Сегодня очень милый уютный "Онегин" 1959/1961 года. Художник — Ю.Игнатьев, представлен на Фантлабе: https://fantlab.ru/art993.

Книга выходила в суперобложке. Но в моей коллекции — без (слева). Видел позднее полный комплект — но, как всегда, из-за одной суперобложки заново покупать книгу не стал. Люди! Не экономьте на суперах!

Справа — библиографическое описание из каталога-справочника. Добавления: Тираж 45.000 экз. Цена 1 руб. 50 коп.

Официальный год издания — 1959. Но у меня на титуле год издания стоит 1961. Из выходных данных следует, что это год допечатки второго завода тиража (20.001 — 45.000). Долго тянули, но всё же обещанный тираж обеспечили. Позже в советское время стали, по-моему, избегать проставления разных дат на титуле при одном заказе — ставили год выхода в свет отпечатанных экземпляров первого завода.

На Фантлабе это издание не представлено.

Времена "оттепели"... Сталинская гигантомания проходит. Подарочные издания теперь — это маленькие изящные книги. Карманный формат томика — сам по себе признак новизны.

У художника это дипломная работа — и сразу книга в подарочном оформлении! Диплом (за полиграфию, за общее оформление, конечно, но всё же — начинающему художнику такие условия!). Бывают подобные авансы во времена перемен...

В искусстве в это время происходит движение, новые формы книжной графики уже рождаются.

Мне-то кажется, что в этом цикле иллюстраций Игнатьева ни новаторства, ни вызова нет. Но это, наверное, с учётом позднейшего опыта — просто, мы знаем, какие художники стали определять лицо книжной графики 1960-х. Мы знаем также, что иллюстраций в похожей стилистике появилось слишком много. Но надо признать, что произведения, которые считались "серьёзными" остались незатронутыми бурными экспериментами. Наверное, сюита Игнатьева — это максимум, на что оказалась способна "оттепель" в отношении "Онегина". Уйти от закостеневших сталинских форм, добавить, в духе времени, интимности и камерности — уже новое слово.

Важно, конечно, что игнатьевский "Онегин" в новой эпохе появился первым, и стал поэтому, в какой-то мере, символом эпохи. Бывает: ведь "Оттепель" Эренбурга тоже символ, хотя кто теперь станет эту повесть читать? Но иллюстрации Игнатьева и сейчас смотрятся весьма достойно, а современники так вообще этот цикл ценили и понимали его значение. Так, в альбоме "А. С. Пушкин в русской и советской иллюстрации" помещена, конечно, только избранная графика. И вот в этот альбом попала аж целая пара картинок Игнатьева.

В книге всё очень достойно — макет продуман, сам цикл иллюстраций — перемежающиеся чёрно-белые зарисовки (в манере Добужинского) и насыщенные (гуашь!), но не пафосные цветные картинки.

Теперь пройдёмся по контрольным точкам.

1) Онегин. Есть в начале романа и в конце, перед встречей с княгиней. Крупный портрет — в конце. Причём отличий между "ранним" и "поздним" Онегиным нет — будто и не было ничего (видать, это прямолинейный замысел такой — вот, ничего не извлёк... ). Однако это уже было у Константинова (https://fantlab.ru/blogarticle53516) — и даже то, что в последней главе Онегин с лорнетом ("И неотвязчивый лорнет // Он обращает поминутно // На ту, чей вид напомнил смутно // Ему забытые черты"), а это перекликается с первой главой ("Двойной лорнет скосясь наводит // На ложи незнакомых дам").

2) Сон Татьяны. Отсутствует начисто.

3) Дуэль.

4) Первый разговор Онегина и Татьяны.

5) Финальная встреча. Ну, точнее прелюдия...

P.S. В 1999 году был опубликован второй вариант иллюстраций Игнатьева к "Евгению Онегину" (см. тут).

Возвращаемся к "Евгению Онегину". Это издание 1954 года. Художник — Ф.Константинов.

Слева — мой экземпляр. Справа — описание из каталога-справочника.

Добавления к библиографическому описанию: Переплёт (тв. обложка). Тираж — 30.000 экз. Цена — 6 руб. 50 коп.

Техника иллюстраций: ксилография — гравюры на дереве (по умолчанию, доски торцевого среза, что принципиально отличает современную ксилографию от старинных гравюр с продольных досок).

На Фантлабе издание представлено: https://fantlab.ru/edition89292.

Художник — Ф.Константинов — тоже представлен на Фантлабе: https://fantlab.ru/art3133.

Формально это послесталинская книга, но фактически она относится к до-оттепельному периоду. Однако художник к представителям сталинского стиля не относится — он всегда работал в направлении романтизма, не окостенел даже в самые неблагоприятные времена. Но и во время оттепели манеру свою не изменил — видимо, действительно, был убеждённым романтиком.

Константинов — ученик и последователь Фаворского, которого у нас считают вершиной искусства книжной ксилографии. Иногда (как в "Маленьких трагедиях") Константинов намеренно повторял композицию учителя, горделиво напрашивался на сравнение. Но "Онегина" Фаворский не иллюстрировал, и наша книга осталась редким образцом иллюстрирования романа гравюрами на дереве.

Ксилография — это такая странная техника. На любителя. Очень трудоёмкая, при этом (в отличие от литографии, например) видно, что это "топорная работа". Когда-то всё это искупалось тем, что при примитивных типографских машинах "высокая печать" ксилографических картин смотрелась очень выигрышно. Этот технический моменнт быстро прошёл — все техники стали переносится в книгу фотографиями. С художественной точки зрения ксилография выигрывала, когда в иллюстрации была высокая степень символизма (с чего и начинал Фаворский).

Ну а реалистично исполненные сцены с людьми смотрятся в ксилографии немного неестественно: персонажи там картонные. Особенно, это видно у последователей Фаворского. Вот пейзажи хорошо в ксилографии у всех получаются. А у Константинова классно получились городские пейзажи.

Иллюстрации по сюжету таковы.

1) Образ Онегина,

2) Сон Татьяны — не представлен ни в каком виде.

3) Дуэль — классическая композиция.

4) Первая встреча Онегина и Татьяны.

5) Финальная (прощальная) встреча.

Сцена последней встречи... Онегин чересчур пристыжен, Татьяна чересчур упивается собой. А уж какая дебелая стала! Может, это сказывается женский идеал послевоенного сталинского кинематографа? Там и играли также, как на этих картинах — паузы держали, в позах выпуклых застывали...

При всей несопоставимости талантов (Константинов свой не растерял) прощальная сцена имеет неприятный привкус сходства с ужасной картинкой Герасимова, которую мы уже смотрели (https://fantlab.ru/blogarticle53348).

Всё-таки общий фон эпохи трудно утаить.

Заканчиваю обзор картинок к "Лукоморью", которым временно был прерван обзор "Онегиных". Пройдёмся по отдельным картинкам, которые не образовали завершенных циклов к "Лукоморью".

Чаще всего, конечно, мотивы Лукоморья встречаются в полных изданиях "Руслана и Людмилы". И выбор между стилями и направлениями там побогаче, чем в отдельных изданиях Пролога. Всё же, как правило, отдельные книжки с "Лукоморьем" — для совсем маленьких детей, а поэма целиком предназначена хотя бы для школьного возраста (но правильно поступают те художники, которые адресуют её взрослым).

Тем не менее, "Лукоморье" попадается в неожиданных местах.

Вот очаровательная озорная выходка белорусского художника. Лукоморье зимой — единственное изображение! Кот на месте. Русалка в зипуне на ветвях сидит. Ступа с бабою Ягой. Со свиньёй, видимо, леший. На переднем плане — Елисей и царевна (книжка в целом про них, это они через Лукоморье домой возвращаются).

Следующая картинка — тоже белорусской художницы советского периода. Вот какой это стиль? Немного похоже на Маврину — потому что в основе тоже лежит примитивистская (лубочная) живопись и народная роспись. И, в общем-то, для иллюстрирования отечественных сказок это направление как-то естественно применяется разными художниками (теми, кто собственный стиль не выработал). Наверное, это можно охарактеризовать как сказочно-лубочное направление.

Далее, направление сказочный реализм. Это выступают наследники неистребимой традиции, применяющие опыт передвижников к иллюстрированию сказок (фэнтэзи). Очень часто это самый скучный вариант из всех возможных.

Художник А.Рейпольский. Такие художники только и оправдывают существование реализма в современной детской иллюстрации. Но не у всех такой уровень. У Рейпольского имеется два варианта обзорной иллюстрации к "Лукоморью". Что общего? И там, и там бесхвостая русалка сидит явно не на ветвях, а кот — в ошейнике ("ходит по цепи" в значении "на цепи").

Следующий — художник П.Алякринский. Рубеж 1940-х — 1950-х гг. Кот в ошейнике на цепи!

Следующий — безвестный дореволюционный поденщик. Кот на цепи! Ну всё понятно, кто кота рисует, посаженного на цепь, — тот реалист. Таков канон.

Палех. Живописцы иконописных артелей активно, начиная с 1930-х гг., были задействованы в книжной иллюстрации, и, чаще всего, к сказкам Пушкина. У них, понятно, особый стиль — не лубок, но традиции византийской церковной живописи.

В рамках одной школы, которая вроде бы должна подчиняться жёсткому шаблону, существует индивидуальность разных мастеров.

Романтизм. Всё такое зыбкое...

Молодая художница Д.Юдина. Маленькая заставка, которая никак не хотела чётко фотографироваться. Но эта интерпретация — одна из лучших современных.

В завершении — немного схематизма и символизма. Художники, которые понимают условность не только иллюстрируемых сказок, но и условность книжной графики в целом.

Какая экспрессия! Какой кот! Он на цепи, кстати. Но это единственный рисунок, где оправдано посажение кота на цепь. Посмотрите, какой здесь кот мускулистый и дикий — его приковали просто в целях безопасности. Художник старшего поколения — В.Юдин (не знаю, в родстве ли он с предыдущей художницей).

Неподражаемая манера М.Успенской (позднего периода).

Последний в моей коллекции на сегодняшний день полный цикл иллюстраций к "Лукоморью". Снова современный художник, но пока не мэтр. Наверное, вот это она на Фантлабе: https://fantlab.ru/art4610.

Увидел в интернет-магазине новую книжку. Внутренних фотографий не было. Но рисунок на обложке показался убедительным. Рискнул купить — и не пожалел.

На передней крышке переплёта значилась только "Сказка о рыбаке и рыбке". Внутри оказался бонус — ещё и "Лукоморье".

Забавные, озорные картинки. Приятно, что есть по-настоящему молодые художники (ну, я думал, что Н.Демидова — молодая начинающая художница). Остроумие — очень важная черта интерпретатора старинных произведений. Меня вот безоговорочно покорило то, как волк служит царевне.

В каталоге-справочнике издание не описано, поскольку современное. Даю собственное описание здесь, несмотря на то, что в основном книжка отдана под "Сказку о рыбаке и рыбке" (когда ещё дойдем до сказок).

Сказка о рыбаке и рыбке. — М.: РОСМЭН, 2017. 48 с.: 28 см. Переплёт (твердая обложка).

ДЕМИДОВА Н. — ил. обл. (цв.), буквицы, виньетки, цв. илл. на каждой странице: "Лукоморье": 7 цв. илл. — 6 страничных, 1 на разворот; "Сказка о рыбаке и рыбке": 27 цв. илл. — 18 страничных, 9 на разворот.

Тираж не указан.

1. Кот + Пушкин.

2. Леший и русалка + невиданные звери. Ну здесь целая панорама в верхней части. Леший с рожками и мухоморами. Русалок аж две (интересная тема). Перечень невиданных зверей: змей-горыныч; кто-то парнокопытный слева выглядывает; птичка в короне; неведомые глаза в дупле. Поскольку книжка для современных детей, то лягушка, улитка и сова тоже считаются.

3. Королевича никакого нет, никакого царя он не пленяет.

4. Царевна и бурый волк. Царевна крутая: наливные яблоки только так трескает. Волк служит как надо: леденец на палочке притащил (яблоки-то отравленные, по идее!). Вот служба, так служба! А то все предыдущие художники волка заставляли грамотки-цидульки царевне таскать (каменный век: ещё бы пейджер вспомнили!).

Главная проблема современных иллюстрированных книжек — это понять, имеют ли картинки отношение к искусству. Что за рисунки в этой книжке? Никакого объёма, примитивные приёмы, детские каракули — умеет ли художница рисовать? Умеет. Во-первых, рисунки живые — они такие же естественные, как бойкая живая речь. Во-вторых, видно, что художница тщательно обдумывает рисунки и по отдельности, и в рамках цикла. А, в-третьих, манера-то рисования является уже традиционной, а никак не вызывающей. И речь идёт даже не о современных западных иллюстраторах, а о нашей, советской ещё, школе.

Рисунки в рассматриваемой книжке исполнены в стилистике Л.Филипповой, которая рисовала в советское время в "Весёлых картинках". На специальных форумах её вспоминают не иначе как в выражениях "Всеми любимая Людмила Филиппова". Эта, действительно, незабываемая манера.

Вспомнили? Вот пушкинские мотивы из новогоднего номера "Весёлых картинок" (1990.№ 1). Правда, похоже?

Так что, если и могут быть упрёки современной молодой художнице, то не в том, что "она рисовать не умеет", а в том, что пока её манера слегка подражательная.

Сегодня "Лукоморье" ещё одного современного мэтра: М.Бычкова. На Фантлабе он как художник представлен — https://fantlab.ru/art1263.

Всё-таки жива современная книжная иллюстрация. Бычков — тому свидетельство. Его книги ожидаемы и желанны. Простому потребителю (себя таким считаю) кривиться не приходится: новинки Бычкова всегда интересны. Это неудивительно: мы современники, и Бычков точно попадает в представление о современности.

Конечно, Бычков уже заслужил особое к себе отношение: видимо, может выбирать, что иллюстрировать; устанавливать сроки; диктовать свои вкусовые предпочтения издателю и т.п. Но ведь сам заслужил — своим трудом!

Что будет через поколение? Может, забудут (многих модных живописцев эта участь постигла), а, может, будут, не соглашаясь, изучать как важный этап развития. Но, наверное, Бычков всё же останется в истории иллюстрации.

Современных изданий в каталоге-справочнике нет. Поэтому даю по образцу каталога собственное описание.

У Лукоморья. — СПб.-М.: Речь, 2016. 32 с. (в выходных данных ошибочно — 48 страниц): 30,5 см — квадратный формат (70х108 1/8). Переплёт (твёрдая обложка).

БЫЧКОВ М.: цв. ил. на переплёте, 14 цв. илл.: 1 на титульном листе, 13 на разворот.

Тираж 7.000 экз.

На Фантлабе этого издания нет.

1. Кот + Пушкин.

2. Леший и русалка.

3. Следы невиданных зверей. От изображения конкретных зверей (или их следов) художник отказался. Ну, во-первых, дорожки, на которых следы — они "неведомые", так что никто не знает, где эти дорожки искать; самих дорожек, значит, тоже не видит. Во-вторых, обманутые ожидания ("а звери-то где?") как в фильмах ужаса эффект производят больший, чем если бы зверей увидели.

4. Королевич пленяет царя. Вот чуть ли не единственный, Бычков передал в точном соответствии с текстом Пушкина, что королевич пленяет грозного царя мимоходом. Тут даже лошадь царя удивлена: она ничего подобного не ожидала.

5. Царевна и бурый волк.