Данная рубрика посвящена всем наиболее важным и интересным отечественным и зарубежным новостям, касающимся любых аспектов (в т.ч. в культуре, науке и социуме) фантастики и фантастической литературы, а также ее авторов и читателей.
Здесь ежедневно вы сможете находить свежую и актуальную информацию о встречах, конвентах, номинациях, премиях и наградах, фэндоме; о новых книгах и проектах; о каких-либо подробностях жизни и творчества писателей, издателей, художников, критиков, переводчиков — которые так или иначе связаны с научной фантастикой, фэнтези, хоррором и магическим реализмом; о юбилейных датах, радостных и печальных событиях.
Ещё один авторский сборник В. Новикова из моей библиотеки называется "Путешествие "Геоса" (1964). Он полностью — фантастический. Содержание книги в выходных данных названо повестью, но на самом деле в сборник входит несколько не очень прочно связанных друг с другом произведений малой и средней формы.
Валентин Новиков. Путешествие "Геоса". Алма-Ата: Казахское государственное издательство художественной литературы, 1964 г. Тираж: 110000 экз. Оформление художника Н. Самборского.
Далее в материале:
О повестях Валентина Новикова "Острова прошедшего времени" и "Путешествие "Геоса".
С детьми на борту в прошлое — наобум.
На какой энергии работал корабль времени дяди Альберта?
В моей библиотеке есть пара книжек писателя Валентина Новикова, известного своими произведениями для детей и парой фантастических повестей. Не скажу, что его вещи произвели на меня какое-то исключительное впечатление, но автор был не из рядовых.
Валентин Новиков. Ущелье белых духов. — М.: Московский рабочий. Рязанское отделение, 1988 г. Серия: Мальчишкам и девчонкам. Тираж: 50000 экз.
В сборник "Ущелье белых духов" вошли три повести Новикова, все они уже печатались ранее. Заглавная впервые была опубликована в 1967 году, а значит, она входит в массив произведений шестидесятых лет, который меня особенно интересует. Я уже не однажды признавался в любви к фантастике шестидесятых... Следует отметить, что именно повесть "Ущелье белых духов" формально фантастикой не являясь, отличается особой аурой невероятного, предвкушением чего-то необычного, смелым движением к загадочному. Неспроста она была несколько раз переиздана...
Далее в материале:
Предисловие к переизданию повестей Валентина Новикова в 1988 г. написал Кир Булычев.
Малоизвестное фото автора.
Подробно о повестях В. Новикова "Ущелье белых духов" и "Четвёртое измерение".
Почему Новиков кардинально изменил финал своей повести "Четвёртое измерение".
Напомню, что 18 января 1966 года в «Известиях» появилась статья Владимира НЕМЦОВА «Для кого пишут фантасты?». Сегодня некоторые наивные (или притворяющиеся таковыми) блогеры утверждают, что писатель просто высказался о тех произведениях, которые ему нравятся и о тех, которые ему не нравятся: почему бы и нет. Чисто-де литературные претензии. В предыдущей публикации я достаточно подробно показал, что это была не просто статья, а откровенная попытка затянуть СТРУГАЦКИХ в водоворот вокруг арестованных и ожидающих на тот момент суда писателей Андрея СИНЯВСКОГО и Юрия ДАНИЭЛЯ. К тому же, это была еще и артподготовка к некоему готовящемуся событию, о котором я расскажу в следующей публикации. Все эти подводные течения прекрасно понял писатель Иван ЕФРЕМОВ, который жестко откликнулся на выступление Владимира НЕМЦОВА статьей «Миллиарды граней будущего» 28 января 1966 года в «Комсомольской правде» (почему ему не дали это сделать непосредственно в «Известиях», я объяснил ранее).
Иван Антонович прямо заявил, что НЕМЦОВ оценивает не литературное качество произведений СТРУГАЦКИХ, а обвиняет их в идеологических отклонениях от линии партии. Целиком статью Ивана ЕФРЕМОВА можно прочитать у Юрия ЗУБАКИНА на «fandom.ru», а я здесь приведу прямые цитаты:
— В. НЕМЦОВ же бросает Стругацким обвинение в неверной идеологической направленности их последних (лучших!) произведений, объявляя, что они пошли назад от своих ранних вещей.
— В самом деле, как же случилось, что лучшие достижения фантастики — повести "Далекая Радуга" и "Трудно быть богом", — объявляются вместе с "Хищными вещами века" идейными ошибками? Я не имею возможности здесь разобрать нелепейшие обвинения, невесть зачем неуклюже сколоченные В. НЕМЦОВЫМ.
— А если "хищные" вещи, чью власть над душами мещан с ненавистью описали СТРУГАЦКИЕ, показались, как явствует из статьи, столь привлекательными В. НЕМЦОВУ, то вряд ли это обязательно для всех читателей. Дело вкуса! Ведь и сцена доны Оканы с Руматой в повести "Трудно быть богом" видится В. НЕМЦОВУ как альковно-эротическая. А по-моему, она служит только полному отвращению от всякой сексуальности, если даже у читателя и было намерение позабавиться эротикой!
Так, с помощью незамысловатых искажений В. НЕМЦОВ расправляется с братьями СТРУГАЦКИМИ — серьезными писателями, уже заслужившими признание читателей в нашей стране и за рубежом.
— Мне думается, что смысл безаппеляционных выводов статьи В. НЕМЦОВА заключается в том, что ему вздумалось критиковать современную фантастику с позиции своих давно скомпрометировавших себя взглядов, основанных на вкусовщине и непонимании сложности современных процессов общественного развития.
В 1966 году в центре самой острой дискуссии о фантастике оказалось творчество братьев СТРУГАЦКИХ — прежде всего «Хищные вещи века» и «Трудно быть богом». А началась она явно с подачи сверху.
Еще до всех событий, 9 января 1966 года, Аркадий Натанович пишет брату в Ленинград:
— Был у Чифа. Ему звонили из «Коммуниста» и спрашивали, какого он мнения о ХВВ, ибо есть мнение у некоторых товарищей, что повесть эта вредная, шаг назад в творчестве СТРУГАЦКИХ. Чиф возразил, что-де ничего подобного, вовсе не шаг назад, а шаг вниз, т. е. она продолжает основные идеи СТРУГАЦКИХ, философская и сложная, но только ниже по художественному уровню — не сбалансированы зло и добро, хотя, опять-таки, это лишь его, неисправимого романтика, личное мнение. Звонившие были, видимо, разочарованы. Спросили: какого он мнения о СТРУГАЦКИХ вообще. Чиф ответил, что считает нас самыми талантливыми и пр. По его мнению, в «Коммунисте» лежит на нас какая-то телега. Между прочим, фамилия звонившего была Иванов. Распространенная фамилия, но не он ли автор статейки, что лежит в «Известиях»?
Чифом, или Шефом СТРУГАЦКИЕ тогда называли Ивана ЕФРЕМОВА, а ХВВ – это «Хищные вещи века». Что касается статьи ИВАНОВА, то вместо нее появилась статья другого автора.
18 января в «Известиях» (здесь и далее даты даны по московскому вечернему выпуску, российский аналогичный выпуск датировался уже следующим днем) появилась статья Владимира НЕМЦОВА «Для кого пишут фантасты?».
Статья оцифрована Юрием ЗУБАКИНЫМ на «fandom.ru», поэтому не буду повторять, что было уже сделано. Обращу внимание на другое.
Шестью днями ранее, 12 января, на той же шестой странице «Известий» примерно тем же размером вышла статья писателя и поэта, лауреата Сталинской премии (1952) Дмитрия
ЕРЕМИНА «Перевертыши» о писателях Андрее СИНЯВСКОМ и Юрии ДАНИЭЛЕ, арестованных сотрудниками КГБ 13 сентября 1965 года (упор, кстати, сделан на их фантастических произведениях):
— В идеологических битвах между двумя мирами враги нового общества не очень-то разборчивы в средствах. И когда в их окопах оказываются двое оборотней, то последних за неимением лучшего спешат поднять на щит. Для нищих духом такие оборотни — желанная находка. Ведь с их помощью можно попытаться сбить с толку общественное мнение, посеять ядовитые семена безыдейности, нигилизма, болезненного интереса к темным "проблемам жизни".
6-я страница "Известий" за 12 января 1966 года6-я страница "Известий" за 18 января 1966 года
Можно, конечно, предположить, что перекличка произошла случайно: до того и после того на той же 6-й полосе «Известий» публиковалось много других материалов. А Владимир НЕМЦОВ просто «дружески предостерегает» талантливых молодых писателей, заруливающих, по его мнению, не туда.
Но сравните сами. Вот фрагмент из «Перевертышей»:
— В пасквильной повести СИНЯВСКОГО-ТЕРЦА "Любимов" поставлена задача доказать — ни больше, ни меньше — иллюзорность и несбыточность самой идеи коммунистического переустройства общества. В бредовой фантасмагории этого пасквиля нелегко нащупать реальные прообразы действительности. Однако идейно-политическая суть ее вполне очевидна: это безудержное издевательство над законами истории, над теми, кто отдал жизнь в борьбе за наши великие цели, издевательство над страной и народом. Нахальство сочинителя достигает здесь поистине гомерических размеров. К каким только выдумкам не прибегает он, силясь доказать иллюзорность теории и практики коммунизма! До каких высот обывательского злорадства поднимается, показывая крушение города Любимова, в котором некий Тихомиров задумал добиться всеобщего счастья... при помощи гипноза! С каким смаком описывает СИНЯВСКИЙ-ТЕРЦ крах коммунистического "эксперимента" и возвращение "любимовцев" к старым порядкам жизни!
А вот из статьи Владимира НЕМЦОВА:
— К герою повести Румате приходит "главарь мятежников" Арата, который борется за свободу и, зная, что Румата "бог", прилетевший из счастливого мира, просит у него помощи оружием. Памятуя указание ни во что не вмешиваться, Румата отказывает Арате. Румата думает о возможности "массовой гипноиндукции", "позитивной реморализации", с помощью которых можно положить конец произволу, сделать так, чтобы труд и знание стали единственным смыслом жизни людей, но отвечает отказом на просьбу доктора Будаха.
— Я бы мог сделать и это, — говорит Румата. — Но стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?
Насколько же мы, граждане сегодняшнего социалистического общества, человечнее, гуманнее героев, созданных СТРУГАЦКИМИ? Мы вмешиваемся в ход истории, мы помогаем народам, которые борются за свою свободу и национальную независимость. И будем помогать, пока живет в нас революционный дух.
Вот цитата из ЕРЕМИНА:
— Противно цитировать пошлости, которыми пестрят страницы их книг. Оба с болезненным сладострастием копаются в сексуальных и психопатологических "проблемах". Оба демонстрируют предельное нравственное падение. Оба выплескивают на бумагу все самое гнусное, самое грязное.
Вот НЕМЦОВ:
— Если согласиться с этой мыслью, то никак нельзя оправдать ни сцены пьяных оргий и сомнительных похождений, которыми уснащают некоторые авторы свои произведения, ни тарабарский жаргон, на котором объясняются герои этих произведений.
В той же повести СТРУГАЦКИХ "Трудно быть богом" альковная встреча похотливой доны Оканы с Руматой описана с натуралистическими подробностями, достойными бульварного романа, а некоторые действующие лица объясняются на таком фантастическом жаргоне:
— Выстребаны обстряхнутся и дутой чернушенькой объятно хлюпнут по маргазам... Марко было бы тукнуть по пестрякам.
Да, современном стилягам впору переучиваться.
От mif1959: вопрос на засыпку – о каких таких сценах пьяных оргий и сомнительных похождений, «которыми уснащают некоторые авторы свои произведения» говорит НЕМЦОВ? Где они в советской фантастике 1966 и предыдущих годов? О ком речь?! Полагаю, о СИНЯВСКОМ с ДАНИЭЛЕМ – больше просто не о ком.
Вот еще цитата из ЕРЕМИНА:
— В годы войны среди бойцов французского Сопротивления сражались и многие русские эмигранты. Они умирали под гестаповскими пулями со словами о бесконечно дорогой Родине, о далекой России, которой они остались верны сердцем.
А вот НЕМЦОВ:
— О борьбе и страданиях французских — да и не только французских — патриотов написано много книг как писателями, так и самими участниками борьбы. Об этом повествуют пьесы и кинофильмы. Из них мы знаем и верим, что любовь к родине, непреклонная воля к победе вдохновляли патриотов на подвиги. Какой же нужно обладать бестактностью, чтобы в эту священную борьбу привносить телепатические бредни, превращать их в оружие победы!
От mif1959: здесь идет речь уже о повести Ариадны ГРОМОВОЙ "В круге света", но параллели налицо. Плюс здесь Владимир Иванович трижды упоминает гипнотическую силу главного героя повести (о гипнозе в связи с повестью «Любимов» СИНЯВСКОГО пишет ЕРЕМИН).
Борис СТРУГАЦКИЙ гораздо раньше Аркадия – буквально в тот же вечер — понял подтекст статьи:
— Сразу после телефонного разговора мне пришло в голову одно соображение. А что если вся история с Госкомитетом, заинтересовавшимся вдруг ф-кой, связана с известными событиями, о которых писала та же газета двумя-тремя днями раньше.
В связи с этим надлежит тщательно продумать тезис: фантастика как прием. Прием для чего? Не столько для сатиры, сколько для рассмотрения разных идей, гипотез и пр.
Не было бы здесь ловушки со стороны сволочи. «У него — прием, и у Стругацких — прием! А? И для чего прием? Апологии разводите, ассоциации?» Посоветуйся там с ребятами.
(из письма Аркадию от 18 января 1966 года)
— А статья все-таки изумительно сделана. Объективно говоря — восторг! Если ее измерять в рэбах, то тянет не меньше как на пол-ребы. А ведь глупа же, бездарна, сплошное вырождение, но! Отлично выбрана мишень, отлично выбран печатный плацдарм, отлично выбран момент. И в стане врагов — сразу паника, сразу все расползается, сразу все забегали и не знают толком, что делать. Учиться надо!
(из письма Аркадию от 24 января 1966 года).
Соавторы пишут друг другу, что их знакомые написали протесты в «Известия», но реакции – никакой (в архивах сохранились письма в «Известия» сына драматурга ВОЛОДИНА и переводчицы Норы ГАЛЬ).
Ошарашенные, они, судя по переписке, полностью так и не поняли хитроумность замысла, хотя Борис и восклицал, что та сторона очень грамотно все спланировала. Письма в защиту СТРУГАЦКИХ переплелись с письмами в защиту СИНЯВСКОГО и ДАНИЭЛЯ (в архивах сохранились письма в «Известия» искусствоведа Юрия ГЕРЧУКА и критика Ирины РОДНЯНСКОЙ). Не могли же в газете печатать отклики в защиту одних двух писателей, полностью игнорируя письма в защиту других двух писателей (вот как отозвался Аркадий СТРУГАЦКИЙ на интуицию брата: «А хитро все-таки задумана сволочная статейка — сразу после СИНЯВСКОГО, автора фантастических историй, удар по СТРУГАЦКИМ, тоже авторам-фантастам. Оба на С.»).
«Известия», наоборот, размещали гневные письма читателей, обличающие СИНЯВСКОГО и ДАНИЭЛЯ.
А Владимиру НЕМЦОВУ очень жестко ответил писатель Иван ЕФРЕМОВ. Не в "Известиях".
Есть у меня довольно редкое издание — фантастическая повесть Анатолия Митрофанова "На десятой планете", изданная в 1960 г. в Ярославле. Как часто бывает (не первый раз я здесь на это сетую), об её авторе практически ничего не известно. А ведь книжке предпослано пятистраничное предисловие советского учёного-астронома, доктора физико-математических наук Владимира Радзиевского. Рассматривая научные аспекты затронутых в повести проблем, Радзиевский ни слова не сказал об авторе книги, а зря...
А. Митрофанов. На десятой планете. Ярославль: Ярославское книжное издательство, 1960 г. Тираж: 15000 экз.
Что ж, придётся восполнить этот досадный пробел. Повесть А. Митрофанова начинается с эпиграфа: "Посвящаю памяти моих боевых друзей, которые тоже мечтали о полетах в космос, но погибли в жестоких воздушных боях второй мировой войны". Нетрудно сделать вывод: автор книги "На десятой планете" — боевой лётчик, участник войны. Я был хорошо знаком с несколькими писателями-фантастами, служившими в МВД, фантасты из медицинской среды — тоже попадались, а вот с фантастами-лётчиками судьба лично не сводила... ДАЛЕЕ ЧИТАТЬ ЗДЕСЬ
облако тэгов
