«Годзилла» — художественный фильм режиссера Гарета Эдвардса. Гражданин Эдвардс знаменит тем, что за пятьсот тысяч баксов с помощью пары друзей и изоленты замутил фильм «Монстры» 2010 года. Весь фильм так и кричал о том, что «Я умею не только снимать, но и экономить».
Дяди из Warner Bros. прибрали парня к рукам, вручили ему 160 милионный бюджет и усадили воплощать в жизнь сценарий Макса Бронштейна про самого знаменитого японского монстра.
К слову сценарист Бронштейн известен только фильмом 2003 года «Шпагоглотатели и худые» (SWORDSWALLOWERS AND THIN MEN) , а также причастностью к сценарию фильма «Седьмой сын», который мы сможем увидеть в следующем феврале.
Напомню, что предыдущий визит Годзиллы в США состоялся в 1998 году с легкой руки Роланда Эмериха – известного поклонника разрушений всего и вся. Не смотря на потоки негатива обрушившиеся на этот фильм (к примеру оценка на сайте Metacritic.com на этот фильм всего 32 из 100 возможных) лично мне фильм понравился. Эмериху удалось передать полнейшие безразличие чудовища к человечеству и его полную самодостаточность. Годзилла Эмериха – это стихийное бедствие с которым люди плечом к плечу, забыв о разногласиях, борются как, например, с наводнением или последствиями тайфуна. Мне кажется это интересный эмоциональный посыл.
Эпитет «стихийное бедствие» к нынешнему Годзилле совершенно не подходит. Нынешний Годзилла – это скорее бог или титан из древнегреческих мифов. По крайней мере складывается впечатление, что сценарист с режиссером пытались донести именно эту мысль. А вот удачно ли это у них получилось? Удалось ли создать что-то новое? Интересный ли получился фильм? Мой ответ – нет на все три вопроса.
Моё впечатление от фильма сродни впечатлению от фильма «Убить Билла», только «Убить Билла» трибьют гонконгским боевикам, а здесь мы имеем трибьют фильмам о Кайдзю. Правда «Убить Билла» сделан человеком которым первоисточник явно нравился, а создателям «Годзиллы» первоисточник абсолютно безразличен. «Годзилла» безнадежно вторичен и является не более чем репликой даже таких фильмов как «Кинг-Конг» (2005 г.), «Тихоокеанский рубеж» (2013 г.), и «Монстро» (2008 г.) не говоря уже о тех фильмах о кайдзю, которые были сняты за последние 60 лет во всём мире.
Если вы ни разу не видели в кино гигантских монстров – один раз можно посмотреть. Если нужно слегка напугать 12 летнего ребенка – можете сводить его на этот фильм. Во всех остальных случаях лучше пересмотрите на видео «Кинг-Конг» (2005 г.), «Тихоокеанский рубеж» (2013 г.), и «Монстро» (2008 г.) получите в разы больше удовольствия :-)
Как великолепный авантюрный сюжет и таланты массы актеров смогли утопить в дешевом политкорректном сиропчике?
Исходные данные: собирается команда искусствоведов (разной степени криминальности и квалификации). Их задача — идя почти в первых рядах наступающих войск союзников — обнаружить и взять те культурные сокровища, что немцы свозят со всей Европы.
Что можно было бы там показать?
— реально острый конфликт между властями государств, у которых немцы грабили произведения искусства, и штатовскими/английскими властями, которые много чего взяли себе;
— авантюризм членов этой команды — они понимают, что второго такого случая в их жизни не будет никогда, при том, что некоторые шедевры валяются под ногами. Что-то захочется взять себе, но какова пропорция этого "сколько"?
— попытки некоторых немцев реально спрятать хоть что-нибудь из уже немецкого культурного наследия;
— трагедию искусствоведа, который видит погибающее произведение — оно горит у него на глазах;
— попытки тех же искусствоведов доказать какие-либо свои сумасбродные теории (а это очень хочется многим теоретикам!);
— противоречия и не противоречия с советской стороной (переход от союзничества к явному соперничеству при том, что для массы солдат будущая холодная война была чем-то сказочно далеким, а союзники были здесь и сейчас, против общего врага).
Потенциальный образ: такой вот охотник бросается в горящее здание, вытаскивать книги и картины, при том, что на руке, скрытый рубашкой, у него намародеренный браслет позапрошлого века, изумительной работы, а как поделят эти старые книги "наниматели" никому не ясно, а часть из картин все равно пропадет, потому как нет условий для хранения. Но рисковать жизнью, спасая шедевры прошлых лет — необходимо, и он делает это без всякого приказа, из любви к искусству.
Практически ничего этого в фильме НЕТ.
Намеки на разногласия между французами и американцами — присутствуют. Жиденько, политкорректненько. Решается в рамках благородства американской стороны.
Некий советский офицер тоже едет к некоей шахте, где спрятана уникальная статуя... Но он просто опаздывает. Мостик повержден, вот он и останавливается.
Есть перестрелка с немцам. Берут в плен гитлерюгенда.
Да, есть даже сюжет с миной...
Но все сделано в неторопливо-добродушной манере. Персонажи показаны героями мемуарной литературы, когда у солдат единственная проблема — стойко и подтянуто перенося лишения они должны временами шутить над своими бытовыми условиями, не забывая отдавать честь офицерам... Мотивы — только добро, только искусство, только бескорыстие, только...
Герои движутся по карте от локации к локации, ставя крестики и улыбаясь очередным находкам.
Итог: длинная скучноватая лента, практически без коллизий. Я бы признал этот фильм воспитательным, не будь он так затянут. Лишние полчаса времени — как минимум. Режиссер включил в ленту все вторичные эпизоды, какие мог...
А еще он прикован, привинчен, приконопачен, прибит, примотан, прикреплен — к черно-белой классической гравюре. Он покорен ею, и все свое конкретное-образное восприятие свел к изыскам световых переходов.
На фоне этого монохромного раблезианства — корячится бедный, потихоньку деградирующий Румата.
Да все прогрессоры деградируют. Это два десятка глубоко несчастных людей, которых прислали с Земли и, похоже, накрепко забыли о них.
Они временами собираются, плетут небылицы, пугают друг друга, ссорятся по пустякам.
У них толком ничего не выходит.
Ближе к концу — двое даже убивают друг друга. Дурацкая, никому не нужная дуэль.
Румата медленно тонет в грязи, дергая веком, разбрасывая всюду платки (кому они нужны в царстве грязи — даже удивительно что белое полотно есть, что оно существует, а не становится засранной дерюгой в момент своего создания), пытаясь спасти каких-то умников и попутно наигрывая на местной вариации саксофона/фагота/флейты. Слуги затыкают уши.
Да, через час экранного времени начинаешь в голове делать то, что наша цивилизация делает в обычаях и материальной культуре — выносить за скобки всю эту физиологию.
У человека лицо в грязи, но это человек.
Он сопит, пердит, кашляет, плюется, мочится, рыгает, просто выдыхает — и все равно остается человеком.
У него есть характер (а на движущихся гравюрах здесь у КАЖДОГО есть характер, тут нет персонажей с пустыми лицами), у него есть судьба (судьбы читаются у многих), он черт подери — личность. С ним все-таким можно и нужно что-то делать, вести к свету.
И этот переход — несомненная удача фильма.
Второй удачей выступает то странное чувство, когда ты начинаешь сам, в своем сознании раскрашивать картинку. Этот переход очень трудно уловить — и я его осознал лишь когда в кадре был показан стол с остатками вчерашнего ужина Руматы, и обглоданные кости рыбы вдруг получили табличку "а фактура поверхности там вот такая...". Понятно, что каждый зритель будет раскрашивать фильм в свою палитру.
Но в то же время — сквозь череду светотеней проступают какие-то старые, давным давно отжившие свое разборки режиссера с советской властью, какие-то образы прошлой эпохи, которые он вмонтировал в сюжет.
Любовь Руматы убивает именно "революционер" — тот самый горбун Арата.
Прогрессоры ведут себя будто "кухонные интеллигенты".
Начальство этих прогрессров — то еще говно.
Наука давно потеряла смысл.
В эпохе вокруг есть ремесленное мастерство — во всех этих доспехах, мечах, трубках, кошельках, сбруях, дверях, окнах и зданиях. Но в ней нет Красоты.
И вот здесь автор не прав, как может быть не прав только художник.
Нельзя стране, или народу, или времени, или планете — целиком отказывать в красоте.
Почитайте любого основательного историка культуры — хоть Шпенглера, хоть Хейзингу, хоть Лосева или Лихачева — свои представления об эстетичном имеются всюду, где есть человек. Этим представлениям пытаются соответствовать. Часто с перебором — с кольцами в губах и ушах, с двухметровыми шпагами и капорами трубного типа. Но перебор так же ощущается всегда. Если уродства не становятся родовыми, человека не калечат в раннем детстве — то его эстетика будет перекликаться с нашей.
Аналогично и по навязчивой грязи, по монохромным отсветам.
Прием, имхо, не должен поглощать сюжета — как часть не должна поглощать целое.
Я приведу только два примера:
— "Королевство полной Луны" — по максимуму использован прием перспективы в кадре. Дом, лес, причал, маяк — все как на картинах, потому как с перспективой. Но при этом есть и сюжет, и живые актеры — как взрослые, так и дети, есть юмор, второй план и т.п.
— "Сад Иеронима Босха" — временами не самое приятное чтиво. показано. что отратный, гнилой до самого нутра человечишко, получив возможность творить чудеса, постепенно становится человеком, а потом возвышается и до идеи самопожертвования. Из чудотворца-марионетки, запертого в чертогах Ватикана, он превращается во второго Христа. Но и там есть сюжет, есть драйв, есть некая сосредоточенность.
И лишь одну надежду автор дарит своему персонажу. В конце, когда изрядно пообтесавшийся, постаревший Румата, играет что-то из джазовых — или не джазовых — композиций, то его приближенные уже вслушиваются и аккомпанируют ему.
Итого: фильм надо рассматривать как работу художника-орнаменталиста. Это супервиньетка. Это мегаэпизод. Надо смотреть на постановку предметов в кадре. На лица персонажей. На грим. Учиться.
Но не подражать.
И не смотреть этот фильм для удовольствия.
П.С. Я смотрел фильм между двумя часами ночи и рассветом. Накануне были трагические события, о которых я не хочу говорить, но которые стали чрезвычайно подходящим фоном.
Бывает так, что вменяемая команда, у которой с ремесленным уровнем производства все хорошо, не получает хороших идей, отчего вынуждена заниматься фигней.
На экран выходит очередная притча, в которой повторяются прописные истины, при том, что громадный объем работы, сотни мелких придумок и десятки потраченных дней — можно было бы использовать на что-то более крутое.
Только надо воображение включить...
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
По сюжету: после того как замерзла Европа да и весь мир (штамп), какой-то поезд с вечным двигателем на борту (снять нельзя?), прется по кольцевому маршруту длиной в десятки км (бред), при том, что на этом поезде возникает стандартное деление общества на богатых и бедных (штамп), обязательно есть повстанцы (штамп), среди которых умник, который поддерживает контакты с богатой стороной (штамп), потому как система замкнута и разделение необходимо (мг....). Естественно, лидер повстанцев (штамп) проходит поезд от последнего вагона до кабины машиниста (проход штампованый и слезодавильный), собирая и практически теряя по пути команду поддержки (и нет золота в Серых горах). Поход организован самим машинистом, потому что тот стар и, честно говоря, нуждается в преемнике (штамп). Но чтобы вступить в должность, надо фактически убить ребенка, оставив его в механизме (а кому легко без штампов?). Лидер повстанецев гробит вечный двигатель (штамп) и поезд терпит крушение (бум!), а потом выжившие видят, что жизнь не кончилась, и в ледяной пустыне можно прокормиться (ну кто бы сомневался?).
Количество бреда зашкаливает стремительно и никакой притчей это объяснить нельзя.
Это просто гнилой сценарий. Где вся сатира на современное общество обернулась совершеннейшей глупостью — и не потому, что общество здоровое и благополучное, а потому что получившаяся картинка нежизнеспособна на 146%. Она видится газетной карикатурой, которую вставили в рамку, повесили в картинной галерее и пытаются выдать за живопись, но там она не может сойти ни за примитивизм, ни за кубизм, ни за абстракционизм.
Я могу только предположить, что поскольку (почти) все сцены снимались в павильонах, и масштабные декорации были не нужны, это позволило здорово сэкономить и нанять пару-тройку ведущих актеров.
Будь фильм именно детским, масса вопросов снялась бы сама собой. Но назвать его детским никак нельзя.
В чуть более дорогих декорациях можно было бы снять роман про "Муллер-дом" — если кто помнит такую штуковину из фантастики чешских писателей. Все куда как интереснее и живее с очень логичной концовкой...
О хорошем
Если смотреть на фильм именно как на ремесленную работу — оператор, декорации, грим, актеры — то можно увидать довольного много интересных деталей.
Сцена тарана дверей. Роль старухи — менеджера среднего звена. Аскетичная обстановка в помещении машиниста. Монолог самого машиниста. Часть костюмов. Батальная сцена в финале. Часть спецэффектов. Роли старика-умника и главного героя. Затейливо оформленные вагоны. Организация света в декорациях. Может быть рендеры с декорациями и оказались решающими при выделении денег.
Для родной газеты. Фильм достаточно фантастический, так что.
Прекрасный фильм «Отель “Гранд-Будапешт”» из трагикомической буффонады незаметно для зрителя превращается в эпитафию давнему прошедшему, которое непременно воскреснет, сменив унылое настоящее.
Картина Уэса Андерсона совершенно не похожа на своих соседок по киноафише. Структура «Отеля “Гранд-Будапешт”» весьма затейлива и напоминает структуру сказок «1001 ночи» (или имитировавшей их «Рукописи, найденной в Сарагосе» Яна Потоцкого, по которой польский режиссер Войцех Хас снял в 1965 году изумительный фильм чем-то сродни «Отелю»). Эту структуру называют еще «шкатулочной», потому что несколько сюжетов словно бы вложены один в другой.
Итак: в наше время некая девочка приносит к памятнику восточноевропейскому Писателю цветы, садится на скамейку и читает его роман. В 1980-х пожилой Писатель (Том Уилкинсон) рассказывает на телекамеру о том, как в 1968 году он, будучи еще молодым (Джуд Лоу), ездил в социалистическую республику Зубровка, остановился в некогда роскошной гостинице «Гранд-Будапешт» и повстречался там с загадочным стариком по имени Зеро Мустафа (Ф. Мюррей Абрахам). Миллионер Мустафа однажды был владельцем отеля и, более того, остался им даже при новом строе – такую он заключил сделку с властями, променяв на гостиницу большую часть своего богатства. Этот отель дорог Мустафе, потому что давным-давно, в 1932 году, он был там портье... и лишь с этого момента начинается основная история, которую, по идее, хочет рассказать нам режиссер и автор сценария. Но не стоит думать, что все эти довески и виньетки, соединяющие историю Мустафы с современностью, излишни. Нет, в «шкатулочной» структуре есть свой великий смысл, который откроется ближе к финалу.
Вокруг «Мальчика с яблоком»
«Отель “Гранд-Будапешт”» снят так, чтобы поразить зрителя. Это не первый фильм Уэса Андерсона с «усиленной», более яркой, нежели в жизни, цветовой палитрой – вспомним хотя бы «Королевство полной луны» (2012), трогательную историю о сбежавших влюбленных подростках (действие той ленты тоже происходило не в современности, а в американских провинциальных 1960-х). Не менее нарочиты и центрированные на всех планах кадры – каждая сцена тут подражает «Тайной вечери» Леонардо да Винчи с ее строжайшей геометрией. Декорации тоже искусственны: они не столько изображают какое-либо место, сколько воплощают его архетип, идеальный образ. Если нам показывают интерьер роскошного отеля, он будет квинтэссенцией таких интерьеров; если это темная улица, на которой совершается некое злодейство, будьте уверены, вы уже видели похожие улицы в полсотне фильмов – и эта улица будет в сто раз более зловещей, чем все они вместе взятые. Наконец, актеры, чье уважение к таланту Уэса Андерсона безгранично: в фильме снялись два десятка американских и европейских звезд первой величины, из них больше половины – Ф. Мюррей Абрахам, Джуд Лоу, Тильда Суинтон, Билл Мюррей, Оуэн Уилсон, Леа Сейду и так далее – появляются лишь в эпизодах.
Больших ролей в фильме немного. Кроме юного Зеро Мустафы (Тони Револори) это, разумеется, главный герой – мсье Гюстав, консьерж заглавного отеля (Рэйф Файнс, которому комедийные роли удаются едва ли не лучше любимых им драматических). До портье Мустафы быстро доходит, что своей славой «Гранд-Будапешт» обязан именно мсье Гюставу: богатые старухи-аристократки (и, чего греха таить, старики-аристократы) приезжают сюда, чтобы насладиться обществом консьержа, в том числе в постели. Мсье Гюстав весьма жеманен, высокомерен, обожает душные духи, но при всем том это человек добрый и, вот парадокс, симпатичный: он, как советские митьки, никого не хочет победить. В душе мсье Гюстав остается ребенком, которого некогда заворожил блеск Габсбургской империи – и который остался в этом блеске навсегда, в то время как империя сошла на нет, а «Гранд-Будапешт» стал достопримечательностью малозаметной республики Зубровка где-то в Восточной Европе.
Одна из возлюбленных мсье Гюстава, престарелая графиня Дегофф-унд-Таксис (Тильда Суинтон), скоропостижно умирает – к немалому огорчению консьержа и великой радости ее детей, старший из которых, граф Дмитрий (Эдриен Броуди), предвкушает огромное наследство. Однако, как сообщает поверенный Ковач (Джефф Голдблюм), перед смертью графиня исправила завещание и передала свою самую дорогую картину, «Мальчика с яблоком» голландца ван Хойтла, мсье Гюставу. Дмитрий, естественно, негодует – вплоть до мордобоя. Под шумок Гюстав с Мустафой крадут картину – и начинается стремительная, как старые добрые авантюрные книжки, история с участием дворян, слуг, головорезов, лавочников, зэков, полицейских, монахов, зубровских фашистов из местной СС, которая зовется, конечно, ZZ, и таинственного Братства скрещенных ключей, объединяющего лучшие отели Европы...
Латая связь времен
Это очень любопытная, яркая, в высшей степени развлекательная история. Но за ней, как за лучшими подобными сюжетами, проблескивает нечто большее – не история, но История: жизнь европейцев на сломе эпох между мировыми войнами, между исчезнувшим габсбургским космополитизмом и грядущим тотальным фашизмом, который на время восторжествует в мононациональных государствах. Мсье Гюстав легко переходит с родного языка на немецкий и французский; в Зубровке живут люди со славянскими, немецкими, французскими именами, сам Зеро Мустафа – беженец, кажется, из Турции, но хороших людей это не волнует; Братство скрещенных ключей вообще не знает границ – и для той, прежней Европы это правило, а не исключение. На излете эпохи лучшие ее качества достигают апогея. Утопия существует дни, месяцы, максимум несколько лет – но существует.
Да, европейское дворянство вырождается, вступает в СС или ZZ, подхватывает идеи фюреров и рвется развязывать войны во имя чистоты нации, а время мсье Гюставов кончается. Но поневоле закрадывается мысль, что, может быть, вся та фигня, которая случилась с Европой после Первой мировой, – это никакая не норма. Может быть, норма – это как раз давнее прошедшее, в то время как настоящее – лишь отклонение от истины. Наверное, примерно так ощущал происходящее и Стефан Цвейг, книги которого вдохновили Уэса Андерсона на «Отель “Гранд-Будапешт”». Последняя книга Цвейга называлась «Вчерашний мир. Воспоминания европейца» – именно европейца, а не австрийца или немца. Эта книга опубликована посмертно. В феврале 1942 года Цвейг и его супруга, сбежавшие из фашистской Европы и нигде не нашедшие прибежища, покончили с собой в Бразилии. Так кончался вчерашний мир – и начинался сегодняшний.
Удивительнее всего то, что фильм о трагедии Европы придумал и снял 45-летний американец, которого с эпохой мсье Гюстава не связывает, кажется, ничего (тут поневоле поверишь в перевоплощения). При всей комедийности «Отель “Гранд-Будапешт”» – горькая чаша, но ее надо испить, чтобы осознать: ничто не потеряно. Как говорит пожилой Мустафа молодому Писателю, дело не в эпохе, дело в человеке. Мсье Гюстав принадлежал миру, которого, возможно, никогда и не было, но он-то был – и мир этот ожил вместе с ним. Потому фильм Уэса Андерсона – не только память о вчерашнем мире, но и надежда на завтрашний. Писатель напишет об отеле «Гранд-Будапешт» книгу, девочка у памятника ее прочитает – и утраченный мир-отель воскреснет, как Феникс, из пепла мертвых империй. Самое интересное, что и фильм Уэса Андерсона – тоже звено в этой невидимой исторической цепи.
Точно так же какую-то четверть века назад ушел в небытие Советский Союз, оставив по себе книги, фильмы, дома, памятники и идеи, не худшие в этой вселенной, хотя для того, чтобы это осознать, потребовались десятилетия. Возможно, эн лет спустя кто-нибудь вспомнит об этих вчерашних мирах – и превратит их в завтрашние, восстановив порвавшуюся связь времен. А мы – что мы? Про это еще Гертруда Стайн говорила Хемингуэю: «Все вы – потерянное поколение». Шанс у нас только один: не делать вид, будто не существует ни вчера, ни завтра.
облако тэгов
