Как издавали фантастику

В 1978 году Одесское издательство "Маяк" выпустило в серии "Морская библиотека" книгу "Остров дельфинов". Предисловие к произведениям Кларка написал "коллективный" критик Вл. Гаков, впоследствии прославившийся, но в ту пору бывший новичком в литературном цехе.

Мне показался интересным фрагмент, где Вл. Гаков пересказал сюжет романа "Конец детства", опубликованный на языке оригинала 25 годами ранее, но не знакомый советскому читателю.

По личному опыту могу сказать, что в советские времена такие пересказы были едва ли не единственной возможностью хоть что-то узнать о тех произведениях НФ, которые издавались "у них", и никак не появлялись "у нас". Самиздат не в счет, так как среднестатистический и добропорядочный гражданин СССР читал только то, что печаталось многотысячными тиражами.

Сегодня, когда фабулу того или иного произведения — многажды прочитанного — знаешь назубок, довольно любопытно сравнивать вот такие пересказы из прошлого, с устоявшимся своими взглядами.

Ниже привожу этот фрагмент:

Но есть и «другой» Кларк — оригинальный философ и романтик космоса, однажды очарованный звездами да так и сохранивший к ним любовь на всю жизнь. Советский читатель знаком с этой стороной творчества Кларка по отдельным рассказам, разбросанным в периодике и антологиях. Далеким звездам посвящены и главные романы Кларка.

В одном из первых и, пожалуй, лучшем из них — «Конец детства» (1953) — писатель рассказывает о том, как из неведомых космических просторов явились на Землю загадочные инопланетяне, спасающие нашу цивилизацию от опасности самоуничтожения. Выполнив свою миссию, таинственные «стражи» исчезают, а само человечество, забывшее о войне, голоде, национальных распрях, устремляется к звездам, навсегда покидая свою космическую колыбель — Землю. И это уже не человечество в сегодняшнем понимании, а какой-то новый эволюционный вид, новая, высшая форма Разума, перехватившая «эстафетную палочку» прогресса из рук наших далеких потомков…

В таком описании "Конец детства" представляется едва ли не как утопия, этакий пост-Полдень. В моих же впечатлениях "Конец детства", это скорее Реквием по Человечеству, звучащий, если воспользоваться музыкальной параллелью, в стиле "Stabat Mater" Перголези, а весь оптимизм первой части романа, не более чем наркоз перед эвтаназией.

Впрочем, в 1990-х Вл. Гаков написал еще одну статью "Одиссея человечества", где проанализировал "Конец детства" более достоверно и реалистично.

Кстати, в издании от "Маяка" замечательные иллюстрации Е.В. Попова к роману "Остров дельфинов".

Шестая и последняя часть обзорной статьи о советской фантастике была опубликована в тридцать третьем выпуске «Клуба любителей фантастики» от 31 июля 1990 года — в газете «Октябрьская магистраль».

В первой половине 80-х годов фантастика в СССР, конечно же, продолжала выпускаться. Изданий по-прежнему было мало, а их качество оставляло желать лучшего. Когда оглядываешься на это время, вооруженный нынешним знанием, становится ясным многое из того, что тщательно маскировалось, скрывалось от глаз рядового читателя.

Пять-десять лет назад я, например, не мог понять, почему одновременно выходят в свет и катастрофически слабые произведения, и довольно хорошая литература. Почему наряду с «кастрированной», политически приглаженной и прилизанной фантастикой имеют шанс быть выпущенными достаточно острые работы. Теперь, на мой взгляд, причина ясна — это существовавшее в последние годы «застоя» странное сочетание принципов естественного и противоестественного отбора литературных произведений. Негативная тенденция так и не смогла окончательно возобладать. Наряду с аппаратными играми издательские планы определял порой и художественный уровень фантастики.

Посмотрим, какие же интересные произведения смогли просочиться в 1981-1985 годах через «сито» бюрократического отбора. Нашумевший, спорный роман В.Орлова «Альтист Данилов» при всех перепевах булгаковских идей и настроений стал литературным событием. Сказочная, сатирическая фантастика сочеталась в нем с прекрасными страницами, посвященными Музыке, психологии музыканта, имеющего дар божий. Роман заключал в себе наряду с веселыми описаниями хулиганских приключений небожителей и ядовитую критику бюрократической системы.

В свою очередь, лирико-юмористическая повесть К.Булычева «Царицын ключ» высмеивала мелкие человеческие пороки, особенно ярко высвечиваемые идиотизмом российской провинциальной жизни, и отнюдь не покушалась на столпы общества. Доброе отношение автора к северной природе, к укладу жизни народа, к подвижникам — сельским интеллигентам — так и сквозит при этом из каждой ее страницы.

Приятной неожиданностью стало появление на литературной арене О.Корабельникова, вынесшего на суд читателей сразу же целую обойму произведений. Он выступил продолжателем сибирской традиции лирической, психологической фантастики, заложенной В.Колупаевым. Обладая энергией неофита и опытом сложившейся личности, писатель поднимает вселенские, вечные проблемы бытия, не боится выхода на философские обобщения. Воссоединение с природой, борьба за возвышение духа человеческого — вот чем наполнены повести «Башня птиц», «И распахнутся двери», «Несбывшееся, ты прекрасно».

Традиционная антивоенная тема очень по-разному раскрыта в повестях Э.Геворкяна «Правила игры без правил», А.Шалимова «Стена» и К.Булычева «Агент КФ». Геворкян создал прекрасный фантастический детектив, посвященный разоблачению спецшколы, подготавливающей земных наемников для межзвездных войн. Шалимов дорабатывал поднятую в рассказе «За огненной чертой» проблему выживания людей в зоне локальной ядерной катастрофы, людей, думающих, что весь остальной мир погиб. А человечество же, в свою очередь, уверено, что в районе катастрофы никто не мог уцелеть. Булычев же «сделал» добротный космический боевик, показав, к чему может привести попадание современного оружия в руки людей с дофеодальным мышлением, как они приспосабливаются к цивилизации, черпая из нее лишь то, что помогает им реализовать варварские идеи клана.

Человек, открытие и его последствия — тоже достаточно привычная тема. Неостановимую и трагическую тягу ученых к познанию неведомого, пусть даже путем разрушения самих основ мироздания, описал В.Бабенко в повести «Проклятый и благословенный», а Г.Бальдыш в романе «Я убил смерть» чрезвычайно правдоподобно и при этом, не сбиваясь на лекторский тон, показал историю поисков механизма бессмертия.

И, наконец, скажу о двух повестях, объединенных попыткой показать мир будущего. В.Генкин и А.Кацура в повести «Лекарство для Люс» развили интересную гипотезу о превращении всей Земли в огромную школу-полигон, где дети на реальных ситуациях прошлого и настоящего будут знакомится с миром, нарабатывать жизненный опыт, одновременно воспитывая свое человеческое «я». В основе всего — глобальная система игровых исторических моделей, полная самостоятельность обучающихся.

Братья Стругацкие порадовали нас в те годы лишь повестью «Волны гасят ветер», которая продолжает линии «Обитаемого острова» и «Жука в муравейнике». В ней в детективном ключе описывалось возникновение в недрах земного человечества нового разумного вида — люденов. Всемогущество и трагедия этих сверхчеловеков оказались неразделимы.

Комментарии

1) Фантастическое повествование в двенадцати новеллах «Жизнь как год», впервые опубликованное Виктором Колупаевым в 1982 году как целостное произведение, стало одной из вершин его неповторимой лирической фантастики.

2) Владислав Крапивин, который в начале 80-х продолжал успешно публиковать фантастику «для взрослых и детей», издал в 1981 году один из лучших своих сказочных романов — «Дети синего фламинго» (из цикла «Летящие сказки»).

3) В 1983 году вышла в свет вторая книга романа Сергея Павлова «Лунная Радуга» («Мягкие зеркала»). Первая книга была опубликована семью годами ранее («По черному следу»). При всех недостатках это была впечатляющая масштабом действия космическая фантастика.

4) В 1983 году был опубликован, возможно, лучший сборник Андрея Балабухи «Люди кораблей», объединяющий произведения океанской и космической тематики.

5) В 1984 году увидел свет сборник Сергея Другаля «Тигр проводит вас до гаража» — весьма неплохой образец экологической фантастики.

6) Написанный в жанре магического реализма роман Евгения Евтушенко «Ягодные места» впервые вышел в свет в полном варианте в 1981 году.

7) В 1984 году было опубликовано одно из лучших произведений Анатолия Кима — роман «Белка», тоже относящийся к магическому реализму. Некоторые критики считают его культовым.

8) Повесть Святослава Рыбаса «Зеркало для героя» была издана в 1983 году. Эта социально-психологическая хроноопера показалась мне весьма интересной. Гораздо логичнее была бы ее публикация в годы «перестройки».

9) Лежавшую в столе с 1973 года философскую сказку Фазиля Искандера «Кролики и удавы» в 1982 году напечатали в Энн-Арборе (США). Когда с ней смогли познакомиться советские читатели, они в полной мере оценили достоинства этого произведения, написанного на стыке сатиры, притчи, социально-философской фантастики и сказки.

10) Нельзя проигнорировать роман Тимура Пулатова «Черепаха Тарази», изданный в 1985 году. Его иногда называют «Собачьим сердцем» наоборот.

11) В этом же году в Париже была опубликована «трагедия» Венедикта Ерофеева «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора». На самом деле это остросюжетная постмодернистская комедия, которая, по мнению некоторых критиков, не менее гениальна, чем «Москва — Петушки».

12) Именно в эти годы на Западе возникла новая мода — на пиратские издания произведений братьев Стругацких. С 1983 года было выпущено немало книг — якобы в Нью-Йорке, Лос-Анжелесе, Мельбурне и даже на Фиджи. Где именно и кто пиратствовал, лично для меня так и осталось загадкой. Понятно, что это были наши бывшие соотечественники. Данной теме был посвящен ряд материалов на Фантлабе, в том числе https://fantlab.ru/blogarticle30344.

13) В это пятилетие продолжали активно печатать эмигрантскую фантастику. В Энн-Арборе стал активно издаваться Василий Аксенов. В 1981 году там были опубликованы альтернативно-исторический роман «Остров Крым», пьеса «Цапля» (в авторском сборнике пьес «Аристофаниана с лягушками») и подборка рассказов «Право на остров» (в альманахе «Глагол»). Там же в 1984 году была опубликована пьеса Иосифа Бродского «Мрамор», а годом ранее — роман Константина Вагинова «Гарпагониана», ожидавший своей очереди целых полвека. В Париже в 1984 году вышла в свет антиутопия Анатолия Гладилина «Французская Советская Социалистическая Республика», которую через год перепечатали в Нью-Йорке. В 1982 году в Энн-Арборе был издан роман Игоря Ефимова «Архивы Страшного суда». В Лозанне в 1985 году увидела свет повесть Александра Зиновьева «Иду на Голгофу». Сборник Владимира Марамзина «Тяни-толкай» был напечатан в Энн-Арборе в 1981 году. Повесть Виктора Некрасова «Саперлипопет, или Если б да кабы, да во рту росли грибы» увидела свет в Лондоне в1983 году. Роман Саши Соколова «Палисандрия» в полном виде вышел из печати в Энн-Арборе в 1985 году. В том же году в Париже опубликовали постмодернистский роман Владимира Сорокина «Очередь». По некоторым данным, детективный роман Эдуарда Тополя «Чужое лицо (Submarine U-137)» увидел свет в 1983 году в США. В начале 80-х издавались и произведения Бориса Хазанова: роман «Я Воскресение и Жизнь» (Нью-Йорк, 1981) и «московский» роман «Антивремя» (Тель-Авив, 1984).

У меня на полках есть несколько изданий гомерически смешной "Кибериады" божественного Станислава Лема.

В текстовском собрании сочинений 1993 года картиночек особо нет, суперобложка просто абстрактная к чему угодно, держу этот том номер шесть ради того что это часть хорошего с/с.

Отдельное издание Кибериады в серии польской литературы издательства "Вахазар" 1993 года хоть и крохотное (всего 16 сказок), но ценно иллюстрациями Даниэля Мруза. Как Алиса Булычева неразрывно связана с иллюстрациями Евгения Мигунова, так и Сказки роботов Лема в сознание польского читателя вросли в симбиозе с гротеском Мруза.

Еще одна Кибериада — часть свежего собрания сочинений издательства АСТ. Шикарный правильный формат, удобная для глаз бумага, досадное отсутствие иллюстраций.

И вот такая странная самоделка "Таменунда", приуроченная к столетию Станислава Лема. В этой книжке собраны иллюстрации Мруза, Збигнева Гойка, А. Бабича, Я. Борута, К. Рыбалко, Е. Ведерникова, Г. Мазурина, Д. Никулушкина, причем несколько картинок даны на цветных вклейках.

Немного сравним книжечку от "Вахазара" и толстый том "Таменунда".

Обложки. Пленка за 30 лет изрядно попортилась:

Начало раздела выглядит в старой книжке органичнее за счет правильного формата, соответствующего размеру иллюстрации:

Рисованный титульный лист "Содержания" в новой книжке превратился в небольшую заставку над разделом:

Ну а при воспроизведении полностраничных иллюстраций по тексту новое издание значительно лучше передает мелкие штрихи рисунков:

А так как в таменундовском сборнике сказок значительно больше, то и иллюстраций Мруза там больше, и что особо приятно — есть даже цветные:

По просьбе usach привожу сфотографированное "Содержание" книжки Таменунда

Стоит обратить внимание на раздел "Уголок архивариуса". Тут собраны рассказы, которые чрезвычайно редко печатались на русском языке, да и в Польше их больше не публикуют — "ЭДИП" (с восстановленными пропусками относительно журнального издания 1955 года в "Смене") , "Клиент ПанАБОГА" (похоже первый полный перевод, с восстановленными лакунами, сделанными при единственном издании в "Библиотечке "Крокодила" 1961 года), рассказ "Охота". Рассказы "Сезам" и "Агатропный гормон" — вообще впервые переведены на русский язык.

Пятая часть обзорной статьи о советской фантастике была опубликована в двадцать восьмом выпуске «Клуба любителей фантастики» от 27 февраля 1990 года — в газете «Октябрьская магистраль».

С минусовой отметки 1975 года температура советской фантастики немного поднялась к началу 80-х годов, но восстановить утерянные позиции ей так и не удалось. Наступление полного паралича фантастики стало теперь уже невозможным — не то время. Однако ее развитие в 1976-1980 годах происходило черепашьими темпами.

Чрезвычайно популярны были авантюрно-приключенческие сюжеты. И в основном правили бал именно приключения тела, а не духа. Охотно печаталась в конце 70-х фантастика, бичующая исключительно «родимые пятна капитализма». Одни авторы, пользуясь эзоповым языком, пытались таким способом нанести удар по тоталитарной системе. Другие же действительно включились в идеологическую игру, затеянную чиновниками от литературы. Теперь уж трудно отделить «овец от козлищ».

Наиболее интересными антиутопиями такого рода были повести А.Шалимова «Приобщение к большинству», З.Юрьева «Дарю вам память» и Ю.Тупицына «В дебрях Даль-Гея». Диктатура поголовного усреднения, усечения всех тех, кто на голову выше среднего уровня, была описана Шалимовым. Юрьев показал строго иерархическое общество, разделенное на множество каст, где пирамида власти держится на стравливании их друг с другом. Тупицын нарисовал картину жизни планеты, которая пережила катастрофу и попала под власть всесильной врачебной мафии. При этом в Даль-Гее существовала дискриминация по генетическим признакам.

Существенно меньшей социальной заостренностью, но зато некоторой психологичностью отличалась повесть К.Булычева «Журавль в руках». Весьма убедительно были показаны переживания рядового советского горожанина, неожиданно вставшего перед выбором: с риском для жизни бороться за чужую свободу или уйти в сторону.

Агрессию безжалостной галактической цивилизации описал А.Мирер в романе «Дом скитальцев». Юный читатель, не отрываясь, прочтет историю спасения Земли от захватчиков, а затем отправится на перенаселенную планету Мыслящих, чтобы следить за освобождением ее от злых сил. Космические путешествия, приключения наполняют повести Е.Войскунского и И.Лукодьянова «Незаконная планета» и К.Булычева «Перевал». Тот же самый Булычев произвел довольно оригинальное погружение в русскую историю в повести «Похищение чародея». Любители фантастики скоро смогут посмотреть вторую по счету ее экранизацию. Надо отдать должное и повести Е.Гуляковского «Сезон туманов». Автор пытался проследить, как перерождается сознание при трансформации человека в существо другого разумного вида, воссоздал безвыходную ситуацию видового противостояния, когда война практически неизбежна.

Образцами чисто психологической фантастики конца 70-х могут служить повести Д.Романовского «Честь имею представить — Анна Каренина» и В.Бабенко «Переписка». Инъекция личности героини романа в «выбеленное» сознание реальной женщины, мучительное столкновение ее гибридного «я» с реалиями современного мира; трагедия семьи, разорванной межзвездным перелетом, разрушительные метаморфозы человеческой психики, вызванные многолетней разлукой, – вот проблемная основа этих произведений.

К периоду 1976-1980 годов относятся и последние лирические рассказы В.Колупаева. Среди них «Газетный киоск», «Лагерный сад», «Какие смешные деревья». Социальные проблемы гармоничного будущего раскрывал И.Росоховатский в рассказах «Учитель», «Что такое человек». Автору удалось не попасть в ловушку мнимой бесконфликтности будущего и одновременно не утерять из своей палитры светлые краски. Позитивные картины грядущего были в те годы в большом дефиците. Мало у кого из писателей еще оставались иллюзии…

И, наконец, о работах братьев Стругацких. Действие повести «За миллиард лет до конца света» происходит в наши дни. Ее Всемогущество Природа, как из пушки по воробьям, бьет по ученым, посягнувшим на основы мироздания. И они отступают один за другим, но все-таки сдаются не все… Проблемы, поднимаемые в повести фантастами, были вовсе не политическими, а общечеловеческими, однако это не помешало властям и здесь искать крамолу. Стругацким даже пришлось давать пояснения компетентным органам.

Вторая их повесть — «Жук в муравейнике». На первый взгляд, это увлекательный фантастический детектив XXII века, но по сути —серьезное социальное исследование. Авторы изучали взаимоотношения индивидуума и государства в условиях вполне демократического общества. Трагедия личности, приносимой в жертву интересам безопасности государства, как выясняется, относится к разряду вечных. Соответственно, и проблема защиты личности от этого Молоха — столь же непреходяща.

Комментарии

1) Поистине замечательный роман Владимира Савченко «Должность во Вселенной», написанный в 1976 году, был опубликован лишь спустя шестнадцать лет — уже в совсем иную эпоху. На мой взгляд, это одно из лучших фантастических произведений о науке и раскрытии тайн мироздания. И как бы он обогатил и украсил советскую фантастику конца 70-х!..

2) Лично у меня противоречивое отношение к творчеству Владимира Щербакова, но я обязан отметить лучший сборник его рассказов — «Красные кони» (1976), создающий некую общую, неповторимую атмосферу.

3) Почему-то мне запомнилась и вроде бы неброская повесть Ольги Ларионовой «Сказка королей» (1976), открывающая новые грани у одной из ключевых проблем фантастики — проблемы Контакта. Еще одно произведение о Контакте — «Быстрые сны» Зиновия Юрьева (1977). Это весьма своеобразный фантастико-приключенческий роман, который читается на одном дыхании.

4) Повесть Виктора Колупаева «Фирменный поезд «Фомич» (1979), написанная на стыке классической фантастики и сюрреализма, показалась мне неровной, местами едва ли не провальной, но она явно была ни на что не похожа и в ней несомненно присутствует какая-то живинка.

5) В 1977 году вышел в свет роман Сергея Снегова «Кольцо обратного времени», завершающий грандиозную трилогию «Люди как боги». Лично я считаю его слабейшим из трех романов, однако он все равно представляет значительный интерес для любителей фантастики в целом и космооперы в частности.

6) Нашумевший роман Чингиза Айтматова «Буранный полустанок» («И дольше века длится день…») впервые был опубликован в 1980 году и с тех пор выдержал множество переизданий. С точки зрения фантастики текст показался мне чрезвычайно слабым, но это не помешало роману стать литературным событием.

7) Эмигрантская фантастика в 1976-1980 годах была представлена весьма богато. Одной из причин этого стал отъезд за рубеж целой плеяды талантливых авторов. В 1980 году в Энн-Арборе вышел «роман с формулами» Василия Аксенова «Золотая наша железка» (1973). В том же году в Нью-Йорке были изданы повести Юза Алешковского «Николай Николаевич» (1970) и «Маскировка (История одной болезни)» (1978). Во Франкфурте-на-Майне в журнале «Грани» в 1976 году была напечатана пьеса (мистерия) Николая Бокова «Наташа и Пивоваров». В 1978 году в Париже вышла в свет повесть Бориса Вахтина «Одна абсолютно счастливая деревня» (1965). В 1976 году в Лозанне был напечатан знаменитый роман Александра Зиновьева «Зияющие высоты». В 1976 году в Париже вышел в свет рассказ Владимира Марамзина «Тянитолкай» (1966), а в 1979 году там же был опубликован его сборник рассказов и повестей «Смешнее чем прежде». В 1976 году в Мюнхене была издана последняя прижизненная книга Ирины Сабуровой «Королевство», а в Нью-Йорке — сборник Владимира Самарина «Теплый мрамор», куда вошли фантастические «Необычные рассказы». В 1980 году Андрей Синявский опубликовал в Париже рассказ «Крошка Цорес». В Энн-Арборе издавали романы Саши Соколова: в 1976 году — «Школу для дураков» (1973) и в 1980 году — «Между собакой и волком». И наконец в Иерусалиме в 1976 году вышла в свет повесть Бориса Хазанова «Час короля».

Когда я увлекся повестью Ф. Фармера «The God Business» (1954), то практически сразу узнал, что помимо книжного варианта есть еще и журнальный, первоначальный вариант. Мне стало очень интересно, чем же варианты отличаются друг от друга и на сколько выросло божественное предприятие Фармера за восемь лет, прошедшие между журнальной и книжной публикациями.

Поначалу мне казалась, что это дохлый номер. Ну, посудите сами, откуда найти в Украине выпуск не самого популярного литературного журнала шестидесятипятилетнего возраста, да еще и изданного в США? При том, что в это время подобных изданий там выходило больше десятка. Конечно, была надежда на eBay, но платить 33 американских доллара за один номер журнала с пересылкой очень уж не хотелось. К счастью, практически на видном месте в интернете нашлась хорошая копия журнала и «Beyond Fantasy Fiction» за март 1954 года через пару минут был у меня на компьютере.

Взглянем же поподробнее. На обложке изображен какой-то спящий в кресле-качалке американский пенсионер, который явно весьма неплохо устроился. Во всяком случае за окном зима и лежит снег, а в доме настолько тепло и уютно, что дедушка прикорнул за книжкой и мило улыбается во сне. Полноту картины дополняет красная когтистая рука, вылезающая со страниц раскрытой книги о демонологии и тянущаяся к выключателю настольной лампы, чтобы яркий электрический свет не дай бог не разбудил старичка.

Дополнительным приятным бонусом для читателя того времени явно была цена журнала. Он стоил аж 35 американских центов, что в пересчете с помощью онлайн инфляционного калькулятора дает невообразимые 3,56 доллара в ценах 2021 г. Не больше и не меньше в 1950-е годы стоили аналогичные журналы, к примеру, «Astounding Science Fiction» стоил те же 35 центов. Стоит отметить, что за последние 65 лет ситуация изменилась даже к лучшему. Пусть «Beyond Fantasy Fiction» уже не выпускается, да там и выпущено было всего десять номеров, но «Analog», бывший некогда «Astounding Science Fiction» все еще на плаву. И хоть он и выходит сейчас сдвоенными выпусками, но если взять годовую подписку и разделить на 12, то условно месячный выпуск будет стоить 2,99 доллара! На целых 57 центов дешевле!

Ну, об обложке достаточно – поговорим о самом тексте. Хотя нет, не могу обойти стороной иллюстрации, которых в повести целых четыре и представляют они не какие-то общие сцены или коллажи, а непосредственно героев. Тут и Пегги верхом на Мэраде-быке, и Алиса с Дэниелом, только что встретившие Человека Рационального, да и сам Человек Рациональный с гигантской белкой на плечах.

На следующей иллюстрации мы уже практически слышим Weepenwilly, рыдающего на могиле жены, во всяком случае видим его огромные слезы, одновременно любуясь внушительным бюстом Алисы, выраженной мускулатурой и волосатой грудью Дэниела.

На последнем рисунке можно увидеть главного героя с корзинкой в зубах, заползающего спиной вперед в большой кожаный мешок. Оставим корзинку в зубах на совести иллюстратора, Дона Сиблей, у Фармера таких интимных подробностей нет, у него Дэн просто берет корзинку и заползает с ней в мешок.

Кое что удалось узнать и об иллюстраторе, Доне Сиблей (Don Sibley). Родился он в 1922 году в США в городишке Хорнелл (Hornell), штат Нью-Йорк (не путать с городом Нью-Йорк), ветеран Второй мировой войны. Затем профессиональный художник, иллюстратор и создатель обложек для детских книг. Так же не чурался работать и с журналами фантастики, такими, как «Beyond Fantasy Fiction», «Galaxy Science Fiction», где иллюстрировал, популярного Роберта Хайнлайна.

Однако, что же там с текстом?

С текстом тоже все очень интересно.

Сразу же бросается в глаза отсутствие огромного куска из начала повести. Почти на три тысячи слов. Нет ни слова о брифинге в городе Galesburg перед отправкой Дэниела и Алисы в долину. Читателя сразу же окунают в фантасмагорические приключения. Краткое содержание информации, которую читатели книжной версии получили из доклада Дэниела перед высокими чинами, читатель журнальной версии подчерпнул из экскурса в воспоминания главного героя, но уже посте встречи с пугающим Альбертом Аллегорией.

Если смотреть в количественном выражении, то большая часть правок остального текста – стилистические исправления. Добавление слова-другого в одном месте, разбиение длинного предложения на два-три коротких в другом. Гораздо интереснее иные правки, смысловые, которые, хоть и не меняют полотно повести, но слегка корректируют образы и добавляют подробностей, возможно, излишних, но все же интересных при подробном разборе.

Вот, скажем, образ Миссис Дарэм. В книжной версии она подробно представлена нам в своем измененном виде полуобезьяны. Для закрепления эффекта отталкивающей персоны, в переработанном варианте автор выращивает у нее хвост, которого в журнальном прообразе повести не было. Или, вот, Альберт Аллегория. В книжной истории он курит сигары, в журнальной тоже курит, но не простые, а дорогие. В конце повести, когда Мэрад скидывает обличие Аллегории, он бросает, между прочим, что настоящий Альберт уже давно покинул долину. И этот факт заставляет задавать вопросы: как он ее покинул, где и когда это произошло? Как он будет жить в мире без волшебного напитка? Добровольно он ее покинул, или поссорился с Мэрадом и вынужден был уйти? А может быть, он не дай бог умер… Здесь, вычеркивание предложения о настоящем Альберте идет только на пользу, не давая развиться абсолютно не нужным в контексте этого повествования вопросам.

Если продолжить рассматривать отличия или дополнения образов героев, то можно отметить, что Polivinosel в журнале имел не монгольский, а славянский разрез глаз, Мэрад перевез Пегги Рурк через Иллинойс с образе именно красного быка, а не быка какого-то иного окраса. А еще мы узнаем, что Дарэм в бытность свою профессором классической литературы питал отвращение к психологам, которых частенько высмеивал на своих занятиях.
Да и саму долину, или Мэрадленд можно понять только через призму Мэрада, или наоборот, понять Мэрада через те преобразования, которые он свершил на своей земле. И тут в журнальном варианте есть несколько существенных отличий. Сначала о мелочах – в долине в отличие от книжного варианта растут пальмы и рядовые жители, после вступления Brew в силу, прибавили в росте где-то на пару дюймов, или на пять сантиметров. Правда, есть и более существенные отличия. Dozen Diapered Darlings, все же были настоящими пророками, и им, наряду с Polivinosel или Альбертом Аллегорией, молельщики (prayerman) передают просьбы рядовых жителей.

Одновременно открываются и темные стороны Мэрада. Все же его ипостась – бык, а всем известно, что во время корриды разъяренного быка может быть не в состоянии усмирить и самый опытный тореро. Из журнальной версии мы узнаем, что Scrambled Men получили свое наказание не от того, что искажали религию и хотели воспользоваться ею на свой лад, а из-за того, что посмели выступить против Мэрада. Согласитесь, такая мотивация действий Всебыка говорит не в его пользу. Одно дело наказывать бывших «хозяев жизни», которые и при новом порядке хотят сохранить свое влияние и доходы. Другое дело — изощренная месть простым людям со стороны всемогущего божества. Да и мучения несчастных Scrambled Men, ищущих ключ от своего горя, схожи с Сизифовыми. Подобное поведение идет в противоречие с оценкой Дарэма, сделанной Дэниелом Темпером. Той самой, где он называет Профессора способным разъяриться, но быстро отходчивым и склонным к прощению. Здесь же прощением и не пахнет, скорее напоминает продолжение мучения жертвы изощренным маньяком. Фармер, наверняка, это тонко подметил и столь личные мотивы в отношении Scrambled Men убрал.

Есть еще один небольшой момент, связанный со Scrambled Men. В истории о парне с серебряным винтом в пупке, рассказанной Дэниелом Алисе есть момент, в котором некий психиатр порекомендовал парню пойти домой и мечтать о том, чтобы ему помогла королева фей. Наверняка, странный пациент этому психиатру так надоел, и он так хотел от него избавиться, что он послал парня к королеве фей. Послать в другое место, видимо не позволила профессиональная этика. С таким же успехом он мог его попросить помечтать о том, чтобы ему помог Король Гоблинов или Санта Клаус. В журнальном варианте такой странный совет дал не психиатр, а просто доктор. Это было исправлено и это хорошо. Очень бы странно смотрелся любой другой доктор, кроме того, который лечит вавку в голове, направивший человека с инородным телом в пупке не к хирургу, или хотя бы на рентген, а домой, помечтать о фее.

Есть еще несколько отличительных моментов, совсем не влияющих на повествование. Одно – уточнение месяца, в котором Дэниел Тепмер и Алиса Льюис отправились на задание в долину реки Иллинойс. То что это Январь, а не какой-то другой из зимних месяцев, погоды не делает. Потом была небольшая вставка, из которой мы узнаем некоторые подробности наблюдения Дэниелом за отправлением Культа Осла. Зрелище, наверняка, незабываемое, но, думаю, присутствие рядом генерала Льюиса, отца Алисы, существенно подпортило впечатление.

Ну и последнее – это театр военных действий, на котором Дэниел воевал и в результате ранения потерял зубы на верхней челюсти. Он говорит, что это произошло во время Иранской компании. Судя по всему, это произошло во время Второй мировой войны, когда Великобритания на пару с СССР оккупировали нейтральный Иран, чтобы обеспечить коридор поставок в Советский союз военных товаров по линии ленд-лиза. Американский контингент обеспечивал функционирование этого важнейшего коридора. Но эти подробности никак не идут на пользу тексту и удаление их из окончательного варианта избавляет читателя от ненужных зацепок и снимает очередное не стреляющее ружье со стены.

В целом, переработка журнального варианта повести перед публикацией ее в сборнике пошла ей на пользу. Нормальная экспозиция, позволяет более плавно войти в сюжет и оживляет его новыми подробностями, которых так не хватало. Ознакомиться с первоначальным вариантом произведения еще и тем интересно, что стала видна эволюция истории. Или, если так можно сказать – развитие божьего дела. В общем, если перефразировать последнее предложение, то повесть стала выше ростом и у нее прорезались зубы.