Живой, богатый образами текст рисует шумную, исходящую клубами пара повседневность машиниста. Железная дорога — пространство упорядоченное, но душа машиниста рвётся в небо, прочь от удушающих границ путевых отрезков. Любопытное обличие для притчи о томящейся душе, жаждущей свободы.

По-своему даже забавная история, на первый взгляд — стрррррашный рассказ о страшном заброшенном кладбище! А как присмотришься, так понимаешь, что главный ужас здесь — детализировано выписанная деятельность всяческих Советов-Комитетов и прочих бюрократических структур самоуправления. Роберту это всё было очень хорошо известно, ведь ещё в 1946-м он создал Inland Waterways Association, общественную организацию, достигшую успеха в непростом деле сохранения английской системы внутренних каналов (в «Острых козырьках» герои как раз по таким каналам справляли всякую контрабанду). Короче говоря, желчи на бюрократов в тексте вылито немало, особенно позабавила метафора, кем в итоге оказались те самые бюрократы — метко бьющая прямо в зрачок английская язвительность. Браво, Роберт!

«Вскрытие и другие истории» — довольно разнородный сборник, но я всё равно не ожидал встретить в нём сатирический сюрреализм.

Какой, оказывается, рыбаки психологически нестабильный народ — так слететь с катушек из-за потери одной банки наживки!

Кржижановский поражает. То, о чём начали говорить постмодернисты лет 30-40 спустя, он сформулировал ещё в 1925-м. Безупречный, отточенный стиль. Язык такой, что качаешься, словно на мягких волнах. Игра словами переходит в игру предложениями, а та вдруг оказывается игрой-целым-текстом. И вот уже читатель понимает, что его «я» уже не совсем «его», что некоему «мне» нашлась в нём (читателе) небольшая комнатка под номером 24…

Удивительная (для 1924-го года) смесь из прото-научной фантастики (или магреализма — это уж как посмотреть), «Сновидческих исканий Кадата неведомого» Лавкрафта, постмодернистского переосмысления «Алисы в стране чудес» и «Путешествий Гулливера» и едкой, мрачной сатиры на окружающую свежесформировавшуюся советскую действительность (со сцены «красной революции» в кровеносных сосудах хохотал в голос).

Второй текст Кржижановского, с которым я познакомился (первым был «Квадратурин»), и больше всего меня в прозе этого автора поражает, какие элементы и как он смешивал во времена, когда, казалось, не только до подобного смешивания литераторы ещё до дошли, но и сами смешиваемые элементы были в зачаточном состоянии.

Напоследок не могу не отметить стилистическую составляющую, игру словами, особенно красиво проявляющуюся в философских «отступлениях» по пути. Как же много Сигизмунду удалось упаковать в небольшую, казалось бы, повесть. Это впечатляет!

Noctuary = Nocturnal (ночной) + diary (дневник)

Название прекрасно подходит сборнику, ведь буквально каждая история в нём могла бы быть чьим-то ярким ночным кошмаром. Ну, как «чьим-то». Думаю, вполне очевидно, чьи ночные кошмары тщательно размазаны по этим страницам :)

8 «длинных» историй так и сочатся пессимизмом, безысходностью и преждевременным обрывом собственного жизненного пути. В наличии и фирменные образы — извечная тьма, что исподволь искажает и подменяет самую суть вещей; сломанные куклы и марионетки, оказывающиеся бывшими людьми (и наоборот).

Третья же часть, Тетрадь ночи, — настоящая жемчужина. Похоже, это и есть тот самый «ночной дневник», в который Томас выписывал образы и кошмары, являющиеся ему во снах. Некоторые из них вполне могли бы стать полноценными рассказами, но даже в микро-формате они прекрасно работают и заставляют сердце замереть, а душу — ненадолго воспарить над телом, чтобы увидеть себя со стороны.

Наравне с «Песнями мёртвого сновидца» «Ноктуарий» — поистине бриллиант «странной» прозы; настоятельно рекомендую всем любителям жанра.

Это весьма необычное произведение, как минимум, в рамках серии. Поначалу кажется, что «Маска» вообще слабо связана со вселенной. Джонс, словно заправский иллюзионист, отвлекает наше внимание историческими фактами и деталями процесса съёмок, проводя экскурсию в мир кино на стыке «немой» и «звуковой» эпох.Лично мне такое дико интересно. Но легко могу представить, что равнодушному к кино читателю может стать скучно.

Ещё Розмари приправляет завязку лаконичным историческим контекстом. Этакий «женский взгляд» — ещё одна интересная грань книги. Право голосовать, возможность носить брюки без порицания, право выйти замуж за любимого, даже если он другой расы... Дополнительный слой кошмара, живо отзывающийся во мне, потому что на контрасте со сверхъестественным этот ужас вполне реален: десятки тысяч людей когда-то проживали его (или проживают до сих пор) день за днём.

Но это всё декорации, а где же герои? Где мистика, действие?

Говоря о подобных фильмах, обычно используют термин slow burner, «тлеющий». Так называют работы, например, Тарковского и Линча — из-за их неторопливого темпа и неспешного повествования. Вот и здесь первая треть — ещё не пламя. Тление. Мистика будто прячется, уступая место экспозиции. И это служит аж двум целям.

Во-первых, на самом деле мистика присутствует в истории с самого начала. Просто она играет с нами, выглядывая то тут, то там лишь в отражении странного зеркала, показывающего невозможные тени. Усыпив нашу бдительность, мистика смелеет и проявляется чаще, мастерски вовлекая нас в привычную для ненадёжного рассказчика игру. Это правда? Это галлюцинация? Это трюк или злой умысел? Чтобы такой приём сработал, вам нужно погрузить зрителя в «норму», утвердить её законы. Затем можно по чуть-чуть норму ломать, вплетая в ткань реальности тонкие нити сверхъественного. Так зарождается сомнение.

Во-вторых, история плавно затягивает не только команду киношников, экранизирующих её, но и паровозиком тянет следом тебя, дорогой читатель. Внезапно ты уже на предпоследней главе, понимаешь — тень поглотила не только Камиллу, но и тебя самого. Это интересное ощущение, чем-то похожее на просмотр «Внутренней империи» Линча. Там мы тоже смотрим фильм про то, как снимают странный фильм...

Хах. «Серебрянная маска» — это не книга. Это фильм! На бумаге!

Кстати, отсылок к великим лентам здесь хватает. Я прямо захохотал, когда герои, обсуждая съёмки своего кино, стали словно пересказывать некоторые сцены из «Птиц» Хичкока. Такой фансервис уважаю. Кстати про фансервис. Поначалу он показался... Странным. Будто знакомые нам герои тут просто для галочки. Словно Розмари надо было увязать свой фильм со вселенной, и она попросила знакомых сыщиков как бы невзначай заглянуть на площадку ради...

Камео. Дьявол. Да это же самые настоящие камео! После этого осознания ситуация уже не казалась странной, а камео — раздражающими.

Ещё поначалу прямо бесили странные «спойлеры» и намёки на то, что произойдёт дальше. Я счёл было это неумелой попыткой «удержать» внимание зрителя, словно режиссёр сомневалась, что мы захотим досмотреть эту историю до конца... А потом вспомнил такие же бесящие спойлеры в концовках глав длинных работ По и Лавкрафта: 100 лет назад подобные истории публиковались по частям в журналах, и авторам действительно приходилось «удерживать» читателя от выпуска к выпуску.

Что ж, засчитано. Приём всё равно раздражающий, но в нём хотя бы есть логика. Как знать, вдруг все эти спойлеры — фокусы ненадёжного рассказчика?

Резюмируя: я в восторге от такого переноса истории с вайбами Короля в жёлтом в новый медиум и необычные декорации. Я очень боялся, что мы увидим очередной пересказ истории с пьесой. А вот и нет, книга предлагает свежий взгляд и интересные идеи. Не пустое пережёвывание, но развитие и углубление лора, причём местами в стилистике горячо любимого мной подкаста Archive 81.

Редкий случай, но эту атмосферу не хочется отпускать. Вроде только дочитал, а уже тянет обратно.

Ох. Эта строчка ещё нескоро выветрится у меня из памяти.

Не смотрите на схожесть названий, эта новелла никак не связана с циклом «Пожиратели снов». Я даже не могу сказать, на что она в целом похожа — для вселенной это нечто... новое.

Место действия напомнит деревню Данвич. Вязкое, капающее со страниц безумие может показаться отсылкой к Королю в жёлтом, но я не могу отогнать ощущение, что в этой истории правит безумие иного толка.

Действие показалось хорошо сбалансированным. Книга некоторое время раскачивается, но потом начинает выдавать шикарные экшн-сцены вперемешку с кошмарными сновидениями и хорошей порцией переживаний героев.

Сами герои получились настолько живыми, что я несколько раз восклицал: «Да откуда, мистер Мармелл!.. вы не можете знать этого человека!» И благодаря этому происходящая с ними драма (а столько драмы я в новеллах по «Ужасу Аркхэма» ещё не видел) ощущается реальной. Ей веришь. И персонажам тоже веришь.

Мне нравится, что в эпоху пост-хоррора этот самый хоррор (ужас, т.е.) становится всё ближе к реальности. Идеи и концепции, упакованные в извивающуюся и выбрасывающую щупальца оболочку, всё больше опираются на концепции реального мира, от чего становятся ближе к читателю/зрителю — и ещё страшнее.

Вот и «Литания» воскрешает в памяти как некоторые недавние события мировой истории, так и явления, с которыми мы сталкивается по сей день, ежедневно. Это новелла о сверхъестественном ужасе, но также и рассказ без прикрас о нашей с вами реальности — не самой, замечу, дружелюбной.

Я на 100% уверен, что автор играл в «Ужас Аркхэма», потому что ну невозможно так хорошо и детально показать игровой процесс без досконального знания его деталей. Я местами узнавал прямо целые куски из моих же партий, от чего получаемые эмоции усиливались многократно.

Пожалуй, эту книгу мне захочется перечитать ещё разок. Надо же вспомнить наконец, как там было дальше...

Пишу этот текст спустя какие-то мгновения после того, как закончил читать последнюю страницу. Руки всё ещё дрожат, а разум переполняют хаотичные образы. Что это было? Это взаправду? Не верю, что в линейку новелл «Ужаса Аркхэма» попало настолько удачное произведение.

Рассказ внутри рассказа из уст ненадёжного рассказчика. Безумие. Бред. Галлюцинации. Или реальность? Один из любимейших персонажей игры в одной из главных ролей. Леденящие кровь убийства. Тайные встречи и секретные общества. Вопросы и ответы, которые лишь прикидываются ответами, а сами порождают всё новые и новые вопросы... И постоянные колебания между «да ну не может это быть правдой» и «дьявол, это всё-таки правда»!

Лично для меня этот сюрреалистический коктейль — идеальный рецепт для художественного произведения. Особенно сильно это выделяется на контрасте с предыдущей книгой серии («Ярость Н'Кая»): то был эталонный бульварный экшен, много действия, много диалогов, мало мыслей и внутреннего мира героев. В «Последнем ритуале», напротив, всё самое важное происходит «внутри». Мы проводим довольно много времени в мыслях другого человека, но это не наскучивает.

Сомнения. Терзания. Творческий поиск. Поиск «себя». Хотели когда-нибудь заглянуть в голову к художнику? А к художнику, который сходит с ума? Или думает, что сходит? Или..?

Признаться честно, я приступал к этой книге с негативными ожиданиями. Думал, что качество рассказов будет так себе, а книга — суб-продукт для продвижения игр линейки Ужас Аркхэма. Ну… Это промо-продукт, всё так. Но как поклоннику серии игр, в формате лёгкого развлекательного чтива — пойдёт.

Не буду излишне льстить авторам, тексты не поражают воображение. Но хочется и похвалить — истории вышли довольно убедительными. Лишь в одном месте я остановился и задумался, что сцена-то ужасная, но мне как-то… Никак. Мотивации персонажей прописаны отлично. Вопросы у меня возникли лишь к Джо Даймонду, но потом я понял, что это просто типаж такой... Дон Кихот в шляпе.

Эти мотивации и в целом глубина персонажей — главное, что привлекло меня в книге. Персонажи игры из ходячих стереотипов превратились для меня в реальных людей. Сложных, многослойных и интересных. И то же самое, но помноженное на 10, могу сказать об антагонистах! Культ Умордхота, с которым мы выходим раз-на-раз в кампании «Ночь фанатички», перестал быть для меня просто безликими болванчиками для битья. Они сложные. Они интересные. Их мотивация логична и понятна. Это же круто!

Поймал себя на мысли, что интересно сыграть снова «Ночь фанатички». Теперь для меня это будет не просто обучающий огрызок, а полноценная история, в контекст которой я наконец достаточно погрузился. Если помните, в 00-х было модно делать «пакеты». Типа — вот фильм «Матрица», вот аниме «Матрица», вот компьютерная игра... Похоже, что карточный «Ужас Аркхэма», вот эта книжка и (видимо) новая НРИ как раз образуют этакий «пакет». Сама по себе книга была бы, наверно, скучной. Сама по себе «Ночь фанатички» тоже не очень. Вместе — недурно!

Невероятно приятный коктейль из мистики, шпионско-политического триллера и сказок Шехеризады в исполнении ненадёжного рассказчика, страдающего деменцией. Вернее, может быть страдающего. А может быть и нет. Ведь помнит-то он всё прекрасно, до мельчайшей подробности! Присаживайтесь на скамеечку да послушайте историю, но приготовьтесь к долгому рассказу — чтобы понять всю суть концовки, сначала нужно отправиться на 200 лет назад...

Кошмарный рассказ. Кошмарный на нескольких уровнях сразу.

Во-первых, язык. История излагается от лица больного человека; сам себя он называет «деморализованным», но по ходу действия, узнав чуть больше о семейной истории рассказчика, мы понимаем, что здесь нужны скорее медицинские термины.

Этот текст очень «больно» читать, потому что он «царапает» мозг. Приходится постоянно возвращаться назад, снова и снова; пытаться расшифровать этот поток... даже не знаю, чего. Бреда? Галлюцинаций? Реальности?

Во-вторых, описываемая ситуация. Рассказчик желает... А вот не уверен, что по российским законам я теперь могу даже упомянуть о желании героя. Думаю, вы уже догадались.

Но по-настоящему история раскрывается из-за «в-третьих».

В-третьих, после этой истории и рассказа-компаньона в русском издании идёт сборник интервью писателя, где он прямым текстом говорит — мне ПЛОХО. Мне БОЛЬНО существовать. И прямым же текстом утверждает, что поддерживает определённую медицинскую процедуру, упоминаемую в рассказе. Поддерживает движение за то, чтобы эта процедура стала легальной во всем мире. Доступной для тех, кто в ней нуждается. Доступной для таких людей, как Томас.

Собственно, поэтому меня словной холодной водой окатило после прочтения интервью. Этот рассказ — это исповедь самого Томаса. То, о чём просит рассказчик — буквально того же жаждет сам Томас.

Поэтому рассказ написан таким «отвратительным», враждебным к читателю языком. Ведь из тех же интервью мы можем узнать, что писательством Лиготти занимается в том числе чтобы заставить других почувствовать те ужас и боль, что испытывает он сам. Поделиться по-братски, так сказать.

Опыт чтения этого рассказа должен быть неприятным. Вам должно стать БОЛЬНО. Тогда, может быть, вам удастся ощутить хотя бы крупицу того, что чувствовал и чувствует автор.

Мне удалось. Бедный Томас :(

Настоятельно рекомендую всем фанат[ик]ам Лиготти. Да, вопросы и ответы повторяются (поэтому рекомендую скорее читать по 1-2 интервью в промежутках между другими произведениями автора). Интервью пестрят рекомендациями от Томаса (почитайте это, послушайте то), и это очень ценно — приобщиться к тому, что считает важным и любимым дорогой тебе автор. Но ещё ценнее, на мой взгляд, обрывки биографии и другая личная информация, которой Томас тут делится: например, история создания «Пока мой труд не завершён», её корни в биографии Лиготти и реакция экс-коллег писателя на текст :)

ВЕСЬМА нетипичная фентези.

Во-первых, язык. К счастью, отсутствует 1000-страничное наматывание соплей на кулак. Всё сжато, лаконично и по делу. К немалому счастью, присутствуют образность и поэтичность, характерные скорее для «странной» прозы, вроде самых вычурных творений Лиготти.

Во-вторых, сеттинг. Возникают ассоциации с лором «Героев меча и магии» — если вы знаете, кто на самом деле ангелы, и почему они прибывают с неба, и всё такое… То вы меня поняли. В противном случае — срочно смотреть разборы на ютубе :)

Сюжет довольно прост, но он здесь как будто совсем не важен. Упражнение с формой? Упражнение со словом? Не знаю, но наблюдать за оными упражнениями было интересно. Наверно, так выглядит weird fantasy. Если нравятся элементы этого коктейля по отдельности (или если weird нравится, а классическую фентези терпеть не можете, как я) — это для вас.

Насколько я понимаю, писательскую карьеру Лэнган начал как раз с рассказов On Skua Island и Mr. Gaunt.

Тем любопытнее, что в Mr. Gaunt прослеживаются 3 основных ингредиента многих и многих последующих работ Джона: потеря отца (или другого близкого человека, но потерю именно отца Лэнган, похоже, проживает до сих пор); помешательство на Генри Джеймсе и его работах; любовь к «обрамлённом нарративу», сиречь к историям внутри историй внутри историй с экскурсами в дополнительные под-истории (этот приём потом прорастёт и в «Рыбаке», и в «Потерявшихся в темноте», да много где).

Не могу сказать, что Mr. Gaunt как-то особенно интересен именно рассказанной историей. На мой взгляд, в этой работе писатель развлекает нас скорее упражнениями с формой, пасхальными яйцами (типа упоминания «Мистерий Червя», что автоматически причисляет рассказ к Мифам Ктулху) и вот этим своеобразным мета-комментарием на (будущего) самого себя.

(Если вдруг возникнет вопрос: «Откуда тогда такая высокая оценка?» — всё просто, я очень люблю именно упражнения с формой, пасхальные яйца и мета-комментарий).

Потрясающая идея для плутовского романа — сделать главным плутом... сам роман. Всю дорогу, от первой и до предпоследней главы не мог прогнать ощущения, будто автор и его текст ведут со мной игру, правил которой я совершенно не понимаю. Но не беспокойтесь, это не фильм Дэвида Линча, в конце вас не оставят без ответов и чувства завершённости (если вам это важно).

А ещё примерно с серединки и до самого конца не мог избавиться от морока: будто у меня за плечом стоит столетний призрак худого бледного юноши с массивным подбородком, который примерно на каждой третьей странице радостно спрашивает: «Теперь понимаешь, откуда я это стянул, да? да? Ну круто же?! Ну классно!» Если вы, как и я, обожаете работы джентельмена из Провиденса, «Три обманщика» — подробнейшая энциклопедия стилистических и композиционных приёмов, которую господин Лавкрафт, видимо, сделал своим настольным руководством по созданию текстов :)

Подытоживая: это прекрасный образец Мэкена, находящегося на пике литературного экстаза. Отдельное спасибо Наталии Осояну за прекрасный перевод с редкими, но меткими сносками, раскрывающими любопытные детали и позволяющими немножко заглянуть в голову автору.

Потрясающе атмосферная и словно омут затягивающая история, предлагающая уникальный Мэкеновский опыт погружения в валлийские легенды через призму сложной гаммы чувств — экзистенциального ужаса, помноженного на... почти религиозный экстаз? И, конечно же, всё щедро сдобрено ненадёжным рассказчиком! Фирменный рецепт Мэкена, так хорошо известный читателям по «Великому богу Пану» и «Белым людям».

История безумно хороша и сама по себе, и как составная часть «Трёх самозванцев», но спустя 130 лет после написания отдельный интерес представляет её наследие. Оказывается, уже почти полтора века ведётся литературная игра, о существовании которой я ранее не догадывался. Попробуйте прочесть следующие произведения именно в таком порядке:

- А. Мейчен «Чёрная печать»

- Г. Ф. Лавкрафт «Шепчущий во тьме»

- К. Уилсон «Возвращение ллойгор»

- Л. Баррон «Инициация»

Если вы, подобно протагонистке этой истории (и, чего греха таить, автору этого отзыва), любите «соединять воедино разрозненные свидетельства» — гарантирую, вам понравится это приключение!

Ох! Так уж вышло, что я прочёл этот рассказ буквально на следующий день после прочтения повести Стивенсона о докторе Джекилле и мистере Хайде. Признаюсь честно, работа Стивенсона мне не очень понравилась...

Мне гораздо ближе подход, который в данном произведении избрал Эдгар По — лёгкая сюрреальность происходящего вместо прото-научной-фантастики; этакая притча, а не «(микро-)роман в рассказах в духе Мэкена» (UPD: уже после написания этого отзыва я узнал, что это Мэкен писал в стиле Стивенсона, не наоборот... Oh, well).

Не могу не отметить блистательный слог и «текучесть» речи Эдгара, как всегда создающие неповторимую атмосферу. На эпизоде с партией в карты у меня внезапно скаканул пульс и участилось дыхание — это ли не признак того, что история тронула что-то внутри? Браво, мистер По, браво!

Никак не ожидал встретить в томике Эдгара По научную фантастику! Восторг! Весьма порадовали: попытка автора максимально правдоподобно с точки зрения тогдашней науки обосновать возможность предпринятого путешествия; щепотка «ненадёжного рассказчика», аккуратно рассыпанная ровно там, где нужно; пространное примечание-послесловие, в котором автор разносит критиков за обвинение в «плагиате», а «конкурента» — за ненаучность. К слову, теперь я понимаю, откуда у Г. Ф. Лавкрафта такая непреходящая любовь к астрономии, выверению всех научных деталей в своих произведениях и, конечно же, высокопарному боксу по переписке (подробнее о последнем можно узнать из биографии пера С. Т. Джоши).

Владислав Женевский однажды описал жанр weird fiction фразой «пограничная зона между хоррором, фэнтези и магическим реализмом, где все „мрачно” и „странно”». Пожалуй, именно это определение лучше всего подходит работам Роберта Эйкмана в целом и сборнику «Холодная рука в моей руке» в частности, с дополнением, что пропорции странности и страшность здесь (по моему скромному мнению) подобраны просто идеально. Там, где Мэкен грезит наяву о фейри и лесных божках, а Лиготти медленно сползает в липкие объятия ночного кошмара, Эйкман усилием воли поднимает веки и остаётся в реальности — что не мешает ей плыть, искажаться, а местами и вовсе распадаться на сюрреалистичные обломки. Короче говоря, «ХРвМР» — настоящий бриллиант «странной» прозы, всем любителям обязательно к ознакомлению.

Хоррор... Ужасы... «Интеллектуальная литература»... Ярлыки помогают нам сузить круг поисков; понять, действительно ли мы близки к цели в этот раз. Обычно это работает, но в случае Лиготти стройная схема разваливается и осыпается на пол кучкой праха и гнили.

Я не знаю, хоррор ли это, потому что я уже не понимаю, что есть хоррор, а что нет. Я не знаю, интеллектуальная ли это литература — возможно, у меня не хватает интеллекта, чтобы оценить всю её мощь.

Но что я точно знаю, в чём я вот прямо на 100% уверен: «Песни мёртвого сновидца» — это уникальнейший, штучный продукт, аналогов которому не появилось за все эти 36 лет (и, думаю, вряд ли когда-либо появится).

Это не «рассказы» и не «истории» в широком понимании — в них зачастую нет ни кульминации, ни толкового сюжета, только неясные, расплывающиеся образы. Знаете, как во сне, когда силишься разобрать какую-то надпись, напрягаешься, вглядываешься в неё, и вроде удаётся разобрать отдельные буквы и даже слова, но общий смысл вновь и вновь ускользает от воспалённого разума.

Эти тексты написаны потрясающим языком, равных которому я не встречал. Да, иногда он дико переусложнён, иногда приходится перечитывать некоторые предложения и даже абзацы. Но это не мешает тонуть в тексте, наоборот, он словно зыбучие пески всасывает и поглощает тебя без остатка.

Эти откровения пропитаны потрясающей атмосферой, настолько густой и осязаемой, что кажется, будто можно протянуть руку и горстью набрать её прямо из окружающего воздуха.

Это очень-очень странная литература. Будьте осторожны. Лучше бы вам это не понравилось, потому что если понравится, вы (подобно автору этих строк) ещё долго будете вслепую ползать во мраке, пытаясь на ощупь отыскать нечто похожее.

Пытаясь снова и снова, но всякий раз — безуспешно.

Отличная точка входа в творчество Г. Ф. Лавкрафта, если его язык кажется тяжёлым, а истории — затянутыми, ибо графические адаптации Кулбарда перерабатывают исходный текст в нечто более бодрое и динамичное.

Признаюсь честно, впервые я «Кадат» смог осилить целиком только в виде вот этой графической адаптации (после неё смог наконец прочесть и оригинал, и он мне даже понравился!)

Чарльза, Хребты и Грань времён я обожал и до встречи с комиксом, поэтому для меня он стал приятной визуализацией любимых историй. Даже не возьмусь выбрать, какая из адаптаций лучшая — на мой взгляд все 4 замечательно передают дух оригинала и снабжают визионерские идеи Лавкрафта гармоничным визуалом.

Приступая к сборнику, я думал, что ограничусь 4-мя первыми рассказами. Я думал, что это — сборник историй о безумии. Как же я ошибался.

На деле же эта книга оказалась собранием летописей разбитых сердец. И начинается она с наихудшего из возможных исходов, к которым может привести разбитое сердце, — с окончательного и неизлечимого безумия.

Что интересно, автор будто движется от наихудшего из возможных к (потенциально) наименее губительному в калейдоскопе эффектов разбитого сердца, как бы намекая: «Да, поначалу я сгустил краски, но вообще не всё так страшно. Видишь, дорогой читатель, некоторым из наименее безнадёжных может достаться второй шанс!»

Это не сборник историй о безумии, как может показаться на первый взгляд. Это лекарство для разбитых сердец в ярко-жёлтой упаковке.

В жизни своей не встречал текста, оказывающего на читающего столь гипнотический эффект. «Белые люди» — это не просто «лёгкое чтиво» на вечерок, это поистине эзотерический, глубоко сакральный и духовный опыт, то самое «нечто большее», чего отчаянно алчет заблудшая душа, страстно желающая прикоснуться наконец к чему-то НАСТОЯЩЕМУ.