Вопросы подготовлены Кириллом Батыгиным при содействии коллег-переводчиков, участвовавших в переводе и редактуре сборника: Ксении Балюты, Виталия Андреева и Алексея Чигадаева.
• Могли бы назвать «пять вещей, которые важно знать о Ся Цзя»?
1. «Ся Цзя» (夏笳) — псевдоним: «Ся» — потому что я родилась летом, и мне больше всего нравится это время года; «Цзя» — потому что так называется один из древних видов свирели у китайцев.
2. Второй иероглиф моего псевдонима очень легко написать неправильно: «茄» вместо «笳». Поэтому бывает такое, что мое имя пишут как «夏茄» — буквально «летний баклажан». На НФ-площадках я фигурирую как раз под таким ником и поэтому рядом с автографами я еще рисую баклажанчик.
3. Я родилась и выросла в городе Сиань провинции Шэньси. После многих лет вдали от дома я снова обосновалась в Сиане.
4. В бакалавриате я занималась исследованиями атмосферных явлений, в магистратуре — киноведением, в аспирантуре — китайским языком и литературой. Моя докторская диссертация была посвящена современной китайской научной фантастике начиная с 1990 года. Я по сей день работаю и преподаю на факультете китайского языка Сианьского транспортного университета. НФ, можно сказать, изменила мой жизненный путь.
5. Какое-то время я определяла свой стиль как «жидкая НФ» (об этом мы подробно поговорим в ответе на один из следующих вопросов).
• Расскажите о своем пути в литературу. С чего все началось?
Я с детства любила слушать и рассказывать истории. Уже в восемь лет мы вместе с подругой Ян Цин написали сказку «Приключения по необыкновенным странам», которая вышла в «Яньхэ», самом известном литературном журнале провинции Шэньси. Я писала НФ со старших классов средней школы, даже один раз направляла рукопись в тогда имевший самые большие тиражи в Китае журнал «Мир научной фантастики» («Кэхуань шицзе», Science Fiction World), но она не была напечатана.
После университета я опубликовала на НФ-форуме рассказ «Бутыль со злым духом», который прочитал редактор «Мира НФ». Эту работу журнал опубликовал в 2004 году. За «Бутыль» мне посчастливилось получить премию «Млечный путь» («Иньхэ») в номинации «Лучший новый талант». Так я и приобрела известность как писательница-фантаст «Ся Цзя».
• Какие писатели вас вдохновляют, кто из них вам творчески близок?
В детстве на меня сильно повлияли работы китайского фантаста Чжэн Вэньгуана и американского писателя Рэя Брэдбери. К счастью, они оба написали произведения, связанные с Марсом (соответственно, «Потомки бога войны» и «Марсианские хроники»), и это, помимо прочего, заронило в мою душу желание побывать на Марсе.
Когда я начала писать фантастику и издаватьсяс, довольно большое воздействие на меня оказывали такие авторы, как Тэд Чан, Кен Лю и Урсула Ле Гуин. Их работы отличаются от того, что обычно понимают под «твердой НФ» и «НФ убеленных сединами старцев». Через произведения этих писателей я со всей очевидностью осознала альтернативные, в перспективе даже более удачные для меня форматы жанра. «Мягкую НФ» я также открыла для себя через работы таких писателей, как Станислав Лем, братья Стругацкие, Октавия Батлер и Маргарет Этвуд.
Разумеется, многое оказывает на меня влияние и помимо «научной фантастики». Наверно стоит выйти за пределы категорий «литература» и «писатель», добавить сюда «внелитературные» произведения, а также фильмы, телевидение, анимацию, игры, музыку и другие медиа. В целом, мне больше всего нравятся авторы, отличающиеся богатой фантазией и проницательностью, те писатели, которые позволяют мне по-другому взглянуть на мир.
• Создается впечатление, что вам больше нравится работать с малой формой (рассказы, повести). В чем, на ваш взгляд, ее преимущества? Предпочитаете ли вы и как читатель малую форму?
Это, кажется, связано с моим характером. Во всем, чем я занимаюсь (чтение, писательство, фильмы, сериалы, игры и так далее), мне всегда хочется все сделать на одном дыхании, и если я останавливаюсь на полдороги, то высока вероятность, что мне будет лень браться за дело заново. Или же мое внимание переключится на другие вещи. Вот и большинство моих произведений появляется на свет очень быстро, на одном дыхании. Есть у меня немало задумок написать что-то длинное, но пока что ничего у меня не написалось…
С другой стороны, это может быть связано с моей склонностью к перфекционизму. Мне очень нравится ощущение, когда написала рассказ, перечитаешь его несколько раз, и ни одно слово, ни один знак уже нельзя поменять. С этой точки зрения, крайне сложно написать «идеальный» роман. Повести и рассказы сравнительно легче контролировать в написании.
• Каковы ваши предпочтения в философском поле? На какие идеи китайских мыслителей или западных философов вы опираетесь?
Я испытала глубокое воздействие марксистских теорий. И это довольно любопытно. Молодых людей в Китае воспитывают в духе марксизма, они заучивают наизусть фразы из сборников цитат, чтобы выдержать экзамены, поэтому с детства «марксизм» для нас становится синонимичен «скукоте». Однако, когда у меня проявился интерес к литературе и искусству, эстетические представления западных марксистов, в особенности работы исследователей НФ, в том числе Дарко Сувина и Фредерика Джеймисона, помогли мне понять всю силу и притягательность критической теории. Эти теории зачастую определяют философию, где мыслят одними утопиями и надеждами. Но мне они позволили расширить мое понимание НФ, а самое важное — дали мне пищу для размышлений о том, как выживать в нашу эпоху кризиса.
• Один из лейтмотивов ваших интервью — интересная характеристика собственного творчества: «жидкая [как каша] научная фантастика» (稀饭科幻) в противовес «твердой» и «мягкой» НФ. Что для вас значит такое обозначение? Откуда оно взялось? [Кирилл: От себя скажу, что мне ваша НФ кажется «твердо-мягкой» в лучшем смысле этого слова.]
«Жидкая НФ» — еще со времени, когда я училась в старших классах средней школы. И моя подруга Ян Цин (та самая, с которой мы писали «Приключения по необыкновенным странам») написала отзыв на одно из моих произведений. Вот цитата оттуда: «Если “Вавилонская башня” (Теда Чана) — «мягкая НФ», то, с точки зрения классической фантастики, у тебя НФ жидкая как каша». Написано было в шутку, и боюсь, что Ян Цин сама не подозревала, что открыла понятие, которое, возможно, войдет в анналы истории китайской научной фантастики. Через несколько лет после этого, когда я начала издаваться, то стала этими словами обозначать мой стиль. В общем, «жидкая НФ» изначально обозначает мое спокойное, бесшабашное отношение ко всяким сомнениям, вроде «это мягкая или твердая НФ» и «это НФ или нет». Это определение в свое время навлекло на себя немало критики и вызывало значительные споры.
После многих лет изучения научной фантастики я полагаю необходимым пересмотреть и переосмыслить эти обозначения. Сам дуализм «мягкой/твердой НФ» намекает на закрепившееся предубеждение, будто «твердые науки» (естественные науки, машиностроение и так далее) лучше «мягких» (социальных, гуманитарных и иных наук), причем это предубеждение тесно связано с противопоставлениями по линии «наука и техника против гуманизма», «мужчины против женщин», «Запад против Востока», «современность против архаики» и так далее. Суждение «“Вавилонская башня” — мягкая НФ» кажется отличным примером. Заключая эту повесть в категории «мягкой/твердой НФ» мы лишаем себя возможности осознать и обсудить то, что поистине прекрасно в этой работе.
Я хотела бы предложить несколько иные категории: «твердая НФ», которая расположена ближе к центру спектра НФ, и «жидкая НФ», которая находится ближе к периферии этого же спектра. «Твердая НФ» здесь подразумевает то, что большинство людей обычно имеют в виду, когда речь заходит о «традиционной/классической НФ», и, естественно, к таким произведениям относится «Задача трех тел» Лю Цысиня. А «жидкая НФ» — те работы, которые черпают вдохновение из различных периферийных идей и содержат революционный потенциал, способны переворачивать устои и однобокие умозаключения. И я бы сказала, что произведения писателей, которых я больше всего люблю и за которыми больше всего слежу, этими качествами и отличаются.
• Вы также специалист в области фантастического кино и даже снимали собственное НФ-кино: Parapax. Могли бы рассказать немного об этой части вашей работы?
Специалистом я назвать себя точно не могу. Кино — одно из моих хобби. В те годы, когда я занималась киноведением, мы вместе с коллегами-единомышленниками сняли несколько фильмов, в основном мое кинотворчество пришлось на 2006–2009 годы. Для «Parapax» я писала сценарий и сыграла в нем главную роль.
Сюжет примерно такой. В параллельной вселенной № 1 Ся Цзя занимается физикой и живет одна. Она встречается с таинственным человеком в черном и начинает подозревать, что мир вокруг нее — симуляция. В параллельной вселенной № 2 Ся Цзя — писательница, уже состоит в браке, не уверена по поводу того, как разыграется судьба героя книги, которую она пишет. Однако и эта Ся Цзя начинает сталкиваться с человеком в черном. В параллельной вселенной № 3 Ся Цзя — сценаристка этого фильма. Они с режиссером обсуждают, как будут снимать кино. Разумеется, это довольно «авторское» кино. С одной стороны, я хотела попытаться создать не требующий больших затрат и спецэффектов НФ-фильм, с другой — меня интересовали метанарративы о том, как создаются истории.
Естественно, кино у меня получилось очень посредственное. Однако я по сей день думаю, какая необыкновенная храбрость требуется, чтобы без специальных знаний, без особой подготовки выполнить то, чего никогда не делала.
Кстати, сейчас я в дополнение к сочинению НФ и ведению курсов писательского мастерства организовала курс «Продюсирование кинофильмов и телевидения». Учащиеся разбиваются на группы и под моим руководством снимают короткометражки в пределах десяти минут. На занятиях я в обязательном порядке рассказываю о моем собственном кинопериоде и говорю ребятам, что всем, вне зависимости от изучаемой специализации, по силам попробовать в вузе снять фильм.
• При всей специфике вашего подхода к писательству вы — человек, причастный к научной сфере: перед тем, как углубиться в литературу и кинематограф, в университете вы занимались исследованиями атмосферы Земли. И этот опыт, по всей видимости, лег в основу одного из рассказов нашего сборника: «Остров тепла». Насколько такой бэкграунд помогает вам в НФ?
Многие говорят мне: «Ты же раньше занималась естественными науками, вот и неудивительно, что ты пишешь НФ». Мне кажется, это все-таки свидетельствует о предубеждении к гуманитарным наукам. В системе образования Китая учащиеся в старших классах средней школы перераспределяются по классам с естественно-научным и гуманитарным уклоном. На гаокао — нашей версии российского ЕГЭ — все тоже сдают разные предметы. Таким образом глубоко укоренилось мнение, будто «те, кому не даются естественные науки, становятся гуманитариями». Поэтому при ответе на подобные вопросы я бы предложила всем нам переосмыслить, почему мы думаем, что именно люди естественно-научного уклона могут писать НФ.
Что же касается меня, я действительно питала интерес к науке с детских лет, особенно ко всему, связанному с природой и окружающей средой. Я вообще хотела заниматься физикой, но не получилось, потому что я не набрала баллов. Меня в целом привлекали и исследования атмосферы, но я мало что знала про это направление, воображала себе, что буду на воздушных шарах летать по местности и производить наблюдения. Многие из деталей в «Острове тепла» почерпнуты из последних месяцев моего обучения на бакалавриате по атмосферным явлениям (хотя главный герой — вымышленный). Можно сказать, что я этим рассказом попрощалась с тем этапом моей жизни.
Я и по настоящее время поддерживаю в себе живой интерес ко всему научному и технологическому, но это связано даже не столько с тем, что я на этом специализируюсь, сколько с тем, что мои личные устремления вынуждают меня много читать и познавать жизнь (например, я наблюдаю за растениями и птицами). Я бы даже сказала, что давление и неудачи, которые я познала за обучение на бакалавриате, в известной степени лишили меня уверенности, что я могу заниматься наукой, и только потом, отказавшись от карьеры в естественных науках, я немного оправилась через чтение и творчество, сделав из науки скорее хобби. Я изучаю те темы, о которых не имею представления, ищу нужные мне материалы (к счастью, в нашем медиапространстве с этим очень легко). Да и в этом процессе меня беспокоит не то, сколько я могу познавательного удержать памяти, а, например, «почему этот вопрос представляется важным?», «как этот исследователь пришел к такой точке зрения?» и «как эта работа отзывается во мне?» На этом же всем основывается моя НФ.
• Сборник «Далекое лето» — ваш «книжный дебют» в русскоязычном поле: это ваш первый авторский сборник на русском языке (ранее издательство Fanzon публиковало ваши рассказы в антологиях). Книга будет опубликована в специальной серии «Лю Цысинь представляет», сразу после выхода романа другого дебютанта этого года на русском языке: Хань Суна. Что для вас значит это событие?
Для меня это большая радость. Когда я только начинала писать НФ, даже представить не могла бы, что мои произведения потом будут переводиться на другие языки. Многие молодые люди в Китае испытали на себе опосредованное влияние советской и русской литературы, в том числе таких авторов «чистой литературы», как Пушкин и Толстой, а также русскоязычных НФ-писателей. Для меня русская культура — чарующий далекий мир и одновременно духовное пристанище, в котором я когда-то будто побывала. Надеюсь, что в свете выхода «Далекого лета» у меня еще будет возможность посетить Россию и пообщаться с читателями.
• Важная деталь: мы с коллегами перевели с китайского сборник, который на самом деле не существует в такой форме на китайском. За основу русского издания был взят подготовленный при участии известного писателя, переводчика и популяризатора китайской НФ Кена Лю сборник A Summer Beyond Your Reach. Отсюда же название русского издания: «Далекое лето». Мы получили в работу именно китайские варианты всех текстов, но имели возможность вдохновляться немного и английским вариантом: например, мы посчитали целесообразным сохранить вводное слово Лю о вашем творчестве. Могли бы немного рассказать об этом издании? Как возникла его идея? Что значит для вашего творческого пути сотрудничество с Лю?
«A Summer Beyond Your Reach» — мой первый сборник на английском, проект китайской платформы Storycom и американского издателя Нила Кларка. Средства на издание мы собрали с помощью краудфандинга на Kickstarter. И мы очень радовались тому, что будущие читатели нас поддержали с таким энтузиазмом.
Мы знакомы с Кеном Лю с 2011 года, переводили работы друг друга, и для меня опыт работы с Кеном очень ценен. Мне кажется, что, как Тед Чан, Урсула Ле Гуин и другие авторы, Кен стоит в авангарде научно-фантастической мысли и активно побуждает окружающих к знакомству с НФ.
Название A Summer Beyond Your Reach пришло ко мне неожиданно. Ведь «лето» — частый мотив моих рассказов: «Сон в вечное лето», «Как Тунтун провела это лето», «Остров тепла», в «Недосягаемом для тебя времени» упоминается моя любимая песня «Ослепительный летний цветок». В этом сборнике представлены истории, которые подойдут для чтения в летнюю ночь.
• Кирилл: Я в очень необычной точке: работал с тремя вашими повестями как раз в параллели с переводом второго тома «Больничной трилогии» Хань Суна. Из-за этого занимательного контраста возник интересный образ: произведения Хань Суна как «Ад» современной китайской НФ, Лю Цысиня как «Чистилище», ваши как «Рай». Это, разумеется, в первую очередь субъективное ранжирование произведений по тональности их звучания и содержанию. В ваших работах находишь более оптимистичный, умиротворенный взгляд в будущее [Ксения: Не соглашусь, скорее ностальгия по прошлому]. Кажутся ли вам такие оценки валидными?
Спасибо вам за комментарии. По части оптимизма и пессимизма мне кажется, что здесь более фундаментальный вопрос: «к чему нам НФ?» Урсула Ле Гуин так обозначала эту тему: в нашу эпоху, когда день ото дня становится тягостнее жить, мы должны описывать несправедливости и беды реального мира или же создавать фантастические сюжеты, которые даруют утешение и успокоение? Читатели рассчитывали, что Ле Гуин сделает выбор в пользу чего-то одного, но сама писательница пришла лишь к следующему ответу: нет. И всю жизнь Ле Гуин писала истории про «надежду». Причем надежда эта не здесь и не сейчас, не в прошлом и не в каком-то определенном месте, а там, куда направляются «те, кто уходит из Омеласа». Или, как выражались во времена «Красного мая» 1968 года во Франции: «Будьте реалистами, требуйте невозможного!» Я уже отмечала выше, что испытала на себе глубокое воздействие марксистских представлений о «надежде» и «утопии». Таково и мое творчество. И мне не столько хочется писать о «Рае» или «ностальгии», сколько о «надежде».
• Над чем вы работаете сейчас? И какое ваше произведение вам хотелось бы увидеть в дальнейшем на русском языке?
Стыдно признаваться, но я все никак не могу написать «Китайскую энциклопедию», которая стоит у меня в планах. Должна получиться серия коротких историй, произошедших в Китае ближайшего будущего. «Как Тунтун провела это лето» и «Дела минувшие на праздник Весны» — немного «спин-оффы» этого произведения. В общей сложности предполагается двенадцать сюжетов, но я пока что дописала только восемь. Надеюсь, что эту серию, когда она будет готова, тоже переведут на русский.
• Что бы вы хотели пожелать русскоязычным читателям вашей прозы?
Мои познания о России практически полностью восходят к литературе, кино и новостям, и этого, конечно же, мало. Надеюсь прочитать отзывы и рекомендации моих русскоязычных читателей, чтобы приобщиться к вашему особому мировоззрению. И желаю вам никогда не отказываться от поисков надежды.
• Могли бы назвать «пять вещей, которые важно знать о Ся Цзя»?
1. «Ся Цзя» (夏笳) — псевдоним: «Ся» — потому что я родилась летом, и мне больше всего нравится это время года; «Цзя» — потому что так называется один из древних видов свирели у китайцев.
2. Второй иероглиф моего псевдонима очень легко написать неправильно: «茄» вместо «笳». Поэтому бывает такое, что мое имя пишут как «夏茄» — буквально «летний баклажан». На НФ-площадках я фигурирую как раз под таким ником и поэтому рядом с автографами я еще рисую баклажанчик.
3. Я родилась и выросла в городе Сиань провинции Шэньси. После многих лет вдали от дома я снова обосновалась в Сиане.
4. В бакалавриате я занималась исследованиями атмосферных явлений, в магистратуре — киноведением, в аспирантуре — китайским языком и литературой. Моя докторская диссертация была посвящена современной китайской научной фантастике начиная с 1990 года. Я по сей день работаю и преподаю на факультете китайского языка Сианьского транспортного университета. НФ, можно сказать, изменила мой жизненный путь.
5. Какое-то время я определяла свой стиль как «жидкая НФ» (об этом мы подробно поговорим в ответе на один из следующих вопросов).
• Расскажите о своем пути в литературу. С чего все началось?
Я с детства любила слушать и рассказывать истории. Уже в восемь лет мы вместе с подругой Ян Цин написали сказку «Приключения по необыкновенным странам», которая вышла в «Яньхэ», самом известном литературном журнале провинции Шэньси. Я писала НФ со старших классов средней школы, даже один раз направляла рукопись в тогда имевший самые большие тиражи в Китае журнал «Мир научной фантастики» («Кэхуань шицзе», Science Fiction World), но она не была напечатана.
После университета я опубликовала на НФ-форуме рассказ «Бутыль со злым духом», который прочитал редактор «Мира НФ». Эту работу журнал опубликовал в 2004 году. За «Бутыль» мне посчастливилось получить премию «Млечный путь» («Иньхэ») в номинации «Лучший новый талант». Так я и приобрела известность как писательница-фантаст «Ся Цзя».
• Какие писатели вас вдохновляют, кто из них вам творчески близок?
В детстве на меня сильно повлияли работы китайского фантаста Чжэн Вэньгуана и американского писателя Рэя Брэдбери. К счастью, они оба написали произведения, связанные с Марсом (соответственно, «Потомки бога войны» и «Марсианские хроники»), и это, помимо прочего, заронило в мою душу желание побывать на Марсе.
Когда я начала писать фантастику и издаватьсяс, довольно большое воздействие на меня оказывали такие авторы, как Тэд Чан, Кен Лю и Урсула Ле Гуин. Их работы отличаются от того, что обычно понимают под «твердой НФ» и «НФ убеленных сединами старцев». Через произведения этих писателей я со всей очевидностью осознала альтернативные, в перспективе даже более удачные для меня форматы жанра. «Мягкую НФ» я также открыла для себя через работы таких писателей, как Станислав Лем, братья Стругацкие, Октавия Батлер и Маргарет Этвуд.
Разумеется, многое оказывает на меня влияние и помимо «научной фантастики». Наверно стоит выйти за пределы категорий «литература» и «писатель», добавить сюда «внелитературные» произведения, а также фильмы, телевидение, анимацию, игры, музыку и другие медиа. В целом, мне больше всего нравятся авторы, отличающиеся богатой фантазией и проницательностью, те писатели, которые позволяют мне по-другому взглянуть на мир.
• Создается впечатление, что вам больше нравится работать с малой формой (рассказы, повести). В чем, на ваш взгляд, ее преимущества? Предпочитаете ли вы и как читатель малую форму?
Это, кажется, связано с моим характером. Во всем, чем я занимаюсь (чтение, писательство, фильмы, сериалы, игры и так далее), мне всегда хочется все сделать на одном дыхании, и если я останавливаюсь на полдороги, то высока вероятность, что мне будет лень браться за дело заново. Или же мое внимание переключится на другие вещи. Вот и большинство моих произведений появляется на свет очень быстро, на одном дыхании. Есть у меня немало задумок написать что-то длинное, но пока что ничего у меня не написалось…
С другой стороны, это может быть связано с моей склонностью к перфекционизму. Мне очень нравится ощущение, когда написала рассказ, перечитаешь его несколько раз, и ни одно слово, ни один знак уже нельзя поменять. С этой точки зрения, крайне сложно написать «идеальный» роман. Повести и рассказы сравнительно легче контролировать в написании.
• Каковы ваши предпочтения в философском поле? На какие идеи китайских мыслителей или западных философов вы опираетесь?
Я испытала глубокое воздействие марксистских теорий. И это довольно любопытно. Молодых людей в Китае воспитывают в духе марксизма, они заучивают наизусть фразы из сборников цитат, чтобы выдержать экзамены, поэтому с детства «марксизм» для нас становится синонимичен «скукоте». Однако, когда у меня проявился интерес к литературе и искусству, эстетические представления западных марксистов, в особенности работы исследователей НФ, в том числе Дарко Сувина и Фредерика Джеймисона, помогли мне понять всю силу и притягательность критической теории. Эти теории зачастую определяют философию, где мыслят одними утопиями и надеждами. Но мне они позволили расширить мое понимание НФ, а самое важное — дали мне пищу для размышлений о том, как выживать в нашу эпоху кризиса.
• Один из лейтмотивов ваших интервью — интересная характеристика собственного творчества: «жидкая [как каша] научная фантастика» (稀饭科幻) в противовес «твердой» и «мягкой» НФ. Что для вас значит такое обозначение? Откуда оно взялось? [Кирилл: От себя скажу, что мне ваша НФ кажется «твердо-мягкой» в лучшем смысле этого слова.]
«Жидкая НФ» — еще со времени, когда я училась в старших классах средней школы. И моя подруга Ян Цин (та самая, с которой мы писали «Приключения по необыкновенным странам») написала отзыв на одно из моих произведений. Вот цитата оттуда: «Если “Вавилонская башня” (Теда Чана) — «мягкая НФ», то, с точки зрения классической фантастики, у тебя НФ жидкая как каша». Написано было в шутку, и боюсь, что Ян Цин сама не подозревала, что открыла понятие, которое, возможно, войдет в анналы истории китайской научной фантастики. Через несколько лет после этого, когда я начала издаваться, то стала этими словами обозначать мой стиль. В общем, «жидкая НФ» изначально обозначает мое спокойное, бесшабашное отношение ко всяким сомнениям, вроде «это мягкая или твердая НФ» и «это НФ или нет». Это определение в свое время навлекло на себя немало критики и вызывало значительные споры.
После многих лет изучения научной фантастики я полагаю необходимым пересмотреть и переосмыслить эти обозначения. Сам дуализм «мягкой/твердой НФ» намекает на закрепившееся предубеждение, будто «твердые науки» (естественные науки, машиностроение и так далее) лучше «мягких» (социальных, гуманитарных и иных наук), причем это предубеждение тесно связано с противопоставлениями по линии «наука и техника против гуманизма», «мужчины против женщин», «Запад против Востока», «современность против архаики» и так далее. Суждение «“Вавилонская башня” — мягкая НФ» кажется отличным примером. Заключая эту повесть в категории «мягкой/твердой НФ» мы лишаем себя возможности осознать и обсудить то, что поистине прекрасно в этой работе.
Я хотела бы предложить несколько иные категории: «твердая НФ», которая расположена ближе к центру спектра НФ, и «жидкая НФ», которая находится ближе к периферии этого же спектра. «Твердая НФ» здесь подразумевает то, что большинство людей обычно имеют в виду, когда речь заходит о «традиционной/классической НФ», и, естественно, к таким произведениям относится «Задача трех тел» Лю Цысиня. А «жидкая НФ» — те работы, которые черпают вдохновение из различных периферийных идей и содержат революционный потенциал, способны переворачивать устои и однобокие умозаключения. И я бы сказала, что произведения писателей, которых я больше всего люблю и за которыми больше всего слежу, этими качествами и отличаются.
• Вы также специалист в области фантастического кино и даже снимали собственное НФ-кино: Parapax. Могли бы рассказать немного об этой части вашей работы?
Специалистом я назвать себя точно не могу. Кино — одно из моих хобби. В те годы, когда я занималась киноведением, мы вместе с коллегами-единомышленниками сняли несколько фильмов, в основном мое кинотворчество пришлось на 2006–2009 годы. Для «Parapax» я писала сценарий и сыграла в нем главную роль.
Сюжет примерно такой. В параллельной вселенной № 1 Ся Цзя занимается физикой и живет одна. Она встречается с таинственным человеком в черном и начинает подозревать, что мир вокруг нее — симуляция. В параллельной вселенной № 2 Ся Цзя — писательница, уже состоит в браке, не уверена по поводу того, как разыграется судьба героя книги, которую она пишет. Однако и эта Ся Цзя начинает сталкиваться с человеком в черном. В параллельной вселенной № 3 Ся Цзя — сценаристка этого фильма. Они с режиссером обсуждают, как будут снимать кино. Разумеется, это довольно «авторское» кино. С одной стороны, я хотела попытаться создать не требующий больших затрат и спецэффектов НФ-фильм, с другой — меня интересовали метанарративы о том, как создаются истории.
Естественно, кино у меня получилось очень посредственное. Однако я по сей день думаю, какая необыкновенная храбрость требуется, чтобы без специальных знаний, без особой подготовки выполнить то, чего никогда не делала.
Кстати, сейчас я в дополнение к сочинению НФ и ведению курсов писательского мастерства организовала курс «Продюсирование кинофильмов и телевидения». Учащиеся разбиваются на группы и под моим руководством снимают короткометражки в пределах десяти минут. На занятиях я в обязательном порядке рассказываю о моем собственном кинопериоде и говорю ребятам, что всем, вне зависимости от изучаемой специализации, по силам попробовать в вузе снять фильм.
• При всей специфике вашего подхода к писательству вы — человек, причастный к научной сфере: перед тем, как углубиться в литературу и кинематограф, в университете вы занимались исследованиями атмосферы Земли. И этот опыт, по всей видимости, лег в основу одного из рассказов нашего сборника: «Остров тепла». Насколько такой бэкграунд помогает вам в НФ?
Многие говорят мне: «Ты же раньше занималась естественными науками, вот и неудивительно, что ты пишешь НФ». Мне кажется, это все-таки свидетельствует о предубеждении к гуманитарным наукам. В системе образования Китая учащиеся в старших классах средней школы перераспределяются по классам с естественно-научным и гуманитарным уклоном. На гаокао — нашей версии российского ЕГЭ — все тоже сдают разные предметы. Таким образом глубоко укоренилось мнение, будто «те, кому не даются естественные науки, становятся гуманитариями». Поэтому при ответе на подобные вопросы я бы предложила всем нам переосмыслить, почему мы думаем, что именно люди естественно-научного уклона могут писать НФ.
Что же касается меня, я действительно питала интерес к науке с детских лет, особенно ко всему, связанному с природой и окружающей средой. Я вообще хотела заниматься физикой, но не получилось, потому что я не набрала баллов. Меня в целом привлекали и исследования атмосферы, но я мало что знала про это направление, воображала себе, что буду на воздушных шарах летать по местности и производить наблюдения. Многие из деталей в «Острове тепла» почерпнуты из последних месяцев моего обучения на бакалавриате по атмосферным явлениям (хотя главный герой — вымышленный). Можно сказать, что я этим рассказом попрощалась с тем этапом моей жизни.
Я и по настоящее время поддерживаю в себе живой интерес ко всему научному и технологическому, но это связано даже не столько с тем, что я на этом специализируюсь, сколько с тем, что мои личные устремления вынуждают меня много читать и познавать жизнь (например, я наблюдаю за растениями и птицами). Я бы даже сказала, что давление и неудачи, которые я познала за обучение на бакалавриате, в известной степени лишили меня уверенности, что я могу заниматься наукой, и только потом, отказавшись от карьеры в естественных науках, я немного оправилась через чтение и творчество, сделав из науки скорее хобби. Я изучаю те темы, о которых не имею представления, ищу нужные мне материалы (к счастью, в нашем медиапространстве с этим очень легко). Да и в этом процессе меня беспокоит не то, сколько я могу познавательного удержать памяти, а, например, «почему этот вопрос представляется важным?», «как этот исследователь пришел к такой точке зрения?» и «как эта работа отзывается во мне?» На этом же всем основывается моя НФ.
• Сборник «Далекое лето» — ваш «книжный дебют» в русскоязычном поле: это ваш первый авторский сборник на русском языке (ранее издательство Fanzon публиковало ваши рассказы в антологиях). Книга будет опубликована в специальной серии «Лю Цысинь представляет», сразу после выхода романа другого дебютанта этого года на русском языке: Хань Суна. Что для вас значит это событие?
Для меня это большая радость. Когда я только начинала писать НФ, даже представить не могла бы, что мои произведения потом будут переводиться на другие языки. Многие молодые люди в Китае испытали на себе опосредованное влияние советской и русской литературы, в том числе таких авторов «чистой литературы», как Пушкин и Толстой, а также русскоязычных НФ-писателей. Для меня русская культура — чарующий далекий мир и одновременно духовное пристанище, в котором я когда-то будто побывала. Надеюсь, что в свете выхода «Далекого лета» у меня еще будет возможность посетить Россию и пообщаться с читателями.
• Важная деталь: мы с коллегами перевели с китайского сборник, который на самом деле не существует в такой форме на китайском. За основу русского издания был взят подготовленный при участии известного писателя, переводчика и популяризатора китайской НФ Кена Лю сборник A Summer Beyond Your Reach. Отсюда же название русского издания: «Далекое лето». Мы получили в работу именно китайские варианты всех текстов, но имели возможность вдохновляться немного и английским вариантом: например, мы посчитали целесообразным сохранить вводное слово Лю о вашем творчестве. Могли бы немного рассказать об этом издании? Как возникла его идея? Что значит для вашего творческого пути сотрудничество с Лю?
«A Summer Beyond Your Reach» — мой первый сборник на английском, проект китайской платформы Storycom и американского издателя Нила Кларка. Средства на издание мы собрали с помощью краудфандинга на Kickstarter. И мы очень радовались тому, что будущие читатели нас поддержали с таким энтузиазмом.
Мы знакомы с Кеном Лю с 2011 года, переводили работы друг друга, и для меня опыт работы с Кеном очень ценен. Мне кажется, что, как Тед Чан, Урсула Ле Гуин и другие авторы, Кен стоит в авангарде научно-фантастической мысли и активно побуждает окружающих к знакомству с НФ.
Название A Summer Beyond Your Reach пришло ко мне неожиданно. Ведь «лето» — частый мотив моих рассказов: «Сон в вечное лето», «Как Тунтун провела это лето», «Остров тепла», в «Недосягаемом для тебя времени» упоминается моя любимая песня «Ослепительный летний цветок». В этом сборнике представлены истории, которые подойдут для чтения в летнюю ночь.
• Кирилл: Я в очень необычной точке: работал с тремя вашими повестями как раз в параллели с переводом второго тома «Больничной трилогии» Хань Суна. Из-за этого занимательного контраста возник интересный образ: произведения Хань Суна как «Ад» современной китайской НФ, Лю Цысиня как «Чистилище», ваши как «Рай». Это, разумеется, в первую очередь субъективное ранжирование произведений по тональности их звучания и содержанию. В ваших работах находишь более оптимистичный, умиротворенный взгляд в будущее [Ксения: Не соглашусь, скорее ностальгия по прошлому]. Кажутся ли вам такие оценки валидными?
Спасибо вам за комментарии. По части оптимизма и пессимизма мне кажется, что здесь более фундаментальный вопрос: «к чему нам НФ?» Урсула Ле Гуин так обозначала эту тему: в нашу эпоху, когда день ото дня становится тягостнее жить, мы должны описывать несправедливости и беды реального мира или же создавать фантастические сюжеты, которые даруют утешение и успокоение? Читатели рассчитывали, что Ле Гуин сделает выбор в пользу чего-то одного, но сама писательница пришла лишь к следующему ответу: нет. И всю жизнь Ле Гуин писала истории про «надежду». Причем надежда эта не здесь и не сейчас, не в прошлом и не в каком-то определенном месте, а там, куда направляются «те, кто уходит из Омеласа». Или, как выражались во времена «Красного мая» 1968 года во Франции: «Будьте реалистами, требуйте невозможного!» Я уже отмечала выше, что испытала на себе глубокое воздействие марксистских представлений о «надежде» и «утопии». Таково и мое творчество. И мне не столько хочется писать о «Рае» или «ностальгии», сколько о «надежде».
• Над чем вы работаете сейчас? И какое ваше произведение вам хотелось бы увидеть в дальнейшем на русском языке?
Стыдно признаваться, но я все никак не могу написать «Китайскую энциклопедию», которая стоит у меня в планах. Должна получиться серия коротких историй, произошедших в Китае ближайшего будущего. «Как Тунтун провела это лето» и «Дела минувшие на праздник Весны» — немного «спин-оффы» этого произведения. В общей сложности предполагается двенадцать сюжетов, но я пока что дописала только восемь. Надеюсь, что эту серию, когда она будет готова, тоже переведут на русский.
• Что бы вы хотели пожелать русскоязычным читателям вашей прозы?
Мои познания о России практически полностью восходят к литературе, кино и новостям, и этого, конечно же, мало. Надеюсь прочитать отзывы и рекомендации моих русскоязычных читателей, чтобы приобщиться к вашему особому мировоззрению. И желаю вам никогда не отказываться от поисков надежды.
цитировать
буду читать самым внимательным образом!
