приводит к нескольким непривычным для нашей вселенной и с трудом представимым эффектам.

Если даже свет, отражаясь от поверхностей, не может повернуть вправо-влево больше, чем на 45 градусов, значит, справа и слева от наблюдателя существуют 90-градусные темновые конусы, куда свет попросту не попадает. Следовательно, наблюдатель видит только пространство перед собой и позади себя (если запрокинет голову), а с боков у него непроглядная тьма. На практике это означает, что в мире «Дихронавтов» мало что видно. Периферийное зрение недействительно, и если что-то движется сбоку, вы это не заметите, даже если повернете-растянете голову. Чтобы увидеть предмет справа, надо сдавать назад, пока предмет не выйдет из темнового конуса, а чтобы рассмотреть его подробно, надо еще и сдвинуться вправо, встав точно перед предметом. Поэтому местное население является симбиотическим: в головах людей-ходоков живут похожие на цилиндры поперечники с органами, производящими и собирающими звуковые волны справа и слева, из темновых конусов.

Но темновой конус – это мелкое бытовое неудобство в сравнении с крутящим моментом. Времениподобность направления вправо-влево, запрещая повороты на 45+ градусов, не препятствует поворотам на 44,(9) градусов. Если закрепленный с одного конца предмет движется незакрепленным концом куда-то вбок (например, падает), то на закрепленный конец начинает действовать такая большая сила, что предмет или разорвет крепление, или сломается. Сложносоставные предметы, падающие с отклонением вправо-влево, просто рвутся на части. Теперь вспомните, что такое ваш скелет. В мире «Дихронавтов» неловкое резкое движение рукой вправо или влево может закончиться разрывом мягких тканей, вывихом или переломом. А если попробовать упасть набок, ваше тело не только резко вытянется, но и распадется на мелкие части еще до того, как достигнет запрещенного угла в 45+ градусов.

Теперь о мелочах. Если движение предметов математически зажато между двумя гиперболами (почему отрезок единичной длины и стремится к бесконечности при повороте), то астрономические объекты – планеты и звезды – имеют форму однополостных гиперболоидов, причем теоретически бесконечных размеров. Газы невозможны из-за влияния геометрии на микромир, и вещества присутствуют лишь в трех агрегатных состояниях: твердое тело, жидкость, коническая плазма. Жидкость погуще дихронавты называют водой, жидкость пожиже – воздухом, а коническую плазму – жаром звезды. Звезда-гиперболоид маленькая и вращается вокруг гигантской планеты-гиперболоида, из-за чего получается ситуация, обратная земной: на «экваторе» планеты царит вечный холод, потому что он дальше всего от звезды, а чем дальше от «экватора», тем жарче, вплоть до адского пояса, где плазменное тело звезды вонзается в каменное тело планеты.

Сюжет и зачем он здесь

Но и сама планета крайне медленно меняет свое положение относительно орбиты звезды – именно на этом строится история «Дихронавты». Разумная жизнь постоянно вынуждена мигрировать на юг (то есть ВЛЕВО), поскольку с севера на обитаемую зону наступает чрезмерная жара. Жара высушивает реки, а дихронавты жить без воды не могут, и им приходится периодически перевозить свои города к новым рекам на юге. Реки эти еще надо найти, что не так-то просто, когда нельзя примерно все: нельзя видеть дальше 45 градусов от плоскости x,y, нельзя летать, потому что вас развернет ветром и разорвет геометрией, нельзя подняться на гору, потому что на гиперболоиде их нет, нельзя даже свободно идти в нужную сторону, потому что это влево, а значит, двигаться только строго в бок, опять же, практически ничего не видя. Жуть.

Сюжет здесь выполняет, так сказать, экскурсионную функцию: провести читателя по всем самым интересным местам и ситуациям 2,5-мерного пространства. Поэтому главные герои – ходок Сэт и его поперечник Тэо – записываются в разведчики фронтира и совершают два путешествия на юг, сначала тренировочное, в течение которого Иган знакомит читателя со спецификой вселенной, например с тем, что предметы на склоне меньше 45 градусов движутся вверх, а не вниз (реки текут в гору!), затем первооткрывательское, когда персонажи погружаются в загадочный гигантский провал в земле, подозревая, что добрались до края мира.

Для крупной прозы Грега Игана сюжет географических открытий довольно необычен, поскольку внимание персонажей у него все больше направлено или на астрономические объекты, или на математические расчеты, во всяком случае на нечто грандиозное, а в «Дихронавтах» героям надо просто найти на юге новую реку, чтобы перевезти к ней город. Их действия и мысли как никогда у автора приземлены в буквальном смысле. Небо в этой вселенной пусто, Иган создает всего одну планету и одну звезду без признаков чего-то иного за их пределами, а высоко подниматься вверх хоть и не запрещено, но слишком опасно: подует ветер, воздушный шар начнет вращаться и рассыплется в прах вместе с пилотом. Герои в какой-то момент все-таки изобретут аэростат, чтобы посмотреть на мир с высоты и увидеть как можно дальше вперед, но разведка с воздуха окажется делом смертников.

Местных жителей Иган намеренно делает максимально антропоморфными – две руки, две ноги, прямохождение, билатеральная симметрия, глаза на одной стороне головы – чтобы упростить и усилить читательскую ассоциацию с персонажами. Автору нужно, чтобы читатель представлял себя в 2,5-мерном пространстве и думал о том, почему персонажи совершают те или иные физические действия и каковы их последствия. Ради той же цели провести земных туристов по гиперболоиду в теле ходока и поперечника автор лишает главных героев ярких черт характера, ведь их задача – это «Посмотрите на 10 градусов к югу, видите водопад? Вода достигла уклона более 45 градусов и падает обратно», и они не должны отвлекать экскурсионную группу собственными проблемами.

Автор, по всей видимости, решил, что для рассказа о, возможно, самом необыкновенном фантастическом мире будет достаточно простой истории о путешествии, чтобы заставить читателя шевелить мозгами, и это действительно так. Я очень люблю фактурные моменты в историях: где персонажи находятся, куда идут, в какое время дня это происходит (должно быть, сказывается профессиональный перекос новостника) – и ни в одной другой книге мне не приходилось так много работать над пониманием того, как и в какую сторону сейчас движутся герои. Затруднение вызывают любые попытки представить, как выглядит то, что там происходит. Кажется, будь мир просто двухмерным или персонажи не такими человекоподобными, читать было бы проще: ну идут персонажи куда-то на юг, потом на запад и опять на юг, ну и ладно. Но вот эта почти-нормальность мира и почти-человечность ходоков заставляет мозг моделировать события, разбирать, почему вдруг Сэт и Тео не могут заглянуть в пропасть или боятся песчаной бури.

Вот герои захотели прокатиться по горке – как горка ориентирована в пространстве? Уклон с востока на запад или с севера на юг? Как они ее увидели, когда шли мимо – она попала в поле зрения Сэта или в поле сонара Тео? Если горка ориентирована с севера на юг, выходит, они катились по ней боком, но тогда их же должно было растянуть от наклона – не могли же они весь подъем сохранять строго вертикальное положение! Тогда, значит, горка ориентирована с востока на запад? В таком случае, почему, если герои все время боятся потерять равновесие и упасть (как объяснялось выше, банальное падение может закончиться смертью), они не боятся полета с вершины горки вниз? Целый ворох вопросов возникает к каждому движению персонажей: как они пишут? как они вообще берут предметы, если у них не параллельные плоскости x,y клешни, а ладони с пальцами? как они сшили воздушный шар, если он круглый, то есть ткань повернута по оси z и будет поворачиваться еще при наполнении горячим воздухом!? Да и просто: с какой стороны от Сэта находится это здание? в какую сторону они побежали? куда он наклоняет руку, чтобы дотянуться?

Конечно, все эти вопросы можно игнорировать, как в других романах Грега Игана можно игнорировать теоретическую часть, тогда чтение упрощается до принятия, что персонажи переместились из одной локации в другую, и там с ними что-то произошло или они что-то открыли. В таком случае получается чистый Жюль Верн, только в очень фантастическом мире. Однако, на мой взгляд, подобный режим чтения без представления сильно обедняет опыт «Дихронавтов», лишает вопрос «зачем это читать» содержательного ответа: ну походили герои туда-сюда по городскому ландшафту, по лугам, по пустыням, полетали на воздушном шаре, поплавали по рекам, спустились в пропасть, ну узнали правду об устройстве их мира, порожденного лишним минусом в фундаментальном уравнении, ну и что. Смысл этой истории в путешествии самом по себе, в том, как оно заставляет читателя моделировать у себя в голове физические ограничения, каких в нашей вселенной быть не может.

Иган — художник невозможного

Последовательное, дотошное моделирование того, чего нет и не может быть – одно из достоинств прозы Грега Игана. В «Диаспоре» он рисует пятимерное пространство и его восприятие разумом, привычным к трехмерности. В «Стрелах времени» показывает, как выглядит мир, движущийся с точки зрения наблюдателя из будущего в прошлое. А в «Дихронавтах» предложено пространство, о котором и подумать-то сложно (в отличие от пятимерности и обратной стрелы времени), не то что в полной мере его вообразить. Чтение сочинений Грега Игана дает такой опыт фантастического, который крайне трудно найти в прочей научной фантастике – опыт наблюдения за достоверным невозможным.

В большинстве случаев крайне необычный фантастический мир рисуется с целью поразить читателя, предложить его воображению впечатляющие картины ради развлечения. Реже избыточная нестандартность декораций определяется требованиями столь же нестандартного сюжета или сложной авторской идеи. У молодых авторов перебор с непривычным дизайном почти всегда связан с желанием показать себя. Отличие подхода Грега Игана к экспериментам с мирозданиями в том, что точность ему важнее выразительности. За это ему часто предъявляют претензий, мол, художественности в историях маловато, но у Игана другая писательская задача: не потешить фантазию читателя, а рассказать, как на самом деле выглядело бы невозможное, если бы стало действительным.

Что характерно, фантазии читателя при таком подходе приходится работать намного больше, чем у более развлекательных фантастов. Дело в том, что для успешного развлечения в истории должно быть как можно больше привычных элементов, чтобы читатель, опираясь на них, мог комфортно добавить к ним в воображении элементы удивительные и захватывающие. Если же привычных элементов оказывается слишком мало, а удивительных слишком много, чтение превращается в труд, поскольку конструкцию приходится выстраивать практически с нуля. «Дихронавты» как раз такие: из знакомого тут только антропоморфность ходоков, а все остальное не то что противоположное (противоположное представлять довольно просто), а принципиально иное.

Но это же здорово. Здорово, что есть писатель, с предельной точностью создающий и прописывающий уникальные миры, возможность которых читатель не может даже предположить. Открывая книгу Грега Игана, вы можете быть уверены, что там нет небрежностей и костылей в мироустройстве, что все выглядит и работает так, как должно при выполнении таких-то фундаментальных условий – и что результат поразит и развлечет вас, если вы потрудитесь поработать над текстом хотя бы на 10% от того, как работал автор, сочиняя его. Мне так вообще сны снились в мире дихронавтов, пока я читал книгу, особенно о том, что случилось с персонажами после погружения в пропасть на краю мира.

По этой причине мне непонятны нападки на Игана за якобы недостаточное литературное мастерство. Да, яркие персонажи – редкие гости в его прозе, да, язык его сух и прост, да, сюжеты часто линейны и сводятся к переходам от одного научного вопроса к другому, да, этические темы грешат однообразием (в «Дихронавтах» это проблемы симбиотического сожительства двух личностей – ходока и поперечника, где один может подавить другого, а надо жить в гармонии), да, финалы часто внезапны. Ну и что? Того, что дает читателю Грег Иган, не дает больше никто, и если по каким-то стандартам художки он не дотягивает до нормативов, проблемы для чтения это не составляет. Во всяком случае все составляющие у него на месте: конфликт есть, действующие лица есть, сюжет есть. А поверх этого – редкая возможность побывать в совершенно ином и совершенно достоверном в своей инаковости мире. Даже хорошо, что от такой возможности не приходится отвлекаться на литературные стандарты.

Кстати, концовка «Дихронавтов» поражает. Весь роман автор не только ведет экскурсию, но и приучает читателя к логике 2,5-мерного пространства, за каждой задачей вроде «сейчас мы будем сплавляться по поперечной реке» следует правильный ответ «вот что получится, если вы попытаетесь плыть на лодке все время вбок». А в финале правильного ответа нет, там только постановка задачи: итак, с главными героями по пути из пропасти домой произошло вот это – и точка. И вдруг становится понятно, что целью автора было не просто показать, но научить, а учебный процесс, как известно, завершается проверкой полученных знаний. Поэтому после точки читателю приходится держать экзамен: так что стало с Сэтом и Тео? вернулись ли они в родной город? рассказали ли истину о провале в земле?

Свою трактовку финала я озвучу только тем, кто тоже прочитал «Дихронавтов». С одной стороны, чтобы не спойлерить, с другой стороны, не читавшим просто не будут понятны объяснения. Очень уж тяжелые условия создает времениподобность направления вправо-влево и для жизни, и для разума. Из книги можно даже сделать вывод, как же замечательно жить в мире, где пространство просто пространственноподобно, без завихрений. Я думал, после «Финнеганов» мне ничего не страшно, но, к счастью, оказался не прав.

Роман можно назвать «Городом перестановок» на минималках и с ближневосточным колоритом.

Основная проблематика та же самая — загрузка человеческого сознания в виртуальную реальность, но технологии максимально приближены к современным, поэтому мы наблюдаем не итоговый результат, а, скорее, первые, неловкие шаги.

В романе две сюжетные линии. Первая рассказывает об австралийском журналисте, который прибывает в Тегеран для освещения проходящих там выборов и становится свидетелем революции и смены режима. Эта часть написана под впечатлением от поедки Игана в Иран, о которой он более подробно рассказывает на своем сайте. Количество диалогов на фарси, записанных латиницей, и которые Иган не утруждается переводить, превышает все разумные пределы.

Вторая повествует об ученой, иммигрировавшей из Ирана, которая в штатах занимается проблемами интеллектуальных систем. Со временем она втягивается в разработку современной игры в виртуальной реальности, Зендеги (что на фарси значит «Лучший мир»), в которой для создания реалистичных неигровых персонажей используются личностные слепки реальных людей.

Постепенно эти сюжетные линии сходятся, но основной сюжетный конфликт я, пожалуй, спойлерить не буду.

В «Зендеги» довольно много общего с романом «Падение или Додж в аду» Стивенсона. В частости, солидная доля романа посвящена приключениям в виртуальном мире. Замороженный в криогенной ванне из-за смертельной болезни миллиардер, который финансирует разработку, тоже присутствует.

Итоговый посыл романа на удивление нравоучительный, диктующий ограничение технологий и неэтичность игр с человеческим сознанием. Честно говоря, от Игана не ожидал.

В целом, «Зендеги» далеко не самая сильная книга Игана. Но с точки зрения требовательности к читателю это один из самых гуманных романов. Каких-то специальных знаний не нужно вовсе, а немногочисленные технические описания (по большей части в области сканирования мозга) доступны любому читателю.

Роман о пользе общей теории относительности для выживания вакуумных крабов.

Мастер твердой научной фантастики и фантастической науки Грег Иган написал замечательный вариант производственного романа, в котором персонажи заняты строительством не какого-либо материального объекта, а теоретической физики. Книга дает весьма необычный читательский опыт наблюдения за тем, как путем проб и ошибок персонажи выстраивают все более непротиворечивую систему уравнений, описывающих окружающий их мир. Фантастика здесь нужна только для того, чтобы создать условия, способствующие и вынуждающие доиндустриальное общество разрабатывать с нуля общую теорию относительности Эйнштейна.

ДЕКОРАЦИИ:

Чтобы убедительно изобразить задуманное, автору потребовались весьма специфические декорации: изобретать ОТО с помощью камней и проволоки приходится сантиметровым крабикам, живущим внутри искусственного 600-метрового метеорита-ковчега, вращающегося вокруг черной дыры, в ее аккреционном диске. Ковчег построен из особого материала, проницаемого для определенных частот, так что крабикам, приспособленным к вакууму и жесткому излучению, кажется, будто они живут в прозрачном мире, со всех сторон окруженном ярким приятным светом. Красиво придумано, но вместе с тем и хитро: в таких условиях нет ни дня, ни ночи, ни солнца, ни звезд, следовательно, астрономия невозможна. Чистой воды анти-Земля, населенная анти-людьми.

Метеорит находится в приливном замыкании с черной дырой (как Луна с Землей или Меркурий с Солнцем), так что одна его сторона всегда обращена к дыре и больше нагревается от излучения, а другая, наоборот, более холодная. Что более важно, ковчег маленький, то есть собственная гравитация у него крайне низкая, и если на противоположных сторонах на крабиков давит центробежная сила, то в самом центре метеорита они оказываются в состоянии свободного падения. С разгадки этой особенности их мира – почему при приближении к центру вес предметов снижается до нуля? – и начинается путь к общей теории относительности, а возможность проводить эксперименты в вакууме и невесомости значительно упрощает научную работу, компенсируя те преимущества земных исследований, которых персонажи лишены.

СЮЖЕТНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ:

Чтобы в истории было напряжение, Грег Иган ставит крабиков в неопределенно узкие временные рамки: дыра находится в галактическом ядре, где звезды расположены очень тесно, а значит, в любой момент какое-нибудь светило, пролетев слишком близко, может поделиться с дырой своим веществом, и это зажарит членистоногих эйнштейнов заживо. Персонажи узнают об этом не сразу, сначала ими движет лишь некое природное любопытство, поиск объяснений непонятных наблюдаемых процессов (вращение камней по замкнутой кривой в центре метеорита – самый яркий пример), но с ростом знаний растут и их печали, особенно когда неведомая вспышка приводит к несмертельной, но пугающей перемене: плывущий в вечном свете мир начинает периодически погружаться во тьму.

Необходимость спастись от надвигающейся глобальной катастрофы является стандартным сюжетным двигателем в историях Грега Игана. В своих книгах он последовательно продвигает идею, что научные знания о мире – это путь к самозащите разумной жизни от угроз космического масштаба, перед которыми ее естественная природа бессильна. В «Диаспоре» люди убегали сначала от последствий столкновения нейтронных звезд, затем от взрыва сингулярности, в «Лестнице Шильда» боролись с распространением вакуума более низкого энергетического состояния, в «Ортогональной трилогии» защищали планету от удара материи с иной стрелой времени.

Здесь та же история выживания, только куда более камерная: персонажам нужно переместить свой маленький дом на более высокую орбиту, не имея под рукой ничего сложнее кирки и пружинных часов. Читатель, конечно, может быть уверен, что все у них получится, ведь это книга о практической пользе науки, а не о ее бесполезности, но крабики с какого-то момента пребывают в постоянном стрессе. Они знают, что угроза сгореть в очередной вспышке реальна, знают, что могут ее избежать, но пробелы в теории не позволяют им спастись со 100% гарантией. И это заставляет их посвящать совершенствованию местной версии ОТО все время и все силы.

ИНТРИГА И МОРАЛЬ

Чтобы в истории была интрига, Грег Иган добавляет вторую сюжетную линию: мечтающий об открытиях представитель сверхразвитой пангалактической цивилизации Амальгама получает приглашение от цивилизации Отчужденных, замкнуто живущей в галактическом ядре, найти в этом ядре до сих пор неизвестный биологический вид разумной жизни – тех самых крабиков. Герой, с одной стороны, хочет выяснить причины, по которым Отчужденные отказываются контактировать с Амальгамой, с другой стороны, стремится включить в семью видов Амальгамы новый народ. Читателю, в свою очередь, предстоит понять, как именно эти две истории сопряжены во времени и пространстве.

Амальгама — это предел технического развития в нашей физике, улучшенная версия цивилизации из «Лестницы Шильда». Люди и другие разумные виды бессмертны и обеспечены всем, что только могут захотеть, абсолютно защищены, заселили всю галактику и по большей части развлекаются в электронных симуляциях и межзвездных путешествиях. При этом торжествует любимая игановская идея значимости сознания, а не его носителя, так что ради перемещений со скоростью света люди спокойно оцифровывают разумы и передают их в виде зашифрованных пакетов данных в точку приема, разрушая тела (и таким образом умирая) в точке отправки. Заняться в этом скучном технологическом раю решительно нечем, но Игана такие мелочи не интересуют, он фокусируется на этических вопросах цивилизационного контакта. Если метеорит у дыры ему нужен как идеальные условия для разработки ОТО, то Амальгама – как идеальная площадка для рассуждений об этике.

Игана часто упрекают за то, что у него бездушные тексты сплошь из непонятных научных терминов, и редко говорят о том, как важны в его историях вопросы отношения к Другому. Интерес к этой тематике проистекает из того же источника, что и увлечение автора наукой – из того, как высоко он ценит разум. Если судить по книгам, для Грега Игана во всей Вселенной нет ничего важнее разума, а все прочее – просто унылые кирпичи, зачастую опасные, обретающие хоть какую-то ценность только тогда, когда разум обращает на них внимание. Поскольку разум самоценен и принципиально отличен от неразумной материи, с разумными существами невозможно обращаться как с объектами, контакты с ними должны строиться по особым законам, исследование которых занимает автора ничуть не менее, чем изучение законов математики и физики. И во всех его книгах, в том числе в «Накале», совершенным технологиям обязательно сопутствует совершенная этика.

В этом Грег Иган, конечно, идет вразрез с традициями западной фантастики, где принято обществу, вышедшему на высокий технологический уровень, «подарить» какую-нибудь моральную червоточинку – и это как минимум, а лучше погрузить цивилизацию в пучину пороков, чтобы было на чем строить сюжет. Иган признает жизненность подобной социальной логики, но воспринимает ее как простой недостаток развития; киберпанковский стандарт «high tech low life» для него мало чем отличается от первобытно-общинного строя. С таким подходом автора «Накала» стоит рассматривать не столько как фантаста, сколько как реалиста, наследующего творческий метод натуралистической школы XIX века (откуда его суховатость и точность деталей) и идеи эпохи классицизма (вера в силу и ценность разума). Вероятно поэтому многие любители фантастики полагают, что Иган не умеет писать интересные истории, хотя он всего лишь пишет не о том, что обычно интересует любителей фантастики.

Совершенная этика означает безусловное уважение личных свобод любого разумного вида. Неяркий пример в «Накале»: Амальгаме и хотелось бы узнать секрет Отчужденных, но если те не хотят идти на контакт, настаивать не будет. Яркий пример в «Накале»: представитель Амальгамы, найдя наконец метеорит с крабиками, долго не может решить, как к ним подступиться, чтобы не нарушить их право жить своей жизнью. А вдруг крабаны не захотят развивать у себя науки и технологии и присоединяться к Амальгаме? Он не может заставить их прогрессировать насильно, потому что так их отсталая цивилизация будет разрушена, а это неуважительно и неэтично. Более того, неэтично даже симулировать в компьютере крабовую особь по ДНК, чтобы изучить ее психологию, потому что такая симуляция тоже считается живой и создавать ее нельзя без разрешения хозяина ДНК. Поэтому герой записывает свое сознание в ультратехнологичную копию крабика и остается жить в метеорите в ожидании, когда в открытом им виде пробудится массовая страсть к научным знаниям.

НАУКА КАК ПРИКЛЮЧЕНИЕ

Как всегда у Игана, объем научного моделирования, проделанного для написания романа, колоссален. Не знаю, почему «Накал» называют «скучной лекцией», ведь автор не вываливает на читателя общую теорию относительности в готовом виде, а показывает процесс ее вытесывания из скалы действительности. Это не лекция, а сюжет: сначала у крабика Зака появляются вопросы к реальности и обнаруженным в библиотеке документам, потом он проводит простейшие эксперименты в зоне невесомости, потом вербует в исследовательскую группу крабиху Рои, у которой появляются свои вопросы к наблюдаемым явлениям, они решают уравнения вдвоем, выявляют все больше как закономерностей, так и несостыковок в решениях, затем набирают команду побольше – вопросы, эксперименты, решения и несостыковки множатся, попутно развиваются технологии, так как наука требует все новых приборов, потом происходит катастрофа, частично выведшая орбиту метеорита из аккреционного диска, становится проще вербовать сотрудников и получается выйти в открытый космос, происходит всплеск открытий (я аж подскочил на фразе Зака, в первый и последний раз выползшего на поверхность: «Вижу световую дугу!»), обнаруживается смертельная угроза, начинаются расчеты спасения, но теория все еще неполная и надо продолжать искать выходы из теоретических тупиков, пока очередное облако плазмы не превратило героев в радиоактивные чипсы.

То, чем они занимаются, не очень понятно (местами непонятно вообще), но очень интересно. Научный поиск выглядит как детектив: в поисках законов, управляющих движением их метеорита, герои идут от одной улики к другой, подозревают в истинности то одно уравнение, то другое, регулярно идут по ложному следу, затем возвращаются и пересматривают весь набор показаний – только взаимодействуют они не со свидетелями убийства и окружением жертвы, а с экспериментальными приборами и математическими моделями. Тот же процесс будет доведен Иганом до абстрактного абсолюта во втором романе «Ортогональной трилогии» – «Вечное пламя», где персонажи, запертые в ракете, основываясь на паре простейших экспериментов и математике, полкниги строят непротиворечивую теорию фотоэффекта в иной вселенной с пространственноподобным временем и буквально на кончике пера изобретают perpetuum mobile. В «Накале» все куда понятнее, поскольку об ОТО можно хотя бы прочитать объяснения для чайников.

Книга хороша тем, что при внимательном чтении она отвечает на все вопросы: почему жажда знаний возникла из ничего в обычном крабике, рожденном в инертной среде садоводов? почему крабики обитают в таком неестественном для естественной жизни месте? почему громадная цивилизация галактического ядра блокирует любые попытки контакта с ней громадной цивилизации галактического диска? История не такая живописная, как “Диаспора”, не такая требовательная к физико-математическому образованию читателя, как “Лестница Шильда”, не такая требовательная к воображению читателя, как “Дихронавты”, которых я читаю сейчас, и прямо противоположная “Ортогональной трилогии” по размаху. Сантиметровые крабики просто хотят выжить на орбите черной дыры, и для этого им нужно повторить Эйнштейна, перепрыгнув все предыдущие стадии развития математики и физики.

«Накал» – это небольшой, сфокусированный на одной научной и одной этической темах роман, будто бы завершающий формирование бескомпромиссного творческого метода Грега Игана: писать о науке и ученых, их незаменимости для выживания разумной жизни и их работе, как она выглядит на самом деле (провели эксперимент – теоретизировали результаты – нашли противоречия – провели эксперимент…). Кому нужны драки и интриги в космических интерьерах – извините, тут производственный роман, люди делом заняты. Необычный текст, приятно напрягающий мозги.

Начало рассказа вызвало определенный скептицизм из-за фамильярности со стандартными тестами в системе Линукс и просто-таки вульгарными действиями с суперпроцессором (куда его засунули и насколько по-детски непосредственно с ним потом обращались). Но вот развитие очень даже впечатлило. И своей непохожестью на другие рассказы об ИИ, и какой-то вызывающей доверие последовательностью событий. Очень удивило, что заказчик так безоговорочно доверял Примо и дал ему карт-бланш. Несмотря на то, что на протяжении всей истории к ИИ относились с подозрением и опаской. Тем не менее, все получилось очень увлекательным, правдоподобным и даже приводящим в восторг.

Неплохо. Интересное развитие идей квантовой физики. Но порой очень занудно. С другой стороны, это ведь только одно из первых крупных произведений автора.

Хотелось бросить чтение на 10й странице, но почитав отзывы пошла до конца. Книга мне не понравилась. Причем даже описать сложно почему, просто по всему. Приятно, что автор пытается применить и объяснить реальные научные теории, но я могу о них в научных статьях почитать с таким же успехом, сделано это в книге не уместно, может вина переводчика, но не могу сказать точно. Но зачем туда примешивать остальное? Просто не интересно, местами мне показалось очень примитивно, хотя на некоторых теориях можно было выехать интереснее. Особенно элемент с заповедником «мясных» людей, мне показалось эта часть не раскрыта от слова вообще и слаба сама по себе. В итоге перемешав одно с другим, и запутав полностью читателя, меня лично, получаем в итоге кашу, накиданных тэгов, мол хотите идите по ссылкам. А вот целостности нет. Как и Ятимы, и всего этого суррогата. Не вижу масштаба, не ощущаю. Не вижу этой мысли, что пытается автор донести, кроме вот смотрите какие есть теории и как их можно применить. Это как взять картины известных художников разных времен и обрамить их газетными вырезками пытаясь выдать за шедевральное полотно. Попробую другие книги автора, но если не пойдет, то по итогу этой книги, время потрачу на что-то другое лучше. И простите за тонкий момент, но опять секс, ну что его везде пихают авторы, вот зачем это отцифрованному человечеству и вообще уделение этому моменту места в книге. Причем ладно бы автор пытался какой-то момент сознания описать, а так, ну никак. Вроде высокие материи пытаемся описать, а это тут каким боком вылазит. Несуразно всё как-то.

Классический для позднего Игана рассказ о мире с альтернативной физикой с классическими игановскими проблемами: он абсолютно не заботится о том, чтобы сделать повествование хоть сколько-нибудь интересным. Конфликт самоотверженных исследователей и ретроградов, которые им противостоят, был хорош первый раз, второй, третий... но где-то после финала ортогональной трилогии он начал уже приедаться. Иган тасует декорации, но за ними те же персонажи-функции выполняют все те же задачи. Попытки оживления персонажей, наделения их какими-то чертами характера, конечно, предпринимаются, но они вялые и вызывают оскомину. Нет, автор, просто сделать очередного ученого готовым пожертвовать собой ради выполнения задачи мало, ведь за главной героиней (как там ее уже звали, ведь только же повесть прочел... не помню, уже забыл, вот насколько она интересна) целая череда абсолютно таких же персонажей из других повестей и рассказов. Нет индивидуальности. Нет интереса. Нет сопереживания. Если так подумать, последним персонажем у Игана, который мне понравился, была Ялда из «Заводной ракеты». Которую он 10 лет назад написал.

В общем, в очередной раз вынужден заключить, что все писалось ради моделирования нового мира с необычными физическими законами... но и эта составляющая, которая обычно меня увлекает в прозе Игана, здесь оставила равнодушным. Мир получился каким-то блеклым, без ярких деталей, а его отличия от нашего подаются весьма сумбурно. Автор продолжает экспериментировать на тему альтернативных реальностей, но это экспериментаторство все дальше и дальше уводит его в сторону от качественной прозы.

Неожиданная смесь полицейского детектива и медицинского хоррора.

Очень параноидальная и нервная вещь.

Иган, как всегда, прекрасен.

Самый фантастический элемент в рассказе — это авторское допущение, что достаточно умный человек способен вырваться из этой страшной ловушки чисто силой своего интеллекта и логики. В реальности все намного грустнее :(

Спойлер действительно разрушает интригу.

Рассказ про близнецов/клонов с тезисом, что «твоя судьба -не только твоя судьба». Присутствует открытый, но довольно мрачный финал, много недосказанностей и некая аналогия с Ле Гуин и её «Девять жизней».

И тут хочется поднять тему Иган и недосказанности. У меня часто создается впечатление, что у Игана есть фишка — краткость сестра таланта. Он понимает, что пишет беллетристику, но пишет до тех пор пока тема интересна лично ему, а сделать реверанс в сторону читателя и немного рассказать про характеры героев вне заданных условий — научный склад ума не позволит. Четыре главных героя, ладно что близнецы, которые практически почти со-разумны, так и на деле, в рассказе почти не отличимы. В связи с этим конфликт выглядит достаточно надуманным, а так как и изначальное НФ допущение не сказать, что очень оригинальное — рассказ ощущается, как весьма сырое произведение. С другой стороны Игана читают не за его литературные достоинства... Отдельный прикол — сделать названием английскую идиому, которой меньше ста лет и которую фиг переведешь на другие языки.

Дочитывая перевод понимал, что вещь для Игана необычная и она должна была как-то отмечена премиями. И — да — премия читателей журнала Asimov's. Исторический паззл, в котором в 50х на теледебатах о возможности искусственного интеллекта сошлись два персонажа, которых автор скрыл под вымышленными именами, при этом во всем остальном тексте описал реальные исторические факты, упомянув достаточно большое количество реальных исторических деятелей и событий. Такое вот упражнение для читателей, благодаря которому я немного узнал о жизни двух замечательных участников истории 20 века. Немного странно, почему на нее не обратила внимание в свое время редакция Если, но со временем таким вещам удивляться перестаешь. Редкое произведение, которое несмотря на недостатки в построении текста, прям-таки заставляет рыться в сети в поисках того, что было с прототипами главных героев на самом деле, каких взглядов они придерживались и возможно, пожалеть о том, что такая встреча не произошла в реальности.

Это знакомый нам Грег Иган. Тема нынешнего произведения — кулоновский потенциал в многосвязных пространствах. Как и во многих других произведениях, вся математика и графики есть в дополнительных материалах на сайте (но на экзамене не будет, можно не учить).

В целом, роман продолжает серию приключений в нестандартных пространствах, начатую трилогией «Заводная ракета» (поистине монументальный труд и глубоко продуманный мир) и «Дихронавтами» (попроще и поэкзотичнее), но на этот раз история проще для понимания, особенно тем, кто привык к thinking in portals. Но в целом, конечно, масштаб прозведения помельче. Если заводная ракета это буквально демонстрация того, как в капле воды (поменять минус на плюс в формуле метрики пространства-времени) увидеть океан (строение атомов, молекул, законы физики и свойства пространства), то здесь в основе лежит просто любопытное вычисление, не более.

Социальная тема, как всегда, вызывает скорее улыбку — но это никогда не было сильной стороной автора.

История об извращенном понимании красоты. Хотя, что является нормой, а что выходит за ее пределы — каждый человек ощущает по своему. В этой истории злодеем выступает ученый гений — ценитель прекрасного, перфекционист и любитель искусства. Будучи абсолютно неограниченным в средствах, он позволяет себе создавать «живые» картины, максимально приближая их к оригиналу, максимально настолько, что герои картин не только внешне, но и внутренне схожи с персонажами полотен. И казалось бы, что это совершенно безобидное занятие, тешащее самолюбие идеалиста и не более, но...

Рассказ начинается как детектив, в котором главный герой полицейский ведет расследование убийства дамочки занимающейся генетическими опытами. Все обычно и стандартно за исключением того, что в доме, где совершено убийство он находит химеру, нечто среднее между женщиной и леопардом. Лично у меня данный факт не пробудил какого-либо гипер интереса к истории, интерес проявился в момент, когда автор неожиданно начал уделять достаточно много внимания внутреннему миру героя и в этом был определенный смак. Ну, а дальше как веревочке не виться, а по закону жанра злодей и полицейский должны найти друг друга.

Самое главное же в этой истории- это развязка, простота и банальность которой удивила и запомнится.

Выпал в рекомендованных, ознакомился с синопсисом и решил почитать. И проблема книги в том, что чем дальше тем слабее и хуже. Задел с интересной детективной историей в необычном сеттинге смещается в объяснение происходящего вокруг все более сухим языком. По ощущениям в какой-то момент кажется, что книга начинает терять свои краски, гг становится все более плоским, а попытки раскрыть и пояснить окружающую Пузырь тайну все более натужными. И интересные идеи тонут в авторском «да как бы это все закончить на 50 страниц позже»

Как и писали уважаемые коллеги, роман крайне сложный для чтения и восприятия. В отличии от «Карантина», в «Городе» совсем или почти отсутствует авантюрная линия. Нет ни следа развлекательной линии. Как и во всём цикле, крайне сложно прослеживается сюжет, при низком драйве сцен. Перед нами гуманитарная фантастика, на основе социальной драмы. Главной линией, насколько я понял, является не последовательность событий, а ряд этических теорем, возникающих в их процессе.

Как читатель, я здесь провалился, увы. Фантазия автора местами захватывала, но в какой-то момент, это чтение стало для меня трудом, а не удовольствием.

Впечатляющий роман, хотя и не простой в прочтении и понимании. Сюжетная интрига сильно напоминает цикл Лю Цысиня. Однако есть разница. Лю всё же ясно отделяет “божественное” от “человеческого”, давая возможность восхищаться полётом авторской фантазии, с одновременным лёгким пониманием сюжетных событий. Роман Грега Игана совершенно не таков. Здесь “благородное сумашествие” квантовой теории следует за персонажами по пятам, сопровождая сцену за сценой. Так что, не всё происходящее так уж просто понять.

Соответственно, не просто оценить стройность сюжета, не все связи ясны. Однако, сценизм достаточно захватывающий и интересный.

Гаджетно-нейронный футуризм автора, сам по себе, достаточно интересен. А уж когда некий, биологический сбой поднимает человека до уровня Творца… Достаточно смело, хотя и не всегда понятно.

Роман прочёлся не просто, но с интересом.

«Твердую» НФ я одновременно люблю и боюсь. Мне нравится этот жанр за возможность поскрипеть мозгами и залезть ту область науки, в которой ты ничего не понимаешь. И ровно этот же факт вызывает у меня боязнь за то, что я что-то совсем не пойму, поэтому потеряю главную суть романа.

В этом плане «Отчаяние» был для меня чуть более комфортным романом, потому что в нем Грег Иган взял за основу не физику, а метафизику. А мне философия все же ближе точных наук. В 2055 году ученые подошли вплотную к тому, чтобы объявить Теорию Всего. То есть они смогут объяснить существование Вселенной. После этой Теории в мире не останется тайн. Журналист-документалист отправляется на искусственный остров-государство, которое живет по анархическим законам, поэтому называется Безгосударство, на котором должна состоятся конференция ученых. Среди участников есть 27-летняя ученая, которая как раз и занимается Теорией Всего.

Как быстро выяснилось, у этой теории есть как сторонники, так и противники. Причем противники прямого действия, которые слова подтверждают делом (читай, практически что терроризмом).

В этом противостоянии, лично для меня, кроется странность романа. То, что лежит в основе теорий, описываемых в романе, находится на уровне утопии. Это все интересно, но не более чем словоблудие. И для меня очень странно было читать о реакции на эту «туманную» теорию. Даже главный герой говорит: «Ну почему вы решили, что объяви Теорию Всего, Вселенная самоуничтожится?». И у меня точно такой же вопрос.

С другой стороны, я всегда считал, что на любое неожиданное открытие может быть получена негативная реакция. Вечный двигатель или дешевая замена нефти кому-то будут в радость, а кто-то решит убить ученого, придумавшего все это, и его записи, в которых он делает открытие.

Поэтому как раз научная составляющая романа была для меня не совсем убедительной. никаких доказательств теории нет и в помине, просто слова.

Но на роман можно посмотреть и с другой стороны. Как развилось человечество к 2055 году? Процветающая журналистика, 5-минутное воскрешение трупов, но самое для меня интересное — это расширение двух полов до пяти. Есть мужчина, женщина, сменивший пол мужчина и женщина, а также асексуал, который отверг вообще какое-либо понятие чувств и отношений. И как же здорово Иган показал отношение мужчины к асексуалу — просто сказка. Честно, хотелось бы про это прочитать целую отдельную книгу=)

Местами очень интересный и необычный роман, написанный несложным языком. К сожалению, чуток не дотянул до 8-ки, потому что люблю, когда теория подтверждается практикой. А рассуждать о том, как влияет шахматная доска на фигуры — это не более чем слова, после которых странно хвататься за штамм вируса...

Неожиданно забавно, если продраться через первую треть. А вообще, ещё у Герберта Уэллса был рассказ: «Человек, который умел творить чудеса». Собственно, весь «Карантин» сводится именно к обретению героем (героями) волшебных свойств, ибо чем, как не волшебством, надо назвать умение управлять вероятностями (даже если назвать их чистыми квантовыми состояниями)?

Наблюдение.

Этот роман ярко иллюстрирует одну из смешных особенностей так называемой серьёзной фантастики. Она чудовищно многословна. Она переполнена смысловыми повторами, словно авторы не верят, что читатель поймёт их с первого раза. Рефлексии героя длительны, расписаны с удручающими подробностями. Наверное, это связано с тем, что западным авторам платят пословно. Хотя сама идея внедрить квантовые абстракции в вещный макромир, в человеческое мышление и в принятие решений — необычна. Ах, если бы ещё она не была разжёвана в столь жидкую кашу!

О боже, что это было? Даже не думал что такое возможно в художественной литературе, каковой все таки остается НФ. Это безусловно лидер среди книг по количеству занаучных и скорее всего выдуманных терминов. Объективности ради надо заметить что среди псевдотерминов и псевдотеорий в книге местами действительно вставлены не относящиеся к терминологии имена существительные, а в некоторых местах даже глаголы. Но даже человеку с высшим техобразованием с детства увлекающимся не только НФ но и научной литературой вообще, текст воспринимается полнейшей абракадаброй. Для понимания сего нужна как минимум степень теоретической физики в области квантовой теории, ибо просто основ будет явно не достаточно :) Это фактически спецлитература, для узкого круга специалистов, побаловаться терминами и гипотезами, поразмять мозги в узком кругу.

Несмотря на то, что этот рассказ является отрывком романа, на меня он произвёл впечатление вполне целостного и самостоятельного произведения. Немного подкачал перевод. Например, в одной из фраз расстояние измеряется в кубических световых годах. Но в целом эти ляпы не влияют на восприятие идеи и сути рассказа.

Мне рассказ показался довольно ироничным. Люди переселились в виртуальную реальность и обитают в обособленных друг от друга «полисах». Каждый полис формируется по принципу приверженности определённым философским взглядам. Есть полисы, в которых преобладаест солипсистский взгляд на мир, его обитатели пытаются конструировать виртуальные формы жизни. В полисе Картер-Циммермана преобладает материалистический взгляд на мир, его обитатели отправили в космос корабли с собственными клонами на поиски внеземных форм жизни. От успехов полисов будет зависеть их престиж, который в свою очередь позволит привлечь новых членов.

Ирония заключается во-первых в том, что существа, давно отказавшиеся от своей телесной оболочки и переселившиеся в виртуальную реальность, продолжают считать себя материалистами. Они произвольно меняют свой внешний вид, стирают собственную память, понятие пола утратило у них абсолютность и стало относительным. Если ты считаешь себя мужчиной, то твой партнёр является для тебя женщиной, даже если он считает себя мужчиной. С его точки зрения дело обстоит точно таким же образом. И лишь третьи люди, близко знакомые с обоими партнёрами, могут обнаруживать противоречия в их взаимной половой идентификации.

Вторая ирония заключается в том, что существа, считающие себя материалистами,

В целом, идеи этого рассказа оказались для меня не новы. Основная идея этого рассказа, среди прочих, обсуждается в книге Дэвида Дойча «Структура реальности». Мы сами представляем собой сложный конгломерат молекул, действующих по принципам химии и физики. Интуитивно кажется невозможным чтобы молекулы обладали сознанием. Можно сравнивать их с Китайской комнатой, действующей по заранее написанным и не меняющимся законам физики и химии. Кажется, что молекулы не могут ничему научиться, в них не может существовать никаких знаний, чувств, они не способны на творчество. Однако, молекулы складываются в биологические автоматы, а из биологических автоматов формируется общество, внутри которого существует целая вселенная, которую невозможно просто вывести из законов физики и химии. Получается, что нет разницы между физической и виртуальной реальностью — это всё разные слои одной реальности. Каждый из этих слоёв интересен, причудлив и безграничен.

Огромная сфера, прозванная Пузырем, окружила Солнечную систему, закрыв от взора людей звёзды. Кто это сделал и почему, ответов на эти вопросы не могли дать лучшие умы Земли, предположений и гипотез были миллионы. С возникновением Пузыря жизнь человечества изменилась, как грибы после дождя возникли религиозные культы, появилась даже новая болезнь — «страх Пузыря».

Главный герой — Ник, бывший полицейский, а в настоящее время частный детектив, мозг которого буквально напичкан различными модами и нанотехнологиями в лучших традициях киберпанка. Получая анонимный заказ на поиск пропавшей из психиатрической больницы девушки, он даже не подозревает куда его может завести это расследование. Нику предстоит оказаться в эпицентре исследований, основанных на квантовой механике.

В книге поднимаются вопросы о возможности существования множественных параллельных реальностей, о невероятных способностях человеческого мозга. Видно, что автор очень хорошо знаком с теорией, он буквально вываливает на читателя массу научных подробностей. Немного выбило из колеи окончание истории, ее эпилог, совсем не этого я ожидала. Но с другой стороны, я очень ценю, когда автору удается меня удивить, в последний момент перевернув все неожиданным образом.

Главный герой рассказа мудак. Конченый, сраный, тупой мудак. Ибо только моральная мразь, годами мечтавшая о том, чтобы завести ребенка и имеющая финансовые средства («я уволился с работы, ибо мои сбережения позволяли нам скромно жить годами», его собственные слова дальше по тексту), в конечном итоге может зажать купить лицензионный набор для мужского оплодотворения, а поведется на контрафактную дешевку из Тайваня, отлично зная, что рожденные из такого набора «дети» умирают через пару лет, да еще и не способны к умственному развитию. Причем герой еще и оправдание себе придумал, уродец эдакий, уж лучше я буду финансово поддерживать содержащего семью азиатского либо латинского хакера-ноунейма, чем покупать у официальных организаций. Но в нашем случае все пошло не так, и искусственное дитя вдруг начало демонстрировать обычное человеческое развитие...

Потом в конце оно (для меня именно оно) будет размазывать сопли по щекам, вздыхая о скором неизбежном для ребенка финале, картинно вопрошая «А была ли у вас ошибка всей вашей жизни? У меня была. Я купил пиратскую копию эмбрионального набора!».

Ни капли сочувствия к нему у меня нет, причем и сам Иган довольно сильно упал после этой соплестрадальческой истории в моих глазах. Потому что описывая подобное, сделай хотя бы подобие логики и убери моральные нестыковки в сюжете. Не, вот правда же, если бы не фраза про увольнение и имеющиеся деньги, то я вполне бы смог понять страдания человека, ВЫНУЖДЕННОГО экономить. Но это все сочувствие сломало к чертям. Вдруг оказалось, что рассказчик обычный жмот и скряга.

Пока же остаются только одни ругательства, слова закончились.

Ребенка жалко.

Тема бессмертия — не самая редкая в фантастике. Люди боятся смерти, хочется подольше радоваться жизни. Что может обеспечить вечную жизнь? Медицина? Вера? Технологии?

Грег Иган в 1994 году в своей книге «Город перестановок» рассуждает над возможностью перенести разум человека в цифровой мир. Что будет, если у людей появиться возможность сделать из человека цифровую копию? Пока физическое тело давно предано земле, душа человека может быть помещена в виртуальный мир. С ней можно будет разговаривать и даже видеться.

Безусловно, на поддержку существования Копии придется затратить огромное количество ресурсов, поэтому позволить себе такое могут только богатые люди. Да и у них не будет хватать денег на бесконечное существование в цифровом раю. Поэтому их жизнь приходится искусственно замедлять, и нет гарантии, что Копия будет жить в вечности.

А что если создать искусственный автономный мир? Который будет жить и развиваться без сторонней помощи? А Копии будут богами в этих мирах?

«Город перестановок» — весьма серьезная и твердая научная фантастика, которую сложно будет читать неподготовленным читателям. Ее сюжет можно уместить на тоненькой брошюре, но прелесть книги не в повествовании, а в форме и идеях. Грег Иган умеет писать емко, научно и с философским блеском. Порою после прочтения абзаца удивляешься, как он необычно описал обычное действие, поэтому каждое предложение можно смаковать с особым удовольствием.

Хорошая твердая НФ с неустаревшей темой и налетом киберпанка. Отлично читается в 2020 году (действие книги развивается в 2050-ых годах). Рекомендую любителям серьезной литературы, поднимающей вечные темы бытия, бога и жизни после.

Первый роман из цикла «Ортогональная вселенная».

Трудно выставить оценку при таком сюжете: если как за новизну гипотез, то наивысшая. Но пройдет время — лет 20-50 — и гипотеза устареет или не подтвердится, а роман как литература слаб.И будут его оценивать по наименьшей оценке.

«Ортогона́льность (от греч. ὀρθογώνιος «прямоугольный» ← ὀρθός «прямой; правильный» + γωνία «угол») — понятие, являющееся обобщением перпендикулярности для линейных пространств с введённым скалярным произведением.

Если скалярное произведение двух элементов пространства равно нулю, то они называются ортогональными друг другу.

Важной особенностью понятия является его привязка к конкретному используемому скалярному произведению: при смене произведения ортогональные элементы могут стать неортогональными, и наоборот.

Термин используется в других сложных терминах.»

Вот что можно понять из этого, применив к сюжету?

Автор представил нам мир в двух плоскостях -первое — это мир гуманоидов, и он его описывает в социальном и семейно-бытовом плане, форма жизни непохожая на нам известные. Вот это только одно могло бы роман сделать всемирно знаменитым. Но автор не сильно вдаётся в развитие этой темы. А жаль. Было бы очень интересно.

Как ему и подобает, автор увлекается созданием, вернее описанием, мира ортогональной Вселенной. Мир этот изучают вот эти гуманоиды, которые в нём ничего не понимают, но изучают как и подобает учёным. Не понимаем и мы читатели, тем более ещё хуже не понимаем чем гуманоиды.Размышления и допущения о физике мира и биохимии населения его преобладают в романе, но как и всегда у Игана, скучны, ну не может он как другие писатели преподнести шикарно гипотезу.

Думаю — это элитарная фантастика для немногих фанатов её.Читать второй раз? — ну нет , не цепляет, если сравнить Приста и его придуманные миры с иной геометрией пространства, то уровни отображения разные.

Прочел первую для себя книгу Игана — Карантин. Бедный стилистически и богатый на идеи детективный научно-фантастический роман. Основной сюжет лишь маскирует хирургически выверенное развертывание рассуждений о коллапсе волновой функции и следующих из этого выводах. Местами, стилистически, напоминает учебник формальной логики, следуя старой максиме аналитической философии — «если хочешь что-то сказать — сделай это ясно». Сюжет развивается плавно, раскрытие персонажей слабое, акцент на физических концептах.

Интереснейший сюжетный ход с обходом мода верности, который показывает насколько общие понятия являются результатом языковых игр, насколько растяжимо их можно интерпретировать, вплоть до того, чтобы поставить все с ног на голову.

Для любителей концептуальной фантастики маст рид.

Отнёс бы произведение к элитной (элитарной) фантастике. Впечатляюще- автор затронул сразу много философских гипотез. Планета — как ноосфера. Мы — как часть матрицы. Принцип движения исторических событий. Множественность религий в мире. Вот всё это — почему? Интересный оригинальный прогноз будущего.

Автор продолжает идею рассказа «Учись быть мною», где человеку мозг заменяют на вечный микрокомпьютер. Вообще-то тема такова, что автору можно было бы написать целый роман. Этот вот рассказ и вдохновляет на новый роман. Он и она, получив такой микрокомпьютер вместо мозгов, начинают экспериментировать , создавая с помощью программ фантастические ощущения друг для друга, такие как, обмен полами и секс при этом, объединение двух сознаний в одно целое и так далее... здесь и можно нафантазировать бесконечную череду реальностей. Что с успехом и делает автор.

На фоне всех рассказов Игана как-то не выделяется. Рядовой сюжет об очень близком будущем — стихийных бедствиях, способных вынудить общество решать проблему массовых миграций. Скорее, рассказ -предупреждение. Без выводов. А вывод сделает читатель — на мой анализ проблем в мире — без центрального планетарного правительства мы обречены на тяжёлые последствия от всевозможных катаклизмов. В одиночку редкая страна с этим справиться.

Рассказ — номинант Премии Сэйун 2000 года.

Жестокий сюжет. Талантливый рассказ. Наивысший балл, хотя автор и пересекает красную черту. Размышлял, ставить ли десятку или нет, давать отзыв или нет. Решил, что такой сюжет надолго остается в памяти , очень пронзительный. Из всех рассказов автора наиболее сильный своей философией бытия.

Многослойный сюжет — любовница наотрез отказывается иметь ребёнка — верх достижений феминизма;

у мужчины неодолимое желание иметь ребёнка, на помощь приходит медицина, позволяющего ему — мужчине — самому выносить и родить дитя, и автор очень подробно описывает весь процесс зачатия и деторождения;

Но наука даёт этому ребёнку только пару лет жизни и с разумом маленькой обезьянки — а для того лишь, чтобы позабавить родителей, далее дети взрослее им надоедают из-за своих проблем;

но произошел сбой -девочка начала развиваться не по правилам — она впервые произнесла слово «папа»;

Как теперь допустить запланированную ей смерть?

Такое смешение сюжетов делает рассказ исключительно талантливым и выдающимся.

Рассказ -лауреат и номинант престижных премий.

Уж очень фантастические допущения нарисовал нам автор. Вынашивание в чреве женщины мозга пострадавшего в аварии мужа 2 года с целью спасения его жизни. Неимоверные моральные переживания ради любви? А что такое любовь? Автор со всех сторон устраивает моральный прессинг героине — что её заставило пойти на такую операцию- деньги и их нехватка, любовь или инстинкты человека? Талантливый рассказ.

Рассказ -лауреат и номинант ряда престижных премий и многих.

Оригинальный сюжет. Компьютер вместо мозга человека. Нестыковка , конечно, мозг биологически отмирает, а весь организм остальной как? Ну ладно, автор сосредоточил внимание читателя на другой проблеме — компьютер, как мы знаем, часто сбоит. И автор показывает вот такую картину сбоя -когда воспоминания и память перепутались. Бессмертие -это хорошо, но личность в путанице воспоминаний о прошлом и настоящем даже -это как?

Наверно, человеку предстоит в будущем сделать выбор между цифровым бессмертием и тленностью. Каков он будет? Финалом автор вроде бы рисует заманчивую картину, опрокидывая смысл сюжета до обратного.

Многослойный сюжет.

Криминал в эпоху IT -технологий.

Бессмертие виртуальное.

И как жить человеку на перекрестке этих особенностей эпохи? Особенно богатому человеку. Как совместить желаемое и действительное? Автор финалом — не часто бывает- разрешает проблему — деньги ничто -бессмертие души и память о близких- всё!

Наивысшая оценка — за оригинальность сюжета. Зависшая душа в момент клинической смерти героя рассказа и не вернувшаяся полностью в тело после операции. Случай, не встречающийся в практике. И как жить теперь? Пациент научился, но для читателя интересен сюжет вот описанием такой необычной ситуации. Попытка материалистически описать ощущения души человека. Фрагментарно получилось, но наталкивает на дальнейшие размышления. Герой понял, что у него есть душа всё-таки и его поступок в финале тому подтверждение — отдает пальто бездомному в стужу. Блестяще!

Рассказ -номинант Премии читателей журнала «Азимов» 1991 года.

Наивысший балл за оригинальность сюжета. Научные эксперименты отца над сыном привели к путешествию части разума сына ( а иначе можно было назвать- души) по сознаниям других людей города. На недолго- несколько дней и постоянно. Эксперимент заключался в физическом уменьшении части мозга сына с целью понять, на каком моменте человек превращается в безвольное животное. Но суть Разума человека по автору -душа- и насильственное её уменьшение приводит к покиданию тела. И она бессмертна — существует там, где её не насилуют.Сильный сюжет!

Глубокий по смыслу сюжет . Что такое месть? Месть за убийство жены, разрушившее в итоге личную жизнь. Человеку месть противопоказана по морали. Автор применяет приём фантастики , позволяющий герою избавиться на время от такого комплекса -почувствовать себя на время суперменом, но это очень тяжело даётся ему, в итоге он почти отказывается от мести, но стечение обстоятельств приводит его к убийству виновника смерти его жены. И он уже как на наркотике , на этом средстве имплантанте -аксиоматике.

А мысль рассказа о другом — нужна ли месть, если закон бездействует? Правильно на этот вопрос не ответишь. А видя беззаконие кругом , то почему -то в мыслях отходишь от законов морали.

На первый взгляд рядовой сюжет — ну заболели две сестры -близнята. Ну умерла одна из них, вторая вылечилась от одной и тоже болезни — вызванной биологическим оружием.

Но если посмотреть глубже как представляет автор, то один из 80000 человек подвержен воздействию этого вируса. Малая вероятность заражения и смерти. Но одну из сестёр вирус догнал всё-таки -спасения нет. О чем мысль автора -не думайте, что отсидитесь в убежищах, не будьте пассивны, вас хотят убить -вот на этом этапе сопротивляйтесь. И от себя хочу добавить , развивая мысль автора- сопротивляйтесь всеми доступными средствами — на кону ваша личная жизнь. Это я о «Новичке».

Детектив в начале и нераскрытое преступление в финале. Ради чего автор затеял расследование? Чтобы показать будущее, где бредовые идеи неких богатых сумасбродов позволяют вольно использовать генетику для создания химер и подобных существ,живущих вне общества? Вот , именно, живущих. Одна особь и всё. А как такое может существовать счастливо? Автор рисует химеру счастливой -ну, конечно, генетика! Предостережение в сюжете всему человечеству.

Очень и философский и социальный, но в меньшей мере, сюжет. Чем вызваны все проблемы нынешней цивилизации? Автор использовал приём косвенного отображения проблемы -нарисовал возможности генетики для создания гения, способного изменить мир в лучшую сторону путём приложения своего таланта. А ответ оказался очень прост — умерьте свои аппетиты!!! Во всём умерьте — в деньгах, яхтах, богатствах и планета задышит свободнее. Как он прав!

Если посмотреть данные о остатках сырьевых ресурсов планеты, то берёт оторопь — скоро многое кончится. Даже на требование современных электромобилей иметь много лития для аккумуляторов -его -лития -очень мало на планете.

Как недавно выразился Максим Галкин .... мы бедные потому, что богатые никак не нажрутся....

Посмотрите ассортимент в продовольственных магазинах — ради красочных витрин там должно быть ВСЁ!!! Но люди не могут всё купить и съесть даже. Оно списывается и выкидывается из-за порчи, но сколько ресурсов уходит на производство? И так по всей номенклатуре продукции. Система экономическая загнала планету в тупик.

Рассказ портит некачественный перевод финала -он , наверно, дословный, но дословность размыла смысл. Хотя весь рассказ логичен и понятен, а в финале пришлось продираться сквозь словеса. Читал в переводе Notabenoid.

Рассказ — номинант ряда престижных премий. Имеет социально -философский смысл. Как жить далее, если знаешь своё будущее , причем строго зафиксированное. Особенно в вопросах взаимоотношений полов. Знаешь, что через пару минут впервые поцелуешь любимую девушку и так далее... по жизни. Если это применить к экстрасенсам, чувствующим будущее, то не позавидуешь им. Знать когда умрешь, умрут твои близкие. Автор эту философию воплотил в научную теорию . Реальна ли она? Многие пишут об этом, но близко к сути никто пока не добрался -жду озарений от писателей.

Новая научная интерпретация автором теорий многомерного мира. Детектив с многовариантным исходом , как и количество миров. Миры, созданные воображением индивидуумов под воздействием некого наркотика S. Тут точно потеряться можно и запутаться -кто есть кто, но агентов специально готовят и их цель -уменьшать катастрофы, вернее , их количество. Уже этот мир исправить не удастся. Мрачно, научно-замысловато, но поучительно, хотя чему здесь учиться на будущее? Не представлена исходная точка возникновения такой неразберихи в мироздании.

Очень нетипичная книга.

С одной стороны, она, как и любой другой роман Игана, посвящена науке. Биологи рассуждают о механизмах наследования у тропических бабочек, инженеры поясняют принципы работы лодок, приводимых в движение реактивным выбросом водяной струи, и так далее. Много интересных теорий и пищи для ума. Эволюционный механизм, придуманный автором, поражает. В общем, тут все как обычно у Игана :)

А с другой стороны, всегда нейтрально-корректный Иган тут ударяется в политическую сатиру, неожиданно зло высмеивая левацких псевдоинтеллектуалов с их бессмысленными выкриками «трансгрессивный дискурс!», «маскулинная фаллоцентричность!», «гендерный метатекст!» Например, одна из таких персонажей (персонажек?) предлагает перепрограммировать все компьютеры в мире, чтобы заменить все бинарные единицы (1, символ мужского полового органа) на ноли (0, символ женского полового органа) и тем самым совершить мировую киберфеминистическую революцию. Читать без смеха невозможно, настолько верно и язвительно описаны реальные типажи.

<< Транспьютеры будут лишь первой стадией революции, которая изменит полностью гендерный мегатекст науки и технологии. Следующим падет господство самой математики, которая давно нуждается в собственной инверсии. Нам придется восстановить дисциплину с нуля, отказавшись от порочных и предвзятых аксиом прежней, искаженной мужчинами истины, превратив ее застывший, иерархический подход в женский, живой, обучающий. Доказательство мертво. Логика устарела. Следующее поколение надо с детства научить высмеивать Principia Рассела, дергать за бороду Карла Фридриха Гаусса и стаскивать пифагоровы штаны. >>

Надо ж, думаешь, что 2020 год с людьми делает, даже сдержанного Игана допекла эта вакханалия. А потом смотришь на дату выхода книги: 1998. Матерь божья, да как же он это все предсказал с абсолютной точностью на 20 лет вперед??

не осилил — возможно я не угадал посыл автора...

может я не понял посыл переводчика, который пытался сам понять автора и подавал теорию как мог понять и представить.

Может у романа другой сюжет, но,выйдя из множества идей автора, попав в качестве параметра в функцию перевода и отобразившись в новом множестве, он настолько изменил свои свойства, что функциональная часть моего разума не нашла нужного алгоритма, чтобы транслировать всю периодичность циклов повествования в область дизассемблирования оперативных образов для компиляции целостной программы рационального действия, основываясь на архитектурном комплексе морально-этической файловой структуры. А когда файловая структура ушла в ошибочный цикл — дебагеры смысловых концепций кинули ошибку сборки пакетов при обработке литературного потока...

может запущу эту программу снова, но позднее — когда обновлю базу знаний жизненного опыта и понятийный анализатор литературного программного обеспечения....

Как всегда, спасибо Voyual за новые порции «твердой» (почти синоним «игановской») научной фантастики.

Если коротко, «Эскалатор» — это рассказ о том, как очень легко не заметить человека, упавшего с неба. Особенно если павший — это вы сами. Притом это произведение Игана, что меня вправду удивляет, имеет в своем основании максимально простой и доступный для понимания научный фантдоп. Серьезно, «Эскалатор» Грега Игана наиболее доходчиво и понятно объясняет природу червоточин читателю-гуманитарию. Гораздо лучше, чем такую же работу проделывает повторно Иган в пространном комментарии к рассказу. Без которого можно было бы спокойно обойтись.

Так или иначе «Эскалатор», несмотря на легкую форму изложения сложного, плавным повествованием и годными персонажами (последние, в силу объема и, видимо, назначения рассказа, выступают простыми функциями сюжета), имеет и свои минусы. Опять же, частая беда Грега, слишком неинтересные и/или непроработанные персонажи. Да, можно сослаться на малую форму, но подобная проблема преследует автора и в романах. Персонаж старого и больного астронома-любителя, который непонятно зачем слишком подробно и обстоятельно вводится в начале работы вместе со своими внутренними трудностями. Последние никак на сюжет «Эскалатора», кстати, не повлияют.

Тем не менее рассказ — отличное и внятное введение в понимание научной природы червоточин.

Твердая научная фантастика, рассматривающая вопросы создания искусственного интеллекта, а также то, к чему может привести человека «игра в Бога». Мотивы: конкурентная борьба, жажда научных знаний и стремление оказаться первым в гонке технологий. И если для этого нужно играть роль Бога в созданном тобой виртуальном мире, насылая ради эволюционных достижений и развития разума на искусственных существ голод и смерть — так тому и быть. Казалось бы, еще в начале рассказа озвучивается мысль, что этот подход слишком жесток. И на протяжении истории мы видим подтверждения этому. Но вот парадокс — этот метод оказался действенным, в то время как никакие другие более гуманные способы не привели к сопоставимым результатам. Этот парадокс отсылает читателя к по настоящему философской дилемме о необходимости страданий и испытаний для развития общества и индивида. Так что... Не все здесь столь однозначно.

Финал поучителен, но при этом, можно сказать, почти оптимистичен. По крайней мере, не произошло ничего непоправимого, и раскрылись новые научные горизонты, куда можно стремиться. Ну а то, что человеческое самомнение никуда не делось, тут уж ничего не поделаешь.

Разбавлю множество хвалебных отзывов об этом произведении своим критичным.

Книгу эту я бы охарактеризовал, если очень кратко, как «Сочинение по литературе гениального технаря».

Она совершенно не соответствует моим представлениям об интересной книге. Она может показаться занятной, с точки зрения набора, вероятно, прорывных на время написания книги технологических концептов. Но захватывающим и целостным это произведение, на мой взгляд, назвать никак нельзя, так как в общем оно представляет из себя «множество концептов, ради концептов», довольно значительная часть которых упоминается, но не раскрыта для упрощённого понимания и, тем более, не интегрирована в сюжет гармонично.

Вероятно, это не удивит, не покоробит и вовсе не разочарует людей технократического склада, но у этой книги нет души. Она как грубая, угловатая коробка, лишённая чего-то завораживающего и трепетного, заставляющего хоть как-то переживать за что-то происходящее или за кого-то присутствующего в ней.

Показанные в книге герои просты и незамысловаты. У них странные, трудно постижимые, не вполне адекватные и не вызывающие особого доверия мотивы, не вызывающие сопереживания сУдьбы. Образ и судьба каждого из них описаны весьма скудно: ощущается некая недосказанность и незавершённость в описании героев и повествовании их историй.

Полное ощущение, что такие «пустяки» вовсе не заботят автора.

Предполагаемые автором миры (реальный мир будущего и виртуальный мир копий, с самостоятельным миром инопланетян-ламбертиан) сами по себе толком не показаны, описаны по принципу: «дорисуй сам». Куцые клочки этих миров «глазами героев» — вот и всё повествование. Описание миров поверхностное, крен сделан в пользу какой-то теории или концепта, детальность проработки которых порой не слишком уместна.

Книга однозначно не для усреднённого почитателя жанра фантастика. Даже для твёрдой научной фантастики книга выглядит, на мой взгляд, грубовато твёрдой.

Даже «недолюбленная» и трудно-переваренная мною «Ложная слепота» П. Уотса далась мне легче и оставила, по крайней мере, с сюжетной точки зрения, более приятное впечатление. Многие книги об оцифровке сознания выглядят более выигрышно, хотя и можно сделать скидку на то, что они написаны позже.

С учётом указанного, не порекомендую эту книгу желающим почитать «что-нибудь из фантастики». Это явно не для вас.

Эта книга, как мне кажется, будет интересна истинным ценителям технократического крена твёрдой НФ.

Загадочная «циркадная» эпидемия поражает часть человечества, за её последствиями будем наблюдать мы на примере семьи и работы школьного учителя. Вечное противопоставление «сов» и «жаворонков» кажется теперь лишь малой частью проблемы...

Впечатляюще преподнесено, насколько влияют ритмы и режим бодрствования/сна на всю нашу жизнь, и как трудно даже бывает общение и понимание между людьми, находящихся в различных «физиологических» обстоятельствах. (Как «аритмик», хорошо подстраивающийся под любой режим, замечу, что сама элегантная идея рассказа мне даже в голову не могла прийти.)

Особенно актуально читается сейчас, в свете известных реальных событий 2020, также сбивших значительную часть привычного уклада и распорядка. Думаю, в частности, хорошо поймут и проникнутся те, кому пришлось – с той или другой стороны – приноравливаться к переходу на дистанционное обучение...

Рассказ -номинант Премии читателей журнала «Азимов» 1993 года.

Что становится с человеком, его сознанием, его душой после смерти? Да никто толком ничего не знает — одни догадки. Автор представил свою версию -версию перепаковки или перезагрузки разума. Загрузил эту версию в сюжет , сюжет тяжёлый и мрачный с неопределённым поступком убийцы в финале. Но оставляет какую-то надежду читателям на бессмертие души и разума.

Повесть — номинант Мемориальной премии Теодора Старджона 2003 года, Премии Британской Ассоциации Научной Фантастики 2003 года, Премии Сэйун 2006 года.

Грег Иган один из немногих , кто может в короткой форме писать серъезно о серъезных темах.

Большая проблема у многих семей — отсутствие детей по каким-то причинам. Причем своих генетических детей. Из приютов- это не родные дети и передать им наследственность через поколения невозможно.А каждый мама-папа хотят видеть в наследниках самого себя. В сюжете — жена попадает под действие радиации и дети живыми не получаются.

Автор разворачивает описание создания голема — симбиоза живого организма с искусственным разумом. Неприятие обществом, отсутствие юридической защиты, конфликт с родителями — в награду же бессмертие. Стоит ли оно этого?

Рассказ -номинант Премии читателей журнала «Азимов» 1993 года.

Столкновение человека на своей же территории с неведомым, чужим и опасным, непонятным и ужасным. И смелость людей- бегунов- спасающих детей. Пронзительный сюжет с психологической стороны. И твердость фантастики восхищает — тема не исследована да и не будет никогда исследована человеком, так что можно фантазировать во все стороны.

Рассказ из цикла ««Индустриальная алгебра»». Лауреат и номинант ряда престижных премий.

Сильная вещь и на века!

Прогноз будущего виртуальной реальности. Хотя сам сюжет — это невообразимая фантазия, но аналогии возникают вполне реальные. Если наш компьютерный мир боится вирусов и как-то научился им противодействовать, то что он может противопоставить совсем иной математике? Математике других принципов — он её просто не переварит и схлопнется. Автор в своем стиле блестящ! Подходит всегда к сложным вопросам науки и раскручивает их в сюжет.Социальная и моральная составляющая сюжета — взаимонеприязнь и предотвращение войны путём применения разума, а не эмоций. Великолепно!

Наивысший балл — за оригинальность сюжета. Надо же было додуматься автору до такой идеи — уничтожение пороков человека через заражение вирусом соблюдения морали. Морали библейской. Версий много насчет СПИДа — и происхождение , и назначение его природой планеты, и выработка особой программы в случае неприемлемых половых контактов. Но лекарство против СПИДа найдено -по версии автора. А мораль не выиграла — значит надо последователь СПИДа для человечества.

Но ещё важное -это распространение вируса — один человек заражает весь мир. Это уже реально происходит в нашем мире — сегодня, а завтра будет ещё пострашнее — вирус вырвался на волю.

Как часто и много писатели -фантасты предупреждали человечество об опасности биологического оружия, которым может стать бактерия, вирус. Не слушали их и не слушают, кстати , и сейчас.

Роман — Лауреат и номинант нескольких премий. Я бы сказал, роман для аспирантов биологических факультетов, так сложно написан в части твердой фантастики. Множество терминов, то ли настоящих, то ли выдуманных, не разобрать дилетанту в биологии, каким я являюсь. А влезать в словари — роман этого не заслуживает.

Но актуален в нынешнее время — время пандемии.

Снова показана из 1999 года опасность распространения мутаций, причем автор мутацию сжал во времени от 20 лет до пары дней!!Завораживающе развертывается преобразование клеток и генов организма. Но только сам ход преобразования -разная химия меняет направленность работы генов, но главный вопрос остался за кадром — а что или кто управляет этим механизмом? Кто делает так, чтобы мы жили.? И именно так, какие мы есть сейчас. Но это цель , видно, не этой книги.

Роман излишне затянут, скучным его не назовешь, но более половины романа ушло на не основную цель сюжета, а на житейские проблемы персонажей.

Только последняя глава финиширует с достоинством — замысел автора.

Решив читать этот роман, я была вся в предвкушении чего-то особенного и впечатляющего, исходя из прочитанных отзывов, но нет, я была разочарована самым что ни на есть прозаическим способом. Это моё второе произведение Игана, и я поняла, что для него книга это, прежде всего, способ популяризовать собственные «научные изыскания», но никак не гармонично совместить литературу и науку (у Питера Уоттса вон как получилось, несмотря на всю его «хардовость»). Все теоретические выкладки Игана занимают 70% всего повествования. Если бы можно было обойтись без этой «художественной сюжетной белиберды» (мне кажется Иган именно так и думает), он бы с радостью ее вообще упустил. Книга получилась ничуть не увлекательной и малоинтересной, ну разве что поклонники римановской геометрии будут в восторге. А так сухое, вялое, скучное повествование, хотя альтернативный мир вышел довольно любопытным, а населяющие его организмы (кто они, я так и не поняла) очень своеобразны, но структуре их общества уделено очень мало внимания, на мой взгляд. Одна лишь их биология размножения рождает целый кладезь возможных сюжетных поворотов, кое-какие автор наметил, конечно, но они такие слабые и непродуманные, что этому инопланетному обществу не веришь, оно как бы создавалось для видимости, создавалось как фон, как ширма для его масштабных математических выкладок, через дебри которых продираешься не иначе, как с мачете. Я пониманию, конечено, что это твердая si-fi, но тут науки чересчур много, получается какая-то наука ради науки. Продолжения читать не буду, хотя любопытно,

P.S. И, кстати, как ниже отметил ilya_cf, сходство с Азимовым налицо, так что биологией Иган не удивил, уже было.

Почему решил прочитать: последний из непрочитанных номинантов на Хьюго-2008 в рубрике «короткая повесть»

В итоге: Иган это Иган. Если у Вас не закипают мозги во время чтения, значит вы читаете не Игана:

«Он постулировал полностью детерминированные степени свободы по шкале Планка с квантовыми состояниями, соответствующими классам эквивалентности, содержащим много различных возможных конфигураций. Более того, все обычные квантовые состояния на атомных уровнях будут сложными суперпозициями тех изначальных состояний, что позволят ему обходить неравенства Белла.»

***

Прочитав всех номинантов на Хьюго-2008 в номинации повесть, убеждён, что премии заслуживали «Тёмные целые» Игана.

У получившей премию повести Теда Чана «Купец и врата алхимика» в активе стилизация под восточные сказки и не выдерживающие критики темпоральные выкрутасы.

У Игана же в «Тёмных целых»

А) Масштабность

Б) Научность

В) напряженность политического триллера.

Трио, а позже квартет математиков, узнают о существовании параллельной вселенной с альтернативной математикой. Более того, с помощью доказательства кластеров определённых теорем можно уничтожить Тёмную вселенную. Существа с той стороны, в свою очередь, могут разрушить жизнь в нашей вселенной. Наступает хрупкое равновесие холодной войны, затем эскалация и, в последний момент, обе стороны находят способ предотвратить взаимное уничтожение, пусть и путём полной изоляции вселенных друг от друга.

Повесть является прямым продолжением рассказа Игана Luminous, который повествует о первом контакте с другой вселенной и охотой за математиками корпорации «Индустриальная алгебра». К сожалению, Luminous выходил только в самиздате, и найти его в печатном или электронном виде я не смог.

10(ПОТРЯСАЮЩЕ)

Давненько я не читал такой качественной твёрдой фантастики. Написан роман в 1994, и написан о такой невероятно быстро развивающейся отрасли, как информатика (в очень широком смысле), но при этом всё воспринимается актуально, нет ничего устаревшего. Более того — хотя, очевидно, мы уже отстаём от предсказаний, кое-что, похоже, сбылось:

Одна из интересных идей — то, что вычислительные мощности торгуются на бирже, примерно как сейчас нефть. Облачные вычислительные ресурсы и сейчас купить можно, но до жёсткого дефицита мы пока не дошли и на вряд ли дойдём в обозримом будущем. С другой стороны, на проекты, описанные в романе, мощностей потребуется очень много, так что кто знает…

Неизвестно, возможно ли хотя бы теоретически скопировать личность в компьютер. Ведутся кое-какие работы по моделированию человеческого мозга, но копирование сознания — пока только фантастика. Роман вкратце рассматривает множество вопросов не только технического, а скорее даже социально-экономического плана, которые возникнут при появлении такой возможности:

В общем, действительно интересный роман. Есть о чём подумать.

Рассказ-номинант на Хьюго от лучшего фантаста среди авторов твёрдой НФ, по мнению составителя антологии Гарднера Дозуа.

Алмазной твёрдости НФ. Я с лёгкостью, не напрягаясь, прочёл «Ложную слепоту» Уоттса, но тут...

Рассказ объёмом тридцать страниц, и первые три из них занимает подробнейшее, захватывающее описание способа перемещения по Галактике, от которого у меня чуть мозг не закипел. Просто какое-то хард-сай-фай-порно.

Короче, зубодробительно-научное вступление мне понравилось больше самого рассказа.

Достойный номинант на Хьюго. Даже сложно решить, какой из рассказов заслуживает награды больше — «Купец и врата алхимика» Чана или «Ореол» Игана.

8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

А кто-то из людей бывал в червоточине? Кто реально ощущал на себе её эффекты? Пространственно-временные парадоксы: как они могут изменить земную цивилизацию? Можно почитать научную статью, а можно и увлекательный рассказ, действие которого происходит в мире, где эффект червоточины стал повседневной страшной действительностью — никто не знает, где она появится и как спасаться, оказавшись в её воронке.

Рассказ чрезвычайно насыщен объяснением механизма образования червоточины и различных эффектов, оказывающих влияние на человека внутри неё. Можно даже сказать, что рассказ — это гипотеза, пусть пока и неподтверждённая: можно ли использовать данное явление в качестве своеобразной машины времени. Поэтому то, что называется «твёрдой» научной фантастикой в данном произведении присутствует в полной мере.

Другая составляющая рассказа — психологическая. И, поскольку я — гуманитарий и техническая сторона эффекта червоточины давалась мне с некоторым усилием, то именно описание того, что чувствует человек внутри среды с пространственно-временными парадоксами оказалась для меня ещё более ярким компонентом рассказа. К примеру, малейшее движение не в ту сторону и человек может оказаться в совсем не в том месте, куда направлялся, а память может быть стёрта мыслью, некогерентной с чертвоточиной и читать об этом невероятно интересно. В одном из эпизодов, кстати, червоточина показана чуть ли не мыслящим существом, с которым вступает в ментальную схватку главный герой.

Рассказ не только даёт пищу для размышлений, но ещё является и очень захватывающим. А всё благодаря тому, что автор показывает нам один из эпизодов по спасению людей из червоточины командой бегунов — спасателей, которые благодаря своим уникальным психофизическим параметрам организма, являются более адаптированными к пребыванию в опасной среде.

Грег Иган сумел украсить интересную научно-фантастическую идею захватывающим действием, благодаря чему «Во тьму» становится рассказом для самого широкого круга читателей.

Версия заметки для Medium (https://bit.ly/2toiIdC).

«Incandescence» — книжка, рассчитанная на очень преданных поклонников Игана. Это первый его роман после шестилетнего перерыва, когда Иган перестал писать по политическим соображениям, протестуя против дискриминации австралийским правительством беженцев с Восточного Тимора и Новой Гвинеи, защитой прав которых занимался в свободное время (очевидно, в ту пору его у Игана было невпроворот).

Действие происходит в неопределенно далеком будущем, но в той же вселенной, что описана в рассказах «Оседлать крокодила», «Ореол» и «Хранители границы». Роман структурирован так, что два параллельных сюжетных потока перемежаются от четных глав к нечетным.

Представители пангалактической метацивилизации Амальгама пытаются установить контакт с обитателями ядра галактики, известными под обобщающим именем Алуф (собственно, Aloof = «Отшельники»). Те последовательно отвергают все предложения физического контакта, полагая, что внешники ничего нового сообщить им не в состоянии, однако разрешают путешественникам преодолевать космические расстояния по короткому пути через галактический балдж в виде информационных пакетов, циркулирующих по их квантовым сетям.

Оказывается, что глубоко в сердце территории, контролируемой Алуф, расположен еще один населенный разумными существами мир, своеобразное «яйцо кощеево» (кто сказал «Форвард»?), совершающее обороты вокруг ядра уже полсотни миллионов лет и несущее следы искореженной радиацией ДНК. Об этом объекте Амальгаме доподлинно ничего не известно. Как и любая постдефицитная цивилизация космических масштабов, Амальгама в первую очередь озабочена именно свободой доступа к информации на галактических просторах и поэтому решает не откладывая проникнуть в эту тайну.

Другая сюжетная линия представляет странный мир ракообразных (лишь физиологически; с психологической точки зрения к ним приложимы те же нападки, от которых регулярно отбивался Бэнкс: о ком бы ни писал он в «Культуре», а получались у него все больше британцы) существ, населяющих пронизанную туннелями внутреннюю полость прозрачной для их зрения глыбы (Щепка, Splinter), что медленно дрейфует в какой-то удивительной области, полной ослепляющего сияния и недоступной непосредственному изучению. Это пространство крабораки называют на своем языке «Накалом» — Incandescence. Не имея никакой информации о внешнем мире за пределами своей обители, они вынуждены развивать сразу не ньютонову, а эйнштейновскую теорию относительности движения и гравитации. Вычисления показывают, что мир их находится в серьезной опасности; Иган поставил задачу описать общество, в котором не только развитие физики поставлено с ног на голову, но и парадигмы первого контакта вкупе с пришествием мессии инвертированы. И подошел к ее решению так, что «Incandescence» сильнее всех остальных его работ похожа на самые известные романы Жюля Верна. Тот тоже считал своим долгом донести до читателя тогдашние сведения о научной картине мира в максимально доступной форме, и не вина Игана, что за сто с лишним лет положение вещей в математической физике экспоненциально усложнилось. Он, впрочем, и не старается как-то облегчать читателю путешествие по американским горкам геодезических и тангенциальных каустик: “Единственный аспект, в котором эту книгу можно назвать личной — я так же увлечен общей теорией относительности, как Зак и Рои [крабораки-чужаки «мира внутри пузыря»]”.

Роберт Шулер на это замечает, что Иган, по-видимому, не совсем человек, раз не способен написать историю, интересную людям, да вдобавок ничтоже сумняшеся рекомендует читателям самый мудрёный и труднодоступный для начинающих справочник по предмету — «Гравитацию» Мизнера, Торна и Уилера («[книга] написана с пылкостью миссионера, проповедующего каннибалам», отозвался об этом талмуде Субраманьян Чандрасекар).

«Incandescence» снабжен (в электронном формате) устрашающего вида комментарием, в котором даются:

1) справочные сведения по геометрии сферического пространства-времени,

2) математические выкладки по векторным полям Киллинга,

3) данные о механике вращающейся черной дыры Керра, а также

4) стационарной черной дыры Шварцшильда в плоском пространстве-времени.

Кстати, создается впечатление, что описана не просто черная дыра, а черная дыра с «волосами», что противоречит теореме Уилера, но в принципе возможно. С другой стороны, усовершенствованные группой ученых Калтеха под руководством Сола Тьюкольски (да, того самого соавтора классического учебника, издававшегося на русском еще в “медовый месяц” Горбачева) алгоритмы обработки данных о событии GW150914, которое положило начало гравиволновой астрономии на Земле, позволяют выделить из его фонового шума по крайней мере один обертон на уровне достоверности 3.6σ (очень неплохая надежность по меркам физики черных дыр). Это значит, в частности, что появился еще один аргумент в пользу справедливости известного тезиса Джона Уилера об отсутствии “волос” у черной дыры Керра. Следует напомнить, что событие GW150914 в сентябре 2015 года до сих пор остается самым мощным зафиксированным гравиволновым всплеском за историю, но мало сомнений, что за время работы и апгрейда LIGO будут зафиксированы и сигналы, превосходящие его интенсивностью*.

На авторском сайте Игана доступен также собственноручно им написанный Java-апплет (13 Кбайт), позволяющий представить себе космическую механику мира крабораков-релятивистов на интерактивной модели. Программа эта довольно неряшлива (ну да что от нее требовать при таком объеме исходника, спасибо хоть, что зачаточный графический интерфейс есть), но незаменима при чтении книги.

* Вскоре мой прогноз подтвердился, и теперь рекордсменом считается всплеск при слиянии двойной системы черных дыр GW190521.

Как говорится: Ничего не понял, но очень интересно... Мнение моё конечно чисто субъективно, но повествование уж очень сложно с технической стороны, ибо всё моё понятие о квантовой механике основывается на познавательных видео из соцсетей. Я так и не смог построить в своём воображении картину описываемого мира, не мог представить графы, нововакуум, вендеков, квантовых червей, совершенно запутался в масштабах. Точно также я бы запутался, если бы читал книгу о программистах, коде и сетевых протоколах, изобилующую специальными терминами. Но сама идея конечно потрясающая, особенно забавна в свете гипотезы Создателя, как и кто создал Вселенную, бог ли он и стоит ли ему поклоняться... А вообще чувствуется конечно, что этот жанр еще даст о себе знать, так как классика, разбитая о стену современной науки, исчерпана досуха, а здесь просто terra inkognita.

Прекрасный, абсолютно игановский рассказ, о той, близкой уже нам реальности, когда люди научатся настраивать свой характер и свои чувства, как им заблагорассудится. Позже Иган реализовал эту идею в полноформатной форме, в романе «Город Перестановок». Иган — это такой современный Жюль Верн, к его предсказаниям стоит прислушаться. И к его выводам из них — тоже.

Если оценивать роман с разных точек зрения, то оценки такие: за литературу -4, не более. Как писатель Иган трудно читаем, не обращает внимания на аудиторию, весь в плену своей теории и науки, обилие малопонятных терминов, которых даже не разобрать с толковыми словарями, сюжет фрагментарен, при переходе от одного действия к другому непонятно в какой топологии герой и в каком он виде.Короче — несвязно.Можно прочитать 2 листа и ничего не понять.

Читать Грега Игана с успехом и пониманием могут только физики-теоретики и математики. Весь сюжет технократический -основное для Игана -это научные идеи, которые он воплощает в своих сюжетах да ещё и дополняет романы в конце приложениями с формулами и графиками.Терминология того же века, который он описывает — у переводчиков ум заходит за разум и требуется реабилитация после окончания перевода.

Но в целом оценка -10! За смелость! Он один из немногих авторов, которые развитие Разума и Вселенной описывают до конца. К таким единицам я бы отнёс Олафа Стэплдона, Станислава Лема(отчасти) и Лю Цысиня. Вот и все писатели. Остальные гении и таланты, но останавливаются на полпути и многое оставляют нам читателям, какие бы оригинальные идеи не высказывали. До логического финала расписать Бытие — это надо иметь смелость, брать на себя удар критиков, иметь дальнее видение и чутьё мира.

К сути романа — 39-45 века — человечество разделено на три расы: первая полмиллиарда обычных биологических людей, но , естественно, с возможностями технологий 39-го века, вторая — люди в роботозированных оболочках, практически бессмертных и живущих уже в самом Космосе, и третья — оцифрованное человечество в виде .....виртуальной энергии.

Смысл всего повествования — это насколько уязвим Разум в нашей Вселенной? Является ли он плесенью на теле Галактик, пылью в пространстве, которых можно просто не иметь ввиду или... ?

Цифровое человечество в 39-м веке столкнулось с космической катастрофой, которая уничтожила всё живое на Земле.Развёрнута программа полёта к ближайшим звёздам для поиска иных цивилизаций, чтобы понять, как в будущем избежать таких катастроф и что это была за катастрофа? Поиски ведутся в направлении контакта с более развитыми цивилизациями, которые могут обладать опытом и знаниями. Ищут цивилизации, которым миллиарды лет ... и находят!

Вывод автора — спастись от гибели и просуществовать миллиарды лет может только оцифрованный биологический вид во многомерной Вселенной. Только в топологически многомерной Вселенной оцифрованные могут быть защищены от взрывов сверхновых, чёрных дыр и коллапса Вселенной.

И самый мощный вывод автора , вернее изображение Мира и Бытия, за миллиарды лет размножаясь в геометрической прогрессии хотя бы цивилизации достигают такого количества, что уже в оцифрованном топологически многомерном виде управляют всей Вселенной. Что им там звёзды и Галактики!

Трудное чтение, но если не спеша за месяц прочитать, то впечатление на десятилетия жизни. Этого оно стоит!

Да и переводчик Сташевски — тоже парень не промах! Тоже теоретик физики и математики. Поэтому и смысл романа понятен.

Отрывок взят из романа «Диаспора». По какой причине — не знаю. Издан в нескольких изданиях как отдельный рассказ и судя по отзывам с плохим переводом. Я же читаю весь роман и перевод другой Сташевского и смысл романа в целом и рассказа — это одно целое. Разорвать вот так нельзя, как это кто-то ранее сделал. Это крупная ошибка!

Поэтому для тех, кто в недоразумении от рассказа:

Читать Грега Игана с успехом и пониманием могут только физики-теоретики и математики. Весь сюжет технократический -основное для Игана -это научные идеи, которые он воплощает в своих сюжетах да ещё и дополняет романы в конце приложениями с формулами и графиками.Терминология того же века, который он описывает — у переводчиков ум заходит за разум и требуется реабилитация после окончания перевода.

К сути романа и рассказа — цифровое человечество в 39-м веке столкнулось с космической катастрофой, которая уничтожила всё живое на Земле.Развёрнута программа полёта к ближайшим звёздам для поиска цивилизаций, чтобы понять, как в будущем избежать таких катастроф и что это была за катастрофа? Поиски ведутся в направлении контакта с более развитыми цивилизациями, которые могут обладать опытом и знаниями.

В отрывке -подготовка экспедиций к ближайшим звёздам для поиска цивилизаций.

Рассказ взят из романа «Диаспора». По какой причине — не знаю. Издан в нескольких изданиях как отдельный рассказ и судя по отзывам с плохим переводом. Я же читаю весь роман и перевод другой Сташевского и смысл романа в целом и рассказа — это одно целое. Разорвать вот так нельзя, как это кто-то ранее сделал. Это крупная ошибка!

Поэтому для тех, кто в недоразумении от рассказа:

Читать Грега Игана с успехом и пониманием могут только физики-теоретики и математики. Весь сюжет технократический -основное для Игана -это научные идеи, которые он воплощает в своих сюжетах да ещё и дополняет романы в конце приложениями с формулами и графиками.Терминология того же века, который он описывает — у переводчиков ум заходит за разум и требуется реабилитация после окончания перевода.

К сути романа и рассказа — цифровое человечество в 39-м веке столкнулось с космической катастрофой, которая уничтожила всё живое на Земле.Развёрнута программа полёта к ближайшим звёздам для поиска цивилизаций, чтобы понять, как в будущем избежать таких катастроф и что это была за катастрофа? Поиски ведутся в направлении контакта с более развитыми цивилизациями, которые могут обладать опытом и знаниями.

В рассказе как раз отображается сюжет- контакт у звезды Вега планета Орфей с цивилизацией так называемых ковров.

Вот здесь Иган на высоте — такое и представить сложно, такой вид цивилизации. С учётом теории учёного Вана, которая применительна к построению компьютерных сетей. Отсюда и «ковры Вана».

Сейф для человек без имени явился точкой отсчёта, якорем от которого главный герой начал взрослеть и в итоге пришел к пониманию и принятию себя. За несколько страниц мы узнаем историю персонажа, расширяем знания в нейробиологии и в конце раскрываем вместе с главным героем загадочную тайну его происхождения. Думаю, что данный рассказ никого не оставит равнодушным. На мой субъективнонеадекватный взгляд — это 8 баллов, но если быть объективным — твердая 10-ка.

Сознание — это конфликт. Сильное заявление, да, и я даже постараюсь его проверить. Кроме противоречий в мышлении и в психике, кроме бесконечных споров философ и нейрофизиологов друг с другом (ведь в спорах, на самом деле, рождается не истина, а только конфликт), есть еще один смысл, контекст для подобной формулы. Начну с откровения, что мое первое образование именуется пугающим словом «конфликтология». Как и в любом современном вузе, гуманитарное образование и наука вообще, к огромному сожалению, лишь переливание из пустого в порожнее, откровенная многословная пустота со всякими «концептуальностями» и «дискурсами», с полым, выхолощенным учебным процессам. В такой обстановке лишь самообразование спасает. А также подсказывает вместе с элементарной формальной логикой, что понятие «конфликт» внутренне противоречиво и избыточно. Ведь оно включает в себя явления качественно ну очень, очень разнородные и отличные — какие-нибудь внутриличностные конфликты, межведомственные, семейные. Это всего лишь случайность и даже глупость, называть эти разные вещи одним словом, а уж тем более возводить этот уродливый языковой конструкт в ранг объекта научного изучения. Про универсальные методы их решения, инвариант примирения всех со всеми я умолчу, ведь тема совершенно иная. А именно есть ли сознание, как и, положим, конфликт всего лишь языковая ошибка? Горькое заблуждение? И имеется ли место свободе в нашей природе?

Главный герой, Алекс, живет, как и многие другие герои Игана, в мире на пороге радикальных технологических и социальных трансформаций. Капитализированный прогресс уничтожает рабочие места, а сопутствующая ему структурная безработица становится обыденной данностью. Ждать, когда же роботы будут жить за человека, остается немного. Но Алекс худо-бедно справляется, занимаясь воровством в темных переулков технологических побрикушек и валюты у состоятельного класса. Кроме того, в эти секунды и более свободные минуты он живет, размышляя об экзистенциальных, философских вопросах. Насколько он свободен? Где, в каких дебрях, вне социально-культурных установок лежит его воление, машина желаний, истинное, самое свободное «Я»? И вот украденное у богатого паренька научное чудо дает пугающий и неоднозначный ответ.

Имплант, воспроизводящий перед взором Алекса странные, причудливые узоры и схемы, оказывается машиной интроспекции. Неким усилителем внутреннего, мысленного взора, глаз души, который как под микроскопом позволяет разглядеть каждую мысль своего владельца. И вот с каждым новым взятым уровнем увеличения, подробно разглядывая свои ментальные лабиринты, Алекс все ближе подходит к тому, чтобы по-ницшеански отринуть мораль и совершить прыжок веры к самому себе. К своей свободе, которой, как думается главному герою, он и является. А всякие социальные нормы преграждают нам эту дорогу. И вот Алекс открывает в себе Повелителя Воли — как он думает, самого себя. И вот, подставив дуло пистолета к виску очередного среднеклассовца, имплант, как микроскоп или подзорная труба приближавший мельчайшие частицы правды к Алексу, достиг изначального уровня сознания. Наткнулся на ментальные пиксели, мыслительные кирпичи своего носителя. А они показали, что главный герой и любой человек не обладают никаким «Я» — что декартовским, что сартровским или иным. Нет вас как некоторой единой сущности, даже в представлении вульгарного материализма позапрошлого столетия. Все гораздо причудливее и ужаснее. Ведь сознание, как и говорит чаще всего когнитивстика, есть скопление бессознательных процессов. Не эмерджентное свойство мозговых тканей, как, например, у Джона Серла, который в этом понимании ближе к марксизму, чем любой другой аналитический философ в данном вопросе. Именно из бессознательных процедур, из взаимодействия довольно большого числа нейронных комплексов, которые на самом первичном уровне есть разрозненные недосознания. Конфликтующие друг с другом неразумные, но наделенные определенной информацией организмы, которые на высшем уровне своих взаимосвязей образуют коллективное сознание. А оно самообманом предстает самому себе, то есть нам и Алексу как монолитное «Я».

Это открытие спасает избежавшую смерти жертву Алекса, но, на мой взгляд, мало решает долгий и все никак нерешаемый вопрос сути сознания. Очень просто сказать, что сознания на самом деле просто нет как в любом плане понимаемой сущности, некоторой вещи. Только как, возможно, не самым философским способом (вспоминаем пытавшегося ходьбой опровергнуть Зенона Элейского) Джон Серл показывал, что ваша мысль, чем бы она не была, заставляет руку подняться вверх. Переходит ли тут бессознательное в сознательное — это вопрос второй. Важнее, что ваше сознательное желание превратилось в физическое перемещение физического объекта. Остается разрыв в объяснении, а напирать на иллюзорность проблемы у отрицателей сознания пока получается не очень. Во всяком случае, на мой взгляд. А трагический, но человечный финал рассказа мог закончиться совсем иначе. Ведь «поймавшее дзен» несуществующее «Я» Алекса могло интерпретировать свою машину переплетенных желаний как Орудие Сверхчеловека, заглушив все остальные бессознательные миролюбивые пучки нейронов. К сожалению, нейрофизиологическое убийство сознания не убивает вместе с тем нацизма и злого, темного варианта экзистенциализма. Без сарказма талантливый и энциклопедичный Иган здесь, увы, просчитался. Его решение — лишь оправдание для действительных машин убийства, а вот упомянутый Грегом Сартр с полной ответственностью каждого человека за принимаемое им решение, даже если «Я» — языковая иллюзия, как раз способен противостоять фашиствующим зверям и самому себе.

Шестидесятые, семидесятые годы прошлого века. Хиппи, студенческие бунты, рок, новые левые и психоделическая революция, во многом определившая путь и конец всех перечисленных вещей. Вот те слова, которыми можно отчасти передать суть той эпохи. Грег Иган в «Соломинке...» количеством слов несколько большим рисует эпоху, лежащую впереди от наших дней на десятилетие-другое. И в ней психоделическая магия, запряженная духом левацкого бунтаря, способно либо сгубить все, называемое человеческим, либо открыть дорогу целой эре свободы. Положить конец царству необходимости по Марксу. Вопрос только в том, не освободит ли свобода человека от самого же человека.

Именно перед такими сценариями будущего всего человеческого рода оказывается наемник большой фармакологической компании. Которая, разумеется, без разработки биологического оружия обойтись не способна. Прибыль, ничего личного. А когда один из ее ключевых разработчиков, в прошлом любитель левых революционных статей и романов, Гильермо Ларго, исчезает в искусственных джунглях латиноамериканских наркобаронов, главного героя посылает для его возврата к работодателям. Или к переходу в неживое состояние. Но все оказывается на порядок сложнее, в том числе мотивы Ларго и его работа в компании.

Целью наемника оказывается создатель «серых рыцарей» — искусственного вируса, который позволяет своему носителю перестраивать архитектонику мозга по собственному желанию. Точнее, изменять самого себя по своей же воле. Притом это фантастическое допущение посильнее тех гипотетических нейроимплантов из рассказов самого же Грега, которые временно могли изменить некоторые свойства своего носителя. Так сказать, сделать его на пару часов смелым, религиозным или даже поэтом. А «серые рыцари» позволяют изменить строй ваших мозгов навсегда. Всего лишь сильно захотите — прямо как на лучших сеансах различных тренеров личностного роста, не правда ли? А тут правда. С фактом существования «серых рыцарей» Сократу пришлось бы согласиться со своим учеником, что душа человека схожа с гармонией лиры. То есть ее взаправду можно подтянуть, откалибровать и сделать совершеннее. Но и расстроить в таком случае тоже, ведь и это верно? Неужто все захотят быть поэтами, художниками, эмпатами, альтруистами, героями и т.д. словами со знаком плюс? Или хотя бы не минус. Общественное бытие, черт его, настаивает на своем и оскверняет чистый лист, который становится человеком, как ему вздумается. Пусть случаются ошибки и получаются сильные, правильные и способные к борьбе за более справедливый мир личности, но их единицы. И не из-за природы человеческих мозгов, а из-за тела социального организма — всего огромного человечества, экономически и географически составляющего капиталистическую мир-систему. Мы не ангелы, как правильно заметили герои рассказа. И далеко не все из нас хотят ими стать, потому что так велит мир. Надо его изменить, а для этого, чертовы парадоксы, надо изменить себя! Сломить общественные оковы лицемерия, конформизма, страха, тщеславия, лености и начать действовать. Сложно, но возможно. История щедро покажет вам перечень тех «счастливчиков» (потому что им не повезло родиться с лучшим устроением мозгом — они сами его изменили, без всяких там рыцарей), кто смог стать лучше. Для этого требуются жертвы, время, страдания и, возможно, в конце нас ждет неудача. Провал. Печально, больно, но такова цена свободы, заброшенности в наш мир. Мы обречены быть свободными, и это замечательно. Не стоит обесценивать те труды, которыми настоящие люди себя выстраивают, ведь самый главный труд здесь — это искренне пожелать стать большим, лучше, чем ты есть. Решиться на это никакие рыцари, кроме нас самих, не помогут.

Наверное, «Это не путь домой» — один из самых простых, я бы даже сказал простеньких рассказов Грега Игана. Для восприятия, понимания, без достаточно сложных естественно-научных проблематик и соответствующей лексики. И потому, наверное, не самый интересный. Не игановский!

Сюжет прост как мир. На Земле китайцы-покорители-луны и американская хакерская держава чего-то не поделили и устроили на Земле не пойми что. Вроде бы, по горящим огням ночных городов на африканском континенте, все не так плохо, да вот несколько ребят, в том числе совершенно неученая пара, застряли из-за этих неурядиц на холодной Луне. И вот мать с маленькой дочкой самоотверженно и кропотливо старается оттуда выбраться. И, спойлер, выбирается.

Правда, по заглавию рассказа понятно, что ее потуги могут привести совсем не домой...

Рассказ как составная часть цикла «Вселенная «Диаспоры»» и романа «Диаспора» , начинает роман как первая глава — рождение ячейки искусственного электронного Разума, Разума человеческого, но уже не биологического. Понять физику, химию и биологию зарождения и появления невозможно — автор применяет термины, не существующие в этих науках — сожалею переводчикам. Это скорее литература конца 21-го — или 22 -го веков. Но описание процесса своеобразно.

Цифровое человечество — человечество ли оно уже?

Помните ли вы о том, как впервые осознали себя в окружающем мире? Как запомнили своё имя? А о том, когда именно стали воспринимать себя как разумную личность, способную ставить цели и планировать действия?

Фантастический элемент в рассказе – «День Сурка» навыворот: разум, каждый день просыпающийся в разных человеческих телах. Кто-нибудь другой на основе этого мог бы решить написать остросюжетную историю. Грег Иган же, в стиле «твёрдой» НФ, предпочитает спокойное повествование с анализом аспектов и статистических закономерностей ситуации, а также даёт гипотезу возможного объяснения происходящему.

Как часто бывает у автора, сюжет оставляет концовку открытой, но здесь это и не столь важно: самое яркое и запоминающееся протекает в ретроспективе. Многие писали о переселении разума, но, наверное, лишь одному Игану пришла мысль показать процесс формирования сознания и личности в настолько странных уникальных условиях. Воспоминания о детстве и взрослении оставляют потрясающее впечатление. На 100% выполняется одна из важных задач научной фантастики – заставить посмотреть на привычные нам вещи с необычного угла. При этом сильно с психологической стороны и заставляет сопереживать герою, не имеющему даже собственного имени...

9 (с плюсом) из 10.

Рассказ с одной из самых интригующих завязок, что мне встречались в фантастике. Вроде бы вполне благополучная семья, трудящаяся над сбором урожая. И вместе с тем что-то ненормальное и зловещее: почему ферма обнесена решётками и следящими датчиками? Какие причины заставляют подростка притворяться и строить хитроумный план побега?

Можно смело поспорить, что без спойлеров развитие событий окажется для читающего весьма неожиданным и из экспозиции практически невозможно угадать, что на самом деле происходит...

Жутковатый мир с конклавами «зомби-лунатиков» и необычными фабриками, производящими качественные пиратские подделки обуви. Оригинально вплетённые мотивы легенды о Гамельнском крысолове.

С любопытной стороны затрагиваются характерные для творчества Игана вопросы определения границ человеческой личности, сознания и индивидуальности. А также границ свободы при контроле над разумом.

9 (с плюсом) из 10.

З.Ы. Если интересно почитать ещё нешаблонной НФ о пугающих последствиях

После излишне хардовой «Лестницы Шильда» (в которой из научных выкладок мне понятны два десятых процента), я на какое-то время взял паузу. Но чем хорош Иган, так это тем, что оценить замысел любого его романа можно и без погружения в бездны графиков и формул. Метода чтения при этом простейшая. Если автор говорит нам: «Скорость света в этом мире непостоянна!», то мы отвечаем: «Да, Грег, как скажешь...». А затем, ничтоже сумняшеся, пролистываем страницы с математическими расчётами. Вот, собственно, и вся хитрость.

Но начав чтение «ЗР», я был удивлён несколькими моментами. Во-первых, не заметить некоторого сходства с Азимовым просто нереально. Во-вторых, простота и доступность научных теорий, предложенных автором. Ага! Чую, милые моему сердцу гуманитарии воспряли духом и бодренько так заинтересовались произведением. А вот дудки. Чем дальше в лес... Постепенно сложность теорий будет нарастать, хотя до совсем уж нечитаемых не доберётся. Собственно Иган буквально «на пальцах» пытается объяснить устройство созданного им мира, используя при этом простейшую практику диалога, вида вопрос-ответ. О какой-либо литературности здесь, понятное дело, речь идти не может. Но ведь Иган в том и не был силён практически никогда. А вот в создании цивилизации, что проживает в мире лишённом жидкостей и электрических импульсов; в мире, где химия гораздо более взрывоопасная наука, чем может показаться; в мире, где нервные импульсы человека замещают импульсы световые; вот в создании такого мира Иган, разумеется, великолепен. Ну и спасибо автору, что воспользовался при описании жизни в этой параллельной вселенной простыми словами: люди, женщина, мужчина и т.д. Не стал огород городить, придумывая свою собственную терминологию. Мы то ни на миг не забываем, что главными героями являются существа с совершенно иной физиологией.

Попутно с жизненным становлением Ялды (центрального персонажа истории), а она ни много ни мало выдающийся учёный своего времени, мы вникаем в суть процессов, являющихся фундаментальными, для той вселенной. Другими словами, эта книга чуть менее, чем полностью, о научных исследованиях. Однако достаточное время Иган уделяет и для описания социальной структуры общества, и даже непростому месту женщины в нём (не в последнюю очередь из-за уникальных свойств размножения людей). Найдётся время и драматическим событиям, и, конечно же, заводной ракете. Заводной она не зря названа, поверьте. В мире, где не существует никакой электроники, бал правят пружины и заводные механизмы. Но неужели кто-то думает, что это послужит препятствием, и скала, являющая собой корпус заводной ракеты не достигнет бесконечной скорости? Друзья, вы просто плохо знаете Грега Игана :)

В диалоге Платона «Федон», где исследуется природа нашей самости и загробной жизни, мелькает следующее мнение. Один из учеников Сократа отстаивает точку зрения, что душа — это гармония тела. Телесного и психического. Конечно, философ, расколовший античную философию на досократическую и после, смог разумно и логично переубедить своего духовного сына. Но метафору гармонии как души можно применить, к примеру, в литературе. Особенно фантастической, где авторам научной или не слишком вольной фантазии нужно привести к гармонии и равновесию портреты персонажей, сюжетные линии, писательский язык, и, разумеется, фантастический пейзаж.

Дело это не из легких. Вложить душу в книгу или даже рассказ таким способом тяжело и трудно. Порой и маститые авторы допускают провалы в гармоническом рождении души своих творений. На мой взгляд, достаточно претенциозная трилогия Грега Игана «Ортогональная вселенная» являет собой не самую высокую гармонию. Замысел порождения не просто научной фантастики, а «фантастической науки» слишком вскружил голову старику Игану. И как бы я не ценил некоторые его рассказы («Учись быть мною», «Ров», «Соломинка, подхваченная ветром» и т.д.) и энное количество романов («Лестница Шильда», «Диаспора», «Город перестановок»), не увидеть значительные минусы в этой трилогии нельзя.

Что, собственно, не так? Сага о вселенной, где временное измерение ведет себя как пространственное, из-за чего возникает целый ком поразительных отличий от наших скучных мирков, начинается с достаточно удачного романа. С «Заводной ракеты», большая часть действий которой происходит на родине диковинных и гибких пришельцев. У них намечается конец света, который должна остановить сумасбродная задумка местной «бастардки» и гения физики — Ялды. Она предлагает запустить в космос целую гору, который станет кораблем-поколений с обратным эффектом парадокса близнецов. Там избранные должны придумать способ спасти сородичей на умирающем мирке. В «Заводной ракете» проносится целая череда самых разных и интересных событий с фоном в виде сложного и несправедливого социального устройства инопланетян (в связи с биологической природой оных, от которой радикальные фемки облысеют в силу ужаса и лютого негодования) и живыми персонажами. Правда, пришельцы, несмотря на физические и биологические различия вышли слишком уж похожи на людей. Наверное, тут не столь бедность фантазии австралийского «твердого» фантаста, сколько его общий посыл на универсальность человеческого (вспомним его постлюдей). Так или иначе роман вышел бодрым, богатым на всякие ходы в сюжете, описания мира, интересных героев и объем в разумных пределах. То есть гармония имела место быть. Вот со второго романа назревают явные проблемы с ней. Иган хочет продвигать и развивать далее физическую фантастичность описываемого мироздания с научной хроникой его исследования, что, разумеется, хорошо. Но этого элемента так много, что начинают страдать иные пазлы от общей гармонии картины. Сюжет в меньшей степени, а в большей персонажи. Если живость Ялды и иных «людей» из первой книги достаточно хорошо отложилась в голове, то «ребята» из «Вечного пламени» и «Стрел времени» очень быстро выветрились в небытие. Но конфликт повествования вытаскивает вторую часть трилогии из болота скукоты и серости, ведь горная ракета стоит на пороге мальтузианской катастрофы. И новым персонажам придется решать — либо «рациональный» геноцид, либо радикальное изменение своей природы с дальнейшими последствиями для культуры и социальных устоев. Своеобразная дилемма Биологической Сингулярности. А последний роман, к сожалению, не может похвастаться каким-либо конфликтом повествования и уж тем более интересными героями. Ни того, ни другого. Скука и тоска, которая растянула прочтение мною финальной части саги на полгода, если не больше. Действие происходит крайне медленно, научная хроника стала чрезмерно затянутой и невыносимо пустой и серой, без научного же энтузиазма и полета фантазии. Главная фантастическая идея (которая одновременно и сюжетный конфликт) уже частично встречалась у Игана в том же рассказе «Дневник, посланный за сотню световых лет», но подана вяло и неинтересно. Окончание не шибко достойное красоты и гармонии первого романа. «Стрелы времени» совсем без души, что, конечно, плохо. Но планета спасена, сюжет саги завершен.

Что можно заключить в общем? Крайне претенциозная с большим потенциалом задумка совершенно отличной от нас вселенной с наукоцентристским взглядом на нее. В принципе, разобраться в этой альтернативной физике можно и не технарю, но, видимо, некоторые оттенки смыслов и замыслов от меня ушли. К сожалению или счастью. Так или иначе мир в общем и целом понять можно, вместе с его красотой и удивительностью. Да вот только сюжет трех романов далеко не всегда располагает к боле подробному и глубокому изучения этого мира. Плюс, как я уже сказал, слишком уж человеками вышли эти нечеловеки, хотя любопытны подходы Игана в их физиологии и социальности. Хотелось бы большего размаха и иных разумов, как в той де «Диаспоре», но тут писатель решил сделать более камерную вселенную, что ли. Не знаю. В общем, поклонники и лютые фанаты Игана, а также самые «твердолобые» любители «твердолобой» фантастики — сюда. Остальные могут остановиться только на первом романе.

П.С. Voyual, как всегда, спасибо за безвозмездные переводы. Регистрируйтесь на его сайте и читайте переводные романы и рассказы Игана и не только ;)

С давних пор человечество размышляло о смерти. Где-то принимало её, но чаще не смирялось с ней. Говорят, что на пороге смерти способность к рефлексии повышается многократно и сознание человека коренным образом меняется, так что уже непонятно — тот ли это человек, что ждёт смерти? Этот же факт подтверждается и изменёнными личностями людей, переживших клиническую смерть. Ну, с таким мышлением я более-менее знаком, поскольку не вечен.

С развитием цифровых технологий не исключено, что человечество ждёт качественно изменяющий его прыжок в будущее. Ведь уже не является фантастикой то, что существуют цифровые версии людей, с помощью которых уже можно воссоздать какую-то часть человека, к примеру с помощью биопринтера. А что если оцифрованную копию человека наделять его же сознанием? Это уже гигантский шаг в бессмертие. Грег Иган в своём рассказе попытался воссоздать мышление человека, ждущего замены своего сознания на цифровое, полностью идентичное, но не исчезающего на протяжении миллиона лет благодаря вживлённой «жемчужине» — устройству, которое содержит в себе личность человека.

Что меня особенно зацепило в рассказе, так это почти полная когерентность моих размышлений с мыслями главного героя. Ну ведь хочется же иногда понять: каким бы я был, если бы в моём распоряжении была бы вечность? Но ведь есть такая вещь, как инертность мышления, когда даже представить такое страшно, ведь известно, что человек смертен. Останусь ли я той же самой личностью или это уже будет кто-то похожий на человека, но не я? Это всего лишь часть вопросов, поднятых в рассказе и потому Грег Иган впечатлил меня ответами на мои же собственные вопросы о бессмертии. Очень достоверный рассказ, наполненный рефлексией личности, стоящей на пороге вечности.

Не знаю всех технических аспектов проблемы бессмертия, потому судить об этой стороне рассказа не могу. Но то, что я поверил в будущее, показаное автором — это точно. Потому что на время я оказался этим человеком будущего и прочувствовал всё, что чувствует он. А это и есть показатель авторского таланта.

Очень сильный рассказ, один из лучших у Игана. Даже финал удался ;)

Что-то вроде приквела к «Городу Перестановок» с очень умной философской составляющей.

Фантдопущение – относительно дешёвый специфический способ сохранения мозга при потере тела в процессе выращивания клона... На мой взгляд, не более отталкивающий, чем некоторые медицинские операции и процедуры, особенно с целью спасения жизни (тут как-то выбора нет), но слишком впечатлительным людям читать рассказ не рекомендую.

Поднимаемая философско-физиологическая проблема: можно ли продолжать испытывать чувства при полном осознании и понимании их природы? Здесь я не согласен с видением персонажа, но задуматься есть над чем.

Что такое «я»? Каково это «быть мною» или «быть другим»? Какая природа у нашего сознания, материально ли оно в классическом смысле слова? Возможно ли копировать его? Существует ли бессмертие психического в природе? Хоть в каком-либо смысле. Все эти вопросы будоражат умы человечеству. Бурлят в религиозных богословских тусовках, научных кружках и на философских вершинах. Не отстают и писатели. Особенно писатели-фантасты, «твердого» направления, где, казалось бы, нежелательно заводить разговоры о столь тонких и не шибко эмпирических, позитивистских и доподлинно научных «материях». Ведь заочно для лабораторных интеллектуалов в академических неприступных крепостях вопрос решенный: какие бы структуры мозга не порождали ощущения от первого лица, нашу самость, они уходят после затухания внутричерепной активности в вечное Ничто. В этом же сциентистском русле пребывал и Грег Иган. Ведь большая часть его творчества направлена на морально-этические задачки и, как модно говорить, «кейсы», связанные с дублированием личности при помощи загрузки в компьютерные системы или другим образом (и трудностью в определении идентичности копий с вопросом о неизменности «я»). Достаточно вспомнить рассказы «Учись быть мною», «Статист», «Похищение», «Зловещая долина», «Сближение», «Верность», плюс романы с похожими вопрошаниями и фантастическими допущениями. Но в «Прогулке» научный автор пошел по слишком умозрительной и крайне философской дорожке. И выбирал такой путь не зря.

Главные герои, правда, свои маршруты не избирали. Напрямую. Рассказчик, молодой хакер, оторвал слишком большой кусок пирога из темного рынка махинаций. А мафиозный киллер Картер просто работает тем, кем у него лучше всего получается быть. Как в «Стене» Сартра или менее удачном «Последнем дне приговоренного к смерти» Гюго (менее в сравнении с Жан-Полем), Иган ведет повествование от лица, на которого легла печать скорой смерти. Поэтому через рассказчика передается самое таинственное и страшное, невозможное и чуждое жизни, как писал Толстой — смерть. Ее ожидание. Главный герой говорит нелепицы, обещает невозможное, ощущает наиболее печальное. Но Картер оказывается не простым палачом. Ведь он предлагает не просто абсурдное в такие мгновения философствование на дорожку в последний путь, а познать Истину с большой буквы. Через нейроимплант собственной работы.

С технологией «перепайки» и перепрограммирования мозгов у Игана связан давний интерес. Почти во всех упомянутых рассказах все эти микроскопические нейро-волшебные-палочки, способные на раз-два на недельку-другую или навсегда сделать из тебя исламистского фанатика или верного любовника, упоминаются. Но здесь смысловая суть даже не в этом фантдопе и события, который он создает. Все гораздо сложнее, интереснее и по-философски. Грег Иган через Картера ведет с приговоренным к исчезновению сократический диалог, задавая заглавный вопрос — а что или кто должен исчезнуть? Думаю, я вас не удивлю, если скажу, что все атомы нашего тела в течение энного количества лет полностью заменяются на другие, нервные клетки непостоянны, ведь не только отмирают, но и возникают наново, не говоря уж о регулярной перетасовке связей между нейронами мозга. А также умолчу о такой скуке и явных вещах, что бессмертие через детей довольно эфемерно, а память непостоянна и подвержена дефектам и изменениям, именуемыми конфабуляцией. Принимая эти замечания за логические предпосылки, неотложные истинные факты, скажите — а остается ли «я»? Или просто Я? Что же делает нас нами, если все заменимо и непостоянно? Если в одну реку вступить дважды нельзя. Кто-то считает в связи с этим, что никакого я и нет вовсе. Как и самости и чего бы ни было связанного с самоощущениями от первого лица. Но, опуская все эти множественные концепции о ложности наличия субъективности в нашей голове, которые, быть может, с моим пока не самым полным знанием, кажутся слишком софистическими.

Так вот, опуская это, готовы ли мы признать себя иллюзией, способной и должной воспринимать другие иллюзии? Не отдает ли подобное замечание бредом? Ведь истинность я единственное, в чем каждый из нас может быть уверен, не вдаваясь в тонкости лингвистических и психологических парадоксов. Поэтому и Картер, менее многословно, чем я, признает наличие некоего ядра, которое делает нас именно нами. Несмотря на переменчивость атомной структуры и эмпирических данных в нас самих. Но это не душа в представлениях авраамических религий. Скорее идеи киллера из «Прогулки» ближе к Шопенгауэру с его бессмертной Волей. Если очень просто, то должно быть что-то такое, что связано с материальным миром, но не умирает с остальными частями личности человека после смерти индивида, а по законам статистики реализуется в ком-то другом. Не знаю, по Игану, быть может, это какие-то особые структурные связи мозга или некие квантовые соединения. Так или иначе киллер дает возможность бедолаге внедрить в себе уверенность в такой диковинной идее. Через внутренние сопротивления и чудовищное по силе желание жить, герой все-таки соглашается, а дальше... (спойлер!) А дальше до определенной степени открытая концовка. Киллер обещал убить героя при любом исходе. Тем не менее рассказчик остался жив. Или же все сложнее? Картер утверждал, что есть нечто, заставляющее нас быть нами. То, что может реализоваться и в ком-то другом, спустя века и световые годы. Не стал ли таким человеком главный герой, на нейрохимической глубине уверовав в концепции заказного убийцы? Или он перенес в голову смертника часть себя в виде воспоминаний, которые он не считал подлинной самостью? А может, верны оба варианта? Бог весть, возможно, что приобретя через нейрогаджет убеждения Картера, основной персонаж «Прогулки» получил и посредством какой-то метафизики воспоминания несчастного убийцы? Но это уже слишком значительный отход от рассказа и его настроения, который кроме этих философий доносит более простые и не менее важные мысли. Как страшна и ужасна смерть, как она отвратительна. И что умирать надо не в кромешном одиночестве. В этом плане мы скорее слоны, чем кошки. Прощальная прогулка предназначена не для одного, а для всех нас. Поэтому на последнем одре всякому требуется диалог.

Мир, где органический мозг до начала старения заменяется протезом.

Неторопливо повествуется о восприятии этого людьми, о взрослении персонажа, от лица которого ведётся рассказ.

И уже одно это было бы неплохо. Но тут – неожиданный сюжетный ход и переход на новый острый виток...

Мои выводы: герой заслужил

Помимо очевидной проблемы «будет ли абсолютно точная имитация мной самим», имхо, неявно имеет место одна из общих идей, проскальзывающая иногда в хороших произведениях на тему клонирования личности в том или ином виде:

З.Ы. Вещь входит в топ-15 (upd. даже уже в топ-5) фантастических рассказов Фантлаба по максимальной средней оценке (с порогом 10 человек), и, в общем, не зря. Жаль, что Иган малопопулярен относительно уровня его таланта...

Думаю, многим жителям «фантастического гетто» известен парадокс корабля Тесея. Мысленный эксперимент, который ставит вопрос о (не)возможности идентичности и тождественности объектов. Страшнейшая по значимости и сложности философская «задачка», перекочевавшая в квантовые размышления и такие произведения, как великолепный рассказ Станислава Лема «Существуете ли вы, мистер Джонс?». Но Грег Иган проделывает немыслимое. «Твердонаучник» из Австралии ставит этот парадокс в степень 2, вопрошая, будет ли корабль, наделенный сознанием, самим собой, коль он сам решает, какой будет его бревенчатая копия? В том числе выбирая не только дрова с гвоздями для своего «продолжения», но и «кирпичики» сознания, самости.

«Зловещая долина», конечно, не только об этом, но все-таки коренной вопрос видится именно в «корабле Тесея». Главный герой с говорящим именем Адам (как не только первый «искусственный человек», один из первых скопированных, но и творимый по «образу и подобию» своим оригиналом) Моррис оказывается в достаточно непростой ситуации. Он является почти точной копией одноименного человека, знаменитого и богатого сценариста, который в силу своей ориентации не оставил наследников. Но всякие двоюродные и внучатые племянники, разумеется, хотят «отобрать и поделить» неплохое состояние «любимого дяди». Но юридические и судебные баталии родственников и «воскресшего» еще до смерти Адама лишь побочная линия сюжета. Основа повествования, как я уже заметил, это вопрос о тождественности и идентичности. Адам-копия, настоящий герой «Зловещий долины», пытается понять, насколько доподлинно он скопирован со своего оригинала, «Адама-старика». Ведь далеко не все воспоминания перекочевали в синтетические мозги якобы скопированного. И дело тут явно не в старческой деменции человеческого образчика. Разумеется, подспудным вопросом идет следующий: а даже если б все сто процентов памяти, структур мозга, реакции на раздражители и т.д., и т.д. стали основной Адама-копии, равен ли он оригиналу? Делают ли нас нами только наши воспоминания (переменчивые и ошибочные, если вспомнить один из рассказов Теда Чана), только структуры нашего мозга, только взаимодействия всех этих структур или же что-то еще? Либо все вместе взятое? Может, правы радикальные психологи и представители нейронаук, что «я» и «самости» вообще нет? Даже если так, вопрос об идентичности этим отрицанием остается неразрешенным. Лично мне представляется невозможность постановки знака равно между копией и оригиналом в подобной и любой другой ситуации. Человеческое сознание уникально, и самое точное копирование не удвоит ядра такой уникальности. Это не означает веру в бессмертную душу или даже некую нематериальную субстанцию. Совсем нет. Да и вообще, как бы там ни было, а Адам-копия-Моррис со мной бы в кое-чем согласится. Ведь (спойлер!) в конце «Зловещей долины» он решается жить своей жизнью, наново создаваемой им самим. А не бытием того печального и именитого старика, которого все-таки больше нет.

Таким образом, «Зловещая долина» продолжает долгую историю игановских рассказов о проблеме идентичности и «Я», возможности его копирования, сосуществования копии и оригинала и вопроса свободы в такой ситуации. Так что читаем обязательно и мыслим, мыслим прочитанное.

«Твёрдая» физиологически-философская НФ.

Для большего «эффекта погружения» в произведение даже необязательно иметь похожие нарушения обработки зрительной информации (которые встречаются и в реальности, пусть и не настолько экзотическим образом).

Достаточно иметь опыт поездки невыспавшимся у окна автобуса.

Сквозь дремоту кажется, что всё ещё видишь знакомые пробегающие фоны за окном, хотя глаза уже слиплись – мозг достраивает объекты.

А ещё можно вспомнить известный, но удивительный факт, что на самом деле линза хрусталика передаёт картину окружающего в ПЕРЕВЁРНУТОМ виде...

История о человеке с интересной профессией, после неудачного покушения получившего возможность почти буквально «посмотреть на себя со стороны».

Табличка: В случае выхода из своего тела звонить: 137-4597

Неужели это мистический опыт?

Собственно, об этом и говорит кажущаяся с виду невзыскательной концовка.

Как характерно для Игана, идея проработана и развёрнута на 100%.

Этот рассказ, как крик души, пронизанный отчаянием, с нотами безысходности.

Читая его, вместе с главным героем проживаешь день за днем чужую жизнь, не в переносном смысле, а в буквальном.

Понимаешь, что ничего изменить нельзя, но ты живешь, как то барахтаешься, держишься.

А сейф, получается, является якорем.

Главный герой вызывает восхищение, своей волей к жизни.

(p.s. спасибо за совет DGOBLEK)

Кратенькая зарисовочка от Игана, которая в очередной раз заставляет меня думать, что я тупой. Потому что я не понял мотива у киллера, почему он так сделал. Хотел перенести свое сознание в молодое тело? Но зачем? Там же жертва думала, что от этого легко избавиться. Или у него на самом деле поменялись взгляды? Вопросы, вопросы.

Где заканчивается человек и начинается машина? Станет ли оцифровка ста миллиардов нейронов в мозгу настолько доскональной, что сотрется граница различий? Действительно ли сознание не является проявлением каких бы то ни было магических или потусторонних феноменов (прочел в википедии)? Лично я считаю, что человек умирает, а имитация остается. И это, на самом деле, не плохо. А че еще делать? Все материальное тлен. Показалось, что Иган тоже так считает.

Идея напомнила сериал Квантовый скачок, который, кстати, снимался до выхода этого рассказа в свет...

Хочется верить, что Клейн и есть тело, которое покинуло сознание и путешествует по другим хозяевам ....

Отважные исследователи отправляются на поиски новых земель с благородной целью. На крайнем юге новооткрытых территорий обнаруживается таинственный проход. С помощью новейших технических достижений (век науки, делаются уже первые шаги в воздухоплавании) экспедиция смельчаков спускается в новый мир. Из-за вопросов финансирования одним из членов экспедиции становится рабовладелец (и его раб), остальные путешественники – аболиционисты. На пути встречаются почти непреодолимые препятствия, ряды экспедиции редеют. Кажется, что оставшиеся участники похода обречены, но беспомощных людей спасают и выхаживают технически малоразвитые, но доброжелательные туземцы. Когда у туземцев наступают голодные времена, они собираются избавиться от непонятных и всё ещё беспомощных чужестранцев, но рабу удаётся выучить язык и наладить диалог. Путешественники участвуют в стычках между туземцами. В благодарность за помощь туземцы помогают путешественникам отправиться в обратный путь. Раб освобождён и остаётся с туземцами. Удастся ли путешественникам вернуться в родные края? Вот такой географический приключенческий роман Жюля Верна второй половины девятнадцатого века. Только его написал Грег Иган в две тысячи семнадцатом году.

Вселенная, в которой происходят вышеописанные географические открытия, порождена автором тем же способом, которым создана вселенная Orthogonal – изменением одного из знаков в метрике пространства-времени. В Orthogonal был изменён минус на плюс перед временем, и время стало пространственноподобным. В «Дихронавтах» изменён плюс на минус перед одним из пространственных измерений, и оно стало времяподобным со всеми отягчающими: конус причинности в пространстве — это конус слепоты, поворот на 90 градусов геометрически/физически невозможен, и так далее. Проработка физики тут менее глубокая, чем в Orthogonal.

Роман является остроумным ответом «Опрокинутому миру» Кристофера Приста (только тут гиперболоид другой) – построено великолепнейшее (однако объясняемое только на сайте) обоснование необходимости миграции. Интересно, ответ задуманный или так случайно получилось?

В отличие от Orthogonal, в книжке нет картинок, которые помогли бы читателю представить, как выглядит описываемое. На сайте автора имеются сопровождающие материалы, которые в этом помогают — например, до посещения сайта я не мог понять, как (и куда) светит местное солнце. Также там имеется уморительный апплет, позволяющий бросать предметы друг на друга с высоты, очень полезный для понимания, почему тут все так боятся упасть.

Минус в метрике романа в том, что жанр географических приключений находится в противоречии с непредставимым визуально миром. Географические приключения подразумевают открывающиеся перед путешественниками виды новооткрытых земель. В отличие от Orthogonal, где более-менее можно представить, как выглядит описываемое, в мире «Дихронавтов» простейшие вещи требовали от меня непомерных усилий воображения. Читал из-за этого долго и трудно. Автор в первой половине романа старается для обучения читателя описать побольше таких простых вещей (лазанье по деревьям, подножка, падение, перемещение крупных предметов), но это не особо помогает.

Персонажи получились не очень проработанными; если сравнивать с недавними «Четыре тысячи, восемьсот» или Uncanny Valley, так и вообще схематичными. Действия и поступки их довольно ожидаемые, есть и аналог тошнотной сцены из «Отчаяния» с вскрытием пупка. Видимо, и у автора большая часть сил ушла на воображение непредставимого мира.

Однако вот эти вот моменты просветления/понимания устройства придуманного/нашего мира во время чтения всё ещё присутствуют, только Иган так может.

Добротно и качественно сделанная вещь. Книга читается с интересом, и с некоторым, вполне приличным, умственным усилием. Прочитав роман, понял, почему некоторые критики называют книги Грега Игана «hardest science fiction». Да, гуманитарию, наверное сложно будет продираться сквозь текст, плотно нашпигованный отсылками к таким дисциплинам, как квантовая физика, математическое моделирование, биология, биохимия, кибернетика и т.д. И все изложено «по-взрослому», отнюдь не на дилетантском уровне. Я был очень удивлен, когда узнал, что роман написан в далёком 1994 году, в прошлом ещё веке. Описываемые события в тексте поданы так, что прочитывается и воспринимается всё современно. Автор умело оставил в стороне конкретные технические детали — вы нигде не встретите, например, данных, на какой частоте работали процессоры или какой объём памяти требовался компьютерам, в недрах которых стал функционировать искусственный мир-вселенная. Это не только бы выдало время написания, но и спровоцировало моральное устарение как фактов, так и самого текста. Зато идея мира внутри компьютеров показана и развернута великолепно. Иган на первый план выдвинул идею, и выиграл!

Итак, уважаемый читатель, добро пожаловать в Цифру! И ещё раз, в Цифру, смоделированную в первой Цифре. И так далее — в одну матрешку за другой, вложенных друг в друга.

Логика автора, логика построения виртуального, а точнее — смоделированного мира, безупречная. И это сильно подкупает. Если принять допущение, что обычные компьютеры и написанные для них программы способны породить и дать развиться некой более сложной сущности, чем они сами. Сам вопрос о возможности искусственного создания некоей сущности, более сложной, чем её Создатель — интересный, философски спорный. Автор принимает это как аксиому, вводя понятие цифровой эволюции — аналога природной эволюции, показывает как цифровая эволюция работает и её результаты — и это как минимум интересная и любопытная находка.

Есть ещё большой плюс романа — не остались в стороне «вечные» человеческие вопросы, вопросы нравственности. Ответственность за совершённон преступление, например. Один из ГГ, став Копией (оцифрованным человеком), вынужден разбираться со своим «человеческим» прошлым, в котором когда-то он совершил убийство. Своеобразное «Преступление и наказание» в миниатюре, да ещё и на ином «уровне реальности». Качественный такой привет Федору Михайловичу. Вообще, главные герои выписаны добротно, особенно Мария и Пол Дарэм — «прародители» нового цифрового мира.

И, наконец, не обошлось без темы Контакта. Фишка в том, что «контактирует» не реальное человечество и не с реальной инопланетной цивилизацией, а «цифровое» и то и другое. Ловил себя на мысли: а что же есть «реальность» и чем цифровая реальность менее реальна, чем реальная реальность? А может, наоборот — по глубине и масштабности происходящих событий, цифровая реальность даже мощнее, выпуклее, «реальнее»? Вспгминался не раз Филип Дик с его сногсшибательными финтами с многими «реальностями». Единственное, что в процессе чтения где-то на заднем мысленном плане оставалось понимание, что Цифра — это реальность «зависимая», она « второго порядка», как бы подчинённая нашей физической вселенной. Хотя и тут Иган дал намёк на возможность Цифре совсем отделиться от нашего мира — при работающих тысячелетиями компах на почти неиссякаемых источниках энергии.

В сухом остатке: книга на твердую 4+, если идти по школьной шкале оценок. СтОит прочтения, а со временем — и перечитывания. Удивительное сочетание твёрдой научности (довольно плотной, без воды) и занимательного, ни разу не скучного повествования. Без тени сомнения — 8 баллов

Вещь жуткая и мрачная, хотя и написана фирменным сухим языком Игана. Она собственно не о синтетической девочке, она — о сжигающем чувстве одиночества и о хрупкости бытия человека, который он считает незыблемым и которое оказывается самообманом при легком, но реальном эмоциональном контакте.

Что-то, а Иган писать умеет. Порою его язык кажется сухим и излишне тяжеловесным, но с другой стороны это его изюм.

Рассказ напомнил мне его же «Карантин», напомнил детективом. Начало спокойное, история странная, развязка резкая. После думаешь: генная инженерия не всегда есть хорошо. Вроде и полезна, но будет ли таковой в руках богатого психа. Хотя химере вроде нормас.

Роман оставил очень неоднозначное впечатление. На мой взгляд, его лучше всего сформулировать так : «Город перестановок» — интересная книга с неинтересным сюжетом.

Это произведение – образец одного из тех современных НФ-романов, в которых во главе угла стоят идеи. Именно ради них что-то делают персонажи, и как-то движется сюжет. Герои – просто функции (в тематике данной книги это звучит особенно иронично), их цель проиллюстрировать идею, а дальше их судьба нисколько не волнует автора. То же и с сюжетом – это просто эволюция различных концепций. Самое удивительное, что персонажи здесь довольно подробно прописаны, в отличие от очень похожего, на мой взгляд, «Бытие» Дэвида Брина. Но такая скрупулёзность в проработке героев тоже нужна для развития концепций, а не ради достоверности или на благо атмосфере. И всё это делало бы «Город перестановок» весьма посредственной книгой, если бы не, собственно, сами идеи.

Прочитав немало фантастической и научно-популярной литературы, всё сложнее наткнуться на какую-нибудь оригинальную, свежую мысль. Но эта книга прямо-таки фонтанирует ими. Она предоставляет интересный взгляд на природу распределённых вычислений, обработку данных, эмоции людей и логику вселенной. За развитием идей наблюдать значительно увлекательней, чем за действием героев . Такого удивительного коктейля из киберпанка, физики и философии я ещё не встречал.

Мои претензии к этой книге, в основном, субъективны. Мне кажется, что роман лишён той самой эфемерной «души», герои неприятны и не вызывают сочувствия, а магистральный сюжет нельзя назвать увлекательным. Но спустя некоторое время после прочтения, всё это забывается, а потрясающие в своей изобретательности идеи – остаются в памяти. А такое удаётся далеко не каждой книге.

.

«Твёрдая» НФ тяжёлыми шагами

Идёт, сметая крепости, с огнём в очах (c)

Первое прочитанное произведение у Игана после знакомства с грандиозной по глубине идей «Космологической» трилогией. В общем-то, было мало сомнений, что и в малой форме может писать отлично (отдельные главы романов иногда сами по себе представляли сильные вещи), что и подтвердилось.

Великолепно! Всего одним фантдопущением и введением всего одного оригинального физического процесса, с ним связанного, автор выводит сюжет играть сразу на нескольких полях.

1) Околоапокалиптическая тема: меры, предпринимаемые человечеством для снижения количества жертв и для исследований в условиях непредсказуемой угрозы глобального характера

2) «Герметичные» приключения (в необычном замкнутом пространстве)

3) Психологический хоррор

4) Философская аллегория

5) Социальная составляющая: взаимодействия персонажей; диалоги, когда только один может слышать. Опять же можно отметить аллегорию, на этот раз менее явную (уловил уже при повторном прочтении):

Как бы в нарушение традиционных канонов, автор не пытается нагнетать неразгаданностью, а почти сразу же выкладывает разумную рабочую гипотезу и основные известные свойства аномалии. При этом нам понятно, насколько серьёзная общая работа людей за этим стоит.

Все разнообразные вытекающие из посылки физическо-информационные эффекты и их следствия прописаны действительно очень тщательно и увлекательно.

Отлично разъясняются моменты из теории вероятностей в приложении к самому главному: шансам на выживание.

Достойно и абсолютно без пафоса подана опасная миссия героя и работа поддержки.

К сожалению, самый драматический момент немного портит перевод: «every time they slip, every time they give ground» почему-то передано как «если догадываются немного отступить». На самом деле, ужасающий образ: представьте себя запертым в ловушке между стеной тьмы и невидимой непреходимой стеной, медленно загоняющей в угол при малейшем движении назад или проскальзывании вдоль неё... Рассказ даёт сто очков вперёд классическому хоррору, причём без привлечения мистики.

Долго колебался с оценкой, и при дополнительном осмыслении поднимаю с 9 (с плюсом) до 10 (с минусом) по совокупности достоинств. Не назову рассказ очень сильно поразившим или вдохновляющим, но это действительно НФ с Большой Буквы.

Огромное спасибо A.Ch за наводку и аплодирую за «гейзенберговскую концовку» в его отзыве :)

Извините, но это просто тихий ужас. То ли автор — полный невежда, то ли переводчик, а скорее всего — оба.

Ну скажите на милость, как можно относиться к автору, который:

измеряет расстояние в кубических (!) световых годах,

на одной странице называет Вегу звездой, а на другой — галактикой (!),

путает углеводы с углеводородами (вы бы спутали сахар с бензином?),

уверяет, что Северный полюс гораздо обширнее Южного (как может одна географическая ТОЧКА быть обширнее другой?) и так далее и тому подобное?

Кроме того, в рассказе что ни фраза, то «рекбус, кроксворд» (с).

Вот, к примеру:

«Два вытянутых континента пересекали океаны полушарий планеты, оба полюса представляли собой ослепительные ледяные равнины».

Вы что-нибудь поняли?

Кто кого пересекал и каким образом?

Что такое «океаны полушарий»?

Как может полюс (условная точка на карте) представлять собой равнину?

Или:

«На Орфее была похожая на земную поверхность, состоящая из никеля, железа и силикатов»

Во-первых, первая часть фразы построена совершенно не по-русски. По-русски будет «Поверхность Орфея походила на земную».

Во-вторых, что-то я не замечал, что земная поверхность, по которой я хожу, состоит из никеля и железа. На самом деле в земной коре содержится ничтожно мало никеля — всего 0,01 процента, да и то не чистого (построение фразы подразумевает именно это), а в виде соединений. В общем, «неуд» автору по химии.

И подобные нелепости и корявости — на каждом шагу. Сквозь текст приходится продираться, читать практически невозможно.

Оценка соответствующая.

Как я уже неоднократно говорил, в современной наиболее «твердой», но не лбом, фантастике меня впечатляют и обнадеживают два имени. Питера Уоттса и Грега Игана.

Притом австралийский писатель меня радует не только своим техническим образованием, но и практически всегда отчетливой гуманистической линией в своих произведениях. Верой в человека и человечество. Для меня эта черта в научной фантастике крайне важна. И, последнее, что нужно добавить перед небольшим обзором рассказа «Дискретное очарование машины Тьюринга», эта наличествующая и актуальная (потенциально актуальная) остросоциальность рассказов Игана. То, что он показывает обычных людей обычного (западного) общества перед лицом скорой Технологической Сингулярности и неуемной компьютеризации сферы труда, которую ради благозвучия красиво обзывают оптимизацией капитализма. Благодаря присутствию этой черты, этого повествовательного элемента, можно довольно складно по левосоциальному препарировать подобные работы.

Итак, перед нами вновь Австралия скорого будущего, вместо которой можно представить любую другую западную страну или даже полупериферийную Россию. Например, нечто похожее можно встретить в том же «Юджине» («Евгении») и других рассказах, но в них, в основном, остросоциальность является общим фоном, а рассматриваются проблемы моральные, нравственные и философские. Хотя разве не к этим же категориям относится и классовый вопрос? Так или иначе в обозначенном произведении нам предстоит прожить несколько дней из жизни Дэна, специалиста по продажам в компании «Thriftocracy». Та, в свою очередь, занимаются довольно запутанным и с виду нечистым делом по скупке и реструктуризации кредитов физических лиц. Дэн на протяжении долгого времени показывает себя отличным работником, перевыполняющим план и днем, и ночью, но... Но прогресс неизгладим, и в конечном счете наш герой оказывается без работы. Как еще и очень многие жители стран первого, да и второго миров, ведь деиндустриализация и погоня за барышами свое дело делает на ура. Оптимизация и сверхприбыли, ибо. Ничего личного. Но и учителя в школах сменяются зайками и прочими анималистическими аватарами, не говоря уже о медсестрах на не постоянных должностях. Бухгалтеры, кассиры, и многие, многие и многие другие. Все прямиком на улицу, ради оптимизации. А по ходу сюжета еще и рядом с созданием универсальных портативных устройств для создания наркотиков возникает вероятность восстания машин. А посреди всего этого загадочные мойщики машин, экогорода и прочие, не самые радужные красоты скорого далека. Но, спойлер, концовка будет не самой пессимистичной.

А что в итоге? Рассказ действительно очень насыщенный картинами будущего и вызывает соответствующие эмоции. И тему представляет вполне реалистично. А что, кастрированные профсоюзы без того левореволюционного сердечника, который был в начале двадцатого века (и не только), дозволяют наступить именно такой реальности. Миру, где оптимизация будет оптимизировать почти до абсурда. Правда, и капитализму с крупными, транснациональными буржуа необходимы потребители с некоторым минимумом. Но среднего класса не ждите. Да и классов вообще, и не сносной, а тем более достойной жизни, если отказываетесь от Борьбы с большой буквы. С теорией и отдачей всего себя. Несмотря на то, что под конец победили не Дэн и ему подобные, а крупный капитал вместе с полуразумными программами-брокерами, надежда на лучшее остается. Иган вправду отлично научился управляться с эмоциями читателя, ведь определенная безнадежность в начале сменилась под конец некоторой оптимистичностью. Ведь (спойлер!) зачин программирования у главного героя и его финальная фраза намекнули мне следующее. Да, «Капитал» вряд ли он скоро возьмет, но, возможно, катехизисом-мануалом для революционного действия следующего дня будет пособие для начинающего программиста...

«Каждая перестановка пыли, способная осознать себя, воспринять себя как мыслящее «я», именно это и сделает.»

Последняя прочитанная книга в прошлом году. Она уже была в рекомендациях и планах, стало ясно, что непременно нужно скорее познакомиться после разлетевшихся осенью 2018 новостей о исследованиях «проблемы Харухи» (или «проблемы суперперестановки»).

Действительно забавный и примечательный эпизод современной науки: оценки верхней и нижней границ для серьёзной математической проблемы предложили, соответственно, известный писатель-фантаст и анонимус с аниме-борды!

Так вот, о «Городе перестановок». Этот роман, написанный четверть века назад, читается сейчас не менее свежо и актуально.

О виртуальной реальности и электронных клонах. О границах того, что мы понимаем под Личностью и сознанием. О клеточных автоматах и «Эдемских садах». О числовой пыли и бессмертии. О религии и эволюции. О Городе и Элизиуме.

О достоинствах книги можно говорить долго. Так что перечислю, что мне лично не очень понравилось:

1) Осознав, что оцифрован, персонаж ни с того ни с сего паникует, и хочет «выпилиться», хотя не испытывает никаких непосредственных неудобств. Плевать на план эксперимента, который сам же продумывал. Ведёт себя не как целеустремлённый исследователь, а как эмо-истеричка.

То есть, понятно, что это служит акцентированию проблем существования виртуальной копии личности и завязке сюжета, но всё равно раздражает. Возможно, стоило попытаться придумать более логичное раскрытие.

Копия ведёт себя не просто эгоистично, но элементарно непоследовательно.

2) Как-то смешно читается побочная линия о неизбывных душевных страданиях человека, убившего наркоторговку, с которой водил шашни. Задумывающаяся как драматическая история о поисках искупления и воздаяния, эта часть выглядит очень глупо. Человек казнит сам себя за случайно совершённый общественно-полезный поступок.

3) Включения чернушности в некоторых местах. Если, скажем, у Пелевина в «алгоритмичеcком» романе «iPhuck 10» это отчасти обусловлено сюжетом, то здесь просто только портит впечатление.

Но всё это с лихвой покрывается высочайшей концентрацией идей, игры мысли и пиршества фантазии «на квадратный сантиметр текста«!

Кстати, интересно также смотрится на фоне современной волны ЛитРПГ то, что применение вычислительных мощностей для игр в нашем понимании практически не упоминается. Для развлечений Копии используют другие средства, включая самомодификацию.

Надо ли читать: обязательно!

Иган в этом произведении, похоже поймал ту неуловимую штуку, которая из аморфной идеи материализует нечто такое же прозрачное, но заставляющее забегать мурашкам по коже. Ловишь кайф на чем-то, но до конца так и не осознаешь, какие именно абзацы и предложения настолько «вштырили». Наверно, про ту самую Теорию Всего. А вообще — очень атмосферная книга. Чувствуешь, что наше (или, если не наше, то австралийское — точно) близкое будущее будет выглядеть примерно так. За это «погружение» можно простить даже обрыв некоторых сюжетных линий (к чему в процесс включен этот репортаж об оживлении убитого парня, и зачем конкретно был нужен в тексте тот самый буржуй, который превратил себя в существо, способное выжить в атмосфере Юпитера?).

Про «попаданцев» нынче не пишет только ленивый. Тема эта традиционно считается игровой. А Грег Иган сумел раскрыть ее с неожиданной стороны — в контексте проблем несанкционированной миграции. И получилась жесткая социальная фантастика.

Прошлое, будущее, параллельные миры. Всё это безумно интересно и немного сказочно. Но даже в фантастическом мире нельзя решить проблему бегством на чужбину, где тебя никто не ждет. А вот теряют фантастические мигранты гораздо больше, чем наши современные — в свою страну можно вернуться, в свой мир найти дорогу вряд ли получится, особенно если задействовано еще и время.

Рассказ написан очень просто, акцент делается не на фантастический элемент с перемещениями, а на жизнь героя до и после. Реальность почти полностью вытесняет фантастическое из восприятия, тем более, что сам герой ничего фантастического в своей истории не видит. В его поселении миграция в никуда является такой же привычной частью жизни,как война и уклонение от мобилизации. Никакой сказки, ничего таинственного. Лишь человек, который пытается убежать от непонятной ему войны в непонятное ему место, где должно быть лучше, безопаснее. А на самом деле теряет мир, в котором родился, и ничего не обретает взамен.

Этот рассказ — в первую очередь реверанс Джозефу Конраду, и реверанс не только в известной цитате, но и в структуре сюжета. Но автор не был бы самим собой, если бы написал обычную биологическую фантастику, без щедро рассыпанных фантазий и прогнозов. Эволюция биологии, а с ними и наркопроизводства, новые наркотики и генно-модифицированная утопия в Латинской Америке.

Минусы у текста тоже есть, и, как ни странно, тоже характерные для Игана:

- сюжет, который обрывается на полуслове,

- ненатуральный герой — я могу поверить в профессиональных ликвидаторов Ричарда Моргана или Дэвида Митчелла, но у Игана штатный киллер ЦРУ больше похож на бухгалтера.

Рассказ стоит прочтения, и не только как дань уважения классику.

«Лестница Шильда» – наверное самая твердая НФ Игана (да и вообще). Если обычно для твердой НФ в конце идут библиографические справочники, то тут в конце книги целая дипломная работа по физике с формулами и графиками. Чем больше понимаешь в физике – тем интереснее читать. Иначе, наверное, будет слишком много непонятных слов. Да и сюжет не сказать, что прям интересный без лежащей под ним физики. Именно правдоподобие совсем иной вселенной делает эту книгу интересной. Но, пожалуй, не начинайте читать Грега Игана с нее. Возьмите лучше «Город перестановок».

Зато при прочтении мне понравилась такая идея:

Познакомился с творчеством Грега Игана благодаря рубрикаторам «Лаборатории фантастики» и остался очень доволен. Произведение поразило меня не менее, чем «Рифтеры» Питера Уоттса.

Нетривиальный сюжет, интересная философия, качественная литература. Единственная возникшая ассоциация — «Призрак в доспехах». Уверен, что на основе «Карантина» можно было бы создать потрясающий анимационный фильм.

Необходимо отметить и футорологическую ценность произведения Игана, также сближающую этого автора с П. Уоттсом.

Конец вышел открытым и немного смазанным, что, однако, не умаляет шедевральности произведения. Однозначно рекомендую всем любителям «твёрдой» НФ.

«Корчеватель: алгоритм типичной унификации точек доступа и избыточности»(1)

У автора/переводчика (подражая ему) — «терминологическая интоксикация на почве семантической перегрузки «. Автор берет звучные и красивые термины, и мощными мазками творит пейзаж. Но смысл этих терминов (судя по тексту) автор (переводчик?) понимает исключительно интуитивно, или вульгарно. Получается завораживающая картина — «угадал все буквы но не угадал слово».

«Эти инфраструктурные цепочки лежали в основе ментальной архитектуры» — (термин «инфраструктура» это уже — «в основе», «под»).

«Поведенческие кодовые поля»

«плотская ладонь»

«геноструктура»

»..центр маткопамяти»

«создавал в вакууме нулей одинокую инфоленту»

Роман навеял воспоминание о случае:

Парень умудрился опубликовать в серьёзном научном журнале статью созданную бредогенератором. Был скандал.

Автор «научной» работы скопировал в «Википедии» статью о митохондриях и заменил их на мидихлорианы (микроскопические формы жизни, существующие в симбиозе внутри всех клеток живого организма и позволяющие чувствовать силу). Также в текст своей статьи мужчина вставил монолог Палпатина о Дарте Плэгасе. Для абсурдности ситуации он даже подписал свою работу именами доктора Лукаса Макджорджа и Аннеты Кин.

(1) «Корчеватель: алгоритм типичной унификации точек доступа и избыточности» — еще одна псевдонаучная статья, прогремевшая в научном сообществе РФ.

(2) Иган по образованию программист.

Хм... странный какой-то рассказ. Вроде бы и идеяя интересная, а не зацепляет. Интересная завязка есть, а концовка смятая. Главный вопрос: так врут нам или нет, остался не решённым. И насколько всё детерминировано — тоже. Да что уж тут говорить, в случае такого детерминирования и выборы и вообще вся жизнь становится фарсом (как и пытается показать нам автор). По факту мы видим представление вселенной, в которой всё происходит вне зависимости от того, кто что отправляет, что говорит и что пытается изменить... но... позвольте, понимая, что происходит подмена понятий, ложь и всё такое... я не понимаю самой концовки рассказа. Детерминизма всё-таки не существует и герой смог нарушить законы физики, установленные в начале рассказа? Это вообще странно. Вроде бы и есть какое-то интересное зерно в рассказе, но... нет... чего-то не хватает. Сухо и немного нелогично. А вот небольшую повесть на этом фундаменте можно было бы построить, размочив сухарь подробностями и объяснив происходящее более подробно. И даже когда главный герой выжег на чипе ошибки, и это не помешало законам физики сделать в компьютере сбой и записать совершенно иную информацию, можно же было как-то раскрыть ситуацию более детально, написать продолжение к этому? Да, они скормили сказку маленькому ГГ, но всё же... не верю, что всё именно настолько детерминированно, настолько измеримо, что нет смысла даже пытаться что-то менять. Может, именно знание будущего заставило всё застыть, как на картинке? Беспросветно всё как-то. И Главный герой просто скрылся в раковину. Странные ощущения от прочитанного. Не особо верю в проиходящее и, увы, не зацепило.

Любопытная фант. идея. Немного скучное начало, дальше становится интересней. Правда, не потому, что тут какой-то великолепный стиль или острый сюжет, а просто из-за того, что интересно представить себя на месте героя и понаблюдать за его поведением и решениями, может быть, сравнить со своими. Возможность проживать тысячи разных жизней в чужих телах, при этом сохраняя собственное сознание и восприятие, привлекательна уже в силу одного любопытства, не говоря о всяких открывающихся возможностях. Хотя, по правде, я так и не решил до конца, хорошо это или плохо и насколько.

В концовке у главгероя появляется догадка о причинах с ним произошедшего, и он принимает довольно кардинальное решение. Жаль только, что на этом рассказ и заканчивается. Можно сказать, на самом интересном.

Восхитительно вкусная книга. Её не портят даже регулярные научные выкладки, поскольку читаются они на одном дыхании. Но всё же есть у неё пара отрицательных моментов. Во-первых, герои получились слегка тусклыми, даже в своей выпяченности они не стали мне какими-то родными, чувствовалось, что автор писал не о людях, а о мире в целом, раз за разом вставляя в него всё новые и новые идеи, забывая (а точнее, не ставя перед собой цели) при этом очеловечить персонажей. Как и для них самих – наука автору важнее. Во-вторых, терминология. Да, я написал, что выкладки читались легко, и это правда, но, увы, при попытках что-то сформулировать самому себе, объяснить иными словами, нежели в книге, какую-то идею – мой мозг автоматически впадал в депрессию из-за неразберихи в подходящих терминах. Вот такое же чувство, как и у главного героя на конференциях: показываются кучи графиков, слов, мыслей, а ты в них теряешься, в непостижимом круговороте идей. Всё же читателю хочется быть немножечко умнее, чем он есть, а подобные книги этому пусть и помогают в итоге, но как бы и не церемонятся с ним. В этом их прелесть, конечно, но многих подобный подход отпугивает.

Тем не менее, книга прекрасна, особенно меня приятно удивило, что она как будто вне времени: вроде и написана почти двадцать лет назад, а такое чувство, будто всего лишь вчера, ни капли архаичности, которую я отметил, например, в «Запретном районе», где каждую главу то и дело настигало ощущение ветхости и штампованной архаики, чьи времена уже далеко позади. В «Отчаянии» же море свежих идей, так или иначе до сих пор актуальных, а где-то даже опередивших и наше время; чувствуется, что если когда-нибудь ещё лет через 20 я надумаю перечитать книгу, она по-прежнему будет поражать своей своевременностью.

И ещё. Я не представляю, каких переводческих трудов стоило это все грамотно подать русскоязычному читателю, поэтому просто скажу «браво» людям, ответственным за это дело. Получилось очень здорово, минимум канцелярщины, много живого языка, даже скобочки у асексуала не раздражали и не запинали (впрочем, для меня он(а) на протяжении всего времени был(а) только мужчиной, поэтому ближе к концу было даже как-то неловко), а все многочисленные идеи донесены отлично.

Не все книги дочитываю до конца. Обычно определяюсь, когда прочитал 10-30 % текста. Если все ещё интересно на 30-ти, то вся книга будет читаться увлекательно. Так всегда было. Может только финал не устроить. В этом же романе эта стратегия не сработала. Сначала была одна книга, затем началась другая. Фантастический детектив превратился в НФ. Я не против ни того, ни другого, но когда в середине книги у главгера меняется мотивация и он по существу становится другим человеком, меняется стиль и жанр повествования — это какой-то обман читателя, одна книга не закончена, начата другая. С таким я ещё не сталкивался. Читать вторую часть о квантовых терзаниях героя было поначалу тоже интересно, затем скучновато, затем непонятно, затем (раз уж осталось 20%) на автопилоте по диагонали.

Было бы интересней дочитать фант детектив. Нормально ведь все было. Всякие фишки в виде модов, Дети Бездны обещали дать жару герою, но... Перешли на другие рельсы.

В общем, пробуйте ))

Давно не читал Грега Игана. В последнем рассказе, «Соломинка, подхваченная ветром» («Chaff»), автор обратился к проблеме свободы человека, в довольно широкой интерпретации свободы воли как таковой. Не просто свободы самой нашей самости выбирать нечто, какие-либо решения и пути снаружи, во внешнем мире и во внутреннем развитии. А свободы менять свою собственную самость. Иган ввел фантастическое допущение возможности «Я» изменять свою природу до такой степени, где изначального «Я» может не быть вообще. Где мы можем стать чем угодно, в том числе и Ничем.

В принципе, тема подобной радикальной свободы выбора, которая может полностью стереть свободу выбора, довольно часто поднимается в произведениях австралийского писателя. Наряду с проблемами определения своего «Я» и природы нашей субъектности, самости, их значимости, вопрос свободы проявляется в самых разных рассказах, в том числе в сериях про механизмы для бессмертия «Ндоли» и эпизоды про механизмы изменения сознания. В этом труде Игана, в «Серебряном пламени», вопросы свободы выбора и природе нашего «Я» переплетаются, как правильно заметил предыдущий рецензент, с трансцендентными и метафизическими мотивами, с вопросами противостояния веры и науки. Даже с различными подходами к пониманию бытия.

Как и всегда, действие произведения Грега Игана происходит в будущем. Недалеком, которому вновь веришь в мельчайших прорисованных деталях. Эпидемии, деконструированная массовая культура, смешение и столкновение науки с профанациями, фальсификациями и сектантскими учениями. Стирание понятия истины и лжи в глобальном информационном пространстве. Сюжет выстроен вокруг диковинной и сюрреалистичной болезни, одноименной с заглавием рассказа, которая превращает людей в живые факелы. В этом моменте видится пересечение с «Пожарным». На этом сходство прекращаются. Главная героиня, ученый-эпидемиолог, занимается по ходу сюжета изучением контактов одного из заразившихся, надеясь найти первопричину всей этой фантасмагорической и невозможной инфекции. На своем пути ей предстоит встреча с феноменом Нового Средневековья и возрождением суеверий и не-рационалистических учений. Верований и философий, сотрясающих ее здравый смысл. Весь этот фанатизм из донаучной эпохи героиня не понимает и не может принять. И она чувствует себя абсолютно одинокой. В том числе и в собственной семье, где родная дочь увлекается алхимической эзотерикой и псевдомистическими музыкальными группами. Она видит, что мир погружается не только в эпидемию Серебряного пламени, но и в чуму мракобесия.

Но это лишь взгляд героини. Как мне кажется, не авторский, который оставляет на самом деле возможность выбора правильной интерпретации происходящего. В частности, по поводу сущности Серебряного пламени: либо как болезни, либо как дара для освобождения. Как мне кажется, правда, все гораздо сложнее. На страницах «Серебряного пламени» сходятся в схватке не только и не столько наука с восточным мистицизмом и иррациональным мышлением. Сталкиваются две эпохи, две культуры, два взгляда на мир и концепций воздействия на него. Западная культура рацио, которая свелась к чистой науке, собиранию фактов и механистичном иерархическом устройстве общества. Утопия нового «Государства» Платона, правового государства, где все слаженно и как по маслу работает. Современный Запад, перводвигатель текущего варианта глобализации, раскидываясь пестрыми фразами о демократии, свободе личности, гражданском обществе на самом деле продвигает несколько иное. Ведь все сказанное лишь фольга и обертка. Следствия. Внутри же лежит холодное, бессмысленное бытие посредственного человека, идеальной марионетки в руках мегакорпораций и постиндустриального капитализма. Евро-Америка сегодняшнего дня предоставляет прекрасный питательный раствор массовой культуры с кучей пряников и по факту без кнута. Но и без всяких целей, всего с одной обязанностью и свойством — покупать. Даже потребность в семье и философствовании пытаются секулязировать. В «Серебряном пламени» показано противостояние: обессмысленная рациональность существования вместе с глобализмом против возрожденных старых смыслов. Притом варианты смысла различные, в том числе и западные — философия, христианство. Вечно иронизирующий постмодерн, унифицирующий все прочие культуры и языки, кастрирующий их, оставляющий после новояз и масскульт, против постпостмодерна, новой восстановленной культуры чувствования... Унификация против разнообразия, рацио против чувств, смерть против жизни. Бессмысленность против смыслов древних. Все крайне образно, многослойно и многомерно.

Ищите свои смыслы и наслаждайтесь. Не останавливайтесь на достигнутом и будьте хозяином своей судьбы, желательно осознающим существования и других судеб с их хозяевами. Кроме самого себя. Об этом пишет Грег Иган, и это прекрасно.

Как всегда у Игана: превосходный НФ-текст с глубокими и продуманными концепциями. Минус тут только один — во время написания книги детерминизм и полная вычислимость внутримозговых процессов считалась мэйнстримом и не оспаривалась. Впрочем, это как раз 1994 год, когда Роджер Пенроуз выпустил свою вторую книгу о природе сознания «Тени разума», где поставил полную вычислимость (сводимость к арифметическим операциям) деятельности мозга под сомнение. Интересно, что до сих пор оба подхода опираются почти исключительно на личную веру того или иного исследователя.

Впрочем, нарисованная Иганом реализация даже «вычислительного» подхода очень красива и изящна. Кроме того, там не весьма подробно объясняется за кваксы (квадриллионы операций в секунду) ибо это могут быть и квантово-вычисляющие шаги. Правда, радикально это картину не меняет, т.к. квантовый компьютер (по крайней мере, в нынешнем понимании) это тоже алгоритмическая машина со всеми ограничениями машины Тьюринга.

Глубокое погружение в совершенно гуманитарные вопросы, опираясь на физически-достоверные размышления, а не на аргументы «мне так нравится считать» или «я верую в этот тезис» (к которым, в итоге, всё обычно сводится у гуманитариев) -- главная прелесть произведений Игана. Отдельным бонусом — умение создать динамичность сюжета без линейного экшена.

Конечно, некоторым читателям будет сложно продраться через логические построения автора, но оно стОит того... хотя бы в качестве общего познавательного развития, ведь механика мира у Игана совершенно не выдуманная. Можно даже сказать, что произведения больше популяризаторские для современных научных идей, чем художественные.

Может ли спаниель стать апельсином? Ирландка — кардиналом? Австралопитек — ватерполисткой? Легко — нужно лишь переставить буквы. Сквозь эту нехитрую «детскую» игру большой поэт вроде Хлебникова способен выйти к первичной магме языка — подвижной, пластичной, чреватой множеством форм («о бесе и о себе»). А на что годится хороший фантаст? Ни много ни мало на новую, комбинаторную, «перестановочную», теорию мироздания, которая как бы мимоходом решает проклятый вопрос человечества — неизбежность смерти. «Буквальное бессмертие? Возможность пережить вселенную? — Именно таков смысл слова “бессмертие”… Просто не умереть — и точка».

Но начинается роман Игана с бессмертия пока проблематичного, зыбко виртуального. К середине двадцать первого века люди научились делать цифровые копии своих сознаний. Ещё только научились… Перерезали красную ленточку, а за ней — гора недоделок. Компьютерные мощности далеко не всем по карману; ты физически уже умер, а твоя Копия (теперь-то это ты!) лежит в архиве, дожидаясь, пока активы какого-нибудь трастового фонда не поднимутся в цене; или — ура! — ты уже в интернете, но твоё субъективное время замедлено по сравнению с физическим в десять, двадцать, сто раз, и ты чувствуешь, будто подглядываешь за миром в замочную скважину индивидуальной тюрьмы… А в это время в «реале» ещё не определились, может ли Копия иметь какие-то права (да может ли она вообще мыслить?!); а в это время некий странный проект скупает весь цифровой трафик, погружая даже богатые Копии в большущий лаг; а в это время среди Копий ползут страхи, что грядут «тёмные века» и «злые социалистические правительства конфискуют все суперкомпьютеры для управления погодой».

В современных нейронауках, а значит и в фантастике, отчётливо выделяются два взгляда на природу сознания, два подхода к соотношению Я/мозг. Назову их линией Уоттса и линией Игана. Согласно первой, ныне преобладающей, линии, конкретное сознание — это инструмент конкретного мозга, которым тот решает поставленные эволюцией задачи; дальнейшая биологическая эволюция человека вполне может (а Уоттс считает, что даже должна!) продолжаться без этой весьма ненадёжной и устаревшей «палки-копалки». Противники-дуалисты возражают, что это мозг — инструмент сознания; последнее в принципе возможно перенести на другой, например небиологический, носитель; при неизбежных потерях в телесной рецепции всегда будет оставаться неизменное ядро личности, наше саморазвивающее «я». «Для Копии это очевидно: cogito ergo sum».

Впрочем, Иган не традиционный картезианец. Сознание для него не субстанция (и уж, конечно, не гомункул в голове!), а скорее функция, программа, которая программирует самое себя. Значит ли это, что сознание по меньшей мере вторично и нуждается в обязательном материальном субстрате, будь то мозг или компьютер? А вот и нет. Один из героев романа (что немаловажно, Копия) обнаруживает, что продолжает существовать и тогда, когда его не вычисляют процессоры. К нему приходит озарение об истинной природе сознания и вселенной — теория пыли (к слову, название красивое, но слегка неверное, ведь пыль хоть и мелка, а всё ж материальна, здесь же речь идёт о чистых числах). Понятно, что Копии суть двоичный код. Но что есть точка пространства-времени? «Только значение полей элементарных частиц — попросту набор чисел». У мироздания «нет формы, нет законов физики, нет причин и следствий». Лишь «облако случайных чисел», из которых собираются (точнее, осмысленно собирают себя!) такие структуры, как вселенные и сознания. Реальность столь же виртуальна и распределённа, как и компьютерная симуляция; нет ничего абсолютного, что не состояло бы из числовой пыли, которая подвластна единственному закону, единственному воздействию — перестановкам. «Мы — одно из решений гигантской космической анаграммы», не более того, но и не менее. «Всё пыль», но есть пыль самосознающая и самокомбинирующая, и это наше «я».

Следующий ход очевиден: создать мир, который бы не зависел от тех или иных версий «реальности», а прямо вычислялся на числовой пыли. Мир, полностью управляемый, не подверженный распаду, воистину вечный. Рай. «Элизиум». И поселиться там бессмертными сущностями, не привязанными ни к каким конкретным телам и компьютерам, но распределёнными непосредственно по числовой пыли, а значит обладающими воистину космическим сознанием! Существовать в миллионах вариаций, перепробовать всевозможные тела, вплоть до животных и растений (разве не свойственно это олимпийским богам?), настраивать свою психику как заблагорассудится, так что сегодня быть сентиментальным, а завтра (или через тысячу лет?) — холодным ироником… Спаниелем, австралопитеком, ватерполисткой… Это Город Перестановок, здесь возможно всё. — То есть нет разницы между добром и злом? Иган гуманен к своим героям. Его гуманизм даже немного старомоден, из девятнадцатого века. Он верит в совесть, верит, что «дьявол с Богом борется» в сердце, верит в спасительную любовь. Именно любовь даёт силы Пиру и Кейт из Народа Солипсистов не замечать триллионов лет «за окном» персональной вселенной; именно муки нечистой совести не позволяют Томасу наслаждаться божественностью, превращая для него Элизиум в личный ад. И всё-таки есть предел даже для хорошего человека, если он всемогущ и бессмертен, — отсутствие новизны.

Действительно ли вечность — это в конце концов вечность скуки? (О, как спорят об этом фантасты со времен Свифта и его струльдбругов!). У Игана свой ответ. Сознанию нужен вызов в виде… иного сознания — радикально Иного! Иной жизни, иного разума, иного мира с иными законами логики и физики… Сотворить такое готовым нельзя — не будет иным. Значит, оно само должно «собрать себя из пыли» — нужен лишь толчок. Монист ты или дуалист, но в наши дни неэволюционистом быть нельзя. Поэтому в Элизиуме существует подсистема «Автоверсум», которая эволюционирует вот уже пять миллиардов лет… по своему субъективному времени, конечно. Результатом этого непредсказуемого развития становится удивительная раса ламбертиан, роевых насекомых с «нервной системой в десять раз сложнее человеческой». Они не только общаются, но и делают сложнейшие расчеты, строят космологические модели с помощью… коллективного танца. А ещё они обладают непробиваемой уверенностью, что всё, что может быть станцовано, должно быть станцовано ясно. Так они создают столь непротиворечивую картину мира, что в ней их «творцам» попросту нет места. И Элизиум рассыпается, как карточный домик. В споре двух систем, собранных из пыли, побеждает не более «реальная» (таких просто нету), а более целостная, собранная что ли.

Мотив бегства Творца от собственного творения — своего рода усиленный вариант деизма — это ещё одна интересная концепция в богатом на размышления романе Игана. Вызов Иного проблематизирует саму идею Творца, бога, небожителя. «Богов не могло быть и никогда не будет». В череде перестановок, воплощений, метаморфоз — от австралопитека до ватерполистки — сохраняется одно и то же человеческое «я». Бессмертное — и ограниченное своим бессмертием. Есть ли что-то за пределами этого? Иган лишь намечает, намекает дальнейшей судьбою двух главных героев — Пира и Дарэма. Каждый из них приходит к необходимости стать иным даже своему «я», отказаться от самого себя во имя новых перемен. В полном соответствии со словами гуру Народа Солипсистов Лебега: «Моя цель — отнять всё, что почитается в качестве квинтэссенции человека... и обратить это в прах». Но потерять себя в прахе и пыли — и значит наконец найти то, что не участвует в перестановках, не отменяется Иным, не подвержено в равной мере ни смерти, ни бессмертию… Стоило побывать всемогущим Творцом, вкусить нектар вечности, повстречаться с чужим разумом, чтобы обрести то, с чем ты никогда и не расставался, — своё собственное сердце…

Не очень популярный роман Игана, который я прочла давно и все это время собиралась написать на него отзыв. По моему мнению книга достаточно сложная, во-первых из-за сухой, можно даже сказать, безэмоциональной манеры изложения, а во-вторых, из-за тем которые в ней затронуты и которые невсегда именно у российских читателей вызывают отклик. Все-таки взгляды у нас и у западных читателей на одни и те же вещи абсолютно противоположны.

Роман классифицирован как фантастика, но явной фантастики тут не так много, Иган завуалировано через весь роман проводит теорию эволюции причем в свойственной ему, абсолютно новаторской форме. Прочтя книгу целиком и поняв что к чему, я была сильно удивлена, т.к. до последнего думала, что в классификации возможно ошибка и роман всеж относится к реализму с антивоенной направленностью.

Вся история начинается на тропическом острове, находящемся где-то в районе Индонезии. Родители главного героя — ученые, индийского происхождения, которых научная работа заносит в этот вот самый во многом райский уголок и где и рождаются и проводят детство главный герой и его сестра. Начало истории очень интригующее и как-то настраивающее на что-то приключенческое с массой загадок, но постепенно вся история от красоты местной флоры и фауны переходит к печальным и даже кошмарным событиям и фантастика постепенно улетучивается. В итоге по ходу действия автор затрагивает такие явления как терроризм, сепаратизм, толерантность, деятельность правозащитных организаций, лагеря беженцев, нетрадиционную ориентацию. Все это показано без прикрас, без какой-либо романтики, без пафоса, т.е. вполне объективно, правозащитников так автор вообще высмеивает причем в злой форме. Главный герой с сестрой проходят через массу жизненных испытаний, взрослеют, адаптируются в обществе, но воспоминания об острове остаются и в конце концов вся история заканчивается там же где и началась.

Роман мне понравился и другие хвалебные слова в его адрес будут лишними. Я думаю, что из этой истории возможно бы получился хороший умный фильм, но правда на любителя, так же как и сама книга.

Мое знакомство с Иганом началось именно с этой книги, каковая есть сверхжесткая НФ из сферы переднего края теорфизики. Прочел я ее сначала на английском, т.к. пиратский перевод хотя уже и существовал на тот момент, но я о нем не знал и в свободном доступе он отсутствовал. Конечно, в книге много неясного и того, что я лично счел бы за натяжки —

Всякий раз, когда сталкиваюсь с какими-нибудь политическими или просто мировоззренческими спорами в интернете, вспоминаю этот рассказ. Очень точная аллегория того, что происходит в реальности — человек подпадает под влияние какой-нибудь идеи или идеологии и, сам не замечая этого, всё сильнее скатывается к «аттрактору», настолько эмоционально с ним срастается, что начинает любой ценой защищать точку зрения, которую он теперь считает «своей». Часто и за собой такое замечаю; наверное, ни один человек, каким бы объективным он себя не считал, не способен, как ГГ в рассказе, оставаться равноудалённым от любой лжи — слишком неустойчива эта орбита...

Если взять интересную идею и обложить ее кучей псевдо-научных занудный текстов (а может и реальных, но ужасно скучных) из энциклопедии, то это еще нельзя считать фантастикой, даже научной. Я удивлюсь людям, которые ставят высокие оценки, ведь 40-50% книги занимает подобный бред:

Понять подобное в принципе невозможно! А как же тогда читать книгу, половина которой написана на другом языке? Автор мог спокойно уложить свою мысль в нормальные слова, но вместо этого принялся жонглировать всеми этими «симплектическими многообразиями моментов свободы».

Что бы это не значило...

Редкий случай, когда не могу поставить оценку. Проблема только в переводе. Местами хорошо. Местами — любой программный переводчик, с отсутствием орфографических ошибок, но с кучей грамматических, как то несогласованные падежи, а то и просто несвязанные словосочетания. Перевод таких действительно научно(!)-фантастических текстов требует не только понимания, что хотел сказать автор вообще, но и в частности, ну и общей редактуры на выходе... А тут смысл некоторых предложений был переводчиками не понят — ну и принцип, что наверное читатель умный сам поймет... Честно говоря, наверное, тогда лучше пытаться переводить самому.

Идея о том, что все люди братья и доказать это можно используя сходство ДНК, не только ядерной, но и митохондриальной, при этом не углубляясь в генетику, а используя именно что физику... Ну идея интересна, проблема в том, что конфликт в рассказе выглядит для меня слегка надуманным, и если за научность я могу поставить пятерку, то за интригу... Не знаю, не зацепило, возможно, что и из-за неотредактированного перевода.

Первое слово, которое приходит в голову по поводу книги — изящная. Несмотря на объём (83 страницы), это вполне роман. Краткость не мешает иметь две линии и совсем не эскизные описания.

С точки зрения физики новелла продолжает тему бюджетного космического транспорта, впервые появившуюся в отличном рассказе Break My Fall; там были тросы космической пращи, тут кубики из камня или льда ползут по экономически выгодным орбитам.

Общество, оставившее в далёком прошлом дискриминацию по цвету кожи, национальности и полу всё равно находит способ разделиться на своих и чужих. Автор аккуратно исключает любые прямые параллели с современностью по содержанию и показывает, что, как это ни печально, форма этого процесса разделения способна полностью сохраняться. Включая демократический выбор 52% против 48% и вину потомков любой степени родства за действия предков, совершённые сотни лет назад.

Прекрасно передано поведение оказавшихся в меньшинстве с двух точек зрения — изнутри и с сочувствующей, но сохраняющей (до поры) объективность стороны.

Развязка романа на первый взгляд представляет собой одну из этих морально-этических задачек про перевод железнодорожной стрелки, убивающий или детишек, или дедушек. На второй взгляд получается картина для самостоятельного размышления над выбором решения. Автор никого не оправдывает, ничьего мнения явно не поддерживает, но и ледяной отстранённости нет. Грег Иган взял новую вершину мастерства, некоторые после такого ушли писать мейнстрим, опасаюсь этого.

Теперь на очереди чтение «Дихронавтов».

Лимитированное издание Subterranean Press прекрасно на вид, на ощупь и на запах. Возможно и на вкус тоже. Цена только н-да. У меня номер 312.

PS Аннотация неверная, там совсем не «аренда оборудования».

Очень увлекательный рассказ со смутно осознаваемой идеей.

«Мораль приходит только изнутри. Смысл приходит только изнутри. Вселенная нейтральна», — говорит главная героиня.

«Мы все должны учиться видеть больше. Пришло время вернуть потерянные способности наших предков. способность видеть духов ветра и дождя, демонов и ангелов, способность идти по Тропе Счастья», — возражает герой-протагонист.

Фразы эти не являются частью диалога. Они характеризуют два способа восприятия и оценки действительности: рационально-научный и синкретический, восходящий к язычеству и герметизму. Что есть человек: единственный носитель разума и чувств во Вселенной или же одно из проявлений ее бесконечных взаимосвязей, каждое из которых мотивировано и в известной мере одухотворено.

Оставаясь на рациональных позициях, человек воспринимает мир как совокупность действий и состояний и пытается адекватно реагировать на эти действия и состояния, опираясь на моральные принципы и достижения науки и техники. Но рационалистический взгляд на мир стал главенствующим не так уж и давно. Большую часть своего существования люди были стихийными приверженцами синкретизма. И адекватной реакцией на действия и состояния считалось достижение гармонии с миром.

Кто прав в этом споре, установить невозможно, пока лично не вступишь на эту самую Тропу Счастья. И даже в этом случае высок риск оказаться в роли Пустоты при Чапаеве. Сам по себе этот многовековой спор безумно интересен — даже не приближая к истине, он расширяет горизонты познания научного и само-, которое внутри. Именно это мы наблюдаем на примере главной героини — эпидемиолога, отслеживающего цепочку заражений опасным заболеванием, против которого наука пока бессильна. Она проходит свой Путь и впитывает отражения иных знаний и принципов, то ли забытых, то ли извращенных. Это не очень важно.

Важно, что сторонники возрождения духовности и гармонии не идут сами на Тропу Счастья, а тащат других, не спрашивая их согласия. И получается что-то совершенно кошмарное, что вряд ли способствует приумножению гармонии в мире и, кроме того, девальвирует ценность древних знаний. И, кстати, подтверждает верность вывода главной героини, что мораль и смысл приходят только изнутри. Даже если Вселенная не нейтральна.

Что на самом деле стало причиной пандемии и можно ли считать изначальное появление болезни видом наказания человечества теми, кто занимает иные ниши многообразно разумной Вселенной, в рассказе не раскрывается. Наверное, это правильно. Ведь фактов нет, и у Автора их нет, и придумать их можно только на уровне легенды, сказки, мифа, фэнтези или погружения во Внутреннюю Монголию по пелевински. Всё это может быть занимательно, но Иган говорит не об этом. Что бы там ни было со Вселенной, человек — одна из ее активных и осознающих себя составляющих, и действует он в рамках морали и смыла, которые возникли внутри, даже если были внушены снаружи.

Хорошая вещь. Из тех, которым идет на пользу недоговоренность.

Довольно обычная приключенческая фантастика. С добавлением иной физики (и, следовательно, биологии). И небольшой долей социальной тематики, проблемы сожительства разумных симбионтов. По форме и составу роман очень напоминает «Заводную ракету» от того же автора.

Рассказ про упадок и разложение системы образования (в США); система «проектов» и необходимость «презентации» своих учебных достижений вытесняют содержимое, оставляя только пустые внутри «проекты» и «презентации» в стиле популярных лекций TED, выступлений Маска и творчества камеди клуба. В рассказ встроена довольно интересная задачка по механике, на мой взгляд встроена недостаточно бесшовно.

Один из ранних рассказов Грега Игана под заглавием «Как она смеется, что она говорит», можно отнести к тому типу творчества данного «сверхтяжелого» от научной достоверности пласта писателя, в котором он доказывает в первую очередь свое писательское, а после уже фантастическое начало. Примерно также, как и в другом его рассказе — «Ров», где Иган, в прочем, как и здесь, поднимает проблемы не проблемы прогресса и воздействия его на общество, не экологические моменты, не ИИ/Контанктные нотки, а вечные проблемы человеческого бытия. Только вот в уже названном «Рве» это была проблематика чужого и многочисленных границ, которые так охотно воздвигает человек между представителями своего вида кровью, идиотскими мировоззрениями и экономическими интересами, а здесь тургеневского толка и высоты вопрос конфликта, непонимания поколений. В данном случае главного героя, отца, и его сына, плюс сопутствующие вытекающие — жизнь в эпоху перемен, маленький человек и уже фантастического разлива Иган успел затронуть и проблему ИИ с самосознанием. Но вот только если «Ров» с одной глобальной проблемой по-чеховски справляется гениально и кратко, то в данном случае небольшой объем такие социально-личностно-бытийные вопросы не помогает решить, да и показать лаконично и во всей красе. Повествование обрывается чуть ли не на полуслове. Хотя, безусловно, «Как она смеется, что она говорит» — лишь начало творческого пути Грега Игана, и далее краткость и емкость у него в малой прозе совмещаются гораздо лучше, поэтом рассказ и заслуживает высокой оценки.

И да, добавлю, что в данном случае «отцы и дети» — люди и почти-постлюди, время перемен — наступающая Технологическая и Биологическая Сингулярность, а маленький, и в чем-то лишний человек — немодифицированное «мясо», которому найти свое место в мире, захватываемом волной автоматизации и трудового замещения, все сложнее и менее реалистично... Таки наше ближайшее дивное и не столь новое будущее.

Разочарован. Читаю книги этой серии, все более менее, но эта, судя по отзывам, должна была быть шедевром. До шедевра Игану, как до луны пешком. Возможно это проблемы перевода, как в своё время оправдывали роман «Ложная слепота», но тогда я удивлён ещё больше, дорогая серия, шикарно выглядящие книги, романы обласканные премиями, неужели трудно найти нормальных переводчиков? Несколько раз перечитываешь абзацы, теряя нить внутренней логики, очень похоже на ложную слепоту и эхопраксию. Динамика никакая, хотя идеи очень хороши. Уже писал, что по шкале обычных романов (чтиво) 0.00 можно поставить десять -0.1, но ребята, равнять это шедеврам не стоит. Вы ставите 10 этому, и к примеру Гипериону, вам самим не смешно? Где «Вавилон 17», «Пламя над бездной», «Пикник на обочине» «Дюна» и многое другое, ведь писали раньше шедевры раз в несколько лет? От расстройства сел, перечитал «Остров мёртвых» включающий ещё «Этот бессмертный» и «Творец снов» за вечер. «Город перестановок» читал 4 дня. На «Мерцающих» и «Новую луну» потребовалось по дню, хотя у них отзывы хуже. Или уже стар, или шедевры перестали писать, хотя читаю мало- 5-10 книг в отпуск, может в этом причина.

мир с двумя временными и двумя пространственными измерениями, мир где вода может течь вверх по склону, где невозможно повернуться на угол больше 45 градусов. Все еще сложнее чем в Ортогонали и при этом без единой формулы или картинки.

Способ межзвездного перемещения в данном рассказе очень похож на межзвездные перемещения в цикле «Incandescence». Так что это вполне может быть приквел. Отсутствие инопланетян в данном рассказе ему только на пользу. Рассказ вполне можно было бы развить до повести, так как в нем был задел для куда большего.

Эта проблема прошла совсем мимо меня. Настолько надуманной показалась вот эта вся сеть религий и верований, перетягивающих к себе, захватывающих в «лапы зависимости» людей. Больше похоже на компьютерную игру, нежели на проблему свободы воли.

Начало было многообещающим. Однако заключительная часть меня откровенно разочаровала. По-моему, напрашивался какой-то гораздо более нетривиальный ход... Странно было бы упрекать в этом автора, но ощущение осталось именно такое.

Представляя жизнь главного героя, я лично испытываю сильный дискомфорт. Поэтому очень трудно представить, что человек может существовать в таком режиме, тем более — с детства. Слишком немыслимый исходный посыл, чтобы поверить в психологическую нормальность ГГ, имхо.

Философский вопрос: что суть реальность и видимость? Тема всегда беспроигрышно интересная. Испытывает ли страдания виртуальная личность? Не скажу, что тема убедительно раскрыта, но эмоциональный посыл налицо.

Это откровенно «не моё»: очень сухо в плане стилистическом, мир и люди в нём схематичны, эмоции лишь декларируются, но никак не ощущаются. Разбираться в философско-научных придумках автора скучно и неинтересно, да простят меня адепты НФ. Мне интересны герои, их чувства, этические и моральные проблемы, взаимоотношения... Здесь всего этого практически нет. А как человек «размазывается» и «схлопывается» — ну, никакого интереса не вызывает, увы.

Если однажды исполненный скепсиса к научной фантастике любитель «высоколобой» литературы обратится за советом, способным побороть его предубеждение, «Город перестановок» Грега Игана будет в топ-5 книг, которые порекомендую. Наряду с произведениями Станислава Лема, Питера Уоттса, Брюса Стерлинга.

Причём, приступая к чтению, я подобного эффекта вовсе не ожидал. Прочитанное прежде «Отчаяние» оставило весьма сдержанное одобрение. При неоспоримой эрудиции и стремлении автора потягаться со сложными вопросами из области эпистемологии, социальной футурологии, а также множестве оригинальных находок, тот роман Игана всё же страдает от многих недостатков. От капитальных провисаний сюжета, слегка идеологизированной акцентуации некоторых второстепенных деталей (типа особенностей постгендерного общества), — и от спорных и попросту взятых с потолка ответов на те самые «непростые вопросы», например, философии науки.

Каким-то чудом «Город перестановок», принадлежащий к тому же условному циклу Игана «Субъективная космология», избегает ловушек, в которые угодило «Отчаяние». То ли звёзды так сошлись, то ли мне роман очень уж попал «в настроение», то ли правда получился намного тоньше и продуманней, но интегральное впечатление сильнее на порядок. Причин тому, думается, несколько.

Действие романа происходит в середине XXI века, когда стала возможной «загрузка» — электронное копирование структуры нейронных связей человеческого мозга и запуск полученной программы на мощных ЭВМ. Таким образом достигается некая форма «цифрового бессмертия», и Копии людей могут существовать неограниченно долго в виртуальном окружении, смоделированном в недрах распределённых вычислительных процессов. При этом будущее «Города перестановок» вовсе не выглядит чрезмерно чуждым и фантастичным. При чтении постоянно чувствуешь высочайшую степень правдоподобия и достоверности. Как Иган достиг подобного сложнейшего для hard sci-fi эффекта?

Во-первых, мир «Города перестановок» базируется на ряде очень правдоподобных допущений, показанных со свойственной автору глубиной проникновения в проблему. Закон Мура в описываемой реальности закономерно оборвался с исчерпанием ресурсов полупроводниковой технологии, любой рост вычислительных мощностей сопряжён с массой финансовых и инженерных затрат. Потому ни одна из бессмертных Копий не способна функционировать даже со скоростью обычного человеческого мышления, не говоря уж о том, чтобы запустить программы, человека превосходящие. Сверхинтеллекта нет, и технологическая сингулярность Винджа и Курцвейла безнадёжно задерживается.

Вообще, описываемый мир далёк от утопических прогнозов. Политические и экологические кризисы, растущая безработица – постоянный фон происходящего. Наука занимается, по сути дела, освоением современных нам идей, пусть на другом технологическом уровне, но знакомых, в общем-то, образованному читателю и в наше время.

Роман написан в 1994 году, но и по сей день читается очень современно и актуально. Пока что время подтверждает обоснованность Игановского подхода.

Во-вторых, герои романа – не только узнаваемые типажи, но и уникальные личности со впечатляющим количеством индивидуальных штришков к психологическому портрету. Каждый снабжён букетом личных проблем и бытовых трудностей, никто не прост, но все понятны и психологически достоверны.

Более того, научные работники, как и я, возможно, «словят» при чтении особый кайф от необычайно яркого ощущения «это про нас». Среди героев нет, как иной раз бывает в более шаблонной и безыскусной НФ, абстрактно-обобщённых «гениев всех наук», они — вполне типичные представители научно-инженерной прослойки со всеми узнаваемыми чертами и жизненными неурядицами. Постоянная эквилибристика между интересом к высоким абстракциям и поиском вполне приземлённого заработка, хоть сколько-то близкого к специальности; неуклюжесть в обустройстве быта при витании в эмпиреях.

Кроме того, эрудиция Игана и здесь срабатывает на 100% в пользу произведения. Если кто-то из героев рассуждает о проблемах расчётных методов квантовой химии, то я, занимавшись лет 5 сопряжённой областью, верю, что тот знает, о чём говорит. Или, если речь о некой работе на стыке кибернетики и биологии, то чрезвычайно легко представить, что кто-то из друзей, занятых в той области, лет через сорок мог бы исследовать именно такие вопросы.

Подобный подход позволяет Игану решать сразу несколько задач.

Во-первых, роман приобретает ресурс «прочности» и правдоподобия. Этот ресурс позволяет постепенно заводить рассуждения даже в крайне отвлечённые и абстрактные области без риска сделать повествование слишком фантастичным, потерять внимание читателя. Ведь тот уже на крючке сопереживания вполне понятным и человечным персонажам (даже если те – электронные Копии в симулированном виртуальном мире).

Во-вторых, проработанные психологические портреты – более чувствительный камертон для нетривиальных вопросов о личностных реакциях и глубинных последствиях столкновения персонажей с описанными технологиями и вообще идейным фоном повествования.

Примерно две трети романа (первая часть, «Конфигурация «Эдемский сад»») сюжет развивается весьма неспешно. По сути дела, перед нами экспозиция, которая может показаться затянутой. Обширные флэшбэки, раскрывающие предысторию четверых центральных персонажей и связанных с ними действующих лиц второго плана. Ирония в том, что всё, что можно сказать о достоверной, сколько-то реальной судьбе этих персонажей, насколько вообще может быть достоверной и реальной научная фантастика, с первой частью романа и завершается. В принципе, прочитай кто сразу после неё эпилог, — получит вполне завершённую «реалистичную» историю. Затесавшаяся же между этими фрагментами текста вторая часть («Город перестановок») уводит в принципиально непознаваемые глубины альтернативных реальностей, свободная от рамок верификаций и фальсификаций. Абсолютная непроверяемость и полёт фантазии, и тем не менее всё равно в неком важном смысле «научная», как и прочая фантастика Игана.

По сути, по впечатлениям от первой части можно решить, что перед нами умный, конечно, но не поражающий воображение (да и не стремящийся к тому) НФ-роман о «загрузке». Причём тем менее впечатляющий для сколько-то искушённого читателя, что многие сложные вопросы той же философии сознания, связанные с парадоксами копирования личности, Иган обходит стороной. Вопрос, обладает ли сознанием электронная симуляция личности, «решается» явочным порядком, коль скоро среди фокальных персонажей сразу несколько – «обитатели» компьютера.

Парадокс множественности копий и проблема персональной идентичности тоже почти игнорируются, поскольку по сюжету, в силу возобладавшей в обществе негласной конвенции, большинство персонажей считают свои Копии полноправной частью своей личности, даже если симуляции функционируют параллельно с оригиналом.

Нельзя, однако, не отметить захватывающие экскурсы в квантовую химию, синергетику, климатологию. Совершенно замечательны психологические зарисовки. Все из них касаются вопросов адаптации Копий к электронному существованию и принятия или непринятия людьми самой технологии «сканирования». Одна же из них мрачностью и внутренней напряжённостью навевает ассоциации с Достоевским, на которого ближе к завершению «Эдемского сада» последует и прямое указание. Ну и, конечно же, читателя ждёт одна почти безумная метафизическая теория, в духе термодинамических и статфизических размышлений Хорхе Луиса Борхеса и Станислава Лема о «Вечном Возвращении», напоминающая, к тому же, эвереттику, — монструозная «теория пыли».

Во второй же части вся степенность и выдержанность части первой идёт вразнос, и кто бы мог подумать, что именно самые безумные мотивы из заявленных выше станут ведущими в дальнейшем повествовании. События закручиваются сумасшедшим логическим водоворотом на просторах новых симулированных ab ovo (или уже сотворённых «от камня»?) миров.

Линия «загруженного» миллиардера с тёмным прошлым, Томаса Римана, оборачивается масштабной полемикой с Достоевским. Без шуток. Впервые вижу подобное в научной фантастике, но Иган на полном серьёзе и целенаправленно предоставляет атеистический ответ на концепцию «ада как отсутствия любви» из «Братьев Карамазовых». Вы точно не ожидаете увидеть подобное, но у автора собственный, и весьма последовательный, подход к обоснованию этической эволюции: самоосуждению и искуплению, доступным атеисту или агностику не в меньшей мере, чем (по Достоевскому) человеку верующему. Игановский подход базируется на внутренних этических ресурсах личности. Автор набрасывает вполне убедительный и точно интересный эскиз полностью осмысленной этики «без Творца», что, понятно, идёт вразрез с построениями русского классика.

Читателю же остаётся надеяться, что и эта версия реальности сумеет «собрать себя из пыли».

В то же время, в линии Пира (анархиста среди Копий, представителя «народа солипсистов») – трогательнейшее изображение любви бесконечного самоотречения, выходящей за пределы человеческих возможностей в прямом смысле слова. Любви, творящей во имя своего объекта целые миры и новые человечества, пренебрегая любой личностной заинтересованностью испытывающего её субъекта. Если линия Римана – отрицательное обоснование Игановской этики, то линия Пира – обоснование положительное, созидательное.

Наконец, в линии Марии Делука (молодой программистки) и Пола Дарэма (чудаковатого или даже безумного автора «теории пыли») нас ждёт столкновение «систем мира», эпическое противоборство, диффузия и переорганизация нескольких несовместимых реальностей. Решающей в столкновении будет «логическая обоснованность» миров, и попутно мы встретимся с попыткой уже не этического, а эпистемологического развенчания креационистских концепций. Герои, будучи Творцами миров сами, оказываются «понятийно избыточными» для собственной реальности, — и вытолкнуты за её пределы. Безусловно, здесь наиболее спекулятивная и фантастическая сторона романа. Иган использует множество упрощающих «визуализаций» для красоты и эффектности. Более того, сама исходная концепция эпистемологически избыточна, что охотно признаёт и сам автор устами нескольких персонажей. Однако с некоторого момента начинаешь сомневаться, не является ли и ведомый нам мир всего лишь «упрощающей визуализацией» некой более фундаментальной реальности; и в целом построения Игана оказываются художественно убедительными и определённо не лишёнными смысла.

В результате все «ниспровержения Творцов» оборачиваются гимном творческой способности человека, выводящей за пределы предустановленных возможностей и самой реальности. И художественная сила каждой из трёх линий второй части такова, что способна тронуть до слёз.

Эпилог выступает контрапунктом к величественному визионерству «Города перестановок» — будто граница между сказкой и повседневностью, тот напоминает, где заканчивается непроверяемая спекулятивная реальность и начинается действительность. Возвращение может получиться жёстким, держитесь.

«Город перестановок» — произведение цельное, продуманное, с заботливо развешанными по стенам не сюжетными даже, а философскими и аллюзийно-художественными ружьями, стреляющими через сотни страниц и в мирах, иных, чем те, где были изготовлены. Придётся смириться с некоторой, может быть, суховатостью текста и отходами от канонов НФ-строгости, вполне, впрочем, сознательными и тщательно продуманными автором. Даже если вышеупомянутое – недостатки, всё равно: «Город перестановок» – изумительная творческая удача.

Интересный рассказ. Хотя и слишком короткий. Поднимает ряд значимых вопросов, но в основном эти идеи только обозначены, развить их наверное читателю предлагается самому. Интересна, например, такая концепция. Создатель виртуального мира имеет доступ к каждому биту информации об этом мире, но при этом не может понять язык созданных им же существ, поскольку язык оперирует абстракциями, а абстракции в этом мире совсем иные.

История о том, что в руках истого фанатика науки и религии даже, казалось бы, правильно и целенаправленно применённое оружие может стать ещё опаснее. Нарушение законов естественного, по замыслу героя, есть величайшее зло и должно быть наказано, вот только изобретение повернулось против своего создателя.

Герои у Игана тусклы и незаметны. Да, обладают силой воли и характером, но не лицом и поступками. Так, неизвестные персонажи пожелтевших страниц. Проблема биологического заражения и выбора “один и одна до конца жизни” заботят автора, что раскрыто досконально и подробно. Не урок физики и биологии, а популяризация их.

Смелый жёсткий и пессимистичный рассказ, где чётко заложенные правила легко сменятся поколебленным героем в последних строках.

Восхитительное произведение. Это один из тех редких случаев, когда книга цепляет и не отпускает до самого конца — несмотря на неторопливое повествование и полное отсутствие экшена. Нет, вместо него здесь сталкиваются идеи, и до чего же изящно представлено это противостояние! Нет никакого намёка на искусственность, даже прямо противоположные позиции настолько логичны, что не возникает никакого сомнения, что ответ зависел от пути, по которому шли персонажи, так что нет ничего странного в том, что единого ответа на всё здесь нет. Сами же идеи, включая, конечно же, цифровое бессмертие, не просто не устарели за эти двадцать лет, наоборот, они сейчас ещё более актуальны чем никогда.

Самое главное, что я хотел бы отметить, — это то, что в книге не было ни одной части, ни одной сюжетной линии, которая бы не заставила всерьёз задуматься не просто об описываемых событиях, а о концептах, о последствиях их реализации в жизни, о том, что это могло бы значить для разных сторон вокруг. И это, я считаю, один из лучших комплиментов, что можно дать книге.

Рассказ об идеальном будущем, в котором почти для всех побеждены все болезни, для этого нужно только носить особое кольцо Здравохранителя на пальце, препятствующее развитию вирусов в организме. Но доступность именно что “почти для всех”, во вселенной рассказа Игана ещё существуют страны, в которых возникают новые болезни. Йеюка в заглавии и есть новая напасть, с которой борются в Уганде.

Произведение не относится к сверхтвёрдой научной фантастике, в области которой часто пишет автор. Это больше производственный роман, рассказ о простом враче, который хочет добиться чего-то своими руками, пока не поздно, пока не пришло будущее, в котором будет не нужна медицина.

Герои Игана описаны не то чтобы парой штрихов, а больше, как модели, образы, растаявшие круги на воде. Не ощущаешь их и не сочувствуешь. Главное для рассказчика – описание проблемы и слегка наивный способ её решения. Но с другой стороны перегружение ненужными деталями лишь утяжелило бы текст, увеличив объём, и усложнило бы восприятие.

Книга сама по себе так себе. Вымученная интрига, жевание соплей, да и язык плохонький. Всё окупает послесловие. Которое без художеств.

Если коротко определять, о чем рассказ, я бы сказала, что он о роли случайности в судьбе человеческой. Герой решил совершить акт профессиональной благотворительности, без какой-то глубокой мотивации или потребности служения, просто так, отчасти из любопытства, отчасти из желания покрасоваться, отчасти из упрямства, он даже подсознательно хотел, чтобы любимая женщина его остановила, но она не остановила, и поступок был совершен. И сплелась цепочка событий, значимая для самых разных людей, таких, как больная девочка, которой делал операцию неопытный хирург-волонтер, как врачи и программисты, которые пытаются найти способ преодоления опасной болезни. Герой ничего этого не предвидел, не планировал, он вообще не альтруист/спаситель мира/страдалец за человечество, он обыкновенный, в меру эгоистичный, в меру сострадательный, в меру трусливый, в меру порядочный. Он случайно оказался ключевой фигурой.

И надо сказать, что в этом качестве повел герой себя весьма достойно. Грег Иган молодец. Он до конца выдержал характер своего героя как обычного человека, а не суперспасителя. Ему отчаянно хочется домой, в привычный безопасный мир, больных жалко, помочь хоть кому-нибудь хочется, но домой хочется еще больше. И он понимает, что никому ничем не обязан, и так сделал достаточно, посвятив несколько недель тяжелой благотворительной работе. Но есть факты, от которых внутренне порядочный человек отмахнуться не может, ибо факты шокирующие, хотя и вполне в рамках и ныне существующего и, как показывает Иган, будущего мироустройства. Благополучие одних создается за счет других. Счастье для всех возможно только в больной фантазии полубезумного сталкера. И ведь жил человек довольно долго с пониманием и спокойным принятием данной несправедливости. Как общего правила, абстрактно. А тут вдруг увидел эту абстракцию в конкретике и не смог дистанцироваться.

При этом и реакция на чудовищную несправедливость подается очень по-человечески. Герой обещает помочь, чем сможет. По контексту понятно, он имеет в виду готовность заплатить даже и значительную посильную для него сумму, или рискнуть нарушением закона, чтобы добыть неучтенное оборудование. Ему и в голову не приходит, что может потребоваться иной уровень самопожертвования, личный. А когда выясняется, какой помощи от него ждут, он так по-настоящему колеблется, злится, на миг позволяет себе помедлить с решением, но всё-таки поступает по совести. И сразу переживает момент возвышенного облегчения: не струсил в главном, можно дальше жить и не прятать глаза от самого себя в зеркале. Герой прописан очень хорошо. Настоящий обычный порядочный человек.

В остальном сюжет вполне традиционный: социально-экономическое расслоение мира — об этом много писали и будут писать, тема больная. Иган в этом плане ничего особенного не открыл, не сказал. Но он показал момент выбора человека, очень важного выбора не только для неимущих больных, но и для него самого. И показал так, что это берет за душу, в это веришь. По-моему, очень хорошая работа, затрагивающая и ум, и чувства.

Тема этого романа, наверное, самая волнующая читателей в последнее время – бессмертие. Ведь человеку отпущено так мало времени, что невозможно не задумываться о возможностях продлить свою жизнь, а с все большим развитием кибертехнологий добиться бессмертия своего «Я». Роман показывает, что в ближайшем будущем люди научатся создавать Копии человеческого «Я», сохранять их и загружать в виртуальную симуляцию. Виртуальный мир 2050 года далек от совершенства, в том числе из-за нехватки вычислительных мощностей компьютерных процессоров, соединенных в сеть по всему миру, что выражается в замедлении «жизни» Копии относительно времени реального мира. Они понимают, что здесь – в их виртуальной среде, все ненастоящее и, что они сами ненастоящие. Более того, Копия может изменять в себе все, что захочет: ей не хочется чувствовать страх из-за того, что ее могут стереть, и она отключает эту опцию, она не хочет чувствовать вину за что-то, совершенное в «прошлой жизни» и делает тоже самое. Также она может что-то в себе добавить, что-то подправить, а что-то удалить навсегда.

Хочется отметить, насколько глубоко автор описывает происходящее с научной точки зрения, поднимая вопросы, касающиеся сути человека и определяющие его как личность. Роман понравился глубиной изучения очень важных вопросов, которые непременно будут очень актуальны в ближайшем будущем.

Хотели бы вы создать свою виртуальную копию? Для самого человека смысла в этом мало. Ведь он проживёт свою жизнь в реальном мире и умрёт в положенный срок, а жить вечно будет не он, а его Копия. Такие Копии в мире «Города перестановок» создаются самыми богатыми людьми. Только они могут заплатить за «разморозку» своих Копий в виртуальной реальности, у простых людей нет на это средств. Они сохраняют не только разум своих оригиналов, но и их права. Имея связь с реальным миром, они продолжают распоряжаться финансами и руководить компаниями. Если учесть то, что Копии могут по своему желанию менять не только свою внешность, но и настроение, характер, память, становится понятно, что они часто оказываются мало похожи на оригинал. Жизнь таких копий может быть очень долгой, но герой романа, Пол Дарэм, предлагает им настоящую вечность. Так как жизнь копий зависит от материального железа, компьютеров, где хранится информация о них, рано или поздно их жизнь может закончится. Дарэм предлагает им переместиться в другую виртуальную реальность, никак не связанную с реальным миром, где они смогут жить бесконечно долго.

Грег Иган использует так называемую гипотезу пыли. Вообще этот роман — образец современной твёрдой научной фантастики (не потерявшей актуальности, хоть он и написан более 20 лет назад) и он настолько научен, что временами повествование оказывается на грани понимания. Несомненным плюсом «Города перестановок» является практически полное отсутствие остросюжетности: погонь, драк и перестрелок тут нет. Это вообще редкость для сегодняшней литературы. Несмотря на всё это роман интересный и в нём много оригинальных и, можно сказать, красиво описанных моментов, а также психологизма.

В романе имеются живые герои, необычные виртуальные миры, правдоподобная модель религии (которая вполне может появится в обществе ближайшего будущего), революционные мысли об устройстве вселенной.

Заинтересовавшись теорией «многомировой интерпретации», продолжаю знакомиться с литературными произведениями, в которых используются её элементы, и попутно делиться впечатлениями от прочитанного.

Если рассказы 50-80-х годов прошлого столетия, содержащие элементы теории ММИ, были всё-таки больше о людях и их судьбах, то в рассказе Грега Игана «Бесконечный убийца» перед нами — самая настоящая hard SF во всей красе. Уважаемый osipdark, автор единственного на ФантЛабе отзыва на данный рассказ, пишет, что у Игана «получился отличнейший рассказ, нашпигованный великолепным рядом научных идей из квантовой механики и связанных с ее открытиями отраслей науки в должном фантастическом антураже». К сожалению, не могу разделить его восторгов, потому как рассказ именно что НАШПИГОВАН множеством сложных терминов и теоретических выкладок. Это тот случай, когда лезешь читать примечание, чтобы узнать, что такое «канторова пыль», а там тебя ждёт такое вот объяснение: «Фрактальное множество, получаемое из замкнутого интервала [0,1] итеративным удалением открытой средней трети (в оригинальной работе) или вообще средней из N частей (обобщение). Для исходного множества, построенного Георгом Кантором в работе G. Cantor, Grundlagen einer allgemeinen Mannichfaltigkeitslehre, Mathematische Annalen, 21 (1883), 545-591, фрактальная размерность пыли D = In 2 / In 3 = 0.6309 (не путать с топологической размерностью, которая равна 0).» =)))

Так что я предупредил — чтение сложное!

Но даже учитывая, что я далеко не всё понял (страшно далёк я со своим историческим образованием от квантовой физики), рассказ всё-равно производит впечатление. Множество бесконечно изменяющихся миров описаны выше всяческих похвал. Вот это я понимаю — действительно МНОГОМИРОВАЯ интерпретация! Интересен и образ главного героя, который от мира к миру меняется меньше, чем все остальные. Да и S-наркотик, обеспечивающий принявшему «жизнь в любом параллельном мире, где у него есть аналог, человек, с которым у него достаточно много общего в физиологии мозга для паразитического нейронного резонанса», идея, безусловно, интересная.

Таким образом, рассказ можно рекомендовать как поклонникам hard SF в общем и творчества Игана в частности, так и всем, кого интересует теория ММИ. Лично мне читать было сложновато, но это уже только мои проблемы. А рассказ однозначно заслуживает внимательного и вдумчивого прочтения.

Эта книга в жанре твердой научной фантастики затрагивает множество интересных вопросов: виртуальная реальность, искусственный интеллект, пришельцы, бессмертие, проблема Творца. Грег Иган вообще — один из самых талантливых писателей в жанре твердой научной фантастики относительной современности наравне с Питером Уоттсом. Произведения Игана все же менее насыщены реальными теориями, зато более художественны и близки более широкому читателю, при том что не менее интересны в плане близости фантастических допущений к реальной науке.

Книга вообще замечательная — читается легко, идеи очаровывают. Надо сказать что книга вышла еще в 1994ом, но на русском языке появилось только в 2016ом. Поэтому некоторые отсылки к «десятым годам» сейчас воспринимается не как будущее, а как прошлое, но теории пока что не устарели, так что это нормально. Перевод вроде как хороший, с оригиналом не сравнивал, но читалось легко, без затыков.

В общем, книга великолепна — один из лучших представителей современной твердой научной фантастики. Рекомендую всех кого хоть немного интересует этот жанр.

Иган здесь в своей стихии. Очень он любит и умеет работать на грани физики и метафизики. В общем-то, многие его произведения сводятся к солипсизму и формуле «мысль первична», что позволяет сильнее вовлечь читателя в мир романа, в его идеи, заставить соотносить себя с ними. Это хороший прием, если делать умеючи (а Грег умеет). Однако я снизил оценку за то, что эпилог написан в стиле полдня 22 века Стругацких. Я не против Стругацких, сам их уважаю, но это другой стиль и настроение, чем были необходимы в этом романе.

До последнего надеялся, что это не будет очередной историей о чудесном спасении смертельно больного человека, которое кардинально меняет его мировоззрение и вынуждает его близких переосмыслить свою жизнь. Этим автор не ограничился, добавив еще парочку смежных идей и получив в итоге рассказ-солянку с моралью о том, что надо любить себя таким, какой есть и что иногда бывает полезно пустить все на самотек (может, я и не прав, но понял это так). Очередной «Человек дождя» (не могу не упомянуть, уж слишком напрашивающаяся ассоциация), раскрученная и проверенная тема, и, если бы «Оскар» вручали и за литературу, рассказ наверняка попал бы в список номинантов.

Занятно, что автор, как сказано в предисловии, отозвался о нем «как об одном из самых значимых и противоречивых своих произведений» и «доволен каждым словом в тексте». По второму пункту у меня вопросов нет, написано грамотно, но содержанием я разочарован.

Роман о научном поиске, о неведомых зверушках, которые таятся в джунглях и представляют колоссальный интерес для современной науки. О демонах, которые живут в душе человека. О возвращении туда, где жизнь была хорошая, а закончилась плохо. О выборе жизненного пути.

Плюс Иган очень хорошо поиздевался над некоторыми современными тенденциями в науке и о всяком псевдонаучном потоке сознания, который преподают и за который присуждаются степени в университетах

Очень простая, для творчества Игана, конечно, небольшая атеистическая повесть. За что и получила эти премии, наверно...

Мой гуманитарный мозг скрипел и шипел, продираясь сквозь джунгли математических идей Игана, но все-таки пребывал в восторге от чтения. Этим и хорош автор — соединением пищи для ума и чувств:создание вселенной с нуля, бесчисленных миров клеточным автоматом..., и такое же безмерное чувство вины Томаса Римана за совершенное давным-давно убийство, . И Мария, часы, дни, месяцы посвящающая компьютерным разработкам, но при этом умеющая сострадать и людям, и копиям, даже будучи копией...

Есть еще особенность в книгах Игана — они малонаселенные: один герой («Карантин»), или два («Город перестановок»), всего до десятка имен, хотя безликие миллионы упоминаются постоянно. Тоже есть над чем подумать...

Хорошо было раньше писать научную фантастику когда наука еще на закопалась вглубь законов мироздания настолько сильно как сейчас. Тогда порог эрудированости читателя был намного ниже и практически каждый мог понять и идею автора и его фантастические допущения.

Сейчас все не так, сейчас физика, в особенности квантовая, настолько оторвалась от реальности и усложнилась что объянить ее и строить на ней сюжет стало практически невозможно. Иган попытался и сделал великолепные книги. Сложные для восприятия но просто великолепные, его квантовая, субъективная космология в трех вариантах завораживает, персонажи на ее фоне смотрятся даже еще более живыми.И при этом не смотря на всю сложность использованных концепций книги все еще остаются на приемлимом уровне для общего читателя.

Рекомендую абсолютно всем поклонникам научной фантастики в классическом виде.

Сухое ровное повествование, препарирующее человеческий мозг, но не душу, чувства, эмоции..., как мир, в котором живет Ник. В этом будущем можно даже запрограммировать себя не страдать от потери любимого человека!

Начало увлекательно детективное, чтение трудное, концовка «схлопнулась», так до конца и не будучи понятой. Иган завел в такие чащи сознания — подсознания -и чего-то еще, что, наверное, упустила ответ на вопрос: так кто же заказал поиск Лауры?

И закрыта стала Солнечная система от всего окружающего далёкого мира Пузырём; наступило время осмысления и определения роли Человечества в судьбе всей Вселенной и как же, если не бросанием костей, понять её?

Начавшееся как детектив, переходящий в теориивероятностный триллер, произведение в конце перемудрило себя и выдало эпилог в виде одной из миллиардов в миллиардной степени возможностей. Не стоит играть с размазыванием и схлопыванием себя, если чужие и родные могут пострадать. Как предупреждение и результат.

Раскрытая, но неудовлетворяющая детективная часть, красивая стройная и увлекательная твёрдонаучнофантастическая и сюрреалистичный эпилог – краткое содержание произведения. Суховатое, но не до погрызания, лиричное, но без розового цвета, интересное, но уж слишком сдерживающее темп нарастания этого интереса.

После прочтения его вспомнился “Обмен разумов” Роберта Шекли. Своей часто ругаемой психоделической и резкой концовкой, но для меня там всё в меру, всё на месте, что нельзя сказать про роман Игана.

“ Он лежал под привычным зеленым небом Стэнхоупа и обдумывал это предположение. Оно казалось маловероятным. Разве дубы-гиганты не перекочевывали по-прежнему каждый год на юг? Разве исполинское красное солнце не плыло по небу в сопровождении темного спутника? Разве у тройных лун не появлялись каждый месяц новые кометы в новолуние?

Марвина успокоили эти привычные зрелища. Все казалось таким же, как всегда. И потому охотно и благосклонно Марвин принял свой мир за чистую монету, женился на Марше Бэкер и жил с нею долго и счастливо.”

Ник, а у тебя получится также?

Все люди — братья. Так и в религиях (от части), так и в генетике (практически доказано), так и я считаю (мое повседневное поведение, исходящее из сложившихся на данный момент взглядов на мир), и так же думает Грег Иган. Только в своем рассказе сразу с двумя выдуманными науками, несколькими квазирелигиозными культами (технокультами?), переплетениями генетики с квантовой механикой, он несколько необычно и иронично (почти сатирично) освещает данную проблему, давая на нее объяснение в принципе сходное с сегодняшним взглядом официальной науки (генетики, палеонтологии и т.д.).

Буквально несколько лет в будущее от данного года. Самое ближайшее будущее. Войны никуда не делись. В честь вполне возможно несуществующих богов, уж точно глупых и необоснованных суеверий и далеко не общих политических целей одна национальность встает под ружье против другой. Человек ненавидит человека лишь из-за его происхождения, цвета кожи, разреза глаз, места обитания, принадлежности либо к «чужим», либо к «своим». Развитие науки и ее популяризация ведут, неизбежно, к образованию духовных и в чем-то религиозных движений. Почти что культов. И если в случае саентологии отношение к науки можно экстраполировать лишь с приставкой «квази-«, то «Дети Евы» вполне базируются на выводах современной науки и не отходят от них. Наоборот, они помогают ей с развитием, финансируют некоторые исследования, как, например, проект главного героя рассказа. И члены этого культа, движения вовсе не какие не сектанты. Они не отбирают ни чье имущество. Они истинные гуманисты с христианскими идеалами, ведь хотят прекратить войны между людьми по признаку неродства раз и навсегда, доказав, что всеми в той или иной мере родня друг другу. И разве не замечательны и не достойны похвалы их цели? Достойны, но вот только дальнейшие открытия в сфере генетики привели к появлению «Сынов Адама» — также квазирелигиозным формированиям, которые ищут своего национально-расового предка лишь среди мужского населения древней Земли по Y-хромосоме в отличие от Детей. И группа, ратовавшая за единение человечества, толерантность, ради победы идеи «единой матери всея человечества Евы Африканской» ведут себя и говорят не чуть не лучше каких-нибудь шовинистов или сексистов. Но что, если и сторонники Евы, и сторонники Адамов (Адама) не правы и правы в равной степени? Может ли быть у человечества один единственный предок? Когда и где он существовал? И существовал ли вообще? И как в этом помогут открытия в квантовой физике?

В итоге имеем еще один короткий, но, несмотря на это, отличный рассказ Грега Иган, по тематике очень похожий на «Ров» («The Moat»), но показывающий проблему при помощи ироничных, доходящих до саркастических красок и нот. Ведь даже пытаясь найти ключ к единению своего вида, люди обязательно будут отливать свои собственные «более лучшие, подходящие, и, соответственно, достойные» варианты ключей, избавляясь от одних стен и окружных рвов и запросто находя другие, столь же высокие и глубокие. И когда мы проберемся сквозь все эти преграды к долгожданному понимаю и единству, я не знаю. Но очень хочется верить мне, как и Игану, что когда-нибудь, но это обязательно случиться. И любые войны, в том числе и Предков, станут историей глупостей человеческих в школьных учебниках по истории.

Должен уточнить сразу: я гуманитарий до мозга костей. Физика, математика и информатика были для меня тёмным лесом даже в середине 90-х, когда я учился в школе, даже при уровне развития этих дисциплин в то время. Чего уж говорить про современное развитие науки? Поэтому к чтению Грега Игана, который известен как один из лидеров «hard SF», я приступал с большой осторожностью, решив для начала ознакомиться с парой-тройкой рассказов и повестей, а потом уж, если пойдёт, замахнуться и на «Субъективную космологию». По итогу с прискорбием признаю: до романов руки вряд ли дойдут в ближайшее время — туповат я, чего уж там стесняться, для подобной научной фантастики...

Далее отдельно нужно поблагодарить переводчика повести Андрея Новикова, который написал послесловие, в котором честно попытался объяснить научные основы фантастических допущений автора. Я столь же честно прочитал это послесловие дважды — сначала во время чтения повести (так рекомендует — прямо в тексте — сам переводчик), потом после прочтения. Понятней не стало. Ни после первого прочтения, ни после второго. Я прекрасно понимаю, что это только мои проблемы и пробелы в образования, но я предупредил. В качестве примера небольшой отрывок:

«Возьмем для примера «копенгагенскую интерпретацию». Она постулирует, что наблюдатель подчиняется другим физическим законам, чем не-наблюдатель, а это уже возврат к витализму. Статус волновой функции здесь также допускает двоякое толкование. Если волновая функция реальна, то теория не является локальной (это не смертельно, но неприятно). Если же волновая функция не реальна, то теория не предлагает модели реальности...»

Всё понятно? Если да — повесть однозначно придётся вам по душе.

Далее я, по идее, должен написать: так как я ничё не понял, то и повесть мне не понравилась. НО! Как это ни парадоксально — повесть мне понравилась! И даже очень понравилась!!! И пусть я так до конца и не разобрался в теории «интерпретации многих миров» и не совсем въехал в то, какие преимущества давал Квасп, установленный в мозгах главной героини, повесть всё-равно произвела впечатление... Прежде всего перспективами, которые открываются перед человечеством с внедрением описанных в повести искусственных детей, известных как «арии» — автономно развивающиеся искусственные интеллекты, совмещённые при этом со сложнейшими телами-протезами. И пусть за прошедшее с момента написания повести время техническое воплощение подобных проектов так и не стало реальностью, кто может с уверенностью сказать, что оно не станет реальностью к 2050 или, скажем, 2075 году? Будь повесть в большей степени посвящена проблемам ариев — не раздумывая поставил бы десятку. Но и в том виде, в каком она представлена в повести, проблема в любом случае заслуживает внимания — каким будет юридический статус подобных созданий? Как интегрировать их в общество? Как, в конце концов, защитить их от злоупотреблений? Ведь то, что для одних — чудо, для других — лишь объект сексуальных извращений... Ранее с подобной проблематикой сталкивался в повести Теда Чана «Жизненный цикл программных объектов», но учитывая, что «Синглетон» написан значительно раньше, не грех и накинуть балл Грегу Игану.

В итоге: уверенно рекомендовать повесть могу только людям, разбирающимся в современной физике и теории работы квантовых компьютеров. Если же вы к ним не относитесь — читать с осторожностью. Однако, есть большая вероятность, что вам тоже понравится. Просто надо понимать, что именно такая она сейчас — по-настоящему НАУЧНАЯ фантастика.

И как всегда перед началом отзыва на какое-либо произведение, чей перевод сделан «переводчиком из народа» (нужно избавляться от слова «любительский» — подобные бывают получше некоторых переводов в коммерческих изданиях), выражаю свою благодарность его автору — Voyual. Надеюсь, что его силы и старания раскроют для читателя всю трилогию «Ортогональной Вселенной».

Итак, начать хочется с того, что я — не технарь. Чистой воды гуманитарий. Потомственный, сказал бы даже. Не без интереса к физике, но лишь к ее теоретической части, без всех ее многочисленных формул и констант. К самой ее популяризируемой части, я бы сказал. Мне нравится красота различных космологических теорий устройства нашего и, возможно, иных мирозданий, но без углубления в их математическую доказательную суть. Но, как бы это не было странно, для моего разумения одинаково легко даются для понимания и работы из жанра «твердой» фантастики Уоттса без сложных, путанных для языка физических терминов и замудренных для их объяснения предложений, и подобные им по жанровой характеристике произведения Грега Игана. И в чем-то последние мне даже больше нравятся, чем книги Питера Уоттса. Первая причина и объяснение этому, безусловно, оптимистичность в работах Игана. Вера в человечество, которое, даже перейдя в иные плоскости существования, не теряет человечности во всех ее проявлениях. Второй, даже более важный фактор, определяющий лично для меня большую симпатию к творчеству Игана, нежели Уоттса, это материал автора. Материал сложный для понимания обычного среднего человека вроде меня, который он тем не менее способен изложить человеческим языком в интересных сюжетных хитросплетениях со всеми фантастическими красками. Да, не обходится без проявления формул. Да, иногда некоторые моменты приходится еще раз пробегать глазами и перечитывать. Но это не умоляет того факта, что Грег Иган действительно способен понятно и красочно изложить разные любопытные научные модели и концепции современной физики в своих произведениях. И сложность выбираемых идей для изложения шла по нарастающей, пока не дошла до этого романа — «Заводной ракеты».

Итак, перед нами не просто какой-то фантастический мир с иными социальными, политическими устройствами, иной биологией и культурой. Перед нами мир с другой физикой, основанной на римановой геометрии. То есть довольно простой по своей формулировке идее: «а что, если рассматривать время на подобие пространственных измерений». Не просто как дополнительное измерение, коим оно является в современных официальных научных моделях, а именно что воспринимать его в рамках пространственных измерений, применять их правила для временной оси. И отсюда возникает мир «Заводной ракеты», вполне возможно, альтернативный Земле. Здесь небо усеяно звездными шлейфами, растения излучают свет, скорость которого не постоянна и не ограниченна, а жидкостей не существует. Здесь иная и более взрывоопасная химия, и иная биология. Животные формы могут изменять свое тело по собственным нуждам, а размножение происходит при помощи расщепления тела женской особи на несколько «детских» частей. Последнее ставит довольно интересные вопросы в различных областях, которые находят свой след в социальной, политической и духовной жизни мира, где живет главная героиня романа Игана — Ялда, соло, рожденная без парного ей ко, которой уготована значимая роль в грядущей истории своей расы и ее науки. Именно с повествованием истории Ялды читатель узнает и историю ее народа, ее планеты. Но все-таки социальному и всему остальному Грег уделяет незначительное время. Об истории мира Ялды, его политической структуре, более подробных данных о духовной жизни писатель почти ничего не скажет, оставляя подобные темы для фантастов вроде Ле Гуин (тем более, что несмотря на все странности, разумная раса этой книжной вселенной Игана вполне человеческая, что подтверждается регулярно используемыми вполне человеческими терминами и другими подробностями), разве что уделяя внимание женской проблеме, довольно специфической здесь. Основной упор автор, конечно же, делает на объяснение физики «Ортогональной Вселенной», при том же не говоря сразу, что-да-как в ней обстоит. Грег Иган вводит в сюжетную линию рассказ о развитии научных представлениях местных ученых, зарождениях и развитии идей, поиску доказательств для них. И за этим интересно наблюдать, не говоря уже о сюжете, который начинается на диковинной поначалу для понимания планете и заканчивается на борту космического корабля из горы, летящего на бесконечной скорости в Конец Времен для поиска спасения своего родного мира. Подобное не может не увлечь.

В итоге, действительно, как правильно сказал один из отзывистов, вышла самая настоящая «фантастическая наука», в повествовании о которой Иган все-таки не забыл про интересных и живых персонажей с насущными проблемами. Конечно, жаль, что в первой книге трилогии читатель почти ничего не узнает о какой-либо другой сфере жизни данного мира, кроме научной. И что раса вышла какой-то не совсем инопланетной. Но и первое, и второе замечания не есть минусы. Автор постарался и создал удивительное бытие, где окольный путь к звездам реален, пусть и оборачивает он парадокс близнецов вверх ногами.

Последний прочитанный мною рассказ из сборника Игана «Аксиоматик», «Нежность», чье прочтение я так долго откладывал, оказался довольно сильной и запоминающийся работой автора. К какому-либо условному книжному циклу Грега данное произведение отнести нельзя. Ни устройств для перепайки мозгов, ни Н'Доли технологий здесь нет. Зато события ближе к финалу «Нежности» делают ее в чем-то близкой к другому рассказу писателя, «Статисту». Получилась качественная работа в жанре детектива, содержащая в себе описания необычного быта полицейских ближайшего будущего, странное дело-расследование, генетические вмешательства ради искусства и неожиданную концовку. Так что рассказ достоит прочтения в той же мере, что и остальные достойные произведения из «Аксиоматика».

Незаконченный производственный роман, фантастика сегодняшнего дня, напоминание о том, что изобретения используются в первую очередь во вред. Инженер средней руки получает предложение, от которого невозможно отказаться — запрограммировать дронов для участия в масштабной краже. Сроки сжатые, задача непростая, ошибка непростительна. Автор из первых рядов показывает преступление нового типа. И надеяться, на то, что такое будущее нас минует, не приходится.

Бонус — Иган умеет описывать людей, Сэм произносит одну фразу, которой можно заменить тома описаний.

Довольно интересный фантастический триллер на тему «нам от мафии не спрятаться, не скрыться».

Есть области прикладных научных знаний, в которых быть талантливым опасно. И героиня испытала это на себе в полной мере.. Сама о себе она говорит — «не тупая». Но и ее сообразительность ровным счетом никаких шансов на спасение не дает. Во всяком случае, мне так показалось по финалу.

Мораль сей истории такова: кто раз привлек к себе внимание мафии, имеет шанс на жизнь лишь в системе — в мафиозной или государственной правоохранительной. Одиночкам, таким как героиня и ее непутевый братец, ничего не светит — все равно прибьют. Или в систему приберут, поскольку Натали девушка умная и пользу в делах принести может немалую.

Безнадега, короче. Никаких хеппи ендов. Ну разве что федералы вовремя в суть проблемы въедут и девушку к себе первые пристроят. Тогда ничего, тогда почти хеппи.

А так рассказ интересный, живой, волнующий. Кажется, вот-вот и все будет хорошо, до самой последней строки неясно — будет или нет, открытый финал, скорее трагический, но может быть, может быть и нет...

Были в фантастике две темы, которые сначала шли параллельными потоками, потом начали иногда пересекаться, потом сближаться, и, наконец, слились в единый мощный поток. Виртуальная реальность и Бессмертие.

Ладно, я в принципе не возражаю против продолжения вечного спора, что же первично- сознание или материя, тем более, в последнее время, тема заиграла новыми красками в свете последних наблюдений за Космосом. Это сулит новые повороты в любимом нами жанре, если кто-то из писателей возьмет на себя труд вникнуть в научную составляющую.

Мне лично абсолютно все равно в виртуальной Вселенной я живу или материальной, кто там главный — законы физики или сознание-наблюдатель, моих проблем это не решит. На работу придется ходить и по счетам платить в любом из возможных вариантов Вселенной. Однако чисто теоретически меня всегда занимал и занимает вопрос о наблюдателях. Вот, к примеру, их несколько и у каждого разное представление, как устроен мир. И что будет, когда две точки зрения/Вселенные столкнутся? Кто будет определять дальнейший ход событий?

Кстати, это самое большое разочарование в «Городе Перестановок» для меня. Будучи редкой книгой, затронувшей эти занимающие меня вопросы, роман практически не развил эту богатую для фантаста тему. Ну, прилетели, поболтали, улетели, проиграли. Почему проиграли? Фантазии не хватило, убедительности или еще чего то? А это «чего то» и было самым интересным, но вся тема столкновения двух виртуальных Вселенных с разными законами мироздания оказалась скомканной до размера того, что было «до Большого Взрыва».

Вообще теме бессмертия в «Городе перестановок» оказалось уделено значительно больше места, хотя до сих пор не пойму, почему она стала так волновать читателей и писателей в последнее время. Люди, вы в курсе, что Вечность — это чертовски долго, чтобы все успело надоесть до смерти, которой и не дождаться? Вы представляете ситуацию, когда не тот человек оказался у заветной кнопки перезагрузки, и это длится ВЕЧНО?

Приятно, что Иган не стал приукрашивать эту часть, и новые бессмертные боги его Вселенной оказываются, по большей части, страдающими от скуки социопатами и психопатами. Трудно не слететь с катушек, когда перепробовал все. Или вечно преследуют демоны прошлого. Или количество скелетов и шкафов бесконечно.

К сожалению, стоит отметить, что и эта тема оказалась раскрытой не до конца, хотя и представляла огромные возможности для реализации разнообразных сценариев. Даже сам Город Перестановок остался почти что разовой декорацией, схематичной и бессмысленной.

Я хочу сказать, что, да, тем затронуто немерено. От исследования причин, которые заставляют нас мечтать о бесконечности, до вечной проблемы первичности бытия и сознания. Каждая достойна, чтобы ее не просто обозначили, а исследовали подробно. Каждая открывает невиданные возможности для фантастического воплощения, грозя породить новые направления и поджанры. Но вот этого как раз и не случилось. В этом случае, как и нашими теоретическими наблюдателями, чтобы родился новый мир недостаточно его просто назвать. Надо еще кое -что, чтобы закрепить результат.

Рассказ Грега Игана «Йеюка» в чем-то напоминает его более раннюю работу — «Сестер по крови». Тоже мир недалекого будущего, прогресс в медицинских технологий, сюжет, крутящийся вокруг эпидемии некоторой болезни (ее название и вынесено в заглавие произведения) и не самой справедливой деятельности мед-корпораций. Плюс трудность отнесения данного произведения к общей книжной вселенной рассказов Игана, где есть устройства для перепайки мозгов и «Ндоли»-жемчужины (хотя, возможно, следуя материалам и данным Вики, посвященной творчеству Грега, это две разных вселенных; а возможно, по моим наблюдениям, что и одна, к которой еще и «Диаспору» можно отнести). Да и некогторые эмоциональные оттенки «...сестер» и «Йеюки» также схожи.

Но теперь о самом рассказе. Близкое будущее. Мир, возможно, очень близко подошедший к порогу Технологической Сингулярности. Мир, где рак, во всяком случае в наиболее цивилизованных и развитых частях планеты, уже побежден. Мир, где ускорение научно-технического прогресса дошло до такой степени, что теперь не только работа кассиров или грузчиков стала пережитком прошлого, но и хирургия с большей частью прикладной медицины почти целиком отошла под волну массовой автоматизации всего и вся. Главный герой, хирург-онколог, не сильно желает перейти в личные врачи-бездельники какого-нибудь айтишного богача, из-за чего решается уехать на пару месяцев в Уганду — одну из тех бедных и переселенных стран, куда блага прогресса дойдут еще не скоро, чтобы воспользоваться, возможно, своим последним шансом своими руками вырезать реальную опухоль. Исполняя свою мечту и более удовлетворяя свое эго, нежели служа клятве Гиппократа, герой знакомится с реальной ситуацией в этой стране и в итоге начинает понимать, что подобное развитие эпидемии вируса «Йеюка» не случайно. И есть реальный способ остановить болезнь. Сможет ли он пойти на настоящие жертвы, чтобы исполнить свой истинный профессиональный и человеческий долг?

Роман произвёл на меня двоякое впечатление, с одной стороны идеи очень интересные, глубокие и что называется твердейшая фантастика, но всё это подано довольно сложными словооборотами (хотя возможно это я такой тугой), да и сама манера повествовании подана в таком себе рваном стиле, что какие то куски и абзацы приходилось перечитывать, а порой и возвращаться, дабы в голове сложилась ясная картина того, что же всё таки происходит, благо ближе к середине привыкаешь к такой манере.

Возможно Иган не мой автор, хотя это первое, что я прочёл у него.

В который раз убеждаюсь, что «Мемориальную премию Джона Кэмпбелла», в отличие от некоторых более известных, не раздуют кому попало.

«Город пермутаций (перестановок)» на мой взгляд — лучшая часть условной трилогии Грега Игана «Субъективная космология»; самая масштабная и глобальная, включающая в себя множество научных теорий и концепций, граничащих в своей фантасмагоричности с метафизикой, и такое количество событий, персонажей и идей, что хватило бы как минимум на две, а как максимум — на новую трилогию.

И, раз уж заговорил о всеохватности данного произведения, то им и начну. «Город перестановок» действительно всеобъемлющая книга во всех планах. И времени и места событий, и самих этих событий, и философских вопросах, и научных, безусловно обгоняя по всем этим параметрам суммированные «Карантин» и «Отчаяние» (в принципе, как раз главные фантастические и научные основы этих двух книг содержатся и получают свое дальнейшее развитие в «Городе...»). В этом как и главный плюс этого романа Игана, который уже стал для меня одним из самых любимых в его творчестве, так и главный его минус. Для меня две неравные по объему текста и смысловой нагрузки части этого единого произведения две совершенно разные книги. Да, связанные условно, но настолько грубо, что единая нить повествования для меня при переходе потерялась. Кое-что из первой части оборвалось, не получило дальнейшего развития. Новое же, появившееся только во второй, по мне также не получило логического завершения. Слишком много сюжетных и идейно-проблемных линий хотел свести под одной обложкой Грег, в результате чего имеем расколотую на две непропорциональные части работу автора, которая была бы достойна двух книг, двух романов.

Но это лишь незначительная огрешность, то, что могло бы быть лучше. В остальном «Город...», конечно же, великолепен. Получился не как некоторые думали очередной киберпанковский роман о виртуальных реальностях и компьютерном бессмертии (хотя, судя по отзывам не с фантлаба, таковым он и остался для этих граждан), а добротный научно-фантастический опус с интересными теориями (вспомнить ту же «Теорию Пыли», которая, по сути, слегка измененная в необычном направлении концепция Мультивселенной и множественных миров), очень близко подступающими к метафизике (по-этому и вспомнился также недавно переведенная работа Роберта Ч. Уилсона «Мистериум», который, конечно, менее научен, но некоторыми сюжетными базисами схож с «Городом...»), множеством интригующих сюжетных линий и интересных живых персонажей. И да, чтение, во всяком в начале, будет нелегким. Не сразу отрывочные объяснения происходящего от Игана позволяют дойти до сути. Но немного терпения и перед вами откроется любопытнейший мир, прекрасно продуманный автором. Обязательно советую с ним ознакомится. Оно того стоит.

Сразу оговорюсь, так писать красиво, как предыдущие уважаемые фанталабовцы я не умею, безо всякой иронии говорю и плюсую всех понравившихся. Для меня фантастика в литературе — это способ получать удовольствие от прочтения книг, а не научный разбор текста, поиск технических ошибок и тому подобное. Наука в фантастике — это как хрустящий наивкуснейший краешек у пиццы, без него это уже не пицца, а блин теста из сотни одинаковых сушипицц с бесплатной доставкой. Это не означает, что мой способ получения удовольствия лучше других, я к тому, что ниже будет отзыв, так сказать… читателя — дилетанта от науки, но очень интересующегося ею.

Диаспора, пожалуй, фантастика в квадрате, нет, в кубе, или лучше так, пятимерная фантастика, нет, фантастика в 16 измерениях. Ну более или менее попал. Просто не знаю, как еще можно назвать такую литературу. Это словно будучи на море, плескаться в голубых и теплых волнах и вдруг вместо нежного моря, ощутить прыжок с высоты ста метров скалы в горный поток холодной воды. Вот точно такое же чувство возникает здесь. Только я читал фантастику Боба Шоу в его Корабле странников или Звёздных дневников Ийона Тихого Лема и сразу после окунулся в бодрящую и сшибающую с ног физику, и математику в, казалось бы, развлекательном романе Игана.

Со своею ролью, как литературы развлекательной, все-таки эта книга справляется. За абзацами или даже главами с перечнем научных описаний не пропадает ритм основного сюжета. Сюжет отличный, мотивации и действия героев интересны. Малое количество этих самых героев, и вообще имен, никак не снижает масштаб взятой книги. А вот масштаб, конечно, невероятный. Что там размеры вселенной, пфф, так однокомнатная квартира в ипотеку, тут уже маячит четырёхэтажная, двадцатипятикомнатная квартира с одиннадцатью санузлами на улице Удальцова (890м²), но не буду создавать спойлеры.

В процессе прочтения, и после, я сформировал некую формулу (ага, да, формулу), точнее совет, понятно дело, что самому себе. Читая подобные книги, главное, не врать себе, не врать, что ты понимаешь все, что написано, да и вообще не обязательно понимать каждое слово, каждую теорию, чтобы получить удовольствие от книги такого уровня. И я живой тому пример! Отдельное спасибо К. Сташевски за перевод и вообще за то, что переводчик также получает удовольствие от своей работы.

Читайте твердую научную фантастику и получайте удовольствие!

«Город перестановок» входит в условный цикл «Субъективная космология» вместе с «Карантином» и «Отчаянием». И если вы думаете, что от романа следует ожидать такого же научного крышесноса, как от остальных книг цикла, то вы правы. «Город перестановок» – это ядреный интеллектуальный сплав разнообразных научных теорий и гипотез.

Итак, у нас имеется несколько сюжетных линий, которые постепенно сплетаются воедино. Пол Дарэм стремится воплотить в жизнь свою полубезумную идею бессмертия при помощи создания дополнительной вселенной. Мария Делука берется за невыполнимый проект по созданию жизни в виртуальной реальности. Томас Риман ищет способ успокоения собственной совести, для чего и решается отправиться в Город перестановок. Пир располагает колоссальным количеством времени и пробует самые разнообразные варианты его коротания.

Если вы прочитали абзац выше и вообще ничего не поняли о сюжете, то прошу прощения. Роман крайне насыщен идеями и мыслями, и рассказать о нем правильно в рамках одного отзыва очень сложно. Обилие информации поначалу просто кружит голову. В книге есть размышления о теологии, сотворении мира, молекулярной физике, альтернативных реальностях, теории вероятностей, рассматриваются различные поведенческие психологии и многое другое. Я попытался написать отзыв максимально понятно для среднего любителя фантастики, не углубляясь в научную терминологию.

Если сравнивать этот роман с другими романами условного цикла Игана, то «Город перестановок» понравился мне меньше остальных. Это более медитативная книга, в ней очень мало действий и очень много размышлений. И самое главное – в ней судьба героев более печальна, нежели в «Отчаянии» или «Карантине». Книга безусловно интересная и сложная, читать ее необходимо вдумчиво, серьезно шевеля мозгами, в награду получая множество идей и философских, а также научных концепций. Но в плане сюжета «Город перестановок» оставляет тягостное впечатление. И дело не в качестве (с этим все в порядке), а в форме и содержании. Это жесткая научная фантастика, жестокая по отношению к героям.

Книгу рекомендую всем любителям твердой научной фантастики, которых не пугает необходимость серьезного обдумывания прочитанного и возможность жестокого обращения с персонажами.

Вселенная случайный набор цифр. Нет времени, пространства, необходимости, причин, следствий. Одна квантовая (этот термин автор не использует) флуктуация. Время пространство строится через отношение к сознанию-наблюдателю. Наблюдатель место структурирования реальности, это то что стягивает действительность, выхватывает ее из потенциального в актуальное, сам наблюдатель оказывается так же «собранным» не локализируемым. Главный персонаж эквивалент кота Шредингера, всегда регистрирующий состояние «живой», и потому бессмертный. Вселенная текста романа имеет границы, но не имеет разрывов. Смерть оказывается бесшовным соединением Реальности А с Реальностью Х, однако это не переход, ничего между этими мирами не переходит, они отсоедины друг от друга. «Наблюдатель это то место в котором, непротиворечивом образом, соединяются две или n истории.

Представим себе белый лист. В нем есть потенциально любые траектории: линии, отрезки, геометрические фигуры, или обрывок текста из «города перестановок» Грега Игана, который можно воспринимать как конфигурацию траектории тех же линий, отрезков, геометрических фигур. Однако при таком подходе реальность текста схлопнется, не развернется и здесь важно показать, что реальность не состоит из чего-то фундаментального и основательного. Это означает что мир нигде не заколочен досками. Текст, например, Грега Игана как набор причудливых случайным образом выстроенных линий, распознаваемых при чтении как буквы, отсоединён от реальности линий и точек, но некоторым образом вложен в него, ( и сама двумерная геометрия вложена в плоскость «белый лист», который тоже вложен во что то иное ) это подобно рождению ТНЦ вселенной в сюжете текста, нам не нужно мерить углы между прямыми что бы понять текст. Таким образом устраняется проблема «начала» или «базовой реальности» из которой все строится. Реальности не зависят друг от друга. Это положение в тексте соответствует сюжетному ходу «симуляция внутри симуляции». Нет приоритетного положения. Мироздание прошито разными вариантами реальности.

Линии могут длиться, обрываться, пересекать другие линии. Нет законов, управляющих траекторией. Нет причин и следствий. Есть только точки. Как известно точка не имеет границ не определима и из ничего не состоит. Белый лист. Что в таком случае может выступить как время? Как кажется в романе это один принцип непротиворечия или отсутствие разрывов. Кот не может быть одновременно жив и мертв. Сколько не води, конвульсивно, карандашом, круглого квадрата не получится. Ситуация напоминает куб неккера, где нельзя увидеть куб «как он есть», а можно увидеть два его варианта конфигураций, и это и будет место расщепления, место где две истории мира сосуществуют, но пробиться к ним обоим нельзя. Дизъюнкция. Фундаментальная логическая операция, которая позволяет получить опыт смерти, заглушить шум бытия других реальностей.

Все-таки удалось разыскать в хорошем переводе и прочитать. Переводчику (Сташевски), огромное спасибо за труд. Надеюсь рано или поздно данный шедевр издадут с этим переводом, тогда и куплю книгу без всяких сомнений.

Само же произведение на высоте твердой НФ. На сегодня, тверже ничего не читал! Автору большая благодарность.

Давно ходил вокруг да около этого произведения которое выиграло Хьюго, Локус премии. Что ж, как и предполагал, Иган в своем амплуа- жесткая научная фантастика плюс очень много размышлений о религии и материализме не делают его, и эту повесть в частности, особенно привлекательными в глазах многочисленных читателей. Очень на любителя писатель. Повесть хорошо написана, но концовка, загруженная религией и научными измышлениями, показалась тяжелой для восприятия. Не жалею что прочитал, идеи интересные в повести предлагает, но буду его уважительно стороной пока обходить.

Будущее по Грегу Игану выглядит одновременно блестящим — благодаря передовым научно-техническим достижениям, но также и мрачным — ведь у каждого открытия или разработки есть оборотная сторона, способная нанести чудовищный ущерб при легкомысленном или злонамеренном использовании. И социальной стороне также уделяется немалое, а порой и наибольшее внимание. Программируемые фармблоки и работа с ДНК, появление новых гендеров, а именно асексуалов, у-/и-мужчин и у-/и-женщин, опустевшие небоскребы деловых кварталов, вездесущая Сеть и гигантские искусственные острова. Основной акцент, однако, делается на биотехнологиях — краткосрочном воскрешении, тонкой работе с мозгом, генерации уникальных лекарств и вакцин, управлении биоритмами и даже полной перезаписи ДНК с новыми основаниями. Казалось бы, поистине прекрасный Новый мир!..

История начинается, как производственный журналистский роман-расследование, причем первая часть служит своего рода введением-экскурсом в этот исподволь отчаивающийся мир. Экскурсом необходимым, чтобы создать представление о социальном и этическом устройстве общества, наглядно проиллюстрировать достижения биотехнологий. Журналист, работающий над документальными фильмами, отлично подходит, чтобы подать читателю массу насыщенных суховатой информацией лекций, диалогов и отступлений. Закончив очередную работу, Эндрю Уорт приступает к новой, посвященной гениальной ученой-физику Мосале, претендующей на создание Теории Всего, а потому ему придется совершить поездку.

Вот так Уорт и попадает в Безгосударство, где проходит Эйнштейновская конференция. Безгосударство — самый большой биоинженерный коралловый остров, на котором устанавливают правила, а также их отсутствие анархисты — это территория вне международных правил и законов, осажденная экономическим и политическим бойкотом. Осажденная, поскольку создатели Безгосударства принципиально не соблюдают патентов, нарушают международные законы, а также служат убедительной витриной неповиновения государственной власти. Судьба и борьба за выживание этого необычного социума также сыграет не последнюю роль в сюжете. Но основная интрига закручивается вокруг разработки Теории Всего, поскольку часть фанатичных исследователей уверены, что ее создание повлияет на объективную реальность, зафиксировав конкретные тонкие космологические параметры.

Отсюда проистекает слабость романа, делающая его уязвимым критике. В основу научной части Иган закладывает антропный принцип, утверждающий, что наблюдатель влияет на мировые константы и даже необходим, чтобы Вселенная обрела бытие. Подобные гипотезы являются более философскими и умозрительными, поэтому плохо стыкуются с твердой НФ. Также автор описывает сами версии Теории Всего и разницу между ними качественно, но зачастую использует слишком общие слова, больше похожие на наукоподобные подражания. Пожалуй, честнее было бы вывалить на читателя с пару десяток или даже сотен формул, чтобы при желании можно было проверить выкладки и поиграть с уравнениями. Третий же недостаток романа заключается в слишком специфичной культурно-социальной модели, которую продвигает Иган, где гендер партнера менее важен, чем душевная близость. Далеко не всем читателям будет симпатична утопия, которую проектирует автор, поэтапно создавая ее из диалогов, сводок и размышлений.

Итог: материалистическая утопия в формате журналистского расследования.

Роман для меня стал настоящим штормом или бурей-настолько яростно врывается автор со своими идеями и описанием мира!С первых строк создается свой оригинальный мир с хорошими такими *вкраплениями* технических описаний и задумок!Роман был для меня первым из творчества автора и ожидал некой *раскачки*...*разведки* своего Мира.Но нет-автор сразу кидается в бой что называется.Тут описания и реализация Модов вживляемых в человека,отдельно даже продуман метод вживления этих усовершенствований!Мир продуман пусть и не совсем тщательно но тем неменее картина достаточно реалистична обрисована.

Что касаемо жанра-жесткая научная фантастика.Читается очень тяжело конечно-квантовая механика без подготовки была для меня просто набор слов.Однако автор штурмует тему со знанием и безусловно образованием.Делает это достаточно успешно хотя и неизбежно читается тяжело для неспециалиста.Я бы обозначил жанр-научная фантастика для специалистов!

В целом читается тяжко но для ценителей Миров авторов и всяких технических штучек!8 баллов

Предпоследний оцениваемый мной рассказ Игана из «Аксиоматика» без определенной привязке к какой-либо из его условных литературных вселенных, но и без этого довольно интересный. Пусть и несколько коротковатый. Снова недалекое будущее. Мрачное будущее. Экологические и техногенные катастрофы, разрастание озоновых дыр, эпидемии в бедных странах третьего мира. Перенаселенная Австралия чересчур постиндустриального общества, где работы для обычных людей остается все меньше и меньше — автоматизация всех сфер трудового рынка, как-никак. Заурядная семейная пара, работающая в последних нишах умирающей сферы услуг. Ничем не примечательная, но лишь до того момента, пока им не посчастливилось выиграть баснословную сумму денег в государственной лотерее — несколько десятков миллионов долларов. После того, как они построили себе дом, помогли родителям и друзьям, чуть более половины суммы все равно осталось. И выбирая вариант ее использования, двум молодым, но очень богатым людям предлагают помощь в зачатии ребенка. Ребенка, который сможет стать практически сверхчеловеком с возможностью становления спасителем человечества от всех его бед. Насколько же правильны подобные манипуляции с генами? Отбирать свободу, пусть и иллюзорную, во благо всего рода людского? Да и захочет ли тот, кого нарекли будущим чуть ли не Мессией, выполнить свою роль? А если и так, каким образом он это сделает? Небольшое и интересное произведение Грега Игана, которое напоминает своим основным поворотом сюжета некоторые произведения из числа фантастики об ИИ, или такие книги, как «У меня нет рта, чтобы кричать» Эллисона и «Цветы для Элджернона» Киза (с некоторой натяжкой).

Ко всему недоступному, особенно если оно за авторством такого фантаста, как Грег Иган, волей-неволей, да возникают завышенные ожидания и представления, которые могут не самым лучшим образом (как это обычно и бывает) повлиять на восприятие конкретного произведения. Так у меня и вышло с «Лестницей Шильда».

Данный роман довольно схож с предыдущей по написанию работой Игана (впрочем, как и с его прошлым творчеством), с «Диаспорой». При том же параллели уходят даже в терминологию книг (Посредники, к примеру), а не только в их схожие концепции, идеи, сюжетные ходы и сеттинг (сюжетообразующая катастрофа глобального или астрономического масштаба, диаспоры, деление человечества на бестелых и материальных, Теория Всего, в итоге оказывающаяся не совсем верной, устройства, схожие с мозгозаменителями-«Ндоли», жизнь во Вселенных с иным устройством и метрикой пространства-времени, и т.д., и т.д.). Правда, несмотря на общие моменты для этих двух романов, «Диаспора» мне все равно приглянулась больше, да и в целом впечатления о ней у меня остались более лучшими, нежели о «Лестнице...».

Причин как всегда несколько, но по своей сути они взаимосвязаны. Первая их них — масштабность. Одним из основных плюсов и преимуществ «Диаспоры» среди прочих творений Грега является то, что она берет своим масштабом. Великая Одиссея постчеловеческого вида, начинающая в Полисах Земли, уходящая через межзвездную пустоту к другим звездным системам и заканчивающая в Реальностях с другой топологией пространства и структуре физических констант. Такой масштаб действия и повествования, пусть и разделенного из-за этого на отдельные сюжетные кластеры, просто не может не впечатлить. Должной же замены «Лестница Шильда», к сожалению, не предлагает. Да, катастрофа вселенского масштаба, уничтожившая за неполное тысячелетие несколько сотен человеческих планетарных систем и таинственный Барьер, скрывающий за собой нечто невообразимое... Нет, гибель одной единственной Земли от обыденного потока частиц двойной нейтронной звезды завораживает поболее. Далее как одной из причин я вспоминаю чрезмерную научность текста. Да, не спорю, за «твердость» фантастики мы Игана и ценим, но в этот раз австралийский физик-писатель решил вести повествование не самым популярным и понятным языком. Нет, это не означает, что я вообще ничего не понял, но, не являясь технарем, до конца понять все научные объяснения происходящего у меня не вышло. Даже Сташевски в его обычном приложении с формулами и дополнительными пояснениями к тексту заключил, что читать все наукообразности стоит уже при должном желании и освежении в памяти высшей математики. И, последнее, но одно из самых главных замечаний по «Лестнице...» — персонажи. Они получились менее живыми, интересными и вызывающими читательское переживание, чем персоналий из «Диаспоры». К сожалению, литературный уровень (который, что уж греха таить, хромает у автора частенько) «Лестницы...» в данном плане не смог превысить или достичь оного из той самой «Диаспоры».

Но это все сравнения с творчеством самого Грега Игана в плане формы. А если же перейти к идейному содержанию самого романа автора, то все будет выглядеть несколько иначе. Особенно если вновь перейти к методу сравнения, только на этот раз с работами другого «твердого» фантаста современности, только уже с канадским гражданством — с Питером Уоттсом, конечно. Вроде бы более доступный для понимания в плане научных концепций и по большей части равный своему австралийскому коллеге по части литературности, по мне Грег Иган побеждает в другом довольно важном для меня параметре — вера в людей, в человечество. Да, конечно же, почти во всех произведениях данного автора людская раса в плане биологическом/физиологическом давно перестала быть чем-то целым. Кто-то, правда, решил остаться в телах своих предков, значительно изменив их или заменив органический мозг мозгом искусственным, позитронным, вспоминая Азимова. Кто-то перешел в промежуточное полу-механическое состояние, кибернетическое. Другие же совсем покинули первичную Реальность, став обитателями математических виртуальностей, но все это множество вариаций человечества осталось таковым по своей внутренней сути. Все эти далекие потомки людей остались человечными, и считают этот выбор правильным. В литературных мирах Уоттса же все обстоит иначе. Суть человеческого бытия считается ошибочной, глупой, ненужной и лишней в дивном новом мире на пороге Сингулярности, воинственного Первого Контакта и борьбы коллективных разумов. В этом плане Иган со своим миром далекого будущего, не потерявшего человеческий лик, для меня гораздо ближе и понятнее.

В итоге получаем хороший, но несколько менее по сравнению с уже в который раз упоминаемой в этом отзыве «Диаспорой», роман, чересчур переполненный научными концепциями и терминологией, которые Иган даже при помощи многоуважаемого Сташевски не всегда может донести должным образом до читателя. Но прочитать стоит, особенно чтобы приготовиться к дальнейшим экспериментам писателя в его трилогии с выдуманной физикой иной, совершенно непохожей на нашу Вселенной. Как удачно сказал про нее один отзывист, «это уже не научная фантастика, а фантастическая наука».

Пока из-за недостатка времени отсутствуют новые прочитанные книги, которые будет интересно обозревать и рецензировать, примусь за уже прочтенное и незаслуженно обделенное вниманием. И на этот раз объектом обзора будет роман автора, чьим именем можно обозначить весь прошедший месяц, да и текущий. Ведь именно официально-профессиональные и не очень официальные любительские переводы его творчества стали и самыми частыми, и самыми ожидаемыми для последнего времени. Автор, для которого наконец-то настало время настоящего и полноценного знакомства с русскоязычным читателем благодаря деятельности что любителей, что профессионалов в переводческом деле (за что спасибо и тем, и другим), а также целого ряда неравнодушных в этом плане людей. И да, речь пойдет о романе Грега Игана «Диаспора».

На данный момент для меня это произведение Игана — вершина (во всяком, одна из вершин) его творчества, которое частенько грешило слишком сухими «твердо»-фантастичными, чересчур научными работами без особо интересных сюжета и персонажей. «Диаспора» в этом плане представляет более гармоничный вариант (правильный вариант) по сути типичного творчества Грега, где есть не только достижения современной (на тот момент) науки в физике, космологии, астрономии и математике, но и качественный сюжет с живыми персонажами, необычным миром, который в меру фантастичен и научен. И пусть иногда неизбежны перекосы то в одну, то в другую сторону (чаще в сторону научности, например, в самом начале, когда лично для меня читать описания формирования и возникновения новой виртуальной личности одного из Полисов, часть страниц которого я просто пропустил), главные герои не всегда получаются до конца раскрытыми (например рассказчик, онона Сирота, но вот остальной персоналий, особенно бывший в прошлом плотчиками, вышел лучше), а уровень научности в словарной части иногда зашкаливает (опять же, в «Диаспоре» этого практически нет и у Игана все получается донести вполне доступным образом), роман получился во всем остальном великолепным. Все-таки Одиссея через звезды и иные мерные Вселенные за знаниями и их обладателями, мир разделенного человечества, сами параллельные другие мерности — все это получилось на славу.

В итоге имеем отличный роман Игана, в котором пропорции фантастики, науки и литературной составляющей распределены равномерно и разумно. Это делает из «Диаспоры» достойный образчик «твердой» фантастики на грани «гуманитарной» (либо наоборот) с интересным сюжетом и героями, прекрасными пейзажами иных миров и их обитателей. А также данная книга является некоторым идейным мостиком к «Лестнице Шильда», с отсылками к Ларри Нивену (процессы в Галактическом Ядре и раса гуманоидов, ставшая неподвижным видом живых существ), с определенными привязками к общей книжной вселенной рассказов из сборника «Аксиоматик» и просто достойной работой Грега Игана.

Повесть оставила неоднозначные впечатления. Хоть действие и происходит в той же вселенной, что и «Ореол», последний рассказ интереснее и содержит больше новых идей. Все инопланетяне в данной повести обладают слишком уж человеческим мышлением, причем мышлением современных жителей западных стран. Иган хоть и большой выдумщик по части технологий, но в психологии он также ограничен, как и мейнстримовые писатели. Единственное, что может заинтересовать — это описание межзвездных путешествий в данной цивилизации. Мотив суицида героев также смотрится немного нелепо, на фоне того сколько они уже прожили и сколько раз были клонированы. Они беспокоились, что время изменит их личность, но даже у обычного человека, живущего в наше время личность тоже постоянно меняется под воздействием обстоятельств и среды, но мало кто кончает жизнь самоубийством именно из-за этого. А у людей такого отдаленного будущего вполне может быть возможность редактировать мозг по собственному усмотрению или сохранять предыдущие состояния мозга про запас, для сопротивления давлению среды.

Очередной прочитанный рассказ из «Аксиоматика», «Бесконечный убийца», вновь является самостоятельным произведением, не привязанным к условной вселенной с единым местом событий. Но, если внимательнее заглянуть в сеттинг рассказа, в котором так и не будет видно ни «Ндоли», ни наборов для перепайки мозгов в домашних условиях, то можно обнаружить возможность. Довольно малую, но все же возможность того, что и «Бесконечный убийца» — часть общего цикла из «Сближения», «Учась быть мной» и других рассказов, ведь герой данного произведения обитает в сразу множестве реальностей, вероятных возможностей в коем бесконечное множество. И, разумеется, в одном из них наверняка найдется место и для «Ндоли», и для Статистов. Но это все второстепенное, ведь перед нами — один из лучших рассказов Грега Игана. Достижение в его малой прозе, сравнимое по качеству с «Кристальными (Хрустальными) ночами» (которые все же лучше, но не намного). Интереснейший и вполне возможный по современным научным реалиям мир из множества миров, где одна бесконечность входит в другую и могут существовать личности из множества версий самой себя в множестве реальностей (подобным человеком и является главный герой рассказа). Мир, где наркотик под названием «S» (чем-то похожий на аналогичную дурь из «Флэшбека» Симмонса и «В ожидании прошлого года» Филипа Дика) позволяет вселяться, а потом и заменять тело иной версии наркомана, только в более лучшей реальности. Мир, где из-за этих миграций недовольных своей жизнью от одного варианта мира к другому образовался Вихрь, который Компании пытаются останавливать с помощью различных версий чересчур огромного «я» главного героя. И концовка не подкачала, хотя и показалось, что могло быть чуточку, но лучше. Как — вопрос уже к другой версии Грега Игана, в более литературно-прогрессивной реальности.

Таким образом, получился отличнейший рассказ, нашпигованный великолепным рядом научных идей из квантовой механики и связанных с ее открытиями отраслей науки в должном фантастическом антураже. Поначалу, правда, не все тонкости этого мира, давно переставшего быть одним единственным, а также Вихря и других мелочей, но в итоге вы более-менее все равно разберетесь. Финал, как я уже сказал, вышел на уровне, но до «Кристальных ночей» все равно не достает, пусть и совсем чуть-чуть. А читать стоит данный рассказ обязательно всем поклонникам творчества писателя.

И вновь рассказ Грега Игана из сборника «Аксиоматик», на этот раз «The Moat» («Ров»), нельзя отнести к существующей там общей вселенной с «Ндоли»-технологиями и клонированием. И вновь, после совсем недавно прочитанных «Сестер по крови», произведение австралийского писателя-фантаста вышло больше реалистической прозой, нежели научно-фантастической. На этот раз получился сравнительно небольшой рассказ, действие которого происходит в совсем недалеком будущем нашего двадцать первого века. Буквально в ближайшие десятилетия, на родине Игана, в Австралии. На Земля настал период массовой экологической миграции, которая является наследием прошлого грязного века. Мелкие архипелаги и островки Океании вместе с их населением буквально вымирают в пучине озоновых бурь. И это еще без картин происходящего в Азии, Южной Америке и Африке. В поиске нового дома многие жители исчезающих океанических островов ищут приют в Австралии, где набирают силы в связи с этим ультраправые формирования. Главный герой «Рва» работает в одной из немногих юридических контор, занимающихся помощью мигрантам. Через глаза этого персонажа читатель может наблюдать один-два неполных дня его обычной жизни, в которой через несколько угнетающих картин и одну довольно странную сюжетную линию, логичное объяснение которой видно в финале рассказа, Грег Иган пытается донести до нас довольно простую истину — все мы люди, и все мы не просто имеем право на счастливую жизнь, но и обязаны помочь в реализации этого права и другим людям. И возведение стен между человеческими общностями и отдельными людьми, их деление по каким-либо признакам никому не поможет, а лишь ухудшит положение вещей.

Получилось отличное и актуальное особенно в наше время произведение. И в России, и в Европе в целом, да и в тех же Штатах с Австралией. Во всем цивилизованном, а временами лишь «цивилизованном» мире.

На этот раз очередной рассказ из сборника «Аксиоматик» Игана, «Сестры по крови» (или «Кровные сестры»), довольно трудно отнести к общему условному циклу (вселенной) большинства произведений, в него входящих. Тут нет ни клонов, ни «Ндоли», ни устройств для перепайки мозгов. Так что даже очень, ну очень условно — нет. Это отдельное произведение об очень недалеком будущем, где произошло одно заметное событие более-менее локального масштаба и одновременно с этим основное фантастическое допущение «Сестер...» — распространение целого ряда болезней из биологической лаборатории проекта «Монте Карло» (отсюда и название самой болезни). Несмотря на то, что массовую эпидемию и возможное решение проблемы с помощью ядерной боеголовки удалось избежать, некоторые штаммы болезней, предки которой искусственным (в некоторой степени) способом появились в американской военной лаборатории, продолжали гулять по миру. Миру, который изменился после проекта «Монте Карло». Один из них достиг главной героини и ее сестры, которым предложили экспериментальный препарат. Только вот поможет ли он им обеим, да и хоть кому-нибудь? Насколько сильные метаморфозы претерпели все сферы общества после биологической катастрофы современности? Не поразила ли болезнь и их?

Рассказ в целом понравился, хоть поначалу и были немножко другие ожидания. Особенно они были связаны с моей первоначальной догадкой происходящего, которая была не верна в корне — я просто забыл, что сестры-то близняшки. Так что версия об их ложном родстве у меня после этого улетучилась. Уже на середине повествования «Сестры по крови» становятся вполне себе произведением в жанре реализма, где Иган обличает некоторые стороны капитализма, не добавляет научно-популярной и фантастической составляющих, но все также играет под конец с двоякими смыслами. Поэтому произведение вышло несколько не игановским, но с узнаваем почерком австралийского писателя.

Такого необычного мира с иной физикой

Данный рассказ Игана, «Подходящая любовь» (или «Адекватная любовь», или «Из-за любви» — все названия так или иначе передают основную суть рассказа), в принципе можно отнести к общей вселенной рассказов «Аксиоматика» (к которой, как минимум, относятся «Статист», «Учась быть мною» и «Сближение», а как максимум и «Прогулка», и «Аксиоматик»). Ведь и тут появляется доступные почти всем технологии клонирования (из-за этой доступности данный рассказ, скорее всего, идет по хронологии уже после «Статиста»), хотя самих клонов и не называют игановским их наименованием «Статистами». Но схожее описание создания и самих клонов, а также отсутствие явных противоречий с другими рассказами, которые я самолично объединил в некий условный цикл, позволяют присоединить «Подходящую любовь» к ним. Но клонирование тут — не главное фантастическое допущение. Лишь второстепенное, ведь основной сюжет рассказа крутится вокруг довольно необычного и несколько отталкивающего что для главной героини, что для меня способа сохранения мозга ее умирающего мужа. О самой этой возможности, последствиях ее и будет рассказывать далее Грег. Но конец, пусть и вполне логичный со стороны сюжета, лично для меня несколько сгубил мои ожидания, ведь основная фантастическая идея «Подходящей любви» просто великолепна.

Рассказ «Learning to Be Me» («Учась быть мною»), как и другой фрагмент сборника «Аксиоматик», «Closer», описывает будущее, видимо, середину двадцать первого века (упоминаются «сороковые годы»), где массово используется технология «Ндоли». Технология, открывшая Человечеству дорогу к бессмертию. Или же к смерти?.. Именно последним вопросом и задается главный герой этой работы Игана, которому, как и многим другим людям с самого рождения, вживили «жемчужину» («алмаз»/«камень»); запустили в его головном мозге механизм по копированию информации органического разума на кристаллический носитель, коим и является «Ндоли». И по достижении некоторого возраста ему, как и остальным людям с «Ндоли», удалят непрактичный и смертный сгусток нервных тканей в черепе, заменив ее функциями командами прямиком из «жемчужины», которая должна быть точной копией сознания утраченного оригинала. Но так ли похожи записанная личность в «Ндоли» и «я» из мясного разума? Действительно ли после процесса/операции по «переключению» человек остается человеком, или его истинная суть отправляется вместе с вырезанным из головы мозгом в последний путь? Где проходит грань между человеком и записывающим его личность устройством? Грег Иган, ставя подобные интересные и важные вопросы касающиеся цифрового бессмертия (сходные также с юмористическим рассказом Станислава Лема «Существуете ли вы, мистер Джонс?») вовсе и не собирается отвечать на них в своей книге, отделываясь от гнева читателей довольно неожиданным поворотом сюжета, который кое-что все-таки и объясняет.

Новый прочитанный мною рассказ Грега Игана, «The Extra» («Статист»), на этот раз не входит в сборник «Аксиоматик», но своим основным фантастическим элементом — существованием клонов без коры головного мозга — напоминает другой рассказ автора, «Сближение». Опять же, так как и там, и там описана, видимо, одна и та же биотехнология, с идентичным наименованием и там, и там, действия рассказов происходят в одной вселенной. Разве что «Статист» скорее уж приквел для «Сближения», так как здесь еще не появилась техника перемещения сознания в электронный носитель. Произведение напоминает и «Голову профессора Доуэля» Беляева, и «Сброшенную кожу» Сойера, и по уровню технологии перенесения разума стоит где-то посередине между ними. В работе Грега Игана миллиардер средних лет с эпатажными выходками и отсутствием какой-либо нравственности и морали решается из-за некоторых событий первым в мире пройти операцию по пересадке некоторых элементов своего мозга (содержащих его личность) в голову своего более молодого Статиста. Безусловно, подобный поступок станет не просто очередной сенсацией на одну неделю, но и впишет его имя в историю. Только в каком же теле в итоге очнется миллиардер Дэниел Грей?

Действие рассказа «Closer» («Сближение») Игана, если и попытаться включить его в некоторую общую вселенную других произведений сборника «Аксиоматик», происходит в будущем чуть более далеком. Более далеком от простой и обычной перепрошивки органических мозгов наномашинами. Во времена, когда свое «мясное» вместилище сознания можно сменить на более совершенные и долговечные носители, как и в другом рассказе Грега, «Хранители границ». Довольно популярное фантастическое допущение что у данного автора, что у других, но не главное в этом конкретном произведении. Здесь главный герой слишком сильно увлекся проблематикой солипсизма, пытаясь найти способом если и не доказать существование других людей, то хотя бы постараться понять их. По-настоящему понять, став ими. Более всего понять целом и полностью он желает свою возлюбленную, Шиану. Пройдя вместе с ней различные вариации смены тел на свои и клонированные, побыв в мужских и женских ипостасях, да и прожив вместе не мало, они решаются пойти дальше. На эксперимент, в котором они станут одной личностью, чем-то средним между ними двумя, новым, но похожим на них. Только чем закончится для главного героя и Шианы эта новая попытка узнать друг друга лучше? Может ли статься с ними после что-то более худшее, нежели раскрытие неприятных подробностей их прошлого? Выдержит ли любовь полное и абсолютное слияние влюбленных? И поможет ли все это рассказчику воплотить свою мечту о полном понимании другого человека в жизнь?

И вновь неплохой рассказ Грега Игана о недалеком будущем, о его социальных, философских и моральных проблемах. Только в «The Walk» («Прогулка») больше внимания заострено именно на философской стороне в отличие от другого рассказа из того же сборника — «Аксиоматик». В остальным они очень похожи — и фантастический элемент один и тот же (технология перепаивания сознания и «Я»), и Вселенная, наверное, одна на двоих. Здесь автор в короткой зарисовке с несколькими диалогами описывает спор между киллером и его жертвой — провинившемся перед большим и влиятельным сильным мира сего — молодым хакером. Спор, затрагивающий вопрос самой реалистичной возможности жизни после смерти. И нет, не в виде электронной симуляции.

Неплохой рассказ о недалеком и очень вероятном будущем, когда технологии перепаивания/перепрограммирования мозгов на определенный период времени стали дешевыми и общедоступными для всего населения. Развитых и цивилизованных стран, во всяком случае. Теперь можно за сущие гроши стать на несколько дней атеистом или религиозным фанатиком, гомосексуалистом или гетеро, пацифистом или... Или человеком, готовым на убийство. Именно на последний вариант перекройки своего сознания и решился главный герой произведения Грега Игана «Аксиоматик», который несколько лет назад потерял свою жену.

Странно, что на довольно часто упоминаемый в темах о творчестве Грега Игана (и не только) рассказ «Дневник, посланный за сотню световых лет» нет ни одного отзыва.

Через несколько не связанных друг с другом историй мира ближайшего будущего (лишь самый первый рассказ находит свое продолжение в самом конце произведения, являясь логичным завершением для всего «Дневника...») Иган поднимает тему передачи информации из будущего в прошлое, реализации этих квантовых возможностей в технологии и их влияния на человечество. Казалось бы, нетривиально и, даже если это не совсем так, то уж точно из подобной зарисовки можно создать чудеснейший рассказ о важности свободы воли для человека. Может, и иллюзорной свободы, но именно ее присутствие и держит все человечество на плову истории. О чудовищности потери даже иллюзии свободы.

И, в принципе, и концовка об этом... Да и истории сами по себе неплохи — максимум, объемы подкачали. Но нет. Для меня оказалось как-то слабовато. Грег не потянул, как и обычно, литературно, но и научно не вытянул. И фантастическое допущение не такое уж прям оригинальное — Азимов был с «Тиотимолином», к примеру. А более поздние авторы, вроде Теда Чана («Чего же от нас ожидают?») и К. К. Раш («День красных писем»), справились с реализацией этой идеи куда лучше Игана. На мой взгляд, конечно.

Итог. С такой неплохой идеей и повествованием из нескольких историй автор просто-напросто мог выжать больше текста и объема, дать больше мыслей для размышления читателю над столь сложными проблемами, как свобода воли и человеческая сущность. А так, с типичным для Игана суховатым повествованием без особых эмоций, я просто не успел достаточно поразмыслить над всей проблематикой рассказа и выбрать какую-то позицию в столь важном вопросе, центральном в «Дневнике...». А жаль. Могло бы выйти очень недурно, если бы Грег хотя бы в плане объема чуточку потрудился.

Вот она, фантастика моей мечты! Я-а-азь... простите, И-и-ган!

На самом деле больше удовольствия получаешь от существования этой книги, чем от её чтения. Казалось бы, так легко — читай научные журналы, увлекайся коллайдерами, не забывай университетский матан, и вот он — материал на целый золотой век. Но нет, почему-то все по-прежнему пишут про космодесанты, НЛО и прочее «пыщь-пыщь». И вот берёшь книжку, в которой с первой же страницы до боли знакомая петлевая квантовая гравитация в изменённой, отточенной до блеска форме и при этом абсолютно понятным языком...

А ведь риск писателя не только в новой физике. В современном мире писать о далёком будущем мешает не столько трудность предсказаний, сколько невозможность донести очевидный результат до зашаблоненного обывателя. Так что спасибо Грэгу Игану за то, что он не побоялся раскорячиться между мирами и временами. Получилось ли? Не совсем. Чувствуется, как тяжело автору разрываться между тем, как оно сейчас, и тем как оно должно было быть — да что там, скорее всего будет — через тысячи лет. Все эти классические эмоции, интерьеры, попытки героев «заняться любовью», грустить о доме и прочий реализм как-то очень небрежно вяжется квантовыми графами, с «биологией» ново-вакуума, да и с самой внутренней реальностью, где разумные массивы данных живут тысячи лет, меняют тела как макияж, а после смерти восстанавливаются из бэкапа. А что делать? Кто бы издал книгу без бытовухи и половых органов?

Иными словами, «драматургия» в этой книге не самая сильная сторона. Лучшими деталями напоминает Ефремова, внезапно затёртого аполитичностью, худшими — то самое «пыщь-пыщь». Возможно, её, драматургии, даже слишком много — слишком много героев, характеров и отношений, которые не несут особой эйфории, но отвлекают и затягивают темп, а уж финальные интриги так вообще одноходовые. С другой стороны, опять же — как иначе? Издателю нужно зарабатывать на хлеб, а читателю — окунуться и нащупать привычное дно. А книга, может быть, ещё сослужит предтечей новой «новой волны»...

P.S. Не пытайтесь, даже не думайте читать это произведение в оригинале, на английском, зная язык хуже, чем на advanced! Даже если осилите, потом ещё долго будете пребывать в суперпозиции состояний «понял» и «не понял».

Иган как всегда остается верен себе, создавая роман до краев наполненный множеством интересных научно-фантастических идей со скрупулезно выписанными деталями. Уилеровская модель «заряд без заряда», где в качестве элементарных частиц выступают горловины червоточен, дополненная многомерностью теории струн и спиновыми сетями Пенроуза, природные виртуальные реальности на основе плиток Вана, рождение разума в виртуальной реальности из цифрового аналога генома работающих на основе когнитивных моделей Марвина Мински и пожалуй лучшее описание вселенной с дополнительными измерениями, которые доступны восприятию человека. Фактически в романе многие главы превращаются в своеобразные научнопопулярные лекции, где могут затрагиваться темы топологии пространства или работы гравитации, что может не редко вредить динамике происходящих событий. Ну что же, именно за это Игана и любим.

Сюжетно же книга начавшись как роман взросления, переходит в роман катастрофу, а затем в масштабную космооперу покорения вселенных, рассказанную от лица персонажей являющихся представителями человеческой ветви ушедшей полностью в виртуальность. Виртуальное общество жителей полисов выписано скрупулезно и показывает множество вещей, которые дарует подобная жизнь: создание своих копий, управление личным временем, модификация или переписывание собственной личности, управление окружением и т.д. Также затрагивается проблема солипсизма и отношения подобных миров к реальной физической вселенной. Остальные две людские ветви, обитающие в роботизированных телах Глейснерианцы и сохраняющие биологическую форму Плотники, находятся на второстепенных ролях и описаны слабо, хотя плотникам кое-какое внимание уделяют вначале книги, показывая какого генетического разнообразия они достигли.

По сути роман получается панорамой постчеловеческой фазы существования с уходом в экзистенциальные вопросы поиска своего пути и места во вселенной при имеющихся возможностях. Вообщем могу сказать, что это очень хорошая вещь (хоть и специфическая) в которой лишь финал оказался слабоватым, что на мой взгляд тоже типично для Игана.

После продолжительного и глубокого «Отчаяния», я решил залезть в «Карантин». Все-таки книги одного цикла, пусть и условного. Сразу бросается в глаза сходство романов: они словно родственные души, пусть и не пересекающиеся сюжетно.

Итак, у романа есть два основных пласта, которые неравноценны, но существовать друг без друга не могут: сюжет и идеи, – причем второстепенным является именно сюжет. Если берете в руки эту книгу впервые, будьте готовы к тому, что разобраться во всей научной составляющей романа станет первоочередной задачей. А намешано тут действительно много чего. Давайте просто пробежимся по поверхности того, что затронуто в романе и видно невооруженным взглядом:

— вживление в человеческий мозг различных модов (Это привет из киберпанка, и, в целом, идея очень любопытная: представьте, что все полезные утилиты, которые мы устанавливаем на ноутбуки и смартфоны можно установить сразу в голову. Это же научная революция почти во всех областях, связанных с социумом.);

— «Пузырь» как обособленное вмешательство пришельцев в нашу жизнь. (Нечто подобное было в «Спине» Уилсона, но лишь по форме.);

— идеи теологии и теософии, которые уже можно было бы использовать как основу романа, но тут они лишь на периферии;

— идеи, связанные с политикой, миграциями и антропоцентризмом;

— идея «схлопывания», которая здесь правит балом. (Что будет если взять кота Шредингера, «размазать» его на миллион по-разному живых и мертвых состояний, после чего «схлопнуть» его в одно истинное для нас? А если вместо кота взять миллиарды внеземных цивилизаций? Или всю нашу жизнь? Все наши жизни?..);

— эмоции и их влияние на сознание;

— заигрывания с метафизикой;

— социальные эксперименты и эксперименты психологические;

— Фейнмановская формулировка квантовой теории, через которую можно выйти на квантовый алгоритм факторизации Шора и окончательно вывихнуть себе мозг. Или вправить, тут как посмотреть.

Думаете, всё? Как бы не так. Книга как минное поле, где идеи заменяют мины. Не на всех читатель подорвется, но уж если рванет, то рванет как следует.

А теперь давайте вспомним о сюжете, который является проводником между идеями и не более того. Перед нами главный герой Ник, который зарабатывает себе на хлеб тем, что расследует загадочные дела, когда привлекать полицию – не вариант. То есть он кто-то вроде частного детектива. Ника нанимают для выяснения обстоятельств похищения Лауры, девушки с ограниченными возможностями, однако далеко не так просто, как кажется, и незамысловатая детективная схема очень быстро ломается.

Иган рисует очень правдоподобную и продуманную картину мира, основанную на фронтире науки двадцатилетней давности, однако, несмотря на давность, очень сложно сказать, что описанное уже не актуально. Просто человечество пока не вышло на нужный уровень развития, да и не все идеи автора оказались состоятельны с течением времени. Читать книгу интересно, но это очень долгий и кропотливый процесс, а для тех, кому сюжет первичен, и вовсе непреодолимый. Дело в том, что Иган часто отвлекается от непосредственных событий своего романа на научные лекции, в результате чего сам сюжет занимает примерно треть всей книги, все остальное – идеи и размышления.

Рекомендую книгу всем тем, кто не боится твердой НФ и готов потратить свое время и силы для того, что разгрызть гранитный пласт повествования.

Интересно, как этот рассказ взаимодействует с читателем на двух уровнях. Первый уровень — детективный триллер с интересной завязкой. Главный герой, сидя в офисе, получает сообщение о похищении жены и требование выкупа. Ему даже показывают видеозапись с похищенной женой. Вся загвоздка заключается в том, что жена героя сидит дома целая и невредимая. Кто же пытается им манипулировать, а главное, зачем?

Второй уровень — философский рассказ-предостережение. Рассказ написан в 1995 году, и уже тогда Иган довольно точно предугадал, в какую сторону будут развиваться компьютерные технологии. По сюжету рассказа, люди научились сканировать и переносить человеческий мозг в виртуальную реальность, где тот после смерти человека может существовать как полноценный индивидуум. Главный герой общается с копией своей уже умершей матери, и та с нетерпением ждёт, когда уже сын присоединиться к ней в виртуальном мире после смерти.

Таким образом, полная копия человека содержится на жёстком диске, и может вести самостоятельную жизнь. Если оценить сегодняшнюю ситуацию, то легко заметить, что люди волей-неволей оставляют о себе огромное количество информации в сети: личная жизнь, вкусы, предпочтения, переписки... С развитием IT-технологий количество оставляемой и собираемой информации только увеличивается. Так недолго дожить и до полного копирования личности. Что же произойдёт, если вся эта информация попадёт к недобросовестным людям?

Задав этот вопрос, Иган развивает свою мысль, переходя к ещё более монументальным рассуждениям. Что есть человеческая индивидуальность? Что есть любовь к человеку? Любовь к его индивидууму? Значит, ли это, что возможно любить одну только индивидуальность без физической оболочки? Автор даёт довольно неутешительный ответ на эти вопросы. Скопировав свою индивидуальность, человек тем самым её утратит, да ещё предоставит недобросовестным людям новый инструмент манипулирования собой.

При чтении невольно подумалось, что экранизация этого рассказа идеально поместилась бы в формат фантастического сериала «Чёрное зеркало».

Когда сердце начинает биться с удвоенным и больше ритмом, когда лёгкие перестают выполнять свою функцию, мысли путаются, появляется боязнь трёхмерного пространства, очень важно не препятствовать приближению темноты. Пытаться сконцентрировать организм, собрать останки себя и бежать. Бежать во тьму.

Некие воронки, позволяющие бежать, как будто в одном направлении, подобно Зонам из “Пикника на обочине”, нью-сталкеры, совершающие добро теперь не для обогащения, но больше для “счастья всем”, а именно для спасения жизни. Ловушки фильма “Куб”. Связь вероятности и времени. Физически трудно ощущаемо, но красиво.

И концовка. Гейзенберговская.

Один из способов использовать скорость света для экспансии на другие звезды. Сумели заслать нанороботов со скоростью света на чужую звезду. И теперь создана приёмная станция, куда и переносятся копии разработчиков данного вида перемещения в пространстве. Скучно им двоим на безжизненной планете и одолевает их червь созидания — а что, если заслать дальше семя нанороботов с этой планеты по всем звездам Галактики -пусть создаются приемные станции. -аналог «Звездных врат».

Бессмертие. Очень наворостистый рассказ с большим обилием малопонятных вещей и действий. Ну а что делать людям, которым по нескольку тысяч лет. Героине -7000 лет. Теряют ровесников, родственников, друзей. Даже бессмертным тяжело жить. Уход из жизни обставляется вечеринкой с друзьями. Всё-таки уходят из жизни.

Убеждаюсь,что большинство произведений этого автора было незаслуженно не переведено на русский язык. Данный рассказ,тому лишнее тому подтверждение. Во многом центральная идея рассказа перекликается с эссе Т.Нагеля ,,Каково быть летучей мышью''. Только в отличии от Нагеля, Иган мастерски обыграл эту извечную философскую проблему субъективного квалиа.

Мне кажется, данный роман представляет скорее футурологический интерес, чем как художественное фантастическое произведение. Если в «Карантине» была динамика, была завязка произведения, здесь же действия мало, всё достаточно буднично. Положительно то, что произведение без глупостей (как, видимо, и другие произведения автора).

Браво, Филип Дик был бы доволен! А может даже сам Станислав Лем.

На первом слое — это детектив.

Каким образом была вскрыта офисная система догадаться несложно. А вот [i]кто [/i]был похищен? Какого хрена похитители требуют денег, если понятно, что ничего плохого [i]ни с кем[/i] не случится?

На втором слое — это психологический триллер.

Переживания человека, когда он понимает [i]кто[/i] был похищен прописаны достаточно качественно.

На третьем слое — это философская заметка.

Вечные вопросы нереальности реальности, уникальности личности и т.д. здесь иллюстрируется достаточно броско. Ответов разумеется нет, на то она и философия.

Ну и по-игановски фирменная концовка, которая переворачивает все с ног на голову.

Действительно увлекательное чтение!

Спокойное, неторопливое начало настраивает на долгую, и пока, неизвестную нам историю с неизвестным героем. Неспешное развитие событий заставляет строить догадки, о том, какая же задумка у автора... К середине рассказа такая неспешность немного охлаждает интерес, хочется динамики, событий, и вот, долгожданная завязка — знакомство Джона О`Лири с Клейном.

Клейн необычный персонаж, и ты начинаешь мысленно перебирать варианты дальнейшего хода событий, с мыслью, какой автор молодец, такооой сильный поворот сюжета... НО, этого поворота, увы, не случилось.

Рассказ похож на прогулку по лабиринту, где результат зависит от того, какой поворот ты выбираешь... Финал мне не понравился, хотелось другого поворота и другого финала...

Я наконец-то дочитал «Отчаяние» Игана, хотя он всячески сопротивлялся. Теперь, после двух книжек, могу точно сказать: обвинять автора в том, что он производит сухой картон, а не живое слово — никак нельзя. Да, персонажи Игана не более чем антропоморфные функции сюжета, в которых человеческого не больше, чем в шахматных фигурах, но к этому я худо-бедно привык, в конце концов, большинство ныне живущих писателей-фантастов в детстве протащились от Берроуза, Гамильтона и тому подобной пульпы, и теперь занимаются манифестациями своих детских импринтингов. Но Иган-то не сочиняет тупо беллетризированную футурологию, как многие, на слой сюжета он накладывает ажурную схему псевдопублицистики, в которой последовательно, подчиняя чёткому ритму, излагает естественнонаучные, гуманитарные и философские идеи. Эти два слоя не просто параллельны, они взаимодополняют друг друга, резонируют или диссонируют, и совместно образуют очень своеобразный рисунок бытия. Третьим слоем идёт движение мысли. Точнее, конструирование осознания (читателем? автором? надсюжетным виртуальным персонажем, который смутно подразумевается, но не явлен? — вот это последнее дъявольски интересно ощущается) некоторых особенностей Жизни, Вселенной и Вообще. Научный метод мышления и процесс развития какой-то идеи в качестве литературного приёма — это самое сильное изобретение научной фантастики. Но, к моей досаде, Иган вводит в этот механизм в качестве важнейшей детали метафизику. Меня она не то чтобы коробит, она просто неправильно, на мой вкус приготовлена. Скажем, у Савченко в «Испытании истиной (История Тобольского антиметеорита)» метафизика вполне органично легла в естественнонаучный контекст (возможно, потому, что он не был слишком глубок), у Игана же фантастика слишком твёрдая, чтобы безболезненно скрещивать её с метафизикой, отчего последняя постоянно выглядит притянутой за уши. Притом, как мне кажется, обоснование можно было бы обрядить в какие-нибудь псевдонаучные одежды, несостоятельные для вдумчивой логики, но вполне правдивые с литературной точки зрения. Но Иган этого не делает. Он апеллирует, скажем, к квантовому принципу «измеритель влияет на результат измерения» и считает это достаточной лазейкой для того, чтобы протащить волшебство в сконструированную им картину мира. Я тут вижу некоторое шулерство, которое можно было бы благопристойно прикрыть десятком-другим тщательно подогнанных слов. В общем, читая «Отчаяние» ко мне впервые пришло осознание, что писателю НФ, особенно твёрдой НФ, как никому другому, нужно владеть искусством логического подлога и литературной престидижитации — с тем, чтобы в нужный момент сделать несколько отвлекающих пассов и незаметно засунуть кролика в шляпу. Иначе беспощадная логика, взнузданная и спровоцированная у читателя научным методом мышления, которым наполнен весь предыдущий текст, тут же ухватит автора за рукав — и волшебства не произойдёт. Нет, я не хочу сказать, что всё плохо — наоборот, всё у Игана отлично — кроме пары мелочей. Осадочек некоторой неудовлетворённости, и правда, остаётся, но, по сравнению с «Карантином», в «Отчаянии» Иган вырос на целую голову. Местами это сплошной кайф и фейерверки в мозгу, как будто ребёнка запустили в магазин игрушек или кондитерскую лавку. Иган отлично овладел искусством «сделайте мне разбегающиеся глаза». В отличие от Хайнлайна, который в какой-то момент упёрся в невозможность охватить и осмыслить расширяющийся ареал современной науки, и потому забил на НФ, Иган прекрасно имитирует энциклопедические познания и формирует в тексте ударный фронт интеллектуальной волны (что-то наподобие звуковой волны в музыке, изобретенной Филом Спектром). Он может показаться литературно-кособоким, но это не так. Это не баг, это фича, нужно просто понять, как эта птичка устроена.

Первая моя ошибка при прочтении данной книги, была, что я взял читать ее на море. По аннотация, я ожидал такой космические детектив, с заговором на самом вверху, ну и конечно все это под соусом твердой НФ.

Все далеко не так. Это не фантастика. Это больше сборник идей. Философских, социальных, моральных, политических, медицинских, научных, сексуальных и прочее и прочее.

Автор как бы предлагает, смотрите а ведь может быть так, а может вот так, потом все это сам же разносит в пух и прах, и предлагает еще кучу разных идей.

Подчеркиваю идеи абсолютно разного характера.

В тексте очень, очень много научных терминов. Причем вроде сначала все понятно, а уже через абзац, я не понимаю научную подоплеку.

Вторая моя ошибка, я сделал перерыв в чтении. После перерыва долго не смог обратно въехать в книгу. Опять же все термины, идеи и герои, вылетели у меня из головы.

Сам сюжет интересный, затягивает. Присутствует детективная линия.

Но для меня это было сложное чтение.

Эта как смотреть на 3D картинки, которые состоят из множество разных и непонятных элементов. Если долго и правильно смотреть, то глаз начинает видеть картинку с 3D эффектом. (так я и не смог осилить эти картинки). Так и с книгой, вроде что-то прорисовывается,но не полностью. Я не смог понял всей глубины авторского замысла. Чувствую, что круто, но не понимаю всей крутизны.

Может надо будет перечитать лет через 5.

Оценка 8.

Надеюсь потом исправлю ее на 10.

Сильной стороной произведения является целостная картина жизни будущего. Увы, почти всегда в фантастике с этим халтурят. Это как если бы первобытный человек предвосхищал нашу жизнь на уровне использования мегадубинок для защиты от животных и охоты, авторозжига костра и факелов и т. п., в то время как у нас жизнь наполнена совсем не этим. В общем, интересно почитать не просто про некоторые фантастические гаджеты, изобретения, а ещё и увидеть, какой наличие всего этого сделало повседневную жизнь. Это описано убедительно и интересно.

Наверное, не следует браться за данный роман тем, кто не любит в произведениях длинных рассуждений. Здесь это осмысление научной идеи. Думаю, их лучше бы было несколько сократить, хотя какие-то конкретные места для вырезания из текста выделить, вероятно, не так просто.

Детективный стиль изложения. Собственно тема сферы, закрывающей звёзды за солнечной системой, занимает в романе исчезающе маленькое место (чтобы говорить о схожести тематики произведений, где как-то упоминается сфера вокруг Земли, закрывающая от звёзд, как «Спин» Уилсона)

Сама по себе идея рассказа не нова и уже проскальзывала в фантастической литературе: как вырастить свою собственную цивилизацию и почувствовать себя богом. А вот сюжетное решение вполне впечатляет, ибо концовка очень даже реалистична и свойственна человеку, а не богу. Ибо он мечтает о простых вещах: бессмертие, власть, новые технологии... Текст произведения довольно сложный и просто пересыщен наукообразными и сложными выражения, которые так затрудняют чтение и восприятие смысла. Слишком много идей и слишком мало литературы, психологии и действия. Но в целом, вполне читабельный рассказ, хотя и очень длинный.

И еще раз «ребятам о зверятах»... Насколько же все-таки разнообразна природа, насколько неповторимы формы жизни на Земле. Эволюция на протяжении миллиардов лет воздействовала на живые организмы, изменяя их, оставляя свой след в них, и продолжает это делать до сих пор. И зоологические исследования тоже очень и очень разнообразны, подстать фауне нашей планеты. Но иногда исследователи встречаются со сверхактивными проявлениями эволюционных мутаций. Эволюция безжалостна к неспособным выжить, наделяя живые организмы агрессией и готовностью бороться за свое будущее всеми имеющимися под «руками» средствами. Это не хорошо и не плохо. Это так и есть...

«Теранезия» — роман динамичный, медленно раскручиваясь маховиком событий, постепенно набирает обороты по ходу повествования, а последние страницы вообще пролетели «пулей»... Сестра главного героя, молодой биолог-практикант, правдами и неправдами отправляется в рискованное путешествие в группе исследователей на затерянные острова. И главный герой, отправляясь за ней, не просто оказывается в водовороте открытий зоологов, а еще и становится их непосредственным участником...

Но что заставляет его сломя голову следовать за сестрой. Казалось бы, она совершеннолетняя, в группе ученых с опытом, мир современный (в романе описано ближайшее будущее)? Во-первых, он и его сестра родом с этого архипелага, конкретно с Теранезии, откуда чудом сбежав, они чуть не погибли во время вооруженного революционного конфликта. Во-вторых, их родители, собственно, и начали цепь научных открытий, не зря поселившись именно здесь, на Теранезии, ведь именно здесь много представителей фауны, своим существованием упорно опровергающие теорию Дарвина. В-третьих, главный герой до сих пор держит «скелет в шкафу», связанный со смертью родителей. Он хочет вернуться, хочет коснуться прошлого, и все же панически боится Теранезии, и всего, что связано с воспоминаниями об острове детства... Все переплелось в романе в тугой узел, и разрубить его может только поездка в родные места...

Как часто люди боятся чего-то, оставшегося там, в детстве. Фрейд точно бы знал, что ответить на это. И главный герой, не имея смелости выбросить свои страхи «на мусорку», в душе все еще девятилетний мальчик с малышкой-сестренкой на руках, бежит от них. Но убежать от своих страхов никому еще не удавалось, их можно только победить...

Все началось на Теранезии, все там и должно закончиться...

И снова мои шестеренки зашелестели от сай фая. Рассказу стоит сказать спасибо хотя бы за то, что благодаря ему сегодня в салоне вместо выслушивания бабской болтовни про свадьбы и диеты у меня был довольной емкий экскурс в поле Хиггса и фундаментальные взаимодействия с визуализацией. Тетя по соседству покосилась на нас и спросила, не к экзамену ли по физике мы готовимся.

Первое знакомство с Иганом оказалось более чем успешным, и я позволю себе спойлеры, потому как обойти некоторые идеи стороной просто невозможно.

По сути, у этой книги две значимых фишки: заигрывания с квантовой неопределённостью и обход мода верности. Реализация обеих, на мой взгляд, оставляет желать.

То, как главный герой и его товарищи по несчастью путём философских рассуждений, самокопания и подмены понятий преодолели установку верности, было интересно и даже забавно. Нет, правда интересно — я даже восхитился в первый момент. Но, по сути, это огроменная дыра в безопасности, которая должна была быть изначально предусмотрена и заделана. Либо, если её устранение невозможно/нетехнологично, она должна была контролироваться внешне. Например, еженедельные тесты с применением правдосказа.

Неопределённость Гейзенберга же автор трактует следующим образом: на результат наблюдаемого опыта влияет сам факт того, что он наблюдаем человеком. То есть, пока за опытом следит компьютер, у подопытной системы сохраняется весь спектр вероятностей, но стоит к наблюдению подключиться человеку и — эшельме-бешельме — в дело вступает неведомый участок мозга и отсекает все возможные исходы кроме одного. Это было бредово и откровенно скучно. Главный герой в диалогах и собственных мыслях обсасывает эту тему десятки страниц. Одно и то же разными словами. Сам автор невольно дал изумительную характеристику всей этой фантасмагории: «Первая попытка победить физику оканчивается неудачей.»

Теперь о том, чего было слишком мало. Линия жены главного героя, на мой взгляд, обладала громадным потенциалом. Она могла бы совместить глубокое раскрытие персонажей и освещение многий психологических и философских вопросов: одиночество, дуализм человеческой натуры, восприятие нами окружающих и т.д и т.п. Концентрированная вкуснота, но автор просто на неё забил.

Так же лично мне сильно не хватило Детей Бездны. Поначалу казалось, что эти террористы будут принимать гораздо более непосредственное участие в сюжете, и я повёлся. Случись так, это уже была бы совсем другая книга, но тем не менее.

Об общелитературном. Сюжет развивается плавно и равномерно — маршрут его мне не понравился, но динамика выдержана хорошая. Для околодетективной твёрдой нф, разумеется. Герои описаны бледно и безлико. Единственные два броских персонажа (Карен и Лаура) на экране почти не появляются. Мир будущего описан ярко, но однобоко — моды, моды, моды, моды, Нью Гонконг, комар-киборг, моды, моды, моды...

В целом, могло быть и хуже, но, блин, плохо всё.

Сильное произведение, поражающее своим размахом. Иган прогнозирует три параллельных пути развития нашего общества: виртуалы ( живущие в виртуальных мирах, но не теряющие связь с реальным миром, наоборот — при необходимости реализующие самые смелые проекты в «живую»), механический разум и те, кто остался верен материальным формам, хотя с любыми допустимыми вариациями. Но, усмешка судьбы, столкновение нейтронных звёзд, вспышка излучения, и сухая констатация автора — «Век плоти прошёл». Наступил момент для Диаспоры — сотни тысяч копий виртуалов, на космических кораблях, отправились в великую звёздную экспансию. Словосочетание «редко используемые слова» теряет смысл, зачастую только знакомые буквы указывали на то, что текст напечатан на русском языке, количество научных терминов поражает))) Но это не умаляет достоинств романа, в конце концов есть интуитивное восприятие)

P.S. Любителям фэнтези ( хоть белой, хоть тёмной)ни при каких условиях не приближаться к данной книге! Вы сразу поймёте, что Кольцо Всевластия нужно было не уничтожать, а собрать научный конклав и передать этот артефакт знающим людям, на исследование. А явившегося за своим кольцом Саурона, за его явно девиантное поведение, посадить в бокс, оббитый мягким и плотным материалом, и дать в руки Аннигиляцию Вандермеера — дурь дурью вышибают!

Наконец-то преодолел «Отчаяние». Я бы, пожалуй, поставил эту книгу в один ряд с «Ложной слепотой» П. Уоттса и «Радугой тяготения» Т. Пинчона. Правда, поставил бы куда-нибудь с краю, потому что понимать идеи Игана все же проще, он более снисходителен к читателю.

Итак, у романа есть два основных пласта, которые неравноценны, но существовать друг без друга не могут: сюжет и идеи, – причем второстепенным является именно сюжет. Если берете в руки эту книгу впервые, будьте готовы к тому, что разобраться во всей научной составляющей романа станет первоочередной задачей. А намешано тут действительно много чего. Давайте просто пробежимся по поверхности того, что затронуто в романе и видно невооруженным взглядом:

- вживление в человеческий организм различных гаджетов (привет киберпанку);

- развитие фармакологии и общедоступность ее наработок (иметь дома фармаблок – это круто);

- идеи био- и генной инженерии, которые уже можно было бы использовать как основу романа, но тут они лишь на периферии;

- идеи антропокосмологии;

- теория всего, которая в центре всего и которую можно понять без специального образования (правда надо приложить определенные усилия);

- гендерная революция (серьезно, откинуть деление на два пола и сделать их аж семь... при этом уделить еще и внимание аспектам любви в таких условиях – это очень и очень здорово);

- остров с новой формой правления «Безгосударство»;

- развитие геоинженерии;

- развитие журналистики;

- социальные последствия почти каждого научного открытия, каждого фантастического допущения, все рассмотрено со стороны не только науки, но и общества;

- философские последствия;

- проблемы сексизма, шовинизма, расизма, да практически любого притеснения одной группы людей другой группой.

Думаете, всё? Как бы не так. Книга как минное поле, где идеи заменяют мины. Не на всех читатель подорвется, но уж если рванет, то рванет как следует.

А теперь давайте вспомним о сюжете, который является проводником между идеями и не более того. Перед нами журналист Эндрю Уорт, который зарабатывает себе на хлеб, снимая различные научные передачи. Ему поручают снять фильм про новую жуткую болезнь Отчаяние, однако он перетасовывает карты, забирая себе задачу снять фильм об одном из ученых, вот-вот расскажущих миру о новой теории всего. Эндрю еще не знает, какая встряска его ждет. Благодаря тому, что наш герой журналист, большинство идей нам так или иначе становятся понятнее, т.к. разбираемся во всем происходящем мы вместе с ним, читая научные статьи, слушая доклады, размышляя и ища информацию.

Иган рисует очень правдоподобную картину мира, основанную на фронтире науки двадцатилетней давности, однако, несмотря на давность, очень сложно сказать, что описанное уже не актуально. Просто человечество пошло немного другим путем и идеи автора получили иное воплощение, а большинство еще только готовятся получить. Читать книгу интересно, но это очень долгий и кропотливый процесс, а для тех, кому сюжет первичен, и вовсе непреодолимый. Но если дочитать до конца, то пласт научных идей и сюжет сливаются в одну, поистине впечатляющую картину.

Рекомендую книгу всем тем, кто не боится твердой НФ и готов потратить свое время и силы для того, что разгрызть гранитный пласт повествования.

В некоторых рассказах, Иган отходит от привычной для его творчества твердой фантастики. Это как раз типичный пример. Здесь автор, как и в рассказе «Причины для счастья» исследует мировоззрение каждого человека, и то, что оно может сильно зависеть от его окружения. Сложно оставаться собой, когда на тебя давит общество, в данном рассказе это приобрело буквальный смысл.

Довольно забавный рассказ.

1 закон нанотехники: Не причинять вреда организмам, внутри которых наномашины находятся.

2 закон нанотехники: Воскреси Стива;)

Литературным елеем роман обделён, но идея...Иган фонтанирует безумными, бузумно-интересными идеями, и, в меру своего писательского таланта, претворяет их в НФ-романы. Весьма сильное произведение.

Не знаю, кто придумал переводить homo sapiens как «человек разумный». Ведь разум по-латыни ratio. А homo sapiens должно быть «человек понимающий». Понимание — вот удивительная (Розанов посвятил ей восемьсотстраничный трактат, но так и не понял) способность, отличающая человека от прочих существ. Компьютер играет в шахматы лучше человека, но не понимает этого. Собака, безусловно, понимает, что перед ней хозяин, но едва ли понимает, что понимает это. Настоящее — человеческое — понимание рекурсивно. Я понимаю, что понимаю, что понимаю, что понимаю… И чем больше оборотов набирает этот процесс, тем сложнее ответить на вопросы: что значит понять? откуда берется смысл? как мы понимаем? И тогда нам приходится скрывать свое непонимание понимания за словами «наитие», «озарение», «откровение». Так знание встречается с мистикой. Так рождаются миры.

В мире Игана, как и в нашем, понятно далеко не всё. Конечно, к 2055 году люди в полной мере освоили биотехнологии: микроорганизмы производят пищу и топливо, лечат болезни, строят искусственные острова, совершенствуют тело человека и позволяют ему менять свой пол на один из семи, вплоть до полной асексуальности. Многие осознали, что «моногамия, равенство, искренность, уважение, нежность, самоотверженность — чистой воды инстинкты, естественные проявления биологии пола»; следствием этого понимания стало движение техноанархизма и создание Безгосударства — плавучей территории посреди океана, жителей которой объединяет «недопустимость насилия и принуждения» и желание принимать действительно собственные решения, а не навязанные господствующей моралью, правящими законами, человеческой природой или коллективным бессознательным. Но даже они бессильны понять главное: смысл и суть Всего. Даже они всё еще живут в «Эру Невежества». Поэтому и они подвержены Отчаянию — психической травме «частичного понимания».

Тысячелетиями человек стремился понять себя и Вселенную. Да что стремился — живота не щадил! Ради понимания были придуманы все мифы и религии человечества, ради понимания становились философами, мистиками и учеными. Но в какой-то момент над стремлением к истине возобладала конкуренция за обладание ею — и обнаженную статую Веритас каждый принялся рядить в свои одежды — из лучших побуждений, разумеется. Что же получится, если вечную победу одержит какой-то один модельер? Иган ничтоже сумняшеся утверждает, что лучшая из утопий, идеальное общество, расколдовавшее мир до самого его нутра. И «мимо нас, глядя в безоблачное голубое небо, зачарованные его безупречной логикой, шагали люди» Информационного Космоса… Нетрудно догадаться, что имя того модельера — наука, точнее Теория Всего.

Что предлагает миф? Тотальное объяснение (если угодно, «объяснение», но сути дела это не меняет). Что предлагает наука? «Это работает» и «фальсифицируй меня!». Стремление же построить теорию, способную охватить и раз и навсегда объяснить «всё на свете: от бабочки-поденки до сталкивающихся звезд», ничем принципиально не отличается от желания мистика знать «неба содроганье, и горний ангелов полет, и гад морских подводный ход, и дольней лозы прозябанье». Ведя на протяжении всей книги глубокомысленные беседы о Теории Всего (например, о четырех фундаментальных взаимодействиях, о десяти измерениях, о симметрии допространства), Иган так и не признался в главном: Всё — это всё познанное (или хотя бы предполагаемое), однако нельзя построить теорию абсолютно неизвестного, немыслимого, нежданного. А такого — кто возьмется доказать обратное? — полна Вселенная, да с горочкой.

Тем самым Иган переворачивает метафизику с ног на голову. Религиозные сектанты отстаивают у него хоть какую-то трансцендентность (а по сути защищают теорему Гёделя о неполноте любой системы), ученые же придумывают теорию, «которая сама себя доказывает, сама себя защищает от нападок, устраняет конкурентов и никакой критики не допускает». Ясный, последовательный, в чем-то даже героический сциентизм Игана оказывается скроенным по мерке классической религии, так что неудивительно, что понимание главным героем Теории Всего явилось мистическим озарением — «единым вздохом» и «громом с ясного неба». Как, в конце концов, может журналист в одночасье стать физиком? А вот испытать религиозное пробуждение — ничего удивительного.

Что же возвещает нам новый пророк Информационного Космоса? Не более чем старую истину софистов о человеке как мере всех вещей, возведенную в превосходную степень в качестве сильного антропного принципа: наблюдатели необходимы для обретения Вселенной бытия (формулировка Уилера). Понимающие, разумеется, наблюдатели, не компьютеры или собаки. Такой полностью понимающий наблюдатель (я бы даже ввел аббревиатуру: ППН, уж больно идея хороша) «объясняет и тем самым создает» реальность. То есть садится на трон бога-творца. И вновь мы слышим отголоски давней мифомечты человечества быть «как боги, знающие добро и зло» (читай: фундаментальные принципы мироздания).

Психологически это объяснимо: неуютно жить в незнакомом, значит враждебном мире. А понятнее всего то, что тобой же и создано — с нуля, по винтику. На существование же в незнакомом мире — более того, мире, который множит свою неизвестность, громоздит чужеродность и смеется над попытками его понимания — нужно еще отважиться, решиться, выковать волю. Отчаяние и отвага — как далеко оказываются разнесены эти антонимы, и как символично, что свой роман Иган — при всем его техно-оптимизме — назвал именно первым словом! В оригинале, впрочем, distress — страдание, несчастье, но смысл тот же. Страдание требует лекарства, которое тут же появляется под видом Теории Всего, отвага требует сопротивления, неизвестности, бездны. Отвага — вот кисть того творца, который рисует не мир, но миры, причем начинает не с фундамента, а с широко распахнутых окон. Sapienti sat. Прочее дорисует воображение.

По Игану, наука объединяет, культы разъединяют. В этой плоской дихотомии не хватает третьей стороны, дающей реальный объем, — искусства. Девятая симфония объединяет разных людей не хуже, чем ОТО. Рискну утверждать, что она еще и глубже, чем ОТО. С точки зрения всё того же понимания. Ведь в понимании любой физической теории можно выделить лишь несколько ступеней — от проникновения в смысл словесных фиксаций до постижения сути формул и выведения новой теории, делающей старую своим частным случаем; напротив, музыкальное произведение принципиально неисчерпаемо — его освоение может начаться с воздействия на еще неокрепший разум младенца, чтобы продолжиться бесконечным погружением в бесконечный мир художественного творения. Нельзя, однако, написать симфонию, которая бы включила Девятую как свой частный случай. Но можно ввести в свою симфонию ту или иную тему Девятой, дабы отсылки породили новые смыслы, множащие новые понимания.

Нет, я не против Теории Всего (известного). Более того, убежден, что когда-нибудь эту теорию превзойдут Теория Совершенно Всего и Теория Уж Теперь Точно Всего (с дополнениями). Но если Теории Всего и суждено повлиять на всех, не перспективнее ли выразить ее не «хитросплетением слов и уравнений», которые, по мнению нашего героя-журналиста, «без труда выводятся математическими методами», но музыкальной темой, сколь всеобъемлющей, столь и общедоступной (не теряющей при этом своей бездонной глубины)? Фантастика? А все ж не мистика! У Игана четырехлетние малыши, уже усвоившие Теорию Всего, бодро, словно дети Дюны, читают доклады об Информационном Космосе; я не знаю, как впитываются с молоком матери уравнения, но музыка действительно может быть понята сознанием еще и не родившегося ребенка. И пониматься вновь и вновь, по мере его взросления. Так открывается уже не Информационный, но Творческий Космос, в котором есть место всем, а не только физикам (и их поклонникам). Так понимание становится настоящим принципом созидания, а не только объяснения. Так отчаяние от того, что ars longa, vita brevis, сменяется отвагой бесконечного движения навстречу новому.

Ведь понимающему достаточно.

Когда Джина уходила от Уорта, она обвиняла его в безэмоциональности. что даже в таком кризисном этапе их отношений он действовал головой, а не сердцем. То же самое я могу сказать и про книгу. В ней нет места ярким краскам и чувствам, напряжению или эмоциям. Это такая смесь детектива с науч. попом, где больше второго гораздо больше первого. Во время чтения постоянно чувствуется отстраненность автора, он как сам Уорт наблюдает и освещает события книги без, оставляя свою оценку происходящему за кадром. Но если главный герой был по описанию в своем деле хорош, то Иган в плавном повествовании себя с наилучшей стороны проявить не смог -переходы от одной сцены к другой очень резкие, рваные, периодически даже путаешься в происходящем. Вот герой идет по пляжу, как в следующий момент его уже крутят водолазы, а через десяток страниц уже идут полномасштабные боевые действия. О динамике, разумеется, речь и не идет, не про то книга.

Справедливости ради, когда Иган не пытается играть в остросюжетный триллер, а неторопливо и со смаком описывает конференцию, то читается на-ура. Сложные конструкции, детально описанные теории и даже формулы вплетены в текст хорошо, и не смотря на то, что я частенько буксовал и перечитывал абзацы, чтобы понять, интерес это не отбивает.

Но, к сожалению, чем дальше, тем было хуже. Антропокосмологи в книге очень убедительно выстраивали свою логику ТВ и Ключевой фигуры, неспроста Уорт не смог обыграть их на этом поле. Иган точно так же обыграл свою идею ТВ, сведя ее к какому-то сферическому солипсизму, под конец у меня вообще сложилось впечатление, что это все интеллектуальный онанизм. Хорошо, что хоть чувства меры хватило, а то на моменте, когда Уорт начал познавать теорию, я начал вспоминать часть книг из цикла Трое из леса (там два героя познав и приняв мир смогли летать в космосе, питаться излучением и материей и творили прочий бред).

В общем, начали за здравие...Финал мне решительно не нравится даже не смотря на кучу оставленных без ответа вопросов по сюжету и логике.

Довольно неплохо.

Не супер, не откровение, но из тех книг, которые можно рекомендовать. Тут и научная линия присутствует, и легкая детективность сюжета делает текст более бодрым.

Короткая, отличный вариант, если хочется почитать что-то яркое и увлекательное, не впадая в многонедельный марафон.

Скажу честно, книгу не читал :(, так как отсутствуют издания на русском языке!?

Было единственное издание с достойным переводом от К.Стешевски в количестве 30 экз. Считаю такое положение дел просто ПОЗОРОМ для остальных издательств!!!

Или это умышленное сдерживание развития или не знаю, что еще...

Уважаемые издатели, если вдруг кто из вас сюда заглядывает, то пожалуйста примите к сведению и начните издавать Грега Игана на наших просторах!

P.S. Удалите этот комментарий, если он неугоден. Просто не знаю, где еще взывать..

Рассказ изумительный,и идея его -что случится с этикой,нравственностью человека,получи он (пусть и «научным»,но по сути-волшебным путем) дар увидеть мир «обьективно».

Рассказ даже не совсем фантастика. Главный герой получат зрение от третьего лица, как в компьютерных играх. Известно множество таких причудливых нарушений работы мозга, как описано в рассказе. Действие рассказа вполне могло происходить в наши дни.

Великолепный научно-фантастический детектив.. 9 баллов..

Иган славится своими сюжетами с лихой научной составляющей, с теориями обгоняющими свое время на 10-ки лет вперед.Взявшись за очередной роман мэтра нф через несколько страниц я начал немного ''пробуксовывать'', но не из-за обилия различных научных терминов, а ввиду не очень убедительного и живого гг. В начале романа, при монтировании сюжетов про гениального ученого, мне было более менее интересно следить за метаниями гг, но когда Уорт переместился на остров Безымянный , мой интерес словно бы растворился в каком-то вялотекущем копошении гг с Вайолет Мосалой и картонными попытками ее устранения. Но как только на острове началась война и Уорт стал догадываться о истинной причине возникновения вируса отчаяния стало в разы интересней.

Итог. Иган является блестящим генератором нф идей, от которых у нормального человека может случиться неконтролируемый приступ математической паники), но вот в создании живых образов людей их взаимодействии и уж тем более в их психологических портретах Иган ох как далеко не преуспел. Те же отношения между Уортом и асексуалом (человек без признаков пола)Акили Кувале выглядят притянутыми за уши и неуклюжими.Закрыв глаза на персонажей можно рекомендовать книгу всем любителям качественной нф с оговоркой на взаимоотношения гг-ев.

Поддержу автора десяткой, хотя он почти окончательно развенчал мою веру в Бога) Его идеи о Теории Всего должны стоять на переднем крае современной научно-философской системы. Мастерски написанное произведение. Нет слов. Я в восторге!

Не плохой роман про будущее. Но братцы, читать-то его совсем невозможно! В свое время я ругал Ложную слепоту, но там хоть текст читабелен. Здесь я продирался сквозь занудные, растянутые монологи различных персонажей, которые говорили совершенно одними и теми же поучительными словами. Я, как и главный герой, местами не мог понять ни одного слова Вайолет Мосалы! На мой вкус через чур все монтонно, заумно и совсем не интересно.

К концу книжки я был в полном ОТЧАЯНИИ. И, честно говоря, просто думучивал текст, ожидая когда эта унылая книга кончится.

Прочитал вчера. Для меня — первый роман Игана. До этого были лишь рассказы и повести.

Хочется отметить, что определенные схожести с о«Спином» Уилсона есть. Ну, во-первых, конечно, само поле, закрывающее от человечества звезды — правда, в «Карантине» оно размером с Солнечную систему и даже больше, а в современном произведении закрывает собою даже Луну. На этом, в принципе, общие признаки у двух романов заканчиваются — ах, да, остается еще кое-что. В произведении Игана всплывает персонаж, не главное действующее лицо, под фамилией Дюпре. Напомню, что в «Спине» Тайлор Дюпре — главный герой, от чьего лица идет повествование.

Нет, я не думаю, что уважаемый автор «Спина» что-то у кого-то «изъял» — просто решил обратить внимание на эти два моментика. В остальном, очень различные произведения, с разными акцентами, смыслами и развязками. Спин-поле в том же «Карантине», надо заметить, в итоге не исчезает, а установили его «размазанные» пришельцы, частью которых, возможно, являются и люди — дело в том, что, оказывается, люди, по сюжету романа, единственные во Вселенной существа, которые могут наделять «неопределенные», «размазанные» частицы-кванты «определенностью», «схлопывать» их — этим мы, одним взглядом, погубили многие возможности нашей Вселенной, даже целые космические империи и расы. Вот и было решено пока заключить нас в непроницаемый Пузырь.

На этом сюжет, правда, не заканчивается, но, в принципе, это основа романа «Каратин» Игана. Надо заметить, что в произведении довольно мало действий. Больше размышлений героя, иногда, как мне кажется, лишних, что отягощает текст. В этом смысле выигрывает «Спин», но идеями, конечно, «Карантин» Игана.

В фантастике последних лет много о будущем. Об освоении планет, колонизации, звездных войнах. Но, как правило, ничего о том, в каком обществе нам предстоит жить. А если и рассматривается этот вопрос, то предлагаются лишь варианты уже существующих или еще хуже — существовавших — социальных решений.

Это всегда меня смущало — упорное воспроизведение пройденного. Неужели, общественные институты, форма управления, принятия решений и воплощение их в жизнь останутся прежними, когда измениться практически все: технологии и сама биология, отношения между людьми и их взаимодействие? Уже сегодня заметны изменения: сетевые и информационные технологии, биомедицина и другие достижения дают такие возможности, которые еще десять лет назад представить себе было невозможно.

Иган — редкий писатель, берущий на себя смелость рассматривать социальные и философские проблемы, которые порождают научные и технологические достижения. И не просто их обозначает — рассматривает различные возможности и варианты решений, ищет «подводные» камни и расставляет флажки, предупреждающие об опасности.

А их на нашем пути становится все больше. Казалось бы, наука и технологии должны облегчить нашу жизнь. Но они же порождают и новые опасности. «Баланс может разрушиться тысячей разных способов: появятся мутанты, искусственные жизненные формы вытиснятся природными, фаги уничтожат бактерий, климат изменится и покачнет экологическое равновесие. Весь невероятно сложный механизм нужно постоянно проверять. Его нужно понимать».

Об этом понимании во многом и говорится в этом романе. О глобальном — о Вселенной и ее законах, о том, как законы Мироздания влияют на обычную жизнь. О частном — технологиях и их влияниях на все современное общество и жизнь отдельных людей. О том, что есть цивилизация и какие пути открывают перед ней научные достижения, и стоит ли нам упорно цепляться за свое биологическое наследство в виде древних инстинктов и впечатанных в генотип программ поведения. Все это подробно, с различных позиций и точек зрения.

Все это интересно, поскольку описанное «близкое» будущее может наступить значительно быстрее, чем мы ожидаем. Но вот подача материала мне не понравилась совершенно.

Мне оказались глубоко чужды рефлексии, фобии и истерия главного героя, его метания, странные этические решения и муки самоидентификации. Меня не убедил рассказ о перерождении эгоистичного, лишенного четких моральных принципов, избалованного технологиями героя в способного сознательно рискнуть своим благополучием и жизнью «ради блага всего человечества» Создателя целой Вселенной/Большая неудача для Вселенной — Создатель — журналист! А мы то мучимся, почему все такое... э-э-э.. странное, какое оно есть!/. Как и не смогли меня увлечь проблемы взаимоотношений полов, столкновения религиозных и политических сект, терроризма, в основу которого положены философские разногласия. Все это возможно, но выведенное в первые строчки хит-парада стоящих перед человечеством проблем, воспринималось, как то, что обычно определяется, как «с жиру бесятся». Тем более, что только часть из поднятых проблем четко определены. Большинство же лишь обозначено — схематично и кратко.

Но это только часть претензии. В конечном счете, это право автора и его восприятие мира. Но вот с чем не могу согласиться, так это с без альтернативностью решений. Наличие Единственно Возможного Пути, как и Ключевой фигуры в любом ее воплощении, настораживает и ввергает в настоящее Отчаяние. Мне было бы ближе расширение возможностей и открытые пути, чем жестко застывшее и неизменное прошлое, настоящее и будущее. Хотя автор и попытался откреститься от этого — «Воспринимать единую истину ТВ можно по-разному – вариантам несть числа», но опять через абзац — «Ничто не оставалось непонятым. Никаких загадок, никакой магии». И это выход? Или это и есть Отчаяние? По мне, так вопросы порой важнее ответов, путь — достижения цели. Но это уже мое мнение и мой взгляд на Вселенную.

Роман хорош в первую очередь тем, что автор так сказать «в теме», в «доску наш» и т.д. Иган приверженец твердой НФ, к которой я всегда относился с пиететом. Но вот почему-то этот роман меня не захватил, не тронул, не поверил я в него. Мелочи и детали, которые описывает Иган, те да, приносят определенное удовольствие. Читая роман через 20-ть лет после его написания, когда информационные технологии ушли далеко вперёд, понимаешь, что Иган чувствует очень тонко и смотрит в нужном направлении.

Иган описывает мир близкого будущего, где правит баллом информационное медиа поле и те, кто его контролируют. Преподнесение информации массам основополагающая задача. И тут на первую роль выходят журналисты нового поколения, которые сами являются «камерой» и записывают/интерпретируют, а затем монтирую и выдают на всеобщее обозрение нашу реальность. Главный герой романа один из них, и как мы узнаем, один из выдающихся. Другой вопрос, который мне был непонятен, это почему он зарабатывает относительно скромные деньги за свою работу, что даже в одиночку не может обеспечить себе хорошую квартиру, когда расстается со своей девушкой и бросается на новый проект в первую очередь из-за денег. Мне кажется, что такие журналисты в новом мире обязаны зарабатывать более чем выше среднего. Но не суть. Проект, который заканчивает главный герой в начале романа, вызывает интерес и задает очень хороший тон, но, к сожалению, дальше этот проект забывает и начинается основная ветка романа.

И вот стержень романа, его идея Теории всего и уж извините за маленький спойлер – Ключевая фигура, меня что-то совсем не захватили. В концовке так вообще хотелось закричать: «Не верю!». А если ещё учесть, что параллельно с этим активно развивается линия асексуальности в мире будущего на примере второго/второй героя/героини романа, что для меня сильно спорно, то привкус остается от романа какой-то кисловатый. Самая идея перехода от двух полов к пяти, если я не ошибаюсь, интересна и затягивает в какой-то момент, но вот развитие именно главного героя в этом аспекте как-то лично у меня вызвало какое-то недоверие.

В целом, я не жалею потраченного времени, потому что есть детали, которые приглянулись более чем, но записать Игана в когорту любимых писателей НФ после Отчаяния не могу.

Мне хотелось бы оставить «за кадром» чисто научно-фантастическое допущение о «практическом использовании квантовых состояний для достижения определенных целей». Как и маньяков, стремящихся в очередной раз осчастливить все человечество. Как и рассуждения о моральных аспектах совершаемого нами выбора и последствиях для Вселенной наших ежесекундных действий.

В конечном счете, все на макро и микро уровнях идет так, как положено, задумываемся мы об этом или нет. По большей части, простому обывателю все равно, кто там «размазывается», кто «схлопывается», пока все идет привычным порядком. С этой точки зрения описанный мир — лишь занятное, пусть хорошо прописанное и от того вполне достоверное, но все же фантастическое допущение.

Мне же хотелось поговорить о совсем другой составляющей повествования, которая в нашей с вами реальности уже не кажется такой фантастической, как, к примеру, лет 10-20 назад. Я хочу поговорить о модах — нейропрограммировании, до которого уже рукой подать.

Оно, конечно, чрезвычайно соблазнительно- сделать себя немного лучше. Острее память, слух, зрение, точнее реакции. Получить по-настоящему свободный доступ к информации, без медленных посредников и мучительных опытов овладения методикой, без длительных и утомительных часов обучения и закрепления.

А кто не мечтал о том, чтобы не испытывать скуку и утомление от монотонной работы, выполнения одних и тех же, повторяющихся день изо дня действий, несомненно важных, но таких удручающе однообразных, притупляющих внимание и память? Вспомните, сколько несчастий приключилось и сколько человек погибли только потому, что кто-то потерял бдительность, не выполнил инструкцию или просто устал таращиться на панель управления или в экран?

Или эта непроходящая боль утраты, преследующее чувство вины, отравляющие каждое мгновение жизни, превращающие каждый миг в ад, из которого не вырваться? Почему бы не помочь себе забыть, отодвинуть происшедшее в самые дальние уголки сознания, чтобы продолжить жить, не оглядываясь на перенесенные страдания?

Я думаю, что мы сдадимся сравнительно быстро, добровольно и массово. Уж больно соблазнительный путь, отвечающий нашим самым глубинным желаниям, нам предложат. И, думаю, положительный эффект — безопасность, покой, управляемость- перевесят негромкий предупреждающий шепоток, который будет нудно твердить об опасности. Ведь мы всегда уверены, что контролируем все последствия.

И вот вопрос. Когда мы также добровольно и массово согласимся, что есть ситуации, когда неприкосновенность личности не есть обязательное условие существования общества. Сколько времени потребуется, чтобы согласиться с тем, что вторжение в сознание не есть насилие или преступление. Это ведь так легко оправдать требованиями безопасности, законности и даже милосердия. И что это будет в результате- мягкий вариант азимовской «Профессии» или жесткий вариант «Сытина» Черри?

Вот какой аспект этого романа, который почти теряется на фоне тайны изолирующего человечество Пузыря или масштабной игры героя с вероятностями, мне хотелось бы подчеркнуть. Когда там еще прилетят к нам инопланетяне или ребята из других вероятных Вселенных, когда там на практике сможем применить законы квантовой механики — это будущее еще неопределенно далеко, но другое, то, когда сможем программировать нейроны в своих мозгах — уже вполне видимое. И думать о нем лучше уже начинать сейчас.

Мое знакомство с творчеством Игана произошло с полгода назад, и он сразу привлек внимание скрупулезным подходом к реализации своих идей, которые и без того новаторские. При этом идейный субстрат замешан на науке. После «Карантина» новость о издании третьего романа из цикла «Субъективная космология» стала первоочередной в моем личном рейтинге.

Итак, сразу скажу, что этот роман не связан ни местом действия, ни персонажами с «Карантином», поэтому его можно смело читать не боясь отсылов к хронологически ранним произведениям цикла.

В предыдущих отзывах подробно написано что основной темой романа является инженерное дело в различных областях науки: биоинженерия, генетика, медицина и даже социология. Да, основное место действия романа — Безгосударство, это продукт инженерной социологии. Полностью искусственный остров, жители которого увидев своими глазами за счет чего он существует создают общество построенное на личностных взаимосвязях, упразднив таким образом госаппарат. Но это не анархия, каждый четко сознает, что если он будет выбиваться из общего социального ритма это может привести к гибели всех проживающих на острове.

Опустив инженерную часть я уделю внимание философскому аспекту. Этот роман — гимн анпропоцентризму. Задатки этого проявились у Игана еще в «Карантине», когда он ставит человека выше любого существа во Вселенной, потому что он способен «схлопывать» все вероятностные ответвления в пространстве-времени, оставляя лишь одну реальность. В «Отчаянье» Иган идет дальше. Человек даже не центр Вселенной, а ее создатель; через трансформацию сознания в процессе обоснования всеобщего закона происходит образование Вселенной. Это на мой взгляд является основной мыслью романа, которая формируется постепенно.

Фундаментальные науки пытаясь объяснить с чего все началось, упираются в критическую точку во времени за которой невозможно ни понять ни сформулировать общеизвестные законы: гравитации, давления, расширения вещества, синбиотические связи и т.д. Эволюция научных законов и формул объясняющих природные явления логически укрупняется с каждым новым витком познания и подходит к так называемой Теории Всего. Этот закон должен объяснить все природные явления независимо от иерархии: от деления ядер в молекуле до полета птицы. Человек, объясняющий этот закон автоматически становится Ключевой фигурой и проматывает эволюцию Вселенной от начала до конца, или от конца в начало. Что же произойдет после этого? Не исключено, что конец Вселенной.

Сюжет строится на столкновении чистых ученых и метафизиков, которые пытаются не противопоставлять науку и религию. Ведь все культы по сути являются религией, не зря они ориентируются на учения Карла Юнга — основателя теории коллективного бессознательного и Пьера де Шардена, который показывал, что эволюция не противоречит христианству.

В романе есть любопытный персонаж Акиле. Это асексуал, удаливший вторичные половые признаки. Он интересен манерой восприятия и становится ясно почему он защищает Ключевую фигуру. Для адекватности восприятия мира необходимо удалить нейро-биохимические раздражители, а таковыми по его мнения являются не только наркотики, но и религия и секс. Цитата «все они вызывают привыкание, все сопровождаются эйфорией, все опьяняют — и все одинаково бессмысленны».

Для того, чтобы главный герой перестал рефлексовать ему необходимо принять себя таким каков он есть. Для того, чтобы стать Ключевой фигурой, понять Теорию Всего и не сойти с ума нужно принять факт, что Вселенная существует. Без всякой мистики о высших существах. Странно, что в классификации не фигурирует пункт «антирелигиозное».

Многогранное философско-научное произведение, которое будет интересно всем любителям твердой фантастики.

Отличный научно-фантастический детектив с загадочным похищением, частным сыщиком, террористами и корпорациями! А также квантовыми парадоксами и свободой воли...

Читается довольно-таки легко. Как мне показалось, Иган в этом романе менее сух, чем в малой форме.

Сложный и увлекательный роман.

Не так страшен оказался Иган, как его малюют. Я-то думал будет нечитаемая мутотень. Слегка нервничал. Всё-таки первая встреча с автором. Ну чтож, удачно получилось. Втянулся. Увлёкся. Проглотил. Хочу ещё.

Серьёзные отзывы уже написаны, ограничусь этим.

Забавный момент. Помните Нео? Ну того самого, из Матрицы. Когда он осознаёт себя избранным, и окружающий мир предстаёт в виде «зелёных циферек»? Так и лез этот кадр в голову в момент когда... А, ладно. Без спойлеров, так без спойлеров.

Единственное, что меня интересует сейчас, это понял ли я весь замысел автора в той полноте, как он задумывался. Ибо пораскинуть мозгами есть над чем. Кажется в большинстве своём понял.

Впрочем, возможно, это лишь та самая зона Ламента в действии.

Неплохой роман про будущее, про то, как там будет все устроено. Показанный вариант вызывает доверие, вполне так может быть (ну, с поправкой на время написания. Мобильная связь показана неубедительно). Загадка, возникающая перед героем, интересна. Но где-то после двух третей романа что-то меняется, темп, настрой и ощущения становятся уже не такие. В целом неплохо, но вот не удержался автор до конца на уровне.

«Отчаяние» это представитель достаточно редкого на текущем книжном рынке жанра — твердой научной фантастики . Грег Иган является одним из лидеров этого направления , и это всего лишь второй официально переведенный на русский язык роман (не считая малотиражек)

Представитель очень достойный . Но ... Возможно это не совсем корректно , но мне достаточно трудно оценить этот роман без сравнения с другим произведением , которое я считаю эталонным в жанре твердой НФ — «Ложной слепотой» Питера Уоттса .

И в том и другом произведении огромное множество идей , причем достаточно сходных — гендерный трансферинг , модификации сознания , биотехнологии пронизавшие все общество , киборгизация и т.п. . Причем взгляд на эти проблемы весьма часто достаточно схож . Я почти уверен что Уоттс был знаком с этим романом и в своем произведении увидевшем свет десятилетие спустя в чем то решил поспорить , в чем то углубить а где то рассмотреть проблему с другой точки зрения . Действие в романе Игана происходит в 50-е годы 21-го века . В романе Уоттса в 80-е . Мне кажется, что если бы не Слияние, мир Игана в конце концов пришел бы к тому что показывается в «Ложной слепоте» , но по желанию автора переход в Технологическую Сингулярность перешел раньше , и в общем достаточно мягко

Но огромное количество идей заложенных в «Отчаяние» сыграло с романом и пару плохих шуток

«Алмаза» не получилось ... Количество не перешло в качество , и вопрос не в том что некоторые идеи не проработаны недостаточно хорошо , просто внимание распыляется между ними , не очень хорошо получается воспринять целостную картину .

Ну и во многом наверное дело в том что роман дошел до нашего читателя почти двадцать лет спустя после написания . При чтении постоянно ловишь себя на мысли что все это , где то , у кого то уже читал . Вопрос даже не в плагиате или в том что кто то позаимствовал идею , а в том что «Отчаянии» этих идей слишком много , и просто из статистики кто то об этом писал (рано или поздно) . Кстати собственно Слияние очень напомнило мне формирование Локона Ампары в последнем романе Сергея Павлова (изданном примерно в то же время) . Вероятность того что авторы были знакомы с произведениями друг друга нулевая .

Не смотря на отмеченные недостатки (а недостатки ли ?) , «Отчаяние» очень достойное произведение и рекомендуется к прочтению каждому любителю твердой научной фантастики

Отличная твердая научно-философская фантастика. В основу романа автор положил фейнмановскую трактовку квантово-временной теории. Этот роман не легкое чтиво, не только ввиду серьезной физической основы, но и многочисленных диалектических отступлений от основного сюжета.

Роман начинается как детектив в киберпанковском антураже, но это лишь номинальная завязка, видимо с целью заинтересовать читателя. Философско-социальные парадоксы начинаются с описания возникновения пузыря: здесь представлены все общественные конфессии, от религиозных до террористических, активно выступают анпропоцентричные группировки и различные фанатики видящие в Пузыре начала Конца света.

Далее экшн сходит на нет и повествование превращается в физико-философский трактат, отягощенный многочисленными моральными дилеммами. Плохо ли это? По мне так нет, автор написал то,ч то хотел. Если вы ищите движухи, то этот роман не для Вас.

Все, что касается принципа «схлопывания» все предельно ясно и можно выразить одной фразой: многовариантность временных линий/потоков нивелируется мозгом человека, который в итоге и определяет тот самый единственный выбор. Пока человек не знает об этой своей способности он спокойно живет. А вот Нику пришлось испытать череду моральных угрызений совести за уничтожение иных сущностей и существ (в т.ч. себя самого), возникающих в процессе размазывания вариантов. Трансформация мышления Ника описана гениально. Как он выбирает единственный верный вариант, как определяет какой Альянс истинный — «то что мне кажется Истинным, то и есть правильно».

Отдельно отмечу идею модов, эдаких программ, которые могут регулировать человеческие эмоций, подавляя или наоборот усиливая отдельные качества: если ты охранник то у тебя акцентируются реакция, регулируются биохимические процессы в организме. Если ты секретарь то повышается уровень сосредоточенности и т.д.

Достаточно интересная идея, которая в настоящее решается медикаментозно.

Порекомендовать могу желающим погрузиться в серьезное чтение, требующего внимания и сосредоточенности. Тем кто хочет просто развлечься и убить время лучше выбрать другую книгу.

Прочел с интересом, но без восторга.

С одной стороны, имеем сюжет, в котором персонаж вводится и затем попадает, не играя особой роли в дальнейшей истории (Видимо, Джулия Дэхгани нужна автору исключительно как человек, который возразил бы Даниэлу и таким образом озвучил одну из ключевых проблем рассказа).

С другой стороны -- интересная идея с эволюцией ИИ, причем реализованная не в лоб, поданная в развитии. Но как художественный текст, а не просто беллетризация идеи, рассказ, имхо, «не докручен». Или следовало больше внимания уделить истории персонажей-людей, или сократить ее до минимума.

Говорящее название -- отсылку к Хрустальным ночам -- А. Новиков не заметил; а здесь ее следовало бы хотя бы в конце рассказа откомментировать в примечании, это один из ключевых моментов для понимания авторского месседжа.

Все-таки здорово, что находятся авторы, которым удается вырасти их коротких штанишек атомпанка Азимова-Хайнлайна и смотреть в Тардис постсингулярного будущего без защитных очков. Правда, и читателю приходится несладко. Даже переходные лайт-версии вроде Винджевского Конца радуг требуют определенной работы над собой. Да, главное в них – не технические кундштюки и футуристические картинки, а алгоритмы решения вопроса о перспективах человеческой общности и отдельного индивидуума в таком будущем. Однако вторая часть без первой – ничто, поскольку превращение homo sapiens в homo postsingularis идет не от биологии или развития скрытых способностей, пусть даже технологическим путем, как у Уэльбека или Стругацких, а от внедрения новейших цифровых или – дальше-больше – квантовых технологий.

Это убедительно и эвентуально верно. В конце концов, квантовую механику (логику, etc.) придумали боги, чтобы иметь шанс существовать и не умереть от скуки всеведения. Только таким путем можно преодолеть множество парадоксов, научиться создавать камень, который невозможно поднять. Поэтому создатели постсингулярных миров предлагают своим богоперсонажам играть в игры, развивать неочевидные теории, ставить мысленные эксперименты, разговаривать с китайскими комнатами, как Уоттс в Ложной слепоте. Своеобразный апгрейд приема «нечто в темноте», когда это нечто, вроде, и называют, пощупать можно, но от этого оно не становится читателю понятнее и ближе. Роршах в темноте, ужасная живомертвая кошка в обскуре.

Что касается действительно хардовых вещей – любить, так королеву, красть, так миллион – сравнивать-обсуждать, так Лестницу Шильда с Квантовым вором. Действительно, по плотности сайенса на страницу фикшена эти произведения целиком и полностью заслуживают эпитета the hardest перед аббревиатурой жанра SF. Только идут к вершине авторы разными путями. Дело в том, что мир изменился не в 1900г., когда Планк придумал свою постоянную, и даже не в 1935г., когда Шредингер рассказал о коте и ввел понятие квантовой запутанности, мир изменился в 1964г. Именно в этом году Джон Стюарт Белл дал инструмент для проверки самой основы квантовой механики, отрицания принципа локального реализма. Тогда-то мы и стали жить в новом, предсингулярном мире, еще не зная об этом, пока эксперименты по квантовой телепортации не подтвердили нарушение неравенств Белла. Однако многие из нас родились еще в старом, и им приходится привыкать.

Грег Иган – не исключение. Он любит новое и заставляет героев жить по его законам, порой даже в соответствие с принципом квантового бессмертия, как это сделано в Городе перестановок. Однако авторские миры Игана берут начало в детерминистичном вчера, в вычислимой вселенной-компьютере Тегмарка. Там правят бал логика и математика: арифметические аксиомы влияют на физику мира в Темных целых, графы и внедренная информация перестраивают характеристики вакуума в Лестнице Шильда. Эта вычислимость, эти знакомые островки стабильности придают авторским идеям основательность в глазах читателя – пусть Земля уже не плоская, но она еще не трещит по швам и не плывет под ногами. Это достоинство, но это же и минус романа. Громада Лестницы, выстроенная на прочном фундаменте, способна поразить читателя мощью, но вряд ли может влюбить в себя или хотя бы сильно увлечь.

Другое дело – Райаниеми. Он впитал Brave New World с молоком матери, его музыка – Блюз Космограда – реквием по атомпанку, его домашние животные в Голосе его хозяина носят броню из квантовых точек. Его компания, ThinkTank Maths, играет в квантовые игры уже сегодня, разрабатывает стратегии, доказывая на практике, что запутывание выборов участников игры создает эффект координации их действий без всякой связи между игроками. Людьми ли, интеллектуальными агентами – не имеет значения. По гамбургскому счету, мир Квантового вора как раз такая тотальная многопользовательская игра. Играют все: герои, автор, читатели. Игра захватит, автор гарантирует. Пусть пространство вокруг зыбко и изменчиво – не беда, читатель знает, это как бы понарошку, он уже прошел кучу игр до стопиццотого уровня, разгадал гугол загадок, прокачал вагон персов и отлюбил тележку красавиц. И это снова плюс и минус. Игры увлекательны, но подавляющее большинство пока не путает их с реальностью – отсутствует живая плоть.

Нomo postsingularis Игана-Райаниеми – продолжения самих авторов и их вселенных. Герои первого берут начало в классическом мире, просто их отчужденность друг от друга доведена до логического конца – друг другу они случайные попутчики, делящие общее пространство, иногда тело. Им веришь, но не сопереживаешь – слишком далеки они от нас, почти чужие. Герои второго – персонажи на экране, по-своему близки, но плоски в нашем понимании, свободны от любой психологии, кроме психологии персонажа игры. За них можно болеть, но опять же не сопереживать. Возможно, сейчас я говорю про невозможность сопереживания так, будто это что-то плохое. Однако это справедливо: платить за вечность либо памятью, либо одиночеством. Авторы не нашли, но пока и никто не нашел другого решения. Видимо, это имманентное свойство нового мира, когда все запутаны друг с другом, но не спешат вступать в контакт, который может вызвать коллапс волновой функции.

В конце отзыва-сравнения положено раздать оценки авторам или хотя бы назвать победителя спора. Напрашивается вывод, что истина где-то посередине, и хочется выдать равные баллы. Однако мы живем в новом мире, да и писательство – кооперативная игра с ненулевой суммой, где победить могут оба. Поэтому я сейчас выставлю одному произведению 8, другому 9, но обязуюсь время от времени менять одну оценку на другую в соответствие с новыми правилами.

Я пью, но еще не придумал, из двух выбираю одно:

Веселое асти-спуманте иль папского замка вино...

Грег Иган. [URL=http://www.fantlab.ru/work49793]Причины для счастья[/URL]

Итак, сначала кратко. Для обычного человека — отлично, для Игана — средне. От него ждешь большего — а основная идея уже реализована, и с гораздо большим напряжением и лаконичностью в непереведенном рассказе [URL=http://www.fantlab.ru/work49754]Axiomatic[/URL]. И, кстати, без лишней научности.

Но к рассказу, сначала без фантастики. Двенадцатилетний мальчик получает опухоль мозга. Опухоль не совсем обычная — клетки патогенные, но они вырабатывают гормоны удовольствия. Дите просто светится от счастья. Он учится, играет, бегает. И все же пора в больничку — опухоль удалять. Удалять нужно или проверенным способом, с вероятностью успеха 66%, или попробовать [s]особую, уличную магию,[/s] другое лечение с вероятностью успеха 80%. Небогатые родители не слушаются опытного доктора и выбирают второй вариант — [s]с блэкджеком и шлюхами[/s] с вирусом и антивирусом. В череп сначала изготовленный на заказ вирус герпеса, который заражает только раковые клетки. А дальше вводят антивирус, который убивает инфицированные клетки. Но что-то пошло не так. Лечение есть, а радости от него никакой. У пациента начисто отключилась способность получать счастье от чего бы то ни было. Причина — в опухолевых клетках содержался ген рецептора удовольствия, и вирус заразил и их тоже. А антивирус начисто снес их из мозга.

И тут подкрадывается первая упущенная возможность автора. Чтобы выяснить причину парну приходилось самому читать научные публикации по биохимии и строить свои теории, от которых отмахивались врачи. Недолго, но все же. Тенденция ведь ужасающая — мальчик, не может доктор разобраться в твоей болезни, не отвлекай дядю. Бери курсы по биохимии и разбирайся сам. Как в фильме «Масло Лоренцо», допустим. И выйдет, что для лечения любого сложного случая пациенту нужно будет осваивать новую специальность. И очень быстро осваивать.

Но вернемся к нашему герою, через двадцать лет он официальный инвалид, получает пособие и без гормональных препаратов не может встать с кровати. О его случае известно в научной среде, и регулярно приходят предложения сделать то-то или то-то. Страховая их оплачивать не спешит. Зачем, если с каждым годом шансы его самоубийства увеличиваются? Но шанс все же предоставляется.

Дальнейшее описывать не буду, потому что очень сходно с упомянутым рассказом. Хоть в нем и не про счастье, но про вот такую сознательную коррекцию удовольствия и пр. Так сказать, наш ответ «Хищным вещам века». Ну вставь в мозг электроды и заставь жать рычажок. Хуже человек от этого не станет.

Добавлю только, что иногда такие мысли тоже приходят — «А вот ты три девятки подряд поставил, а может ты уже не можешь плохое от хорошего отличать? А может ты сам себе врешь, что они тебе понравились? А может...» и в том же духе. Нередко бывает сложно понять, нравиться кшто-то или нет. Нередко мечтал о чем-то, долго-долго, сильно-сильно, а когда получил — не радует. В рассказе все это представлено с интересной стороны.

PS. Если будете читать по-русски. Нет там никакой Глобальной страховой компании. Это просто название фирмы — Global Assurance. Ну и мелкие огрехи — уровень безработицы — 5%, а не 15%. И на койке он говорит не — «Правильно. Я под наблюдением.», а «Да, я спокоен». А еще переводчик перепутал ребро с бедром. Но биология в целом переведена правильно. Так что не пугайтесь.

PPS. Кстати, во время утренней пробежки герой видит в магазине книгу Роберта Музиля «[URL=http://www.fantlab.ru/work392890]Человек без свойств[/URL]». Такой намек-отсылка. Хоть я прочитал всего три рассказа, но Иган мне тоже кажется таким вот гением, которого начнут широко обсуждать и восхвалять, ну не после смерти, прогресс все-таки. Но вот на пенсии, или когда разочарованный, он забросит писательство и начнет горшки лепить (но это кусок биографии другого фантаста, невыдающегося, правда).

PPPS. В отзывах жалуются на натуралистические подробности — как герой подрочил, как герой выясняет, что он би, и пытается переделать себя, но не может решить, кем ему лучше — геем или гетеро. Совершенно на такие эпизоды не обратил внимания, может потому что я не копаюсь в чернухе, а может потому что я извращенец *похабный смайл*.

Главный герой живет в телах других людей. Новый день – новый хозяин, новая жизнь, работа, жена. О, это, наверное, здорово – никакой рутины, скуки, постоянно новые впечатления. Новое утро – новая женщина в твоей постели. Все так. Но и никаких привязанностей, любви, дружбы. Даже книгу нужно успеть прочитать за день, ведь у завтрашнего хозяина ее может не быть. Удивительно, как в этом калейдоскопе лиц вообще смогла сформироваться полноценная личность. Почему так случилось? Кто он? Эти вопросы наш скиталец задает себе каждый день. Что есть наша душа, где она расположена? «Я» — это только электрические импульсы между нейронами или нечто большее?

Хороший рассказ, интересная идея, качественное исполнение. Пусть не шедевр, но весьма добротно.

Опять я смотрю на себя в зеркало и задаюсь вопросом: почему я сам до этого не додумался? Нет, серьезно. У меня зеркало на двери шкафа и привычка ходить по комнате. Прохожу — смотрю — задаюсь вопросом. И ведь не совсем дурак, и необходимый минимум инфы из научпопа был, и — стыдно сказать — временами балую свой отравленный филологическим образованием разум лайт-мыслями о физике и Вселенной. Но не приходило мне в голову, что математика не просто какая-то там чистая истина, а что она «подтверждает саму себя» («Ореол») и становится от этого гораздо реальнее, чем «реальность» пропаганды и PR-технологий; что в случае существования параллельных миров каждую мою удачу приходится оплачивать неудачей меня-в-другом-мире и я становлюсь едва ли не паразитом («Синглетон»); теперь вот космический геноцид «Карантина». Я же знал про этого проклятого (во всех смыслах слова) кошака Шредингера. Знал про роль наблюдателя. Про «схлопывание». Почему я не додумался до космического геноцида? Почему, завтракая, я не давился со словами «космический геноцид»? Почему, стоя в трамвае, не привлекал к себе настороженные взгляды внезапным бормотанием «космический геноцид»? Это же так просто и так красиво. Космический геноцид.

«Диаспору», в отличие от «Карантина», я честно дочитал до конца, но это было непросто. Во время чтения мне не раз казалось, что я читаю плохо переведенную (смысл периодически ускользает) и избыточно подробную инструкцию к очень интересной, но несуществующей вещи (к примеру, бластеру). С одной стороны, вроде бы интересно (бластер же!), но с другой стороны, утопаешь в немыслимо бессмысленных «технических деталях», и, что самое неприятное, регулярно ловишь себя на мысли, что занимаешься ерундой (какая к черту «инструкция», бластеров не существует, на фига я читаю эту чушь?). Хочется сказать, что у Игана богатое воображение и прекрасная фантазия, но это не совсем так. У Игана много интересных идей, но ему как раз не достает фантазии для того, чтобы изобразить воплощение своих идей убедительно. Скорее всего, его как писателя это просто не заботит. Уже в «Карантине» было видно, что Игана совершенно не интересует «художественная сторона» (что для художественной литературы смерти подобно), и что автору гораздо важнее поделиться с читателями тем, что его интересует, рассказать о своих идеях, а все остальное вторично. Сюжет, персонажи — не более чем фон (в принципе, ненужный и даже отвлекающий от сути), являющийся таким же неизбежным злом, как обертка для конфеты. Именно поэтому персонажи настолько схематичны, взаимозаменяемы (в любой момент Паоло можно заменить на Орландо, а Ятиму на Германа или Карпала и ничего не изменится) и являются просто функциями (персонажи пропадают и появляются без какой-либо логики, просто чтобы сказать или сделать что-то, что может сказать или сделать любой другой). Поэтому же и читать Игана так утомительно — он настолько увлекается демонстрацией своих идей, что забывает о читателе напрочь. Эрудиция автора, конечно, впечатляет (и почитать Игана как раз полезно для расширения кругозора; да и вообще Иган задает много интересных вопросов — отличается ли принципиально (и чем) абсолютно виртуальная реальность от физической реальности? может ли существовать разум (или даже цивилизация), полностью замкнутый в себе самом и не могущий иметь никакого контакта ни с чем внешним? можно ли считать людьми людей, родившихся и живущих только внутри компьютерных программ?), но, вы знаете, для писателя важно понимать читателя (собеседника). А когда человеку в разговоре с тобой начинает казаться, что ты слишком назойливо, неуместно и непрерывно «блестишь эрудицией», то это значит, что ты выбрал для разговора неверный тон. Иган, безусловно, рассчитывает на «понимающего читателя», которого не смутит ни теория Кожух (Козуч), ни мыслящий полисахарид, ни стереометрия в 22 измерениях — но сильное завышение планки приводит к сильному отсеву. Видимо, я отсеялся.

Книга, безусловно, хорошая. Я бы мог назвать её «отличной», если бы не одно «но»: после прочтения остался некий привкус Головачёвщины — слишком масштабно. И слишком просто герои решают подвернувшиеся головоломки. 7/10

Цикл «Ортогональная вселенная» — состоит из лучших, на мой взгляд, произведений Игана. Ни «Диаспора», ни «Лестница Шильда» меня особо не впечатлили — хорошая НФ, не более того, но вот «Orthogonal» — совершенно другое дело. Попытки представить себе вселенную, в которой обитают герои, их облик, их физику — великолепная тренировка для ума. Иган создал если не шедевр, то образец для подражания другим фантастам.

К сожалению, не смог дочитать это увлекательное произведение. Если сквозь завязку еще как-то можно продраться, то к 60% текста увязаешь в нем, как скорпион в эпоксидном клее. Медленно, медленнее, еще медленнее, стоп-машина. Сюжет прекращается и продолжение не следует. Обмусоливание на сотнях страниц квантовых эффектов «размазанного» состояния по тягостности приближается к марксовским холсту и сюртуку (меня поймут читатели «Капитала»), а группа преданных делу Ансамбля заговорщиков, не понимающих чему и кому они служат, но переживающих, не извращается ли неведомая им основная идея и пытающихся невзначай стать ее проводниками, добавляет обаятельного дебилизма в строго научное повествование. Я лично на этом сломался, и выставил оценку 6.0 еще до завершения произвольной программы.

Одна из самых смелых попыток описать постсингулярную фазу и постчеловеческую стадию существования земной цивилизации. Сеттинг с научной точки зрения проработан так подробно, что попадаются целые страницы, заполненные популярными лекциями по математике и теоретической физике (о другом своем романе, «Incandescence», Иган впоследствии скажет,что «Зак и Рои [персонажи книги] так же одержимы теорией относительности, как и я сам»).

Это сразу сужает целевую аудиторию, мне случалось наблюдать, как «Диаспора» вызывала стойкую невосприимчивость к твердой НФ (и НФ вообще). Известно, что как стилист и рассказчик Иган не выдерживает критики, он силен безумными, но выверенными до последнего коэффициента в формулах идеями. Здесь текст вдобавок ведет себя так, словно интенции автора ему не указ. Начинается как киберпанк, обильно прослоенный рассуждениями о природе сознания в стиле Марвина Мински, затем переходит последовательно в роман взросления, роман-катастрофу, постапокалипсис, космооперу (чувствуется мощное влияние Нивена) и ... даже трудно подобрать термин; скажу только, что «Диаспора» – самое последовательное со времен «Флатландии» Эббота исследование измерений высшего порядка, какими были бы они доступны восприятию отрастившего дополнительные органы чувств человека (а герои Игана, даром что искусственные или выгруженные интеллекты, остаются людьми, квалия у них не меняется: это общий недостаток всех книг, где фантаст пытается показать иной план реальности, на коем законы физики диктуют отличную от нашей материальную природу жизни).

Иган показывает себя убежденным сторонником принципа сильного ИИ и возможности полноценной оцифровки человеческого разума с отказом от «формы существования белковых тел». Судя по яростным нападкам на христианство и буддизм (стиль их просто восхитителен, это одно из редких в романе мест, где писатель заступает на вахту взамен временно ушедших в гибернацию на досветовом полете математика и физика), наукократия и телеснонезависимая постгуманоидная реализация человека представляются Игану неизбежным и желательным сценарием эволюции нашего вида. Однако лучше всего получились в «Диаспоре» отнюдь не главы, где описывается, как бестелые математики решают головоломные задачи в субъективно ускоренном и синестетически обогащенном окружении, а зарисовки умирающей Земли. Кстати, апокалипсис у Игана намечен на 2996 год, через тысячу лет после выхода книги, классический tongue-in-cheek.

Я понимаю, зачем Иган это сделал. Я только недоумеваю, отчего бы ему при всей эрудиции не сконструировать ключевой для правдоподобия романа момент так, чтоб потом не пришлось специально извиняться в комментариях.

Под конец же «Диаспора», задуманная, кажется, оптимистической трагедией, перерастает – совершенно непроизвольно! – в экзистенциальный хоррор (Кинга и Баркера с Брэдбери и Маккаммоном заверните, перевяжите ленточкой и унесите курить в коридоре). Как от бытописания бессмертных трансгуманоидов, которым нечего больше хотеть, так и от нарастающего чувства, что финал сливается, будучи написан второпях. В «Тринадцатом этаже», он же «Симулякр-3», есть знаменитая сцена, когда герой, выпав из виртуальной реальности, доезжает на машине до поворота дороги и видит, что дальше Вселенная заканчивается (в книге 1964 года) или превращается в схематичную wireframe model (в экранизации 1999 года).

Пробравшись до конца «Диаспоры», вы рискуете обнаружить, что в этом месте у автора кончилась фантазия (что дополнительно оттенено