В принципе, сюжетные недостатки уже раскрыли в нескольких блогах спецы по "Вахе" — финал слит вчистую, те намеки, которые авторы разбрасывали в первых двух сериях, никак не прорезались.
Но тут не о сюжете, а скорее о чисто техническом вопросе: показана супер-пупер-мега боевая машина.
Есть некая управляющая этой машиной, которая даже пользуется прямым контактом своей нервной системы с компьютером.
Но в бою командует голосом, причем даже команды на открытие огня озвучивает, теряя драгоценные секунды.
Хотя в идеале всё должно идти максимально быстро. Да, есть ограничение: нет желания слишком сращивать машину с человеком или давать машине слишком высокую автономность. Не проблема — офицеры-"модерати" отвечают за чисто технические аспекты (запас патронов, состояние движителей и т.п.), а непосредственную команду на огонь капитан дает мыслью.
Но так — возразят мне — теряется доля пафоса, столь ценимого любителями "Warhammer 40000".
И снова не проблема, отвечу я :)
Это когда у вас не было технологии слоу-мо, требовалось проговаривать приказы, чтобы зритель понял, куда ведется огонь. И диалог на мостике был как театральное фехтование: обозначаем цель, говорим, действуем, смотрим на результат.
А сейчас можно замедлить движение в кадре, написать данные на внутреннем интерфейсе (Терминатор передает привет) и т.п.
Книга собрала уже какое-то количество лестных отзывов, и во многом я с ними солидарен.
Но... этих "но" в тексте хватает. И чтобы избежать действия известной поговорки про пустые слова перед "сочинительным противительным союзом", похвалы в рецензии будут после описания недостатков :)
Изъяны текста:
— Что делать читателю, если он уже ослилил про эпоху Возрождения хотя бы полдюжины книг? Если знает о Лоренцо Великолепном и его неудачливом сыне? Но, главное, знает, какие это были грозовые годы дли Италии. Возрождение, начинается, условно, в 1400-м, когда все дышало оптимизмом и обещало блестящие перспективы. Но к 1600-му можно было лишь констатировать большой геполитический проигрыш Италии: единого государства нет, своего канала мировой торговли практически нет. На востоке выросла Османская империя, и это чудовищной силы противник, который каждые четверть века ставит вопрос о завоевании Италии, и на борьбу с которым уходят силы, а торговля с востоком Средиземноморья все сильнее проигрывает океанской. Где те славные времена, когда генуэзцы могли торговать с Золотой ордой, ставить крепости в Крыму? Теперь все закрыто. И надлом у осман будет только при осаде Вены, в 1680-х. На западе — мировой империей становится Испания. А тут еще единая Франция лезет на Аппенины, и две большие державы шестьдесят лет (!) выясняют отношения. Это образ колоссального не крушения, но надлома. После взлета молодой Флорентийской республики не получилось ни капитализма, ни научной революции, ни единого государства в Италии, и только искусство выстрелило, обеспечив итальянцам два века доминирования в театрах и оркестрах Европы. Как результат — местным феодалам вместо того, чтобы вложить капитал в повторение успеха с суконными мануфактурами (но уже с металлом, с кораблями) приходилось вкладывать средства либо в свержение власти, либо в оборону. И "нулевая промышленная революция", которая могла бы начаться в северной Италии, началась в Голландии. И еще дико не везло: несколько человек, которые могли объединить большую часть Италии — умирали один за другим. Где в "Наволе" образ похожего кризиса? Все свелось к городским переворотам (хотя в продолжении автор может развернуться). Нет, сам по себе прием "похожего, но не нашего мира" вполне честный, и с его использованием написаны отличные фантастические произведения. Но в книгах высшего сорта есть причина разглядывать кривое зеркало эпохи: автор создает образ, которому настолько сопереживаешь, что готов идти дальше. Похожий образ тут есть, но сопережвания ему достаточно было бы и реалий Возрождения...
— Насколько в этой истории введенный образ волшебства — глаз дракона, который позволяет довольно хорошо видеть даже ослепленному персонажу — является органическим элементом? Все подчеркнуто релаистично, но вот на столе лежит магический артефакт. Где целый пласт магического в мире? Да, автор хорошо застраховался: это первая книга, в которой герой поначалу слепец в переносном смысле, а потом и в релальном. Он подчеркнуто не знает ни реальных пружин заговора, ни настоящих мотивов роковой женщины, только пригоршню отговорок и множество частных деталей, которые не складываются в единую картину. Вместо настоящей магии его могут кормить суевериями и сказочками. Но возьмем того же Мартина — магия не изолирована, и даже когда драконы еще не вылупились, в мире довольно много волшебства;
— Некоторые моменты просто вопиют о своей вторичности. Я вот представляю такой пересказ текста: "...и еще там мужику глава выпилили, в подземлеье посадили, и раз в год тащат на пир, поиздеваться, а он такой раз, и ложку украл, думал сбежать, только ложкой у него что-то плоховато выходит подкоп рыть...
— Мужика зовут Корвин?
— Эээ... нет.
— Ладно, проехали"
— Наконец, проблема иноязычия: итальянский нарочит. Иногда хочется сказать автору — не выделывайся :) Сколько итальянских слов можно выкинуть из текста, и ничего не потерять в атмосферности? Причем для английского глаза эти вкрапления выглядят скорее как колоритный диалект, потому что латиница и однокоренные слова. А для русского — совсем не то. Для тех, кто не понимает итальянского, постоянные вставки разрывают текст, сбивают восприятие, а для тех, кто понимает, просто уродуют итальянские слова кириллицей. Таких вот переделок нужно было или несколько меньше, или потребовалось бы серьезнее работать с их введением в текст: применять "кальки" с жаргона, используя слова русского языка, или некие внутритекстовые формы пояснений т.п. Это, конечно, изъян не авторского текста, но перевода. Ну, или переводчики посчитали, что прослойка итальянских терминов хорошо подойдет аудитории, которая привыкла к большому числу слов-инклюзов.
.
Вот теперь можно приступить к описанию несомненных достоинств книги.
— Драма третьего поколения описывалась много раз: дедушка сколотил капитал, отец его приумножил, а внук — всё промотал. Но это ведь не бизнес, когда после банкротства можно переехать из дворца в съемную комнату. Это власть, и за её утрату часто приходиться платить головой. На страницах романа описан хороший парень, приличный человек, который раз за разом прощает своих компаньонов и приближенных, он готов слушать их оправдания и верить им (а нельзя!), видит государство, как большую торговую фирму, а не как пирамиду страха и насилия (слюнтяй!), и, самое главное — в нем нет жадного любопытсва, когда все люди вокруг предстают капустными качанами, и с них надо постоянно срывать и срывать покровы, проникать в сердца. Постепенное сгущение туч над дворцом автор показал с очень большим искусством. Как и последствия. Юноша заплатит полную цену за свою наивность и радикально изменится;
— Город-как-сплетенье-семей. Это сейчас мы живем в обществе, которое пронизано институтами, позволяющими с необычайной легкостью одного человека заменить на другого, так чтобы все оставалось по-прежнему. А Возрождение — это постоянная битва больших семейных кланов, потому что лишь семья — та общность, которая обеспечивает доверие. Всех остальных можно предать, но отца, сына, брата, сестру — нет. Потому власть в государстве держится не на немецкой педантичности в исполнении обязанносттей, а на кумовстве, непотизме и обычной человеческой симпатии в форме блата (у людей такие разные причины возникновения приязни, что от некоторых тошнит). Так что живи приличный юноша в другую эпоху, он вполне мог бы и удержаться в своих аппартаментах, просто реальные решения принимались бы в других комнатах, а он бы их озвучивал. Но в городе, где про власть знают почти всё, после переворота "говорящая голова" не имеет смысла, а на правильных местах надо держать исключительно родичей;
— Персонажи-как-маски. В людях есть искренность, но они совершенно не доверяют друг другу, потому с одной стороны постоянно меняют свои личины, с другой — всеми возможными способами теребят и дергают маски окружающих, вдруг за ними проступят реальные черты лица? Если упростить все эти уловки, то останется простой вопрос "А ты точно продюсер честный?" Поэтому так легко меняют риторику на пирах, да и когда девушка принесла юноше ключ от темницы — ведь не сразу замок открыла, а сначала сделала вид, что передумала, ей надо было проверить, как он себя поведет. Люди носят маски с разным уровнем артистичности, и когда начинаешь ранжировать эти уровни, образы будто обретают дополнительное измерение;
— Ритм событий и аромат эпохи. В смысле создания романа, как первой книги из цикла — Бачигалупи практически безупречен.
.
Итого: "Навола" — это книга, которую написал сильный автор, очарованный культурой итальянского Возрождения, сочетанием жестокости и красоты. Хотя книга явно соберет какое-то количество премий, лично мне хотелось бы совершенно другого: драконьего глаза на столе Лоренцо Великолепного. Чтобы единственное фантастическое допущение пришло в исторический роман о Возрождении. Чтобы автору не пришлось рисовать очередную карту "Средиземноморья" и превращать эпоху в склад ассоциаций, где читателям надо угадывать оригиналы.
Посмотрел "Landman", драму и немного социального реализма на техасских нефтяных полях.
Основной персонаж фактически управляющий /директор филиала /кризис-менеджер в нефтекомпании средней руки.
Человек сильно за сорок, в разводе (хотя все сложно) и после нескольких серьезных жизненных кризисов. Мог бы подняться куда выше, но теперь именно на этой позиции. Крутится как белка в колесе, от рассвета до заката и еще немного. Кого-то задавило — едет, разгребает проблему. Бандиты хотят сделать точку по перевалке наркотиков — решает проблему (хотя все еще сложнее). Начальство присылает нового юриста — притирается. Может и за пистолет схватиться, и к горящей установке полезть, и много чего еще. И сам в зубы тоже получает.
Владелец бизнеса — его начальник — из новых богачей, вырос в бедности, потом начинал делать карьеру в бейсболе (копеечка зашевелилась в кармане) и несколько раз удачно вкладывал деньги.
Но главная драма там — тотальный разрыв поколений. На 146%.
И вот тут я включил "двойное зрение" и постарался увидеть коллизию с двух позиций.
Для советского директора — классического, из 1950-60-х — такой образ жизни это просто мечта (если убрать бандитов за скобки). Почему? Все тоже самое, что и у него, но есть возможность накапливать серьезные деньги и немедленно конвертировать их, например, в недвижимость. Да, получается знакомая общага: в доме у лэндмена постоянно тусуются бухгалтер и главный инженер, они вместе завтракают — но это его собственный дом.
Для условного миллиардера такой образ жизни — это чудовищный организационный провал. Дети растут, как придется, и хотя есть деньги на образование, но их фактически не вводят в семейное дело. У дочки голова забита романтикой, а сын решает сам попробовать себя в бизнесе, лишь бы не с отцом (то есть конкурент).
Представим несколько жизненных циклических процессов, и образов людей, им соответствующих.
Если человек живет от еды до еды, не заглядывая в завтрашний день — это бродяга.
Если от выходных до выходных, думая хорошо выпить в пятницу — это алкоголик.
Если от зарплаты до зарплаты, думая, как накопить деньги на покупку мебели — это холостой пролетарий.
Если в голове мысли о том, когда дети пойдут в школу, необходимости подкопить на это денег, держать в голове обновление машины и т.п. — это семейный работник, возможно, уже бизнесмен. Но экономические циклы еще не держатся у него в памяти.
Если живет от создания предприятия, до его продажи, от начала разработки нефтяного бассейна до выхода на окупаемость и т.п. — уже производственник (как раз Landman).
А если выстраивает бизнес под то, чем будут заниматься внуки — это уже основатель/продолжатель династии. Феодальной или промышленной. А чтобы внуки не пустили деньги по ветру, их надо воспитывать, притравливать к правильным задачам, встраивать в систему. Но промышленник в своей молодости этим заниматься не будет (нет денег больших и точно нет времени). И семейного дворецкого пока не образовалось.
Так вот, если автор выдумывает персонажа, которому хотя бы двести лет, эти простые соображения он уже должен знать. Если это вампир, которому прислуживает династия людей, то воспитание сменщика — важнейшая задача, которую он на самотек не оставит. Если эльф, то для него демографические приливы и отливы людей как колебания климата, и он тоже умеет с этим работать, организовывать у людей правильные вкусы/политические партии.
А если такие герои ограничены в средствах, в возможностях и т.п. — словом, понимают, что не потянут создание служебных человеческих династий — то хотя бы это хорошо осознают, чем грозит ограниченность сил, и не оказываются в положении лэндмена.
Есть множество карикатур, которые построены вокруг фразы "Дорогая, я все починил".
Здесь — тоже самое.
Десятилетиями зрители говорят, пишут и вообще, сигнализируют, что космонавты на других планетах ведут себя, как кучка идиотов или детей.
Идиот в деле уже был (синтет из "Чужой: Ромул"), решили попробовать детишек.
Создается технология переноса сознания из тела умирающего человека в синтетический организм.
Отбирают смертельно больных детей, потому что психика у них пластичнее. Перемещают во взрослые тела, потому что синтетические расти не будут.
И?
Эксцентричный триллионер (дефективный морально) посылает команду вот таких детишек-взрослых (дефективных интеллектуально) разбираться с упавшим космическим кораблем, где бегают инопланетные формы жизни (дефективные экологически).
Хотя не могу не отметить, что авторы попытались как-то показать политическую ситуацию на Земле. И актеры, изображающие детей после переноса, стараются изображать детскую моторику.
Авторы решили продолжить так хорошо начатый цикл без лишний спешки.
И получилось качественно:
— предвосхищение некоей сложной интриги, которое было в первой книге, частично раскрывается во второй: идет многоуровневое противостояние языческих богов, дьявола и монотеистического божества, причем языческие боги — это "духи", у которых просто есть возможность общаться с людьми и получать силу от их искренних жертв. Не то, чтобы фантастическое допущение блистало новизной, оно вполне традиционно, но весь вопрос в том, удалось ли авторам сказать что-то новое в реализации мира и действии персонажей;
— время действия не отнесено к годам жизни Христа (что было бы штампом), противостояние языческих богов идет в совсем в других временных циклах, потому олимпийцы требуют от Траяна начать поход на Восток, убить кого-то, частично напоминающего Мухаммеда (водитель караванов, который запрещает пить вино), и одновременно, пропускают удар от Люция Ферона, который готовит свои кадры на престол империи. Языческие боги совсем не едины, Афина, например, уже двести лет живет в провинции, а не в своем базовом городе, потому что Сулла, как любимчик Венеры, разорил храмы, разграбил Акрополь. Игра авторов с узнаванием/не узнаванием этих богов обычными людьми получилась изящной;
— но большие циклы привязаны к малым, связанным с продолжительностью человеческой жизни и темпом человеческих дел. Что толку, если через триста лет храмы превратятся в церкви, если здесь и сейчас кто-то проиграет важнейшее сражение? И сопряжение интриг разного временного масштаба — едва ли не лучшая составляющая книги. Основной сюжет закручивается вокруг борьбы за жизнь и душу мальчика, которого Дионис создал в качестве живого оружия. И в провинциальном городе сходятся боги, демоны, герои, и воля обычного человека тоже может стать решающей;
— как и в первой книге, авторы показывают очень достойный уровень исторических знаний (буквально горы отсылок к реалиям той эпохи, расшифровывать которые — отдельный квест), кроме того, щедро вплетают в текст современные афоризмы. Поэтому когда Геракл стучится в дом Афины со словами "Открывай, Сова", — в сознании всплывает вторая половина фразы. Кроме текстовых перекличек есть и визуальные: когда вполне христианский ангел является охранять столь ценного ребенка, он принимает облик кота, — и все интернет-ролики с котиками начинают играть на оживление образа;
— продвинутый вампир представлен не примитивным злодеем, а внутренне противоречивой личностью, в которой идет своя эволюция характера.
Увы, завершающие главы книги не лишены недостатков:
— хотя конспиративные образы языческих богов получились очень гармоничными, но после того, как Геракл и Афина начинают действовать со снятыми масками, они кажутся подчёркнуто простоватыми и напоказ эмоциональными. Афина входит в режим самопожертвования почти как христианская святая, но буквально парой фраз можно было бы рационализировать действия богини мудрости, предположим: "Это тело уже не оправится, потому я его расходую". Такое впечатление, что авторы в процессе написания книги думали показать все глазами мальчика, и это чрезмерно упростило картину;
— описание христианства превратилось в слишком большое количество реверансов: христиан не берет колдовство продвинутого вампира, лишь христианский ангел может снять вампирскую порчу и так далее и тому подобное. Понятно, что христианство на подъеме, но вопросов это порождает столько, что только обещание третьей книги может быть временным ответом;
— кинематографичность текста в кульминационном противостоянии становится слишком уж голливудской. Тут и эротизация гладиаторских боев, и гипноз вампиром практически всего города, и прорубание дороги через толпу загипнотизированных жителей (сериал "Настоящая кровь" где-то рядом).
Итого: за последние тридцать лет субжанр античной мистики относительно устоялся. Книги написаны и про становление олимпийских богов, и про расцвет эпохи героев, и про Троянскую войну, и про эпоху гражданских войн в Риме, и про поздние года правления Августа. И вот появился цикл о начале конца Античности. Годы последней большой экспансии, десятилетия последнего расцвета — пять хороших императоров подряд — но гниют и крошатся все опоры, на которых стоит цивилизация, культура, самоощущение обычного человека.
Как вторая книга цикла, в которой дается большое количество пояснений и формируется базовый конфликт, "Дети ночи" вполне хороши. Рекомендую.
Но они же задают очень большие требования к следующей (завершающей?) книге цикла. Например, это отношение христианства с исламом, потому что если монотеизм в созданном авторами мире реален, то Бог и Аллах — лишь разные ипостаси одной сущности, но граница между античным Средиземноморьем и Востоком как была (разборки языческих богов), так и осталась. Словом, хотелось бы увидеть хотя бы разрубание теологических узлов.
облако тэгов
