ее могли заподозрить в недостатке благонадежности. Однако случается так, что вместе намеченного пункта прибытия ее поджидает Армада – гигантский остров погибших кораблей, откуда почти невозможно выбраться, пиратское государство с вольницей и безнадегой. Понятно, что рабам лучше так, чем угодить обратно к хозяевам. Но вот Беллис как раз из тех немногих, кто может притвориться довольной, при этом яростно мечтая вырваться. Однако на первом плане у Мьевиля даже не переживания персонажей, а сам удивительный и страшный город, стоящий на остовах кораблей и скелетах морских животных.

«Шекель проводил долгие часы в библиотеке, среди деревянных стеллажей, пергамента, слегка подпорченной кожи и бумажной пыли. Он держался рагамольской секции: осторожно снимал с полок книги, открывал и раскладывал их вокруг себя. Текст и картинки, как бутоны, расцветали на полу. Он медленно впитывал в себя рассказы про уток и бедных мальчиков, которые становились королями, про битвы против плоскодонок, впитывал историю Нью-Кробюзона.

Он записывал все непонятные слова, которые не удавалось произнести: человек, лестница, солнце, Джесхалл, Круах. Он постоянно повторял их.

Бродя от полки к полке, он переносил с собой и отобранные книги, а в конце дня возвращал их на место – но не согласно шифру хранения, который был ему непонятен, а благодаря изобретенному им мнемоническому методу. Шекель запоминал: вот эта книга стоит между большой красной и маленькой синей, а эта – в конце полки, рядом с той, на которой нарисован воздушный корабль.

Как-то раз он страшно запаниковал: снял с полки книгу – картинки внутри и все буквы были хорошо знакомы ему, но когда он принялся их произносить, полагая, что сейчас в голове начнут складываться слова, получалась сплошная тарабарщина. Шекель жутко испугался, решив, что забыл все, чему успел научиться.

Но потом он понял, что взял книгу из соседней секции, что хотя она и написана рагамольскими буквами, но совсем на другом языке. Шекель был поражен, поняв, что значки, которыми он овладел, могут выполнять одну и ту же работу для разных людей, не умеющих объясняться друг с другом. Он усмехнулся, подумав об этом и радуясь такой многозначности.

Он стал открывать другие иностранные тома, производя или пытаясь воспроизвести звуки, обозначаемые буквами, смеялся над выходившей бессмыслицей. Он внимательно разглядывал картинки и сверял их с тем, что написано. Методом проб он приходил к выводу, что на данном языке эта вот группа букв означает «лодка», а эта – «луна».

Шекель медленно удалялся от рагамольской секции, беря наугад тома и пытаясь понять их непостижимый смысл. Он шел по длинным коридорам, полным детскими книгами, наконец оказался перед новыми стеллажами и снял с полки книгу, алфавит которой был не похож ни на что известное ему. Он рассмеялся, глядя на странные кривые.

Он пошел еще дальше и обнаружил еще один алфавит. А чуть подальше – еще один.

Несколько часов он с удивлением и любопытством исследовал нерагамольские книги. Бессмысленные слова и непонятные алфавиты вызывали у него не только трепет перед миром, но и некое подобие прежнего фетишизма, когда все книги для него были вот такими – всего лишь немыми предметами, имеющими вес, размер и цвет, но лишенными содержания.

Правда, разница все же была. Теперь Шекель, глядя на эти непонятные страницы, знал, что они исполнены смысла для какого-нибудь иностранного ребенка, как открыли свой смысл ему «Отважное яйцо», «История Нью-Кробюзона» и «Оса в парике».

Он разглядывал книги на основном и верхнекеттайском, на сунглари, луббоке, хадохе, с завороженной грустью вспоминая свою прежнюю безграмотность, но ни на долю секунды не желая вернуться к ней».

«Год 1525. Как я попал сюда и откуда, а также стоило ли все дело хлопот? Утешения плоти и духа

В году 1525 еще одна европейская нация (Дания) познала радости лютеранства, а бывший монах Лютер — радости плоти (с бывшей монашенкой). В то же самое время адмирал Солово, владетель Каприйский, папский рыцарь, прежний гонфалоньер (знаменосец) вооруженных сил его святейшества, а также персонаж многочисленных объявлений, рекомендующих «убить на месте» и вывешенных в Венеции, Женеве и им подобных местах, решил наконец принять ванну.

Конечно, восход в тот день был прекрасен, и голоса собственных детей, занятых игрой, отвлекали, хотя уже не могли помешать ему исполнить свое намерение. Это купание, столь долго откладывавшееся, теперь сделалось невероятно привлекательным. Закутавшись в тяжелый черный плащ, адмирал оставил свое сидение на холме и побрел к собственной вилле. Встретивший его сад являл идеальное великолепие. Был как раз тот самый день, который посещает всякий ухоженный сад, когда вдруг оказывается, что в нем больше нечего делать, и совершенство на миг осенило кусты, цветы и деревья. «Благодатное время для омовения», — подумал адмирал.

Вступив внутрь, он улыбнулся статуе римского императора, потом симпатичным юнцам и девицам, составлявшим его домашнюю прислугу. Если бы молодая жена решила показаться ему, Солово получил бы возможность улыбнуться и ей, но она, как всегда, держалась подальше от него.

Ванна из белейшего мрамора была углублена в пол. Любовь к античности заставила адмирала потратить на восстановление римских терм невозможную сумму, однако все это злато позволило воспроизвести только форму, но не дух подобных заведений. Словом, вся идея закончилась разочарованием, как и многие предприятия рода людского.

Пока размалеванные юнцы и девицы торопились с горшками, полными выкипающей воды, адмирал хромал вокруг, проверял, все ли окажется у него под рукой. Самое необходимое уже было рядом: губка, стригиль, тазик с очищающим жиром и полотенце. Кроме того, адмирал предусмотрел письменный набор — пергамент, гусиное перо и чернильницу (на случай, если вдруг осенит вдохновение), а также пропитанный воском стойкий к пару и воде экземпляр бессмертных «Размышлений» Марка Аврелия, изготовленный специально для купания.

— Нет, не сегодня, но тем не менее благодарю, — ответил адмирал на косвенный вопрос брата и сестры из Тосканы, опорожнивших последнюю громадную амфору в наполненный до краев бассейн. Ситуация не допускала компании в любом толковании…»

Джон Уитборн. Рим, папы и призраки

Жил да был на свете адмирал Солово, колоритный пират-стоик, и был у него быстроходный и оснащенный корабль, с помощью которого он грабил другие суда. Но однажды, расправившись с просвещенным венецианцем, Солово привлек к себе внимание загадочной и могущественной тайной организации Феме, и та решила, что он является подходящим орудием для реализации ее мировых планов: «радуйся, для тебя у нас уготованы великие планы».

. Для того, чтобы адмиралу было нескучно, его корабль стал преследовать утопленный им венецианец, но требовавший вернуть ему сундук с книгами (и в первую очередь – так любимого обоими героями «Размышления» Марка Аврелия). Пришлось Солово отправиться в погоню за кораблем халифа, на котором к тому же оказалась восточная принцесса.

Пока пираты, которые по словам Солово, «будут вести как мерзко воспитанные дети, если не получат полную меру забав и добычи», наслаждались награбленным, их стоический предводитель готовился к выполнению нового задания. На сей раз ему предстояло ступить на сушу и выполнять различные деликатные миссии папского престола, своевременно простившего бывшему пирату все грехи.

Среди новых клиентов Солово оказались кровожадные и недалекие эльфы, заказавшие адмиралу специальное стрелковое оружие с минимальным содержанием столь нелюбимого ими железа. Эти золотоглазые воины, не желавшие больше таиться в глухих уголках планеты, выбрали верховного короля и тот решил, что Солово – достаточно продажный тип, которому помимо нагрудника Соломона, золотой плевательницы Аттилы и косметического набора Клеопатры, достаточно лишь пары страниц из навсегда утерянной человечеством рукописи Аврелия… Как эти нелюди ошибались…

Хитросплетения судьбы свели Солово с папой Юлием II, королем Англии Генрихом VIII, Мартина Лютера, Кромвелем, и другими, не менее колоритными персонажами.

По прошествии наполненных событиями лети Солово, которому уже надоела не только высокооплачиваемая служба тайной организации, но и сама жизнь, принял посланца Ферм и с интересом знакомится с Книгой Судеб, в которой есть кое-что и о нем самом.

Роман написан великолепным изысканным стилем, слегка пародирующим и «Рукопись, найденную в Сарагосе» и некоторые современные сериалы. Потрудившийся над русским вариантом переводчик Юрий Соколов сохранил авторский юмор и обаяние повествования. Этот известный переводчик, ознакомивший отечественного читателя с произведениями Питера Бигля, Фрэнка Герберта, Джорджа Мартина, Фрица Лейбера, Гарри Гаррисона, Артура Кларка, Роберта Хайнлайна, Алана Дина Фостера и так далее, превосходно справившийся с полным ехидного остроумия текстом такого мастера как Джон Уитборн.

«— Но до того вы найдете предсказания о трех всемирных конфликтах, каждый свирепее предыдущего, что приведут к запустению половины мира. Похоже, ни один из них не будет нашим делом, однако все они послужат нашим конечным целям.

— Кто же сомневается? — заметил Солово.

Фемист казался немного разочарованным реакцией адмирала и стремился произвести благоприятное впечатление.

— Завершающие страницы запечатаны даже для меня, — признался он, — но, заглядывая вперед насколько дозволено, мы видим свидетельства того, что человек поселится и вне Матери-Земли. Хотя где и как это может быть, сейчас нам трудно понять.

Солово остановил руку фемиста, торопившую страницы.

— В настоящий момент, — проговорил он, как бы вежливо извиняясь, — меня больше волнуют те страницы, что относятся ко мне.

— О? — отозвался фемист, удивленный и разочарованный столь близорукой эгоистичностью. — Ну что ж, тогда…

Перелистав книгу назад, он нашел явно знакомый ему раздел и предоставил Солово возможность заняться чтением; сам же обратился к красотам залива. В конце концов, адмирал оснащен головой и языком, чтобы спросить совета в непонятном месте.

Солово читал, и перед ним опрятной цепочкой разворачивалась вся его жизнь. Задолго до рождения адмирала кто-то записал его самые сокровенные мысли и предвидел всю его жизнь. Солово уже даже казалось, что он напрасно трудился, проживая ее день за днем.

Всем своим оледенелым сердцем он стремился обнаружить какую-нибудь неточность, малейшее отклонение от предсказаний Феме. И тут на его молитвы в первый и последний раз был дан скорый и подобающий ответ.

— Вот эта строчка, — спросил адмирал, успешно изгнав волнение из голоса, — что она означает?

Фемист нагнулся, чтобы прочесть.

— «И он сохранит ключ, — произнес уэльсец с легкостью, свидетельствовавшей о предварительном ознакомлении с текстом, — и узурпатор не одолеет». Здесь имеется в виду ваша критическая роль в деле Диббука, а также попытки этого исчадия положить конец всему. Ключ — это вы, узурпатор — Диббук, и благодаря вам он не одолеет. Так?

— Понимаю, — проговорил Солово, наслаждаясь мгновением безмолвного триумфа. — Что, если, — продолжал он, словно бы размышляя вслух, возможно иное прочтение текста?

— Нет, — ответил фемист, возвращаясь к изучению морских окрестностей Неаполя.

— Ну, не знаю, — настаивал адмирал. — Что, если узурпатор — Феме… ведь вы же стремитесь к узурпации. Не этот ли ключ имеется здесь в виду?

Фемист резко повернулся и обнаружил, что у Солово в руках оказался причудливый ключ, прикрепленный к крепкой цепочке вокруг его шеи. Уэльсец попытался открыть рот… подумал… вновь попытался заговорить, но не смог: вся его Вселенная рассыпалась прахом…»

К этому дню — 12 декабря 1287 года — папский престол пустовал уже почти девять месяцев: кардиналы-выборщики никак не могли договориться о том, кто же станет преемником умершего в апреле Гонория IV.

Подобная проволочка с выборами понтифика была в Риме отнюдь не редким явлением. В былые времена междуцарствия такого рода иногда длились до трех лет, а то и больше — причем судьба католической церкви в этих случаях оказывалась в руках узкого круга членов коллегии папской курии, которые и занимались всеми текущими делами в ожидании выборов нового Папы Римского.

Работой коллегии руководил канцлер и фактический хозяин Рима — Артемидор де Брока

В молодости он был известен под именем Ор де Брейак и прославился своей воинской доблестью во время седьмого крестового похода. Старый кардинал, которому уже перевалило за восемьдесят, с давних пор — аж с 1249 года — работал в канцелярии дворца Латран, являвшегося резиденцией Папы Римского. За долгие годы ему довелось быть ближайшим доверенным лицом у одиннадцати пап, причем его доминирующее положение в папской курии никогда и никем не ставилось под сомнение.

Сын мясника, отличавшийся заносчивостью, коварством и умением ждать, доверял только собственной интуиции и имел репутацию человека, который умело использовал периоды междуцарствий в своих целях: в общей сложности насчитывалось уже шесть лет, когда Рим, оставшись без официального главы, пребывал под единоличным господством Артемидора де Брока.

Ходили слухи, будто он уже несколько раз отказывался от предоставлявшейся ему возможности стать Папой Римским, и это свидетельствовало о том, насколько высоко старик ценил свой пост канцлера и насколько сильно верил в то, что именно этот пост дает его обладателю реальную власть в Риме.

Противники уже давно отказались от попыток убить его или хотя бы дискредитировать, потому что он неизменно сводил все их усилия на нет. Даже самые враждебно настроенные оппоненты смирились с тем, что им остается лишь ждать, когда же наконец канцлер умрет естественной смертью. Но Артемидор де Брока все никак не умирал, несмотря на многочисленные недуги, связанные с его преклонным возрастом.

Его канцелярия размещалась во дворце Латран, который с 313 года был резиденцией Папы Римского. Этот древнеримский дворец, переданный Церкви императором Константином, располагался рядом с собором Святого Иоанна и выходил фасадом на вечно кишевшую людьми большую площадь. Латран являлся сердцем всего католического христианства.

Кабинет Артемидора во дворце представлял собой огромное помещение, стены которого были украшены оружием, щитами, эмалевыми статуэтками и знаменами, захваченными на полях сражений. В этом помещении не было ничего такого, что по обыкновению должно составлять интерьер кабинета высокопоставленного прелата католической церкви».

Ромэн Сарду. Избави от лукавого

Люди, способные творить чудеса, всегда привлекали всеобщее внимание. Их боялись, ненавидели, пытались использовать. В романе (отчасти основанном на малоизвестных реальных фактах) известного французского писателя (сына шансонье Мишеля Сарду) рассказывается о том, как в конце XIII века во Франции существовало местечко Кантимпре, «деревня чудес», где рождались дети с чудо-способностями. Жили здесь люди простые, трудолюбивые и грубоватые. Восемь лет назад сюда пешком из Парижа (имевшего тогда нелестное прозвище «Новый Вавилон») пришел сюда пешком отец Аба, молодой красивый мужчина, прежде изучавший философию в Сорбонне, а теперь взявший на себя ответственность за судьбы жителей маленькой деревушки. И здесь – несмотря на все непростые жизненные условия, стали выживать роженицы и младенцы. Но однажды появились люди в черном и увезли самого необыкновенного мальчика. В разных селениях было отобрано 129 детей, каждый их которых обладал неким даром. В трех церквях были похищены реликвии. По тайному приказу канцлера Священного Престола было изъято нечто личное, принадлежащее католическим святым, живших в VII-XI веках. Кто их же из тайных хозяев Ватикана решил сотворить чудо и попробовать воскресить мертвых? И с какой целью?

На северном склоне Яникульского холма в Риме — на полпути между Пьяцца Тривенто и Виа Джиолитти — находилась небольшая улочка Виа дельи Джиудеи, среди строений которой обращал на себя внимание небольшой, но отличающийся вычурным фасадом дом. В этом доме когда-то располагалась лавка, в которой продавали шелк, восточные ковры и привезенные из Антиохии коралловые украшения. Теперь же все, кто прогуливался по густонаселенному кварталу на правом берегу Тибра, могли увидеть, что на почти не изменившемся фасаде дома по-прежнему покачивалась на древке вывеска в форме фламандского щита, однако на ней уже не было названия когда-то находившейся здесь галантерейной лавки. Вместо него на вывеске большущими буквами была сделана весьма недвусмысленная надпись:

БЕНЕДИКТ ГИ

ОН МОЖЕТ НАЙТИ ОТВЕТ НА ЛЮБОЙ ВОПРОС

Прилавки с украшениями уступили место полкам с книгами, рукописями и различными документами в кожаных папках. А еще на этих полках можно было увидеть пузырьки с мазями, шкуры животных, таблицы лунных затмений, куски редких металлов, нормандскую пращу, скелет кота и другие, самые разные предметы. Весь этот хлам являлся своего рода свидетельством того, что новый владелец лавки, будучи разносторонне образованным человеком, обладает пытливым умом и постоянно расширяет свой кругозор. Владелец этот пользовался в данной части города непререкаемым авторитетом: еще никто и никогда не осмеливался позлословить по поводу надписи на его вывеске, потому что эта надпись — какой бы странной она ни казалась на первый взгляд — была самой настоящей правдой.

Бенедикт Ги и в самом деле мог найти ответ на любой вопрос.

...

Симпатичный, невысокий, светловолосый, с волевым лицом, Бенедикт Ги был довольно привлекательным молодым человеком. Он жил один. В отличие от большинства других римских мужчин, он носил длинные волосы и косматую бороду, закрывавшую почти пол-лица. А еще он был неизменно одет в черное — в знак траура по своей супруге, хотя с момента ее кончины прошло уже целых шесть лет.

…

Ги выходил из дому только для того, чтобы отправиться на поиски новых улик и доказательств, необходимых для какого-нибудь затеянного им расследования. Обычно Бенедикт поднимался с постели еще до рассвета, зажигал огромное количество свечей, поскольку ненавидел полумрак, от которого у него очень быстро утомлялись глаза, и подогревал себе на печке вино — он даже в теплую пору года выпивал утром полкувшинчика «для согрева». Затем Ги начинал ломать себе голову над очередной загадкой, которую он пытался разгадать

«Процесс вымирания видов по меркам эволюции занял очень короткий период. Дело было даже не в радиоактивном заражении или разрушении атмосферы, — большую часть видов растений сгубила ядерная зима. Травоядные животные, лишенные пищи, погибли с исчезновением корма, хищники — с вымиранием травоядных.

Спустя миллионы лет после смерти цивилизации поверхность прародины остыла, океаны исчезли, и континенты словно замедлили свое скольжение по земной коре. Старые горные массивы скрылись под слоем снега и пыли, стерлись под натиском ледников. Когда горы исчезли, только дикие вихри, парящие над океаном снежных барханов, остались порождать движение на когда-то густонаселенной Земле. Кипящая жизнью планета превратилась в ледяную пустыню, волны морей превратились в ледяные равнины, реки зарылись в норы, облака покинули небеса. Время, которое было некому обуздать с исчезновением человека, сделало свое неумолимое дело — жизнь обратилась в прах.

За это время издыхающая биосфера оставила на лике планеты многочисленные следы, которые я мог с легкостью наблюдать в походном музее нашего временного пристанища гробокопателей. В стеклянных колбах, мимо которых Каин проводил меня в первый день после реинкарнации, лежали удивительные вещицы. Черепа динозавров, скелеты доисторических рыб и раковины древних моллюсков не поражали воскрешенного воображения, зато оружие и предметы, которыми пользовалось человечество в последние столетия жизни, производили неизгладимое впечатление. Слезы не катились из моих линз, и в воздухе недоставало кислорода, но мне казалось, что вид знакомых до боли вещей впивается в горло неумолимой рукой душителя, сбивает дыхание и затуманивает взор, выдавливая обычные человеческие слезы. Мы вымерли, твердили мне эти вещи. Я стал последним из всех…

В определенном смысле мне несказанно повезло. Мой случай был уникален, почти невозможен с точки зрения вероятности, статистики и даже удачи. Я умер задолго до последней войны, где-то на леднике глубоко в Антарктиде. Когда грянул апокалипсис, смерть миллиардов не затронула одного. Находка моего идеально сохранившегося тела, по словам Каина, явилась большой удачей — до этого момента ему попадались лишь человеческие скелеты да впаянные в лед фрагменты изуродованных тел. Однако восемь месяцев назад, с удивлением и радостью, доступной только ученым, он обрел подо льдом лучшую из своих находок. Холод полюса и неподвижность антарктических ледников позволили сохраниться моим останкам в течение сотен тысячелетий. Пока океаны замерзали, а горы обитаемых континентов накрывало слоями снега, лед южного полюса по-прежнему подпирал небеса, скрывая в себе маленький кусочек мяса — меня, почти нетронутого в ледяном саркофаге».

Илья Тё. Абсолютная альтернатива

Шагнем из далекого Прошлого в не менее далекое Будущее! Люди на Земле вымерли, превратились в прах, да и вся жизнь на планете исчезла. Но вот однажды появился Каин (внешне — нелепый механический робот), исследователь погибших миров (а точнее – их прошлого) и «воскресил» Ники – человека, умершего два миллиона лет назад, заядлого до последней войны. Тело идеально сохранилось на леднике в Антарктиде и техника пришельца, просканировав замороженный мозг, вернула его обитателю подобие памяти. «Поскольку человеческих тел в распоряжении Каина не имелось, он сохранил меня в одном из собственных запасных корпусов. Подкрутил, перезарядил батареи, и вот – стальных существ стало двое, на одной мертвой Земле!»

Оказалось, в наш безжизненный мир хронокорректор Каин прибыл неспроста: «Отыскав в космосе вымерший мир, я веду раскопки и волновые замеры рассеянной информации, составляю хронологию прошлого мертвой планеты и определяю даты, в которых слабое воздействие могло бы быть достаточным для сохранения на ней жизни».

Вскоре Ники, ставший помощником хронокорректора, отправился вместе с ним в такую точку Фокуса. Итак, 22 февраля 1917 года, Петроград. Ники «переносится» в тело императора Николая II. При этому у него имеется доступ к виртуальной «энциклопедии» Каина, в которой говорилось, что Россия станет первой из падших мировых Империй.

До краха осталось всего восемь дней. Как этого избежать? «Сделать какой-либо вывод о причинах и мотивации приближающегося переворота, опираясь на энциклопедию, не представлялось возможным. Хаотические перечисления поступков и высказываний тех или иных видных деятелей русского общества и даже членов правительства давали обширную пищу для общефилософских размышлений, но ни йоту не приближали к пониманию причин царского отречения и последовательности событий, которые к нему привели».

В романе строго по датам описаны реальные исторические события, происходившие в течение тех самых семи роковых дней, что позволяет оценить историческую обстановку того времени. А потом Ники-Николай II начинает действовать по-своему, пытаясь эмпирически, путем проб и ошибок, спасти Российскую империю и всю цивилизацию. Без пролития крови, конечно, не обошлось, но зато в описываемом варианте общее количество жертв оказалось намного меньше, чем в нашей состоявшейся реальности. Особый интерес представляют собой «разбор полетов», т.е. сделанных Ники ошибок, устраиваемых ему «учителем» Каином. Впрочем, своя история всегда ближе к телу...

«По мере развития вооружений, очень скоро вражеские линкоры, войдя в Балтику, смогут обстреливать Петроград, не подходя к его берегам. Изобретение самолетов сделает приграничные города и морские порты сверхдоступными для бомбардировок с авианосцев. Если Каин задумал войну за мировое господство, нужно принимать это во внимание. Значит, столицей снова станет Москва.

Интересно, подумал я, как развернется новая «война Каина»? Разумеется, совсем не так, как в прошлой истории. Разгромленная Германия, безусловно, очень скоро возродится. Однако по моему требованию союзники не станут грузить ее бременем репараций и создавать в ней демилитаризованных зон. Чтобы избежать противостояния в будущем и исключить немцев из мирового расклада, я требовал ее разделить.

Сам факт разделения бывшей Германской империи на несколько самостоятельных государств казался достаточно незначительным — что разделенная, что неразделенная Германия после победы будет стоять на коленях. Но то было лишь поверхностное мнение!

Я прекрасно знал из виртуальной энциклопедии, насколько быстро разоренное немецкое государство возродит свой военный потенциал для новой Великой войны. И еще лучше знал, насколько ужасно на духе германской нации скажутся унижения Версальского мира, заключенного в той, прошлой истории. Втоптанные в грязь, ободранные союзниками до нитки, немцы станут лучшими бойцами Второй мировой войны, ведь кроме штыков и винтовок, оружием их станет ненависть

Делая каждое из «осколочных» немецких государств в несколько раз меньшими по территории, чем соседние Франция, Британия и Италия, однако не облагая их репарациями, унизительными ограничениями по численности армий и флота, но более того — широко помогая деньгами, мы как бы возвращали Европу к тому состоянию, которое она занимала в позднее Средневековье. Германия в те века была именно разделена. В ней творили великие ученые, изобретатели, инженеры, рождались великие художники и поэты, купцы создавали состояния, а воинственные аристократы упражнялись в бесчисленных стычках за города и аллоды…»

«Многие поклонники научной фантастики в США XX века интересовались оккультизмом и радикальными политическими идеями, но мало кто из них оказал такое же сильное влияние на политику, как Джеймс Хартинг Мадоле. Мадоле заинтересовался научной фантастикой еще в ранние подростковые годы, а в 1940-х увлекся идеями фашизма. В 1945 году восемнадцатилетний Мадоле основал собственную политическую партию — Партию анимистов. Все немногие ее участники были товарищами Мадоле по увлечению фантастической литературой. В 1949 году Курт Мертиг, ветеран и пронацистский организатор со стажем, основал Национальную партию возрождения, завербовал в нее Мадоле и вскоре назначил главой организации, которым он и оставался до самой своей смерти тридцать лет спустя.

Мадоле никогда не был рядовым подражателем Гитлера. Он разработал экономическую теорию «третьего пути», которая впоследствии была взята на вооружение неонацистскими организациями по всему миру. Эта теория отвергала и социализм, и капитализм, и призывала к установлению системы наподобие «корпоративного государства», как в Италии времен Муссолини. Подобно многим неонацистским мыслителям послевоенной эпохи, Мадоле подмешал в свои фашистские идеи изрядную порцию оккультизма. Так, он предлагал создать новую породу людей — богочеловека — с помощью селекции, позитивного мышления, интенсивного обучения и оккультных практик.

В послевоенные годы Мадоле был хорошо известен всем правым американцам. Он выступал публично — в застегнутом на все пуговицы костюме, темных очках и белом мотоциклетном шлеме. Несмотря на всю свою эксцентричность, он сыграл ключевую роль в создании неонацистского подполья в Северной Америке. В 1979 году он скончался от рака, и его партия развалилась почти сразу же, уступив место новому поколению неонацистских тайных обществ».

Джон Майкл Грир. Тайные общества. Исторический путеводитель по заговорам и загадкам прошлого

В иллюстрированном издании рассказывается о деятельности и планах организаторов различных тайных обществ, объединений, лож и прочих организаций с давних времен вплоть до нашего времени. Часть организаций и деятелей достаточно известна, о других слышали лишь историки и любители старинных биографий.

В 1840-1850-е годы в Америке одной из самых крупных политических партий была Партия «незнаек». Ее члены, выступавшие против иммигрантов (боясь конкуренции за рабочие места) и сторонников католической церкви, клялись на все вопросы отвечать «Я ничего не знаю!». Поэтому и прозвали их «незнайками». Но проблема рабства в Америке была более актуальным вопросом, и после окончания Гражданской войны партия перестала существовать.

В Америке существовал и «Орден рыцарей труда», который в 1882 году был преобразован в общественный профсоюз.

После вступления Америки в войну с Германской империей американские чиновники боялись массового саботажа и шпионажа, организованного германскими агентами. В 1917 году в Америке была основана Американская лига защиты, члены которой являлись добровольными секретными агентами, нанятыми на время войны и докладывавшими о любых подозрительных происшествиях. К завершению Первой мировой войны численность Лиги достигала 250 тысяч членов.

«К 1923 году реорганизованный ку-клукс-клан стал заметным явлением в политике и массовой культуре США. В ответ на это многие американцы, не поддерживавшие цели куклукс-клана, решили выбить клин клином, то есть организовать тайные общества против ку-клукс-клана. Таких обществ существовало как минимум четыре. Все они были основаны в 1923 году, и каждое выбрало свой метод борьбы. Всеамериканская ассоциация позаимствовала тактику у Американской лиги защиты и начала собирать данные о незаконной деятельности ку-клукс-клана и предоставлять их прессе и правоохранительным органам. «Рыцари свободы», организация, основанная бывшим членом ку-клукс-клана, изгнанным из-за своего неприятия скрытой политики террора, теперь переманивали из ку-клукс-клана потенциальных рекрутов-единомышленников, предлагая им ненасильственные альтернативы.

В Арканзасе был основан орден с живописным названием «Не суйся не в свое дело», который боролся «со всеми организациями, которые лезут в чужие дела». Последним, самым крупным и колоритным из обществ, боровшихся с ку-клукс-кланом, были «Рыцари огненного круга». В отличие от ку-клукс-клана, вступить в который могли только коренные белые американцы-протестанты мужского пола, «Рыцари огненного круга» приглашали в свои ряды цветных, женщин, иноверцев и иммигрантов. Его члены носили черные робы и устраивали акции не менее масштабные, чем акции ку-клукс-клана, — чтобы напомнить правительству: далеко не все американцы разделяют идеи ку-клукс-клана».

«Отличительной особенностью Чингизидов в отношении политических преследований и расправ, в том числе и с ближайшими родственниками, было стремление придать этим действиям законный характер, обосновать их с помощью правовых норм и процессуальных действий».

Р. Ю.Почекаев, И.Н. Почекаева. Властительницы Евразии. История и мифы о правительницах тюрко-монгольских государств XIII-XIX вв.

Могли ли женщины – правительницы Востока (где во многих регионах женщины считались вещью) обладать реальной властью? В издании рассказывается о 25 женщинах, стоявших во главе тюрко-монгольских держав. Среди повелительницы Монголии, в том числе: Борте – главная супруга Чингис-хана; Туркина – жена его третьего сына, сумевшая возглавить империю после смерти мужа, Казанском и Крымском ханствах, государствах Ирана и Средней Азии. В заключении рассказывается о владычицах постордынских государств.

«У Чопана была дочь Багдад-хатун, отличавшаяся редкой красотой, которую он выдал замуж за Шайха Хасана, представителя влиятельного монгольского племени джелаир. Два-три года спустя, в 1326 г., ее случайно увидел Абу Саид и сразу же влюбился в нее. Согласно чигизидским правовым обычаям, если хану нравилась какая-то женщина, то ее муж, желая сделать повелителю приятное, давал ей развод. Однако, поскольку она была еще и дочерью амир ал-умара, Абу Саид именно ему адресовал свое пожелание взять в жены Багдад-хатум. Подобная выходка настолько смутила Чопана, и он ответил отказом, причем в гораздо более грубой форме, чем это позволяло ему даже его положение.

Поведение амир ал-умара послужило прекрасным основанием, для того, чтобы сместить его с занимаемой должности. Не ожидавший такого решения ильхана, Чопан растерялся, и, прежде чем он предпринял какие-то шаги, Абу Саид приказал казнить его сыновей. Только тут Чопан стал собирать войска. Чтобы оказать сопротивление ильхану. Однако когда он выступил против Абу Саида, оказалось, что того поддерживает гораздо большое число людей. эмир попытался пойти на хитрость: заявив, что дал клятву не поднимать меча против дом Хулагу-хана, он направил к ильхану одного из своих эмиров для переговоров. Однако посланец предпочел остаться у Абу Саида. Узнав о этом большинство других приближенных Чопана вместе со своими войсками перешли на сторону законного правителя.

Чопан бежал в Хорасан, с правителем которого они в детстве были весьма дружны. Стараясь спасти своих многочисленных детей, он направил их под защиту разных могущественных правителей… Однако эти правители встали на сторону Абу Саида, столь решительным образом вернувшего себе власть, и казнили эмиров, прибегших к их покровительству, а их головы отправили ильхану. Сам Чопан вместе с еще одним своим сыном, Джилав-ханом, были казнены «другом детства» — хорасанским правителем Гияс ад-Дином из династии Куртов».

Чем же закончилась эта драматическая история? После расправы с Чопаном Абу Саид женился на Багдад-хатум. Но появились слухи, что она продолжает любить своего первого мужа. Шайх Хасан был схвачен, но ильхан сохранил ему жизнь, повелел убираться прочь. Осенью 1335 года Багдад-хатум отравила ильхана, не простив ему гибели отца и братьев. Из-за отсутствия потомства в Иране вспыхнула борьба за власть, в ходе которой Багдад-хатум обвинили в отравлении супруга и призвании в Иран хана Узбека. Багдад-хатум утопили в собственной бане.

«Майор Доусон, с чьей смелостью и отличным чувством юмора мы знакомы, получил вызов от коллеги-офицера того же звания за то, что майор заставлял его взять еще один бокал; генерал Барри был вызван капитаном Смитом потому, что отказался выпить с ним вина за обедом на пакетботе. Генерал тщетно пытался принести извинения, убедительно объясняя, что в море от вина его мутит. Доктор Додд говорит: «Я знавал, что человеку бросали вызов за то, что он резко вышел из помещения, и достойного человека прервали на полуслове его объяснений». Мы можем привести тысячи подобных примеров, которые напоминают нам о ссоре между Виолой и сэром Эндрю Агуе-Чик, в которой последний сказал: «Вы из-за пустяка разбили мое сердце», а Виола ответил: «Вы без всякого повода обнажили против меня шпагу».

В правительстве, в парламенте, при дворе и в судах; на маскараде, в танцевальном зале и театре; в клубе, таверне и на улице; в любой ситуации и в любом обществе необдуманное поведение одного лица может задеть чувства другого.

Члены королевской семьи, государственные министры, законодатели, судьи и другие общественные деятели, которые могли бы привести в свою защиту их официальное положение, все уступают давлению сложившейся традиции, которую втайне презирают. Даже священнослужители вступают в подобные конфликты; и даже генерал Гамильтон после того, как письменно выступил против дуэлей, к сожалению, не устоял против искушения сразиться с Аароном Барром, от руки которого он и пал жертвой на том же самом месте, где раньше погиб его сын. И кому придет в голову искренне удивляться, что молодые люди из Оксфорда, Кембриджа, Итона, Вестминстера и других школ поменьше рангом то и дело вступали в смертельные схватки? Или же люди, которые вели более скромный образ жизни, должны были одобрять то, что мир называл законами чести, и «прибегать к барьеру, а не к закону»?

Джозеф Гамильтон. Оружия и правила дуэлей

В многочисленных исторических романах злодейские злодей часто обижают слабых, но в конце концов появляется благородный рыцарь (сэр, джентльмен), вынимающий из ножен (кармана и т.д.) шпагу или пистолет... Неужели дуэли были всего лишь следствием несовершенства очередной судебной системы? Отнюдь! Из-за чего дрались на дуэли? Причиной мог могла стать любое действие (или даже бездействие), необдуманное поведение одного лица или неадекватное восприятие этого поведения (или даже самого персонажа) другим лицом. Неслучайно целая глава носит красноречивое название – «Ничтожные поводы для ссор». Так однажды «вызов был послан джентльмену, который демонстративно вышел из комнаты, в которой оскорбленный вел разговор на какую-то тему, показав тем самым, что она интересна для других, но не для него».

Во время осады Акры английский военачальник отправил вызов Наполеону, но тот ответил, что может отправить к нему для этой цели гренадера, поскольку сам не может позволить себе развлечения, приличествующие школьникам...

«КОРОЛЕВСКИЙ КОДЕКС ЧЕСТИ…

XXV

Когда высказанная ложь или другое раздраженное высказывание становится поводом для агрессии, но выясняется, что эти выражения произвели ошибочное впечатление и оно, это впечатление, успешно устранено путем объяснения, то должно быть представлено письменное выражение искреннего сожаления, которое должно быть принято со всем уважением; от него никогда нельзя отказываться или оставлять без внимания.

XXVI

Объяснение, сопровождаемое оскорбительным обещанием прибегнуть к хлысту или трости, всегда будет восприниматься как удар или иное оскорбление, которое может быть сочтено нападением.

XXVII

Передача конского хлыста или трости лицу, которое подверглось нападению, может быть принята как просьба о примирении от стороны, которая совершила нападение, вместе с письменным заверением, что он ставит на карту свое звание, положение, доходы и надежды семьи.

XXVIII

Если какой-либо джентльмен будет столь неудачлив, что оскорбит другого, куда достойнее для него будет вручить вместе с извинением хлыст или трость, чем отказываться от компенсации оскорбления, которого решительно требует общественное мнение.

XXIX

Дуэлянту не позволено носить одежду светлого цвета, кружевные манжеты, военные награды или другие аксессуары, привлекающие внимание, на которых может остановиться взгляд его противника.

XXX

Ни в коем случае не могут быть позволены пробные выстрелы пистолетов в землю и в сторону, нельзя заряжать сразу оба комплекта пистолетов, потому что на подобную перезарядку уйдет много времени, которое может дать возможность для примирения.

XXXI

Если поводом для дуэли служит беспричинное обвинение в трусости, у оскорбленного нет необходимости доказывать свою смелость, стоя под выстрелами; наоборот, он может с честью оставить место дуэли после первого же обмена выстрелами, даже если его противник, забыв о своей обязанности, откажется взять назад свои слова и извиниться за брошенное обвинение.

XXXII

Если джентльмен, находясь в нетрезвом состоянии, был вынужден принять или сам принял решение драться на дуэли, не будучи подготовленным с помощью доверенного секунданта, или у него не было времени как следует распорядиться своим имуществом и денежными средствами в пользу своей семьи, доверителей, клиентов, опекаемых или кредиторов, подозрение в нечестной игре обязательно должно лечь на всех лиц, к которым оно может относиться, или даже на тех, кто был свидетелем данной ситуации и не выступил против…»

«Когда-то, неведомо когда, шли по дороге четыре бедняка. Они были очень голодны и мечтали хоть о какой-нибудь еде. Один из них был перс, другой – араб, третий – турок, четвертый – румиец. Шли они и шли и наконец, утомившись от долгого пути, уселись у дороги отдохнуть. А в это время мимо проходил добрый человек. Посмотрел он на голодных бедняков, и сердце его загорелось жалостью к ним. Он вынул из кармана монетку, дал им и сказал:

– Пойдите, купите чего-нибудь поесть и разделите на всех.

Обрадовались путники – и тут же задумались. Как же им потратить эту монетку? Первым заговорил перс:

– Лучше всего нам купить на эту монетку ангур. Ведь ангур и сладкий, и сытный, мы все им как следует наедимся.

– Нет, нет, не будем покупать ангур! – возразил араб. – По мне – так лучше пойти и купить инаб. Инаб гораздо лучше! Я столько раз в этом убеждался. Когда я поем инаб, потом несколько часов сыт и совсем не чувствую голода.

Так между персом и арабом начался спор. Перс говорил «ангур», а араб говорил «инаб». Турок послушал их спор, взял монетку и сказал:

– Не о чем тут спорить. Ни ангур не будем покупать, ни инаб. Давайте купим узум! Узум лучше всего другого!

Тут уже разгорелся спор между персом, арабом и турком. Все трое раскричались, каждый твердил свое. Только и слышалось: ангур! инаб! узум!

Румиец послушал-послушал их, а затем сказал:

– Зачем спорить! Не надо спорить! А надо просто пойти и купить истафил! Истафил лучше и ангура, и инаба, и узума. Поверьте, если послушаете меня, не пожалеете!

Долго длился этот спор – до тех пор, пока человек, который дал им монету, не появился снова...»

Как называется виноград?

Это иллюстрированное издание знакомит читателя с притчами великого персидского мудреца и поэта Джалал ад-Дина Руми в обработке современного автора Хусейна Фаттахи. Свое название книга получила в честь одной из самых известных историй Руми, в которой описано как четыре странника спорили о лучшем лакомстве, не понимая, что говорят об одном и том же, просто – на разных языках.

Другая притча начинается вроде бы радостно – отважный молодой человек заметил, что на медведицу напал дракон, и бросился ей на помощь. Могучее животное прониклось благодарностью и всюду сопровождало своего спасителя. Но увидевший это мудрец стал убеждать героя, что у такой дружбы человека и зверя нет перспектив. Дескать, помочь жертве – это замечательно, но теперь лучше бы расстаться, пока не случилось беды. Конечно, парень не послушался, решив, что ему просто завидуют… Не подумал он, что иногда не требуется сознательного намерения причинить зло, для печальных последствий хватит и неразумия.

Есть в притчах Руми и примеры действительно коварных советов, данных под личиной фальшивой дружбы. Так пронырливый лис заманивает в чащу осла, чтобы лев мог его схватить. Конечно, хитрец рассчитывает получить свою долю львиной добычи. Но приемы у него – прямо как в некоторых образчиках современной рекламы. И осел, как и многие люди, не раз попадает в одну и ту же ловушку.

«Пес не подпускал к Бусинке ни взрослых, ни детей. Похож он был больше на волка, чем на собаку. И не лаял, как все собаки племени. Сидит, бывало, Бусинка, вышивает себе рукавички бисером, подойдет пес, положит лобастую голову к ней на колени ну и разговаривать: «Ууу-вуу-ав».

И глаза у него были разного цвета: один голубой, другой коричневый.

Норче прекрасно ходил в упряжке, и уже в годовалом возрасте его признали вожаком стаи и слушались беспрекословно другие псы.

Многие в стойбище начали завидовать Ончоге и его дочери. И даже говорили шаману, что пес этот – посланник злого бога белых людей. оттого, мол, у него и глаза разного цвета. Но тот, чье имя нельзя произносить, вступился за пса:

— Это подарок богов. Один глаз смотрит на день, другой на ночь. Он никогда не проспит беду, если она вдруг придет в стойбище.

Вот так все и поверили, что сам старик Амака, бог Верхнего мира, послал детеныша маламута для охраны эвенов. Конечно, в стойбище никто и не слышал о такой породе собак. Ведь род этих псов живет за Большой водой, на Аляске».

Галина Емельянова: Девочка Бусинка с берегов Охотского моря. Эвенкийские сказки

В предисловии рассказывается о жизни эвенков, охотниках и рыбаках, обитателей тундры и Охотского (в старину называемого Ламским) морем, о чумах и оленях, зверях и морских животных. На следующем развороте помещена цветная карта «Эвенки в Сибири и на Дальнем Востоке России». В красочном издании – шесть сказок о приключениях отважной девочки, которой папа и мама дали прекрасное имя Бусинка. Однажды Бусинка упросила отца взять домой полуживого щенка и входила его, назвав Норче.

Вспомнив легенду, в которой влюбленный рыбак хотел поймать северное сияние, чтобы подарить его капризной девушке, Бусинка однажды услышала сказочную музыку и повиновалась волшебному зову полярного сияния, решив набрать небесного бисера.

«Сверкает в небе зимняя радуга, скачут волки, указывая путь упряжке.

Чем ближе к логову Снежной волчицы, тем мороз сильнее. И хоть Бусинка была одета тепло, но тяжело дышать, воздух становится тягучим, словно молоко оленихи.

Преодолев огромную снежную пустыню, Бусинка и Норче прибыли к ледяному дворцу Снежной волчицы. На огромном сверкающем троне сидела крупная волчица с белоснежной шерстью и синими глазами.

— Здравствуй, храбрый Норче, и ты, его маленькая подружка. Будьте моими гостями.

— Королева волков, повелительница снега, твои слуги-волки сказали, что ты владеешь бисером, которым вышито Северное сияние».

То есть, и без негуманоидных инопланетян чужаков оказывается предостаточно.

Тем более на этом фоне опасно чье-то честолюбие, до поры до времени таившееся на одной из колонизированных планет – Лаконии. Честолюбие, жажда власти, намерение перекроить судьбу человечества по-своему. Скоро на смену амбициозным планам придут реальные завоевания, и кому-то может показаться, что обитаемом космосе становится чуть больше порядка. Но хватает и тех, кому вовсе не мила диктатура новой Империи. Новые технологии способны изменить многое до полной неузнаваемости, вопрос в цене, которую за это придется заплатить. А значит, потрепанному боевому звездолету «Росинант» еще не время становиться на вечный прикол.

«- Теперь мы всегда будем использовать эти технологии. Это стало неизбежным с того момента, как мы открыли врата, — сказал Дуарте. — Если вы изучали историю, вы должны это знать. Никогда еще в истории человечества, обнаруживая что-то полезное, мы не отказывались от его использования.

Холден оглядел камеру, словно искал что-то что могло бы ему помочь. Дуарте не требовалось никаких новых областей восприятия, чтобы увидеть волнение в разуме Холдена. Дуарте смягчил свой голос так же, как в беседе с Натальей и Эльзой, предлагая комфорт и утешение в его тоне, но не его словах.

— Нет такого пути, где мы бы оставили и не использовали врата. Нет такого будущего, где мы бы не использовали технологии и уроки, которые мы узнали от них. И вряд ли был бы тот единственный, где мы бы не столкнулись с тем же противостоянием, который убило тех, кто был до нас. Был только путь вперед, где мы были неорганизованны и беспорядочны, или тот, где бы мы были организованы, регламентированы и дисциплинированы. И пропавшие корабли — это обещание того, что убийцы из бездны вернутся. Подтверждение того, что они никогда и никуда не уходили. Вы, больше, чем кто-либо другой, должны это понимать.

— И я понимаю — сказал Холден. — Я понимаю. Вот почему я и пришел сюда. Чтобы предупредить вас.

Дуарте откинулся назад. Койка была тонкой и неудобной. Он не завидовал тому, что Холдену приходилось спать на ней. Но из окна доносился легкий ветерок и немного солнечного света. Камера была более роскошной, чем каюты половины кораблей, в которых приходилось жить Дуарте в начале своей карьеры.

Руки Холдена были разведены, как будто у него было что предложить. И у него было, но это было не то, что он думал.

— Я не нуждаюсь в предупреждении, — сказал Дуарте. — Мне нужен союзник. Вы видели вещи, которые никто больше не видел. Вы знаете то, что мне нужно знать, и возможно вы даже не догадываетесь о значении некоторых из этих знаний. Доктор Кортазар пытается исследовать это. Помогите ему. Работайте с ним. Работайте со мной.

— Чтобы сделать что?

— Чтобы взять осколки разбитого меча протомолекулы, и восстановить его. Чтобы привести человечество к единому сообществу, функциональному и сильному. И подготовить нас.

Холден рассмеялся, но в этом смехе не было веселья. Дуарте знал, что не смог достучаться до этого человека. Это вызвало разочарование.

— Подготовить нас к чему? — спросил Холден. — Тыкать в богов заточенной палкой?

"Нет, капитан Холден. Никаких палок", — сказал Дуарте. "Когда вы сражаетесь с богами, вы штурмуете небеса».

«Рыжий коп — помощник шерифа по имени Тэггарт Фарадей — пригласил Тима в участок, где в нос сразу ударил привычный запах хлорки и аммиака, доносившийся из четырех камер для задержанных. Познакомив Тима с Вероникой Гибсон, женщиной среднего возраста, которая в тот день дежурила на телефоне, Фарадей попросил у Тима водительские права и еще какой-нибудь документ, удостоверяющий личность. Тим тут же достал права и удостоверение сотрудника полиции Сарасоты — даже не пытаясь скрывать, что срок его действия истек девять месяцев назад. Как только полицейские увидели карточку, их отношение к гостю сразу изменилось.

— Вы, стало быть, не местный, — сказала Ронни Гибсон.

— Не местный. Однако собираюсь им стать — если возьмете меня обходчиком.

— Зарплата крошечная, — сказал Фарадей. — Да мы тут ничего и не решаем: нанимает и увольняет сотрудников шериф Эшворт.

Ронни Гибсон добавила:

— Наш прежний обходчик, Эд Уитлок, вышел на пенсию и уехал в Джорджию. У него боковой склероз, как у Лу Герига. Славный малый. Не повезло бедняге!.. Ничего, в Джорджии за ним присмотрят.

— Хорошим людям больше всех достается, — сказал Тэг Фарадей. — Дай-ка ему анкету, Ронни. Мистер Джемисон, у нас контора небольшая, всего семь человек, из них двое на полставки. Больше местные налогоплательщики себе позволить не могут. Шериф Джон сейчас на дежурстве. Если к пяти или половине шестого не вернется, значит, поехал домой ужинать. Тогда уж только завтра его увидите.

— Ладно, вечером я все равно буду здесь. Если мотель работает.

— Норберт наверняка найдет для вас свободный номерок, — сказала Ронни Гибсон. Они с Фарадеем переглянулись и засмеялись».

Стивен Кинг. Институт

В обычной семье жил-был мальчик Люк (пока не Скайуокер), очень умный и, наверное, даже гениальный. Уже в 12 лет он заканчивает школу. Юный вундеркинд собирается учиться в одном из лучших университетов. Но дальше, как обычно и бывает у Кинга, начинается нечто с далеко идущими последствиями. Однажды появляются люди в черном, которые забирают Люка в некое очень странное изолированное место, полное разнообразных персонажей с необыными возможностями, творящими чудеса. Добро пожаловать в Институт! Место, где испытывают и используют юных обитателей, обладающих чудо-способностям, от телекинеза до телепатии.

Мастерски сделанный текст романа, в котором есть запоминающиеся персонажи, тщательно описанная (и шокирующая) обстановка с кучей нагнетающих недобрые впечатления подробностей, завершает и обоснована (логично и эмоционально) философско-моральная нотка. Ведь именно отношения между героями, дружба одних и коварство других (готовых на все ради успеха), делают описанное не слишком отличимым от возможной реальности, находящейся где-то рядом.

«Люк смущенно пожал плечами. Обычно он не выпендривался — как ни крути, это худший способ завоевывать друзей и оказывать влияние на людей, — но сейчас ему было тревожно, жутко и (проще уж сразу признать) офигеть как страшно. Не думать об этом странном опыте как о похищении становилось все сложнее. В конце концов, вчера он заснул у себя дома, а сегодня очнулся в тысячах миль от него — если верить Калише. Разве родители отпустили бы его черт знает куда по собственной воле? Маловероятно. Как бы там ни было, Люк очень надеялся, что родители не остановили похитителей лишь потому, что крепко спали.

— Прямо-таки суперум, я бы сказала. ТЛП или ТЛК? По-моему, ТЛК.

— Вообще не понимаю, о чем речь.

А может, понимает? Люк вспомнил, как в буфете иногда звенели тарелки, как дверь в его комнату открывалась и закрывалась сама по себе, а на днях в «Рокет-пицце» дрожал поднос. Да, и еще урна сдвинулась, когда он сдавал экзамены.

— ТЛП — телепатия. ТЛК…

— Телекинез.

Калиша улыбнулась и показала на него пальцем.

— Говорю ж, умный! Да, телекинез. Способности могут быть к чему-то одному. Все сразу никому не достается — по крайней мере, так говорят лаборанты. Я, например, — ТЛП. — Тут она слегка приосанилась.

— Ты читаешь мысли, — сказал Люк. — Ага. Как нефиг делать.

— Откуда, по-твоему, я в курсе про Морин? Она бы тут никому про свои беды говорить не стала, не такой она человек. И подробностей я не знаю — все только в общих чертах. — Калиша задумалась. — Еще там было что-то про ребенка. Младенца. Странно: однажды я ее спросила, есть ли у нее дети, и она ответила, что нет. — Калиша пожала плечами. — Я всегда умела читать мысли — не постоянно, но иногда получается. Это не какая-нибудь супергеройская способность. Иначе бы я уже давно отсюда сбежала.

— Ты серьезно?

— Да, и вот тебе первое испытание. Впереди таких уйма. Я загадала число от одного до пятидесяти. Угадаешь, какое?

— Понятия не имею.

— Правда? Не врешь?

— Не вру, честное слово. — Люк подошел к двери в дальнем конце комнаты. Мальчик на улице бросал мяч в корзину, а девочка прыгала на батуте — сложных трюков не выделывала, просто скакала, падала в положении сидя и изредка вращалась вокруг своей оси. Вид у обоих детей был скучающий: они явно не веселились, а коротали время. — Это Джордж и Айрис?

— Ага. — Калиша подошла к нему. — Джордж Айлз и Айрис Стэнхоуп. Оба ТЛК. ТЛП встречаются реже. Слушай, умник, а так вообще говорят — реже?

— Да. Но я бы говорил «более редко», а то «реже» звучит так, будто кого-то режут.

Она задумалась на секунду, потом рассмеялась и снова показала на него пальцем:

— Зачет!

— А можно нам выйти на улицу?

— Конечно. Дверь на площадку всегда открыта. Много времени там не проведешь — мошки живьем сожрут. В ванной висит аптечка, есть репеллент. Обязательно намажься, причем жирным слоем. Морин говорит, что их станет поменьше, когда выведутся стрекозы, но я пока ни одной не видела.

— Как тебе эти ребята?

— Джордж и Айрис? Ничего, нормальные. Мы не особо успели подружиться. С Джорджем я знакома всего неделю, Айрис привезли… ну, дней десять назад, где-то так. Ник здесь дольше всех — после меня. Ник Уилхолм. Ты, главное, не думай, что заведешь тут дружбу на века, умник. Как я уже говорила, у нас текучка — дети приходят и уходят. Однако на моей памяти никто из них не разговаривал про Микеланджело.

— Давно ты здесь, Калиша?

— Почти месяц. Старожил, ага.

— Тогда, может, расскажешь, что здесь происходит? — Он кивнул на улицу, на детей. — Или они мне расскажут?

— Мы тебе расскажем все, что знаем и что нам говорят смотрители с лаборантами. Но есть у меня подозрение, что все это вранье. И Джордж так же думает. Ну, а Айрис… — Девочка рассмеялась. — Она типа как агент Малдер из «Секретных материалов». Хочет верить.

— Верить во что?

Калиша посмотрела на него умудренным и печальным взглядом, отчего опять стала похожа на взрослую.

— Ну, что все это — вынужденное лирическое отступление от основного курса ее жизни, и в конце концов все будет хорошо, как в «Скуби-Ду».

— Где твои родители? Как ты сюда попала?

Калиша снова превратилась в ребенка.

— Не готова сейчас об этом говорить.

— Ладно. — Пожалуй, он тоже не готов. Пока».

«Согласно греческой мифологии, Талос был огромным бронзовым автоматоном («роботом»), созданным для защиты Европы – матери критского царя Миноса – от захватчиков, пиратов и других врагов. Он был запрограммирован патрулировать берега острова и трижды в день обходил по кругу весь Крит. Порой, чтобы остановить неприятелей, он бросал в них огромные валуны. В других случаях этот гигантский робот прыгал в огонь, раскалялся докрасна, а затем обхватывал тело врага и сжигал его заживо. Иногда Талоса изображали в виде крылатого существа – как на монетах из критского города Феста, датируемых приблизительно 300 г. до н. э. Изображения Талоса также были обнаружены на вазах, созданных около 400 г. до н. э.

Существуют разные версии сотворения и гибели Талоса. В одном мифе его по просьбе Зевса создал Гефест – греческий бог огня и обработки металлов, покровитель кузнецов и других ремесленников. Поскольку Талос был автоматоном, его внутренняя структура по сложности уступала человеческой; по сути, у Талоса имелась одна-единственная вена, которая тянулась от шеи к лодыжке. Снизу вена была запечатана и защищена от протечки бронзовым гвоздем. По одной из легенд, колдунья Медея свела Талоса с ума при помощи духов смерти (их называли «керами») и заставила выбить гвоздь. Божественная кровь (ихор) хлынула у него из лодыжки, «как расплавленный свинец», и великан умер.

Талос – лишь один из примеров того, как древние греки представляли себе роботов и самодвижущиеся автоматы. Здесь также стоит упомянуть труды математика Архита Тарентского (428–347 до н. э.), который, возможно, придумал и создал механического летающего голубя, приводимого в движение паром…

Эрудит, изобретатель, художник и инженер Исмаил Аль-Джазари (1136–1206) жил в эпоху Исламского возрождения. Он сменил своего отца на посту главного инженера во дворце Артуклу в Анатолии (на территории современного турецкого города Диярбакыр). Его трактат «Книга знаний об остроумных механических устройствах», написанный по просьбе правителя и увидевший свет в год смерти автора, содержит описания разнообразных механических устройств, созданных изобретателем, включая движущиеся автоматы в виде людей и животных (автоматоны), а также водоподъемные машины, фонтаны и часы. В процессе исследований и конструирования механизмов Аль-Джазари использовал распределительные и коленчатые валы, храповые механизмы и шестеренки, а также другие сложные устройства».

Клиффорд Пиковер. Искусственный интеллект. Иллюстрированная история. От автоматов до нейросетей

Уже два с лишним тысячелетия назад Аристотель высказывал предположение, что настанут времена, когда роботы заменят рабов. В древности существовало множество разнообразных механизмов, одним из самых известных в наше время является антикитерский. Если вспомнить европейский фольклор, то в «Книге о Ланселоте Озерном» упоминаются медные рыцари. В начале XIV века в механическом парке в Эдене были выставлены различные диковины, среди которых был мост с шестью группами механических обезьян. В «Атлантическом кодексе» Леонардо да Винчи содержится изображение механического рыцаря. Далее идут истории о Големе и станке для написания книг в Лагадо, показанном Гулливеру. Среди скандально известных проектов – механический турок, виртуозно игравший в шахматы при помощи скрывавшегося внутри живого человека.

Часовщик Пьер Жаке-Дро создал натуралистические автоматы: мальчика-писаря из 6000 деталей, способного писать тексты до 40 символов; девушки-музыканта из 2500 деталей, игравшей на миниатюрном органе; мальчика-художника из 2000 деталей, умевшего делать четыре наброска. Отдельные главы посвящены «Франкенштейну» и «Мастеру красоты» Натаниэля Готорна, «Паровому человеку в прериях», «Метрополису», «Терминатору», трансгуманизму, машинному обучению и роевому интеллекту.

«Фильм «Искусственный разум» режиссера Стивена Спилберга – это философская драма, которая заставляет нас задуматься о будущем и возможностях ИИ. В фильме мальчика-андроида по имени Дэвид дарят матери, скучающей по своему родному сыну. Фильм основан на рассказе 1969 г. «Суперигрушек хватает на все лето» английского писателя Брайана Олдиса. Хотя картина вышла на экраны только в 2001 г., ее создание началось в 1970-х, когда режиссер Стэнли Кубрик приобрел права на экранизацию.

Большая часть фильма посвящена приключениям Дэвида после разлуки с матерью и попыткам вернуться к ней. Его сопровождает Тедди, плюшевый медвежонок с ИИ. Дэвид ищет Голубую Фею (ее образ был заимствован из диснеевского «Пинокио»), которая, как он считает, может превратить его в «настоящего» человека».

«По-настоящему полюбить фантастику меня заставил Кир Булычёв. В 80-ом году можно было услышать такую фразу: «Ты уже видел фильм «Через тернии к звездам»?» Фраза звучала не «Советую сходить на фильм», и не «Собираешься ли ты на него сходить?», а именно так — без доли сомнения, что этот фильм рано или поздно посмотреть необходимо каждому. И я сходил. А еще были повести в «Пионерской правде» и «Юном технике». На многие годы Кир Булычёв стал моим любимым автором. Я и сейчас держу на полке самое полное собрание его сочинений. И оно регулярно дополняется новыми произведениями, найденными в архивах после смерти писателя.

Помню такую историю. Мои детство и юность прошли в Краснодаре. И вот мой отец, селекционер-генетик, уезжал на какое-то свое генетическое совещание в Москву, и я категорически заказал ему привезти книг Кира Булычёва. Вернувшись, отец обескуражено рассказал о том, как потеряв надежду найти заказанные книги в обычных книжных магазинах, он зашел в букинистический — в этот самый, в антикварный магазин на Мясницкой, там есть и книжный отдел. Он спросил: «У вас Кир Булычёв бывает?» «Конечно, бывает! — радостно воскликнул продавец. — Только что видел его. Может быть, еще не вышел, посмотрите в соседнем отделе». Отец был удивлен: «Я имею в виду книги Кира Булычёва…» «А-а-а, — сразу же погрустнел продавец, — книг его не бывает. А вот сам он частенько заходит…»

Андрей Щербак-Жуков. Один тюлень — один пельмень

Книга современного прозаика, поэта и литературного критика состоит из множества разноплановых фрагментов, относящихся ко всем основным направлениям его творчества. Хотя по сути тут две книги – сборник прозы и сборник стихов.

Причем в первом из них собраны как художественные рассказы, так и литературные эссе, в которых нашлось место Сервантесу, Андрею Белому, Александру Грину, Брэдбери, Гиляровскому, Эдуарду Успенскому, обэриутам, экзистенциалистам… Среди героев коротких историй из жизни — известные писатели: Кир Булычёв, Михаил Веллер, Борис Штерн, Генри Лайон Олди, Николай Чадович, Юрий Брайдер, Геннадий Прашкевич, Василий Звягинцев, Мирослав Немиров и многие другие.

Рассказы насыщены аллюзиями на произведения, давно ставшие неотъемлемой частью мировой культуры, отсылками к мифологии разных народов. При этом автор обращается с этим классическим материалом легко и свободно, наполняя его новым смыслом и неожиданными сюжетными поворотами. Ирония переходит в философию, реальность — в сказку и фантастику.

Поэтическая часть книги представляет собой исправленную версию сборника «Нью-Энд-Бестиарий», дополненную новыми произведениями.

«— Как говорят у нас на Сириусе, достоин покоя не тот, кто устал, а тот, кто успешно сделал свое дело.

— Тьфу, какая чушь. Кто только придумал эту поговорку?!

— Да ты же сам и придумал. Ты весь наш Сириус нелепый придумал!

— Ну, хватит! Беру свои слова обратно!

— Поздно. Что написано пером… как говорится. А если ещё и разбросано по просторам Интернета…

— Хватит ныть. Пять лет жил, на трех сайтах был перепостчен — ещё как-нибудь проживёшь, — сказав это, я снова постарался перевести разговор на другую тему. — Кстати, как ты домой, на Сириус, возвращаться собираешься, если в пятом кубе Синий Коньюгат зверствует?

— А очень просто — сейчас здесь какой-нибудь катаклизм произойдёт, и меня отсюда куда-нибудь вышвырнет, а там уж как-нибудь доберусь на перекладных. Так всегда бывает, я к этому уже привык.

— Позволь, а катаклизм какой? Большой? — заволновался я, вспомнив свои произведения. — Я как-то к катаклизмам не привык.

— Разные бывают. Когда как. Вот, к примеру, перед тем, как на «чёрную дыру» попасть, шёл я мирно по Сириусу…

Но гость не успел договорить — из электрической розетки не спеша выползла шаровая молния с полметра в диаметре и с размаху ударила его в ухо. Раздался взрыв, и всё опять пошатнулось. Когда рассеялся дым, я поймал в воздухе лист рукописи, вытер им пот и сажу с лица. Гостя не было.

Я облегчённо вздохнул:

— Пронесло.

Подводя стрелки часов вперёд, поскольку они снова останавливались, я подумал: «Значит прав был тот чудак, который говорил, что вся наша фантастика — это реализм других галактик. Почему бы и нет… Если Вселенная бесконечна, и галактик бесконечно много. А значит и мир, выдуманный мной для очередного романа, где-то есть».

«Советская довоенная школа была совсем не настолько плоха, как это можно предположить, исходя из общей предельно идеологизированной атмосферы тех времен. Сказалось то, что учительский состав в столичных городах еще почти поголовно состоял из педагогов, получивших образование уровня классических гимназий до революции, а большое количество новых преподавательских кадров, потребовавшихся в связи с ориентацией на поголовную грамотность, были их непосредственными учениками. Вообще высокий уровень всеобщего обязательного образования — одна из реальных заслуг советской власти. Ей можно поставить в упрек только естественно-научный перекос в образовании, когда география, физика, математика и химия преподавались даже с излишней подробностью, а гуманитарные предметы, особенно история и обществоведение, сильно пострадали от стремления придать им «классовый» характер».

Юрий Ревич, Виктор Юровский. Михаил Анчаров. Писатель, бард, художник, драматург

Биографическое издание подробно рассказывает не только о вехах жизненного пути, но и о многообразных аспектах творчества известного барда и литератора, живописца и драматурга. Он был одним из основателей жанра авторской песни в Советском Союзе. Им написан ряд известных повестей — «Как птица Гаруда», «Самшитовый лес», «Сода-солнце», «Записки странствующего энтузиаста», — а также сценарий первого отечественного телесериала «День за днем». Будущий бард появился на свет 28 марта 1923 года в Москве, в семье инженера и учительницы. Его отец работал на строительстве знаменитой Шуховской башни, а в дальнейшем стал инженером и конструктором на Московском электрозаводе.

В тексте подробно описана жизнь московского рабочего района, в котором рос Михаил и то, как впоследствии в его произведениях были отображены характерные типажи соседей, и сверстников, и других местных жителей, среди которых далеко не все были законопослушными. Впрочем, характерный для творчества Анчарова искренний гуманизм подсказывал ему такое восприятие, согласно которому такие персонажи воспринимались как жертвы тяжелых жизненных условий, способные измениться к лучшему, если переменится окружающая среда.

О творчестве Анчарова говорится во всех подробностях, с учетом влияния многих факторов общественной жизни и личных обстоятельства автора. Отмечено и то, насколько важным для Анчарова во все времена было право творческого человека на собственное восприятие мира.

«Середина шестидесятых годов у Анчарова — самый плодотворный период. Как будто внезапно распустился цветок его таланта, доселе прятавшийся в бутоне. Иными словами, за три года, с апреля 1964-го по май 1967-го, Анчаровым созданы и опубликованы: один сценарий (совместно с А. Аграновским), четыре повести («Золотой дождь», «Сода-солнце», «Голубая жилка Афродиты», «Этот синий апрель») и роман («Теория невероятности»), четыре рассказа, написана пьеса —инсценировка «Теории невероятности». Кроме того, за эти же годы создано полтора десятка песен, среди которые самые известные у Анчарова «Белый туман», «Цыганочка», «Баллада о парашютах», «Песня о танке Т 34», «Большая апрельская баллада» …».

«Эффект Даннинга-Крюгера можно увидеть на любом сайте, освещающем науку (особенно если почитать комментарии), будь то изменение климата или эволюция, вакцинация или традиционная медицина. Люди выдвигают "теории" и отпускают критические замечания, которые, на первый взгляд, выглядят вполне убедительными, но при более пристальном изучении рассыпаются в пух и прах…

Жертвами невежества могут пасть не только случайные комментаторы. Сами ученые иногда попадаются в ловушку Даннинга-Крюгера. Нередко можно встретить химиков или, скажем, нейрохирургов, оспаривающих положения климатологии или геологии и утверждающих, что их знания в той или иной области дают им право высказывать свое мнение по всем научным вопросам. На самом деле нейрохирурги много меньше прочих подготовлены к дискуссиям о чрезвычайно сложных проблемах климатологии. Обладая высокой квалификацией в одной области науки, можно оказаться полным профаном в другой».

Джон Грант. Не верю! Как увидеть правду в море дезинформации

В 1999 году исследователи Джастинг Крюгер и Дэвид Даннинг выдвинули гипотезу, что люди с низким уровнем квалификации, не только часто делают ошибочные выводы, принимая неудачные решения, но оказываются неспособными проанализировать и осознать совершенные ими ошибки именно из-за низкого уровня своей квалификации. Для проверки этой гипотезы Крюгер и Даннинг организовали серию экспериментов, в которых исследовали разницу между настоящими способностями человека и его восприятием этих способностей (их переоценкой).

Одна из глав посвящена исследованиям аномальных явлений, в том числе — истории Майкла Эдвардса и Стивена Шоу, которых в 1982 году пригласили в Лабораторию психических исследований Макдонелла, основанную в 1979 году в университете Вашингтона в Сент-Луисе. Они там продемонстрировали выдающиеся способности в парапсихологии, сгибая ложки и показывая прочие чудеса, ученые начали готовить научную публикацию. Но Эдвардс и Стивен признались в обмане. В результате потерявшая свою репутацию Лаборатория Макдонелла в 1985 году закрылась.

В тексте рассказывается о том, что такое глобальное потепление и каковы его последствия, способна ли исцелить гомеопатия и насколько «адекватны» штампованные гороскопы. Автор уделяет внимание и истории с прививками, их последствий и аргументам противников прививок. Грант подробно анализирует инструментарий лжецов, самые распространенные приемы и методики.

«Игнорировать мелкие, несущественные детали и концентрироваться на фактическом содержании чужих слов — вот простой прием, позволяющий вам защититься от запудривания мозгов. Если подтверждается один этот главный пункт (хотя бы в общих чертах), тогда возможно, но только возможно, что человек говорит правду. По крайней мере так, как он ее понимает. А это уже начало…

В 2011 г. сотрудники Всероссийского центра изучения общественного мнения установили, что 29 % россиян думают, будто динозавры и люди жили в одно время; 55 % верят, что не существует естественной радиоактивности, она создается человеком, а 32 % считают Землю центром Солнечной системы…

Хотя мы насмехаемся над теми, кто верит, что Земля плоская, таких людей все равно хватает даже в так называемых развитых странах, включая и США. А еще больше тех, кто утверждает, что Земля не вращается вокруг Солнца. В ноябре 2010 г. в Индиане прошло мероприятие под названием «Галилей ошибался, Церковь была права: Первая ежегодная католическая конференция по геоцентризму».

«Упоминание революционных тем и ценностей было обычным явлением в повседневных разговорах в период нэпа, указывая на то, что данные идеи находили отклик в массах. Более того, ряд недавних работ подтверждает наличие в эти годы хорошо развитого чувства классовой идентичности у представителей высококвалифицированных профессий. Но, хотя советские люди поодиночке и группами принимали многие аспекты риторики и ценностей большевистской партии, они как общество реагировали без энтузиазма на то, как эти темы и послания распространялись агитпропом через прессу, массовую культуру и систему политпросвещения. Почему? По сути, проблема сводится к образовательной подготовке. Немногие в годы нэпа имели за плечами больше одного-двух классов школы, и максимум, чем они могли похвастать, — функциональная грамотность. Даже у городских жителей и членов партии уровень образования был ненамного выше. Это означало, что акцент, который агитпроп ставил на материализме и анонимных общественных силах, для большей части общества просто оказывался слишком абстрактной и мудреной вещью, чтобы ее понять, а тем более принять».

Дэвид Бранденбергер. Кризис сталинского агитпропа. Пропаганда, политпросвещение и террор в СССР. 1927-1941

С 1927 года в советской агитации и пропаганде начались перемены, связанные с необходимостью призывов к участию людей в основании новых методов промышленного производства, технике в сельском хозяйстве. Пропаганда, помимо идеологической обработки масс, должна была заняться и стимулированием ударного труда, для успешной индустриализации и коллективизации.

В газете «Правда» была создана постоянная рублика, под заглавием «Страна должна знать своих героев». В ней были опубликованы биографии и черно-белые фотографии советских ударников и героев труда, изобретателей и новаторов, которые должны были для советских людей стать примерами для подражания. Так и в советском плакате, помимо идеализированных изображений рабочих, крестьян, защитников Родины, стали использоваться фотографии новых советских героев труда, которых приглашать выступить на митингах и собраниях. Этих героев стали узнавать на улицах и писать им письма, прося жизненного совета, помощи, или просто похвастаться перед соседями или коллегами, что «вот, получили ответное письмо от самого (самой)…, про которую недавно писали газеты и рассказывали по радио…»

Но еще было необходимо создать для членов партии и народных масс воодушевляющую и понятную всем историю недавнего прошлого, историю Октябрьской революции, партии большевиков и лично роли товарища Сталина. Возникла необходимость и в популярной биографии Сталина.

«Лишь в середине 1920-х гг. отбор нескольких сотен жизнеописаний выдающихся большевиков для «Энциклопедического словаря Гранат» потребовал создания серьезного биографического очерка о Сталине. Текст написал И. П. Товстуха, бывший помощник Сталина. Конечный результат, описывавший карьеру вождя до 1924 г. включительно, мог похвастать нарративом, пусть и в значительной степени выдуманным, но, по крайней мере, доступным для понимания. Он появился в 1927 г. и в энциклопедии, и в виде отдельной 14-страничной брошюры с обложкой, на которой значилось: «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография». Напечатанная жирным шрифтом, скромным тиражом 50 ООО экземпляров, это была относительно непритязательная публикация. Немного расширенная, та же биография появилась вновь в 1929 г., на пятидесятилетие вождя, в качестве неподписанного «официального» дополнения к статьям Л. М. Кагановича, К. Е. Ворошилова и других в двойном юбилейном выпуске «Правды». На последней странице ОГИЗ рекламировал оригинальную брошюру 1927 г. и возвещал о скором опубликовании новой, более детальной биографии. Направленная на широкую аудиторию, сообщало издательство, она «рассчитана на каждого грамотного рабочего и крестьянина» и должна быть напечатана огромным тиражом. Новый курс на прославление отдельной личности в лице Сталина указывал на более широкую переориентацию идеологической работы, осуществлявшуюся в те годы. Трудности с социальной мобилизацией в малообразованном обществе в конце 1920-х гг. вынудили партийных идеологов искать альтернативы давней концентрации советской пропаганды на материализме и социальных факторах. ОГИЗ, вероятно, решил заказать книгу о Сталине, осознав, что пропаганда, строящаяся вокруг вождя, дополняет давний культ Ленина и отвечает требованиям более живой, доступной и менее обезличенной пропаганды. Впрочем, несмотря на уверения, биография ОГИЗ так и не увидела свет. Это довольно любопытно, поскольку юбилей Сталина в 60 1929 г. рассматривается, как правило, как начало культа Сталина, а тощей брошюрки Товстухи было явно недостаточно, чтобы сыграть центральную роль в новой кампании. Но если не считать публикации маленькой статьи в «Малой советской энциклопедии» и ряда глав или разделов в учебниках по истории партии или политграмоте, в эти годы ничего даже отдаленно напоминающего сталинскую биографию не сошло с печатных станков. Как объяснить столь странное упущение? Хотя некоторые приписывали отсутствие официальной биографии в начале 1930-х гг. скромности Сталина, этот вывод кажется не вполне удовлетворительным. К 1934 г. в обращении находилось 16,5 млн экземпляров различных работ Сталина наряду со все возрастающими объемами агиографии в партийной прессе. Скромность, таким образом, не мешала созданию новой биографии…»

«– Иракские войска планируют напасть на нас со стороны Касре-Ширин, – объяснял Рахим, который хорошо разбирался в военной тематике.

– Будьте осторожны, пожалуйста, – всерьез забеспокоилась я.

– Неужели ты думаешь, что мы умрем и позволим этим захватчикам отобрать у нас наши земли?

Взрывы, которые происходили в городе Касре-Ширин, располагавшемся недалеко от Гилянгарба, часто доносились до нас и вызывали очень большие опасения среди местного населения. С тех пор единственной темой, которую обсуждали вокруг, были война и бомбежки. Мы постоянно видели потоки людей, которые с самыми необходимыми вещами в руках бежали из Касре-Ширин в Гилянгарб, проходя мимо нашего селения Гурсефид, которое располагается между этими двумя городами.

…Однажды я увидела очень уставших и сильно испуганных людей, одежда которых была вся в грязи и пыли.

Глава семьи подошел ко мне и спросил:

– Сестра, не могла бы ты поделиться с нами хлебом и водой?

Поспешив домой, я быстро вернулась с несколькими хлебными лепешками и водой и угостила всю семью. Видя, как жадно дети принялись есть и какими усталыми они все были, я предложила им зайти в дом и немного передохнуть, но взрослые ответили:

– Благодарим вас за помощь, но нам нужно спешить и идти дальше.

– Что случилось? Почему вы так торопитесь?

– Сестра, дай Бог, чтобы ты этого никогда не увидела и не испытала, – ответила женщина с маленьким ребенком на руках. – Весь город разрушен, и они продолжают наступать. От этого места тоже ничего не останется, если они дойдут. Бегите отсюда, пока не поздно, и спасайте свои жизни! Беспощадная война началась.

– Бежать? Но куда? – ответила я. – Здесь ведь наш дом».

Махназ Фаттахи. Фарангис

В основе этого романа – реальная судьба иранской женщины по имени Фарангис Хейдарпур. Ее семья жила в селении Авезин, находящемся недалеко от границы с Ираком. Родители Фарангис были бедны, но она, с малых лет привыкшая к труду, спокойно переносила тяготы простой жизни. При этом у нее достаточно рано проявился решительный характер, так что родственницы порой одергивали девочку – мол, слишком ты энергична, так можно и женихов распугать… Тем не менее, Фарангис выросла, вышла замуж за жителя соседнего селения, тоже бедняка. Но и тяжелый труд ради пропитания, и домашние заботы – все померкло перед ужасами начавшейся ирано-иракской войны. Ведь именно на родной край Фарангис обрушился первый натиск иракской армии.

Жители спрятались в ближайших горных лесах и ущельях. Самые храбрые, и Фарангис в их числе, совершали вылазки в свои покинутые дома, чтобы принести остальным пищу и самые необходимые вещи. Во время одного их таких походов Фарангис столкнулась с вражеским патрулем. Отважная женщина без колебаний бросилась на оккупантов врукопашную, уничтожив одного из солдат, а другого захватив в плен.

«Проходя мимо солдата, я почувствовала, как он в страхе вздрогнул, так как не знал, чего от меня ожидать. Я налила воды из бочонка и принесла ему попить. Вспомнив, что одна из наших односельчанок умеет говорить по-арабски, я попросила ее встать рядом с пленником и переводить все, что он будет говорить.

– Не двигайся и делай все, что тебе говорит эта девушка, – сказала она ему. – Иначе она тебя убьет.

– Надо перевязать ему голову, – сказала я отцу, – и приложить к ране молотую куркуму с травой, которую мы принесли.

Не двигаясь, пленник наблюдал за тем, как я обрабатываю ему рану и перевязываю голову отрезком ткани.

– Фарангис, отпусти его! – постоянно твердила Лейла, дергая за подол платья. – Это же грех!

– Отпустить его?! – резко переспросила я и строго посмотрела на сестру. – Отпустить его, чтобы он нас всех перебил? Если бы мы были его заложниками, ты думаешь, он бы нас отпустил?

Испугавшись этих слов, Лейла больше ничего не ответила, а меня отвлекли крики и слезы детей, которые жаловались на голод.

– Давайте приготовим детям поесть, – предложила я женщинам, которые сидели на земле, обхватив колени.

Совместными усилиями мы собрали хворост, разожгли костер, на котором установили кастрюлю с подсоленной водой и высыпали в нее порезанную картошку, рис и томат.

– Ты только посмотри на нее. Как будто ей нет дела до жизни, которую она отняла, – услышала я голос одной из женщин. – Она как ни в чем не бывало стоит и помешивает еду в кастрюле.

В тот момент мне хотелось ответить ей, но я остановила себя, почувствовав какой-то холод в груди. Я подумала про себя: «Теперь мой дядя не под холодной землей». Завершив готовку еды, я заметила, что со стороны одного из холмов в нашем направлении идет дядя Хешмат с ружьем в руках и ведет двух пленных иракских солдат. Все встали со своих мест и следили за приближением новых гостей.

– Дядя, у нас тоже есть пленный, – сказала ему я, подойдя ближе».

«Часто здоровая пища не имеет такой ярко выраженный вкус, как промышленно переработанные продукты с добавлением большого количества соли, жиров и усилителей вкуса. Мозг привыкает к вкусовой бомбе и вырабатывает потребность получать ее снова и снова. Если ребенок привыкает есть фастфуд и переработанные продукты с ярким вкусом, то сложно будет приучить его к пище с естественными вкусами и ароматами.

Поддерживайте и поощряйте ребенка. Малыш должен чувствовать, что и от него зависит то, как семья проводит время за столом».

Альберто Пеллай, Барбара Тамборини. Я не буду есть это!

Красочная книга итальянских психологов предназначена как детей, так и для родителей. Малыш отказывается есть новые блюда, требует сладостей? Как поступить взрослым? Наказать или объяснить? Для детей в книге есть иллюстрированное стихотворение, в котором переплетаются мысли ребенка и взрослого, помогая им правильно понять друг друга в отношении завтрака, обеда и ужина. В главе «Рекомендации психологов» рассказывается о том, что правильное питание необходимо как взрослым, так и детям. Задачей родителей является сделать приемы пищи приятными и полезными для детей. Для этого взрослые должны запастись терпением и сосредоточиться на вырабатывании у детей правильных привычек, связанных с едой. Для этого нужно поддерживать и поощрять ребенка, запасась терпением и постепенно расширяя детское меню.

Отдельный раздел книги — «Чего не надо делать». Итак, что же не должны делать родители, если малыш отказывается есть.

«Использовать еду в качестве награды: «Если ты сделаешь это, я дам тебе…» Хотя бы потому, что в качестве поощрения обычно дают что-то сладкое и калорийное. Трудно использовать в качестве стимула морковь или сельдерей.

Есть перед экраном. Включенный телевизор мешает общаться с теми, кто за столом. Если до сегодняшнего дня вы обедали перед экраном телевизора, компьютера или планшета, начинайте постепенно отказываться от этого.

Предлагать альтернативу. Если ребенок не хочет есть то, что вы приготовили, не надо срочно браться за новое блюдо или спрашивать: «Что бы ты хотел поесть вместо этого? Возьми что-нибудь из холодильника».

Есть одна идея, которая поможет превратить обед в игру – нарисовать меню: «Сегодня мы приготовим настоящее меню, давай нарисуем все, что будем есть!»

исследовательский зонд с информацией о Земле и человечестве не потерялся в межпланетном пространстве, и посланные им сообщения были услышаны?

Чем это обернется для нас?

Книга представляет собой стилизованную под документальное повествование историю такого Контакта. Те, кто услышал землян, оказались не захватчиками в привычном смысле и не друзьями, слишком уж отличается уровень их развития. Зато они способно изменить саму природу человека. Но весь остальной земной мир одновременной с этим меняется с катастрофической скоростью, теряя достижения технологий и другие приметы привычного образа жизни.

«Мы очень скоро нашли нужных экспертов…

Сейчас даже как-то странно говорить о тех ранних этапах Вознесения. Большинство из тех, кто разговаривал со мной об этом, интересовались более поздними событиями – как мы справлялись с Вознесением, как появился документ о Раскрытии информации, о проблемах, с которыми столкнулась президент Баллард в процессе. Но самые первые дни после открытия Импульса мне запомнились не слишком отчётливо. Я сделала множество звонков, организовала множество встреч, разослала целое море писем по электронной почте…

Но Баллард казалась настоящей – и была такой.

Когда я присоединилась к её администрации, Белый дом был полон идей о том, чтобы начать всё заново, восстановить страну из пепла. Полон надежды. Затем появился Код Импульса, который, как мы все думали, был посланием от более развитой цивилизации, и я почувствовала это непривычное тепло в груди. Мне казалось, что, может быть, теперь наш мир изменится к лучшему, раз уж наши «собратья по галактике» наконец нашли нас.

Я и правда так думала: они нас нашли. И они, кем бы эти «они» ни были, собирались помочь нам сделать наш мир лучше. А как же иначе? Другого я и представить себе не могла.

Ох, как же я ошибалась…

Это Далия совершила открытие и считалась – заслуженно, я полагаю, – его автором, однако, разумеется, кроме неё были и другие. Стоит помнить, что до Вознесения мы пребывали в той дикой исторической эпохе, когда технологии были повсюду и записывали абсолютно всё. Тогда было такое ощущение, что нельзя даже сходить на свидание или попросту купить новую пару обуви, чтобы кто-нибудь не снял это на камеру…»

«Достигнув пика, коммуникационные технологии редко умирают полностью. Куда чаще они отходят на второй план, занимая определенную нишу в мировой информационной структуре. Когда-то предполагалось, что с помощью детекторных приемников изолированные сельские общины будут узнавать, что пришло время сева. Ротатор, один из динозавров офисной техники, прекрасно чувствует себя в тихой заводи самиздата – поздневикторианский аналог настольной цифровой типографии нового века. По вечерам в бесчисленных городках третьего мира итоги банковского дня подводят на больших черных арифмометрах «Берроуз», которые выплевывают ряды бледно-фиолетовых цифр на длинной бумажной ленте, бегущей веселыми завитками. Лишь Советский Союз еще не купился на мишуру новых технологий, поэтому там пока можно достать радиолампы. Восьмидорожечные кассеты еще встречаются в придорожных кафе Дальнего Юга – на них записывают музыку кантри и порнографические рассказы

Улица находит вещам новое применение, о котором производители даже подумать не могли. Микрокассетные диктофоны, придуманные для больших начальников, которым нужно оперативно надиктовывать свои мысли, произвели настоящую революцию в «магнитиздате». С их помощью в Польше и Китае распространялись запрещенные речи оппозиционных политиков. Пейджеры и мобильные телефоны сыграли важную роль в развитии активно растущего рынка наркоторговли. Многие технические достижения – одни случайно, другие по необходимости – вдруг превратились в средства коммуникации. Баллончик аэрозоля дал жизнь городской культуре граффити, а советские рокеры делали пластинки из рентгеновских снимков».

Уильям Гибсон. Я больше не верю курсиву

В этом сборнике собраны статьи на самые разные темы, от кино и музыки до технологий и интернета. Гибсон рассказывает о самобытном кинематографе и цифровой съемке (только проблема в том, что английский оригинал издания появился на свет 9 лет назад, и с тех пор многое усовершенствовалось), «партизанском кино» и Стенли Кубрике; сценариях и банковском чеке, необходимом для приглашения звездных актеров, и дальнейшем превращении 150 непростых страниц в 56 съемочных дней.

Даже в обычной обстановке Гибсон замечет что-то необычное и привлекательное, роли писателя и «личной микрокультуре», значении фантастики и множества фэнзинов.

Гибсон дает оценку столь популярным теориям заговора: «Любая теория заговора… скрытый, глубинный мировой порядок в описании неминуемо оказывается проще, чем лежащая на поверхности реальность, за которой он якобы стоит. Теории заговора и оккультизм влекут нас потому, что эти модели мироустройства понятнее, чем собственно мир, — поэтому, при всей своей мрачности, они пугают нас меньше».

Как за последние десятилетия изменилась роль телевидения? Остались ли еще те, кто помнят жизнь без телевидения? В XXI веке люди должны усваивать информацию, и смотреть превратилось в своего рода работу.

«Смотря телевизор, мы становимся ипостасью электронного мозга. Этот мозг нас дополняет. Когда смотришь что-то очень увлекательное, чтобы отключиться от внешнего мира, не нужно специального шлема. Он появится сам. Ты и так в нем. Когда смотришь что-то очень интересное, ничего другого не видишь. Физический союз человека и машины, который давно предрекали и которого так опасались, возник много лет назад, просто мы его не замечаем….

Уверен, наши внуки уже не будут видеть разницы между компьютерным и некомпьютерным. Иными словами, для них «компьютерный» не будет какой-то особой категорией объекта или функции. По-моему, такой «сетевой мир» логически вытекает из всепроникающей компьютеризации. Мир станет одним большим интерфейсом. Сама мысль о таком устройстве, как «просто компьютер», будет казаться странной, если холодильник или зубная щетка не уступают «умом» любому другому объекту, включая вас. Мир разумных предметов, которые постоянно общаются друг с другом и с вами. В нем не будет нужды физически расширять возможности человеческого мозга – ведь абсолютно все, самые колоссальные возможности уже будут достигнуты за счет расширения внегеографического, за счет распределенных вычислений.

Не нужно будет никакого «умного желе» – ведь ваш холодильник и зубная щетка и так невероятно умны, и они всегда под рукой.

Поэтому я не думаю, что компьютеры расползутся как тараканы по сокровеннейшим уголкам нашей реальности. Скорее это люди расползутся как тараканы по светлым и темным углам реальности, которую создадут – которую мы создаем сейчас и которая, как мне кажется, уже сама создает нас…

Наш всепланетный кибернетический организм столь восхитительно всеобъемлющ, что эти аксессуары попахивают Средневековьем. Кого-то они завораживают, совсем как пыточные инструменты; кому-то обещают эротические удовольствия, кого-то манят, как манит сцена или чистый холст, но большинству из нас это едва ли интересно. Настоящий кибернетический организм будет глубже и тоньше, он будет возникать уже на уровне мельчайших частиц, и тогда недополненную реальность нам будет уже трудно даже представить – как сегодня трудно представить мир без электронных СМИ…»

«Эмоциональное самоосознание – немыслимая задача для ребенка. Черт, это сложно даже для взрослого. Очень тяжело переводить эмоции в слова. И еще сложнее, когда вы делаете это на публике и можете стать объектом насмешек. Это как раз мой случай. Половозрелым тинейджером я был просто не в состоянии описать, какие чувства у меня вызывали «Звездные войны», научная фантастика или астронавты из проекта «Аполлон». По крайней мере я не мог рассказать об этом так, чтобы меня потом не заперли в шкафчике. Так что я держал свои чувства и энтузиазм при себе. Эта стратегия вовсе не уникальна для молодых людей, полных творческой энергии. Но я отличался тем, что хотя и скрывал чувства, не запирал и не подавлял их. А это часто происходит, когда тинейджер не находит поддержки дома. Вместо этого я просто разрешал им расти внутри, пока они не заполняли меня целиком.

В этом смысле родители, нянчась с моим любопытством, давали зеленый свет моей творческой одержимости, и я буду вечно благодарен им за это. Их одобрение показывало мне, что моя растущая одержимость – ценная штука, а вовсе не что-то глупое, что надо отбросить, и мои интересы чего-то стоят. Мое любопытство было валютой, которую я мог потратить, исследуя нечто во внешнем или внутреннем мире. Родители выдали мне лицензию на занятие тем, что я называл «тайными страстями».

Тайные страсти могут приходить откуда угодно, как угодно и в любое время. Если вы поклонник кино или фанат архитектуры вроде меня, то Макгаффином может быть то, что движет замысел вашего любимого фильма, или зеленая патина на поверхности некоей архитектурной детали, мимо которой вы каждый день ходите на работу или в школу. Если ваше внимание задержится на этих вещах и вы им это позволите, они подтолкнут ваш разум. Однажды они могут так зачаровать вас, что пробудят желание погрузиться в тему глубже, узнать о ней больше, возможно, даже что-то в ней сделать или нечто получить. Пробудившаяся (и зреющая) одержимость такого рода и есть источник идей».

Адам Сэвидж. Каждый инструмент – молоток: правила жизни и творчества бессменного ведущего «Разрушителей легенд»

Уметь делать своими руками (и инструментами) настоящие фантастические предметы и оборудование — работа, хобби и стиль жизни автора книги. Конечно, множество людей с восторгом смотрели и смотрят фантастические фильмы, но большинство из них вряд ли хоть раз в жизни держали в руках изделия из этих картин. Предметы чужих времён и миров должны быть иными, похожими и не похожими на наши. Но не стоит при этом рассчитывать на то, что самому сделать достойный фантастический предмет — это легко и быстро — вовсе не стоит. Адам Сэвидж, реквизитор и увлеченный косплеер, подробно описывает непростой путь изготовления, полный экспериментов, проб и ошибок. При этом ряд сделанных им лично предметов выполнен более изысканно, чем в кинофильмах! В издании — много чертежей, схем и фото разнообразных фантастических изделий, часть из которых неплохо было бы иметь в повседневном быту. В тексте рассказывается и о работе над производством предметов и эффектов для разных фильмов. Помимо этого, описано и порой непростое взаимодействие сотрудников команды, производившей макеты для съёмок, а также — как с годами менялась соответствующая (точнее сопутствующая) киноиндустрия, с дедлайнами и бюджетами. Поэтому интересно именно описание работы автора в кинопроизводстве и изготовлении реплик кинопредметов для себя. К примеру, описано, как автор изготавливал для себя Перчатку Тьмы, показанную в фильме «Хеллбой», и как уже через пять лет он беседовал с создателем фильма Гильермо дель Торо, который и познакомил его с Майком Элизальде, создавшим оригинальную перчатку. После этого сам Адам Сэвидж потратил на изготовление своей реплики Перчатки Тьмы, состоящей из более чем 600 отдельных деталей, почти четыре года.

«Дольше, чем могу вспомнить, я влюблен в космический скафандр из кинокартины Стэнли Кубрика «2001. Космическая одиссея». В 2015-м я наконец доделал реплику одного из них. Это не один из тех ярких, густо покрашенных скафандров, которые носят астронавты на «Дискавери», вовсе нет. Такие штуки энтузиасты повторяли очень много раз. Я же выбрал скафандр, который никогда не видел изготовленным заново – серебряное облачение Хейвуда Флойда с базы «Клавий», которое показывают в начале фильма.

Серебряные скафандры с «Клавия», обладающие собственной интегрированной охлаждающей системой, были снабжены полированными белыми шлемами и детально проработанным «обвесом» спереди и сзади. Они были разработаны в сотрудничестве с инженерами и учеными из американской космической программы и выглядели максимально приближенными к реальности. Для начала я заказал скафандр от Майка Скотта, который сделал отличные реплики костюмов из «2001», хотя серебряный вариант он все же не изготовил. Потом, когда все части его скафандра подошли друг к другу, я создал для него ранец, внутреннюю охлаждающую систему на льде и воде и большую часть алюминиевых украшений, которые и придают скафандру реалистичный, но в то же время футуристический вид.

На все про все ушло почти четыре года, сотни часов исследований и десятки списков. Я забрался даже в самые мелкие детали. Я ознакомился с собственными исследованиями Кубрика, вник в то, как он согласовывал с НАСА свои идеи по поводу того, как может выглядеть космический скафандр и аксессуары к нему. Я хотел понять логику, которая привела к возникновению именно такого дизайна. Так что если и остались кусочки, о которых я не мог получить достаточного представления, пересматривая фильм тысячи раз, я по меньшей мере получил надежное теоретическое обоснование для созидания. По мере того как я этим занимался, пересматривая фильм тысячи раз, я ощущал, что во мне формируется одержимость другим объектом из вселенной Хейвуда Флойда – его ланч-боксом.

Когда Флойд и его коллеги отправляются в путь по поверхности Луны, чтобы увидеть Монолит у базы «Клавий», они обедают, доставая еду из круто выглядящих продолговатых многоугольных белых ящичков с большими и толстыми застежками на боках и столь же геометрически выверенной откидной крышкой. По мере того как я смотрел на эти штуки снова и снова, контейнер становился для меня все более и более интересным. Мне казалось, что реквизиторы «2001» взяли существующий объект, добавили систему закрывания и даровали ему судьбу ланч-бокса. Я до сих пор в это верю. Только вот никакие поиски в Интернете или розыски в архивах не позволили мне найти хоть что-то отдаленно похожее. Я изучил контейнеры для острых предметов из начала 60-х, ящички для велосипедов и мотоциклов, коробки для завтраков. Я составил список всех штуковин, к которым могло принадлежать искомое, а потом сделал две или три сотни отдельных поисковых сессий на eBay, используя разные комбинации ключевых слов, но в итоге так ничего и не добился.

Завершитель во мне не мог смириться с такой ситуацией. Раз меня укусила бешеная муха по поводу того, что неплохо бы пощупать этот предмет из мира Хейвуда Флойда, и я не мог избавиться от неистового желания заполучить ланч-бокс, не имея при этом возможности его купить, что ж… тогда я сделаю его сам, изготовлю с нуля. Именно так я и поступил.

Но на этом я не остановился. Когда Флойд открывает контейнер, мы на короткий миг видим кусок бумаги. Я вообразил, что это может быть бланк-требование на содержимое ланчбокса. Прежде чем Флойд садится в шаттл до базы «Клавий», у НАСА для путешествия должен быть запрошен сухой паек, который в итоге оказывается внутри. Я решил, что должен сделать также и реплику бланка. Я пролистал сотни документов НАСА, ощущая при этом глубокое удовлетворение, доступное только коллекционеру-завершителю, пока не убедился, что знаю, как этот бланк может выглядеть и как я могу его сделать. В качестве финального этапа я провел его через реально суровый набор фотошоп-фильтров, чтобы все выглядело так, словно эту бумагу копировали очень-очень много раз. Это был дополнительный штрих аутентичности, в котором бланк, как я чувствовал, нуждается, чтобы выглядеть настоящим обитателем мира Хейвуда Флойда».

«В 1770 году австрийский изобретатель Вольфганг фон Кемпелен сконструировал «шахматный компьютер», прозванный «Механическим турком». Он хотел произвести впечатление на императрицу Марию-Терезию, и это ему удалось. Он возил машину, которая выигрывала почти все матчи, по всей Европе и даже по американскому континенту.

Секрет устройства был прост: внутри машины скрывался талантливый игрок в шахматы, который через оптическую систему мог видеть, что происходит на доске. Зрителей, убежденных, что с ними играет машина, попросту обманули. Через 160 лет Amazon.com не без юмора назвала «Механическим турком» свою краудсорсинговую платформу. Ее целью было восполнить недостатки искусственного интеллекта, который не смог справиться с задачей распознавания дублей пользовательских страниц на своей торговой онлайн-площадке.

После долгих и бесполезных попыток как-то наладить работу системы инженеры обратились к людям, поручив им работать в параллель с компьютерами. Джефф Безос, которому и принадлежала идея «Механического турка», назвал платформу «искусственным интеллектом». Безос объяснил принцип ее работы так: «Обычно человек обращается с запросом к компьютеру, и тот выполняет запрос. Но «Механический турок» делает все наоборот. Перед компьютером стоит задача, сложная для него, но очень простая для человека. Поэтому вместо того, чтобы обратиться с запросом к компьютерному сервису, чтобы выполнить функцию, она обращается к человеку».

Людям платят по несколько центов, если они обнаружат страницу-дубликат существующего сайта — с этой простой задачей искусственный интеллект справиться не может. И в случае «Механического турка» для Марии-Терезии, и в случае его современного аналога человек работает за машину, а перед зрителями (и инвесторами) разворачивается спектакль «искусственного интеллекта», который якобы в одиночку решает задачи.

Платформа была запущена в 2005 году, и уже через пару лет после этого на нее работало 100 тысяч «турок», которые получали микровознаграждения за выполнение простых задач, требующих обычно одного или нескольких кликов мышкой. Безос сумел продать услугу другим компаниям, развивающим искусственный интеллект: они должны платить «Амазону» 10 процентов стоимости каждой операции или полцента за все операции, стоимость которых меньше цента.

Невидимый, скрытый, малооплачиваемый труд отдается на аутсорсинг или краудсорсинг многочисленным «кликерам» из стран Третьего мира, которые сегодня присваивают данным ярлыки, классифицируют цифровые архивы для того, чтобы «кормить» этими данными прожорливые нейросети. Часто, впрочем, этот труд не оплачивается, например, в случае программы reCAPTCHA, когда вы выполняете работу по распознаванию образов для нейросетей «Гугла» просто за то, чтобы продолжить пребывание на его сайте. Это делается под тем предлогом, что вы должны доказать, что сами не являетесь искусственным интеллектом.

Как выясняется, современный «искусственный разум» не так уж и разумен. В работу систем, которые продаются как «разумные» и «принимающие решения», вложено много физического труда шахтеров и взрывотехников, моряков, грузчиков, складских работников, монотонного труда сборщиков на конвейере, сотен тысяч «когнитивных кликеров» и «механических турок», а также неоплачиваемого труда миллионов простых пользователей».

Игорь Шнуренко. Демон внутри. Анатомия искусственного интеллекта

В книге детально описаны возможности новых технологий, связанных с применением ИИ, и в том числе — неизбежные издержки для миллионов людей. Возможность быстрой не ручной обработки множества данных множества людей означает неизбежность того, что личные данные и предпочтения станут достоянием других. ИИ и те, кто считает себя их хозяевами. Но неизбежно возникает вопрос — насколько действия (и возможности) ИИ предсказуемы и, следовательно, — контролируемы?

В книге делается попытка анализа — может ли ИИ создавать литературные произведения, в том числе — фантастические? Какая при этом получиться экономия на авторах и оперативное изготовление так называемого книжного продукта на актуальную тему. Но какие при этом получаться тексты, с учётом совершенствования ИИ? И заметят ли люди, что тексты книг созданы ИИ? Произведения, изготовленные с использованием огромного количества данных, с людскими предпочтениями, и потенциально — не могущие не вызвать какого-то массового интереса. Начав использовать подобное, уже не остановиться, а наоборот — все увеличивать размах использования, так и его последующие издержки. Возможно и возникновение гибридной литературы и писательских фабрик с читательскими фермами с комфортными условиями для чтения.

В книге масса сведений и об истории зарождения киберидеологии. Среди тех, кого можно назвать отечественными предтечами — Александр Святогор (Александр Фёдорович Агиенко, 1889―1937), анархист, литератор, поэт, философ, воинствующий безбожник, один из основателей биокосмизма, считавший, что в новой (революционной) человек станет бессмертным.

Отдельный небольшой раздел книги посвящен современному состоянию кибермифологии, новых надежд, в том числе — на постчеловеческую вечность.

«Церковь Тьюринга – это еще одна «мета-религия», работающая на пересечении религиозной практики, науки и технологии. Итальянский адвокат, физик, специалист по искусственному интеллекту и криптовалютам, бывший ведущий сотрудник Европейского космического агентства, Приско называет себя «христианским трансгуманистом».

По мнению Приско, идеи анархиста Святогора находятся на грани между секуляризмом и трансцендентностью, то заходя на территорию религии, то ее покидая…

Просвещение, которое базируется на научном мировоззрении, лишило многих людей чувства цели, считает Приско, а трансгуманизм призван вернуть его им».

«Отец отливает чеканки. Господин маг рисует для отца письмена, которые надо выжечь, а затем накладывает на чеканки заклинания. На каждую свое. А господа купцы скупают их по дешевке, пользуясь тем, что из города его жителям путь заказан. Но самые ценные чеканки несут в кожаных или холщовых мешках на поясе Данницы. Между ними и чеканками в пути устанавливается таинственная связь, отчего чеканки становятся много сильнее.

Я умею считать десятками, но сейчас этого не требуется. Ма и Па договариваются на девять штук. Торговаться бессмысленно, ни один маг в городе все равно не даст больше. Изготовлять более семидесяти чеканок в год запрещено. Гильдия ревностно следит за этим. В случае чего можно и мантии лишиться. А тут риск такой...

— Двадцать талленов с каждой чеканки, плюс еще пятьдесят сверху за королевскую. Соглашайся, Лебих, тебе и за пять лет столько не заработать.

Па ерзает на диване, в тяжелой задумчивости скребет подбородок, ерошит волосы.

— Повстречался мне сегодня господин маг Кони. Спрашивал, правда ли это, что про Ивку говорят... У него новая партия чеканок готова почти... Добавить бы еще, господин маг. Хотя бы по пять талленов на чеканку. И сверху двадцать за королевскую.

Господин Зарев досадливо морщится, наклоняется над столом, нависая над столешницей как ученый кабан.

— Ты пойми, Лебих, я ведь рискую. Если твоя дочь не вернется, я потеряю деньги за десять чеканок.

— Я тоже рискую, господин маг. Своей дочерью и рискую».

Елена Лаевская. Данница

Лихо закрученная и одновременно трогательная история на тему соприкосновения двух разных миров и того, что бывает, если граница между ними вдруг становится проницаемой. К счастью, не повсеместно, но для того, чтобы у части жителей возникли серьезные проблемы, хватает и редких порталов. Потому что попаданцем быть не так уж радостно, даже если твое ремесло востребовано и в средневековом мире, только в родном ты был врач-терапевт, а тут разве что в бродячие лекари податься. Можно в случае везения пристроиться в домашние врачи к знатной особе, но странствия – едва ли не единственная надежда все-таки отыскать дорогу домой.

Это называется, вышел прогуляться по пригородному лесу, а забрел… вот так, неведомо куда. И ведь еще надо честно ответить себе – а ты действительно хочешь вернуться или уже нет?

Впрочем, коренным обитателям мира, где разворачивается действие, бывает не легче. Есть волшебник с родословной и талантом, но толку от способностей нет никакого – чтобы заклинание сработало его надо прочитать без запинки, а мага угораздило быть заикой. Ему бы и так на жизнь хватало, однако с некоторых пор его преследуют странные сны и знаки.

А закручивается загадочная цепь событий вокруг девушки из города, обитатели которого не могут жить за пределами его стен. То есть, сколько ни мечтай увидеть наяву «столицу и королевский дворец с золотой башней, или море без конца и края, или луга, усеянные алыми маками» дальше десяти данн, это местная мера длины, от городских стен не отойдешь. Есть только одно исключение из этого правила…

«Вскоре они добрались до места. Пещера открылась неожиданно и во всем своем великолепии. Высокий, в перламутровых сталактитах свод с неровным отверстием наверху, пропускающим солнечный свет; подземное, гладкое как зеркало озеро посредине и главное, за чем они сюда пришли: стены в рисунках, сделанные красной охрой.

«Маг-У-Терры подвел дам к первому рисунку. На нем гигант с обнаженным торсом уносил с дороги огромный валун. Сведены были на переносице широкие брови, глаза смотрели холодно и бесстрастно. На обочине дороги сидели многочисленные зрители, хорошо, если гиганту по колено. Зрители махали руками, кидали вверх шляпы и платки, кто-то особо рьяный запустил в небо тяжелый башмак.

На втором рисунке великан переносил через реку шестерых людей в плетеной корзине. Бурлящая вода поднималась гиганту почти до пояса. На берегу толпились ожидающие своей очереди на переправу.

На последнем рисунке двое гигантов — мужчина и женщина — танцевали. Взметались в воздух короткие юбки, мелькали в прыжке сильные ноги, взлетали вверх руки. Великаны улыбались. Люди вокруг азартно хлопали в ладони. Но стояли на всякий случай подальше.

— Посмотрите внимательно на рисунки, — рассказывал Маг-У-Терры. — Судя по технике исполнения, сделаны они были многие столетия, а то и тысячелетия назад. Похоже, что гиганты обитали лишь в районе вокруг пещеры и исчезли очень давно. Во всяком случае, в старинных книгах о них не упоминается ни слова. Думаю, что название свое Кладбище Гигантов получило в насмешку, никому не удалось разыскать ни жилищ, ни предметов быта, ни захоронений великанов. Все, что было найдено в пещере и вокруг нее, принадлежало людям обыкновенного роста. Я знаю об этом, так как лет пять назад побывала здесь с раскопками научная экспедиция из Университета. Известные на всю страну профессора обследовали каждый камень в округе. Загадка гигантов до сих пор тревожит умы ученых».

«Начало развитию персидского языка как языка философии положил Абу Али Ибн Сина (980–1037). Ибн Сина родился в Афшане, недалеко от Бухары, был персом по происхождению <…> Чтобы выразить понятия арабо-мусульманской философии на персидском языке, Ибн Сина применял метод калькирования арабских терминов, специализировал значения общеизвестных слов, а также при словообразовании использовал грамматические возможности персидского языка. Ибн Сина придавал уже имеющимся в персидском языке словам новое терминологическое значение».

Прошлое и настоящее исламской философии. Сост. Н.С. Кирабаев, Р.В. Псху

Книга представляет собой сборник лучших статей участников конференций «Сагадеевские чтения», проходивших в период с 2009 по 2019 год в РУДН и посвященных памяти Артура Сагадеева, выдающегося отечественного востоковеда, специалиста по философскому наследию Ибн Сины. Статьи, посвященные истории, философии и культуре Востока, дополнены переводами классических текстов, также включенными в издание.

Авторы сборника предлагают читателю многосторонний анализ проблемы социальных отношений на средневековом Востоке. Прежде всего – отношений между философами, творческими людьми с одной стороны и власть имущими – с другой. Также авторы рассказывают о методах и проблемах передачи смысла старинных трактатов на другом, тем более, современном языке, о толковании важнейших понятий классической философии и многом другом. Эта тема органично сочетается с историей возрождения персидского языка после упадка, вызванного арабским завоеванием Персии, и ростом его значения как языка науки и поэзии:

«Писал Баба Афдал на персидском языке, большое внимание уделял стилистике своих работ, не пренебрегал арабскими терминами там, где они были необходимы для ясности. Как отметил В. Читтик, «Баба Афдал использует много персидских слов тогда, когда другие использовали бы арабские, но, в отличие от Ибн Сины, он выбирает только приятные и услаждающие слух термины, делая чтение своих работ наслаждением».

Интересна аудитория персоязычных философских текстов. В предисловии к трактату «Даниш-нама» Ибн Сина излагает цель написания сего сочинения: «Получен высочайший указ нашего государя, справедливого царя, которому бог оказал помощь, победоносца, опоры религии, Ала-ад-Даула, гордости народа, венца общины Абу Джа’фара Мухаммеда ибн Душманзияра, оплота повелителя правоверных, да будет продолжительна его жизнь, судьба победоносной и царствование длительным, мне, служителю его двора, мне, который в службе ему достиг всех своих желаний: безопасности, величия, пышности, довольства, занятия наукой, приближенности к нему, чтобы я написал книгу на языке фарси-дари для членов его кружка. В ней следует очень кратко охватить основы и вопросы пяти наук мудрости древних».

Итак, первое философское сочинение на персидском языке («фарси-дари») предназначалось для приближенных правителя и покровителя Ибн Сины. Перед философом была поставлена задача познакомить читателей с основами пяти наук: логики, физики, науки об устройстве и расположении вселенной, науки о музыке и науки о том, что лежит вне природы, т. е. метафизики».

«Воспитанию войск Сталин всегда уделял неослабное внимание. В ответ на нервозность, панику и неразбериху первых месяцев войны, вместе с организационными мерами, выражавшимися в формировании заградительных отрядов, предпринимались меры по ограничению распространения бессудного насилия и необоснованного применения оружия командным составом Красной армии. Вышедший в самое тяжелое для страны время приказ Наркома обороны № 0391 от 4 ноября 1941 г. «О фактах подмены воспитательной работы репрессиями требовал «восстановить в правах воспитательную работу, широко использовать метод убеждения… Всем командирам, политработникам и начальникам повседневно беседовать с красноармейцами, разъясняя им необходимость железной воинской дисциплины, честного выполнения своего воинского долга, военной присяги и приказов командира и начальника. В беседах разъяснять также, что над нашей Родиной нависла серьезная угроза, что для разгрома врага нужны величайшее самопожертвование, непоколебимая стойкость в бою, презрение к смерти и беспощадная борьба с трусами, дезертирами, членовредителями, провокаторами и изменниками Родины…»

Зверев С.Э. Речевое воспитание военнослужащих

Не стоит преуменьшать значение слова в условиях военного времени, что наглядно продемонстрировано историей. В далеком в 1914 г. Россия вступила в мировую войну, так и не доведя до сведения своего народа (и в первую очередь – призывников), какая опасность грозит стране со стороны германцев и их союзников австрийцев. В манифестах об объявлении Россией войны этим двум странам отсутствовал национальный пафос. Да и позже проявления патриотизма со стороны были в основном казенными – в войсках зачитывались приказы, которые были приурочены к праздничным датам. Помимо Нового года и общероссийских праздников, к ним относились дни тезоименитства членов императорской фамилии. В приказах были тексты высочайших поздравительных телеграмм, которые и зачитывались войскам, но эти начальственные монологи оставляли тех, кому предстояло идти за адресантов в смертный бой, равнодушными.

«Стиль военных речей Сталина был подчеркнуто статичен, имперски монументален. Некая сухость и директивность его военных речей приобретала столь ценимое российской массовой аудиторией качество непреложности и авторитетности, свойственное скорее государственному документу, чем ораторской речи. Эта же статичность как бы демонстрировала независимость оратора от аудитории. Речи Сталина, благодаря этой выраженной независимости, приобретали сходство с вещанием оракула…

В то же время риторика Сталина была чрезвычайно богата и разнообразна; ряд наиболее важных приказов, как, например, приказ №227 от 28 июля 1942 г., приказ №70 от 1 мая 1944 года получал солидную риторическую разработку, развитую систему аргументации; широкое применение в них находили средства усиления выразительности речи. Сюда можно отнести риторические вопросы, повторы, градации и метафоры. Особенно часто использовались повторы, призванные надежно внедрить в сознание аудитории ключевые понятия речи. Например, слово наши в различных вариантах встречается в речи 7 ноября 1941 г. 13 раз; такое частое его употребление способствовало решению главной задачи сталинских речей первого этапа войны – консолидации советского общества перед лицом внешней агрессии».

«Если взрослые сами соблюдают определенные правила, ребенок тоже скоро научиться, и это позволит родителям доверять малышу: «Когда я говорю «стоп», ты должен остановиться и подождать меня». Если вы знаете, что ребенок послушается и остановится, когда вы его просите, значит, вы можете позволить ему идти по тротуару самостоятельно, а не за руку. Таким образом вы можете доверять ему, не подвергая опасности.

Правила не делают ребенка марионеткой в руках родителей. Установка правил не означает подавление творческих способностей и инициативы ребенка. Напротив, это означает, что вы учите его самостоятельности, учите понимать, что он может делать, а что нет».

Альберто Пеллай, Барбара Тамборини. Ненавижу ваши правила!

Это красочное издание предназначено как детей, так и для родителей. Для юных читателей в книге есть иллюстрированное стихотворение, в котором переплетаются мысли ребенка и взрослого, помогая им правильно понять друг друга. К примеру, ребенок не хочет ложится спать и заявляет родителям, что «И кота вы не укладываете в постель — / Он на воле гуляет один в темноте».

В главе «Рекомендации психологов» рассказывается о том, как важно родителям объяснить простыми словами, чтобы ребенок понял смысл правил, которые на самом деле уберегают детей от всевозможных опасностей, но на самом деле не ограничивают возможности детей.

В книге даются советы, как справиться с разочарованием детей – ведь правила иногда заставляют малышей злиться. «Чтобы помочь им успокоиться и принять наличие границ, мы должны показать, что понимаем их чувства:

«Вижу, ты злишься, и мне очень жаль, но сейчас ты должен выключить телевизор. Когда ты успокоишься, приходи ко мне на кухню, мы вместе приготовим пирог». Кроме того, мы должны оставаться спокойными и не пугаться их гнева.

Важно, чтобы дети понимали, что мы не отступим перед их угрозами. Если мы останемся спокойными и непоколебимыми, через несколько минут дети тоже успокоятся и будут готовы сотрудничать.

Родители, которые не могут противостоять прихотям ребенка, лишь провоцируют стресс у малышей. Дети, которые не привыкли слышать «нет», попадают в ловушку: они чувствуют себя всемогущими, и это создает проблемы в общении с другими детьми…

Какие вы родители? У вас много правил? Есть свое для каждой ситуации, например, вы требуете чистоты, даже когда малыш учиться есть самостоятельно? Может, сделать шаг назад и сократить их?»

«В архитектуре Персеполя переплелись различные стили, заимствованные его создателями из нескольких стран. Неповторимы по своей внутренней последовательности и выразительности рельефы. Это — сцены, изображающие ритуальные обряды, для которых характерны торжественность и строгость. Однако мы не имеем указаний на место и время проведения этих ритуалов. Отсутствуют даже какие бы то ни было дополнительные детали, которые могли бы послужить ключом к разгадке. Рельефы хорошо передают атмосферу помпезности всего происходящего. Техника всегда безупречна, a в местах особо важных древние мастера поднимаются до высокой техники исполнения. И наконец, несмотря ни известный формализм в изображении сцен, встречаются детали, в которых явно чувствуется особый интерес мастера к сюжету. Слегка шероховатая, нанесенная зубчатым резцом поверхность способствовала лучшему сохранению красок, чем тательно отполированная. Существует мнение, что красками заполняли пространство между фигурами. Однако Э. Херцфельд — первый археолог, производивший раскопки в Персеполе, утверждает, что они покрывали все рельефы. Символическое изображение Ахурамазды, обнаруженное Херцфельдом в Тронном зале, было покрыто яркими красками: светло-красной, золотистой или оранжево-желтой, густо-пурпурной, лазоревой с несколькими мазками изумрудной зелени — все это на черном фоне. Рельефы Тройного портала были, в свою очередь, покрыты ярко-красной и бирюзовой краской и металлом, возможно, золотом. Херцфельд только словесно описал цвета, ибо ни бирюза, ни лазурит не являются красящими веществами. Возможно, для этой цели использовались растительные красители. В некоторых местах на губах стражников до сих пор сохранилась красная краска. Рельефы были украшены орнаментом, который, возможно, появился только во времена царствования Ксеркса. В Тройном портале золотые полосы вставлены в углубления короны царя, а на фигурах сановников сохранились отверстия для закрепления золотых браслетов и ожерелий. Рельефы (царей и символических изображений Ахурамазды) были декорированы различными украшениями, такими, как серьги и др. Бороды, возможно, были сделаны из бронзы и лазурита. Согласно некоторым данным, практика украшения скульптурных изображений золотом и лазуритом восходит еще к Урарту».

Д. Уилбер. Персеполь

Первые раскопки Персеполя персами начались в конце 1870-х годов. Организатором был Фархад Мирза Мохамад-аль-Даула, каджарский принц-губернатор. Он родился в 1818 году в Тебризе и был пятнадцатым сыном принца Аббаса Мирзы, младшего брата Мохаммад-шаха, дяди Насер-ад-Дин-шаха. Фархад Мирза провел юные годы в Тебризе, где получил великолепное образование – домашние учителя тщательно обучали его традиционным персидским и исламским предметам, основам каллиграфии и стихосложения, владению оружием и верховой езде. Приглашенные его отцом Аббас Мирзой британцы преподавали юному Фархаду Мирзе английский язык, основы географии, астрономии и экономики.

Назначенный в 1876 году Насреддин-шахом губернатором провинции Фарс, Фархад Мирза уже через пару лет проявил интерес к организации раскопок в Персеполе. Губернатор интересовался не сколько легендарными персидскими древностями, сколько возможностью на них заработать большое состояние. Уже длительное время Персеполь посещали иностранные туристы, многие из которых делали зарисовки, а затем – и фотоснимки. Эти туристы неизбежно тратили часть своих денег во время путешествия на территории провинции Фарс. Если произвести раскопки, то достопримечательности будут для туристов более доступны, и туристов станет больше. Помимо этого, Фархад Мирза, как указывается в воспоминаниях его сына, рассчитывал найти при раскопках древние спрятанные во дворцах сокровища.

Подробности этих раскопок так до конца неизвестны. Свыше 600 рабочих, которые по приказу Фархада Мирзы были использованы для раскопок в Тронном зале, расчищая как внутри зала, так и вокруг. Позже была издана книга «Древности Персии» Мухаммеда Назир Мирзы Форсат Гусейна Ширази, изучавшего в то время наследие древних времен.

Фархад Мирза умер в 1888 году в Тегеране, а через три года в Персию прибыл английский путешественник и археолог Герберт Джозеф Уэлд Бланделл (1852 -1935), проводивший в Персеполе раскопки, и заказал Лоренцо Джунтини сделать слепки барельефов. В записях Бланделла отмечено, что он не нашел здесь ничего ценного.

Затем Насреддин-шах предоставил концессию на раскопки в Персии французам, а в 1894 году шах представил Франции исключительное право вести раскопки в Персии.

«Исследователи отмечают, что изображение тканей одежды, уложенной складками с зигзагообразными краями, в которые одеты персы, отражает стиль, использовавшийся греческими скульпторами примерно в 525 г. до н. э. То, что при этом применяли зубчатый резец, вошедший в моду в Греции примерно в 525 г. до н. э., считалось доказательством не только связи с греками по стилю, но и по технике исполнения. Существуют, впрочем, и другие точки зрения, согласно которым рельефы не могли быть выполнены греками. Они основаны на следующих четырех положениях. Во-первых, если чужеземных скульпторов так контролировали и выполнение рельефов так строго регламентировалось, как утверждают специалисты по классическому искусству, вряд ли здесь могло быть допущено иноземное влияние. Во-вторых, если бы скульпторы были греками, строение тела они передали бы точнее. В-третьих, греческие скульпторы строже придерживались бы правил изображения голов фигур, а именно необходимости размещать их по одной горизонтальной линии. В-четвертых, одежды со сложенными краями совсем не греческого происхождения. Это типично персидский костюм, выполненный скульпторами, которые были хорошо с ним знакомы. Последний довод исследуется в статье Анны Роуз по ахеменидскому костюму. Обычно считается, что персидское платье представляло собой прямоугольный кусок материала с разрезом посередине. Оно надевалось через голову и повязывалось кушаком или поясом. Когда Анна Роуз воспроизвела это платье сама, то обнаружила, что ткань не па дает складками и одежда совершенно не похожа на ту, что изображена на рельефах. С помощью модельера был изготовлен костюм, в точности повторяющий по внешнему виду персидский, изображенный на рельефах ападаны. Он состоял из двух частей: юбки из узких кусков ткани, по бокам слегка перекрывающих друг друга, свободно ниспадающих складками; куска материи — накидки, заткнутой в юбку. Под локтями были вшиты куски, образующие складки. Считается, что эту одежду носили во время важных церемоний, поскольку она совсем не подходила для повседневной жизни. Когда царя изображали на печатях в такой одежде во время охоты или боя, то накидка лежала отброшенной на плечах, а юбка была заткнута за пояс. Подобное изображение «истинного» персидского костюма не вызывало сомнения, и другой исследователи Бернард Гольдман, не только согласился с его существованием, но и пытался найти какие-то прототипы. Их стали искать в костюмах, изображенных на луристаиских бронзовых изделиях. Последние были отлиты еще до возвышения мидийцев и персов. Изучались и другие художественные изображения, такие, как хеттские. Основываясь на этом материале, очень легко, по-видимому, согласиться с тем, что персидская одежда была распространена на обширной территории. Следует отметить, что юбки в течение долгого времени оставались предметом одежды мужчины в классическом мире. Когда Александр завоевывал Азию, ему советовали носить штаны подобно тем народам, с которыми он сталкивался, но он отказался от такого «женоподобного» костюма. Однако по рельефам ападаны нам доподлинно известно, что прилегающий кафтан и штаны мидийцев были распространены и в других странах. Удивителен контраст между строгим, статичным изображением групп данников и более свободным — высокопоставленных вельмож. При изучении рельефов с данниками становится очевидным, что никакого общения как между отдельными данниками, так и между ними и их персидской или мидийской охраной не было. Кроме того, очень немногие группы оригинальны с точки зрения композиции и расположения фигур».

В издании представлены биографии 10 советских и 10 немецких военачальников, занимавших во время войны ключевые посты и руководивших основными операциями.

СОДЕРЖАНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ ...................................................... ..........................3

ПОБЕДИТЕЛИ

ГЕОРГИЙ ЖУКОВ

МАРШАЛ ПОБЕДЫ ...................................................... ..............7

РОДИОН МАЛИНОВСКИЙ

ОТ ОДЕССЫ ДО ВЕНЫ ...................................................... ......68

АНДРЕЙ ЕРЁМЕНКО

ГЕНЕРАЛ ОБОРОНЫ ...................................................... ..........84

СЕМЕН ТИМОШЕНКО

МАРШАЛ И НАРКОМ ...................................................... ......105

КИРИЛЛ МЕРЕЦКОВ

МАРШАЛ СЕВЕРНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ.............................132

ИВАН БАГРАМЯН

ТЕОРЕТИК И ПРАКТИК НАСТУПЛЕНИЙ .........................153

БОРИС ШАПОШНИКОВ

СОЗДАТЕЛЬ СОВРЕМЕННОЙ ШКОЛЫ

ГЕНШТАБИСТОВ.......................................... ..........................176

АЛЕКСАНДР ВАСИЛЕВСКИЙ

КООРДИНАТОР НАСТУПЛЕНИЙ ........................................191

КОНСТАНТИН РОКОССОВСКИЙ

МАРШАЛ ДВУХ НАРОДОВ ..................................................214

ИВАН КОНЕВ

МАСТЕР ВНЕЗАПНОСТИ .....................................................2 46

ПОБЕЖДЕННЫЕ

ФРАНЦ ГАЛЬДЕР

РАЗРАБОТЧИК ПЛАНОВ ВЕРМАХТА.................................271

ФЕДОР ФОН БОК

«КЮСТРИНСКИЙ ФАКЕЛ» ...................................................287

ХАЙНЦ ГУДЕРИАН

«БЫСТРЫЙ ХАЙНЦ» ...................................................... .......309

ФРИДРИХ ПАУЛЮС

АВТОР ПЛАНА «БАРБАРОССА» .........................................322

ГЕРМАН ГОТ

«ПАПА ГОТ» ...................................................... ......................353

ЭВАЛЬД ФОН КЛЕЙСТ

ЕДИНСТВЕННЫЙ НЕМЕЦКИЙ ФЕЛЬДМАРШАЛ,

УМЕРШИЙ В СОВЕТСКОМ ПЛЕНУ ...................................365

ГЕЛЬМУТ ВЕЙДЛИНГ

ПОСЛЕДНИЙ КОМЕНДАНТ СТОЛИЦЫ РЕЙХА ..............390

ЭРИХ ФОН МАНШТЕЙН

ЛУЧШИЙ ОПЕРАТИВНЫЙ ТАЛАНТ

НЕМЕЦКОГО ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА ............................409

ВАЛЬТЕР МОДЕЛЬ

«ПОЖАРНЫЙ ФЮРЕРА» ...................................................... .446

ГЮНТЕР ФОН КЛЮГЕ

«УМНЫЙ ГАНС» ...................................................... ...............462