КИНОрецензии

(Для родной газеты.)

Древние китайцы говорили: «Когда вещи доходят до своего конца, они поворачивают обратно». С тех пор мир ушел далеко вперед, и мы живем в счастливую эпоху, когда вещи, дойдя до конца, никуда не поворачивая, прут дальше, живо превращаясь в пародию на самих себя. Особенно ярко они это делают в кинематографе. Вроде и серьезный фильм смотришь, а ржешь, так сказать, поневоле. «Пятая волна» Джея Блэйксона – отличный тому пример.

По сути это вроде как научно-фантастический триллер о том, как злобные пришельцы захватывают Землю. Название отсылает к волнам уничтожения людей. После того как в небе зависают громадные корабли, в какой-то момент отключается все электричество, перестают летать самолеты и ездить автомобили. Это волна № 1. Потом выходят из берегов океаны, реки, озера и даже лужи (№ 2), потом людей косит модифицированный вирус (№ 3).

Поскольку после всех этих ужасов кое-кто еще не умер, включая околопубертатную главгероиню Кэсси Салливан (Хлоя Морец), ее отца и ее братика, запускается волна № 4: инопланетные сволочи подселяются в мозги к отдельным людям, берут контроль над их телами и отстреливают нас индивидуально. Кэсси с родст­венниками спасаются в лагере для беженцев, куда внезапно приезжают (хотя машины, мы помним, не ездят) военные во главе с полковником Вошем (Лев Шрайбер). Вояки провоцируют расстрел взрослых, а детей увозят на базу, где обучают их сражаться с инопланетянами. Кэсси случайно сбегает из лагеря и долго добирается до базы, чтобы узнать страшную правду.

О страшной правде все догадались, конечно, как только на экране появился полковник Вош: у него автомобили ездят – явно засланец! Расстрел взрослых – лишнее тому доказательство. Но и Кэсси, и ее братик оказываются тупы как пробки, и ни о чем не подозревают до финала, в котором Вош оказывается – кто бы сомневался! – именно той, за кого себя выдавал: инопланетной вошью, вероломно подселившейся в голову (или куда они там селятся) честного американского военного.

Отряды детишек, расстреливающих «инопланетян» (спасшихся людей), и есть волна № 5. Остальные вопросы остаются без ответа. Как вшам из дальнего космоса удалось построить огромные корабли? Почему они убивают людей, если могут запросто подселиться в наш мозг и нами управлять? В НФ-романе Александра Мирера «Дом скитальцев», скажем, аналогичные подселенцы берегли каждое тело – им же там жить. И так далее.

Увы: «Пятая волна» получилась сентиментально-глуповатой, и даже Хлоя Морец ее не спасает. К сто раз пережеванной в литературе и кино идее «похитителей тел» фильм ничего не прибавляет. И, кстати, ни одну вошь в натуре не показывает – тоже способ сэкономить на спецэффектах.

Кэсси (Хлоя Морец) в раздумьях: чем травить инопланетную вошь?

(Для родной газеты.)

Квентин Тарантино уходит в отрыв: судя по отзывам на «Восьмерку», дилижанс режиссера выехал из округа Понимающих Критиков и вот-вот пересечет вброд реку Зрительской Любви.

Понимающие Критики – существа загадочные: на них не угодишь. Если ты снял массовое кино а-ля последние «Звездные войны», намеренно следуя голливудским схемам и изо всех сил теребя вкусовые сосочки невзыскательного зрителя, значит, ты продался Рынку. Предположим. Но если ты снял кино авторское, фирменное, с отсылками к любимым лентам... «Да ты идешь на поводу у внутреннего гика! – гневно возопит хор Критиков. – Гадкий Тарантино! Если уж мы, Понимающие Критики, ничего не поняли...»

И довольно о них. Тарантино давно заслужил право быть понятым: если вы не вникли в его фильм, это основание для вывода скорее о себе, чем о режиссере. И, конечно, Тарантино давно доказал, что не сводится к популярной в Интернете формуле (простите, блюстители духовности!) «кровь, кишки, распидорасило», несмотря на присутствие всего этого в его кино. Тарантино непрост, совсем непрост! Вот «Омерзительная восьмерка»: для начала пересчитайте персонажей – тогда и поговорим.

Никто не выйдет отсюда живым

Однако начать надо с того, что восьмой фильм Тарантино (аж с двумя восьмерками в оригинальном названии: «THE H8FUL EIGHT») прекрасен чисто кинематографически. Начинается он с панорам заснеженных гор и северных, штат Вайоминг, пейзажей, и все это под музыку Эннио Морриконе. Так могли начинаться фильмы в Италии или Японии полвека назад. Но не к черту ли условности вроде эпох и культур? Определенно к черту!

Первый и главный символ фильма – деревянный Христос на кресте, еле узнаваемый сквозь метель. Бог мог умереть, Его можно спрятать в ледяном аду, о Нем можно забыть – но все-таки Он есть. И проявит себя, дополнив всякое преступление наказанием.

...Итак, Вайоминг, 1870-е. Буран и множество иных обстоятельств собирает на горном перевале, в лавке «Галантерейные товары Минни», она же постоялый двор, разношерстную компанию. По преимуществу мужскую, с одним исключением: Дэйзи Домерг (Дженнифер Джейсон Ли) – женщина со следами побоев на лице, беглая преступница, убийца и так далее. Ее изловил и везет в город Ред-Рок охотник за головами Джон Рут (Курт Рассел) – суровый мужик в меховой шапке, прозванный Вешателем, ибо предпочитает брать бандитов живыми и лично доставлять их к месту казни.

По пути дилижанс Рута, ведомый кучером О.Б. (Джеймс Паркс), принимает на борт майора Маркиза Уоррена (Сэмюэл Л. Джексон), чернокожего коллегу Вешателя. Уоррен менее щепетилен и везет замерзшие бандитские трупы. Чуть погодя к ним присоединяется Крис Мэнникс (Уолтон Гоггинс), едущий в тот же Ред-Рок, чтобы вступить, по его словам, в должность шерифа.

В «Товарах Минни» их встречают не менее колоритные джентльмены: Освальдо Мобрей (Тим Рот), англичанин и, по его словам, палач; Джо Гейдж (Майкл Мэдсен), по его словам, ковбой, едущий к матушке; Сэнфорд Смитерз (Брюс Дерн), по его словам, генерал армии конфедератов; и мексиканец Марко (Демиан Бишир), по его словам, подменяющий Минни – та с мужем поехала проведать родных.

Ясно как день, что не все эти люди – те, за кого они себя выдают: кажется, банда мисс Домерг решила отбить ее по пути в Ред-Рок. Это и есть интрига: две трети ленты – сплошь диалоги (а также стрельба, кровь, кишки и далее по тексту) на постоялом дворе. Перед нами своего рода герметический детектив: запертым в замкнутом пространстве героям надо выяснить, кто из них кто, – и желательно прежде, чем бандиты реализуют свои гнусные планы. Иначе мало кто выйдет отсюда живым.

Собственно, это всё, чем фильм хочет казаться. Эдакий кроссовер «Великолепной семерки» и «Десяти негритят». Безделушка, порожденная внутренним гиком Тарантино, не более.

Но – пересчитайте героев. Их точно восемь? Вы уверены?

Черно-белый ад беззакония

Их, разумеется, девять. Если верить постеру фильма, кучера можно не считать, но постеру в частности и этому режиссеру вообще на слово верить не следует. И дело не в О.Б., просто... извините, обойдемся без спойлеров. Поверьте на слово: пересчет действующих лиц – важен. Восьмерка в «Восьмерке» есть, но ее нужно вычислить. Если зритель хочет понять кино, ему придется влезть в шкуру сыщика – и стать героем действа по сценарию хитроумного Тарантино.

Важнее другое: «Омерзительная восьмерка» – нечто большее, чем немудреный детектив. Кровь-кишки и поиски волков в овечьих шкурах – прикрытие. В действительности все не так, как на самом деле.

В действительности Тарантино снимает в последние годы мощное идеологическо-историческое кино. «Безславные ублютки» (именно так) – фильм о нацизме, о непротивлении нацизму и сопротивлении нацизму. «Джанго освобожденный» – фильм о рабстве, о том, почему рабство в США было возможно, и опять же о сопротивлении. Странно было бы после таких работ снять ниочёмный детективчик. Но нет: «Омерзительная восьмерка» – фильм о Гражданской войне, о расизме и его преодолении, о братоубийственной бойне и ее последствиях, ну и о том, что единственной пристойной идеей, которая может объединить самых разных людей, является идея справедливости.

Не зря нам так долго показывают черную и белую лошадей, скачущих рядом сквозь буран; не зря майор Уоррен чернокож и воевал, естественно, за северян, противников рабовладения. Он даже возит с собой письмо от Линкольна (уже убитого). И, наоборот, Крис Мэнникс – сын Мародера Мэнникса, одного из командиров армии южан. Как и старый генерал Смитерз, едущий в Ред-Рок, чтобы найти могилу сына, который, оказывается, поехал туда, чтобы убить Уоррена. Уоррен в итоге сделал с этим сыном кое-что страшное. Или не сделал – возможно, эта жуткая история выдумана им так же, как история с письмом Линкольна, – но ненависть, ненависть не подделаешь!

Отношения героев, их мотивы, их разговоры, их лексика («ниггеры», «белые») – все вертится вокруг войны, которая кончилась несколько лет назад, но в сердцах продолжает бушевать. Освальдо Мобрей в какой-то момент предлагает разделить постоялый двор на две половины: Север и Юг – и разойтись по своим углам. И, наверное, все тут по-своему виновны, все преступники, все омерзительны – как и бывает на гражданской войне, – но постепенно становится видна разница: одни переступают через Закон, другие – нет.

Даже если итог почти одинаков, разница эта существенна. По Квентину Тарантино единственная имеющая смысл граница пролегает не между белыми и черными (или Севером и Югом), а между беззаконием и законностью. И Бог Тарантино, само собой, раздаст всем по заслугам – но поборники законности проживут все-таки несколько дольше.

Усмирение зверя, или Борьба за человечность

В одном северном княжестве жили хорошие и работящие люди. Но не было у них счастья. Ведь само небо несло им смерть. Смерть в виде огромного огнедышащего змея. Чтобы избегнуть гибели города, люди отдавали дракону своих невест. И ни одна из них не вернулась к своему народу.

Пока не нашелся смельчак, бросивший вызов чудовищу. И одолевший его.

С тех пор сменилось несколько поколений. Страшный ритуал выбора жертвы превратился в свадебную традицию, а вырезанными фигурками дракона игрались дети. Все было спокойно. До дня свадьбы внука драконоборца Игоря (Романов) и младшей княжны Мирославы (Поезжаева).

Дня, должного стать самым счастливым в жизни княжества. А ставшего самым трагичным.

Дракон вернулся. Забрав Мирославу на далекий остров, затерянный посреди океана.

Там в соседстве с жутким чудищем и загадочным юношей Арманом (Лыков), Мире предстоит не только постараться выжить, узнать, что такое любовь, но и сделать выбор, изменивший судьбу княжества.

Российское кино – довольно специфический жанр, которому чаще всего удаются ленты «за жизнь», типа «Географа» и «Жизни Алексеева». С фантастикой все на порядок хуже, и даже широко пропиаренные «Дозоры» смотрятся довольно бледно (это не говоря уже о том, что делают с первоисточником то, что Содом не делал со своей Гоморрой).

Но надежда на прорыв бессмертна, и когда появился фильм по мотивам книги отличных фантастов Марины и Сергея Дяченко, я после долгих раздумий все же решился на просмотр.

Ведь даже Дяченки аж никак не являются гарантией качества кинопродукта (доказано «Темным миром-Равновесие»).

К счастью, почти полностью перерожденный «Ритуал» оказался в технических моментах весьма достойным кинопродуктом. Сохранив, к сожалению, главные детские болезни российского кино.

Сперва о приятном.

— На удивление качественная картинка.

Причем во всех аспектах.

Отличная графика, и не только в прорисовке дракона. Также достойно смотрятся обе локации, где происходит действие: его Остров, и город Мирославы (если верить продюсеру на них ушло около двух лет работы компьютерщиков).

Хорошая операторская и техническая режиссерская работа. Тщательно выстроенные кадры, уместные смены планов, вполне профессиональный монтаж.

Удачная игра с цветом, настраивающая зрителя на восприятие происходящего, создающая настроение, нагнетающая или разряжающая обстановку.

— Позитивный настрой, редкий для мирового, а особенно российского кино. Рассказ не просто об убийстве дракона, а о победе другим способом. Преодолении, надежде, человечности, силе любви.

— Сказочность в хорошем смысле этого слова. Бревенчатые заборола города, красочные наряды девиц, антуражная массовка, необычный остров дракона, тропическая атмосфера зарождения чувства. И пускай противопоставление зимы и лета, севера и юга, снега и зноя местами чересчур навязчивое. Пускай «островная» часть смахивает на рекламу Баунти, а «северная» на паблик плейсмент русского кваса, нужную атмосферу такой расклад все равно создает.

Спасительная наука, или Ботаны рулят!

Астронавт Марк Уотни (Дэймон) считал это время счастливейшим в своей жизни. Еще бы! Полноправный участник экспедиции на Марс. Пускай не самой первой, но находится среди пары десятков счастливчиков, это знаете ли, тоже дорогого стоит. В это блаженном состоянии Марк пребывал ровно до того момента, пока во время бури, получив в бок кусок антенны, не потерял сознание.

Очнувшись, Уотни выяснил, что остался абсолютно один. На всем Марсе. Его коллеги, посчитавшие Марка мертвым, уже находились на пути к Земле.

И пускай ему в наследство остались жилой модуль, исправный марсоход и некоторое количество припасов, этого добра аж никак не хватит до прибытия следующей экспедиции.

А значит, единственный шанс выжить, заключается в удушении паники на корню, полной мобилизации разума, и всех своих познаний как ученого.

Слава Всевышнему, с мозгами и багажом знаний у Уотни все в порядке.

Роман Энди Вейера стал «событием 2012 года» в научной фантастике, будучи крайне тепло воспринят не только любителями этого жанра, но и самыми настоящими людьми науки. Не удивительно, ведь дебютная книга Энди рассказывала не о зубастых инопланетянах, или звездных войнах, а о торжестве человека разумного. Ученого, доказывающего что гомо сапиенс, не прогуливающего лекции в университете, и умеющего пользоваться серыми клеточками, не способна остановить даже чужая планета.

Экранизация такого позитивного произведения (нечастое явление в наше скучающее по апокалипсису время) была лишь делом времени. Возглавил проект не кто иной, как сам творец «Чужого» и «Бегущего по лезвию» Ридли Скотт, а главную роль практически сразу вызвался сыграть Мэтт Дэймон.

Скажу сразу, фильм, получившийся в итоге, оставляет двойственное впечатление. Его однозначным плюсом можно назвать ознакомление тысяч людей, не читающих фантастику, с позитивным настроем Вейера, его верой в человеческий разум.

Если хотя бы какой-то процент из них станет после этого больше внимания уделять развитию своего интеллекта, значит 108 лимонов долларов бюджета уже потрачены не зря. А если кто-то из способной молодежи, посмотрев ленту, выберет путь ученого, Ридли можно будет смело давать звание почетного профессора любого земного университета.

И шансы на такой выбор весьма велики, так как Ридли Скотт создал вполне приличное кино.

Эмоциональное, притягивающее внимание. Показывающее людей такими, какими их хотелось бы видеть. Профессиональными, Отзывчивыми. Умными. С яркими, красочными иорданскими пейзажами (именно пустыня Вади Рам играла в ленте Марс). Использующее выгодный прием с видеодневником взамен записей на бумаге как в романе. Не забывающее о перебивке камер, частой смене планов и стиля, от профи-съемки до «документального хоум-видео», не дающей заскучать.

Все вроде в порядке. Если бы не несколько «но».

Групповой Кафка в эпоху конца истории...

Все так плохо с любовью в этой стране, что ежели одинок, отправляют в интернат. И там либо заведешь пару, либо превратят в животное — эта строчка практически во всех анонсах, потому не спойлер.

Конечно, исполнено всё старыми, хотя и основательными, средствами. Актеры собраны хорошие, люди стараются. Декораторы попытались создать "отельно-сартровскую" атмосферу и не поскупились с хронометражем — никакой погони и триллера, все спокойно и размеренно, есть время подумать, поставить себя на место героя. Явно подражание киноклассике прошлого века. Но попытка стандартизации всего и вся, "нормированного буржуазного начала" в дизайне и обстановке — это, увы, архаика. Это доинтернетовская эпоха. А сейчас каждый фрик-чудак-интроверт может попытаться найти такого же, пусть и в другой части света. Любое одиночество — если это уже не психиатрия — оборачивается присоединением к какой-то группе таких же одиночек, разной социальной опасности. В этом смысле современные одиночества (малость понимаю в одиночестве) — живут на двух уровнях как минимум. Можно и больше. Но интернета здесь нет. Если принять упрощение мира допущение за истину — то фильм становится неплох, как работа изотермической системы — ограниченной, но по-своему гармоничной.

В качестве персонажей выведены экономически не проигравшиеся люди. Но они — вот это хорошо получилось показать! — колеблются между опостылевшей ролью социального винтика, и счастьем животного, которому плевать на все эти заморочки с работой и долгом. Часть из них вполне смирилась с ролью собак и попугаев.

Но другие — те, что привыкли думать или просто существовать в собственном статусе — начинают ловчить.

Потому фильм — как бы приквел рассказа "Превращение".

Травмы, чтобы вызвать жалость. Какие-то истории. Имитация семейной идиллии — через силу, только бы отстали. Есть даже пародия на подполье.

Но все — ненастоящее, понарошечное, ленивое. Гладь спокойного пруда ничего не тревожит — даже кровь будто растекается по его поверхности. У людей буквально нет точки опоры, что могла бы их объединить — даже страх, в итоге, не работает.

Это и есть конец истории — отсутствие проблем приходит к людям только на кладбище. А отсутствие любой коллективной мотивации у общества — за день до взятия Константинополя.

Показательно, что работа не становится тем фетишем или хотя бы приманкой, что может побудить в людях интерес к жизни. Хобби — тем более. Главный герой — архитектор. Мечта о дворцах или бунгало, проекты кресел и клумб, зарисовки ландшафтов — не вызывает в нем страсти. Даже собор из спичек — а ведь мог бы — этот собор не мелькает в фильме.

Нестандартные инструменты, подарки и мечты — показаны настолько убогими и тупиковыми, что возникает вопрос — а способны эти люди творить, ну хоть немножечко? Разум без творческого начала как часы с вырванной пружиной — стрелки колеблются только если дернуть циферблат.

Эта пустота мешает сочувствовать персонажам, хотя через час экранного времени какое-то сопереживание проявляется и вопрос с выколотыми глазами кажется актуальным.

Да, есть какое-то количество прямолинейных пародийных намёков на современное западное общество.

Обыски в аэропортах и права горничных в отелях (ах, один директор МВФ, он бы оценил это :) ), жалость к инвалидам и больным, которые превращают свои недостатки в инструменты социальной карьеры — все это понятно, но не слишком будит эмоции. Надо реконструировать намеки и соотносить с контекстом совершенно чужой и малознакомой жизни.

Итого: это очередная попытка в классической манере обыграть тему пустоты и одиночества индивида. Не самая лучшая или удачная, не слишком оригинальная, но грамотная. Пальмовую веточку на афише я вижу, но выше 7 баллов все равно не поставлю.