Еще один рассказ Гаррисона про то, что случайным и неподготовленным людям в космосе делать нечего. Но так уж сложилось, что высшие интересы потребовали присутствия в космосе не совсем подготовленных специалистов. Все-таки Сони не был пустым местом. Имел опыт экспедиций и в пустыню, и в мерзлоту. Но, возможно, именно наличие подобного опыта сыграло с ним злую шутку. Возможно, что зеленый новичок на его месте был бы предпочтительнее в том смысле, то он бы ответственнее относился к своим обязанностям, не пререкался бы с капитаном и не стал бы ходячей катастрофой.

Есть много общего с другим рассказом Гаррисона. Я про «Тренировочный полет» 1958 года. Все-таки любит Гаррисон взять одну тему и рассмотреть ее с разных сторон в разных произведениях. Там читателю тоже давали понять, что сорвать крышу может даже у бывалого космонавта. И тогда главная беда это уже не враждебный климат Марса и не постоянные отказы техники, а твой единственный напарник.

Такая же история приключилась с Сони. Из ценного специалиста он постепенно превратился в источник опасности. А что делают с источником опасности?

Еще одна вариация планеты-тюрьмы от Гарри Гаррисона датируемая 1968 годом. По факту попадание в это месте — это высшая мера, т.к. выхода из этого узилища не предусмотрено. Предусмотрена только либо быстрая смерть, либо смерть спустя некоторое время. Главный герой со своей историей тут не особо интересен. Интерес для меня представляет собой то общество, в которое он попал. А точнее — эволюция этого общества. Дело в том, что планета-тюрьма встречается еще в одном произведении Гаррисона. Я про роман «Стальная крыса поет блюз», который был написан в 1994 году. Да, это как бы другая вселенная, и даже названия у планет разные. Но зато функция у планеты одна. Изоляция антисоциальных элементов среди себе подобных и отсутствие контроля насилия, чинимого в поселении, со стороны тюремной администрации.

Важный факт, который автор обошел вниманием в рассказе, заключается в том, что если изолировать мужчин и женщин на одной планете, то рано или поздно они начнут размножаться. И что тогда делать с людьми, которые родились в этом аду, но никаких преступлений не совершали? В романе новорожденные автоматически становятся ссыльными и не имеют возможности покинуть свою родину. В комплект со ссылкой вполне могла входить стерилизация, но в рассказе автор об этом не упоминает. В романе ссыльные действительно размножаются на своей планете и даже образовывают несколько устойчивых организаций. Есть там обычные жлобы с правом силы, как в рассказе 1968 года. А есть и коллективы живущие по понятиям. Тюремщики больше не кормят ссыльных пищевой пастой. Местная фауна и флора стала пригодной в пищу, так что кто хочет, тот выращивает еду или скотину сам. А кто не хочет, тот сидит на подножном корме. Короче, даже на планете-тюрьме имеется какой-никакой прогресс.

Уже сегодня мы живем в обществе, в котором труд заключенных никому не нужен. Бригада китайцев за неделю (если не за смену) сошьет больше рукавиц, чем целая ИК за год. Таким образом у тюрьмы остается одна функция: сидящие в ней люди должны страдать. Про перевоспитание не будем. Его в тюрьмах нет и никогда не было. В мире будущего идею изоляции и равнодушия к судьбе социопата, нарушившего закон, довели до абсолюта. Да еще и придумали, как отдать на аутсоурс, выделив под это отдельную планету, которая обслуживает множество других миров. Такое вот общество, где гуманизм, безусловно есть, но он избирательный.

Но есть и хорошая новость. В «Стальной крысе» 1994 года планету-тюрьму вроде бы собирались закрыть.

Модель воздаяния, описываемая автором в рассказе, красива прежде всего тем, что воздает по делам, а не по желаниям или намерениям. Идеальная штука, если вдуматься. Ей дела нет до причин, по которым ты дошел до жизни, которая начала отравлять жизнь окружающих. И если ты уж стал проводником высших сил, направленных на кару кого-то, выбранного по каким-то признакам, то не смей сам становиться подобным субъекту кары. Сгоришь вместе с ним.

Весь остальной текст — описание двух действующих лиц. Палача и его жертвы. Первый субъект, который стал точкой приложения мирового гнева, выбран так, что симпатии к нему не может быть ни у какого читателя. Ремонт сам по себе штука стрессовая. Даже когда его выполняет ответственный прораб с квалифицированными рабочими. Но первый субъект был весьма далек от ответственного прораба. Сверхплановые расходы, затянутые сроки, низкое качество работы — все это знакомо каждому, кто более или менее серьезно занимался ремонтом своих апартаментов. А если прораб оказался жуликом с многолетним стажем, то катастрофа становится просто неизбежной. Словом, первый грешник, созданный писателем, есть бытовое зло, которое понятно практически каждому, и не дождется сочувствия ни от кого. Второй субъект — жертва злой воли первого субъекта. Действительно серьезно пострадавший от действий первого персонажа.

Если бы на перечислении всех напастей, свалившихся на голову горе прораба, автор поставил точку, то получилось бы образцовое произведение классицизма с примесью НФ. Но автор не был бы Aвтором, если бы поступил так. Внезапно выясняется, что у условной жертвы тоже есть обязательства, которые она взяла на себя, и к которым относится спустя рукава.

С точки зрения механизма воздаяния за грехи первый и второй субъекты различны только масштабами. И, раз уж нам в рассказе прямым текстом сообщили, что вселенная не добрая и не злая, а просто озабоченная тем, чтобы ее законы выполнялись, то ошибкой будет ожидать, что эта вселенная различным образом отнесется к первому и второму субъекту. Таким образом, автор приводит читателя к пониманию того, что во вселенной с действующим механизмом высшего воздаяния по делам в принципе нет даже понятий «палача» и «жертвы».

Почему один персонаж стал карой для другого персонажа (запустил механизм, который покарал другого персонажа)? Не потому ли, что тоже грешил тем же образом? Может это и есть условие срабатывания механизма воздаяния, описанного в тексте? Ты вершишь высшее правосудие, но судить можешь только себе подобного и при этом платишь своей жизнью (берешь на себя судебные издержки)? На этот вопрос в рассказе нет ответа: Харлан Эллисон эту мысль в тексте рассказа не развивает. Это уже я в своем воображении сижу и пишу продолжение рассказа...

Что будет если жестко проехать рационализмом по самому обычному придурковатому сюжету про попаданца? А это смотря кто ездить будет. Если делом займется настоящий профессионал, то получится может нечто очень и очень интересное. И оно получилось.

Хочется провести параллель с недавно прочитанной повестью «Простые числа» Павла Амнуэля. Там было про такую зыбкую и ненаучную вещь, как нумерология. Но разве то, что вещь зыбкая, может стать препятствием для настоящего ученого (П.А. — кандидат физ-мат наук и астроном), чтобы попробовать поискать научное обоснование для нее? Нет, не может. И автор вполне успешно это научное обоснование придумывает. Именно так в моем представлении должна выглядеть качественная научная фантастика.

В настоящей книге Юдковского имеем примерно то же самое, но с другим зыбким объектом. Самосбывающимся пророчеством. Штука вполне себе фантастическая и хорошо знакомая многим читателям. Так почему бы не сделать темой книги размышления о том, какие именно принципы функционирования могут быть у этого феномена? Без магии не обошлось, но, не будем придираться, даже магия может действовать по правилам. Если это приличная магия. Может быть когда-нибудь доживу до прочтения текста, в котором данный феномен объяснят в терминах позитивного дискурса, но то, что есть сейчас, тоже смотрится вполне годным.

Читается на одном дыхании.

Хорошая штука местоимения. Можно употреблять вместо какого-нибудь слова, несущего значение. Осталось только выяснить, какое именно слово имелось в виду. Какую такую разновидность дня имел в виду автор в названии рассказа?

Что такое приключилось между мэром города и стоматологом, из-за чего последний отказывался обслуживать градоначальника в течении пяти дней и нехотя согласился приняться за дело только тогда, когда тот стал угрожать пристрелить дантиста? Спойлеров тут не будет по причине того, что достоверной информации в тексте все равно нет. Есть только предпосылки к разным домыслам.

Получился интересный рассказ, при чтении которого рождается больше предположений, чем читается текста.

Если учесть, как Эрнандо описывает такие простые предметы, как фотоаппарат и наручные часы, то становится понятно, что человек он, мягко говоря, не сильно образованный. Очевидно, что не стоит ожидать, что он понимает значение такого понятия как «ядерная война». Спокойствие главного героя явно является следствием его невежества и непонимания ситуации. А между тем это понимание вполне сгодилось бы и ему. Например для того, чтобы убраться подальше от большой дороги, раз уж он такой автономный и независимый от внешнего мира.

Считается ли человек бесстрашным, если не осознает природы нависшей над ним опасности? Может ли человек быть мудрым и невежественным одновременно? (я сейчас не про типаж благородного дикаря — там другое) Рассказ получился значимым из-за тех вопросов, которые он оставил после прочтения.

Любой достаточно развитой игровой сеттинг рано или поздно начинает прирастать текстами, которые детализируют мир. Вот уже действительно точное слово — «тексты». Не романы, не повести, не рассказы, а именно это самое. В саму игрушку не вставишь из-за размера, но можно продать в виде отдельного продукта. Так и делают. Но тут главное что. Мир не есть собственность пишущего автора. Мир есть собственность правообладателя. А авторы приглашенные и разгуляться им не судьба. Поэтому читая подобные книги можно ожидать, что

1. Белые пятна любимого мира будут чем-то заполнены.

2. Биографии действующих лиц будут чем-то расширены.

3. Если повезет, то будет описание обычного быта любимого мира, который не касается эпичной истории (опция к пункту 1).

4. Если повезет, то будут описания внутренних переживаний действующих лиц (опция к пункту 2).

И не ожидать

1. Масштабных изменений или альтернативной истории в стиле «не так все было«не будет в принципе. Нет интереса правообладателя.

2. Оригинальной или неожиданной концовки. По-хорошему, читатель и так знает, чем все закончится. Следует из предыдущего.

Так вот, если заранее знать с чем связался и учитывать вышеизложенные особенности, то разочарования от чтения не будет. Наоборот, останутся положительные эмоции от того, что узнал что-то новое. Читателю все легко и непринужденно расскажут простым языком. Все вышеизложенное в принципе справедливо для разных вселенных. Был аналогичный опыт с каноничными, одобренными правообладателем текстами по Warhammer и HITMAN. Теперь вот к ним добавился StarCraft. Короче, я знал, на что иду и не ждал чудес.

Но даже при условии заниженных ожиданий удовольствия от чтения было мало. А все потому, что даже несложную задачу можно сделать тяп-ляп. Можно ведь было брать пример с авторов, которые пишут по тому же Warhammer. Добавить пафоса, драмы и детализированных описаний для каждой перестрелки. Если нельзя экспериментировать с фактами, то что мешало поиграть со стилем? Очевидно, что неумение играть со стилем.

У Виктора Пелевина в рассказе «Зенитные кодексы Аль-Эфесби» на ударном беспилотнике работал «PR»-модуль, который в художественной форме комментировал все действия, которые совершал тоже автономный «WAR»-модуль. Вот примерно так в книге обстоит дело с описанием батальных сцен. Сидит где-то невидимый WAR-геймер, гонит мышкой юнитов от одной цели к другой, а некий фоновый PR-процесс протоколирует все эти действия в ненавязчивой художественной форме. Вот что-то такое и приходится поглощать.

Вывод такой, что если интересует игровой лор, то знакомиться с ним при помощи сопутствующих произведений не есть хорошая идея. Лучше было бы потратить это же время на чтение специализированной вики.

Весь рассказ — описание сна. А раз у нас сон, то любые ограничения становятся зыбкими. И главный герой вполне может почувствовать себя другим человеком. Но не случайным человеком, а кем-то таким, кто разделяет твои устремления. Так что в рассказе мы по сути имеем три личности, с которыми отождествляет себя главный герой. Получилось что-то вроде психологического автопортрета.

В названии рассказа «Икар Монгольфье Райт» имеем имена трех практиков, один из которых погиб трагически. Такова судьба многих пионеров воздухоплавания. Не только мифических, но, прежде всего, и реальных. А главному герою, как упоминается в рассказе, утром садится в ракету и лететь далеко. Так что при чтении были у меня основания считать, что автор ведет к тому, что утром случится что-то нехорошее и счет станет 2:2. Но — обошлось. По крайней мере на страницах рассказа. Сам герой объективно оценивает свое будущее. «Умер и похоронен, если посчастливится, на Марсе, в лето 1999-е нашей эры.» А может и не посчастливится. Незаурядная судьба связана с риском.

Безусловно, один из самых интересных рассказов Рея Бредбери.

Сюжет можно воспринимать буквально (есть долина, в которой пересекаются два мира, из-за чего время от времени происходят несчастные случаи с излишне любопытными людьми), а можно как аллегорию (есть консерваторы, движимые долгом, есть прогресс, движимый необходимостью, и есть драма от их столкновения). Как известно, достаточно продвинутая технология мало чем отличается от магии (третий закон Кларка). Дракон — магическое существо. Паровоз для мира, в котором обитают рыцари, — продвинутая технология. Вот и получилось, что два героя пошли сражаться с магической тварью не понимая, что сражаются они с техническим прогрессом.

Короче, не стойте на пути технического прогресса. Вам честно посвистят свистком, чтобы вы убрались с дороги, но останавливаться никто и не подумает. Ваши благородные побуждения тоже не будут иметь никакого значения. Снесет, как того рыцаря с копьем.

Очередная повествовательная вещь от автора. Была прочитана до кучи из сборника «Похороны Великой Мамы». Очередной «мертвый городок с нескончаемыми пыльными улицами и мрачными деревянными домами с цинковыми крышами». Глухомань с железнодорожной станцией, в которой нет ничего, что бы позволило отличить воскресный день от обычного дня. Отсюда и название рассказа. Из достопримечательностей имеем священника, который уже три раза видел дьявола. А еще есть птицы, которые массово гибнут, пытаясь забраться в людские дома сквозь проволочные оконные сети. Может ли это быть знамением чего-то? С точки зрения полоумного священника — безусловно. Осталось только придумать чего. Так на свет родилась проповедь про то, как городской священник повстречал вечного жида Агасфера. Притча о знаменитом страннике чудным образом совпала во времени со знаменательным для городка событием: в нем кто-то отстал от проходящего транзитом поезда.

Про патриарха свой нации у Маркеса есть целая толстая книга. А про матриарха — только рассказ. Короткая форма объясняется тем, что в этот раз Маркес решил не живописать в деталях весь жизненный путь самодура и деспота (судя по скупым намекам, там хватило бы на еще одну толстую книгу), а сразу перейти к самому интересному. К последним дням этой особы и ее похоронам.

У писателя снова получилось произведение про то, кого народ согласен видеть в качестве своей элиты. Если коротко, то темные люди согласны видеть в роли вожака только кого-то подобного себе. В стране вроде как есть формальные признаки современного общества, но весь рассказ про то, что никакое оно не современное, а самое что ни на есть традиционное. Бедной и примитивной стране не нужны современные инструменты управления. Они не есть хорошие или плохие сами по себе. Они просто либо адекватны, либо не адекватны сложившейся культурной и экономической обстановке. В рассказе мы имеем классический второй случай. Если современные государственные институты каким-то образом появятся в традиционном государстве, то все равно работать не будут. Политическая власть все равно будет принадлежать какой-нибудь Великой Маме, которая будет выступать гарантом культурной ямы. Просвещенный лидер мог бы предпринимать усилия, направленные на то, чтобы окультурить окружение. Как минимум не стал бы запрещать противомоскитные сетки и современную медицину. У Великой Мамы даже мысли не возникнет о том, что культурно что-то может быть лучше нее. Так что судьба нации — прожить жизнь на низком культурном уровне, определенном одним человеком. Но есть и хорошая новость. Люди смертны.

На примере этого рассказа приходит понимание того, почему стиль Маркеса называют «магическим реализмом». Бедная страна, вся полнота власти в которой сосредоточена в руках главы клана — это реализм. Культурное дно, но ничего необычного тут нет. А тот факт, что глава клана заявляет претензии на обладание символическими вещами — это самая настоящая магия. «...цвета государственного флага, национальный суверенитет, традиционные политические партии, права человека, гражданские свободы, первый магистрат, вторая инстанция, арбитраж, рекомендательные письма, законы исторического развития, эпохальные речи, свободные выборы, конкурсы красоты, всенародное ликование...» Много там всего упомянуто. Кто может являться собственником всего этого и передать право собственности на это по наследству. Только маг.

Рассказ вроде бы должен был быть про похороны, а не про политику. Но, очевидно, что Великая Мама не может просто так умереть, чтобы это не стало политическим мероприятием. Кто угодно, но только не она. А после того, как она таки умерла, она не может просто так быть похоронена, чтобы это тоже не превратилось в политическое мероприятие.

Променять годы застоя на зрелище национального лидера, отвезенного на погост... Не очень хорошая сделка.

Нелегка жизнь начинающего вора домушника. Не идейного такого ворюги, а обычного обывателя, который решил попробовать себя в роли вора домушника не понимая, что вход здесь — рубль, а выход — два. Вдвойне она нелегка, если ты житель бедного провинциального городка. Название рассказа «У нас в городке воров нет» абсолютно истинно. Но к нему по хорошему нужно было бы добавить вторую часть «...потому, что красть в нашем нищем городке абсолютно нечего». Неудивительно, что после кражи полиция прежде всего подумала на единственного приезжего. Ей и в голову не пришло, что среди местных найдется придурок, который тут будет что-то красть. Однако он нашелся. Впрочем, с учетом того, что основной профессией главного героя является «бездельник», то, возможно, что сам он думал, что «вор домушник» будет значительным прогрессом. Тут он просчитался: особого смысла в его жизни не появилось. Если не считать разных нервных переживаний из-за совершенной кражи. Ну а чего можно ожидать от взломщика, который крестится, пробравшись в запертое помещение?

Аналогичную историю про те же самые события вполне мог рассказать О'Генри. И там было бы все иначе и с юмором. Но у нас не О'Генри. а Маркес. Поэтому будет не юмор, а драма. Ну и созерцание латиноамериканских будней, в описании которых Маркес собаку съел. И хорошая концовка. Просто прелесть, а не концовка.

Еще один рассказ от Рея Бредбери из марсианского цикла. Из тех, в котором Марс не Марс и марсиане не инопланетяне. В том смысле, что все они без проблем могут быть представлены, как одна из вариаций самых обычных людей, населяющих эту планету.

Рассказ про то, что видеть что-то необычное — это тоже навык. И он не доступен по умолчанию, как принято считать. Чудо или просто необычное событие вполне можно объяснить в терминах повседневного и не испытать от этого никакого восторга. Особо выразительно этот факт будет проявляться в случае богатого повседневного опыта. Нужно уметь ходить за пределы своих представлений и регулярно в этом практиковаться. Иначе не сможешь воспринимать новое, даже если оно навязчивым образом будет стучаться тебе в дверь и отвлекать от ежедневной рутины.

Ну а там, где повседневного житейского опыта тебе не хватит, чтобы заткнуть все дыры в восприятии, тебе придет на помощь вера. Вера, которая вполне может маскироваться под что-то научное. Поэтому имеем художественный текст, который показывает, что психиатрия не наука, а вера. Ну, по крайней мере в том виде, в котором психиатрия показана в рассказе: никакое количество никаких доказательств не может поколебать догматы этой веры. И это приводит к печальному финалу. Что тут можно сказать... По крайней мере психиатр был последователен в своей вере.

Еще один хороший рассказ из области реалистичной фантастики от мастера этого дела.

P.S.

Мораль: не подписывайте подозрительные документы, предварительно не прочитав их.

А что будет, если взглянуть на рассказ не с точки зрения материализма (материя первична, а сознание вторично), а с точки зрения идеализма (сознание первично, а материя вторична)? Будет как минимум оригинальная трактовка сюжета. Почему человек умирает? От старости? А может потому, что необходимость смерти диктует культурное поле, в котором ты живешь? Но если ты не веришь в смерть, то твоему телу она не грозит.

Во вселенной материализма, когда придет твой срок, то за тебя возьмется целая куча специально подготовленных людей. Практически все персонажи рассказа — работники похоронной отрасли. Им страшно как надо видеть тебя в виде тела. Но если твое мировоззрение идеалистично, то ты можешь просто не верить в необходимость умирать. Вплоть до того, что мысленными командами можешь сам снова запустить свое тело, которое умыкнули материалисты, стоило тебе отвернутся.

Рассказ про истинный нонконформизм. И про то, что сознание вполне может определять бытие. И немного про то, как угроза убытков победила смерть.

Сперва, еще не дочитав до конца, подумал, что рассказ про шоу бизнес и эмоционально выгоревших людей, которые в нем обитают. Ну и про прочих потребителей, которых этот оголтелый шоу бизнес обслуживает. А инопланетные расы автор использует как аллегорию. Но у Харлана Эллисона (как обычно) оказались гораздо большие замыслы. Автор решил взяться за глобальную мировоззренческую проблему. Куда двигаться человеку или всей расе, если абсолютно все в этом мире стало неинтересным? Буквально, когда уже ничего не трогает. Выход остается один. Умереть. Дело за малым. Чтобы это не воспринималось как трагедия и потеря чего-то нужно лишь создать соответствующую обстановку. Вот данный рассказ писателя и есть описание такой обстановки.

Очень сильно похоже на рассказ «Фокус-группа» Виктора Пелевина. С той разницей, что у Харлана Эллисона получилась сплошная драма, а у Пелевина, как всегда, — сплошной наркотический трип. Но при этом довольно глубокомысленный. «— Трах-тарарах, — сказало Светящееся Существо. — Вот оно какое, счастье.»

В главном Харлан Эллисон един с Пелевиным. Если счастья больше нет, то остается только один выход. «Если серьезно, то никто не гонит вас в счастье насильно. Вы сделали выбор. Вот ведущая к нему дверь. Войдите в нее, пока вы еще помните, как ходят!»

- Что будет потом?

- Потом? Когда потом?

- Ну, после того, как это произойдет. Что со мной будет потом?

Светящееся Существо несколько секунд молчало, словно соображая.

- А, вот ты о чем. Ничего.

- Простите?

- Ну подумай сам. Сейчас с тобой случится самое лучшее из того, что только может быть. Ты ведь не хочешь, чтобы потом было хуже?

- Нет.

- Так его и не будет.

Правящая инопланетная раса, несмотря на свой внешний вид, тоже получилась довольно антропоморфной. В том смысле, что страдает она от той же скуки. Только ресурсов имеет побольше. Соответственно, может воплотить больше перверсий для попытки самоудовлетворения. Но тоже без особого результата. Рано или поздно она тоже придет к примерно такому же решению.

А еще вспомнилась песня «Достань гранату и будет праздник» Александра Васильева и группы «Сплин».

Рассказ с инопланетным названием, в котором и Марс не похож на Марс, и марсианин не похож на инопланетянина. А что будет, если без Марса и марсианина? Будет грустный рассказ о человеке.

Все мы животные социальные. Все мы в той или иной степени зависим от мнения окружающих. Даже у наиболее ярого социопата найдется кто-то, кого можно будет определить как референтную группу. Подобный социопат — популярный и известный типаж. Много кто фантазировал про то, как будет выглядеть человек, начисто лишенный социальности. Но Рей Бредбери пошел в противоположном направлении. Он решил изобразить человека, который очень сильно зависим от мнения окружающих. Настолько сильно, что это проявляется на уровне физиологии, как ультимативное желание понравится собеседнику показав того, кого он больше всего желает видеть. Это и есть то единственное фантастическое допущение, которое действует в рассказе. Во всем остальном произведение реалистично.

Персонаж получился действительно фантастический и, как показала практика, нежизнеспособный. Чужие желания буквально управляют его поведением. И на горе этого персонажа у него нет никаких защитных механизмов, чтобы противостоять внешнему воздействию. Его природа требует угождать всем, но его вмешательство не принесло ни пользы, ни радости никому. И даже утешение от его вмешательства было временным. Много ли пользы принесет, если увидишь погибшего ребенка, когда достоверно знаешь, что он мертв? Много ли пользы от видения человека, которого ты когда то убил? Или от видения преступника, который находится в розыске?

Интересно другое: однократная привязанность к некому индивиду не накладывает на марсианина никаких обязательств или ограничений. В рамках заключенной между вами мистической и чуждой сделки для него нет понятия твоих интересов. Есть только его личные потребности, которые он объясняет своей природой, которой он не может противиться. Вступать в отношения с таким субъектом — сплошное расстройство.

Предельный экстраверт — нежизнеспособен. Предельное желание угодить окружающим приведет к тому, что ты не угодишь вообще никому. Вердикт всей породе подобных существ можно найти в самом начале рассказа. Она то ли уже вся вымерла, то ли вымирает.

Прав был автор в предисловии: фентези прежде всего должна быть с фантазией, а не с затасканными штампами. Это с одной стороны. А с другой — охота на вервольфа вполне может быть технологична, а его шерсть при продаже можно разбавлять волчьей. Кто сказал, что фантазия не должна быть правдоподобной? В итоге получился добротный кусок приключений. Все как автор и замышлял.

Есть девушка Марина, которая за свою недолгую жизнь умудряется погрязнуть во всем, в чем только можно было погрязнуть. Она просто коллекция всех мыслимых и немыслимых пороков и извращений, которые со смаком и подробностями описываются автором на протяжении большей части книги. В результате получилась главная героиня, которая является просто химически чистым диссидентом и нонконформистом.

И эта особа как-то изменилась в конце книги, как считают многие авторы отзывов? Как бы не так! Жизненное кредо главной героини — переть вперед без башни. И она, ничуть не изменяя своей природе, прет вперед. Просто старый метод саморазрушения и деградации перестал вставлять. Просто внезапно оказалось, что весь треш, диссидентство, десятки сексуальных партнеров женского пола, неизвестное количество партнеров мужского пола, занятие проституцией, бытовое воровство по мелочи, пристрастие к алкоголю с травой и прочая коллекция пороков, которую он насобирала за свою жизнь, есть ничто, по сравнению с работой обычного работяги за станком на компрессорном заводе. Вот где истинный разврат! И она страстно хочет этот станок.

Она больше не занимается сексом направо и налево, но она вполне может отлюбить нерадивого коллегу на заводском собрании. Как известно из бородатого анекдота, секс при советской власти был именно таким. Какой еще угар доступен простому работяге при Андропове? Жизнь в заводской общаге. Рисование стенгазеты. Обсуждение международной обстановки. Взятие на себя повышенных обязательств на производстве. Вот где настоящий треш!

Книга про то, что истинный угар и чад кутежа можно найти в таком месте, про которое бы никогда не подумал.

Одна из лучших вещей, написанных Сорокиным. Лично у меня, пожалуй, будет на втором месте после «Теллурии». Но, как и весь Сорокин, книга не для каждого.

Интересное чувство, когда читаешь Сорокина и не ждешь, что в следующем абзаце кто-нибудь кого-нибудь беспричинно порежет бензопилой. Спасибо предварительно прочитанному отзыву. Тот редкий случай, когда от спойлера была польза. Тем не менее местом действия является сорокинская Россия будущего, так что про мракобесие и вещества тоже будет в достатке. По сюжету герои вроде бы сражаются со стихией. Но вовсе не так, как герои Джека Лондона. Местная заснеженная глушь страдает не столько от стихии, сколько от неустроенности. Как замечает главный герой, банальные редкие вешки вдоль дороги свели бы на нет все приключение, описываемое в тексте. Да и сама глушь получилась не такая уж и необитаемая, а голодные волки в ней, наверное, самая мелкая неприятность.

Не сразу понял, про что книга. Вещь практически полностью повествовательная. Нет в ней того ключевого абзаца, который содержит главную мысль. Нужно дочитать и обдумывать целиком. Но спустя некоторое время после прочтения получилось сформулировать. Если коротко, то у Сорокина получилась книга про некое фантастическое время, когда «маленьким легче выжить». Причем и в прямом, и в переносном смысле. Маленькому человеку или животному легче прокормиться. А обычному человеку с маленькими духовными запросами можно подсунуть примитивный социум для их удовлетворения. Его и подсунули. И все довольны. Так большинство людей уменьшилось в культурном смысле. Даже интеллигенция в этом сословном обществе не соответствует технически развитому миру, а тоже провалилась куда-то на двести лет в прошлое. Причем провалилось только в позитивной части: культурная сторона этой интеллигенции взята из прошлого, а антикультурная — из будущего.

Книга ИМХО получилась довольно депрессивная. Многие авторы отзывов заявляют, что им удалось прочесть быстро и за один присест. У меня так не получилось. В реальной жизни настроение человека — это вещь, которая довольно сильно зависит от погоды. Ну, по крайней мере у меня. Так что с книгой вообще получилась двойная беда: нескончаемая плохая погода + вся остальная социальность, которую главный герой емко описал словом «блядство». Но в общем и целом это не худшее, что написал Сорокин.

Повесть про то, что истинной природой человека являются его устремления. Автор считает, что рассуждать следует именно про них, а не про человека в целом. Так появляется образ чайки, который воплощает эти устремления. Но это не антропоморфные животные с человеческими именами. Это такое местное представление самых обычных людей.

Высоким устремлениям требуется свобода. Что рождает конфликт с приземленными, для которых свобода — нечто непонятное и потенциально опасное. «Почему самое трудное на свете дело — убедить свободного в том, что он свободен и что он вполне способен сам себе это доказать, стоит лишь потратить немного времени на тренировку?» Таким вопросом в пространство задается главный герой. Отвечу за него. Потому, что «свобода» — это инструмент при помощи которого что-то достигается. Она тоже требует ресурса. Она съедает пространство и время. Она является тяжким обязательством, которое не каждый потянет. Думать о ней, как о чем-то безусловно благом, — ошибка. Свобода — это инструмент, при помощи которого достигаются очень далекие и незаурядные цели. Неправильно порицать людей, у которых нет таких целей. Невозможно безусловно стремиться к высокому, если повесткой является выживание. Неправильно навязывать людям инструмент, который им не нужен.

Хотя главный герой и терзается вопросом о причинах массового неприятия свободы, но правильную линию поведения все равно находит. «Не к народу ты должен говорить но к спутникам. Многих и многих отманить от стада – вот для чего пришёл ты…» Не дословная цитата из Ницше (в интерпретации героя Стругацких) довольно точно описывает поведение главного героя в третьей части. Осчастливить всех он не стремится, хотя и считает всех свободными в душе.

Автор изобретает чаек-устремления, которые невозможно анализировать с позиции рационализма. Так, например, если ты бесконечен, то нужно задать себе вопрос, где эта бесконечность в тебе проявляется? В каком таком физиологическом или ментальном процессе? Короче, не стоит здесь про рационализм, да и про материализм вообще. Автор целиком и полностью работает в поле идеализма. Но это совершенно на воспринимается как недостаток или ущербность. Специфическая тема произведения позволяет вообще игнорировать все материальное.

Если попробовать составить план повести, то получиться как-то так:

1. Становление устремлений.

2. Конфликт выдающихся устремлений с приземленными.

3. Совершенствование устремлений в кругу единомышленников.

4. Распространение устремлений.

Последний пункт в повести один из героев называл познанием Любви. Так и есть. Любовь — безвозмездная трата своих ресурсов на кого-то. Главный герой этим и занимается. Он наставляет других. Твои устремления размножаются, когда кто-то начинает их разделять.

Чтение любого произведения Сорокина — это лотерея. Закончиться может чем угодно. Особенно рассказ. Закончиться может _вообще_ чем угодно. В том числе и ничем. Наблюдаешь уже не за тем, что происходит в тексте, а за своей реакцией на чтение этого текста. Особенно подозрительно, если начинается все с идиллического описания похода школьников и ночи у костра. Сразу настораживаешься. Противоположностью такой идиллии может быть что угодно. Начинаешь прикидывать, сколько действующих лиц останется в живых. Листаешь страницы, читая про то, как ничего не происходит. Настораживаешься еще больше. Остается три страницы... Две... Одна... Все! Слава Богу! Про такое мы уже читали! Главное, что все живы!

Красивая история про то, что есть достаточно большая группа неформалов, которые создают свой сложный дискурс. И есть государство, которое даже имея на своей стороне ресурсы, не может соревноваться с тем, что имеет сложность. Годное взаимоотношение государства и сильного гражданского общества если угодно.

«А есть, допустим, ролевики. Эти не воюют с капитализмом. Они воюют с эльфами и драконами. И пока они воюют с драконами, никакое общество потребления на фиг их не достанет. Просто взяли и вышли из комнаты, где все парятся. Им не страшен ни «гламур», ни «тарифы», ни их «конкурентоспособность».»

Такая вот длинная цитата про взаимоотношение неформалов и внешнего мира.

Есть только один вопрос. В рассказе упоминается, что в городе проходит эксперимент по сожжению книг. С учетом наличия у автора такой книги, как «451 градус по Фаренгейту», следует ли понимать, что эксперимент прошел удачно?

«Если человек теряет способность принимать решения, то зачем жить?» Автор, конечно, нагнал пафоса и, возможно, из-за этого меня пробило на неуместный юмор, но...

1. Как говорил доктор Хаус: «Ты даже не представляешь, без чего можно прожить».

2. Как говорил один из героев Жванецкого: «Ну что делать, значит, так и будем жить». Он это говорил в ответ на любую неприятность, которую ему подсовывала жизнь. «И выяснилось, что вот так, как он говорил, он так и жил, намного дольше и намного лучше других».

3. Еще вспомнился робот Бендер из Футурамы, который хотел проникнуть на завод Мамочки, но в силу ограничения своей программы не мог принять решение об этом. Тогда он схватил Фрая за горло с криком: «Давай, принимай решение!» Не можешь сам принимать решения — найди кого-нибудь, кто будет принимать их за тебя. Механика, описанная в повести, такой хак допускала.

4. А еще можно удариться в цинизм и заявить, что современный житель постиндустриального общества из большого города вообще ничего не решает, а если и решает, то от его решения ничего не зависит. Так что счетчик принятых решений не достигнет своего предела никогда.

Короче, пусть это полежит тут в виде отдельного отзыва, если не сильно заминусуют.

Есть абсурдная мысль, что наиболее сильные и трогательные рассказы у Рея Бредбери обязательно должны иметь в названии ровно одно слово. Условие не достаточное, но необходимое. «Ветер». «Озеро». Теперь вот «Каникулы». Единственный рассказ писателя, который я прочел в школе, и который был перечитан много лет спустя.

Автор не пишет о причинах, которые побудили главного героя загадать свое желание о том, чтобы все люди сгинули без следа. Некая неизвестная неудовлетворенность окружающим миром. По-хорошему, такие желания можно загадывать только для себя. Вовлекать в них жену и сына — преступление. Но формулируя свое желание безымянный отец семейства думал о личном комфорте. Он желал пустой мир, но пустой мир без своей семьи он не мыслил. Чем-то напоминает ситуацию, когда в гробницу с тираном заживо замуровали его слуг, чтобы мертвецу было не так скучно в загробном мире. Результат, если задуматься, получился действительно действительно жуткий. И обратно уже ничего не вернуть. «У Бога добавки не просят».

Желать какой-то определенной судьбы своему ребенку, не считаясь с его собственным выбором, — та еще мерзость. «...волчица говорит своим волчатам: «Кусайте как я» и этого достаточно, и зайчиха учит зайчат: «Удирайте как я», и этого тоже достаточно, но человек-то учит детеныша: «Думай, как я», А это уже преступление... « Но даже здесь есть различные уровни мерзости в зависимости от того, в какой степени твой родительский выбор покушается на волю ребенка. И, возможно, в своем коротком рассказе Рей Бредбери нашел предельный случай. Навязанная судьба для ребенка — стать последним человеком на земле.

Название получилось довольно ироничным. То, чем заняты герои рассказа, на каникулы похоже только по форме.

Предположим, что процесс борьбы с системой не есть главное в рассказе. Даже несмотря на серьезный политологический эпиграф в начале и ссылку на «1984» Оруэлла в конце.

А что если так... Вроде бы история Арлекина — это история противопоставления идеи личной свободы и идеи общего блага. Арлекину не нравится образ общего блага, который насаждается в обществе. И он с ним борется в том виде, в котором считает нужным. Но что он предлагает взамен? «Которые борются не за что-то, а «против» — либо жулики, либо мудаки, либо очень милые хорошие люди, у которых ни черта не получится.»

Суть в том, что не бывает жизни наполненной отсутствием расписаний. Жизнь должна быть наполнена чем-то еще. Например, отношениями с любимым человеком. Ты можешь быть первым врагом государства и как угодно воевать с системой, но не смей при этом забрасывать личную жизнь, если это твоя единственная позитивная повестка. Хочешь ломать расписания в системе — флаг тебе в руки. Но не смей опаздывать на личное свидание. Этим ты лишишь себя единственного союзника (можно даже сказать — онтологического союзника) и покажешь, что никакой идеи, за которую ты сражаешься, в тебе на самом деле нет. Противостояние идеи о том, что ты можешь сам распоряжаться своим временем, и идеи о том, что твоим временем должно распоряжаться государство, исчезает. Останется обычный нигилизм. Ты просто не в состоянии сам распорядится своим временем и не хочешь оставить эту функцию государству.

Такой взгляд на происходящее объясняет концовку. Т.к. Арлекин был безыдейным нигилистом, то Тиктакщик справедливо решил, что такого индивида вполне можно перевоспитать, насильно заполнив его пустоту. Что и случилось. Арлекин таки покаялся. Пусть и недобровольно.

Ну а то, что сам Тиктакщик, как и любой другой человек, не может идеально жить по расписанию и не желает слышать критики... Так он обычный представитель элиты, который не видит за собой греха в том, в чем увидел бы за остальными.

Обычно детей, утонувших на этом пруду, находят быстро. Спустя несколько часов. Но с Талли получилось исключение. Ее не могли найти очень долго. Возможно потому, что любимый человек 12 лет от роду сначала не мог смириться с ее смертью, а потом и вовсе уехал на долгие годы из этого места? «Это была та любовь, которая приходит раньше всяких понятий о теле и морали.» Возможно ли, что сильное детское чувство сотворило никому не нужное чудо, которое заключалось всего лишь в том, что тело Талли нашли только тогда, когда любимый человек стал готов увидеть ее мертвой? Сильный рассказ про сильные переживания, в которых была пауза в десять лет. От воспоминаний про детскую любовь десятилетней давности невеста стала для главного героя чужим человеком. Есть надежда, что все-таки это чувство у него временное. Все-таки Маргарет — это имя жены писателя, с которой Рей Бредбери прожил всю жизнь.

По настоящему детализированное описание психического расстройства, растянувшегося во времени. Редкий зверь. Сам объект расстройства тоже выбран оригинально. Главный герой мыслит свой собственный скелет отчужденно от себя, как какую-то инородную сущность, обладающую волей, которая к тому же является врагом. А все началось с малого. С обычных болей в костях, причиной которых, судя по всему, были обычные нервы. А дальше в голове главного героя зародилась мысль, которую невозможно было прекратить думать. И все понеслось. Так получился текст в том числе и про то, что в своем бреду больной вполне может быть логичен и последователе

Если бы не финал, то мы бы имели предельно реалистичный текст о проявлении психической болезни. Но автор решил завершить все иначе. Фантастическая концовка, которая тем не менее прямо сообщает, что найдутся те, кто воспользуется твоим плачевным состояние в каких-то своих корыстных целях.

Чем же все-таки закончился рассказ? Перечитав отзывы я обнаружил, что почти никто почему-то не обсуждает концовку.

Алан действительно погиб? Давайте рассмотрим «Ветер» как обычную детективную историю. Гибель Алана — не факт. Когда Бредбери хочет расставить все точки над i, он не стесняется натуралистических подробностей. В рассказе «Озеро» пропавшая девочка действительно утонула. Читателю предъявляют труп. Главный герой даже вроде бы опознает этот труп. Вот там действительно была гибель человека. Но касательно данного рассказа можно видеть, что материальных доказательств гибели Алана как раз таки нет. Нет тела. Нет сцены, когда Херб посещает развалины дома Алана, который разрушила стихия. Это объяснило бы отсутствие тела и стало бы бы ультимативным доказательством того, что Алан действительно стал жертвой разумной стихии, о чем читателю вроде бы рассказывают на протяжении всего текста. Все дело о пропаже/гибели Алана построено на телефонном разговоре с другом. Читателю и его другу Хербу предъявляют только тревожный голос Алана и ничего больше.

Но есть и другое объяснение. Алан действительно страдает психозом и бредит. И психоз Алана оказался заразен. Объяснение вовсе не высосано из пальца. Герои с психотическими расстройствами есть и в других рассказах автора (см. «Скелет»). Херб вроде бы тоже слышит ветер в трубке и голоса людей, которых когда-то погубила стихия. Но дело в том, что Херб вовсе не беспристрастный наблюдатель. Психоз изводит Алана уже длительное время. А Алан изводит Херба. Ergo психоз изводит Херба тоже. Херб каждый вечер беседует с другом по телефону и упоминается, что он несколько раз ездил за 30 миль ночевать к Алану. Он определенно тоже должен находится под впечатлением. В этой ситуации Алан просто изводил друга, который проявил чуткость к его Алана плачевному состоянию.

Полностью исключить версию с психическим расстройством у Алана могла бы дописанная автором развязка с поездкой Херба к дому Алана. Но ее нет. Зато есть очень подозрительная концовка буквально между двумя репликами какого-то несостоявшегося диалога.

Все вышеизложенные мысли возникли при втором чтении рассказа, которое состоялось спустя много лет после первого. По первому разу моя реакция была как и у остальных. Есть мистический, таинственный, загадочный и жуткий антропоморфный Ветер, который выбрал себе жертву и спасения ей нет. И есть история человека, над которым нависла смертельная опасность, но он не может найти не только помощи, но и обычного понимания. Повторное прочтение позволило разглядеть второй смысл, который можно аргументированно доказывать, опираясь на текст.

Очевидно, что разных утопленников рыбаки, живущие на берегу моря, видели во множестве. Событие было до того рядовыми, что дети долго играли с покойником, прежде чем новость добралась до взрослых. Но тут случилось необычное в повседневном. Может это и есть основная мысль рассказа? Только необычное в повседневном может заставить человека задуматься. А, задумавшись, попытаться изменить свою жизнь к лучшему. Чисто необычное событие человека скорее всего не тронет. Оно будет ему непонятно. Человек просто отмахнется от такого. Это не его пища и он ее не проглотит. А вот в комбинации с чем-то знакомым и привычным новое вполне может заставить задуматься и измениться.

А необычность была всего лишь в физической красоте покойного. Больше никакой другой информации о нем не было и быть не могло. К внешней красоте жители деревушки дорисовали все остальные обстоятельства его жизни. Начиная от имени и заканчивая его внутренними переживаниями. Персонаж получился замечательный (все-таки хорошие люди жили в той деревушке). Живой бы человек быстро разрушил такое представление о себе своими словами или действиями. Но у утопленника не было такой возможности. Незаурядность, обретенная им после смерти, действительно осталась с ним навсегда. А рутинный ритуал погребения мертвеца, который в рыбацкой деревушке был предельно неказистым и утилитарным, внезапно превращается в нечто особенное и оставляет после себя желание измениться к лучшему у его участников.

Несмотря на тему смерти рассказ получился действительно хорошим и добрым. Ведь никто на его страницах не умирает. Трагедия уже произошла где-то в прошлом. А люди в рассказе просто реагируют на это событие. И их реакция трогает.

«Осень патриарха» — это грустные небылицы про диктатора. «Добрый фокусник, продавец чудес» — это веселые небылицы про шарлатанов с ярмарки. Именно такое ощущение осталось. Стиль изложения именно как в «Осени патриарха», но с противоположным эмоциональным знаком. Ведь вранье вполне может быть веселым, задорным и хорошо спланированным. Рассказ и сам по себе прочитать стоит, но в комбинации с «Осенью» появляется чувство узнавания.

Разница безусловно есть. В случае с диктатором сам диктатор никаких небылиц не сочиняет и не рассказывает. За него небылицы сочиняет народ и сам же рассказывает их себе. Шарлатану с ярмарки приходится работать и сочинителем, и рассказчиком. Все-таки у него менее солидный статус. Но конечный результат один и тот же: люди с удовольствием обманываются. Иначе ни диктатор не сидел бы десятилетиями на своем месте, ни шарлатан бы не стал преуспевающим дельцом.

Есть ли хоть слово правды в небылицах, которые народ сочиняет про своего диктатора? Есть ли хоть слово правды в том, что рассказывает шарлатан на ярмарке? Скорее всего есть и там, и там. Источник абсолютного вранья является источником достоверных событий. Для качественного вранья он не годится. Хорошее вранье должно перемежаться с правдой так, чтобы достоверность сообщений была вероятностной. Так что рассказ можно перечитать и пофантазировать над тем, что может быть правдой. «Осень» бы тоже можно было, но уж очень она мрачная.

Обыкновенная жизненная история. С той важной оговоркой, что это обыкновенная история, которую рассказывает Маркес. А он умеет рассказывать такое. Простой быт и работа главной героини по изготовлению искусственных роз, которая переплетается с темой рассказа. Тема тоже проста: где-то за кадром окончились отношения между мужчиной и женщиной. Остался только совет: «Если хочешь быть счастливой, никогда не доверяй свои тайны чужим людям».

Интересная у главного героя работа. Особенно с учетом того, что иногда контрабандисты идут впереди технического прогресса (наиболее запомнившаяся фраза из рассказа). Но, как известно, воображение круче знания. Поэтому дотошный инспектор имеет все шансы найти контрабанду.

На писателя Штерна я вышел по рекомендации писателя Лукина. И так уже сталось, что первым мною был прочитан рассказ, который оказался самым комментируемым на фантлабе.

Рассказ про то, как ведут себя те, кто на самом деле не хочет воевать, хотя одна из сторон вполне могла бы решить вопрос силой. Поэтому имеем переговоры месяцами, попытки решить спор при помощи разных абсурдных состязаний, согласие на равный раздел оспариваемого объекта и благородный отказ от оспариваемого, как только появляется для этого подходящий повод.

«На службе я тоже агрессивен, хотя по натуре пацифист. Такое мое внутреннее противоречие.» В этих двух предложениях уместилась вся тема рассказа.

Как говорил сам Борис Стругацкий: «Жид — какое печальное слово! Оно уже давно превратилось в термин, обозначающий изгоя, выродка, инакомыслящего. Жид — это уже не национальность, это — диагноз. В нашей пьесе все — жиды, всякий, кого Власть берет за глотку, тут же превращается в жида…»

В этом смысле немного иначе начинаешь смотреть на само слово. Жиды периодически мелькают в совершенно разных тестах писателей. Евреи тоже мелькают. Иногда мелькают и первые, и вторые. Причем с пояснениями чем первые отличаются от вторых (см. «Град обреченный»). Самоирония вообще штука очень позитивная.

Но — факт: из инакомыслящих получаются хорошие герои. Иногда они запоминаются получше главных. Касательно данной пьесы ИМХО Пинский Александр Рувимович вышел наиболее колоритным. Единственный, кстати, к кому власти в пьесе обращались как к «жиду города Питера и окрестностей». Единственный, вызванный повесткой, кто не поддался унынию, сохранил ясность суждений и какой-никакой юмор, потому, что он «это кино намерен досмотреть до конца!»

«Инакомыслящий» еврей — это вообще фишка авторов. Нередко такой герой запоминается больше главного. И всем им доступен юмор про самих себя. «...но тут на кухне объявляется слегка встрепанный после душа Агасфер Лукич. В правой руке у него чашечка кофе, в левой — бисквитик, а на устах — бессмертное: «Если в кране нет воды, значит, выпили жиды...» « Древний еврей шутит про не древних. Или другой пример. «— Национальность? — Да, — сказал Кацман и хихикнул.» Это Изя Кацман на допросе сидит. Есть и другие примеры.

Беседы при свечах получились невеселые, но безусловно интересные. Все дело в собеседниках.

Каждому веку свою сказку. Сказка из XX века (не для младших научных сотрудников) в творчестве писателей есть. Это «Повесть о дружбе и недружбе». Она написана писателями нашего века и предназначена для читателей нашего века.

Что же такое «Экспедиция в преисподнюю»? Это выглядит как сказка, которую мог бы написать какой-нибудь писатель-сказочник из Мира Полдня. Написала же Джоан Роулинг короткий сборник сказок, которые в ходу в магической Англии? Так нам сообщили больше деталей о культурном поле вымышленного мира магов. Аналогичная функция и у «Экспедиции в преисподнюю». Тоже знакомят с культурным полем вымышленного мира. С тем небольшим различием, что здесь имеем не сборник, но одну длинную сказку, которая вполне может быть популярной в XXII-XXIII веках.

Причем сказка вышла недобрая, но интересная. И не детская тоже. Но это как раз типично. В средние века сказочной чернухой были такие темы, как отправка в лес лишних детей, которых семья не может прокормить. Но по прошествии веков голодная смерть перестала быть актуальной. Соответственно, темой сказки она тоже быть не может. В XXII-XXIII веках своя чернуха. Например, технически подкованные инопланетные расы, для которых другие носители разума это не цель а средство. Как следствие имеем тексты про массовые похищения людей, работорговлю, геноцид целых рас, массовую переработку живых существ на полезную в хозяйстве технику и прочее.

Создается впечатление, что в Мире Полдня обитают свои братья Гримм. Сами пишут или, как их знаменитые предтечи, собирают фольклор среди космонавтов?

Кроме самой сказки данный текст — это еще и источник различных подробностей про повседневную жизнь в Мире Полдня. Короче, если вы фанат АБС, то игнорировать данный тест по причине его сказочной несерьезности не стоит.

Не сказал бы, что обсуждаемая книга — это сциентистское евангелие и пособие по рациональному мышлению, как выразился автор рецензии. Книга абсолютно точно относится к художественному стилю. Главный герой если и транслирует авторскую мудрость, то делает это очень дозировано. Все научно популярные вставки ИМХО были в тему, т.е. соответствовали чему-то, что происходит в книге в данный конкретный момент по сюжету. Но если уж на то пошло, то книга — это скорее история персонажа, который предварительно прочитал такое пособие, и который действует согласно ему.

Всем, кому «ГПиМРМ» понравился, советую прочитать и эту рецензию тоже. Аргументированная ругательная рецензия — редкий зверь.

Концепт-версия романа больше напоминает рассказ. А еще больше на что-то типа демо версии не знаю чего. Наверное, стиля, в котором пишет автор. Если где-то есть картотека стилей разных писателей, то для Юрия Бригадира туда можно поставить это. Более точно определить не могу. Если кому интересен слог автора, то прочитать стоит.

Experimentum crucis — эксперимент, исход которого однозначно определяет, является ли конкретная теория или гипотеза верной. Буквально — «проба крестом» как метафора средневекового ритуала обнаружения нечистой силы. Этот эксперимент должен дать предсказанный результат, который не может быть выведен из других, общепринятых гипотез и теорий. Из википедии.

Именно такую вещь совершает антигерой данной книги. Он психопат. В медицинском смысле. Волевой, целеустремленный, но совершенно лишенный эмпатии. Он не продукт детдома, в котором прошло его детство. То было жуткое место, но все-таки оно выпускает не такую продукцию. Наш антигерой просто таким случился. А дальше случился сбой в программе мира. Жуткое окружение начало раз за разом доказывать антингерою, что по жизни прав как раз он, а не все остальные. Жуткая история на самом деле: психопату досталась жизнеутверждающая траектория в путешествии по этой жизни.

Какую же теорию пытается доказать антигерой? Все просто. Он желает убедиться, что мир на самом такой же отвратительный, каков он дан ему в ощущениях. Что все дети упыри, а взрослые в случае кризиса готовы пожертвовать потомством как имуществом. Сам антигерой за всю книгу ни о каком эксперименте не говорит. Он говорит о развлечении. Но это не оно. Развлекается он не так. Это именно эксперимент, у которого должен быть результат. И к концу книги антигерой этот результат получит.

Почему герой решился на эксперимент? Это же авантюра с непредсказуемым результатом, а он человек осторожный. Тоже есть объяснение. Жизнь приютской крысы с годами наладилось. Вокруг стало меньше мрака и грязи, к которой он привык с детства. Устоявшееся мировоззрение дало сбой. Захотелось онтологических доказательств.

«Не жить» еще одна книга автора, которая сюжетом никак не похожа на все остальное, но которая снова про то же самое. Про жизнь человека в каком-то нечеловеческом состоянии. В этой книге автор называет их «запредельными ситуациями». Обычный человек не попадает в запредельные ситуации. Значит нужен необычный. Это книга про то, что фундаментальные для себя выводы человек делает только рядом со смертью.

Нулевую главу стоит перечитать после окончания чтения книги, когда будет другой уровень понимания.

Девятку, а не десятку поставил только потому, что субъективно считаю «Мезенцефалон» более сильным текстом автора.

С Гаррисона началось мое увлечение научной фантастикой. И книг конкретно этого писателя я прочел довольно много. Но с годам выяснилось, что свою мировую писательскую популярность Гаррисон стяжал вовсе не за те книги, которые числятся у меня в любимчиках. Так состоялось мое знакомство с той частью Гаррисона, с которой знакомы все остальные, но не я. Итак, что за антиутопию мы имеем?

Год написания книги — 1966. А время действия — 1999. Читая текст легко можно заметить, что автор описывает будущее (для нас уже прошлое), которое за 33 года изрядно деградировало относительно момента написания книги. Именно так. Книжный мир деградировал именно относительно 1966 года куда-то к началу века. А местами и дальше. В тексте полно всевозможных описаний ветхости и обшарпанности, которые дают понять: красотой тут больше не интересуются, вопрос выживания заботит людей больше. Такси стали велорикшами. В гужевой транспорт запрягают не лошадей, а двуногих. Сам текст — сплошное описание. Либо бытовых обстоятельств, либо переживаний героев. И это действительно описание состояний ума, а не приключения ума. Мир замер в своем плачевном состоянии. Действий как таковых в нем нет. Не считать же примитивную детективную историю за стержень романа? Впрочем, она годится для того, чтобы подчеркнуть примитивность всего мира, нарисованного автором.

Будущее вышло действительно странным. Во всю ширь развернулось такая напасть, как энергетический кризис, который явился следствием перенаселенности. Все, наверное, неоднократно слышали прогнозы про то, как начнет пучить нашу планету при сохранении существующих темпов роста чего-нибудь. На деле «сохранения существующих темпов роста» мы не имеем, а то бы давно утонули в конском навозе, как это пророчил аж сам Менделеев. Но у нас все-таки фантастическая литература. Поэтому вполне можно пофантазировать о том, что «сохранение темпов роста» есть и понаблюдать, что бы из этого могло получиться.

В романе реально описывается фантастическая ситуация: перенаселенность, которой нужно добиваться десятками лет, есть, но человеческая цивилизация не среагировала на это никак. В том смысле, что новых изобретений, поставленных на службу человечеству, в тексте замечено не было. И даже новых социальных отношений, которые тоже являются изобретениями, в романе нет (прежде всего — контроля рождаемости). Кроме этого фантастического допущения все остальное очень реалистично. Я бы даже сказал, что — натуралистично. Один из комментаторов написал, что ожидал, как ближе к концу книги люди начнут есть друг друга. Признаться, я поначалу ждал того же самого.

Роман вообще не про Окончательную Катастрофу, а про то, что даже в предельно плачевной ситуации падать еще есть куда. Окончательная Катастрофа будет еще долго маячить, но не наступит. Наступает двухтысячный год и выясняется, что даже Конца Света человечество не заслужило. Деградация будет продолжаться. Поломки будут случаться. Будут новые перебои с водой и продуктами. Власти продолжат тянуть с введением контроля рождаемости.

Ясно одно: если контролем рождаемости не будет заниматься человек, то тогда контролем рождаемости начнет заниматься сама природа. Мрачный мир, нарисованный писателем, вполне может дождаться каннибализма, которого не дождался читатель.

Где-то на середине книга напомнила другое произведение другого старого писателя-фантаста. Я про Клиффорда Саймака и роман «Зачем их звать обратно с небес?». Тоже мрачное обшарпанное будущее, созерцание которого совершенно не доставляет. Но даже в нем есть светлые и понятные вещи, которые не дают скатиться миру в окончательное уныние. Например, романтические отношения между мужчиной и женщиной. Гаррисон тоже использует этот источник света. Или по крайней мере пытается это делать.

Роман Арбитман назвал свою статью про эту повесть «Со второго взгляда». Если «Повесть» понравилась, то рекомендую статью к прочтению: в ней автор рассматривает «Повесть» как еще один из кирпичей, из которых состоят «Миры АБС» без скидки на сказочность. Именно с такой установкой от Арбитмана я прочел «Повесть» еще один раз.

Я люблю Стругацких и горжусь тем, что прочел все написанное ими. Включая редкие вещи вроде интервью и черновиков. Но, как и у любого живого человека, моя любовь распределена неравномерно. Есть более любимые произведения, которые время от времени перечитываются. Есть менее любимые, которые были читаны ровно один раз. Так было дело и с «Повестью». Не потому, что произведение было плохое. Оно хорошее и прекрасно запоминается с первого раза. Просто ему не повезло с родственниками. На фоне все остального, написанного АБС, «Повесть» так или иначе отодвигалась на второй план. Но вот спустя много лет и для меня наступило время второго взгляда.

«Повесть» вышла в 1980 году. Ее писали два уже состоявшихся и знаменитых писателя. Поэтому читая ее совершенно не получается относится к ней как к пионерской сказке. В ней неизбежно ищешь сложность и смыслы. И, как говорится, кто ищет, тот всегда найдет. Да, я в курсе, что Борис Стругацкий прямо заявил в интервью, что считает это произведение слабым. Но дело в том, что любая книга живет только в симбиозе с читателем. То, что слабо для Б.С., для читателя может быть ого-го.

Фирменный стиль писателей в повести на месте. Черновик текста из «Неизвестных Стругацких» свидетельствует, что к этому тексту авторы относились не хуже, чем к другим. Есть множество правок и даже целые сцены, которые не вошли в окончательный вариант. Так что здесь однозначно не халтура между двумя серьезными произведениями. В итоге все вышло насыщено, красочно и не без эрудиции. Читая какую еще книгу ты узнаешь, кто такие ФИЛУМЕНИСТЫ и ФИЛОКАРТИСТЫ?

Десять балов тексту и главному герою за «его огромный опыт, накопленный за четырнадцать лет жизни».

Стилистически очень похоже на другую книгу автора. Я про «Мезенцефалон». Но тема у этой книги другая. Хотя, возможно, в широком смысле тема та же самая, просто в книге рассматривается другое пограничное состояние человека в котором он пребывает на протяжении длительного времени, если так можно выразится. Если человек уже умер, но все еще мыслит, существует и взаимодействует с миром, то это пограничное состояние или нет? Наверное все-таки пограничное, но уже с другой стороны границы. Разница лишь в том, что перспектив выхода из него обратно как бы нет и не предвидится. Давайте назовем это состояние фантастически-пограничным.

В «Мезенцефалоне» герой находился в самом обычном запое. Не первом в его жизни. Он в принципе знал, что рано или поздно это кончается. И даже имел опыт, как это преодолеть. Но что ты будешь делать, если ты не запил, а умер? Тут можно было бы заявить: «Весь твой предыдущий жизненный опыт здесь не годится». Но фишка текста в том, что активных героев в тексте два. И линии поведения после смерти тоже две: можно подчиниться сложившемуся порядку и покинуть мир, в котором ты уже не жилец. А можно воспротивится этому порядку и зависнуть между жизнью и смертью. Просто потому, что ты не веришь ни в какой порядок, а жизнь приучила везде искать подвох. Так что каждый из героев выбирает свою линию поведения. И одному из них предыдущий жизненный опыт таки сгодился.

В итоге на выходе имеем еще один текст про отношение мышления к бытию. Основной вопрос философии, между прочим. Автор на мелочи не разменивается. А еще текст про то, что в жизни есть вещи зависящие от тебя (твое взаимодействие с близкими в широком смысле) и не зависящие от тебя (смерть в результате несчастного случая или удачная реинкарнация).

Что есть аборт в широком смысле? Досрочное прерывание чего-нибудь. Касательно данного текста — досрочное прерывание жизни. Это может быть прерывание жизни в результате несчастного случая. Это может быть прерывание беременности акушером. В обеих случаях мир теряет некоторое количество информации вместе с ее носителем. И от этого он становится проще и беднее.

Если бы перед прочтением я не видел имени автора, и если бы в тексте не был упомянут сам Клиффорд Саймак, я бы решил, что это его рассказ. А может и не решил бы. Все-таки атмосфера в «Доме» немного современнее чем то, на что ориентировался американский писатель. Впрочем, неназванный провинциальный город что в середине двадцатого века, что в начале двадцать первого выглядеть будет примерно одинаково. Именно здесь пересеклись дороги местной ведьмы и приезжего строителя дороги. Эх, знал бы он, что в этом городке происходит с приезжими, которые крутятся около женщин с истинно ведьминой фамилией Хилл...

Но кроме парочки главных героев есть еще одно действующее лицо. У него нет слов, но он, возможно, самый деятельный в рассказе. Это Дом. Похожая штука была у Саймака. Если конкретнее, то я говорю о рассказе «Дом обновленных» (даже названия похожи). Там фигурировал дом, который давал приют тем, кто в нем нуждался. Но только там этот артефакт работал автономно, а тут у него есть смотрительница.

В начале упоминается, что Саймак любимый писатель главной героини. И для главного героя, внезапно, тоже. Вроде бы незначительный факт, который в конце концов позволит им сблизится. Я сейчас не о том, что оба они являются поклонниками творчества К.С. Я про то, что оба они разделяют эстетику К.С.

Почему же главный герой оказался в Доме? Ему не нужен был ни дом, ни приют, ни убежище. Он не был обездоленным, потерянным или обиженным. И все-таки он попал внутрь. Дом занимался сводничеством, учуял своего или просто нашел человека, который мог то, что не могла его хозяйка? В принципе все три варианта могут быть истинными. Все три можно доказать исходя из текста.

Еще не дочитав до конца я сообразил, что раз все произведение в стиле Саймака, то концовка тоже должна быть в стиле Саймака. И — да. Предчувствие меня не обмануло. Произведения у Саймака обычно заканчиваются хорошо. Можно ли на этом основании заявить, что в начале книги был спойлер?

Это было первое произведение Натальи Колесовой, прочитанное мною. И мне очень понравилось. Вот как правильно нужно брать в союзники известных писателей и их наработки. В результате прочтения появилось желание знакомиться дальше.

Вот! Вот как нужно преподавать литературу в школе! Вот написал бы Бригадир по предисловию для каждого произведения из школьной программы, так популярность классической литературы (неважно какой) сразу бы подскочила до немыслимых высот! OK, не будем про «немыслимые высоты». Выражусь проще. Подскочила бы до того, что эту самую классическую литературы начали бы читать не из-под палки. Хотя, наверное, это тоже «немыслимая высота».

Некоторые комментаторы упорно не хотят воспринимать эту книгу как полноценное произведение. Читая отзывы периодически замечаешь слово «фанфик» в качестве окончательной характеристики. Тут хочется спросить: «Вы вообще видели, на что похожи фанфики по Гарри Поттеру?» Я имею в виду то, что во множестве публикуют на сайтах типа ficbook.net и других подобных? Да, так уж сложилось, что я прочел много этого. Я совершенно этим не горжусь (это время с большей пользой можно было бы потратить на практически любое другое занятие) и никого не призываю повторять мой опыт. Просто хочу поделиться сделанными выводами. А они такие, что любое сборище непрофессиональных писателей будет выдавать 90% дряни. А 10% нормальных произведений, скажем так, не будут нормальными на протяжении всего текста. Просто потому, что непрофессионал не будет серьезно вычитывать текст и заниматься его редактурой. Работа такого писателя-непрофессионала — по-быстрому выразить свои впечатления в виде текста. В этом его кайф. А кайфа от тщательно проделанной работы, во время которой, возможно, придется выбросить половину выстраданного текста, у них как раз нет. Эта неравномерность и есть необходимый и достаточный критерий фанфика.

Так вот. Ничего «фанатского» в данной книге нет. Она полноценна и авторы ею действительно занимались. Я понимаю, что Гарри Поттер (по крайней мере в своей книжной части) на межавторский цикл пока не тянет из-за большого доминирования одного автора. Но раз уж правообладатели пустили в клуб новичков, то давайте не будем предвзяты.

ИМХО история получилась вполне приличная. Ее аккуратно прислонили к уже существующим наработкам, уделив значительное внимание тому, чтобы не порушить существующее. Так что с миром ГП все хорошо: он развивается. Есть старые знакомые. Есть новые персонажи. Есть вечные человеческие проблемы, про которые нам снова рассказывают на примере старых и новых знакомых. Очевидно, что книга предназначена для людей небезразличных к серии и случайный читатель на нее не клюнет. Ну, так на это и был весь расчет. Тут произведение для своих. Это не новая многотомная эпопея и не восьмой том от старой истории. Здесь размеры скромнее.

Ближе к концу даже перестаешь замечать, что повествование идет в виде пьесы: к новой форме изложения просто привыкаешь. Фанатам серии читать однозначно стоит.

В прошлом приходилось читать различные короткие тексты, посвященные различным эпизодам из скандинавской мифологии. Теперь вот дорос до толстой книги. Оказалось, что значительная часть лора мне уже известна. Но все равно было интересно прочесть о недостающем. В общем и целом имеем хороший пересказ скандинавского эпоса в исполнении известного писателя. Кто-то может поспорить по поводу того, слабый пересказ или сильный. Я не могу. Я «Старшую Эдду» не читал. Так что для неофита зашло нормально.

Ряд читателей, написавших отзывы, поставили низкую оценку. Ждали альтернативного скандинавского эпоса, написанного под девизом «не так все было»? Так этого вроде бы никто не обещал. Обвинение в халтуре я тоже не поддерживаю. У писателя Геймана две грани. Есть темная, которая про мистику и прочий grim dark. И есть светлая, которая на самом деле про то же самое, но с юмором и позитивом. Так что пересказ изначально мрачного скандинавского эпоса с небольшим добавлением юмора и прочих диалогов, которые вполне могли иметь место, лично я воспринял как синтез светлого и темного Геймана. Впрочем, я отдаю себе отчет, что другой читатель может воспринять книгу совсем иначе.

На самом деле небольшую путаницу вызывает название книги. «Скандинавские боги» вроде бы как-то должны быть похожи на «Американских богов». Увы, это всего лишь хак от издателя, при помощи которого хотели повысить популярность книги. Ничего похожего на «Американских» тут нет.

Люди, попавшие в страшные аварии, в результате которых они теряют многое, спустя некоторое время адаптируются к новому состоянию. И несмотря на все потери спустя некоторое время они уже находят себя не такими несчастными. У них меняется понятие нормы. По такому же пути прошел и герой книги, чье имя указано в названии. Как он сам говорит: «Я бунтовал только потому, что мне тяжко было привыкнуть к моему новому существованию». И этот бунт был явлением временным. Вместе с ощущением новой нормы вернулась и научная любознательность.

Человек, безусловно, ничто без своей телесности. Но как показывает произведение Беляева, телесность – понятие растяжимое. Как много нужно человеку, чтобы все-таки оставаться человеком, а не скатиться до животного состояния? Зависит от человека. Чему есть примеры в тексте. Является ли наличие всех частей тела достаточным условием для того, чтобы быть человеком? Тоже зависит от человека. Чему тоже есть примеры в тексте.

Плохо продолжать жить в виде головы, если до декапитации ты эту часть тела практически не использовал. Это видно на примере других пациентов доктора Керна. Но верно и обратное. Для человека, все смыслы которого находились в области мысли, вполне возможно нормально существовать по определению Декарта: существовать до тех пор, пока мыслишь.

P.S.

Мало где есть такое детализированное описание смерти и последующего возврата к жизни. Несколько раз перечитывал. Очень реалистичный экземпляр НФ.

Как и многие другие читатели с этого сайта я прочел «Коралину» уже после просмотра. Вот таким вот странным образом состоялось мое знакомство с Гейманом. «Благие знамения» не считаются. Там все-таки было 2/3 Пратчетта и только 1/3 Геймана (цифры из послесловия). Знакомство получилось удачным: прочел практически на одном дыхании.

Хорошая добрая сказка. Затрудняюсь сказать, лучше она мультфильма или хуже. Оба произведения хороши. ИМХО ничего страшного в ней нет. Да, местами немного тревожно, но во всяком случае это не братья Гримм с их фольклорной чернухой. Вот там — действительно мрачно и страшно. Тут же просто некое приключение с не гарантированным для главной героини счастливым финалом. Ну, если, конечно, найдется читатель, который мультфильм предварительно не смотрел, то для него будет с «не гарантированным».

По поводу поднятых автором вопросов... Опираясь на текст действительно можно попробовать поискать Высший Смысл. «Занимайтесь своими детьми или ими начнут заниматься другие» или как-то иначе. Среди прочих отзывов других читателей есть ряд интересных (без дураков) вариантов. Но стоит ли? Казалось бы, если ты ответственный читатель и уж взял на себя труд прочесть пару сотен килобайт текста, то в дополнение к чтению также должен искать смыслы в прочитанном. Но вот я завершил чтение и что-то быть ответственным читателем мне совершенно не хочется. нетипичное для меня поведение. Значит произведение все-таки было незаурядным.

Серия про Стальную Крысу для меня всегда была особенной. Именно с нее началось мое увлечение научной фантастикой. На самом деле первой НФ книгой была другая (но тоже Гаррисона). Но «Крыса» была моей первой длинной НФ серией. Автор вроде бы уже несколько раз ее заканчивал, но, слава Богу, всегда находил в себе силы написать еще что-то про самого симпатичного героя на свете. И вот спустя много лет я дочитываю последнее произведение в серии. И в этот раз это действительно последнее приключение Скользкого Джима. Увы, автора больше нет с нами.

На старости лет Скользкому Джиму пришлось «позаботиться о полном корабле кочевых лапотников и сопутствующем им свинстве». Джим, судя по всему, действительно сдержал слово, данное жене в последней книге, и таки завязал с преступным ремеслом. Он больше не грабит банки, но он все еще Скользкий. И все еще в состоянии решать проблемы своими любимыми методами.

Кто-то из рецензентов заметил, что тут больше «Билл — герой галактики», чем «Стальная крыса». В принципе сходство есть. В «Билле» была «шахта по добыче нейтронов». Тут же засветилась «гравитронная заправочная станция». А еще припухающий двигатель. А еще фермеры и работа техником по удобрениям. Читаешь про все это и радуешься как ребенок. Разве же это похожесть на что-то? Это просто фирменный юмор автора.

Прощай «Крыса из Нержавеющей Стали — с сердцем из чистейшего золота».

Красивый текст про то, что история — функция от настоящего. И немного про то, как настоящее конструирует эту историю. Перекликается с другими текстами автора, в которых он тоже поднимает эту тему. О том, что любую небылицу ее «свидетель» действительно может неадекватно запомнить и быть на 100% уверенным, что он объективен и именно так все было.

Печатный станок не покончил с фальсификациями истории точно так же, как видео повторы не покончили с неоднозначными определениями того, прошел ли удар боксера в соперника или нет (это пример из другого текста Лукина). Поэтому судья в боксе продолжает по старинке определять прилет «на глаз». А у историка нет никаких «было на самом деле» и «не было на самом деле». Есть только «подтверждается источниками заслуживающими доверия» и «не подтверждается источниками заслуживающими доверия». При этом даже достоверные источники могут быть полной фигней. Поэтому не забываем пользоваться головой.

Если разбираться с множеством отзывов о книге, то можно видеть, что они в массе свое негативные. Читатели просто отмечают основные факты и делают очевидные выводы. Автор предисловия к моему изданию «Лолиты» (я не про авторское предисловие) называет такое отношение к тексту «прокурорским прочтением». Но хороший текст подразумевает несколько прочтений. А конкретный вид для случайного читателя вполне можно рассматривать как вероятностное событие. Особенность «Лолиты» в том, что с большой вероятностью случайный читатель остановится именно на «прокурорском». Такая вот своеобразная ловушка от автора. Но зная о ней можно читать так, чтобы умышленно в нее не попасть.

Я согласен, что далеко не все готовы искать смыслы на базе такого материала. Но если уж взялись читать, то, пардон, но вы знали, на что идете. Вас предупреждали. Аж в двух предисловиях.

На самом деле вопрос «про что книга?» очень интересный. Ощущение напонятки по окончанию чтения в голове было немалым. Решивши разобраться, я посмотрел на youtube лекцию Быкова по «Лолите». В результате чего ощущение непонятки усилилось. В конце концов я решил, что чужое понимание мне помощником не станет и нужно таки поискать свое. Что можно сказать по истечению некоторого времени…

Книга таки про любовь, а не про приключения педофила. Как пел Григорян: «Во всякой любви, кроме любви, есть еще много чего». Приключений как раз в книге особых нет, хотя приключений ума хватает. Просто здесь такая любовь. Главный герой на самом деле очень далек от абсолютного зла. Сложно даже сказать, был ли он в жизни Лолиты худшим мужиком. Да и по ее собственным словам все-таки был вполне приличным отцом. Казнить Гумберта особо не стоит. С ним и так автор разобрался.

Свой особый стиль изложения у Набокова безусловно есть. И он сложный. И он не для меня. Периодически приходится обращаться к толковому словарю, т.к. не все слова из текста известны. Кроме того рассказчик периодически вспоминает, что он европеец, и в стиле героев Толстого начинает доносить мысли на французском. Количество ссылок, цитат и прочих обращений к внешним источникам такое, что в конце книги впору размещать «перечень использованных источников», как в каком-нибудь научном труде. Короче, тут есть сложность. И эту сложность нельзя не уважать. Но как писал Довлатов: «Ты уж что-нибудь полегче... Типа — Сергей Есенин, армянское радио…» то чисто мое личное замечание по стилистике. Я люблю, когда о сложном говорят при помощи простого словарного запаса.

В том, что моя оценка меньше десятки, прошу винить набоковский стиль.