Я, конечно, представлял, на что иду, но.... хватаясь за такой монумент, волей-неволей почувствуешь, как он довлеет над тобой. И поскольку погружение мое в классическую литературу Китая ограничего всего несколькими книгами, отталкиваться в сравнении я буду от них. Вот только Развеянные чары, хоть и ближе по ощущениям, однако сами по себе довольно бестолковы, так что остается разве что Троецарствие.

Итак, Путешествие еще более громоздкое — более двух тысяч страниц в нынешнем издании Азбуки. Да, с гравюрами. Да, много стихов. Да, чистого текста там меньше, но дело даже не в этом — Путешествие это такое средневековое «роуд-муви» в отличии от китайской Игры Престолов, оттого и читается ощутимо легче. Отдельное спасибо переводчикам за то, что ограничились небольшим набором имен и прозвищ героев, о чем говорится прямо, ибо запоминать каждое из нескольних десятков бессмысленных наименований было бы совсем тяжело. Однако не все в данном издании с переводом понятно, ибо на первом томе указан Рогачев, но на втором — уже отмечен Колоколов, а на сайте — везде Рогачев; кроме того, есть реальное ощущение, что работали минимум двое — по тому, как где-то меняются прозвища отдельных героев. С другой стороны — перевод 1959 года (!) и это местами очень заметно, особенно по предисловию Рогачева же, но и без него — с одной стороны шикарный лаконичный язык, с другой — присущее советскому воспитанию сопоставление религии (пусть речь идет о даосизме и буддизме) волшебству и шарлатанству. То есть все в куче — бесы, демоны, черти, дьяволы, оборотни, духи, драконы, фениксы... Уверен, что в оригинале как минимум не было бесов и чертей (хотя там иногда проскакивают мары)... Каша стилистическая в этом плане, особенно когда «святые» люди колдуют.

Собственно, путешествия тут почти нет — иногда полугодия пути укладываются в паре строк. Опять же, это компенсируется обилием стихов, посвященных всему — птицам, деревьям, рекам, животным, облакам, и, конечно, героям. Затем действующие лица приходят в очередную «локацию» и сталкиваются с «дежурной бесовщиной», причем ну очень много было повторений — первую треть наших путников пытаются ограбить, вторую — съесть, а вот в третьей уже было хоть какое-то разнообразие, хотя в половине случаев все сводилось к попыткам соблазнить Танского монаха. Тем не менее, были интересные «квесты» — с рекой в Женском королевстве, с детьми в корзинах, с учениками учеников, ну и с вербовкой тех самых спутников монаха.

И тут тоже все неровно — как же откровенно раздражал Сунь У-Кун до заточения — самый натуральный отморозок. Сюань-Цзань, напротив, но путешествия казался живчиком... Дальше все примерно в одном духе — Монах льет слезы, не слушает советов, ругает Обезьяну, попадает в передряги, Чжу Ба-Цзе хамит, ленится, впутывает товарищей в истории, норовит повернуть назад, Ша-Сэн вот молодец — молча превозмогает. Ну а великий и прекрасный Царь Обезьян раз за разом, несмотря на откровенную бестолковость спутников, вызволяет их из бед. И если поначалу ему вполне хватает своего посоха, чем дальше, тем чаще ему приходится привлекать на помощь всевозможных небожителей. Ну и о них пару слов — дураков «там» тоже хватает — постоянно теряют своих питомцев, которые потом сотнями жрут людей, и даже в ус не дуют. А то и нарочно устраивают препятствия, проверки ради. Серьезно, на фоне всех остальных откровенно «мэрисьюшный» Великий Мудрец выглядит самым адекватным.

Какие-то дурацкие шутки со стороны учеников Будды тоже не внушают симпатии. Ба-Цзе, который, как всюду пишут, олицетворяет обычного китайского крестьянина... делает этого самого крестьянина жутко неприглядным. Дополняем бестолковыми сановниками, глупыми монахами, правителями-самодурами и сворами разбойников и чудовищ разного пошиба. Дааа, интересно жилось в средневековом (фэнтезийном) Китае, нечего сказать. Если же рассматривать все как сатиру над обществом, что-то совсем убого и нелицеприятно получается.

Ну и о стихах — их безумно много. И большая часть похожа друг на друга (в последних главах я уже стал их пролистывать — все те же журавли летят, те же карпы плещутся, те же сосны высятся, те же горы видятся вдали). Но черт бы с ними, еще хуже стихи, дополняющие сухие, на первый взгляд, эпизоды сражений — полторы страницы каждый соперник рассказывает свою биографию, потом столько же — историю своей «палки-убивалки», ну и еще пара страниц традиционного восточного перепрыгивания с облака на облако с этими самыми «палками» в руках. Причем все это именно в стихах. И одним эпизодом драки обычно не обходятся, иногда им целые главы посвящены...

В общем, как в том анекдоте — подходят монах, обезьяна, свинья и.... чернокожий(?) к горе/лесу/реке, монах говорит, что чует беду, обезьяна — что все будет «ништяк», свинья — что хочет есть, а четвертый обычно молчит. Потом прилетает очередная нечисть, утаскивает монаха в пещеру и засовывает в кастрюлю, свинья и «четвертый» остаются сторожить лошадь, которая не лошадь, а обезьяна организовывает спасательную операцию с привлечением всех-всех-всех. И так за сотню глав раз, наверное, пятьдесят (!!!). Ах да, еще герои обожают пересказывать свои злоключения в разговоре — и мы за одну такую «арку» можем до четырех-пяти раз «услышать» все то, что уже прочли. Потрясающе же, да?!

Ну очень специфическое чтиво. Вроде бы читается довольно бодро, но до чего же однообразные приключения у этих «приключенцев»! Хотя ознакомиться, разумеется, нужно.

Перечитывать буду вряд ли.

Итак, самая большая и... самая неоднозначная книга серии.

Почему неоднозначная?

Ну хотя бы потому, что очень много в ней неприятного. Нет, серьезно — очень много. Неприятны высокомерные кентавры, неприятны смиренные домовые эльфы, неприятен (как всегда) младший Малфой, неприятна надменная Белатрисса, неприятнна вечно плачущая Чжоу, неприятна ставшая капитаном Анджелина, неприятен предатель Перси, неприятна взволнованая Молли, неприятен истеричный Снегг/Снейп, неприятны прячущий глаза Дамблдор и скрытничающий Хагрид, неприятен Сириус, орущий на домовика, неприятен Сириус — молодой и скучающий, неприятен молодой и красующийся Джеймс, неприятен молодой Петтигрю (впрочем, тоже как всегда), ну а больше их — сам Гарри — особенный, оставленный и непонятый. Отстранили от игр — дуется и срывается на друзьях, Дамблдор не хочет разговаривать — дуется и срывается, Чжоу вытворяет дичь — ну вы поняли... Особенно глупыми и неловкими оказались именно сцены с Чжоу, однако, не могу не признать, что другими они вряд ли могли бы быть, учитывая опыт и характеры ребят.

И все перечисленное — оно по-хорошему неприятно. В том смысле, что и написано хорошо, и — в основном — вполне правдоподобно. Я прекрасно понимаю и тревоги Молли, и скрытность Хагрида, даже Чжоу и Перси понять могу, однако до чего же они раздражают в такие моменты!

Но самым неприятным персонажем книги является, несомненно, Долорес-чтоб-её-Амбридж! Настолько отвратительную героиню еще поискать — я задумался на минуточку и вот так сходу смог вспомнить лишь нескольких героев в литературе вообще, способных с ней потягаться — старшая сестра Рэтчед (наверное, в меньшей степени), Энни Уилкс, и, пожалуй, Джоффри Баратеон. Апплодирую стоя!

Кстати, свою долю неприязни получают и главы о том, что происходило до начала учебного года. Бесспорно, они нужны — и важны, но читать о том, как днем за днем жильцы штаб-квартиры наводят порядок, вычищая свое убежище — довольно таки скучно. И скучно настолько, что в дальнейшем ты прекрасно понимаешь желание Бродяги покинуть это место при первой возможности. Так что атмосферу Роулинг, конечно, создала буквально осязаемую.

В плане сюжета все снова неоднозначно — вроде бы и текста очень много, и воды как таковой нет, но за вычетом каверз Амбридж, особо ничего и не происходит до самых экзаменов. Немного уроков окклюменции, занятий ОД и квиддич, а в остальном — сны Гарри, тренировки Рона и вязание Гермионы. И этим напомнило, пожалуй, первый томик, где Трио в основном ходило на уроки, да вело расследование.

Понравилась глава в больнице Святого Мунго — тут и тепло, и уют, и много любопытного — от Локхарта до бабушки Невилла (которая прекрасна).

Кульминационные главы в Министерстве, конечно, тоже очень хороши — как говорится, справедливость восторжествовала. Правда, ценой жизни одного хорошего человека и нескольких страниц истерик Гарри...

Можно, конечно, было бы поперемывать косточки Поттеру, упомянув зеркало, однако Роулинг очень ловко поступила — и, вроде бы, Гермиона не дала «команде» откровенно вляпаться в историю (хоть и вляпались), и, казалось бы, Гарри, послушно проверил камин в доме на площади Гриммо, и Кикимер, на первый взгляд, все подтвердил... Ну вот все сделано, чтобы читатель поверил (кроме проверки зеркалом, разумеется), а потом мы узнаем правду. Честно, а кто вообще вспомил про злосчастное зеркальце в момент прочтения? (те, кто делают это в сотый раз — не в счет).

Книга на самом деле хорошая — она явственне прочих указывает на ошибки героев — и уже не столько указывает, сколько наказывает — затрагивая, в общем-то те же вопросы, что и предыдущие. В ней много действительно интересных тем, связанных в первую очередь с несправедливостью и непониманием, вопросами власти, ее правами, обязанностями, и ценой... И очень много времени уделено чувствам и эмоциям.

Отдельно хотелось бы поблагодарить Роулинг за тех, кто вопреки всему старался сохранить головы на плечах в трудные минуты — Гермиону, Римуса, Северуса и — внезапно — Люциуса.

И за Фреда с Джорджем, разумеется. Пивз не даст соврать.

На первый взгляд — довольно заурядный рассказец.

Однако же...

Люди на побегушках у больших машин. «Грузовики» подчинили человечество, заставляя сапиенсов выполнять простую, грязную, тяжёлую работу в антисанитарных условиях — и все ради собственного существования. Рабы «кормят с ложечки» своих хозяев, для которых представляют чисто кадровый интерес, а тех, кто не может или не хочет работать, ждет быстрый и неизбежный конец. Профсоюзы, соцгарантии, медицина (и образование за исключением областей, где нужна высокая квалификация) — ничего не значащие слова.

В общем, эти самые «хозяева» решают за всех и каждого, что ему делать, как жить и как умирать, играючи управляясь с человеческими жизнями.

И страшнее этой ситуации лишь отношение к ней главного героя, которое разделит каждый, кто хочет дожить до завтра: «Нет смысла бежать и прятаться, везде найдут, всюду проведут дороги, проложат асфальт, и доберутся до каждого. Зачем тогда сопротивляться?»

Такое вот «техногенное рабство» — зависимость от достижений цивилизации.

И если вы не видите здесь хотя бы пары-тройки аллюзий — перечитайте.

Вдруг Кинг писал вовсе не о машинах?

За что лично я люблю Кинга?

За отличные истории, прекрасный слог, глубокие характеры, за разноплановость, за сотни уютно проведенных вечеров в компании с очередным его творением...

А еще за честность.

Там, где остальные тактично отмалчиваются или пытаются за хорошей миной спрятать плохую игру, Кинг предельно искренен с читателем. Он выворачивает души своих героев наизнанку, обнажая все их мысли, чувства, мотивы.

И тот читатель, кого подобная откровенность не испугает и не оттолкнет, испытывает крайне любопытное сочетание: во-первых, может быть и небольшое, но вполне закономерное удивление; а вот во-вторых... ощущение потаенной радости, скажу я вам. Радости оттого, что он такой не один, что подобные «неправильные» и «неприличные» мысли, как оказывается, посещают не только его.

Вот и этот рассказ вовсе не о чудовище, нет. Об обыкновенном, неплохом даже человеке, вступающем на дорогу в ад из любви и сострадания.

А может, дело в малодушии?

Отличная вещь.

Вот казалось бы — сюжета на три строчки, ан нет, Стивен-наш-Кинг развернул эти строки в приличных размеров рассказ. Рассказ, едва ли не полностью состоящий из флешбеков главного героя. Событий не то чтобы много, гораздо больше окружения — амбар с ласточками, лестница, огромная кипа сена и пылинки, наполняющие воздух внутри. А еще ощущение полета, приземление, любование сестрой, есть даже некий ритуал, предшествующий забаве.

В общем, художественность, наполняющая каждый абзац.

А еще та самая гремучая смесь тоски, горечи, боли, и — упоения, восторга и ностальгии, которая знакома «постоянному читателю». Нотки «Вина из одуванчиков» с одной стороны, и прозаическая обреченность — с другой.

Как же это красиво, Стивен.

Атмосферно, ничего не скажешь.

С точки зрения логики вопросы имеются, но Кингу удается мастерски переключить внимание на сильные стороны рассказа, поэтому копаться и что-то искать просто не хочется.

Вещь определенно жуткая. Жуткая в хорошем смысле — потому что Тот, Кто Идет не вызывает и половины того ужаса, который испытываешь при виде самих Детей Кукурузы. Ну а самая «горькая» жуть здесь — поведение главных героев, потому как если бы не глупые перепалки, все закончилось бы даже не начавшись. И не было бы ни сбитого мальчика, ни поездки в странный городок, ни даже разбитой толпой машины. Стоило всего лишь проявить немного чуткости и прислушаться к словам ненавистной супруги, а не тянуть резину в церкви. Бонусом — испытанное им облегчение при осознании того факта, что семейным неурядицам, кажется, наступил конец. И нет, Кинг не осуждает и не оправдывает своих героев — он констатирует факты.

Очередная сильная работа в жанре малой прозы Стивена-нашего-Кинга.

Кинг без мистики? Запросто!

Замечательная вещь с живыми героями, хорошей психологией и интересным сюжетом. Еще и написана качественно. Почерк Стивена тоже весьма ощутим.

Рекомендую.

И снова странный, в чем-то даже нелепый финал. Он не то чтобы совсем лишен логики, но довольно внезапен, даже для Кинга.

А вот если отстраниться от последних страниц — это, наверное, лучший рассказ сборника. Как минимум, один из таковых.

Все потому, что в нем Стивен позволил себе полноценно уйти в психологию героя, смог показать достаточно для того, чтобы мы с вами поняли его, поверили ему. Повторяющийся кошмар, его причины, внезапные знакомцы, происшествия со случайными учениками... А еще мысли и поступки молодого преподавателя.

История весьма захватывающа, несмотря на кажущуюся простоту. Имеется множество различных отступлений, делающих рассказ богаче и многограннее. Ну и да, это рассказ о том, как рушится жизнь обычного человека буквально у него на глазах.

И подобные истории у Кинга получаются едва ли не лучше всего.

Лично я при прочтении испытал чувства, похожие на те, что сопровождали «Кладбище домашних животных». Ощущение неправильности, предчувствие приближающейся беды и некую неосязаемую горечь.

Финал... да черт с ним, с финалом. Это великолепный текст, до последнего держащий в напряжении. Не объясняющий почти ничего, но абсолютно понятный.

Браво.

Любопытная вещица, однако. Написана хорошо, история интересна, саспенс нагнетается дозированно. Для пятнадцатистраничного рассказа — очень даже. Притом, даже в те моменты, когда, казалось бы, ничего не происходит, некое действие все же имеет место. Достигается эффект аккуратными и «стильными» отстраненными размышлениями и присущим Кингу владением словом.

Чего не отнять — того, как говорится, не отнять.

С другой стороны, если рассматривать историю метафорически, перед нами рассказ о вреде пьянства.

И вроде бы что так, что эдак, история довольно проста и неказиста, однако именно писательский талант автора превращает ее в хорошее и интересное чтиво.

Финал вот да, снова не совсем оправдывает ожидания.

Но это ведь Кинг.

Хороший рассказ. Концовка вышла чересчур «толстой», на мой взгляд, но в целом...

«Ночная смена» — сборник — у товарища Кинга первый, и работы в нем, соответственно, ранние. Тут он практикуется в написании достаточно простых вещей, в основном обыгрывая старые добрые «страшилки». «Бука» не исключение, однако в нем, наперекор большинству других произведений «Смены», отчетливо проступает то самое, что в дальнейшем и сделает Стивена Автором. Именно так, с большой буквы А.

Речь идет о противопоставлении внешнего зла внутреннему. И Бука сам по себе, будучи явлением именно сторонним — да, ужасен, опасен и смертоносен — вот только главный герой рассказа еще страшнее! Упрямый, недалекий консерватор, мыслящий стереотипами, «воспитывающий» детей кое-как, и преимущественно методом грубой силы, не стесняющийся поколачивать жену и не способный находить общий язык с окружающими. Плюс сами «несчастные случаи» как на подбор — первый из-за наплевательского отношения к ребенку, второй от нежелания признаться даже самому себе в собственной неправоте, и третий... Буквально, принесение в жертву.

Так ли страшен монстр из шкафа по сравнению с таким отцом?

За это лично я и люблю работы Кинга — за прямоту и откровенность в щекотливых вопросах.

И, кстати, читая подобные вещи, попробуйте хоть на минутку поставить себя на место героев. Прочувствуйте ситуацию и признайтесь самим себе — а что сделали бы вы?

Это полезно.

Нет ничего более постоянного, чем временное — решили в Хогвартсе, и снова выбрали нового преподавателя Защиты от Темных Искусств.

Четвертый том, в отличие от «тройки» никогда не был для меня каким-то особенным — ни сам роман, ни его экранизация. Хотя книга все же несколько любопытнее, по крайней мере благодаря пригоршне вырезанных сцен, и даже сюжетных линий.

В общем и целом, в школе все как обычно: Бинс усыпляет учеников, Снейп отбирает баллы за каждое неловкое движение, Хагрид пытается скормить учеников очередным питомцам... Вот и Грюм вытворяет много всякого, но уже нового и интересного. Ах да, Турнир Трех Волшебников... И вот он и тогда, сто лет назад, показался мне каким-то не слишком удачным, так и при перепрочтении сейчас — как сам Турнир и его организация, так и череда подковерных интриг, его сопровождающая. Добавьте тот факт, что Турнир практически все внимание в романе перетянул на себя, и тому, что с ним не связано, уделено не слишком много времени.

И тем не менее все это не делает книгу плохой. Это все та же потрясающая история, наполненная удивительными приключениями, и рассказанная все тем же замечательным языком. А еще Роулинг снова добавила глубины как событиям, так и героям. Первое, что приходит на ум — активная гражданская позиция Гермионы касательно домовиков. Пусть для сюжета ее деятельность в этом направлении практически не играет роли, зато она неплохо погружает в упомянутую проблему, да и саму Гермиону замечательно характеризует. И вот ты читаешь, и думаешь — ну не может быть такого, чтобы целая прослойка общества — живые, думающие и чувствующие существа не только находились в подобном положении, но еще и защищали эту систему всем сердцем! А потом смотришь в окно — и понимаешь — может.

Или бесконечное бахвальство чистотой крови — стоит только присмотреться, сколько же глупых, малодушных, а то и откровенно отвратительных личностей оказывается в числе «избранных», и начинает мутить. Но... ведь в реальности-то такого быть не может, правда? Стоит еще раз выглянуть в окно.

Вообще неоднозначного стало больше, нужно лишь присмотреться — и вот мы узнаем о прошлом вечно улыбающегося Людо Бэгмена, о Крауче-старшем, о младшем... Ну и вереница мелочей, которые всплывают то тут, то там — о родителях Невилла, о прошлом Снейпа (немного), о том, какую роль в защите Гарри играют Дурсли. Многое из этого особенно бросается в глаза именно при перепрочтении, потому что ты знаешь наперед, что было, и что будет.

Не понравилась получасовая речь Волдеморта перед Гарри — так и уснуть можно, хотя — стоит отдать ей должное — она многое объясняет. А потом еще одна — уже от Грюма-Не_Грюма — и вот здесь странно другое — человек, который целый год удачно плел паутину под носом у другого паука — просто срывается и выкладывает потенциальную подноготную своей потенциальной жертве. Что из этого обычно выходит всем известно.

Еще показали старших братьев Рона, довольно любопытных директоров других школ, очень удачным получился Крам. Омут Памяти опять же... О, а сразу несколько конфликтов внутри Золотого Трио вам как? А ведь еще были подколы в сторону и желтой прессы, и трусливых и недальновидных политиков, и «социалка» опять же.

Да, в этой книге действительно есть много интересного, нового или дополняющего старую информацию, характеры героев стали еще живее. Но ведь было и то, что понравилось несколько меньше. И, пожалуй, вернее всего было бы забрать хотя бы единичку... Но не могу — из-за всего вышеупомянутого. А еще из-за Гермионы, которая здесь еще великолепнее, чем раньше.

Впереди еще три тома.

В очередной раз заявляю, что Филип Дик — автор «для своих».

Несмотря на год написания, роман ощутимо выбивается из череды, не побоюсь этого слова, шедевров пера Филипа Дика, и нет, не качеством — всей своей сутью. И если вы решите, что ФКД в кой-то веке решил соскочить со своей любимой «лошадки» — теме реальности происходящего, то вы поспешите. Ибо в неком обобщенном смысле, роман все так же повествует о том, что все вокруг нас — вовсе не то, чем кажется. Вот только привычные, «диковские» сюрреализм и трип на сей раз оказались почти не у дел. Автор внезапно взялся за то, что он обычно затрагивал в малой прозе — социальную фантастику, а то, насколько «Правда» фантастична и фантастична ли вовсе — решать нам с вами. Будет неверно утверждать, что у Дика не было больших работ, посвященных «социалке», однако данная вещь, на мой скромный (а я до сих пор не все работы ФКД успел прочесть) взгляд, является более чем качественной антиутопией.

В теории.

И вот сейчас хотелось бы вернуться к самому началу отзыва: ФКД — автор не для всех. В этом заявлении, вопреки ожиданиям, отнюдь нет снобизма — оно продиктовано логикой. Есть такие писатели — и такие произведения, которые абсолютно без ущерба для себя может читать кто угодно и когда захочет. Благодаря высокому качеству текста, внятному посылу и «живым» героям, такие книги часто становятся признанной классикой.

Филип Дик не такой. Наполненность его книг часто кажется странной, а то и нелепой, а значит всегда есть риск того, что за не самым интересным текстом просто не увидят очередной блестящей идеи. Вот и здесь — роман полон обычных для Дика недостатков в виде анахронизмов, скверных диалогов, «плавающих» характеров и неких логических несостыковок. И черт с ними, с микропленками (спасибо, что не перфокартами), доисторического вида «машинами-убийцами»(не смог вспомнить, в каком рассказе была подобная сцена), невозможностью создавать искуственные органы и так далее. Я готов простить и то, что на вылазку за поджелудочной отправили президента убежища, угрожая в случае отказа взорвать его вместе с семьей; драматургия местами максимально провальна, будем честны. Гораздо хуже, что по сюжету некоторые — и ощутимее всех Адамс — буквально «уплывают». Его противоречивое поведение в заключительных главах — это халтура. И причиной тому я вижу острую необходимость противопоставить разные точки зрения, показать их «живыми» и обоснованными, при отсутствии других потенциальных «участников». И вы можете сколько угодно утверждать, что Адамс любил свою работу, это ни на грош не отменяет того, насколько она его угнетала. Ни за что не поверю, что он тут же, сломя голову готов броситься сочинять очередную ложь. Или, видимо, последнюю правду. Это как минимум не тот Адамс, что был до.

Единственный, кто на протяжении всей книги вел себя адекватно и сумел сохранить «целостность» — конечно, Николас. Почему не Лантано? Не Фут? Фут адекватен, но сочетание прагматичности и ума с его склонностью доверять интуиции, делает его менее человечным, что ли. Хотя в момент «прокола», в критической ситуации, он как раз менее всего напоминал биоробота. Лантано... В какой-то момент Дику стало скучно и он вновь принялся вталкивать в книгу все подряд. Ковш времени из старых рассказов, индеец с какой-то безумной биографией, намекающей даже на что-то метафизическое, клубок странных заговоров по нелепым причинам, Янси...

Кстати о Янси: почему-то изначально, по какому-то обобщенному посылу, я ошибочно охарактеризовал для себя данный роман как некое продолжение рассказа «Защитники». Как выяснилось, связь со старым рассказом была, только совершенно с иным — с «По образу и подобию Янси», откуда взято очень немало.

И как, скажите, человеку, знакомящемуся с творчеством Дика, разглядеть суть за этим ворохом типично «диковских» несуразиц?

А ведь это, ни много, ни мало — настоящая антиутопия. И очень разносторонняя, между прочим. По задумке, где-то в зародыше, она не уступает работам Оруэлла, Хаксли, Замятина. Потому что рассматривается не только, и не столько сама суть, проблема «искаженного» общества, но и многое другое. В центре, конечно, моя любимая — тема ответственности — и Дику удалось довольно наглядно показать, что корни обмана растут — внезапно — из довольно-таки благих побуждений. Нет, самые-самые «глубинные» из них, как ни крути упираются в обыкновенную жажду власти — власти безграничной и беззаконной, но нельзя отрицать и того, что сами по себе убежища были построены в первую очередь для спасения человечества от реального уничтожения. А вокруг — череда мистификаций (тоже, якобы, предназначенных ради человеческого же блага), начиная с пары пропагандистских фильмов, и далее — ложь во спасение (ой какая благодатная тема!), призванная помочь «танкерам», последующие годы эксплуатации несчастных, живущих в отвратительных условиях, и обеспечивающих своими потом и кровью «райские» условия для горстки избранных, и самая страшная — новая, еще только готовящаяся ложь, о которой лишь несколько абзацев в финале.

Вообще, по власти как таковой, ее правам и ответственности, Дик тут очень здорово прошелся. И пусть аналогии грубоваты и чересчур «прозрачны», одно то, что проблема поднята, озвучена и «препарирована» — это замечательно. Со своей ролью «Правда» справилась — а у антиутопий ведь одна «ключевая» роль — уберечь общество от ошибок, которые оно, к сожалению, повторяет раз за разом. Ведь, само того не ведая, большинство из нас тоже лишено очень многого из того, на что имеет право.

Помимо того — ответственность за участие «во зле», за допущение оного, за несопротивление ему. И потому — за исключением отдельных сцен — Адамса «чувствуешь» едва ли не лучше, чем Сент-Джеймса. Туман, которого он так боится — ведь он так нам с вами знаком, не правда ли?

Тема меньшего зла? Я не буду на этот раз цитировать Достоевского, кто поймет — тот поймет. А как вам мотивация Ника, стремящегося спасти друга в то время, когда мир вокруг сходит с ума? Дьявол с ней, с политикой, и с безграничной ложью тоже — этим можно заняться позже — сначала артифорг.

Выбор между комфортной неволей и смертельно опасной свободой?

Любопытны и те, кому волей-неволей приходится противостоять: занимателен образ Броуза как некоего чудовища, пожирающего всех вокруг, ненасытного и беспринципного; и Лантано — убивший «дракона» сам становится «драконом», это ведь всем известно. Хотя повторюсь, с ним Дик слишком уж увлекся.

Сам же текст примечательно приятен (спасибо переводчику Вадиму К.), настолько легко Дик редко читается. Очень много внезапных и приятных размышлений о разном, ощутимо скрашивающих повествование, и хороших, удачных переходов и «флешбэков».

Подведем же итог.

В романе нет яркой органичности «Убика», «дискомфортной» прочувствованности «Помутнения» или драматургии «Трансмиграции Тимоти Арчера», но где-то под поверхностью — это потрясающая книга, заставляющая задуматься — в очередной раз — очень о многом. И если в «техническом» плане она ощутимо устарела, то в отношении затронутых тем — болезненно современна и актуальна.

Нет, это не общепризнанный шедевр мировой литературы.

Это очередной неошлифованный бриллиант в творчестве Филипа Киндреда Дика.

Очередное его откровение —

нам с вами, друзья.

Ну вот, опять!

Как это ни забавно, ситуация схожа с предыдущим романом — все бы ничего, но остались вопросы. И немало.

Далее будут спойлеры, так что...

С чего вдруг у 3-Джейн такое предвзятое отношение к Энджи? Якобы из-за ее возможности общаться с лоа напрямую, но учитывая природу «нынешней» 3-Джейн, это выглядит странновато. Даже будь она жива — что ей «веве» в чужой голове? Ладно бы можно было скопировать, сделать себе любимой модный апгрейд, а то... Если Бобби задумал искать 3-Джейн внутри «алефа», то почему так странно это провернул? Допустим, он узнал о ее интересе к Энджи и решил обезопасить подругу. Выкрал дорогую игрушку и подключился к ней — но раз конструкт «Леди» все это время был там, значит он был подключен к матрице, так? Ведь свои делишки ей было необходимо проворачивать. Для чего он ее отключил — допустим, так проще. Почему не придумал никаких средств коммуникации с людьми Малыша Африки? У него ведь была цель внутри — значит по ее достижении он должен был выйти. Или не должен? Идем дальше — якобы лоа помогли Энджи стать звездой сенснета. Хорошо, но почему именно после этого никто иной, как их «побратим» Континьюити подсадил Энджи на вещества, закрывающие ей прямой контакт к населяющим матрицу ИскИнам? Я упоминал, что деятельность самого Нейроманта в первой книге была не раскрыта — тут же мы вообще не понимаем целей Континьюити. Или я не понимаю, что не исключено. Что подразумевалось под «свадьбой»? «И умерли они в один день»? Кстати, откуда такие побочные эффекты — смерть Энджи, синяки у Тика? Но если все-таки речь шла об цифровке героев «Графа Ноль», для чего тогда вообще было все усложнять? Если лоа задумали пригласить эту парочку к себе, что мешало сделать это раньше? Скажем, через пару лет после завершения второй книги. У меня только одно цепляющееся объяснение — озвученный контакт с «матрицей» чужих. Да-да, тот самый «контакт», о котором забыли почти сразу же после его упоминания. И я не могу не отметить, что как минимум внутри «Трилогии Муравейника» подобные потери сюжетных ниточек — очень яркая черта Гибсоновской фантазии. Помните чем закончился первый том — во втором это можно было отбросить. Ну почти. Тут вспомнили многое из первого, но потеряли что-то из второго. Те же лоа, критически важные для событий «Графа Ноль», здесь едва упоминаются, технология, примененная Митчеллом к дочери, так больше нигде не применилась. Ладно, будем считать, что о многом Гибсон не забыл, но умолчал.

Примечательно, что к остальным персонажам вопросов практически нет — вполне очевидно, что их тянут по сюжетной линии вышеупомянутые игроки и события, следовательно все, что им остается — лишь иногда проявлять характер.

Кстати, о «свадьбе» — убежден, что можно было подать ее иначе, однако некий метафизический, скажем так, ее посыл, вероятно, просто не уложился в рамки, ограниченные технической терминологией. В итоге посыл этот словно бы мелькает где-то в пределах бокового зрения, но только в виде размытого пятна.

Давайте о плюсах. И снова у нас пригоршня «фриковатых» чудаков в не менее примечательных декорациях. И вновь каждая из — теперь уже четырех — сюжетных линий сама по себе довольно коротка. Однако нужно отдать должное — все они несут свои настроения и свои цели, и... Опять ложка дегтя — арка Моны кажется самой слабой. Нет, не скучной или глупой — слабой. На ее месте могла быть практически любая другая девушка, и даже Кумико показала себя более самостоятельной. С другой стороны, благодаря главам Моны мы смогли посмотреть на места и людей, которые в ином случае остались бы за кадром. Вообще благодаря четырем ПОВам мы с вами увидели многое — и безумный Токио, и сонный Лондон, и ржавые окраины Муравейника — от элитнейших апартаментов до самых грязных трущоб.

И тут не могу не отметить презабавную вещь — лично для меня неким негласным символом трилогии остается отнюдь не сам Муравейник, не киберпространственная дека с тродами, не удивительные лоа. Даже не матрица как таковая, хотя, пожалуй, она идет следом... За кем? За чем? За одной неприметной, болезненного вида фигуркой — нелепой, неправильной какой-то. Фигура эта прошла сквозь всю трилогию, стараясь привлекать поменьше чужого внимания, однако что после знакомства с циклом, что теперь — после перепрочтения, именно она вызывает у меня самые сильные ассоциации с magnum opus Гибсона. Зовут это подобие человека Финном.

Собственно по тексту — слог все так же сочетает красоту и угловатость одновременно, вызывая у меня лично некие смутные ассоциации, например, со скульптурами из промышленного мусора.

А вот «киберпанковости» от книги к книге все меньше. Нет, высокие технологии никуда не делись — они видоизменились. Мне представляется, что за четыре года, минувшие между появлениями первого и заключительного романов цикла, Уильям-наш-Гибсон, своими глазами наблюдая эволюцию всего и вся вокруг себя, не смог проигнорировать ее и тут. Если «Нейромант» буквально с каждой страницы не то что бьет неоном в глаза — он бросает в читателя все эти страшные слова, начинающиеся на поли-, карбо- и так далее, означающие по сути разные сорта пластика, из которого в романе сделано практически все, то hi-tech данного романа ближе к аксессуарам из какой-нибудь космооперы — все обтекаемо, оснащено удобным интерфейсом и ненавязчиво намекает о комфорте — «призраки» тому ярчайший пример. Будто взял в руки «мобильник» начала девяностых, громоздкий, тяжелый и угловатый, а обнаружил в руке современный лаконичный моноблок с «яблоком» на корпусе. Многие из этих «хай-тек» игрушек» уже давно прочно обосновались в нашем мире и годы показали, что Гибсон оказался недурным «пророком».

Каким же он является писателем?

Своеобразным. Со своим взглядом на вещи, с присущими ему достоинствами и недостатками. Со своим собственным стилем и почерком.

Да, еще талантливым.

Трилогия «Муравейника», что бы о ней ни говорили, была, есть и будет знаковым явлением в фантастике. Тем, что изменило представление многих о том, что есть фантастика. Тем, что в определенной степени видоизменило наш мир.

А еще тем, что доставляет удовольствие при прочтении, смею вам сказать.

Ну, вот я и вернулся в Муравейник.

Воспоминания меня не обманули — «Граф» оставил гораздо более приятное послевкусие, нежели «Нейромант», хоть и менее известен непосвященным. А теперь немного конкретики, дабы не быть голословным, тем более, что (как это часто бывает) многие пишут, что первый роман — внезапно — был «вкуснее».

Здесь у нас сразу три сюжетных линии — каждая со своими героями и настроением, сплетающиеся воедино ближе к финалу. И вот тут не могу не отметить, что линии эти, увы, неравнозначны. Что касается арки Тернера — в ней все просто и понятно — классический боевик с погонями и перестрелками. Герой (с невольной спутницей) пытается выкарабкаться из трудностей, в которые неочевидным образом угодил — здесь без замечаний. Линия, собственно, Графа уже вызывает вопросы логического характера. А так ли нужен был сам Граф? Если бы не случайная встреча с «незнакомкой», он бы совершенно не заинтересовал колоритную компанию вудуистов. Давайте считать — первый рейд, когда он влип как вильсон, второй — небольшая пробная прогулка с Джеки у Джаммера, третий — когда, собственно, Джаммеру так «удачно» поджарили руку, и во время которого его поймала Слайд, четвертый — гибель его спутницы, посещение Барселоны и проявление Субботы. Кому и зачем в нормальных условиях настолько «зеленый» салага — представить трудно. Но ладно, можно списать на «избранность». Ну а арка Марли Крушковой? Возможно, я что-то упустил, но она ведь даже в качестве «ведомой» не была обязательным персонажем. Смотрим — Вирек якобы положился на ее профессиональное чутье, но видели ли мы его в деле? Нет. Совершенно внезапно на Марли сваливается, будто снег на голову, ее бывший любовник Аллен, у которого «случайно» есть координаты Шкатулочника, которого так жаждет отыскать Вирек. Нам как бы поясняют потом, что сотрудники Маас специально скинули эту информацию Аллену, а затем ликвидировали его при попытке эти данные перепродать. Знаете, у меня вопросы — если сам факт передачи такой информации этому недалекому субъекту можно хоть как-то списать на попытку заинтересовать Марли, которую, как они наверняка сразу же узнали, привлек их старый знакомый и за которым они, допустим, приглядывали после его прежних попыток купить их вместе с потрохами, то зачем было давать настоящие координаты? С какой целью? Да и Вирек мог нанять кого угодно. И маасовцы к Марли могли отправить опять же хоть кого. Да, Аллен, безусловно, был лучшей наживкой, но — не единственно возможной. Тем более зачем нужно было его ликвидировать, если передача данных была частью их плана. А если «убрали» его все-таки вирековцы, то откуда у него эти координаты. Ерунда какая-то.

Но если все же отстраниться от упомянутых «странностей», то перед нами нечто потрясающее. «Неудачная» линия Марли своей неторопливой и чувственной атмосферой замечательно оттеняет другие две. И это при том, что даже в арке Тернера вовсе не так много экшена, как может показаться. В романе вообще очень много размышлений, флешбеков, разнообразных замечаний и тому подобного. Кого-то это оттолкнет, меня вот безмерно порадовало.

Язык, если сравнивать с первой книгой, стал ощутимо красивее и разнообразнее, потеряв при этом, наверное, половину псевдотерминологии. Благодаря этому и без того стильная проза превратилась в нечто странно-поэтичное. Я уже отмечал, что слог Гибсона — шероховатая, колкая эстетика, и местами это очень бросается в глаза. Хотя лично меня до мурашек пробрала пара строчек ближе к финалу: «Барон Самеди, Хозяин Кладбищ, лоа, чьим царством была смерть, опустился на Барселону холодным темным дождем». Это ли не поэзия, товарищи?

Вообще-то, введя в повествование псевдомистику, Гибсон здорово рисковал. С другой стороны, само сердце жанра он уже обнажил в «Нейроманте», и выбор был небольшим — повторяться, либо продолжать выворачивать нутро киберпанка наизнанку. И ведь идея эта, абсурдная на первый взгляд, оказалась на удивление органичной, без которой, вероятно, «Граф» стал бы лишь неким самоповтором, морально устаревшим вскоре после выхода.

Подводя итоги, мы получаем крайне самобытное и по-своему прекрасное нечто, не лишенное явных недостатков, но однозначно достойное знакомства с ним рядового читателя, неравнодушного к фантастике.

«– Бобби, ты знаешь, что такое метафора?

– Что-то из «железа»? Вроде компенсатора?

– Нет. Ладно, оставим метафоры в покое.»

Возможно, лучший из рассказов Гибсона. В нем есть все:

— сюжет, не имеющий каких-либо дыр. Как, скажете вы, ведь ничего же толком не ясно? А вот это уже сознательные пробелы. Герои рассказа точно так же, как и мы ничего не знают о принципах работы «трассы», ее «владельцах», назначении. Да вообще ничего — и сами это признают, говоря: «Мы как те дикари на острове, зазывающие железных птиц». Работает такая подача просто великолепно;

— потрясающая атмосфера обреченности. Даже не так — атмосфера «болезненного принятия обреченности». Суррогатам плохо до ужаса, но они ничего не в силах изменить, и понимают это;

— отличный слог с многочисленными, но уместными отвлечениями. Гибсон вообще любит так делать — перемежать куски основного сюжета с разнообразными историческими вставками, техническими пояснениями и флешбэками. Ума не приложу как ему удается делать их не утомительными (как у многих), но интересными и идущими на пользу тексту.

Добавьте сюда интригу, вызываемую у читателя местными «бермудами» и их правилами, и получите нечто потрясающее.

Отличный рассказ.

Кому как, а мне вот рассказ напомнил отдельные сцены из саймаковского «Почти как люди». Такое же блуждание по коридорам и комнатам, такое же открытие чего-то чуждого. И даже не скажешь, что рассказ о другом, так как действительной цели «принадлежностей» мы так и не узнали. Хотя как-будто чуточку поняли их суть. Получилось нечто странное, но неплохо написанное.

Невероятно трудно писать отзывы на подобные вещи. Перед нами как-никак культовое произведение в жанре, более того — этого самого жанра основоположник. В немеркнущем ореоле славы подобных монументов любые попытки объективной (на самом деле субъективной) оценки как правило меркнут в своей неуклюжести.

Итак, спустя десяток лет я все-таки перечитал «Нейроманта». После первого раза оставался довольно странный привкус — «алкогольный» какой-то — вроде бы не вкусно, но что-то в этом есть. И хочется еще.

Было любопытно, насколько отличными станут ощущения после второго «погружения». Что ж, этот раз получился более осознанным: понимая, с чем имею дело, я смог лучше прочувствовать «полутона», дабы потом «препарировать» сие творение на составляющие.

Начну с того, что мне лично не нравится:

- композиция романа. Очень не люблю все эти истории об ограблении казино, банков, о становлении уличных банд и тому подобном. И не только из-за романтизации того, что, в общем-то, романтизировать не следует. От подобных «друзей оушенов» буквально несет янг-эдалтом. Наверное, из-за своеобразной подачи подросткового бунтарского духа, что ли;

- детали сюжета. Вспыхнувшее из ничего чувство Кейса и Молли, закончившееся тем, чем закончилось. Линия Ривьеры в целом — вы, ребята, насильно привлекли чокнутого садиста к работе с целью избавиться от него в процессе, и что, вы действительно ожидали от него слепой лояльности? Мотивация три-Джейн, почти безразличной к происходящему, цели ее покойной мамаши, которые как-то чересчур своеобразны. Ну и логические построения ИскИнов туда же — Нейромант, которому уделено всего-то несколько страниц, довольно вяло противодействует «собрату» и его «отряду самоубийц», более того, поведение Уинтермьюта объяснялось тем, что было заложено таковым старшей из Т-Э, а вот на что изначально был направлен Нейромант, какую роль исполнял после ее смерти, и какие цели имел по ходу действия романа помимо противостояния Мьюту — не объясняется. Играл в Аида, да и только.

Теперь о хорошем. Потрясающая визуализация — да, сейчас, в мире, где дети с младых ногтей погружены во всемирную паутину, многое кажется наивным. Наивным, но все еще самобытным. Представьте, насколько умопомрачителен был образ матрицы сорок лет назад! Да, это виртуальный мир гуманитария, писавшего этот роман на печатной машинке. Но именно его «фантазия» во многом предопределила будущий образ всемирной сети. Нет, я не громадах «льда» на бескрайнем пространстве цифры — я о мелочах, которые много позже были созданы людьми, вдохновленными «Муравеником». Таким образом, Гибсон оказался не пророком, а буквально творцом нашей с вами реальности, хоть и в отдельных ее деталях.

Фантдопущения, используемые здесь, довольно любопытны. И пусть многие из них уже встречались где-либо еще, именно нетривиальный взгляд писателя сделал их «по-гибсоновски» узнаваемыми. Мне лично, помимо киберпространства (которое нам с вами уже оскомину набило, а в «Нейроманте», кстати, ни разу так не называлось), наиболее интересными показались конструкты — запертые в носителе сознания некогда живых людей. Да, встречалось и ранее, но здесь эти «призраки» обрели некое своеобразие. Очень удачным ходом было внедрение симстима, благодаря чему Гибсон смог сквозь призму восприятия Кейса описать происходящее с Молли. Ну и отдельное спасибо за колоритнейших «космических растаманов».

Кстати, довольно забавно, что часто упоминаемые аналогии с «Матрицей» Вачовски или «Тринадцатым этажом» на самом деле притянуты за уши. Если уж на то пошло, то к ним по смыслу куда ближе отдельные работы того же Филипа Дика. А «Нейромант» — он вообще о другом. Хотя последующие «Граф» и «Мона Лиза» самую чуточку заигрывают с этой темой.

Сам текст получился удивительным: он не слишком дружелюбен, хоть и не насыщен псевдотерминологией того, что сейчас именуется «твердой фантастикой». Просто в меру «шероховат», но как же он местами красив... В романе множество размышлений — как сопутствующих описываемым событиям, так и довольно отрешенных, разнообразных флешбэков и просто неожиданных сравнений. Одно первое предложение чего стоит.

Ну и, конечно, пара слов о киберпанке. У Гибсона быстро обнаружились десятки подражателей, но почти никому из них не удалось создать действительно «большое» произведение, как правило все они описывали «приключения в мире хакеров». Такое пишется и сейчас, бессмысленное и беспощадное. Впрочем, я слишком строг к ним — Гибсон, «открыв» киберпанк, единым махом его едва ли не «закрыл», высказав чуть ли не все, что возможно, в таком узком, «профильном» жанре. Но были и другие — тот же Стивенсон, всего-то десятилетие спустя ставший «отцом» уже посткиберпанка. Понимаете? Всего за десять лет жанр себя практически изжил, дав начало другому — с другими целями, деталями, приемами и размышлениями. Однако «отпечатки» киберпанка живут и здравствуют в других направлениях — в частности, в той же НФ. Мне лично вспоминаются не то чтобы киберпанковские, но такие «родные» ИскИны «Гипериона». Атмосфера же безысходного «хай-тека» тихонечко переползла в тот же гримдарк, и не только. Отдельно упомяну классический «Призрак в доспехах», хоть это и несколько другое.

Однако сам Гибсон все-таки смог. Написанные после, продолжения «Нейроманта» пусть не рвут шаблоны, но интересны и добротны, а кроме того — позволяют еще пару раз «погрузиться» в столь негостеприимный мир киберпанка. После будет Трилогия Моста, которую вообще не понятно к какому жанру относить... Ну да ладно.

Говорят, киберпанк умер. Умер потому, что воплотился в реальность — нашу с вами реальность. И как в любой хорошей шутке, здесь — только доля шутки.

О продолжениях «Нейроманта» у меня остаются хорошие воспоминания. Посмотрим, что покажет второе «погружение».

Лоа киберпространства, слышите? Я возвращаюсь.

Третий том (как и третий фильм) для меня всегда был особенным.

С одной стороны, в нем гораздо меньше наивности первых двух, а с другой — нет пока что той мрачности, что понемногу нахлынет в последующих.

Кроме того, в нем — внезапно — нет прямого противостояния с Великим и Ужасным. Косвенно он, конечно, присутствует — в качестве антагонистов снова бывшие приспешники Темного Лорда, но... книга вообще не об этом.

А еще УА гораздо более неоднозначен. Один из любимейших моих персонажей — Римус Люпин, при всех своих немалых достоинствах, остается в некоторых вопросах весьма слабохарактерным. Позже мы узнаем о том, что у каждого из четверки Мародеров были (и есть) недостатки, но... давайте вспомним первый том — бедняге Невиллу уже тогда хватило сил выступить против тех, кого он считал друзьями, а Люпин даже будучи профессором, подыгрывал бывшему (как он думал) другу. Вообще главы в Визжащей хижине здесь ключевые — представьте (зная, чем завершается цикл в целом) какая буря эмоций поглотила тогда дражайшего Северуса!

Книга в целом полна крайне удачных ходов. И умопомрачительный финт с Коростой, и — пусть и неоднозначная — арка с Маховиком, и линия, касающаяся гиппогрифа. Да тот же Хогсмид и великолепнейшая Карта. А заклинание Патронуса, которое в дальнейшем станет практически ключевым!

Спектр затронутых тем тоже расширился — уже не только обобщенный «магический расизм», но и вопрос своего рода «прокаженных», например, или проблема коррупции во власти, сомнения в справедливости судебной системы, да и общественного мнения тоже. Солидная такая социальная нагрузка для подросткового чтива, не находите? И это при том, что многие из этих тем в дальнейшем найдут развитие и будут рассмотрены еще пристальней.

Помимо всего прочего, это очередная книга о нашем дорогом трио замечательных ребят, которые тоже не лишены недостатков, и чья дружба также пройдет непростое испытание. И в которой снова не обошлось без проказ Фреда и Джорджа, напутствий Вуда, козней Малфоя, суровой справедливости Макгонагалл, кривых усмешек Снейпа, неприязни Дурслей, головокружительных матчей в квиддич и, конечно, хитрого взгляда сквозь очки-половинки одного старого интригана.

А еще на третьем курсе Гарри познакомился с лучшим учителем по Защите, выиграл Кубок школы и, между прочим, узнал правду о многом, попутно обретя родного человека. И именно эта трогательная атмосфера делает данный томик неповторимым.

Разумеется, лично для меня.

Цитируя небезызвестного в медийных кругах банкира: «Ну сколько можно, а?!»

Да, у меня изначально были завышенные ожидания, и после прочтения завязки они только увеличились. Дик не просто «сменил пластинку», он аккуратно переполз с излюбленного «Что есть реальность?» на «Какая реальность нормальнее?». И на этом базисе можно было такой монументище создать... Но как говорил один мультперсонаж с большими ушами: «Мы строили, строили, и наконец, построили». Вернее, построил — старина Фил воздвиг на упомянутом фундаменте нечто «своеобразное».

В теории, основываясь на подобной «планете психов», можно было написать хоть психологическую драму, хоть социальную сатиру, хоть триллер. Дик как будто бы по щепотке взял всего, но ушел — внезапно — в драму семейную. Соглашусь, мои ожидания — это мои «проблемы», однако невозможно отрицать тот факт, что и жанр выбран такой себе (для подобной завязки), и реализация получилась довольно посредственной.

Нет, тут много того, что мы обычно любим у Дика — ЦРУ, шпионские заговоры, внезапные разоблачения, «странные» пришельцы. Но в центре романа вовсе не Альфанская луна, нет — Фил в очередной раз изливает душу по поводу своего неудачного семейного опыта. Главный герой без целей и инициатив в очередной раз страдает от нападок мегеры-жены. Все. Нет, можно добавить, что в сердце несчастного зреет бунт, который он даже пытается осуществить... но финал мне лично в какой-то степени даже противен, честно. Герои Дика часто ведут себя как слюнтяи по отношению к своим бывшим и нынешним, олицетворяющим, порою, «вселенское зло», но тут просто что-то с чем-то. Фил, ты серьезно? Ты ведь описывал подобное в своих романах раз -дцать, а я все это читал. Что, опять?

Вокруг упомянутой семейной недодрамы вертится шпионский триллер средней паршивости. Можно было как-то развить линию девушки-псионика, или оригинальности ради заставить героя весь роман действовать через симулякра, но... Дик как обычно взял пригоршню фантдопущений только лишь для того, чтобы забыть о них уже через пару страниц. К этому мы тоже привыкли, кстати.

Ну а самое интересное, что есть в Кланах — естественно, сами кланы. И ведь можно было поподробнее описать их взаимодействие, показать их изнутри... Обойдетесь. Можно было погрузиться в пучины безумия отдельных представителей кланов — члены Совета буквально напрашивались, и все к этому шло... Нет, вот вам по паре абзацев на каждого и общая информация по кланам. Можно было углубиться в «псионические игры» гебов и шизов, столкнув реальности... Спасибо и на том, что Фил не стал давать однозначный ответ — было ли оно в действительности.

В общем, Фил, я разочарован. Кланы могли стать конкурентом «Убику» или «Помутнению», но не сложилось. Что ж, мы все давно привыкли к особому взгляду и своеобразному стилю Дика, к его авторским привычкам и излюбленным темам. И все же меня терзает читательская «фантомная» боль от нереализованных ожиданий.

Дика как писателя любил, люблю и любить не перестану. Однако все это несколько грустно.

Итак, второй том.

Роулинг грамотно воспользовалась той базой, которую заложила в первой книге, а также аккуратно ее расширила. Нам показали немного новых мест, персонажей, несколько старых героев в новых ситуациях, построили новую сюжетную линию, и получилось вкусно! Тут и «Нора», и кабинет Дамблдора, и взгляд на Малфоев со стороны, даже на Филча... а из персонажей — внезапно — Локонс/Локхарт. Он действительно раздражал на протяжении всей книги, и так приятно было видеть, как он получил то, что заслужил. Новые интриги, новые переживания, новые приключения, в которые неминуемо было втянуто наше трио, новые забавные моменты. Еще Роулинг, дабы внести разнообразие, периодически меняет Гарри «напарников», выводя то одного, то другую на какое-то время.

Перечитывая роман, совершенно не удивляешься, отчего поттериана «выстрелила». Ее приятно читать даже когда по возрасту ты уже догоняешь того же Артура Уизли. Который, кстати, прекрасен, честное слово.

Идем дальше.

Понятия не имею, насколько популярны книги о Гарри Поттере среди нынешних подростков, но для школьников конца девяностых — начала нулевых это, несомненно, знаковый цикл.

Я взялся перечитать его спустя черт знает сколько лет после знакомства, и, хотите — верьте, хотите — нет, первую книгу прочел с удовольствием.

Для многих из нас эта серия является чем-то особенным, чем-то личным. Роулинг, конечно, схитрила, сделав героя цикла близким и понятным среднестатистическому читателю. Да, нам повезло взрослеть вместе с Гарри, и мы, так же, как и он, знакомились с миром магов в довольно юном возрасте, а, становясь старше, вместе с ним же и его друзьями сталкивались с уже куда более серьезными и опасными приключениями, чтобы, будучи почти настоящими взрослыми, узнать, чем же закончится история мальчика, который выжил.

Наверное, для тех, кто тогда этот опыт упустил, книги будут гораздо менее интересны. С другой стороны, поттериана, кажущаяся обыкновенным подростковым циклом, на самом деле оказывается примером той самой, настоящей, литературы. Но признаю, по-настоящему серьезные темы Роулинг поднимет лишь в следующих томах, попутно развивая неоднозначность персонажей и не жалея серой краски для выдуманного ей мира. Здесь же, действительно, преобладают довольно привычные посылы. Нам говорят о ценности дружбы и силе любви, необходимости искать компромиссы и — когда нужно — стоять на том, что считаешь правильным, о важности помогать тем, кто слабее тебя и противостоять тем, кто сильнее... Много о чем, и по ряду причин именно этот перечень принято считать признаком «несерьезности» книги. Что ж, пусть — «серьезное» и «взрослое» будет позже. Эта же книга выполняет роль вводной, погружающей читателя в новый для него мир, и со своей задачей она справляется хорошо.

И не в последнюю очередь благодаря хорошему языку, между прочим. Читается томик легко, размер у него самый малый в цикле, поэтому пролетает он крайне быстро. Тем не менее, в тексте достаточно и красивых, и трогательных моментов, и приключений, и юмора... Интриг разве что немного, но для книги об одиннадцатилетнем мальчике, пожалуй, достаточно.

На этот раз моя оценка максимально субъективна. И самое забавное — мне абсолютно все равно, потому что это не просто книга — это часть той самой истории, что навсегда осталась в сердце.

Уже предвкушаю минусы.

Почему? Потому что горячо любимые большинством юмористические рассказы Шекли мне не нравятся. А вот такие серьезные вещицы, по большей части критикуемые в отзывах — наоборот.

Хотя, если честно, действительно нравилась мне примерно первая треть. Там и завязка неплохая, и интрига... а вот дальше все как обычно скатилось в приключение.

И вот тут хочется отметить главные недостатки романа — некоторая сыроватость сюжета и, к сожалению, нередко — непредсказуемая мотивация героев. Подозреваю, что тут сказывается еще некоторое дилетанство Шекли на момент написания (хотя могу и ошибаться), и тот непреложный факт, что произведение является типичным явлением своего времени. Отсюда и общая бестолковость, и бешеный темп, и странное поведение персонажей. Ну, знаете, когда на протагониста валится все подряд, втягивая его во все, какие только возможно события и оказывая самое прямое влияние на спокойно существовавшее до его появления общество. Роковые красотки в количестве аж двух единиц прилагаются. Стремительность, с которой происходит действие, обескуражила бы любого из нас, но героям тех лет и море по колено, и горы по плечу, и всем вокруг до них есть дело, и стрелы Амура мгновенно пронзают сердца мимо проходящих дам... Ну вы поняли.

Я не буду называть это совсем уж серьезным недостатком просто потому, что да — тогда так писали. И поскольку в произведении практически отсутствует типичное авторское зубоскальство, не зная заранее, чьему перу принадлежит данный опус, не так уж и трудно спутать его с работами самых различных современников Шекли. По крайней мере для читателя вроде меня, не слишком хорошо знакомого с творчеством американца. Опять же, растяни все действо раз в несколько, добавь драмы, подробностей мироустройства, и получится неплохая такая антиутопия. Да вот только, судя по рецензиям, львиная доля читателей не слишком то жалует работы Шекли в крупной форме.

Но я отвлекся. Итак, при всех вышеупомянутых недостатках, которые можно обозначить в общем как «слабая реализация», я никак не могу не упомянуть идейную составляющую. И вот она — великолепна! Хоть для тысяча девятьсот пятьдесят девятого, хоть для две тысячи двадцать четвертого. Шекли не просто взял отдельное фантдопущение — он взял несколько, и все их полноценно обыграл. И перемещение во времени, и смена тел, и загробная жизнь сами по себе являются богатой основой, однако оцените насколько широко автор осмотрелся: тут и призраки/полтергейсты/зомби, и черный рынок человеческих тел, и охота на людей, и поставленные на поток — и законодательно обоснованные — самоубийства, и почти киберпанковская власть беспринципных корпораций. А так же интриги, загадки и самые многочисленные вопросы.

Да, личность зомби я угадал почти сразу. Нет, поведение Мэри мне до самой последней строки кажется бредовым. Но будем честны, разворошить такой ворох проблем на неполных двух сотнях страниц — это сильно. Причем копнул Шекли действительно глубоко — в итоге материала для размышлений здесь наберется не то что на полноценный, большой роман, но на целый цикл. И будь «Корпорация» написана сейчас, им бы она и была. Хорошо это или плохо, но мы имеем то, что имеем.

Нередко я ставил очень низкие оценки плохо реализованным достойным задумкам. Но сейчас делать этого не буду — слишком много любопытных мыслей осталось после прочтения. Думаю, попадись роман мне в юности, оценка была бы совсем высокой, ну а теперь... Округлю семерку с половиной по математическим правилам. Вверх.

Любопытная вещь.

Мне понравилась идея реалити-сериала, понравился герой, понравились второстепенные персонажи, понравилась манера подачи, понравилось, чем именно Шекли наполнил эти страницы, понравилось настроение героя, его желание уйти в отставку, понравилась атмосфера — пожалуй даже не настоящего, а того самого, «киношного» Дикого Запада... Мне понравилось почти все. Мне даже понравилось возвращение героя за котелком, черт возьми!

Но мне категорически не понравился финал. Да, он не противоречит логике, более того — это, возможно, наиболее вероятный вариант развития событий, но то, что он логичен, не делает его правильным.

Финал горек, неприятен и жесток. Ты проникаешься настроением и мыслями героя, ты сочувствуешь ему, ты переживаешь за него. И когда накал спадает — ты получаешь то, что получаешь. То, что логично, но неправильно.

И тем очевиднее мастерство, с которым рассказ написан.

Все-таки Шекли не мой автор.

Из более, чем тысячестраничного сборника, правда, пока что немного недочитанного, по пальцам одной руки я могу пересчитать вещи, которые мне действительно понравились. И этот рассказ — из их числа.

Да, снова перед нами изящно обыгранная, но достаточно прямолинейная идея. И ведь немало в этом томике красиво написанных иронично-незамысловатых опусов. И не менее актуальных пожалуй, однако многим из них я поставил на несколько баллов меньше.

Почему? Не знаю. Не зацепили. А этот рассказ как и несколько других какую-то струнку задел. Я не претендую на объективность, это ни одному читателю не свойственно, но хотелось все же объясниться.

Теперь по рассказу — сказать, что он актуален, значит не сказать ничего. «Позвольте, — воскликнет кто-то — там ведь какие-то змеевидные пришельцы, традиция регулярно убивать своих жен, да и друг друга по любому случаю, а кроме того сами «жертвы» яростно поддерживают подобное обращение,..» А потом этот кто-то вспомнит о том, как на довольно большом куске нашего с вами несчастного шарика веками царят подобные нравы: и кровавая поножовщина, и забивание женщин камнями, и запирание их отдельно от мужчин, очень и очень многие из которых верят, что так и должно быть.

Впрочем, да, хвосты...

Более, чем очевидно, в чей огород был брошен камень товарищем Шекли. И хотелось бы сказать, что данный урок человечество усвоило или хотя бы усваивает, но увы.

Озвучивать же очевиднейший посыл рассказа не буду, уверен, что и до меня это сделали сотни раз.

Все больше убеждаюсь, что именно серьезные работы писателя мне гораздо симпатичнее юмористических зарисовок.

Это гениально.

Честное слово, это пока что лучшее, что я прочел у Шекли.

Такая изящная, ненавязчивая и даже трогательная сатира на человеческие пороки — очень дорогого стоит. И подача выбрана удачно, так как только подчеркивает характерные особенности колонистов, и сюжетные ходы замечательно обрамляют идею рассказа, и язык легок и приятен, и...

Недостатков просто нет. Кто-то скажет наивно? Или старомодно? Ничуть, ибо сюжет отлично объясняет что, как и почему.

А все вместе складывается в некое крохотное великолепие.

Браво!

Казалось бы, финал предсказуем, да и сам рассказ напоминает анекдот. Но благодаря качеству текста на выходе получается вполне себе любопытная вещица.

И снова хорошо. Просто, но хорошо. Ведь помимо «выверта» здесь и нет ничего, зато как грамотно подано.

Итак, это едва ли не первый рассказ в сборнике, который мне понравился целиком и полностью. Казалось бы, незамысловатый рассказец, да и идея не то чтобы нова, но до чего же она хороша, будем честны. И не только идея, но и поведение героя на протяжении всего рассказа. Я поначалу даже немного растерялся, решил что прочел «не так», а потом... Нет, честно, безумно увлекательная мысль, хотя всего-то и нужно было, что развернуть все с ног на голову. Браво!

А вот это действительно классный рассказ. Шекли снова все вывернул наизнанку, в результате чего получилась забавная, интересная, в чем-то даже неожиданная история. Побольше бы такого.

Необычный и ироничный взгляд на старую как мир тему. Забавно, сатирично, любопытно. Финал мне лично показался не идеальным, но рассказ в любом случае рекомендуется к прочтению.

Итак, перед нами роман Шекли о том, как довольно заурядный герой волею событий оказывается вовлечен в череду архистранных приключений, перемещаясь между мирами в поисках дома, обильно приправленные абсурдом и сатирой. И нет, это не «Координаты чудес», хотя синопсис в общем-то тот же. И оценку я поставил такую же.

Еще раз — чем мне не нравится подобная абсурдно-юмористическая литература? Отсутствием привычной логики и причинно-следственных связей. Нам показывают престранные миры, живущие по непривычным законам и принципам, населенные существами с крайне своеобразной мотивацией, а похождения героя в них подчинены какой-то иной, чуждой логике. И вся проблема в том, что читая подобное, ты не понимаешь, как относиться к происходящему! Вон тот странный тип, только что сотворивший какую-то дичь по отношению к другому странному типу — ты должен одобрить его поступок или осудить? Вот эта любопытная, но довольно непонятная ситуация — нужно переживать за героя или радоваться? Потому что регулярно то, что кажется удачей, оборачивается провалом — и наоборот. Ну и жанровая неуязвимость героя в таких произведениях скорее раздражает. Например, в тех же «Координатах» сцена встречи с разъяренным динозавром закончилась... Я действительно не понимаю ни мотивации героев таких романов, ни принципов существования миров, в которые они попадают.

И это при том, что текст действительно умный и достаточно острый — Шекли так и сыплет аллюзиями и на классиков, и на современников, регулярно шутит на всевозможные темы, безудержно каламбурит и не стесняется подкалывать тех, кого считает нужным. Вот только вся эта прелесть как правило выполняет функцию обертки, делая произведение лучше. А в данном случае внутри фантика если не пустота, то что-то крайне странное.

Потому что нет центральной идеи, нет понятного героя, с которым можно себя ассоциировать, нет внятного сюжета, нет — почти — влияния героя на происходящее. Поэтому, хоть режьте, не могу поставить сему опусу оценку хоть сколько-то выше.

Не мое.

Не мое.

Вообще, к подобной — абсурдно-сатирической — литературе у меня отношение неоднозначное. Ту же «Алису» воспринимаю нейтрально, «Гулливер», на мой взгляд, устарел, «Автостопом по галактике» скорее не понравился, а вот Хеллеровская «Поправка/Уловка» и «Скотный двор» Оруэлла — очень даже по мне. А все дело именно в соотношении абсурда к логичной составляющей. Хеллер ушел в гротеск дабы подчеркнуть атмосферу бессмысленности и безысходности, и абсурд стал обрамлением трагедии. Здесь же — сплошной наркотический бред, ни много, ни мало.

Я не люблю подобные вещи из-за отсутствия логики. Читая их, абсолютно не понимаешь, что ждет тебя через пару предложений, но что еще хуже — при таком раскладе в паре «рассказчик-читатель» ты превращаешься в полностью ведомого, которого просто «тащит» по страницам безудержная фантазия автора.

Вот мы в каком-то галактическом центре спорим с однофамильцем (чье возвращение я ждал до последней страницы, но так и не дождался), вот ведем философские беседы с самопровозглашенным божеством, а вот уже занимаемся богословием с архитектором звездных систем. Еще минутка — и премило болтаем с солидным тираннозавром, после чего немного «скачем» по альтернативным Землям, среди которых более-менее примечательным является мир с покинутым городом, оснащенным искусственным интеллектом.

Почему и как мы оказываемся там или тут? Какая нелегкая влечет нашего героя из одной бредовой реальности в другую? По большей части — слепой случай. Нет, нам говорят, что так будет лучше, и отправляют к следующему пункту назначения, где герой раз за разом наступает на одни и те же грабли. Впрочем, не стоит слишком уж его винить — главным героем в психушке становится далеко не всякий, и отнюдь не каждый день. Впрочем, Кармоди переносит тяготы путешествия довольно стоически (под стать Адамсовскому Артуру Денту), и вскоре учится «показывать зубы».

Не хватило мне ни логики, ни последовательности, ни какой-либо целостности. Если как самостоятельные рассказы отдельные главы выглядят вполне сносно, то слишком уж разрозненными они кажутся в составе единого целого.

В то же время, некоторые эпизоды своими размышлениями очень даже хороши. Особенно беседа о боге и религии с Модсли (за которую, я уверен, Шекли наверняка критиковали), и потрясающе едкая сатира в главах о Динозаврвилле, где и по расизму успели пройтись, и по снобизму, и по американскому обществу тех лет в целом. Хотя... не только американскому, и не только тех лет.

Как итог, признаю, что дельных и актуальных мыслей достаточно — произведение достаточно умное. Но стилистически это именно инструмент, с помощью которого Шекли выразил свою позицию, и удовольствия от прочтения сего манифеста я не испытал.

Очередная заготовка, между прочим. И данный рассказ вошел, пусть и в несколько измененном виде, в роман «Всевышнее вторжение». А роман этот, ВВ, мне в достаточной степени не понравился, поскольку своей сумасбродностью ощутимо испортил впечатление двух других — гораздо его превосходящих — с которыми образует условную трилогию. И знаете что? В чистом виде, благодаря отсутствию вороха линий, пронзающих эту часть повествования в романе, тут эти несколько сцен кажутся ощутимо более цельными, четкими и органичными. Тем не менее это не делает рассказ не то чтобы отличным, но даже однозначно хорошим. Все описанное в нем... ну просто есть, что ли. Вот и все.

Странноватая вещица. Какого-то скрытого смысла не несет, посыл немудрен, хоть и правилен в большинстве случаев, написано вполне себе. Пригоршня сатиры да — как заметили до меня — прямолинейное напутствие молодежи, вот и весь сказ.

Один из самых бестолковых диковских рассказов. Тема Мистера Компьютера, скажем так, не раскрыта — можно было бы накрутить хоть на роман, но нет. Она, хоть и в центре завязки, роли почти не играет, тогда как остальное мироустройство мы у Дика уже сто раз видели, в том же Убике сатира даже более едкая. Ну и развязка... хочется стереть память, честно. Просто ахинея даже для крайне своеобразного и непоследовательного ФКД.

Спор вокруг затронутой Диком темы долог, труден и неблагодарен. Есть противники, есть сторонники, технически же должны иметься варианты — должен быть выбор.

Конкретно по рассказу — стервы захватили Штаты и творят откровенную дичь. По сути же, перед нами сатира на узаконивание всевозможной дряни, которое наблюдается отнюдь не только на родине писателя. Да-да. Вам установленный законодательно возраст «одушевления» тела — возраст, когда недочеловек становится человеком, и, что еще смешнее — причина, определившая его, ничего не напоминает — не буквально, но по духу — из недавнего? Плюс возможность бюрократически не просто оправдать преступление — превратить его в акт закона. А утверждение правильного — да что там, законного — количества детей в семье? И куда без вездесущих силовиков с крайне своеобразной психикой.

Жуткая, отвратительная атмосфера царит в этом рассказе, несмотря на уход в некий даже гротеск. И только от нас зависит, насколько причудливый мир из фантазии Дика окажется далек от реальности.

Интереснейшая, но очень криво поданная идея.

Нет, может рассказ гениален, просто я ничего не понял...

Так ведь я и не понял. Технически он крайне нескладен:

- темпонавты/хрононавты отправлены на сто лет вперед, но потом выясняется, что прыжок удался лишь на неделю. По возвращении произошел взрыв и все погибли, однако троица героев во вполне «живехоньком» виде шествует по страницам рассказа. Да, это не совсем они, это как бы их вернувшиеся на какое-то время... проекции? они сами? они материальны и вообще неотличимы от себя самих. Зачем вернулись? Формально — для участия в собственных похоронах, но нам дают знать, что это что-то вроде вызова из командировки примерно на двое суток. Как они вернулись, если не вернулись? Я согласен принять, что двухдневная поездка состоялась в их субъективной хронологии до неудачного возвращения, но дальше сложностей еще больше;

- если скачок совершен на неделю, то возвращение и эти самые двое суток находятся внутри этой недели. Плюс-минус три-четыре дня после старта эксперимента. Встречающие при этом очень оперативно реагируют и неплохо держат лицо, несмотря на катастрофу;

- вся заварушка начинается с утверждения одного из «возвращенцев» о том, что они застряли во временной петле. Никаких явных доказательств у членов экипажа нет и они полагаются на ощущения — один уверен, двое сомневаются, но не исключают. Границы петли явно не указаны, ясно лишь, что в нее укладывается — как минимум — данное двухдневное посещение;

- самая грубая ошибка, на мой взгляд — взрыв произошел из-за груза, прихваченного «из будущего», но как выясняется в конце рассказа, этот самый груз они получили иименно во время «промежуточного возвращения». То есть прилететь с полуцентрером «железок» на борту нельзя, но улететь — можно???;

- на минуточку, авария была вызвана с целью разорвать петлю. Следовательно, героев все равно возвращало обратно на какое-то время, но если причиной возвращения хоть как-то могла считаться катастрофа, что, как и почему вызывало их до нее? а петлю? Если бы троица не захватила избыток груза и взрыва бы не было, как бы все развернулось? Почему вообще было, если по мнению ученого, чье имя я, разумеется, не запомнил, именно взрыв замкнул петлю?;

- поведение окружающих далеко не всегда кажется соответствующим происходящему. Внезапно, самым адекватным из «встречающих» оказался русский коллега путешественников.

Ну и финал. Вспомнили зачем-то Мартина Лютера Кинга. И открытый намек на то, что к этому-то моменту точно будет возврат... для каждого.

Вот тут происходит просто разрыв мозга. И у меня несколько версий: либо герой настолько зациклен на похоронах Кинга, что регулярно — мысленно — к ним возвращается, а все сказанное тут же — просто красивые слова, либо... все — а может, все присутствующие на них (хотя я склонен к тому, что вообще ВСЕ) физически находятся в еще большей временной петле, завязанной на этом событии.

В перспективе — в петле погрязли совсем-совсем все, и начинается она с похорон Кинга, а заканчивается... собственной смертью. И чисто технически ничто не мешает именно этой огромной петле оказаться той, о которой идет речь в начале. Оцените масштаб...

Вряд ли кто-то может сказать наверняка, что происходило в голове Дика, особенно учитывая год написания рассказа.

Остается догадываться.

Странная вещица.

Вроде бы ничего откровенно новаторского (в том числе для самого Дика) в ней нет, как нет и вразумительных подробностей и подачи обстоятельств «на блюдечке». И все те же диковские технические «костыли» и маловыразительные характеры.

Но мой внутренний солипсист в безумном восторге! Мало того, что по большому счету до конца так и не ясно, «а был ли муравей?», и не было ли это помешательством героя, так еще и реализация в целом — камерна, аккуратна и лишена смысловых огрехов. Рассказ отчасти напоминает ту же «Защитную реакцию», но ощутимо целостнее воспринимается. А в метафорическом плане перед нами буквально попытки познания окружающей действительности, а также поиска себя, к которым, думаю, будет разумно причислить и употребление веществ.

До теологического разбора, кстати, дело не дошло. А могло бы.

Начиная (да и заканчивая) прочтение подобных диковских рассказов, первой мыслью всегда пролетает: как из этого мог получится фильм совсем о другом. Не буду ни ругать, ни хвалить экранизацию, но это ведь проклятие какое-то — едва ли не все фильмы по работам Дика от первоисточника сохраняют разве что название (и то не всегда) да какую-то часть задумки.

Рассказ же типично диковский, депрессивно-остросюжетный, с уймой фантдопущений, тотальным контролем и стервой-женой.

Я ведь сказал — типично диковский.

Идея классная, реализация вполне удобоваримая, довольно бодрое повествование, которое ФКД удавалось едва ли не лучше всего (после трипов, конечно). И замечательный финт.

Вернее, два финта, что довольно необычно, хоть и понижает градус реализма. Но где Дик и где реальность? Где реальность, я вас спрашиваю???

И вроде бы разобрались в конце концов, только одна мыслишка все же не дает покоя: сколько ж их там было — этих «матрешек»?

Любопытное размышление на тему жизни после смерти. И поверьте — никто и никогда не ставил данный вопрос таким образом! Иронично, не слишком серьезно, и в то же время...

Довольно интересная игра-размышление на темы — от искусственного интеллекта до, собственно, теологии. Почему игра, скажете вы? Потому что налицо теоретический разбор теологических постулатов, так сказать, с вывертом. Любопытно? Весьма. Интересен ли рассказ? Вполне. Это тот случай, когда довольно долго сохраняется интрига, хотя название рассказа как бы намекает.

Недостаток у рассказа только один — финал. Его можно было даже не менять, нужно было всего лишь уменьшить масштаб. Не уходить в какой-то гротеск, а завершить как старых добрых фильмах ужасов: в самом-самом конце — одним «лишним» шариком.

Задумка — без дураков — великолепна!

А с реализацией у Дика все как обычно. Ладно, как в большинстве случаев. На самом деле рассказу не хватило «малого» — осмысленности. Что? Почему? Зачем? Развернуть панораму событий, расписать характеры... Но этого нет, поэтому мы вынуждены довольствоваться тем, что имеем. И вот тут я удивлен оценками «коллег», ибо гораздо более бессмысленные вещи — а я сейчас о нашем драгоценном ФКД — здесь ощутимо сильнее обласканы рецензентами. Бессмыссленные, конечно, на мой вкус. А сей рассказ сам по себе в принципе неплох, вот только потенциал у него — в теории — был преогромнейший.

Идея и интересна, и не слишком затаскана, и даже красива! Стиль, что у Дика бывало нечастно, весьма удачно обрамляет вышеупомянутую идею; плюс очевидный и прелюбопытный парадокс. Вокруг этих ингредиентов можно было плясать и плясать — и... судя по одному из отзывов, кое-что таки было написано. Увы, с упомянутым романом я тоже не знаком, посему тему эту закрываю.

Поскольку я прочел не все романы Дика, ничего удивительного в том, что не смог опознать в данном рассказе заготовку для написанного позже романа. Что любопытно, язык повествования и сюжетные нити сами по себе любопытны, но начинаясь ни с чего и заканчиваясь ничем, оставляют после прочтения в основном недоумение. Видимо, стоит познакомиться с полноразмерной версией.

Еще одна типичная для Дика вещь... и она прекрасна. Вот тут и с мотивацией персонажей все понятно, и сюжетные ходы логичны, и характеры достаточно проработаны. Ну и любимая тема ФКД тут же, да еще с финтом в финале, который вроде бы ждешь, но совершенно в другую сторону.

Классно. Жутко, пессимистично, но классно.

«Диковщина» как она есть. А в хорошем или плохом смысле — решать читателю. Типичнейшее для Дика ковыряние в реальности, поиск истины, попытки разобраться, что вообще происходит. И снова в финале толком не ясно, а что все-таки было? Ведь ни одна из теорий не подтверждается на сто процентов. Эксперимент спорный — завязка и расследование вполне себе интересные, а вот посыл откровенно не понятен.

Довольно косноязычная сатира на то, что мы привыкли подразумевать под рыночной экономикой. Увы, больше рассказ ничем не примечателен.

С одной стороны — это целый приквел к самому, пожалуй, известному роману Дика (который, кстати, мне никогда особо не нравился). С другой — ничего нового в мир не добавляющий, зато полный каких-то странных глупостей. Вот зачем стоило отправлять героиню на Кубу? Чтобы через полчаса арестовать и увезти обратно? А признание джазмена в мерсеризме, неожиданное для него самого? В общем, много странностей, смысл же не очевиден.

Рассказ из той же серии, что и Водомерка — фантазия, обыгрывающая колег по цеху и себя самого. Забавная легковесная вещица без каких-либо претензий. Неплохо.

А не был ли рассказ предтечей Стигматов? Точнее одной из его составляющих — очень уж похоже это увлечение игрой в куклы с тем, что через год Дик упомянет в романе. Да, там все иначе, но именно как заготовка — вполне вероятно. Сам же рассказ не особо увлекателен, но и не безынтересен.

Честно? Скорее не понравилось. Основное фантдопущение действительно интересное, как и размышления о том, как оно изменило бы образ жизни людей. И даже кое-какие сопутствующие мысли любопытны. Ну завязка как будто бы неплоха. И на этом все — дальше средненького пошиба триллер, отчасти похожий на базовую тройку антиутопий, отчасти — на небезызвестный (и в принципе неплохой фильм «Беглец»). И что любопытно — если не знать, чья все-таки это повесть, то как будто и на Кларка похоже, и на Азимова, да даже на молодого Дика, если будет угодно. Подобных вещей было написано много, а будет — еще больше, и ничего особо примечательного в них нет. Сделаем, конечно, скидку на год написания, но...

Еще не понятно, для чего было введено такое количество действующих персонажей, особенно для такого небольшого объема. Линия отшельника здесь зачем — ради пары сцен и нескольких реплик? А линия лесника? Создается впечатление, что задумка была иной и более масштабной, что ли.

В итоге получаем довольно проходную вещь от автора, который писал гораздо более сильные произведения.

«– Но если они могут обратиться, во что захотят, почему же они все до единого – цветы?

– Надо же им чем-то быть, верно? – с жаром, чуть ли не сердито сказал Таппер. – Чем плохо быть цветами?».

И тут товарищ Саймак в моих глазах реабилитировался.

Роман очень напоминает понравившуюся мне сразу «Пересадочную станцию». Та же неторопливость, те же аккуратность и отсутствие какой бы то ни было грязи. Те же ежеминутные и меткие размышления обо всем подряд, но в первую очередь — о месте людей (и себя любимого в частности) в этом огромном мире.

Если присмотреться, то событий в романе действительно немало, однако как же неспешно все происходит. А как безумно красив язык — если бы современные авторы хотя бы наполовину от этого им владели... И речь не только о многочисленных пейзажах, нет — речь практически о каждой сцене. Кстати о неспешности — тут будет уместно отметить, ассоциацию с чем практически с первой страницы вызвал у меня этот роман — разумеется, с «Под куполом» Кинга. Завязка довольно похожа, имеется сходство и с направлениями развития сюжета, ну и доскональная проработанность характеров на страницу текста.

Однако эти произведения отличаются в первую очередь смысловой нагрузкой. Кинг рассматривал людей внутри ситуации, Саймак же сделал ставку на самом фантдопущении и разборе его подноготной. И потому главный герой периодически раздражал — его собственная точка зрения на происходящее едва ли не категорически менялась несколько раз. Впрочем, не стоит его особо винить, ведь событие само по себе загадочно и непредсказуемо, так еще и нюансы всплывают один за другим.

Более того, Саймак неплохо разошелся — целая вереница миров со множеством разумных рас, объединенных мягкой «рукой» Цветов (напоминающих ИскИнов из Гипериона). Действительно ведь растеряешься — ну как все это воспринимать? Как объяснить происходящее горожанам? Как поведать всему миру? Как, если и сам не понимаешь, что в конце концов происходит и как к происходящему относиться?

Кстати, сами Цветы в некотором отношении кажутся даже заурядными, что ли. Ничего умопомрачительного в принципе в них нет, но то, как мы видим их мир глазами главного героя, делает их почти осязаемыми... И даже немного трагичными:

«...бессмертный не может себе позволить о ком-то тревожиться, к кому-то привязаться, ибо все преходящи, все живут лишь краткий миг, а бессмертный идет своей дорогой, в будущее без конца, без предела, — там встретятся новые твари, новые мимолетные жизни, и о них тоже не стоит тревожиться.

А ведь это — одиночество, вдруг понял я, безмерное, неизбывное одиночество, — людям никогда не придется изведать такое…»

Поражает, как на двух сотнях страниц вообще удалось поместить и множество интересных сюжетных ходов, и размышления, все это достойно выразить, и не забыть про идею.

Ну и, собственно, о последней. Когда некто, пораженный неким откровением, решает поделиться этим знанием не в виде научного или философского труда, а в виде художественного произведения, получается, как правило, так себе. Гениальность задуманного затмевает и слабый сюжет, и невыразительный язык, и получается плохо реализованная «хорошая» идея. А бывает наоборот, и за хорошо рассказанной историей просто нет внятной мысли. К счастью, здесь все не так. Я довольно долго перечислял достоинства составляющих романа, но венчает данное словесное торжество до боли простая идея. Человечество, как бы ни окружало себя всевозможными техническими устройствами и каким бы комфортным не делало свое существование, останется собой нынешним — со всеми своими недостатками до тех пор, пока не эволюционирует духовно. Только гуманизм, только мягкое и постепенное «очеловечивание» откроют нам путь в будущее. И очень наглядно эта мысль подтверждается — внезапно — в жанре киберпанк. Вспомните слоган «High tech, low life». Никакие летающие автомобили, телепорты и импланты не избавят человечество от смерти, болезней, преступности и лжи. Что-то, они, конечно, смогут, но какой ценой? Саймак же предлагает нам использовать то, что мы уже несем в себе — доброту, гуманизм и стремление к красоте.

Идеализм? Идеализм, но именно им роман и силен, именно благодаря ему — и стал классикой. Если же это не ваше, если вас интересует сугубо технический взгляд в будущее, киберпанк вам в руки — хороший жанр, нужно лишь знать, что искать.

Но не забываем также, что мы получаем именно то будущее, которого заслуживаем.

«Рано или поздно должно же человечество научиться решать встающие перед ним задачи какими-то другими способами, а не просто грубой силой».

Негодую.

Если первое знакомство с автором в виде «Пересадочной станции» прошло более, чем успешно, то второй шаг вышел каким-то хромым.

Здесь отсутствует большая часть того, что мне лично нравилась в «Станции» — да, некоторая неторопливость осталась, но и только! Масштабы, темп, события, охватывающие все и вся, великое множество самых разных персонажей. Каша какая-то, честно. Собрать на двухстах страницах космические перелеты, двойников, путешествия во времени, фей-гоблинов-троллей, неандертальца, разнообразных пришельцев, загадочный Артефакт, киберсаблезубого тигра, Духа, баньши, инопланетных призраков с невероятной планеты и черт знает что еще органично, и не потерять при этом логики, стиля и смысла произведения в целом, как мне кажется невозможно в принципе. Вот и Саймаку не удалось. Допускаю, что те, кто познакомился с «Заповедником» в более юном возрасте, находят в ней некую ностальгическую прелесссть, как и я сам в иных незамысловатых вещицах. Однако глядя вот так, со стороны — честно, куча всего и вся.

А более всего не понравилась авторская точка зрения по ряду вопросов, особенно после вышеупомянутой «Станции». Налицо целая охапка ксенофобии и шовинизма — настолько откровенное презрение к колесникам в первую очередь, крайне субъективное отношение к троллям — во вторую. Вон те ребята — плохие. Почему? Ну я даже отсюда ощущаю, что они поганцы. Аргумент, конечно, тот еще.

Плюс общая идея. Да, кое-какие хвосты даже удалось распутать — например стало понятно, откуда и зачем вся эта нечисть на страницах, и как она вообще вписывается в условно фантастическое произведение. Но какого-то явного посыла «Заповедник» лишен. Либо я его не разглядел, не знаю.

В общем, ожидал большего.

«Человек, говорил он себе, должен быть к чему-то привязан, должен быть верен чему-то, должен себя с чем-то отождествлять. Галактика слишком велика, чтобы остаться с ней один на один, без опоры и поддержки».

Ну вот я и познакомился с Саймаком. Был наслышан, но почему-то для себя заочно решил, что вряд ли мне, уже давно не подростку, будет интересно его творчество. Что ж, судить по одному-единственному произведению, конечно, не возьмусь, однако впечатления конкретно после «Станции» крайне положительные.

Роман написан в первой половине шестидесятых, но по настроению кажется, что и того раньше. Какой-то мифотворческой изощренности Желязны или Диковского извержения идей я тут не увидел, композиционно это действительно представитель очень старой фантастики. Тех лет, когда авторы только-только начинали фантазировать на темы межпланетных путешествий, межрасовых контактов... тут даже Галактическое Содружество есть. В общем, довольно наивно, просто и неказисто все выглядит издалека. И даже псевдодетективная завязка мало кого способна обмануть. Потому что после примерно половины этого не то романа, не то повести, ты понимаешь, что в отношении расследования практически ничего не сдвинулось с места. Более того, на всю «Станцию» сюжета в принципе немного, а какое-никакое остросюжетное действо появляется только под конец. Получается, событий немного, очевидного противостояния нет, конфликт интересов присутствует, но без явного накала. А что все-таки есть?

Начнем с того, что роман по крайней мере отлично написан. Налицо какое-то фантастическое сочетание всего и в меру. Язык прост, но красив — не слишком краток, не грешит излишествами. Провисаний в сюжете нет, и это при отсутствии привычных нам «экшен-сцен». Только вышеупомянутая погоня ближе к финалу. Не знаю, в какой мере поработал переводчик — возможно даже приукрасил текст — но он как минимум не потерял достоинств языка. Интересно читать и описания красот природы, и — действий главного героя, и его беседы с немногочисленными гостями, и описания инопланетных сувениров. Очень удачны и абсолютно уместны многочисленные флешбэки, повествующие о жизни героя до того, как в ней произошла ключевая перемена.

Отдельно хочется упомянуть его размышления: позиция Уоллеса по большинству вопросов довольно естественна, и подводит автор к ней максимально просто и доходчиво. Речь идет о том самом гуманизме, которые давно уже вышел из моды. Саймак устами Уоллеса без обиняков говорит нам, что войны — глупое и преступное занятие, что человек человеку брат, и должен быть таковым всегда, что злиться на чье-то малодушие глупо, что нужно стараться становиться лучше самому и делать лучше мир вокруг себя, что каждый в ответе за свои поступки, что путь порока не принесет счастья... В плане повторения таких вот прописных истин «Станция» , как мне кажется, стоит где-то рядом с «Маленьким принцем» одного небезызвестного француза. Много чего еще говорит Уоллес, и еще больше думает. Простые, даже банальные вещи — но как с ними спорить? Наш герой даже инопланетян называет людьми, потому что для него все разумные существа — люди, а под человечностью понимает нечто гораздо более всеохватывающее. И все это не просто слова — Уоллес умудрился подружиться со множеством инопланетных созданий, которые где-то там, пусть и не без недостатков, но смогли создать такое разношерстное, но функционирующее общество.

Сам Уоллес верит, что люди тоже смогут. Сначала научатся жить в мире друг с другом, а затем и с прочими разумными расами. И вот эта трогательная вера не то Уоллеса, не то Саймака безумно берет за душу.

Кстати, не пришельцами едиными приметен круг друзей Инека Уоллеса — в него вхож даже... почтальон. И взаимоотношения этих двоих — удивительный пример не «джентльменской», не «человеческой», а самой что ни есть настоящей дружбы. Уинслоу прекрасно понимает, что за душой у товарища серьезная тайна, но ни разу не настаивает на объяснениях: «Пока мы ладим друг с другом, не так уж и важно знать, кто каждый из нас». Все! Ты — мой друг, и имеешь полное право хранить свою тайну сколько понадобится. И такую позицию Уинслоу не просто озвучивает — он ее придерживается. И когда нужно — мчится на помощь другу.

Метания Уоллеса по некоторым вопросам тоже любопытны. Терзается сам Инек, сомневается и читатель — кто же в таком случае Уоллес — человек или гражданин Галактики? И что все-таки ему должно быть ближе? И что ближе окажется? Имеет ли он право решать за все человечество? Или оно само должно решать свое будущее — пусть даже выберет самоуничтожение? Какой ценой можно предотвратить катастрофу? И каково это все-таки, пережить всех своих современников, иметь возможность жить чуть ли не сотни и сотни лет (а может и того больше), оставаться при этом молодым и здоровым? И абсолютно чужим почти всем без исключения «сородичам» — как старым, так и молодым...

Несколько чуждым показался эпизод в тире. Он, правда, имел определенное значение для сюжета, но страсть к охоте где-то в подсознании плохо вяжется с образом Уоллеса.

Линия с Мэри закончилась однозначно, и именно тут я испытываю сомнения в позиции... девушки? Самого Саймака? А почему нет? А вдруг — да? Однозначно утверждать не буду, но тем не менее, мне кажется, что категорически исключать благоприятный исход было слишком смело.

Ну и Льюис — как-то иначе сейчас нам с вами представляются действия и позиция федерального служащего. Наверное, мы уже слишком испорчены.

Несколько странным, но довольно обычным для книг тех лет стало нагромождение всего и вся в одном месте и в одно время. И слежка ЦРУ, и прения в Содружестве, и деятельность Фишеров, поведение Люси, наконец, совсем уж удивительное появление Талисмана, которое, по сути, в сочетании с действиями девушки «разрубило» Гордиев узел, грозивший затянуться едва ли не петлей на шее Уоллеса. Да, наивная череда совпадений, но все-таки так тогда и писали. И с гуманистическим посылом «Станции» эта наивность неплохо сочетается.

Произведение, конечно, не без недостатков, но с таким количеством достоинств, что первые почти теряются на их фоне.

Красивая, трогательная, местами грустная, но сохраняющая незыблемую веру в лучшее — и в человека — вещь, оставляющая замечательное послевкусие.

«Человечеству предстоит пройти долгий путь, прежде чем подлинный, прекрасный мир поселится в каждом сердце...»

Парадокс.

Сам по себе рассказ весьма посредственен. Однако львиная доля наработок из него успешно перекочевала в «Убик», лишь добавив тому достоинств.

Получается, что действие рассказа происходит в мире Убика, используются некоторые места и персонажи... и на этом все. Главной «закавыке» не хватило либо присущей Дику «бредовости», либо напротив — «нормальности». Потому что финт хоть и провернут, но шероховатостей многовато, да и удовольствия от прочтения практически не было, увы.

Читать не обязательно.

Никогда такого не было, и вот опять!

С самой первой страницы меня сопровождало лютейшее дежавю. Ну читал же я все это где-то, читал. Порылся сначала в памяти, затем на полке — и нашел. Роман «Симулякры» собственной персоной — правда лишь частично, но тем не менее. И если верить данному ресурсу, и рассказ, и роман вышли в один год. И никуда не деться при таком раскладе от почти неосязаемого ощущения, что тебя надули, дважды продав одно и то же.

Хотя на самом деле рассказ вполне себе хорош. Симулякров я читал лишь раз, несколько лет тому назад и довольно бегло. Помню, что не слишком-то и понравился. А вот конкретно эта сюжетная линия — сама по себе — весьма и весьма недурна. Оказывается, бывает и такое, что вырванная из клубка нить вне его смотрится даже выигрышнее. Неудивительно, в общем-то, если брать в расчет склонность ФКД сваливать в своих небольших романах уйму всякой всячины — многое попросту теряется.

Вскользь вновь упомяну пророческий дар Дика — если в отношении технических устройств он часто «промахивался», предсказанные им социальные эксперименты неминуемо входят в нашу жизнь.

И не ясно еще, что эти самые пророчества вызывают сильнее: то ли ужас своей бескомпромиссностью, то ли когнитивный диссонанс — абсурдностью.

Крайне любопытный рассказ ФКД.

Причем, любопытный практически во всем. Как я уже упоминал, вещи, в которых сюжет бросается с места в карьер, Дику особенно удавались. Зубодробительность сюжета здесь просто зашкаливает — после нескольких вводных страниц главный герой, почти не сбавляя оборотов несется до самого финиша, поначалу влекомый внешними силами, а напоследок уже самостоятельно выбирающий свой путь.

Любопытен мир рассказа, интересны фантдопущения, привлеченные Диком для осуществления своего замысла, неоднозначны и в чем-то противоречивы герои, увлекательны события. Есть даже о чем подумать, что, впрочем, для ФКД отнюдь не редкость.

Под определенным углом перед нами что-то из теории игр, где событийные вероятности (или вероятные события) взаимно исключают друг друга. И игра эта во многом занимательна. И это при том, что условность ее не лишена если не недостатков, то как минимум недомолвок.

Но меня, как и многих, увлекла основная дилемма рассказа. В принципе, не начни Андертон раскапывать подоплеку происходящего, сама мысль о том, что система способна ошибаться, даже не прозвучала бы. И это при том, что комиссар стоит у самых истоков прекриминальной полиции, и понимать принципы работы троек-предсказателей должен от и до. Но до того момента, как об этом упоминается по радио (для нас с вами), Андертон даже не вспоминает о нем. Последствия стресса? Нет, просто если читателя с первых страниц познакомить со всем этим, он, скорее всего, очень быстро почувствует подвох. С другой стороны, то, как была «завернута» схема предсказаний, учитывая, что это все же первый подобный случай, как бы оправдывает комиссара. И писателя заодно.

На вопрос жены, а сколько еще человек может быть осуждено по ошибке, Андертон уверенно отвечает, что никто из них технически не мог оказаться в подобной ситуации, так как не имел доступа к расчетам. И вот этот момент дальше не развивается вообще никак. А Дик — ну это чувствуется — этот вариант не вычеркивает совсем. По идее, копни еще чуточку, развей мысль об оповещении будущих преступников — попробуй — и возможно, хотя бы часть из них откажется от своих замыслов. Не исключено, что навсегда, ибо подобное всеведение системы не может не пугать. А уж действия тех, кто останется верен цели, предупредить с помощью предсказателей совсем не сложно. Да, упоминались безумно редкие случаи случившихся убийств, но их количество стремится к нулю, в отличие от числа тех, кто мог бы передумать. И вот это вот все, как минимум, должно было бы появиться в тексте... но не появилось.

Вы спросите: а где дилемма? А Дик просто взял и бросил в действие практически стороннюю неконтролируемую силу. Тысячи и тысячи агрессивно настроенных военных в отставке, не готовых сидеть сложа руки. И вопрос встал иначе — стоит ли менять считавшуюся безукоризненной, но на деле несовершенную систему, на — буквально — военную диктатуру во всей ее красе. Да, нажим поначалу был бы относительно мягким, но уверенным, а свое отношение к пресловутой системе Дик выразил уже давно. Так что не удивительно, какой Андертоном был сделан выбор.

И вот этот финт с осуществлением предсказания — особенно вкупе с последующим озвучиванием последнего — весьма убедительная вещь, ради которой самой по себе уже стоило написать этот рассказ. И не зря в финале Андертон намекает Уитверу, что теперь в любой момент под удар может попасть уже он сам, поскольку это практически единственная должность, на которой возможен подобный парадокс.

И знаете что, дальше, на мой взгляд, должны были быть хоть какие-то намеки на грядущие реформы в системе — они не могут там не быть. Однако все, что остается нам, читателям, так это надеяться на порядочность и ум нового комиссара, ведь показал он себя как довольно хороший человек. Конечно, отказ от сложившейся системы — вопрос не сегодняшний и даже не завтрашний, да и спешки не приемлет, ибо злопыхатели не дремлют. Но когда-нибудь... Возможно...

А до тех пор, если перемены и наступят когда-нибудь, тысячи и тысячи несостоявшихся преступников будут арестованы за так и не совершенные ими преступления.

Дик редко дарит читателю откровенную надежду на лучшее.

Но тем не менее, мы попробуем.

Отличный рассказец, в котором Дик вроде бы и верен себе, а как будто и нет.

Очередные картины поствоенного гибнущего мира. Радиация, разруха, тлен. Но привычного «диковского» сюрреализма нет и впомине. А есть хорошая, добротно написанная история с любопытной развязкой, которую просто приятно читать. Не соглашусь с теми, кто последние две страницы называет недостатком — отнюдь! Это ведь по сути равноценная составляющая истории. Не подводная половина айсберга, конечно, но на половину полуполного-полупорожнего стакана тянет вполне.

Единственное, что смутило — ну у психолога же был шанс изменить будущее — предложи пациенту сменить работу или на время уехать куда-нибудь. Это же как минимум интересно попробовать, попытаться. Хуже будет вряд ли, а вот помочь способно.

Так или иначе, рассказ, хоть и не несет какого-либо откровения, является прекрасным образчиком удачной малой прозы Филипа-нашего-Дика.

Итак, в одном — довольно крупном государстве все на первый взгляд скучно и обыденно. Население послушно ходит на работу, по вечерам просиживая диваны перед телевизором с бутылкой пива, дети ходят в школу, а по вечерам предаются играм, и все более-менее придерживаются общепринятых норм и устоев. Существует некий «правильный» образ жизни, похожий, например, на знаменитую «американскую мечту». Люди социально ответственны, даже вакцинируются, наверное, вовремя и без принуждения. Ну и самое важное — все довольны.

Довольны тем, что по тв всегда подскажут, что лучше и как. Как лучше одеться. Какой марки купить электрочайник и автомобиль. Какое пиво вкуснее. Какая музыка правильнее другой. Как нужно воспитывать детей — тоже скажут по телевизору. И какому хобби предпочтительнее посвящать выходные, разумеется. В общем, долой сомнения и тягости выбора — телевизор всегда знает, что лучше, как и когда — от рецепта яичницы до политических предпочтений.

Что-то мне все это смутно напоминает. Или не смутно.

Да, действие происходит в будущем, и не на матушке-Земле, но много ли это меняет?

Грубая и агрессивная диктатура страшна. Но еще страшнее мягкое, но настойчивое перевоспитание. На столь плодородной почве взрастают целые поколения, которым чужды и вопросы выбора, и само понятие альтернативы. Ведь не с чем сравнивать. Вот и ходят все каллистяне как под копирку, играя в крокет, слушая кантри и попивая один на всех сорт пива... Впрочем, речь совсем не о пиве, и уж тем более не о крокете.

Суть в том, что драгоценный наш ФКД еще семьдесят лет назад вокруг себя видел то, что впоследствии разрослось и заполонило все вокруг. О том, что если человеку сто раз сказать, что черное — это белое, то на сто первый он согласится. Да-да, помним... Война это мир, свобода это рабство.

Забавно, но Янси с Большим Братом роднит кое-что еще — они оба не существуют. Но этот факт ничуть не мешает им вести за собой нации. И особенное презрение в обоих случаях вызывают именно чиновники, правящие от имени вымышленных лиц. Те самые люди с неприметными лицами — в мятых костюмах и шляпах, с потертыми портфелями.

Лицемерные дирижеры макабрического оркестра.

Мораль сей басни проста и очевидна. Тем не менее это не мешает ей быть поруганной, оскверненной, затоптанной «воинами света», и позабытой.

Нужно думать, друзья.

Это единственный способ борьбы с «янсистами» в обществе, где все всем довольны. Потому что умелая пропаганда самыми праведными мотивами всегда прикрывает самые страшные свои преступления.

Ни одна схема не бывает универсальной. Нет ни одного алгоритма, даже созданного с благими намерениями, способного раз и навсегда решить все проблемы мира. Потому выход только один.

Нужно думать.

Неоднозначная вещь.

Я бы даже сказал — очень хорошая, но мотивация некоторых персонажей мне лично так и осталась не ясна. Все было прекрасно до самого последнего появления Джека — и вдруг выясняется, что одна дама желала ему смерти, другая... А потом они друг другу угрожают, но нам говорят, что угрозы эти пусты. И это при том, что одна из дамочек — целительница, а другая — та, что перемещала предметы, по всему, что было до этого, как будто бы выступала в роли единственного более-менее понимающего Джека человека.

Вот мальчик-антагонист получился прост и понятен. У него с мотивацией все в порядке — не смогли «нормы» сами собой управлять, довели себя почти до исчезновения — значит нужна им твердая рука. А уж чем все это может обернуться, ясно и так.

Но.... Гораздо интереснее вышли оставшиеся герои. Провидец-флегматик, которому уделено-то было всего-ничего, и который, судя по контексту рассказа практически все время не проживал настоящее, а смотрел на него из прошлого. И это не просто жонглирование терминами — телепат, например, почти не мог его «читать», так как почти всегда тот именно просматривал, а потом — вспоминал, не удосаживаясь до размышлений о насущном. А еще он ничему не удивлялся — наверное, это логично — ведь как можно удивляться тому, что ты давным-давно знаешь. В общем, любопытная пища для размышлений и — ощущений.

Ну и непосредственно Джек. Хороший парень, ответственный, порядочный. Его безуспешные попытки изменить прошлое — тому подтверждение. И хотя позиция его, выраженная Диком достаточно проста и очевидна, меня он заинтересовал, как и предыдущий персонаж — своим талантом. Вы только представьте, насколько любопытна возможность меняться местами с самим собой на любом этапе жизненного пути. И еще одно — насколько смешанными должны быть ощущения его самого, тринадцатилетнего, раз за разом «выдергиваемого» из своей реальности черт пойми куда. И не имеющего никакой возможности хоть как-то управлять происходящим.

В общем, странная вещица с довольно «простецким» финалом, интересная в основном затронутыми фантдопущениями и размышлениями на тему оных.

Хорошая, крайне хорошая вещица.

Вскользь упомяну, что идея мутантов и их противоверсий — антимутантов, почти в нетронутом виде позже перекочует в «Убик», где будет весьма удачно реализована.

Еще очень любопытно условное противостояние этого рассказа еще с одним — «Нестыковкой», где злые-презлые гомо сапиенсы истребляют уберменшей из животного страха, из чувства самосохранения. Здесь поначалу наблюдаются схожие условия — несчастные «люди икс» сбегают в другую звездную систему, спасаясь от линчевателей. Только вот потом Дик показывает всю подноготную общества пси-, которые оказываются едва ли не коричневорубашечниками, в итоге подминая под себя спасителей. То есть для полуповести-полурассказа здесь действительно интересный и обширный сюжет со множеством деталей, по-большей части выпуклыми героями и пригоршней затронутых тем. Где-то Дик в очередной раз повторяется — тут и стервозная жена главного героя, и девственно-чистая девушка, на которую возлагаются надежды, и ребенок, похожий на аутиста... И тем не менее, все довольно хорошо собрано в целое, сюжет не отпускает до конца и все бы неплохо, если бы не странные последние строки. Нет, там не выворот реальности, как мы привычно ожидаем — там просто некая странность. И на мой взгляд, воскрешение тут — явно лишнее.

А вот политические интриги более чем понравились. Очень живой оказалась девочка Салли, раздираемая погубившими ее противоречиями. Крайне симпатичным идеалистом показан глава сепаратистов.

Ну и конечно, разгадка таланта мальчика. Дику удалось так завернуть его проявления, что действительно — до конца совершенно не понимаешь, о чем речь. А сама идея подобного таланта, пусть и не слишком нова, но любопытна. И повторюсь — то, как ФКД вывел его из тех образов, что были в начале — очень удачный ход.

Не будь в финале воскрешения и нескольких наивных диалогов с той самой девушкой — поставил бы на балл больше.

Однако, рассказ и без того весьма силен.

Остросюжетный рассказ, читая который ты довольно долго не понимаешь, что, Ктулху их разбери, тут происходит, а когда тебе все-таки выложат подноготную (согласен с теми комментаторами, что посчитали мироустройство рассказа излишне усложненным), и ты как-будто бы все понял — а вот нате вам финал. И проблема не в том, что он непонятен, противоречив или неожиданен... Он бестолков. Герой рассказа выстраивает довольно сложную схему, призванную упростить жизнь человечеству, но сам же упускает из виду самую важную часть своего плана.

Хотя — полет. Красиво.

Но ощущение, что вся эта гора букв наворочена ради подобной чепухи не оставляла почему-то с самого начала.

А вот что действительно любопытно — так это неумышленное пересечение «Нестыковки» со следующим рассказом сборника — «Миром талантов». Здесь — охота на ужасных мутантов, которые, дай им волю, переделают мир на свой лад так, что обычным людям в нем не останется места, там — истребление несчастных мутантов, которым обычные люди не дают жить среди себе подобных.

До чего ж насущно-то, батюшки...

Да, сатира. Да, гипербола. Да, довольно утрированно. Но в том и соль, что казалось гиперболой тогда, сейчас- практически у нас на пороге. Конфликты на жизнь и на смерть из-за ничего — получите, распишитесь. Охота за инакомыслящими, ликвидация разного рода меньшинств и возведение в абсолют неких второстепенных характеристик — все это уже здесь. Осталось начать привлекать за неправильные прически, цвета одежды... Впрочем, да. Вы все поняли.

Сатирическая часть тоже довольно любопытна и даже дает пищу для размышлений. Стоит ли соблюдать нейтралитет до последнего или при очевидном перевесе все же нужно выбрать сторону? Имеет ли право быть нейтралитет сам по себе в вопросах, от которых зависят жизни людей?

Да и сами образы близких людей, готовых убивать друг друга из-за разности взглядов — это не просто было где-то и когда-то, это и сейчас есть.

Абсолютно серьезно текст воспринимать сложно, но именно как сатира — и только как сатира — он раскрывается полностью. Само же повествование на удивление живо, информативно, да и характеры прописаны неплохо. Для двадцатистраничного рассказа, конечно.

Хорошая вещь.

Что-то все это очень уж напоминает.

И речь отнюдь не о плагиате. Представьте — полиция сложа руки наблюдает, как толпы фанатиков с националистическими плакатами, лоббируемых правительством, вершат самосуд над людьми «неправильной» внешности и «неправильного» происхождения. А где-то не за горами — война.

Все это уже где-то было, не правда ли?

Сразу упомяну обычные для Дика «технические» несуразности, которые на этот раз отметили почти все рецензенты... и которым придали чересчур уж большое значение. Ребят, это самое обычное явление для ФКД, да и творчество его совсем не о том.

Рассказ же просто шикарен. Он хорошо написан, интрига сохраняется до самого финала, а герои прописаны как минимум хорошо. По крайней мере, я прекрасно могу понять каждого из основных персонажей.

Особенно приятным показался эффект смены жанра... То есть начинается рассказ как некая антиутопия, затем нам показывают иную точку зрения, меняющую взгляд читателя на происходящее, после — мы как будто читаем темпоральную фантастику, которая ближе к финалу как словно намекает... Ну лично мне привиделась даже альтернативная реальность, а закончилось все иначе. Несколько даже прозаично, если честно, и — как мне кажется — этот переворот несколько упростил завершение рассказа, сняв часть напряжения. Мне хотелось бы посмотреть продолжение развития линий персонажей, все еще находящихся под давлением обстоятельств. Ведь «противостояние докторов» оказалось весьма увлекательно.

Тут уж каждый выбирает ту точку зрения, которая ему ближе.

Так что же в итоге? Добротный, интересный и актуальный рассказ, подобных которому в сборнике хотелось бы побольше.

Хороший рассказ. И даже не из-за заезженной уже сатиры на общество потребления, что кстати роднит рассказ с другим — «Нянюшкой». И не из-за критики государства, которая тут есть, пусть и не слишком «зубастая». Не о них сейчас — хотя в целом, объект рекламы здесь интереснее, так как является уже не только предметом роскоши или показателем статуса, но и — теоретически — жизненно важной вещью.

Гораздо удачнее здесь Дику удались персонажи. И мальчик, столкнувшийся с неприязнью одноклассников и недоумением учителей, получивший вследствие всего пригоршню психологических травм на всю жизнь. И его отец, борющийся с охватившим всех вокруг безумием, и видящий последствия этой борьбы для своей семьи. Тут и отца грех не понять, ведь он едва ли не единственный нормальный человек в округе, и мальчик настолько правдоподобен в своем отчаянии, что глядя на него слезы наворачиваются. И что чудесно, при этом каждый из них понимает другого и не высказывает ни слова упрека.

Щемящая такая вещица с интересным миром и крайне удачными героями (упомяну так же продавца магазина). Одно но — закончилась практически ничем. Все вернулось на круги своя, но, по сути, никто из них не изменил взглядов на происходящее. Получилась своеобразная «ступень» на лестнице, ведущей в никуда. Или один день из жизни отдельно взятой семьи. Всего лишь всем стало чуть поганее на душе, и только.

Признаюсь, я ожидал, что Дик вывернет сюжет иначе, и покажет нам, что в бункере все же возникла бы необходимость. Такой финал был бы еще горше, но сильнее. Так уже мне кажется.

Еще один пример того, что ФКД мог писать красиво. Даже КРАСИВО — настолько приятен язык рассказа, настолько внимательно подошел Дик к деталям, настолько художественно прописано окружение. И идея крайне любопытная, я бы даже сказал — цепляющая, а уж антураж... Поначалу рассказ похож на жутковатую сказку, обладающую своеобразным мрачным шармом. Само фантдопущение и интересно, и захватывающе, и попросту красиво. Даже не знаю, что мне все это напомнило — какую-то дичайшую смесь братьев Гримм, фильмов Дель Торо, некой «сайлентхилльщины» (не в плане мироустройства, а по настроению) и «тимбертовщины» с «кинговщиной». Звучит странно, но и ощущения от рассказа не менее удивительны.

Даже финт с «побочным эффектом» безумно интересен и необычен, и по-хорошему страшен. Мироустройство же, пусть и не особенно оригинально, но неприязни совершенно не вызывает. И все было бы замечательно, если бы не персонажи. Настолько отталкивающих героев я у Дика давно не помню. И Сильвия, которая добрую половину рассказа убеждала Рика, что ей безумно наскучил наш бренный мир и она давно уже готова в «повышению», а после — отчаянно рвущаяся обратно. И сам Рик, всеми силами старавшийся вернуть возлюбленную, а позже — буквально сбегающий от последствий. Их характеры отвратительно малодушны. Казалось бы, довольно естественные мотивы и желания, но прописаны почему-то крайне неприятно. А жаль.

Если все-таки абстрагироваться от происходящего, можно разглядеть, как Дик бросает камни как в сторону «готично» настроенных особ, видящих в преждевременном уходе решение насущных проблем, так и тех, кто ради прихотей близких готов пойти на откровенные и опасные глупости. А может, это только я увидел.

Рассказ действительно неплох, но если хотите что-то более серьезное на схожую тематику — почитайте «Кладбище домашних животных», там реализация гораздо лучше.

Мда. Если проводить некую возможную аналогию и понимать все происходящее как некую «кривую» интерпретацию... То есть вот вам параноики у власти, борющиеся с фантомными врагами, еще и грызущие друг друга параллельно — ну разве ж не правдоподобно? Да только аналогия аналогией, а сам по себе рассказ какой-то бестолковый. Бестолковые диалоги, бестолковые персонажи, бестолковый же сюжет... А ведь идея действительно интересная была.

Очередная неплохая сатира на наше с вами общество от товарища Дика. На этот раз — о рекламе. И знаете что? Несмотря на явный трагикомизм ситуации, весьма и весьма жизненная вещица. Да, навязчивость рекламных служб несколько гиперболизирована, но кто знает, каким будет наш мир через какие-нибудь десятки лет? Особенно впечатляет финал, обесценивающий все самопожертвование героя.

Чужая душа — потемки.

Давненько я не проглатывал романы, пусть и небольшие, за один присест!

Итак, Око, по моему скромному мнению, является этаким прото-Убиком, который позже возьмет все лучшее, перемешает, добавит новых идей и станет сильнейшей работой ФКД.

Оценку же начну по традиции с недостатков, среди которых обычные для Дика мелкие шероховатости и некая сумбурность. Откровенных глупостей тут нет, но слова и поступки различных героев от «мира» к «миру» почему-то «плавали», что я могу объяснить желанием Дика не создавать раз за разом вокруг Джека и Марши Хэмилтон «регулярной ячейки», а чередовать окружение.

К достоинствам как всегда относятся безудержная фантазия Филипа-нашего-Дика, сатира на все и вся и — ну для фанатов точно — характерный диковский сюрреализм.

После довольно быстрой завязки мы незаметно перебираемся в «мир номер один», которому посвящена примерно половина романа. И вот тут Дик хорошо прошелся и по религиозным фанатикам, и по консерваторам в целом. Мир материально обоснованной теократии с самыми настоящими высшими силами, руководящими человечеством на поверку оказывается достаточно скверным местом, где чернокожие — не люди, а «место женщины — на кухне».

Мир номер два оказывается «пушистой» версией предшественника, только с акцентом не на религии, а на морально-этических нормах. Каток проехался и по ханжам, скажем так. И тут мы видим, что за кажущейся безобидностью скрывается куда большая нетерпимость, и если в «первом» у оступившихся была возможность «отмолить грехи», то во «втором» на это просто не будет времени — «создатель» буквально вырывает пласты действительности на свое усмотрение. И если «первый» имел хотя бы теоретическое будущее, то у «второго» шансов на хоть сколько-то продолжительное существование попросту нет. И вот тут — «ликвидация» первоисточника проблемы выглядела чересчур глупо.

Путешествие по третьему миру оказалось хоть и кратковременным, но крайне захватывающим триллером. Тут уже абсурд «второго» превратился в настоящий сюр — вкусный, осязаемый, жуткий. Любопытно отметить, что «создатель» этого мира в отличие от предшественников отнюдь не был доволен сложившимися условиями, и не имел привилегированного положения. С другой стороны, вместо желания сделать мир лучше, Джоан Рейсс двигали банальные месть, жестокость и страх. В чей огород Дик бросал камень в этом случае — судите сами. Я не думаю, что он пытался упрекать людей с психическими отклонениями, однако тех, кто сам себя загоняет в эту яму своими же мнительностью и малодушием — возможно. Или же это просто наглядная картина того, во что жестокосердие окружающих способно превратить жизнь отдельного человека.

Происходящее в «четвертом» было, на мой взгляд, наиболее нескладным. Череда событий, сопровождаемых не всегда логичными замечаниями и диалогами завершается откровенно странной сценой в баре. Может, это я ни черта не понял, не знаю. Да, тут Дик жестко проехался уже по идеологическим фанатикам, однако в данном случае его собственная позиция в противостоянии двух лагерей уже не нейтральная. Полусерьезно, но ФКД все-таки выбрал для себя «хороших» фанатиков, что подчеркивает финал романа. Да, я не американец середины прошлого века, однако позиция Чарли Макфайфа — с моей — нейтральной точки зрения — как минимум имеет право быть. Но именно время и место действия накладывают характерный отпечаток.

Ну и небольшой эпилог венчает сие действо. Вернее даже половинка последней главы, в которой почему-то отсутствует какое либо описание дальнейших событий, касающихся нескольких членов «восьмерки».

И это странно, особенно учитывая внимание, уделенное отдельным деталям в целом. Например, порядок чередования миров, который ой как не очевиден поначалу. Или «мелькающие» в «четвертом» элементы объективной реальности. Вся эта игра со снами, в которых «восьмерка» еще на месте инцидента, замедленное время вокруг — это все безумно красиво. Жаль, Дику не удалось удерживать эту планку на протяжении всего романа.

Ну и мысли после прочтения... Большую часть времени меня не покидало подозрение, что все происходящее — плод сознания не всей «восьмерки», но только главного героя. И лишь на предпоследней странице есть четкое подтверждение того, что эти события помнит как минимум кто-то еще. И то, что ФКД так долго не давал однозначных ответов — на самом деле здорово. В будущих работах он перешагнет и этот порог, окончательно путая читателя и не подтверждением, и не опровержением никаких из догадок. Собственно, за эту неоднозначность мы Дика и любим.

Понравился финт с «создателем» «четвертого». Я не то чтобы догадывался, но определенно ожидал чего-то подобного.

И еще до последнего вызывала недоумение девушка из бара со странным именем Силки, которая появлялась в каждом из миров, но, в отличие от прочих «статистов», проявляла небывалую самостоятельность. Была надежда, что она окажется «девятым» членом их «клуба», но увы.

Что же мы имеем в итоге? Добротный и интересный роман, в котором четко прослеживается почерк ФКД, не лишенный характерных черт своего времени и с какой-то неосязаемой неопределенностью в некоторых аспектах. По крайней мере, так вижу я.

И да — Око точно войдет в десятку лучших работ ФКД в моем личном рейтинге.

Любопытный рассказец.

И самое приятное в нем — настроение. Такое, знаете, ностальгически-эскапистское, чем-то напоминающее вещи из «Сновиденческого цикла» Лавкрафта — ровно до последнего абзаца. Ну или другой рассказ из этого же сборника — «Проездной». Причем Дику удалось плавное погружение — поначалу ты воспринимаешь происходящее как бред, а ближе к финалу уже сомневаешься в реальности того, что было до. И вот это очень здорово.

А вот перепалки с коллегами и директором выглядят глупо и неуместно. За это герой получает заключительным абзацем по голове.

Достаточно любопытная, но практически бессодержательная вещь, весь посыл которой в том, что хорошо там, где нас нет — и нужно ценить то, что имеешь.

Понимаю, что раскрыть какую-либо тему на уровне рассказа сложнее, чем хотя бы в формате повести, однако слишком уж часто при прочтении малой прозы Дика приходит мысль о том, что следовало бы хоть немного придержать текст и довести до ума.

Но увы.

Стереотипному хорошему парню некий неофициальный источник предоставляет определенную информацию, касающуюся прошедших событий. В конце рассказа выясняется, что источник хорошенько приврал. Хороший парень обречен, древнее зло вернулось, бла-бла-бла... Все!

Можно, конечно, усомниться, и предположить, что робот не врал. Мол, коварные корпорации оболгали несчастных терминаторов. И теоретически это тоже может быть правдой. Самое забавное в том, что из имеющихся данных мы никак не способны выяснить, где все-таки правда.

Часть рецензентов отметила следующий посыл — дескать, мораль сей басни в том, чтобы не умалчивать нелицеприятные события, а сохранять и распространять память о них. Выходит, раз в «убежище» история о войне с роботами не предавалась огласке, то либо ее все-таки не было, а робот был прав и убежище придерживается «моралистских» взглядов (что согласовывается с обстановкой в нем), либо это обычная человеческая глупость.

В общем, самое лучшее, что есть в рассказе — его неоднозначность.

И только.

Что же хотел нам сказать ФКД этим рассказом?

Если отбросить шелуху вроде теории мирового правительства и т.п., остается, по-сути, одна идея. И волей-неволей рассказ воспринимается не то чтобы как сатира, как откровенный — как сейчас говорят — «стёб» над различными сверх-идеями. Есть, мол, граждане, уверенные в том, как сделать мир лучше. В данном случае под словом «мир» следует понимать ни много, ни мало — саму Вселенную. Да, нашу с вами. И вот эти-то высоколобые товарищи, знающие как лучше, всеми правдами и неправдами идут к намеченной цели. Поэтому и воспринимается все это как очень несерьезное обыгрывание... да практически любых мировозрений. Мы-то с вами помним, насколько кровавыми в большинстве своем были попытки «сделать мир лучше».

Увы, в художественном же плане рассказ снова весьма посредственен.

Берем немножко расовых трений, исторических претензий, затаенных обид... Действительно, вовсе не обязательно было даже обрамлять все это фантастическим антуражем, но с другой стороны — так даже красивее. Жаль только безысходностью веет — не продохнуть. Иногда вот по-хорошему так веет, до мурашек, но с извращенным даже удовольствием. А тут — наоборот — печаль, тоска, уныние, осознание собственного бессилия. По идее, эти-то ощущения и должны были быть вызваны подобным рассказом, однако неприятно как ни крути. Поначалу кажется, что мальчик — умница, не ведется на пропаганду и свободен от стереотипов, но после событий рассказа — куда там! И ведь в чем его вина? А ребятишек-аборигенов? Их родителей? И вроде бы стремление человечества найти себе место под солнцем понять можно. Но вот можно ли оправдать войну ради этого самого места? Пока она победная? А когда она проиграна?

Актуально, знаете ли.

Забористая вещица.

И да, снова веет «кинговщиной». Жутковато, странновато, хорошо.

Ничего нового в рассказе нет, но читается он отлично. Повторюсь, в рассказах с хорошим темпом Дик очень неплохо себя показывает. Выше кто-то писал о психологической недостоверности — так вот, я сначала тоже подумал, а почему это Чарли ведет себя именно так, а не эдак. И понял. Безусловно, логично было бы рассказать все матери, привести в гараж, показать останки, но давайте вспомним, что было, когда он только заикнулся ей о двух отцах. Разумеется, взрослый ум стремился бы найти логическое объяснение ситуации, а там было бы уже поздно. Ребенок не будет строить планы далеко вперед, зато способен поверить в чудо. Даже если оно ужасно.

Эмоциональное состояние Чарли тоже вполне естественно, кто бы что ни говорил — в конце концов то, что он не сел в лужу и не проревел двое суток, пока его не сожрали бы, не говорит о том, что у ребенка отсутствуют эмоции. Просто, ребята, мы стали забывать, как воспринимали мир в восьмилетнем возрасте.

Да, мелькала пару раз мысль о том, что Чарли «напридумывал». Но потом Дик очень однозначно все развернул, и это, наверное, сделало рассказ несколько хуже. Однако хорошие темп и атмосфера делали свое дело.

Просто, но вкусно.

Очередная попытка перевернуть все с ног на голову.

Дик сталкивает лбами две идеологии, которые не способны ужиться априори. Так почему «переворачивает»? Потому что речь идет об островке автократии (с примесью технократии) посреди океана анархии. Если задуматься, то непросто представить себе мир победившего анархизма — на ум приходят то ли миролюбивые коммуны хиппи, то ли поселения из мира Безумного Макса, живущие по праву сильного. Ладно, допустим, что-то из этого может и выйти — у Дика вот получился своего рода Дикий Запад.

Главное же здесь — сама идея противостояния закона и порядка свободе и равенству. И как и любой по-настоящему ВАЖНЫЙ вопрос, этот не имеет однозначного ответа. Разумеется, вся соль в том, чтобы найти золотую середину — скажете вы и будете правы. Вот только точка пересечения этих понятий у каждого своя — слишком уж субъективно восприятие каждого. Одним по нраву «твердая рука», другие сломя голову ищут богом забытый фронтир, где смогут жить по-своему.

Вот только реализация подкачала. Тут и жители тоталитарного островка толком не понимают своих идей, и тем более не готовы защищать их с оружием в руках, и «добродетельные» анархисты, приведшие мир к технологической деградации, особой симпатии не вызывают. Особенно любопытно смотреть как и те, и другие готовы жечь и уничтожать инакомыслящих, и крови на руках и тех, и других предостаточно.

Так что единственное, что убедительно удалось подать Дику — то, что в противоборстве Измов и их адептов страдают в основном непричастные.

А вот финал мне опять не понравился. И дело даже не в джеймсбондовости героя-анархиста. И не в том, как герой-техник подтолкнул первого к «убийству» робота. Вот зачем ему тогда было собирать комплектующие «на всякий случай»? На какой? Ваш мир практически рухнул, построить заново такого-вот механического администратора вы не в силах. О чем речь?

Если честно, я ожидал, что техник выдаст речь о том, что они теперь должны сами управлять своим будущим.... и приберет власть в долине к своим рукам.

А так вышло что-то полупорожнее.

С одной стороны — вроде бы неплохо. Дик выворачивает наоборот одну идею за другой: тут вам и товарищи буддисты, огнем и мечом хранящие установленный миропорядок по всей старушке Земле, и бюрократизированная религия — примерно как в горячо любимом мною Князе Света Желязны, и деление человеческих рас на высшие — африканцы, индейцы и монголоиды — и низшие — естественно, европеоиды, и гипертрофированная философия недеяния — ветшающие и рассыпающиеся орудия труда «просветленные» даже не пытаются чинить.

В общем, с посылом все отлично. Завязка тоже любопытна, читать интересно, мир немного позатаскан, но приемлем...

А с другой стороны абсолютно бестолковый финал. Нет, с точки зрения логики происходящего понять это можно, но какого-либо драматизма тут нет. Совсем. Если поначалу еще имелось противостояние мировозрений, то что можно вывести из финала? Разве что то, что из страха за свою шкуру даже яростный фанатик пойдет на сделку если не с совестью и принципами, то как минимум с догмами (а какой он тогда фанатик — еще вопрос). И если герой так легко совершил «проступок», то о каком лучшем перерождении вообще речь?

Любопытны, хоть и не новы разве что размышления о том, что все-таки есть фатум-судьба-воля богов. Является ли «планом сверху» только лишь движение по течению, или все-таки силы, действующие оному наперекор тоже часть вышеупомянутого плана?

И вопрос этот скорее риторический.

Неоднозначная вещица-с.

Поначалу кажется очередной антиутопией — вот, мол, плохие люди, развязавшие пятую-десятую мировую, из-за которой развелось по свету разнесчастных мутантов, этих самых измененных — девиантов истребляют в борьбе за чистоту нации и все такое.

Знакомая история? Мне так напомнила «Куколок» Уиндема (они же «Хризалиды» — чудесная вещь). И примерно половину рассказа ты негодуешь — кругом бессердечные мерзавцы, диктатура и мрак.

Затем идет то, ради чего все написано — размышления об эволюции и путях оной. Ничего революционного, но пусть...

А вот с того момента, как нам дают возможность посмотреть на происходящее с точки зрения того самого «золотого человека», все меняется. Лично у меня — изменилось.

Если мысль о том, что когда-нибудь мы с вами — условно — аки неандертальцы уступим место под солнцем более продвинутым «кроманьонцам» — не внушает особого ужаса, так как приходится признать и условное превосходство этих самых «люденов», и неминуемость законов эволюции, то то, что показал нам Дик — неприязнь уже вызывает.

И да, приведенный пример не нарушает вышеупомянутых законов эволюции — как говорится, медузам и без мозга хорошо, а тараканы и нас легко переживут, однако сама мысль о том, что разум может уступить нажиму приспособленчества — вот это уже очень печально. Вспомнилась мне горячо нелюбимая «Ложная слепота» — с покоряющими космос «морскими звездами», вспомнилось еще что-то неуловимое, что я так и не смог опознать.

Ну и в целом — возможность предвидения будущего, жизнь внутри лабиринта возможностей — это, конечно, любопытно, и эту тему неоднократно обжевывали все желающие — кто-то более талантливо, кто-то менее. А вот тот факт, что «уберменша» помимо базовых потребностей ничего не интересует, превращает его именно что в животное. Хитрое, но животное.

После чего на охотящихся за мутантами людей смотришь уже не то чтобы с симпатией, но с пониманием. Как-никак это уже тянет на борьбу видов за выживание. И с точки зрения эволюции — это нормально.

А вот мысль уступить наш несчастный мир таким вот «золотым» вызывает подсознательный, иррациональный ужас.

Не побоюсь этого слова, но сей рассказ — жемчужина сборника. Ну ладно — одна из таковых.

Рассказ по-хорошему так напомнил другой — «Корректировщиков» оттуда же. Та же атмосфера погружения в кошмар, неестественности происходящего и некой даже чужеродности. Однако чем действительно смог удивить Дик здесь — так это ловкими переходами... Начинается все — по крайней мере, как мне кажется, как некая сатира над обществом потребления — граждане упорно закрывают глаза на вопиющее нарушение общепринятых устоев. И ты гадаешь — в чем же дело? В гипертрофированном эгоизме? Или в безумной вышколенности — такая мысль пролетает в сцене с полицейскими в машине. Ах да, сверху поступила команда — так надо. Значит, так надо...

А потом внезапно все скатывается в сюр — в хороший такой, я бы сказал «вкусный» сюр, от которого просто мурашки по коже бегут.

Что любопытно — здесь тоже очень, очень высоко качество текста — ни провисаний, ни лишних деталей — только мысли и действия. Не долгие размышления — попытки осмысления происходящего, и поступки — реакции, основанные по большей части на рефлексах.

И такой подход позволяет «влезть в шкуру» героя. Бешеный темп происходящего не дает читателю возможности посидеть и поразмышлять, да и — если совсем честно — поведение героя на протяжении всего рассказа — именно на «короткой дистанции» — кажется максимально адекватным. Ну а как вы повели бы себя на его месте?

Стилистически рассказ очень силен. Идея — пусть потертая, но хорошо реализованная. Кроме того, именно в этом рассказе вариант с помешательством как минимум жизнеспособен, а как максимум — я несколько раз именно к нему и склонялся.

Финал? Финал предсказуем, но логичен и даже красив.

Это действительно редкий случай красивого, интересного, по-хорошему неоднозначного и очень атмосферного рассказа от нашего драгоценного ФКД.

Побольше бы таких вещиц.

Ироничная вещица, знаете ли.

Пред нами пусть грубоватая, но довольно любопытная история с каким-то параноидальным привкусом. И чем дальше, тем больше она набирает обороты, ближе к финалу превращаясь в остросюжетно-сюрреалистическую драму, чтобы завершиться... тем, чем завершилась.

Тем не менее, даже солидная горсть иронии не заглушает чувство подсознательного ужаса. Мы же «венец эволюции» и все такое. Нельзя так с нами.

Странноватый, но любопытный рассказец.

В принципе, Tullma и так уже все сказала — куча нелепых несостыковок в финале. И именно они-то и делают концовку неожиданной. Серьезно, это откровенная глупость. А знаете, что можно было выжать из завязки? Нечто на уровне Убика. Но не срослось, что прискорбно.

И вот до последних страниц читать было интересно. Первый «контакт» описан таким образом, что нам с вами практически не возможно догадаться — а, собственно, с кем он произошел? Настолько скудно описание и тем лучше — воображение тут же предлагает множество вариантов. Выбрал Дик один из наиболее «прямолинейных», но именно отсюда и нелепости. Потому как упомянутый обмен информацией НИКАК не мог вылиться в то, чем, якобы, стал. Ну и да — а где чудеса? Горящие кусты и все остальное? Ерунда какая-то.

И если разобрать это с точки зрения логики — ну пусть даже невозможное произошло, и се — плод трудов его... Значит, без этого конкретного случая что — мы жили бы в совершенно ином мире?

Неплохая идея, интересная — поначалу — подача, и ужасный финал.

Отринув мелкие недочеты вроде «расколотых» на месте информационных «трубок» или наведения пусковых установок ракет с помощью телескопа, могу сказать, что рассказ получился. Да, финальная «закавыка» стала ясна еще в середине рассказа. Да, простовато. Но читается легко, а посыл понятен. Актуально, что уж.

Довольно быстро меня накрыло четкое ощущение deja vu. Причем сразу даже не был уверен в том, где я все это уже читал — то ли у самого Дика в «Господе Гнева», то ли у Дилэни в «Пересечении Эйнштейна». Обошлось без плагиата. Порылся в библиотеке, полистал вышеупомянутый плод сотрудничества с Роджером Желязны, и убедился — ощущения меня не обманули. Помимо кое-какой терминологии, ФКД — спустя два десятилетия — чуть ли не целиком «утащил» в роман целую сцену из данного рассказа. В том числе имена нескольких героев.

А ведь я чуть не решил, что схожу с ума.

Конкретно по рассказу — очень неплохая идея, довольно хорошая реализация — читать интересно, более того — те самые «перенесенные» сцены здесь выглядят даже органичнее (слишком уж ГГ сюрреалистичен и нескладен на мой вкус).

Финал жизнеутверждающ. Даже очень. И пусть герою очень-очень-очень повезло, это нисколько не портит общее впечатление.

Отмечу так же размышления на тему «людей, чуждых родной планете». Довольно гуманистичный взгляд, более того — справедливый. А еще вот так сходу даже не возьмусь утверждать, что встречал подобные мысли где-то еще.

Хороший рассказ.

Вроде бы идея неплоха. И мыслей целый ворох: принцип меньшего зла; вопрос о стоимости благополучия большинства; глобализм против антиглобализма; культурные различия как источник конфликтов...

Мыслей много — реализация так себе. Ну и финал — собственно, сам «сувенир». Ну не верю я, что отдельно взятая кухонная утварь способна нарушить порядок в подобной «галактической империи». Планета маргиналов, допустим, могла. Тарелка — вряд ли.

Посидеть бы ФКД над рассказом подольше, покорпеть, пошлифовать.

Но увы.

Опять таки — с одной стороны очень любопытный взгляд на ксенофобию, на разделение общества и неравенство. Да, писалось — наверняка — с оглядкой на положение чернокожих в Штатах на тот момент, как никак середина пятидесятых, но в целом довольно универсальная вещь.

Однако крайне не понравилась развязка. И сам ультиматум, и подача, и реакции роботов. Ерунда какая-то.

Я уж молчу про невесть откуда взявшееся хроноокно.

А вот самые-самые последние предложения в некоторой степени ставят все на свои места. Нет, они не сглаживают вышеупомянутые недостатки, но очень здорово добавляют логики действиям самого Кроу.

Пессимистично. Отталкивающе. Честно.

Хороший рассказ.

Несмотря на то, что читал его когда-то давно, а после видел и довольно «вольную» экранизацию — то есть знал заранее, в чем вся соль — читать было интересно.

Попытался вспомнить первое впечатление, но за давностью лет так и не смог. Тем не менее, действительно хороший остросюжетный рассказ с интересным финтом, ради которого и написан.

Побольше бы таких.

Декаданс как он есть.

В плане сюжета тут и сказать особо нечего. Два афериста пытаются «срубить» легких денег с чуть живой миллионерши (или миллиардерши?).

Вроде бы и «бабушку» жалко, и их понять можно — морализаторством заниматься не будем, клиентка ведь действительно «захотела странного». Да, на пышущей зеленью планетке ей действительно было бы легче умирать. Или «доживать» — почему нет то? А тут такое — тяжело, безумно тяжело видеть воочию как рушатся мечты и надежды. Потому выбор экипажа все-таки считаю недальновидным и неосознанно жестоким.

А вот атмосфера великолепна. Очень здорово описан мир. И вот я не знаю, насколько все это было актуально на момент написания, но подобный, пусть и частично, «лунный» пейзаж в силу обстоятельств я вижу регулярно. Локально, конечно, тем не менее.

Ну и финальный финт, зная Дика, было нетрудно предугадать. И он только подливает масла в огонь.

Красиво, насущно, страшно.

Еще один пример того, что Дик мог и умел писать безукоризненно.

Сразу оговорюсь, что знаю об экранизации, смотрел, видел различия и... сейчас не о ней.

Рассказ просто отличный. ФКД в который раз «оседлал любимую лошадку» и выдал нечто потрясающее.

Великолепная идея, превосходная реализация и доводящая до мурашек атмосфера. Ты вместе с главным героем оказываешься в «кошмаре», из которого не так то просто выбраться. Только в отличие от него, хотя бы знаешь, что вся «чертовщина» действительно имела место. Каково тогда Флетчеру, мечущемуся в буре эмоций — от животного ужаса до паранойи, от любопытства до сомнений в собственном здравомыслии.

Динамика отличная — никаких ненужных провисаний, разговоров ни о чем, избыточного экшена. Всего в меру и все на своем месте.

Идеально.

Отдельно хочется отметить идею собак-призывателей. Оказывается, не они лают когда кто-то приходит, а кто-то приходит, когда они лают. Это гениально — мелочь, а сколько добавляет атмосфере.

В общем, рассказ на радость солипсистам и параноикам, однако тем и хорош, что невозможно его опровергнуть. Кыш, материалисты, здесь у вас нет власти!

P.S. После прочтения задумался о парадоксе творчества Дика. Да, «ныряя в его шкуру», глядя на мир его глазами (с вычетом места и времени), невольно испытываешь смесь тоски, разочарования, страха и усталости. От того, каков наш мир и в какую сторону он движется. Однако ФКД был не только провидцем и «насмешником» — но еще и утешителем. Потому как на протяжении всей своей творческой жизни пытался донести до нас с вами одну простую мысль: «мир не обязательно таков, каким мы его видим, более того — только от нас зависит, каким он станет».

Спасибо, Фил.

Второй сборник рассказов радует больше. Как-никак Дик набирался опыта, матерел, и год от года писал все лучше.

Я не совсем согласен с определением «притча», но и классической фантастикой рассказ не назвать. Что-то на грани.

И лично мне он понравился не столько сюжетом, сколько посылом. Дик без долгих размышлений противопоставил друг другу два родственных определения, как бы спрашивая: «человек или человечность?» Что важнее — иметь руки, ноги, характерный набор хромосом и в целом быть человеком из плоти и крови — или же быть человеком по духу? Достаточно ли иметь ряд необходимых признаков, или все же есть что-то важнее?

Да, подменыш не является в буквальном смысле «человеком в душе», его психология отлична, более того — искусственна, однако если сравнивать его с носителем — разница очевидна. Очевидна настолько, что финал таков, как он есть.

Уверен, что Дик не ограничивал взгляд на вопрос сюжетными рамками. Нет, он предлагал ответить самим себе — и уже не в первый раз — что есть Человек?

Замечательная вещица.

Хороший рассказ.

Скорее мистический, атмосферой похожий на что-нибудь из «Сновидческого цикла» Лавкрафта, пожалуй. Красиво, таинственно, жутковато.

На мой взгляд, стоило «минимизировать активность» яблони для пущего контраста. Без всех этих колыханий ветвями и бешено катящихся яблок. Просто тишина, тучи, легкий ветерок, качающий ветви, и роняющий единственный плод. А дальше как есть — было бы великолепно.

Но и без того вполне себе атмосферно, хоть и не понятно, по сути, что-как-почему.

Но красиво.

Красиво и печально.

Ну сколько можно, Филип?!

До последних страниц рассказ отличный — сами по себе довольно обыденные допущения складываются в прекрасную историю, описанную хорошим языком без обычных для Дика шероховатостей. Темп, интрига, мироустройство — все хорошо. Более того, ФКД не побоялся использовать эффект неожиданности (дедушка Мартин наверняка довольно хлопает в ладоши)....

И абсолютно бестолковый финал. Я не знаю, что сподвигло Дика закончить так, а не иначе, но то, чем рассказ завершается, просто рубит все на корню.

Печально.

Хорошая вещь. Технические нюансы — как водится — морально очень устарели, но суть...

Протовиртуальная реальность вызвала очень много ассоциаций. Вспомнился замечательный фильм «Тринадцатый этаж». Вспомнилось еще кое-что.

А еще Дик довольно ловко перескочил с темы ответственности создателя перед своими творениями на — да, именно туда. Когда внезапно фокус переместился на «удивительную новость», я даже успел подумать: «ну вот, опять недожал».

Ан нет, дожал, и в конце мы видим то, что, на самом-то деле и ждем — закольцованность и те самые «диковские» сомнения в природе реальности.

Написано тоже хорошо.

Люблю такие вещи.

Забавно, но перед нами опять довольно «кинговская» вещь. Завязка просто великолепна, идея интересна, посыл замечательный, но вся беда там же — в реализации. Комиссар, который сходу принял версию перемещения? Случайный «неслучайный» человек, которому показания семьи не показались абсурдными? И который просто так отпустил всех? А потом максимально «академичная» беседа героя с женой на тему: «что делать дальше?». Люди, ау, вы в стрессовой ситуации, от ваших решений в ближайшие полчаса зависит судьба ваших детей, а вы ведете спор о политике и социологии? Серьезно? Нет, бесспорно, озвученные ими мысли должны прийти в голову, но подобная бесстрастность в самом сердце хаоса? Не верю.

А посыл и настроение понравились.

И фатализм.

Солипсист внутри буквально апплодирует!

Идея, может, и не нова, но, безусловно, хороша. И реализована здорово. Конечно, ведь тема-то «диковская».

Неужели никто из нас ни разу в жизни не задумывался о том, насколько все вокруг реально? И насколько наш, субъективный взгляд на мир — объективен. Неужто ни разу в жизни, особенно в юности, никто не размышлял о том, как видит все происходящее кто-то рядом? И насколько важное место занимаешь ты сам в мироустройстве этого человека? А в неком «объективном» мироустройстве?

Волей-неволей вспоминаются и легендарный фильм «Шоу Трумана», и чуть более поздняя работа самого Дика — «Порвалась дней связующая нить».

В общем, твердым «рационалистам» все это, скорее всего покажется бредом, но ничего не могу с собой поделать — проскакивали подобные сомнения. И до сих пор проскакивают.

Особенно приятно видеть, что рассказ заставил (судя по отзывам) читателей задуматься, предлагаются различные толкования — и это прекрасно.

Из минусов — чуточку смятый финал. Он понятен, но мог быть лучше. Зато сам по себе текст на редкость хорош — без провисаний, ненужных подробностей и обычного для Дика косноязычия.

Отличный рассказ.

А вот тут Дик оседлал ставшую впоследствии любимой «лошадку», и выдал уже вполне типичную для себя вещь. Не инопланетянами славен Филип-наш-Киндред, а именно такой-вот игрой с реальностью. Читать приятно, интересно и я бы сказал уютно. Соглашусь с мнением выше, получилось чуть более оптимистично, чем мы привыкли, но в целом — достойный рассказ.

«Война. Война никогда не меняется» — можно сказать, классика.

И рассказ получился великолепным. Стоит Дику начать высмеивать реалии окружающего мира, как качество материала неуклонно растет. Актуально, злободневно, и даже универсально — вот к чему ни приложи — всегда окажется к месту. А все потому, что высмеивается, по сути, одна из врожденных человеческих особенностей.

По-хорошему злой, но печальный рассказ.

А вот это уже кандидат на звание лучшего рассказа в сборнике. В любом случае — одна из лучших вещей в томике.

Почему? Потому что именно тут мы видим Дика-пророка.

Потому, что в рассказе ему именно что удалось заглянуть одним глазком в будущее, которое для нас уже в общем-то стало обыденностью. Нет, я не путаю — мы не собираем таких вот нянюшек миллионными партиями и не покупаем детям.

Однако проведите простейшую аналогию: робоняня и, например, очередной смартфон. И что же мы видим? Именно то, о чем говорил нам маэстро — в погоне за прибылью с одной стороны, и в конкурентной борьбе с другой — производители намеренно занижают срок службы гаджетов, комплектуя их при этом десятками бесполезных функций. Камерами на три квадрилиона пикселей, сканерами сетчатки глаза, искусственным псевдоинтеллектом, и прочим. На выходе получаем чайники с медиапроигрывателями, пылесосы с фотоаппаратами и утюги со встроенными мессенджерами. Нет, сама по себе идея «умных домов» весьма недурна, но всегда — абсолютно всегда — стоит лишь творческому началу уступить место дельцовской жилке, и гениальные идеи превращаются в сомнительного вида товар.

Ну да я отвлекся. А вообще в рассказе прекрасно обыграна эта сторона, так скажем, капиталистического мира. Или рыночной экономики, как хотите.

И знаете, что делает рассказ не просто хорошим, а замечательным? Изображение не производителей и дилеров — а самых обычных потребителей. В итоге даже вполне себе здравомыслящий отец семейства, вокруг которого и крутится рассказ, принимает условия игры, отрекаясь от ненужных (и нежизнеспособных) сантиментов, и покупает самую лучшую, и по совместительству самую дорогую модель. Так же поступает глава другой семьи. И так — мы с вами понимаем — поступают все. Достаточно быстро отказываясь от устаревших нянюшек в пользу новых — условных «-тнадцатых про», напичканных миллионом девайсов сомнительной полезности, чтобы через пару лет сменить и их. Для чего приходится брать кредиты, затягивать пояса — или, что тоже не исключено — продавать «лишние» парные органы...

Великолепный рассказ. Чистая ядовитая сатира на то, что во время написания только набирало обороты, а сейчас цветет буйным цветом.

Браво, маэстро!

В общем, все как всегда — любопытная задумка, аллюзии, некий даже сюрреализм с одной стороны.

И отсутствие внятной идеи — с другой.

Очередное упражнение, которое с поправкой на год написания воспринимается именно как обычная для тех лет фантастика.

Нет, стиль Дика ощущается, но все-таки ждешь чего-то большего.

И снова упомяну Кинга. Рассказ действительно не совсем типичен для Дика, отдает хорошим таким хоррором, и из всего сборника ближе всего, пожалуй, к «Любопытствующим». В сотый раз упомяну техническую наивность происходящего — обосновать существование простейших, обладающих такими возможностями — и не дать абсолютно никаких способов их обнаружения — это перебор. Честное слово, уж майор-биолог по крайней мере несколько, помимо показанного, найти бы смог. Герои, на минуточку, планеты осваивают — а элементарнейших даже по временам самого Дика — приборов не имеют. Можно же было попробовать обследование в ИК, УФ и прочих невидимых спектрах, ультра и инфразвук, да черт знает что еще... Но тогда все пошло бы совершенно иначе. Ну и ляп с — как я понимаю — неведомо когда и как приземлившимся спасательным кораблем. Наверное, видеокамеры в далеком будущем тоже не изобретены.

И вот я сейчас совершенно не пытаюсь принизить талант Дика как фантаста или играть роль далекого от его творчества читателя. Нет. Я пытаюсь наглядно показать насколько все-таки именно в техническом плане Филип-наш-Киндред всегда был недальновиден, хоть это и добавляло порой некий шарм его работам. Все-таки сюр и трип у него выходили первостепенными. А более классическая научная фантастика — прихрамывала. И пусть это не только его недостаток, пусть рассказ хорош несмотря ни на что и обладает вполне себе щекочущим нервы настроением, не упомянуть недостатки я не смог.

Потому что как минимум в половине случаев именно из-за них экранизации работ Дика настолько далеки от оригинала.

Увы.

Если честно, именно этот рассказ мне совершенно не хочется воспринимать в виде умопомрачения главного героя. Не знаю почему — то ли недостаточно органично оно тут, то ли альтернативная версия лично мне нравится больше. В любом случае Дик как всегда однозначного ответа не дает. Сам же рассказ местами довольно предсказуем, в плане заявленного сюжета достаточно примитивен... Но что-то в нем есть.

Постапокалиптическое переложение мифов о драконах или том же минотавре. Само по себе как идея — любопытно, как художественное произведение — как водится у Дика — кривовато и сыровато. Можно было бы назвать притчей, но отсутствие какого-то вменяемого посыла несколько обесценивает рассказ. С другой стороны инертность человеческого общества показана наглядно.

Сюжет, который мог бы придумать старина Кинг. Мало того, что рассказ действительно хорош, так он еще и выигрывает от стилистики и отсутствия технических подробностей. Гуманитарная такая... нет, не фантастика, скорее мистика. Напоминает того же «Рууга» из этого сборника. Любопытная вещь.

Действительно классная задумка, которая так или иначе — прямо или косвенно — засветилась позже очень много где. И в книгах, и в фильмах, и даже в игровых вселенных. Потому как антураж уж очень располагает. Да и основной финт и необычен, и интересен. Другое дело, что язык написания вполне в духе начала пятидесятых, а мы — читатели — и не такого уже успели нахвататься. Потому у меня снова очень скоро появилось представление о том, что же происходит на самом деле. Добавьте сюда множество анахронизмов, некоторые из которых Дик и позже активно будет использовать — вроде набивших оскомину перфокарт... Но знаете что? Рассказ все равно интересный, задумка — для своего времени крайне оригинальна, а основной посыл — и сейчас более чем актуален. Если чуточку поправить сюжет и сделать «косметический ремонт», рассказ и сейчас будет читаться «на ура».

Ну вот опять. Шикарная же задумка! Да, развязка для нас с вами несколько предсказуема, но представьте как воспринимался рассказ тогда — более полувека назад! Все-таки выдумщиком Дик был неподражаемым. А вот реализация да — хромает. Сам сюжет под стать работам тех лет — скупо, куцо, торопливо. Его бы растянуть втрое, добавить психологии... Думаю, у Кинга вышло бы здорово. Опять же обоснование поведения героя в финале практически отсутствует. За пару страниц до он как раз размышляет, что на его месте чувствовал бы тот самый человек — и выходило, что по его же мнению тот отказался бы от затеи. И вот такой вот финал. Странновато. И тем не менее здесь очень хорошо ощущается талант будущего «фантазера».

Странное «послевкусие», если честно.

Начиналось все как скопище старомодных сказок и прибауток в национальном антураже. Затем незаметно как будто бы переросло в довольно едкую сатиру. Как будто — потому что до конца не уверен, что так было задумано, все-таки вещь очень старая. Завершил же все какой-то кавардак.

Соответственно поначалу ты ждешь незнамо чего, и это самое незнамо что получаешь. Как к нему относиться тебе еще не понятно, и ты просто надеешься на дальнейшее. Да, много странного в «Чарах» присутствует, однако если покопаться в оригиналах привычных нам средневековых сказок — то бишь европейских — так и там будем хватать странного и даже чуждого нам, обитателям века двадцать первого.

Середина — чуть более серьезная, в чем-то гротескная и местами откровенно едкая — даже поражает «бессмертной злободневностью» — тут тебе и продажные чиновники, и лицемерные монахи, и злодеи разных мастей. Тут прям здорово все.

А вот финал... Как я понял из послесловия, все предыдущие четыре пятых текста были — поправьте меня — либо написаны ради заключительной части, либо «подогнаны» под нее же. В любом случае получается, что к имевшему некогда место восстанию «пришили» всю эту историю с лисьим семейством и вытекающими в разные стороны «хвостами» их похождений. И мне кажется, что получилось немногим лучше, чем у профессора Франкенштейна. Тот же «Чиполлино» гораздо более органично сочетает сказочность и сатиру.

В итоге — вроде бы и есть в этом полотне ряд действительно хороших, а иногда даже блестящих сцен, но само по себе произведение — мягко говоря бестолково.

Такие дела.

Как описать вкратце свои ощущения после прочтения «монумента» на двенадцать с небольшим сотен страниц? Я попробую, конечно, но ничего не обещаю.

Итак, в первую очередь в глаза бросается архаичность произведения. Художественности в романе крайне мало, во многом она похожа скорее на летопись или хроники. Иные битвы укладываются в пару предложений, однако иные разговоры занимают полдюжины страниц. И, с одной стороны, хорошо, что «Троецарствие» буквально нашпиговано уточнениями родства между персонажами, географическими пояснениями и разнообразными административными замечаниями... Но с другой — роман едва ли не на треть из них состоит, а пользы от этого не сказать чтобы много. Имена собственные неподготовленным читателем воспринимаются бегло и регулярно путаются одни с другими, бесконечные титулы и должности тоже, а разобраться в географии Китая тех лет не слишком-то помогает даже имеющаяся в приложении карта. Дальше я буду очень косноязычно и по памяти приводить примеры, так что ошибки неминуемы, но искать что-либо по тексту в романе тоже максимально неудобно. Например, поначалу регулярно упоминаются города Цзиньчжоу и Цзичжоу. С именами еще хуже — Сунь Ю, Сунь Юй, Сунь Юн, Лю Сунь, Лу Су, Лу Сунь, Лу Кай, Лу Кан... В половине случаев это еще и родственники, в остальных — однофамильцы. Лично мне было чуточку проще — поначалу — ибо с рядом основных действующих лиц я был вскользь знаком по другим источникам, однако знание это было подобно капле в море. Еще я заметил пару полных тезок и одно-два «переползания» персонажа из одного лагеря в другой. То ли тоже тезки, то ли переводчик упустил, то ли автор.

Далее — рубрика «Их нравы». Скажем так, «древние» китайцы, если верить источнику, были не слишком-то симпатичными ребятами. Пальцев не хватит пересчитать случаев, когда некий чиновник/полководец без тени сомнения переходит на сторону противника потому, что сюзерен его не очень ценит, мало платит, к советам не прислушивается. «Умный слуга сам выбирает господина» — утверждают они. И подобные перебежчики не вызывают ни осуждения, ни подозрений в своем новом окружении, а порой — даже и в бывшем. Кроме того, такой персонаж тут же выкладывает всю подноготную бывшего «начальства», включая адреса, пароли и явки, линии снабжения, имена бывших соратников, а частенько даже предлагает «поболтать» с кем-нибудь из них, дабы привлечь оного на «правильную» сторону. И ведь работает! Да, время от времени под видом перебежчиков в лагерь противника засылают шпионов, и тогда уже действует присущее (или нет) предвидение противника. Заведомо гениальные полководцы всегда знают, кто перед ними, а «мальчики для битья», напротив, раз за разом наступают на одни и те же грабли. Добавим безудержную страсть к обезглавливанию всех подряд. Вассал дает «неправильные» советы? Противник попал в плен? «Карманный» император слишком много себе позволяет? Какой-нибудь чиновник смеет выразить верность бывшему сюзерену? Голову с плеч! Причем не только им, но и всей родне до третьего колена, друзьям и прислуге. Помнится, за одну такую «причуду» население какого-то города сократилось на восемь сотен человек. Но что такое восемь сотен для Поднебесной? А вот казненных «правдорубов» действительно жаль. Уж не знаю, задумывал ли товарищ Ло это или нет, но одной из сквозных нитей романа явственно видится обреченность честных и правдивых людей. Жизненно, ага.

Довольно шокирующим был небольшой эпизод об неудачливом охотнике, которому нечем было накормить почетного гостя. Недолго думая, он таки нашел выход, одним махом и гостя порадовав, и бракоразводный процесс «проведя» в одностороннем порядке. Да-да, именно. И вот не знаю, что поражает больше — само пиршество или последовавшая за этим награда — охотника осыпали золотом за то, что он без лишних сомнений пожертвовал самым драгоценным. Такие дела, в общем.

Вот мы и перешли к теме сюжета. Скажем так, будь роман на все сто художественным, несмотря на всю его «средневековую «античность», влепил бы ему двойку-тройку без сожалений. Но тут же, якобы, историчность — а значит описываемые события действительно имели место, наравне со всевозможными сюжетными поворотами. Поэтому Гуань Юй до последнего был непобедим, Чжугэ Лян — гениален, Сунь Цуань — хитер, Люй Бу — чудовищен. Хотя некоторые по ходу сюжета перемещаются по позициям. Цао Цао как ребенка обводил вокруг пальца Юань Шао, затем заняв его место «побиваемого». Чжугэ Лян, будучи гениальным стратегом, и дав высокопарную клятву вернуть былое величие династии Хань, совершенно бестолково целых шесть раз пытался навязать войну вэйцам, в результате чего «сгорел на работе», попутно передав это «проклятье» подающему надежды Цзян Вэю, который провалил уже девять!!! походов на Вэй и внесший свой вклад в развал царства Шу.

Ну и хотя бы тот факт, что нам четыре раза подали один и тот же поворот — «император предается гедонизму, царство разваливается, во всем виноваты — как правило — евнухи» — заставляет задуматься, насколько дееспособными были эти исторические персоны. Династии Хань, Шу, Вэй и У одна за другой шли по проторенной дорожке, причем первая худо-бедно протянула четыре столетия, остальные же развалились за несколько десятков лет. Ну и последний самодержец У на фоне остальных выглядит максимально неадекватным. Евнухи в роли злопыхателей раз за разом вызывают оторопь. Я, конечно, понимаю, что оскопленный службы ради человек в принципе вряд ли будет обожать тех, кто с ним это сделал, но почему об этом не задумываются царственные особы. Сомнения вызывает и действенность принятых «мер», но... видимо, так уж было принято. Любопытный факт — если порыться в общедоступных источниках, можно узнать, что очень скоро по завершении романа, пережившая всех династия Цзинь уже на третьем поколении развалилась на очередную россыпь княжеств. То бишь, каждый раз некий сильный, амбициозный, жестокий и т.д. — подчеркните нужное — политик ценой немалой крови основывает царствующую династию, а спустя пару поколений откровенно бесхребетные, истеричные, безмозглые — выберите правильный ответ — потомки оного абсолютно по-идиотски губят дело всей жизни деятельного предка. Мда.

Персонажей в романе плюс-минус пара тысяч. Серьезно. Да, мало кого из них расписывают хоть сколько-нибудь, и это замечательно, иначе в попытках придать красок трехстраничным действующим лицам с труднозапоминаемыми именами, роман «разбух» бы вдвое-втрое. При этом часть из них — с точки зрения писателя — «хорошие ребята», а остальные — напротив. В роли «хорошистов» преимущественно представители Шу. Замечательный и благородный Лю Бэй, Великолепный Гуань Юй, яростный Чжан Фэй, блистательный Чжугэ Лян, преданный Чжао Юн. Вот Цао Цао — злодей, Сунь Цуань — коварный мерзавец, Дун Чжо — узурпатор, Люй Бу — тигр в человеческом обличье... И если с частью определений я соглашусь, то остальные как минимум требуют оговорок. Весь «благородный» отрезок жизни Лю Бэй был фигурой второстепенной, но вот став наконец-то игроком в престолы, он настолько «растерял позолоту», что надо очень постараться, чтобы увидеть разницу между ним и, например, Цао Цао. Да, за последним водилось несколько грешков, но совершенное Лю Бэем «рейдерство», да еще по отношению к родичу, ставит их на одну чашу весов. Да-да-да, Лю Бэй поклялся вернуть величие династии Хань и покарать узурпатора Цао Цао, но тут и сама Хань к тому моменту просто выродилась. Можно, конечно, поспорить, мол, тому самому императору просто не дали себя показать, с юных лет сделав из него марионетку, но вернитесь к началу романа и посмотрите на его предшественника... Забавно, гораздо-гораздо позже Лю Шань, поименованный уж не помню как, в самом конце правления представляет из себя еще более жалкое зрелище.

Но я отвлекся. Когда «геройские герои» под началом Лю Бэя налево и направо рубят головы, жгут деревни, подрывают поезда — это все во благо мира во всем мире, добра и справедливости. Когда кто-нибудь из вэйцев пытается вполне обоснованно оборонять вверенную ему провинцию от шусцев — работа ж такая — он злодей и негодяй. Когда Гуань Син и Чжан Бао, ведомые своим престарелым императором ради мести за отцов рубят в капусту и вэйцев, и усцев — это праведный гнев, когда Чжоу Юй требует обещанный город — он бесстыжая сволочь. Двойные стандарты-с. Вершиной подобного лицемерия я бы назвал эпизод, где Цзян Вэй обвиняет род Сыма в захвате власти и убийстве вэйского императора, с которым — на минутку — вели войны сколько себя помнят и чью власть никогда не признавали, используя это как повод для очередного объявления войны. Единственными, наверное, симпатичными персонажами лично для меня оказались — простодушный Лу Су; внезапно — Чжугэ Лян (да, он прагматик до мозга костей и не слишком сентиментален, но большая часть действительно интересных ходов связана именно с ним, чего стоит только эпизод с цитрой); третьим назвал бы Сыму И — он и на фоне соотечественников выделяется, и возможности свои осознает, отдавая дань уважения оппоненту.

К слову, во второй половине романа именно шусцы — основные агрессоры. Но им можно. А вот то, что Цао Цао пытался, пусть и чужими руками, навести в стране порядок (что ему во многом, кстати, удалось) — почему-то ничуть его не обеляет. Как и то, что Сунь Цуань, по большому-то счету всего лишь старался оградить свои территории от остальных «игроков».

«Троецарствие» условно можно поделить на три неравные части. Первые восемь сотен страниц — это примерно первые сорок лет эпохи. Самые насыщенные, подробные и интересные. Именно в это время вершат свои «подвиги» наиболее известные герои, да и читать этот отрезок любопытнее всего. Вторая часть — еще примерно полтора десятилетия, уместившихся на трех сотнях страниц. Довольно эпичное противостояние двух гениев — Чжугэ Ляна и Сымы И. Местами даже забавно. Но львиной доли персонажей к которым ты привык, уже нет. Ну и заключительные полторы сотни охватывают почти полвека. Очень быстро исчезают последние — действительно значимые — герои романа, единственным крепким орешком остается только Цзян Вэй. Имеют место сразу несколько «прошло пять/десять лет», за которые даже те персонажи, которых ты умудрился запомнить во второй части романа, уходят «на ту сторону», сменяемые вереницей абсолютно безликих «героев». Помимо Дэн Ая даже вспомнить некого.

Хочется отметить еще один момент, который стоило бы, наверное, добавить к списку анахронизмов, но он достаточно своеобразен. Товарищ Ло в данном своем труде вызвал у меня смутные ассоциации с тем самым Гомером. Только у того на страницах бессмертных поэм разгуливали кентавры и сирены, здесь же регулярно упоминаются драконы и фениксы, а один раз даже некая лавкрафтовская жуть. Ну и даосы тут — сами себе Мерлины. Надо — ветер нагоним, надо — деревянных быков и самодвижущихся коней сделаем. Почему нет-то? Добавим сюда действительно богатырские габариты некоторых героев. В метрической системе иные из них переваливали за три метра ростом и размахивали в сражениях железками в полцентнера весом. Да, были люди в наше время, как говорил классик. Численность населения тоже вызывает вопросы, хотя утверждать однозначно я не могу. Максимальная цифра в одном сражении с одной только стороны переваливала за восемь сотен тысяч солдат. Куда там средневековым европейцам, для которых даже десять тысяч — хорошая такая армия.

Некоторое недоумение вызывает и количество чиновников на душу населения. Зато все грамотные — любой пастух умеет читать и писать, да еще старинные трактаты перескажет по памяти. Дивное было времечко, судя по всему.

Странная книга, если честно. И воспринимать ее сейчас нужно, полагаю, как работы античных авторов — с оглядкой и осознанием условностей. Полотно любопытное, но малосимпатичное. И хоть невольные аллюзии с миром нынешним наблюдаются, читать «Троецарствие» и непросто, и не слишком интересно.

Хотя, безусловно, будет что вспомнить.

Никогда до Дрездениады не брался за настолько длинные циклы.

Да, ЧО Кука тоже немал, однако... Да и понравился он мне ощутимо меньше.

Итак, перед нами впечатляющих размеров «сериал» в хорошем смысле этого слова. И хорош он тем, что от начала и до — на данный момент семнадцатого тома — держит уровень. Да, первые несколько романов были явно дилетантскими, но каждый из них был своего рода ступенькой, идя по которым Батчер учился писать, пока не поднаторел до надлежащего уровня. Да, какие-то одни книги интереснее других, но в целом планка поддерживается. Ни в одном из романов нет ощущения «высосанного из пальца» сюжета, откровенной халтуры или лени. Напротив, остается четкое ощущение, что Батчеру нравится писать, нравится то, что он пишет, и хочется писать дальше. Это важно. Добавьте сюда то, что «мироустройство» цикла несет на себе следы поступков наших героев, а уж сами персонажи — растут и меняются по ходу истории, сохраняя при этом то, что делает их самими собой. Не скажу, что Батчер мастер психологии, но характеры прописывает весьма недурно.

А кроме того он не ленится придумывать завязки — сюжеты романов весьма рознятся друг от друга. Да, все их можно охарактеризовать как остросюжетные фэнтезийные детективы, но дозировка составляющих периодически меняется, а благодаря изменчивому и «живому» миру, нити весьма удачно и интересно плетутся. Очень часто появляются персонажи из гораздо более ранних книг, пересматриваются предшествующие события, меняются взгляды.

Пара слов о мире цикла — автору удалось довольно органично смешать казалось бы несочетаемое — реальный Чикаго, мир сверхъестественного, античных богов, демонов, всевозможную нечисть, магическую практику и религию. Причем подается все размеренно — от книги к книге, и ближе к концу цикла наступает момент, когда ты осознаешь, насколько отличается твое первое впечатление о принципах мироустройства — от текущего.

Одной из фирменных черт цикла является юмор. На все про все вспоминается разве что парочка довольно плоских шуточек, все остальное как правило вполне себе. Лично я периодически гоготал. И очень много «гиковского» юмора. Батчер не стесняется ссылаться на современную массовую культуру — книги, фильмы и даже игры. С другой стороны, классикой он тоже не брезгует, так что все более-менее органично. Есть и крайне удачные шутки на тему «Властелина Колец», хотя самые многочисленные посвящаются весьма небезызвестной фантастической саге. Плюс к тому именно юмор позволяет сглаживать уход в эпичность. Да, Гарри превозмогает, но последующее за этим остроумное оскорбление какой-нибудь сверхъестественной сволочи ощутимо разгружает накал страстей.

Лично меня же цикл удивил несколько наивной даже сентиментальностью. Когда этот двухметровый хохмач в зачарованном плаще, ругающий на чем свет стоит свой город вместе с жителями и сами принципы человеческого существования, раз за разом получая от судьбы по морде, все равно бросается спасать этих самых людей, невзирая ни на опасность, ни на неблагодарность.

Потому что магия должна творить добро.

И не только Дрезден — остальные персонажи со временем воспринимаются уже не только как близкие и настоящие люди, но и как воплощение настоящих дружбы, любви, долга, чести, мудрости... Это и братское плечо Томаса, и хрупкая, но нерушимая поддержка Мерфи, и верность Альф, и тихое мужество Баттерса, и добродушная бравада Сани, и мягкая, но непоколебимая вера Майкла,.. а также преданность Мыша и необузданность Боба. Несколько сложнее выразить отношения Гарри, например, с Молли или Леа. А ведь есть Элейн, есть еще гораздо более скромные, но не менее яркие персонажи вроде Морти или Роулинса.

В цикле присутствует множество и условно неоднозначных героев — от «обычных» чикагских мафиози до вполне себе мистических существ — фэйри, действующие и падшие ангелы, тени умерших, вампиры всех сортов, множество чародеев. И знаете что? Батчер чертовски любит своих персонажей. Марконе, с которым Дрезден постоянно обменивается то колкостями, то угрозами, тем не менее совершенно не похож на классического «крестного отца». Да, он не особо церемонится в выборе методов решения проблем, но первым бросается в драку, и заботится как о своих людях, так и об обычных гражданах города. Идеализированный мафиози, но уж как есть. Мэб — Великая и Ужасная — и гораздо более человечная, как мы можем убедиться. А принцип действия стяга фэйри вам как понравится? Совсем не то же самое, что отправлять подчиненных на смерть, сидя в кабинете. И тут-то ты понимаешь, что те самые хитрые и вероломные фэйри в некотором смысле гораздо «честнее» людей. Даже Архлеоне — мерзавец из мерзавцев — порой вызывает... нет, не симпатию, но сочувствие.

Ну и прочие — Хендрикс и сестры Гард, Архив, Кинкейд, Гудман Грей, Лара Рейт, Ваддеррунг, Эрлкинг, Морган (!), Лаш, Сьюзен, Широ, Мартин, Рамирес, Маккой, Индеец Джо, Река-в-Плечах, Тук и многие-многие другие.

Конечно, «команда Дрездена» намного роднее, но Батчер очень постарался и проходных героев у него почти и нет.

И в итоге получается странное. Драки, погони, интриги заполоняют страницы, однако ты запоминаешь вовсе не их. И даже не поездку на зомби-тиранозавре по ночному городу! В памяти остаются мысли Гарри — его беспокойство за брата и друзей, забота о ребенке, его горечь от того, что кто-то пострадал и его облегчение, когда все заканчивается. Его претензии к архангелу (!), его задушевные беседы с древними богами, его обещания надрать задницу очередному ликующему плохишу.

А еще — его воспоминания о родителях и детдомовском прошлом. Его трогательное умиление семейством Карпентеров. И его вера в добро.

Такой вот глупый и наивный здоровяк, стремящийся помочь всем и каждому, и которого боятся враги и опасаются союзники. Противоречивая, в общем личность. Однако, как справедливо заметили до меня — Гарри везет потому, что он сам — везет. Да, по ходу цикла он получает целую вереницу «апгрейдов», а «кавалерия» прилетает едва ли не регулярно, но Дрезден потом и кровью отрабатывает эту удачу. И даже оказавшись в итоге в скопище интриг невероятно могущественных сторон, Гарри остается верен себе и своим принципам.

И друзей он выбирает по себе. Все они без исключения — «хорошие парни» разных полов, возрастов и рас. Не без «тараканов», но хорошие. Да что говорить, Дрезден даже тень падшего ангела научил смотреть на мир иначе.

Насколько правдоподобны такие герои — судить не возьмусь. Но надо отдать им должное — они чертовски привлекательны.

Дрездениада не является ни образцом тонкой словесности, ни философским трактатом. Тем не менее она прекрасно развлекает читателя, временами заставляя задуматься о различных аспектах нашей с вами жизни.

Но самое главное — цикл оставляет след в читательском сердце. А значит, мы будем ждать продолжения.

Один из лучших рассказов цикла. Никаких драк, погонь, расследований — только Гарри, друзья и несколько «гостей».

Тихо, уютно, я бы сказал аккуратно. Иронично.

А потом раз — и соринка попадает в глаз.

Откуда ни возьмись.

Прекрасно.

Вот и дочитал я все то, что уже написано, издано и переведено.

В этом цикле, разумеется.

Итак, вторая половина предыдущей книги с испорченным переводом названием, оказалась несколько отличной композиционно от всего, что было прежде. Одна-единственная ночь, зато какая!

Первый недостаток романа — его «несамостоятельность». Второй — все-таки пять с лишним сотен страниц галопируют на одном дыхании. У Гарри и его товарищей практически нет времени на передышки — роман начинается с закатом, а заканчивается — с приходом рассвета. Да, есть «завершающие» пара десятков страниц, объясняющие как и чем будет жить батчеровский Чикаго далее, ну так и события-то развернулись более чем нешуточные.

Действительно, масштаб происходящего превосходит даже последствия «Перемен», а это говорит о многом. Гарри теряет друзей и знакомых, а Чикаго — часть жителей и львиную долю инфраструктуры.

Масштабно-с.

И, увы, подобное увлечение «гигантоманией» Батчера несколько ухудшает впечатление от текста. Понимаю, конечно, что описать вторжение армии в город как-нибудь камерно вряд ли возможно, однако Джим именно что в эпике не то чтобы силен. Пока Дрезден громит противников по дворам, офисам и торговым центрам — все вполне себе на уровне, но как только начинаются столкновения серьезных масс — как большинство других авторов Батчер делит целое на составные части и показывает нам отдельные сценки. И тут я только за, тем паче что в формате от первого лица это только придает реалистичности, но как только начинаются панорамы поля боя — пиши пропало.

Да, это не недостаток самого писателя — из всего, что попадалось мне, по-настоящему хорошо батальные сцены удавались разве что Ремарку (хоть и там они были в основном в виде череды сцен), да и настроение там совершенно иное.

Но не драками едиными сильна Дрездениада.

Да и вообще не ими.

Удивительно, но самые важные для цикла книги, как правило оказывались менее интересными. Вот и тут — вроде бы и событий хватает (мелких — на фоне одного, но глобального), и героизма-драматизма с лихвой, пригошня слезоточивых сцен имеется... А остается легкое ощущение нехватки чего-то небольшого, но важного. Отчасти, наверное, логики в действиях сторон после завершения битвы за Чикаго.

И это я о Белом совете. Вместо того, чтобы всеми силами взять Дрездена в оборот, они делают то, что делают. При этом, внезапно, заключительные «интрижные» страницы здесь получились очень даже интересными. Особенно понравился финт Гарри относительно Марконе и артефакта — очередное подтверждение того факта, что Дрезден, несмотря на привычку решать проблемы силой, совершенно перестал чураться хитростей. Молодец.

Арка с Руди, начавшаяся еще во втором (!!!) томе, кажется, завершилась. Скверно завершилась, но именно такова цена хорошего произведения. Если бы все «хорошие парни» были неуязвимы — грош цена такому чтиву. Красиво «вышел» здоровяк Хендрикс. Жаль Стражей.

Финал очень условно позитивен. Проблем у Гарри прибавилось, а в будущем их станет еще больше. Намного больше. Некоторых друзей больше нет — но тем ценнее те, кто выжил. Дрезден верно заметил — друзья и есть его самое главное средство против любых проблем. И пусть Томас в беде, Молли загружена обязанностями, а на самого Гарри навешали неожиданные обязательства, у него остаются и Альфы, и Рыцари (Баттерс был чертовски хорош), и Карпентеры во главе со всеутешающим Майклом.

А значит, Дрезден еще поборется.

Сотню раз говорил, что Дик — автор «неровный», и все равно удивляюсь. Потому как после довольно несуразного на мой взгляд «Вторжения» он умудрился таки не просто вернуться к уровню «Валиса», но и в чем-то переплюнуть самого себя. А это дорогого стоит.

Итак, если вы имеете научные степени по теологии и философии, а также успели осилить всю классическую литературу — от трудов античных философов до основных «китов» эпохи Возрождения — что ж, тогда я поздравлю вас, ибо вы имеете все шансы выжать досуха этот роман, разложив по полкам все смысловые пласты и перебрав по ниточкам каждую отсылку. Но поскольку мой багаж знаний несравнимо скромнее, более чем уверен, что многое мною упущено...

Однако, как нетрудно догадаться, основные посылы произведения вполне себе может понять практически каждый желающий. Желательно, правда, иметь опыт чтения самого товарища Дика, ибо весьма заковыристо и даже сюрреалистично он обычно пишет.

И сейчас, противореча самому себе, я прямо заявляю — перед нами один из самых реалистичных романов ФКД. Сюр, трип, шизофрения здесь практически отсутствуют, хоть роман и является частью вполне себе фантастического цикла. Да и есть, есть в финале нечто не поддающееся однозначной логической оценке, вот только столь ловко Филип провернул данный финт, что и после прочтения ты не можешь наверняка утверждать — а что же это все-таки было. Да, учитывая «опыт» «Валиса» и «Вторжения», учитывая «мироустройство» по-Валису, финал тяготеет к одному из вариантов, однако если рассматривать «Трансмиграцию» как самостоятельное произведение — все получилось достаточно двояко и вполне себе красиво. И, как это ни забавно, принадлежность романа к данному циклу, выглядит скорее как недостаток.

Конкретно же «Трансмиграция» неожиданно хороша. Отбрасывая воспоминания о «Вторжении» как страшный сон (в чем, возможно, я и не прав), мы наблюдаем определенные параллели между нею и первым романом цикла. Тут вам и повествование от первого лица, и условные наши дни, и общее настроение. Кажется, в «Валисе» упоминался сам епископ. Добавьте сюда также схожий набор философско-теологических концепций.

Сюжет пересказывать не буду, да и не он тут на первых ролях. Герои! Вот где Дик развернулся по-настоящему, и чертовски жаль, что ТАК прописывать персонажей он почти никогда не умел. Они тут не просто объемны — они максимально «выпуклы», глубоки и разнообразны. Да, периодически не слишком логичны — но ровно настолько, насколько нелогичны бываем и мы с вами. Да что там говорить — основная плеяда героев — Энджи, Джефф, Билл, Кирстен и Тим — время от времени вели себя кто неприятно, а кто и гадко, но весьма и весьма естественно.

Дик — ни много, ни мало — рассказал нам отличную семейную драму — с любовью и ревностью, с горестями и утратами, с поисками и заблуждениями. Целую череду человеческих трагедий, влекомых то самими героями, то приходящих извне. На этом фоне сами по себе фантдопущения просто теряются. Убери ключевой финт финала книги — возможно, будет даже лучше. Но роман все-таки часть цикла, смысловую нагрузку которого отринуть просто не в силах.

Тем не менее, роман написан настолько хорошо и живо, что все философско-теологические рассуждения плавно сдвигаются на второй план именно человеческими трагедиями, за что «Трансмиграцию» смело можно относить к «большой» литературе.

Да, вышло не идеально. Однако это, безусловно, одна из лучших работ автора, раскрывающая его совершенно с иной стороны. И вы можете как угодно относиться и к размышлениям Дика, и к его «мистическому опыту», и даже к выбранным им в данном случае приемам, но отрицать, что «Трансмиграция» с одной стороны — ощутимо выделяется на ниве всего творчества ФКД, а с другой — является просто качественно написанной хорошей драмой, было бы попросту несправедливо.

«— Если ты болен шизофренией, то не можешь не говорить правду.

— Тогда шизофренией должно болеть больше людей.»

Может, не понял я чего, может не поймал волну, но после, собственно, Валиса, Всевышнее вторжение ввело меня в некое подобие ступора. Если первый том цикла вобрал в себя лучшие качества диковских вещей, добавив к ним художественные приемы, для автора нестандартные, то здесь — сугубо «диковщина» не в самом лучшем виде. Нет больше похожего на поток сознания повествования, нет трогательной и интимной позиции рассказчика, нет того романтично-декадентского духа, ощущаемого в раздираемом надвое перипетиями непростой судьбы герое. Есть довольно типичная сюр-фантастическая оболочка с колонизацией планет, социальными проблемами колонистов, вездесущим правительством и так далее. Все это было уже не раз, в самых различных творениях Дика, и все бы ничего, но слишком уж картонно и бездушно все это выглядит в данном случае. Повторял и буду повторять, что Дик не слишком хороший рассказчик, однако великолепный фантазер. Но конкретно ВВ — как мне уж показалось после первого знакомства с романом — далеко не лучшая его вещь. Ладно бы до Убика было далеко, но в сравнении с тем же Валисом, куда выигрышнее выглядит, собственно, Валис.

А что, собственно, роднит Вторжение с упомянутым Валисом? Философская концепция и общая сюжетная нить. И вот сюжет здесь опять свернут и вывернут так, что ты до последней страницы задаешься вопросом «что здесь, все-таки происходит?», а перевернув эту самую страницу — вопросом «зачем все это было нужно?». Единственным неоспоримым достоинством романа хочется назвать многоуровневость повествования. Тут и несколько различных временных промежутков, и так горячо любимые Диком альтернативные реальности, и тонны псевдофилософских размышлений, перекочевавших из предыдущей книги. И если там они были, в общем-то, к месту, а мы с вами пробирались в их дебрях вместе с автором, тут Филип-который-Киндред просто бросает нас в эту кашу безо всяких пояснений. Ну как без — до самого конца сами герои не понимают, что, где, как и когда — а, собственно, построенная автором концепция мироустройства не то чтобы сложнее «валисовской» — скорее требует больших познаний... нет, не в христианстве, а в иудаизме. Возможно, знатокам и откроются некие неоспоримые истины или альтернативные взгляды на какие-то имеющиеся в первоисточнике концепции, события, персонажей, но простому смертному большая часть реплик Зины и Эммануила не говорит вообще ни о чем. Спасибо переводчикам, набросавшим ссылок на библейские стихи, хотя, опять же — а что толку? В общем, либо вся эта феноменальщина написана сугубо для тех, кто очень в теме, либо я уж не знаю. Всегда считал себя поклонником творчества Дика, но тут уже и сам по большей части догадываюсь о том, что ФКД хочет сказать тут и там. И в этом роман разительно отличается от предшественника — для того, чтобы понять философскую концепцию Валиса, совершенно не нужно быть экспертом в той или иной области.

Согласен, кое-какие ниточки тянутся, видоизменяясь, из Валиса во ВВ довольно очевидно, но очень и очень многое сводится к банальному пошел туда — сделал то, что снова очень сильно отдаляет романы друг от друга. В Валисе было очень мало действия и море размышлений. Тут — многочисленные перемещения, бессмысленные разговоры и цитаты, цитаты, цитаты. С картонностью персонажей могут поспорить лишь некоторые диалоги. Серьезно — обратите внимание на беседу Ашера с остановившим его полицейским — это настолько сюрреалистично, что в чем-то даже прекрасно.

И тут я ловлю себя на мысли — а что, если... Что, если Херб Ашер не пробуждался от криосна. Лежит себе дальше и ловит глюки. Да, это все еще плохо объясняет события в колонии, но, черт побери, вносит хоть какую-то логику в происходящее. Потому что такой расклад выглядит если не лучше, то хотя бы логичнее «противостояния реальностей» Зины и Эммануила (хоть объяснительная закавыка и вносит хоть какое-то подобие порядка во весь этот сумбур), картонных псевдозлодеев, просто идиотской арки Велиала, начиная с его освобождения, заканчивая сценой на крыше. Да и отношение Ашера к «навязанной» жене откровенно скотское всю книгу.

С одной стороны — книга на уровне довольно посредственных диковских вещей, с другой — наверное, после Валиса я подсознательно ждал слишком многого.

А может, просто многого не понял.

Дальше — «Трансмиграция».

Итак, том шестнадцатый Дрездениады. «Ведьмины переговоры» или «Мирный час». Уж как вам нравится.

Начну с главного — роман страдает от незавершенности. Да, он и задуман был как одно целое с «Полем битвы», но сути дела это не меняет — когда действие прерывается на половине, оценивать книгу сложно. На этом фоне еще более неудачной кажется идея «Азбуки» выпустить именно эти романы отдельными томами. Ну да ладно.

Роман под определенными углами несколько противоречив. С одной стороны — в нем как всегда очень много «экшена», а с другой — он именно что готовит нас к полномасштабному смертоубийству в следующем томе. Огромное количество событий и диалогов. С другой стороны — здесь Гарри как в первых романах действует без «отряда Дрездена». Да, у него есть вынужденные напарники, но никто из его друзей в основном действии не принимает активного участия. Томас в беде, Мерф только ближе к «титрам» вылезает из гипса, Молли не отказывается помочь бывшему наставнику, но несколько иначе. У нее теперь дел невпроворот. Мыш не отлучается от Мэгги. Есть разве что Рыцари, но Батчер и их втягивать не стал.

Ну и расстановка сил. Большую часть книги Гарри решает очередную неразрешимую задачу. Выполнить свои обязанности перед Ларой, попутно не запятнав чести Зимней Династии и не забывая о собственных интересах. И это при том, что приходится юлить перед Белым советом и друзьями-Стражами, утихомиривать Маккоя, спасать Мэгги, и не умереть от рук свартальвов, эйнхериев и кого бы то ни было еще. Та еще задачка.

Впрочем, Дрезден как всегда справляется. В чем-то их вылазка в катакомбы замка Марконе опять напоминает авантюрно-криминальные фильмы, и после «Грязной игры» это уже не есть хорошо. А с иного ракурса затея смотрится очень даже ничего, особенно завершающий этап с внезапными «гляделками» двух крайне колоритных товарищей. Да, звучит как абракадабра, поэтому — прочтите сами.

А затем проблемы внезапно переходят на новый уровень — недосягаемый настолько, что все прежние злоключения Дрездена кажутся детскими играми. Ну разве что в «Переменах» было нечто сравнимое по масштабу.

Хотя... какой бы вселенский кавардак не надвигался, Гарри вынужден сначала завершить начатое, а уж затем снова всех спасать.

Ну и самое вкусное — персонажи.

Не перестаю удивляться тому, насколько лучше Дрезден стал себя контролировать. И как сильно прибавил в плетении интриг. А помните первые книги?

Кэррин здесь — в первую очередь советчица и утешительница. Старый добрый Майкл — тоже, как частенько бывало и раньше. Остальной «отряд Дрездена», скажем так, промелькнул.

Зато Батчер «ковырнул» прочих — и Лару, которая, впрочем, всегда была «приличной злодейкой», и Маккоя в очередной раз, и — представьте — саму Мэб! Была очередная порция ее очеловечивания довольно неожиданными устами. Причем, Королева Воздуха и Тьмы как всегда показала характер. Нет, честное слово, Батчер очень любит своих героев. На весь цикл можно вспомнить всего-ничего откровенных «сволочей», а уж «порядочных плохишей» — хоть отбавляй. Венчает список, конечно, Марконе. Нет, серьезно, с такой выдержкой вести беседу с последней из титанов мог только Чикагский Джентльмен.

Наконец-то понравились свартальвы. Да, существа со своими тараканами, но и им автор отсыпал человечности. Ферровакс все так же загадочен. Ваддерунг все так же колоритен. Ах да, появилась вторая валькирия — и она великолепна.

Не устану повторять — Батчер «делает» цикл не драками с магическими шарами, кои занимают львиную долю текста, а характерами. Во многом даже наивными, но чертовски трогательными. Иначе просто невозможно было бы столько книг оставаться на плаву. И такой подход неимоверно радует ощутимо проржавевшее от всех оттенков «дарка» в современном фэнтези читательское сердце. Вдумайтесь только — после всех своих злоключений наш Дрезден все так же продолжает верить в то, что магия должна творить добро. Да, давая кому нужно по мордам. Но он, черт подери, не только верит, но и творит.

Вперед, Гарри, мы в тебя верим!

И ждем следующую книгу.

Мнение будет непопулярным, поэтому особо чувствительных прошу пройти мимо.

Никогда не понимал того чувства собственного превосходства, которое отличает фанатов так называемой «твердой» научной фантастики. Вот, мол, в этих ваших космооперах сплошь — условности, необъяснимые технологии, и приключения во главе угла. На сторонников «гуманитарной» НФ они тоже смотрят свысока — надоели, знаете, все эти рефлексии, самокопания, мелодрамы. «Мы хотим «твердости» — говорят они.

Я не знаток современной твердой НФ. Но если ограничиться сугубо «Слепотой» и не особо утрировать, то что мы видим? Шитое белыми нитками лоскутное одеяло из научно-популярных теорий на самые разные темы (работа мозга, сознание, языки, биохимия, астрономия и т.д.), крайне скудного сюжета, достойного скорее повести (причем, больше теряющего от экшен-сцен), разнообразных флешбэков главного героя (также разной степени паршивости, если честно), местами крайне неестественных диалогов и поступков, плоских героев и зубодробительнейшей череды научных терминов опять таки из самых разнообразных областей. Да, есть любопытные фантдопущения, как, например, Небеса... Однако относительно года написания ничего пророческого в них уже нет. Вот Гибсон двумя десятилетиями ранее действительно дал жару.

И вот сейчас все восторгающиеся примутся бросаться камнями — ты не понял гениальности сюжета, глубины идеи, необычности характеров, и уж конечно — большей части терминологии.

Вот только: я признаю, что «шифровики» достаточно оригинальны, что целый ряд «размышлений», особенно касающихся вопросов сознания, был достаточно любопытен (возможно, это даже лучшее, что есть в книге), что Сири, в конце-то концов, под определенным углом получился очень даже правдоподобным. Да что говорить — я даже общие с ним черты у себя увидел.

Однако все это слабо компенсирует тотальные недостатки романа. Какими бы глубокомысленными теориями ни был богат текст (а ведь большую часть размышлений Уоттс «выдернул» из других источников, пусть и взглянув на них по-своему, да самостоятельно внеся несколько идей, в чем сам же и признается), хочет того автор или нет, он обязан связать их хоть сколько бы то ни было удобоваримым сюжетом с вменяемыми персонажами. И с этим — проблемы. Если сюжет, как я уже сказал, посредственен (хотя при должном мастерстве и уходе в психологию, например, можно было бы на его базе создать отличный триллер), с героями все очень плохо. Более-менее живым был Шпиндель, Каннингем вышел слабее, с Бейтс все было бы неплохо, если бы не бестолковщина в ее прошлом, Банда же... С одной стороны — идея интересная и даже блестящая, с другой — ни одна личность не раскрыта по-настоящему. Тут уже привет Дэниелу Кизу.

Дальше просто эпичные глупости (конечно же, на мой взгляд): Сарасти и Китон. Сколько было паршивых шуточек на тему вампиров в космосе, а все они оказались лучше того, что мы тут видим. Уоттс подробно рассказывает как пришел к такой идее. И знаете что? Чушь все это, как ни крути. Впихнул он в наш мир вампиров, причем в виде уберменшей. Даже какие-то логические обоснования создал всему этому безобразию. Но все они высосаны из пальца и вершиной глупости стал «крестовый глюк». Идея настолько плоха, что даже забавна.

Ну и Сири. Немногие упомянутые плюсы бесследно растаптываются как его специализацией (о которой очень много болтовни, но никаких реальных подробностей), так и самой необходимостью добавления такого «эксперта» в состав экипажа. Кому и что он переводит, упрощая? Сначала кажется, что выкладки «слишком умных машин» глупым «исходникам» (вот этот термин мне наоборот, чертовски понравился), затем мы всю книгу видим, как он «читает» сотоварищей по жестам, взглядам и прочему. Вот тут у меня действительно сильное ощущение, что я не понял замысла. Китон переводит (не вникая) мысли и разговоры супергениев, из которых состоит экипаж Тезея для «чинуш» на Земле, регулярно отсылая им депеши. В правительстве конца 21го века сидят тугодумы, не понимающие банальных вещей? Каюсь, был эпизод, где Сири упоминает, что экипаж на самом деле разговаривает на десятке языков «вперемешку» и сыплет терминологией как через решето. Учитывая, что текст мы читаем якобы от лица Китона, во-первых, допускаю, что в «оригинальных» разговорах терминологии еще — на порядок — больше, и во-вторых — они настолько безумно бессвязны для нас, что под непонятливыми исходниками подразумеваемся уже мы с вами. Такая версия мне кажется наиболее вероятной и логично «закрывающей» часть дыр, по крайней мере связанных с плоскостью героев и неестественностью диалогов. И тем не менее, по превоначальному ощущению, основанному на том, что «видит» в коллегах Китон и на что указывает читателю, создается ощущение, что вся суть его деятельности на «Тезее» — добавлять в доклады эмоциональную окраску. Не «Бейтс сказала то-то и то-то», но — «Бейтс с яростью в глазах и упрямо выпятив подбородок сказала, что....» и все в таком духе. Выглядит, если честно, до ужаса бестолково и неестественно.

К слову — этот специалист в команде «первого контакта» оказался принципиально необходим. Как и биолог, лингвист и — разумеется — военный. Хм... Инженер? Ксенобиолог-теоретик? Нет, «Тезею» нужен синтет.

Было еще многое: и Капитан, вынырнувший в конце, и спорный выбор Сири в качестве пассажира «Харибды», и Сарасти, кромсающий Китона, чтобы тот «что-то» понял. Не знаю, как Китон, а я точно не понял. Ну то есть понял, но если буквально — то опять бестолково и неестественно, и волей-неволей приходится надеяться, что за теми абзацами было скрыто что-то глубже, недоступное простому исходнику вроде меня.

Очень много «липовой» терминологии. Если назвать гипердвигатель/эффект/биологический компонент именем Теслы/Эйнштейна/Хокинга/Дарвина — они все еще останутся объектами вымысла, не основанными ни на чем, кроме — в лучшем случае — некоторых теорий. «Фэнтезятиной», прямо говоря. Добавьте к этому любовь автора любые эпитеты заменять максимально неудобоваримыми научными синонимами.

Еще тут были — «живой» корабль, блуждания по нему, галлюцинации, беседы с «разумом без сознания» и много чего еще — как хорошего и интересного, так и вовсе ненужного.

На выходе осталось четкое ощущение, что полезнее было полистать «научпоп» на упомянутые темы — и конкретики больше, и никаких претензий на художественную глубину.

Не мое. Совсем.

Сейчас я буду максимально субъективен.

Филип Киндред Кид — один из самых любимых мною авторов. Убик — любимейшее же произведение Дика.

Поэтому только так и никак иначе.

С одной стороны, Убик — самое «диковское», что есть у Дика. С другой — это, наверное, самый «причесанный» его роман. Не в плане цензуры, нет. Просто в нем Дик выложился на двести процентов в плане художественности. Как правило, работы этого автора, имея в качестве основы великолепную идею, грешат заметным косноязычием. Характеры героев, декорации — все прописано из рук вон плохо.

В данном же случае случилось чудо и Дик выдал нечто потрясающее. Да, есть к чему стремится, но, если подумать, ничто не идеально. Опять же, тогда, в шестидесятые, все писали куда «компактнее», чем сейчас, когда рефлексиям героев выделяют, порой, десятки страниц.

В общем, Убик написан достаточно складно. Но мы-то с вами знаем, что Дик силен именно как «выдумщик». И данная его «выдумка» не только не хуже, чем обычно, но во многом — даже лучше.

Я не буду пересказывать сюжет и вдаваться в детали окружающего мира. Отмечу только, что перед нами — как всегда — новый, нетронутый мир, коими маэстро щедро разбрасывался, чтобы больше никогда к ним не возвращаться. И — тоже как мы привыкли — целая россыпь любопытных фантдопущений. Я уже как-то говорил о том, что в отличие от большинства, Дик не эксплуатировал какое-то одно, а горстями разбрасывал их в своих романах, часто — ради крошечного нюанса в небольшом эпизоде.

Тут у нас и пара-способные люди, и почти киберпанковские корпорации, и освоение ближнего космоса... Безумно «доставляет» сатира... на американский образ жизни? на капитализм? на ненавистную Дику «систему»? или на окружающую его тогда, а нас — сейчас — действительность? — символом которой можно назвать ту самую дверь в квартире Джо Чипа.

И вот пока ты читаешь сюжет, который сам по себе время от времени «бьет» тебя по голове, все эти детали, складывающиеся в весьма любопытную, как я отметил, картину мира, кажутся тебе важными. Порой — очень важными. Злоключения Рансайтера, Чипа, Пат и остальных увлекают внимание читателя. И вот первый «удар» — и твое представление о происходящем переворачивается с ног на голову. Затем второй. Между ними — череда «ударов» помельче. И все для того, чтобы завершить все довольно сюрреалистичным действом, которое за последние десятилетия неоднократно эксплуатировали сценаристы по всему миру.

Фанатам Дика прекрасно известно, каким инструментом практически всегда пользовался писатель. Не думаю, что будет особым спойлером назвать его:

РЕАЛЬНОСТЬ.

И конкретно эта игра — великолепна. Завершающая — коротенькая — глава не просто наносит очередной «удар». Она рушит все. Все и без того интересные ходы. В том числе с личностью «вредителя». Все, что было ДО просто уходит на второй план. Финал ломает все происходящее так, что до сих пор никто не может абсолютно логично обосновать хоть какую-то теорию, коих множество. И тут я согласен с тем, что Дик не столько показал «как все было», сколько — «чего не было точно».

К слову, только сегодня, перечитывая роман, обратил внимание на то, что альтер эго Джори — оба — упоминаются в одной из первых глав. ЕЩЕ ДО ПЕРВОГО «УДАРА». Иными словами, уже с самой первой страницы — и, конечно, до последней — ВСЕ — один большой глюк/трип/сон/откровение.

ДИКОВЩИНА.

Кому-то такой ход покажется нечестным. Зачем, мол, вообще читать полторы сотни страниц, которых по сути — не было?

А не столько чтобы понять ЧТО, сколько ради того, чтобы увидеть КАК. Как сходит с ума привычный мир от первого лица. И еще потому, что это — как минимум — красиво.

Когда начинается обсуждение каждой первой книги Дика, оно всегда перетекает в обсуждение самого Дика. Такой уж был любопытнейший человек.

Делать я этого не буду, отзыв и без того растянулся.

Добавлю только вот что. Поскольку от корки и до корки все происходящее — «глюк» (либо череда оных), стоит все же задать один вопрос. Чей? Джо Чипа? Или Рансайтера? Ведь казалось бы, что последний вполне подходит для этого. И тут новая «монетка». И если реальность Глена иллюзорна, поднимаются уже минимум два вопроса: чьими глазами мы наблюдали за событиями с точки зрения инерциалов — в частности Чипа? И где все-таки «настоящий пласт»? Что там? Кто?

Вообще, Дик обожал эти вопросы и подобные игры. Думаю, если даже в его голове и была некая «целостная» картина, то он просто не смог ее передать. Но, что вероятнее, это именно что игра.

Филип Киндред Дик любил загонять читателя в тупик. Возможно, ему с его опытом употребления «всякого» даже открылось нечто, вопреки общепризнанному обывательскому мнению, что «употребляющих» посещают именно галлюцинации. В конце концов, несколько позже Дик уже официально «признается» в том, что вышел на контакт.... А ведь я обещал не вдаваться в детали, касающиеся самого писателя.

Осенила меня одна идея при повторном прочтении. Сегодня.

А что если воспринимать данный глюк/трип/сон как принадлежащие не кому-то из персонажей (пусть даже Джори), но — самому автору?

Или — если уж идти до конца — как некую галлюцинацию самого читателя!

Сидит, мол, читатель в удобном кресле, попивает чаек с печеньем, попутно галлюционируя о каких-то Рансайтере, Джо Чипе, Патриции и их приключениях в несуществующих Цюрихе/Нью-Йорке и т.д. несуществующего будущего, которое уже стало несуществовавшим прошлым...

Выглядит правдоподобно, не так ли?

После таких вещей можно ненароком усомнится и в окружающей реальности. Думаю, этого Дик и добивался.

А что, солипсист внутри меня довольно хлопает в ладоши.

Потрясающая вещь.

Рекомендую.

НО:

Применять согласно инструкции!

Было классно.

Вообще осталось впечатление, что этой книгой Батчер вернул то, что «недодал» двумя предыдущими.

Это трудно объяснить. В них остро не хватало того, что является стержнем цикла — доверия. Дрезден вроде бы вернулся, но старые друзья довольно косо на него смотрели. Впрочем, не без причины. И этот небольшой нюанс полностью менял настроение томов — Гарри на время превратился в одиночку, доверяющего только себе. И вот в «Игре» наконец-то вернулась магия дружбы, а заодно — сантиментов.

Мерфи теперь без оглядки на «нашей» стороне. Баттерса убедили. Молли, несмотря на нюансы — все тот же Кузнечик в душе. Увы, Томаса мы не увидели, как и Альф. Зато какое триумфальное возвращение Майкла! Черити с детьми тоже добавили вышеупомянутой «магии». Вальмон снова в деле. Даже Вязальщика подвезли — и он все тот же «адекватный плохиш». Честно, такие «мерзавцы» тоже греют душу читателя.

Мэб, разумеется, тоже принимала участие в действе, причем немалое. Ну и еще пара старых — и новых — ярких персонажей. Чертовски понравился старина Аид.

Денарианцы очень здорово показаны изнутри. Что «обычные», смертные, что рыцари с монетами. И — внезапно — яркие приступы человечности как со стороны Дейрдре, так и — самого Никодимуса! Это правда было... странно, но в то же время вполне искренне.

Эшер получилась яркой, по-своему интересной, но чего-то ей все же не хватило. А вот Грей — мое почтение!

Все-таки Дрездениада очень здорово эксплуатирует серую мораль. У кого-то это выглядит натужно, а вот Батчер весьма реалистично описывает неоднозначных героев. Что жестокую, но романтичную Мэб, что плетущего интриги Мерлина, что нате вам — Гудман Грей — чудовище с приницами и в целом неплохой парень. Весьма напоминающий Кинкейда, кстати.

Великолепной вышла череда событий перед домом Карпентеров. Остросюжетные пять-шесть десятков страниц, на которых мне хотелось апплодировать. Нет, серьезно: Гарри пытается спасти Баттерса, не нарушив правил игры — Мерфи пытается спасти Дрездена, не нарушив правил игры — Майкл пытается спасти Гарри и Кэррин, плевав на правила — Уриил пытается спасти всех, опять же не нарушив правил. И поступок архангела пробирает до мурашек. Венчает все это первая встреча Гарри с дочерью. Неловко, криво и косо, со слезами на глазах — и чертовски искренне на самом деле.

И позже — почти в самом конце. Еще одна удивительная сцена там же. Потрясающе.

Чуть не забыл. Старый пройдоха Мыш, как же он радовал всегда и как был хорош тут.

И я не представляю, какие претензии можно предъявить этой книге. Финальный расклад, озвученный Дрезденом а-ля Пуаро? Ерунда. Терпеть не могу козни фейри, но тут даже они не раздражают.

В общем, все здорово. Честно.

Жду следующую книгу.

Смешанные впечатления остались от романа.

Я уже говорил, что тома, завязанные на играх фейри, далеко не мои любимые. А тут Гарри на новой должности — разумеется, его вводят в дело (причем весьма своеобразно) и сходу поручают невыполнимую задачу.

В первый раз что ли?

Сама интрига романа очень даже неплоха. Дрезден в ловушке, понятия не имеет, как выполнить поручение Мэб, а потом и в недоумении — а нужно ли выполнять?

Подкинули ряд новых персонажей разных калибров. Сарисса, если честно, не понравилась, хотя финт с ней интересен. Кот Ситх любопытен. Даже Санта-Клауса завезли. Не забыли и про старых — от подчиненных Тука до команды Дрездена.

И вот тут все хуже. Вроде бы ребята снова вместе и делают общее дело, но сквозящее там и тут недоверие незаметно рушит основы основ цикла. Мы настолько привыкли, что можно не глядя опереться на плечо каждого из них, что теперь куда ни глянь — все не то. Впрочем, Молли еще как-то поддерживает старые отношения с Дрезденом. Молодчина Баттерс вроде бы тоже. Мерфи оттаяла во второй половине. Томас — да, на воссоединение братьев смотреть было радостно. Ну и Мыш верен себе. Но Энди... Но Боб, черт возьми! Само собой, мы в курсе, кому предан дух интеллекта, однако... И хоть и понимаешь, что виной всему поведение самого Дрездена, а также, что, в принципе, оно более чем обоснованно и со всех сторон правильно — магии дружбы тут чуточку меньше. И да, эта самая прохладца появилась, и не просто так, еще в предыдущей книге. Но нет, она все равно не радует. Хотя бы к финалу романа все более-менее разобрались кто с кем... Ан нет, опять все вверх ногами, и наши не наши, и ваши не ваши.

И на самом деле настоящим достоинством конкретно «Дней» является дальнейшее раскрытие мира. Тут тебе и давние страшные-престрашные враги, и скрытое предназначение династий сидхе, и немножко о Привратнике, и чуточку о Мерлине, и довольно много о Духоприюте. И вновь мелькают туда-сюда мантии Зимы и Лета, и очередная партия сидхе разыграна. Причем разыграна неожиданно для самих игроков.

А также кадровые перестановки при дворах.

И человечность фейри. Что более чем порадовало. Причем, сразу нескольких. А глобально — так, пожалуй, всех.

И вот еще — либо Батчер продумывает сюжет на несколько книг вперед, либо он как может развязывает узлы предыдущих книг самыми необычными способами. Здесь, в четырнадцатом романе «всплыли» хвосты, например, десятого — где Мэб вещала через Леа, и томов с четвертого по восьмой (плюс-минус), где лечили фею-крестную, и даже третьего(!!!) с торжеством у Бьянки.

В любом случае мои апплодисменты — будь это хоть хитроумным планом, хоть блестящей импровизацией.

Идем дальше.

Забавно, но в который раз я переворачивал последнюю страницу романа с уверенностью в том, что это уж точно была самая странная книга о Гарри Дрездене.

И дело тут даже не в том агрегатном состоянии, в которое попал наш дорогой чародей. Мало мы, что ли, знаем историй про блуждающих духов?

Дело в другом.

Но сначала хочу упомянуть рассказ «Последствия». Сам по себе он не сподвиг меня на написание отзыва, однако было бы несправедливо умолчать о важности происходящих в нем событий для гораздо большего понимания того, что же творится в Чикаго в «Истории призрака». Кстати, рассказ — буквально — мостик между «Переменами» и «Историей». Читать желательно.

А теперь к делу. Если отстраниться, роман очень похож на другой рассказ Дрездениады — «Воин». Сходство заключается в том, что если отбросить «шелуху», соль сюжета сведется к нескольким умозаключениям и вытекающим из них решениям. Ни много, ни мало. Под «шелухой» я как обычно подразумеваю экшен. Здесь у нас привычные магические (и не только) разборки с оговоркой на «призрачность». В общем, добавили пару новых нюансов, сделали ударение на нескольких ранее известных, вроде порога и рассвета... Экшена, кстати, ничуть не меньше, чем было раньше, хотя были, были ожидания, что в новой ипостаси Гарри будет несколько больше думать и чуточку меньше драться. Не могу сказать, что «остросюжетные события» абсолютно не играют роли, ведь, как ни крути, для участников они более чем существенны. Но в той самой глобальной идее их роль практически нулевая.

Никуда не делся фирменный юмор. Гиковских острот стало даже больше, причем порой они воздействовали утомляюще. Еще вяло и разочаровывающе проходила высадка в Нормандии. Если отбросить нововведения, с учетом вышесказанного общая картинка вообще не очень-то воодушевляет.

Но Батчер верен себе и пусть роман все-таки уступает предшественникам, однако не слишком. Но есть но.

Либо я не слишком проницательный (и/или внимательный) читатель, либо нас все еще держат в некотором неведении, но вот тот самый глобальный сюжетный ход я понял не до конца. Вопросов, по сути, два: почему, звезды и камни, за второй дверью оказалось то, что оказалось? и для чего было организовывать возвращение/расследование Дрездена Уриилом и Ко? Допустим, исполнителя я угадал (ура!), допустим так же, что личность заказчика установлена. Но дальше-то?

В общем, я пришел к выводу, что благодаря стараниям Мэб и Духоприюта, у принявшего мантию Гарри просто не было иного пути за второй дверью. В таком случае архангел юлил как мог, дабы это скрыть. И второе — допускаю, что, не выяснив наверняка, кто и зачем его убил, Дрезден, оказавшись на вышеупомянутой второй дорожке мог наломать дров, сделать что-то очень не то, либо не сделать то, что требовалось. В таком случае, проповедь чародея Мэб о свободе выбора и т.д. и т.п., видимо, и была той самой целью.

Есть еще третий вопрос, скользящий от книги к книге — почему Мэб так хотела получить Гарри в качестве рыцаря? Да, в девятом, кажется, романе, тень Ласкиэль упоминает о некой «избранности» Дрездена, но.... А это все. Надеюсь, впоследствии Батчер объяснится.

Ну и еще мыслишка — а что если все это разыгрывалось ради Молли?

Однако вовсе не факт, что я понял все так, как задумывалось.

Еще очень понравился финт с заказным убийством. Честно. То, как все это было организовано, то, чего это стоило и Гарри, и Молли, конечная цель этого — делают эти несколько страниц очень ценными.

В заключение хочется повториться — Батчер любит своих героев. И взвалившая на себя непосильную ношу Мерфи, и Альфы, и измученная Молли, и отважный Фортхилл, и маленький герой Морт — все до одного вызывают искренние, настоящие чувства. И уже вот за это Дрездениаду и любишь. Хотя лично мне не хватило Томаса. Единственная сцена с ним, в самом конце, если честно, сломала мозг. Я так и не понял, как должна работать схема Жюстины с точки зрения логики.

Сам же Дрезден в очередной раз понемногу пересматривает свои взгляды. И именно тут это хорошо заметно. Все-таки, размышлять Гарри начал чуточку больше. Что радует.

Наконец-то действительно хорошая вещь из сборника малой прозы о Дрездене.

Повесть если не идеальная, но достойная. И сразу по ряду причин.

Начнем с того, что наконец-то нам показывают Майкла после ранения. Да, в 11-12 книгах о нем упоминалось, но не более того. Вдобавок теперь-то мы видим его отшедшим от дел, в новом и непривычном амплуа. И знаете что? Я чертовски рад, что он наконец зажил той жизнью, о которой мечтал.

Кроме того, нам показывают его в достаточно необычном состоянии. Да, стресс, но подобное поведение всегда было характерно для Черити. Майкл же при любых невзгодах сохранял хладнокровие и незыблемость. Вспомните «Доказательство вины».

Достойно — для пятидесяти страниц — обыгран альтернативный взгляд на ситуацию. Дугласа можно понять. Можно даже понять его методы. Даже его готовность творить малое зло ради большого добра достойна сочувствия. Но назвать ее однозначно правильной невозможно. В общем, по-настоящему глубокая тема, многократно затронутая где только возможно, в том числе в классике... И в каком бы свете видели все мы на месте Дугласа — кто знает? Невольно вспоминается старый добрый Боромир, пытающийся отобрать Кольцо у Фродо. И которым тоже двигала жажда сделать мир лучше.

А самое замечательное в повести знаете что? Последние несколько страниц. И тут я отмечу, что таким финтом Батчер и раньше часто баловался. Но — с одной стороны, происходили они с главными или почти главными героями. Яркий пример — «Полька не умирает!» для Баттерса, который теперь читателю как родной. Во-вторых, все-таки романы воспринимаются благодаря ряду причин именно как история Гарри со всеми мелочами, вращающимися вокруг него. В-третьих, на фоне размера романов они просто-напросто терялись среди вороха событий и безостановочного экшена.

В «Воине» Батчер поступил отчасти проще. И ощущение остается двояким — сам факт прямого озвучивания идеи «мелкого вмешательства» едва ли не нарушает устои жанра. Ибо сказано было — «не указывайте, а показывайте!» Однако то, как все это было обыграно — ловко, весело и даже изысканно — заслуживает отдельного упоминания.

В итоге — казалось бы, ничего нового — и сюжет обыденный, и героев на пятидесяти страницах не раскроешь, и тема побитая, и даже «ловкая-и-изысканная» сцена где-то определенно встречалась. Но все вместе — срабатывает!

Более того, поскольку — в отличие от полноразмерных романов цикла — доля того, что для «подумать и почувствовать» здесь условно выше — где-то в глубине души свернулось крошечное сожаление, что подобных «волшебных мелочей» в самих романах чуточку недостает.

Да, еще вспомнился схожий по духу разговор между Гарри и Майклом в «Доказательстве». А если конкретно — замечание Рыцаря, что, возможно, Дрезден был вовлечен в происходящее не столько с целью спасти Молли, сколько — помочь себе.

В общем — мои любимые темы выбора, ответственности и последствий.

Тот случай, когда полсотни страниц писались ради двух-трех, и это — не недостаток.

Кроме того, это, наверное, самое гуманное произведение Дрездениады.

Рассказ мог бы быть одним из лучших в сборнике. Особенно на фоне остальной «бестолковщины».

Мог бы, но не стал.

У меня в голове не укладывается, как можно было такую идею — и так испортить. Честно.

Из хорошего здесь — огромный пласт событий, идущий параллельно с основными событиями Архивов, да что там — параллельно с нашим, чтоб его, миром! И события эти имеют масштаб, превосходящий, например, всю деятельность Рыцарей Креста. А то и Белого Совета! И, главное — событий, о которых наш с вами Дрезден вообще ни слухом, ни духом (и на основе которых, при желании, можно было бы написать еще один цикл, ибо подоплека там любопытная, хоть и не новая)! Как, спросите вы, Гарри может быть не в курсе? А тут и второе огромнейшее достоинство рассказа — повествование ведется от первого, но другого лица! От лица Томаса Рейта, если быть точным. И тут выясняется третье достоинство — для тридцатистраничного рассказа, «Прикрытие» неплохо показывает отношение Томаса и к Гарри, и к его работе, и к его лачуге, и к собственным работе-жилью-образу жизни... Это очень здорово, правда. Крайне забавно было отыграно представление Томаса о Мыше и Бобе-Черепе. Все отлично, лаконично, с чувством. А чувства к Жюстине, переданные через призму «первого лица»! Нет, правда, все это вышло очень достойно, учитывая размеры произведения.

Но — всегда, черт возьми, находится но. И тут оно настолько чудовищно, что игнорировать его я не могу. Никак. Итак, есть две сотни венаторов. Среди Белых это Томас и Лара. Но тут же уточняется, что большинство из них знает только одного-двух. Значит, теоретически, даже среди Рейтов их неизвестно сколько. А прочие Белые? А Красные, хоть оно в теории им и не надо? А кто тогда все остальные и откуда эта цифра? И если с Ларой все в принципе ясно, как в число избранных попал ее младший брат, которого до шестой книги Дрездениады даже среди читателей мало кто принимал всерьез? Как он попал в эти две сотни? Нелогично. Потом Стигийки. Сколько их? Где остальные? Одна приехала в Чикаго искать гримуар. Хорошо. Зачем ей услуги Дрездена? И откуда она знала, что в это дело втянут Томаса? Здание, где прятали мальчика охраняли два вурдалака и дюжина смертных. У Стигийки своих вурдалаков было двое, то есть преимущество и так было на ее стороне, зачем было жертвовать «своими», выполняя странный и нелогичный финт с привлечением Томаса, если можно было просто прийти и взять книгу? Еще и поворот с меняющим облик заклинанием. Все усложнено на порядок. Или психокиборг возрастом в несколько веков не способен самостоятельно создать поисковое заклятье? Да его даже Томас, как выяснилось, может сотворить. Что это за ребенок? Почему книга оказалась именно рядом с ним? Нет, я допускаю, что Стигийка шла по следам некоего маньяка, у которого, как она знала, есть эта книга, и выяснила, что он похитил ребенка, а потом потеряла след,.. Но мы возвращаемся к поисковому заклятью. Ну и вишенка на торте — сам злодейский злодей. Его нет! Просто нет!!! Кто похитил мальчика, кто привязал к алтарю, кто руководил процессом? Внутри здания не было никого. И размышлений на эту тему не возникло ни у Томаса, ни у Гарри. Цирк какой-то, честное слово. Добавьте сюда беседу Томаса с Бобом страниц на шесть примерно (ради которой, по сути, все и писалось), отравление, которое прошло после того, как Томас «покушал» Стигийкой, и Гарри, которому не показалось странным то, что его «перепуганная насмерть» клиентка и мамаша прикованного к столу ребенка в кромешной тьме бросилась не спасать дитя, а потрошить «похитителя», что ей почти удалось. Чушь? Еще какая чушь. Настолько провалить сюжет тридцатистраничного рассказа — еще суметь надо.

Притянутые сюда, да еще таким образом, Венатори Умброрум ставят под вопрос вообще всю их — осознанную и не очень — деятельность в войне Совета и Коллегий, кстати.

Не понимаю, как Батчер не увидел всей нелогичности происходящего. Вдвойне не понимаю, как все это проглядел редактор. А за проваленные перспективы чертовски обидно.

Ну и покуда отзыв по размеру не превысил самого рассказа — закругляюсь.

Что ж, книга вполне соответствует своему названию.

Экшена в ней, пожалуй, еще больше. Каких-то детективных элементов практически нет. Концентрат Дрездениады, так сказать — бедолаге Гарри как прилетает по лбу на первой странице, так и продолжает доставаться до самой последней. Кажется мне, настолько серьезной взбучки он до сих пор не получал. По сути, Дрезден от главы к главе пытается выжить, попутно выясняя, что вообще происходит.

А происходит много что. Покушения, аресты, новые — неведомые доселе — чудовища, интриги в Белом Совете и сложности — в Сером. Необходимость навестить ряд сверхъестественных сущностей, раскрывающих еще немного об окружающем мире.

В итоге Дрезден волей-неволей вынужден совершить сразу несколько необратимых шагов.

А кроме того — выяснить нескольно интересных деталей об окружающих его людях.

В этой книге мы на каждого из «отряда Дрездена» взглянем иначе. Хотя бы чуточку. На отвагу Молли, на верное плечо Томаса, на Саню... Впрочем, нет, Саня все тот же добродушный великан для одних, и смертельный ужас — для других. А вот увидеть Мерфи в новом образе было любопытно. Еще интереснее было взглянуть «вблизи» на Леа. Ну и в который раз поразил Мыш. Его позиция касательно Гарри лично мне показалась странной и непонятной, но... поразил ведь.

Мартин, конечно, фанатик, но его целеустремленность не может не вызывать уважения. Он сколько угодно может быть неприятным, хладнокровным, подозрительным, жестоким, но, адские погремушки, два столетия планирования и подготовки с целью выбрать момент, подготовить участников и провернуть нечто невероятное. Я восхищен.

И снова, как и в пятом томе было чертовски жаль Сьюзен. Она, пожалуй, наглядный пример того, как один необдуманный шаг может лишить человека нормальной жизни. То, чем обернулась для нее эта экспедиция, то, что пришлось совершить Гарри — все это напрочь убило вкус победы.

Ведь в общем-то, это триумф.

Должен бы быть.

Но.

У Дрездена в итоге — ни дома, ни работы, репутация в мире смертных довольно сомнительная, связи в полиции, судя по всему, тоже утеряны. Черт, у него даже одежды своей почти не осталось. И связь с друзьями теперь под вопросом.

Ну и последняя страница. Как будто Дрездену было мало, честное слово!

Боюсь гадать, кто и зачем, но всплывает милая беседа Гарри с одним наемником в шестом томе.

Время покажет.

Заявляя в отзыве на предыдущую книгу о том, что Батчер умеет удивлять, я и понятия не имел, насколько.

Потому что «Шкура» просто переворачивает все с ног на голову. И это одиннадцатая!!! книга цикла.

Что именно переворачивается? Да все. Начиная с того, что Дрезден вынужден оказывать помощь самому неожиданному лицу, и заканчивая тем, что мы, читатели, практически до самого конца не понимаем, кто же этот проклятый «убийца-дворецкий» и чем закончится эта история. Попутно Гарри снова осваивает нечто новое для себя, на этот раз уже не только своей головой рискуя, но и своей ученицы. Стоит упомянуть и то, насколько болезненно аукается вся эта история для Томаса. Сколько интриг раскрывается и сколько плетется.

В финале точно так же, как и раньше, абсолютно не ясно, кто друг, а кто враг. Я честно пытался представить это, и заподозрил минимум половину Совета Старейшин. Даже самых-самых близких, а это кое о чем говорит.

И в целом атмосфера обреченности сгущается. Финал совершенно не вызывает радости. Есть погибшие. Немало. На переломы и ушибы в Дрездениаде уже мало обращаешь внимание. Есть перестановки в Совете. Есть те, кому хочется верить, и они тоже ставят сети. Но, как я сказал выше, абсолютной веры нет уже никому.

В книге ощутимо больше детективных составляющих, от чего мы уже отвыкли. Нет, драки и погони остались, причем весьма эффектные и — тоже — необычные. Но попытки Дрездена распутать «клубок» забирают на себя львиную долю читательского внимания. И это было приятное ощущение.

Нааглоши сам по себе, и его схватка с Индейцем Джо — очень хорошие идеи. Такого в цикле еще не было.

А вообще этот роман нам очень много нового показывает. В первую очередь то, как видят Дрездена коллеги. И кто из них ему искренне доверяет. Маккой и до этого более-менее неплохо был раскрыт, но тут он просто радовал. Слушающему Ветер уделили время, чуточку раскрыв характер. Это хорошо. Древней Мэй тоже. В неожиданном ракурсе был показан Мерлин. Причем дважды, и оба раза было чертовски любопытно взглянуть на него в непривычной обстановке.

Хочется заметить еще вот что. Да, Гарри ощутимо изменился с первой книги, но в общем и целом это тот же упрямый и бесстрашный острослов — добрый, но с кулаками. Только теперь он действует на порядок продуманнее и осторожнее. Да, рискует, но старается предугадать ходы противника и плетет собственную паутину. Это переводит саму суть повествования с одноуровневого «погоня-драка» уже на двухуровневое. И это здорово. Но я даже не об этом. Сами взгляды Дрездена ощутимо поменялись. Теперь он уже считает Совет не просто «сборищем спесивых недоумков», но «сборищем спесивых и чертовски сильных «задниц», имеющих основания действовать так, как действуют». Нет, он все еще пытается оспорить правильность их решений, правоту Мерлина... но в то же время сам себе признается, что в определенных ракурсах это действительно разумно, а так же — что сам не знает, как поступал бы на их месте. «Архивы» в принципе не были «черно-белыми», но количество «серых» оттенков растет от книги к книге.

И тем не менее это все-таки наш Гарри Дрезден. И он острит и нарывается даже на полубожественных сущностей, за что мы его и любим. И не только мы — но и Мерфи, Томас, Молли, альфы и так далее.

Кстати, Батчер снова показал вполне себе порядочного «плохиша», за что ему спасибо. И в противовес ему довольно неприятные союзники. Хотя Белые мне никогда не нравились.

Жемчужиной же романа лично я вижу Моргана, которого в книге было очень много. Батчер умудрился показать его именно как нужно — неприятным, подозрительным, жестоким, фанатичным, но в то же время вызывающим настоящее уважение. И к слову, мне тут подумалось, что у них с Гарри чертовски много общего. Моргана с Дрезденом объединяют и феноменальная упертость, и безжалостная самоотдача, и верность принципам.

Ну и Мыш радовал неизменно. Особенно в сценах «возвращается как-то Гарри Дрезден домой и видит...».

Что мы имеем в итоге? Гарри снова получил «по морде». Гарри узнал кое-что новое. Гарри предстоит чертова уйма дел.

Адские погремушки! Чего же мы ждем?

Десятый том, а Батчер все еще удивляет. Приятно.

Достаточно непредсказуемый роман, сразу по ряду причин.

Во-первых — в книгах цикла обычно довольно быстро становится ясно, о чем пойдет речь — либо фейри, либо Коллегии, либо чернокнижники, и так далее. Здесь все как бы намекает нам о том, что будет выбран вариант с сидхе, но нет... Жители Небывальщины тут, конечно есть, но книга не об этом. Хотя и об этом тоже.

В общем, тут намешано очень много, и это уже во-вторых. Тут и интриги Династий, и злодеяния динарианцев, и мафия (куда без нее), и под началом Дрездена собираются едва ли не все его товарищи по прошлым делам. Не было разве что Баттерса и оборотней. Тем не менее, несмотря на такую перенасыщенность, итоговое «блюдо» получилось ничуть не хуже. И неудивительно, ведь изменилась сервировка, но ингридиенты-то те же, проверенные временем.

И в-третьих — в первых романах Гарри был довольно «откровенен» с читателем. Затем стал напоминать Пуаро — делать для себя заметки, вынашивать планы, а в финале уже раскладывать все по полочкам «вслух» — для окружающих и нас с вами. Таким образом получалось, что мы, читатели, далеко не сразу понимали, что же он задумал. В «Одолжении» Батчер пошел еще дальше и некую часть происходящего оставил за кадром уже для самого Дрездена. Ну вы понимаете, какая часть в итоге досталась читателю? По идее, такой подход должен раздражать. Но не раздражает. И не спрашивайте почему, я сам не понял. Мне просто было чертовски интересно.

Ведь это — уже привычное зубодробительное приключение, как обычно идущее кувырком и увеличивающее в геометрической прогрессии количество синяков, ссадин, порезов, переломов у самого Гарри. Ему не привыкать. И еще это — все тот же юмор — то потоньше, то потолще. Но честно — иногда Гарри дьявольски изощренно иронизирует, что просто не может не радовать читателя.

А кроме того это — все те же сентиментальные глупости, которые не могут не трогать. Невысказанные мелочи, дающие понять, кто к кому и как относится. Это радует не меньше.

Ну и немного дегтя — интриги интригами, а некоторые нюансы я как-то пропустил и так и не смог найти, листая книгу — например, когда все-таки был «уведен» жезл или почему Мэб не дала Гарри возможности отказаться от «заказа», тогда как формально у него такое право было.

Что еще? Было любопытно взглянуть на подручных Марконе с другой стороны, на Кинкейда, на другую — странную для меня Люччо.

Сам Марконе как никогда неотразим. Батчер явственно ему симпатизирует. И если в начале цикла я представлял его этаким «игроком в престолы», сейчас не могу отрицать, что привлекает он не столько безукоризненным внешним хладнокровием, сколько внутренними чертами характера.

Бебеки — что-то с чем-то. Особенно порадовал САМЫЙ СТАРШИЙ БЕБЕКА. Классный трехстраничный персонаж. Особенно — финт с пончиком. Этот эпизод борется за звание лучшего с очередным «полетом валькирий».

Ах да, Батчер подбросил Дрездену новый козырь, которым тот, будем уверены, воспользуется. Но будем и честны — Гарри «заработал» его, причем собственным упрямством.

Порадовало, что Дрезден догадался как — и сумел таки — очень хорошо приложить главу денарианцев. Как говорится, видеть страх на лице Никодимуса — бесценно. Но не думаю, что он вышел из игры. Уверен, что нет.

Финал, если подумать, тоже с горчинкой.

В итоге — нам внутренний быт и динарианцев приоткрыли, и чикагской мафии, и немного рыцарей Креста. В интригах Династий все так же черт ногу сломит. Но Гарри — да и нам за компанию — ясно дали понять, что ставки растут и в игру вступают все более серьезные силы.

А «хорошие парни» даже правил этой игры до сих пор не выяснили.

Каша заваривается.

Что ж, каша так каша.

Дрездену не впервой.

После нескольких предыдущих романов, «Ночь» кажется несколько более «ровной». Нет, в ней все так же полно экшена и интриг, миллионы препятствий на пути Дрездена, и так далее, но...

Попробую объяснить иначе. С одной стороны, «Ночь» будто бы возвращает нас к началу серии. Причем буквально — вспоминаются события аж из первого томика, даже возвращаются кое-какие герои оттуда. Да и завязка похожа — Мерфи привлекает Дрездена к расследованию.

Только все-таки это не так. Все изменилось. И Мерфи уже не лейтенант, И Хелен Беккет совершенно в другой ипостаси. Да и Гарри, будем честны, совсем не тот.

Прошло то время.

С другой стороны, что-то ушло, а что-то и пришло. Теперь с Гарри целая команда, в которой, помимо Мерфи, и Томас (который еще поводит Гарри, и нас с ним вместе, за нос по ходу развития событий), и взрослеющая Молли, и симпатяга Мыш.

Но вернемся к «ровности». Под ней в данном случае я подразумеваю диапазон затрагиваемых эмоций и мыслей. Предыдущий — восьмой том — очень здорово в этом плане встряхивает читателя. Здесь же событий, казалось бы, не меньше, да еще каких — погони, схватки, дуэли, расследования опять же. Но что-то идет не так. Например, стоит только узнать, что в дело вовлечены Белые, как сразу становится ясно — верить никому из них ни в чем нельзя. И читатель тут же навостряет уши, отчаянно «фильтруя» «услышанное» в поисках лжи. Я уже говорил, что Белые мне нравятся примерно так же, как фейри. Только если от интриг сидхе веет чудесатостью и они имеют свои четкие правила, козни Белых это самые настоящие пакости, в чем мы убеждаемся в очередной раз. Ну и особо душещипательных сцен в этом романе почти не было.

Хотя не скажу, что он плох. Как минимум благодаря самому Гарри, который своим упорством и юмором продолжает буквально «тащить» на себе цикл. Несмотря ни на что. Вопреки всему и всем.

И потом, после ооооочень хорошего «Доказательства» было бы крайне сложно написать что-то лучше. Вкусовщина опять же: события вокруг Белых и фейри я не очень люблю. Вот чародеи, колдуны, некроманты, динарианцы — это мое.

В общем, чуточку однобокий роман, хоть и с множеством финтов и твистов, для разнообразия почти не пытающийся «лезть в душу» никому из главных героев.

С другой стороны — крайне эффектное действо в пещере, неповторимый Рамирес, еще более запутанная общая картина происходящего и довольно необычные последние страницы.

Там и о Томасе много интересного, и о Марконе (что было более чем внезапно).

Ах да, насчет душещипательного я приврал. Лаш — маленькая героиня.

Идем дальше.

Восьмой том позади, а мне все еще интересно, что будет дальше. Странно.

Кажется, Батчер, найдя таки формулу успеха томе на пятом, не торопится ее отпускать, что к лучшему.

Хотя нельзя сказать, что Джим повторяется. От романа к роману меняются и построение сюжета, и масштаб, и атмосфера. Но все лучшее в цикле — тут как тут.

Перед нами все то же зубодробительное приключение с элементами экшена, фирменным юмором и легким сентиментальным привкусом. Гарри все тот же упрямый острослов, Томас и Мерфи по прежнему радуют как подколками Гарри, так и искренней готовностью помочь. Мыш на протяжении всех последних томов создает впечатление самого адекватного (и хитропопого тоже) персонажа саги. Снова появились Карпентеры, чему я был рад. Черити все еще несколько гротескна в своем отношении к Дрездену, а поскольку тут ей уделяется довольно много сюжетного времени, этот момент и глаз режет сильнее. Да, Батчер смог (или почти смог) довести до ума характер главного героя, но такие шороховатости, как в случае с Черити, пока еще имеют место. Но куда большую роль в романе играет Молли Карпентер, которая, кстати, вполне удалась. А вот недоромантические линии Гарри с двумя из трех вышеупомянутых дам опять таки вышли несколько кособокими.

Впрочем, это не слишком ухудшает впечатление от романа. Как ни крути, он вышел не хуже предшественника, а по моему субъективному мнению, так даже лучше. Завязка, например, одна из лучших. Ожившие персонажи из «ужастиков» — тот еще лакомый кусочек. Плюс личный интерес Гарри. А еще непрекращающаяся война с Красными. И в итоге перед нами текст, от которого лично мне просто не хотелось отрываться.

И тут мне внезапно пришла в голову одна мысль. Да, Дрездениада — сугубо развлекательное чтиво. Но благодаря магии отдельных строк, слов, нюансов и недомолвок Батчер научился превращать заурядные — в каком-то смысле — истории в то, что достает и до ума, и до сердца. Как я уже говорил, Джим любит своих героев. От тома к тому он каждому отсыпает по щепотке каких-то крошечных деталей, которые и заметить-то не всегда удается. Но сравнивая сейчас восьмую книгу с первыми, я четко вижу насколько глубже и интереснее стали персонажи. Один из самых наглядных примеров — Морган. Как же он раздражал поначалу. Тут сценка, там сценка, и теперь мы видим уже человека, со своими мотивами, взглядами, убеждениями. Со своей нерасказанной историей. Да, он беспрекословно предан Совету, но рука-то у него практически дрогнула. А лицо само за себя говорило. Молодчина, Батчер.

Приятно было в очередной раз встретить отца Фортхилла, у которого (опять же — лично в моих глазах) была своя минутка славы:

«— Есть вещи, которыми я не стал бы делиться со священником, — сказал я не столько ему, сколько размышляя вслух.

Он кивнул. Потом снял воротничок и отложил в сторону. Он устроился на скамье поудобнее, полез в карман и извлек оттуда плоскую серебряную фляжку. Отвинтил крышку, сделал глоток и протянул фляжку мне.

— Тогда поделитесь ими с вашим барменом.»

Проза стала не столько смешной, сколько остроумной. По тексту разбросаны каламбуры, некие остроты, шутки для «гиков». И, адские погремушки, это работает!

Периодически попадаются персонажи из предыдущих романов, вроде Роулинса, встретить которых приятно самому читателю. Маккой, опять же.

Да, были и фэйри. Вот не люблю я их. Где фэйри — там интриги. И пусть события вокруг самого Дрездена он сам будто бы в итоге разобрал, общая картина так и остается максимально размытой.

Но есть одно «но». Это «но» всплывало в первых книгах как предположение, причем из уст самого Гарри. Теперь оно прозвучало уже как факт. Есть некая общая сила, действующая еще с самого первого тома. И, учитывая, как растут масштабы происходящего — от чернокнижников и оборотней к ангелам и демонам, не удивлюсь, если закулисным мерзавчиком окажется кто-то из олимпийцев или местный Ктулху.

Время покажет, как говорится.

Вкратце.

Получилось на уровне, но откровений не было. В отличие от предыдущих романов, лор вселенной практически не расширился, разве что подбросили немного информации о некромантии. Детективная составляющая сошла на нет. Экшена стало еще больше, хотя казалось бы — куда уж. И все равно не утомляет. Удивительно!

Лично у меня хеллоуинская погоня за всемогуществом вызвала четкие ассоциации с «Ночью в тоскливом октябре» Желязны, но это было только ощущение.

Роман начинается как камерный, но действующие лица сами буквально врываются в повествование, и в результате мы имеем, вероятно, одно из самых крупномасштабных столкновений в цикле.

И, что любопытно, при том, что описывать сюжет особо нечего, при том, что часть старых героев отсутствует, а из новых подвезли только пригошню антагонистов, капитана Стражей да «камео» старых знакомых, при том, что ничего особо нового Батчер нам не рассказывает, вышло-то довольно захватывающе.

Тут вам и Баттерс, который, пусть по методичке, но побеждает самого себя, и замечательный Томас, и неугомонные Альфы, и доктор, вспоминающий события аж третьего тома, и коп, знавший отца Мерфи, и старина Мортимер, у которого, как выяснилось, тоже есть принципы. Из всего этого могу сделать вывод — Батчер любит своих героев. Да, Гарри перепадает на орехи за троих, но на то он и протагонист. Что говорить, нам даже Моргана подали человеком. Кстати, он мне с первых томов напоминал Жавера из Отверженных, и, видимо, не зря. Среди новых злыдней и то оказались вполне порядочные люди, не гнущающиеся, правда, миллионных жертв.

В общем, Архивы все больше уходят в серую мораль, и не в последнюю очередь благодаря Ласкиэль. И тут мои апплодисменты — финт с Шилой мы с Гарри не смогли разгадать до последнего. Хотя какой-то червячок сомнения все же подтачивал, было дело... И Гарри снова оказался перед выбором принятия зла. Да, это уже было чуть раньше, но там отчасти сработал инстинкт, да и какой, звезды и камни, у Дрездена был выбор? А теперь ему подкинули дилемму попроще, но выбор нужен был осознанный. И Гарри его сделал. Не могу сказать, что принял его, но не понять не мог. В некотором роде это был ход, необходимый для продвижения сюжета. Задел для следующих томов. Как, впрочем, и внезапный карьерный рост самого Дрездена. Подобные ходы осуждать заранее не буду, ибо разыграть их впоследствии можно как блестяще, так и бездарно.

Но писательский дар у старины Джима имеется, поэтому будем верить, что дальше будет еще интереснее.

Мне снова понравилось.

Если честно, не пойму упреков в «болливудщине» и «зацикленности на семье». Гарри нашел родственников. Плохо? Гарри узнал о прошлом матери. Плохо? Гарри узнал много нового о своем окружении. Плохо? Ну а если нет, то о чем речь? Да и подача вполне себе на уровне. Просто надо помнить, что цикл — не вершина изящной словесности, а развлекательное чтиво. И задачу свою выполняет чем дальше — тем лучше.

С одной стороны, «Ритуалы» продолжают дело «Ликов» вплоть до нюансов — все дальше раскрываются подробности мира сверхъестественных сил, все глубже — характеры персонажей, все дальше развивается история противостояния Дрездена и вампиров. С другой — после более, чем серьезных «Ликов» «Ритуалы» — особенно поначалу — кажутся шуткой. И тут Батчер меня приятно удивил — закручивая сюжет вокруг, пардон, съемок фильмов для взрослых, он умудрился обойтись без глупых и похабных шуток, и это при том, что обилие юмора разного пошиба — одна их характерных черт цикла. Была, правда, пара шуточек на грани, ну так одна-две практически в каждой книге серии всплывали. Юмор в книге все так же состоит из моментов «Гарри хохмит в лицо опасности» и «Гарри недоумевает». В общем, юмор на уровне, не искрометный, но приемлемый. И в продолжение сказанному добавлю, что, даже копаясь в изнанке индустрии, автор обходится без ожидаемой пошлости, а персонажи, напрямую связанные со съемками оказываются на удивление порядочными людьми.

В остальном это все тот же экшен с элементами фэнтези, который мы — раз уж добрались до шестого тома — успели полюбить. Интрига, пожалуй, несколько прозрачна, но зубодробительность повествования как и прежде не дает этого заметить. Гарри все так же «донкихотит», Мерфи продолжает расти в моих глазах, приятно было увидеть Кинкейда и Маккоя, но особое расположение лично у меня опять заслужил Томас. Нам хорошенько так раскрыли его подноготную, и лично мне его «арка» понравилась.

Некая сентиментальность в романе, безусловно, присутствует, но, на мой взгляд, ставка на нее сыграла. Кстати, немалую дозу очарования роману придал безымянный до последней страницы щенок.

И к слову о последних страницах — именно на них я в итоге поймал себя на мысли — что Белая коллегия, что Дворы Сидхе со своими закулисными играми вызывают вполне ощутимую неприязнь. И с неким даже теплом вдруг вспомнились денарианцы.

Любопытно.

Что ж, впереди седьмой том.

Итак, первые четыре книги цикла не сподвигли меня на написание отзыва. «Ликам смерти» это все-таки удалось.

Причин тому несколько, и это — именно те черты, которые ощутимо изменились в лучшую сторону по сравнению с предыдущими романами.

Начну с того, что присоединюсь к тем, кто отметил ощутимый рост качества текста от книги к книге. И это радует. Если в «Грозе» мы пробовали на зуб явно дилетантскую работу, теперь перед нами пусть не тяжеловес, но вещь определенно стоящая внимания в своем жанре.

Наконец-то:

Гарри превратился из мальчика для биться в «добро с кулаками». Да, он все так же через строчку говорит о том, что ему больно, он устал, у него прострелено колено и исполосовано лицо, но теперь он не похож на полумертвого зомби, невесть какими силами цепляющегося за жизнь. Скорее местный Рэмбо. Ему тяжело, он превозмогает, но в пределах разумного. А еще он так же продолжает хохмить в лицо опасностям;

Мерфи наконец начала оправдывать звание «друга главного героя». Честно, Мерф из первых книг чертовски раздражала, мешая Гарри работу работать, более того — пару раз пыталась арестовать. Теперь мы видим острую на язык дамочку, на плечо которой действительно можно положиться;

Сьюзен из «подружки главгероя», пусть и с трагической судьбой, стала настоящей и живой. Не карикатурной журналисткой, а дамой в беде. И именно в «Ликах» Джим наконец дал нам прочувствовать химию между ней и Гарри;

Карпентер и Ко — сам Майкл из немного занудного святоши со здоровенной железякой из третьего тома превратился в настоящего Рыцаря, обремененного, ко всему прочему, заботами о собственной семье. Черити раскрылась гораздо больше, уделили внимание Молли. Ну и еще два Рыцаря Креста предстали пред нашими читательскими взорами. И знаете что? Старик Широ меня покорил, честно. Да и вообще сама концепция Рыцарей, непохожих на рыцарей, вышла на славу. Были бы классические фэнтезийные паладины — было бы затасканно и скучно. А так ведь действительно получается, что решает не цвет кожи, вероисповедание или что-то еще. Только сердце;

Марконе — и тот стал серьезнее, объемнее. Приоткрылась дверца и его сердца.

Ну и по мелочи — Боб уже не настолько похабен, исчезли на время фейри с их «чудесатостью», появились новые союзники и противники.

Порадовало построение романа. Если «Гроза» представляла собой сумбурный камерный экшен, «Луна» — оный же, но со вставками, «Могила» ушла от полицейского расследования, выставив на первый план «сверхестественные делишки Дрездена», то четвертый роман — «Летний рыцарь» уже был явным шагом вперед. Изменились масштабы, свелись воедино сразу несколько сюжетных линий, наплелось целое море интриг (которых, на мой взгляд, было в излишке, что несколько портило общую картину), мир наконец-то стал явно не черно-белым, а уж сколько всего мы узнали о Небывальщине. И вот пятый роман весьма и весьма хорош. Тут и детективные нотки, и мистика, и никуда не девшийся экшен, и все это припудрено сверху все новыми откровениями о «сверхъестественной» стороне окружающего нас мира и пригоршней трогательных моментов. И речь не только о горестях Сьюзен или героизме Рыцарей. Приятно на минутку вновь увидеть на страницах тех же Альф, например (хотя тут мне кажется, я приврал, и непосредственно в Ликах их не было), того же Томаса, который волей-неволей вызывает симпатию. Было много просто забавных моментов, вроде вызова лоа в детскую куклу.

Злыдни тут любопытны, но чрезмерной симпатии не вызывают. Ортегу можно понять, Никодимус весьма харизматичен. Но «благонамеренная экстремистка» Аврора из «Рыцаря» была трогательнее, что ли.

Сам экшен, кстати, стал менее утомительным. Возможно, накал чуточку спал, не скажу наверняка. Но читаются «Лики» легко и не без интереса.

Чтиво, безусловно, развлекательное. Но на мой взгляд — достойное.

Вижу, я не одинок.

Примерно половина «Чужака» неописуемо «вкусна». Читается запоем, претензий (кроме дежурных) никаких, история затягивает настолько, что прерываться совершенно не хочется. Как же давно я не читал с таким упоением!

А потом старина Кинг — как часто с ним случалось — провалил концовку. Ну, не совсем концовку. Ровно с появления Холли в повествовании. Многие рецензенты ругают саму Гибни, притянутое за уши мифическое чудовище, политические акценты, без которых Стивен не обошелся. Я же не буду. Все эти «антитрампизмы» в тексте наравне с марками сигарет и названиями торговых центров по сути придают повествованию «яркости». Да и примеров обыгрывания старых сказок на новый лад множество, сам прием мне кажется нормальным, и если уж все вышло красиво — то почему бы и нет. Да только тут не вышло, увы. Сама Холли... да, местами Кинг ей подыгрывает, но даже не это портит книгу. На самом деле Холли лишь «озвучивает» предложенную Стивеном версию, а главная беда романа — то, что с этой версией вообще делают герои. Вся эта ненужная поездка в Техас, «избыточные» появления «слендермена», блеклость антагониста, обожающего поболтать в финале... Хоскинс не раскрыт нормально, В Андерсоне была явная внутренняя ступенька, которую он не слишком естественно переступил, «слитые» Пелли и Голд. Были во второй половине еще бестолковости, и как же чертовски обидно их замечать после великолепной завязки.

С другой стороны — понравились Сабло и Болтоны, Мейтленды, миссис Андерсон, те же Голд и Пелли. Проняли сцены перед несостоявшимся судом и ранним утром во дворе Питерсонов. В «Чужаке» много хорошего и, теоретически, его есть за что любить, но...

Финал, дамы и господа.

Я бы не назвал его ужасным. Скорее заурядным и наскоро набросанным. Ощущения от него примерно как от «Мобильника», тогда как первая половина ближе к «Оно». Не по ощущениям — по уровню. Опять же, финал в «Оно» тоже слабее большей части романа, по крайней мере — лучших глав. Но самые последние абзацы были настолько пронзительны...

«Чужак» тоже завершается лирическими размышлениями о важном, но они не пронимают.

Дежурные какие-то.

Не стал писать отзыв на первую книгу цикла, а тут не удержался.

Почему?

А потому что, как верно заметили до меня, именно в КНБС по-настоящему ощущается почерк Короля.

И забавно, что, как всегда, именно к этому роману больше всего читательских претензий.

Мало Ходжеса, говорите? А ничего, что в якобы детективе «Мистер Мерседес» личность убийцы нам открывается едва ли не в первых главах? Да, Кинг снова наплевал на шаблоны и сделал то, что посчитал нужным, чтобы высказать то, что собирался. И, к слову, история мальчишки Пита и не-мальчишки Мориса получилась заметно более осязаемой, чем начало «саги» о Брейди из первого тома. Пусть через Хартсфилда там Кинг затрагивает не одну важную тему, у меня осталось ощущение некой недоговоренности в плане становления личности «шутника».

Каюсь, при прочтени КНБС такая мыслишка тоже пролетала — так и не удалось понять, как мальчишка-книгочей превратился в отморозка. Нет, не так — понять-то получилось, а вот прочувствовать — нет. Эх, будь эти романы раза в полтора потолще, как обычно для Кинга.

Так вот, если в первом романе мы имели почти классические «кошки-мышки» с претензией на психологию, тут же — полноценная драма. Криминальная, психологическая, авантюрная, если хотите. Сюжет гораздо небанальнее, читается КНБС легко и «аппетитно», главная претензия снова — «мало!». Да, Кинг схитрил. Он, как выразился кто-то выше, «пришил белыми нитками» героев ММ к совершенно другой истории. Впрочем, выглядит все адекватно. Еще он немного «прокачал» Ходжеса и Ко, отнюдь не сделав их супергероями.

В целом получилась очередная интересная история пера Мастера. Да, в чем-то могло быть лучше. А в чем-то хуже. Читать было интересно, задуматься о разном книга заставила, над чем-то позволила посмеяться. Свою задачу, в общем, выполнила.

Любопытным показался посыл, что никакое, даже самое великое творение (считай, интеллектуальное достояние) не может быть ценнее жизни, даже самой жалкой. Где-то не согласится один Родион. Мысль эта в целом неоднозначная, можно и поспорить, но свое непосредственное мнение устами героев Кинг выразил. И это при том, чем он сам занимается всю свою жизнь. Иронично.

Начинаю знакомиться с третьей книгой.

«...влюбленными старшеклассниками, которые могли бы взорвать мир своей страстью, но, повзрослев, превращались в страховых агентов, и в продавцов автомобилей, и в официанток, и в парикмахерш;»

К слову, выбирая для себя романы Стивена, часть я по различным субъективным причинам отсеял. И вот это тот случай, когда, подумав, я все-таки решил попробовать.

Несколько отталкивала мейнстримность Пеннивайза и раскрученность романа в целом. Да и виденная в подростковом возрасте экранизация начала девяностых давно забылась как что-то проходное.

Так что ж в итоге?

Начну, как водится, с недостатков. Они для Кинга типичны: излишняя «грязь» и проваленный финал. Ну да к этому мы привыкли. Некоторые сцены, мысли, метафоры кажутся ненужными. Финал в логове после всего, что его предвещало — скоротечен, невыразителен и местами неочевиден. Способ исцеления Одры на последних страницах был написан просто с потолка. Автор просто взял первое, что пришло в голову и глубокомысленно завязал этот узел. Ладно, великодушно простим.

Хочется отметить, что роман, хоть и принадлежит перу Кинга-в-самом-расцвете, несет в себе явные отпечатки Кинга позднего. То есть сие внушительное полотно о чудовищах разных мастей буквально пропитано ностальгией, которая расцветет пышным цветом уже в романах десятых годов. И вот за эту ностальгию можно простить практически все. Первая половина книги буквально рвет душу читателю. В ней (а по большому счету в львиной доле романа) мы знакомимся, роднимся и, практически, сживаемся с семеркой Неудачников. И я больше чем уверен, что подавляющее большинство тех, кто книгу осилил, в ком-либо из ребят, хотя бы отчасти, узнает себя. Лично мое сердце на протяжении книги билось в такт с сердцем Бена. Но я не могу сказать, что остальных прописали хуже. Билл, Бев, Ричи, Эдди, Майк. Пожалуй, Стэну досталось маловато времени, но и он не подкачал. Ребята получились разными, но все без исключения — живыми. Взрослые, к сожалению, они оказались несколько более блеклыми. Нет, старина Стивен старался, просто та самая ностальгическая магия работала только в пятьдесят восьмом.

Атмосферой своей «Оно» несколько напоминает горячо мною любимое «11/22/63», с которым даже сюжетно связано. Но тот роман я прочел раньше, поэтому некоторой щепотки «мурашек узнавания» при прочтении и без того великолепного произведения себя лишил. С другой стороны, сейчас, знакомясь с «Оно», я эти самые «мурашки» вернул, пусть и не в полной мере. Ведь несмотря на то, что Дерри фигурировал в «11/22/63» (да и в некоторых других романах появлялся), именно «Оно» стало буквально гимном этому неприятному городку.

Ну и о чудовищах. Кинг верен себе — во-первых — «чудища обыкновенные», на этот раз в виде лавкрафтианского ужаса. Думаю, роман не слишком бы потерял без космологических отступлений, ограничившись превращением Пеннивайза в монстра местного масштаба. Но старину Стивена было не удержать. Что ж, имеем то, что имеем. Куда важнее, что он не только не забыл об иных чудовищах (а это уже во-вторых), но и, как всегда, дал им разгуляться. Кому как, а мне было куда больше не по себе не от причуд оранжево-серебряного чужака, а от поступков самых простых обывателей. И мало ли рядом с нами здесь и сейчас таких же Генри, способных на что угодно, таких же Викторов, потворствующих желаниям первых, и таких же «добрых соседей», отворачивающихся и уходящих в дом, когда рядом кого-нибудь убивают. А родители Неудачников? Только Майку повезло, у всех остальных это либо тираны, либо «чужие люди». А ведь где-то в глубине нас самих живут чудовища «третьего сорта»...

И за подобную подачу я в тысячный раз говорю Кингу спасибо.

С точки зрения философии роман «размышляет» на разные темы, но ключевыми, мне кажется, стали две. Вопросы веры и ответственности. Веры, дающей Силы, и ответственности за то, над чем ты не властен, но к чему приложил руку.

Ну и если взглянуть на «Оно» с «метафорической» точки зрения, то перед нами роман взросления, отвечающий на самые разнообразные вопросы. Как дети взрослеют? Что они уносят во взрослую жизнь? Почему из них получаются именно такие взрослые? А ведь, в общем-то, все очевидно.

Если ж продолжить рассматривать роман в этом ключе, мы получим просто чертовски грустную книгу о том, как, став взрослыми, мы забываем тех, кто когда-то был для нас дороже жизни. Память о них исчезает будто шрамы на ладонях и, возможно, и мы с вами не просто так видим порою во снах подобных «незнакомцев».

Нет, «Оно» ни в коем случае не идеально, но свой отпечаток в душе ценителя творчества Великого-И-Ужасного, несомненно, оставит.

«Я любил вас всех, вы знаете.

Я так сильно вас любил.»

Со второй попытки я ее все-таки осилил. И что могу сказать теперь, после полноценного знакомства? А черт его знает, что это такое. Возможно, на момент выхода это и было чем-то эпатажным, новым и необычным, спустя столько лет лично я не нашел у романа практически никаких достоинств.

На протяжении всего процесса чтения частенько ловил себя на мысли, что Стерлинг — этакий «недоДик». Поясню, Филип Дик — один из любимых моих авторов. Но при всей своей потрясающей фантазии, по большей части он жутко косноязычен. Вот и в «матрице этой», будем честны — ни живых персонажей, ни четких взаимноотношений, ни адекватного сюжета нет вообще. А что же есть? Абсолютно «никакой» главгерой, которому ни характера не дали, ни позиции; бесконечные сумбурные метания оного, напоминающие сборник рассказов, и, пожалуй, сделать героями которых разных людей было бы даже лучше; неадекватно меняющиеся взаимоотношения персонажей — то глотки режут, то обнимаются; еще есть совершенно невнятные «позиции сторон» — тех самых шейперов и механистов; ну и возвращаясь к Дику, там — за подобным безобразием всегда маячила какая-либо мысль, ради которой стоило читать книгу. Здесь — с высоты птичьего полета с трудом можно разглядеть пару тезисов. Все.

Глобальной идеей романа я увидел «Разнообразие — хорошо». Не зря Стерлинг щедро рассыпает по страницам всевозможные общины фриков. Это, мол, естественная эволюция. «Однобокость это зло» — однобоко же заявляет автор. Еще один чуть менее явный посыл — «биотехнологии предпочтительнее привычного хай-тека». И тут он явно на стороне шейперов — мол, модернизация будущего новорожденного, клонирование — это лучше банальных имплантов и киберпротезов. Ну, нам с вами с позиции жителей 21 века это не то чтоб совсем очевидно, да и проблема выбора, мягко говоря, в дверь еще не стучит.

И тут начинается самая «бестолковщина». С одной стороны, как заметили многие, в мире СМ у людей на рефлекторном уровне укоренилось неприятие насилия. Абеляр, как мы помним, на гашетку не мог нажать. Физически. С другой — столетиями между фракциями идет кровопролитная война. Как вам? Но куда страннее мотивы этой войны. За четыре сотни страниц Стерлинг так и не удосужился показать, в каком месте взгляды сторон настолько пересекаются, что делают невозможным мирное сосуществование. Понятно, что присутствует конфликт мировозрений. Я бы даже сказал «мироощущений». Но! У нас тут, на минуточку, пенсионеры в киберпротезах, продлевающих жизнь, против генномодифицированной молодежи. Даже будь шейперы новыми «люденами» и уберменшами (а они себя таковыми считают), что мешает им мирно жить в сторонке (а по сути фракции и так «болтаются» в разных сторонах солнечной системы). В общем, в идеологию Стерлинг тоже не смог.

Сюжетная линия напоминает наркотический бред. И даже если в голове Брюса все складывалось гладко, на бумаге оказался сюрреалистический сумбур паршивого качества. Линдсей постоянно куда-то прилетает, пытается плести интриги, ввязывается куда не следовало, попутно вызывает катастрофу и смывается. Все. Да, на разных этапах появляются и пришельцы, и мутанты, и проститутки-банкиры, и прочий бред, сути это не меняет. Абеляр буквально творит «дичь». Ставит Шекспира в космосе, например. Может, это постирония такая, а я ее не понял, не знаю. Но зачем было вообще поднимать линию театра, если она занимает 10% сюжета, а роли не играет вообще? И такое часто. Местами, из-за угла проглядывают какие-то рассуждения, размышления, но автор в них не углубляется. Ему больше нравится описывать как кто-то потеет духами или перепиливает кому-нибудь шею. Или вот — пара страниц «казалось бы» размышлений на тему «частное-глобальное» заканчивается тем, что Абеляр срывает одежду, зависает в позе лотоса и улыбается. И это, на минутку, в общепите. Хочется «матюгнуться».

И подобное заметно во всем. Пустопорожнее переливание каких-то социологических идей завернуто в такие несуразные диалоги, что диву даешься. Не то переводчик сплоховал, не то автор не смог в адекватные диалоги так же, как не смог в персонажей. Печально, в общем.

Отдельная тема — весь этот биотреш. Дембовская из плоти и крови это какой-то научно-фантастический триллер. Полы и стены из живой плоти, предметы мебели с глазами и ртами, кресла, пардон, из мяса. Вот тут я почувствовал себя жутким консерватором. Привык, знаете, что стул — предмет мебели, что в автомобиле передвигаются, по телефону звонят и тд. А там в качестве коридоров — прямой кишечник. Есть все-таки в подкорке какая-то система условностей, и когда ее обманывают, становится некомфортно. Ну да это уже субъективщина.

И вот я честно пытаюсь найти за что похвалить Схизматрицу, и не могу. Стерлинг просто упражнялся в составлении максимально странных человеческих общин, и уже через их перемежание пытался протянуть какую-нибудь сюжетную нить. Вышло отвратительно.

На самом деле я прекрасно понимаю, что идеи трансгуманизма, постчеловечества, покорения космоса, в конце-то концов, важны. Важны и черстовски занимательны. И хороший, талантливый автор способен посвятить им интересную и глубокомысленную вещь. Но в случае Схизматрицы это не получилось от слова совсем. А петь дифирамбы автору или произведению лишь за серьезную (но абсолютно не раскрытую) тему я не могу.

К слову, вспомнилась дилогия «Гиперион» Симмонса. Вот вам пример пусть не идеальной, но очень качественной работы на пересекающуюся тему. И вот эти книги прочесть стоит обязательно. Только в сторону второй дилогии особенно не смотрите, там все иначе.

Вместо эпилога. Дочитаю оставшиеся рассказы из цикла, может, что-то в своем мнении и поменяю, но вряд ли.

Пару лет назад ознакомления ради прочел пару глав.

Понравилось.

Затем ждал переиздания в серии МФ всех трилогий цикла.

Не дождался.

Итак, в первую очередь хочется отметить хороший, красочный язык, полный метафор. Во вторую — общую легкость повествования. Читать приятно, и даже многочисленные термины не портят впечатление, ибо догадаться что есть что не слишком сложно. И в третьих — шикарные идея и реализация энергетов. Каждая раса индивидуальна, ярка, по-хорошему шаблонна. Ты никогда не спутаешь помпилианца с гематром, а вехдена — с вудуном или брамайном. Олди вообще здорово поиграли со словами — вплоть до названия созвездий, которые отнюдь не случайны. В общем, полотно красочное, вкусное и хорошо усвая... усваи... ну вы поняли.

Без недостатков, конечно, не обошлось. Некоторые поступки отдельных персонажей имеют несколько сомнительную мотивацию. От поведения Юлии на борту «Нейрама» сразу после приступа за версту несло «бульварным чтивом», лично меня взяла оторопь. Иногда, абсолютно ни к месту, выскакивали полупристойные — но не это главное — и совершенно не нужные фразочки-словечки-мыслишки. Но — довольно редко, если быть честным. Посягательства на права и свободы, опять таки. Присутствуют, хоть и не смакуются драки и кровь. Иногда кто-нибудь умирает. Но общий тон повествования не дает сосредоточиться на трагической составляющей. Скажем так, где-то на заднем фоне гибнет массовка. И только.

Юмор же, на удивление, оказался весьма достойным. Не шутки ради шутки, а вполне естественные каламбуры. Не с кривлянием, а с абсолютно серьезным лицом. Особенно забавен оказался Гай, вовлеченный в события вселенского масштаба по своей собственной, хоть и крошечной, глупости.

Кроме того, у меня трилогия вызвала странное чувство подмены. По первым главам мне представлялась нестандартная и бойкая космоопера (не в чистом виде, конечно, но...). По факту же я получил головокружительное приключение с изрядной долей иронии, переходящей в фарс и толикой очень ненавязчивых размышлений. Опять же ироничных. «Коктейль» щедро сдобрен различной степени сюрреализмом. Не то чтобы я разочарован, но ощущения весьма далеки от ожидаемых.

Ах да, еще нюанс — тоже минус, но небольшой. Главгероя тащит сквозь сюжет череда случайных (иногда не случайных) событий. Серьезно. Черт с ним, с контрактом с Тумидусом, но если бы не клетка с Пульчинелло, история закончилась бы, потеряв более половины продолжительности и большую часть событийности. И даже когда все вот-вот заканчивается, нелегкая заносит героев в Шеол — абсолютно ниоткуда взявшаяся арка, занимающая, к слову, половину третьей книги.

Ну а сам финал не то чтобы недоразжеван. Он местами не очевиден. И не все нити «разобраны». Хотя в глобальном смысле злоключения Тартальи ни много, ни мало, изменили жизнь всех обитаемых миров.

Именно сочетание избранности главгероя со вселенскими масштабами развязки роднят книги о Кукольнике со старой фантастикой. В какой-то мере это неплохо. И еще позволяет простить некоторую наивность, легковесность атмосферы, которая вкупе с принудительным характером приключений напоминает фантастику юмористическую, вроде историй о ди Гризе Гаррисона, хотя сравнение не самое точное.

В общем, трилогия действительно неплохая, расслабляющая, увлекающая, развлекающая, и даже немножко позволяющая подумать. Но лично мне кажется, что перечитывать, по крайней мере в ближайшие годы, я ее не буду.

P.S. Отдельное спасибо мастерам за малого триумфатора, неудержимого профессора, рыжих близнецов и банду музыкантов-диверсантов. Бижан, Заль и Гив — просто мое почтение.

Галантный век, говорили они...

Почти полторы тысячи страниц мелким текстом это вам не просто так.

Теперь подробнее.

Язык, безусловно, прекрасен. И детальное описание внешности героев, предметов быта, окружающей местности, и т.д. Даже тот пресловутый дуб на пару страниц был вполне к месту, и глубочайшее аустерлицкое небо. Нет, к художественности претензий нет никаких, напротив, все красиво и легко читается.

Сюжет как бы есть — 7 лет самых различных событий сразу в нескольких семьях — но его как бы и нет, потому как очень мало действий для такого объема.

Погружение в эпоху, безусловно, присутствует, а персонажи более чем ярко ее выражают.

Герои в своих противоречивости и неоднозначности часто доходят до некоего непостоянства характеров. Даже в финале, когда ты уже вполне знаком с ними, они продолжают удивлять. По ходу же чтения стоит тебе только подумать: «ах, этот персонаж определенно хорош и я разделяю его мысли», как уже на следующей странице ты совершенно не понимаешь почему он поступил так, а не иначе, и как вообще в своих умозаключениях пришел к некоему выводу. Кроме того Толстой часто «вешает ярлыки». Ну ведь умели полтораста лет назад «показывать» характеры, но Лев Николаевич по большей части предпочитает «рассказывать».

А в целом — да, все они — герои своего времени. Но некоторые — в основном второстепенные — образы бессмертны.

Например, недалекий и успешный карьерист Берг или похожий на него, но куда более хитроумный Борис Друбецкой. Отвратительная мамаша Бориса, или, например, Анна Шерер. Или Курагины всем семейством, вот действительно кунсткамера. Бестолковые, проживающие напоказ (но в долг) старшие Ростовы. Неплохой вроде бы, но все больше и больше самодурствующий старый князь Болконский.

А как вам Вера Ростова? Нелюбимая старшая дочь, часто говорящая по делу, но вызывающая у родных неловкость. Это почти цитата. Вот бесшабашная Наташа, о которой ниже — дочь любимая, а Вера, рациональная, строгая — изгой в семье. То же с Софьей — скромная, услужливая, молчаливо переносящая невзгоды, самоотверженно любящая. Один у нее недостаток — бедна. И Лев Николаич бросает просто — «а, пустоцвет!». И действительно, ну ее такую.

Петя Ростов, практикующий принципы камикадзе? Нет, я понимаю, молодость отрицает смерть и опасности, но вот так буквально?

Княжна Марья, профессиональная жертва. Сначала беззаветно служит отцу, затем посвящает себя племяннику, после — послушна мужу. Идеальный образец русской женщины по Толстому. А сколько раз упоминаются ее лучистые глаза? Почти столько же, сколько приподнятая верхняя губка княгини Лизы.

Сам Николай Ростов? Прямолинейный, вспыльчивый, часто просто глупый. Проиграть состояние в карты — запросто, исправить дыру в бюджете женитьбой на богатой наследнице — извините, не могу, любовь-с. А потом и эта любовь для него лишь постыдное бремя, от которого его великодушно освобождают. Ну а любовь между ним и его женой, вспыхнувшая «на ровном месте». Автор пишет, что с дня знакомства оба жить не могли без мыслей друг о друге. Такая вот, «первовзглядная».

Ну а кто у нас чемпион «по любовям»? Конечно же Наташа. Давайте посчитаем. Борис, Денисов, Болконский, Анатоль, снова Болконский, Пьер. За семь лет. С, простите, тринадцатилетия. Постоянно беззаветно влюбляясь и совершая невозможные глупости. Она не может жить без Бориса, но потом забывает его. Она истерически рыдает по отсутствующему князю Андрею, но за пару дней настолько сходит с ума по Анатолю, что разрывает помолвку и собирается бежать. Она в страшном трауре по вновь обретенному и вновь же потерянному Болконскому, что тут же спрашивает у его сестры, удобно ли сейчас говорить о любви к Пьеру. Как потом заявлял сам Толстой, Наташа самая русская душою и самая искренняя, самая-самая во всем романе. Вот так вот. Да и в то, какой она предстала в эпилоге, не верится. Там — другая Наташа.

Князь Андрей. Горделивый, испытывающий презрение к жене. Не умеющий любить сына. Человек со стойким отвращением к подчиненным солдатам, к простым мужикам и даже к высшему свету. Все вокруг для него или глупы, или ничтожны. Все вокруг дураки, один он умный в белом в мундире стоит красивый. А может, не в белом. Не важно. И мужика, мол, надо пороть. Не может мужик без порки, в этом его счастие. В этом — и в тяжелом, убивающем его смолоду труде, говорит нам Толстой устами Болконского. Философ-с. А потом было небо. Нет, не так — НЕБО. Затем деревня и мысли о том, что все столичное глупо и невозможно. После — столица и невозможность жизни в глуши. И кто это у нас такой непостоянный? То не приемлет более воинскую службу, то летит на всех парах к главнокомандующему.

Кстати, о службе. Читал где-то, что мартиновская «Песнь...» отчасти брала за основу подход Толстова к описанию баталий. Странно. Современники обожают смаковать «мясорубку», а в этом романе всего лишь «картечь сносит мужиков», «ядра мягко шлепают по рядам», убивая «наповал».

Ну а что видим мы — в первой кампании Андрей, помимо разнесения корреспонденции, успевает пробежать со знаменем и получить по голове. Но он примерный офицер, награжден, с радостью взят на службу в 12-м году, где вроде бы «хозяйничает» во вверенном полку, затем получает ранение, стоя с солдатами под обстрелом. Ростов — сначала откровенно «тупит» на мосту, затем скачет «в атаку», придавливается убитой лошадью. Награжден. Отмечен. Во второй кампании преимущественно играет в карты и мокнет под дождем. Карьерно растет. Тот же Берг, оцарапав ладонь, награждается на боевое ранение. И так в среднем все «благородные господа». Что до солдат — кто не поймал заряд картечи, получает вечером водки. Все. Различные социальные слои ведь.

Ну и Пьер. Практически всю книгу «человек не к месту». Симпатичный, но слабохарактерный персонаж. Действительно умный. Действительно добрый. Но — так и быть, подумает он завтра, а сегодня поедет пить, кутить и привязывать полицейских к медведям. Его бы ум и чуткость да к деятельности Болконского, но увы. Любопытный, ищущий, страждущий герой, и, пожалуй, лучший в романе. Даже то, как он «прозрел» вроде бы неплохо. Не очень, правда, ясно, в чем все-таки. Вот пишет ЛН, что он стал проще, отказался от кутежей, взялся за дело, заботился о людях. Ну так он и до того заботился, а где он стал проще? В эпилоге? Ну-ну.

«Каратаевщина» еще эта. Что же увидел в Платоне Пьер? Лично я вижу славянский образ буддистского монаха. Все любит, но ни к чему не привязан. Ко всему готов. Ни о чем не тоскует. Этакая философия недеяния. И отрешенности. Просветлел, в общем, «круглый» Платоша, но что увидел и как понял в нем Пьер — тоже не очень ясно. Очевидно только что встреча с ним на находящегося и без того не в себе графа эффект оказала.

Единственный, кто понравился — каг`тавый Денисов. Искренне верный себе, но разный в зависимости от ситуации. Неожиданно влюбленный в — такой он ее видел, и такой она, будем справедливы, тоже была — талантливую и чувственную девочку. Отважный и галантный. И один из немногих деятельных персонажей, наравне, например, с Долоховым, который у нас мерзавец и негодяй, но которого ЛН обеляет, выставляя нежным и любящим сыном. Метаморфозы-с.

Еще Толстой активно философствует и критикует. Эти вот государственные деятели ни на что не годны. Эти глупы, эти корыстны. Но император безупречен, велик и свят. И плачет от любви к нему Николай вместе со всем честным народом. А министры никчемны, генералы неспособны, офицеры своенравны, солдаты малодушны. По тому описанию устройства военной машины, которое, не спорю, отчасти справедливо к любой системе, невозможно представить, как она вообще функционировала. И философствующий Толстой «суматошной» и «ненужной» деятельности смутьяна Бонапарта, злодея, мерзавца и негодяя, противопоставляет «всепобеждающее ничегонеделание» Кутузова. Такой себе Каратев «на максималках». Пока прочие «глупые» генералы строят планы, проводят атаки, марши, Михаил Илларионович всячески избегает любой активности, кушает, гладит по загривкам приближенных (в противовес надиранию ушей Наполеоном, видимо), и оказывается всячески прав. В Кутузове, оказывается — народное чутье и исконная мудрость, он душою знает, как надо. Такие дела.

А еще книга о том, как русские-и-австрийцы с французами убивали друг друга в промышленных масштабах. Через пару лет — русские вместе с братьями-французами уже били австрийцев, называя Бонапарта великим императором вместо «разбойник Бонапарте». А еще через пару лет император снова стал разбойником, а братья злейшими врагами. Политика-с. И мужики-солдаты тех ли, этих ли, убивают за царя и отечество, попутно умирая со слезами счастья на остекленевших глазах. Актуально и бессмертно, тут ничего не скажешь. Уж не знаю, задумывалась ли ВиМ как антивоенный или социальный памфлет, но воспринимается она, по крайней мере отчасти, именно так.

Почему социальный? Да потому что книга еще и о том, что за породистую собаку не жалко и трех семей дворовых. О том, что крестьяне — пшик, еще народятся. О том, что проще из-за десяти рублей набить морду прислуге, чем невзначай обидеть вора-ровню, ведь страдает в том числе честь полка. Это был единственный эпизод, где откровенно не понравился Денисов. Балы? Невероятные суммы, потраченные на гротескно-роскошную бессмыслицу, суматоха, океаны лести и страшные в своей глупости условности и нормы. А охота? Какой восторг и какое благородство — забавы ради устраивать травлю, плача и моля бога о том, чтобы именно твоя собака показала себя лучше прочих. А потом можно и послушать как мужики на балалайках играют. И вот это «общество», которое по-русски даже изъясняться не всегда могло, а на крестьян смотрело как на животных — краса и гордость России-матушки. Особенно красноречив граф Растопчин, отдающий невинного толпе на растерзание и ужасающийся, какие, право, жестокие и отвратительные эти мужики.

Другая эпоха-с.

Безусловно, каждый видит и находит «свое». Добила меня вторая часть эпилога, целиком состоящая из праздных псевдофилософских рассуждений Толстого о природе вещей и поступков, развивающая идеи «недеяния» Кутузова и Каратаева.

Основных там две: «бог терпел и нам велел» и «русский народ избран богом и всех спасет». Консерватор Лев Николаевич настойчиво убеждает читателя плодиться, размножаться, молиться, служить царю, не бояться сложить за него голову, ибо большей нет чести, ибо что французы никчемный народишко, что немцы — «колбасники», а с русским духом и один в поле воин.

Бонусом безмерная доза фатализма. Ни сволочь-Наполеон, ни расчудесный Александр, ни на каплю не управляют ни людьми, ни событиями. И ежели даже они не хозяева себе, то куда уж нам, смертным.

В выводах своих Толстой тверд и непоколебим. Хотел добавить, что и он — человек своего времени, но нет. Бессмертны-с.

И напоследок не могу не выложить бородатейший анекдот:

«Поутру Лев Толстой выходил на покос. Махал косой и думал:

- До чего ж хорошо! Только тяжкий физический труд позволяет человеку мыслить, чувствовать и совершенствоваться.

Крестьяне, стоявшие поодаль, говорили так:

- Почто барин капусту косит?

- Кто ж их, образованных, разберет?»

Поздний Кинг.

Легкий.

Трогательный.

Лиричный.

Почти поэтичный.

Это, конечно, не 11/22/63, но по атмосфере очень похоже. Та же ностальгия по зеленой траве. Те же романтические переживания. То же погружение в эпоху.

Еще чуточка мистики, щепотка детектива, авторская любовь к мелочам, его же язык.

И череда ощущений: от светлой грусти до кома в горле.

Спасибо, Стивен.

Спасибо.

На Дика всегда непросто делать отзывы, на «Валис» — нет, я попробую, конечно, но вряд ли получится связно.

Как заметил предыдущий рецензент, приводя цитату из самого романа, после прочтения сначала кажется, что вы начерпались мудростей, а после — что ничего и не было.

Ощущения похожие.

Выводы иные.

Не со всеми, далеко не со всеми работами Филипа-нашего-Дика я успел познакомиться. И так уже вышло, что после феноменальных «Убика», «Помутнения», «Лабиринта» и проч., мне предстала череда несколько менее ярких работ. Прочитанные последними «Господь Гнева» и «Целитель галактики» несколько утвердили в мысли, что все лучшее, что было у PKD, мне уже было известно.

Не тут то было.

Хотя не скажу, что «Валис» — что-то из разряда «Убика», нет. Но в нем есть своя прелесть.

Сначала отмечу, что по количеству фантдопущений «Валис» весьма беден. Примерно на уровне «Свободного радио», с которым они пронзают друг друга насквозь.

Уровень же художественности как идейной составляющей здесь еще меньше. И определение «фантастика» для «Валиса делается с большущей натяжкой.

Однако и философским трактатом называть его было бы неверно.

Будем честны, на протяжении всей своей плодотворной карьеры, по большей части Дик нещадно эксплуатировал одну и ту же концепцию. Для тех, кто не знаком, поясню — речь идет об иллюзорности реальности. Но при этом — несколько даже мошенническом — подходе, невозможно не признать, что идей у автора всегда было хоть отбавляй, и рассыпал он их по тексту щедрой рукой.

Обычная схема книг PKD примерно такова: зубодробительная идея, пригоршня любопытных мелочей, придающие тексту правдоподобие и глубину, несколько однотипные герои, слепленый кое-как сюжет, обязательная доза сюрреализма. Обрамляется все это весьма простым, порой едва ли не куцым языком. Да, в отдельных работах дело обстоит гораздо лучше, но...

Отсюда следует, что Дик — все же больше «выдумщик», нежели «сказитель», но, несмотря на все вышеизложенное, по большей части читать его интересно, а те самые идеи затмевают неказистость реализации.

К чему это я? В «Валисе» все иначе.

Сюжет здесь уже не вторичен, а третичен. Персонажи на удивление живые. Язык неплох, читался роман бодро. О чем же я забыл? А! Идея!

Итак, фанатам автора незачем напоминать биографию Дика. Как и то, на чем вообще базируется роман. Однако если абстрагироваться, просто не брать в расчет события 2-3-74, было там что-то, не было ли, невозможно не признать уникальность произведения.

Повторяюсь, это не философский трактат. Но иметь хотя бы основные представления о философских течениях стоит;

Не религиозный. По крайней мере напрямую. Но знать азы христианства, но не только его — нужно;

Не конспирологический. Хотя элементы присутствуют;

Не кислотный трип. Хотя книги PKD без него не обходятся.

Кто-то заметил, что Дик нахватал всего, что только возможно, перемешал, и вывалил на читателя. Опять таки, с одной стороны верно, но с другой...

Да, людям, разбирающимся в философии «Валис» покажется, скорее всего, скучным и поверхностым.

Незнакомым — нечитаемой ерундой.

Приверженцам религий — ересью.

Атеистам — еще одной ложью.

Ну а небольшой прослойке из тех, «кто между», агностиков и просто фанатов автора — будет интересно.

Пожалуй, лучше все-таки читать «Валис» как сугубо художественное произведение. Только на всякий случай, ознакомьтесь с другими, более «фантастическими» работами Дика.

Чуть не забыл, по поводу «книга без смысла» (см. начало отзыва). Несмотря на обилие информации на страницах, невзирая на то, что сам по себе роман — эдакая ода информации, именно скудность информации же в сухом остатке и вводит в состояние диссонанса. Потому что роман, как ни забавно, не столько для подумать (хоть и накручено здесь действительно от души), сколько для почувствовать. Почувствовать, задуматься и понять. Попытаться хотя бы. Почему все так? Почему мы такие и никакие другие? И мы ли? Сюда же и Юнга, которого в тексте хватает — а есть ли разница между «мы» и «они, которые были до нас». И в романе не то что ответов нет, даже четко сформулированные вопросы отсутствуют. Толстяк-Лошадник много говорит, еще больше пишет, но все его измышления стоят ровно столько же, сколько проклятый «нерозовый» луч. Хотите еще вопросов? Типично «диковские» «а я ли я?» даже упоминать не буду. Еще? Как вам вопросы веры? А вопросы неверия? Так много вопросов, так мало...

Повторюсь — не думайте, чувствуйте. Проникнитесь безумием Толстяка. После Глории. После Шерри. После клиники. После Софии и Царя Феликса. После осознания собственного я.

Торкнуло?

А еще у каждого из нас найдется как минимум одна «кевинова дохлая кошка».

Ждал с нетерпением знакомства с автором, а получил вот это вот все.

Мда.

Как заметили многие рецензенты, роман состоит из двух неравных частей — большей и худшей — о приключениях Дэвина и Ко, и меньшей, но лучшей — глав Дианоры.

Нет, серьезно, примерно две трети романа в принципе трудно охарактеризовать — это какой-то подростковый приключенческий роман, в котором «благородные разбойники», они же «кровавые революционеры», они же «патриоты неназванного края», и тд, и тп, размышляют о природе вещей, созерцают злодейства злодеев, строят великие и ужасные планы мести, познают друг друга везде и всюду, порой в духе незабвенных пятидесяти оттенков, но больше всего льют слезы, убивают, затем снова рыдают, обнимаются, куда-то едут, опять обнимаются, заламывают руки, дают пафосные клятвы, плачут, плачут, плачут...

Наверное, у кого-то и получилось сплавить воедино романтизм революционных идей и бесконечные душещипательные (в теории) сцены, потому как у меня — нет. Не вышло. На протяжении семи с лишним сотен страниц я непроизвольно ощущал себя Станиславским. Хотя вру, те пара сотен страниц Дианоры были вполне читабельны, иногда даже очень. И пришел я к выводу, что товарищ Кей не может (или не мог) без приступов всесокрушающей чувственности, и там, где они были уместны — в воспоминаниях Дианоры в первую очередь — все получилось. А упрямо втрамбовывать оные в подобие неуловимых мстителей было крайне глупо и неуместно.

Плюсы, конечно, есть. И красивый, но водянистый язык, и глубина характеров, увы — но лишь нескольких персонажей, ибо остальные — варьируются от просто недопрописанных, до персонажей-функций. И вроде бы есть чувственность в героях, но чаще искусственная. Вроде бы есть интриги, но притянутые за уши. Вроде бы и пантеон богов, и обряды провинций, и прочие мелочи есть, но какие-то они неправдоподобные. Вроде тех кустов, деревьев и трав, названия которых хоть и упомянуты через страницу, но ты до самого финала их путаешь, не запоминаешь, и Кей это будто бы знает, поэтому так и пишет до последней страницы — трава такая-то, куст такой-то. Еще один недостаток — обилие ненужных однополых и многополых интимных сцен и их упоминание. До дедушки Мартина, конечно, как до луны, но они действительно не нужны, и присутствуют сугубо для галочки. То на Дэвина прохожие мужики глаз кладут, то Томассо у нас известный представитель меньшинств, то танцовщицы труппы удаляются в одну спальню, а каков эпизод в потайной комнате в первых главах?. И так регулярно. Вершиной, на мой взгляд стала сцена в ночном замке леди Альенор. Коллеги-товарищи-приятели-заговорщики обсуждают, кому и насколько понравилась хозяйка апартаментов. O tempora! O mores!

И черт бы с ними, с этими глупостями, кабы на другой чаше весов были настоящие достоинства, так нет же. Несколько раз я ловил себя на том, что не понимаю. Не понимаю этих внезапно нахлынувших чувств Алессана к Катриане, не понимаю, как товарищ Сандре пожалел пару пальцев ради сына, но без раздумий отдал их, чтобы спасти чужую девушку. И такого много. Обидно, но многие моменты, нюансы, черты героев мы получаем именно «буквально» — этот хороший, этот умный, этот отважный. Ну не прочувствовал я в Алессане монарха в изгнании, как не почувствовал и многих лет скитаний в его поступках и характере. Вспомним товарища Арагорна — собственно, уже в первой «паре» томов ты понимаешь, что немытый бродяга не лыком шит, или гражданина Корвина Амберского, в чьих мыслях и поступках сквозит интриган и гордец. И так далее.

На самом деле полностью удалась именно Дианора — вот тут снимаю шляпу. Противоречивый персонаж, а раскрыт и подан прекрасно. Очень ярко вышел более чем неоднозначный Брандин. Удался и старик Сандре. Настоящая химия наблюдалась между Дианорой и Брандином, а так же, внезапно — между Алессаном и Эрлейном. Вот где удалось раскрыть в полной мере целый ворох вопросов — в первую очередь вопросы права, долга и свободы.

А вот та же Альенор, собственно, и не нужна. И роль Мариуса какая-то куцая. И без ходоков можно было обойтись. А еще Кей очень любит своих героев. Простился я сначала с одной «прыгающей» девушкой, затем с другой — ан нет. «Молода ты еще умирать, дура!» решил уважаемый Гай Гавриел, и...

И таких деталей много.

Идея, казалось бы, неизбитая, оригинальная, а вот реализация.

Вот и получается, что имеют место небольшая часть, которой и девятку не жалко, и все остальное, баллов, эдак, на шесть. И вот из-за этого соотношения, и белых нитей между ними, я и остановлюсь на семерке.

Читать или нет советовать остерегусь.

И теперь не знаю, браться ли вообще за «Львов».

Вот уж действительно, Джо верен себе.

Несмотря на то, что новая трилогия на голову выше старой, фирменные черты абсолютно никуда не делись. Мало изменилась и подача, поэтому в ЭБ мы имеем все те же грязь, чернуху и ненужные туалетные подробности. С другой стороны — острые словесные перепалки, каламбуры, море самоиронии и действительно тонких замечаний. Эпоха и ощущается уже совсем не как проба пера, но как труд опытного автора, не лишенного чувства юмора. Джо все так же играет с читателем, подкидывая по крупицам детальки, нагнетая, казалось бы, интригу, кнутом погоняя сюжет из крайности в крайность. Он в новой трилогии, пусть уже и не роуд-муви, но, будем честны — на порядок динамичнее. И пусть в нем целый вагон несуразностей, в первую очередь географических, экономических, да и логических (я все-таки до конца не мог принять такой скачок прогресса, да и недопрыжок Савин с башни просто ввел в ступор), пусть порой персонажи поступают действительно странно, пусть главная интрига довольно грубовато раскрывается в одной из последних глав, да еще и оставляет ряд вопросов, пусть, черт возьми, Джо оставил такой хвост для продолжения, что тоже несколько разочаровывает, пусть на каждой странице щедро рассыпаны анахронизмы, тем не менее плюсы, несомненно, имеются.

Для начала язык — он стал по-настоящему хорош. И не только благодаря вышеупомянутым остротам и каламбурам, иногда Джо в ничем не приметный абзац вставляет действительно щемящие строчки. Особенно хороши главы «Маленькие люди» — аплодирую стоя, настолько удачно удалось обыграть сюжетные повороты глазами простых обывателей, причем с разных сторон. Вообще со сторонами у Джо, как у Клевера — не очень. И это тоже плюс — сначала мы думаем, как же плох старый бюрократический режим, затем с приходом Великой перемены начинаем даже скучать по нему, а после ее завершения — замечаем, что и новый-то недалеко от них ушел. Нет идеальных людей, нет идеальных идей, нет вообще ничего идеального — ведь как мы помним «революцию задумывают романтики, готовят гении, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами отпетые негодяи». И действительно, после прочтения кое-какие мыслишки не то чтобы приходят, скорее всплывают из небытия, поскольку ничего принципиально нового Джо на тему социологии или истории не сказал, но вопросы затронул, за что ему и так большое спасибо. Тысячу раз уже говорил, что если книга заставила задуматься — значит написана она не зря.

Вообще, Джо воспринимается не то как безжалостный циник, не то как бесконечно разочарованный этим миром человек, что в принципе недалеко одно от другого. Мрачно, действительно мрачно, и как всегда одно и то же — хорошие люди могут удержать власть, только потеряв большую часть этой своей «хорошести», поэтому в финале во главе стола именно те самые лица.

И вот я незаметно подбираюсь к персонажам. Получились они еще более неоднозначными, чем обычно, и в то же время откровенно симпатичных — «кот наплакал». Но именно они оставались «лучиками света» сами знаете где.

Итак, Савин, за исключением некоторых моментов, вызывала неприязнь. Рикке оправдала ожидания, Броуд — нет. Неужели ради пары сюжетных ходов стоило так сливать перспективный характер? Впрочем, зря я так, образ получился, но ожидал лично я от него иного. Вик — действительно хороша, и характер, и поступки, и пусть я не могу сказать, что во всем был с ней согласен, она вышла очень живой. Лео, первые две книги все-таки вызывавший симпатию, абсолютно отталкивал в финальной. Клевер, скользкий и беспринципный, но в то же время такой по-житейски свой. Орсо — вот кому я симпатизировал всю трилогию, а ближе к финалу действительно полюбил — за целый ряд поступков и бесконечный поток мыслей и чувств — начиная с утра в Вальбеке, и заканчивая небольшой площадкой за Допросным домом. Черт возьми, да ведь это, пожалуй, лучший персонаж Джо — умный, находчивый, добрый, сильный, но милосердный, и, безусловно, дьявольски обаятельный. Что немаловажно — взрослеющий. Неудивительно, какой финал его постиг.

Было безумно приятно вновь встретить старых героев. Ну, почти всех. Но особенно выделю пройдоху Танни, старого доброго Фореста, непревзойденного Горста, Трясучку, так похожего на легендарного Девять смертей, так отличающегося от него, и настолько более удачно прописанного. Приятно было на пару мгновений увидеть Ищейку, Джезаля, даже Глокту и Витари с Шенктом.

К слову, забавно, но многие фанаты ПЗ разочарованно фыркали, начиная читать ЭБ. На мой же взгляд, это лучшее, что пока написал Джо. И пусть я отниму несколько баллов за имеющиеся недостатки и назойливую повесточку, о которой забыл упомянуть, тем не менее это действительно стоящая нашего с вами времени вещь. Которая точно гораздо полезнее тонн альтернативно-приключенческой макулатуры, столь активно сейчас издаваемой.

«- Хочешь верь, хочешь нет, но мы все хотим лучшего. Корень всех проблем в мире в том, что люди никак не могут договориться о том, что это такое.»

Сразу скажу, к творчеству Джо у меня отношение неоднозначное.

Первый закон, несмотря на всю чернуху (или благодаря ей) оставлял какой-то привкус янг эдалт, прости господи...

После абсолютно неправдоподобной и гростескной ЛПХ вообще хотелось бросить читать британца.

А потом случились Герои — и да, Аберкромби реабилитировался в моих глазах (как будто ему не все равно).

Красная страна напомнила ЛПХ. Тут кто-то писал, что если вам не понравился этот роман, значит вестерны — не ваше. Отнюдь, вестерны как раз люблю, а вот деконструкция этого жанра разочаровала вдвойне.

В целом, от ЛПХ и КС оставалось то же ощущение, что после фильмов Тарантино — эффектно, но притянуто за уши.

Было еще Море осколков, в котором понравился второй роман из трех. В общем-то все.

Естественно, что к новой трилогии я отнесся с некой опаской, но ведь кто не рискует, тот не пьет шампанское. И я рискнул.

Действительно, в плане писательского мастерства Аберкромби прибавил. Кабы не никуда не девшиеся физиологические подробности на каждой странице, оценка была бы еще выше. Да, некий колорит они, безусловно, придают. Авторский почерк, опять же, но было бы куда лучше (имхо, конечно), кабы Джо ту горстку таланта, что потратил на них, использовал для чего-то более ценного.

Ладно, в целом НН это Первый Закон с более толковым, но неспешным сюжетом. Больше нет праздных шатаний по плохо прописанному Земному Кругу, все происходит в нескольких точках мира плюс/минус. Также отсутствуют грубые разрывы повествования в духе «прошло две недели».

Впрочем, как достоинства, так и недостатки ПЗ остались, добавились еще и новые.

Особо бросается в глаза фантастическая скорость индустриализации Союза. Говорите что хотите, но из средневековья (даже позднего), перебраться в новое время за 30(!!!) лет? Несколько назойливая преемственность поколений, мелкие нестыковки... Это из нового.

И старое — порой герои ведут себя как в вышеупомянутом янг эдалт — какие-то подростковые амбиции, детские реакции на события. Радует, что не всегда.

Вытекающие из предыдущего поразительные периодические перемены в характерах. Тот же Лео в одних случаях, пусть и не ловит звезд с неба, но выглядит самое страшное — простодушным, а в иных — откровенная деревяшка. У Савин приступы добросердечия непостижимым часто образом сменяются обострениями гадючности.

Экономико-политические аспекты мира — все такая же «каракуля» из школьной тетради.

Ну а теперь о том, что радует — герои как и прежде достаточно яркие и запоминающиеся. Диалоги все так же полны острых каламбуров, а сам текст нет-нет, да и брызнет соком.

Интриг стало, пожалуй, еще больше, а магии — меньше.

Общее ощущение угнетенности стало реалистичнее и конкретнее. Если в ПЗ Джо запугивал читателя шанка, едоками, чокнутыми фанатиками, то тут самое страшные эпизоды — те, где Орсо выпрашивает казенные деньги на армию и где он же просыпается после победы в Вальбеке под стук молотков. Атмосфера обреченности настолько густа, что ее можно черпать ложкой.

С другой стороны, все мы прекрасно знаем, что уж что-что, а давящая безвыходность и моральные ублюдки на каждом шагу — характерные черты работ Аберкромби.

Наконец, десерт — персонажи:

Старым много времени не дали, кого-то лишь вскользь упомянули, но те, кто получил немного времени, одеяло читательского внимания на себя не перетянули. Разумно;

Новые в целом удались — тут вам и Савин, которая в начале романа бесила больше Занда... и в конце тоже немного, и Рикке, которая сначала понравилась, а потом, как и Савин..., и так поначалу обнадеживший Броуд, получивший вместо развития череду повторяющихся сцен, и Вик, так напомнившая по характеру Витари, и Йонас, чудесный циничный Йонас, который в предпоследней главе не то чтобы удивил, но все-таки..., и героически-бестолковый Лео, к которому я на протяжении всего романа не знал как относиться, и мерзейший из мерзейших Стур, и, великолепный Орсо (вот уж кто радовал всю книгу).

В общем и целом, недостатков все так же хватает, но качество и текста, и сюжета, стало заметно выше.

Грязи и драк, которыми принято восхищаться, примерно столько же, сколько было в ПЗ.

Мерзавцев и негодяев — целый оркестр, дирижирует которым все тот же Байяз.

И все таки, как и в ПЗ есть те самые светлые пятнышки, ради которых хочется читать дальше. В основном это блистательные эпизоды с метающимся, ищущим себя Орсо, но не только. Запомнился Лео, меняющийся с мальчишкой-барабанщиком — сильная сцена.

«Говорили, что когда все будет закончено, здесь станет еще лучше, чем прежде. Однако куда ни посмотри, все либо было лучше в далеком прошлом, либо станет лучше когда-нибудь в будущем.»

Итак, с Сандерсоном я познакомился.

Теперь все-таки надеюсь, что Буресвет окажется поубедительнее.

Нет, с одной стороны все неплохо — закрученный сюжет, глобальные события, запоминающиеся герои, кинематографичность... Но с другой — они же.

Впрочем, к сюжету особых претензий нет, в целом он добротен, но в некоторой степени все же вторичен. Понравилось то, что обычно раздражает в других книгах — мы пару раз за каждую книгу успеваем поменять взгляд на прошедшие события. Делается это естественно, хвостов автор вроде бы не оставил, зато вплел несколько интересных нюансов, так что тут все — казалось бы — отлично, если бы не периодический «фейспалм», вызываемый поступками большинства героев, но об этом ниже.

Глобальность и масштаб — с ними нужно быть поаккуратнее. Поначалу не страшно, но вот чем дальше, тем эпичнее наши герои в развевающихся плащах крошат тысячи(!) противников, большая часть из которых — чудовища различного пошиба. Ты избранный, Не-Нео! — и пошло-поехало.

С героями вообще беда. Пусть главные действующие лица по большей части чуть взрослее старшеклассников, то, как они изъясняются, думают и ведут себя — это что-то из попкорнового Марвел вперемешку с стереотипным аниме. А уж как признаются — простигосподи — в любви даже взрослые дядьки — без успокоительного и читать не стоит. И особенно жутко эти «перлы» ощущаются оттого, что идут вперемешку с философскими — казалось бы — размышлениями. Ну что-то вроде «блаблабла, он такой весь из себя король, на нем ответственность за людей... но он так на меня смотрит, наверное, ему не нравится моя прическа...».

Не хочу казаться голословным, но периодически посещают мысли не то об экранизациях вроде Сумерек, не то о макулатуре из киосков старых добрых девяностых.

А как вам «жаргон восточных улиц» в виде такой родной русскому человеку «блатной фени»? Уж не знаю, как в прочих занятных моментах, но вот тут явно заметен крик души переводчика.

У самого Сандерсона безграничный талант к именам собственным — Вин и Рин, Лестиборнес(!) который Призрак, великие и ужасные Разрушитель и Охранитель, а еще Вседержитель... пара Выживших, Йомен... Может, просто я вредный читатель, не знаю.

Ну и главное зло цикла — кинематографичность. Она ведь хороша в меру — тут щепотка, там горстка... Брендон сыплет щедрой рукой — ну вы знаете, герои не оборачиваются на взрыв — так и тут — «асталавистабейби» — говорит она вполоборота, и шагает в пропасть. Герои постоянно мчатся вперед, а волосы (простите, не удержался) — назад. Удары с локтя не глядя, капли крови, летящие в читателя, проломленные телами врагов стены. Тыжеизбранный, помните?

От этого устаешь. Как и, например, от бесконечных повторений. Когда в третьем томе тебе пятый раз рассказывают кто такой Рин и что сделала их с Вин матушка — начинает мутить.

Что еще? Оборачивающиеся приступами рефлексии философские размышления — они вроде бы неглупые, но повторяющиеся и не слишком убедительные, мэрисьюшнось героев, бесконечные драки, мерзавцы с добрыми сердцами. Нет, серьезно — фраза «Я знаю, что на самом деле ты хороший/ая» звучала, наверное, раз пять. Ну любит Сандерсон своих героев, даже негодяев. Да и Разрушитель, будем честны, таков сугубо в силу должности.

И, конечно, балы, платья, платья, балы, косметика, снова балы, платья и — чуть не забыл — балы!

Иногда автор берет некую идею, мысль, допущение — из области философии, социологии, да даже лингвистики — оборачивает все это каким получится сюжетом и выпускает на волю. Порой так рождаются шедевры. В данном случае каркасом цикла является выдуманная автором схема металлов и их применения. Интересная, казалось бы штука, да вот для романа этого мало. И получилось нечто вроде новеллизации компьютерной или настольной игры. Вся эта, пардон, «металлоконструкция» вышла громоздкой и жутко надуманной, хоть и не безынтересной, и ситуацию могло бы спасти качество текста, но не случилось. Написано-то грамотно, но без огонька, и с присущими молодым авторам недостатками — анахронизмами и однообразным стилем речи всех или почти всех персонажей.

Совсем ли все плохо? На мой взгляд, цикл «на один раз». Читается легко, местами даже увлекает.

По-настоящему понравились только главы Сэйзеда, Тен-Суна и Марша. Потому что они действительно «другие» — и главы, и персонажи.

Ах да, эпиграфы перед главами, вот что было читать даже интереснее. Да и оформлены они здорово.

Двурожденных читать буду, зря они что ли пылятся на полке, но ожидания преуменьшил.

За Буресвет теперь откровенно боюсь.

Мир не без добрых людей.

И кое-кто из них сумел «победить» мой скепсис по отношению к Дукаю. Не то чтобы я «брезговал» автором, просто ткнувшись слегка сначала в один его «кирпич», затем в другой, я составил четкое впечатление — «не дорос».

Малый Дукай хоть и изобилует техническими терминами, к читателю, видимо, более снисходителен.

Теперь по факту:

Вещь интересная и сильная. Идея параллельных миров, само собой, заезжена, но, поскольку сюжет здесь лишь на вторых ролях, этому не придаешь значения. Да и не об этих самых «мирах» повесть.

В центре одно большое «А-что-если». И далее — попытка представить не столько возможность данной вероятности, не то, каким бы в таком случае был наш/не наш мир. Здесь «всего лишь» о том, что в принципе происходит с человеком условно-обобщенно «нашего» склада ума, просто-напросто поставленным перед фактом.

И пусть размышления в данном случае не растянуты на вышеупомянутый «кирпич», основа тут присутствует, нюансы же автор предоставил разбирать нам, читателям. Но сама вероятность действительно ошеломляет. Вы сами-то представьте себе такое ну просто на минутку. Мурашки побежали?

И нет, как ни крути, чтобы полностью надеть на себя шкуру персонажей, нужно приложить какие-то нечеловеческие усилия. Возможно, сойти с ума. Иронизирую. Но ведь действительно, какие бы ужасы не встречались нам с вами на страницах либо на экране — внутренний голос успокаивает — мол, все это понарошку. Встреча же с ними в реальности как правило вызывает совершенно иную реакцию. Мы можем сколько угодно сочувствовать, например, пассажирам Титаника, но ведь не приведи... Впрочем, не буду упоминать всуе.

Мало ли.

Казалось бы, все уже сказано, и давно. И о плоских персонажах, и о беглой проработке мира, и об отсутствии философской глубины, и о художественности языка. Обо всем — вдоль и поперек, тем более что романы сравнительно небольшие (так уж тогда писали). И, думаю, те, кто знакомится с «Королевой» в зрелом возрасте лишь недоуменно покачивают головами — откуда, мол, такие оценки? Кажется мне, будь я средь их числа, задавался бы тем же вопросом.

Но мне повезло — я познакомился с экипажем еще подростком. Помню, как взял у друга потрепанный томик и проглотил его почти весь за одну бессонную ночь. Нет, в нем не было последних трех — поздних — книг цикла, только классическая квадрология. А днем, еле живой наполовину от недосыпа, наполовину — от прочтенного, пропускал мимо ушей уроки.

Оно того стоило.

По сути перед нами типичный образец классической фантастики (не «мягкой», просто — не «твердой»). А еще — духовный собрат романов Сальгари, Стивенсона, Верна и, в конце концов, Дюма. Всех тех историй, которые объединяют пьянящий аромат приключений и такие непопулярные ныне — правильные, искренние, самоотверженные, во многом наивные герои. Экипаж «Королевы» намертво связан духом товарищества, в нем не плетут подковерных интриг, и каждый делает все, что может — и не может — ради общего дела. Взаимоотношения героев пропитаны неким духом джентльменства, так же, как само повествование — атмосферой старых остросюжетных фильмов на стыке приключений и детектива. Это так же хорошо ощущается по поступкам героев (об этом тоже было сказано до меня) — минимум крови и агрессии. Чистое, кружащее голову приключение, хватающее тебя в охапку и уносящее к звездам — вот что такое «Королева Солнца».

А значит — цикл показан тем, кто не забыл как треплет паруса соленый ветер, как стучат подковы по булыжной мостовой, как скользит в ладони мачете, пока хищные лианы опутывают ноги. Тем, кто помнит, как похрустывают в руках карты сокровищ, как тускло блестят старые компасы и сияют острия шпаг. Тем, кому знаком вкус кислых вин в дешевых трактирах, черствых сухарей — в тесных кубриках, и — невольно — жгучего песка — среди несметных дюн беспощадной Сахары.

Тем, кому снятся искрящиеся на солнце иглы кораблей, слепящие и смертоносные вспышки бластеров и беззвучное пение далеких созвездий.

С каждым новым знакомством с Кингом определение «Король Ужаса» кажется все более нелепым.

Да, были у Стивена и злобные демоны, и хитрые пришельцы, и кровожадные вампиры, в основном же он успешно «эксплуатировал» внутреннее зло обыкновенных людей. И если люди эти самые доселе у него получались не то чтобы плохими, но разной степени паршивости, «с возрастом» герои Кинга становятся все чище и светлее.

После «Зеленой Мили», это, наверное, история самых обделенных пороками людей вселенной Короля. Да, там был Перси и прочие, здесь есть Даннинг-старший, Клейтон и еще пяток негодяев, но в целом того самого внутреннего зла стало меньше. Старина Кинг все чаще стал писать о неплохих, скажем так, людях.

Но не это главное в романе — начинающееся как детектив действо постепенно уходит на второй план, уступая пальму первенства лирическо-ностальгическо-романтической линии, в которой Стивен утер нос очень многим.

Одни отмечают зацикленность на «артефактах» Америки конца 50-х, которая действительно имеет место. Других раздражает непосредственно «американистость» романа — согласен, рассчитан он в первую очередь на тех, для кого числа на обложке — не просто набор цифр. Третьим неприятна определенная политизированность книги — и они имеют основания для замечаний.

Но лично для меня недостатков было три: удивительно, но обыкновенная для Кинга детализированность всего и вся в кой-то веке меня задела, даже странно; второе вытекает из первого — слежка за Освальдом иногда становилась поразительно нудной, хотя, безусловно, необходимой частью повествования; наконец, погружение в апокалиптическое настоящее показалось несколько нелепым ходом, хотя предложить достойной альтернативы я не могу.

Иными словами, я ожидал, что все, что произойдет начиная с указанной в названии даты и далее, будет несколько более тонким. Гораздо более тонким. Не созерцание гибели — а необходимость покинуть, не раскрытие карт — а недомолвки, затем более изящный поворот — и тот же самый финал.

Но товарищ Кинг редко оправдывает ожидания и еще реже справляется с концовками.

Но ведь не за это мы его любим, правда?

Мы любим его за захватывающие истории, за честных героев, за моральные дилеммы. За пригоршню вопросов, которые займут любопытный читательский мозг и целый спектр эмоций, которые пропустит сквозь себя горячее читательское сердце.

И в этом конкретном случае мы любим старину Стивена за Гарри Даннинга, его братьев и сестренку, за старого доброго Дека Симмонса и проницательную миз Мими, за талантливого и ранимого Майка Каслоу, за девочек-попрыгуний... За блестящую постановку Стейнбека, за хэллоуинский вечер в доме Даннингов и игру в криббидж — у Каллемов, за тревожный эпизод с таблетками, и еще один — там же, гораздо более страшный.

Много за что, в общем.

Но больше всего — за Сейди и за те ощущения, которые Джейк-Джордж рукой Кинга транслирует нам. То настроение, что улавливаешь при прочтении их эпизодов. То невесомое, что сопровождает на протяжении всей книги. Тонкое, светло-грустное, то легким дуновением, то цепкой хваткой касающееся оголенного читательского нерва. Честное слово, не являясь ценителем любовных романов, я частенько злился на так отвлекающие главы об Освальдах. Кинг знакомит нас с Сейди, чтобы затем несколько сотен страниц мы — вместе с Джейком — танцевали с ней, влюблялись в нее (по крайней мере, мужская половина читателей), проникались ее историей, ссорились и мирились с ней, мчались к ней на выручку, просыпались в жалкой лачуге от ее робкого прикосновения и осторожной улыбки, разбивающей сердца. Мое она точно разбила. И все это ради того, что случится потом. Да, дружище Стив, порой ты бываешь изощренно жесток.

А еще за Джейка — точнее за его потерю собственного времени и места, за то, как он ищет себя, ищет «место» для себя, «время» для себя, возможность и право жить — все это ощущаешь будто кончиками пальцев. И те, кто испытывает нечто подобное, тоже находясь в поисках себя самого, этот калейдоскоп эмоций прочувствуют и поймут лучше остальных.

Странное, в общем, ощущение. Несколько «кривоватый» поучающий ход с разваливающейся реальностью, достаточно однобокий взгляд на возможность и — особенно — право воздействия на прошлое. И чем ближе к финалу, тем сильнее тоска, ведь Даннингов вновь ждет кошмар, ведь Каролин снова постигнет несчастье, ведь некому оберегать Сейди. Ведь Человек С Карточкой опять сходит с ума.

Даже мысль Джейка о том, что нужно вернуться и снова прожить эти пять лет, снова сделать много «добрых» дел, снова знакомиться с любовью всей жизни, снова и снова бороться с прошлым — страшна. Но еще страшнее необходимость не делать этого. Необходимость отринуть и перечеркнуть все, что было, лишая хороших — а порой родных людей — шанса на светлое будущее. Или на будущее вообще. И если осознание этого столь горько для нас с вами, представьте себе, что творилось в сердце Джейка.

Ну и добивающий читателя последний танец. Вот тут браво, даже БРАВО! Тонко, изысканно — и непередаваемо печально.

« — Ты знала меня в другой жизни, милая.»

Я не из плаксивых, но соринки иногда так и лезут в глаз.

Пару лет назад, окрыленный глубокой признательностью к пану Сапковскому за Белого Волка, я решительно взялся за четырехтомник другого поляка — Гжендовича. Ну, про Ледяной Сад и все такое. Это были мучительные несколько недель, и с тех пор к творчеству этих товарищей я стал относиться гораздо осторожнее.

В данном же случае у нас три небольших, если не сказать «маленьких» томика, поэтому риск изначально был небольшой, но относился я к циклу заранее несколько скептически и никаких чудес не ждал.

Касательно первого тома «разжевывать» не буду, подробный отзыв и так «висит» где положено, отмечу только что был приятно удивлен интересными историями, пусть и щедро присыпанными штампами и посредственным языком.

Второй том не избежал одноименного «проклятия», и при всех достоинствах не вызвал особого восторга. Да, текст стал красивее, повествование — более цельным, а герои немного глубже. И истории сами по себе так же захватывали, но чего-то все же не хватало.

И вот он — финальный том. И если это не образец добротного, хорошего и интересного современного фэнтези, то я уж и не знаю, что тогда.

Язык наконец-то стал изящным и легковесным (что не отменяет появление время от времени непереводимого польского фольклора), текст — живописным и насыщенным, а герои — полноценными живыми характерами. Динамика не пострадала — ибо сюжет с самой первой книги уходит в галоп. Аллюзии на наш мир, которые в начале цикла периодически раздражали, стали наконец-то приятными и интересными. А история третьего тома практически не имеет изъянов.

Кстати, о сюжете. У нас снова многочисленные интриги, измены и «игры в престолы». Только на этот раз все выглядит вполне правдоподобно и уже всерьез трогает читательские струнки в душе. Хотя некоторые ответвления сюжета и остались в духе второй книги, да еще с примесью легкого сюрреализма, в основном читателю все-таки интересно, чем обернется нынешний расклад, как поступят герои и что же будет дальше. В общем, вы поняли.

Теперь герои. Гузеку с первого тома неплохо удавалось вызывать у читателя какие-либо чувства к персонажам, и, что приятно, чувства эти от главы к главе не оставались неизменными. То же самое касается книг. И если во второй уже просматривается некое «потенциальное» противостояние, то сложить четкое отношения к сторонам конфликта еще не удается. А вот в третьей — пожалуйста, вот вам А, вот вам Б, выбирайте по душе. И тот, кто раздражал в начале цикла, вызвал безмерную симпатию в финале, а так радовавший поначалу его будущий оппонент — целый букет противоречивых чувств. Гузек в «Славе Империи» не утверждает — тот, мол, прав, а этот — неправ, нет. Он представляет нам два противоречивых взгляда на мир и два способа решения накопившихся проблем. Что приятно, прямолинейных антагонистов в книге почти нет, ибо они сами по себе скучны — ну что интересного в банальной алчности и жажде власти в стиле «чтобы было» — дайте «злодею» хотя бы честолюбие, а лучше — принципы. Вот и тут большая часть «хороших и не очень» людей именно стремиться сделать мир лучше. Лучше по-своему.

"– Ничто не является правильным, по крайней мере, для всех. Очень редко бывает, чтобы для большинства. Такая уж жестокая штука этот мир. Поэтому нам остается лишь делать то, что правильно для нас, и надеяться, что оно окажется правильным и для большинства.»

Есть и честолюбцы, пытающиеся добиться всего и сразу, чтобы доказать другим и себе самим свою исключительность и значимость. Есть император, чей образ мыслей основан на том же тезисе, на котором болезненно зациклился один питерский студент по имени Родион. И если вспоминать Федормихалыча, то лично мне при прочтении неоднократно вспоминались размышления Ивана Карамазова о слезе ребенка. И подобная ситуация тут разыграна едва ли не буквально.

Ну вот я пришел к тому, за что мне особенно понравилась эта книга. За навеваемые мысли. Ведь это несказанно приятно, когда берешь книгу «на один раз», про расследования и драки, погони, демонов и, прости-господи, лесбиянок, а получаешь пищу для размышлений.

Вопросы меньшего зла, исключительности избранных, ответственности сюзерена перед вассалами и сильного перед слабым, право жертвовать другими, пусть ради всеобщего блага, вопросы чести, долга и совести, противостояние между ксенофобской государственностью и верой в человечество без границ, между закостенелостью и новой, непривычной широтой взглядов, между безграничной силой стереотипов, предрассудков и самоотверженным гуманизмом, ответственность солдата за исполняемый приказ и священные права каждого человека на жизнь и свободу... Огромное множество тем на любой вкус. Угощайтесь.

Свою сторону в этом конфликте лично я выбрал. Понравилось, как Гузек обыграл все. Как показал, что в любом противостоянии с обеих сторон достается как раз лучшим из-за этой их наивной «лучшести». И как безмерные усилия в один миг способны обернуться прахом.

"– Стоило ли оно того? – спросила Касс, поднимаясь от стола. – Сейчас, когда все уже знаешь. Когда определена цена. Все то, чего ты достиг и чем пожертвовал. Как думаешь, стоило?»

А ответа нет.

«Серость» передать тоже удалось — тот самый глубоко симпатичный мне персонаж, будучи интриганом, способным на настоящие преступления, тем не менее остается человеком принципов. Его противник, идейный борец за «светлое будущее», не гнушается самых отвратительных методов. Не столько применяет, сколько позволяет, но именно когда срабатывает знаменитое «цель оправдывает средства», ты и выбираешь сторону. Впрочем, то, как друзья стали тем, кем стали, Гузеку передать удалось. Один, отдав всего себя работе с людьми, наконец из истукана превращается в человека, другой, годами погрязая в нечеловеческих условиях, напротив, ожесточается. Да, остальные персонажи проигрывают в глубине, но тем не менее остаются достаточно проработанными, чтобы вызывать эмоции читателя. Например, было по своему жаль Рода, при том, что основное чувство, которое он вызывал — неприязнь.

Еще хочется отметить россыпь красивых душещипательных сцен, разбросанных по тексту. Тут и Эдвин с арбалетами, и раненый Натаниэль, обнажающий меч, и Гайюс, с ослепительной улыбкой разворачивающий коня в сторону погони, и, собственно, дуэль Натаниэля с Магнусом. И другие — Магнус, приглашающий Кассандру на танец или уже сама Касс, обнимающая Натаниэля в подземелье.

Гузеку удалось поймать некую грань «серости», при которой персонажи, с одной стороны, остаются неоднозначными, с другой — герои время от времени «геройствуют», как в старом добром классическом фэнтези. Для кого-то это наивные глупости, меня вот тронуло.

Немного «подкрутив» масштаб, нам открывается происходящее уже в иной перспективе. Тут философский вопрос существования империй, цены, а также перспектив оного существования. Наконец, на максимальном удалении Гузек немного запугивает нас почти лавкрафтианским ужасом, дает понять об истинных размерах мира и напоминает об удивительной сиюминутности глобальных событий в масштабах вселенной. Неплохо, не правда ли?

И все это при том, что ружья, висящие еще с первой книги — выстрелили. Не осталось ненужных хвостов, которыми грешат даже маститые авторы. Несомненный плюс.

А еще Гузек не жалеет героев. Им регулярно приходится делать нелегкий выбор, прихотью автора их швыряет из огня да в полымя, а еще они умирают. И если в первой книге половина смертей «проходит мимо», то здесь гибель любого из тех, с кем ты плечом к плечу «провел» три тома — потеря.

Разбив «Славу» на три части, две последние я буквально «проглотил» за один присест, будучи не в силах оторваться, чего очень давно не помню.

Я ни в коем случае не утверждаю, что сей опус поляка является обязательным к прочтению шедевром, нет. Но то, что роман будет хорош, стало ясно уже с пролога, в котором на полусотне страниц разыгрывается настоящая история. И вот Гузек не просто оправдал ожидания, он напомнил каким оно бывает, интересное и захватывающее фэнтези, в котором есть место героизму и злодействам, интригам и предательству, чести и совести, верной дружбе и заклятой вражде, улыбке на лице читателя и попавшим в глаз соринкам, пыльным легендам и — пусть не самым впечатляющим, да и только на минутку — но драконам.

А еще «негероизму» Того, кто остался задержать погоню.

И невозможности пройти мимо Того, кто сам выбрал свою судьбу.

И потере всего, что можно Тем, кто получил то, о чем и не смел мечтать.

И множащимся надгробиям возле старой башни.

Догадался ведь кто-то упомянуть на обложке Аберкромби (и Сапковского, но ставить их рядом — абсурд чистой воды), и теперь каждый первый отзыв состоит из сравнения поляка с британцем.

Что ж, не буду исключением. Однако, можете закидывать тапками, ибо...

Если абстрагироваться и просто забыть, что сопоставление ныне растиражированного автора с только-только заявившим о себе — дело крайне субъективное и вообще неблагодарное, можно заметить, что нечто «смутно» общее у «вселенных» действительно есть, и если там, где сходство действительно присутствует, особого преимущества Аберкромби не наблюдается, то именно в том, что отличает «работы» друг от друга, никому почти не известный Гузек, на мой скромный взгляд, даже превосходит соперника.

Теперь подробнее:

И там, и там — псевдотемное фэнтези, посредственный язык, анахронизмы, маловыразительные по большей части диалоги, плохо прописанный мир, картонность большей части персонажей, сюжетные несостыковки, неочевидность для читателя некоторых моментов, которые, надо полагать, в представлении автора присутствуют...

Ладно, теперь о хорошем. Да, обозримая в романе часть мира крайне мала, зато присутствует карта, помогающая четко представить и без того несложную географию; сама камерность произведения тоже плюс — отсутствует ненужная эпичность, которую еще раскрыть необходимо; построение сюжета в виде небольших новелл — безусловно «вкусовщина», но мне нравится; сравнительная компактность «Командории» — 450 страниц довольно бодрого повествования...

Но и это еще не все — несмотря на скромный размер, Гузек дает читателю возможность поразмышлять, раз за разом ставя героев перед выбором. Да, не Ницше, не Гегель, даже не Стругацкие, но были, были моменты, когда кто-то из рекрутов (и ты вместе с ним) задумывается, что — лучше, что — правильнее, а что — нужнее. И за это Марцину спасибо. Все-таки это признак того, что писалось не «чтобы было», а дабы выразить то, что назрело, накопилось.

Другой плюс — персонажи. У вышеупомянутого Аберкромби, безусловно, были живые герои, но — горстка из сотен. Здесь тоже есть несколько менее проработанных героев, но большая часть рекрутов характерами обладает, даже те, по кому в первых главах это не заметно. Причем динамика развития характеров впечатляет — за 8 небольших глав они неоднократно переживают, пусть порой и неловкие, метаморфозы. И Натаниэль из последней главы — отнюдь не Князь из первой. Люциус возмужал, Кассандра адаптировалась. И большинство из них достаточно неоднозначны, между прочим. Особенно Натаниэль и Дункан. И тому, и другому периодически хотелось то пожать руки, то дать чем-нибудь тяжелым по головам. Но больше всех удивил Магнус — по шажочку, по песчинке он превратился из просто Великана в начале пути — в живого, настоящего, сомневающегося героя. И даже там, где, кажется, он не прав, понять его мотивы не составляет труда.

Второстепенные тоже время от времени трогали какие-то струны внутри. Особенно Хелиер. Или промелькнувший ненадолго Мясник.

Ну и заключительный плюс — Гузек не жалеет своих героев. Многие умрут, кто-то красивее и благороднее, кто-то нет. Но это лучше бесконечно умирающих Девятипалых и бессмертных Первых из магов.

«Командорию» ругают за плохо прописанные бои. Что ж, если вы читаете фэнтези сугубо ради мордобития и кровопускания, вам, скорее всего не понравится. Лично я давно выбрал приоритетными графы «Сюжет», «Герои» и «Мир». Впрочем, финальная битва получилась весьма сносной. Второй повод для уколов — склавяне с Перуном и прочей компанией. Дескать, политические козни, русскому читателю брать эту книгу в руки вообще моветон. Друзья, включите любой госканал на полчасика и послушайте, какие эпитеты употребляют дикторы по отношению к опальным персонам во всеуслышание — вот где чудеса политкорректности.

В заключение — роман читается легко. Легко и с интересом. Удивительно, но он просто не дал возможности заскучать, периодически вызывая то улыбку, то какое-то щемящее чувство внутри.

Да, нескладно. Да, часто вторично. Да, со множеством недостатков. Но — дебют, и дебют перспективный, обладающий хорошим заделом на будущее. А уж как с ним справится автор — узнаем.

Честно говоря, после «Лучше подавать холодным» я даже подумывал забросить Аберкромби, настолько уж унылой бестолковщиной был тот роман.

Но все-таки взялся за «Героев».

Поскольку мордобитие и геноцид автору даются гораздо лучше, нежели интриги, «Герои» ощутимо бьют ЛПХ по всем фронтам. И кабы не россыпь несуразностей, оценка была бы выше. Тут вам и шитые белыми нитками сюжетные повороты, и обязательная россыпь штампов, и плохо прописанный мир, и слабое представление автором структуры описываемых, пардон, подразделений. Например, в первом полку, прятавшемся на болотах, помимо полковника, первого сержанта и пронырливого капрала, офицеров вообще нет. То есть во всех других — не продохнуть от лейтенантов и капитанов, а в первом — ни единого упоминания. Поэтому любую задачу по обучению новобранцев, разведке, наблюдению, выполняет тот самый капрал, который, к слову, еще и знаменосец. И это в перерывах между «набиванием карманов». Все — остальные несколько сотен человек «просто существуют». Или Финри, на все руки мастерица, сама не понимающая своего отношения к мужу, внезапно превосходно владеющая иностранным языком, чему удивляется даже ее папаша, разбирающаяся в стратегии и тактике (отцовы гены), да и вообще беспринципная амбициозная стерва, периодически страдающая от приступов любви к ближнему. Ладно, спишем на сложный психологический портрет. Еще? Моментальный поворот «всех из себя» вождей Черного Доу после дуэли, от которого прошибает жалостью к одноухому мерзавцу. Согласен, нам как бы намекали, что суровые северные мужики, болтающие о чести, по большей части этого самого «балласта» лишены, но настолько? Вместо того, чтобы настучать по рукам вмешавшемуся негоднику, они спешат заявить о лояльности новому сюзерену. Впору отшвырнуть книгу и кричать: «Черт возьми, все продано! Все куплено!». А ведь так и есть, там все давно куплено и продано. Причем главный «торгаш», знакомый нам еще по «Первому Закону», остается неизменным. И он все так же отвратителен. Читателя такая покладистость настораживает, а вот умница Кальдер и ухом не ведет, принимая все как само собой разумеющееся. Ну и еще примерчик — этот самый товарищ Кальдер, который — внезапно — не слишком-то и похож на себя любимого из ПЗ, величайший хитрец и дипломат на Севере... Нет, я согласен, что местных Аберкромби постоянно показывает недалекими тугодумами, но даже на их фоне ухищрения Кальдера выглядят в основном нелепо, в лучшем случае на уровне средней школы. Повторюсь, интриги — не самая сильная сторона романов Джо.

Теперь о хорошем. Автор продолжил работу по развитию персонажей, и здесь мы видим еще более интересных и глубоких героев. И самое главное — не пару «штук» на роман, а солидный такой букет. Да, не всем досталось этой самой «глубины», «картонки» тоже никуда не делись, но основные персонажи, а так же их окружение по большей части удались. Ну... насколько удались? Скажем так, Стивен-который-Кинг уже очень давно прописывает своих героев на этом уровне, а то и поглубже. И тем не менее, это именно похвала.

Здесь мало героев ПЗ, и немного — ЛПХ. Есть, например, Трясучка, который в ЛПХ сделал, на мой взгляд, неуклюжий поворот налево, да вроде как на том и остался. Есть Черный Доу, который, для убийцы и негодяя, предателя и узурпатора, вызвал... нет, не симпатию, хотя и ее тоже, особенно когда речь зашла о горшках, тут скорее участие. Характер действительно непростой, его поступок по отношению к Девятипалому в ПЗ в любом случае имел сложную мотивацию, здесь же он разгребает заваренную кашу. Задумываешься невольно — а прошло ли все его правление одной большой войной или нет, что он вообще успел сделать за эти годы? Мог ли избежать конфликта с Союзом, несмотря на собственный темперамент и присутствие Ишри? К слову, в трилогии он, безусловно, был самым первостатейным негодяем в отряде, с руками по колени в крови и все такое, но беспринципным ублюдком все-таки не был. Есть Ищейка, но вскользь. Есть Крой, тоже заметно похорошевший по сравнению с самим собой в ПЗ. Многих упоминают.

Есть великолепный Горст. Он действительно прекрасен. Такой водоворот страстей и комплексов, внутренних противоречий. Получился менее задумчивый и гораздо более деятельный Глокта. И пусть человек он, мягко говоря, неоднозначный, образ удался на славу. Сочетание не просто несокрушимого рубаки, а в полной мере наслаждающегося процессом талантливейшего убийцы — на поле боя, и нелепого, полного жалости к себе труса — во всех остальных случаях, само по себе — богатейшая почва для опытов. А здесь впридачу и причины комплексов, и жуткий эгоцентризм, и своеобразная моральная оценочная шкала. Что радует, Джо не сплоховал и вполне удачно раскрыл героя.

Вышеупомянутый Кальдер с одной стороны стал более разносторонним персонажем, с другой — удался он, как я уже сказал, не очень. И это при том, что присутствует динамика развития. Его решение насчет Скейла на последних страницах тоже спорно. Вроде бы попытка перехитрить судьбу, а если взглянуть иначе — а что изменится?

Танни — упрощенная версия Остапа Бендера под фирменным соусом «бывалый вояка». Капралы, как говорится, вечны.

Ну и полюбившиеся лично мне герои:

Кернден Зобатый, прямой как сами помните что. Хороший человек. Заботливый командир. Опытный солдат. Человек, которому можно довериться. То, что он выдал «заговор» Доу только подтверждает правило. И очень грустно оттого, что он, по сути, человек с окончательно сломанной психикой, ибо найти себя в мирное время просто не может. Так что помимо «одержимых войной» Джо показал нам еще и тех, кого она попросту не отпускает. Удачный ход.

Жужело из Блая. Герой с большой буквы, живая легенда. Но знаете что — читателю он запомнится не столько как человек, машущий самой здоровенной оглоблей на свете, сколько как тот, кто позволял себе внезапные пространные рассуждения на самые разнообразные темы. Такой себе философствующий мясник с «безуминкой». Образ получился несколько «анимешным», что, впрочем, его не портит.

Ну и Бек. Именно Бек — человек, за три дня изменившийся до неузнаваемости, заглянувший в глубь себя и себя понявший. Имя он заработал себе достаточно красочно. И за то, что все это обернулось так, а не иначе, спасибо следует сказать Зобатому.

Язык все тот же, «жирный», «сочный», местами так же чересчур. «Чернуху» в плане «расчлененки» понять можно, тем более не такая она и страшная, а вот в отношении «грязи» — ее как и раньше больше, чем нужно, а нужно ее ровно нисколько, ибо притянута эта самая «грязь» за уши. Так же режут глаза щедро рассыпанные по тексту анахронизмы, и раздражает абсолютно идентичный словарный запас у всех — от древнего чародея до последнего пастуха, от аристократа до немытого дикаря из-за края света.

Понравились ощущения бессмысленности и безысходности происходящего, вспомните хотя бы идущего на приступ холма Челленгорма. Роман в сухом остатке — настоящая ода человеческой глупости. И мерзости. И амбициям. По большому счету, кроме Зобатого, Кроя и Челленгорма, ни один из командиров не заботился о жизнях подчиненных. Переплюнул же на голову всех, конечно, Байяз. Или вот смерти — нет, не в пустой мясорубке, а другие. Уорт, Клайг, Рефт... Мертвым, конечно, все равно, но умереть-то можно по разному.

В общем, подумать читателю Джо дает, однако в первую очередь «Герои» это все же «боевик». С цистернами крови и простеньким сюжетом с одной стороны, и — с настроением и выворачиванием характеров — с другой. Вещь далеко не идеальная, но имеющая, как минимум, право быть.

P.S. Несмотря на общую простоту, читались «Герои» почему-то с некоторой натугой. И не столько тяжело, сколько скучно.

Тем не менее, на данный момент «Герои» и «Полмира» — это лучшее, что я прочел у Аберкромби.

Если хочешь что сказать об Аберкромби, скажи, что он пишет весьма двоякое фэнтези.

Ощущения после прочтения такие же.

Шаблоны — есть. Стереотипы — присутствуют. Заезженные штампы — куда без них. На протяжении всей трилогии не покидало ощущение, что «все то уже где-то было». И не обязательно в книгах — по большей части приемчики-то «киношные», эффектные и пафосные. Тут тебе и расчлененка в стиле «Kill Bill», и неубиваемые всепревозмогающие герои «а ля Жан Клод Ван Дамм», которые с переломанными ребрами и в одном одеяле наворачивают километры по морозной пустоши, попутно устраивая «супостатоцид». Ну и образы — коварный маг, заносчивый «пустышка»-юнец, измочаленный и перерубленный неКонан-варвар, чернокожая неСара неКоннор, тупые амбалы на стороне противника, готичные колдуньи... Более менее оригинален любимец читателей Глокта, разве что.

Теперь касательно бесконечных приставок «темное», «черное», «черное-пречерное» к жанру фэнтези. Я очень долго ждал, когда мне уже покажут ту самую «серую» мораль, когда начнется выбор между большим и меньшим злом, когда уже, когда? И знаете что — да, было несколько моментов: пара решений Глокты, кое-какие поступки Логена, но в остальном — весь упомянутый «dark» здесь нагнетается унылым сочетанием «расчлененки», естественных потребностей организма, парой постельных сцен среднего пошиба и вагоном ругательств. Ха, скажете вы, а как же измены, предательства, подлоги? Увы, львиная доля предателей предают именно ради предательства. Вот так вот, надо нам по плану три измены и четыре «ножа в спину» на шестьсот страниц — получите. И очень немногие из них логически обоснованы.

Теперь о сюжетных поворотах. Да, иногда Джо умудрялся огорошить, но так, жалеючи, в остальных же случаях даже самые «внезапные» твисты уж сам не знаю отчего, но не вызывали «упавшей челюсти». Погибшие не вызывают особого сочувствия, победители — участия, все ощущения приглушены. Все «вполсилы», «вполвкуса». Байяз оказался не тем, кем пытался себя выставить, да вы что, неужели? Джезаль изменился, да, но сама перемена уложилась в пару глав: полторы книги имеем «Джезаля номер один», полторы — «Джезаля номер два». Некоторые персонажи совсем не выросли и не изменились, в частности Ферро.

Да и вообще мало кто из них вызывал симпатию. Полноценную — Вест и Ищейка (плюс Тридуба). Логен, пытающийся, пусть и не слишком естественно, стать лучше — это одна из «сильных сторон» романа. Джезаль №2 гораздо симпатичнее предшественника. Коска колоритен. Глокта — тут тоже сложно, сначала его, мнящего себя умнее других, долго гоняют именно как дурака, затем его снова используют втемную, и так почти до конца. Параллельно он не гнушится творить действительно мерзкие вещи, делая добро разве что из эгоистичных побуждений. И хотя он неприятен, но тем не менее, интересен. И это другая «сильная сторона». Арди раздражала, Черный Доу раздражал, Ферро раздражала... да уж, разнообразно.

Самое забавное, нагнетаемая атмосфера не смогла спасти финал. Вышла очередная пафосная пустышка с массовыми разрушениями и многотысячными жертвами. Такая себе Хиросима, которая не трогает сердце читателя.

И вот тут приятный сюрприз. Дальнейшее развитие событий, следующее за дежурным Армагеддоном, как раз дарит ту самую «серость», или, если хотите, «черноту» роману. Причем, что в Адуе, что на Севере. Вот где безысходность и тоска, вот где уныние. Джо просто бьет в лоб утверждением, что хоть ты убейся, а счастья всем и каждому не будет, и обязательно будут обиженные. Вот тут я поверил. Эх, кабы весь Закон был так же убедителен.

Так стоило ли читать? Думаю, да. При всех своих недостатках, трилогия остается качественным развлекательно-приключенческим фэнтези и стоит много выше большей части современных работ. Местами встречаются действительно интересные диалоги, а сарказм товарища инквизитора практически неизменно радует. Нашлась даже пара действительно трогательных моментов. Да и читается легко.

Однако, безусловно, было бы абсолютно неверно ставить «Первый Закон» в одном ряду с ПЛИО, например, или «Ведьмаком», что любят делать многие рецензенты и даже издательства. В общем, если это — «Ведьмак», то уж очень «на минималках».

«Узнал я, что не только жить подлецом невозможно, но и умирать подлецом невозможно… Нет, господа, умирать надо честно!..»

Ну вот, общепризнанная вершина творчества Достоевского мною покорена.

Повторюсь — не так страшен Великий и Ужасный, как принято считать, вот на рисунках первоклашек «мамы» — гораздо более жуткие, хе-хе.

А теперь серьезно. Почерк узнается с первых же строк, стиль, построение глав, персонажи (!), о которых подробнее чуть ниже. Отдельно хочется отметить очень уж бедно описанный провинциальный городок и — внезапно — какой-то оптимизм в настроении книги.

И вновь я берусь утверждать о сходстве ФМД со Стивеном-Который-Кинг. Манера повествования, безусловно, иная, «бытописательство» конкретно здесь практически отсутствует, да и вообще скупостью начертания окружения роман больше напоминает пьесу, но вот герои...

Да, у Достоевского снова нет благородных рыцарей и прекрасных дев — вернее есть они, и те, и другие, но с таким количеством «дополнений», что вот он — привет Королю Ужасов. Однако если в «Бесах» действительно трудно назвать хоть одного (хотя одного-то я называл) героя полноценно положительным, то БК ближе в этом отношении к другому роману ФМД — «Идиоту», ибо и тут положительное большинство персонажей все-таки преимущественно «добрые люди», которым, однако это не мешает творить порой ужасные дела. И вот на этом самом месте «включается» ключевая черта романов Достоевского — психологизм.

Повторюсь, полтораста лет прошло без малого, нравы в обществе изменились очень даже, поэтому некоторые нюансы, особенно касающиеся общественных приличий, вот так «с наскоку» не понять, отчего иногда поступки героев кажутся странными и необоснованными, хоть это и не совсем так. В любом случае отмечу чрезвычайную экспансивность всех без исключения: герои только и делают, что всплескивают руками, вскрикивают, бросаются друг на друга, льют слезы... Театральщина, скажете вы, и, собственно, именно так оно порой и видится нам, для современников же, вероятно, было это обычным делом. Судить не возьмусь.

Но давайте сделаем скидку на солидный (относительно) возраст произведения. Кроме того, большая часть несуразностей в поведении героев впоследствии так или иначе объясняется. Каюсь, особенно часто я не мог понять мотивы женских персонажей — Грушенька и Катерина буквально вгоняли меня в ступор, кульминацией, пожалуй, будут их выступления в суде. И если в душу Катерины пробраться можно — болезненная гордость, нездоровая тяга к самопожертвованию, да и некое все-таки чувство к Ивану, то с Грушенькой хуже — до суда, казалось бы — разобрались, поняли, сопережили, и — снова здравствуйте. Хотя натура у нее такая же «бешеная», как у Мити, чей образ вышел чрезвычайно колоритным и несколько умилительным. Однако в главах допроса его поведение — сплошной «фейспалм».

И если Митя — ураган, буйство чувств и желаний, то Иван — скала, твердыня, однако целостности, как позже выяснится, ему и не хватает. Зато какой кладезь идей, мыслей и сомнений! Можно очень много рассуждать о том, что вложил ФМД от себя в героев, но это уже давным-давно сделано другими, поэтому касательно Ивана от себя добавлю — ни одному молодому человеку, независимо от пола, в пору взросления не миновать стадии бытности хоть чуточку таким вот Иваном. Разве что герой наш — мыслитель и ответы для него — жизненная необходимость. Добавьте глубокое разочарование и, пусть и спрятанные, но оттого — еще более страшные порывы чувств, вплоть до безумия, и получите портрет среднего брата.

Отдельный поклон Ивану (а чрез него и Федору Михайловичу) за «Великого Инквизитора». Это ведь антиутопия своего рода, и какая — постмодернизм любит обыгрывать библейские темы, да вот беда — постмодернист представил бы Инквизитора жаждущим власти безумцем, а тут — такое. Браво!

Алеша, младший — связующее звено (пусть не всегда) между нами, читателями, и, собственно, сюжетом, а также — меж героями. Алексей слушает, но Алексей и действует. И несмотря на некоторое сходство оного с князем Мышкиным, персонажи они очень разные. Пусть оба светлые, добрые, понимающие люди, но Мышкин — явно не от мира сего, тогда как Алеша, как отметил сам ФМД в предисловии «Ибо не только чудак «не всегда» частность и обособление, а напротив, бывает так, что он-то, пожалуй, и носит в себе иной раз сердцевину целого, а остальные люди его эпохи — все, каким-нибудь наплывным ветром, на время почему-то от него оторвались...» Алеша добр и отзывчив, но отнюдь не наивен — он гораздо проницательнее большинства, другое дело, что человек принципа. Впрочем, принцип — не совсем то. Младший Карамазов следует не столько установленным кодексам и правилам, сколько велениям сердца, и — удивительное дело — оказывается на порядок более зрячим, нежели другие. Да, в споре с Иваном он где-то соглашался, в чем-то противостоял брату, однако за кем все-таки правда, сам ФМД так и не утвердил. Думается мне, обе точки зрения — суть различные взгляды на жизнь самого автора. И еще пара слов об Алеше — насколько проста и насколько же сердечна речь его у камня в эпилоге: порыв души — сентиментальный, трогательный, но — верное и искреннее напутствие. И, заметьте, оптимистичное. Всего-то на паре страниц ему удалось выразить больше, чем во всех «откровениях старца Зосимы».

Об остальных вкратце: старик Карамазов — пренеприятнейший тип, как, впрочем, те же Ракитин и Смердяков. Хотя последний весьма получился — его лепет большую часть книги раздражает, но в последних главах так или иначе проникаешься трагедией героя; Хохлаковы — безумно эксцентричны, а Lise, вдобавок, частенько просто невозможно понять. Последнее ее свидание с Алексеем — это что-то. И пусть, пусть она нужна в романе как инструмент, раскрывающий личность Алеши, в такие моменты в ней ощущается некая искуственность. С другой же стороны, подобные непостоянство и метания кажутся вполне натуральными; Монастырская братия, всевозможные чиновники, слуги, второстепенные и третьестепенные лица не отличаются особенно характерами. Да, столичного доктора не спутать с Перхотиным, например, но раскрыты они ровно настолько, насколько им выделено места в романе.

И чуть не забыл — Снегиревы! Вот она — «достоевщина» во всей красе. Униженные, оскорбленные, жалкие, нищие, больные. И как же они — в хорошем смысле — мучают душу читателя! А сцена похорон — да, уж в отношении надрывов ФМД силен как никто.

Очень хорошо вышли ребята, особенно Илюша и Коля Красоткин — образ говорящий и перспективный.

В итоге получаем не столько роман с разбросанными по нему философскими вопросами, сколько несколько действительно «сильных» вопросов, вокруг которых обернут сюжет. Иногда это очень заметно, однако именно за глубину вопросов и надрывы поставить что-то меньше «десятки» не могу в принципе. С другой стороны, сам факт того, что большая часть поднятых тем так или иначе касается православия, если не отпугнет, то может быть не понята целой прослойкой читателей, а жаль. Могу посоветовать то же, что и всегда, если речь касается произведений, затрагивающих какую-либо религию: рассматривайте данные вопросы не в рамках конкретного течения, а как нравственные и общечеловеческие. Все-таки Достоевский, я думаю, размышлял не только в одной плоскости.

И задумайтесь тогда сами, стоит или нет Высшая Гармония той самой, пресловутой, слезинки.

«В большинстве случаев люди, даже злодеи, гораздо наивнее и простодушнее, чем мы вообще о них заключаем.»

С одной стороны — вещь типично кинговская — маленький городок, скелеты в шкафах, флэшбеки, конфликты, грязь, кровь, обилие марок и брендов и более тысячи страниц.

С другой — позднекинговская — политические «иголки» и «плевки», ностальгия и что-то еще неуловимое.

В плане сюжета, как многие отметили, роман вторичен по многим пунктам. Но не буквально, конечно — Кинг не устает выдумывать все новые и новые способы истребления американских граждан. Также встречаются несуразности как в плане действий героев, так и в техническом отношении, хотя, возможно, это мне следует освежить память и полистать какие-нибудь научно-популярные журналы (в первую очередь о воздействии радиации).

Не все герои одинаково убедительны. И ни одного, как это часто бывает и в романах Короля, и в нашей жизни — ни одного из них нельзя назвать абсолютным праведником или рыцарем в сияющих доспехах.

Ну да кинговщина вообще не о том.

Роман (как всегда) о том, что творится в душе обычных граждан, добрых соседей и неплохих вроде бы людей. И не зря у Кинга в списке любимых книг числится «Повелитель мух» — истории преображения среднестатистических американцев в необычных ситуациях ему удаются раз за разом, несмотря на явную «водянистость» и не слишком уж высокую художественность текста.

Удачных героев немало — и харизматичный Большой Джим, и пастор Коггинс, и чокнутый Шеф Буши, и Джулия с фамилией пришельца-из-сериала, и супруги Эверетт, и Ромео Берпи... Перкинсы, Калверты, МакКлетчи, Динсморы, Твитчелы — обилие «кланов» напомнило «Регуляторов», Младший, Уэттингтон, Маршалл, Либби, Моррисон, Гринелл, в конце концов Барби, хотя во второй половине он явно отошел на второй план, да так и не реабилитировался. Там уже героями стали Расти — которого я полюбил как человека, даже несмотря на его мысли в кутузке — и троица любопытных и смышленых подростков. А вот ближе к финалу сердце разрывал «ковбойчик» Олли — наверное, это лучшее, что есть в романе. И пусть, как я упомянул выше, технически роман показался несовершенным, свое дело он сделал.

К слову, нападки на финал по большей части необъективны, ибо весь его недостаток — «разрыв шаблона», отказ следовать стереотипу, и, кстати, он в некоторой степени пересекается с культовым (пусть и не слишком любимым мною) «Пикником на обочине» Сами-Знаете-Кого. И попробуйте сказать, что там история происхождения «артефактов» нелепа или глупа.

Отдельное спасибо за обаятельных четвероногих героев — в первую очередь за непоседу Гораса.

Не шедевр, не прорыв, не слишком оригинальный, но добротный и интересный «кирпич» мастера.

Верится с трудом, но я все-таки осилил эти Хроники.

Почему осилил? Потому что они отняли буквально — несколько месяцев жизни и безмерное количество нервов. Снова почему? Потому что одиннадцать романов быстро не читаются. А еще потому, что Хроники в целом ужасно неровны.

Первый роман вызывал зубной скрежет — настолько бестолково и сумбурно было происходящее. Но святая убежденность в том, что дальше будет интереснее, помогла этот орешек разгрызть довольно быстро. Роман короток, преисполнен действия и помимо финальной свалки ничем не запоминается. Вообще это характерные черты всех Книг Севера, в том числе свежеиспеченного «вбоквела» — яркое, насыщенное повествование без лишних художественных, психологических и даже логических углублений. Впрочем, бессовестно вру — у «Замка Теней» (он же «Тени сгущаются») и «Белой Розы» есть достоинства, но о них — ниже.

Книги Юга. Камень преткновения для большинства фанатов цикла, который либо боготворят, либо ненавидят вплоть до отрицания самого факта их существования. А причина проста — их писал совершенно другой Глен Кук. И пусть и в «Игре Теней», и в заключительном томе летописцем остается старый добрый Костоправ, невозможно не заметить, что разъясняться он стал совершенно иначе. На смену скомканности и суете пришли нарочитая неторопливость, многочисленные повторы и все то, что принято называть «водой».

«Стальные сны», равно как и их хронист, в памяти оставили мало, являясь по сути, лишь ступенькой-введением в «настоящий» Таглиос.

Первая книга Мургена после «Снов» казалась глотком свежего воздуха, вторая — загубленной версией первой.

Единственный том Дремы — своеобразное, но опять же бестолковое чтиво. Почему бестолковое? Верхом абсурда были похищения двух чиновников Империи, которые были нужны ровно «нисколько». И такого много.

В общем, сюжет частенько прихрамывал на обе ноги, упорно пытаясь вытащить и тупиковые линии, и прочие несуразицы, главной из которых было бесконечное возвращение старых знакомых. Когда в десятый раз, ожидая встретить нового антагониста, сталкиваешься с плохо забытым старым, это неприятно.

Добавим нескольно внезапных перемен в характерах героев, рояли в кустах, куцый мир, тусклых, иногда клишированных персонажей, вроде Пугал-Взятых, Архипугала-Властелина, или Ворона (сами знаете почему).

Да, невесело. Забыл упомянуть крайне своеобразную сюжетную подачу — любители кровопролития в большинстве случаев будут разочарованы — львиная доля баталий выглядит так — «Когда мы пришли, все уже кончилось. Мы перебили -дцать человек, а они — троих. Следующие полгода было тихо — резались в тонк, лопали тушенку, пили спирт».

Снова вру — раздачам в тонк посвящена добрая треть Хроник.

Такое вот там средневековье с перегонными кубами и словами вроде «дезинфекция», «гангрена» и регулярно режущее глаз — «крутой/ая/ые».

Венчает эту конструкцию то, что принято считать главным достоинством цикла — серая мораль. Допускаю, что на момент написания Хроники могли потрясти нежные и ранимые души читателей фэнтези, сейчас же можно найти немыслимое количество романов с моралью не только серой, но и — с черной, зеленой, и даже фиолетовой в крапинку.

Меня лично, не гоняющегося за чернухой и прочими достопримечательностями поджанра, но и не пугающегося оных, разочаровывала именно подача этой «серости» — периодическая и какая-то наивно-детская. Страницами Кук, вернее летописец, настойчиво твердит читателю, что Отряд — сборище негодяев и проходимцев всех мастей, по факту же сводя порочность большинства персонажей к алкоголизму, случайным связям и азартным играм (из более-менее серьезного — нечастое увлечение несовершеннолетними).

Мерзавцы, убийцы, чудовища в человеческом обличье, против которых ополчился целый свет, и нашедшие убежище лишь в славной хатоварской роте, совершают не более полудюжины откровенных подлостей за весь цикл. Причем остается устойчивое ощущение, что писались они в моменты, когда Кук вообще вспоминал, что его герои «как бы почти плохиши».

Не реже забавляло употребляемое в Книгах Юга выражение «старая команда». Ребята, да старая команда — это я, потому что я был с отрядом с самого Берилла, я помню и Там-Тама, и охоту на мятежников, и битву при Чарах, и «крошечный апокалипсис» в Курганье, и бешенство Хромого, и каверзы Душелов, и перемены в Госпоже... А все «старички», сидящие в Дежагоре, пришли гораздо, гораздо позже!

А что в цикле вообще хорошего? Безусловно, достоинства есть, но они теряются на фоне остального. По-настоящему Кук радовал, выворачивая души в основном второстепенных (!!!) героев повествования. Маррон Шед, Боманц, Смедз Шталь и один-единственный удавшийся летописец Мурген. «Суровые времена» как гимн боли и отчаяния отдельно взятого человека на фоне ужаса, охватившего целый город, были прекрасны. Так же прекрасны, как линии колдуна-изгоя, трактирщика и вора, затмившие как основные сюжетные нити, так и их действующих лиц.

Таглиос с его, пусть и заимствованной, многокультурностью, культура наров в Гиэ-Ксле, таинственное Плато, преисполненное секретов — также несомненные плюсы цикла. За Равнину Страха отдельный поклон — все-таки Кук в цикле, подобно моему фавориту Филипу Дику, оказался не столько мастером повествования, сколько выдумщиком.

Фантазером.

Отдельные достоинства Книг Юга — неоднозначность Копченого, таинственный «пень», интригующий Длиннотень, тем не менее несколько пострадали от несуразного поведения Князя и его сестры, и совершенно неправдоподобного пропускания через мясорубку множества основных героев, которые предыдущие романы благополучно пережили в куда худших ситуациях.

С другой стороны, именно в финале «плохиш» Могаба перетягивает читательскую симпатию на себя, в чем ему помогают еще несколько персонажей. И вообще участь, постигшая «железного главнокомандующего», что ни говорите — незаслуженная, хотя ход, безусловно, удачный для раскрытия другого, едва ли не центрального персонажа. И я глубоко убежден, что то, как был представлен Могаба во «Временах», было страшилкой, удачной для романа, но ненужной для цикла в целом, ибо в итоге мы не видим вышеупомянутой Тьмы в наре, а на смену неуемным амбициям, оставленным в горниле боли и разочарования, в дополнение к нечеловеческой воле и бешеной работоспособности, пришли настоящие понятия долга и чести. И последние главы Могабы тому яркое подтверждение.

Пора закругляться.

Не могу не упомянуть полюбившихся отрядных колдунов: романтически-загадочного Молчуна, а также неразлучных заклятых друзей — переменчивого, яркого жулика Одноглазого и прохвоста, но маленького героя Гоблина(финал которого был также незаслужен). Кук не прогадал, ставя на эту парочку.

Потому что солдаты живут.

Даже если на книжной полке.

Пятьдесят оттенков Симмонса.

Невозможно представить, каким образом автор, создавший «Гиперион», смог выдать подобный опус. Да, вторая дилогия «Песен» была явно халтурнее, да и финал в «Терроре» был беспомощен, но «Марсианская дилогия» превзошла все вышеперечисленное. Остается четкое ощущение, что Симмонс решил все свои старые идеи переиграть заново, только вот реализация подкачала.

Действительно, на протяжении обеих книг периодически посещала мысль о том, что целый ряд ходов встречался ранее — в Гипериониаде, что невероятно портит общее впечатление. И если первый том, будучи завязкой истории, кажется сносным, то второй не оставляет камня на камне от немногочисленных хороших впечатлений.

Само по себе разнообразие линий, их категорическая непохожесть, очень напоминали работы горячо мною уважаемого Филипа Дика. Да вот беда, там, где абсурд Дика плавно перетекает в сюрреализм, к которому готов более-менее знакомый с творчеством ФКД читатель, здесь Дэн с самой серьезной миной пытается «кормить» нас псевдонаучными терминами и невнятными концепциями, отчего и без того далеко не твердая фантастика превращается в среднего пошиба космооперу.

И ладно бы, чем не жанр? Да только Симмонс от первой до последней страницы шпигует текст неудобоваримыми терминами и дворовыми ругательствами.

К слову, самое мозгодробящее в романе — люди бронзового века, в начале абзаца обсуждающие квантовые поля и силовые щиты, и бросающиеся фразами вроде «Зевс — старый козел» — в конце оного же.

Опять же, вероятно, дело в переводе, хотя наверняка не скажу — текст крайне примитивен, похож на работу начинающего автора.

Еще раздражало постоянное упоминание чьих-либо детородных органов и малоинтересные, хотя и забавные порой, постельные сцены, чаще всего просто ненужные.

Герои делятся на скучных и скверных, понять можно разве что Хармана (до его Прометеизма), Гектора, и, внезапно, Менелая. Эволюция Даэмана в первой книге смазана, нелепа и плохо ясна. Мотивация остальных регулярно хромает. Удались, пожалуй, разве что моравеки.

Иногда бросаются в глаза какие-то клише из голливудских фильмов. Чаще — вышеупомянутые самоповторы.

Венчает этот пирог слабовыраженная идея, показанная гораздо нагляднее в «Падении Гипериона».

В некотором смысле роман напоминает квинтессенцию рунетовских шуток о 2020-м:

летающие тарелки — есть;

маленькие зеленые человечки — имеются;

динозавры — пожалуйста;

киборги — вуаля...

В наличии также несколько заговоров, конец света, «чипизация»,« бронзовые» люди, и даже ожившие персонажи Вильяма-нашего-Шекспира. И боги, боги, боги, боги... Больше богов богу богов — сказал бы коротышка Ланнистер.

Никогда бы не подумал, что рен-тв настолько популярен на Западе.

Есть, конечно, и достоинства — многочисленные обыгрывания всего и вся. В данном случае с Киттса Дэн перешел на Шекспира и Пруста.

По сути, все недостатки «Эндимиона» перебрались сюда, усугубились и перемешались, но страшнейшим из них является бесконечное «печатание» вселенных и ее обитателей, позволяющее бездумно закручивать сюжет как заблагорассудится. Вспоминаются мытарства Городецкого, всегда оказывающиеся на десять шагов вперед рассчитанными и спланированными товарищем Гесером. И в итоге — россыпь deus ex machina, «наши побеждают», разумеется, в последнюю минуту. Все чудесно, все довольны... кроме читателя.

Крайне посредственная дилогия, в которой немногочисленные хорошие идеи погрязли в бескрайнем болоте клише и халтуры.

Зато с наградами.

А потраченное время все же жаль.

Все-таки Желязны — автор уникальный.

Если воспринимать, например, Амбер не как десять романов (или повестей), но как единое целое, можно смело утверждать — Роджер раз за разом писал «иное», не пытаясь идти по однажды проторенной кем-то (или собой самим) дорожке, а постоянно экспериментировал. Каждая его работа отлична от прочих, своеобразна и, что греха таить — хороша.

А «Князь» — мой любимый роман «американского поляка», причем он — плод трудов именно раннего Желязны, и тем ценнее.

И пусть эпично и возвышенно, пусть кратковато (не было еще моды на бесконечные циклы), пусть индуистская мифология отлична от первоисточника, но до чего же «вкусно»!

Здесь прекрасно все — изысканный, похожий на древнюю легенду стиль; диалоги, напоминающие бои на рапирах; сильные, запоминающиеся образы; остроумные замечания; гармоничное сплавление воедино фантастики и фэнтези... да только не эстетикой единой силен «Князь Света».

В первую очередь это посредственных размеров произведение заставляет читателя размышлять. Нет, это не философский трактат, но и конкретных «правильных» ответов на им самим заданные вопросы Желязны в большинстве случаев избегает.

А темы для размышления тут как на подбор — суть, характер, мотивы и взаимоотношения личностей, подвергнутых бесчисленным перерождениям (в частности, связанных со сменой пола), а так же родственные, дружеские и прочие связи между оными; постановка «на конвейер» творческих и духовных аспектов человеческой жизни; рассмотрение, пусть и поверхностное психологии абсолютно отличных от людей существ; возможность обратить ложь в правду, поверив в нее всем сердцем...

Но в сердце самого романа спрятан главный вопрос — вопрос власти. Где заканчивается забота и начинается тирания? Стоят ли технические открытия отказа от спокойного и сытного существования? Допустима ли ложь во благо? Пожалуй, именно по этому поводу позиция Желязны более, чем однозначна.

В конце концов, каково это — жить в мире, где боги реальны? А вот это в «Князе» описано более, чем наглядно. Достоверно или нет, кто знает? Но очень показательно.

И пусть Сэм-идеалист суть развитие Сэма-бунтаря, но ведь до чего симпатичен образ, одна настойчивость чего стоит — не то Прометей, не то Люцифер.

И пусть Яма гротескно всесилен, так ведь талантлив. А его чувства к Кали, забота о Мурге и такое человеческое отчаяние...

И добродушно-мудрый толстяк Кубера.

И милая Ратри.

И обаятельный Так.

И странный, страстный, безумный Тарака.

И Рилд-Сугата. Глава с его участием, пожалуй, более других похожа на притчу, глубже прочих западая в душу, она вызывает подкожное желание посетить пурпурную рощу Алундила.

И это значит, что рано или поздно я снова встречусь с Матрейей, что означает Князь Света, которого звали так то ли за то, что мог он разбрасывать молнии, то ли за то, что старался он этого не делать; с тем, кого иные звали Махасаматман и утверждали, что он бог, но который, однако, предпочитал опускать громкие Маха– и –атман и звал себя просто — Сэм и никогда не провозглашал себя богом, с другой стороны, и не отказывался от этого.

Повторилась ситуация с «Песнями».

Дэн, слышишь? Хватит так делать!

Отличная завязка скатилась в полную ахинею, простите. Шикарный саспенс с элементами лавкрафтовщины превратился в пресыщенный мистикой бред. Я неоднократно ругал Кинга, который даже в лучшие свои работы умудряется «засунуть» ненужный паранормальный элемент, но здесь все даже хуже.

«Террор» без мистики был бы прекрасным романом в жанре исторической «производственной» драмы — в нем есть все для этого: отличные персонажи, нестандартная колоритная обстановка, психологизм — триллер готов. Но нет, мы получаем для начала «странного мишку». Местный Винни Пух родом из лавкрафто-иннуитской мифологии, которую лучше было, кстати, не раскрывать. И пусть бы все ограничилось им, он ярок, красочен, страшен — но Дэна было уже не остановить. Для чего мистификации с Крозье? Для чего ересь в последних главах? Ну были же и заговоры, и таинственные незнакомки в количестве одной штуки. Эх...

Несомненным достоинством являются герои. Разумеется, раскрыть полностью более сотни моряков было априори невозможно, но большинство из тех, кто становился ПОВами, со своей задачей справились — они выпуклы, различны и в меру глубоки. Но не обошлось и без казусов — сделав антагонистами гей-пару, Дэн, видимо, спохватился, что такой ход чреват неприятностями, и ввел в роман еще парочку «нетрадиционно-ориентированных» в качестве положительных героев. Тем не менее, вторые особой роли не играют, хотя характеры, в общем, получились, а первые выглядят крайне карикатурно.

Крозье, несомненно, хорош. Неплохо вышел Ирвинг, к слову, я вместе с ним растерялся, глазея на танцующего Хикки и с ним же, казалось, получил... ну то, что получил. Хотя для меня героями (ни больше, ни меньше) стали Блэнки и Гудсир, поразившие своими стойкостью и мужеством, главы доктора просто отличные. Очень симпатичен оказался Фицджеймс. А насколько сильной вышла единственная глава Джопсона!

Заговор, раскол, поиски путей к спасению — все прописано потрясающе, стилистически Симмонс снова безупречен — он ловко передал атмосферу тех лет и национальный колорит. Пейзажи своей пустотой нагнетали уныние и безнадежность, мелкие бытовые детали еще более усиливали эти ощущения, мысли, чувства героев, особенно Крозье и Гудсира пропитаны фатализмом. Очень к месту оказались и флешбэки, кто бы что ни говорил.

Ну и самым ярким примером того, насколько колоссальную работу провел Дэн, является сплетение реальных, известных на момент написания романа, деталей с художественным вымыслом — это и путанная записка капитанов в пирамиде, и странный дневник Пеглара. За такие «крохи» можно простить очень многое.

И тем не менее, финал чудовищен. Возведение мистической составляющей в абсолют всегда кажется признанием автором собственного бессилия, таким способом он прямо говорит, что не способен адекватно завершить произведение. Поэтому психологический поначалу триллер оборачивается фарсом, самой бредовой частью которого является превращение «Террора» в некий аналог «Оверлука». Зачем? Где предпосылки? А просто Дэн так захотел.

Перечитывать не буду, хоть и не жалею о потраченном времени. Но все могло быть гораздо лучше.

«Я хочу хоть с одним человеком обо всем говорить, как с собой.»

Так уж принято считать, что именно Федор Михайлович в своих произведениях выворачивает миру ту самую загадочную русскую душу. И «Идиот» едва ли не главнейшая и показательнейшая его работа на эту тему.

Да, читать Великого И Ужасного желательно не спеша, вдумчиво, и, разумеется, размышляя. Впрочем, стоит привыкнуть, и слог его уже кажется вовсе и не тяжелым, хотя с другой стороны и не то чтобы красочным. Он очень хорош и стилен, но диккенсовского словесного изобилия нет и в помине. Текст прост и понятен, если привыкнуть к манере позапрошлого века.

К чему это я — а к тому, что гораздо и гораздо труднее «втянуться» в нравы тех лет. Нужно полноценно погрузиться, и даже тогда иные сцены вызывали у меня недоумение. Вообще, если перенести ситуацию в наше время, иные взгляды на события, в первую очередь взгляды моральные, позволили бы избежать большей части неприятностей. С другой стороны — появились бы новые сложности.

И вот тут начинаются недостатки романа.

Мотивация персонажей не всегда ясна современному читателю, и если о чем-то можно догадаться, иные нюансы все же вызывают недоумение. И в основном именно мотивация — только казалось бы понимаешь героя, вникаешь в саму его суть, взгляды, намерения, характер — а через пару глав он снова тебя удивляет. Если не на следующей странице. И таких случаев много: Ганя, за которого я был горд по окончании первой части, в дальнейшем снова оборачивается какой-то ехидной, да и не один, а с сестрой напару; Ипполит, за то время, что ему уделено успел несколько раз переместиться по шкале градаций от «негодяя» до едва ли не «героя» сначала в одну сторону, затем в другую, отношение его к князю, да и к прочим, металось немыслимо. Впрочем, допускаю, тут сказалось состояние, и это правдоподобное объяснение; вечер, когда принимали «сына Павлищева» просто вывернул мозг наизнанку — сначала все без исключения гости вынуждают князя принять посетителей при них же, а затем, смертельно оскорбившись увиденному (хотя ничего принципиально ужасного не произошло), едва ли не проклинали его за «чудовищные» сцены, которым им пришлось быть свидетелями; упомяну также метания Аглаи (да и самого Мышкина) от «ни за что не выйду/и не думал предлагать» до «женитесь на мне/жить без вас не могу». Нет, я понимаю — молодежь, страсти, эмоции, общественность опять же — но как-то уж слишком. А то, как генеральша знать не хотела князя после вечера — это, простите, нравы такие были или ФМД решил таким образом показать безрассудство самой Епанчиной в частности, и ее окружения в общем?

Так что, каюсь, не все лично мне было очевидно, но в иных ходах, сперва вызвавших похожее недоумение, мои же догадки оказались верны — например эпизод с обменом крестиками, да и мотивы князя, Настасьи Филипповны и Аглаи в общем (подтверждением догадок же оказалось посещение в последних главах опального князя Евгением Павловичем, чьим голосом говорит сам Достоевский).

Теперь о приятном — достоинств у романа несравнимо больше.

Потрясающей глубины и, что важно, противоречивые персонажи. Ведь противоречивость их более, чем естественна — она придает им правдоподобности.

Рогожин — потрясающий, неистовый Рогожин, который сразу же напомнил Клода Фролло своей всесжигающей страстью, переходящей в одержимость. Его отношение к князю так путано, так противоречиво, так ярко;

Настасья Филипповна, буквально «роковая женщина», страдающая, несчастная, мечущаяся и неспособная найти свое место. Не возьмусь судить о том, какова все-таки ее вина в том, в каком положении она оказалась на момент завязки романа, можно смотреть с разных сторон, а каких-то однозначных подробностей нам не дали. Однако все ее дальнейшие поступки — вулкан. Ничего удивительного, что она так привлекла обоих;

Аглая, ах, будь она постарше, поопытнее и не так «закупорена», ведь могло все пойти совсем иным путем;

Елизавета Прокофьевна — яркая, искренняя, шумная, сильная, и такая все-таки замечательная;

Ганя, о котором можно говорить что угодно, клеймить, ругать, но ведь стремления-то его самые естественные;

Коля, настоящий, честный, чудесный подросток;

И, наконец, целая россыпь еще более неоднозначных, порою странных, иногда не ясно чем руководствующихся персонажей — это вам и Лебедев, и неповторимый, ужасный и прекрасный в своей лжи генерал Иволгин, и Келлер, и вышеупомянутый Ипполит...

Ах да... Князь Мышкин. Вот кто невероятно удивил — взяв в руки этот томик, я ожидал совершенно другого героя. Нет, наслышал был, конечно — болезненно честный, наивный, правильный, аллегория на Христа и т.д. и т.п. И все оказалось не то, потому что ИДИОТ. Поначалу страшно раздражало, когда о князе нет-нет, да и скажут, мол, умственно обиженный, дурачок... А потом действительно были ситуации, когда думаешь — да что же ты делаешь, несчастный, не благородство это, а дурость. Ах, если бы и Льву Николаевичу хотя бы годков пять нормальной, неизолированной жизни, авось бы все его «благие» задумки в сочетании с некоторым жизненным опытом и знанием света вполне могли бы найти применение. И, кроме того, если бы не болезнь, послужившая катализатором и в определенной степени — одной из причин всех бед. А так наш герой просто ведь сгорел, сгорел впустую. Вот как раз таки Радомский, тот самый Радомский есть в данном случае приближенное к идеалу воплощение хорошего человека. Мы же видим, что взгляды их во многом схожи, что видят и замечают они, и только они вдвоем — одно. Но Радомский практичнее, возможно даже и чересчур, и тем не менее склонен к умным мыслям и добрым поступкам. А Мышкин, тоже «закупоренный», как и Аглая, точно так же невероятно глуп и непонятлив в некоторых вопросах. Хотя, безусловно, в прочих вещах, очень и очень проницателен, и, что важно — верит в людей и готов дать второй и двадцать второй шанс. Оттого и крутится вокруг него Лебедев, оттого и Келлер, мрачный, грубый Келлер, искренне готов встать грудью в защиту князя. Потому что хоть одному пропащему из сотни, может, как раз не хватает-то веры в него другого человека, такого вот Мышкина.

В общем, не в том дело, что хорошему человеку на Руси плохо или невозможно. Это только если он бесшабашен и неистов в своей «правильности» — добрые дела тоже нужно делать с умом, возможно, даже более с умом.

А касательно отношений с дамами — ну тут все-таки Радомский прав совершенно — Лев Николаевич любил обеих, но любил как человек человека, как один хороший, добрый, светлый человек может любить другого. И черт его дергал их замуж звать — ладно они с их романтическими чувствами, а он-то куда. Или и этого в себе самом понять не мог, хоть и говорил о жалости, о братских чувствах. Впрочем, и Настасья Филипповна, и Аглая, неоднократно выражали восхищение именно человеческими качествами князя, зачем же их обеих потянуло на романтику...

Финал был вполне ожидаем.

Хочется так же отметить несколько очень и очень ярких и удачных моментов — расследование пропажи четырехсот рублей, эпизод со свертком в камине, глубокие и любопытные размышления об «обыкновенных людях», о казни и о преступниках, сильнейшая финальная сцена в доме Рогожина, и такой лаконичный ответ князя Ипполиту на вопрос, как ему добродетельнее умереть.

Так является ли «Идиот» романом о загадочной русской душе?

На мой взгляд, несмотря на некоторые старания автора, выраженные в сталкивании образов России и Запада с заведомо обозначенной позицией, да — о душе, но нет — не о русской. О душе человеческой. И все же на первом плане — о жизни.

Часто можно встретить в описании того или иного произведения слово «жизненный». Да, «Идиот» — жизненный роман. Но не потому, что, стоит лишь выйти на улицу — и сразу встретишь Мышкина, Рогожина... Хотя отчасти, в какой-то мере, они там встречаются, чаще, правда, все-таки Лебедевы...

Дело в ином — Федор Михайлович, как всегда, сплел потрясающей сложности клубок из человеческих идей и планов — в меньшей степени, и человеческих же эмоций, порывов, страстей — в большей. В жизни редко что-то происходит как задумано — вмешиваются посторонние обстоятельства. В «Идиоте» практически каждый поступок, каждый порыв, каждое слово каждого же героя так или иначе повлияло на судьбы прочих. Если бы Рогожин отпустил Настасью еще в самом начале или не собрал те злосчастные сто тысяч. Если бы Мышкин не стал лезть своим длинным носом в дела Епанчиных и Иволгиных. Если бы Аглая не уцепилась за «рыцаря бедного». Если бы не приняли Бурдовского и Ко. Если бы, если бы, если бы... Но все и вся сплелось воедино, каждый повлиял на каждого и все обернулось так, как и не ожидал, пожалуй никто из них. Притом ведь, что почти никого из героев нельзя назвать «плохим» — самые неоднозначные из них тем не менее совершают добрые дела, а уж такие, как князь — только ими и живут... и вот незадача — из этого бесконечного кружева добрых дел сплетаются один за другим погребальные саваны, тюремные робы и — как минимум — носовые платки. Нагляднейшее воплощение известной поговорки о том, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями.

И все эти прелести нашей с вами жизни были Достоевским замечены и талантливо перенесены в текст, более того — стали самим романом. Ведь полтора столетия прошло, сменились эпохи, государства, нравы. Но люди, как говаривал Воланд — те же.

«... мы все до комизма предобрые люди...»

«Восход» является прямым продолжением «Эндимиона» не только сюжетно, но и качественно, да-да.

Сюда прямиком из Эндимиона перекочевали и достоинства, и недостатки. Но обо всем по порядку.

Даже не знаю, что в этой книге раздражало больше. То ли картонные персонажи, ведомые неправдоподобными мотивами, то ли море бездумного экшена, то ли абсолютно непродуманная любовная линия... «О, детка», «любовь моя», «любимая», «ненаглядная»... глаз спотыкается об эти слова по десятку раз на каждой странице, но, казалось бы — почему бы не порадоваться за счастливую пару? Быть может потому, что все эти мелодраматические «прелести» выглядят настолько неестественно, что раз за разом вызывают одну единственную реакцию — Не верю! И страшны они не столько сами по себе, сколько вкупе с остальным. Например, слезы и вопли после того, как Рауль пережил смертельную опасность в поединке, в котором — по идее — ничто не мешало Энее взять и помочь «любимому» — нет, что вы — мы будем стоять и смотреть, ведь ЭТО ЕГО БОЙ! И подобные случаи тут не редкость. А может быть больше всего раздражало именно всезнайство героини? Это не так, это не то, и вообще — в Песнях Гипериона половина не соответствует действительности. И с ТехЦентром все было не так, и со Шрайком, и с некоторыми паломниками (к слову, подобное самопеределывание событий прошлого наводит на мысль, что Симмонс выбрал простейший способ развязать узел, который плел с самого начала — зачем что-то решать, если можно сказать, что все, что вы прочли ранее — неправда, а на самом деле все было так... ну как автору удобнее — гениально!). Более того, откровенно раздражала Энея именно когда после очередного заявления «я не мессия, что вы!» начинала указывать всем и каждому что и как ему делать, так как она лучше знает. Особенно пресловутая «загадка красной кнопки» — верх глупости. Ничего, что «школьница» с самого начала в любом окружении берет бразды в свои руки? А вот на это Рауль нам отвечает — мол, окружающие сразу оценивали мудрость девочки, признавали лидерство и кланялись в ноженьки. И ни разу в тексте Дэн нам так и не показывает, каким образом она все-таки зарабатывала этот авторитет. Нас просто ставят перед фактом — прямым текстом. Этот — дурак, этот — предатель, а вот Энея — молодец. Все знает почти до минуты, за всех все решает, и дабы не превращать образ девочки в суперрациональное чудовище, автор иногда подбрасывает нам эпизоды, где девочка — просто девочка, а в дальнейшем — женщина. Но первые выглядят не слишком естественно, а вторые — гипермелодраматично. Честно говоря, образы обоих главных героев до самого конца выглядят картонными фигурками, плавающими в океане сентиментов. К слову, сцена первой близости была «потрясающей» — Рауль, исстрадавшийся донельзя, исскучавшийся досмерти, даже при смерти бормочущий имя Энеи, которая, кстати, уже призналась ему в чувствах, а до того неоднократно намекала на будущую связь, при виде соблазняющей его девушки «включает режим» — «как-же-так-ведь-это-девочка-которую-я-поклялся-защищать-ценой-жизни-и-растил-как-сестру». Что, парень, внезапно? Еще как! Шутки о недопонимании мужчинами намеков, конечно, имеют под собой почву, но это уже абсурд чистой воды.

Кстати, с этого момента интимные сцены разной степени нелепости будут встречаться регулярно. Для чего? Я так и не понял. Избитые, обожженые, полуживые, даже когда мир вокруг рушится, они карабкаются в постель, и не для того, чтобы выспаться, поверьте. Ну ладно бы раз, ну два... их еще можно было сделать оригинальными, а десяток — для чего, Дэн? Причем иной раз метафоры, используемые для описания оных, вызывают просто глупую ухмылку. «Единения» Мерри и Сири в «Гиперионе» были гораздо уютнее и лаконичнее.

А как вам неоднократная сцена «Рауль-ковер». Хм, что же это такое в тубусе мне в тридцатый раз толкают в руки? Вау, ковер-самолет, быть не может! Главгерой у нас не просто «медленно соображает», он откровенно тупит всю книгу. Хотя с другой стороны, учитывая, какой абсурд творится вокруг с самой первой страницы, как можно вообще что-то воспринимать всерьез?

Главы странствий Рауля, подобно путешествию троицы в третьем томе, откровенно неудачные — живописать чудеса показанных миров у Дэна снова не вышло, а вот сомнительного пошиба приключения — были. Причем, щедро сдобренные роялями в кустах — количество оных превосходит любые разумные пределы, а самый главный из них — это не рояль, простите, это — целый орган. Трехметровый железный орган, играющий в любой сцене, когда наступает очередной «конец света». Стоит хотя бы одному жидкокристаллическому киборгу из труппы «Немез и Ко» приблизиться на расстояние вытянутой руки к нашим героям, тут же появляется он — наш старый добрый шипастый терминатор. «Всех убью, один останусь» — рубиново подмигивает он нашим героям, и — убивает. И так несколько раз. Читать было просто больно, ибо пафосно до ужаса.

Вообще с пафосом Симмонс явно перебрал — все у него безмерно эпично, масштабы, разумеется, вселенские... а вот основная идея оказалась жалкой до ужаса, но приправленной океаном буддистких и не знаю чьих еще идей. Сам Будда, наверное, в нирване ворочался. И стоило мариновать читателя столько времени? Кроме того, свою позицию Дэн продвигает безо всякой альтернативы. Вот так — правильно, а эти — дураки и сволочи. И это после дилогии «Песни Гипериона»?!

Где мифопоэтика «Гипериона»? Где интриги «Падения»? Нет ничего — только бездумные «побежал-пострелял» «Эндимиона» и псевдометафизика, которую Дэн — даже при том условии, что сам в ней разобрался — не смог адекватно и логично изложить.

Такая вот примерно картина. Добавьте сюда случайные несуразности и нелепицы, и получите «Восход». Нет, плюсы тоже есть — нам будто бы логично объясняют что и как было на самом деле, иные вопросы находят ответы... но далеко не все. И плевать, что основополагающей силой местных «джедаев» наивно стала любовь, ради которой и пришлось писать всю эту ненужную мелодраму. По крайней мере ряд вопросов все же закрыт.

Из плюсов — некоторые персонажи: де Сойя, которого, правда, стало меньше, но скупые строки, по которым мы можем судить о пятилетке его вынужденного флибустьерства, дают прочувствовать куда больше, чем километры текста, потраченные на главных героев. Великий Инквизитор, чьими глазами мы увидели политические интриги в Ватикане. Правда, в финале его позиция оказалась не той, что ожидал лично я. С другой стороны, абсолютно не ясен мне остался и поступок кардинала Лурдзамийского. Второстепенные же персонажи — абсолютные функции, особенно жители Тянь-Шаня. Кроме далай-ламы, кстати, вот он — весьма удачен. Имена остальных трудно выговорить, невозможно запомнить, а о характерах просто нечего сказать. Ну вот, и тут сплошные недостатки. Кстати, превращение Хойта в кровожадного тирана тоже слабо обосновано. Никаких предпосылок в «Гиперионе» лично я не увидел.

Единственной настоящей удачей романа являются пресловутые один-год-одиннадцать-месяцев-неделя-и-шесть-часов. Вот от этого действительно бегут мурашки — это сильно. И страшно. Именно в последней главе мы мимолетом ощущаем почерк того самого Симмонса, который подарил нам «Гиперион».

Того, который, как все творцы, коснулся Связующей Бездны.

Это все-таки случилось.

Довольно редкий случай настолько резкого «падения» уровня произведения. Первые два тома были очень хороши, третий — похож на неплохой такой фанфик. Неплохой. Но фанфик. То есть вселенная та же, правда стороны другие, как-никак три столетия прошли. Но... *непереводимый итальянский фольклор* зачем были писать такое и почему именно так? И черт бы с ним, с примитивным сюжетом, так ведь форма подачи — в лучшем случае для подростков, стиль «сделал ручкой», чувство меры — пропало. Все, чем были хороши первые два тома попрано и затоптано. Сюжет летит со скоростью того самого «авизо», практически не давая повода для размышлений. Завязка так вообще — ну ладно, так писали сто — сто пятьдесят лет назад, так мог писать Верн, например, и то по степени художественности он бы наверняка превзошел ЭТО — нам показывают частички рухнувшей Гегемонии, те миры, читая описание которых, мы накануне блаженно вздыхали — и на этот раз никакого отклика они не вызывают. Почему? Да потому что темп плюет на пейзажи, на уникальность миров, на чудеса, которыми они наполнены — тут мы бежим, тут деремся, тут стреляем. Все!

По степени драматизма история где-то между приключениями Стальной Крысы и его более современного товарища — Вуко Драккайнена. То есть драматизма тут нет. Нет глубины. Ничего нет — только ежестраничный пересчет снаряжения и лицемерно превозмогающий Он, а еще загадочно ухмыляющаяся Она, и таинственно синеющее Оно. Вру — есть еще одно Оно — шипасто-смертоносное, но к нему мы как-то попривыкли. Зато здесь оно почти послушное и как-будто бы не совсем «плохое».

Ах да, есть один плюс — де Сойя, чьими глазами мы можем обозревать новую всегалактическую теократическую империю.

Ну как бы хорошее на этом заканчивается. Он — превозмогает и обливается кровью, в промежутках залихватски надирая плохишам задницы и точно так же, как ди Гриз, стараясь не дай бог никому сделать больно. Она — ухмыляется, бросает время от времени никому не понятные фразочки, периодически намекая на их с ним всепобеждающее чувство (и интимные игрища) в будущем. Все бы ничего, да на момент событий романа ей 12 лет, поэтому иные строчки звучат несколько... неловко. Синее Оно, кстати, тоже любопытное, но до сих пор не совсем ясное. Про шипастое сказал выше.

Ну и вот это бешено мчащееся действо, частенько смахиваюшее на комикс в антураже полюбившейся уже вселенной, мягко говоря, не оправдывает ожиданий. Согласен — и не обязано, но все равно неприятно. Одно дело не оправдать сразу же — можно плюнуть и бросить, и совсем другое — после двух немаленьких себе томиков, когда ты уже втянулся и даже полюбил созданный автором мир.

Посмотрим, чем все это закончится.

Это примерно то, что хотел сказать о поэзии и поэтах Симмонс, только лаконичнее.

Но помимо того, он сказал о многом другом, и за это ему большое спасибо. Структура повествования во втором романе кардинально изменилась, как и темп, и размеры глав, и динамика переходов от персонажа к персонажу, из ситуации — в ситуацию.

Кстати, читая отзывы, я периодически впадал в ступор:

«затянуто, нудно, не оправдывает ожиданий» — всем желающим читать о «пиу-пиу» в космосе — это к господину Тармашеву;

«войнушка без атмосферы первой книги» — война галактических масштабов в романе играет отнюдь не главную роль. Она — место действия. Она — логическое развитие событий первого тома. Она — средство показать героев. Но ни в коей мере не война ради войны — Симмонс не смакует ни «военщину» с ее построениями и героизмом, ни «грязь», ни «расчлененку», он не играет на популярной уже тогда теме «меньшинств»... Роман на удивление политкорректен, лишен ненужной шелухи.

И тем не менее, он объемен. Однако в толще его — не вода. Так же, как в первом томе, Дэн красиво, лаконично, и в то же время, изящно повествует нам о событиях далекого будущего, попутно накручивая интригу и раскрывая характеры героев. И пусть перед нами теперь не кучка людей, выворачивающих душу наизнанку в ожидании смертельной неизвестности, само по себе построение со множеством разделенных, но контактирующих между собой героев — это вполне достойная форма подачи.

И вот я добрался до ложки дегтя — мир, непротиворечивый в своей непознанности, здесь — путем познания читателем оного, посредством раскрытия событий прошлого и продвижения сюжета как такового, теряет некоторый блеск, а местами — начинает себе противоречить. Хотя «противоречить» сказано громко — скорее он становится не таким, каким читатель рассчитывает его видеть. Развеиваются мифы о структуре «небытия» и работе аппаратуры ТехЦентра, раскрываются старинные сговоры, стороны меняются местами... Отрывки, касающиеся будущего, например, вызывают море вопросов, в частности, касающихся их нелогичности или неясности, но ответов нет. Может быть, Дэн в этих кусочках мозаики запутался, а скорее всего просто «перемудрил». С другой стороны — впереди еще два тома Песен Эндимиона, и кто знает, чем эти нестыковки и несуразности обернутся там?

Вообще именно последние сто страниц вызвали некое разочарование: до сих пор хватало интриги, событий, глубины — а финал будто бы не дотянул. И местами Симмонс не слишком красиво ударялся в пафос — в последних сценах Гладстон и эпилоге. В дилемме Китса-Северна, перед которой того поставил Уммон, и в которой тот сделал свой выбор, альтернатива так до конца и не ясна. Ну самому-то Китсу-Северну, по видимому, все было понятно...

Вообще та сторона романа, которая касалась поисков Высшего Разума, в частности, человеческого, с одной стороны интересна, с другой — недоработана (та же дилемма). Впрочем, те, кто испытывает аллергию на теологические размышления, могут принять во внимание мой скромный совет, касающийся творчества господина Тармашева.

Роман затрагивает множество вопросов, в основном развивая те, что были заданы еще в предыдущей книге, и на мой взгляд — успешно. Снова — экология, теология, политика, этика, личностные и общечеловеческие ценности.

Касательно же сравнения с Дюной — читал ее давненько, и лишь первые три тома, но полноценного сходства не заметил. Да, в свое время Дюна ошеломила глубиной и масштабом поднятых тем, но, повторюсь — не так уж романы и похожи. Там, как было правильно замечено кем-то ранее — поиск мессией пути, по которому следует вести человечество; здесь поскромнее — поиски себя самих в водовороте событий. И даже у Гладстон и Консула — поиск верного пути для решения насущих, пусть и глобальных проблем, и та же борьба с самими собой.

И вот я добрался до самого «вкусного». Персонажи неизменно радовали — все: и вышеупомянутые Гладстон, разрываемая противоречиями и несущая непомерный груз ответственности, и Консул, терзаемый муками совести, пытающийся помочь спутникам, и так же ищущий свой путь; и самурай Кассад, ищущий и несущий смерть; и вскоре ушедший Хойт, более того — сменивший его харизматичный Дюре; и Силен, просящий прощения у Печального Короля; и так полюбившаяся Ламия; и несчастный Вайнтрауб; и второстепенные — Лейн, Эдуард, Хент, Морпурго, Колчев... и мерзавец Альбедо, и бесформенный Уммон.

И, разумеется, Китс-Северн. Наверное, чтобы полностью представить себе, насколько достойно Симмонс обыграл образ неКитса, нужно в достаточной мере быть знакомым с его — Китса — творчеством.

Как итог — чуть более затянутое, но в то же время динамичное, чуть менее понятное, но в то же время глубокомысленное продолжение прекрасного первого романа.

P.S. Книги с возрастом читателя все больше похожи на кактусы. А кактусы, как водится, бывают невкусные, пресные, и вкусные. Когда-то давно, в силу детских непривередливости, любознательности и веры в чудеса, они практически не встречались. Сейчас кажется — что ни книга, то кактус — обязательно найдешь чем уколоться. А вот с Песнями Гипериона, вопреки ожиданиям, такого ощущения не было.

P.P.S. Когда-нибудь наверняка буду перечитывать. А пока что — к Песням Эндимиона.

Было страшно.

Нет, правда — столько хвалебных отзывов! А сколько разгромных! Роман обещал быть как минимум... запоминающимся.

И по крайней мере в этом я не ошибся.

Гиперион действительно впечатляет. Это первая вещь Симмонса, которую я прочел, поэтому не имел ни малейшего представления о том, как же все-таки пишет автор.

А пишет он отлично.

Кто-то говорит — «нудно» — этого я не заметил. Описания подробны, но не чрезмерны, пейзажи, которые я частенько читаю по диагонали, здесь полностью владели моим вниманием, но об этом позже.

Кто-то говорит — «неоднородно» — так разве это минус? Да, есть вещи, невероятно погружающие в себя, для чего, безусловно, требуется неотрывное погружение,и в этом случае действительно лучше всего подходит неразрывное повествование. Но я люблю флешбэки и меня не раздражает рваная манера — возможно, дело тут в читателе. Но, в общем, для меня прочесть шесть историй, уложенных в седьмой было ничуть не сложнее, чем одну, но большую.

И вот касательно этих самых историй, характеризующихся, к слову, ненадежностью рассказчиков, хочется заметить вот что — они все весьма интересны и сами по себе. Хотя их причастность к общему развитию сюжета, равно как вовлеченность в окружающую среду, в мир Гегемонии, позволяют понять больше и понимать — легче. Весьма любопытно переплетаются события, места, люди — из одного рассказа в другой.

Персонажи в целом очень даже «выпуклые» — и пусть Священник, практически не участвующий в своей же истории, показан не слишком ясно, а Солдат близок по типажу к среднестатистическому образу, безликими их не назовешь. Поэт-сквернослов лично мне почему-то напоминал одного карлика по фамилии Ланнистер, хотя типаж и характер иной, но вот проскальзывало что-то неуловимое... Возможно, как раз словесные обороты. История Сыщика, поначалу казавшаяся наименее интересной, затем неплохо подняла планку, заставила пораскинуть мозгами... Да что там, я уже построил целую теорию и готов был себе апплодировать... да вот Дэн решил закончить ее иначе — чуть грубее и банальнее, так что я даже несколько разочарован. Но рассказ Ученого, буквально пропитанный родительской болью, и чуть уступающая ему история Консула, тоже, кстати, вынудившая не раз остановиться и задуматься о том, как же причудливо может извернуться жизнь, вызвали самое настоящее восхищение. И только образ Шрайка, карикатурный в своей гротескности, вызывал в течение всего романа недоумение. Зачем вообще он нужен, и почему нужен именно таким?

Но роман обрывается чуть раньше ожидаемой кульминации. Полагаю, продолжение задумывалось изначально, а уж потом возникла идея тетралогии — поэтому часть вопросов остается без ответов, а некоторые моменты — не ясны до самого конца. В общем — типичные загадки, рассчитанные на продолжение.

И если не считать некоторых несостыковок, которые, как мне кажется, я встретил, и в основном касающихся временных интервалов, придраться не к чему.

А напоследок все-таки хочется озвучить два несомненных достоинства романа:

Весьма и весьма «вкусная» манера повествования (хотя это, разумеется, чистая «вкусовщина») — слог четкий, строгий, стильный, идеально разбавленный художественно;

Добротно проработанный и порционно поданный непротиворечивый мир, содержащий ряд интересных идей и несколько — очень даже красивых (дом Силена, корабли-древа, и пр.). И с этим миром хочется знакомиться, крохи его, разбросанные среди страниц — хочется ловить, ведь интересно же, что за ТехноЦентр, что за Бродяги, что за Гробницы. А когда сюжет делает несколько финтов, когда ты уже не совсем уверен, кто прав, а кто — нет, вникать, пытаться понять — жизненно необходимо.

Как читатель, я не избалован ни космооперами, ни твердой НФ. Знаком немного с Кларком, Азимовым, другими. Но все-таки в большей степени меня увлекает фантастика социально-психологическая. И интересны не столько технологии и средства (и уж тем паче не многостраничные, похожие на справочники, описания их работы), а последствия применения оных. Достижения науки не как цель — но как средство.

И в Гиперионе есть над чем задуматься — и поульсенизация, и вопросы этики ИИ, и пропасти между людьми, вызываемые годами космических полетов, и политические споры вроде противостояния глобалистов и сепаратистов, религиозные идеи в условиях колонизации галактики, экологические вопросы.

А еще вечные: любовь, дружба, честь, страсть, жажда знаний, стремление к власти, зависть, подлость, глупость.

Любой булыжник, поднятый с дороги может вызывать у одного человека симпатию, у другого — антипатию. Это нормально. Когда речь заходит о произведении искусства, степень субъективности в оценке оного возрастает на несколько порядков. Но тем не менее, для того, чтобы абсолютно не принять Гиперион, нужно очень постараться.

Продолжение следует...

Гораздо, гораздо лучше!

Читая Лавину, неоднократно ловил себя на мысли — когда автор не может что-то показать всерьез, он начинает издеваться. Отсюда — огромное количество откровенного стеба в книге, отбросив который, в сухом остатке получаем местами оригинальный, но жутко непроработанный мир, плоских персонажей, стереотипную конспирологическую подоплеку, странные сюжетные ходы и, что любопытно, интересное тем не менее чтиво (по крайней мере на один раз).

Алмазный век — другой.

Скажу сразу, это не киберпанк и даже не посткиберпанк — это нанопанк. Ибо кибервселенных у нас тут ровно ноль, зато превеликое множество всевозможных нано-. И хотя АВ сюжетно происходит в той же вселенной, ощущения от них кардинально разные. Где вышеупомянутая кибер... простите, метавселенная? Если между событиями книг почти столетие, почему разница в образе жизни типичного среднестатистического неблагополучного жителя Земли практически отсутствует? Да, снова транснациональные государства, франшизы заменены филами, но обстановка фактически — нынешняя. Голодающие жители третьего мира, западная оккупация Азии, плохие властьимущие и плохие типичные среднестатистические неблагополучные жители... Криминал, суррогаты, hi-tech,...

Однако главная разница не в смене кибер- на нано-, как кажется на первый взгляд. Она в стиле повествования. И вот тут АВ просто на несколько порядков обходит Лавину. И дело тут даже не в модных в определенных кругах викторианских атрибутах, а в том, как проработан и как подается мир.

Разницу между плебами и виками можно, кажется, потрогать руками. И сами новообразованные культуры не кажутся неестественными и чуждыми, подобно фриковатым франшизам Лавины. Все интересно, стильно, я бы даже сказал — изящно.

И подача выше всяких похвал — стоит продраться через медлительные (что не есть плохо) и непонятные (а вот это хуже) первые главы, проникнуться стилем, и оторваться действительно сложно. Идея сказки из Букваря неожиданно органично вписывается в повествование. Вообще главы принцессы Нелл, пожалуй, самые интересные.

Персонажи яркие и достаточно выпуклые — особенно радовали (правда поначалу) судья Ван и его подручные, доктор Икс, лорд Финкель-Макгроу, а когда ты в какой-то момент понимаешь, для чего в истории Миранда, становится не по себе. Причем, есть несколько очень сильных моментов, где я просто апплодировал Нилу. Хакворт будто бы живой, но местами откровенно бесхарактерный. Гарва просто жалко, может быть, он и получил свое, но тем не менее судьба обошлась с ним жестоко. Роль Карла Голливуда долгое время оставалась неясной.

Кстати, это уже один из минусов, которые я не могу обойти стороной. Примерно до середины, то есть до конца первой части сюжет не вызывает вопросов. Вернее, вопросы есть, но все четко, логично и похоже на классический детектив. Тут у нас подозреваемые, тут жертва, тут декорации — ищем дворецкого. А вот с появления Барабанщиков все пошло кувырком. Собственно, их роль в сюжете примерно та же, что у конспирологической ветви в Лавине — Нил втрамбовывает в казалось бы целостное повествование очередную гениальную и неповторимую идею, корнями, кстати, уходящую туда же — ну не мог программист да обойти двоичный код. И снова он у нас не просто средство передачи информации, а оное же, но с подоплекой. И если тьюринговские главы принцессы Нелл хоть и были заигрыванием с тем же самым двоичным кодом, именно Барабанщики уносят нас в дальние иррациональные дали. Вот примерно с этого момента Нил бросает в сюжет все новые внезапные повороты и, как и в Лавине, я несколько раз ловил себя на мысли — а почему так? или — как это вдруг так вышло? или — да где же чертовы предпосылки? Ну, например, пирожные доктора Икс в бардачке похитителя или Фиона, спасающая тонущего японца, финальный выбор Хакворта,... В общем, был целый ряд таких «почему» и «зачем», существенно запутавших гладкое до тех пор повествование.

Возможно, я очень сильно неправ, и мне следует перечитать и найти ответы на эти вопросы, и когда-нибудь, думаю, я это сделаю (в отличие от Лавины), но не сейчас.

И вот если абстрагироваться от этих «нескладностей», то это была бы твердая девятка. Потому что красиво, черт возьми.

Но абстрагироваться не получается. Поэтому уж так.

Но прочесть стоит однозначно.

Сразу оговорю, что киберпанк — не совсем мой конек. В багаже есть две трилогии Гибсона и его же рассказы, да и все на этом. И загадочная приставка пост- весьма интриговала, настолько, что я не раздумывая взял дилогию, первой частью которой и является этот роман.

И знаете, основные различия между поджанрами я, кажется, уловил. Там, где Гибсон серьезен до зубовного скрежета, Стивенсон напропалую разбрасывается тем, что сейчас принято называть «стёбом». Вроде бы и там, и там соблюдено правило «high tech, low life», правят корпорации, легализованы (или почти) наркотики, и вообще царит высокотехнологичный декаданс, но в «Лавине» у нас сицилийская мафия доставляет (почти буквально) пиццу, официальное правительство США параноидально в своем бессилии, почти стереотипные русские (и алеут!) и — целая очередь фриков. Хиро, И.В., Ворон, Рыбий глаз, Энг... Виталий Чернобыль!!! Кого мы тут только не видим. Кстати, Хиро как главгерой с одной стороны обезличен, с другой — карикатурно «переапан», И.В. типичная малолетняя бунтарка, Ворон — сверхпафосный гиперперекачанный антагонист. Все они яркие, но по большей части пустые. В действительности, мне показался более-менее человечным крестный папа Дядюшка Энцо, вот, наверное, и все.

Мир, пожалуй, лучшая составляющая романа. Хоть он и типичен для жанра, именно «несерьезности» автора делают его несколько оригинальным и интересным.

Сюжет, напротив, скачет, летает, подныривает под текстом. Был целый ряд ходов, предпосылки к которым я не увидел, возможно, по рассеянности, но, боюсь, что это все-таки авторские недоработки. Проверить можно повторным прочтением, но желания такого нет, и пока не предвидится. Вообще, насколько я могу судить, жанр подразумевает в большей степени визионерство, чем художественность. Нас заливают неоном, заваливают грудами пластика, мы ощущаем на вкус синтетическую пищу... но описывается это обычно очень простым (речь не о терминологии), невыразительным языком. Читая «Лавину» или «Нейроманта», трудно найти некие эстетичные художественные эпизоды или хотя бы отрывки. На дворе 21 век, мир катится в кибернетические тартарары, и в нем нет места для «красивостей» — только грязь, мрак, безысходность... и едкая ирония, если речь идет о посткиберпанке.

Еще хотелось бы упомянуть некоторые эпизоды, по большей части в заключительных главах, когда волосы на голове встают дыбом. Плывете вы себе в море саркастических оборотов, и вдруг выплываете в какое-то чуждое течение, пафосное и чересчур серьезное. Чуждеродное. Ворон, влюбленными глазами провожающий выкинувшую фортель в стиле Джеки Чана И.В. — это перебор. Черт с ними, с его ностальгическими воспоминаниями, но это... А как вам эпизод мотопогони Ворона и Хиро, сопровождаемый душещипательным рассказом об их родителях, волею судьбы оказавшихся... причем этот момент до этого вообще нигде и никак не всплывал — это бесполезный, бессмысленный, безжалостный deus ex machina. Причем такой, от которого жутко смердит Болливудскими фильмами. Интересно, задавался ли Стивенсон вопросом — а мечтают ли кибертеррористы о киберслонах, которые в эпизоде погони назойливо исполняли в моем больном воображении танец живота? И этот глупый, ненужный, пафосный эпизод, у которого все равно не вышло быть душещипательным — о Фидо, налаявшем на все законы робототехники и устроившем себе бессмысленный «Париж-Дакар». Или И.В., уделывающая половину местного ФБР... список большой и причудливый.

Ах да, конспирологам должна нравиться шумеро-нейро-вирусно-религиозная подоплека, хоть и она закручена несколько противоречиво.

Как ни парадоксально, но при всем вышеперечисленном книга затягивала. И пусть по большей части это объяснялось желанием узнать, чем все закончится, она все же свою роль выполнила — заняла читателя на несколько дней.

Странная, неровная, неограненная, непроработанная, но оригинальная и захватывающая книга.

Книга-фрик.

Лично меня всегда удивляет, когда в отзывах о книге, затрагивающей религиозную тематику, скептики делают акцент именно на своем отношении к оной, уделяя сравнительно мало внимания самой книге. Однако, если глядеть с этой колокольни, с позиции абсолютного неприятия и неверия, невозможно получить удовольствие от половины литературного достояния человечества. Я тоже не верю ни в Кришну, ни в Куберу, ни в Гермеса с Афродитой, ни в Хеймдаля с Осирисом... Но ведь приключения этих товарищей, которые можно встретить в сборниках «Мифы народов мира» вполне себе «читабельны» и любопытны любому, кто хоть чуточку способен увлечься, каждому, чья фантазия нет-нет, да подпрыгнет хоть на метр, совершая неуклюжий, но все-таки «полет». Просто людям тех лет приходилось искать божественное начало там, где его нет (или есть?). Вот и рассматривайте, друзья-скептики, подобную литературу как «мифологию», не вдаваясь глубоко в основы, но наслаждаясь повествованием, как это делаю я. И будет вам счастье.

Теперь о книге.

Когда-то давненько мне доводилось видеть экранизацию, но с тех пор в памяти мало что осталось. Еще пугали «латинизмы», разбросанные по тексту, поэтому я долго, очень долго сомневался, стоит ли браться. Взялся.

И в первую очередь хочу воздать хвалу языку. Роман написан потрясающе «вкусно». Это не новомодные многотомники про арбатских ведьм или сантехников-охотников на вампиров (никого не хочу обидеть). Это настоящий художественный язык, более всего напоминающий горячо любимых мною Виктора Гюго и Арчибальда Кронина. Из наших — не совсем, но, может, Федор Михайлович. Или Леонид Андреев. В общем, тут и 15 баллов не жалко.

Далее, персонажи — тоже высший класс. Давно у меня не было таких метаний в отношении к героям книги. Марк Виниций, которого в начале хочется огреть по голове за его поступки, превращается... в праведника или нет, но, в любом случае, человека «хорошего», как бы ни было затаскано это слово. Хилон Хилонид претерпевает не меньшие метаморфозы — сначала этот, не лезущий в карман за словом, пройдоха, вызывает симпатию, затем переживает падение, и — снова торжествует заплеванное добро. Петроний, достойнейший из римлян, недаром ему симпатизируют и горожане, и император, и мы, читатели — он прекрасен, чего стоят только его потрясающей меткости остроты, это просто «Штирлиц» при дворе, и если бы не лень... Впрочем, он до конца остался верен себе. Лигия получилась более «шаблонной», что ли, ведь она изначально была «правильной», хотя кое-какие перемены в ней произошли. А еще здесь есть апостолы, Урс, Главк, Эвника, Акта, и даже «великий и ужасный» Нерон, оказывается, способен вызвать отклик у читателя, каким бы чудовищем не казался (ведь так приятно дарить людям счастье, да, император?). А Тигеллин? А прочие августианы? А Поппея? Да, Сенкевич великолепно прописал героев.

Для оценки событий, произошедших пару тысячелетий назад, нам остается либо верить тому, чему учат учебники, либо нет. На самом деле автор целиком и полностью опирался на официальное изложение событий, допуская определенные вольности. Впрочем, не нам судить.

Однако, даже рассматривая роман как сугубо художественный, мы не можем не заметить общей атмосферы античности, Сенкевичу удалось передать верный (или неверный) дух Рима той спорной эпохи. Рабовладельческий строй, разнузданные нравы, показная религиозность граждан, относительная уверенность в завтрашнем дне — кхм... а ведь актуально до сих пор. Но тем не менее — гладиаторы и сенаторы, вакханалии во дворцах и особняках, преторианцы, кифары, рабы, умащающие тела своих праздных господ. Вышеупомянутые «латинизмы» усугубляют погружение, хоть поначалу и вызывают трудности при прочтении. В общем, тут все здорово, а ведь я еще не упоминал о придворных интригах, заговорах, гонениях, выходках безумного императора. Мало? А какие страсти, какая ревность, какая зависть, какая борьба! И какая любовь...

Если отбросить метафизику, игнорируя «религиозные» постулаты религии (простите за каламбур), что мы имеем? Сторонники старого мира живут как привыкли — правом сильного, эгоистично и жестоко. И это очень ярко показано в последней трети книги, когда римский народ добивается «зрелищ». Кровь стынет в жилах от того, что для людей той эпохи было нормой. Как говорил Хилон, иные варвары просто не способны признать все величие римских законов, по которым столица обирает и облагораживает их. Вынудить тысячи людей убивать друг друга потехи ради, или еще веселее — скормить эти тысячи диким животным? Общество, живущее подобными устоями обречено рано или поздно погибнуть. И тем не менее, в них тоже было светлое, вечное — меня поразил эпизод, когда толпа на играх вынудила Нерона объявить Урсу и Лигии право на жизнь. Диктатор, подчиняющийся народу... так непривычно, знаете ли. А противостоят им люди новой эпохи, для которых в мире, помимо жестокости и принуждения, есть добрая воля и милосердие. Петроний, тот застрял меж двух миров, не вынося жестокость, он не способен «возлюбить ближнего», а эти, нищие, рабы, свободные граждане, солдаты, патриции — те из них, кому прежние порядки как ком в горле, кто хочет не сеять смерть, но поддерживать жизнь, гуманисты тех далеких и темных времен, когда человеку был необходим создатель — принимали для себя новые обеты. Потому те, кто пишет, что христиане в книге образцово хороши, ошибаются. Не хороши, потому что христиане — но христиане, потому что хороши. Тот же Хилонид вам как яркий пример того, как человек, раздавленный муками совести, перерождается и побеждает. Ведь несмотря на то, что жизнь человеческая первостепенна, и без нее невозможен ни сам человек, ни его принципы, иные принципы стоят этой жизни.

И насколько же должны быть велики сила духа и вера во что-либо, чтобы бесстрашно глядеть в пасть дикому зверю.

Сильная книга, заставляющая задуматься, погружающая в себя, написанная отличным языком, увлекающая, поражающая, вызывающая целый спектр эмоций.

А что еще нужно читателю?

Никогда, знаете, не любил ужастики.

Все эти парни с бензопилами, извлекающие ведрами ливер из несчастных жертв. Или карикатурные кровососы, двухметровые жуки, томаты-убийцы...

Ну не страшные они, и ничего не могу с собой поделать.

А вот классического «Дракулу», например, люблю. И Кинговщину, пусть не всю, тоже люблю. Просто потому, что большинство чудищ в его книгах — это монстры внутри нас.

И вот это самое достоинство тут тоже присутствует. Да, серые человечки, да, чудища в унитазе, но ведь — Курц, но ведь — Ричи Гренадо, но ведь — алкоголизм Пита и тяга к суициду Генри. И много-много скелетов в шкафах всех без исключения персонажей.

К слову, когда однажды ночью по ТВ я наткнулся на неизвестный доселе фильм «Ловец снов», ничего не предвещало беды. А потом мне было страшно. Редкий случай! И больше всего пугало мрачное, недвижное вторжение мистера Грея в «Дыру в стене» после бешено динамичного эпизода с хорьком-в-унитазе.

В общем, много всякого снова собрано в романе. Из плюсов — Андерхилл, этакий камушек, на котором зиждется вера в успех (видимо, заменяющий обычных для Кинга персонажей категории «проницательный деятельный пенсионер»), Генри и Джоунси, с которыми практически роднишься в конце, и, конечно же, Даддитс (и Роберта). В целом — жуткое, камерное повествование поначалу и интересный, интригующий экшен далее.

Любопытной идеей оказались склад и контора Трекеров в подсознании.

Теперь недостатки.

Есть ощущение брошенных в воду концов, не явных, но все-таки роялей, некоторой противоречивости внутри персонажей и общей запутанности, причем эпилог скорее усиливает это впечатление.

Еще один недостаток — нечто сугубо личное — Кинг все чаще берет под крыло «особенных» героев. Видящих линии, озаренных сиянием, предвидящих будущее. И если, например, в «Мертвой зоне» сам факт параспособностей является ключевым моментом романа, тут, мое глубочайшее «имхо», ничего не мешало взять четверку абсолютно обычных людей. Или ограничиться одним Джоунси, например. Да, было бы куда сложнее, но все эти «избранные» начинают все больше утомлять.

Текст типично кинговский — вам в лицо буквально бросаются все эти бейсболки «Ред сокс», сигареты «Мальборо», бирки «Бостон эирлайнс», и прочее, прочее, прочее.

Впрочем, к этому я давно привык.

Подведем итоги — несколько «непричесанный», местами противоречиво-запутанный, но классически-кинговский роман.

P.S. Был очень обрадован несоответствием оригинального финала с оным же экранизации. Он хотя бы не «накручивает» сверху еще гору вопросов, да и сам по себе более правдоподобен.

"— У вас добрые намерения, Лаура, — сказал он хрипло и пошатнулся. — И у меня тоже всегда были добрые намерения. Мы оба люди добрых намерений. — Он рассмеялся. — Но сделать мы ничего не можем.»

Хорошими делами, как нам известно, прославиться нельзя.

Кроме того, хорошими делами очень трудно проложить себе путь в жизни, добиться власти, славы, богатства, признания.

Или добиться справедливости.

В который раз убеждаюсь в (не побоюсь этого слова) гениальности этого замечательного писателя. Лично для меня он — шотландский Гюго, со всеми вытекающими.

Это пятая книга Кронина, которую я прочел и одна из первых в его библиографии. От многих недостатков «Замка Броуди» он уже ушел, правда я заметил некоторые сюжетные ходы, встретившиеся мне в более поздних его романах. Ну да это не беда, тем более, что достоинств у романа действительно много.

Это и глубокие образы персонажей, и не отпускающий интерес читателя сюжет, и превосходный — как всегда — язык. Да, я не устану восхвалять стиль и слог Кронина, они изящны, сочны и изумительно легки (снова привет Гюго), в них не бывает тяжеловесной неуклюжести, обычно присущей авторам, пишущим «в духе Диккенсона» и тд. и тп. Нет, в этом отношении Кронин — один из лучших, на мой взгляд.

Касательно сюжета скромно замечу, что на вкус и цвет... Ну вы знаете. Кому-то нравятся сладкие и румяные яблоки, кто-то без ума от зеленых с кислинкой, а кому-то вообще подавай сельдерей. Это я к тому, что один и тот же текст для кого-то сух, скуп и скучен, для другого же — излишне пафосен, наивен или зануден. Лично для меня тексты Кронина это нечто, еще не утратившее юношеский максимализм, воплощенный в поступках кого-то из персонажей, но уже проникнувшееся взрослым скептицизмом. Нет, это еще не циничный (хоть и трогательный) Ремарк, но уже не... Не кто? Честно говоря, уже не помню, кем увлекался в отрочестве. Пусть будет пятнадцатилетний капитан Верна, например.

И снова перед нами не то роман взросления, не то небольшая сага о жизни целого региона. В целом, роман охватывает около двух десятилетий, в которые и происходит становление героев, развитие их характеров. И, каюсь, любовные линии порой вызывали в памяти какие-то обрывки «мыльных опер», правда, в хорошем смысле, не подумайте, что перед вами дешевая мелодрама. Просто сам не понимаю, отчего такая забавная ассоциация. С другой стороны, такое было и при прочтении «Дэвида Копперфилда», и, возможно, это некая черта английских романов либо моя реакция на оные.

Ну и самое вкусное — персонажи. Как всегда, автор не ужержался на линии одного-двух главных действующих лиц, подключил нескольких по ходу действия... Но до палитры дедушки Мартина еще очень далеко. По сути, главных героев тут трое. Ну и с полдюжины условно второстепенных.

И не просто так я начал цитировать мадам Шапокляк. Чем ближе к финалу, тем яснее крутилась в мозгу одна мысль, и пусть она далеко не нова и не является неким откровением, но так ясно автор к ней подводит... А заключается она в следующем: люди, лишенные принципов, но имеющие склонности к продвижению — обречены на власть; не отягощенные принципами, но обделенные вышеназванными способностями — обречены бороться за оную, и иногда добиваться; те же, кто имеет некие моральные устои, принципы, рамки, даже борясь за нее, даже получив ее — удержать не смогут, и все, на что они могут рассчитывать в лучшем случае — тихая, незаметная, но спокойная жизнь. Довольно неуклюже я все это расписал, простите, у Кронина получилось в разы лучше. Перед нами примеры Джо Гоулена и ему подобных, последнего из братьев Риди, а также Артура Барраса, Дэвида Фенвика, Хильды Баррас, Грейс Тисдейл, Артура Сэнли и других.

Нет, ведь правда, если Хильда и Грейс с мужем еще как-то устроились, то, боровшиеся до конца герои на протяжении всего романа вызывали сочувствие и боль. Да, были и восторг, и восхищение, и тихая радость, но финал... Вообще финал тут, наверное, один из самых пессимистичных у автора. Не то чтобы в «Памятнике Крестоносцу» был хэппи-энд, но неким светом в конце тоннеля показалась преемственность поколений и факт, пусть и запоздалого, но признания. Да, в финале «Цитадели» героя ждала схватка, а отца Чисхолма в «Ключах Царства» — неблагодарность, но и там были некие «лучики», дарящие надежду. Тут же — какой-то фатализм. Да, живы-здоровы, кризис прошел, но — преданы, оплеваны, затоптаны, а Артур, несмотря на отчаяннейшую борьбу и светлейшие идеалы — сломлен. За него было особенно обидно, ибо его характер мне ближе всего. И вообще все порядочные герои обречены прозябать и молча тянуть свою лямку, тогда как... ну да сами прочтите.

Ну что еще, есть (и это чудесно) персонажи противоречивые — та же Марта Фенвик, Хильда Баррас, Кэролайн, Лаура Миллингтон.

Были и некоторые, на мой взгляд, излишества, вроде последних сцен с Дженни, лучше было ее и не возвращать в сюжет.

Довольно странно, что участь Гэрриэт никоим образом не повлияла на будущее Кэролайн, у полиции были все основания задать вопросы.

Впрочем, я снова заболтался.

Не могу не отметить одно из главнейших достоинств произведений Кронина, присущее также и этому — вневременность. Уберите детали, сметите шелуху, какие-то нюансы — и большая часть вопросов остается актуальной, предельно актуальной и сегодня. А это дорогого стоит.

Как итог — несколько незначительных, крохотных минусов, «эпичное» в хорошем смысле произведение, колоритнейшие персонажи — все в лучших традициях автора, многослойное и многогранное повествование — затронуты и классовые вопросы, и война, и политическая борьба, и — в первую очередь — вопросы чести и совести.

Роман с оттенком светлой грусти, несмотря на финал, оставляющий после прочтения веру в лучшие качества даже не человечества в целом, но отдельных его представителей.

«Каждый думает только о себе, и жизнь других людей для него — лишь дополнительные аксессуары его собственного существования, не имеющие значения; важно лишь все, что касается его самого. Жизнь других людей кое-что значила для каждого лишь постольку, поскольку от нее зависело его счастье...»

Буду краток.

Да, необычный для Дика роман — потому что наш мир, потому что никакой фантастики, потому что написан несколько красочнее остальных его работ.

И при этом типично диковский — слабоумный герой, плохие «красные», уфологи, Конец Света.

Забавно, но при всем этом он не превращается в кашу. На самом деле весьма достойное чтиво, хоть я поначалу и опасался, что «нефантастика» от любимого фантаста разочарует. По факту первые главы послабее, а вот когда сюжет наберет обороты — оторваться трудно.

Вот только сквозит в нем явное женоненавистничество — самый неприятный персонаж — единственная в «квартете» женщина. И хоть я и симпатизировал ей пару раз, отчасти понимал ее порывы, но в целом отношение к ней, как к главному разрушителю чужих судеб, неприязненное. Натана тоже можно понять, поначалу и немного позже его поступки казались «условно «правильными», но потом его понесло... Я надеялся, что в финале он покажет характер, но нет. Чарли, пожалуй, вызвал наибольший отклик. Да, вот так — пьяница, недалекий и грубый, но честный, трудолюбивый и преданный человек, решившийся на преступление, сломленный, но не сдавшийся. На самом деле его мотивы практически всегда находят отклик и именно его было искренне жаль.

Странно, но самый главный персонаж несколько теряется на фоне остальных. Нет, он присутствует почти всегда, вносит в роль, переживает некие события. Но Джек, лишенный эмпатии, оную же вызывает очень слабую.

Ну и главное, практически все поступки «квартета», хоть и кажутся глупыми/странными/неправильными, неподходящими «нормальным» людям, в то же время абсолютно естественны и интуитивно понятны.

Ведь... «мы все здесь недоумки».

Понимаю, конечно, что после такого дебюта, как «Короли», удержать планку непросто...

И что истории о сорокалетних мужиках и о несовершеннолетних лесбиянках — совсем не одно и тоже...

И что Имс старался, но...

Друзья, если оценивать достоинства этой книги, безусловно стоит начать с того, что Николас пытался рассмотреть противостояние людей и чудовищ с разных сторон, и даже ввел нескольких персонажей категории «свой среди чужих, чужой среди своих», но вышло недоработанно, что ли. Хотя Родерик, пожалуй, один из самых любопытных героев книги, и на этом спасибо. Затронул Имс и тему «отцов и детей», но более-менее сносно она раскрылась только у одного персонажа — собственно Розы, понять которую можно, так же как и ее славного родителя.

Эммм... что ж еще из «плюсов» назвать... А! Аллюзии на «Королей» и ряд персонажей, перекочевавших оттуда. Хотя опять же, достойно промелькнули только Муг и Золотой Гэб. Последний, кстати, сделал это ярко, красиво и именно тогда я ощутил — да, это тот самый Гэбриэль, который не мог поступить иначе. Аркандий стал менее эксцентричен, но все так же трогательно забавен, а совомедведики его выросли, и зовут их Грегор и Дейн, да-да. Встретим мы и ветеранов «Авангарда», и еще кое-кого, хоть и совсем мельком. Честно говоря, мне недоставало Матрика и Ганелона.

Наверное, все.

Теперь недостатки — жуткая непроработанность мотивации героев, неестественность ряда поступков, картонность большинства персонажей и — особенно — антагониста. Как же я скучал по Листопаду, всплывающий образ которого стал даже вызывать ностальгию. А вот Астра, при таком, казалось бы, багаже мотивов, при такой-то предыстории, выглядит пустым безумным пшиком. Нет, были и с ней интересные идеи, тот же Воевода, разговоры с Розой через мертвецов, но как-то блекло все остальное.

А что члены «Сказа», скажете вы? Шаман и чародейка выглядят такими «почти взрослыми подростками» с подростковыми все-таки проблемами и поступками. Не могу подобрать верное обозначение, в данном случае я подразумеваю под «подростковостью» некую незрелую и нечеткую форму самоидентификации, в случае с Брюном, так буквально. Можно было бы их истории раскрыть иначе, разыграть, превратить в то, что заставит сопереживать, а вышло — как попытка поставить Гюго на детском утреннике. К слову, главы в деревне шаманов странным образом вызывали в сознании ассоциации со старым добрым мультом «Король Лев». Сам удивляюсь. Из Кьюры можно было создать нечто потрясающее, а Имс снова все упер в половину главы и чернуху.

Облако, не будучи человеком, оказался самым человечным членом банды. Он, пусть и чуть-чуть, напоминает старину Пузочеса, а значит — не может не нравиться. Однако автор просто жутко неправдоподобно сливает его. Настолько, что ваш покорный слуга плевался. Красиво, но абсолютно глупо, без каких бы то ни было предпосылок. В целом, «Роза» значительно прибавила в пафосе и потеряла большую часть «душевности». И это печально.

Я специально умалчивал о Клэе Купере, ибо он, будучи главным достоинством «Королей», перекочевал и сюда. И получился каким-то серым и невнятным. Тот самый случай, когда «вкус есть, а мяса нет».

Заменяющая же Пузочеса Тэм... ну это отдельная история. Можете обзывать разными словами за нетолерантность, но Муг в «Королях» был много кем. И магом, и другом, и веселым «придурком», забавным стариком в пижаме, умным и подкованным изобретателем, алхимиком, и — источником множества неплохих таких шуток. И представителем «меньшинств» тоже, но очередь в тридцатую, наверное. Акцента на этом не было. Тут же, простите, я полкниги привыкал к тому, что Тэм пялится на окружающих девчонок и размышляет, как бы и кого затащить на сеновал. Пару раз, кстати, это случается. Для чего сделан акцент в «Розе», размышляйте сами. А моя психика слишком «мягка» для подобных откровений в таком количестве, несмотря на старания товарищей Мартина, Сапковского и пр. Кстати, я так и не понял, почему «Сказу» внезапно и именно в тот момент понадобился бард.

И немного о языке книги. Да, жаргонизмов и ненужных «клозетных» подробностей хватало и в первом романе, тут же либо их стало больше, либо так кажется моему огорченному общим впечатлением сознанию.

Рецензенты выше правильно заметили — не стоило строить завышенных ожиданий. Оценку стараюсь ставить объективно. Третий том жду и все-таки собираюсь прочесть, как-никак 2/3 позади, да и крошечная надежда на то, что Имс напишет «вторых «Королей» умирать не хочет.

Писать отзывы на такие книги — дело заведомо неблагодарное. Но я попробую.

Что же у нас обычно ассоциируется с Федором Михайловичем? Правильно, бессмертное «Преступление и наказание». Когда нашему классу дали прочесть его «на лето», я, с детства любящий читать, промучился целый месяц, проклиная все и вся. Но на третьем десятке все же осмелился перечитать и — получил несравненное удовольствие.

К чему это я — до любой книги нужно дорасти — своевременно прочесть что попроще, расширить кругозор и набраться некоторого опыта. Вот только у иных книг планка воистину высока и расти приходится долго. И если до «Преступления» я все-таки дорос, то касательно «Бесов» меня несколько терзают сомнения.

Начнем с того, что идееобразующей «закавыкой» была реакция на политическое событие, за что Достоевского критиковали уже тогда, да и приняли роман гораздо хуже остальных, если верить статьям. Сам же Великий и Ужасный предстает пред нами ярым противником любых революционных течений, сторонником монархии и православия. Не то чтобы лично мне это претит, но явный крен в самом произведении очень уж бросается в глаза. Поэтому хотелось бы сразу отбросить политическую подоплеку, не ища правых и виновных в этом отношении, а разобрать остальное.

Собственно, обстановкой, «Бесы» неожиданно напоминают... «кинговщину». Да-да, вы не ослышались. Камерность небольшого городка, пара десятков персонажей, нагнетаемая атмосфера — получается типичный триллер. И даже персонажи в духе товарища Стивена, но об этом чуть позже.

Несколько неожиданно был подан тут «русский народ», и сложившееся «загадочная русская душа» мне кажется тут либо не к месту, либо «душа» эта оказалось совсем не такой, как мы привыкли — не помню у наших классиков, в том числе у самого ФМД (хотя не все романы я у него пока что прочел, но думаю наверстать) настолько неприятных крестьян, мещан, и прочих представителей отчизны. Лизу на пожарище затоптать — запросто, сорвать праздник — пожалуйста, вытереть ноги о вчера еще уважаемого человека — нет ничего проще, восславить мерзавца — никаких сомнений. Действительно, в некоторых пунктах часто встречаются «некие неизвестные сомнительные личности», но никак невозможно списывать весь творящийся в городе беспредел исключительно на заезжих. Горожане сами рады плюнуть в колодец, а уж главные действующие лица... Вообще удивительно порой, читаешь себе Лавкрафта, встречаешь в тексте электрический фонарь — и оторопь берет от внезапного осознания того, что события-то происходят где-нибудь в 20-е годы прошлого века, а сам Говард творил тогда же, когда и, например, Ремарк и Хэмингуэй. Но и язык, и атмосфера его рассказов словно покрыты толстым-толстым слоем пыли, который окутывает и читателя, перенося его век в 18-й, например. Так вот у Достоевского, напротив, кажется (особенно в «Бесах»), что и события эти как-то не вяжутся с глубокой стариной, и люди отнюдь не таковы, какими мы привыкли их считать — все мрачные, угрюмые и заблудшие какие-то. Современные.

В целом, персонажи по большей части у нас тут либо «избивающие», либо «избиваемые». И если первые вызывают неприязнь по понятным причинам, то вторые — своим откровенным, раздражающим даже читателя малодушием. Возможно, тут как раз сказываются полтораста лет, разделяющие нас и их, или ваш покорный слуга внезапно заразился человеконенавистничеством, факт остается фактом — и коленнопреклоненный Маврикий, и стоящий на сцене пред залом Верховенский-старший, наравне с уважением (пусть и по разным причинам), вызывают некое раздражение, некий стыд за них самих, ибо выглядит это не самоотверженным, но глупым, унизительным, и напрасным мученичеством.

Впрочем, Маврикий, едва ли не единственный в полной мере положительный герой. Остальные — сплошь кунсткамера:

Деспотичная, жестокая Варвара Петровна;

Дарья Шатова, которую непросто охарактеризовать, тут некий сплав великодушия и подсознательного мазохизма;

Лиза, которая сама себя не понимает, бросается из огня да в полымя и величайшее терпение Маврикия с ней я могу списать лишь на всепоглощающую одержимость;

Лебядников — просто человек карикатура, в котором откровенная глупость сочетается со значительным хитроумием;

Марья Тимофеевна, его сестра — пожалуй, тоже персонаж положительный, интересный, но, само собой, вызывающий крайнюю жалость своим положением;

Шатов и Кириллов, интересные, сильные личности, но буквально «одержимые» своими идеями, вплоть до того, что раздражают читателя;

Кармазинов — неприятный, высокомерный, манерный и чванливый тип;

Юлия Михайловна — глупая, доверчивая, но амбициозная женщина, которую действительно жаль. Еще большего сожаления достоин ее супруг-губернатор. Вот такой вот парадокс — мы видим человека, развлекающегося в гимназии разнообразными глупостями, казалось бы недалекого, но с другой стороны — ранимого, страдающего, абсолютно неподходящего для своей должности. Этому маленькому глупому писательствующему чиновнику по-настоящему сочувствуешь.

Революционеры представлены крайне неприятными людьми:

Липутин — умный, двуличный, мерзкий тип;

Виргинский — из всей пятерки, пожалуй, наиболее симпатичен, ибо в нем все-таки просыпается совесть;

Толкаченко — как образ даже не запомнился, увы;

Шигалев — социалист, чьи идеи по мироустройству — откровенный геноцид;

Лямшин — слабый, трусливый, двуличный, неприятный персонаж.

Эркель — вот, пожалуй, удачный, неоднозначный образ человека без цели, хватающегося за первый попавшийся идол, оттого чрезвычайно опасного. А ведь мог стать «во всех смыслах положительным» человеком, вот только, думаю, не менее фанатичным и оттого — страшным.

Главные герои все же хороши, как ни крути.

Вот только Петр Верховенский при ближайшем рассмотрении оказывается отнюдь не идеалистом, а обыкновенным интриганом. Распространяя идеи о смене мирового порядка, он просто напросто борется за власть. Хитрый, ловкий, втирающийся в доверие, но... и вот тут я не совсем понимаю Федора Михайловича — либо Петр Степанович оказывается не таким уж хитроумным (внезапно), чтобы не видеть, каких людей он выбрал в свою «пятерку», либо так было необходимо для «правильного» финала... Не знаю. Не менее странным кажется то, что подобную авантюру он решился провести не где бы то ни было, а практически у себя дома.

Верховенский-старший — интереснейший и симпатичнейший человек, неглупый, обаятельный, но слабый и жутко непрактичный. Русско-французские диалоги были весьма утомительны, а несколько попыток «бунта» этого витающего в облаках человека, неизменно обращались в глупое сотрясание воздуха и слезы. Даже последняя, самая серьезная попытка, все равно получилась карикатурной и нелепой. Однако персонаж Степана Трофимовича, пожалуй, один из наиболее важных, ибо именно через него раскрывается моя «любимая» тема художественных произведений — тема ответственности. Ведь если копнуть поглубже, становится ясно, что во всех бедах косвенно виновен именно этот добрейший человек. Неправильное, недостаточное воспитание Ставрогина, наплевательское отношение к сыну — все это вылилось в настоящую трагедию для целого города. Не отошли Верховенский Петрушу, займись его воспитанием всерьез — и не увлекся бы юноша «неправильными» идеями. То же касается Ставрогина, которому старик привил широту взглядов, но не удосужился задать некие рамки, направления.

Ну и, конечно, Николай Всеволодович Ставрогин. Персонаж центральный, загадочный и даже после прочтения не до конца понятный. Этакий «Печорин «на максималках». Крайне сложная и даже странная личность — человек без целей, приоритетов, как сам признается, не видящий разницы между добром и злом. И если, например, Раскольников периодически вызывал то симпатию, то неприязнь, Ставрогин практически всегда неприятен. Все без исключения приступы великодушия его обращались еще большим малодушием — хотел признать Лебядкину женой, а в итоге совсем загубил. Хотел спасти Шатова — уехал, просто уехал. Относительно заговорщиков его позиция так же до конца не ясна — не поддерживает, не препятствует, потом вдруг присутствует на собрании и громко уходит. И вот тут мне кажется, снова прокол Достоевского — великий Ставрогин, от которого без ума и матушка, и Лизавета, и практически все горожане, которого едва ли не боготворит Верховенский-младший, настолько он всем нужен, настолько все жаждут его общения, Петр Степанович не видит смысла в революции без образа своего «Ивана-царевича», который посвящен во все тайны общества, но в то же время формально Ставрогин (создатель сообщества) с ним не связан и ничем не рискует. Как такое возможно? Разве что в силу одержимости Верховенского-младшего Ставрогиным, но не совсем это все, на мой взгляд, правдоподобно. И ведь понимает Ставрогин собственную калечность, но продолжает, продолжает губить окружающих. Он, ученик Степана Трофимовича, сам предстает учителем сразу нескольким — младшему Верховенскому, Шатову и Кириллову, и что же мы видим — каждого он учил иначе, порой даже противоположному, и тут очередная загадка — не то Ставрогин просто играл этими людьми, проводя эксперимент, не то его собственные взгляды настолько переменялись буквально за несколько лет. И дополнительная глава «У Тихона» значительно раскрывает нам его, без нее (а ведь она неканонична) образ кажется совсем неполным и даже несколько иным. И что же мы видим? Ставрогин страдает от праздности, от нехватки чувств и ощущений, его внутренний компас не работает, у него нет деления на хорошо и плохо, есть только сильные, острые ощущения, и слабые, тщетные. Заблудший, неприкаянный, он и покаяться не может, а его попытка написать признание скорее похожа на вызов. Мечущиеся души всегда интересны, часто читатель ловит себя на неком сходстве с ними (тут так же), но в данном случае ощущается заведомо некая даже обреченность. Как оказывается, не напрасно.

На самом деле, помимо политики и ответственности, роман затрагивает множество иных тем разной степени важности, одно только освобождение крепостных и его последствия дают повод для размышлений.

Кроме того, не могу не упомянуть характерый язык — несколько витиеватый, но приятный, в меру сочный. А вот «живописательства» в «Бесах» очень мало, описаны, конечно, особняки Ставрогиных, Лембке, сам городок, но все они очень быстро теряются за нагромождениями образов и событий. Впрочем, это сомнительный недостаток.

И сам роман есть сочетание некоторых вышеупомянутых неправдоподобностей с потрясающе сложными, смутными образами героев.

Конечно, позже, необходимо будет перечитать, переосмыслить, да и сейчас я не претендую на истину в последней инстанции, но из-за однобокости и чернушности роман все-таки несколько страдает. Так уж мне кажется. Даже само прочтение было странным — тяжелым, но доставляющим удовольствие.

Крайне неоднозначная вещь.

Вот уж правда — писать отзывы на циклы целиком — занятие неблагодарное.

Но я попробую.

Сразу скажу, что читал книги согласно хронологии повествования, а не в порядке написания, а книгу-игру бросил через двадцать минут.

Вообще согласен с мнением, что с Крысой нужно знакомиться в отрочестве, тогда и приключения порадуют, и откровенные «глупости» в глаза не бросятся, и персонажи не покажутся насквозь картонными.

Итак...

Рождение — собственно сюжет слабоват, но язык уже вполне неплох, в отличие от первых книг. Больше и добавить-то нечего;

Армия — интереснее, изобретательнее, в целом лучше. Радует сатира на армейшину;

Блюз — лучший из приквелов, на мой взгляд. Достаточно интересная задумка, любопытное путешествие, довольно живые второстепенные персонажи. И даже с намеком на глубину;

Собственно, СК — одноименный роман. Сюжет примитивен, но это еще можно было бы пережить, кабы не предельно слабый язык повествования. Скомкано, сжато, неправдоподобно;

Месть — и тут меня ждал удар под дых — практически все это я уже читал во второй книге. Та же армия, те же образы, те же шутки, вот только язык все еще беден и читать довольно скучно;

Спасение Мира — уже лучше, забавные прыжки во времени, и пусть логика летит ко всем чертям, местами было интересно;

Ты Нужен — уже ощущается рост качества текста, сюжет немного пооригинальнее, и в результате — более-менее сносное чтиво, хотя примерно с этой книги все заметнее проявляются самоповторы;

В Президенты — да, с одной стороны сатира на тему выборов, демократии и тд... но все равно скучновато;

Ад — одна из лучших книг серии, присутствуют довольно интересные заигрывания на религиозные темы, шутки смешные, приключения интересные. Атака космопехотинцев с салями наперевес запомнится надолго;

Манеж — возникает четкое ощущение, что Гаррисон, с одной стороны, уже не знает, о чем писать, с другой — написать все-таки хочет. И пишет, пишет то, что уже писал, книга скучная по большей части, оригинальных идей в ней мало, но... как бросить, если уже почти осилил цикл?;

Новые Приключения — написаны гораздо позже, и на удивление, дышат свежестью. По крайней мере поначалу. Завязка весьма оригинальна для серии, и пусть присутствуют несуразности, у нас вновь хоть немного интересные персонажи и... повторяющиеся по большей части приключения. Однако интереснее и читается легче;

Ну и рассказы — небольшие зарисовки, которые еще картонее и суше, они вряд ли заслуживают внимания.

В итоге — более-менее живой образ Джима, достаточно функциональный — Анжелины, еще менее интересные образы их детей и внезапно выпавшей из сюжета невестки (или невесток?), Инскипп — типичный образ вечно негодующего босса, оставляемого в дураках. Если честно, запомнился — и понравился — только профессор Койпу, да-да. Он умен, забавен, полезен (!), не выглядит дураком рядом с Джимом. Второстепенные персонажи вообще не запоминаются.

В общем, перед нами «подростковый» вариант Джеймса Бонда, который, правда, старается никого не покалечить и не крутит романы со знойными мулатками направо и налево (но тут уж спасибо Анжелине). Само по себе повествование — бесконечный поток приемов карате, бросания газовых и дымовых гранат, погонь на звездолетах, применения отмычек и рассуждений о пользе преступности, разбавляемый вкраплениями сатиры на «болезни» общества.

Забавно в пятнадцать, но скучновато в тридцать. Вот только не мог пройти мимо и не восполнить этот пробел.

Перечитывать буду вряд ли, у Гаррисона есть вещи и поинтереснее.

Такую бы завязку — да Стивену-нашему-Кингу — был бы очередной «ужастик», и как всегда с психологическим дном, но ни время написания, ни, тем более автор, не дали этому осуществиться, и перед нами нечто, изначально даже напоминающее немного Лавкрафта, немного (почему-то) Брэдбери и даже не знаю кого еще. Затем все становится на свои места — и мы видим фантастику старой школы, и вроде бы «мораль» у сей басни имеется, но реализация, как мне кажется, немного подкачала. Как только раскрываются все карты, становится как-то «скучно». С другой стороны, учитывая год написания, можно считать, что повесть вполне себе неплоха.

Двойственные ощущения.

Пожалуй, соглашусь — есть сходство с «Днем Триффидов», и заключается оно в чрезмерно академичной манере повествования. Такой, знаете, Гамлет, отстраненный, отрешенный, возвышенный, хотя, например, слог отнюдь не заковырист, что обыкновенно бывает при подобной подаче. Впрочем, эта манера характерна для фантастов первой половины двадцатого века, сравните, например, с Уэллсом — та же холодноватая отстраненность. С другой стороны — снова очень интересная задумка, пусть не идеально воплощенная.

Хотя лично я неоднократно ловил себя на мысли — а вот Кинг сделал бы так (или вот так), дело то все в том, что так уже не пишут, да и читать такой текст просто отвыкли.

К слову, лично мне «Куколки» нравятся гораздо больше «триффидов», в них и персонажи, и их мотивы более естественны, да и финал неоднозначен. Кстати, «кукушата» тоже приятно удивили именно в конце — последние пару десятков страниц буквально прогнали уже привычную дрему, навеянную романом.

Не соглашусь насчет диалогов — рассуждения Зиллейби, пожалуй, самое интересное, что есть в книге, ибо данный персонаж, думается мне, «голос» самого автора. И именно эти размышления и теории очень сильно напомнили манеру горячо любимых мною братьев Стругацких, а если конкретнее, то схожие по тематике «Гадкие лебеди» и «Пикник на обочине». «Лебеди» вообще вещь шедевральная, и «кукушата» заметно им проигрывают, хотя есть общие нотки, и немало.

Также мне думается, что в современном мире вопрос о ликвидации поселка мог бы быть принят без особых хлопот, несмотря на «культ гуманизма и толерантности».

Кстати, незадолго до последних страниц я почти угадал, что будет дальше (нет, не хвастаюсь), однако ожидал несколько более тонкой игры

В общем, ощущения неоднозначные, если бы первая часть была настолько же динамична, как вторая, было бы гораздо лучше, но в сама идея более чем достойна.

Тот случай, когда Бахман побил Кинга.

Пишу отзыв на «Регуляторов», но затрону и «Безнадегу» («Б») , о последней отдельно писать особо не чего. Не впечатлила она меня, и в сравнении с ней «Регуляторы» («Р») заметно выигрывают. Поэтому мне не очень понятна такая разница в оценках.

Не буду говорить о «пересечении» сюжетов, «общих» персонажах и тд., это не пережевывал только ленивый, перейду сразу к деталям.

В обоих случаях сюжет укладывается в несколько часов, конкретно в «Р» — менее, чем в два, и если в них у нас с дюжину персонажей и одна улица, то в «Б» — всего несколько героев, но целый (!) городишко. При том, что героев в «Р» заметно больше, прописаны они, пожалуй, лучше, разве что Стив и Синтия, возможно, являются исключениями. В «Б» мы имели более клишированные образы, половину «обреченных» можно было предугадать, да и сюжет был «прямее». Тут все-таки интрига, чем, черт возьми, все обернется и кто доживет до конца. Да, были персонажи-категории, ну да куда без них? Практически в каждом остросюжетном произведении (кино или книге) есть герои-балласты, которые наверняка умрут, но, будучи чьими-либо близкими, утянут за собой и последних — ведь они есть почти везде. Так было и тут — с Геллерами и Ридами, вспомнилась девушка из «LOST», которая половину серий бродила по острову, вопя: «О, мой ребенок»... Хватает их, и никуда от них не деться, но есть тут и крайне симпатичные герой — те же Джозефсены — честное слово, эти упитанные чернокожие радовали на протяжении всего романа — хладнокровные, смелые, заботливые — и все несмотря на возраст и полноту. Джонни, Одри, Колли — интересные и весьма живые, местами противоречивые, но человечные. Сет — не знаю как охарактеризовать, очень уж он необычен.

Интересна идея фантазийности происходящего, в основе которой с одной стороны, типичное древнее зло, с другой — параллельные миры, но в итоге — вышеупомянутая фантазия, пусть не в чистом виде. Подобный трюк, мне кажется, заметно оригинальней «избранности» в «Б». С другой стороны, «Безнадега» совсем о другом. Просто она не очень получилась.

Кроме того, «Регуляторы» приятно напомнили некоторые предыдущие работы Мастера, причем все без исключения достойные — «Жребий», «Томминокеры», «Нужные вещи» и потрясающее «Противостояние», и каждый раз тема «осажденного» города играет новыми красками.

В общем, мне понравилось, хотя перед прочтением ожидал, что роль первой скрипки достанется все-таки «Безнадеге».

Начну с того, что сравнивать «Стража» с «Ведьмаком» все равно, что «Войну и мир» — с «По ком звонит колокол», ведь и там, и там, люди друг в друга стреляют. Для этого нужно судить крайне поверхностно.

Да, у нас тоже специалист по защите не очень порядочного человечества... но нет, не от чудовищ, а от, насколько мне известно, самобытной и нигде до этого не встречавшейся «проблемы». И с мечом наш вояка обращается далеко не так лихо, и вообще эпоха другая, мир... Не понимаю, за что Пехова ругают в данном случае, никто не запрещал обыгрывать знакомые нам понятия, используя «другой» мир. Мне вот понравилось как ловко обыграны «наши» государства» в этом мире. Да, чудища порой выходили крайне сюрреалистичные и не слишком гармонирующие с остальным повествованием, но в целом — не так все плохо.

Сюжет, на мой взгляд, вполне достойный. Я не отношусь к числу читателей-всезнаек, и пару финальных финтов разгадать в середине последнего тома не смог — что ж, если вы настолько искушены, наверное, вам он действительно покажется простым и незатейливым, мне переплетения между новеллами по большей части нравились. И ни в коем случае нельзя сказать, что он (сюжет) примитивен и скучен.

Ну и моя любимая тема — персонажи. Откровенных злодеев тут немного, зато постоянно в качестве второстепенного антагониста выступают человеческие пороки — жадность, трусость, малодушие, ненависть и тд. (привет, Геральт). По своему симпатичны И Мириам, и Павел, и Кристина, хотя поступки их часто... неприятны. Пожалуй, самое спорное отношение осталось к Вальтеру. К Шуко, Натану, Карлу со временем привыкаешь, Львенок и Гертруда — так вообще как родные. Проповедник, несмотря на брюзжание, славный «парень» и настоящий герой, Пугало — чертовски харизматично и полно сюрпризов.

Людвиг, которого многие обвиняют в серости и картонности... Ребят, повествование ведется от первого лица, значит любая черта любого персонажа, вообще любая характеристика, всякое эмоционально окрашенное заявление, описание — это как раз то, как видит он, ведь по сути он и является автором. По этому утверждать, что Людвиг невзрачен, просто глупо.

Ах да, клирики. Вообще много внимания уделено Церкви и всему, что с ней связано, кого-то это оттолкнет, а мне вот было интересно посмотреть на работу «настоящей» инквизиции, такой, какой она должна быть. Образы Курвуса и — особенно — Марта яркие и запоминающиеся.

Финал, скажем так, открыт, но я надеюсь, что на этом все, ибо хорошее воспоминание лучше плохого продолжения. А воспоминания о цикле у меня отличные.

Уже вижу летящие в меня тухлые помидоры.

При всем уважении к Мастерам-первопроходцам, не могу сказать, что проникся величием этого — для краткости будем называть сей сборник новелл — романом.

Знаете, что я не люблю в классической НФ и за что ее долгое время признавали литературой второго сорта?

Узконаправленность. И ей практически поголовно грешили отцы-основатели, Азимов не исключение, по крайней мере в данном случае. Я читал его «Конец Вечности», там ситуация чуть лучше, хочу верить, что цикл Основание избавлен от этого недостатка, но пока судить не могу — не знаком.

Так о чем конкретно я говорю — первоначально фантастика была голым скелетом из идей — как живая голова профессора Доуэля, например, или марсианское вторжение Уэллса — автор придумывал нечто немыслимое и обрабатывал, обтачивал идею. Это будоражило умы новизной, вызывая невероятный ажиотаж. И дело было именно в ней.

Мы сейчас перекормлены литературой всех мыслимых и немыслимых жанров, вплоть до кроссоверов, читатель же, живший более полувека назад не мог этим похвастаться, поэтому сейчас, читая классику НФ (и не только) тех времен, волей-неволей учитываешь то, насколько изменился мир за эти годы — особенно технически, ведь классическая НФ — она в первую очередь о технике.

Гуманитарной проще — тот же «1984» с его жутким социальным экспериментом остается актуален, пусть и не напрямую, а иносказательно. Романы Дика спасает от течения времени своеобразный сюрреализм, кому-то, например, Гаррисону, помогает юмор, у Гибсона повествование невероятно стильное, Желязны отличается неповторимостью и своеобразием.... Все эти черты делают произведение если не бессмертным, то хотя бы неустаревающим, а «Я, робот» всего этого лишен, увы.

Идет, по сути, эксплуатация одной-единственной идеи, обыгрываемой и так, и сяк. Я не буду говорить, что роботы Азимова идеализированы, спишу на свой скептицизм, но не могу не сказать, что кроме этой идеи роботостроения в романе больше ничего и нет. А она ныне так затаскана, так хорошо многими обыграна, что данный труд Мастера просто теряется.

Я искренне люблю старую фантастику, те же «Хризалиды» Уиндема считаю потрясающим творением, обожаю Андре Нортон, но вот эта книга меня совсем не впечатлила. Хуже всего получились персонажи — они лишь функции, сюжетные ходы либо примитивны, либо надуманы. По большому счету, интересны лишь две новеллы — «Улики» благодаря интриге и элементу детектива, и «Логика», которая, как мне кажется, случайно, получилась несколько сатирической.

И все таки я хотел бы поблагодарить Мастера за то, что благодаря его стараниям и стараниям его современников все мы сейчас имеем возможность получать удовольствие от работ их последователей.

Не все книги стоит читать.

И не все — писать.

Жуткое разочарование, и ладно бы выдать такое после трилогии Хроник, но после Легенд! Да, Легенды жутко подняли планку, но уронить ее настолько, что вышло даже хуже основной трилогии — задача. Теперь по порядку:

Вернулась прежняя «бестолковость», неестественность, глупые метания и еще более глупые диалоги;

Сделана попытка переосмысления как мифологии, так и распределения сил — Зло не такое уж зло, Добро не такое и добро. Да, рыцари Такхизис в данном случае «благородные» плохиши, но попытка эта вышла настолько неловкой и грубой, что порой стыдно читать;

Как сказал Рейст — театрально и пошло — именно так ведут себя рыцари. Помните причуды Стурма? Теперь каждый второй ведет себя похожим образом. Понимаю, благородство, честь, но опять же выполнено жутко топорно. Например, послать рыцаря с телами поверженных врагов и пленным магом (!!!) в тыл территории врага открыто (!!!) — насколько логично и правдоподобно? А если бы Стила «грохнули», Палин, как честный малый должен был бы сам добираться «в плен»? Или вот — мы обменяем жалкого бестолкового мага-новичка на открытие Врат в Бездну — конечно, Совет магов наверняка примет ваше предложение, особенно учитывая, каких условий и усилий это требует;

Моя любимая тема — персонажи. Новые — практически не запомнились, они блеклые и либо пустые, либо бездушные. Из старых, пожалуй, сносно вышли Рейст, Даламар да Танис. Карамон включил версию себя-времен-войны-копья, так же тупит в присутствии брата и ни в чем не перечит, Тас тоже деградировал в «типичного» кендера, это учитывая, что после Легенд прошло около 20 лет. Так вот, этого малорослого Героя Копья шпыняют все, кому не лень, затыкают, перебивают, а ему, на минуточку, уже около 50, где уважение ко взрослому кендеру, отличившемуся перед отечеством? И сам он ведет себя соответствующе. Честно, после Легенд читать просто больно.

Я прекрасно понимаю, что расставаться с любимым миром непросто, да и кушать время от времени хочется, но «убивать» родное детище все-таки стыдно.

Из плюсов — понравилась аллюзия на наш мир, рад был увидеть Флинта и Фисбена.

Наверное, все.

«Каждому человеку когда-то случается заблудиться в ночи. Ночь темная, беззвездная, но когда приходит утро, человек встречает его другим, не таким, как раньше»

Но сначала пару слов о «демисезонных» драконах».

Не секрет, что каждой книге — свой читатель, и — свое время. С одними книгами лучше знакомиться в отрочестве, с другими — в молодости, с третьими — в зрелости. К чему это я — Хроники Копья не слишком глубокомысленное чтиво, и это понятно уже из истории их возникновения — как-никак новеллизация настольной игры, и доставить удовольствие могут либо читателю не слишком взыскательному, неискушенному, либо тому, кто уже знаком с ними. Во втором случае будет обычный «ностальгический эффект», вызываемый «старыми добрыми» книгами, фильмами, песнями и знакомый каждому из нас.

Разумеется, перед знакомством с Легендами, я взялся перечитать Хроники, дабы освежить память и поймать настрой. И перечитал я их не без удовольствия, несмотря на достаточно картонные характеры большинства персонажей и незамысловатый во всех отношениях сюжет. Однако трилогия Хроник обладает неким духом тех самых классических фэнтезийных романов, простых как кирпич и надежных как... кирпич. Хотя там уже есть трогательная сцена смерти Флинта, которого мне так не хватало в Легендах, славный малый Тассельхоф и та самая «жемчужина» цикла — Рейстлин Маджере.

Прошу прощения за столь долгое отклонение от темы, но не могу рассматривать трилогию Легенд в отрыве от трилогии Хроник Копья.

Итак, что же мы имеем теперь?

На мой взгляд — лучшее продолжение цикла, какое только возможно представить. Легенды, с одной стороны, практически лишены «бестолковости», присущей Хроникам — то бишь каких-то совершенно абсурдных действий героев, примитивного квестового болтания по локациям и четкого деления на «наших» и «не наших». У героев настоящие, развивающиеся характеры, собственные цели (пусть не все они нам сразу ясны), они способны заблуждаться, ошибаться, поддаваться панике... Пожалуй, единственное, что почти без изменений перетекло из Хроник, так это склонность всех без исключения лить слезы, впрочем, здесь это происходит гораздо естественней.

Повествование многоуровневое, с флешбеками, а также с тем, что я весьма не люблю — перемещением во времени. Действительно, написать подобное непротиворечиво — крайне сложно, но если не вдаваться в механику, тут все вполне сносно и в последнем издании имеется даже иллюстрация временной шкалы «до и после», так вот все «прыжки» довольно логичны, да и вообще их немного. Ну и сами по себе они позволили провести сразу несколько сквозных сюжетов с центральными персонажами. В целом, удачная реализация.

Отдельно хотелось бы отметить насколько выросло качество текста — он достаточно красив и в меру глубок, имеются красивые обороты, например

«Горожане, покончив с похоронами, вернулись на развалины, чтобы собрать осколки своей разбитой прошлой жизни.»

Чувствуете? Вот она — художественность. В общем, гораздо лучше, чем в Хрониках.

Ну а теперь о самом «вкусном» — о персонажах.

Начну со второстепенных. Хочу в первую очередь отметить яркие образы Короля-Жреца Истара и жреца Денубиса — в первом временном промежутке. Фистадантилус появляется лишь раз и не оставляет особого отпечатка — ну гадкий и мерзкий старикашка, ну и ладно. Во втором этапе — Гэрик с кузеном, Дункан и — особенно — Харас. Было очень приятно встретиться с легендарным гномом, который не просто так покрыл свое имя немеркнущей славой. Еще хотелось бы отметить Хай-Гуга и его соплеменников — сцена «битвы» овражных гномов одна из сильнейших во всем втором томе, лично у меня по спине бежали мурашки от осознания их обреченности. К слову, этот том — «Битва Близнецов» — многими воспринят в штыки из-за более медленного повествования, так вот на мой взгляд, он этим выигрывает, а два эпизода делают его поистине прекрасным. Первый я уже назвал, а второй — сцена с ловушкой и кроликом — настолько трогательна, насколько и коротка. Кстати, в упомянутом многими мюзикле по мотивам Легенд «Последнее Испытание» этому эпизоду посвящена моя любимая «Колыбельная».

Пар-Салиан сотоварищи не вызвали ни особой симпатии, ни категорического отторжения. Они боялись Рейстлина, и я их прекрасно понимаю. Даламар поначалу был мной не понят, но в последней книге вызвал невольные уважение и восхищение. Танис — да, тут он на вторых ролях — по сути тот же, что и в Хрониках, только уже не разрываемый на две половины и... какой-то не очень выразительный. Китиара — та же неприятная особа, Тики очень мало, Фисбен как всегда вызвал улыбку.

Ну и герои книги.

Крисания — как ни старался я вызвать в своей душе симпатию к ней, это вышло лишь раз до ее «искупления» — в деревне, когда она приняла право юноши отказаться от помощи, и уже после. Все остальное время она практически невыносима. И как только Паладайн сделал такую избранницей...

Рейстлин — тот, кому, как принято считать, посвещены Легенды. Отчасти, на мой скромный взгляд. Не менее неприятный тип, чем жрица, и более — чем сам же в Хрониках. Да, его настойчивость, ум, честолюбие достойны похвалы, но то, на что он идет ради достижения целей — увольте. Особенно неприятна сцена убийства гнома-механика. Человек, который не задумываясь обречет на мучительную смерть тысячи людей, в том числе самых близких... ну не вызывает он симпатии. Еще в Хрониках меня раздражало то, как он обращается с другими, в первую очередь — с братом. Да, Карамон излишне «трясется» над ним, но как бы ни тяжело было Рейсту, как бы он не завидовал брату, я не могу понять его ненависти и презрения. Ведь это единственный беззаветно любящий его человек. И потом, я, пусть и не читал дилогию о юности близнецов, но ни в Хрониках, ни в Легендах не увидел, как же Рейстлин дошел до этого, что все-таки его сломало. Думаю, это недоработка авторского дуэта. И это неудержимое стремление к власти... Казалось бы — вот она, ты величайший маг на свете, но и этого ему мало. Единственное светлое, что в нем есть, это сочувствие к слабым, но и оно извращено и вывернуто наизнанку. В общем, для трагического героя он чересчур мерзок, эта роль скорее принадлежит Соту, а Рейст как ни крути — злодей, хоть и неоднозначный. Так вот, до самых последних страниц не вызывает он отклика, и даже его «искупление» я таковым не считаю — понял, что ничего не выиграет ни так, ни этак, вот и позволил себе красивый жест, в котором, правда, все таки было кое-что хорошее. Но сцена его терзания Всебесцветной, последние его мысли о брате — все это настолько пронзительно... Вот тут я все-таки проникся к нему теплом.

Карамон — несомненно, герой трилогии. На самом деле, он и в Хрониках не выглядит глупым, просто на фоне Рейста... ну на фоне Рейстлина любой кажется заторможенным, а уж брату он и слова не дает вставить. В Легендах он настолько растет во всех отношениях — и физическая форма лишь самая малая и незаметная часть его роста, что мы видим, каким бы мог быть этот человек, если бы не влияние близнеца. И даже не о смекалке и сообразительности речь — в первую очередь Карамон растет духовно. Становится самостоятельным настолько, чтобы противостоять брату! Чтобы пытаться его спасти и даже — чтобы решиться его убить. Представьте, что ему, всю жизнь терпящему зуботычины от самого близкого человека, пришлось вначале разочароваться в нем, а затем предать гибели именно тогда, когда в нем, в брате, как будто бы проявляется нечто человеческое. Карамон здесь вызывает настолько глубокий душевный отклик, такую внутреннюю симпатию... и ведь при всех переменах он остается настолько же любящим и чутким, и ведь именно его любовь избавила Рейстлина от наихудшей участи. Честное слово, этот громила стал одним из любимейших моих персонажей!

Тассельхоф Непоседа — прекрасно понимаю, что выносить рядом присутствие кендера — та еще задача, но именно он привносил «светлое-доброе-вечное» в обе трилогии. Многих он раздражает, но подумайте, что толкает нас с вами к прочтению фэнтези? Правильно, буйство фантазии и тяга к чудесам. Так вот кендер — живое воплощение этих самых потаенных и глубоких наших стремлений... кроме того он весьма забавен (одна из внезапнейших и оттого замечательнейших шуток была в последних главах — Таса представили как Тассельхоф Сын Соседа) и замечательно вежлив — всегда первым здоровается, протягивая вам свою маленькую ладошку. И да, он тоже изменился, перестал быть «типичным» кендером — и пусть, как и прежде, он «одалживает» все, что ни попадя, но ведь и научился он многому — сочувствию, деликатности, сохранив прежние любознательность и любовь к приключениям, о которых я уже сказал.

"– Я пытался рассказать им о Фисбене с его волшебной шляпой, о Флинте и его дереве, о Рейстлине и о бедном Гнимше... – Тас сглотнул и, вытащив откуда-то огромный носовой платок, промокнул глаза. – Но они, кажется, меня не поняли. Им просто...нет до этого дела. А ведь это очень трудно, когда тебе самому не все равно, да, Карамон? Иногда это просто больно!»

Это не считая его практически ключевой роли в повествовании.

Как итог — неожиданно сильное, глубокое и красивое продолжение Хроник Копья. Обязательно буду перечитывать. И украдкой утирать скупую мужскую слезу.

«- Смотри, Рейст, кролики...»

Ибо сказано было — не обольщайтесь — и да не будете разочарованы...

Сколько же было сомнений, браться за сей четырехтомник или не стоит? Но ведь поляк. Но ведь современник. Но ведь... в общем, я это сделал, и самое явственное чувство на сей момент — облегчение. Потому что вымучил.

Нет, цикл не то чтобы совсем плох, но снова не оправдал ожиданий. Хотя кто в том виноват?

Начало. Лучшее, что есть в цикле. Нет, правда, оно достаточно оригинально и весьма стильно, на его базе ТАКОЕ можно было сделать, руки трясутся и колени подгибаются! Середина первого тома очень атмосферна, этого не отнять, Гжендовичу поначалу удавалось «нагнать саспенсу» — осмотр лагеря, первые встречи с туманом — жутковато, диковато, вкусно. Потом, словно снег на голову, падает вторая сюжетная линия, которая, как справедливо отметили многие, на голову лучше основной (да, и такое бывает). Вообще к первому тому у меня только одна претензия — как-то по-дурацки нам открывают главгада, а потом — в последующих томах — не менее по-дурацки на него раз за разом покушаются, интриги в этом плане абсолютно ноль, и черт с ним, с деревом, но дальше начинается «лютый треш». Пока во втором и третьем томе Филар планомерно движется к великой цели, Вуко то бредит, то бродит, по сути эти два тома легко можно было сложить в один, выбросив половину галюцинаций. Но нет, ибо тома 2 и 3 — «вода водянистая», саспенса уже нет и в помине, из всей атмосферы остается только мрак и следить за приключениями Вуко становится попросту скучно. Да, он у нас «уберменш» изначально, но в первых схватках была интрига (это в дополнение к чертовщине), мы хоть и понимали, что не могут ГГ угробить в самом начале, но мы чувствовали его непонимание, неуверенность в себе, и в этом была вся соль. Начиная с похода за детьми Вуко окончательно превратился в Рэмбо, а любую проблему стал решать методом кулака и острой железяки. Все, тут интерес и умирает. Умирает, когда ГГ в одиночку вырезает сотни вьетконговцев... простите, местных варваров, попутно, конечно, сетуя, что не стоило бы, конечно, но что поделать... Есть такой писатель, в знакомстве с книгами которого теперь мне и признаться стыдно — Сергей Тармашев. У него было то же самое — в первых книгах разных циклов еще ощущалось желание писать фантастику, а дальше — просто мордобой, чинимый таким же «уберменшем» и военные кампании с миллиардами жертв. Вот и тут — Вуко еще и отряд собирает местных ниндзя — и любую проблему решает диверсиями и вылазками с мордобоем, отравленными колодцами, захваченными мостами и телеграфом... А кого не может забить железками, того забивает колдовством. Только линия Филара заслуживает внимания, и та несколько разбавлена «водой», поэтому «средние» тома я читал «через не могу». Четвертый (он же самый огромный) — оказался на удивление интереснее, две линии таки пересекаются чуть раньше, опять же главы Филара интереснее и стильнее, но сюжет наконец-то бежит, да — тут так же хватает мордобития — но есть и шпионаж, и дипломатия, что значительно оживляют книгу... если бы не концовка. Ей богу, чего хотел добиться Вуко своим планом? Нет, нет, местного апокалипсиса он не хотел, но чего еще он ожидал, осуществляя финальный план с Садом? Зачем вообще надо было собирать армии, чего-то планировать, когда в конце «наши» хлопцы попадают на «арену» и СНОВА решают все мордобоем? Неужели нельзя было придумать что-то чуть более оригинальное? Что-то осмысленное? Богам нельзя вмешиваться, бла-бла-бла, и тут же — волшебный «вжух» и телепортация? У меня невероятно четкая уверенность, что Гжендович просто не знал, как все свести, чтобы вышло красиво и естественно, и сделал как мог. Начал-то «за здравие», а...

Если все-таки откинуть все эти глупые ходы и порассуждать, то что мы имеем?

Оригинальный мир? Лишь поначалу, поскольку дальше всплывают сплошные клише.

Интриги? Ну до Мартина не просто далеко — ужасно, невероятно далеко.

Проработанные персонажи? Хотелось бы сказать да, но если спутники Филара еще имеют характеры, то в компании Вуко в основном люди-функции.

Харизматичные злодеи? Сверхтипичный главзлыдень и две чуть более загадочные дамы. Ну и Фьольсфинн, пожалуй, единственный, кто и необычен, и вызывает симпатию.

Ну есть еще странная магия и местный пантеон на уровне «Американских богов» (что для меня отнюдь не знак качества).

Ах да, юмор... Если в первом томе непереводимый финско-польско-хорватский фольклор еще вызывает ухмылку, дальше его все больше, и он все сильнее раздражает. Помните матюгальников-краснолюдов у Сапковского? Так вот тут все гораздо печальнее, и часто кажется лишним. Лишним, как и невероятно занудные описания того, что-как-с-чем-сколько-в-каком-виде герои кушают — да половина цикла это описание того, что они едят, на чем спят и где у них болит! Кстати, «апгрейды» Вуко на уровне консольных игр тоже сомнительное достоинство.

К слову о финальном побоище — при всех его недостатках, именно в этой главе было несколько забавных и достаточно добрых шуток, едва ли не самые смешные моменты цикла.

Лично я купился на сделанное кем-то сравнение с «Князем Света» Желязны. Поверьте, лучше перечитать классику — и короче, и гораздо глубокомысленней.

В общем, читать или нет — решайте сами, а я перечитывать не планирую. По крайней мере в ближайшие годы.

«Я никогда не соглашусь с тем, что ты говоришь, но я буду ценой жизни защищать твое право говорить это!»

Пару лет назад именно с этой книги началось мое случайное знакомство с творчеством замечательного шотландца Арчибальда Кронина. Вчера я решил перечитать роман, в душе опасаясь, что при повторном прочтении пропадет, как это часто бывает, большая часть очарования. Не тут-то было.

Что отличает лучшие книги, как вы думаете? На мой взгляд — актуальность. Если спустя десятки (или сотни) лет произведение все еще затрагивает «нужные» темы, если читать его интересно — это лучший показатель. То же самое со вторым, пятым, десятым и прочими «перепрочтениями» — ежели вы, зная, что убийца — дворецкий, в который раз беретесь за любимый детектив, это лучший комплимент его создателю. Ну да я отвлекся.

«Видите ли, в наши дни мало кто сомневается, что каждый, кто верит в Бога, или лицемер, или дурак.»

В наше время все, что касается религии, обыкновенно вызывает, мягко говоря, неоднозначную реакцию, поэтому тем, кто пока ограничился лишь кратким описанием, я бы хотел сказать следующее — «Погодите, не спешите отворачиваться от этой книги!» Если вдруг ваши убеждения далеки от христианства — знайте, что роман вовсе не о нем, а если копнуть, и не о религии даже. Он об убеждениях любого рода. О терпимости. И о долге.

И вообще, этим он очень напоминает другое творение Кронина — «Цитадель». Тут — священник, там — врач, один лечит тела, другой — души. Оба сталкиваются с непониманием, костностью, подлостью. К слову сказать, сходство не только в образах главных героев, но и в качестве текста — настолько красиво, сочно, и при этом легковесно и приятно писать — это «высший пилотаж». Тот же «Замок Броуди», например, при всей красоте текста, гораздо менее изящен, ну так ведь первая серьезная работа... А здесь уже чувствуется, что Кронин как автор уже состоялся, пишет уверенно и чертовски легко — текст читается чуть ли не бегом, однако не подумайте, что он прост — можно цитировать и цитировать.

И так вот, легко и непринужденно, читатель окунается в полную приключений, радостей и печалей (и довольно долгую) жизнь католического миссионера Фрэнсиса Чисхолма. Да, иногда ты ловишь автора на слишком уж красивых совпадениях, но простительно, простительно — Deus ex machina здесь не встречается, а мелочи на то и мелочи.

И теперь о главном — об убеждениях. «Открывашку» я не зря выбрал такую — в ней практически девиз всей книги, ибо, как я уже сказал, Кронин учит нас быть терпимыми к чужим убеждениям, ведь из-за недостатка именно этой добродетели в мире и происходит львиная доля конфликтов и различных мерзостей. Кто, на минутку, лучший друг нашего героя? Убежденный атеист и циник, которого Чисхолм считает едва ли не лучшим на свете человеком, судя по делам его и видя в них подтверждение духовной силы и чистоты своего друга. А как насчет четы методистов, с которыми у него также были превосходные отношения? А господин Чиа? На мой взгляд, сильнейший момент, в очередной раз подчеркивающий две вещи — необходимость неустанно подтверждать свои убеждения действием и полную бессмысленность насильного переубеждения.

«Ценность религии лучше всего определяется качествами ее последователей. Друг мой… Вы покорили меня своим примером.» — это говорит старый китаец, с которым у Чисхолма тоже дружеские отношения, но это дружба иная, не настолько близкая, как с Уиллом, но не менее искренняя.

И снова повторюсь — речь в первую очередь об убеждениях. Люди самых различных взглядов всегда способны договориться, если они не оголтелые фанатики. И Кронин подбрасывает нам примеры людей с «другими» принципами и методами. Ну да об этом чуть позже. Нельзя не отметить, как были обыграны в романе и Первая мировая, и бандитские войны в Китае, как воспринимались эти события рядовыми гражданами, что заметно особенно ярко на примере монахинь — Кронин устами Чисхолма осуждает как тех, кто эти войны зачинает и проводит, независимо от стороны, так и тех представителей Церкви, что разжигают патриотический настрой — он в тысячный раз (привет Ремарку, Хеллеру, и многим другим) напоминает, что людям войны не нужны, ну вот ни на грамм. Делает это пусть не особенно изящно, не совсем натуралистично, но ясно и доходчиво.

На примере Ансельма Мили и некоторых других мы наглядно видим, как очень по-разному можно жить, исходя из разных стремлений в общем, вроде бы, деле. Одному важны показатели, цифры, счета, связи — и вот он, добродетельный и преуспевающий епископ. Другой упорным трудом и собственным примером за три десятка лет добился двух сотен нищих приверженцев, но каждый читатель сам решит, что ценнее.

Так вот, убеждения (самому уже надоело это слово), принципы, нормы, традиции — все они оправданы покуда огораживают наш упорядоченный мир от хаоса и разрушения, но нужно уметь отличать жизненно необходимые условности от «устоявшихся глупостей», приносящих лишь вред. Ибо не догма должна быть во главе, а суть!

Сам Чисхолм четко доказал ценность своих убеждений, пусть это замечают немногие и не сразу — Мария-Вероника, Тэррэнт, Слит, и только Рыжий Мак, не боявшийся плевать на условности, понимал юношу всей душой. Кроме того, Чисхолм сумел отречься от самых важных для себя принципов ради чего-то большего. А вот Мили... И вспоминаются невольно строки из песни «Аты-баты». И смотрят друг на друга ветхий изуродованный священник и калека — два «не нужных уже никому» солдата, от которых уже ничего и не ждут.

Несмотря на многочисленные несчастья и трудности, выпадающие на долю героев, роман оставляет послевкусие, охарактеризовать которое можно как «светлая грусть». Ты ловишь себя на мысли, что да, пусть я и не добился абы чего в жизни, но так ли уж это важно; что даже самая непонятая душа всегда может найти «свое место», где и преуспеет, и будет нужна другим; что все мы, независимо от званий, обязательств и ответственности — обычные люди; что можно не быть хорошим человеком, но важно хотя бы пытаться им стать. Наивно, но он вселяет надежду, ведь

«Ад — это то состояние, когда человек перестаёт надеяться.»

Буду лаконичен.

Финал я так и не понял.

Все это не недостатки — скорее следствие того, что очень непрозрачно и размыто Гибсон оформил последние страницы. Конкретно недостатков я тут не нашел, даже «типичных русских» в ВВЗД не было. Разве что немного бога из машины в виде «летающих водовозов».

Теперь достоинства. Очень стильная проза, в хорошем смысле слова. Ну да к этому мы уже привыкли — это фишка автора — вспомните Муравейник. И даже обилие слов вроде «ихний», а я так понимаю, что это не вольность переводчика, и частая нецензурщина не лишают текст этой его стильности. Еще я рад, что сохранилась неспешность повествования, какое же это приятное ощущение — смаковать диалоги, воспоминания, разбавляемые периодически экшеном.

Персонажи у нас по большей части из предыдущих романов трилогии, особенно приятно встретить тех, кого знаешь по «ВС», но кого почти или совсем не было в «Идору». Болезненно жаль Лейни, за которого так хотелось радоваться в финале второго романа. Впрочем, похожее чувство было в его начале, когда мы видели разбитые в очередной раз надежды Райделла. Фонтейн открылся гораздо глубже — интересный вышел персонаж. Но, как и многие, замечу, что всех затмил безымянный большую часть романа «преподаватель музыки», который не преподаватель музыки. Настолько яркий, лаконичный, сильный и по-хорошему «крутой» персонаж, ничего удивительного, что Райделл испытывал к нему подсознательную зависть. И, вроде бы образ даже несколько затертый, но как удачно он вышел. Конрад настолько же лаконичный и глубокий, насколько и сам роман, он будто бы его квинтессенция...

В общем, рад бы разобраться в финале, но и без этого ВВЗД — вещь, безусловно, знаковая. И чертовски красивая.

Хотел — как водится — поставить какую-нибудь цитату «открывашкой», да не смог ничего вспомнить. Так вот.

«Идору» как продолжение «Виртуального света» переняло почти все черты предшественника, несмотря на то, что — как заметили многие — в романе куда больше киберпанка, хотя и не в чистом виде.

Начнем с достоинств — и снова потрясающее, интригующее начало, стильное, «вкусное», неспешное повествование, множество флешбэков и отступлений, кинематографический антураж, фрики, которые, однако, смотрятся органично (по большей части). И снова — украденная вещь, которая нужна всем и сразу, честный и порядочный главный герой, плохие русские... Стоп, я ведь хотел о достоинствах... Ладно, отличия — ну, виртуальности тут больше, главгероиня-подросток, страна Восходящего солнца в качестве декораций. Наверное, на этом заканчиваются и они. В защиту Вильяма-нашего-Гибсона хочется сказать, что работа действительно проделана немалая, это бросается в глаза благодаря несметному количеству всевозможной мелочи, нюансов, не играющих самостоятельной роли, но выступающих в роли специй в этом, несомненно, вкусном и оригинальном блюде.

Но не могу умолчать и о недостатках. Роман весьма неровный — покуда сюжет движется не спеша, все прекрасно, но, как и в «ВС», стоит ему набрать обороты и перейти на галоп, кажется, будто автору «сносит крышу» или пишет кто-то другой. Там — был очень притянутый за уши финал, тут — множество вопросов «зачем?» и «почему?» Да, финал в «Идору» как-то логичнее, и, пусть снова «приходят крутые парни и всех спасают», есть объяснение почему и зачем они пришли, тут есть некая — мистическая — и не сразу заметная связь двух сюжетных линий, ибо если бы не «откровение» Лейни, линия Кья закончилась бы плачевно, а цели Реза и Рэй были бы нарушены. Кстати, насчет мистики — были уже у автора с ней заигрывания — в трилогии Муравейника — и ведь лоа в киберпространстве были органичнее, изысканнее и интереснее, нежели виртуальный экстрасенс, впрочем, это мое личное мнение. Остаются, напомню, вопросы — зачем вообще был этот маскарад с похоронами, зачем этот «аватар» Соны, зачем Рез стал договариваться с этим русским (почему не убили как остальных или просто послали на четыре стороны?), зачем эта история с препаратом, который вкалывали детям в приюте, если кроме как для шантажа эта история вообще никак не обыгрывалась?

Отдельно о русских — предполагается, что русская мафия в мире Моста «кошмарит» и добропорядочных американцев, и безобидных японцев, абсолютно при том не скрываясь — да и как тут скроешься, если каждый без исключения русский бросается в глаза больше, чем рождественская елка в Сахаре — двухметровая горилла в ковбойских сапогах, одетая совершенно по-дурацки, залитая литрами одеколона и курящая дрянной «Мальборо». Роман писался в веселые девяностые и мне думается, что Гибсон нарочно утрировал и без того стереотипный образ известной тогда на Западе русской мафии, в результате любой отрывок с участием русских отличается от всего остального текста в первую очередь уровнем серьезности. А он там примерно такой, как в мультфильмах о капитане Пронине (кстати, тоже из 90-х), помните такие? И не то, чтобы за державу обидно, просто глаза режет, так упрямо повторяться — это еще уметь надо.

В общем, странное послевкусие.

Начинаю знакомство с заключительным романом трилогии.

«Проснувшись поутру, ты и не думаешь здороваться с каждой мелочью окружающего мира, но ведь эти мелочи – из них же и состоит мир, весь мир.»

Как справедливо заметили многие, перед нами отнюдь не киберпанк, но его предтеча. Некоторые черты, отдельные предпосылки, но... это вам не «Нейромант». Хотя авторский стиль узнается, Гибсон верен себе — грязь, разруха, брань... ну да этим нас не напугаешь. Стилистически роман очень хорош, первая половина так вообще «объедение». Ненужных деталей практически нет, все мелочи так или иначе создают антураж, в общем — все к месту. Главные герои симпатичны, второстепенные несколько шаблонны (об этом чуть позже) либо гротескны.

Сюжет в начале не вызывает пререканий, но вот финальный финт смущает — уж настолько странен этот притянутый за уши хэппи-энд. Так вот, персонажи — прости, Уильям, но нельзя стотыщмильонов раз употреблять к одному и тому же персонажу производные слова «скорбь», даже не пытаясь их время от времени разбавлять; а именно так нам представляется Уорбейби, соперничающий в странности со своим помощником-фриком Фредди. Но у них нет никаких шансов против дуэта полицейских Шитова и Орловского, настолько шаблонных русских я еще не встречал, разве что тот чокнутый космонавт в шапке-ушанке из фильма «Столкновение с бездной». Пусть нет у этих ребят ни ушанок, ни балалаек, ни ручных косолапых, но, *непереводимый итальянский фольклор* что же это за пустоголовые шкафы, упакованные в несколько бронежилетов и пожирающие «мальборо» упаковками? У меня слов нет. Скиннер настолько ярко выписанный образ «бомжа», один только вопрос, зачем ему столько внимания? Ладно, хоть главгерои вызывают симпатию. Хотя не только, респект за Саблетта, он прекрасен.

Ну и все, вроде как. Начало было многообещающим, финал нелеп, атмосфера, конечно, сильная, и, несмотря на перечисленные огрехи, чувства незаконченности нет. Посмотрим, что представляют из себя остальные романы трилогии.

«Лучше следовать духу закона, чем его букве.»

Вот ведь как бывает — берешь в руки книгу и тут же понимаешь — твой автор, твой. И особенно удивительно, если ты выбрал для знакомства «правильную» книгу. «Замок Броуди» вещь сильная, но не думаю, что после нее я бы с таким «аппетитом» набросился на Кронина, а вот после «Ключей Царства» пошло-поехало.

«Цитадель» можно смело считать кандидатом на место среди бессмертной классики, ибо ее отличает то самое свойство, что характерно для подобной литературы — она всегда актуальна. Как правильно заметили, замените врача на представителя практически любой другой профессии — итог будет тот же. Ибо книга не столько о медицине, хотя, безусловно, картина системы здравоохранения Великобритании начала прошлого века создается яркая, она о людях в целом. Я бы сказал — об обществе, его устройстве и пороках. Она так же актуальна сейчас, и в туманном Альбионе, и на необъятных просторах нашей Родины.

Роман о становлении, взрослении и — смене приоритетов. Как пленит юный идеалист, как чисты и горячи его помыслы, как жаждет он сделать этот мир лучше! Вот он, ярчайший пример революционера. А что дальше? Дальше он видит, что все его порывы раз за разом разбиваются вдребезги о непонимание, закостенелость, бюрократию, потом ему приходится голодать и для того, чтобы не стоять у паперти, этот талантливый врач и замечательный человек вынужден «продавать себя». И ладно бы, это кому-нибудь навредило, глядишь, бросил бы все и уехал, но этого не происходит и он просто-напросто делает то, что ненавидел когда-то — халтурит, торгует «пустышками». Ради возможности выжить и обеспечить достойное существование любимому человеку, Мэнсон делает то, что презирал и ненавидел. А затем входит во вкус. И если бы не несчастный случай, он так бы и продолжал, как и его коллеги, зарабатывать на жизнь шарлатанством.

Чертовски жаль Кристин, она идеальная «жена декабриста», но ее идеализм превосходил оный ее супруга, а ведь другая не то чтобы смирилась с «успешностью» мужа, а радовалась ему всей душой.

Сам Эндрю — я, пожалуй, понимал все его поступки, как благие, так и дурные, ведь мотивы то его были, безусловно, благородными (не считая нескольких приступов слабости). Но мы-то с вами знаем, куда выложена дорога благими намерениями... Хотя порой его отношение к Кристин и коробило. Однако повторюсь, понять его можно, лично мне это удалось. Я сочувствовал этому человеку и на первой странице, и на последней.

Остальные персонажи, как всегда у Кронина, яркие и колоритные, даже второстепенные. От Луэллина и Риса до миссис Шмидт и Лероя. Отдельно, конечно, хочется отметить друзей Мэнсона, мнимых и настоящих — яркое и запоминающееся семейство Болендов, «золотого мальчика» Хэмптона, бездарного мерзавца Айвори, забавного Хоупа, старого Пейджа и его алчную супругу, порядочного Эбби. Ну а вишенкой в этом торте — мой «любимец» Филип Денни. Встреченный нами поначалу, он вызывает неприязнь, затем двойственные чувства, и лишь несколько позже мы проникаемся к нему симпатией, а ближе к финалу я точно знал имя ангела-хранителя Мэнсона. Грубый, язвительный, но добрый в душе и способный на потрясающие поступки, талантливый и, безусловно, заслуживающий совершенной иной доли хирург.

Как я уже сказал, общество в романе — аллюзия на нашу с вами действительность, в которой «настоящие» люди в силу убеждений не способны добиться признания, а ключевые места заняты дельцами от науки, культуры и тд. И врачи там шприцуют водой, лечат здоровых пациентов, а мясники делают операции, во время которых губят людей, и правят этим всем комитеты и сообщества, единственной заботой членов которых являются бесконечные бумажные «пятнашки»...

Но, к черту социологию и политику... О романе скажу еще пару слов. Кронин, будучи современником, скажем, Ремарка и Хэмингуэя, писал совершенно отлично от них. Чувствуется в его прозе налет девятнадцатого века, красота и изящество, некая поэтичность, присущая, например, Гюго, и в то же время простота и ясность. В плане художественности Кронин как всегда выше всех похвал, что же насчет сюжета — пожалуй, кому-то юные (и не очень) идеалисты кажутся признаком юношеской литературы, однако здесь имеет место как раз очень жизненная история. «Цитадель» оставляет горький привкус, давая все-таки некоторую надежду на то, что несмотря на все трудности, все в наших руках, повторяя, что именно настоящая цель придает жизни смысл.

«Или ты забыл, как бывало говорил о жизни, что она должна быть подъемом вверх, словно штурмом крепости высоко на горе, крепости, которой не видно, но о которой знаешь, что она там и что ее нужно взять.»

«Коффи — как напиток, только пишется по-другому.»

Можно бесконечно ругать Стивена Кинга за излишнее бытоописательство, за нелицеприятных героев, за нецензурную лексику и не слишком «красивые» эпизоды, ибо далеко не каждому хочется листать «кирпичи», набитые названиями марок сигарет, автобусных компаний, авторучек, сексуальными сценами разного характера и дежурными ругательствами. Да, это присуще ему, это — если хотите — характерная черта американской литературы со второй половины прошлого века. Ну, по большей части.

Однако нельзя отнять у этих книг, даже у худших из них, оригинальные и необычные идеи, атмосферу и глубоко проработанных персонажей.

Так вот, «Миля» лишена большей части «недостатков», зато насколько отшлифованы в ней «достоинства«! Этот граненый алмаз на выставке камней и самоцветов имени Кинга, пожалуй, самый яркий и прекрасный. В силу формата написания, роман лишен излишних подробностей — он весьма скромен в объеме, в нем сравнительно немного того, что клеймят «16+«, а персонажи... фактически, откровенных «поганцев» тут раз, два, и обчелся, остальные же — что не очень типично для автора — имеют явный уклон «на светлую сторону». Вообще, построение «Мили» близко к идеалу — тут хватает флешбэков и отступлений, но их ровно столько, сколько нужно для полноты картины, никакой затянутости нет и в помине.

Говорить что-то о сюжете сложно, с ним не знаком только ленивый, а за все спасибо блестящей экранизации (о которой позже). Отмечу только, что настолько трогательных вещей у Кинга, наверное, и нет больше, хотя я знаком далеко не со всеми его творениями.

Персонажи. Эджкомб располагает с первых страниц, да и как может быть иначе. Его подчиненные, они же напарники имеют свои характерные черты, они интересны, хоть и несколько вторичны. Впрочем, последнее не касается Брута-Зверюги, вот уж кто радовал на протяжении всей книги. Где по какой-то причине не мог или не успевал Пол — всегда выручал Брут, а уж казнь сами-знаете-кого лучше него точно никто не провел бы. Перси — что только о нем не пишут: и мерзавец-негодяй, и затравленный коллективом невинный агнец... Нет, он действительно заслужил такое отношение коллег, хотя последний «дар» Коффи ему кажется мне слишком жестоким. Заключенные тоже хороши, от старика Два Зуба и Крошки Билли (вот уж кто настоящая сволочь, хотя там наверняка сказалось воспитание) до забитого Делакруа и Вождя.

Коффи. Рассуждать об этом человеке — дело неблагодарное, тут же и религиозные отсылки можно приплести, и не забывать, что с головой у него не все в порядке. Очень интересный персонаж, история которого (вернее малая часть ее) раскрывается по ходу повествования. Но лично меня интересовал один вопрос

Идем далее, тут кто-то предполагал, что

Пара слов о фильме. Если найдутся те, кто не видел — смело беритесь, это редкий пример, когда экранизация не хуже. Не знаю, что было бы, познакомься я сначала с книгой, но в моем случае при прочтении представали образы из картины. Не то чтобы это хорошо, но они нисколько не портили удовольствие от прочтения.

Джон Коффи, неизвестно откуда появившийся, но примерно понятно куда ушедший (насколько мы можем судить об этом) не умел завязывать шнурки бантиком. Но он мог помогать другим. Возможно, для этого он и появился на свете. Думаю, Стивен Кинг же появился для того, чтобы познакомить нас с историей «Зеленой Мили». Возможно, я ошибаюсь, и в творчестве Короля есть что-то «важнее». Я же продолжу знакомство с ним и — свои поиски.

«В кино спасения достичь легко. Как и подтвердить свою невиновность. Ты платишь четверть доллара за билет и получаешь правды ровно на эту сумму. В настоящей жизни все дороже, и на те же вопросы даются совсем другие ответы.»

Пожалуй, на этом я знакомство с патрулем закончу, по крайней мере на время. Ибо дочитать эту повесть я не смог, бросил примерно на половине.

После такой(!) «печали» выдать это? надо ж суметь...

В этой повести плохо все — историческая ее часть нудна до невозможности, на каждой странице Пол сыплет десятками названий населенных пунктов и племен. Не народов, а именно племен, у нас тут несколько дюжин одних германцев, а еще кельты. Ну хоть готы и римляне этого лишены... Но опять же имена легатов, сенаторов, императоров. И ладно бы все это можно было запомнить, так нет же — каждое племя успело по нескольку раз переметнуться, поэтому читаешь предложение, что такие-то пришли туда-то и встретили там тех-то, ты листаешь, листаешь назад, ищешь — а кто из них с кем и против кого сражался, эти германцы с германскими именами, германцы с римскими именами, эти пять императоров, и вся эта каша страница за страницей.

Ну тут нужно либо очень хорошо знать и разбираться в истории Европы тех лет, либо штурмовать и штурмовать справочники. Напомнило гаррисоновский «Выбор по Тьюрингу» — по сути роман для своих, в котором художественная составляющая вторична.

Возможно, беда еще в том, что выбраны именно германцы, чей скудный быт и постоянные сражения не так уж привлекательны. Лично мне было гораздо интереснее читать о приключениях в Персии и Финикии.

В общем, нудно, тяжело, громоздко, художественности почти никакой, но ведь у нас есть параллельное повествование о деятельности Мэнса-нашего-Эверарда. Что же мы тут имеем? Неловкую, опять же скучную и абсолютно ненужную романтическую линию, которая вдобавок ни во что не выльется. Да уж, столько воды... Можно было смело выбросить тонны деталей, заменив их художественными элементами, раскрыть характеры... Возможно, я не прав, и где-то во второй половине повести находятся и жемчужины мысли, и все краски радуги, но дочитать я не смог, а бросаю начатое я крайне редко. В общем, жаль.

«Минувшее засыпано осколками уничтоженных миров»

Не так давно я пел дифирамбы второму по хронологии рассказу цикла «Легко ли быть царем». И было за что. Сейчас перед нами глубоко проработанная, детализированная и во всех смыслах улучшенная версия этого рассказа. Нет, сюжет отнюдь не одинаков, но тематика весьма схожая, только более развернутая и дополненная благодаря формату повести.

Там у нас человек, попавший в шкуру исторической личности, тут —

Да, снова эти полуобоснованные правила, но не будем переливать из пустого в порожнее, ибо в Патруле лучше всего не искать четких научных определений, тем более, что рассматриваемое явление для нас с вами — миф. Кто знает, может быть когда-нибудь...

Так вот, если рассматривать сюжет не с точки зрения правдивости и обоснованности

Окончание повести с одной стороны несколько портит накал дополнениями и уточнениями, с другой стороны, все-таки событие в лету не кануло, да и читателю не лишним будет ознакомиться с историческими фактами. В конце концов, это интересно. Вообще цикл позволяет посмотреть в подробностях (уж насколько они правдивы — не знаю) на то, чему нас когда-то учили в школе на уроках истории. И, знаете, благодаря художественным деталям, нюансам, картина рисуется намного более ясная и увлекательная.

В итоге мы имеем очень сильную и гармоничную повесть, рассказанную, кстати, от первого лица... но вовсе не Мэнсом Эверардом, что позволяет глубже погрузиться в повествование и буквально влезть в шкуру Карла-Одина. Было безумно жаль самого Карла, его «подопечных», его супругу Лори... Повесть даже не о печали, а о горести, отчасти — о тщетности и слабости, и о том, что несмотря ни на что, надо жить.

Третий рассказ цикла.

Сюжет тут далеко не на первых ролях, как мне кажется. Да, снова всплывают глупые инструкции, о которых я уже упоминал; да, снова наивные герои и не слишком логичные поступки... В общем, быть бы этому рассказу в аутсайдерах, если бы не чудо. Да-да, именно чудо, к которому Пол ненадолго дает нам прикоснуться.

Как там все обстоит с научной точки зрения, я умолчу, ибо рассматривается лишь одна из теорий, возможно, к моменту написания она и была основной, ну да и динозавры у Спилберга не были пернатыми, но несмотря на это (а, может, благодаря) мы их любим. Так и тут, было или нет, но как же это все красиво, я при прочтении просто представил себе картину возникновения пролива и Средиземного моря, какое же это фантастическое зрелище, просто невероятное. О, как бы хотелось действительно на это взглянуть...

И именно за возможность хоть на мгновенье, хоть краешком глаза узреть это чудо можно забыть о всех недостатках рассказа. Черт с ними, будем считать «водопад» своего рода эссе, ведь есть, например, у По великолепный в своей изящной простоте «Лось».

Так и «Гибралтарский водопад» пусть будет своеобразным гимном красоте. Красоте — и безвозвратно ушедшим чудесам.

А вот этот рассказ уже на голову лучше предыдущего.

Тут есть и интересный сюжет, и какая-никакая проработка персонажей. Да, современные авторы растянули бы его страниц на 300 минимум, но перед нами произведение тех лет, когда писали совершенно иначе — суше, небрежнее, что ли. Вроде бы и описания природы, и предметы быта есть, но происходит все очень быстро, однако для того, кто привычен к фантастике старой школы это приемлемо и вовсе не страшно. Увы, глубокой психологии тут нет, но есть очень интересно поставленные вопросы, есть задача, которую нужно решить и есть несколько спонтанное, но, черт с ним, вполне сносное решение. На самом деле размышления о том, как выбраться из представленной передряги очень интересны, рассматриваемые варианты грешат недостатками, а бросать друга в беде подло. И друг этот, вроде бы и смирившийся с судьбой, при виде старого знакомца с новой силой хочет домой, и порывы его очень человечны. Я искренне сопереживал ему и был приятно удивлен, как все-таки в скромном на первый взгляд рассказе удалось достичь такой глубины.

Иду дальше...

Писать много о рассказе размером в полсотни страниц не буду, да и нечего. Интересная, но сыроватая идея, очень сухое повествование — этот рассказ нужно было растянуть хотя бы раза в три, вышла бы добротная повесть, а вышло... ну что вышло. Жутко скомкано, очень прямолинейно, сухо...

Понравилась аллюзия на Дойля, успел вызвать симпатию антагонист. Правила (или Устав) кажутся несколько надуманными: с одной стороны время пластично и мелкие изменения роли не играют, с другой — наплевательское отношение к собственным сотрудникам, на подготовку которых потрачено столько сил, но даже ради их спасения запрещается проводить любые, в том числе незначительнейшие вмешательства.

Кстати, да, азимовский «Конец Вечности» сразу же вспомнился, особенно после появление «людей будущего».

По большому счету, у рассказа есть лишь одно серьезное достоинство — он является своеобразным введением в цикл, в котором есть очень достойные произведения.

«...а ведь когда-то мы были великанами...»

Сразу оговорюсь, если бы не великолепная рецензия от Croaker`а, понятия не имею, заинтересовала ли бы меня эта книга.

Последние несколько лет сей ресурс стал для меня одним из основных способов выбора литературы; разочарования, конечно, были, но... В общем, после такой рецензии и прочтения ознакомительного отрывка я рискнул. И не пожалел.

На обложке с потрясающей, имхо, иллюстрацией, выполненной нарочито небрежными мазками в темных тонах мы видим сравнение с такими титанами жанра как Мартин и Пратчетт. Со вторым у меня очень «не очень», однако лично мне о Плоском Мире напоминал в основном «придурковатый» волшебник, больше особого сходства я не заметил. Юмор скорее белянинский напоминает, только неотцензуренный. Мартина я тут тоже не нашел, да и слава тому из богов Грандуаля, кто отвечает за престольные игры.

После вялой попытки пошутить перехожу к делу:

Товарищ Croaker отметил, что соблюден баланс между мраком и ухмылкой, а я не соглашусь. Наверняка сказывается моя давняя любовь к классическому фэнтези, такому светлому, наивному... Попади мне эта книга лет десять назад, я не знаю даже, осилил бы ее или нет. Но такие «мамонты» как Мартин, Сапковский, а вне жанра, Кинг, например, или Кизи, порушили мои строгие некогда моральные принципы и теперь россыпь цензурных (и не очень) шуточек (и не очень) не режет мне глаза, однако детям я бы эту книгу вот так сразу не дал.

Так вот, насчет «ухмылки» — по большей части роман представляет собой талантливый стеб на различные темы, а не только на музыкальную. И будь в нем поменьше сальных шуточек, цены бы ему просто не было. С другой стороны, если бы не шутливая манера повествования (а Николас сам признался, что именно стеб и планировал, да вот вышло как-то серьезнее), в глаза бы бросались некоторые недостатки повествования. В первую очередь — несколько роялей в кустах

А больше минусов при первом прочтении я и не заметил. Да, кавардак, да жуть во всех смыслах, но логика не спрятана в пыльный шкаф, а здравый смысл никуда не делся. Например, есть четкое обоснования мира, понятно почему он именно таков, как есть, понятно как и почему возникли эти самые наемные банды (что как раз выгодно отличает Королей от книг о Ринсвинде, где на каждой странице царят бред и абсурд).

Мир не прописан с дотошностью Мартина или, например, Толкина; нет, он намечен такими же скупыми и грубоватыми мазками, однако их вполне достаточно. Батальные сцены прописаны с юмором и вообще не стоят во главе угла, что радует, так как это становится болезнью современного фэнтези. С другой стороны, глубокой психологии, закулисных игр тут тоже нет, однако персонажи в меру колоритные, реалистичные, а сюжет бодрый, петляющий и — нет, это не боевик, это приключение! Погони, драки, поиски и потери, знакомства и расставания... ну и конечно, это путешествие, как в детях капитана Гранта, ага.

А персонажи и правда отменные — побитый и потертый Гэб, гуляка Матрик, мрачный Ганелон тоже преподносит пару сюрпризов. Муг... ну почитайте, посмотрите, что он делает во время каждой первой драки, а потом говорите, что он не чокнутый. Вообще, глядя на банду, даже за вычетом лет думаешь, как эти «придурки» могли быть Королями Жути? А они вам покажут. И докажут. Клэй Купер... создать такого персонажа в дебютном романе это даже не удача, это что-то непостижимое. При практическом отсутствии пафоса в книге этот парень умудряется не слишком уж высокопарными, глубокими или оригинальными размышлениями вызывать серьезный отклик в сердце читателя. У него ни цели геройской, ни помыслов — мужик домой хочет, к семье, (стараясь быть хорошим человеком и жить так, как выцарапано на той самой березе) но как же трогательны отрывки из его непростой жизни. На вкус и цвет, конечно, но меня пробирали до мурашек и его воспоминания о родителях, и — такие человеческие — чувства к жене и дочери. Они не пересушены и не слишком напыщены, они ровно такие, какими должны быть, и вот эти эпизоды, эти сентименты Купера компенсируют с лихвой любые недостатки романа.

А еще с ним связаны лучшие юмористические моменты. Вообще юмор в Королях незлобный. Тут не сатира, а больше ирония — часто кусачая, а еще чаще — горькая, но отнюдь не злая.

Ну и еще немного о персонажах. Листопад разве что недотянул немного, вроде бы и вызвал сочувствие, но мог бы и побольше. Живокость да, крута, еще один удачный персонаж, правда с налетом мэрисьюшности. Неубиенный Кит великолепен в своей меланхоличности. Ах да, эттин — он просто находка, один из поводов задуматься о таких серьезных вещах, как любовь и дружба (а еще ответственность, ложь во благо, наименьшее зло, бессмертие и тд и тп), в таком несерьезном романе. Впрочем, за первую у нас каждый член Саги отвечает по своему, а за вторую — так все вместе. За суровую такую мужскую дружбу, с подколами и подзатыльниками, с верным плечом рядом с твоим и с щитом, закрывающим твое сердце.

В общем, дебют однозначно удался, спасибо Croaker`у за подтолкнувший меня отзыв, а я буду ждать продолжения.

Ведь банды продолжат погоню за славой.

Сначала я не собирался писать отзыв, но потом понял, что все-таки могу кое-что добавить.

Итак, что мы имеем? Фэнтези в наполеоновском антураже, приправленная интригами и мистицизмом. Три основные линии — политически-стратегическая, военно-приключенческая и детективно-драматическая. Полотно просторное, красок много, но как справился с картиной художник?

Скажем честно, мог бы лучше. Кабы эта идея попала в голову одному бородатому толстячку, вышло бы нечто невероятное, правда три тома наверняка превратились бы в семь (?). Тут же много интересных зачинов, толком не развернутых. Девятиземье. Но повествование охватывает условно три страны, упоминается еще парочка, черт возьми, мы даже не знаем названий всех государств! Как и их святых покровителей. Система магии раскрывается более-менее уже ближе к концу, остается куча вопросов по Избранным и пороховым. Только ленивый не сравнивал последних с магами Сандерсона, до которого, кстати, я еще не добрался. Много огрехов, но главный — повествование, с одной стороны оно кинематографично и динамично, с другой — пресно-пафосно. Персонажи либо переигрывают, либо недоигрывают. Хотя насчет динамики добавлю, что я давно не зависал над книгой с таким темпом при всех ее недостатках. За одну главу порой происходит больше, чем в ином рассказе.

Столько красивых сцен, но реально растрогать могут единицы, и то, я понимаю, конечно, что это все таки развлекательное чтиво, но вспомним того же Ведьмака и гибель их отряда. Как же это было сильно, как трогало! Тут такого нет. Люди мрут аки мыши, особенно безымянные горожане и солдаты. Тысячами! На войне как на войне, но автор все-таки не смог передать это так, чтобы читатель прочувствовал всю горечь, всю боль, творящиеся в романе.

В целом, недостатков хватает и по сюжету — логика тут не всегда у руля, но опять же спасает динамика происходящего.

Ладно, теперь персонажи. Тут появляются первые плюсы. Таниэль — горячий, дерзкий, разбалованный особым положением, но действительно заслуживший свою репутацию. Да, с уставом не дружит, но во второй книге, понимая, к чему его приведет язык, все таки сочувствуешь, ведь он все же прав. Его спутница Ка-Поэль — таинственная и слишком могущественная, на мой взгляд. Второй ПОВ Тамас — умен, опытен, жесток, но в целом человек неплохой. И вот он, его воля и отвага, вызывают серьезную симпатию, он получился действительно интересным. Третий главгерой Адамат — тоже умный, ловкий человек, так же располагающий к себе. Его линия для меня оказалась самой интересной, хотя из всех ПОВов я предпочту Тамаса. Гэврил — ну недотянул до таинственного и легендарного, хотя персонаж и симпатичный. Влора не успела вызвать явных чувств. Борбадор — неоднозначный, но так же располагает. А персонаж, заслуживший приз зрительских симпатий от меня лично — Олем. Не маг, не супер-, но солдат, для которого на первом месте честь и долг. Наблюдать их препирательства с Тамасом — сплошное удовольствие. Про остальных и сказать нечего.

Ах да, боги... Крессимир не получился ни великим, ни ужасным, Бруде тоже, а вот Адом оказался действительно удачной находкой.

Подведем итоги. Достаточно посредственный цикл, безо всякого двойного дна, перечитывать в ближайшее время точно не буду. Вытягивают его только оригинальный мир и темп повествования, близкий к галопу. Ну и несколько персонажей.

Не скажу, что он плох, но очень похож на необработанную жемчужину. Совсем необработанную. Но, думаю, фанбаза у него будет.

В в преддверии той самой ночи, решил перечитать сие творение.

Желязны крайне самобытный автор, мне нравится определение, данное ему — «мифотворец», оно очень точное. И я сейчас не о Хрониках, их бы тоже надо перечитать, но пока недосуг. Да, я знаком далеко не со всеми произведениями Роберта, но самым ярким и практически идеальным я считаю «Князя Света». Он невероятен.

Но я отвлекся. Дело в том, что «Ночь» с одной стороны весьма необычная вещь даже для самого Желязны, с другой — удивительно удачный случай смешения казалось бы абсолютно несочетаемых ингридиентов. Этот роман-трибьют в моем рейтинге не очень отстает от «Князя», хотя, конечно, и попроще, и абсолютно о другом. Роман-шутка? Скорее роман-карикатура, но не злая, а дьявольски уютная. Именно чувство уюта физически окутывает при прочтении, когда ты сталкиваешься с такими знакомыми (и не очень) персонажами. Невероятно вольная интерпретация стольких книг и фильмов, но ощущения бардака отнюдь не вызывает. Как приятно встретить на страницах ужасного Графа, Дорогого Доктора, Великого Сыщика (за него отдельное спасибо), какую ностальгию вызывает кратковременное возвращение в Страну Грез и т.д. и т.д. Это действительно приятное узнавание, даже когда речь идет о

Образ Джека собирательный и вызывает достаточно противоречивые чувства, понятно почему. Ларри... Ларри для меня как Люк Рейнард, второстепенный, но западающий в душу образ. Оуэн и Растов несколько более вторичны, куда менее раскрыты, викарий удался.

Но на первых ролях еще более «живые» фамильяры, и сама их постановка на первый план — ход удачный и довольно необычный. Дымка, Ползец, Игл, Бубон, даже Шорох имеют настоящие характеры, мы видим ясно мотивы их поступков, их цели и интересы, их чувства. И разумеется, всех затмевает Снафф. Я совсем не собачник, но это и невозможно — оценивать его как собаку. Как человека, впрочем, тоже.

Что мы имеем в итоге — роман, в котором, несмотря на ожидаемую мешанину довольно строгий порядок, несмотря на кровь и монстров — внутреннее тепло и надежда. Именно надежду нам дарит Желязны в финале.

Но повторюсь, основное чувство, наполняющее читателя — уют. При первом прочтении неоднократно ловишь себя на ощущении встречи со старым знакомым. При последующих оно возводится в степень.

Необычное произведение необычного же автора. Браво.

Оскомину уже набила эта фраза, но — мы в ответе за тех... ну вы же знаете.

Небольшая по объему повесть, а сколько всего затронула, впрочем, интуиция мне подсказывала, что она стоит того.

Итак, о чем же она?

Как следует из вступления — об ответственности. Да-да, затасканная до дыр, но всегда актуальная тема — если уж ты завел себе мышонка, щенка или друга, так отвечай за него, как бы тяжело и страшно тебе не было. Джордж отчасти виновен в произошедшем и, насколько возможно, он пытается ситуацию исправить.

О людях — куда ж без них. А люди там разные, от подлого и трусливого Кудряша (ну такой уж мне достался перевод) и его беспутной жены (по своему ее тоже жаль), до справедливого и понимающего Рослого и одинокого Горбуна. Ну и, конечно, Джордж, суровый снаружи и ответственный и честный в душе, и простодушный Ленни, добрый, наивный... и опасный. И назревает вопрос, насколько целесообразно было допускать, чтобы такие непредсказуемые люди свободно бродили по стране (которая в те годы, кстати, находилась в жесточайшей депрессии и правительство было практически бессильно, а население прозябало в нищете, что само по себе отдельная тема для размышлений и о чем Стейнбек напишет чуть позже).

А еще повесть о том, что помогает выживать даже в самых страшных условиях — о мечтах. Ленни фактически живет грезами о светлом будущем, которыми его подкармливает напарник. И Джордж уже сам верит, и кто знает, может и получилось бы у них осуществить свою маленькую мечту, если бы не случай...

Глубокая и трогательная повесть c жестким финалом. Но ведь мы знаем, что все закончилось именно так, как должно было.

«— Другое дело — мы.

— Потому что...

— Потому что у меня есть ты...

— А у меня — ты. Мы с тобой всегда вместе, мы друг об друге заботимся.»

Скажу сразу, Дик один из самых любимых мною «творцов» в принципе. Да, к нему нужно иметь привычку, знакомясь с ним, поначалу частенько думаешь: «что за бред?», но стоит проникнуться — и начинаешь получать от его книг удовольствие.

«Сдвиг» находится в моем личном восприятии где-то между великолепным «Убиком», «Помутнением» и «Лабиринтом смерти» с одной стороны и «Стигматами», «ЧВВЗ» с другой. Раскрученные «мечтающие андроиды» тоже где-то рядом.

Первая тройка при характерной для Дика абсурдности отличается достаточно правдоподобным обоснованием, да-да. Наркотики, иная реальность — фантастика, но вполне допустимый вариант, объясняющий даже сюрреалистичность происходящего в «Лабиринте». Просто в какой-то момент автор, заигрывая с читателем, делает очередной финт, переворачивающий все с ног на голову, но за это ведь мы его и любим. Яркий пример — финал «Убика».

Вторая группа при всей моей симпатии выглядит отнюдь не так гладко, те же «Стигматы» перенасыщены всевозможными «хвостами», которые не только не объясняют сути происходящего, но и добавляют еще уйму вопросов. Вот и «Сдвиг» такой же. Лишь краем касается автор мистической составляющей культуры бликменов, собственно перемещению сознания (о котором кричала аннотация к книге и которое заняло страниц 15), привычных игр с реальностями было меньше обычного, но «аутические» главы достаточно запутаны, опять же финальный трюк Манфреда ничем не обоснован, линии героев переплетены так, что до сих пор не ясно, а много ли дал сюжет в принципе...

Нет, я не ругаю, но ожидал немного иного. Ах да, линии поведения Лео, Дорин, Энн лично мне не всегда кажутся понятными и логичными. И слишком импульсивными, впрочем, Дик не столько мастер слога, сколько творец идей и ему это простительно.

Вердикт — не прочесть просто не мог, не разочарован, но запутан.

Гадл-гадл.

Мдааа... Нет слов, а молчать невмоготу. Если это действительно предтеча «Убить пересмешника», то ППС еще можно простить, но если, как гласит злая молва, сие есть неудавшееся продолжение, то это катастрофа.

Потому что в голове не укладывается, что же все-таки накручено. Героев не узнать, Мэйкомб превратился в какую-то лавкрафтовскую обитель зла — столько разочарований. Больно, что умер Джим, непонятно, откуда взялся Генри, нестыковки с судебным процессом из УП, «чужая» Кэл, «безумный, безумный, безумный как шляпник» дядя Джек, и венец — абсолютно другой Аттикус. Да, он так же законопослушен и силен духом, но это не тот Аттикус Финч. Тот никогда бы не стерпел оскорбления чернокожих, как тут выставлено — ради общего дела, ради политики, а внутренняя политика Штатов в 50-е годы нашему читателю непонятна и неизвестна, но мы то помним — «...если белый так поступает с черным, кто бы ни был этот белый, как бы он ни был богат, из какой бы хорошей семьи ни вышел, все равно он — подонок.» Вспоминаются и Стругацкие — «Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу — дерьмо». И такого Аттикуса не может узнать родная дочь. Впрочем, Глазастик тоже совсем не та... А я не узнавал мисс Ли, как ни старался.

В итоге, мне кажется, я понял, что она хотела сказать. О самостоятельности, о взрослении, но это вот ни на грош не оправдывает то, что она сделала с Финчем.

Язык произведения куда менее внятный, чем в УП, мотивы героев периодически вызывают недоумение.

Не прочесть не мог, но лучше бы не читал.

«Есть у человека нечто такое, что не подчиняется большинству, — это его совесть.»

Но не будем забегать вперед. Что такое откровение? Это когда тебе удается выразить все сокровенные мысли и чувства и донести их до других. Так вот, с этой задачей мисс Ли справилась превосходно, перед нами роман-откровение.

Я не стал бы упирать на то, что книга о становлении — да, есть, но не столько ради самого себя, сколько как средство по-детски честно показать события и людей. Только ребенок прямо заметит, кто из взрослых в восемь утра уже еле стоит на ногах, а чье единственное занятие — разносить сплетни. Взрослые как-никак тактичнее. Ну и конечно, именно то, как другие ведут себя с детьми и что пытаются им передать, и показывает кто есть кто на самом деле.

"— Смотри! — сказала мисс Моди и, щёлкнув языком, показала мне, как вынимается её вставная челюсть, чем окончательно скрепила нашу дружбу.»

В первую очередь это роман о людях — их характерах и поступках, и, как мы знаем, таковые нагляднее всего показать в суровых, экстремальных условиях, например, на войне (привет герру Ремарку), или в фантастическом/фэнтезийном окружении. Однако тут нас ожидает реализм. Нет, не суровый, не жестокий и не грязный. Напротив, этот роман вполне достоин своей маркировки 12+, его можно и нужно читать детям среднего и старшего школьного возрастов. Здесь нет навязчивого морализаторства (хотя некоторые могут принять за оное строгую принципиальность Аттикуса, например), язык простой и увлекательный, но именно легкость и ненавязчивость в контрасте с глубокими темами, которые были затронуты, делают «послевкусье» романа более ярким и долгим.

Главных сюжетных нитей несколько, помимо них действо наполнено различными мелкими событиями самых разных эмоциональных оттенков, отчего при первом прочтении, УП напомнил мне небезызвестное «Вино из одуванчиков».

Не столько Аттикус воспитывает своих детей, сколько роман воспитывает читателя, впрочем так же незаметно, не вдалбливая прописные истины, а заставляя самостоятельно прочувствовать, что такое несправедливость, боль, злорадство, а также неукротимый оптимизм, мужество, совесть.

И тут мы вернулись к цитате-открывашке. Совесть как черта характера здесь поставлена во главу угла. Аттикус Финч — человек совести, который в одиночку (но не совсем) растит двоих детей и своим примером показывает, что ни предрассудки, ни мнение большинства никогда не могут быть выше справедливости. Больше всего этот человек боится оступиться, потому что тогда не сможет смотреть в глаза своим детям. Лично мне он напомнил Жана Вальжана, хотя француз, скорее Человек-самопожертвование, но и тот, и другой упрямы спокойным тихим упрямством, и готовы на все ради своих принципов.

Дети — они и есть дети, учатся, меняются, растут. Любопытные и, благодаря отцу, честные, с живым, остро чувствуюшим сердцем.

"— А я когда вырасту, наверно, стану клоуном, — сказал Дилл.

Мы с Джимом от удивления стали как вкопанные.

— Да, клоуном, — сказал он. — Ничего у меня с людьми не получается, я только и умею, что смеяться над ними, вот я и пойду в цирк и буду смеяться до упаду.

— Ты все перепутал, Дилл, — сказал Джим. — Сами клоуны грустные, а вот над ними все смеются.

— Ну и пусть, а я буду другой клоун. Буду стоять посреди арены и смеяться всем в лицо.»

Персонажи второго плана довольно характерны: консервативная тетка Александра, служанка Кэл, принимающая детей как своих, шериф Тейт (и его позиция в предпоследней главе), мисс Моди (ей отдельное браво), мужественная ведьма мисс Дюбоз, Канингемы — суровые, упрямые, независимые, и по-своему честные.

Но первая скрипка все-таки за Аттикусом, хотя в предпоследней главе его принципиальность лично меня и раздражала, но, во-первых, понять его можно, во-вторых это был едва ли не единственный случай, когда он растерялся. Как же потрясающе он себя вел перед и во время суда, какой пример подал детям и (хочется надеяться, всему Мэйкобу),

«Мужество — это когда заранее знаешь, что ты проиграл, и все-таки берешься за дело и наперекор всему на свете идешь до конца. Побеждаешь очень редко, но иногда все-таки побеждаешь.»

«Сейчас мы воюем не с янки, а со своими друзьями. Но помни, как бы жестоко ни приходилось воевать, все равно это наши друзья и наш родной край.»

Жаль, бесконечно жаль Тома Роббинса, жаль, что несмотря на все старания и мужество Финча, Том был заранее (практически?)

Второй грустной ноткой, на этот раз не столько Обреченности, сколько Одиночества, является, конечно, Артур Рэдли, он же Страшила. Четверть века затворничества это чертовски большой срок. Но ведь когда «детям Страшилы» понадобилась помощь, он пришел. Наверняка, это был тот самый поступок, для которого он и жил на этом свете, всеми забытый и тревожимый лишь горсткой детей.

«Страшила был наш сосед. Он подарил нам две куколки из мыла, сломанные часы с цепочкой, два пенни на счастье – и еще он подарил нам жизнь. Но соседям отвечаешь на подарок подарком. А мы только брали из дупла и ни разу ничего туда не положили, мы ничего не подарили ему, и это очень грустно.»

Так и мисс Ли, по сути, прожила более века, дабы оставить после себя единственный (до некоторых пор) роман, по праву считающийся одной из лучших книг двадцатого века.

P.S. Некогда именно «Убить пересмешника» совместно с другой нетленкой — «Над кукушкиным гнездом» Кизи заставили меня по-иному взглянуть на современную классику и полюбить этот жанр.

«Пока я не испугалась, что мне это запретят, я вовсе не любила читать. Дышать ведь не любишь, а попробуй не дышать…»

«Мы знаем, что мир без боли — это мир без чувств, но ведь мир без чувств — это мир без боли.»

Начать я бы хотел с оговорки — роман я рассматриваю в отрыве от реальных событий, на которых он основан, ибо в большей или меньшей степени, автор имел возможность представить их в нужном ему свете.

Итак, оценивать «Множественные умы» в отрыве от «Пятой Салли» тому, кто прочел оба романа, удастся вряд ли. Популярное мнение заключается в том, что «Умы», дескать, на порядок сильнее. Я не то чтобы против, но, наслушавшись хвалебных од, действительно ожидал иного.

Начнем с минуса — сухости повествования, особенно заметной в первой части. «Встал», «пошел», «взял», «посмотрел» и тд. Не слишком художественно, хотя вполне соотвествует происходящему. Настоящее действо разворачивается со второй трети и уж там, в жизнеописании главгероя, Киз все таки смог развернуться как писатель, а не как хроникер. Еще одним недостатком я бы назвал недостаточную глубину ряда «персонажей-личностей». Даже в «десятке» по настоящему воспринимаешь примерно половину, остальные вообще набор клише. С другой стороны, если все таки принимать их как «реальных», тут никуда не денешься, однако в плане художественности это минус. Все-таки нормально развернуть пятерых куда проще, чем две дюжины (снова привет Салли).

Теперь о достоинствах: и снова персонажи. Даже второстепенные — док Коул, например, упрямые юристы, неприглядные журналисты, «папа Чел» — преотвратнейший, но по сути ключевой и незабываемый.... Настоящими же изюминками являются те самые «основные» личности Билли (увы, он сам, как и Салли, скорее просто «формальный глава семейства»): чопорный всезнайка Артур, обаятельный мерзавец Аллен, вечно растерянный Дэнни, бунтарь-Томми, бедняга-Дэвид, несчастная Адалана и, разумеется, полу-рыцарь-полу-гангстер Рейджен.

Ну и за что я ценю прозу Киза — так это за то, о чем он заставляет задуматься при прочтении. Не в первый раз я пытался представить весь ужас того состояния, в котором пребывает Билли. Я сознательно не использую определение «этот человек» и тому подобные, ибо язык не поворачивается назвать «семью» одним существом.

Однако все эти ужасы уже были в «Пятой Салли», казалось бы, какой еще повод для размышления нам пытаются дать на этот раз? Вторым по величине кошмаром для меня стало отношение посторонних к больному человеку. И речь не столько о травле, нет — о неприятии его диагноза как такового, о прерывании лечения и навязывании бесполезных и вредных процедур. Страшно когда тебя лишают права на выздоровление, говоря прямо, из-за предрассудков.

Ну и конечно же мы снова вспоминаем о детях, о воспитании и о том понятии, что красной нитью проходит сквозь все произведения Киза. Да что там — сквозь любое серьезное произведение. Сквозь наши с вами жизни, ибо это один из столпов, на которых зиждется этот безумный мир. И имя ему — «Ответственность». Именно об ответственности, которую мы несем по отношению к окружающим, а особенно к нашим близким, и последствиях любых, самых незначительных наших поступков, и напоминает нам эта книга.

Вспомните, как трогательно Рейджен оберегал картины Кристин и работы самого Билли.

Ну а теперь, если все-таки принять все-все-все за чистую воду и порыться в СМИ, можно обратить внимание, что выписали товарища Миллигана через 6 лет после повторного определения на лечение. Из-за безалаберности, неверия и нежелания вникать в суть дела, а в особенности из-за типично помещичьего отношения к людям (человек простой, выздоровеет, так выздоровеет, а помрет, так помрет), на смарку пошли два года кропотливой работы и гарантий на повторное выздоровление уже не было.

Прекрасная (пусть и с недостатками) книга об ужасных событиях и явлениях.

P.S. «Цветы для Элджернона» все-таки считаю лучшей книгой Киза.

«Почему я всё время смотрю на жизнь сквозь оконное стекло?»

Совсем недавно я высказал пару слов в защиту «Пятой Салли», сегодня же сделал себе подарок и перечитал «Цветы». Да, разочарованные отзывы о «Салли» имеют место быть, однако не ее в том вина. Бывают романы хорошие, очень хорошие, отличные... а бывают знаковые и культовые. «Цветы» из последних и переплюнуть их было вряд ли возможным.

Так о чем же книга? О любви мужчины и женщины, о том, чего стоит первое чувство молодому человеку, о возможности и необходимости заведомо недолгосрочных отношений; о ребенке, который жаждет родительской любви и о ребенке, который считает себя обделенным вниманием; о дружбе, которая возможна в беде, но невозможна в радости, о том, кто вообще твои друзья и чего они стоят; о том, что огромные знания и могучий интеллект не только не гарантируют счастья, но, вероятнее, отдаляют его, лишают покоя; о том, чего стоит эта платформа интеллекта без чувств и эмоций; о самой возможности дружбы и любви при наличии пропасти в знаниях и интересах; о том, что ученые, даже при наличии десятка степеней, все такие же люди; о пересмотре ценностей; о страхах и мечтах. О страхе неведомого и мечте стать человеком.

Но в первую очередь о самоидентификации, о становлении личности и о ценности понимания того, кто ты есть на этом свете. Нет слова, способного обозначить ужас существования тела без разума или с разумом ограниченным и ущербным. Каково было этому «пиноккио», столько лет страстно желающему стать «настоящим мальчиком», когда он понял, что его ждет? И нет же, не прыгнул с моста и не наелся таблеток, а методично продолжал вести записи в надежде, что когда-нибудь и кому-нибудь это поможет.

Является ли человек с сознанием баклажана человеком? А дедушка, больной Альцгеймером и не узнающий родственников годами, это все тот же дедушка? Ведь если нет, «зачем платить больше»?

«Цветы» напоминают «Мартина Идена», заостренного с помощью фантастических элементов и более трогательного. Только несмотря на более жесткий финал там, здесь гораздо сильнее чувствуется безысходность — все таки Мартин сам для себя все решил.

Множество сильных сцен, оригинальная манера изложения и глубоко раскрытая личность Чарли заслуженно делают роман современной классикой. При повторном прочтении практически не открывается ничего нового, все выложено сразу, однако погружение, атмосфера и, конечно, правильно заданные вопросы позволяют получать удовольствие неоднократно.

А еще он как бы спрашивает нас — Ты, не имеющий ни психологических, ни физических увечий, лишенный необходимости бороться за существование, на что Ты тратишь свою жизнь? Способен ли ты принести пользу? И умеешь ли ты получать от нее удовольствие?

Невероятный дебют. Браво.

«Для того, чтобы стать настоящей, недостаточно магии из волшебных сказок.»

Как можно заметить, большинство роман ругают, и, как правило, сравнивают с «Билли Миллиганом». Я до него пока не добрался, возможно поэтому мой отзыв не негодующий. Да, Чарли Гордон был потрясающим дебютом, но чего лично я ждал от «Пятой Салли»? Как минимум интересного и захватывающего чтива. И я его получил — роман легко читается, я проглотил его за один день (то же было и с «Цветами»), а при всей моей любви к чтению, такое со мной случалось в основном в юношестве.

Роман имеет заметные неровности, отмеченные другими рецензентами: одни персонажи достаточно глубоки, другие шаблонны, некоторые эпизоды получились отлично, другие какие-то... натянутые, что ли. И так далее в том же духе. Сама Салли меня не столько раздражала — думаю, вполне обычное поведение для ее положения, но из альтеров по настоящему привлекли только Дерри и Джинкс, Нола достаточно интересна, но у нее меньше всего времени, про Беллу молчу. Притянутый за уши помощник, и то, откуда растут его ноги, финальная байка о вселенском разуме портят общее впечатление.

Но не столько о художественной структуре я бы хотел сказать — она здесь не на первых ролях. Как и в «Цветах для Элджернона», здесь куда важнее вопросы, которые роман вызывает. Задумайтесь на минуточку, каково это, не просто страдать провалами в памяти, но действительно жить другими жизнями, о которых ты не подозреваешь, при этом постоянно недоумевая, когда ты купил какую-то вещь, за что кто-то затаил на тебя обиду и так далее.

«Я теряю время. То пять минут,то час, то день. Куда оно девается? Вы не представляете, какой это кошмар, когда не знаешь, где была и что делала.»

Нормальной жизнью тут и не пахнет.

Но это только одна сторона, взгляд с одной обочины этой дороги. Как ни жаль мне было бедняжку Салли, я не мог удержаться и от глубочайшего сочувствия к ее альтерам. Каково иметь лишь краткосрочные периоды самосознания и самоидентификации с возможностью действовать самостоятельно? Ты являешься собой, управляешь «своим» телом лишь несколько часов в неделю/месяц/год, а у тебя ведь есть желания, чувства, мечты! Но нет ни прошлого, ни будущего — только всполохи настоящего.

«Вот если бы мне стать настоящей! Я закрыла глаза, представила: я лечу, как вольная птица, все выше и выше, к самому солнцу… Размечталась! Птицу подбили, она рухнула, снова угодила в клетку обратной стороны разума Салли.»

Неудивительно, что все альтеры боятся либо сопротивляются возможности слияния.

Ну и еще одна «бессмертная тема» — ответственность за поступки, за слова. Мы в ответе за тех, кого приручили? Да. Но мы же в ответе за тех, с кем свела нас жизнь, а именно за то, как мы с ними поступили, что мы для них сделали.

Роман не настолько потрясает воображение, как «Цветы», например, но задает правильные вопросы. А это главное.

Вот ведь как часто бывает — берешься за книгу-лауреата десятка премий... и кое-как дочитываешь. Или принимаешься за почти неизвестный томик, а там — та самая вселенная со звездами. В данном случае книга, конечно, знаковая, но современными топами не очень обласканная. И, пожалуй, не зря, очень уж она «на любителя». Хотя в уникальности ей не откажешь — антивоенные фантасмагории, в принципе, на дорогах не валяются.

Поначалу смущает подача текста — эдакое лоскутное одеяло, причем рассматриваешь и ощупываешь это одеяло тоже кусками — сначала один уголок, потом другой, а потом снова перещупываешь первый. Событий в этом немаленьком тексте на самом деле не очень много, но они многократно переданы под различными углами и со все новыми подробностями. Так, странице на пятисотой ты в десятый (или двадцатый) раз читаешь о том, что описывалось на первых страницах. Но уже по другому. И обычно эти события так переплетены, так воспринимаются героями, что диву даешься. Это же касается кульминационной, на мой взгляд, сцены в хвостовом отсеке — в первых главах одна скупая строка (правда, ножом по сердцу), а ближе к финалу — подробное описание, читаешь которое с комом в горле.

Книга-абсурд, иначе и не скажешь. Первые десятки страниц просто недоумеваешь, что же за бред тут творится. Затем привыкаешь. Привыкаешь к персонажам, ярким и по-хорошему карикатурным, привыкаешь к сумасшествию, к полному идиотизму, который происходит на этом проклятом острове. А персонажи-то как на подбор: полковник-карьерист, готовый на все, что угодно ради звездочек на погоны, при этом неспособный адекватно руководить вверенным ему полком без пронырливого серого кардинала, лично мне напоминающего Лаврентия-того-самого-Палыча, и не только внешне; бизнес-гений, скупающий и продающий все и вся, сбывающий даже лекарства из аптечек и организовавший бомбардировку собственной авиабазы; безмозглый фанат марш-парадов; рядовой канцелярии, лично выбрасывающий генеральскую документацию в мусорное ведро; чокнутые обэпэшники, страдалец-капеллан; несчастный майор Майор Майор Майор; любитель козинака, практикующий тактику камикадзе... Ну и главные герои — вечно сбиваемый золоторучка, сын богатого промышленника, ради девушки легкого поведения оставшийся на фронте, мучимый кошмарами ветеран, горемыка-лихач... Йоссариан. Йоссариан это отдельная история — через него мы обозреваем все действо, отчего, кажущийся поначалу беспросветным трусом, он предстает пред нами тем самым «психом», самым нормальным среди ненормальных, как говорил о нем доктор, озабоченный только собственными проблемами. После всех событий, после сцены с умирающим Снегги как, скажите, как можно его осуждать? Человек хочет жить и боится умирать. А умирать ради чужих звезд или доходов ему просто противно.

Злоключения майора Майора и доктора Дейники по своему гениальны, читая их, будто смакуешь грейпфрут. И такой горько-сладкий привкус продолжается на протяжении всей книги, чем дальше, тем горше. Глава «Вечный город» действительно выбивается из общего ритма, она практически серьезна. Но не менее абсурдна, как оказалось; ее кульминацией был арест Йоссариана военной полицией за самоволку, когда рядом — убийца, у которого просят прощения за беспокойство.

А в один прекрасный момент герои, которые для тебя стали «своими ребятами» начинают гибнуть. Один за одним. И в конце остается только сам загнанный в угол Йо-Йо, больше всех боявшийся смерти и переживший своих друзей.

Финал все таки скорее светлый, чем мрачный. Хеллер как бы намекает, что несмотря на кажущееся уродство действительности, бред и абсурд, окружающие нас (пусть и не так явно, как в романе, но оттого еще более зловеще), все же «мир не без добрых людей».

Пусть большинство из них и гибнет под пятой тиранов и прохвостов.

Роман не столько для «подумать», сколько для «почувствовать», и со своей задачей он справляется замечательно. После таких книг как-то по-новому начинаешь воспринимать жизнь, ценить ее. Ибо через призму сатиры и гротеска (кстати, лично мне напомнившие небезызвестный «Скотный двор») открывается действительность одного из ужаснейших событий в истории человечества.

И Оруэлла я вспомнил не просто так — то была блестящая повесть о власти, политике и жизни в условиях смуты. «Поправка-22» это роман о жизни во время войны. И о ценности мирного неба над головой.

»...есть такие дары, которые выглядят как проклятия, а есть проклятия, которые кажутся подарками судьбы. Разобраться в этом бывает трудно, но чем они в конце концов станут для человека, зависит лишь от того, как он ими пользуется.»

Будьте осторожнее со своими желаниями, ну сколько раз повторять? А сколько угодно — один не услышит, другой не поверит. Третий — проверит.

Вы задумывались когда-нибудь, во что превратился бы наш с вами мир, будь у каждого «право» хотя бы на одно желание? А на несколько? Представить трудно, но к чертям полетел бы наверняка. В данном случае мы наблюдаем это на примере четырех подростков, неплохих ребят в общем-то, отягощенных взрослыми проблемами, и «вляпавшихся в запредельное» из обычного детского любопытства.

Пусть третий том цикла не так кровав, как первый и немного «чище» в плане цензуры, его явным достоинством является проработка персонажей и их мотивов, хотя с этим и раньше проблем не было. Но мальчишки (и не только) из Культа самые настоящие.

Вторая сюжетная линия связана с персонажами второго тома цикла, и повествует она нам, помимо всего прочего, о любви. О том, что ей и все возрасты покорны, и все классовые, социальные и прочие группы. А еще нам дается возможность подумать о том, что, несмотря на определение «без срока давности», иногда люди действительно преображаются и, возможно (тут уж кому как), имеют право оставить прошлое позади.

Роман вообще говорит о многом: о семейных ценностях, моральном праве вершить суд, чертях в тихом омуте, предательстве и корысти, о праве на счастье, в конце концов.

А также о том, стоит ли «соваться в воду, не зная броду».

И можно ли, разбудив зло, вырваться, спасти себя и других.

Само зло-то у Образцова как всегда не столько внешнее, сколько внутреннее. И тот ужас, которым оборачивается жизнь в городке, он не столько от призраков, теней или Ктулху, сколько от того, что совпадают иногда время и место, и обычные мелочи — слово, жест, нелепица какая-нибудь, решают все, как в случае с той Аннушкой и ее маслом.

Явного и воплощенного Зла тут вообще нет. Есть подлые, трусливые, глупые и злые люди, которые это зло в себе растят и «кормят». Дети же это делают по незнанию, впитывая все, словно губка, и беря пример со старших.

Но что-то я увлекся.

Образцов верен себе — язык все так же хорош, возможно, не так заковырист, но атмосферу передает прекрасно. Текст хорошо структурирован, легко и приятно читается. По сравнению с Молотом, стало меньше «непереводимого русского фольклора», интимных сцен и «кровавостей». Претензий нет.

И в заключение. Поймал себя на том, что периодически сравниваю цикл с романами Кинга — язык у Короля, конечно, суше, но сказываются тематика и предпочтение именно внутреннего Зла. Ну и немного лавкрафтовщинки тут тоже будто бы есть — сравнения достойные, как ни крути. И я очень рад, что у нас появился свой автор, пишущий качественные вещи в этом жанре, и русскоязычный писатель, прекрасно владеющий языком, в принципе.

Константин, подобно пауку, в третий раз сплел красивую паутину, в которой ненавязчиво переплетаются люди и события, взгляды и поступки. Снова заставил о многом задуматься. Хотя лично для меня Культ даже не столько для «подумать», сколько — для «почувствовать».

Безумно рад, что освоил цикл, надеюсь, будет продолжение, подразумевающееся еще по Цепям. Советовать опять же не буду — чтиво несколько своеобразное, но, думаю, своего читателя найдет.

«Если у тебя склонность к дракам с невидимыми для всех чудовищами и великанами — не подходи к ветряным мельницам. Лучше вообще избегай всего, что большое и вертится.»

После «Красных цепей», оставивших своеобразное, неоднозначное, но приятное послевкусие, разумеется никаких сомнений, что читать следующим, у меня не было.

Второй том цикла по-своему и похож на предшественника, и отличается от него. Как два брата. И сказать наверняка, кто лучше, я не могу.

Цепи отличались детективной завязкой, плавно перетекающей в шпионский боевик плюс драматический триллер. Молот берет с места в карьер. Первая глава, начинаясь неторопливо, оборачивается хроникой серийного убийцы, причем от первого лица. Симпатизировать такому главгерою не просто, да и мотивы его не ясны. Со временем прокрадывается та же мысль, что и при прочтении Цепей — а не бред ли это сумасшедшего? Сочувствовать психу, конечно, можно, но отстраненно, как бездомной собаке, например. И только позже становятся понятно и поведение героя, и размышления его о насущном. Я поймал себя на том, что, как человек, Инквизитор мне глубоко симпатичен.

Из старых героев присутствует один главный и пара второстепенных, такой ход удачен, ибо так и правдоподобнее, и тупиков удалось избежать. Сюжет, с одной стороны, менее закручен, читателю довольно скоро становится понятно кто кому противостоит, а вот первопричины и мотивы выясняются по ходу повествования практически до последнего. С другой же, у нас на порядок больше неоднозначных и реалистичных персонажей, со множеством флешбэков и ракурсов в историю.

Стиль повествования сохранился прежний — живописно, красиво, атмосферно. Хотя кому-то угнетающее настроение может надоесть или не понравиться вовсе, с другой стороны у товарища Лавкрафта бесчисленное количество поклонников, а уж он точно не был «певцом голубых небес и певчих птиц».

Слог действительно прекрасен, и, на мой взгляд, сделано главное — каждый настоящий писатель (а в широком смысле, любой творец — художник, музыкант, скульптор) должен кормить читателя размышлениями, задавать вопросы, заставлять думать, оценивать, но делать это аккуратно, к месту, и как можно более естественно. Тут это снова получилось. Особенно это касается опять же прошлого основных героев.

Что замечательно в этой истории и что я считаю вторым по важности моментом при определении качества книги — если убрать весь мистический антураж, подкорректировать сюжет, то смысл в общем-то мало поменяется, ведь помимо «потустороннего» затронуты серьезные темы, которые разжевывали нам еще классики: Что может сделать общество с человеком? Насколько жестокими могут быть дети? Как доказать свою правоту, если для всего мира ты преступник и изгой? В чем разница между местью и наказанием? Какую цену можно заплатить за успех? Стоит ли он жизни даже одного человека, самого ненужного и забытого?

Ну и о недостатках. Цепи были не просто красными — кровавыми. Молот получился не менее кровожадным, кроме того автор решительным жестом стянул с этой истории покрывало, которым она стыдливо прикрывалась, обличая наготу «во всей красе». Неоднократные и достаточно подробные описания сексуальных сцен «различного пошиба» вряд ли удивят любителей современной литературы, особенно с приставкой dark-, или фанов Короля Ужасов, но вот ценителям классики я бы посоветовал запастись валокордином. Лично я не ханжа, но предпочел бы кое-где и кое-что завуалировать. Концовка несколько скомкана, я ожидал немного другого.

Не могу никому настоятельно рекомендовать этот цикл, эту книгу конкретно, тем паче, что можно, например, ограничиться первой, нисколько не потеряв в плане сюжета — он практически независим в обеих. Однако, я нисколько не жалею о принятом некогда решении прочесть весь цикл — добротный, интересный, оригинальный, и притягательный в своей темной красоте.

Третий том ждет меня.

После глубокого разочарования, оставшегося от «Американских богов» и глубокого недоумения от «Короля горной долины» в сборнике мне оставалось победить только «Сыновей Ананси». И тут случилось чудо. Нет, это не Достоевский, не Дик, и даже не Кинг, но нечто гораздо более «полнокровное» и осмысленное, чем те два опуса, что его предвещали.

Тут есть сюжет, легкие интриги и… обаяние. Этот роман читать было интересно. И осилил я его почти за один присест.

Возможно, «моих «богов» сгубили переводчики. Думаю, наполовину дело в этом. Ну и в недоработанности романа самим автором. «Сыновья Ананси» же, за исключением буквально пары нюансов, вещь цельная и довольно интересная. Можно сказать, этот роман обелил Нила в моем привередливом сознании.

Осилил я таки Американских богов. Распиарены они страшно, а осадочек-то остался неприятный. Еще и перевод попался такой, что «уши в трубочку». Короче, идея угроблена, а я так надеялся. Скучно, серо, грязно.

Но есть и плюсы — читается быстро и легко. И, несмотря ни на что, попадаются порой эпизоды весьма достойные, а сюжетные линии интересные и естественные.

В общем, чувства двоякие. Перечитывать буду вряд ли.

Не так давно и абсолютно случайно мне попалась цитата из незнакомой мне книги неизвестного мне же автора. «Красные цепи» Константина Образцова. Почитав отзывы и попробовав первую главу я решил, что стоит рискнуть.

И не ошибся.

Современный отечественный автор, дебютная книга… Не очень обнадеживают, не так ли? Да и жанр — триллер, а если копнуть глубже — чего тут только нет: от нуарного детектива до мистического боевика.

Сюжет хоть не гениален, но вполне добротен, присутствует политематичность, несколько сюжетных линий, «зигзаги», когда ты сам меняешь собственные догадки и предположения и мнения о персонажах. Тут вам и средневековье, и герметизм, и вампиры. Безумная смесь, скажете вы, но на деле вышло достойно. Возможно, искушенному читателю детективов история покажется простой, для меня ее хватило. Плюс автор не оставляет «хвостов» — все нити куда-то приводят и вопросы находят ответы.

Отдельного внимания заслуживает язык произведения. Сказать, что это нечто — не сказать ничего. Книга выделяется, и особенно на фоне всеобщего косноязычия многих современных авторов. Кому-то стиль повествования покажется дотошным, а вот для любителей атмосферы вряд ли можно придумать что-то лучше.

Описание Петербурга: всех этих каналов, набережных, арок — все прописано до деталей, как и грязные парадные с заплесневелыми стенами и осыпавшейся штукатуркой. Гнетущая атмосфера передана превосходно

"— Смерть придает жизни хоть какую-то осмысленность, хотя бы в качестве подведения итогов.

— А мне кажется, что умирать очень обидно, как выйти из кинотеатра посередине сеанса: фильм еще не закончился, а ты уже ушел.

— Тогда налей мне еще немного, и я выпью за апокалипсис: пусть фильм закончится для всех и сразу.»

, сцена «умопомешательства» одного из героев прописана изысканно и даже несколько пугающе.

Еще одним нюансом я бы хотел заметить описание мистических элементов таким образом, что до окончания первой части, пожалуй, остаются сомнения в том, действуют ли все-таки некие «потусторонние силы», либо имеют место успешная мистификация и помешательство.

Оттолкнуть могут разве только детальное описание кровавых сцен и некоторые голливудские клише, но на мой взгляд, количество достоинств романа на порядок превосходит количество недостатков. Знакомство оказалось неожиданно приятным, на очереди у меня второй том цикла, и я надеюсь, он окажется на уровне первого.