Гай Эмори (Рэй Брэдбери)
Марсианское средство
«Tale of the Tortletwitch», 1940
У мистера Смирча в животе бушевал настоящий ураган. Шествуя по Парк-авеню, он с идеальной регулярностью — каждые десять секунд — замирал, и из его уст вырывался сдавленный звук, похожий на протест несчастного желудка. Он бросал нервные взгляды по сторонам, сопровождая их виноватой улыбкой, в то время как его супруга, пунцовая от стыда, шагала в трёх кварталах впереди — будто отмежёвываясь от этого кошмара на двух ногах.
Мистер Смирч перепробовал всё, что предлагала человеческая мудрость: и соду, и голову в бумажном пакете, и даже погружение в ведро с водой с бормотанием магических заклинаний. Всё напрасно. Его внутренняя буря лишь наращивала мощь.
И вот, о чудо из чудес! Маленький марсианин — не грозный захватчик с обложки бульварного романа, а этакий межпланетный коммивояжёр — возник за его спиной.
— Бедняга, — посочувствовал марсианин с лёгкой усмешкой. — Похоже, ваша пищеварительная система объявила вам войну?
Ответом ему служил оглушительный раскат грома из глубин организма Смирча.
«Что ж, позвольте предложить вам наше новейшее достижение — пилюлю атомарного распада. Мгновенно устраняет последствия гастрономических подвигов, зловонное дыхание и экзистенциальную тревогу!»
«Благодарю», — просипел Смирч, с готовностью расставаясь с миллионом долларов — стóящая ли цена за избавление от вечного стыда?
Марсианин растворился в воздухе с лёгким «Покеда», оставив Смирча наедине с маленьким талисманом надежды.
Смирч, нагнав свою стыдливую половинку, продемонстрировал ей обретённое сокровище. «Представь, дорогая! Конец моим гастрономическим взрывам!» — воскликнул он между очередными руладами.
Миссис Смирч одарила его улыбкой, в которой читалось облегчение, смешанное с сомнением. «Слава богу, Джо». И они зашагали домой, вышагивая с важностью тамбурмажоров, возвещающих о конце вселенского конфуза.
Джо удалился в чулан, где висело зеркало, и посмотрел на себя. Его отражение ответило ему новым раскатом, на сей раз достигшим звуковых высот, от которых дом угрожающе завибрировал.
«Ради всего святого, Джо! Прими уже эту пилюлю!» — голос миссис Смирч дрожал от ужаса и нетерпения.
Пилюля была принята.
Тишина. Благословенная, оглушительная тишина, поглотившая все звуки мироздания. «Чудесная пилюля!» — прошептала миссис Смирч.
Но заглянув в чулан, она обнаружила лишь небольшую лужицу на полу.
Её глаза сузились до щелочек, став похожими на те самые прорези в автомате.
Она посмотрела в зеркало, фыркнула, затем хихикнула — и её тоже предательски накрыл недуг супруга.
Именно тогда снова возник тот самый марсианский коммивояжёр. В итоге они поженились и жили долго и счастливо.