Дэвид Брин. Бытие

Произведение поразило своим масштабом. Автор крупными мазками дает несколько сюжетных линий с участием разных персонажей, принадлежащих к разным социальным группам, по условиям жизни не пересекающимся между собой. В результате получается обширное футурологическое полотно: мир неуютный, некомфортный, я бы сказала, чуждый, но живой, развивающийся.

Бедняки пытаются выжить, отвоевывая у моря полуразрушенные некогда богатые постройки, вещи. Богачи плетут интриги мировой закулисы. Талантливые профессионалы зарабатывают средства и известность своим умом. В мире этом можно жить и работать без тела, в нем совершаются странные преступления, существуют странные предметы и профессии.

В первой трети книги Брин показывает нам всё многообразие бытия будущего.

Сюжетные линии сплетаются в единый узел, когда в привычное человеческое бытие вторгается бытие инопланетное — случается долгожданный контакт. Сценарий контакта необычен. Форма и цели инопланетного разума таковы, что невозможно однозначно истолковать суть происходящего. Оцифрованные пришельцы пытаются манипулировать людьми, чтобы подтолкнуть их на путь развития, оптимальный с точки зрения пришельцев. Путь этот столь же странный, как и сами гости. Он вполне способен увлечь определенные круги, располагающие материальными ресурсами, ведь речь идет о бессмертии, весьма своеобразном, не слишком похожем на жизнь в привычном ее понимании, но всё-таки именно о нём.

Пришельцы ожидали контакта очень долго и слегка "двинулись" на почве изолированного существования, к тому же их много и каждый продвигает свои идеи, называя других лжецами. При этом все они, каждый в своем мире и на своей планете, прошли практически идентичный путь развития и прибыли к землянам в одинаковой упаковке. На протяжении всего чтения меня не покидало ощущение, что инопланетные миры погибли — если они погибли, конечно — вследствие чрезмерного перерасхода ресурсов и концентрации энергий, необходимых для запуска в космос бессмертных посланцев. Сомнительное цифровое бессмертие некоторого количества особей было оплачено гибелью целых живых миров. Инопланетный проект заселения вселенной напоминает строительство пирамид в Древнем Египте. Гигантские усилия, престранный объект на выходе, и полное истощение создателей, которым уже не остается сил и ресурсов для жизни. Но пирамиды стоят, а оцифрованные объекты летят — ожидающие возрождения и псевдобессмертные неживые.

Книга заставляет еще раз поразмышлять на тему, что есть жизнь, где грань между живым и неживым, если в неживом заключено активное сознание с памятью, что такое бессмертие не только личности, но целого вида, и какую цену можно за него заплатить, а какая цена всё-таки чрезмерна, нужно ли цепляться за слабую органическую жизнь, если неорганика с цифровой начинкой гораздо надежнее и долговечнее. В связи с ситуацией контакта возникает просто огромное количество тем для размышления, вопросов, на которые не ждешь ответа, потому что определенный ответ в принципе невозможен. К чести Автора надо сказать, что он не пытается упростить ситуацию, в его книге присутствуют точки зрения, ни одной из которых не придается статус наиболее верной. Герои размышляют. Люди размышляют. Размышляет человечество в лице так называемых "умных толп" — спонтанно формирующихся виртуальных групп, генерирующих идеи и аргументы.

Из такой позиции трудно выйти к какому-либо внятному финалу. Но Брин сумел. Роман логически завершен без придания статуса правильности какой-либо одной версии событий или цели. Неизвестно, каким будет дальнейшее бытие, как долго оно продлится. Но пока люди сохраняют критичность мышления, основанную на конкуренции разумной осторожности и здорового любопытства, у них есть шанс. Прежде чем что-то предпринимать, надо посмотреть вокруг, заглянуть в ту бездну, из которой прибыли зовущие за собой пришельцы, и самим убедиться, что там есть, откуда на самом деле пришли те, кто зовет за собой...

Роман очень длинный, очень неспешный, в нем мало действия и много бытия в разных формах его проявлениях, он предлагает остроумное объяснение некоторых археологических загадок и ставит крест на межпланетных космических полетах с колонизацией других планет и галактическими империями, но оставляет место сомнению, иным возможностям, идеям и направлениям развития. Бытие не имеет конца, независимо от форм сознания, способного его воспринять и осмыслить...

цитата Тиань

Произведение поразило своим масштабом.

цитата iLithium

поставил на полку

цитата Anahitta

Разве что "липкая плесень" по описанию персонажа больше похожа на студень или слизняка.

Кадзуо Исигуро. Безутешные

Открывая произведения пограничного жанра, заранее готовишься к тому, что в нем всё будет не тем, чем кажется в начале. У Исигуро так и получается.

Сначала всё понятно. В провинциальный город приезжает знаменитый пианист. Его визит — событие общественно значимое. Он должен произнести речь, и речь эта повлияет на многих людей, их статус в обществе, место в его культурной жизни. Городские жители возбуждены, пианиста разрывают на части всевозможными просьбами, небольшими, но весьма странными и несвоевременными. А он не может отказать, мечется от одного поручения к другому, старается во всё вникнуть и всё успеть, ничего не успевает, разумеется, но это не критично, до торжественного вечера еще есть время, он старается, чувствует свою значимость. Завязка немного странная с учетом мировой известности главного героя, но вполне в рамках реализма, до тех пор, пока не появляется Софи.

С появлением этого персонажа реальность начинает расползаться. Причем непонятно, то ли с памятью у героя проблемы, то ли люди его разыгрывают, то ли мир сдвинулся по оси пространства, времени и параллельности. Герой в городе впервые, но встречает давних знакомых, он только что приехал, однако уже успел пропустить некоторые встречи и нарушить личные обещания, он всё время куда-то идет, едет, стремиться, и не знает точных адресов, направления и расстояний. Реальность смещается явно, но не критично: каждый эпизод так или иначе можно объяснить, но их довольно много, а это уже объяснить сложнее.

Затем к странностям с людьми прибавляются странности пространственные. Так, герой едет на какие-то встречи на автомобиле довольно долго, а потом вдруг обнаруживает, что встреча происходит в помещении, примыкающем к его отелю, возвращение в отель происходит просто путем перехода через пару коридоров и служебных дверей. Пространство города оказывается столь же усложненным и нелогичным, как и отношения между людьми. И уже не удивляешься, что носильщик Густав — любящий отец и дед — почти тридцать лет не разговаривает со своей дочерью напрямую, что управляющий отелем живут в ожидании ухода жены, якобы недовольной браком с ним, что немолодая пара бывших супругов не может восстановить свои отношения, хотя оба тайно мечтают об этом не один год. Главный герой оказался в городе искривленных пространств, отношений и восприятий.

Оказался он в этом городе не случайно. Чем дальше разворачивается действие, тем более понятным становится, что именно таким должен быть город, в который он приехал. Если отбросить сюрреалистические эффекты и личностные комплекты персонажей, откроется главная проблема героев этого романа — и главного и второстепенных. Люди не разговаривают друг с другом, не слышат один другого, не вникают в смысл обращенных к ним слов.

Каждый существует обособленно, погруженный в собственный внутренний монолог, и принимает этот монолог за диалог с другими людьми, хотя все их реплики и реакции на ту или иную ситуацию придумал сам. Носильщик Густав просит главного героя поговорить с дочерью, которая его беспокоит. Ему есть что сказать своему ребенку, но он хочет и ждет, что это будет сказано кем-то другим. И так со всеми. Все ждут, что заезжая знаменитость что-то скажет о них и за них, и жизнь изменится: в городе будет звучать прекрасная музыка, дети станут талантливыми, любящие люди смогут соединить свои судьбы. И сам главный герой вплоть до заключительного торжественного вечера верит, что сможет что-то сказать и будет услышан. Так воспринимается сюжет на стадии кульминации. Но и это лишь еще один слой.

Наступает долгожданный вечер выступления и сложившаяся уже картинка разрушается, как карточный домик, разговором героя с мисс Штратманн До этого эпизода герой и город существуют отдельно. Когда же он набирается смелости задать прямой вопрос: приехали ли его родители и где они, дистанция между героем и городом исчезает. Главный герой предстает главным безумцем. Не в смысле психиатрии, нет. Просто и здесь мы видим общую для всех персонажей проблему крайнего эгоцетризма. Человек не следит за событиями внешнего мира, не участвует в них, он их придумывает под себя, со всей искренностью верит, что всё на самом деле так, как в его фантазиях, и ввергается в шок столкновением с реальным положением вещей, которое имеет мало общего с его фантазиями.

Книга грустная, она вызывает горькую усмешку. Автор показал нам крайнюю разобщенность людей, которые не умеют говорить друг с другом, живут собственными комплексами и домыслами, чувствуют дискомфорт от своего одиночества, но и упиваются им, потому что по большому счету не хотят вылезать из своих коробочек и что-то реально менять в своей жизни. Не суть важно, какой герой перед нами: известный пианист — главная персона действия — или носильщик Густав, или мисс Коллинз. Каждый из них воплощает определенную грань крайнего эгоцентризма, что и создает искажения городской реальности до степени смещения пространств и памяти.

Роман неплох, поэтапное раскрытие проблемы выполнено мастерски. Скучно становится только на выходе. Столько текста написано, и совсем неплохого профессионального текста. но о чём? О разобщенности людей и их нежелании становиться ближе друг к другу.

В одном старом советском фильме на вопрос "Что такое счастье?" мальчик-подросток ответил: "Счастье — это когда тебя понимают". Исигуро показал обратную ситуацию, когда не понимают и даже не стремятся понять. Так с какой стати эти люди ждут перемен?

Однако, какое брутальное фэнтези о войне без прикрас! Напомнило до жути реалистичные сцены из фильма "Спасти рядового Райана", только без тошнотворного американского пафоса. Так и хлещет кровь, кишки, грязь, зараза, насилие, несправедливость и все прочие неблагоприятные глашатаи войны — истинной войны без грима и пластических операций. Вторят им остроумные меткие фразы автора, обнажающие суть любой войны с самых разных ракурсов-взглядов, что особенно здорово — как с отрицательной, так и с положительной стороны (может ли быть такая сторона у такого мерзкого понятия как война — да!). Лично я уже успел потерять веру в Аберкромби после "Лучше подавать холодным", которое ввиду неуемного фарса не смог осилить дальше трети и беспощадно карикатурного полу-цикла о принце Ярви. Но все-таки был еще порох в пороховницах Джо на излете одиннадцатого года!

Автор в самых смачных красках и выражениях рассказывает о том, как война губит людей и физически и морально. Эпичные поединки героев и массовые битвы стенка на стенку захватывают своей жестокостью и неумолимым роком, ибо лучше всех в этой книге себя чувствуют только стервятники, истинные короли побоищ – куда там жалким человечкам, протирающим своим задом каменные стулья, именуемые тронами. Сегодня ты король, завтра – пища для падальщика. Удача – штука тонкая. Напропалую рушатся и без того хиленькие надежды юнцов на славу и почет в служении армии. Нелепая случайная смерть от рук своего же соратника – обычное дело. Наивные представления о войне, как о чем-то прекрасном, хрустят на зубах Аберкромби, как куриная кость в пасти Зобатого.

Так о какой же положительности могла идти речь? О, дивный безумец Жужело из Блая сказал бы вам, что только перед лицом смерти человек живет по-настоящему. Ему бы вторил генерал Челенгорм и его вдохновляющая речь перед решающим приступом злосчастных холмов – какая же это была прекрасная речь о том, что только перед лицом опасности человек показывает свое истинное лицо и узнает себя самого. Его словам бы в свою очередь кивнул северянин Бек, парень, на самом деле узревший себя настоящего именно так. Дерзкая и умная Финри да Брок сказала бы, что война – это открывающиеся возможности, Зобатый сказал бы, что война может подарить тебе крепких товарищей и даже более – братьев по жизни.

Постановка сцен и боев местами потрясающая, и, несмотря на то, что автор показывает всего лишь пару основных дней, вырванных из войны между Союзом и Севером, эти дни лопаются от ярких сцен, диалогов и персонажей, как незащищенная черепушка от удара топора. Не сказать, что сами бои оригинальные или чем-то особенные, но драйв они передают такой, что невозможно усидеть на месте – дайте мне, язви вас, щит и меч, и я пойду помирать вместе с вами, ребят! Страсти кипят, угар битвы – настоящий, грязный, хлесткий, адреналин клокочет вулканом в крови...

Из книги, к сожалению, никуда не делся уже узнаваемый фарс автора, наоборот, он даже расцвел и пустился, как паразит на прежде привлекательных персонажей, таких как Черной Доу, который, став королев, внезапно решил, что должен вести себя как шут. Писклявая машина для убийств Бремер дан Горст – это вообще отдельная грустная история клоуна, который плачет на потеху. Мне не понравился и Кальдер, по-моему, его линия сильно поломана – трус не может быть лидером северян ну никак, даже при помощи извне, а то, что случилось с Черным Доу на поединке чести – это, простите, всем роялям бесстыднейший рояль и просто откровенное фу. Я уж смиренно не прячу ничего под спойлер, так как ораторы, по следам которых я иду, прошли по этой стезе намного дальше меня.

И это все так скверно, что я вспомнил, почему разочаровался в Аберкромби. Вот нет у него пафоса, что очень хорошо, но кидается в другую крайность — безудержный фарс и простецкий жаргонизм. Однако книга меня до мурашей проняла отдельными моментами, а это в моем случае наивысшая похвала, так что, махнув рукой на все недостатки, кричу: браво, автор, браво!

цитата Denver_inc

а иногда это откровенный, неподвластный цензуре троллинг некоторых медийных персон.