17. Очередная «странная» рецензия Лукаша Орбитовского носит название:

Я хорошо помню кинопоказ фильма «Звонок» со сценой, когда бобо вылезло из телевизора, исполняя смертельное проклятие. Вернувшись домой, я попытался настроить компьютер так, чтобы запись этого эпизода, доступная в Интернете как отдельный ролик, внезапно включилась, наводя ужас на моих гостей. И по сей день, впрочем, упомянутое бобо является моим собственным критерием жути, хоррорным эквивалентом значка «Teraz Polska». По-настоящему ужасающий фильм можно оценить в одно бобо.

«Звонок» запустил целую серию эпигонских кинопостановок, являвшихся сверхъестественной версией японских сказок о мести, наши косоглазые братья в своих фильмах, книгах и песнях в основном обращаются именно к этой теме. Некоторые произведения выполняли функцию запугивания, особенно если они были обогащены закадровым контекстом. Давным-давно, в той берлоге, в которой я тогда жил, мы с друзьями смотрели раннюю версию «Проклятия», известную под восточным названием «Ju-on». Могу ошибаться, потому что у этого фильма было по меньшей мере десять мутаций, в том числе три американские, та версия была еще дешевая, телевизионная и по-настоящему страшная. Главным генератором ужаса был звук, похожий на кошачье мяуканье, который раздавался в самые неожиданные моменты. Он был предвестником скорой смерти одного из персонажей.

И вот мы сидим, скажем так, четверо парней, и пялимся в выпуклый экран так, словно от этого зависит вся наша жизнь. Наглухо молчим, забытые сигареты тлеют в пальцах. Не постучавшись, очень тихо — наверное, из уважения к нашей сосредоточенности — входит пятый коллега, ранее посланный за пивом. Мы, считай, не заметили его появление, я даже не взглянул в его сторону, но, думаю, что он вместо того, чтобы смотреть себе под ноги, зашагал дальше, глядя в экран. И, так уж случилось, наступил на хвост кошке Креске, лежавшему на полу. Кошка Креска взвыла так громко, как только могла, справедливо возмущаясь внезапным нарушением своего совиного сна. Мы вскочили на ноги, кто-то завизжал, кто-то схватился за голову. Мы стояли лицом друг к другу, трясясь в ужасе от того, что могильное мяуканье переместилось из киноленты сюда, в берлогу, и наши молодые жизни вот-вот оборвутся.

Я никогда не писал об азиатских фильмах ужасов не только потому, что в те времена и мечтать не мечтал писать колонки. Некоторые фильмы оказались простым повторением общей идеи, некоторые, как те, что продюсировал господин Такаши Миике (Takashi Miike), были просто глупыми, другие я просто не смог до конца понять из-за незнания культурного контекста. И вот, наконец, в мои загребущие ручонки попал “Noroi” (получивший в Польше название «Klątwa/Проклятие») — парадокументальный фильм режиссёра Кодзи Сираиси (Kôji Shiraishi).

В соответствии с действующим правилом, в первые минуты мы узнаем, что все дальнейшее – самая что ни на есть святая истина. Журналист Масафуми Кобаяси (у кого-нибудь в Японии есть другая фамилия?) ездит в сопровождении кинооператора по стране, пытаясь найти доказательства существования паранормальных явлений. В ходе поисков он встречает мальчика с матерью, у которой проявляются все симптомы одержимости. Женщина вскоре исчезает, но ее деятельность, судя по всему, связана с загадочными смертями по всей Японии. След ведет к деревне, затопленной во время строительства плотины. Жители верили в привидения и даже имели своего демона, некоего кагутабу, который теперь может злиться на мир из-за того, что на месте его недавнего культа плещется рыба. Журналист знакомится с 10-летней участницей шоу детей со сверхъестественными способностями, актрисочкой-медиумом и парнем, которого контакт с той стороной свел, похоже, с ума – он везде видит эктоплазменных червей и носит шапочку из фольги, чтобы защитить голову от космического излучения.

Замалчиваемый у нас фильм “Lake Mungo” произвел огромное впечатление, но «Noroi» появился раньше, так что мы знаем, кто у кого заимствовал. Добавим еще прославленный «[Rec]» и окажется, что парадокументальная условность сейчас самая актуальная для хорроров, так как находит решение старой дилеммы: показывать монстра или не показывать? Давайте воспользуемся ракурсом глаза и камеры, то есть да, покажем, но на мгновение и в размытом кадре, чтобы зритель скорее задумался, действительно ли он ЭТО видел, чем уподобился бы персонажам. Смейтесь, если хотите, но я, досмотрев фильм, пересмотрел концовку с пальцем на кнопке паузы, желая проверить, не ошибся ли я.

Отличный финал касается судеб господина Кобаяси, мальчика, которого спасли, молодой актрисы и прибабахнутого экстрасенса с шапочкой из фольги. Мы знаем, что с ними станется или по меньшей мере догадываемся об этом. Некоторые зрители могут задаться вопросом: а что там с оператором, который записал большую часть материала, составившего фильм «Noroi»? Если каждого, кто контактировал с кагутабой, постигло какое-то несчастье, то, наверное, и с ним не все ладно? Его должны сожрать, растерзать или повесить на дереве счастья. Опыт подсказывает мне ответить отрицанием, операторы (и звукорежиссеры) -- по своей природе устойчивы к любым сверхъестественным действиям – призраки, демоны, вампиры и зомби не только не имеют к ним доступа, но и не производят на них никакого впечатления. Я догадываюсь, что за такое положение дел ответственны усы, исполняющие функции защитного амулета. Что сделал оператор? Да ничего особенного – снял то, что снять был должен и пошел пить сакэ.

Что не меняет того факта, что «Noroi» заслуживает полноценного большого бобо.

”KLĄTWA” (Noroi). Reżyseria Kôji Shiraishi. Występują: Jin Muraki, Rio Kanno. Japonia, 2005

14. В рубрике «Польская фантастика» размещены тексты двух авторов.

14.1. Рассказ “Noc sobowtórów/Ночь двойников” написал Лукаш Орбитовский/Łukasz Orbitowski (стр. 17—35). Иллюстрации ДАРИИ МАЙ/Daria Maj.

«Алек, мужчина средних лет, дантист по профессии, живет самой обыденной жизнью: издает журнал, который никому не нужен, проводит время с бывшей женой и дочерью, которых не любит, и в целом просто плывет по течению. Единственное его развлечение — своеобразная игра: он знакомится в забегаловках с женщинами, искушает их, и в самый «пиковый» момент сбегает, прихватив на память сувенир из сумочки несостоявшейся партнерши.

Но однажды в эту игру вмешивается случай в лице не в меру бдительного охранника. И, с разбитым лицом, “униженный и оскорбленный”, Алек, вернувшись домой, решает вмешаться в сторонний конфликт, заступившись за избитого старика. Прогнав обидчика старого человека, Алек знакомится с его семьей и соседями — жильцами старого каменного дома, самой странной из которых является Ева — девушка, живущая на чердаке с заколоченными окнами, куда никогда не попадает солнечный свет, и с анатомическим дефектом — зубами длиной с полпальца. Поначалу в голову Алеку закрадывается мысль, что Ева — вампир, но реальность оказывается намного страшнее.» (consigliere, сайт FANTLAB)

Позже рассказ вошел в состав авторского сборника писателя “Rękopis, znalieziony w gardlie/Рукопись, найденная в горле” (2014), на русский язык он не переводился, но был переведен на украинский язык (2019).

И это десятая (не считая статей и рецензий) наша встреча с писателем на страницах журнала (предыдущие см. “Nowa Fantastyka” №№ 6/01, 11/02, 5/03, 1/04, 12/04, 4/04, 9/07, 7/08, 10/09). Заглянуть в карточку рассказа можно ЗДЕСЬ А почитать об авторе можно ТУТ

14.2. Очередной текст Филипа Хаки/Filip Haka под общим названием “Splot/Узел” публикуется на стр. 36—40. Вместо иллюстрации использована фотография дымящего паровоза, везущего состав из нескольких вагонов.

«Четыре энциклопедические статьи, каждая из которых рассказывает истории отдельных персонажей из вымышленного романа ужасов. Основная тема – попытка разгадать загадочные исчезновения людей в районе некоего участка железнодорожного сообщения. В этом отношении текст напоминает произведение Говарда Филипса Лавкрафта, где герои обречены на провал в столкновении с неизвестным. Жаль, однако, что, когда текст становится действительно интересным, повествование обрывается, оставляя читателя с ощущением неудовлетворенности» (Из читательского отзыва, сайт “Lubimy czytac”).

Мы уже встречались с чем-то подобным в нашем журнале – см. “Nowa Fantastyka” №№ 9/2008, 3/2009.

Позже текст не перепечатывался и на другие языки (в том числе на русский) не переводился. Об авторе сайт ФАНТЛАБ почти ничего не знает. Кое-что о нем можно узнать, пройдя в этом блоге по тэгу «Хака Ф.»

17. Очередная статья Лукаша Орбитовского/Łukasz Orbitowski носит название:

Существует бесчисленное множество способов погрузить ближнего своего в черное отчаяние -- жизнь сейчас набирает красок благодаря этой тьме. Например, вы недавно осиротевшая студентка, у которой аккурат сейчас не хватает ни времени, ни денег на учебу, зато вам приходится нести бремя в виде брата-аутиста. В соответствии со сложившейся ныне моделью поведения вы решаете оставить его в приюте, но, к сожалению, отчим только что снял все деньги со счета. Прощай студенческое общежитие; бай-бай, мальчики; адью водочка и косячки. Потрясенная и разочарованная, вы собираетесь отправиться в провинцию, чтобы поговорить с отчимом. Вопросы прямо-таки сами собой напрашиваются: на что ты, папенька, потратил деньги, предназначенные для содержания ребенка-инвалида? Зачем тебе понадобились наличные доллары? На что ты собираешься их потратить? На ремонт дома? На новую машину? На некое полезное вложение, которое обеспечит безопасное будущее нашей семьи? Отчим щурит глаза и отвечает: «Я купил бенгальского тигра».

Примерно такой разговор ведет не названная по имени девушка (Бриана Эвиган). Тигр должен стать частью сафари-парка, где, в соответствии с американским представлением о природе, бродят животные со всех континентов. Это животное, не очень милое по своей природе, сравнивают с самим дьяволом. Его даже в цирке не хотели держать, потому что он однажды вырвался на свободу и сожрал лошадь прямо-таки с копытами. Что еще хуже, тигра доставляет сам Мит Лоуф. Дальнейшее развитие событий легко предсказать. Отчим, как и положено отчиму, затаскивает клетку в дом и выпускает голодное животное. Девушке придется столкнуться с этим невероятным противником и спасти своего брата-аутиста, который понятия не имеет, что происходит вокруг него и ведет себя как минимум неадекватно ситуации. То закричит невесть чего, то отправится туда, куда идти не следовало бы, и чуть ли не рвется поиграть со своим новым полосатым другом.

Придумывая название, сценаристы одолжили его у Уильяма Блейка, но они проделали блестящую работу, пытаясь придать этой простой истории видимость правдоподобия. Если бы в моем доме оказался тигр, я бы попросту сбежал бы из него через дверь или через окно (я живу на восьмом этаже, так что та еще получилась бы картинка). Предотвратим такое решение ситуации, введя в действие ураган. Опыт проживания в данном месте подсказывает нам подготовиться к визиту столь буйного гостя (я про ураган), прикрутив к окнам и дверям толстые деревянные плиты. Дом превращается в ящик, из которого нет выхода. Телефонный кабель? Перерезаем. Мобильный телефон? Потеряем. И так далее. Серия простых решений, нанизанная на длинную вереницу чудес, отсекает двух людей от остального мира и обрекает их на столкновение с зубастой напастью.

Перекопав интернет и то, что отложилось в моей собственной стремительно седеющей голове, я с удивлением обнаружил, что такое благородное животное, как тигр, практически не использовалось в хоррорах типа «Animal Attack». Были фильмы о таких не столь уж грозных животных, как слизняки или крысы, даже акулы не представляют собой особой опасности, по крайней мере до тех пор, пока мы избегаем воды. Львы, то и дело разрывающие людей на экране, крайне глупые и ленивые существа. Тигр, господа, тигр – вот чудовище из чудовищ, которое в руках способного режиссера решает проблему оживления жанра и привлечения зрителя к экрану. И вот уже я сижу с собственными пальцами во рту. Как они туда попали? В «Светло горящем» нет никакого контента, напрасно искать в нем какие-то другие ценности кроме развлечения, зато вот этого самого развлечения тут выше крыши – полтора часа моментально пролетают перед глазами, возникает такое ощущение, что хищник лишь мелькнул и тут же исчез.

Безошибочное воздействие «Светло горящего» основано на легком сюрреализме, нарушении порядка. Акула Спилберга нападает в привычной для нее стихии. Действие фильмов о медведях-убийцах разворачивается в лесу. Естественной средой обитания вампира является, как известно, средняя школа. Призраки могут действовать как в доме с привидениями, так и в телевизоре. Мы к этому привыкли, нас это не удивляет. Но тигр в жилом доме? Тигр на лестнице? Тигр в туалете? Тигр на газовой плите? Тигр, играющий с люстрой? Этого не должно быть, это в каком-то смысле абсолютно невозможно, хотя и предельно просто по замыслу и исполнению. Вот так этот простой трюк завораживает зрителя и не позволяет ему оторваться от экрана. Хотя мне известно и другое волшебство. Бриана Эвиган уже после нескольких начальных сцен встраивается в длинный ряд героинь хорроров. В блузочке с бретельками и коротеньких шортиках она бегает по дому, кричит, стреляет, машет факелом, давая волю воображению подростков и не только их. Мы боимся за нее по человеческим и эстетическим соображениям: красоту ведь нельзя разрывать на части.

Интересна еще одна мелочь: в эпоху компьютерных драконов и прочих аватар режиссер решился на работу с живым животным. Понятия не имею, насколько ему, должно быть, было трудно – главный его актер выглядит довольно химерической, капризной звездой. Но лучше уж работать с ним, чем с Линдси Лохан.

”BURNING BRIGHT” («CВЕТЛО ГОРЯЩИЙ» в российском прокате «Во ВЛАСТИ ТИГРА»). Режиссер Карлос Брукс. В ролях: Бриана Эвиган, Чарли Тахан, Мит Лоуф. США, 2010

16. В рубрике «Felieton» напечатана статья польского журналиста, критика и писателя НФ Лукаша Орбитовского, которая носит название:

Много лет назад я решил стать журналистом и для этого подал документы на поступление в институт, пошел на вступительный экзамен и получил от ворот поворот. Уважаемая приемная комиссия не приняла и моих приятелей, представших перед нею с тем же намерением. Мне было жаль утраченного шанса. Не мне придется беседовать с Мэлом Гибсоном, и кто-то другой поставит ряд острых вопросов президенту Квасьневскому.

Второй подход к журналистике у меня случился пять лет назад, когда я пошел в одну краковскую газету выпрашивать какую-либо работу. Редактор радостно меня приветствовал и спросил, есть ли у меня основная профессия, потому что я не смогу себя содержать, занимаясь журналистикой. Он отправил меня на конференцию в мэрию и на концерт группы «Procupine Tree» — они играли там, где им и положено, т. е. в супермаркете. Конференция прошла в другой день, концерт группы не состоялся. Я подумал про себя: Бог действительно не хочет. чтобы я был журналистом, и в связи с этим знаки мне посылает. Следующим знаком будет кирпич, который свалится на мою дурную голову.

Этот короткий опыт показал мне, насколько трудна профессия журналиста. Переживания последующих лет добавили к этому наблюдение, согласно которому особенно высокую степень изнурения выказывают радиожурналисты. Они бродят по радиостанциям, неизменно толпами, в серых свитерах и потрепанных костюмах. Их челюсти всегда выдвинуты вперед, что, я думаю, облегчает задачу хватания пищи, но затрудняет речь. Какой-то момент я думал, что меня разорвут на части. А эти люди несут нам хорошее настроение на волнах эфира, они насыщают нас информацией, звуком, иногда дарят нам надежду. По крайней мере, в фильме «Понтипул».

Грант Мэззи (блестящий Стивен Макхэтти), прочитав эти слова, разбил бы о мою дурную голову бутылку виски, с которой он никогда не расстается. Мэззи -- звезда местной радиостанции титульного города. Каждое утро он злится на весь мир, чем приводит в ярость свою начальницу и получает аплодисменты от слушателей. И это утро начинается как любое другое: Мэззи устраивается в кабине, наливает себе понемногу, причащается и изрекает разные глупости. Его маленькая радость прерывается тревожными сообщениями о собирающейся в городе агрессивной толпе. Поступает информация о нападениях, убийствах и каннибализме. Со временем становится ясно, что жители Понтипула разделили судьбу миллионов американцев в тысячах фильмов. Они превратились в зомби. Подобно дому из фильма «Ночь живых мертвецов», здание радиостанции становится убежищем для выживших после эпидемии.

Древняя сюжетная структура (единство времени, места и действия) дополняется новыми деталями в плане объяснения причины всей неразберихи. Люди превратились в зомби не из-за кометы или нового микроба. Вирус распространяется через слова. Идея хоть и идиотская, но прекрасно использованная в сюжете. Заражение прогрессирует относительно медленно, люди «запинаются», повторяя одно и то же слово или фразу снова и снова. Они не понимают, что с ними происходит, поначалу не понимает этого и Мэззи. Решение простое, гениальное и великолепно реализованное – у меня мурашки по спине бегали. Милое ощущение.

«Милое» -- хорошее слово, я редко использую его в последнее время и мне жаль было бы упустить такую оказию. Так что это мило, что кто-то нашел новый способ говорить о живых мертвецах, потому что для меня это важные герои, и я хочу видеть, как они пожирают мир. Весьма мило, что главный герой наконец-то не молоденький красавчик, а коренастый увалень в расцвете сил, к тому же хам. Наконец, мило, что удалось совместить и сбалансировать хоррор с элементами комедии так, как мне не знакомо, не впадая ни в фарс, ни в мрачно-монотонный макабр.

В последнее время зомби выступают в самых разных ролях и выполняют самые разные социальные функции. В неплохом, как никак, сериале «Dead Set» формула «животрупия» используется для насмешки над формулой reality show.

Симпатичная комедия «Doghouse/Собачья будка» выдает опасения по поводу женской эмансипации -- вирус, создающий зомби, руководствуется гендерными критериями, Фильм «Deadgirl», в свою очередь, рассказывает о сексуальном использовании столь особенного партнера. Но «Понтипул» — это фильм о зомби, где зомби почти не появляются. Пять минут, не больше. Это не умаляет неприятного ощущения нахождения в ловушке. Более того, недосказанность только усиливает его. Мне, по крайней мере, было не по себе – небольшая комнатка, слабо забаррикадированная, а вокруг повсюду живые мертвецы. Все, что можно: посылать слова в эфир.

Незатейливое, радостное произведение Брюса Макдональда не лишено недостатков, один из которых особенный. Перепутаны медиа. «Понтипул» не должен быть фильмом. Более того, это наименее кинематографичное кино, которое я смотрел за долгое время. Я прекрасно могу представить тот же сюжет, разыгрывающийся на сцене театра, а самые смелые мои мысли устремляются к замыслу Уэллса. Этакий вот польский Грант Мэззи, популярный журналист или радиокомментатор, начинает бредить в эфире о странных событиях, массовых убийствах, каннибалах, взывать о помощи, и люди сходят с ума.

Я бы сам это сделал, но – вы же понимаете – на радио меня тоже видеть не хотели.

PONTYPOOL. Режиссер Брюс Макдональд/Bruce McDonald. В ролях: Стивен Макхэтти/Stephen McHattie, Джорджина Рейли/Geogina Reilly. Канада, 2008

17. Очередная статья-рецензия Лукаша Орбитовского/Łukas Orbitowski носит провокационное название:

При римлянах, древних и недавно обращенных в христианство, господствовал культ то ли белого червя, то ли змея или дракона размером с многоквартирный жилой дом в Гливицах. Это чудовище пожирало самых красивых женщин и вилось кольцами вокруг креста. Легионеры разгромили эту странную секту и загнали бестию в близлежащую яму. Чудовище выжило благодаря недоистребленным последователям культа, сумевшим обеспечить ему постоянный приток девственниц. Безобразие прекратил лишь отважный рыцарь, который сказочным образом разрубил его пополам. На том все и закончилось? А вот фига с маком, глупец-археолог выкапывает из недр земли большой череп, поблизости крутится сладострастная сатанистка, и все начинается сначала.

Перечитываю вышеизложенный абзац и не могу решить, не напутал ли я чего-нибудь, ведь уже даже сама идея "Логово Белого Червя" кажется несколько нестандартной. Так как если червь фигурирует в единственном числе, то это не иначе как сам Люцифер, потому что каким-то чудом он появляется в двух местах одновременно? Ибо в одно и то же время у нас есть череп и живое чудовище. Кен Рассел, режиссер этого странного фильма, по-своему объясняет загадку: эта извечная тварь — гермафродит, порождающий сам себя, достигающий таких высот сексуального удовлетворения, которые недоступны простым смертным.

Это первые пять минут фильма, пересказ всего остального занял бы весь объем, отпускающийся редакцией журнала “Nowa Fantastyka” на статьи и рецензии. У Рассела даже поедание макарон на кухне можно интерпретировать по-разному. Доверие редакции ко мне настолько далеко не распространяется. Короче говоря: здесь посреди всего этого сидит Хью Грант, тот самый, который подмигивает девушкам в миллионе романтических комедий. Он, будучи циничным наследником семейного состояния, в основном интересуется вечеринками, но, по примеру предка, вступает в борьбу с белым червем. Этот современный рыцарь признает превосходство тротила над мечом. Змеиная девушка собирает очередные подношения своему божеству, живет в корзине и плюет на кресты. Археолог и его коллеги мечутся по локациям и обнаруживают, что для нестандартной борьбы требуется нестандартное оружие. Им является волынка.

Режиссер Кен Рассел уже раньше предлагал зрителям смесь жанрового кино с психоделикой. В фильме «Другие ипостаси» (1980) он воспользовался условностями научной фантастики, здесь мы имеем horror, трактуемый еще более условно. Никакой подростковости, любители всяких разных «Пятниц 13-е» разбегутся с криками, тем более что режиссёр применяет комедийные вставки, несмешные по замыслу, не ищет смысла в сюжете, не пытается блеснуть силой образа -- то есть его видение не имеет ничего общего с тем, к чему нас приучили Бертон с Гиллиамом.

Это вопрос о ценности неудачного фильма, провального по всем возможным категориям. Полулюбительские поделки типа «Фантазма» или «Ведьмы из Блэр» — это одно, а совсем другое — запускаться в подобные регионы режиссеру, имеющему статус звезды. Эксцентричной, правда, звезды, но все же. Забудем о нищем бюджете, у нас есть популярный уже на тот момент актер Хью Грант и номинация на «Сатурн» за девушку-змею. Так о чем идет речь? Это не фильм в жанровом смысле и не киноэксперимент, а дикая поездка по сексуальным символам.

Здесь старик-режиссер проясняет в головах других сладострастных стариков горящие в них образы. О значении змея в пещере каждый может догадаться, но еще у нас есть сексапильная и сексуально наряженная девушка-змея-сатанистка, которая даже вьется под звуки подходящего инструмента, фломастер с красным кончиком тоже свое говорит, все там продолговатое и враждебное, а в конце мы получаем странные видения времен древнего культа: есть там даже языческие эквиваленты похотливых монахинь. И все это так же невинно, как первая поллюция подростка. В отличие от вуайеристов, Рассел редко позволяет себе быть буквальным, нагота появляется умеренно. и ее присутствие ассоциируется с хеппенингом, а не с эротическим ужасом. На самом деле, если вдуматься – вся эта перегруженность символизмом придает фильму невинности.

Поскольку и такой разновидности старики тоже невиновны, я желаю всем такой невинности. Кен Рассел разводит руками и говорит, что сейчас он может только видеть сны. То, что было эротикой вчера, сегодня превращается в ядовитые фантазмы, но этот яд можно высосать, змею можно затанцевать и проткнуть ей голову. Самое большее, что может выползающее из пещеры чудовище, это проглотить гранату — старик уже не опасен. Вы можете помочь такому человеку перейти дорогу. Вспоминаю сейчас одно из последних стихотворений Чеслава Милоша. Поэт жалуется, что он все еще думает о вещах, не подобающих старику: выпить бы водочки, поглядеть вслед девушке. Рассел углубляет ощущение дискомфорта, добавляет к нему меч и рыцарские доспехи и вот-вот бросится рубить голову терзающему его чудовищу. Прежде чем обрести покой, он пытается разбить свою тревогу об экран кинотеатра.

Чудовища-гермафродиты бессмертны.

“The Lair of the White Worm”. Reż. Ken Russel. Wyst. Catherine Oxenberg, Hugh Grant. USA, 1988 («ЛОГОВО БЕЛОГО ЧЕРВЯ». Реж. Кен Рассел. В ролях: Кэтрин Оксенберг, Хью Грант. США, 1988)