облако тэгов
Пожалуй, именно с этой работы становится узнаваемым творческий стиль режиссера – красочный рассказ о фантастических мирах многослойных иллюзий. Его герои – отчаянные путешественники во времени и пространстве, настоящие Одиссеи будущего, легко и без тени сомнения, перемещающиеся в это будущее, даже если оно всего лишь сон или игра чужого подсознания. Внешний вид этих проекций ограничен лишь собственным воображением спящих. В этом мире им придется драться за свое счастье с чужими недружелюбными призраками, по-настоящему, а не во сне терять любимых и друзей. Для этого нового мира Нолан даже создал специальный вокабуляр. Привычные слова: архитектор, внедрение, выброс, извлекатель, проводник, объект и ряд других – приобретают особенное значение и новый смысл. Собственно, у режиссера было на это время, он вынашивал свой замысел более десяти лет!
Чтобы путешественники не сбились с пути, Нолан дает им проводника – талантливого молодого архитектора Ариадну (Эллен Пейдж), которая способна вывести героев из любого лабиринта Минотавра. Но появляется она не сразу, а лишь тогда, когда главный герой Доминик Кобб (Леонардо ДиКаприо), профессия которого промышленный шпионаж (извлечение нужной информации непосредственно из подсознания жертвы), в результате неудачной шпионской операции теряет своего прежнего архитектора Нэша (Лукас Хаас). Коббу нужен новый архитектор, он подписался на опасный контракт, способный вернуть его к детям, оставленным на попечение бабушки и дедушки Майлса (Майкл Кейн) после самоубийства их матери и жены Доминика Мэл (Марион Котийяр).
Спойлер. Кстати, нельзя не заметить, что тема оставленных ради высшей цели детей очень волнует Нолана. Этот ход он использует в нескольких своих работах. Что называется, поищем ответы у Фрейда. Или, если вам так больше нравится, в умении мастера создавать героям дополнительные внутренние конфликты. Что ж, есть что играть.
Но никто не уходит просто так в проекциях Кристофера Нолана! Мэл становится навязчивой идеей Кобба, появляется в каждом из уровней подсознания. Комплекс вины перед погибшей женой заставляет главного героя вновь и вновь воспроизводить болезненную иллюзию. Далее по Фрейду, как по учебнику: перенос негатива от пережитой трагедии на проекцию Мэл. В результате прекрасный печальный образ становится злым, мстительным, как фурия, а порой и просто стервозным. Она постоянно вредит, мешает и строит козни всем участникам преступной группировки под предводительством ее бывшего мужа.
Доминик с другом и подельником Артуром (Джозеф Гордон-Левитт) прорабатывают детали операции. Она отличается от предыдущих сложностью и многоуровневостью. Если раньше преступники похищали секреты у спящих бизнесменов, то теперь им, наоборот, придется внедрить в мозг жертвы несвойственную ей мысль. Заказчик преступления Сайто (Кэн Ватанабэ) мечтает разрушить империю конкурента – Мориса Фишера (Пит Постлетуэйт), находящегося при смерти. Действовать решено через его сына Роберта Майкла Фишера (голубоглазый ангел Киллиан Мёрфи), который со дня на день должен возглавить компанию отца.
В процессе подготовки преступления к банде присоединяются Имс (Том Харди) и Юсуф (Дилип Рао). Первый – искусный карманник и талантливый имитатор, способный принимать любые личины, от сексапильной блондинки в лобби отеля, до брутального Питера Браунинга (Том Беренджер) — «правой руки Фишера-старшего, крёстного отца Фишера-младшего». Второй – химик, составитель усыпляющих веществ и ядов.
Все. Команда набрана. Операция начинается! С этого момента зритель должен быть предельно внимателен. Прогулка к холодильнику за пивом отменяется, есть риск утратить нить Ариадны повествования. Структурированные японцы даже добавили номера и названия уровней сна в прокатную версию кинокартины.
Все действующие лица размещаются в самолете, где Фишеру младшему подмешивают снотворное в напиток. Все засыпают и попадают
• на первый уровень сна, модератором которого является Юсуф. Команда похищает Роберта и заталкивает его в фургон. Создав наследнику империи Фишера стрессовую ситуацию, преступники путем манипулятивных методик надеются посеять в его мозг идею отказа от наследства. Подсознание жертвы посылает на помощь проекции коммандос, способных уничтожить похитителей. Они спасаются в фургоне, где переходят
• на второй уровень сна, который снится Артуру. Действие переносится в стильный отель с классическим интерьером. Фишером вновь манипулируют при помощи проекции Браунинга. Однако и здесь злоумышленники терпят неудачу. Им приходится заманить жертву дальше –
• на третий уровень — видения в жанре экшн от Имса. Перед нами снежный пейзаж, словно только что отсюда уехала съемочная группа бондианы, и такой же «рваный» стиль монтажа — нарезка из всех эпизодов приключения. Кажется, Фишеру наконец-то удалось проникнуться идеей разрушения империи отца. Всем, что называется, пора сваливать. Чтобы безболезненно покинуть эту психоделическую матрешку, героям предстоит осуществить выброс одновременно на всех этажах подсознания. Им практически удается синхронизировать все происходящее, несмотря на разницу в восприятии времени в разных локациях. Застрял только раненый Сайто. Его «похитила» Мэл. Кобб решает опуститься еще ниже –
• в психологические перверсии своих взаимоотношений с бывшей женой. Он рискует навсегда остаться в лимбе, но не может бросить заказчика, ведь тот обещал ему «всего один звонок», способный помочь воссоединиться с детьми.
Спойлер. Лимб – в католицизме место для душ, не заслуживающих низвержения в ад, но и рай им недоступен. Однако, это и не чистилище в общехристианском понимании. В Божественной комедии Данте лимб – первый круг ада, где находятся души некрещенных младенцев, поэтов, врачей, философов и прочих атеистов и сомневающихся. У Нолана лимб – место вечного пристанища путешественников по чужому подсознанию. Вырваться оттуда могут лишь немногие, наиболее сильные извлекатели. Кобб побывал там дважды. Переосмысление и использование теологических понятий говорит о глубоком классическом образовании Нолана. У Тарантино, например, такого не встретишь.
На этом, пожалуй, остановлюсь, ибо рассказывать в рецензии чем все закончится для героев картины – признак дурного тона. Тем более, что большинство из читающих наверняка смотрели эту впечатляющую работу незаурядного режиссера. Лучше поговорим о самобытности фильма и влиянии «Начала» на последующие картины в жанре кинематографической дистопии.
Сразу после сообщений о выходе картины, её создатели запустили вирусную рекламу в интернете. Отголоски этой кампании встречаются в сети и по сей день. В частности, после заявления Нолана о создании игры на базе проработанного мира «Начала», геймеры больше пятнадцати лет, судя по постам в чатах, не утратили надежды ее увидеть.
О фильме много говорили, писали. Критика приняла фильм достаточно тепло, хотя многие отмечали влияние на эстетику и идеи «Начала» более ранних произведений схожих жанров («Экзистенция» Кроненберга, «Джонни-мнемоник» Лонго, «Матрица» Вачовски и др.). Многие были уверены, что у детища Кристофера Нолана есть все шансы потеснить «Матрицу», снятую в прошлом веке.
Финансовый успех проекта (сборы свыше 800 млн$ при бюджете 160 млн $) подталкивал Warner Bros к созданию сиквела. У большинства исполнителей в контракте значилось возможное продолжение работы над этой темой. Но… не сложилось. Ни с сиквелом, ни с компьютерной игрой. Кино оказалось удивительно нефраншизным, несмотря на все усилия голливудских юристов-крючкотворов.
Почему? Возможно, это просто вопрос денег. Элементарно не договорились. Возможно, мир, созданный Ноланом, слишком сложен для воспроизведения на следующих уровнях реинкарнации. Мне, например, чтобы только понять что, черт возьми, здесь происходит, пришлось посмотреть фильм дважды. Но почему-то кажется, что все гораздо проще (а, может, напротив, сложнее, смотря как к этому относиться). Нолан, вынашивавший идею «Начала» больше десяти лет, что называется «перегорел». Так тоже бывает, не все можно измерить деньгами.
Сейчас, спустя пятнадцать лет после выхода фильма на экраны, страсти по «Началу» улеглись. Настал период переосмысления творения Нолана. В чем же проявилось его новаторство?
Прежде всего, хотелось бы отметить умелое смешение жанров. Крышесносный киберпанк соединен в картине с приемами, свойственными фильмам-ограблениям и шпионским детективам. Вся эта круто наструганная основа хорошенько сдобрена элементами семейной мелодрамы и психологического триллера. При всем этом, перед нами по-прежнему серьезная научная фантастика, которая, в отличии от того же «Джонни-мнемоника», не устарела и сегодня, в свете новых открытий и разработок в области искусственного интеллекта и обособленного мозга.
Второе. Картина умело работает с подсознанием зрителя, погружает его в транс, позволяет отключить кодовые замки и блоки, которые ставит психика индивида при попытке специалиста покопаться в чужой черепной коробке. Здесь мастер использует и архетипические символы, и гипнотические волчки, и резкую смену темпо-ритма при монтаже, и ключевые психоделические мелодии с текстовыми и музыкальными повторами.
Спойлер. Вспомним звуковой код Пиаф «Non, je ne regrette rien» с рефреном non, non…ni, ni.
В какой-то момент, оказавшись внутри психоделической матрешки, зритель просто перестает понимать, где в фильме кончается сон и начинается реальность. Как тут не вспомнить классическое:
«Поистине, сон не есть не-сон, а не-сон не есть сон. Итак, не про сон сказать, что это сон, — всё равно что про сон сказать, что это не сон. Говоря коротко, про не-сон — сон, или сон — про не-сон».
Резюмирую. «Начало» в научной кинофантастике стало началом )) целого направления исследующего тему идентичности, этических границ эмоционального вторжения и цифрового бессмертия в эпоху искусственных личностей. Впрочем, судя по обилию фильмов, вышедших на экраны в последнее время, и поднимающих эти же вопросы, в новом столетии место лучшей кинематографической антиутопии пока свободно.