Песни Умирающей Земли (1)

Songs of the Dying Earth: Stories in Honor of Jack Vance

Джеку Вэнсу, Учителю,

с благодарностью за все прекрасные истории

и за то, что вы разрешили нам поиграть со своими игрушками.

Жить одним днём.

Это эпоха декаданса, вечных сумерек, неимоверной усталости от груза знаний и опыта; открытий, которые совершаются в сотый раз, чтобы тут же вновь погрузиться в пучины забвения; великих сокровищ, что собрались за миллионы лет в подземельях, замках, затерянных городах и грандиозных библиотеках; хитроумных мошенников и бессовестных плутов, способных на что угодно ради наживы или удовлетворения собственных непомерных амбиций; бессмертных магов, чародеев, волшебников и прочих адептов Высокого искусства, способных призвать и поработить любого демона, вывернуть пространство наизнанку и остановить время, но давным-давно утративших что-то очень важное, позволяющее человеку оставаться человеком. Это пора чудес, которые не становятся менее удивительными от того, что Умирающая Земля так много успела повидать за миллионы лет — ведь жизнь человеческая коротка и подобна полёту мотылька над лесным пожаром, — и нескончаемого поиска, что уводит сильных, смелых или просто неспособных унять своё любопытство прочь с погибающей планеты — в глубины Галактики и за её пределы, в иные миры и минувшие тысячелетия. Это время противоречий, свойственных человеческой натуре и проявляющихся особенно ярко в преддверии всего одной, последней вспышки умирающего светила.

Вы готовы? Тогда скорее в путь.

Abrizonde

Уолтер Йон Уильямс в послесловии к рассказу признаётся, что ему лишь в зрелом возрасте удалось в полной мере оценить творчество Вэнса, в то время как в юности он читал книги мэтра невнимательно или «просто ничего не понял». Он также указывает на то, что одной из главных отличительных черт вэнсовского цикла стали волшебники-интриганы, хитроумные и аморальные, и «Абризонд» — об одном из них, только в молодости, в самом начале большого пути. Действительно, Веспануса трудно назвать положительным героем. Он хитёр, трусоват, и на сторону протостратора Абризонда становится не из-за каких-то высоких идеалов, а потому что ему просто некуда деваться... и ещё из-за обиды на правителей Пекса и Калабранда, которые посмели пренебречь им («В нашем мире царят разложение и смерть... вследствие чего от людей нельзя ожидать поступков, мотивированных чем-то иным, нежели личные интересы»). Впрочем, протостратор Амбиус тоже положительных эмоций не вызывает: ведь он, по большому счёту, не лишенный причудливого обаяния удачливый разбойник, о котором совершенно не зря идёт по всей округе дурная слава (»...грабитель, грубый и алчный, питающий странную слабость к красивым нарядам и склонный взимать немыслимые пошлины с каждого путешественника, чей путь лежит через теснину»). Его хорошее отношение к певцам, артистам, волшебникам и прочим путникам, что способны развлечь и развеять скуку, вполне объяснимо. Что уж говорить об остальных героях — высокомерных и вероломных правителях сопредельных стран, туповатых солдатах Амбиуса или его супруге — особе маленькой, но на редкость противной...

цитата

Веспанус с интересом посмотрел на узкий подоконник, где стояла хрустальная бутылочка, в которой находилась отчаянно жестикулировавшая темноволосая женщина миниатюрного размера.

— У вас есть миникин? – спросил он. – Она умеет показывать фокусы?

— Это моя жена, — сказал Амбиус с весьма преувеличенной небрежностью. – Шесть лет назад она попыталась занять моё место посредством моего уменьшения, но я сумел заманить её в ловушку первым. До тех пор, пока бутылка цела, она будет сохранять свой нынешний размер, а её впечатляющие чародейские силы будут полностью подавлены.

— Помогите! – тонким голосом прокричала маленькая женщина.

— Гримуары, — сказал Амбиус, взмахнув рукой, — покоятся вон на той полке.

Веспанус притворился, что не замечает трио нимфических икон на полке перед рядом гримуаров – эти бронзовые статуи, изображавшие соблазнительных дам, способны были превращаться в настоящих, весёлых и нежных женщин, что в значительной степени объясняло, как Амбиус утешался в отсутствие жены или, точнее, в её весьма сокращённом присутствии.

Но — удивительное дело! — при полном отсутствии «хороших парней» среди действующих лиц и даже с учётом того, что не все герои доживут до финала, «Абризонд» всё-таки оставляет на редкость позитивное впечатление. Вероятно, всё дело как раз в той особенности, которую Уильямс сам выделил в послесловии: это рассказ о преодолении трудностей, об испытании, и тот факт, что герою удаётся выйти победителем из сложной ситуации, не может не воодушевлять. И ещё, по всей видимости, у автора «Абризонда» получилось уловить тот дух плутовства, что оживляет, к примеру, истории о Кугеле. (Надо заметить, по сравнению с ним Веспанус всё-таки выглядит душкой...) Юмористическую сторону повествования подчёркивает образ Хегадиля — мэдлинга, малого демона, находящегося в услужении у Веспануса. Хегадиль живёт в перстне архитектора, и Веспанус выпускает его на волю только если нужно что-то построить или разрушить; скованный заклятием подчинения мэдлинг нашел забавный способ выражать своё настроение — он меняет облик, представая всякий раз в виде карикатуры на кого-то из знакомых Веспануса, не особо беспокоясь о том, что предмет его насмешек может оказаться рядом. Хотя Хегадиль в рассказе скорее инструмент Веспануса, чем персонаж, он всё-таки получился очень живым и запоминающимся.

И в той же степени живой и запоминающейся мне показалась вся история. Быть может, «Абризонду» не достаёт мрачности и декаданса вэнсовской «Умирающей Земли», но как сам по себе, так и в сравнении с другими рассказами, включенными в сборник, он заслуживает, на мой взгляд, высшего балла.

Продолжение последует. Если оно кому-то нужно, разумеется.