Среди поклонников творчества Кинга не найдется тех, кто не прочел бы "Жребий Салема" (или "Салемов Удел", или "Судьба Иерусалима", или "Город зла", в общем, "Salem's Lot") Это второй роман писателя, написанный им в 1975 году, а через несколько лет экранизированный в телеверсии. Главная и первопричинная особенность этого романа состоит в некоторой ретроспективе к классике романов ужасов — "Дракуле" Брэма Стокера, и, во-многом, является его современной интрепретацией. А если учитывать то, что Стивен Кинг неплохо осведомлен и о классическом хоррор-кинематографе то вампир Барлоу — это типичный граф Орлок из "Носферату". А еще, нельзя не отметить, что красной строкой в романе проходит тема утраты веры, что не раз потом заострялось при воспоминаниях и отсылках к роману в эпопее "Темная Башня", где та самая сцена с вампиром Барлоу и священником-алкоголиком Каллахэном с насмешкой над святым отцом стала не только важной и для других произведений, где фигурируют вампиры уже как слуги Алого Короля, но и вообще для кинематографа ужасов, где вампиры не реагируют на христианские символы, когда их соперники просто напросто неверующие люди, а их насмешки стали уже каноничными включениями в любой фильм подобного рода.

Но, вернемся к новой экранизации. Первой удачной находкой фильма стала его атмосфера. Визуальный ряд "Жребия" позволяет окунуться в атмосферу конца 70-х годов, и по-настоящему ей насладиться — здесь и огромное количество ретро-автомобилей, и одежда (стильно смотряться винтажные харрингтоны как на детях, так и на взрослых), музыка, да и сама картинка должна понравиться любителям ретро-вэйв эстетики. При этом, режиссер смог вставить в фильм моменты, которые все же позволяют зрителю вздрогнуть, хотя испугать этот фильм и не пытается. Это очень красивый и занятный кинокомикс, но не о супергероях, что и пытаются показать нам в сценах. Мальчик марк активно этими комиксами увлечен, они постоянно мелькают в кадре. да и учиться убивать вампиров он именно по ним. Надо сказать, что именно Марк по итогу оказывается самым харизматичным героем, который бесстрастно пытается убивать вампиров, а остальные герои, включая успешного писателя Бена Мейерса, ему просто мешают своими криками и гиперопекой. Впрочем, в Салеме никто из главных героев вампирам сильно не удивлен, а книги о них уже заранее взяты в библиотеке. В этом тоже нет ничего странного, ведь это же комикс.

В целом, все классические клише в фильме сохранены, а благодаря тому, что к "Жребию" имел отношение и сам Кинг, в кадрах очень много пасхалок и отсылок не только к произведениям Кинга, но и к классическим хоррорам, посмотрите внимательно, это занятно. Чего стоит, хотя бы ненавязчивая кукольная связка шаров в комнате одного из мальчиков, ставших впоследствии вампиром. А вообще, на удивление все подростковые сцены с вампирами напомнили мне "Пищеблок", думаю, что если бы советская эстетика фильма была бы не такой декоративной, фильмы можно было бы поставить на одну полку.

По итогу, наверное, не стоит рассматривать "Жребий", как достоверную экранизацию романа Кинга, но как свежую адаптацию, выводящую неплохое произведение за рамки телеформата — вполне.

В случае с этим фильмом российский зритель сталкивается с двумя проблемами. Первая — это убогая локализация названия, дезориентирующая относительно сюжета и связывающая саму ленту с совершенно другим жанром. Вторая — это участие в фильме Николаса Кейджа, которого, как известно, кто только не осмеял, причем сугубо потому, что этим занимаются все. Мода такая.

Так вот, смело могу заявить, что перед просмотром фильма следует отринуть и первую, и вторую проблему, и даже не сильно раздражаться от первых минут хронометража, уверяю — это небольшая уловка, чтобы все подумали все то, о чем я говорил выше.

Итак, перед нами британские территории, где что-то случилось. Слышны взрывы, трассеры летят над головой, сирены воют вдалеке, а по узким задворкам, так знакомым нам по социальному британско\шотландскому кино, бежит, немного задыхаясь, герой Кейджа с очень хорошим станковым рюкзаком, в итоге, прибегая к двум спасенным младенцам, ласково успокаивая их.

Прошло 15 лет. И вот тут мы видим наконец, почему фильм называется Arcadian. какая там судная ночь пригрезилась локализаторам, но тут смысл повествования именно в обозначении жизни жителей определенной сельской местности, то есть тех, кто выжил после непонятного и жуткого события, загнавшего их в рамки определенных правил, обозначенных, в первую очередь, пребыванием в укрепленных домах после заката, потому что кто-то или что-то непонятное и страшное приходит к ним еженощно.

В центре сюжета вовсе не стареющий Кейдж, как и в одной из предыдущих работ, вестерне Old Way ("Призраки прошлого", тоже как видите, локализация та еще), ему отведена роль медиатора, если хотите, "отдыхающего бога", который создал определенные правила и нехитрый быт, и пытающийся сделать из сыновей самостоятельных личностей. Сыновей, как вы уже поняли — это два младенца пятнадцатилетней давности, совершенно разные. Один из них развит физически, он преодолевает неблизкие расстояние до соседней фермы, ради понравившейся девушки, спринтом, своенравен и вспыльчив. Второй, наоборот, не по годам умен и изобретателен. Он изучает, анализирует и пытается понять природу угрозы, приходящей более 15 лет по ночам, излагая свои гипотезы.

А угроза также не дремлет и просчитывает свои шаги. Далее все увлекательно и интересно, поверьте мне. Сюжет очень близок по своему концепту к "Тихому месту" и "Птичьему коробу", но отличается от них динамикой, правильной расстановкой приоритетов и действий, и сопереживанием героям.

Несколько отмеченных лично мной плюсов:

1. Подбор актеров очень хороший, как нельзя подходящий персонажам

2. Искренняя игра (даже у Кейджа, кстати) актеров. Веришь и сопереживаешь.

3. Продуманные сцены, нагнетающие и напрягающие, у "Тихого места" такого не найдешь

4. Монстры, конечно очень глупые и нелепые, как и во всех подобных фильмах, легко, как оказалось убиваемые, но, при этом интересные в своей нелепости, тем и жуткие (словно бы такое пугало человек и не смог бы выдумать)

5.Надежда на славное будущее у всей выжившей молодежи, заканчивающееся великолепной альт-кантри песней.

Ну, и по итогу, очень ( невероятно) атмосферная сцена с ловушкой, она просто шедевральна.

Когда человек, уютно посидевший в кафе на вечере доморощенного поэта вдруг произносит задумчиво и томно, что там была "теплая лампова атмофера", вряд ли он поймет при этом, что изначально это выражение относилось к старинным ламповым приемникам, более похожим на ящики для обуви, или шкатулки с секретом. Так и с телевизионными экранизациями произведений Стивена Кинга. Все бесконечно ругают их, но мало кто понимает, что именно в них, зачастую и скрывается та память, страх и дискомфорт, который и должен быть в фильмах ужасов. Вспомните, хотя бы, "Оно".

"Безнадега", удивительным образом, похожа на свой литературный исходник уровнем атмосферности, но в равной степени отзеркаливает книжный путь. Если в книге мы начинаем нудно и страшно, а потом разгоняемся и останавливаемся ровно у пропасти, то фильм, наоборот, начинает весьма бодро и канонично, а затем скатывается в какой-то приближенный к тексту контент. Религиозность фильма в большей мере отлична от книги тем, что апеллирует нарочито к христианскому нарративу, в то время, как роман не утверждает того, что бог мальчика Дэвида именно христианский, просто через христианские ценности легче было объяснить его чудеса, ну или финальные сцены. Да и сам демонический персонаж вполне себе не был абсолютным злом, как таковым, не говоря о каком-то абсолютном владычестве, именно поэтому и понятны оммажи к Вьетнамской войне и понятию weekend heroes. Маленький незаметный подвиг, незаметный в общей канве мирового бинарного противостояния Добра и Зла. Помните, как в книге персонажи смотрят на пролетающий где-то за Безнадегой самолет? Мир живет своим чередом, а неслучайности случайны. Именно поэтому Бог Дэвида направляет своих воинов на борьбу с непонятным и неуклюжим Тэком.

Фильм, по сути, выиграл бы, как и книга, если бы Колли Энтрегьяну дали чуть больше времени побезумствовать и отпускать ироничные шутки, при этом обрывая жизни незадачливых правонарушителей. А так получилось очень смазанно и невыразительно, и зритель невольно сожалеет о том, что Рон Перлман внезапно куда-то запропастился. В книге и сам Тэк от фатального износа полицейского горюет не меньше.

После того, как герои прибывают в кинотеатр, сюжет словно бы передается в руки другого сценариста, который не только не читал книгу, но и вообще хотел бы поскорее от этого фильма избавиться. Вьетнамские флэшбеки и псевдонемой кинофильм о приключениях китайских шахтеров смотрятся как-то жалко, и фильм быстренько сворачивается к финалу. Зритель ошеломленно стоит на пустоши среди перекати-поля и недоумевает.

И, тем не менее, в свое время фильм и его производство обросло не меньшей мистикой, чем "Мастер и Маргарита" и ее экранизации. "10 декабря 2004 года на съемочной площадке фильма в Тусонском Центре собраний произошел сильный пожар. Причиной пожара стала грубая ошибка, допущенная отделом пиротехничских специальных эффектов. Огонь полностью уничтожил всё: декорации, производственную технику и съемочное оборудование. Обошлось без жертв, но пострадали пять человек, двое из них были госпитализированы в тяжелом состоянии. Здание Тусонского Центра собраний понесло серьезный ущерб как от самого пожара, так и от процесса его тушения". Фильм с гордостью вынес данный факт в рекламный слоган, позиционируя себя, как "фильм, который поджег Тусон". Не знаю, правда, как это ему помогло.

Но, в целом, при всем своем незадачливом хронометраже, кино все равно стоит посмотреть, но, обязательно после прочтения первоисточника, иначе впечатления будут совсем другими, смазанными и неполными.

Данный кинофильм является сокровищем югославского кино, и вписан в его историю наравне со знаменитой «Битвой на Неретве», но, разумеется, о нем мало кто знает, а между тем…

Вобрав в себя традиции советского кинематографа в экранизации фольклорной классики, памятуя о наследии Гоголя, югославы решили вывести на широкий экран рассказ фольклориста Милована Глишича «Спустя девяносто лет». При всей своей наивности и простоте, этот литературный опус о вампирах XIX века является наиболее ранним их упоминанием в художественной прозе, гораздо раньше, чем у знаменитого Стокера. Впрочем, в отличие от рассказа Глишича, являющегося переработкой балканского фольклора, фильм не только реконструирует восточноевропейскую традицию о вампирах и методах борьбы с ними, но и, по сути, открывает нам ту сторону югославского кино, которая относится к тематике хоррора и ужаса.

Вкратце о сюжете. В давние времена в деревне Зарожье стояла мельница, и хозяином ее был Сава Саванович, мельник, ставший вампиром, убивавший селян, убитый и похороненный, но не умерший. Мельница простаивает, а каждый, кто волей судьбы решит на ней поработать становится жертвой злого духа. Молодой человек Страхиня очень любит дочь нынешнего хозяина мельницы Радойку, но отец против их любви. Боясь вампира, никто не хочет работать на мельнице, а компания полупьяных от раки местных гуляк во главе со священником, ходит и вызнает все про Саву Савановича, и подговаривают Страхиню поработать на мельнице, обеспечив мукой село, и получить тем самым благосклонность отца Радойки. Далее все идет так, как бы снял сербскую хтоническую феерию режиссер «Вия». Страхиня всю ночь дерется с вампиром, и одолевает его, все вроде бы хорошо. Но надо найти могилу вампира, где, вбив кол, селяне упускают бабочку, являющуюся воплощением души вампира, что приводит к трагическому финалу фильма. Впрочем, именно это и отличает сценарий от фольклорной традиции – здесь сказка заканчивается плохо.

Что интересного в самом фильме. Разумеется, очень колоритные персонажи. Пьяные селяне в четниковских шапках-шайкачах (все же народных шапках, без кокард) практически идентичны гоголевским казакам, такие же веселые, и хмельная ракия позволяет им иронично и весело ловить вампира, в то время как главный герой, разумеется, серьезен и переживателен.

Режиссер показывает нам несколько особенностей отображения образа вампира в сербском фольклоре, совсем немного отличающийся от восточноевропейского фольклора в целом. Нечистая сила любит воду, поэтому мельница издревле считалась нехорошим местом, а мельники нередко были в представлении крестьян колдунами. Сам вампир не ест хлеба и презрительно перебирает муку, для него бесполезную. При показе самого вампира звучит какой-то дикий какофонический саундскейп, сродни крикам обезьян, а вампир покрыт шерстью, как и обращенные им жертвы.

После нахождения могилы вампира традиционно вбивается кол в грудь мертвеца, это общеизвестный факт, причем суеверие было настолько сильным, что среди королевских указов времени 1300-х годов есть упоминания о запрете на подобное осквернение могил. Однако, из произведения мы узнаем. Что вбить кол недостаточно, необходимо успеть убить вылетевшую из вампира бабочку. Что, конечно же, не успевает сделать пьяная компания сербских селян. Вампир продолжает убивать, и в один прекрасный миг вселяется в Радойку, мстя одолевшему его Страхине. Собственно, после преображения битва с вампиршей продолжается всю ночь, и ведет она себя сродни гоголевской Панночке, однако финал здесь такой же трагичный – смерть главного героя и открытый конец с бабочкой, сидящей на его челе.

В целом, фильм, несмотря на свою старомодность, очень динамичный и даже веселый, во многом фольклорный, со множеством элементов балканской традиции, и рекомендован для просмотра этнографам.

Что же до бабочки-души вампира, то можно рассказать еще и о таком феномене в биологии, как бабочка-вампир Calyptra

Calyptra (лат.) — род бабочек из семейства Erebidae. Для имаго некоторых видов рода, как исключение для отряда чешуекрылых, известно питание кровью и слёзной жидкостью млекопитающих (лакрифагия). Например, Calyptra eustrigata, обитающая на территории от Индии до Малайзии; и Calyptra thalictri, Calyptra lata. Самцы питаются слёзной жидкостью и кровью крупных животных. Самки же питаются соком плодов (цитрусовые, персики, сливы и др.) и растений. У этих видов кончик хоботка сильно склеротизован и модифицирован для прокалывания кожи млекопитающих и питания кровью