И ещё одно событие иллюстрированной пушкинианы 2023 года — новая сюита ко всем "Маленьким трагедиям". Издательство "Зебра Е". Молодой художник (дипломный проект). Техника — гравюра (на оргстекле, что бы это ни значило).

Сразу понятно, что это обращение к традициям: шрифт и разбивка букв — поклон Фаворскому, а посмертная пушкинская маска, — скорее, отсылка к советскому фильму (там после пролога маска из глубины наезжает — в памяти задерживается).

Книга авторская, издательство не оборзевшее — значит есть макет с излишествами. Авантитул — пустой лист с маленькой маркой посередине: Пушкин с маской (театральной, не посмертной).

Титульный разворот. Фронтиспис с заснувшим Пушкиным ("чего в мой дремлющий тогда не входит ум?"). И во сне с дуэльным пистолетом не расстаётся — любит молодёжь многозначительные символы. Навязчиво, но искренне.

Дальше — большой разворот: Пушкин бродит по Петербургу, охваченный чем-то. Эта картинка — не скан из книги, а настоящий оттиск со странички художника на illustrators.ru.

К развороту в начале книги есть парный разворот в самом конце — это уже из книги (не так чётко и поля обрезаны). Пушкин добрался до Дворцовой площади и главою непокорной вознёсся выше Александрийского столпа. Тучи, понятно, сгустились. Для Зимнего дворца "октябрь уж наступил".

Переход к пьесе. Шмуцтитул. Глубокомысленный символизм: старый барон сгорает от страстей, надо полагать.

Изюминка сюиты: персонажи пьес, выглядывающие из готических проёмов (со странички художника). Поглядим, где их в книге поместят.

Первый разворот. Аж постанываю от восторга. На заставке — молодой барон Альбер, слуга его Иван и хромающий конь Эмир, обеспечивший победу на турнире. Слева — страничная иллюстрация.

Вот левая часть разворота отдельно во всей чёткости. Приятно видеть такой уровень профессионализма рыцаря и художника.

А вот и украшения на колонтитуле листов с текстом. Персонажи: сначала Альбер и Иван, а потом Герцог и старый барон. Это мотивы Фаворского с его капителями на разворотах без отдельных иллюстраций (см.)

И философская гравюра: Альбер, измученный бедностью. Входит не иначе как Смерть без косы, но с гроссбухом (а должен был войти жид-ростовщик).

И заставка, и страничная иллюстрация посвящены старому барону, чахнущему над своим златом (кроме его монолога во Второй сцене ничего нет). Сложная тема для художника: скупой рыцарь над своими сундуками уж вроде со всех сторон иллюстраторами представлен.

Нашему дебютанту удалось найти свежие ракурсы: барон сидит над сундуками пригорюнившись, подперев щёку рукой. Жанр плача Псковской губернии:

"Ой да, медики-врачи нас уверяют:

Ой да, люди есть, в убивстве находящие приятность.

Ой да, ключ в замок-то я влагаю,

Ой да, будто в жертву нож вонзаю.

Приятно и страшно вместе, ой ли".

В самом подвале многозначительно стоит скульптурное надгробие (в заклад, видать, принесли): ангел с огненным мечом — что-то говорит о тайнах счастия и гроба.

На заставке герцог пытается увещевать молодого Альбера. Лик Альбера ужасен. Видно, что отцеубийца.

Посмотрим на авторский оттиск этой заставки ("спусковая иллюстрация"). Демон смерти, а не совестливый Альбер.

У Пушкина ссора отца и сына завершилась бросанием перчатки. У художника дело дошло до мечей. Плащ за спиной скупого отца преобразуется в руку загребущую. Не то чтоб очень тонко, но зато всем понятно.

Очень красивые гравюры — этот же упрёк довоенные критики в адрес Кравченко бросали.

В этом году опубликована новая сюита к "Евгению Онегину" (в выходных данных уже 2024 год). Событие. Художник — уже известный нам И.Шаймарданов.

Концепция иллюстрирования пушкинских произведений сложилась у Шаймарданова в книге "Стихи, написанные в Михайловском" (см.). Теперь вот "Онегин", о подготовке которого было известно давно со странички художника во "ВКонтакте".

Вот первые развороты в книге: всё Пушкин да Пушкин в разных видах. Онегин уже не так интересен. Отражение странного факта: место, какое личность Пушкина занимает даже в литературоведении. Но там хоть об "Онегине" изредка вспоминают. В быту уже не все, наверное, об этой связке помнят.

Художник играет с образом Пушкина, дублируя и масштабируя его.

Вот опытный Онегин снисходительно думает о молодом Ленском — а на рисунке Пушкин обращается с этими словами к беспородному щенку.

Вот сам Пушкин пишет "дай оглянусь" — художник рисует, как Пушкин с дворнягой оглядываются.

"Рады мы проказам матушки зимы". А снег кто убирать будет? Арина Родионовна?

Любовно-панибратский образ Пушкина — это уже тенденция в самой что ни на есть современной ("прогрессивной") графике (Двоскина вон книжку сделала "Пушкин с нами").

1) Вообще, Шаймарданов знатный постмодернист. Был у него отменный опыт иллюстрирования "Повестей Белкина" (см.), когда в стиле примитивизма идёт перепев русской академической живописи. Вот и сейчас: трудно отделаться от впечатления, что Шаймарданов специально выбирает сцены, которые у других иллюстраторов были пронизаны нравоучением или пафосом.

а) "...Опершись задом на гранит, сам Александр Сергеич Пушкин с месье Онегиным стоит" (справа — иллюстрация Тимошенко в сталинском стиле).

б) Мишка косолапый бережно несёт Татьяну (справа — иллюстрация Тимошенко в "оттепельном" стиле).

в) "С колен поднимется Евгений, но удаляется поэт..." (справа — академическое послевоенное полотно Герасимова).

2) Постмодернизм ("раскавыченная цитата") начинается уже с обложки.

На странице выходных данных содержится занудное объяснение, отметающее подозрения в плагиате: "В оформлении обложки использован фрагмент обложки "Евгений Онегин. Лирические сцены", издание П.И. Юргенсона, по рис. Е. Самокиш-Судковской, 1910 г.".

3) Собственно лирические отступления, где Пушкин намеренно выпячивает себя, тоже представлены на рисунках Шаймарданова, но не часто и с ленцой. Интонация у Шаймарданова, конечно, совсем другая. Например, постмодернисты вообще не могут всерьёз иллюстрировать строфы про ножки (слева — весёлый Шаймарданов, справа — высоколобый Костин).

4) Перепевы народной темы, которые так любили советские иллюстраторы, тоже переосмыслены Шаймардановым: дворовые девки поют песни, а любострастный Пушкин за ними подглядывает.

1) Онегин. Простой малый, без демонического шлейфа.

2) Ленский и Ольга. Уж куда проще?

3) Сон Татьяны. Две из трёх картинок посвящены медведю.

Татьяна входит в притон, где Онегин руководит всякой нечистью. Но нечисть художник рисовать не стал.

4) Дуэль. Художник печаль, как мог, изобразил.

5) Первый разговор Онегина и Татьяны. Отлично у художника получился напыщенный туповатый Онегин. Прав Шаймарданов: эту сцену надо изображать в сатирическом, а не в мелодраматическом ключе.

6) Финальная встреча. Татьяна настолько упивается своей отповедью, что тоже получается комический эффект. Но на это, наверное, художник не рассчитывал, разве что, действительно, не пародировал пафосные финалы у академических художников. Теперь такие сцены только юмористы могут рисовать — иллюстраторы, претендующие на глубокое раскрытие темы, должны рисовать Онегина у ног Татьяны (а ноги Татьяны на подставочке).

Шаймарданов шутит кощунственно? Есть альтернатива: иллюстрации к "Онегину" от издательства "Омега" (художника не разглядел).

Позитивные цвета.

Правильные ракурсы.

Ошеломляющий эпизод — Мюнхаузен вытаскивает себя (вместе с конём) из болота за волосы. В детстве очень хотелось понять, почему это невозможно. Объяснение непростое. В одной из книг Перельмана ("Занимательная физика"?) мне в начальной школе попадался ответ с формулами, с рисунками векторов... Ничего не понял. Шок от невозможности понять научные объяснения был силён — думаю, в мозгу тогда заблокировалась область, отвечающая за точные науки (не оставив выбора на будущее). За что я Мюнхаузену и Перельману признателен.

Как мне кажется, вытягивание себя за волосы — последнее достойное приключение Мюнхаузена, которое выдерживает линию невозможных технических решений. А эта линия, видимо, и обеспечила успех. В книге остаётся ещё чуть ли не половина эпизодов, но они уже являются простым плагиатом из сказок. Сказки люблю, но не в исполнении Мюнхаузена. Поэтому сегодня просто прощаюсь с художниками. Славненько они все этот эпизод рисуют.

1) Доре. 1862. Классицизм и гравюризм.

2) Тандем Скобелев-Елисеев в 1971 году с мягким юмором, а в 2014 году — один Елисеев с юмором утробным.

3) Майофис. 1981-1988. Грациозность и утончённость.

4) Самойлов. 1993. Холодность и строгость.

5) Гальдяев. 2008. Лёгкость и прозрачность.

6) Устинов. 2014.Реализм и добродушие.

7) Фёдоров. 2018. Переменчивость и восприимчивость.

8) Акатьева. 2013. Нео-конструктивизм.

а) Сложенная страница:

б) Разложенная страница.

9) Воронцов. 1994. Задор и буффонада.

10) Белякова. 1992. Романтизм и небрежность.

11) Двоскина. 2015. Ненависть и презрение.

Мюнхаузен верхом на ядре — визитная карточка персонажа.

В основном-то художники изображают просто Мюнхаузена на просто пушечном ядре. Без всяких пояснений, в лучшем случае на фоне мельтешащих в воздухе ядер — Алимов...

...Гальдяев,

...Филоненко.

А история-то увлекательная.

1) С самого начала эпизод показан Елисеевым в сюите 2014 года. Русская армия осаждает турецкую крепость. Командующий желает знать, сколько у осаждённых пушек. Мюнхаузен вызывается произвести разведку.

Он поджидает момент, когда из нашей пушки вылетит ядро, вскакивает на него, сверху высматривает всё, что нужно и возвращается с ценными сведениями на встречном ядре, которое из турецкой пушки неслось в наше расположение. Здравое технико-организационное решение.

На картинке 1971 года тандем Скобелев-Елисеев нарисовал только впечатляющее возращение героя.

2) В сжатом виде эпизод изложен у Можаевой.

3) У Мюнхаузена был ещё один полёт из пушки, когда он в стволе заснул, и им выстрелили. Для уяснения техники художника пойдёт и второй эпизод. Как у иностранца Роналда...

...и промелькнувшего в Перестройку художника Самойлова.

4) Ага, у Устинова технические подробности полёта хорошо отражены. Заскочить сразу на ядро — это, конечно, нереализуемая идея. Надо ядро подкараулить и схватить его руками (в перчатках!).

Потом уже удобно на ядре расположиться, чтобы всё спокойненько осмотреть.

А обратно — встречное ядро опять по-вратарски руками перехватить.

5) Понятно, что Устинов не смог обойтись без роскошной панорамы, открывающейся сверху. Какой-никакой пейзажик был задан и на рисунке Доре из первой сюиты...

...наш современник Фёдоров тоже не забыл полюбоваться на землю с высоты ядриного полёта.

6) Майофис увлечён самим столкновением пушечных держав. Мюнхаузен — маленький человечек.

7) Ну а что ж наши неформалы? Видно, что у перспективной художницы Беляковой в 1992 году еще не устоявшаяся манера. Атмосферный рисунок на весь лист со сложной композицией и вымученная эмблема на иллюстрации в тексте.

13) Двоскина продолжает принижать Мюнхаузена. Не летит он у неё. Скачет с ядром между ног.

14) Дядя Коля Воронцов провёл серьёзные изыскания...

...протянул ниточку в наши дни.

Военные подвиги Мюнхаузена занимают незначительный объём от всех его приключений. И собственно подвигов-то на войне чуть-чуть (если не считать пчеловодства в плену и т.п.). Но про три военных подвига знают все-все-все. Первый подвиг — история про разрубленного коня.

Познавательный характер эпизода наличиствует: приходится задумываться о физических и биологических принципах, которые делают невозможной версию, озвученную Мюнхаузеном. Скептицизм века Просвещения — вот как он в наш детский разум проникал. Сильно отстанут в развитии те детишки, кому современные мамочки "Приключения Мюнхаузена" в раннем детстве не прочитают.

1) Мюнхаузен в горячке боя не заметил, как его коня перерубили поперёк на две половины. Конь тоже этого не заметил.

Мюнхаузен несётся в атаку на полконе. Нечастый выбор фрагмента для иллюстрации осуществили Можаева...

...и Алимов.

2) Неладное Мюнхаузен заподозрил только на водопое. Эталонная для будущих художников иллюстрация Доре.

Вторую (заднюю) половину коня поймали и срастили. У Доре внутренности коня показаны с натуралистичной чёткостью.

3) Водопой передней половины — стандартная тема для выбора рисунка к этому эпизоду. Скобелев и Елисеев, а потом и один Скобелев юмористически рисовали только пьющего и не могущего напиться коня.

4) Иностранный Ronald Searle с неожиданного ракурса высмотрел водопитие. Соединил карикатурность с натуралистичностью.

5) Пол-коняшки пьёт на рисунках Бритвина...

...и Гальдяева.

6) Устинов даёт масштабное полотно водопоя.

Но не забывает Устинов и про починку коня: две половины коня сшили прутьями лавра.

7) Майофис в разных сюитах советского периода (1981, 1988) отрабатывал с небольшими вариациями две темы: 1) пол-коня пьёт воду и 2) Мюнхаузен в беседке на коне.

Лавр, которым сшивали коня, прижился и разросся — мичуринско-лысенковская мечта, оставшаяся в этом эпизоде в тени темы водопоя.

Только в сюите 2015 года Майофис смог оторваться от этой темы. Новые рисунки.

Во-первых, это пол-коня, идущего рысью.

Во-вторых, это интерес к задней половине, обретшей свободу (заднюю половину поймали на лугу, где она решила попастись).

8) Фёдоров, стилизуясь под наив, даёт масштабные картины водопоя и скромные размеры беседки.

9) Филоненко вообще опускает эпизод водопоя. Передняя половина коня у него воюет, а задняя вкушает мирные утехи.

10) Белякова проявляет своеобразное чувство юмора "для своих". В 1980-х гг. в нашей иллюстрации начал встречаться приём (его сам Калиновский использовал), когда фигура разрезалась гранью страницы: зад на чётной полосе, переворачиваешь страницу — а там продолжение (передняя часть). Ну вот художница на законном основании разбросала на развороте половинки коня.

11) Акатьева тоже оказалась под впечатлением — сделала единственную в книге концовочку. Что-то глубокомысленно-символическое: Мюнхаузен за шахматами, а задняя часть коня с доски сбежала.

Но художница и трансформер сделала, посвящённый эпизоду с пол-конём.

а) Сложенная страница:

б) Разложенная страница.

12) У Двоскиной заботы связаны с проектированием низкобюджетного театрального реквизита для этого эпизода. Производственный роман вместо комедии положений.

13) Комиксово-карикатурная манера Воронцова вновь беспроигрышна: при стандартной теме и композиции рисунка привлечение внимания обеспечено.