*И как всегда я графоман, и не о том, и не о сем, поэтому конкретно по сериалу читайте в третьем, четвертом, пятом и седьмом абзацах со скрытым текстом*
Конечно, я обещал, причем давно, сделать обзор совершенно другого сериала, а именно "Рассказа служанки". И он, разумеется, будет. Но неожиданно возникшая на горизонте статья beskarss78 (здесь), вполне основательная и объемлющая, о польском проекте Нетфликс под названием "1983" изменила мои планы на рецензии. Как и просмотр самого сериала. Да, конечно, упомянутый рецензент, как я уже заметил, вполне подробно осмотрел и разобрал все основные темы телесериала, его светлые и не совсем удачные стороны и решения. Но в нижеследующем потоке мыслей мне хочется поговорить больше не о конкретном "1983", хотя и о нем тоже, но в целом разобрать состояние дел в жанре антиутопии и кинематографических его воплощениях. А еще точнее поставить и постараться ответить на следующий вопрос — а не устарела ли антиутопия в том виде, в котором мы ее знаем и привыкли видеть что на экранах, что на бумаге (ясное дело, что в основном речь будет идти именно о кино- и теле-реализациях)? Не настало ли время обновления жанра и его основополагающего канона? Не пора ли нам отбросить наследие Джорджа Оруэлла? Но обо всем по порядку.
Антиутопия — особый литературный, кинематографический и в том числе игровой жанр. Довольно разнообразный в оттенках, направлениях, стилях и акцентах, смысловых посылах. Но более-менее подходящее для всей немалой жанровой семьи понятие может дать каждый хоть чуточку увлеченный подобными произведениями, к примеру таким образом. Антиутопия — это выставление на показ (не)далекого будущего человечества, а именно (самых) мрачных сценариев оного с выделением особенно пугающих и отталкивающих черт тех потенциальных обществ (отсутствие свободы, человечности, морали, нравственности, первостепенных благ, определенного равенства, мира или самого человечества и т.д., и т.д.). Исключение составляет, естественно, особое ответвление антиутопии в виде альтернативной истории, куда относится и обозначенный проект и другие, наподобие "Человека в высоком замке", фильмы и сериалы, в основном о победивших нацистах или не проигравших красных. Но вернемся к "1983" чтобы понять, к чему именно я вас хочу подвести.
"1983" — сериал об альтернативной современности, где социалистический лагерь в Восточной Европе вместе с Советским Союзом не канул в лету, а Польша стала своеобразным Китаем со славянскими чертами в миниатюре. Либерализация рынка в обмен на сохранение режима одной, но на момент повествования даже не квазикоммунистической партии. Киберпанковские нотки, современные технологии рядом с тотальным контролем через электронные устройства и всеобщую информатизацию, запрета на определенную литературу и Интернет (видимо), легализация католической церкви и модернизация в крупных городах, явно высокий уровень жизни у большинства горожан с обществом потребления и Партия, СБ, военщина (и церковщина, которая, по заключительным эпизодам, должно быть еще проявит себя с не самых святых сторон во втором сезоне). В общем, все это уже обозревалось в статье-обзоре beskarss78. Но за всеми хитросплетениями политических межведомственных интриг, фальшивых терактов, как и вышеизложенного, лично мне видится нечто амбивалентное. Особенно вкупе с флэшбэками из 1983. Чувствуется смешение атрибутики двух разнородных форматов единого жанра. А именно наследия Оруэлла и Олдоса Хаксли.
Партия, железная рука государства, насаждаемый государственный патриотизм при помощи инструментов отжившей свое коммунистической идеологии, подавление свободы слова и творчества, всесильные службисты, фальшивое (частично) Сопротивление, сфабрикованная история, репрессии... Это все оруэлловское, прямиком из "1984". Ну, что и говорить, если само именование сериала очень тонко намекает о духовном и идейном предшественнике. Черт, да эта книженция в первой же серии демонстрируется с вполне ясными экивоками для оценки последующих событий. Но более всего оруэлловский дух ощущается в вставках из конца 20 века. Из дней перед терактами, переломивших ход истории. Что, в принципе, неудивительно, ведь старик Оруэлл, либертарный (демократический) социалист писал о своем настоящем. Ну, не совсем своем, но советском. Гипетрофированном до жути. Да ни раз, и ни два уже замечалось, что "1984" — об утрированных в соответствующей степени социалистических диктатурах. Поэтому события в еще не западной, но уже не советской Польше начала 80-ых воспринимаются вполне в разрезе нашумевшего повторно после скандала со Сноуденом (в отзыве на самую известную книгу Джорджа данная проблема рассматривается) романа известного писателя. Но оставим в стороне вопрос реалистичности в культовом идейном продолжении замятинского "Мы", а рассмотрим влияние Хаксли в сюжетной канве "1983". Всеобщая информатизация, вездесущее общество потребления со своим аналогом айфона, футуристичные и опрятные города, в которых живут мещанские, сытые, одетые да всем довольные обыватели, развеивающие скуку в вьет-таунских ночных клубах и соцсетях. И котором, само собой, до политических свобод и скором заходе в милитаризм и далеко направо всей Польши как-то невдомек. Конечно, общество не кастовое, полного запрета на творчество и искусства нет, но главное по Хаксли — свобода телесная (читай, удовольствий) взамен духовной. Не даром актер, играющий роль вьетнамского мафиози, сказал очень яркую фразу по этому поводу (примерно такую): "мы прослушиваем все миллионы телефонов, просматриваем еще больше сообщений, и знаешь что? В них нет ни слова о свободе. В этих комфортабельности и технологиях дух вашей нации и умер". Думаю, как раз элементы Хаксли из этих скупых и бедных описаний (моих) покажутся наиболее интересными, в чем-то свежими, но точно актуальными, животрепещущими и достойными внимания.
Именно мотивы "О дивного нового мира" делают Польшу в "1983" по-настоящему реальной, живой и трагичной. Ведь они не только о народе, который из-за злой и коварной партии бюрократических "совков" не обрел свободы. Эти сквозные линии единого событийного фона создают наш собственный, вполне и к сожалению чересчур настоящий мир, ни капельки не альтернативный и не тоталитарный. Во всяком случае в принятых Оруэллом базовых понятиях тоталитаризма и антиутопии. Ведь технологии, которые должны были сделать мир свободным и сплоченным, объединить и сдружить людей, образовать их, делают совершенно иное. Интернет, как и ТВ, стал очередной площадкой "Общества Спектакля" (отсылаю прямиком к статье по "Поколению "П"" Пелевина и к самой книге, одноименной, Ги Дебора, но рецензия здесь), то есть ристалищем для поединков мифологических конструкций политтехнологов и рекламщиков и их податливых аудиторий. Доступность знаний, а на самом деле лишь информации, убило у подавляющей части населения всякую способность к критическому мышлению и тягу к познанию. Я уж молчу про разрыв этой же части населения, в том числе и нас с вами, с реальным миром за окном. Окном в вашей комнате, а не на мониторе. Современная диктатура — это диктат лейблов и мерча, культа потребления и зомбифицирующих СМИ, одурманенного ими плебса, который, подрастая, к ужасу даже стоящих Наверху и не смотрящих слишком далеко вперед, готовится заменить их на посту всемирных кукловодов. Вот это настоящая и пугающая антиутопия — мы. Не замятинское "Мы", а вполне реальные и пугающие люди в конкретном здесь и сейчас. А также тот злосчастный и порочный круг, который может возникнуть в ходе круговорота от одурманенных к одурманивающим и обратно сквозь призму смартфона, планшета, чего-то-там-.ru (.com) и модных буковок на нашем шмотье однородного и весьма посредственного "качества".
Так что не количество партий и наличие красного знамени, ну, или свастики с коричневыми цветами, делают произведение антиутопичным. Привязка к тенденциям сегодня, способы внушения, витающие в воздухе доминанты и стремления общества, доведенные до абсурда, либо показанные в каком-то определенном, выделенном аспекте — вот это создает подлинную и настоящую антиутопию. Поэтому, с некоторыми натяжками, но я могу позволить себе назвать "1984" Оруэлла антиутопией. Но только по отношению ко времени написания данного романа. А так и известная экранизация уже была далека от статуса антиутопичной. Потому что была неактуальна. Сегодня социалистические диктатура и злые коммуняки, соци и левые в целом — это не антиутопия. Потому что их нет и ими даже не пахнет. Вот правый поворот — вот это еще как правдиво и бесповоротно (хах, словесный каламбурик). Но посредством чего и на какой почве? А на гумусе из информационного общества и эпохи постмодерна в самом их негативном смысле и вульгарном осмыслении. С возрождением старых монстров и отживших себя идей ржавого налета правизны, которые суть следствие гниющего глобального (пост)капитализма (а в этот раз отсылаю к статье на тоже Пелевина, но уже на "SNUFF" и посткапитализм). Я бы еще сказал про актуальность экологических антиутопий, но они так или иначе никуда не пропадали и время от времени появляются на экранах. Взять тот же ремейк-перезапуск Безумного Макса. А вот с социальными антиутопиями не все так хорошо... Дело спасают "Суррогаты", "Элизиум", "Судная ночь", "Шоу Трумена", "Гаттака", но их мало! До обиды. Популярная и завершившаяся франшиза "Голодные игры" все же подростковая полу-антиутопия на фоне постапокалиптики, ибо не зацикливается на темах массового общества и диктатуры информации, на итогах современного капитализма и неоколониализма, а всего лишь вновь впадает в тоталитарное государство с жестокой, бесчеловечной диктатурой и одетым в единое серое (или столичное цветастое) плебсом с элементами озвученных тем. Сегодня нужны антиутопии об озвученных выше темах, о гибридных войнах, закулисных с далеко играющими последствиями играх транснациональных корпорациях, о возрождении империализма и национализма в разных формах, о вырождении движений и групп, ратующих за свободу, их включение в вездесущее общество спектакля (имеется в виду опошление и деградация левых движений на Западе с известными следствиями).
Заключая, нельзя забывать о заглавии данной статьи. Сериале, о котором я до сих пор упоминал лишь постольку-поскольку. "1983" — качественная вещь, сделанная своими создателями и исполнителями главных и не только ролей с любовью и трепетом. Это видно. Для поляков тема ведь больная. Мы это понимаем и должны помнить. Но представленная мной ранее дихотомия между антиутопичностью по Хаксли и по Оруэллу не только делает сериал насыщенным на трактовки и в общем красочным. Эта внутренняя конфронтация двух, на самом деле, противоположных жанровых веяний подрывает целостность и логичность нарратива. Ведь возникают вопросы, некоторые из которых я спрячу под спойлером, дабы не спугнуть возможных зрителей этого творения.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Почему Партия по-настоящему не убила всю оппозицию, у которой в итоге отобрала потомство? Зачем эти пустые гробы и заполненные поляками-демократами вьетнамские тюрьмы? И ПОЧЕМУ НИКОГО НЕ ОБВИНИЛИ В ТЕРАКТЕ? Это один из самых глупых, на мой взгляд, конечно, моментов "1983". Почему всех этих оппозиционеров в итоге не приставили к ответственности? Ведь понятно же, что вопрос о причастности к столь крупным и кровавым событиям обязательно в итоге поднимется.
Чего хочет Партия? Ведь контроль и силовой, и мягкий через СМИ и потребительство есть.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Зачем Партия воду мутит, ради каких именно целей? Присоединение к Западу? Зачем в этом всем нужен главный герой и от каких именно "призраков прошлого" антагонист в лице министра экономики хочет избавиться? Чего реально хотят военные, если понимают и специально ставят себя в ситуацию и против Штатов, и против Советов, а соответственно и всего мира? Ведь Польша и так в идеальном состоянии — послушное общество без коммунистической идеологии, послушное, рукотворное, вполне национальное и органично польское, с ядерным чемоданчиком и что политической, что экономической независимостью.
Каким образом Советский Союз жив?
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Чем в нем закончилась Перестройка? Видать, не отказом от ОВД, СЭВ и "восточного блока", которые происходили параллельно и независимо, практически, от обособления и вестернизации просоветских европейских государств. В связи с этим смешно слышать про идеи Штатов о десоветизации Советов через Польшу. Это ту Польшу, которая тут независимая целиком и полностью, с ядерными боеголовками — кстати, как она смогла их так незаметно сделать от Москвы, не ясно. Это через ту Польшу, которая и у нас была довольно обособленной, со своей программой коммунизьмъа, с националистическими идейками, доминанта которых видна в современном польском Сейме.
Кстати, поэтому до сих пор кажется надуманностью в сериале наличие Польши в том или ином виде в связке с Советами.
Да, хоть это и не мелочи, но сериал все равно хорош и достоин просмотра. Ибо его более актуальные мотивы радуют глаз и греют сердце. Эти борцы за свободу, достаточно мнимую, которую они и сами не ахти как представляют, но способны зато ради вендетты так порезать виновных и невинных, что мама не горюй. Но и без некоторых клише не обошлось, ляпов и вопросов вне обозначенной конфронтации двух антиутопических направлений и стилистик (
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
например, вьетнамцы... Ну откуда, ну как, в Польше, которая еще при стабильном режиме коммунистов очень быстро провела десемитизацию, появились целые кварталы азиатов? А про войну в Чечне уже упоминал другой автор
), но актерская игра, детективная часть, сюжет в целом спасают положение и делают это на высшем уровне. Но жанр антиутопии надо обновлять. Пора возвышать обделенных вниманием Хаксли и Брэдбери (да, конечно, "451 градус по Фаренгейту" недавно обзавелся сериалом, ан все же — где эпигоны?!) Пора отбросить Оруэлла на свалку истории вместе с теми вещами, о которых он говорил. Какие партии, какие гипертрофированные Соци... Даже фашистские диктатуры, и то сильно изменились, хоть и остались. Я уж молчу про то, что вполне себе скоро самые бесчеловечные левацкие мироустройства вроде сталинского и не доведи бог полпотовского (хотя какой Полпот левак, конечно, отдельная история) покажутся нам самыми настоящими утопиями. Во всяком либертарные проекты социалистов кажутся уже сейчас, как и всегда, не только не антиутопичными, но и вполне реализуемыми уже в нашем дивном не новом сегодня. А о реставрации таких жанров, как альтернативной истории с ее попаданцами и вечными бдениями над миром здравствующих нацистов поговорим в другой раз. С Наступающим и побольше вам качественных сериалов, интересных книг, трогающих самые фибры души антиутопий и красочных реализуемых утопий!
PS. Не забудьте о шпионской ретрофутуристичной альтернативке, сериале "Counterpart" и моих обзорах на него — втором и первом.
PPS. Спустя минут десять подумав, добавлю еще кое-что. Хаксли и Брэдбери, конечно, актуальны. И хорошая антиутопия, как видно из статьи — это как раз наличие этой самой актуальности. Но обновлять жанр нужно не старыми колоссами, а новыми богатырями. Нужны не хорошо забытые старые, а по-настоящему новые идеи, авторы, книги, сериалы, фильмы, игры, идейные и жанровые ответвления... Нужно обновляться целиком и полностью, не стоять на месте. Иначе и у нас в фантастическом гетто скоро найдется свой Гнойный, который будет пинать труп. Правда, не баттл-рэпа, а антиутопии...
«Настоящие люди» — очень рациональный, спокойный и ровный сериал. Будет нелепой ошибкой отнести эту особенность только к его производству в Европе, где средний возраст и пик социальной активности уже гораздо ближе к пятидесяти пяти, чем даже к сорока годам. Да, крайне непривычно наблюдать в кадре молодящихся мужчин и женщин с внешними признаками не старения даже, а, простите, уже физиологического одряхления, ведущих и ощущающих себя подобно тридцатилетним. Но давайте пока отложим эту тему и вернёмся к сериалу. Поражает сама невозмутимость вымышленного общества в отношении факта пробуждения в роботах личности. Где паника? Паника – где она? Американский кинематограф давно создал прочную и порочную реакцию на появление всякого рода созданий «от Франкенштейна»: увидеть, испугаться, победить. Чем больше разрушений и потерь при этом случится и чем они глобальнее, тем лучше. Выработался определённый рефлекс, вступающий в диссонанс с происходящим на экране. В панике уже зрители: что это такое им подсунули?
Фантастика? Что-то не сходится. Да, есть роботы. С виду неотличимые от людей, но почему-то роботы. Что они делают? Работают – как оригинально! И кем же? Продавцами, грузчиками и фасовщиками, поварами, официантами, фитнес-тренерами и лакеями для дома и бизнеса. Их повсеместно используют как прислугу: прибрать, помыть, приготовить, подсказать, подать и принести. Ну и, естественно, как объект подручного и всегда доступного секса — каждый робот после определённых модификаций может использоваться как неувядающий дилдо с бархатными руками массажиста или особо прочная кукла, умеющая удовлетворять любую похоть. И это – фантастика? Где же высокое искусство воображения и полёт фантазии? Где нарушение границ реальности и общепринятых условностей? Этого нет и в помине. Присутствует лишь формальное «поименование», которое, по-моему, используется как средство формирования из определённой социально-возрастной группы обезличенной касты так называемых «люботов». Лёгкого киберпанка в виде USB-разъёма в шее и штепселя подмышкой для соответствия жанру «чистой» и, буду честным, интересной фантастики явно недостаточно. Социальная фантастика, азимовский «эксперимент на бумаге», рациональное размышление, исследование современного общества и моделирование его возможного будущего? Скорее всего, так. Запомним этот момент и вернёмся к нему позже.
Триллер? Для этого жанра сериал вызывает на удивление мало эмоций. В нём нет ни тревожного ожидания катастрофы, ни упоения опасностью происходящего, ни действия на пределе сил и возможностей. Что здесь есть? Часть роботов осознала собственное «Я» и борется за своё освобождение… сбившись в кучу и вяло волочась змейкой от розетки к розетке. Розетка найдена, штепсель вставлен, свобода обеспечена. Ну да, на деревьях розетки не растут, а к высоковольтной линии напрямую не подключиться — перегоришь, адаптеров в той реальности почему-то придумать не удосужились. «Волнительно», конечно, но всё же почему-то сложно сопереживать постоянно разряжающемуся мобильнику. Конфликт, просто коллизия отношений роботов и людей могли бы добавить картине огня и перца? Могли бы, но они не получили здесь должной остроты. Да, некоторые люди говорят, что ненавидят «хуботов». Одни потеряли из-за них свою неквалифицированную работу, на которой они безбедно существовали, особо не напрягаясь и обходясь без высшего образования, десятилетиями. Других выставили из дома жёны, внаглую заменив поджарым и неутомимым «механическим приводом». И что предпринимают в ответ эти несчастные «жертвы бездушного прогресса»? Да как обычно, ничего. Сидят на диване перед телевизором, пьют пиво с чипсами, смотрят ток-шоу и посещают кружки психологической реабилитации, а особо продвинутые проводят никому не нужные семинары. Есть ещё вечно агрессивные подростки, вот они могут даже битами посланного за покупками манекена обработать или трусики с живой куклы снять. Ничего личного, просто из шалости. Так захватывающе, что можно и уснуть ненароком.
Детектив? На первый взгляд очень похоже. Сюжетные ходы и многие из персонажей подаются дозированно и постепенно, как последовательно раскрываемая тайна. Подсказки, в том числе и ложные, разбросаны повсюду: оговорки, показанные на пару секунд артефакты, разного рода намёки и ретроспективы. Зритель ни о чём не осведомлён полностью и заранее, ему самому приходится то конструировать многочисленные гипотезы, то самому же опровергать их в процессе просмотра. Схематичность, упрощение художественного мира, обыденность декораций и стереотипность поведения действующих лиц в принципе соответствуют канонам классического детектива. Но и тут сериал нарушает традицию. Скажите, если это детектив, то кто здесь сыщик, жертва, потерпевший, злодей, подозреваемый? Кто есть кто в этой истории? Попробуйте разложить по полочкам. Нет героя, выполняющего функцию «локомотива», но есть множество причастных лиц, совмещающих в себе сразу по нескольку ролей и возможностей для разветвления сюжета и регулярно при этом погибающих, жестоко обрывая этим все связанные с ними догадки. Быть может, роль детектива отведена зрителям? Может быть, но где тогда и в чём заключаются единые «рельсы» повествования? Тот ещё вопрос.
Драма? Уже во многом соответствует жанру. Реальность сериала обыденна для Европы и «живописует» частную жизнь обыкновенных людей. Быт квази-Швеции поначалу даже забавляет, но во многом разнится с нашим только уровнем достатка и быстро приедается. Масштаб другой, а люди и ситуации схожи. Вот отличия чрезвычайно интересны. Во-первых, бросается в глаза тотальная феминизация европейского общества. Мужчины давно смирились с ролью великовозрастных детей, утратили способность принимать решения, стали полностью ведомыми в обществе, дома и в спальне. Они ещё царят на некоторых традиционных постах, но уже не правят. Повсюду действуют, всё решают и даже вносят изменения в существующий порядок вещей женщины. Да здравствует матриархат! Следующий интересный момент. Увеличенное лет на десять-пятнадцать детство больше похоже на специально замедленное не желающими уступать свои права «взрослыми» личностное созревание собственных наследников, чем на продлённые любимым детям «счастливые годы». Судите сами: некоторым персонажам сериала уже далеко за двадцать, а проблемы и интересы у них, как у наших двенадцати — пятнадцатилетних школьников. Противно и смешно, но, если задуматься, куда им податься в этом действительно старом обществе, где даже тридцатилетние бесправны, как подростки? Наконец, очень настораживает выхолощенный способ решения межличностных споров и конфликтов. Манерно, как в институте благородных девиц или детском садике, садятся в кружок (на колени Мамочке из «Футурамы») — и мирно беседуют, не повышая тона и мило улыбаясь! Как правило, тут же сообща находят компромисс, пожимают руки, обнимаются и целуются. Особо сложные проблемы решаются в суде и так же спокойно — те, из-за которых у нас обиды, истерика и скандал, пух и перья до потолка, визги и брызги по стенам, а в голливудском кинематографе мордобой на крыле взлетающего в грозу самолёта. Флегматичная какая-то драма выходит, но, при некотором сознательном усилии со стороны зрителя, прямо за душу берёт.
Что ещё имеем? Люди и роботы — это же любимая тема Исаака Азимова, и в сериале прямо называются его Законы робототехники. В каждой серии словно обыгрываются, пусть и чересчур, на мой вкус, вольно и адаптировано к современности, азимовские истории-размышления из его цикла рассказов «Я, робот» о проблемах противоречий и толкования, о возможностях нарушения этих Законов, а также о последствиях этих нарушений. Что ни «любот», то индивидуальность и вариант осознания себя, дающий новый шажок развитию сюжета сериала. Нам наглядно демонстрируется, что мало отменить вложенные извне запреты, чтобы стать действительно свободной и полноценной личностью. Недостаточно научиться испытывать чувства и даже стать точной искусственной копией умершего или погибшего человека. Необходимы «страх смерти» и что-то ещё, даруемое здесь таинственным и недостижимым «кодом Давида». Чем может быть «страх смерти», если не инстинктом самосохранения, свойственным каждому живому существу? Что есть «код Давида», как не аллюзия на гексаграмму Звезды Давида и выражение тоски по «страху божьему», по вере в Бога, по совести, которые отделяют человека от животных? Похоже, что именно поиски тех компонентов сознания, или души, что делают человека настоящим человеком, и составляют лейтмотив сериала, его детективные «рельсы» повествования. Соглашусь, что это моё предположение спорно хотя бы потому, что история не получила своего завершения. Неизвестно, будет ли продолжение к вышедшим двум сезонам, но и существующий, вынужденно открытый, финал вполне созвучен творчеству Исаака Азимова. Исчерпывается ли посыл сериала одними только гуманистическими азимовскими мотивами? Нет, я так не считаю.
Бытописание, фантастические маски, социальные проблемы, азимовские аллюзии и детективная интрига для связки. Уже оформляется что-то конкретное. Трагедия? Рискну предположить, что это именно она. Начну прямо с названия: «Настоящие (реальные) люди», оно недвусмысленно акцентирует внимание именно на людях, не на роботах. Как же тогда возникли «хуботы»? Не киберы, не андроиды, не терминаторы? Для чего режиссёру Ларсу Лундстрёму понадобилось именно новое слово? Мог он исследовать здесь под этим определением такой феномен современности, как «человека-с-гаджетом», «человека-на-шнурке», «человека-со-штепселем», чьи возможности и способности занять себя не позволяют ему надолго разлучаться с розеткой? По-моему, как раз этим он здесь и занимается. Фривольная зависимость современных людей от электросетей в сериале не порицается и не вызывает отторжения, поскольку это уже нельзя назвать только проблемой «утонувших» в мире интернета, компьютерных игр и айфонов тинейджеров. Проблема давно выросла вместе с ними. «Люди-со-штепселем» — это ведь и наши с вами реальные двадцати- и тридцатилетние современники, которые без видимого ущерба для себя, своей работы и близких одновременно живут в реальном и виртуальном мирах. Они самостоятельны, образованны, разносторонне развиты, красивы и спортивны, они выглядят ещё моложе своих лет — давно прошло время дистрофичных и неряшливых геймеров. Скучно и убого смотрятся на их фоне принципиальные «люди-без-гаджета», не способные ни устроить свою жизнь, ни элементарно поддерживать свои здоровье и внешность, ни просто занять себя без алкоголя и телевизора, но выполняющие, по сути, ту же механическую неквалифицированную работу, что и роботы сериала. Идеальны ли «новые люди», эти «хуботы»? Тоже нет. Их мгновенные переходы от полной отстранённости к гиперактивности, часто к шекспировским монострастям и насилию, напоминают реакции богомола, хамелеона, крокодила, но никак не человека. Они автономны до аутизма, им очень сложно не то что вжиться в коллектив, а банально начать разговор или завести знакомство с другим человеком. Главное – наличие розетки поблизости, а люди, не входящие в «свой» или «рабочий» круг, им совершенно не интересны. «Дети интернета» выросли, но кем они стали? Уж точно не напророченной шестой расой цвета «индиго».
Давайте теперь вернёмся к заявленной выше теме молодящихся сорока-пятидесятилетних и замороженной в росте социального статуса на уровне подростков двадцати-тридцатилетней молодёжи. Сериал в фантастической форме заостряет внимание на особенностях современного конфликта поколений, ведущих к многочисленным личным трагедиям и социальной катастрофе. Действие происходит в Европе будущего, но сугубо европейским этот конфликт назвать уже нельзя, поскольку «Культ молодости» со всем, что с ним связано, успел распространиться по всему развитому миру. Раньше, не так уж и давно, для основной массы населения всё было традиционно, понятно и более-менее предсказуемо. Было принято в определённом возрасте учиться, начинать работать, жениться и заводить детей. Сейчас эти границы нормы постепенно стираются, и люди, отстоящие друг от друга на двадцать и более лет, становятся обычными и частыми конкурентами абсолютно во всех сферах жизни без исключений. Помимо привычного уже соперничества на карьерной лестнице и оскорблений по типу «молчи, сопляк» и «сдохни, старый хрыч», возникает множество парадоксальных ситуаций, когда сорокалетние сидят за одной партой с двадцатилетними, вместе претендуют на одну рабочую должность и даже борются за одного сексуального или брачного партнёра. Естественно, что при возникновении этого конфликта общество в очередной раз идёт проторенным путём и снова повышает ценз «взрослости», пресекая самостоятельность «подростков» для того, чтобы те ещё дольше юридически оставались «детьми», не поднимаясь в работе выше сферы обслуживания. Одновременно с этим «взрослые», продлив свою «молодость» и занятые личным развитием и соперничеством, всё так же предоставляют согласившихся со «своим местом» «подростков» самим себе, ведь те фактически уже не требуют столько внимания и ухода, как настоящие дети. Трагедия и социальная катастрофа видится мне в том, что потерянным, т.е. исключённым из активной социальной жизни в наиболее продуктивном возрасте, оказалось целое поколение: молодые люди от восемнадцати до тридцати пяти лет. Теперь и только теперь становится понятно, для чего Ларс Лундстрём использовал фантастический приём, превратив именно эту социально-возрастную группу в бесправную касту «хуботов». В восточноазиатских странах с их фатализмом и покорностью судьбе и старшим возникли затворники хикикомори, попросту отказавшиеся включаться в это жёстко организованное консервативное общество. В европейском мире молодые ещё бунтуют, но уже приобрели более чем странные черты. Какими, в свою очередь, станут их дети? Будут ли у них, лишённых прав, социального статуса и всякой определённости в жизни, дети вообще? Или эстафету существования продолжат ныне малолетние отпрыски сегодняшних «взрослых», а это поколение отцветёт впустую и уйдёт в никуда?
облако тэгов
