Думаю, надо по случаю старта нового сезона «Фанткритика» перетащить в колонку прошлогодние работы, пусть лежат.
Для начала — рецензия на одну из худших книг, что я когда-либо читал. В финал не вышла, но тут мне важнее было высказаться, чем соревноваться )
Диагностика кармы. Пять дней. Не спеша.
Рецензия на роман Пао Ди «Практика Большой Игры» (М.: Книма, 2016)
Издатель Эрик Брегис давно зарекомендовал себя как человек, занимающийся выпуском сложной, «неформатной» фантастической литературы. В созданных им издательствах (рижский и московский «Снежный Ком», «Книма») выходили книги Андрея Хуснутдинова, Тима Скоренко, Евгения Филенко, Далии Трускиновской… Совсем недавно выпущенный «Книмой» роман Владимира Данихнова «Колыбельная» вошел в шорт-лист Русского Букера.
Казалось бы, от следующих книг издательства можно ожидать определенного качественного уровня. Тем сильнее разочаровывает роман Пао Ди «Практика Большой Игры, скверно написанный и, скажем мягко, спорный по содержанию.
В жизни москвича Алексея наступила черная полоса – умерла мать, ушла жена, вот-вот уволят с работы. Да и сама жизнь кажется ему бессмысленной и пустой. Но вот происходит случайная встреча в церкви – и в руках героя оказывается визитка дамы, занимающейся «биоэнергетической диагностикой и коррекцией ауры». Решив, что хуже ему от этого не станет, Алексей отправляется на прием.
А дальше – почти как в ехиднейшей песне Гребенщикова. «Ты была одета в какие-то сети, ты сказала: хэй, у тебя есть душа!». Разве что выбор одежды у целителя Анны Сергеевны не столь экстравагантен. И еще, к сожалению, автор патологически серьезен.
Но душа у Алексея, как выясняется, действительно есть. Более того, оказывается, что он не просто человек, но Другой – обладатель необычайно сильного духа, потенциально способный на великие свершения.
Кроме Других (к которым, помимо простого москвича Алексея, автор относит Христа, Будду, Да Винчи и Теслу) в мироздании по Пао Ди существует несколько категорий людей. Еще есть Одухотворенные, творцы, напрямую общающиеся с информационным полем земли. Есть Простые – обычные люди с неразвитым духом.
И есть еще одна, четвертая группа. Люди, лишенные духа вообще. Живущие только ради удовлетворения низменных потребностей собственного тела. Лишенные сочувствия и сострадания. Недолюди. Даже не животные, потому что назвать их так, как утверждает один из героев романа, — значит, оскорбить соседскую кошку.
И название этим существам автор подбирает очень меткое, завершающее их расчеловечивание в глазах читателя: «Простейшие». Одноклеточные. Амебы.
Именно они, по мысли автора, являются главной проблемой нашего мира. Именно они со своей звериной приспособляемостью пробираются на руководящие посты, отбирают у всех остальных средства к существованию, перекраивают планету под себя. Простейшие плодят Простейших (представитель другой категории людей у них родиться просто не может) и постоянно прирастают за счет опустившихся Простых и Одухотворенных (а, потеряв дух, обрести его снова уже невозможно). В конце концов, говорит нам Пао Ди, они приведут человечество к гибели.
И великое свершение главного героя, равного Христу и Будде, заключается как раз в том, что он устраивает окончательное решение проблеме Простейших. Попутно устранив и ту часть людей Простых, которая находится у самой грани деградации. Ведь, оказывается, «бесполезность попыток духовно-нравственного воспитания человечества стала очевидной, и пришла пора радикального хирургического вмешательства».
Вот уж воистину – все они хирурги или костоправы, и нет среди них ни одного терапевта.
Вся эта риторика, отдающая жгучей обидой на тех, кто лучше устроился в этой жизни, подается в виде огромных лекций, составляющих львиную долю книги. В подобном построении текста никакого греха, конечно, нет. Именно так написаны многие романы Пелевина. Но там, где Виктор Олегович предлагает остроумные, парадоксальные подтверждения своих теорий, Пао Ди пытается выдать свои слова за неколебимую истину, не требующую доказательств. И главный герой – ученый по профессии — только кивает, внимая речам своих наставников, и говорит что все это «вполне логично». Между тем, к «вполне логичным» выкладкам относится, например, доказательство тезиса «у Простейших рождаются только Простейшие» постановкой диагноза по фотографии.
И никаких сомнений в своей правоте у автора нет, никакой неоднозначности в тексте не просматривается. Все отрицательные персонажи беспросветно черны, зато всем поступкам положительных обязательно находится оправдание. Даже тогда, когда, расправившись с похитившими Алексея бандитами, герои обыскивают их дом и забирают себе найденные там деньги.
Не улучшает впечатления от книги и то, что кроме духовных практик, описанных подробно и со знанием дела, автор, видимо, слабо разбирается в затронутых сферах жизни. ФСБшники и православные священники одинаково картонны и неправдоподобны в своих словах и поступках. Преступники общаются между собой на языке, достойном школьных забияк, отбирающих у первоклашки деньги на завтрак («А шо с этими лохами, загасить?» — «Не-а, отвянем»). И – вишенка на торте – весь роман написан дремучим канцеляритом. «В России же тот бизнес, к которому, к сожалению, контролирующие органы относят ее деятельность, всегда вызывает нездоровый интерес разных личностей, как в погонах, так и без, что всенепременно отягощает благие намерения помогать нуждающимся» — представьте себе триста страниц подобного текста, лишь изредка расцвеченного тщетными попытками «сделать стиль».
Но самое поразительное – то, как собственные постулаты книги порой уничтожают все авторские построения. Вот Олег, спаситель и друг Алексея, говорит, что для Простейших характерно считать себя несправедливо обделенными и обиженными, возносить свое «Я» выше всех остальных, мечтать отомстить врагам и вымещать злобу на тех, кто слабее. Но разве не к этому сводится, если откинуть все громкие слова, основной посыл книги: во всех на свете бедах виноваты унтерменши, которых следует немедленно задавить, чтобы наступило всеобщее счастье?
Или вот перед нами священник, утверждающий, что гордыня – самый тяжкий из грехов. Но когда человек выдает свое мнение за единственную возможную истину, да еще и берет на себя право решать, кто достоин жизни, а кто должен умереть, – что это, если не гордыня? Вот о чем стоило бы задуматься и персонажам, и автору.
Когда даже собственная книга обращается против тебя — вот несомненный признак бесславного, сокрушительного писательского провала.