10. Реплика Мацея Паровского/Maciej Parowski носит название:
«Так было с самого начала – взаимные антипатии, неприязненности, выступления в стиле: те, что над золотом чахнут, ни Холлянека, ни кого-другого к нему не допустят. Вуйцик был “бе”, главред был “бе”. На аукционе в “SFan”-е роман Паровского “Twarzą ku ziemi/Лицом к Земле” был единственной книгой, цена которой в ходе торгов понижалась, а не повышалась при всеобщем одобрении публики и соответствующих комментариях проводившего торги D.M. Паровский сидел сзади, незамеченный чернью (…) в конце концов он встал и, опустив голову, ушел из зала. Выглядело это, прямо сказать, некрасиво. После аукциона я сказал об этом ведущему, на что Дарек, славный вообще-то парень, сказал: «Да, к…ва, тут я сплоховал». Так что критиканство, бескорыстная злобы и поиски дыры в целостности были и есть, однако, неотъемлемыми элементами этого движения. (…)»
bio Forum “NF”. “Cudowne lata”: 1982, Pt cze 27, 2007 9:11
______________________________________________________ ___________
Эта сценка, воспроизведенная в воспоминаниях “bio” на форуме “NF”, действительно, хоть и несколько иначе выглядевшая, имела место четверть века назад. Аукцион был провокацией, шуткой, меня он сильно не задел.
“Паровский никогда нам этого не простил” – писал Земкевич. Но он без особой спешки догнал меня в дверях “SFan”-а с рассказами “Sekret czwartego nadzorcy/Тайна четвертого надзирателя” Коханьского и “Wszystkie twarzy szatana/Все лики сатаны” Пекары. Эти тексты мы напечатали, этот Кшися – как “Sekret trzeciej planety/Тайны третьей планеты”, юная редакция предпочитала не задираться с «надсмотрщиками». Зато в годовщину военного положения Яцек Родек провоцировал <этих самых надсмотрщиков> рассказом “Wojna – moja miłość?/Война – наша любовь?” Гарри Гаррисона.
Вернемся, однако, к аукциону. Я тянул время из скупости – ждал, пока предложенная цена упадет до минимума, однако Дарек прервал торги. “Чегой-то не любит он тебя” – заметил Родек, а я не сказал ему, что это он не без причины. Неделей раньше Дарек был в редакции «Фантастыки» на Ноаковского и Мацек Макошский шепнул мне, что этот парень учит новичков и печатает их в лодзиньской газете “Odgłosy”. Я предложил Дареку прислать рукописи мне, на наших страницах есть свободное место.
А вот этого простить мне ну никак нельзя было. Речь не о том, что Дарек видел во мне человека Вуйцика с его серией «С глистой» и холопа Холлянека из газеты “Trybuna Ludu”. Мести требовала моя попытка перехватить воспитанников. Они бежали от Дарека, это ясно, страницы «Фантастики» манили и искушали, и, что импонирует, он не сдался без боя. Верю в то, что он весьма вскоре остыл, потому что мы с ним уже вполне по-дружески беседовали в очередях в SAM на Кондратовича. Где бы ты ни был, Дарек, подтверди, что это правда!
«Bio» вспоминает также черную легенду о Вуйцике-вредителе. Это факт, что Анджей был макиавелистической, мифоманской личностью, он любил манипулировать людьми, был демоном, но демоном созидательным.
Это Вуйцик раскрутил конъюнктуру, основал OKMFiSF (Общепольский клуб любителей фэнтези и научной фантастики), объединял людей на собраниях, опубликовав свою магистерскую работу о фантастике, а затем писал и издавал в издательстве “KAW” критику и лексиконы (Анджея Прушиньского, Лекевича, Невядовского, Бугайского). Хорошие рассказы для первых номеров «Фантастыки» (Липка, Джевиньский, Земяньский) были почерпнуты из его антологий “Spotkania w przestworzach/Встречи на просторах”. Это Вуйцик вспомнил о Боруне, а когда с Борунем не получилось, сделал главным редактором «Фантастыки» Холлянека. Вместе с Тадеком Марковским он отыскал Невядовского, меня (а я – БЖЕЗИЦКОГО), действовал вместе с Маковским и весной 1982 года представил Холлянеку коллектив редакции. Но уже в 1978 году Орамус, который потом с ним порвал, писал Вуйцику проекты «Фантастыки» для издательства “KAW”.
Промахи Вуйцика были бы невыносимыми, если бы не его успехи, отсюда весь шум. Он также вел нечистую игру. Внушил фэнам сказку и «загубленном таланте Мащищина» — якобы в этом виноваты тогдашние властители душ, то есть Фиалковский, который показывал фантастику в журнале “Problemy”, и Енчмык, который сменил его на этом поприще и основал в издательстве “Czytelnik” НФ-серию «С космонавтом».
Только осенью 1984 года после скандала и ухода Вуйцика, Холлянек с Родеком наняли Енчмыка. Впереди у Холлянека были шесть лет правления – женатый на женщине с ангельским характером, он был светлым и открытым руководителем. Вот только хвалить его стали лишь после того, как он оказался в оппозиции к Енчмыка и моему руководству журналом. А Вуйцик с Холлянеком на Евроконе – 1988 в Будапеште встретились с дружеским сентиментом.
Профессионалы также, судя по всему, воюют между собой за зоны влияния и авторство успехов. Он расходятся и сходятся. Мы орали друг на друга с Миреком в издательстве “superNOWA”. «Из-за чего сыр-бор?» – спросил Сапек. «Из-за тебя, Анджей, — пояснил я. – Из любви и зависти». Он расхохотался и направился в сторону пивнушки.
Спор с Ковалем, приятелем со времен “Politechnik”-а, был модельным. Редактор периодического издания находит автора, редактирует, рекламирует его на страницах своего издания – и тут приходит этот, книжный, и берет его как своего, в журнале рекламы не заказывает, а приятелям заявляет, что литературная пресса ему даром не нужна. К сожалению, такое не проходит.
Родек, после того как ушел из “Фантастыки”, выпустил всего лишь два номера комиксного журнала “CDN”, не удержал “Magia I Miecz”, отошел от издания “Feniks”-а. Вместо этого успешно справляется с ролью издателя в “MAG”-е. Зыск издал вместе с Седенько несколько номеров “SFinks”-а, но затем прекратил финансирование. Седенько хотел издавать газету в одиночку и не справился с этим. Но и Зыск, и Седенько (“Solaris”) преуспевают в издании книг.
Интересна ситуация Дороты Малиновской, которая создала книжное издательство “Prószyński I S-ka”, заведуя отделом иностранной литературы в журнале “Nowa Fantastyka”. Часть книг печаталась с нашим логотипом, возникла совместная серия книг польских авторов, но тут взыграли амбиции и наметился конфликт интересов. Дорота искала нашей поддержки в целом, мы – жаждали свободной критики и большего количества наших книг. Словом, и Дорота и мы хотели помочь друг другу. И тут неожиданно Дорота объявила литературный конкурс – уже без участия журнала “Nowa Fantastyka”, хоть и на его страницах. Выплыл роман “Sekret Olsterona/Тайна Олстерона”, мы его разнесли в пух и прах, и симбиоз приказал долго жить. Следом за антологией “Miłosne dotknięcie nowego wieku/Любовное прикосновение нового века” (1998), изданной на XV-летие журнала “Fantastyka/Nowa Fantastyka”, и авторским сборником Анджея Зимняка “Klatka pełna aniołów/Клетка, наполненная ангелами” (1999) вышел только авторский сборник Мацея Жердзиньского “Opuśćić Los Raques/Уйти из Лос-Ракоса” (2000). Дорота припечатала разрыв, издав антологию “Robimy rewolucjе/Делаем революцию” с текстами наших антагонистов из “Feniks”-a.
Я ни о чем не жалею. В литературе невозможно все согласовать или – не дай Бог – причесать всех под одну гребенку. Если бы мы не соперничали, не выигрывали и проигрывали, не ругались, движение могло бы утратить краски и динамику.
А ведь такой жести, как в политике, у нас нет. Не может быть в каждый отдельный момент двух премьеров, трех шефов полиции и так далее. А вот до ситуации, в которой функционируют несколько хороших клубов, не сильно враждующих между собой; несколько хороших конвентов; несколько дружелюбно настроенных писателей; пара неагрессивных журналов; три системы ежегодных премий – рукой подать.
А de facto – она уже в руке!