Когда люди ныряют глубоко под воду в акваланге, они начинают испытывать совершенно новые ощущения. Также и читатели, погружаясь в сказочную атмосферу сказки Андерсена, видят абсолютно новый, ни с чем не сравнимый мир, полный удивительных образов. Все описания подводного царства сделаны очень скрупулёзно, но от этого они становятся не скучными, а более ярко очерченными.

Сюжет произведения стал широко известен, в том числе, благодаря кино и мультфильмам. Но в оригинальной истории видна многослойность, исчезающая в экранизациях. Как мне кажется, персонажи русалочек напоминают иностранцев, или даже иноверцев. Поэтому они выглядят совсем по-другому и, главное, не имеют бессмертной души. Подобные представления у христиан из Дании могли быть, к примеру, о персах или японцах. Исправить такое положение можно, но путём опасных манипуляций. Русалочка должна была отказаться от своего народа, своих традиций, даже частично от своего тела. И всех этих жертв оказалось недостаточно. Кажется, что Андерсен ставит разницу культур выше, чем стремление обрести любовь.

Вторым важным персонажем является принц и он описан спорно. С одной стороны, молодой человек считает чувства более важными, чем долг перед страной. С другой стороны, он быстро меняет свои предпочтения среди девушек, выбрав вместо русалочки принцессу, просто исходя из смутной догадки о своём спасении. Можно назвать это наивностью или ветреностью, но это выглядит даже хуже и обиднее, чем циничный расчёт.

Стоит отметить ещё одну тему, которая сознательно или случайно подсвечивается в произведении — несамостоятельность главной героини именно как женского персонажа. Она обязана понравится мужчине, иначе её ждёт смерть. Этот гиперболизированный пример символизирует положение девушек в те времена. Они практически не имели шанса на самореализацию, а должны были стать приложением для своих мужей.

У сказки нет счастливого конца и это делает её оригинальной, хотя и грустной. Но в финале, где говориться о воздушных духах, есть надежда, и это оставляет светлые ощущения от всего произведения.

В произведении ощущается натуральность, искренность, но автор не стремится удивить или увлечь читателя. Война, сражения, даже подвиги здесь — это не яркие картины, а рутина, которую нужно преодолевать. И победит тот, кто, сцепив зубы, просто сделает своё дело.

Также Юрий Бондарев показывает, что своя ноша есть у каждого человека в армейской иерархии — от солдата до генерала. И не нужно думать, что военное руководство лишено чувства ответственности, как это часто представляется в пропагандистских материалах.

Ещё роман о Великой Отечественной войне показывает, что человек на поле боя вынужден выдерживать не только давление врага, но и переживать свои личные семейные волнения, влюблённости, ошибки молодости и застарелые заблуждения. Сколько граней у этих тисков, которые сжимают своим холодным металлом тела и души людей? И какой силой должна обладать личность, чтобы выдержать такие испытания? К сожалению, эти вопросы не риторические, а актуальные, потому что и войны, и личные драмы, и государственное влияние существуют до сих пор и каждый может попасть в ситуацию, когда ему придется пройти проверку на прочность.

Роман является художественным произведением только частично. В большей степени это научный труд в области психологии от неспециалиста с обширными отступлениями на основе личного опыта. Поэтому единую оценку давать этой работе сложно. Автобиографические части удались лучше всего. Они написаны живым, искренним и серьёзным языком, без мещанской стилизации, характерной для самостоятельных рассказов Зощенко. Эти истории из жизни позволяют лучше понять и личность самого автора, и эпоху, в которую ему довелось жить.

Что касается научных изысканий, то они кажутся слишком опрометчивыми. В те времена неврология и психология только начали развиваться и полагаться на шаткую основу гипотез и неподтверждённых опытов было бы очень самонадеянно. Некоторые предположения, в частности, самоанализ Фрейда, сейчас безнадёжно устарел. А с помощью опытов Павлова нельзя описать весь спектр сложных процессов человеческого поведения. Конечно, автор делает предупреждения и добавляет оправдания в свой труд, но основная идея романа о разрыве связей между сознанием и подсознанием всё равно остаётся спорной, а для некоторых читателей — просто вредной.

Стоит добавить, что гонения, начавшиеся на Зощенко после публикации романа, нельзя оправдать высоким или низким уровнем качества произведения. В любом случае, эта травля была позорным явлением.

Бюрократия — неизменный спутник человеческой цивилизации, но своего максимального развития она достигла именно в первой половине 20-го века. До этого бюрократический контроль не охватывал всё население, а после произошла цифровизация, которая облегчила работу этой системы.

Именно поэтому эпоха модерна прочно ассоциируется с бумажной волокитой и непомерно раздутой иерархией чиновников. А сверху этого нависает обезличеyный (и, следовательно, безжалостный) образ государства. Бороться творческими методами против этого явления можно было двумя способами — доводить до абсурда, как Кафка в Замке или представлять в виде гротеска, как Булгаков в Дьяволиаде. Во второй случае мы видим ещё и изрядную долю юмора, который, впрочем, не может подсластить трагический финал повести.

Интересное свойство этого рассказа — не только аллегоричность, но и универсальность. Пусть изначально автор имел в виду под драконом советскую власть, но разве эту модель нельзя распространить и на другие примеры? Возможно, сегодня бы Лем назвал таким бесполезным драконом Евросоюз с его брюссельской бюрократией. Или военные блоки разных стран и прочие сомнительные международные организации. Найдутся люди (анархисты и либертарианцы), которые и государство как таковое посчитают вредным. Этот же принцип можно применить и к религиозным организациям, особенно таким разветвлённым как Ватикан. Конечно, все эти примеры — предмет спора и излишняя критика в их адрес бывает несправедливой. Но задумываться иногда о таких вещах полезно. Вдруг некоторые из них действительно пора перестать кормить?

Эта часть дневников явно пародирует истории аристократических семей, которые изобилуют полуфантастическими рассказами о предках. Конечно, не обошлось без фирменной иронии и пространных размышлений о будущем через призму прошлого.

А сам стиль изложения напоминает роман Маркеса Сто лет одиночества. Как и в том произведении, текст являет собой странную смесь достоверной хроники и сказочного предания. Одним словом — магический реализм.

Если смотреть на этот роман, как на типичный образец литературы в жанре пост-апокалипсиса, то он не представляет особого интереса. Мир здесь описывается крайне скупо, героев мало, действия их однообразны, а цели туманны. А если учесть, что это 2006 год, когда данный жанр уже полностью раскрыли не только в книгах, но и в фильмах, сериалах и играх, то смысл создания Дороги и вовсе кажется сомнительным.

Но на протяжении всей книги автор сначала намёками, а потом и прямым текстом показывает ещё одну грань своего труда. Это христианство, вера и Бог. И если посмотреть на это произведение как на библейскую притчу, то всё становится на свои места. Во-первых, сам мир после глобальной катастрофы уже описан в Библии — это мир после потопа. Во-вторых, главные герои — «хорошие люди», также как библейские праведники исчезающе малочисленны и постоянно окружены злобой и насилием со стороны других людей. А отношение отца и сына к грешникам повторяет догмы Старого и Нового заветов, где в одном случае Яхве наказывает, а в другом случае Иисус — милует. И в финале носитель милосердия остается жить, а каратель умирает, уходит в прошлое. При этом смерть отца повторяет описание смерти Моисея, который увидел Землю Обетованную за рекой, но так и не смог ступить на неё.

В конце-концов, сама структура текста, целиком состоящая из коротких отрывков, напоминает библейские стихи.

Конечно, это только некоторые из возможных интерпретаций и часть из них могут быть ошибочны. Но то, что роман пропитан христианской моралью и при этом он не становится поучительной декларацией, делает книгу намного более ценной. А глубина идей выводит её за рамки обычной жанровой литературы.

Поздние произведения Толстого для меня — как расходящиеся рельсы. Одна колея остаётся близкой и высоко ценимой — это его творчество. А вот другая колея уходит в совершенно непонятное направление. И это его мировоззрение.

Роман сразу погружает в узнаваемый зрелый слог. Персонажи, не просто живые, а становящиеся твоими знакомыми. Сюжет, который развивается очень логично, и при этом неожиданно.

Но всеми этими достоинствами не получается наслаждаться в полной мере, потому что мораль, пронизывающая произведение, кажется абсолютно невозможной, утопической. Трагическая жизнь одной женщины проецируются на всю общность преступников. И оправдание героини, которое можно признать, хоть и с оговорками, ведёт к оправданию какого угодно преступления. В итоге, автор мало того, что защищает любые злодейства, он ещё и жестко критикует всех людей, принадлежащих к государственному аппарату. Не просто за нарушение законов, а за сам факт службы Отечеству.

Толстой не увидел, к чему привела страну такая смесь фанатизма одних и наивности других, но нам теперь нельзя забывать об опасности неизбирательной доброты, которая позволяет торжествовать злу.

Первый раз я прочитал книгу уже в зрелом возрасте, но вполне смог оценить её достоинства. Из-за культового статуса сложно добавить что-то новое к её хвалебным отзывам, однако есть один тезис, с которым я не согласен. В романе высказывается мысль, что дети изначально свободны от предрассудков и добрые по своей природе. А всевозможные проявления нетерпимости навязываются им со стороны общества. В данном случае дело обстоит прямо противоположно. Добру и правилам поведения нужно учить, они редко возникают сами собой. Эмпатия — это не врождённое чувство, а приобретаемое в благоприятной среде. Поэтому очень важно воспитывать новые поколения в правильном ключе, в том числе, с помощью таких книг, как эта.

Эпатажный и запутанный сюжет заставляет обратить внимание на интересный исторический феномен. В разных культурах самым распространённым способом общения с божеством является подношение пищи. Как вера в могущество богов и духов сочетается с убеждением в том, что им необходима материальная еда — это большой вопрос.

Второе замечание касается не только этого рассказа, но и произведений Конкретные, Ю. Оно состоит в том, что доминирующим государством в будущем становится Китай. Конечно, это не фантазия одного Сорокина, идея о китайском мире широко распространена. Но, если этого не случится, образ Китая может повторить судьбу образа Японии из киберпанка 80-х. Та страна тоже считалась одно время грядущей сверхдержавой, но сегодня это представление выглядит нереалистичным.

Трется реплика — про «гнойный бокс». Его описание — это злая сатира, как минимум, над сумо, а как максимум — на физический спорт вообще, где на потеху публике люди фактически калечат своё тело непомерными нагрузками. Идея спорная, но имеющая право на жизнь.

Говорят, что за деревьями не видно леса, а в случае Кафки, за кирпичами не видно замка. Он нас вплотную подводит к его стене, начинает описывать каждый камень и сам бросает это бесплодное занятие — это тяжело, это долго и это трудно.

Роман написан слишком скрупулезно, автор часто останавливается на малозначительных деталях, из-за чего даже здравые идеи оказываются погребены в спутанных клубках слов.

Конечно, некоторые свойства, сделавшие Кафку знаменитым, тут присутствуют. Это и отлично переданная атмосфера абсурда, и раскрытие проблемы бюрократии и показ коммуникативных трудностей даже между самыми близкими людьми. Но слог произведения получился слишком тяжелым, даже на фоне остального непростого творчества. Может быть, сам автор понимал это и потому не хотел публиковать такой текст. Подводя итог, я бы сказал, что хорошо, что мы всё таки можем прочитать этот образец искусства, но плохо, что он выполнен в такой манере.

Центральные темы романа нельзя назвать особо оригинальными. Размышления главного героя о расчётливости немцев и широте русской души мы уже видели в произведениях Гончарова и Лескова. Любовная линия, хоть и правдива из-за своей автобиографичности, но не кажется жизненно важной. А вот вопрос игровой зависимости тут, конечно, более акцентирован. Этот феномен сперва не получает ожидаемую порцию осуждения, более того, местами процесс азартной игры описан так красочно, что напоминает рекламу или, как минимум, апологетику этого занятия. Впрочем, итоговое банкротство (физическое и моральное) главного героя вполне однозначно показывает пагубность такой привычки.

Отдельно хотелось бы отметить одного второстепенного персонажа. Конечно, в творчестве Достоевского более известна старуха из романа Преступление и наказание. Но там она является объектом, воплощающим бесполезную жизнь, или инструментом, с помощью которого Раскольников стремиться доказать верность своим моральным принципам. А вот в данном романе, старушка — субъект, да ещё какой! Ради неё я бы даже согласился на выдумывание феминитива к слову «игрок». Искренняя, остроумная, немного злая, но всегда готовая помочь людям, которые в этом действительно нуждаются. Типичный трикстер в нетипичном образе.

Многочисленные рассказы Фолкнера не раз подтверждали тезис о том, что южане — сильные и суровые люди. Но их внутренний стержень под воздействием жаркого солнца или жизненных невзгод слишком иссушается и становится хрупким. И тогда, при очередном испытании, человек не гнётся, не склоняет головы, а сразу ломается. При этом, как большое дерево при падении, такой человек может стать причиной и других смертей.

Именно это произошло с главным героем по имени Уош, который не только погубил себя, но и забрал с собой в иной мир своих родных. Сложно его оправдать, сложно даже понять. Но искра уважения к таким людям непроизвольно вспыхивает.

Рассказ строится на образах противоположностей. Главные герои принадлежат разным стихиям: они моряки и лётчики. Некоторые солдаты опытные и молчаливые, а другие — наивные и суетливые. Экипаж даже самой маленькой боевой лодки может противостоять большим кораблям. И финальный образ — молодой пилот, бомбящий старых генералов — тоже символизирует борьбу, только по линии поколений. Вся эта двойственность, ударяясь, как литавры, звенит и призывает обратить внимание на то, что война — это нечто очень честное, увлекательное, но, в то же время, абсолютно несправедливое.

В США написано множество произведений о взаимодействии негров и белых. Не меньше текстов существует про разнообразные отношения между белыми и индейцами. А вот историй про жизнь негритянских рабов у индейцев я раньше не встречал.

Рассказ в меру динамичный, слегка запутанный, немного медитативный, есть даже доля юмора. Впрочем, увлекательным я бы его не назвал. Но было интересно прочитать про столкновение трудно смешиваемых цивилизаций автохтонной Африки и Америки. И про жажду жизни, которая сильнее любых традиций и культур.

Свобода личности сегодня является неоспоримой ценностью, так как она подразумевает независимость при принятии человеком любых решений, касающихся его жизни. И хорошо, когда эти решения связаны с позитивными процессами. А если личность выберет путь саморазрушения? Имеет ли право наркоман стать наркоманом? Нужно ли его ограждать от вредных влияний? А если нужно — на каком этапе забота перерастает в тотальный контроль?

В этой истории такая непростая тема выражена ещё резче благодаря тому, что главным героем рассказа является ребёнок. И от ответа на вопрос о (не)свободе зависит судьба следующих поколений.

Тема двойников и доппельгангеров существует в литературе как минимум со времён немецких романтиков начала 19 века. Она раскрывается с помощью разных приёмов и почти всегда сопряжена с мистическими проявлениями, но главный её посыл состоит в том, что в любом человеке есть светлая и тёмная сторона. В рассказе Фолкнера разделение на добро и зло приобретает оригинальные формы и буквальное воплощение: нога раненого солдата становится его альтер эго. Жуткие подробности и запутанный сюжет не позволяют назвать эту историю увлекательной, на в памяти она остаётся.

Отдельно хочу отметить факт экранизации этого произведения в России в начале 90-х. Фильм сделан добротно и показывает, что война сегодня всё так же жестока, как и сто лет назад, а природа человека дуалистична, как и во все времена.

С романтической точки зрения рассказ напоминает фантастическое произведение Дениела Киза «Цветы для Элджерона». Только там глупый человек на определённое время становится умным, а здесь — наоборот, разносторонняя творческая личность теряет свои когнитивные способности. В любом случает, такой переход отчётливо показывает, что разум человека неизбежно сочетается со страданиями и волнениями, от которых иногда хочется избавиться, даже ценой редукции нашего сознания.

А с натуралистической точки зрения, этот рассказ про пьянство, при котором человек деградирует, но обретает душевное спокойствие. Поэтому, зная о проблемах Грина с алкоголем, произведение можно назвать автобиографическим.

Во времена Грина для того, чтобы рассказать о любви, при которой мужчина полюбил женщину, ни разу её не видя, нужно было выдумывать необычную историю с операцией на глазах. Сегодня такие случаи, благодаря распространению сначала мобильных телефонов, а затем Интернета, становятся всё более частыми. И такая любовь на расстоянии тоже может стать реальной после первой встречи. Потому что внешность — это хоть и важный, но не определяющий фактор для рождения чувств, о чем нам и сообщается в этом рассказе.

Мне всегда казалось странным, когда писатели-фантасты, от которых ожидаешь воспевания прогресса, начинают в своих произведениях неприкрыто критиковать новые технологии и упорно отстаивать ценности традиционного общества. Эти тенденции я встречал у Брэдбери, Саймака, Янга, и теперь могу точно добавить к этой компании Воннегута.

В рассказе Эйфью разоблачения утилитаризма и гедонизма обличены в фантастическую форму, но сама идея далеко не нова. Бесконтрольное удовольствие, ведущее к разложению и деградации, раньше получали с помощью еды, алкоголя и наркотиков, а затем — посредством телевидения, компьютерных игр и соцсетей. Это угроза и угроза серьёзная, впрочем она всегда поражала только часть общества, поэтому апокалиптические прогнозы всеобщего одурманивания выглядят преувеличенными. Но напомнить очередной раз об этом не помешает.

Главная идея рассказа та же, что и в более известном произведении Воннегута, романе Колыбель для кошки. Суть её — в ответственности учёных перед человечеством, особенно когда они приближаются к получению оружия, способного погубить миллионы жизней. Такая сила может выйти из под контроля и привести к непоправимым результатам.

В данном случае главный герой оказался сознательной и ответственной личностью, который остановился в шаге от пропасти. Но я бы не был таким оптимистом. История науки показывает, что отдельные люди не играют в ней настолько важную роль. И если наработки и сумма знаний достигли критической отметки, значит изобретение возникнет или закон откроется. Не в одной лаборатории, так в другой, не в одной стране, так в десятой. Это как перевернуть корзину с шариками. Если исключить первый упавший шарик, то второй станет первым. Если исключить и его — то третий и так далее. Каток прогресса не остановить, но можно понадеяться, что его путь будет не в сторону пропасти.

Произведение имееет обманчивый заголовок, так как вместо ожидаемых путевых описаний большая часть текста относится к психологическим разборам европейских народов. По большей части — низов английского общества и парижской буржуазии. Образ нищей девочки из Лондона как будто сошёл со страниц Диккенса, чтобы потом перекочевать в романы самого Достоевского. А главным нелостатком французов автор считает отсутствие искренности, без которой невозможно воплотить в жизнь лозунг о Свободе, Равенстве и Братстве. Вот такие разнородные, не до конца оформленные размышления, которые воспринимаются не как поучения, а скорее как предлог к дискуссии, что полезно, хотя и не слишком увлекательно.

Как и большинство читателей, я начал знакомство с творчеством Гончарова с романа Обломов. Поэтому другие его работы невольно приходится сравнивать с этим magnum opus. Сюжет Обыкновенной истории двоится как рельсы на протяжении всего повествования. Одной стороной тут выступает главный герой, романтик и мечтатель, а другой — его дядя, сухой прагматик. Некоторые сцены выглядят слишком дидактическими и создают ощущение, что роман был написан не как образец творчества, а как пример поучительной работы. Но заблуждения и ошибки взрослеющего человека подмечены очень точно и, думаю, многие читатели найдут здесь эпизоды, словно взятые из их собственной жизни.

Однозначный вывод автор не высказывает. Чувства и материя не могут заменить одна другую, да и их оптимального баланса не существует, поэтому каждый человек должен сам найти свою пропорцию. Главное, чтобы озознание пришло не слишком поздно.

Лавр, как любое постмодернистское произведение, сочетает в себе несовместимые, на первый взгляд, элементы. Я бы выделил два источника вдохновения, с которыми легче всего провести параллели. Первый — это Божественная комедия Данте. Главный герой также теряет свою возлюбленную в юном возрасте и окончательно запутывается в своей собственной жизни. Но вера и любовь или, скорее, вера в любовь, искра которой не затухает в нём даже на дне самых тёмных глубин, позволяет Лавру прийти к свету.

Вторым произведением я бы назвал Хождение за три моря Афанасия Никитина. Ведь путешествия купца происходили почти в те же времена, что описывает Водолазкин. К тому же, в этих произведениях ярко показаны столкновения совершенно разных культур. И такое взаимодействие позволяет лучше понять не только своих оппонентов, но и самого себя.

Также отметить нужно познавательный элемент романа, благодаря которому можно пополнить или упорядочить свои представления о жизни той эпохи. А эпизодическое использование древнерусского языка является хорошей попыткой заинтересовать читателей вопросами лингвистики.

К недостаткам или просто спорным моментам можно отнести излишнюю натуралистичность. Впрочем, она компенсируется здоровой иронией, что в результате даёт образец интересной и насыщенной прозы.

Обычно произведения оцениваются, согласно их художественным качествам. Другие факторы (например, личность автора или эпоха написания) имеют косвенное значение. Но иногда они выходят на первый план, как в данном случае.

Сюжет строится вокруг событий, известных как польское восстание. Его нельзя называть сугубо национально-освободительным, так как часть земель, на которые претендовали поляки, были населены другими народами, в том числе русским. Поэтому позиция русского писателя в данном вопросе могла бы быть или отрицательной, или нейтральной, или понимающей, но с оговорками. Толстой же описывает события в максимально комплиментарной форме по отношению к противоположной стороне. При этом такой подход нельзя объяснить пацифизмом писателя, так как восстание было вооружённым. Поэтому сложно понять цель создания такой повести.

А в художественном плане здесь, конечно, всё сделано мастерски. Что вызывает ещё большую досаду.

О художественных достоинствах самой истории написано уже много, поэтому я бы обратил внимане на другой аспект произведения. А именно — восприятие позднего средневековья с точки зрения людей первой половины XIX века.

Гюго описывает людей XIV века в романтическом стиле. Ими руководят чувства, а не разум. Их внутренний мир превалирует над внешним обликом. Религия уходит на второй план, заменяясь мистикой. Общество делится не на знать и простой народ, а на короля, который использует чернь как инструмент против аристократии, и сторонних обывателей. Работники творческих профессий оказываются социально более близки уголовному миру, чем высшему свету.

Все эти предположения автора скорее помогают понять Францию времён написания романа, чем Францию во времена описываемых событий. Потому что отношение людей к своему прошлому иногда характеризует их лучше, чем рассказы о настоящем.

Одно зеркало даёт одно отражение реальности, а два смежных зеркала — не только два отражения, но и пересечение, в котором привычные нам вещи преломляются под самыми разными углами. Именно такой приём использовал автор, описывая свою историю с точки зрения двух персонажей, находящихся на противоположных позициях. В результате мы имеем роман, в котором все диалоги, все идеи, все поступки повторяются, но каждый раз мы видим их с разных сторон.

Одна из главных тем романа — взаимодействие социальных групп, пресловутые верхи и низы, богема и обыватели. Кажется, что автор симпатизирует первой группе, воплощением которой выступает умная, талантливая, эрудированная художница. И важнее всего то, что она — жертва. А главный герой — воплощение простого, необразованного народа — агрессор.

Но это общий вид. А из деталей можно собрать совершенно другую картину. Ведь антагонист не виноват в своей низкой эрудиции, у него просто в детстве не было возможности узнавать те вещи, которые формируют картину мира его пленницы. То же самое касается романтических отношений. Фредерик был лишён нормальной личной жизни не только из-за своей замкнутости, но и потому, что у него не было доступа в те общественные места и заведения, где могли бы происходить его первые знакомства. Отсюда проистекает ещё один вывод. Доступ к финансам, критически важный в детском возрасте, в зрелой жизни уже не может исправить сформировавшиеся недостатки и изъяны. Дорогие картины, старинная мебель и дизайнерская одежда не будут оценены человеком, у которого нет развитого вкуса и эстетического чувства. Точно также дети, выросшие вне человеческого общества, не могут быть обучены речи во взрослом возрасте.

Поэтому проблема социального неравенства приводит к более тяжелым последствиям, чем кажется на первый взгляд. А уж исправить её ещё труднее. Но обратить на неё внимание — это уже важный шаг, и сделан он с помощью этого романа.

Эта история небольшая по объёму, но чрезвычайно насыщенна событиями. Поэтому повесть напоминает не полноценное художественное произведение, а скорее хронику событий или сценарий к фильму (Фальшивый купон и был впоследствии экранизирован).

Автор явно хотел донести идею о том, что грехи влияют друг на друга по принципу домино. Сперва совершается небольшое зло — словно падающая костяшка, толкающая следующие. Потом их размер возрастает и в итоге последняя может стать большой и тяжёлой, как могильная плита, под которой гибнет безвинная жертва.

Но у этого неумолимого правила есть и светлая сторона. Добрый поступок, даже самый незначительный, может привести к цепочке событий, финалом которой станет спасение души.

Одним из свойств человеческой психики является тот факт, что мозг иногда намертво запоминает события, которые нас не особо впечатлили в момент происшествия. Проезд на машине, разговор с продавцом в магазине, урок в школе — один из таких невыдающихся эпизодов мы почему-то можем помнить всю жизнь. Нечто похожее происходит во время чтения данного произведения. Здесь есть интересные фрагменты, забавные фразы, умные мысли, но в целом — это отрезок простой (если не сказать серой) действительности.

Тем не менее повесть эта почему-то оставляет глубокий след в памяти. Возможно, из-за того, что в ней затронуты какие-то универсальные темы. Например, можно отметить, что такое свойство характера, как упорство, бывает более ценным в определённых ситуациях, чем смелость или решительность.

Или тема петушиных боёв. Что она символизирует? Прикосновение к настоящим чувствам на фоне выхолощенной социальной жизни? Или это аллюзия на отношения власти и солдат, которые нужны только для решения сиюминутных задач, а потом становятся ненужной обузой, от которой просто отмахиваются? Хотя, возможно ответы на некоторые из этих вопросов не содержат двойного дна и являются максимально простыми и точными, как концовка этой истории.

Я бы поставил это произведение в один ряд с повестью Толстого «Смерть Ивана Ильича» и рассказом Бунина «Господин из Сан-Франциско». Общая идея трёх работ состоит в том, что жизнь человека перед лицом смерти становится пустой и незначительной. Мелкие дрязги с родными, переживания по поводу карьеры, жажда денег и бег от проблем — подобные вещи в какой-то момент перестают волновать, но осознание этого, чаще всего, приходит слишком поздно.

Впрочем у главного героя Пильграма есть отличие и оно называется мечта. Добавила ли она смысла в его жизнь? Сомневаюсь. Но она сделала её красивее, а большего, наверно, и желать не нужно.

Роман Нана был издан почти в то же время, что и Анна Каренина. И у этих двух работ много сюжетных параллелей. Главные героини — женщины, которые решаются на предосудительные поступки. Их любовники — состоятельные мужчины из высшего общества. Несмотря на порочную жизнь, важной темой для них остаётся забота о детях. Ещё оба романа роднит подробная сцена скачек на ипподроме. Ну и, наконец, трагический финал, который вместе с горечью приносит и некоторое облегчение.

А вот различие произведений заключается в том, что Толстой, в отличие от Золя, предлагает рецепт спасения из жизненного тупика. Он рисует и светлую сторону семейной жизни. Поэтому роман Анна Каренина полифоничен, а Нана представляет собой красиво описанное, но монотонное погружение в безысходность.

Не даром Прилепина, как писателя, называют новым Максимом Горьким. Его роман Санькя отличается не столько художественной ценностью, сколько наличием целого спектра социальных вопросов. Первый слой — это проблема неравенства в обществе (отчего главный герой решается на неприкрытый грабёж). Второй — отсутствие социальных лифтов (а если некоторые остались, то вход в них можно совершить, только перешагнув через моральные принципы), третий — деградация института семьи (практически все персонажи имеют проблемы с родственниками). Эту луковицу можно и дальше разделять по слоям, так как проблем в стране накопилось достаточно. Но занятие это не из приятных.

Кульминация романа — бессмысленный и беспощадный бунт — в годы создания книги казался достаточно абстрактным. Поэтому его описание было скорее попыткой всколыхнуть болото. Сегодня, во время шторма, такие желания выглядят безответственными. Но обвинять писателя задним числом я бы не стал.

Отдельного замечания заслуживает глава с описанием похорон отца главного героя. Это будто ожившая картина Василия Перова «Проводы покойника». Настоящее прикосновение к хтоническим силам народа.

Коллективная психологическая травма из-за колониальной политики в прошлом уже долгое время окзывает сильное влияние на мировоззрение западных людей в настоящем. Чувство вины за угнетение смешивается с чувством страха по поводу возможного возмездия.

Намного легче представлять покороенный народы в виде несмышленых детей или благородных дикарей. А вот знакомство с превосходящей силой — это настоящий кошмар для тех, кто считает себя вершиной эволюции.

Мне кажется, именно такие причины заставили автора создать сюжет, где захватчики многих пространств сталкиваются с непредсказуемым противником. В результате они побеждены, но сложно назвать такой финал справедливым. Просто в очередной раз победил сильнейший. А будет ли он более достойным — большой вопрос.

Пока я читал Американскую трагедию Драйзера, мне невольно приходили на ум две вершины мировой литературы — «Красное и черное» Стендаля и «Преступление и наказание» Достоевского. С первым романом книгу роднит подробное описание романтических, прямо таки любовных связей между бедным молодым человеком из низших слоёв общества и богатой девушкой. Со вторым романом можно провести параллели по части душевных переживаний героя после совершенного преступления.

Но роман Драйзера уступает и первому и второму примеру. Отчасти это вызвано глобальной причиной, а именно незрелостью американской литературы на тот момент, по сравнению с европейской. Другим фактором можно назвать сухость стиля автора, тексты которого (по меткому замечанию одного критика) больше похожи на газетные статьи, чем на художественные произведения.

В результате книге не хватает глубины, красок и эмоций. Тем не менее, она остаётся достаточно интересной по сюжету, очень поучительной по своим идеям и ценной как источник для понимания нравов определённой эпохи.

Есть в феномене белых ночей что-то одновременно красивое и беспомощное. Лишённые тьмы, они не могут напугать, и, лишённые звёзд, они не могут очаровать. А что остаётся? Томительная неподвижность, безграничная открытость, бессонные раздумья. Эти свойства могут успокоить, как обволакивающий туман. Но любой туман быстро надоедает, из него хочеться выйти навстречу реальной жизни.

Так и главный герой повести — неисправимый мечтатель — может сыграть роль временного друга, но никогда не вызовет у других людей острые чувства любви и страсти. Это не его вина, но его горе. Впрочем, это горе можно легко развеять с помощью малейшего, но искреннего внимания. И пусть каждый мечтатель получит его хотя бы раз в жизни.

Прекрасный рассказ, который можно отнести к категории святочных, так как в нём затрагиваются религиозные темы, а сами действия происходят в канун зимних праздников.

В тексте особый акцент делается на том, что главным чувством христианина должна быть надежда. Какие бы ужасные события не происходили в нашей жизни, какие бы потери мы не понесли, Бог всегда оставит нам хотя бы искру былого пламени и от этой искры всегда можно будет разжечь новый огонь, который будет нас согревать.

Другой важной идеей рассказа я бы назвал мысль о том, что близость умершего человека мы ощущаем сильнее не на его могиле, а в тех местах, с которыми была связана его жизнь. Возможно, это понимание хотя бы частично утешит горе тех людей, кто потерял близких.

Вспоминая романы военного направления, нужно отметить, что немногие писатели смогли изобразить солдат противника как полноценных людей, а не воплощение зла. Ещё меньше авторов осмелились показать, что зло в избытке может присутствовать и в своих сослуживцах. И, наверно, только у Хемингуэя получилось доказать, что несмотря на такую противоречивую картину, человек может продолжать искренне сражаться за свою сторону и за свои идеалы.

Давно известно, что хуже войны может быть только гражданская война. Никакое описание смерти на поле боя не сравниться с убийством, происходящим на улицах обычного городка, когда одни граждане убивают других. Эти могут быть их соседи, знакомые, друзья, родственники. Но идеология становится важнее всех бывших связей, всего прошлого жизненного опыта. Убить булочника, у которого каждое утро покупал хлеб; или сапожника, у которого чинил обувь; или священника, у которого ещё недавно исповедовался. Пересекание этой черты меняет человека несравненно больше, чем выстрел из окопа по вражеским позициям.

Поэтому вернуться с гражданской войны, как с фронта, нельзя. Затаённая обида и месть будут ещё долго тлеть в памяти народа. В Испании до сих пор нет однозначного ответа про события тех лет. Но есть общее понимание, что повторение таких событий нельзя допустить снова.

Война обычно анализируется в рамках конфликта на поле боя. Там солдаты непосредственно стреляют друг в друга. Если подняться на уровень выше, мы увидим командиров, отдающих приказы. Ещё выше — военное руководство и, наконец, правительство страны. Но что, если посмотреть не наверх, а в сторону? Кто помогает солдатам убивать? Ответ может показаться неудобных, хотя он очевиден — им помогают простые люди. Обычный рабочий на заводе, штампующий пули у станка. Машинист поезда, перевозящий боеприпасы. Повар, выпекающий солдатские галеты. Швея, пришивающая пуговицы к военным бушлатам. И так далее. Это не означает, что все эти люди виновны, так как война в целом может быть защитная, праведная и справедливая. Но каждый должен не забывать о своей причастности к большому делу, в результате которого люди лишаются жизней. И осознанно делать свой выбор, каким бы он ни был.

Не нужно давать советы, когда их не просят, если вы верите в разумность адресата; понять истинную сущность человека можно только во время его смеха; мир без Бога будет представлять собой сплочённое, но осиротевшее человечество. Такими и множеством других мыслей, каждой из которых можно посвятить отдельную книгу, наполнено это произведение.

Слог романа очень похож на другие поздние работы Достоевского — кажется, большинство персонажей находится на грани нервного срыва (а некоторые и переходят эту грань), а сюжет развивается с неоднородной скоростью, прерываемый пространными отступлениями.

Сложно назвать главную тему Подростка. Тут затрагиваются и семейные отношения (по линии дети — родители, муж — жена, сестры — братья), и взаимодействие между классами общества, которые как раз трансформировались в ту эпоху. Есть тут и оригинальные размышления о религии. Выдвигается предположение, что люди смогут жить без веры и это будет по-своему счастливый опыт, но в итоге они снова обретут Бога. Ещё одна тема — русский патриотизм, как часть патриотизма европейского. Сейчас этот тезис кажется спорным, но к нему всегда будут возвращаться.

Из-за некоторой запутанности изложения роман стоит в тени других произведений автора. Но любителям Достоевского он наверняка понравится.

В этом романе есть всё, что читатели ожидают от Ремарка. Друзья, связанные военным опытом, необычная работа, приятное времяпрепровождение в ресторанах, любовь к болезненным женщинам и много остроумных размышлений, не переходящих, впрочем, в нотации.

А ещё одна из главных тем — инфляция и, в целом, финансовое положение людей. В трудные времена даже наличие денег не может дать уверенность в завтрашнем дне, меняется всё. Человек может стать богачём или банкротом в один день.

Главный герой продаёт надгробные памятники, так что, в силу профессиональной деформации, позволяет себе рассуждать о вопросах жизни и смерти в откровенной форме. Будучи представителем потерянного поколения, он не чувствует твёрдую опору под ногами, поэтому пытается найти её в религии, в любви, в творчестве. Но эти попытки не дают ему ответы на базовые вопросы. Поэтому в конце произведения он уезжает в столицу, не сильно жалея о родном городе. Впрочем, в итоге возвращаться ему будет некуда. Вторая мировая война изменит страну навсегда. Такой финал указывает на автобиографичность романа, а значит и на его правдивость.

Интересная вещица с точки зрения фантастического допущения. Но в конце рассказа, уже после обмена сознаниями, когда главный герой понимает, что он заключён в теле старика, возникает мысль. А не сталкиваемся ли мы все с подобным опытом, когда неожиданно задумывается — куда ушло наше детство? Молодость? Зрелые годы? Может быть, любой человек на склоне лет с удивлением обнаруживает, что его годы бесследно ушли, а он этого и не понимал до поры до времени? И мир будет принадлежать другим людям, тем молодым поколениям, которые пришли ему на смену, а его ждёт только одна незавидная перспектива. И вырваться из этого положения невозможно. Вот такой абсолютно нефантастический вывод.

У произведений Лескова есть одна особенность. Читателям иногда трудно различить, когда автор пишет серьёзно, а когда он высмеивает какие-либо явления. В этом рассказе затронута одна из тем, которая уже поднималась в повестях Левша и Железная воля. Это противопоставление западноевропейского порядка и русской смекалки. И трудно сказать, к какому политическому лагерю отностит себя сам автор — к западникам или славянофилам?

Барин, купец и (не)простой русский мужик сначала обхитрили друг друга, потом обманули иностранца, но все убытки легли на плечи российского страхового общества. Кто же тут прав и виноват? Одновременно все и никто. А может, вся проблема в том, что общество и государство разделены и люди не понимают угрозы такого положения? Ответа пока нет, по Лесков, по крайней мере, задавал вопросы.

Святочный рассказ обычно соответствовует нескольким правилам. Он должен быть поучительным и в то же время не походить на прямолинейную детскую сказку. Также там должен содержаться фантастический элемент, но сама история обязана выглядеть правдоподобной. Написать произведение в таких заданных рамках — задача не из простых, но Лескову удалось её реализовать. Главный герой тут добивается успеха в виде богатства и семейного счастья. И делает он это не с помощью силы или хитрости, а благодаря честному поведению. В любом другом случае такой приём казался бы слишком наивным, но здесь он смотрится вполне уместно.

Известно, что влияние Николая Гоголя на последующих русских писателей трудно переоценить. А Лескова так и вообще можно назвать прямым последователем Николая Васильевича. Рассказ Белый орёл, с его описанием чиновников разного ранга, анекдотичностью положений и абсурдной чертовщиной, очень похож на такие произведения, как Шинель или Нос.

Не скажу, что мне лично нравится такая литература, не люблю я смешение юмора с мистикой, но написано талантливо.

Если Николай Гоголь в своё время обратил внимание общества на проблему «маленького человека», то Николай Лесков вывел на свет «странного человека», который тоже долгое время оставался не замеченным в литературе. Подобных людей нельзя назвать масштабными личностями, их могут не знать даже их соседи. Но, познакомившись с таким героем, поражаешься его скурпулёзно выстроененному мировозрению и необычному жизненному пути.

Голована сложно назвать образцом для подражания, очень уж своеобразные взгляды он имел. Но именно этим людям удаётся ближе всех подойти к таким понятиям, как истина и благость.

Одним из различий западного и восточного обществ является источник чувства страха. В первом случае это внутренняя совесть, а во втором — осуждение окружающих. Поэтому для представителя японского общества угроза быть публично осмеянным вызывает куда большую тревогу, чем риск сделать ужасный поступок, но в тайне от других.

Это обстоятельство заставляет главного героя (или героев?) романа искать способы скрыться от людей, отгородиться от них с помощью картонного ящика. Такой буквальный подход кажется, на первый взгляд, абсурдным, но он подталкивает читателя к мысли, что другие способы побега от реальности, которыми массово пользуются люди (алкоголь, наркотики, виртуальные игры и пр.) ничуть не рациональней.

И, как всегда в своих произведениях, Кобо Абэ не даёт рецепта о том, как решить эту проблему отчуждённости индивидума. Да и можно ли её решить в рамках нашего человеческого общества без его корененного изменения. Такой вот диагноз без терапии. Впрочем, как известно, осознание проблемы — это главный шаг на пути к её устранению.

Не хотелось бы начинать обзор этого сложного романа с банальной фразы «главное, в ходе следственных действий не выйти на самих себя», но уж очень это изречение подходит для описания главной идеи произведения.

Частный детектив, нанятый для поиска без вести пропавшего человека, довольно быстро приходит к мысли о том, что потерянным можно назвать практически каждого члена современного общества, которое предельно атомизировано. Причинами этого положения можно назвать экономические (капитализм), социальные (разрушение патриархальной семьи) и культурные (угасание традиций) факторы. В итоге люди всё дальше отдаляются друг от друга и, даже осознав ложность пути, не могут вернуться назад. А те, кто всё же возвращаются, попадают в пустоту, где теряют даже свою собственную личность.

Получается, в описанном мире нет возможности исправить распавшийся жизненный уклад. Поэтому роман является предостережением для нашего мира, в котором такой шанс ещё сохраняется.

Фёдор Достоевский, приступая к написанию своего романа «Идиот», отмечал, что создать истинно доброго персонажа невероятно сложно. Поэтому, если задуматься, таких героев мы не часто можем встретить в литературных произведениях. Этот факт повышает ценность лесковского цикла о праведниках, так как там мы можем найти редкие примеры однозначно позитивынх героев, без новомодной серой морали.

Конечно, такие персонажи выглядят слишком наивно, иногда даже глупо. Их поступки не всегда рациональны, а успех похож на сказочное везение. Но хочется верить, что такие люди действительно существуют, а их жизнь является если не буквальным примером для других, то хотя бы далёким маяком, в сторону которого нужно двигаться.

P.S. Мне показался особенно забавным факт удивления и возмущения, когда городничий и протопоп узнали, что главный герой прочитал Библию. Видимо, парадокс, при котором богомольный народ в массе своей совершенно не знает священное писание, характерен не только для нашего времени, но и для прошлых веков.

Тема противопоставления немецкой, или, шире сказать, западноевропейской ментальности и русского образа жизни не нова. На мой взгляд, лучше всего она раскрыта в романе Обломов, где немец символизирует рационализм, а русский — чувственность.

Здесь же этот вопрос рассматривается в виде анекдотических историй, которые сменяют друг друга. Крепкое немецкое железо безнадёжно вязнет в русском тесте. Но, то ли юмор устарел, то ли произведение изначально было не слишком удачным, но мне оно показалось слишком предсказуемым, затянутым и просто не смешным.

Именно такие произведения позволяют заявить об уникальной позиции Лескова в пантеоне русской литературы. Простой, но витиеватый язык, обращение к народным архетипам, вкрапление анахронизмов, использование оригинальных тем. Такие характеристики не делают его слишком популярным, но для любителей — это находка.

Конкретно эта повесть рассказывает о таком интересном явлении, как общины староверов. Их жизненный уклад, принципы и понимание мира описаны очень глубоко. Вопрос взаимодействия с государственной религией тут тоже раскрыт.

Правда, в повести есть и недостаток. Это неправдоподобно счастливая концовка. Как икона, которую в произведении испортили смолой, так и финал этой книги сильно ухудшает общее о ней впечатление. Хочеться его убрать, что насладиться истинным видом работы.