Члены редакционного совета при издательстве собирались на заседание. Тов. Матузов ходил, держа в руках книгу «Вокруг мира», зажавши палец между некими страницами ее. Мы с ним по-дружески разговариваем, шутим. Под пальцем у него находится критика на мою книгу (критика засекречена, так как если бы секрет открылся, то пришлось бы отказаться от эффектного выступления).
Заседание открылось. Тов. Матузов встал, развернул книгу, помолчал, вздохнул и прочитал: «...с юга приближалась освободительная армия Гоминьдана под командой генерала Чан-Кай-ши».
– Вот, товарищи, что мы печатаем в 1948 году. Да за это нас всех разогнать надо... и т.д.
Впечатление было сильное, в том числе и у меня. На 32 странице действительно так было написано, но начиналась фраза со слова «Говорили», по смыслу – «ходили в народе слухи». Этого слова критик не читал. А дальше, на 36 стр. Шел раздел «Снова сначала», где начинался поворот повествования: гоминдановцы оказались такими же, как мукдэнцы, ничто не изменилось, пришлось начинать борьбу «Снова сначала», начали организовывать партизанские отряды «Красных пик» для борьбы с «освободителями» (в книге это слово пошло уже в кавычках) и т.д.
Но критик не знал этого, так как не читал произведение. Редакционный совет реабилитировал рассказ, потому что я сам мог защититься. Однако «критика» пошла дальше и через несколько недель появилась уже в передовой «Литературной газеты». Там писалось, что Мавр показывает Чан-Кай-ши, как борца за революцию и т.д.
Из этой критики я мог сделать только один вывод: хорошо было бы, чтобы критики читали то, что они критикуют.
Тревожные сигналы вызвали статью Войнича в «ЛiМ»е под названием «Чему могут научить детей такие книги». Из этой статьи я узнал, что книги «Путь из тьмы» и «В стране райской птицы» – написаны только для того чтобы принести детям вред. И ни одного слова о сути книг и их идейной направленности. Ни одной положительной черты не нашлось в этих книгах. Даже традиционного заключительного абзаца «Не смотря на все это»... в статье не было. Вместо этого была категоричная концовка – «Явный брак».
Из этой критики я мог сделать только один вывод: нечего тут исправлять, а надо забыть эти книги и больше таких вещей не писать.
Критик Зомерфельд написал для «Полымя» статью с всесторонним рассмотрением книги «Путь из тьмы», статью эту редакция хотела было напечатать, но не решилась – лучше не вмешиваться в это дело.
Я из всей этой критики сделал такой вывод: бывают случаи, когда нужно помещать одностороннюю критику и не нужно помещать всестороннюю.
Прошло около двух лет. Идет пленум правления ССП. Я сидел со своим приятелем Лужаниным. Дружески беседуем. А в кармане у него критика. Засекречена. Ведь если бы он сказал, то пришлось бы сразу отбросить более половины ее, и тогда не будет никакого эффекта от выступления. У него, например, сказано, что классово-сознательное животное – ящерица, а в книге говорится о быке, который всегда нападает на голландцев. У него (Лужанина, а не быка) сказано, что голландский рабочий, бывший коммунист, – руководитель восстания, а в книге даже подчеркивается его второстепенная роль. У него, Лужанина, сказано, что факир в книге показан как серьезная фигура, а в книге и ребенок видит, как высмеивается этот факир и т.д. Чтобы еще больше развенчать «чудеса» факиров, в книге сделана сноска, из которой видно, что и мы можем делать такие чудеса. А Лужанин утверждает, что эта сноска поднимает факиров на высоты, предоставляет им больше таинственности. Чтобы так говорить, надо уже иметь определенное желание видеть то, что хочется. Прежде чем решиться написать, что богатой буржуазии на Яве почти нет, мне пришлось покопаться в авторитетных материалах. Я и сейчас могу повторить, что на Яве росли только феодалы, а торговой, финансовой, промышленной буржуазии нет, мелкая торговля находится в руках китайцев и арабов (по крайней мере так было в те времена, о которых говорится в книге). А критик категорически и голословно утверждает, что это не так. Значит ли это, что в книге ошибок нету? Конечно, нет. Мне даже не хочется быть таким совершенным, как машина. И кроме... слов и предложений, которые заметил Лужанин, найдется, что поправить.
Пусть автор потом и опровергает себе эти неточности как хочет, а пока что позиция критика выгоднее и от него как говорят «что-нибудь да останется». И у тех, кто не знает этой книги, кое-что осталось.
А какую пользу получил автор от этой критики? Пока что я согласен, что можно было бы лучше сказать о мастере на корабле, чем то обстоятельство, что он «ходит, постукивает и поправляет». Найдется и еще что-нибудь подобное. А по другим замечаниям я могу вступить в публичную дискуссию и доказать, что они неправильные, но трибуны такой уже нет.
И снова я увидел ту самую специфическую критику. Берется книга, карандаш, бумага: а ну посмотрим, сколько здесь найдется огрехов! И начинаются поиски, в словах, предложениях, независимо от содержания, сути, даже текста произведения. Ага! В заголовке слово «классово-сознательное» животное, а дальше говорится о ящерице, – значит, она. А все читать нет необходимости. Между прочим, независимо от этого, я считаю, что лучше сказать просто «сознательное» животное.
Таким образом вся глубокая, принципиальная критика сводится к совершенствованию нескольких предложений. А между тем в книге, которой пользовался Лужанин, есть такие места, которые требуют поправок по существу. Критик их не заметил. Я их выправил для нового издания.
Мне, как и каждому писателю, в беседе с редакторами и товарищами приходится слышать много ценных, деловых замечаний, и такие замечания действительно полезны, на них, кажется, никто не обижается.
А эстрадная критика имеет в виду совсем другое. Нельзя было бы сделать так, чтобы критика на трибуне была бы такая же, как редакторская критика? Я уверен, что сам Лужанин, как редактор, согласился бы отбросить неверные замечания, не обыгрывал бы мелочи и дал бы ценные замечания. И никакого недоразумения не было бы, и никто не сказал бы, что автор больно реагирует на критику.
А на трибуне большей частью отбор не производится, ценные замечания обрастают и мелочами, и перегибами, и совсем неправильными, если не сказать больше, утверждениями.
11 апреля, 1950.
---
Оригинал статьи: http://zviazda.by/sites/default/files/22-...
