Признаться, я ожидала совершенно другого.

Не устаю повторять, что современная литература и кинематограф избаловал нынешнее поколение зрелищами, перекормил шикарно поставленными драками, трюками на грани человеческих способностей, впечатляющими описаниями и динамичными сюжетами, когда еле успеваешь уследить за героями. Хотя и бесконечные саги с количеством персонажей за 50 и более человек тоже успели утомить.

Эта же книга совершенно другая. Если бы не каноны литературных антиутопий, постапокалиптики и катастроф, я бы отнесла книгу к совершенно иным категориям. Эта книга неспешная, погружающая в себя с головой, засасывающая, как болотистая местность, как природа, медленно поглощающая города.

* Это и социальная фантастика в духе «Трудно быть богом» Стругацких, заставляющая задуматься читателя о истинной справедливости и сделать выбор, чем поступиться, задуматься ли о будущем и пожертвовать настоящим, или же облегчить участь нынешнюю, забыв о долгосрочных планах.

* Это и замечательный триллер, незаметно для нас самих держащий нас в напряжении, в ожидании очередного удара жгута триффида, обезумевшего слепого или человека с ружьем.

* Это и приключенческий роман с упоминанием «Робинзона Крузо», заставляющий задуматься о философских вопросах одиночества, стадного чувства и вариантах выживания человека в изоляции.

* Это и любовная лирика, сравнения к которой мне не подыскать, когда доблестный рыцарь преодолевает страшные километры в поисках возлюбленной.

* Это и философский труд, сеющий в нашем сознании мысли о собственных действиях нынешних, ошибках прошлого и планах будущих, ради чего мы живем и как себя ведем, не слабее, чем «Повелитель мух» Голдинга.

Но в первую очередь, это книга, задающая вопросы.

- Что бы вы сделали, проснувшись утром в среду в воскресной тишине?

- Что бы вы сделали, внезапно ослепнув?

- Что бы вы сделали, чудом избежав слепоты?

- Что бы вы сделали, оставшись одни в погибшем мире?

- Что бы вы сделали, столкнувшись с зеленой смертью лицом в лицу?

- Что бы вы выбрали, оказавшись в такой ситуации?

- Бросили ли вы бы своих ослепших родных?

- Остались ли бы вы с ними умирать?

- Покончили бы жизнь самоубийством?

- Присоединились бы вы к одной из общин?

- Продолжали бы вы чтить заветы Иисуса?

- Или ударились бы в разврат ради спасения рода человеческого?

Тысячи вопросов! Дай нам бог никогда не узнать ответы на них.

Первое, что я сделала, закрыв дочитанную книгу — полезла в гугл. Вот так жила себе на свете 27 неполных лет, а настоящее значение слова феминизм не знала. Всегда думала, что это борьба женщин за равноправие с мужчинами, но исходя из содержания данного сборника — их унижение и над ними доминирование. Но не могут же авторы аж 20 рассказов ошибаться?! Оказывается, могут.

> Фемини́зм <...> В широком смысле — стремление к равноправию женщин и мужчин во всех сферах общества. В узком смысле — женское движение, целью которого является устранение дискриминации женщин.

Ощущение от антологии осталось... никакое. Даже скорее неприятное. Я люблю истории постапокалиптические, разные антиутопии, да и вообще большой фанат фантастики и фэнтези. Я люблю фантазировать на предмет сослагательного наклонения истории и различных сюжетов, представлять, чтобы бы было, если бы воин не было / мир захватили бы амазонки / большевики потерпели бы поражение / женщины бы стали доминирующим полом / Наполеон бы завоевал Россию / ученые не открыли бы ядерное оружие / пещерный человек не вышел бы из своей пещеры / динозавры бы не вымерли / вставь любое. Но я не люблю при этом втаптывать в грязь других, кто бы то ни был — Николай II, Кутузов, ученые или доисторическая живность. В большинстве представленных рассказах именно втаптывание в грязь мужчин и происходит, что оставляет крайне гаденькое впечатление.

Я не буду разбирать мелкие 3-15-страничные рассказики, проскакивающие, не оставляя особых впечатлений. Хочу остановится лишь на некоторых произведениях.

«Араукама» — история, какие-то пространные экскурсы в религию, Откровение, духи, нагуали, уже наши дни... Начало меня смутило, задумка заинтересовала, концовка... разочаровала. В пух и прах. Из этой истории можно было слепить отличную повесть, а автор!... Так слить хорошую идею!.. Я начинаю понимать споры в обсуждении очередной серии Теории Большого Взрыва — что важнее — идея или её реализация? То же самое можно сказать и про рассказ «Имидж-программа».

«Репутация» — совершенно предсказуемая и не интересная история. На месте команды я бы чихала на эту девчонку сразу, а уж тем более в стрессовой ситуации, когда думаешь о своей шкуре, мучатся выбором, подчиниться ли старому доброму капитану или девушке-поварихе, которую видишь впервые в жизни?..

«Двойная игра», «Имя Йонти» — туда же. Скучно, предсказуемо, ощущение, что прочла какую-то главу из отечественной фэнтезийки с детективным налетом, печатаемой тысячными тиражами на потеху неприхотливой публике, отдыхающей на таком чтиве мозгами. Я бы и прочла, и отдохнула бы, и даже понравилось бы, но как отдельные рассказы — не терпит никакой критики.

«Куклы на карнавале», «Нетрадиционный психоанализ», «Посольство Принца-Лебедя», «Добыча» — только одна эмоция осталась, в вербальном своем выражении приобретающая форму «Ну и шо?». Феминизм-то тут причем?

«И мир её — возмездие» — может, в чем-то и неплохое произведение, но читать осмысленно мне очень мешала мысль о, простите, мужской анатомии. Зелья-зельями, умелые ручки ими же, но если мужик не хочет, его не так уж и просто изнасиловать. Да еще и группой. Да еще и после пыток.

Если и в бочке мёда попадается ложка дёгтя, но данная антология сравнима скорее с бочкой дёгтя, в которой есть чутка мёда. Были и рассказы, погрузившие в себя с головой, захватившие всё внимание и действительно понравившиеся, давшие пищу для размышлений.

«Четыре судьбы Шикибу» — интересный рассказ про выбор судьбы. Волей-неволей задумаешься о своем жизненном пути и развилках на нём. Примечательно, что «Достойный противник», второй понравившийся мне рассказ вышел из под того же пера, что и про Шикибу. Противостояние системе, борьба за справедливость, в исполнении скромной девчушки из трущоб. С феминизмом, опять таки, ничего общего не нашла, но в отрыве от заявленной линии сборника — очень хорошо.

«Кайса-благословенная» — это было просто потрясающе! Как убежденный агностик, я аплодирую стоя. Как поклонник фантастики, жму руку писателю. Как ценитель атмосферного слога и хорошей музыки — спасибо автору!

Резюмируя, средний такой сборник, где-то хорошо, где-то совсем плохо, но ради вышеозначенных трех рассказов — оно того стоило. Основная идея сборника — феминизм — сильно хромает, учитывая еще и тот факт, что далеко не все произведения были даже написаны женщинами.

«Феминиум» — первая книга серии «Антологии», и не секрет, что названа с использованием того же словообразования, что и у феминизма (от лат. femina, «женщина»), но с окончанием -um. А вы знали, что все латинские существительные с этим окончанием — среднего рода?

Рецензия написана в стиле письма одного из героев книги другому герою.

Уважаемый читатель рецензии на книгу Чайна Мьевиля «Нон Лон Дон»!

Простите, что не называю Вам своего имени: его Вы сможете увидеть в приписке, где обычно указывается автор рецензии. Дело в том, что мне стало известно, что Вы хотите прочитать одну книгу, которая, с одной стороны очень похожа на фэнтези, а с другой — совсем не похожа. С одной стороны, это как бы сказка, но с другой — совсем не сказка, если можно так выразиться. Надеюсь, Вы понимаете, что я имею в виду, и Вам не трудно убедиться в том, что я знаю, о чем говорю. А обращаюсь я к Вам потому, что, полагаю, Вам прочитать эту книгу, так сказать, несказку, легче, чем кажется, а мне стало известно, что его читателей ждет большое удовольствие.

Считаю своим долгом предупредить Вас, что предмет моего письма, то самое не похожее на фэнтези фэнтези является не совсем типичным произведением для своего создателя, если верить достоверным источникам, коим ваш покорный слуга не является, но изучил. Однако, именно это самое произведение является достойным продолжателем традиций, в истоках которых стоит самый знаменитый в мире математик-абсурдист, общавшийся со спящей девочкой, бегающей за кроликом.

Вы, возможно, знаете, что существует некий план захвата читателей неким писателем, который очень хорошо и странно пишет, — Вы понимаете, о ком я говорю. У меня также есть информация, что тот человек, который, как все думают, пишет мистические стимпанковские ужасы, на самом деле, возможно, совсем не тот, за кого себя выдает. Более того, на самом деле он весьма разносторонний писатель и легко заманивает читателей в свои новые странные сети, пользуясь своей потрясающей фантазией. Вы должны знать этого человека: это тот самый, который Англия, но на самом деле Китай.

Вместе с тем, многие уже попавшие в его тиски счастливчики стройным хором утверждают, что те же сети принадлежат и другому писателю, живущего в Задверье, но тоже в Англии. Увы, ваш покорный слуга не может подтвердить данную информацию за неимением необходимого багажа знаний, но оперируя информацией, полученной посредством знакомства с другом упоминаемого другого писателя, к великой печали фанатов, не так давно переехавшего в Плоский Мир, может подтвердить наличие схожих и отличных моментов между творчеством всех перечисленных.

Пусть Вас не вводят в заблуждение существующие штампы и рамки, уважаемый читатель, наш странный фантаст с успехом их обойдет по черепичным крышам, а что не сможет обойти — разобьет в мелкую пыль, как черное окно, а что не сможет разбить — перелезет по книжным полкам, а что не сможет перелезть — перелетит на автобусе.

Если Вы сможете прочитать названную книгу и привлечь к чтению кого-нибудь другого вместе с собой, я думаю, следует обратить на данный факт особое внимание и как следует проверить его, чтобы убедиться, что он действительно пишет замечательно странные произведения. Безусловно, вы получите свою порцию сюрреалистического удовольствия.

Заранее благодарю,

Ваш верный друг.

Перед вами Китай 20го века и история семьи Шангуань.

Деревня, традиции, обычаи. Последние императоры, революция, теперь Республика. В Республике опиум не курят и ноги не бинтуют. Муж, свекровь и дети. Японская оккупация и Вторая мировая война. Целая эпоха, жизнь нескольких поколений через призму одной семьи. Главным стержнем в повествовании является Шангуань Лу

За что, как и почему — читайте сами.

Сама книга полна грязных подробностей быта и жизни, войны и противостояний власть имущих, от которых достается всё тем же простым людям. Этот яркий реализм, натурализм, поражает и выпивает душу. Скажу откровенно — не сильна в истории, а уж тем более в истории Китая. После прочтения я понимаю, насколько многого я не знала. Бесчинства, коррупция, классовая борьба, реформы, эти скитания туда-сюда, побродяжничество, убийства, казни, земли забрали, земли отдали, изнасилования и болезни. Если все это вас смущает — не читайте. Но если вы хотите знать — готовьтесь.

Выбор пал именно на Мо Яня по причине тега «магический реализм». Так вот ничего «магического» там нет. Мне было довольно трудно читать книгу в сжатые сроки, потому что многие сцены требовали обдумывания и переживания через себя, их надо было осмыслить и отпустить. А пришлось в омут с головой. Тяжелее всего дались сцены

Многие сравнивают произведение с несколькими культовыми романами русской литературы, но в силу своего незнания, прокомментировать это не могу.

Тут настоящая жизнь, настоящие персонажи и настоящие поступки, без идеализирования и контраста, столь часто присущего художественным произведениям. Тут настоящие люди.

Как и многих других, всеобщее помешательство на сериале достигло и меня, еще в прошлом году. И в этой рецензии я еще не раз упомяну про сериал, хотя говорим мы о книге, в первую очередь. Это то смешанное чувство, когда не можешь решить, что же надо было читать/смотреть первым.

Дочитывая вторую книгу, оставив сериал позади и присоединившись к армии поклонников, стонущих «ну когда же ужее», я до сих пор не могу решить, жалею ли я о том, что посмотрела раньше книги, или все же мне это помогло в чтении. Безусловно, я ничуть не жалею, что вообще прочла знаменитую «Игру престолов». Ничто не может лучше, чем текст, передать эмоции героев, их потаенные мысли и взгляд изнутри. Особенно учитывая интересное построение повествования, где каждая глава преподносит взгляд от одного из избранных героев (так называемых ПОВов, где POV — аббревиатура от Point of view (англ., «точка зрения»)). В первой книге почти всеми ПОВами оказались Старки, за исключением Тириона и Дейнерис. Я с удивлением узнала о многих нюансах взаимоотношений в семье, их внутренние мотивы, размышления о поступках своих и чужих. Несмотря на то, что первый сезон сериала отходит от книги лишь в мелких мелочах, практически полностью повторяя основной сюжет, на экране не разглядишь чувств и эмоций персонажей, а уж если и актер хреноватый (но это, конечно, не про ПЛиО!), то и вообще ничего не ясно.

Однако, мне было немного обидно, что я уже знаю тот самый сюжет, кого убьют, а кто появится и во второй книге/сезоне. Книга читалась медленно, с наслаждением, с прочувствованием всех мельчайших деталей. Не уставала удивляться, как же Мартин был внимателен к деталям и мелочам, особенно к речи своих героев. Даже избитую фразу, которую у нас все повторят на автомате, как есть, Мартин переделал под тот мир и его реальность. Саму фразу уже не воспроизведу дословно, но впечатление-то осталось! В сериале же сюжет скакал вперед семимильными, как я ни старалась растянуть его просмотр подольше.

А теперь пройдемся по моим личным фаворитам.

Скажу сразу — у меня не было отрицательных фаворитов в первой книге. Смерти тем или иным я стала желать уже после. Хотя Джоффри и Лиза Аррен с первых букв вызывали не самые приятные чувства.

Искренне симпатизировала Неду Старку, но убивалась от его нежелания принять правила игры. Честь и совесть — это прекрасно, но не тогда, когда вокруг тебя толпа желающих первым вонзить тебе в спину кинжал из валлирийской стали.

Все такие гады, один Старк в белом плаще... Отчасти я даже рада такому повороту событий, он открывает для нас огромное количество вариантов развития событий.

Очень, очень приятен мне Тирион. Обделен красотой, но богат умом, чувством юмора и жизненной энергией! Больше, больше Тириона! В первой книге его маловато! Относительно других Ланнистеров пока воздержусь.

Бейлиш идет в рядах любимчиков сразу после карлика. И пусть он — коварный интриган, преследующий свои загадочные цели, но именно этим он меня и покорил. Его умение плести сети не хуже Вариса поражает, а сколько потом еще откроется тайн с его участием!

Зима близко, друзья. Зима близко.

Не верьте аннотациям!

Это разочарование. Я чуть ли не впервые повелась на заманчивую аннотацию и интригующую фразу с упоминанием Амели на обложке. И колоссально разочаровалась.

> «Каждое утро в поезде 6.27 молодой человек читает вслух отрывки из книг, пущенных “под нож” на заводе по переработке макулатуры».

Какой же книголюб не зацепится взглядом за столь многообещающее предложение? Но это оказалось не столь значительным фактом, как мне хотелось бы. Скорее наоборот, очень даже второстепенным. Чтобы найти флешку в электричке, не обязательно каждое утро читать там вслух спасенные с работы листочки.

Главный герой производит впечатление вечно печального старика, хотя предполагаю, что по повествованию ему около 30-35 лет. Описание его жизни и быта навевает мысли о некоем обсессивно-компульсивном расстройстве личности.

Мысль об этой девушке очень красиво ложится в эту обсессию, замыкающую круг возникшим желанием её найти.

Та самая современная Золушка, которую нам так же обещают в аннотации, простите, обычная неудачница, которая не смогла найти свой путь в этой жизни. Если память не изменяет, ей около 27-28 лет по повествованию, и она,

Дидьелоран, возможно, и потрясающий новеллист, но как романист — не тянет. Книга крошечная, маленького формата, с огромным шрифтом, большими отступами и буквицами на половину и так небольшой страницы. Из книги треть мы читаем про ужасающую работу главного героя, треть — про его друга, потерявшего ноги, и треть занимают как раз таки поиски пропавшей

девушки, бОльшая часть из которых — изучение ее дневника. Признаться, интересно читать было только последнюю часть, ибо именно на это я и рассчитывала, хотя она тоже отличилась описаниями.

Вы знакомы с таким понятием, как синдром завышенных ожиданий? Понятие это из психологии, хотя уже прочно вошло и в повседневную жизнь наших современников. По определению, это отклонение психологического характера, которое выражается через непомерные требования и слишком высокие ожидания относительно себя и окружающих, влекущие за собой глобальные разочарования вследствие невыполнения этих самых ожиданий.

В данном конкретном случае я имею все основания применить этот термин относительно себя и этой книги. Ибо, страстно возжелав ее еще в 2015 году, на фоне серьезного пост-продакшна и маячащей на горизонте экранизации, я запустила колесо мироздания, и судьба сунула мне прям в руки небольшой томик за авторством Бонфильоли без каких-либо усилий, будь то усилия моральные или финансовые, с моей стороны. Вполне естественно, что у меня были большие ожидания от её содержимого.

Чарли Маккабрей в переводе Немцова, он же Мордекай — арт-дилер, гедонист и жулик. С самых первых страниц нас знакомят и с Мартлендом — туповатым полисменом из Особого Отдела, внезапно — однокашником Чарли. И вполне однозначно дают понять, что сюжет будет крутиться вокруг картины Гойи. А еще есть Джок — нежно полюбившийся мне помощник-камердинер-телохранитель главного героя.

Не вдаваясь в подробности сюжета, скажу, что я нихрена не поняла. Первые несколько страниц искренне наслаждалась речью и используемыми оборотами, искрящимися умом, интеллектом и находчивостью. Но, копая всё дальше, в тексте стало все больше скабрезности, какие-то туалетных и пошловатеньких мелочей, ругательств, полунамеков, витеватостей, специфического юмора. Плюс огромное количество ссылок и сносок касаемо деятелей культуры, художников, прочих исторических личностей и событий. Это очень сильно отвлекало от сюжета, которому, тем не менее, автор следовал твердо и упорно. И вот, придя к финишу... мы ни к чему, черт побери, не пришли.

Для понимания текста без трудностей вникания в сюжет явно надо образование (в области произведений искусства так точно) чутка побольше, чем у меня, а в идеале вообще родиться и вырасти где-нибудь в престижных районах Лондона. Однако, я хочу воздать должное потрясающей работе переводчика Максима Немцова. Такой текст поистине требует высшего мастерства.

В общем, рассчитывала я, что это будет потрясающая книга в лучших традициях Вудхауса и Джеймса Бонда, а получила... разочарование в твердой обложке маленького формата.

Любите ли вы сон так, как люблю его я?

В детстве я зачитывалась детективами. Причем зачитывалась — это слабо сказано, это было единственным видом литературы, который я принимала. Я проштудировала раза по два все собрания Черного котенка, Трех сыщиков, Энид Блайтон про ее Великолепную Пятерку, Рекса Стаута (привет, любимый Ниро Вулф!), Конан Дойля про Шерлока, Гарднера с его Перри Мейсоном... Видимо, случился передоз.

«Ведомство страха» подразделяется на 4 части.

В первой мы узнаем самое начало истории, самую мякотку про кекс из настоящих яиц. Скажу честно — я засыпала. Сквозь сон у меня пробивалось недоумение с подспудным вопросом «Что там вообще происходит?». Читателю дали россыпь пазла без основной картинки. Раз.

Вторая часть нам показывает совершенно другого человека в другой жизни, что заставила меня ненадолго проснуться и внимательно проследить путь этого человека до лазарета. Но тут опять все стало грустно, нам насыпали еще кусочков от другой картинки, подкинув пару подсказок по первому пазлу. Два.

Третья же часть вызвала у меня наибольший интерес, события стали развиваться с довольно высокой скоростью, я даже окончательно согнала сон, познакомившись с мистером Прентисом. Вот она, движуха, детектив, развязка, мозайка стала активно складываться, и не только руками автора. Пара неожиданных поворотов, лавка портного, таинственный звонок, вау! И... опять грустно, Прентис ушел спать. И я за компанию. Три.

Четвертая часть произведения закрывает все хвосты, раскрывая перед нами главную, как казалось бы, интригу и Самого Главного Злодея, который на самом деле не то чтобы и злодей — на меня он произвел впечатление исключительно душевнобольного человека. Смеется, используя это как отвлекающий манер, подставляет родных, как нехрен делать, эдакий нигилист на грани социопатии. При всем при том еще с конца первой части я именно его и выбрала в качестве своего главного подозреваемого, так что интриги для меня не вышло. В общем, еле поборола сон, чтобы дочитать.

Что стало для меня полнейшей неожиданностью — так это любовная линия. Как-то она довольно нелепо выглядела на фоне происходящего, не выглядела достаточно убедительным мотивом для того, что творили наши персонажи. Не верю! Линия с прошлым главного героя оправдывала в малой степени, но не достаточно, чтобы твердо обосновать его душевные метания. Единственный момент, который меня порадовал —

Война же, служащая фоном повествования, не играла почти никакой роли, окромя оправданных бомбежек.

Резюмируя — детективный жанр середины 20го века упал в моих глазах еще глубже. Грустьпечальтоска. Зато выспалась.

Увидев на экране компьютера надпись «Книга закончилась», я закрыла вкладку браузера и прислушалась к внутреннему голосу. Внутри билось лишь одно слово — ПОТРЯСАЮЩЕ. На глазах во время чтения незаметно выступила влажная пелена, а губа рефлекторно была закушена. Давно я не встречала книг, которые настолько цепляли, что читаешь запоем, открываешь книгу на полчасика вечерком перед сном, а подняв голову, еле оторвавшись от главных героев, видишь на часах в темноте светящиеся цифры 05:57 am...

Но в любом ВАУ есть своё НО...

И тут это НО очень такое жирное в виде всей, твою дивизию, первой книги! Смысл ее существования вообще я осознала (и то лишь частично!) лишь закрыв книгу третью.

Недаром у Рубиной Дины Ильиничны образование музыкальное, консерваторское — от корки до корки вся трилогия просто изобилует музыкальными терминами, описаниями, с первой и до последней страницы она звучит оперными ариями, канареечными овсянками, моцартовским «Реквиемом», «Розамундой» Шуберта, «Блудным сыном» Бриттена, Стаканчиками граненыя, бешеной акустикой отдаваясь где-то в глубине читателя.

И да, первый том — это тот самый оркестр, начинающий английским рожком, подхватывающий фаготом, вступающий виолончелью... Всё это — лишь прелюдия к появлению Леона и Айи на главной сцене. Мне были совершенно непонятны резкие прыжки между поколениями вперед и обратно, в прошлое. Галопом по европам, быстро тут, немного там, здесь остановимся для неспешной прогулки по садам, потом опять быстро перебежим в военную Одессу, и задержимся в той самой подворотне... Хотя флэшбеки и флэшфорварды автору удались на славу, надо признать. Я видела каких-то картонных героев, особенно в Одессе, как набросок карикатуриста, черновик художника, сделанный карандашом или углем. Прорисованные жирным основные детали, выделение нужных, важных черт характера и прошедшей жизни. Но — то самое НО — всю нужность этой увертюры длинной в целый том понимаешь лишь в конце. А что если не осилишь? Не дочитаешь, бросишь, плюнешь? Это слишком серьезное испытание для читателя.

Но первая книга была прочитана, хоть и с легким недоумением и искренним непониманием «зачем». Признаю, было тяжело прорываться сквозь многочисленные природо-, музыко- и прочие описания. Язык Рубиной настолько кружевной и путаный, что некоторые фразы приходилось перечитывать раз за разом, чтобы в сложной структуре предложения понять его ускользающий смысл. Но mission completed, и мне воздалось сторицей!

Не буду разглагольствовать об отлично прописанной сюжетной составляющей с детективной линией, я бы сказала даже с линией триллера. Не буду рассуждать о косяках и гениальных решениях с разведкой, с переплетением судеб и прочее. Это и без меня сделают другие. Я скажу о том, что отметила для себя лично — о важном для меня.

Именно с первой трети второй книги пошла жара, мой личный кайф, искреннее наслаждение всем — историей, сюжетом, временными и территориальными прыжками, и языком — речью писателя!

*далее бессвязное восторженное бормотание, сквозь которую порой пробиваются восклицания «потрясающе», «шикарно», «до мурашек», «как сама там была», «слезы», «восхитительно», и в завершении громко «этот писатель просто создан для описаний человеческих чувств!»*

Впервые это я прочувствовала на собственной шкуре при чтении

О да, дайте закурить.

На фоне двух семей, Дома Этингера и апортовых садов, есть еще одна, не менее важная, третья семья, коих тоже в книге аж пять представителей в разной степени присутствия — это тот самый притемненный Желтухин и его потомки. Именно Желтухин Первый, а потом и Пятый сыграли главные роли в интермедии между актами, именно они (и неоднократно!) послужили связующим звеном во всей этой шикарно поставленной истории.

Что меня обрадовало, от души, так это жизненность, с которой автор закончила книгу.

Ну а если и осталось пару нераскрытых тайн — какая в том беда Дому Этингера?

Отзыв к изданию, в котором два романа Реве — “По дороге к концу” и “Ближе к Тебе”.

Личность не чужда спиртных напитков, хронического насморка и философии... © Антон Чехов, рассказ «Драматург»

Автор совершенно потрясающ в своей мрачной резкости. В произведениях Герарда Корнелиса ван хет Реве несколько основных лейтмотивов. Это Смерть, Секс и Религия, а за ними вечным неизменным фоном Алкоголь.

Взяв читать роман в письмах, я была готова к потоку сознания, который присущ эпистолярному жанру. Однако я не предполагала, что столкнусь с такой нарочитостью изложения своих мыслей автором. И если первое письмо было чистым рассказом о прошедшей конференции, то далее они все сильнее склонялись к рассуждениям, воспоминаниям и фантазиям.

Рассуждения от меня были далеки, ибо прошлый век в совсем незнакомой мне стране, с незнакомой историей... Хотя легко предположить, что мысли, излагаемые авторов, в своем роде революционные для тех времен. СССР наверняка бы запретило его вдоль и поперек, да и в родных Нидерландах успели суд замутить по жалобе одного сенатора, однако Реве тяжбу эту выиграл, и с неслабой для себя выгодой и популярностью, раз после целый дом купил. Посудите сами — в 60хх годах 20го века рассуждать о гонорарах писателей — это еще ладно. Но гомосексуализм — во всеуслышание! Такое и в наше время не шибко приветствуется. А садизм, протянутый сквозь практически все его фантазии? Держать мальчиков, пока ими обладает твой партнер, которому ты хочешь сделать приятно... Думаю, у многих около-такие-мысли и мелькали, но чтобы говорить! Вслух! В газете печатать!

Реве в данных письмах принципиально писал исключительно о личном опыте, не считая себя вправе придумывать и говорить за других. Поэтому и письма эти во многом несут автобиографичный характер, и направлены к эфемерному обобщенному образу читателя, так как целенаправленно печатались в периодическом издании. При этом поток мыслей часто перемежался религиозными, я бы сказала, секс-фантазиями (за которые на него в суд и подавали, как на богохульника). Ваш скромный рецензент весьма далек от этой грани жизни, будучи упертым бараном агностиком, но нашумевшая сцена совокупления писателя с Богом в образе осла... Даже меня заставила вспомнить мем с Джеки Чаном и подписью «WTF?!».

Я люблю меланхоликов, и сама себя к ним отношу, но в какой-то момент это начало раздражать. Вечно мрачный, всем недовольный, или же довольный не до конца, или же довольный, но не тем... И люди не те, и темы разговоров-докладов не интересные, и платят писателям мало, и выпивки мало. Зато злобное описание некоторых моментов, да еще и чистым матом — услада сердцу моему.

Кажется, я еще не упомянула про мотив Смерти. Он в письмах везде. Причем, читая излияния автора, я поймала себя на мысли, что он её не боится, напротив — практически боготворит. Он видит её в своих милых мальчиках, в Беспощадном Мальчике, в Принцах Морей, он часто думал о ней, ждал её, несмотря на все свои грехи, ждал Смерти как искупления их. Письма пришлись как раз на начало лечения Реве от депрессии, и его сопровождающий врач опасался, что писатель покончит с собой. Тот нюанс, что покончил с собой в итоге сам врач, кажется мне презабавнейшим, но это уже другая история.

И его Величество Алкоголь. В любом удобном виде, разного приоритета, но везде. Ничуть не удивительно — ведь наш писатель был алкоголиком. И тут вы не дождетесь ни осуждения (я тут тоже мартини себе плеснула), ни одобрения (не, меру-то надо знать). Но нельзя не отметить, что наравне со всеми этими местами жуткими, а местами завораживающими сюжетами, что рисуют нам данные романы в письмах, если еще один мотив, который чувствуется не менее сильно, чем остальные, но задвигаются по значимости шокирующими подробностями про тайные отверстия тела, порки ремнем и насильного обладания. И это — Любовь. Вся книга пропитана любовью, сначала к Вими (к Призовому жеребцу, имхо, там была лишь похотливая страсть), а затем к Тигре. Как я поняла, это таки разные люди. Но автор их действительно любил.

Засим я, пожалуй, откланяюсь и налью себе еще стакашку мартини с тоником. Герард! За твое здоровье, да упокоится твоя душа с миром.

Самый парадоксальный из современных английских бестселлеров!

Масштабная постмодернистская стилизация под викторианский роман!

Великолепный дебют звезды «нового шотландского возрождения» Чарльза Паллисера!

Хорошая попытка, Чарльз Паллисер, но нет.

Прочитав описание и глянув на год написания романа, я сразу заподозрила — что-то тут неладно. Где-то нас на..обманывают. Но читать таки начала и вот, что из этого вышло...

Пункт первый. Викторианский? Постмодернизм? Парадоксальный?

Да нихрена подобного! Я мало разбираюсь в данных направлениях литературы, но определенное мнение уже успела сложить, и данный опус никак не попадает в хоть какое-то их описание. Просто ограничусь просто своей кривой рожей в ответ на аннотацию.

Пункт второй. Вы все идиоты.

Автор держит читателя за идиота, или же это должно было быть «вау какой неожиданный поворот, какая интрига!». Судя по всему, писатель задумывал вариант два, но получилось как всегда, то есть у читателя не пропадает ощущение чего-то не того. Ну идиотом я себя чувствовала, идиотом. Потому что все настолько предсказуемо, очевидно, на ладони. А у меня тут на страницах пацан неизвестного возраста рассуждает о Законе и Справедливости, праве моральном и фактическом, мечась из крайности в крайность.

Пункт третий. Крайности.

Боже, как же меня это бесило! Какие же тупыыыыые (голосом Светлакова или Задорнова, по желанию) главные герои! Какие же они наивные!

Пункт четвертый. Деревня.

И под деревней я не Мелторп имею в виду, а этот ваш Лондон. По частоте внезапных встреч с не менее внезапными родственниками, друзьями, врагами, знакомыми, родственниками друзей, родственниками врагов, друзей друзей, знакомых недрузей... Ну, вы поняли. Так вот, впечатление создается, что весь Лондон с его окрестностями — одна масенькая деревня, где за сто лет успели все передружиться, переобщаться и пережениться до уродств у отпрысков межродственных браков.

Пункт пятый. Легкость.

Тут я умерю немного свой скептицизм по отношению к роману и признаю — язык легкий, читается хорошо и быстро, воспринимается легко. Текст не пересыщен терминами или описаниями природы, единственный момент, который остался непонятен — юридические беседы двух кукольников, в которых наш главный герой почерпнул свои первые знания об юстиции.

Пункт шестой. Сюжет.

Вот тут я даже не знаю, как сформулировать свои впечатления. С одной стороны, мне понравилось. Честно понравилось! Эдакий детективчик в семейной саге, ух. С другой стороны — ну предсказуемо же. Единственный момент, который я не смогла предугадать, открылся в самом конце —

Ох, я фейспалмила немало и до, и после, но эта сцена поразила меня в самую глубь сердца.

Пункт седьмой и пока последний.

Это дырки в сюжете. Дырка на дырке и дыркой погоняет. И манера недосказывать нашим автором многие моменты и нюансы, начиная от возраста персонажей (мы полдня вычисляли возраст Джона!) заканчивая тем фактом, отец ему П.К. или не отец, ох, неприятная манера. Но она оставляет место фантазии читателя — и порой даже слишком много места.

Это далеко не всё, что мне есть сказать (скорее даже проворчать). Но ваша покорная слуга вынуждена попрощаться. Следите внимательнее за своими документами!

«О водоплавающих» — литературный дебют О’Брайена, ирландского журналиста первой половины 20го века. Написанный в 1939 году роман относят к постмодернизму. Тут я не поленилась, и разрешила свой возникший диссонанс по датам и определениям путем изучения сравнительных таблиц модернизма и постмодернизма по Ихабу Хасану и Брайнину-Пассеку. Книга являет собой яркий пример метафикшна, «шкатулочного романа».

Mise en abyme (букв. с фр. «помещение в бездну»; рус. мизанаби́м) или принцип матрёшки — рекурсивная художественная техника, известная в просторечии как «сон во сне», «рассказ в рассказе», «спектакль в спектакле», «фильм в фильме» или «картина в картине».

Ирония в том, что слово «матрёшка» было одним из немногих, оставшихся после чтения сего произведения в моем желейном мозгу, хотя это определение я нашла куда позже. Но если «Тысяча и одна ночь», «Декамерон» и иже с ними построены по большей части классическим способом нанизывания многих рассказов внутри одной, рамочной истории, то тут мы сталкиваемся с многоуровневой матрешкой, high level. То есть первоначальный герой — неназванный студент, у которого есть колоритный дядя, пишет книгу об эксцентричном писателе Дермонде Треллисе, который в своем стриме (англ. stream, букв. поток) пишет книгу о целом ряде персонажей, включая туда нескольких героев ирландских легенд и мифов.

Думаете, что вы поняли? Не тут то было! Наша матрешка не так проста, как кажется, и автор не промах. Он являет читателю литературного Уробороса, змея, кусающего себя за хвост. Повествование с тремя началами погружается в самое себя, когда

Именно это действо и является ядром, ключевым звеном истории, жемчужиной в пресловутой шкатулке, если угодно.

А одним из ранних примеров конкретного взаимодействия писателя и его персонажей, с последующим их восстанием, является роман Мигеля де Унамуно «Туман» (Niebla, 1914). Наш автор тоже предпринимал такие попытки в коротком рассказе «Сцены в романе» (Scenes In a Novel, 1934). Однако здесь О’Брайен облекает историю в такую кайму, что не сразу и поймешь, к чему он ведет, и чем вообще все закончилось. Сам принцип метафикации предполагает обращение внимание читателя на процесс развертки сюжета, на работу воображения, на построение предлагаемых нам образов. Присматриваясь к деталям мы не сразу замечаем общей картины.

Закончить хочу рецензию следующей мыслью — прочитав данную книгу я нихрена не поняла. Да, именно так, я начала жаловаться на желейный мозг и собственную недалекость. Как оказалось, я не одна осталась в недоумении, закрыв эту книгу, она прошла мимо многих. Поначалу её структура и сюжет казались всего лишь причудой писателя, закрутившего своё произведение в непонятном направлении, будучи под каким-то нелегальным кайфом. Но есть одно но — начав разбираться в её составляющих и определениях, для написания рецензии, книга открылась мне с совершенно неожиданной стороны (вспомним того же Уробороса). И это именно та причина, по которой я не готова оценивать роман однозначно.

Это было мое первое знакомство с Берроузом.

Первое, очень аккуратное, как слизнуть пальцем сливки с торта, стоящего на столе, приготовленного на вечер.

«Кошачья книга — аллегория, в которой прошлое писателя предстает перед ним кошачьей шарадой. Не то чтобы кошки — это марионетки. Вовсе нет. Они живые, дышащие существа, а контактировать с другим существом всегда печально, потому что ты видишь ограниченность, боль, страх и смерть в конце. Это и есть контакт. Это то, что я чувствую, когда прикасаюсь к кошке и замечаю, что по лицу у меня текут слезы».

Совсем небольшая книга являет собой некие автобиографические заметки, чаще всего датированные. Дневник размышлений и воспоминаний автора на тему кошек и около них. А около них вертится практически всё — эти животные обитали у Берроуза на протяжении всего его жизни. Заметки очень лаконичны, кратки, без излишней воды и рассуждений. Нам предлагается подумать о жестоком обращении с животными, о воспитании собак, об идентификации питомцев с нами самими и нашими близкими, о приютах для животных, о доверии и уважении между живыми существами.

Книга пронизана болью и печалью, чувством неизбежной потери. Они приходят к людям, принюхиваются, доверяют себя и свою жизнь, дарят свою любовь... А люди их топят, выгоняют, усыпляют в приюте. Барсука — и того застрелили. За что? Почему? «Превентивные меры, он мог навредить»...

Что меня отдельно удивило — отношение автора к лисицам и крупным кошачьим. При всей его любви к маленьким пушистым мурчалкам, я не увидела в тексте ни йоты любви к крупным их собратьям. Но лисиц автор описывает с особой нежностью, хотя их же сородичей собак не приемлет. И вот тут, кстати, я совершенно соглашусь с мыслью, что как собаку воспитать, так она себя вести и будет, так и будет воспринимать пресловутое чувство добра и зла, и его растолковывать по-своему.

Многих кошек в своей жизни Берроуз ассоциирует с близкими, с мамой, женой, сыном, друзьями, просто с интересными ему людьми, с которыми он даже не знаком лично. И думается мне, во многом через этот прием он заглаживал свою вину перед этими людьми. Чего стоит одна зарисовка с мамой, которую он четыре года не приезжал проведать в дом престарелых, при этом испытывая чувство вины.

В общем, это не роман. Это концентрированные эмоции писателя и вся его боль от несправедливости этого мира по отношению к кошачьим. И я, как предпочитающая кошек (дада, вечное разделение этого мира, коты против собак), разделяю эту печаль от маленькой смерти.

Очень часто я давала самой себе обещание не верить аннотациям и зазывальным фразам на обложке. Но таки Нил Гейман, нахваливающий «Младшего брата» с его же обложки, сыграл таки решающую роль в этом выборе. Упомянутая фраза писателя звучит так:

> Это чудесная, очень важная книга, важная настолько, что недостатков ее, даже если они вдруг находятся совершенно случайно, вы просто не замечаете.

Что ж... Несмотря на то, что книга мне в целом понравилась, не могу согласится с тем, что недостатки незаметны... Они весьма сильно бросаются в глаза современному читателю, подчеркиваю слово «современному».

Большинство рецензентов совершенно правы, отмечая все минусы и разочаровывающие аспекты книги, от совершенно нерелевантной роману обложки до жанрового обмана. Насчет жанрового обмана — а это основная и практически единственная претензия — издатели позиционировали книгу, как антиутопический киберпанк. Под обложкой серии, посвященной твердой НФ, и тегами киберпанка и антиутопии, мне выдали легкую социальную фантастику с ярлыком young adult`а. И это обидки на долгое время, АСТ и Доктороу!

Ни единого элемента, присущего киберпанку в моем понимании, не наблюдалось. Обратимся к каноническому определению этого жанра от Лоренса Персона, человека, про которого, кроме этого самого определения хрен чего найдешь на русском:

> Классические киберпанковские персонажи являлись маргиналами, отверженными одиночками, живущими за гранью, как правило, в безысходном будущем, в котором повседневная жизнь подверглась стремительным техническим изменениям, где существует вездесущая цифровая инфосфера и насильственные модификации человеческого тела.

Чек-лист!

☐ маргиналы

☐ отверженные одиночки

☐ живущие за гранью

☐ в безысходном будущем

☐ повседневная жизнь подверглась стремительным техническим изменениям

☑ существует вездесущая цифровая инфосфера

☐ насильственные модификации человеческого тела

Единственное, чему я с натяжкой поставила галочку — это инфосфера, и то с ремаркой —

Можно подтянуть и стремительные технические изменения, но для настоящего времени это тоже уже обыденность. Разбирать в том же духе понятия антиутопии и научной фантастики не вижу смысла — вы и сами все поняли, верно?

Роман дебютировал в 2008 году, уже как 9 лет назад, и не мне вам рассказывать, насколько вперед шагнул за это время интернет и информационные технологии. Речь автора изредка изобиловала техническими подробностями, но все было довольно понятно и ясно, а учитывая устаревшесть некоторой информации, даже не требовалось в нее сильно вникать.

Произведение пропитано духом противоречия, подростковым бунтом, нежеланием подчиняться. Книга абсолютно подростковая. Причем возвращаясь к уровню технического развития — для тех подростков, которые таковыми были лет эдак 5-7 назад. Сейчас совершенно никого не удивить социальными сетями, арфидами, структурой работы DNS, смартфонами или анонимайзерами.

Лет в 16-17 мне было бы очень интересно такое почитать. Увы, сейчас я постарше буду.

Замечательная трилогия, знакомство с которой началось для меня еще в далеком 2011 году, полюбилась мне с первых же букв. Именно благодаря ей открылись мне тайны слов «аллюзия» и «реминисценция».

> Аллюзия (лат. allusio «намёк, шутка») — стилистическая фигура, содержащая указание, аналогию или намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи.

> Реминисценция (лат. reminiscentia, воспоминание) — элемент художественной системы, заключающийся в использовании общей структуры, отдельных элементов или мотивов ранее известных произведений искусства на ту же (или близкую) тему.

Так вот, чтобы собрать все аллюзии, реминисценции, намеки и отсылки, присутствующие в этой книге, потребуется еще одна книга, объемом не меньшим, чем первая повесть (от общей трилогии она составляет примерно 40-45%). Каждое третье слово, каждое второе предложение, каждое первое имя является указанием на сказки, мифы, поговорки, шутки, литературных и не только героев, на реальные события. Причем подавляющее большинство их со славянскими и русскими корнями. Начиная от Жихаря, кутного бога, как звали наших домовых, заканчивая Мироедом, как на Руси называли уничижительно приживал, живущих за счет чужого труда. Но не обошлось и без других религий и культур, вспоминая ту же ваджру (мифологическое оружие в индуизме), братьев Симеонов (библейское имя), Яр-Тура с тем самым мудрым царем (не надо же пояснять, правда?). Тут есть и просто смешные игры слов, привет витязю Бедол-Аге и царевне Культур-Мультур! Я уже молчу про Вавилон, Содом и Гоморру, Уробороса и прочее, и прочее. Даже американскую культуру задело!

Тем не менее, книга остается тем, чем изначально была заявлена — добротным юмористическим славянским фэнтези. Глубоких мыслей тут можно не искать, окромя тех, что уже были заложены в используемых на отсылки произведениях. Фактически ничего нового, тем не менее, захватывает не только поиск первоначальных имен-названий, но и сами приключения достойных наших побратимов. Читается легко, ибо это самая настоящая сказка из сказок. А сказка, как известно, ложь, да в ней...

Единственный минус, который лично для меня таковым является, это временная привязка. Яркий пример — малиновые пиджаки да золотые цепи, мелькающие во второй книге. Согласитесь, 20 лет назад (а «Время Оно» было написано как раз в 1997 году) это было весьма актуально, то сейчас вспоминать про это довольно смешно, а люди младших поколений зачастую просто не поймут. И с каждым годом актуальность книги будет все меньше и меньше... Эх!

Многие сетуют на эпиграфы не к месту. На мой вкус они весьма забавно отражают те события, которые происходят в соответствующей главе. Стоит обратить на них внимание, это одни из тех ребусов, которыми просто начинена книга, за которыми так интересно проводить время, отыскивая первоисточники. Например, стих из Калевалы, в главе, где дерутся два друга, обыгрывая пословицу про гуся и свинью.

> Будем мы сражаться в поле,

> На поляне будем биться!

> На дворе ведь кровь краснее,

> На открытом месте лучше,

> На снегу еще прекрасней!

Или цитата из Николая Некрасова на момент встречи с Иаковом и речей про его дом? И это только самые очевидные.

> Дом – не тележка у дядюшки Якова!

А последнее, что я хотела бы отметить — так это тот факт, что третья книга откровенно слабая. Увы, но признать очевидное стоит даже самому беспросветному фанату. Именно из-за нее оценка моя этой трилогии была снижена в первый раз, и ничуть не изменилась в общей картине при перечитывании. Но не смотря на эту невеселую тенденцию, Жихаря я советую и буду советовать любителям жанра и просто посмеяться, отдыхая интеллектуально в процессе поиска разгадок.

Бывают такие книги, на которые сразу после закрытия бежишь писать отзыв. А бывают такие, которые должны созреть. Сейчас мы имеем дело со вторым вариантом.

За роман «Земля» Перл Бак получила Пулитцеровскую премию в 1932 году. А в 1938 году писательница стала лауреатом Нобелевской премии по литературе «За многогранное, поистине эпическое описание жизни китайских крестьян и за биографические шедевры». И на мой вкус, это одна из самых подходящих формулировок Нобелевки.

Роман максимально прост языком, без вычурных описаний или закрученных фраз, трудных для восприятия читателя, он просто рассказывает читателю историю крестьянина, историю его жизни, удач и провалов, любви и невзгод. Главный герой — обычный крестьянин, живущий по законам своего времени, вскормленный на родной земле, с детства её возделывая и чувствуя глубокую с ней связь.

Удивительное умение автора передавать события и эмоции, мельчайшие детали быта и жизни в таким незатейливом стиле заставляет искреннее сочувствовать, радоваться и переживать за Ван-Луна, как за своего близкого человека. И вопреки всем искушениям ты даже не задумываешься, что будет дальше, пытаясь предугадать сюжет, а просто следишь за тем, что происходит сейчас. Современному читателю многое не понять в романе, не понять поведения женщин, не понять отношения к детям, не понять этой привязанности к земле, но мастерство автора это настолько нивелирует, что совершенно не задумываешься об этих моментах, воспринимая как должное (ну или тут во мне сыграло знакомство, пусть и книжно-не-глубокое, с культурой востока).

Автор ведет нас сквозь всю жизнь главного героя, с момента женитьбы до глубокой старости, проводя в повествовании сакральную идею — связь с землей. Ван-Лун родился среди полей, с детства дом среди пахотных земель был его единственным пристанищем, земля его вскормила в благодарность за то, что он за ней ухаживал, обрабатывал, возделывал, засеивал и пожинал урожай. И в ней он видел жизнь, от нее получал энергию и силы, именно землю он старался расширить и преумножить, при этом порой

Отдельной яркой нитью вписана в книгу судьба О-Лан, так же, как и жизнь ее мужа — от момента замужества до смерти. Эта героическая женщина с поистине стоическим терпением выдерживала все жизненные испытания, смиренно и верно служа мужу. От этого сцена с жемчужинами только сильнее бьет по чувству справедливости и жалости, аж сердце кровью обливалось... Линия родственников, семья дяди с женой и их отпрысками не менее яркая, но вызывает совершенно иные эмоции.

Все персонажи произведения, все члены семьи и их знакомые в книге просто живут своей жизнью, со всеми её радостями и ужасами. И, повторюсь, потрясающее мастерство автора в том, что такая вот простая семейная сага захватила мое внимание сильнее, чем любой современный триллер.

С места в карьер — мне книга не понравилась! Я уже многажды пожалела, что отложила объемного и сложного на язык Набокова ради быстрого чтения Киньяра. Уж лучше сложно, но с удовольствием.

Часто, читая это, кхм, произведение, я вспоминала «Эвмесвиль» Юнгера, и проводила параллели.

Уж насколько был сложен стиль Юнгера с его глубоким смыслом и многоэтажными рассуждениями — но я чувствовала, что он умен, что герой его романа идет в своих мыслях и записях к какой-то цели, что я расту вместе с ним по ходу чтения. А при чтении Киньяра ровно наоборот... Ощущение, что автор беспросветно туп, несмотря на множество его отсылок к мифологии, литературе, латыни, иным наукам, — беспросветно туп.

Я словно наткнулась на чей-то блокнот для заметок, текст которого понятен лишь самому автору, запутанный неким шифром, дабы оградить свои излияния от чужих глаз. Писатель играет словами, перекидывая их из руки в руку, переливая из [пустого в порожнее] сосуда в сосуд, пробует разные смыслы, смакует их на языке, в руке, на ощупь, взгляд. Но! Смысл...? Где смысл подобных игр?

Совершенно не для меня такие игры.