Три случайные книжки про фантастическое искусство — первая сделана увлеченными людьми для фэнов, подлинно фанатское издание, где содержимое подчинило себе все — от макета до формата издания. Фрэнк Пауль это как Роберт Авотин для советских фэнов, примерно так наверное. Но я с трудом представляю кто бы смог сделать такой компендиум хоть бы даже по Мигунову или Макарову. Вторая книга — альбом коммерческого иллюстратора, выпущенный для обычных продаж в обычных книжных магазинах. Солидный традиционный неподъемный кирпич на меловке, расхожая привычная структура подачи материала, обычная для таких вещей верстка, но все равно изобильно, богато, в подарок самое то. Представьте: приходите в магазин, а там аналогичный по объему, толщине и качеству альбом работ Бондаря. Или Дубовика. неважно кого, важно что такое у нас просто непредставляемо. Третья книжка на альбом не тянет, печатается принт-он-деманд (по заказам покупателей), бумага плохонькая, верстка без изысков — но каков материал, каков подбор! "Советская жанровая иллюстрация времен НЭПа", а? Под катом картинки.
Jerry Weist, Glynn Crain, Roger Hill "Frank R. Paul. The dean of science fiction illustration" IDW Publishing, 2013 г. (февраль),
ISBN: 9781613772775, тв.переплет, 160 стр, формат 31*21 см.
Фрэнк Пауль иллюстрировал фантастические журналы с 1927 года на протяжении полувека. Львиная доля обложек Эмезинг Сториз вышла из-под его кисти. В конце книги приведены 320 обложек художника.
Hardware. The Definitive SF Works of Chris Foss — Random House, 2011 г. (сентябрь), ISBN: 9781848566989, твердый переплет, 240 стр, формат 31,5*24,5см.
Крис Фосс известен у нас в стране, тягали его работы со времен перестройки, наравне с Вальеховскими работами. Альбом представляет собой обширное собрание, явно половину я раньше даже и не видел.
Steven Brower, Jim Simon Astounding, Mysterious, Weird and True: The Pulp Art of Comic Book Artists (Volume 1) —
Конец зимы давнего 1991 года, Сосновый Бор под Ленинградом, первый «Интерпресскон» – как молоды все были! Кто не был молод, тот был ещё бодр. Борис Стругацкий провёл пресс-конференцию, другие «мэтры» давали интервью. Внимания ленинградского ТВ удостоился и Александр Щербаков – автор всего двух книг, но уже лауреат премии Еврокона. Среди советских таковых было немного, не считая «антисоветского» лауреата – философа Александра Зиновьева, Щербаков стал третьим, после Парнова и Стругацких. Немолодой, с проседью в длинных волосах, но совершенно неформальный (в джинсе и джемпере), весело улыбающийся, не приемля «старческого катастрофизма», он совсем просто сказал о проблемах творчества: «Мы ждём от писателя ума, а от писателя надо ждать чувства!»
Чувства в его книгах были, хотя получил он техническое образование и четверть века работал инженером. А ещё были напряжённый сюжет, характеры вполне обрисованные, достаточно научные предположения. Лауреатов на Евроконах выбирают не очень-то демократическим путём, но сборник НФ-повестей Щербакова «Сдвиг» (1982) отмечен премией за лучшую книгу года вполне заслуженно.
Именно с «чувств» начинается написанная в середине семидесятых заглавная повесть: пенсионер неназванного островного государства Спринглторп после гибели сына и смерти жены чувствует свою полную ненужность… Вдруг – не просто стихийное бедствие, а грандиозная катастрофа: землетрясение и нашествие океана. Весь остров приходит в движение, смещается в никуда со скоростью до семидесяти метров в час…
Для советской НФ тех времён «катастрофизм» был ещё совсем неизбитой темой. На русском ещё не вышел всемирно известный роман Сакё Комацу «Гибель Дракона», реалистично-обстоятельно живописующий гибель Японии в результате геологических катаклизмов. С этой книгой поневоле возникает сравнение, и советский автор мало в чём уступает автору мирового бестселлера. Последствия бедствия изображает достоверно: «Все налаженные системы словно растворились…» Психологически точно показывает, что если в эти чёрные времена есть за кем идти – люди пойдут.
Силой обстоятельств мобилизованный Спринглторп становится администратором, вице-президентом, президентом страны. А старается он всего лишь дать людям «порядок вещей, веру в свои силы».
«Сдвиг» целого острова оказывается делом рукотворным, ещё за полвека до этого инженер Дафти предупреждал, что АЭС с закачкой отработанных вод в глубокие скважины опасна! И вот теперь нужно эвакуировать четыре миллиона человек – очень трудная задача. Помогает весь мир, в том числе Россия. Щербаков «реалистично» это изображает, и сочувствовать беде читателю вполне реально.
«Капитану тонущего корабля» Спринглторпу приходится несладко – мародёры грабят, «наполеончики» устраивают заговор, но ему…везёт, как подмечает один из соратников. Учёные предлагают решить проблему сдвига «перфорацией земной коры»: взорвать две сотни термобомб (вольфрамовых шаров с урановой начинкой), чтобы спровоцированные ими вулканы остановили движение острова. И ведь удаётся – «остров больше не тонет»! Со временем жители вернутся, жизнь наладится. Такой жизнеутверждающий катастрофизм…
А вот в написанной в начале восьмидесятых повести «Суд» с самого начала несомненно нечто детективно-криминальное. В Африке бесследно исчезает геофизическая экспедиция, но заведённое дело зависает незавершённым на семь лет, пока не появляются «новые обстоятельства». Сын руководителя пропавшей экспедиции отправляется туда же, и неспроста… Некий асессор (лицо, облечённое судебной властью) возобновляет расследование. Ему помогает журналист О’Ши, «прикрываемый» могущественной (но не названной) организацией.
Тайны – одна за другой: биохимическая подземная лаборатория, таинственные человеческие превращения, мемодромы, акустический концентратор… Действие ускоряется, сюжет закручивается. Но вот достовернее не становится, что вполне естественно для приключенческой литературы. Выжившие, но замурованные в подземелье обстоятельствами люди, не находят ничего лучшего, чем устроить судебное разбирательство, чему формально ничто не препятствует, ведь представители власти налицо.
В ходе разбирательства доктор Ван Ваттан разъясняет суть своего открытия: человек – это память, причём поля памяти (мемодромы) разнесены по всему организму. Ему удалось научиться управлять этими «мемодромами», практически перезаписывать человеческую память. Большая наука, но она потребовала жертв! Чему удивляться, существует специальное агентство, занимающееся торговлей людьми «для опытов». Размышления Щербакова о современной науке и её деятелях серьёзны и глубоки. Совсем непросто жить в нашем мире, и «договор с дьяволом» учёным заключить куда легче, чем простым обывателям.
В технике «перезаписи» автор ничего интересного не «изобрёл», всё те же «ряды безликих железных шкафов» ЭВМ на пять гигабит… А вот заканчивается повесть не совсем ожидаемо, кто ж победил (наши/не наши) – решать придётся читателю.
Первая книга Щербакова вышла как раз к его пятидесятилетию, но «сочинять» он начал задолго до этого, ещё в дошкольном возрасте. А родился Александр Александрович 28 июня 1932 года в Ростове-на-Дону в семье тридцатилетнего рабочего выдвиженца (как тогда говорили), ставшего секретарём райкома ВКП(б) Таганрога. В 1936 году отец был по сфабрикованному делу незаконно арестован, а в следующем году – расстрелян, как члена семьи «изменника Родины» арестовали и мать (она вернулась из заключения в конце войны). Пятилетнего Сашу усыновила тётка, актриса одесского театра РККА. В Одессе Саша начал учиться, в начале войны его эвакуировали (в Туркмению, затем в Узбекистан). Учился он отлично, одесскую школу закончил с золотой медалью, блестяще осваивая гуманитарные предметы. Но в университет его всё равно бы не приняли как сына «врага народа», семья решила, что надо ему стать инженером, в 1950 году Александр приезжает в Ленинград и поступает в ЛЭТИ. Закончив и электротехнический институт с отличием, он начинает трудиться «простым советским инженером», затем переходит во ВНИИ ТВЧ имени академика Вологдина, откуда уходит почти через четверть века с должности завлаба, став соавтором нескольких изобретений. НИИ «оттепельных» лет были благоприятными для увлечений «заведениями», именно там Щербаков, уже зная неплохо английский, начал изучать польский и чешский языки. Причём совсем не для того, чтобы читать поляков и чехов, просто на этих языках можно было прочесть то, что на русском стало издаваться гораздо позднее. Продолжал писать стихи, как поэт попытался в 1959-м поступить на заочное отделение Литинститута, но и тут получил отказ всё по той же причине…
С 1960 года участвовал в работе семинара переводчицы Татьяны Гнедич.
В 1962 году увидели свет его переводы нескольких стихотворений известного негритянского поэта Ленгстона Хьюза. В последующие тридцать лет Щербаков перевёл стихи Киплинга, Эдгара По, Алишера Навои, Яниса Райниса, Мусы Джалиля, прозу Диккенса, Готорна, Ликока, Войцеха Жукровского. Американский исследователь творчества Льюиса Кэрролла Фан Паркер признавал щербаковские переводы двух знаменитых сказок, опубликованные в 1977 году (а выполненные гораздо раньше), одними из лучших – наряду с вольным пересказом Владимира Набокова.
С детства Саша любил фантастику, не только читал Жюль Верна и Уэллса, но сам в двенадцать лет написал «продолжение» «Аэлиты». Ещё в молодости познакомился с младшим Стругацким, а в 1966-м его пьеса «Второй подвиг Геракла» (она же «Геракл и лернейская гидра») получила одобрение Стругацкого-старшего. Всерьёз обратился к НФ Щербаков в начале семидесятых, и совсем не для того, чтоб развлечь читателей.
Первый же написанный НФ-рассказ увидел свет в сборнике «Талисман» (1973). «Беглый подопечный практиканта Лойна» на фоне произведений Стругацких, Шефнера, Варшавского, Гора (которых впоследствии Щербаков называл учителями), выглядел не лучшим образом, но ведь это была лишь «проба пера». В 1974 году на Семинаре Бориса Стругацкого Щербаков прочёл свою повесть «Змий», получив полное одобрение мэтра, сказавшего тогда: «Мы впервые обсуждаем совершенное произведение». Характерной особенностью НФ Щербакова уже тогда были точные психологические характеристики героев вкупе с приметами зарождающейся эпохи НТР. После публикации в 1976-м он получает известность, неспроста же эту социально-фантастическую повесть Борис Стругацкий считал одним из наиболее интересных произведений советской фантастики конца семидесятых годов.
В будущем западные учёные создают «биокристаллическое соединение с активной структурой» П-120 (пэйперол), внешне выглядящее как плотная голубоватая бумага, – предназначенное для замены бумаги обычной. Заинтересованы прежде всего военные и политики, ведь эта «сказочная змеиная кожа» может дать возможности безграничного подглядывания – всё, написанное на П-120, можно «считать» на расстоянии! Она и внушить пишущим на ней может нужное власть имущим. Вся привычная жизнь, перипетии которой Щербаков точно изображает, может нарушиться… Опасное изобретение служит импульсом к пробуждению совести героя, чтобы не дать «змию» развернуться, сенатор Тинноузер готов сделать всё для запрещения исследований в этой области. Готов «снова начать многотрудный путь к истине, гармонии и совершенству самих себя».
Рассказы Щербакова публикуются в журналах и сборниках, в 1978 году печатают повесть «Сдвиг». Получив не только моральную поддержку мэтров советской НФ, но и выход в печать, Щербаков решает оставить свою научно-практическую деятельность и с 1979 года становится «профессиональным» литератором (к чему душа стремилась с детства). В 1981 году его принимают в СП СССР, по тем временам это было немалым достижением. В 1982-м выходит первая НФ-книга, в следующем году отмеченная Евроконовской премией. Со стороны могло показаться, что всё получается само собой, легко и просто. Дни и ночи напролёт, отданные любимому делу – о них знали только друзья.
Вторая книга выходит уже в несколько иные времена, перестроечные и кооперативные. СП (то есть совместное предприятие) «Интербук» издаёт сборник повестей и рассказов «Змий» (1990) – три повести, цикл юмористических «Рассказов из жизни А.П.Балаева», написанных «с присущей Щербакову элегантностью» (как написали составители одного из НФ-сборников). Хорошая книга, только чуть запоздавшая, к примеру – приключения Степана Лавочкина из времён «Эры Освобождённого Труда» в нашем настоящем (повесть «Кандидат-лейтенант») скоро напрочь затмят реальные похождения «пацанов» и «бригад» нашего времени…
С конца восьмидесятых Щербаков стал переводить зарубежную фантастику, и тут также добился успеха. Читатели «Уральского следопыта» в конце 1990-го с восторгом встретили переведённую им повесть Конан Дойла «Владыка Тёмной Стороны», представляющую на самом деле окончание «Маракотовой бездны», на русском до этого не публиковавшееся по идеологическим мотивам. Классический автор предстал с неожиданной для советских читателей стороны.
Порадовал читателей и новый перевод заключительной книги знаменитой «лунной трилогии» классика польской НФ Ежи Жулавского «Победоносец» (1993). Но больше Ал.Ал. Щербакова интересовала современная «сайнс фикшн», и перевод «Гимнов Гипериона» (отрывка из знаменитого романа Дэна Симмонса) был замечателен. За перевод романа Ф.Х. Фармера «Грех межзвёздный» (1992) Щербаков получил Беляевскую премию, а за перевод романа Хайнлайна «Луна жёстко стелет» (1993) стал лауреатом сразу двух премий – Беляевской и «Странника». Уже после смерти он был назван лучшим переводчиком на ЕвроКоне-96.
С восьмидесятых Щербаков периодически выступал с критическими разборами на занятиях Литстудии А.Балабухи и А. Бритикова, публиковал рецензии, предисловия, послесловия, комментарии (в том числе под псевдонимом Н.Ф. Александреев). На седьмом десятке как автор предстал ещё одной гранью, его историческое эссе «Аз и Он», опубликованное в журнале «Звезда» (1993), было отмечено премией этого издания. К сожалению, работа осталась не завершённой…
При пожаре в знаменитом Доме писателей на Шпалерной «Сан Саныч» бросился его тушить, наглотался дыма, пришлось его самого выносить из огня. При лечении обнаружили лейкемию, «сгорел» писатель менее чем за год, скончавшись 9 октября 1994 года…
Осталось немаленькое творческое наследие, публикация его маловероятна, но даже увидевшего свет вполне достаточно, чтобы сделать вывод: Ал. Ал. Щербаков – настоящее литературное явление! А если бы смерть не помешала развернуться в полной мере!.. Был бы сейчас «Сан Саныч» патриархом «НФ-возрожденцев» – так считает один из них, Антон Первушин. Ведь писал Щербаков НФ в основном твёрдую (американских эталонов), даже элементы киберпанковской стилистики использовал – независимо от киберпанков.
Steve Holland "Sci-Fi Art: A Graphic History" ISBN 9780061684890.
Это издание раза в три больше предыдущей книжки о которой было написано позавчера — размер не карманный 15*15см, а 24*22см, количество страниц не 144 а 192, шесть тематических разделов вместо двух. Издательство тоже иное. Бумага получше почти глянцевая а в маленьком варианте обычный офсет. Но нет естественное магнитиков. На прикладываемых сувенирчиках свет клином не сошёлся разумеется, книжка и без них любопытство пробуждает.
Титульные листы:
Содержание существенно разнится:
А вот заставки разделов идентичные:
Хотя часть иллюстраций в маленькой книжечке сделана в более выигрышном размере:
Обзорное исследование про обложки фантастических изданий, и про журналы, и про покеты, от конца XIX века до наших дней. Беглые статьи по персоналиям фант.иллюстраторов, немножко про прессу разных лет, и обложки, обложки, обложки. Размер книги 15*15см, и помещена она в твердый картонный футляр с магнитной клипсой, в футляре прилагается набор из 17 магнитов разного размера с изображениями классических НФ-обложек. И вот это-то меня порадовало. Чудненький такой сувенирчик.
облако тэгов
