1. В рубрикe «Читатели и “Фантастыка”» -- 81-я «посадка» (Lądowanie LXXXI). Как и следовало ожидать, подборка писем полностью посвящена кино, его отражению в журнальных рецензиях, положению в прокате и т.п.
2. Рассказ английского писателя Йена Уотсона/Ian Watson, который называется в оригинале «The Thousand Cuts» (1982, ант. «The Best of Omni Science Fiction»; 1982, авт. сб. “Sunstroke and Other Stories”), перевел на польский язык под названием «Tysiąc cięc/Тысяча склеек» ЛЕХ ЕНЧМЫК/Lech Jęczmyk. Иллюстрации АНДЖЕЯ БЖЕЗИЦКОГО/Andrzej Brzezicki. Все мы – актеры в чьем-то фильме. И тут главное – не заиграться…
Это уже пятая публикация Уотсона в журнале. Предыдушие -- см. № 5/1987, № 8/1987, 3/1988, 10/1989. На русский язык рассказ перевела под названием «Монтаж» М.РЫЖКОВА в 2002 году. О писателе можно почитать здесь Карточка рассказа находится тут
3. Рассказ английского писателя Джона Браннера/John Brunner, который называется в оригинале «The Man With the Taste for Turkeys» (1989, ”The Magazine of Fantasy and Science Fiction”, May; 2013, авт. сб. «The Man Who Was Secrett and Other Stories») перевела на польский язык под названием «Człowiek, który lubił złe filmy/Человек, который любил плохие фильмы» ДОРОТА МАЛИНОВСКАЯ/Dorota Malinowska. Иллюстрация ЯНУША ГУТКОВСКОГО/Janusz Gutkowski.
Почему на экраны то и дело выходят настолько плохие фильмы, что они вообще не должны были бы сниматься? У героя рассказа есть ответ на этот вопрос. Это вторая публикация писателя в журнале (первую см. №№ 2-4/1987).
На русский язык рассказ не переводился. Его карточка находится здесь Почитать об авторе можно тут
4. Рассказ американского писателя Кима Стенли Робинсона/Kim Stanley Robinson, который называется в оригинале «Remaking History» (1988, ант. “Other Edens II”; 1991, авт. сб. “Remarking History”) перевела на польский язык под названием «Przeróbka historii/Переделка истории» ДАНУТА ГУРСКАЯ/Danuta Gurska. Иллюстрация ГЖЕГОЖА КОМОРОВСКОГО/Grzegorz Komorowski. Это уже третья публикация автора в нашем журнале (см. №№ 9/1988 и 10/1989).
На русский язык рассказ на переводился. Его карточка находится здесь А почитать об авторе можно тут
5. Повесть американского писателя Джорджа Р.Р. Мартина/George R.R. Martin, которая называется в оригинале «Nightflyers»(1980, “Analog SF/Science Fact”, Apr.; 1983, авт. сб. “Songs the Dead Men Sing”), перевел на польский язык под названием «Żeglarze nocy/Пловцы ночи» ДАРОСЛАВ Е. ТОРУНЬ/Darosław J. Toruń. Иллюстраций нет. В номере публикуется первая часть повести.
Эта повесть, лауреат премий «Analog» (1980) и «Locus» (1981), номинант премии «Hugo» (1981), переводилась на немецкий, французский, голландский языки. На русский язык ее впервые перевел под названием «Пронзающие мрак» А. ЛАЗАРЧУК в 1992 году. Карточка повести находится здесь
С ее автором нам уже приходилось встречаться на страницах журнала (см. №№ 1/1982, 7/1983, 7/1986, 8/1988). Почитать о нем можно тут
Одиннадцатый номер 1989 года делают те же люди. Тираж журнала прежний – 167 тысяч экземпляров. Номер практически полностью посвящен кино. Поэтому на передней обложке находится соответствующий коллаж работы АНДЖЕЯ БЖЕЗИЦКОГО, а в «Галерее» выставлены постеры и афиши кино- и видеофильмов.
14. В январе 1989 года в Польшу приезжал чешский писатель Ондржей Нефф/Ondřej Neff. Он встречался с фэнами в КЛФ «Квант» (г. Щецин), где у него и взяла интервью переводчица с чешского языка ИОАННА ЧАПЛИНЬСКАЯ/Joanna Czaplińska.
HФ – ЭТО КОРРЕСПОНДЕНЦИЯ ИЗ БУДУЩЕГО
(SF to korespondencja z przyszlości)
Иоанна Чаплиньская: Давай начнем с вопроса о том, что польскому читателю ближе – знают ли в Чехословакии польскую фантастику? Польский любитель фантастики мало чего может сказать о чешской или словацкой фантастике, а вот как обстоят дела с польской фантастикой в Чехословакии, помимо, конечно, Лема, чьи книги переводят чуть ли не с листа?
Ондржей Нефф: Если вести речь о том, кого из поляков знают у нас кроме Лема, мне и сказать-то нечего. Вышли, правда, из печати романы «Цилиндр Ван Троффа» Януша Зайделя и «Homo divisus» Конрада Фиалковского – сперва в переводе на словацкий язык, затем и в переводе на чешский, но кроме них и рассказов, напечатанных в нескольких антологиях и периодических изданиях, главным образом в журнале “Swĕtová literatura", польскую фантастику в Чехии плохо знают. И дело отнюдь не в том, что читатели не проявляют к ней интереса – например, многие чешские фэны изучили польский язык лишь для того, чтобы обрести возможность читать польскую фантастику в оригинале. Главная причина состоит в том, что у нас переводом иностранной литературы занимается узкий круг специалистов, и среди них трудно найти полониста – любителя фантастики. Это относится не только к польской литературе, та же картина вырисовывается, например, как это ни странно, и в случае американской фантастики, которую в Чехословакии знают лишь фрагментарно. То есть такое положение дел объясняется не антипатией или предубеждением, а лишь неблагоприятным для НФ стечением обстоятельств.
Иоанна Чаплиньская: Однако на чехословацком рынке не только переводной, но и отечественной фантастики раз-два и обчелся. У вас бум фантастики начался позже, чем где бы то ни было – примерно в начале текущего десятилетия. Тоже неблагоприятное стечение обстоятельств?
Ондржей Нефф: Интересный вопрос. И прежде всего для нас, чешских любителей фантастики, интересный. У нас насчет этого у каждого своя теория. В 1970-х годах, после смерти Людвика Соучека и после того, как Йозеф Несвадба перестал писать чистую НФ, фантастику и не издавали, и почти не читали, а затем в литературу стало входить поколение писателей примерно 1949 года рождения, к которому и я принадлежу. Это люди, у которых процесс формирования личности завершился в 1968 году и которые в 1970-х годах прошли весьма своеобразные школы жизни, которые научили их выражать свои взгляды в аллегорической форме. К этому поколению относятся, например, Ярослав Вейс, Зденек Вольный, Любомир Махачек, Зденек Розенбаум, Ладислав Салаи, Франтишек Новотный, из словаков – Антон Гикиш и Йозеф Жарнаи. Это как бы первая лига нашей фантастики, из чего вовсе не следуют, что в издательствах для них все пути открыты. Например, в прошлом году из печати вышли три чешские новинки НФ, в позапрошлом – тоже три, то есть по польским стандартам следовало бы говорить скорее о кризисе, чем о буме.
Иоанна Чаплиньская: Да, пожалуй. Но вам удалось избежать коммерциализации жанра, издания произведений, попадающих на полки книжных магазинов лишь потому, что интерес к НФ не снижается. Как по-твоему, чешские издательства пойдут в том же направлении?
Ондржей Нефф: В наших издательствах коммерческий аспект – дело десятое. Рыночный напор все еще не в состоянии решающим образом повлиять на издательскую политику. Конечно, это не стоит обобщать. Например, в прошлом году издана антология «Přistáni na Řipu/Посадка на Ржипу». Войтех Кантор, который при моем участии составлял антологию, собирался представить в ней чешским читателям лучшие произведения, и из нескольких сотен рассказов выбрал около 25, которые должны были выйти в одном томе. Однако издательство «Mladá fronta» заставило его добавить к ним еще 50 рассказов и разделить то, что получилось, на три части. В результате вместо одной хорошей книжки имеем три заурядных. Но это скорее исключение. В Чехословакии бумаги мало, каждое издательство получает ограниченное ее количество и старается рационально использовать. Это еще одна причина того, что фантастики у нас издается мало. Я уверен, что читательский спрос огромен и что книжный рынок способен поглотить гораздо больше новинок – как отечественных, так и иностранных. Разумеется, ситуация год от году меняется, и, вероятно, вскоре издатели окажутся вынужденными в большей степени руководствоваться спросом, и одним из последствий этого будет количественный рост НФ. Впрочем, предвестие этому уже налицо – два наших издательства (“Odeon” в Чехии и “Smena” в Словакии) начинают в этом году издавать серии фантастики. Кроме этого рыночные пробелы заполняются фэндомом – у нас насчитывается около 80 клубов любителей фантастики: около 70 – в Чехии, 10 – в Словакии. Клубная печатная продукция столь велика, что фэны нынче уже не успевают прочесть все то, что издается. Тут доходит до комичных парадоксов, например «Властелин колец» Толкина трижды издавался клубами, а официальные издательства все еще колеблются – стоит его издавать или не стоит.
Иоанна Чаплиньская: Ты, однако, не можешь жаловаться на отсутствие у издателей интереса к тебе. Пятнадцать уже изданных книг, четыре в очереди на издание – неплохо для 44-летнего писателя. Как тебе это удается?
Ондржей Нефф: На этот вопрос я попросту не сумею ответить. Я написал около 60 рассказов, одни из них нравятся мне больше, другие меньше, но, к моему удивлению, бОльшим успехом пользовались те рассказы, которые я писал без подготовки, так сказать по вдохновению. Например, рассказ «Самый лихой удалец в истории сванга» я написал за один вечер. Думаю, что если и существует вообще какой-то секрет успеха, то его основа – в развитии писательских навыков. Я журналист по образованию и, прежде чем взялся за беллетристику, буквально изготовил около 10000 страниц различных текстов – репортажей, интервью, статей, обзоров. Я научился работать с языком и научился дисциплинировать свои высказывания. Однако писательское мастерство вовсе не гарантирует успеха, это только необходимая исходная точка. Излагая на бумаге свои мысли, я стараюсь придерживаться того, что мне самому интересно, поскольку, будучи рядовым представителем рода человеческого, полагаю, что если то, что я делаю, нравится мне, оно и другим понравится тоже. Я пишу и стараюсь накопить в себе определенную энергию мысли, перенося ее на бумагу таким образом, чтобы часть ее досталась и читателям.
Иоанна Чаплиньская: Почему ты выбрал именно НФ, что для тебя означает фантастика – взгляд на мир, побег из действительности?
Ондржей Нефф: Я вижу в НФ жанр, располагающийся на границе между художественной литературой, публицистикой и спекулятивной философией. Я, когда учился, мечтал стать зарубежным корреспондентом, и не по моей вине мечты эти не исполнились. Фантастика для меня – нечто вроде корреспондентских сообщений, только не из каких-то других стран, а из будущего. Поэтому я не пишу, например, фэнтези, пишу научную фантастику и мне кажется, что в последнем своем романе «Mĕsic mého života/Месяц моей жизни», мне удалось достичь высшей степени отождествления с этим жанром.
Иоанна Чаплиньская: Вот, кстати, об этом романе… Один из главных его героев – поляк, и часть действия разворачивается в Чешско-Польской компании на Луне. Почему твой выбор пал именно на наш народ?
Ондржей Нефф: Задумывая этот роман, я собирался написать нечто вроде технологической прогностики. В романе три части, и события в каждой из них разделяются примерно полувековым промежутком. Действие начинается в первой половине будущего столетия в шахтах Чешско-Польской компании. Я уверен в том, что историческое развитие значительно сблизит наши народы. В новой истории мы шли рядом, почти не контактируя друг с другом, но логика развития попросту вынудит нас сотрудничать. Вот это свое убеждение я и отразил в романе. Чехи и поляки сильно разнятся по характеру, и мои герои – типичные представители своих народов с типичными чертами характера. Я думаю, что поляки по натуре своей лучше, чище и, прежде всего, боевитее осторожных и осмотрительных чехов. Но, как известно, противоположности притягиваются, и мне кажется весьма правдоподобным, что моего отнюдь не героического героя (чеха) влечет к личности, обладающей более неистовым, более агрессивным характером (к поляку).
Иоанна Чаплиньская: А почему ты приурочил начало событий в романе к твоему сотому дню рождения – 26 июня 2045 года?
Онджей Нефф: Ты зря ищешь в этом какую-то мистику. В разных своих рассказах я разместил даты рождений всех членов моей семьи – попросту для того, чтобы их не забыть.
Иоанна Чаплиньская: Вот ты упомянул фэнтези. Почему, по-твоему, в Чехословакии этот жанр не прижился, хотя во всем мире одерживает победу за победой. Мне лично в руки попали едва пара чешских рассказов фэнтези – не лучшего качества.
Ондржей Нефф: Да, это верно – лишь несколько любителей попытались писать фэнтези. Я думаю (разумеется, это лишь мои личные предположения), что те писатели первой лиги, которых я назвал, пишут то, что они сами охотно читали бы в те времена, когда были молодыми – а фэнтези тогда не было. Я в ту пору испытывал попросту голод по «твердой» научной фантастике, и первое, что я читал тогда в этом роде – это «Астронавты» и «Магелланово облако». Я тосковал по типично приключенческой, остроумной научной фантастике в стиле, скажем, рассказов о пилоте Пирксе. И нынешние мои склонности служат утолению этого голода и не исключено, что сказанное относится и к моим пишущим ровесникам. А возвращаясь к фэнтези – в сущности никто из нас не знает толком этого жанра, даже фильмы фэнтези – и те не пользуются популярностью. Но я думаю, что рано или поздно фэнтези начнет нравиться, ведь оно содержит в себе изрядный заряд романтизма. Нельзя, однако, забывать о важнейшем – фэнтези требует филигранного владения писательским ремеслом и может полностью развернуться лишь в масштабах романа – чем обширнее придуманный магический мир, тем сильнее он воздействует на читателя. А у нас кроме Зденека Вольного и меня романы никто не пишет.
Иоанна Чаплиньская: А по космической опере ты голода не испытываешь?
Ондржей Нефф: В моем представлении космическая опера – это приключенческие сказочки типично развлекательного характера, и писать нечто такое меня не тянет. А причина, по которой космическую оперу не пишут мои соотечественники, та же, что и случае фэнтези – космическая опера может существовать только в романном пространстве и требует немалых писательских способностей. Американский стиль изложения -- это резкие переходы между сценами, быстрое действие, создание неправдоподобных опасных ситуаций, вывернуться из которых герой может лишь чудом, это легко высмеять, но придумать невероятно трудно. Наши авторы способны справиться с рассказом, но не готовы к созданию столь сложных (что вовсе не означает – ценных) произведений.
Иоанна Чаплиньская: Ты чуть ли не первопроходец в чешском фэндоме: почетный член многих клубов, неоднократно отмечался премиями – и не только за творческие достижения, за клубную деятельность – тоже. Что дает тебе фэндом – может, черпаешь из него вдохновение или ищешь признания своего творчества?
Ондржей Нефф: Фэндом – это люди, среди которых я чувствую себя лучше, чем где бы то ни было: чувствую себя свободным. Я без труда нахожу темы для разговора с людьми, которых вижу впервые. Вот я приехал в Щецин, встретился с фэнами и мне показалось, что я из Праги не выезжал. Я считаю, что фэндом – феномен нынешнего времени, что совместный интерес к судьбе Земли объединяет нас над границами государств и над континентами.
Иоанна Чаплиньская: До меня дошли слухи, что вы вскоре наконец-то дождетесь выхода профессионального журнала, посвященного фантастике.
Ондржей Нефф: Да, вероятно в этом году многолетние мои и моих коллег старания увенчаются успехом. Нам удалось найти издателя – это Международный союз журналистов. Для начала мы хотим издавать ежеквартальник, в дальнейшем, возможно, ежемесячник. С одной стороны, это, конечно, безмерно меня радует, потому что мысль об основании такого журнала преследовала меня долгие годы, но, с другой стороны, я отдаю себе отчет в том, что мы перейдем границы любительства и выйдем на профессиональную арену, а с профессионалов больший спрос.
Иоанна Чаплиньская: Ты чрезвычайно активен во всем, что касается фантастики, работаешь в штате в еженедельнике «Kmen», переводишь диалоги тех фильмов, которые попадают в Чехословакию на видеокассетах, рецензируешь книги, не говоря уж о том, что сам книги пишешь… и занимаешься каратэ, о чем свидетельствует синяк под твоим глазом. Как ты на все на это находишь время?
Ондржей Нефф: Нахожу, как видишь. Не стану скрывать – жена от этого отнюдь не в восторге, но мне деваться некуда – это попросту часть моей работы.
7. В рубрике «Из польской фантастики» печатается большая новелла Марека Орамуса/Marek Oramus «Król antylop/Король антилоп». Три иллюстрации ТОМАША ТОМАШЕВСКОГО/Tomasz Tomaszewski. Позже рассказ вошел в состав авторского сборника Орамуса «Rewolucja z dostawą na miejsce/Революция с доставкой на место» (2002). На русский язык рассказ не переводился. Ни карточки на рассказ, ни биобиблиографии автора на сайте ФАНТЛАБ нет.
В этой великолепной новелле писатель весьма прозорливо прослеживает тенденции развития профессионального спорта, убийственные для спортсменов. Напомню, что Марек Орамус – частый и желанный гость на страницах журнала (см. рассказы «Тлатоцетль» в № 7/1984, «Комплекс Иова» в № 7/1986, замечательное эссе «Семь грехов польской фантастики» в № 7/1985 и др.), мы будем встречаться с ним и впредь.
8. В рубрике рецензий Рафал Земкевич/Rafał A. Ziemkiewicz анализирует вышедший вторым изданием роман Мацея Паровского «Лицом к земле» (Maciej Parowski “Twarzą ku ziemi”. KAW, Katowice, 1989); «Переиздание – это всегда трудный экзамен для произведения: изменились времена, изменился читатель, то, что было десять лет непроходимым сквозь цензуру, ныне утратило остроту… Однако роман не залежался и не требует от автора каких-либо действий в свою защиту»;
а Яцек Инглëт пытается сообразить, можно ли назвать фантастикой сюрреалистический текст французского писателя Бориса Виана «Красная трава» (Boris Vian “Czerwona trawa”. Przełożyła Elżbieta Jogałła. Wydawnictwo Literackie, Kraków, 1987).
9. В рубрике «Кино и фантастика» Дорота Малиновская/Dorota Malinowska знакомит читателей журнала с фильмом режиссера Кена Кваписа/Ken Kwapis “Vibes” (США, 1987).
10. В замечательном «Словаре польских авторов фантастики»Анджея Невядовского размещены персоналии Казимежа Трухановского/Truchanowski Kazimerz (род. 1904) – переводчика, литератора; Тадеуша Твароговского/Twarogowski Tadeusz (род. 1915) – переводчика, литератора; Романа Умястовского/Umiastowski Roman (1893 – 1982) – историка, географа, литератора, писавшего также под псевдонимом Болеслав Жарновецкий/Żarnowiecki Bolesław. Здесь же, в подрубрике «Пожелтевшие страницы» напечатан отрывок из романа Казимежа Трухановского «Колокола ада» (Kazimierz Truchanowski “Dzwony piekieł”. PIW, Warszawa, 1978, wydanie drugie). Иллюстрация МИРОСЛАВА ГОЛЕНДЗИНОВСКОГО/Mirosław Gołędzinowski.
11. В рубрике «Критики о фантастике» Гжегож Филип/Grzegorz Filip в статье «Fantastyka i zlo. Przykład Grabińskiego/Фантастика и зло. Пример Грабиньского» анализирует отражение указанной тематики в произведениях Стефана Грабиньского (“Problemat Czelawy”, “Cień Bafomieta”, “Zez” и др.). Собственно это реферат доклада, прочитанного на конференции «Продолжатели или бунтари?».
12. В рубрике «Nauka i SF» завершается публикация перевода первой главы книги «The Science in Science Fiction/Наука в научной фантастике» изданной под редакцией австралийского ученого-литературоведа и библиографа Питера Николса. Перевод на польский язык ЛЕХА ЕНЧМЫКА/Lech Jęczmyk.
13. «По не зависящим от редакции причинам» прерывается публикация комикса «Larkis. Pierwsza śmierć/Ларкис. Первая смерть». Сценарий Яцека Родека/Jacek Rodek и Виктора Жвикевича/Wiktor Żwikiewicz; художник А. НОВОВЕЙСКИЙ/A.O. Nowowiejski. Вместо очередного эпизода этого комикса в номере публикуется небольшой комикс ДАРИУША ДУБЕЛЯ/Dariusz Dubel «Siła przeznaczenia/Сила предназначения».
1. В рубрикe «Читатели и “Фантастыка”» -- 80-я «посадка» (Lądowanie LXXX). Редактор извиняется перед подписчиками за задержку очередных номеров, в чем видит вину типографии в Лодзи. Дирекция типографии в письме в редакцию обещает исправиться, несмотря на кризисную ситуацию в стране и на предприятии.
2. Рассказ чешского писателя Ондржея Неффа/Ondřej Neff, который в оригинале называется «Kirby versus Dombey» (1985, авт. сб. «Vejce naruby»), перевел на польский язык под названием «Kirby kontra Dombey/Кирби против Домби» ЗБИГНЕВ ФОНËК/Zbigniew Foniok. Иллюстрация КШИШТОФА ГАВРОНКЕВИЧА/Krzysztof Gawronkiewicz. Помимо прочих, путешествие в прошлое может в будущем создать весьма сложные в юридическом отношении проблемы…
Здесь же напечатан и второй рассказ Ондржея Неффа также в переводе ЗБИГНЕВА ФОНËКА. Он называется в оригинале "Jak přišla Lali o zapalovač", а в переводе «Jak Lali nie dostała zapalniczki/Как Лале не досталось зажигалки» (1983, ант. “Železo přichazi z hvezd”; 1985, авт. сб. «Vejce naruby»). Иллюстрация КШИШТОФА ГАВРОНКЕВИЧА/Krzysztof Gawronkiewicz. И вновь речь идет о путешествии во времени. И как знать, не разрушит ли такое путешествие современную цивилизацию? Постоянные читатели журнала уже встречались с тремя рассказами этого замечательного писателя (см. №№ 5/1986, 12/1988). Среди материалов обзора первого из указанных номеров в настоящем блоге можно отыскать и достаточно обширную информацию об О. Неффе, поскольку в базе ФАНТЛАБА его биобиблиографии все еще нет. На русский язык эти рассказы не переводились. Карточки первого рассказа в базе ФАНТЛАБа нет, карточка второго рассказа находится здесь
3. Рассказ американского писателя Джина Вулфа/Gene Wolfe, который называется в оригинале «А Solar Labyrinth» (1983, “The Magazyne of Fantasy and Science Fiction”, Apr.; 1988, авт. сб. «Storeys From the Old Hotel»), перевел на польский язык под названием «Słonieczny labirynt/Солнечный лабиринт» ДАРОСЛАВ Е. ТОРУНЬ.
Напомню, что это далеко не первая встреча с писателем на страницах журнала (предыдущие см. №№ 10/1984, 12/1984, 5/1985, 9/1986, 4/1987, 10/1987). На русский язык этот небольшой рассказ не переводился. Почитать о писателе можно здесь Карточка непереведенного рассказа находится тут
4. Рассказ английского писателя Йена Уотсона/Ian Watson, который называется в оригинале «The Great Atlantic Swimming Race» (1986, “Isaak Asimov’s SF Magazine”, March; 1987, авт. сб. “Ewil Water and Other Stories”), перевела на польский язык под названием «Transatlantycki maraton pływacki/Трансатлантический марафонский заплыв» ДОРОТА МАЛИНОВСКАЯ/Dorota Malinowska. Иллюстрация ВОЙТЕКА СЮДМАКА/Wojtek Siudmak. Художественная зарисовка, отражающая в чуть кривоватом зеркале безумие нашего цивилизованного мира.
Это уже четвертая публикация Уотсона в журнале. Предыдушие -- см. № 5/1987, № 8/1987, 3/1988. На русский язык рассказ не переводился.
О писателе можно почитать здесь Карточка непереведенного рассказа находится тут
5. Небольшой рассказ американского писателя Роберта Шекли/Robert Sheckley, который в оригинале называется «The Perfect Woman» (1953, “Amazing Stories”, Dec.-Jan.; 2011, авт. сб. “The Perfect Woman and Other Stories ”), перевел на польский язык под названием «Kobieta doskonała/Cовершенная женщина» ДАРОСЛАВ ЕЖИ ТОРУНЬ/Darosław J. Toruń.
Рассказ переводился на итальянский, венгерский и голландский языки. На русский язык его под названием «Совершенная женщина» впервые перевела Н. ПАДАЛКО в 1986 году. Карточка рассказа находится здесь
Этот автор очень часто появляется на страницах нашего журнала (см. №№ 4/1983, 4/1985, 7/1987, 11/1987, 9/1987, 1/1988, 5/1988, 8/1988, 10/1988, 2/1989, 4/1989). Почитать о нем можно тут
6. Повесть американского писателя Кима Стенли Робинсона/Kim Stanley Robinson, которая называется в оригинале «The Blind Geometer» (1986) перевел на польский язык под адекватным названием «Ślepy geometra/Слепой геометр» ПЕТР ХОЛЕВА/Piotr Cholewa. Иллюстраций нет.
Эта замечательная повесть номинировалась на премии «Hugo» и «SF Chronicle», добралась до 2-го места в списке претендентов на премию «Locus» и стала лауреатом премии «Nebula» в 1988 году. Она переводилась на немецкий, французский языки, на русский язык ее перевел под тем же названием «Слепой геометр» К. КОРОЛЕВ в 1994 году. Карточка повести находится здесь А почитать об авторе можно тут
облако тэгов
