“Funky Koval/Фанки Коваль” – любимое детище «трех богатырей»: Мацея Паровского, Яцека Родека и БОГУСЛАВА ПОЛЬХА (на фото справа налево).
Родилось это детище практически одновременно с рождением журнала “Fantastyka” – первый эпизод комикса “Kosmiczny detektyw (Funky Koval)/Космический детектив (Фанки Коваль)” (альбомное название “Bez oddechu/Без передышки”) появился на страницах его второго номера, вышедшего из печати в конце 1982 года.
Собственно, читатели этого блога были свидетелями рождения и, затем, постепенного взросления новорожденного ("Каков конь — каждый видит").
Отметим, что все трое родителей были свято убеждены в том, что комикс – отнюдь не только периферийная отрасль детской литературы.
«Нужно подчеркнуть, что ПОЛЬХ был одним из первых и немногих, которые в ПНР рисовали комикс для взрослых, а не для детей или для молодежи. Приключения Фанки создавались авторами ради их же удовольствия и с мыслью о читателе их же возраста» — трудно не согласиться с этой мыслью Шимона Хольцмана, изложенной на страницах интернет-журнала “Magazyn Kreski”.
В основу проекта лег замысел, созревший в умах Яцека Родека/Jacek Rodek, одного из сооснователей и редакторов журнала “Fantastyka”, и писателя Виктора Жвикевича/Wiktor Żwikiewicz. Главному герою задуманного ими сериала, космическому детективу по имени Панки Рок, предстояло пережить различные приключения в фантастическом антураже.
«Потом я встретился со сценаристами. Яцек [Родек] вытащил некий сильно потрепанный блокнот. Позже я узнал, что он показывал его многим, и каждый, кто брал его в руки, перелистнув пару страниц, швырял им в Родека или вообще куда попало. И Яцека это страшно злило. Там внутри был замысел, разработанный Яцеком совместно с Виктором Жвикевичем. Сериал историй в самых разных стилях и климатах, где основным связующим звеном была фигура главного героя. Эпизоды разворачивались на протяжении трех страниц, что я тут же оспорил. Страниц должно быть четыре, как это делается на Западе. Я это проверил и убедился в правоте тамошних художников: в этом случае есть место на вступление, развитие действия и завершение. Родек согласился и предложил: “Но пусть это будут синглы и в разных стилях”. Я согласился. И прочитал этот блокнот. Это называлось “Punky Rock”. Я сказал: “Нет” и изменил название. Посчитал – зачем такое чужое, если может быть более свойское, польское, наше…» (Б. ПОЛЬХ).
Вначале комикс придумывался от выпуска журнала “Fantastyka” к выпуску. Каждое новое приключение его героя по желанию главного редактора журнала Адама Холлянека должно было разворачиваться в другой литературной реальности: научной фантастике, фэнтези, внутреннем пространстве и т.д. Но сценаристы, среди которых основную роль стал играть Мацей Паровский, предпочли сочинить более связную и более «долгоиграющую» историю.
В этой новой версии сюжет решительно строился вокруг фигуры бывшего военного летчика, а затем космического детектива Фанки Коваля, который вместе с друзьями основывает частное детективное агентство “Universs” и занимается расследованием разных преступлений в футуристическом мире 2080-х годов. Эти расследования касаются коррупции в правительстве и полиции, разрушительной деятельности террористических групп и неких темных культов, пропажи космических кораблей, противостояния с коррумпированным агентством “Stellar Fox” и не слишком понятных взаимоотношений с дроллами – пришельцами, лелеющими некие свои планы на будущее Земли и ее обитателей.
Вторая часть комикса – “Sam przeciw wszystkim/В одиночку против всех” – стартовала в шестом номере журнала “Fantastyka” за 1985 год. Она продолжила и развила темы первой части.
Третью часть – “Wbrew sobie/Вопреки себе” – пришлось ждать до 1991 года. Эта часть, начавшая печататься в журнале “Fantastyka” с № 6, продолжила, но не завершила повествование. У фэнов было немало претензий к этой работе – ПОЛЬХ несколько изменил стиль, портреты персонажей у него были теперь более похожи на карикатуры, да и к деталям он явно охладел.
Начало четвертой части -- “Wrogie przejęcie/Вражеский перехват” -- появилось на страницах журнала “Nowa Fantastyka” лишь в конце 2010 года (в № 10).
Планировались также пятая и нулевая части, но они так и не родились на свет.
«Фанки Коваль» завоевал в Польше такую популярность, какой авторы, похоже, даже не ожидали. «Богатыри» попытались (и попытка эта во многом удалась) создать образ польского супергероя, как части поп-культуры, которой в Польше не было, и которую (или по меньшей мере часть которой) они сами же и создавали. Более того, они бесшабашно встроили комикс в политические и иные события, будоражившие тогдашнюю Польшу. Комикс высмеивал прогнившую политическую систему Польши, ее главных деятелей, их позиции и поведение. Одним из антигероев комикса был, например, пресс-секретарь Джордж Фаннер, беззастенчиво лгавший по телевидению (ну прямо двойник тогдашнего пресс-секретаря польского правительства Ежи Урбана). Сотрудники “Universs” дрались с продажными полицейскими/милиционерами, разоблачали грязные делишки высокопоставленных чиновников. И попутно сами веселились от души, расставляя тут и там забавные детали, понятные друзьям и близким знакомым. У многих из персонажей лица людей, хорошо известных в польской «Нф-тусовке». Лех Енчмык выступает в комиксе как Пол Барли, непосредственный начальник Фанки в агентстве “Universs”. Писатели Марек Орамус и Виктор Жвикевич «играют» независимых журналистов. Сотрудники агенства Мэтт Парри и Джек Родди – выпиши-вымалюй Мацей Паровский и Яцек Родек. В нескольких кадрах появляется на переднем плане человек, очень похожий на Анджея Невядовского. Кое-где мелькает на периферии лицо самого БОГУСЛАВА ПОЛЬХА. Ну а уж лицо Бренды Лир – подруги и соратницы Фанки – это лицо Даны (Дануты) Польх, супруги, музы и соратницы художника (которая, кстати – чуточку опередим события – отвечала за цвет в цветных версиях комикса). Шутливых моментов гораздо больше, чем здесь упомянуто, например коррумпированные полицейские катаются на машине, чей регистрационный номер, начертанный на табличке – номер автомобиля Адама Холлянека, главного редактора “Fantastyki”.
И в этом важнейший принцип работы ПОЛЬХА – пристальное (даже временами гипертрофированно пристальное) внимание к деталям. Тщательная прорисовка не только персонажей, но и всего того, что составляет фон, задний план. Всего лишь два примера.
Вот одна из панелей тома “Bez oddechu”. На ней мы видим, что Фанки курит (сигареты “Kent”), что читает (романы «Солнечная лотерея» Ф. Дика и «Непобедимый» Ст. Лема, а также журнал “Fantastyka”), электронику какой фирмы использует (голографический комбайн “Soni”).
А вот что рассказывал ЯНУШ ХРИСТА: «А Польх… О, это что-то невероятное. Он как-то раз показал мне страницу своего “Фанки Коваля”. На ней был нарисован герой с монетой в руке. И на этом долларе были размещены все надписи, как на настоящем. Наверное под лупой рисовал. Я спросил: “Зачем это? Ведь на печатном оттиске ничего этого видно не будет”. А он мне: “Конечно не будет! Но я знаю, что оно там есть”».
Займемся теперь хронологией издания.
Итак, журнальная, черно-белая версия:
“Kosmiczny detektyw (Funky Koval)”.
"Fantastyka" — 1982-1983.
(Альбомное издание: “Bez oddechu”).
“Funky Koval II”.
"Fantastyka" — 1985-1986.
(Альбомное издание: “Sam przeciw wszystkim”).
“Funky Koval III”.
"Fantastyka" — 1991-1992.
(Альбомное издание: “Wbrew sobie”).
“Funky Koval IV”.
"Nowa Fantastyka" — 2010-2011.
(Альбомное издание: “Wrogie przejęcie”).
Альбомные, цветные версии:
1. Издательство PSW “Prasa-Książka-Ruch”:
“Bez oddechu” (“Komiks-Fantastyka”, 1/1987);
“Sam przeciw wszystkim” (“Komiks-Fantastyka”, 2/1988).
2. Издательство “Prószyński I S-ka”:
“Bez oddechu” (“Komiks”, 1/1992); “Sam przeciw wszystkim” (“Komiks”, 2/1992)
“Wbrew sobie” (“Komiks”, 5/1992).
3. Издательство “Egmont”:
“Funky Koval” (2002, три части комикса в одном томе).
4. Издательство “Prószyński Media”:
“Bez oddechu” (2011); “Sam przeciw wszystkim” (2011);
“Wbrew sobie” (2011); “Wrogie przejęcie” (2011).
5. Издательство “Prószyński I S-ka”:
“Funky Kowal” (2014, все выпуски в одном томе).
6. Издательство ““Ringier Axel Spinger”, серия “Kultowe Polskie Komiksy” №№ 15-18:
“Bez oddechu” (2016); “Sam przeciw wszystkim” (2016);
“Wbrew sobie” (2016); “Wrogie przejęcie” (2016).
Первая часть сериала публиковалась также в Венгрии – в журнале “Galaktika” в 1986 году (№№ 71-75),
в том же журнале была опубликована и вторая часть в 1989 году. В Венгрии была опубликована вторая часть сериала также в цветном варианте – в специальном приложении к журналу “Vampi komix magazin”.
Первый альбом был издан также в Чехословакии стараниями издательства “S.Press” под названием “Funky Koval: Jednim dechem”.
Официальных изданий на русском языке не существует.
Прошло много лет после завершения первоначальной публикации сериала «По Эриху фон Дэникену», и в 2015 году, на Полконе, у БОГУСЛАВА ПОЛЬХА взял интервью Лукаш Хмелевский. В интервью шла речь о всем творчестве ПОЛЬХА, но в первую очередь все же о «Капитане Жбике» и «Экспедиции»…
ЛУКАШ ХМЕЛЕВСКИЙ
Лукаш Хмелевский/Łukasz Chmielewski (род. 1978) – главный редактор сервиса AlejaKomiksu.com, сотрудничает в качестве критика и обозревателя с порталом Института имени Адама Мицкевича culture.pl и журналом “Aktivist”, ведет на ресурсе natemat.pl блог, посвященный проявлениям комикса в культуре.
Лукаш Хмелевский: Премьера «Экспедиции» состоялась почти сорок лет назад. Теории Эриха фон Дэникена о вторжении со звезд нынче все еще популярны?
Богуслав Польх: Я уверен в этом. Лучшим доказательством служит наша встреча три года тому назад на Полконе. Что там творилось! Здоровенный зал, битком набитый, люди аплодировали стоя. Дэникен это шоумен, способный воодушевлять массы людей. Он приводит людей в восхищение, вполне заслуженно, по-моему.
Мне кажется, что нас ожидают великие археологические открытия. Поищите информацию о британских исследованиях внутри египетских пирамид. Дэникен показывал фотоснимки, сделанные в недрах Великой пирамиды – они идеально соответствуют описаниям из книги Еноха о контактах с ангелами. Это удивительные тексты, которые могут перевернуть вверх ногами те мировые концепции, которые нам известны…
Лукаш Хмелевский: Теории Дэникена подвергались и подвергаются весьма суровой критике. Вы не боитесь того, что рисование комиксов о такой «ерунде» может запятнать вашу репутацию?
Богуслав Польх: Ни в коем случае. Я нахожусь по ту же сторону баррикады, что и Дэникен. Сотрудничество с ним возвышает. А что касается неоднозначности, то так даже лучше. Этот комикс – величайшее мое профессиональное приключение.
Лукаш Хмелевский: Вы фэн Дэникена?
Богуслав Польх: Меня устраивают его рациональные объяснения и выводы. Хотя у него нет специального образования, его объяснения назначения артефактов или сути событий прошлого более убедительны, чем официальные. Мне нравятся те вопросы, которые он задает науке.
А что касается комикса, то я знал поверхностно теории Дэникена. Я всегда интересовался космосом и научной фантастикой, читал те пару его книг, которые были изданы в Польше. Однако только при работе над комиксом углубился в эти рассуждения и выводы. Арнольд Мостович, сценарист комикса, предостерегал меня от излишней эйфории, поскольку Дэникен не единственный в своем роде, а его теории не столь оригинальны, каковыми кажутся. Это меня охладило и позволило взглянуть на них более трезвым взглядом. Однако вот эти вот дэникеновские представления могут вскоре оказаться еще более поразительными для науки и веры – они могут потрясти их основы.
Лукаш Хмелевский: В предварительной продаже более 1000 человек купили «Экспедицию». Многие современные польские комиксы могут лишь мечтать о таком тираже. Почему люди предпочитают комикс почти 40-летнего возраста современным альбомам?[
Богуслав Польх: Я полагал, что речь пойдет о нескольких сотнях альбомов, но мне предложили подписать ровно 1700 экземпляров. Ставил на них автограф более трех часов кряду. До сих пор у меня болят кисти и пальцы… Исписал две пишущих ручки… А откуда такая популярность спустя годы? Это просто. Люди выбирают качество, а этот комикс профессионально сделан и интересно рассказывает о борьбе добра со злом.
Лукаш Хмелевский: «Экспедиция» создавалась для немецкого рынка. Где комикс был более популярным: над Вислой или над Одером?
Богуслав Польх: Первые издания «KAW» выходили тиражом по 100-350 тысяч экземпляров. В Германии отдельные тома издавались по 150 – 500 тысяч экземпляров. Комикс издавался в еще десяти языковых версиях. В Скандинавии тиражи были близкими к немецким, во Франции – намного меньшими. Можно смело сказать, что весь цикл достиг тиража в несколько миллионов экземпляров.
Лукаш Хмелевский: Как так получилось, что сейчас тираж в 1 тысячу экземпляров считается успешным, а в ПНР комиксы шли тиражами 100-200 тысяч и были на расхват, их было очень трудно купить?
Богуслав Польх: Это характерная черта минувшей эпохи. В ПНР комиксы были окном в мир. Конкуренции практически не было, потому что Польша была замкнутой, изрядно обедневшей советской страной с минимумом плохоньких развлечений. Вечная слабость социалистической системы основывалась помимо прочего на том, что в ней все на свете рационировалось. Даже бумага. Не хватало книг, комиксов – всего. Поэтому люди покупали и покупали. А теперь предложение развлечений столь широко развито, что, несмотря на рост народонаселения, за внимание издателя приходится жесточайшим образом конкурировать.
Лукаш Хмелевский: Бумага было крайне дефицитным товаром, про то, как трудно было ее достать, вспоминают также многие литераторы…
Богуслав Польх: В те годы в Польше не производили бумагу для цветной печати. Ее импортировали из Финляндии. Наверху решали, сколько бумаги достанется тому или иному издательству. Товарищи издатели дрались за бумагу, потому что все ведь в стране продавалось и покупалось. Хотя рынка как такового вроде бы и не было. На доходах художников это, впрочем, никак не отражалось. Каким бы ни был высоким тираж, платили одинаково. А за переиздания ставки с каждым разом уменьшались. Большевистская дрянь в чистейшем виде.
Лукаш Хмелевский: К «комиксистам» относились хуже, чем ко всем другим – ведь для коммунистов комикс был проявлением гнилой капиталистической культуры.
Богуслав Польх: Коммунизм не любит индивидуалистов. Власти ценили только группового героя: массы трудящихся. А в комиксе обычно главный герой – одиночка. Идея послания заключается в том, что некий одиночный, исключительный человек обладает каким-то даром, какой-то особой чертой, которая позволяет ему одерживать победы. Такое видение окружающего мира вступало в противоречие с большевистским взглядом на этот самый мир. Из-за этого до сих пор в Польше бытует мнение, что комикс – это нечто худшее, например, от фильма. Способствовала этому и издательская оплошность с комиксом “Szninkiel” ГЖЕСИКА РОСИНЬСКОГО. После этого у издателей, стоило им услышать слово «комикс», летела с губ пена…
Лукаш Хмелевский: “Szninkiel”?! Ведь это прекрасный комикс…
Богуслав Польх: Его плохо издали. Использовали клей, который не годился для склеивания корешков. В результате короткое время спустя обложка отлетала и странички рассыпались. Весь тираж изъяли из продажи, и эти несколько сотен экземпляров отправили в макулатуру. Товарищи не желали признаться в своей ошибке, поэтому спроворили второе издание, но забрали бумагу у других клиентов. Поэтому восьмой том сериала не появился в Польше. Так, по крайней мере, мне объясняли, почему мой комикс не пошел, хотя были уже пробные оттиски. У других художников, ЗБЫШЕКА КАСПШАКА и МАРЕКА ШИШКО были подобные проблемы. Нам также не выплатили полностью гонорар за эти не изданные альбомы..
Лукаш Хмелевский: Восьмой том вышел, однако, в Польше…
Богуслав Польх: Да, вышел, но пиратским изданием. Я даже подписывал его на ярмарках с пометкой, что это пиратка.
Лукаш Хмелевский: “Ekspedycja” в общем итоге публиковалась в 12 странах. Ни один из польских комиксов и даже близко не подошел к этой цифре. Как по-вашему, может ли кто-то из польских художников сейчас добиться такого же успеха?
Богуслав Польх: Только КШИШТОФ ГАВРОНКЕВИЧ. Я считаю его самым способным из польских иллюстраторов. Однако прежде всего я люблю его «Бурю» по сценарию Мацека Паровского. Штриховка в этом комиксе -- абсолютная победа в чемпионате мира. Другие вещи ГАВРОНКЕВИЧА нравятся мне меньше, но по ним видно, что он обладает огромными возможностями. Если бы он продолжил рисовать в стиле «Бури», то, наверное, достиг бы многого, но тут гадать не приходится, ведь он так и не дорисовал этот комикс…
Лукаш Хмелевский: Как случилось, что вы – ПНР-овский художник, завязали сотрудничество с немецким издателем?
Богуслав Польх: Немцы год искали и так и не нашли у себя никого подходящего. Поэтому тестировали семь или восемь польских рисовальщиков. Среди них был и ГЖЕСИК РОСИНЬСКИЙ – от него-то я и узнал о происходящем. Меня на тесты не приглашали, потому что я, когда работал над “Жбиками”, вконец разругался с Альфредом Гурным, директором издательства “Sport i Turystyka”, который организовывал тестирование в Польше. ГЖЕСИК показал мне свои пробные листы – он стилистически пошел в сторону греческих мифов и космиты у него бегали в хитонах и сандалиях подобно гоплитам. Слишком по-гомеровски для этого проекта, хотя по-своему очень хорошо. И тут немцам случайно попал в руки первый номер журнала “Relax”, в котором был напечатан мой научно-фантастический комикс “Spotkanie”. Они удивились тому, что меня не было в группе тестировавшихся рисовальщиков, и с ходу велели Гурному связаться со мной. Эта ситуация меня озадачила. Я тут же переговорил с ГЖЕСЕМ, но тот сказал, что у него другие планы и он не будет возражать, если я стану это рисовать. ГЖЕСЬ как раз в это время договорился с бельгийцами и начинал работать на них.
Лукаш Хмелевский: Вы рисовали комикс в Варшаве. А как его материалы попадали к западногерманскому издателю?
Богуслав Польх: Я ездил в Германию с листами в папке. Чтобы перейти границу, мне нужно было предъявить документы, подтверждающие, что я вывожу не народное достояние, а рабочие материалы. Я уж не говорю о загранпаспорте, который можно было получить, лишь встав с ног на голову…
Лукаш Хмелевский: Работа под конец 70-х годов XX века для немецкого издателя, за марки, наверное, была немалой величины событием для художника из Польши. Коллеги вам завидовали?
Богуслав Польх: Тогда завидовали и сейчас завидуют. Ничего удивительного, я и сам завидовал бы. В ПНР валюта была не абы какой наградой. Я работал в Польше, зарабатывал в Германии, а благодаря западногерманской марке прекрасно себя чувствовал. Обменный курс был в те времена гораздо лучшим, чем сейчас, например, в случае евро или фунта. Конечно, мне случалось натыкаться на косые взгляды. Говорили обо мне: «певексовец», (Pewex – польский аналог наших магазинов «Березка». W.), «провонявшийся Мальборо»… А я не обижался, потому что это de facto было доказательством признания, на которое я сам заработал.
Лукаш Хмелевский: На что ушли первые из заработанных таким образом денег?
Богуслав Польх: Купил профессиональную музыкальную аппаратуру, однако прежде всего помог семье и отремонтировал мастерскую и квартиру. Мы тогда годами мечтали об обустройстве балкона и вдруг оказалось, что можем это сделать.
Лукаш Хмелевский: Немецкий издатель давал какие-нибудь указания? Или, может быть, сам Дэникен чего-то от вас хотел?
Богуслав Польх: Дэникен никогда не имел к моим рисункам претензий. Временами он очень остро спорил со сценаристом. Арнольд Мостович иначе, чем Дэникен интерпретировал разные исторические факты, но он настолько хорошо разбирался в этих вещах, что Дэникен дал ему относительную свободу действий.
Лукаш Хмелевский: А как складывалось ваше сотрудничество с Мостовичем?
Богуслав Польх: Поначалу он пытался требовать, чтобы я точно следовал его сценариям. Я не пошел на это, потому что, хотя Мостович был интеллектуалом и эрудитом, но некоторые его замыслы были устаревшими и им не было места в научно-фантастическом комиксе. Например, он расписывал сцену, в которой герой взбегал по ступенькам лестницы в другое помещение, чтобы передать некую информацию. Я же рисовал каждому из действующих лиц коммуникатор на руке и клипсу-приемник в ухе. Мир становился более правдоподобным и действие не замедлялось.
Лукаш Хмелевский: Вам приходилось для нужд комикса проектировать не только одежду, оружие и средства передвижения инопланетян, но и их города. В чем вы черпали вдохновение?
Богуслав Польх: Я из принципа никогда ничего не копирую. Люблю работать, используя различные аналогии. В «Экспедиции» развитию архитектоники следовало идти в другую от земного развития сторону, но законы цивилизационного развития должны быть подобными. Поэтому, например, строения тянутся вверх из-за необходимости экономии места.
Я старался максимально разнообразить миры, которые создавал, но в то же время заботился о том, чтобы они были внутренне сплоченными. Поэтому, скажем, космический корабль инсектоидов – высокотехнический термитник.
Лукаш Хмелевский: Уже с первых страниц «Экспедиции» в глаза бросаются длинные шеи звездных пришельцев, что заставляет вспомнить Модильяни. Это специально делалось?
Богуслав Польх: Именно так. Я исходил из предположения, что раса, находящаяся в процессе эволюции, улучшает свою анатомию. Ну а к тому же они могли, и даже должны были выглядеть иначе, чем люди.
Лукаш Хмелевский: Как цензура и церковные власти относились к комиксу? Идея о космитах, сотворявших вместо Бога жизнь на Земле, могла понравиться одним, но вовсе не обязательно и другим тоже…
Богуслав Польх: И на тех и на других мне начхать – и тогда так было, и сейчас тоже. Однако ни те, ни другие мне ни в чем не навредили. С другой стороны, в моих комиксах не было ничего крайне острого. Я никогда не входил в состав ни одной «банды», кроме харцерской. Я атеист. В костел перестал ходить, когда мне стукнуло 12 или 13 лет. Мать злилась, потому что была католичкой, а отец согласился с моим решением, поскольку сам был неверующим.
Лукаш Хмелевский: В Польше не было творческих мастерских, где учили бы рисовать комиксы. Где вы этому научились?
Богуслав Польх: Чтобы рисовать комиксы, не надо заканчивать никаких учебных заведений. Нужно любить рисование. Это вопрос таланта и желания. За границами Польши издавалось множество комиксов, и можно было учиться на них. Рисунок – это старейшая форма выражения человеческих чувств и эмоций, первичная на уровне передачи от лица к лицу и универсальная. Я, когда шел в художественный лицей, уже знал, что хочу рисовать комиксы. Как и РОСИНЬСКИЙ, с которым мы сидели на одной лавке. Мы показывали друг другу свои работы, стараясь поразить один другого. Соревновались, совершенствуя свои умения.
Лукаш Хмелевский: Ваша карьера началась с «”Золотого” Мауриция» — тома из серии о капитане Жбике, напечатанного в 1970 году. Прошло 45 лет, и вы все так же активны в этой области. В этом году вышел из печати ваш комикс об истории Свиноуйсьця. Как изменились за это время ваши метод и стиль работы?
Богуслав Польх: Я работаю только вручную. Однако я несколько упростил работу, сменив инструменты. Я перестал работать пером и тушью. Перешел на фломастеры. Увеличилась скорость, хотя перо давало возможность модулировать толщину линии… Краски я теперь накладываю маркерами COPIC на специальной бумаге этой же фирмы. До этого я использовал эколин (ekolina) и кисточки из соболиного волоса.
Лукаш Хмелевский: Комиксы о Жбике вызывают сейчас смешанные чувства. С одной стороны, это культовая серия, которую знает почти каждый, с другой – в значительной степени пропагандистские брошюрки. Что вы можете вспомнить о работе над "Жбиками"?
Богуслав Польх: Пропаганда – это то, что вы сейчас говорите. Там же пропаганды в точном смысле этого слова не было. "Жбики" поощряли совместную работу населения с милицией по охране порядка. Серию прикрыли, потому что кто-то из начальников-коммунистов решил, что эта модель не годится: люди должны милицию бояться…
Лукаш Хмелевский: Вы рисовали самые известные польские комиксы: "Жбиков", "Фанки Коваля", “Экспедицию” и "Ведьмака". Который из них вы цените выше всех остальных?
Богуслав Польх: Скажу так: "Жбика" я ценю меньше остальных, потому что он как дитя, рожденное после групповухи: вроде и свой ребенок, но все же общий…
Лукаш Хмелевский: В октябре должно появится на прилавках собрание комиксов о Ведьмаке. Как вы оцениваете эти альбомы на фоне игры и американской версии комикса?
Богуслав Польх: Мой "Ведьмак" недооценен, потому что его много лет оплевывали фрустрированные хейтеры. А он, несмотря на это, оказался рыночно успешным. Я думаю, что переиздание будет хорошо продаваться. И хватит об этом.
Лукаш Хмелевский: На ресурсе Aisthemovie.com сообщается, что началаcь работа над экранизацией “Экспедиции”.
Богуслав Польх: Следите за сообщениями на этом ресурсе. Это все, что я могу сейчас сказать.
Лукаш Хмелевский: Пару лет назад много говорилось об экранизации "Фанки Коваля". Права на него купили американцы. Затем все утихло. Дождемся ли мы фильма?
Богуслав Польх: Я уверен в том, что фильм появится. У нас были проблемы с американскими партнерами, которые несколько переоценили свои возможности… Написана уже часть музыки, в том числе ведущая тема. Бюджет оценивается в 15-20 миллионов долларов. Сценарий – супер, будет некоторое расхождение с комиксом. В частности, будет рассказано о прошлом Фанки…
Итак, Мостович принимает заказ и берется за работу; он в великолепной форме и полностью в теме: только что отпраздновал выход в свет своей книги “My z Kosmosu/Мы из Космоса” (1878). Словом, выбор сценариста идеальный. Нужен художник. А художника нет – РОСИНЬСКИЙ, на сотрудничество с которым рассчитывал Гурный, незадолго до конкретного разговора с ним на эту тему принял предложение бельгийского издателя о работе над «Торгалем». Гурный из кожи вон лезет – пытается найти подходящего художника в Польше, срываются все договоренные сроки. Он предлагает кандидатуру ЕЖИ ВРУБЛЕВСКОГО/Jerzy Wróblewski, тот рисует аж 40 пробных панелей – немцев что-то в них не устраивает. И вновь в игру вступает РОСИНЬСКИЙ – «Да вот же великолепный художник! Гляньте хотя бы на этот “Relax”…»
«Немцы год искали и так и не нашли у себя никого подходящего. Поэтому тестировали семь или восемь польских рисовальщиков. Среди них был и ГЖЕСИК РОСИНЬСКИЙ – от него-то я и узнал о происходящем. Меня на тесты не приглашали, потому что я, когда работал над “Жбиками”, вконец разругался с Альфредом Гурным, директором издательства “Sport i Turystyka”, который организовывал тестирование в Польше. <…> И тут немцам случайно попал в руки первый номер журнала “Relax”, в котором был напечатан мой НФ-комикс “Spotkanie”. Они удивились тому, что меня не было в группе тестировавшихся, и с ходу потребовали от Гурного, чтобы он связался со мной» (Б. ПОЛЬХ).
Мостович, опираясь на разработки Эриха фон Дэникена (одно из названий серии так и звучит: “Według Ericha von Dänikena/По Эриху фон Дэникену”), выстраивает довольно стройный (хоть и не без заминок) сюжет. Дэс – родная планета высокоразвитой разумной расы дэсиан – умирает. Управляющий ею Великий Мозг рассылает по Вселенной научно-исследовательские экспедиционные группы с целью подготовки подходящих планет для колонизации и возможного переселения дэсиан. Одна из таких групп, которой командует Аис, единственная, кстати, женщина в экспедиции, прилетает на Землю. После приземления в группе возникают разногласия и разгораются конфликты, способные помешать выполнению поставленного задания. Таков вкратце сюжет первого альбома серии – «Приземление в Андах». Палеоастронавтика, интрига, любовная линия, приключения – словом, ядреный замес.
Серию продолжает альбом «Люди и чудовища», в котором появляется исключительно важный для сюжета персонаж Сатхам/Satham – антагонист, вечно будоражащий команду, строящий интриги, сеющий раздор, искушающий слабых. Он пытается захватить колонизируемый мир с помощью искусственно созданных чудовищ, вмешивается в генетические эксперименты, проводимые космитами-дэсианами над предками человеческого рода и пр. и пр. Сюжет более стройный, проблемы и интриги весьма правдоподобны, разработка конкретных линий сюжета проведена глубже и тщательнее.
Сложно (да и не стоит этого, вероятно, делать) пересказать весь сквозной (на восемь альбомов) сюжет. Он разворачивается на протяжении нескольких, нескольких десятков или даже нескольких сотен и тысяч земных лет – от доисторического периода до античности. В нем звучат отголоски многих классических мифов, религиозных верований и преданий, археологических гипотез. Тут и странные линии и фигуры в пустыне Наска, и эпические сражения, описанные в «Рамаяне», и гибель Атлантиды, и нифилимы, и хрустальные черепа, и египетские пирамиды и месопотамские зиккураты, и строительство Вавилонской башни (в качестве излучателя суперэнергии, с помощью которого контролировалось космическое пространство вокруг планеты), и полемики со старейшими известными книгами человечества: авторские версии и причин Потопа, и уничтожения Содома и Гоморры, и даже перехода израильтян через Красное море. И здесь же подавление бунта роботов и борьба с некими таинственными инсектоидами, стремящимися захватить колонизованную Землю.
И, разумеется-разумеется – изумительная работа БОГУСЛАВА ПОЛЬХА. Замечательные, футуристически интересные концепты космических кораблей, прочих летательных аппаратов, архитектурных сооружений, космических скафандров, фантастического оружия, пристальное внимание к отдельным, даже мельчайшим деталям – панели настолько ими богаты, что их можно рассматривать часами. Изумительно индивидуальный визуальный облик героев, начиная с Аис (моделью для ПОЛЬХА выступала, кстати, его супруга), в которую влюблялись отнюдь не только члены ее экспедиционной команды. Великолепно представленная девственная природа колонизируемой Земли.
Все восемь томов были опубликованы в Германии на немецком языке издательством “Bastei Verlag” в течение шести лет (1978–1983) под общим названием “Die Götter aus dem All/Боги из Космоса”.
В Великобритании стараниями издательства “Magnet/Methuen” были изданы четыре тома под подобно звучащим общим названием “The Gods from Outer Space” в 1978-1982 годах.
Серия переводилась и на многие другие (в сумме не менее 12) языки (кроме русского – почему-то нет, похоже, даже неофициальных, любительских, переводов). Вот, например, серия на испанском языке в шести томах под общим названием “Los Dioses del Universo”.
В Польше изданием сериала «Według Ericha von Dänikena» (сценарий Арнольда Мостовича и Альфреда Гурного, графика БОГУСЛАВА ПОЛЬХА) занялось издательство “Krajowa Agencja Wydawnicza” уже после того, как на Западе издание указанного комикса фактически завершилось. И растянуло его на девять лет. Вот хроника этого издания:
“Lądowanie w Andach/Приземление в Андах” (wyd. I, 1982, 100 000 egz.)
“Ludzie i potwory/Люди и чудовища” (wyd. I, 1984, 200 000 egz.; wyd. II, 1990, 200 000 egz.)
“Walka o planetę/Борьба за планету” (wyd. I, 1985, 300 000 egz.)
“Bunt olbrzymów/Бунт исполинов” (wyd. I, 1986, 300 000 egz.)
“Zagłada wielkiej wispy/Гибель великого острова” (wyd. I, 1987, 250 000 egz.)
“Planeta pod kontrolą/Планета под контролем” (wyd. I, 1990, 150 000 egz.)
“Tajemnica piramidy/Тайна пирамиды” (wyd. I, 1990, 100 000 egz.)
Нетрудно заметить, что были изданы лишь семь томов сериала. С восьмым томом (“Ostatni rozkaz/Последний приказ”) вышла незадача, и этот восьмой том какое-то время существовал лишь в пиратском издании. Первоначальной причиной явилась нехватка бумаги, которую в то время экспортировали из Финляндии, из-за промашки издателей с печатанием комикса “Szninkiel/Шнинкель” ГЖЕГОЖА РОСИНЬСКОГО.
«Его плохо издали. Использовали клей, который не годился для склеивания корешков. В результате короткое время спустя обложка отлетала и странички рассыпались. Весь тираж изъяли из продажи, и эти несколько сотен экземпляров отправили в макулатуру. Товарищи не желали признаться в своей ошибке, поэтому спроворили второе издание, но забрали бумагу у других клиентов. Поэтому восьмой том сериала не появился в Польше. Так, по крайней мере, мне объясняли, почему мой комикс не пошел, хотя были уже пробные оттиски. У других художников, ЗБЫШЕКА КАСПШАКА и МАРЕКА ШИШКО были подобные проблемы. Нам также не выплатили полностью гонорар за эти не изданные альбомы» (Б. ПОЛЬХ).
А вскоре и нагонять упущенное стало некому – издательство “KAW” было ликвидировано. И лишь в 2000 году несколько панелей восьмого тома было опубликовано во втором номере журнала “KRON”.
Спустя еще три года ситуацию попыталось исправить издательство “Muza SA”, которое в 2003 году издало под общим названием “Ekspedycja/Экспедиция” два толстых тома в твердых обложках, содержавших по четыре оригинальных сериальных выпуска в каждом.
(Во втором томе – первое официальное издание восьмого выпуска комикса в Польше!) Оба тома продавались по неизменно очень высокой цене на книжных аукционах.
На этом поле 12 лет спустя сыграло издательство “Wydawnictwo Komiksowe”, выпустив тиражом 1700 экз. коллекционное издание всех восьми выпусков в одном томе под названием “Ekspedycja. Bogowie z kosmosu/Экспедиция. Боги из космоса”.
И наконец, в 2016 году, сериал вышел с помощью издательства “Ringier Axel Spinger” в традиционном восьмитомном формате под общим названием “Ekspedycja/Экспедиция” в замечательной серии “Kultowe polskie komiksy/Культовые польские комиксы” (№№ 7-14).
Совокупный тираж напечатанных на польском языке комиксов сериала «Według Ericha von Danikena/Ekspedycja» составляет около 1,6 миллионов экземпляров. Сколько экземпляров комикса напечатано на других языках я не берусь даже сосчитать…
Арнольд Мостович/Arnold Mostowicz (6 апреля 1914 – 3 февраля 2002) – польский писатель, журналист, переводчик, сценарист комиксов, мемуарист, врач, популяризатор науки и уфолог.
Родился в Лодзи в семье Игнация Мошковича и Эстеры Мошкович (в девичестве Гольдштейн). Семья его отца происходила из местечка Кросневицы под Кутном/Krośniewicy pod Kutniem, общины хасидов. Дед всю жизнь изучал Талмуд. Семью содержала бабка, имевшая в своей собственности небольшую овощную лавку. Игнаций, самый младший из восьмерых детей, как и многие другие юноши его поколения, попытался вырваться из тесного ортодоксального мира. В Лодзь – Землю обетованную – пришел пешком. Вначале был мальчиком на посылках у лодзинского купца Захариаша Варшавского, дорос до приказчика. Жил в каморке на задворках лавки и учился по ночам, чтобы сдать экстерном экзамены на российский аттестат о среднем образовании. Сдал и отправился в Варшаву изучать юриспруденцию. Там заинтересовался театром, писал пьесы, играл в спектаклях, занимался режиссурой. Ездил по Польше с известным писателем Шолом-Алейхемом и читал наизусть его произведения на авторских встречах. Вернулся в Лодзь женатым на дочери богатого фельдшера. Чтобы содержать семью, завел мануфактурную лавку, однако, будучи никудышним торговцем, прогорел через пару лет и вернулся на государственную службу, но все свободное время посвящал театру.
Арнольд в 1932–1939 годах изучал медицину во Франции, в Тулузском университете (в Польше еврею попасть на учебу на медицинский факультет любого учебного учреждения было почти невозможно). Вернулся в Польшу незадолго до начала Второй мировой войны, в июле 1939 года. Во время осады и обороны Варшавы работал в госпитале (Szpital Dzieciątka Jezus), куда отправляли жертв авианалетов. После захвата польской столицы германскими войсками вернулся в октябре 1939 года в Лодзь, там был схвачен оккупантами и переселен в Лодзинское гетто, где работал в течение 4-х лет в инфекционном отделении больницы и службе скорой помощи. Пережил голод, тиф, абсурд спасения и лечения больных, которым все равно суждено было сгореть в печах крематория, ощущение полной безысходности и нетерпение в ожидании чуда. После ликвидации гетто в 1944 году оказался в концентрационном лагере Освенцим, а затем побывал и в других концлагерях: в филиале лагеря Гросс-Розен (Рогузница), в Бад-Вармбрунне и, наконец, в Дëрнхау. Родители войны не пережили. Когда Арнольд вернулся из Варшавы в Лодзь, их там уже не было – бежали в Варшаву. Отец был слишком известным в Лодзи человеком, гитлеровцы расправились бы с ним в первую очередь. От судьбы, однако, пан Игнаций не ушел – в июле 1942 года его схватили в варшавском гетто прямо на театральной сцене и отправили в Треблинку, откуда он уже не вышел. Мать, вероятно, погибла тоже, хотя ни времени, ни места ее гибели Арнольду Мостовичу установить не удалось.
После войны Арнольд Мостович не вернулся в медицину, не хотел ею заниматься. Впрочем, и не мог – два года лечился от туберкулеза. Нужно было как-то налаживать взаимоотношения с новой властью. У Арнольда с этим особых проблем не было – он еще во Франции связался с коммунистическим движением, поэтому решение о вступлении в партию принял почти автоматически. Занял должность секретаря редакции, позже – заместителя главного редактора газеты “Trybuna Dolnośląska”. Еще позже основал газету “Gazeta Krakowska” и руководил ею в течение 6 лет. «Я не жалею о том времени, — сказал он как-то. – Сталинизм отзывался болью, но я убеждал себя в том, что что-то должно измениться к лучшему. И после 1956-го изменилось».
В 1955 году Арнольд Мостович переехал в Варшаву, где ему предложили должность главного редактора сатирического и юмористического журнала “Szpilki”.
Он занимался также литературным переводом, в том числе произведений французских юмористов Альфонса Алле и Ками. Где-то в это же время он собрал и отредактировал два тома антологии юмора – французский и советский. В томе французского юмора – “Przedstawiamy humor francuski/Представляем французский юмор” (1968) — Мостович представил польским читателям 28 авторов, в основном в Польше неизвестных, а большинство их произведений сам перевел на польский язык.
Из журнала “Szpilki” его изгнали в 1969 году, в ходе антисемитской кампании, как последнего, вероятно, в стране главного редактора еврейского происхождения. Непосредственной причиной послужил рисунок известнейшего польского карикатуриста Эрика Липиньского, напечатанный в одном из номеров журнала. В тот момент варшавские местные власти ввели высокий налог для владельцев домашних собак. На рисунке возвышался письменный стол, под столом сидел песик, на столе красовалась табличка: «Берегись – злой человек» а за столом сидел чиновник с мор... э-э... лицом тогдашнего секретаря ПОРП Гомулки. Мостович вылетел из редакторского кресла как из корзины катапульты, а его место занял… Эрик Липиньский. Впрочем, когда об этом рассказали по радио «Свободная Европа», Липиньского снова «задвинули».
Все вокруг уезжали: знакомые, друзья, целая группа людей, связанных с движением сопротивления, которых он помнил еще по лодзинскому гетто, составители и авторы «Хроники лодзинского гетто». Нераспроданные экземпляры первых двух томов «Хроник» изъяли из книжных магазинов и лавок. Подготовленный к изданию третий том уничтожили.
«Почему я не уехал? – повторяет вопрос интервьюера Мостович. – В нашей семье об этом не было и речи. Попросту не было прямой причины. Я слишком тесно связан с языком, культурой и историей Польши и с историей еврейства в Польше. Здесь, на Повензках, находится могила моего сына, чудесного 14-летнего подростка, которого мы лишились в 1964 году. И к тому же, упаковав вещи, я сделал бы ровным счетом то, чего они от меня ожидали. А я, несмотря ни на что, видел в Мочаре лишь преходящий эпизод. Я не мог поверить в то, что именно он будет формировать образ Польши».
Из журнала “Szpilki”Мостович попал в ежемесячник “Ty i Ja”, где в ту пору «отсиживались» многие изгнанные главреды, а когда журнал закрыли, ушел на пенсию и занялся написанием научно-популярных статей о биологии и медицине, печатая их в периодике. Со временем из таких статей сформировались три книжных тома: “Biologia zmienia człowieka/Биология изменяет человека” (1972), “Biologia zmienia medycynę/Биология изменяет медицину” (1982) и “Biologia uczy myślić/Биология учит думать” (1988).
Одновременно с этим он увлекся уфологической тематикой и, в частности, палеоастронавтическими теориями Эриха фон Дэникена, о которых опубликовал ряд статей и заметок в журнале “Dookoła świata” и еженедельных газетах “Razem” и “Tygodnik Demokratyczny”. Расширенная версия этих статей в 1978 году вышла в свет отдельной книгой под названием “My z kosmosu/Мы из космоса” и была переиздана под тем же названием в 1984 году.
Своего рода побочным результатом этого предприятия явилось сотрудничество с издателем Альфредом Гурным и художником БОГУСЛАВОМ ПОЛЬХОМ в создании серии комиксов “Bogowiе z kosmosu/Боги из космоса” (о чем я расскажу подробнее в другом месте). Мостович участвовал в работе многих международных уфологических конференций и съездов, часто публиковался в прессе и издал в развитие уфологической тематики еще несколько книг: двухтомник “O tych co z kosmosu/О тех, что из космоса” (1987);
“Zagadka Wielkiej Piramidy/Загадка Великой пирамиды” (1991); “Spór o synów nieba czyli Powtórka z paleoastronautyki/Спор о сыновьях неба, или Повторение урока палеоастронавтики” (1994); “Przybysze z gwiazd czyli Spór о synów nieba/Пришельцы со звезд, или Спор о сыновьях неба” (1995).
«Я не перестал в это верить, ведь, не сходя с рационалистических позиций, надо признать, что существуют многие явления, не поддающиеся научному объяснению. В прошлом скрыто множество загадок. Его образ, сформированный с помощью традиционной науки, наверняка не соответствует истине. Я не пишу больше книг об этом, потому что наш рынок переполнен западной литературой, написанной на эти темы».
С течением времени Мостович все чаще и чаще обращался памятью к событиям междувоенного и военного времени. «Ничего собственно конкретного в моей жизни не изменилось, но в какой-то момент я стал заново обдумывать проблемы гетто, в моей памяти начали всплывать воспоминания».
В 1988 году вышла из печати книга “Żółta Gwiazda i Czerwony Krzyż/Желтая Звезда и Красный Крест” – мучительные воспоминания и размышления писателя о гетто и лагерных переживаниях, которые отнесены критиками к наиценнейшим документам времен гитлеровской оккупации. Жуткий голод, нищета, превращение людей в зверей, наблюдаемый изнутри постепенный спуск по кругам ада. Внутри тысячи индивидуальных убийств, а снаружи одно гигантское убийство народа, совершенное при равнодушном попустительстве окружающего мира. По словам Мостовича, это «реестр проблем и событий, которые наш великолепный XX век проглотил и не подавился». Тех проблем, о которых в Польше многие годы запрещалось говорить.
«И в какой-то, опять же, момент я вдруг понял, что у польского еврейства нет будущего. Через два-три поколения польские евреи станут религиозным меньшинством, столь же экзотичным, как караимы или магометане. Сейчас надо заботиться о том, чтобы память о присутствии евреев в польской истории занеслась за холокост».
Воспоминания о Лодзи собраны писателем также в книгах “Miłość z wariatem w tlie/Любовь с безумцем на заднем плане” (1993), “Ballada o Ślepym Maksie/Баллада о Максе Слепце” (1998), “Lódź, moja zakazana miłość/Лодзь, моя запретная любовь” (1999).
Несколько особняком выступают книги: “Karambole na czerwonym suknie/Карамболи на красном сукне” (2001), где писатель рассказывает о том, как, в бытность главным редактором журнала “Szpilki”, путешествовал по Стране Советов, и приключенческий роман “Opóźniony zapłon/Замедленная реакция” (1989).
В 1995 году Мостович стал директором фонда “Monumentum Iudaicum Lodzense”, который среди прочего занимается сохранением и реставрацией еврейского кладбища в Лодзи.
В 1998 году пан Арнольд рассказал в нашумевшем документальном фильме “Fotoamator” Дариуша Яблоньского/Dariusz Jabłoński о своем пребывании в Лодзинском гетто. Он был также соавтором сценария этого фильма. В течение многих лет руководил Обществом евреев-фронтовиков и потерпевших во Второй мировой войне. В том же, 1998 году был именован Почетным гражданином города Лодзь.
Умер в Варшаве, похоронен на Военном кладбище в Повензках рядом с сыном.
Ну вот как-то совпало: читаю том "Неизвестные Стругацкие. Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 гг." (Киев: НКП, 2009) и то и дело натыкаюсь:
"Вчера Илья Михайлович был на совещании по идеологическим вопросам в АН СССР, делал доклад заместитель президента. Было сказано, чтобы обратили особое внимание на научно-популярную литературу, особенно на некоторых писателей, которые распространяют антинаучные знания, как, например, историю с Тунгусским метеоритом. Имен названо не было, но все поняли, кто имеется в виду..." (Из письма Аркадия брату, 8 июля 1963).
"У Нины Матвеевны неприятности: в "Крокодиле" обругали морские легенды Смурова, а "Комсомолка" набросилась на очерк Горбовского — все это в последнем "Мире Приключений"..." (Из письма Аркадия брату, 30 декабря 1963).
"Ты помнишь Сашку Горбовского? Того самого, который в "Науке и жизни" дал серию очерков о доантичных цивилизациях и о разных загадках древности. Того, насчет которого в последнее время дважды проезжалась "Комсомольская правда". Так вот, он кандидат наук и работает в Институте Востоковедения, и руководство откликнулось на выступление печати очень оригинально: отдало Сашу на товарищеский суд. "На повестке дня два вопроса: персональное дело Иванова, в пьяном виде наблевавшего в кабинете директора, и персональное дело Горбовского, выступившего в печати с гипотезой о доантичных цивилизациях". Примерно так. Впрочем, они потом опомнились (все-таки) и ограничились допросом с пристрастием..." (Из письма Аркадия брату, 11 января 1964).
И непосредственно о В. Зайцеве:
"Львов съел-таки Зайцева. Зайцеву были созданы невыносимые условия для работы, он подал заявление об уходе и теперь решил уехать из Лрда. Львов проиграл процесс (тот самый), дочь передали матери. Но он не горюет. Поместил давеча в "Ленингр. правде" статью, где доказывает, что телепатические опыты с "Наутилусом" были газетной уткой, а позавчера выступал по радио — о химии..." (Из письма Бориса брату, 23 февраля 1964).
"Вчера было заседание клуба фантастов в "Звезде". Зайцев читал свой рассказ из личной жизни — в стиле Солженицина. И еще показывал югославские газеты с сенсацией: там в какой-то церкви XIV века обнаружили фрески, изображающие ангелов, летящих на спутниках, и Христа, возносящегося в ракете. Приведены фотографии. Действительно, похоже. Правда, это может быть современной подделкой монахов для привлечения внимания к храму..." (Из письма Бориса брату, 15 апреля 1964).
И почти 40 лет спустя:
"Думаю, был только один Агрест, занимавшийся палеоконтактами. Я ничего не знаю о нем. Одно время (самое начало 60-х) было много разговоров о его не то статье, не то брошюре, я уже не помню. Фантасты приняли ее на ура, идеологические шавки бросались на нее со злобой и ненавистью, было много шума, а потом ко всему этому гармидеру подключился еще Вячеслав (кажется) Кондратьевич Зайцев со своей гипотезой "Христос был пришельцем", шума стало еще больше, а потом Оттепель закончилась, и стало тихо..." (БНС. Онлайн-интервью, 23 января 2002).
Надеюсь, теперь понятно, почему фильм «Воспоминания о будущем» в ходе проката его в СССР побил все рекорды посещаемости.
Однако, хоть и с некоторым сожалением, но давайте вернемся все же к Польше.
А в Польше где-то в первой половине 1970 годов тогдашний директор польского издательства “Sport i Turystyka” Альфред Гурный/Alfred Górny купил в западногерманском издательстве “Econ Verlag GmbH” права на издание в Польше одной из книг Эриха фон Дэникена. Книга, прекрасное издание альбомного типа со многими цветными и черно-белыми иллюстрациями, благополучно вышла в свет под названием “Oto moj świat/Это мой мир” в 1976 году. (Ну вот опять не могу не отвлечься от темы – и сейчас помню то жадное нетерпение, с которым я открыл эту книгу в том же 1976 году, после того как принес ее из минского магазина «Дружба», где она продавалась совершенно свободно. Книга и сейчас, все в той же суперобложке, стоит на одной из моих книжных полок…)
Так вот, в ходе переговоров с директором издательства “Econ” Эберхардом Дюртсхоффом/Eberhard Durtshoff Гурный узнал, что издательство лелеет планы экспансии на рынок комиксов. Ну а поскольку в указанном польском издательстве уже много лет издавались комиксы, директора быстро пришли к соглашению. Гурный обещал подготовить к изданию серию графических романов, основанную на идеях фон Дэникена, чьи книги печатались издательством “Econ”. Здесь надо отметить, что такое сотрудничество было очень важным событием для польской поп-культуры, постепенно становившейся на ноги в атмосфере ПНР-овского абсурда и всевозможных цензорских ограничений.
Гурный сделал, вероятно, лучшее, что можно было сделать на его месте: он привлек к сотрудничеству Арнольда Мостовича. Да, ребят, Мостовича… Нет, друзья, тут делать нечего – придется-таки мне вновь прервать дозволенные речи и рассказать о Мостовиче...
облако тэгов
