«Цветы» — из тех книг, в адрес которых десятилетиями проговариваются одни и те же монотонные мантры, сравнимые по скучности лишь с заголовками школьных сочнинений. «Лакмусовая бумажка», «бездны трактовок», «в этой книге каждый найдет что-то свое» и проч. Трафарет. Но в случае с романом Киза как минимум один такой пассаж-с-обложки оказывается истинным: «Цветы…» при всей внешней несложности — на удивление многофункциональный, почти универсальный текст.

Это, с одной стороны, рассказ, с другой – роман. История с крепкой, почти киношной драматургией, и, в то же время, россыпью отчетливо метафорических значений. Книга о дураках – и о гениях. О разуме – и о чувствах. О том, что с пустой головой жить счастливее, но в то же время – монохромнее; и снова счастливее. Любовь, дружба и другие бытийные категории… в генетику этой книги, как в ДНК человека, зашито всё: любые возможности, любые прочтения. «Цветы…» — далеко не худшая капля воды, чтобы попытаться разглядеть в ней отражения ответов на вопросы жизни, вселенной и всего такого; почище и попрозрачнее многих, во всяком случае. Только нужно быть готовым к домашней работе. Главное в этой книге лежит за пределами трехсот страниц крупным шрифтом, и это ваши личные ассоциации, это внутренняя лавина мыслеощущений, которая может начаться с одного крохотного булыжника, с одной трогательной фразы про цветы для Элджернона. Ключевое слово – может. Но шанс этот, уверяю, с романом Киза гораздо выше, чем почти с любым наугад взятым с прилавка хоть фикшном, хоть нонфикшном.

Родниковый роман, рожденный словно самой землей, каким-то подземным источником в уральском лесу. Кристально чистая лирика, разлитая в прозе жизни.

Проза эта знакома каждому и была в свое время точно схвачена и прорифмована группой «сплин»: ты проснулся, умылся, побрился, отжался, наступил на кота, с женой поругался... и далее по тексту; и из той же пронзительной композиции: ты идешь на работу, уходишь с работы, постепенно забывая, откуда и кто ты, постоянно забывая, откуда и кто ты, навсегда забывая, что тебе это снится…

Всю эту нехитрую цепочку событий (буквально, с включением и подножного кота, и ругливой жены, и житейского сомнамбулизма) постоянно переживает и Виктор Служкин, тот самый географ. К песенному портрету достаточно добавить всего несколько предугадываемых штрихов: неустанную борьбу с подопечными школьниками-бузотерами; кружок приятелей-знакомых-любовниц, прокладывающих свои тропинки к счастью; маленькую дочку; и, наконец, друга детства по фамилии Будкин, с которым все напополам: и воспоминания, и водка. Впечатления советской юности, кстати, сгущены в книге в отдельный интереснейший экскурс: вставную главу «А где были ВЫ, когда умер Брежнев?».

При этом, естественно, роман настроен не на стопроцентно зеркальное отражение мира по ту сторону бумаги, кое-где его гиперболизируя, искривляя, где-то юмористически, где-то драматически: то невозмутимого, как камень, Служкина с преувеличенным и даже комичным усердием крикливо пилит жена; то слишком уж рьяно, как в киножурнале «Ералаш», барагозят девятиклассники, сверхпылкие в своих проявлениях любви и ненависти к преподу, вдруг загорающиеся идеей похода в тайгу. Но, пожалуй, изображать тягучую однообразную серость будней и жвачный пофигизм учеников реальных МОУ СОШ — задача для произведений с совсем другими целями, идеями и подсмыслами, нежели те, что заложены в «Географа».

А в нем, за ворохом вырывающихся из рук календарных листков, за толстой кожурой бытовухи удивительным образом чувствуется биение нравственного пульса, неспокойствие внутреннего поиска. «Географ» — о поиске гармонии внутри и вовне, попытках дефрагментировать собственное сознание, привести его в порядок. Служкин ставит себе в правило почти буддистский, созерцательный принцип: ни для кого не быть залогом счастья, никого не делать залогом своего счастья, и — просто любить людей. Этого, впрочем, не вполне достаточно для мира с самим собой…

Для Служкина (как и для Иванова, очевидно) ключевым элементом в этом глобальном паззле, главным жизненным балансиром, если угодно, становится природа, природа во всей богатой гамме смыслов этого понятия. Всё становится на свои места только в единении с природой, с родной землей, с таежно-речной вечностью, из который ты пришел и в которую обязательно вернешься. Грезящему о кругосветках товарищу Служкин отвечает, дескать, земля-то на самом деле плоская, и мы — в ее центре. И в этой незатейливой шутке, как в капле воды, отражается и мироощущение географа (вот как он «глобус»-то пропил), и внутренняя энергия книги. «…Я чувствую, что я не просто плоть от плоти этой земли. Я — малое, но точное ее подобие. Я повторяю ее смысл всеми извилинами своей судьбы, своей любви, своей души».

Небольшой дневник сплава по реке Ледяной, устроенного Служкиным для своей школоты — гулко бьющееся сердце романа, именно здесь раскрывается его философия, обнажаются скрытые раны, в полный голос звучит пейзажный талант Иванова, раскрывающийся в живописных, мощных, исполненных самородной силы зарисовках. Чтобы передать тот вольный дух, тот ток первозданной свободы, что пронизывает эти славные страницы, нужно быть самим Ивановым. Очередной признак глубокой автобиографичности «Географа» (неслучайно именно здесь в повествовании происходит переход от третьего лица к первому): это невозможно выскрести из воображения, каким бы могучим оно не было, это вопрос личного опыта, это надо было неоднократно пережить самому, чтобы затем уже с такой любовью выплеснуть на бумагу. И после романа необыкновенно хочется последовать примеру автора и самому обратиться к природе, не к обжитым пикнично-курортным пространствам, но к «диким зеленым далям», на поиски ключа к самому себе.

4-х страничная записулька с одним риторическим вопросом за душой: если энтузиасту-ученому предложить идеальные условия работы, но с условием потери всего человеского — согласится ли он? К чему приведет положительный выбор, Виндж не поясняет, да и вообще лишь формулирует идею, никак не развивая. Впрочем, последствия легко читаются.

Крохотный штришок к многообразной картине возможных сценариев будущего. Но именно такие узкоспециализированные идеи имеют шанс когда-нибудь сбыться и создать автору славу прорицателя.

Тихая зарисовка о непонимании, равнодушии и извечном человеческом одиночестве (и тысячах других чувств и оттенков чувств; слова все равно ничего не скажут, пока самого не проймет). Тонкая, ненавязчивая вещь с хрупкой атмосферой, как и всегда у Акутагава. А на вид — очень простой рассказ-воспоминание о забитом старичке-учителе, подобных которому в своей жизни видел каждый. В детстве над таким потешаешься, потом — если взрослеешь не только внешне, но и внутренне — начинаешь понимать и даже уважать. И жалеть о том, что когда-то злословил и смеялся. Но не находишь сил поддержать его. Поздно.

В 1999 году в Париже был открыт концептуальный ресторан «Dans le noir» («В темноте?»), посетителям которого было предложено получить «уникальный сенсорный опыт»: на время обеда добровольно лишиться зрения. То есть буквально — отведать французской кухни в абсолютной тьме, в окружении незрячих официантов. Ресторан быстро стал популярным, приобрел статус социально значимого проекта и чуть ли не полевого психологического исследования.

Впечатления посетителей «Dans le noir?» можно свести к одному слову: «открытие». Книга отзывов полнится шоком познания иной реальности: «находишься будто вне времени и пространства», «после выхода из ресторана заново познаешь цвета, неприятности кажутся несущественными, и хочется благодарить Бога за счастье видеть мир». Наглядная иллюстрация того, что в нормальных условиях человек слабо представляет истинную радость зрения и не воспринимает зыбкость привычной действительности.

Схожие выводы формулирует и Сарамаго в «Слепоте». Как и в своих последующих «Перебоях в смерти» и «Двойнике», португальский автор со словами «а что, если…» берет простейшее, но щекотливое допущение и далее уверенно и слегка отстраненно выводит следствия. Безымянных жителей безымянной страны беспричинно поражает эпидемия «белой болезни»: той же, по сути, слепоты, только с плавающим перед глазами молочным туманом вместо черной кофейной гущи. Правительство экстренно организует для незрячих спартанский карантин, наспех маскируя беспредел гражданственными речами, но все равно не справляется с жутким недугом, то ли передающимся через «взгляд» слепца, то ли распределяемым по результатам глобальной небесной лотереи. Лишь одной женщине выпадает счастливый жребий, но в разворачивающемся кошмаре ей еще предстоит пожалеть о сохранившемся зрении.

«Слепота» принадлежит к тому роду историй, в которых личность рассказчика важнее коллизий сюжета и внутреннего движения героев. Логично, что прошлогодняя экранизация романа в исполнении Фернанду Мейреллиша была встречена прохладно: без фирменных авторских интонаций фантазия о всеобщей незрячести изрядно теряет в очаровании, попросту усыхая до схематичного второразрядного хоррора.

Более всего по сумме впечатлений роман напоминает душевную беседу со старым философом, рассказывающим в очередной раз одну из своих любимых притч, с многочисленными отступлениями, отвлеченными размышлизмами, прихлебыванием чая и подмигиваниями слушателю. Причем генетика истории не совсем ясна: то ли рисующийся в воображении седой мудрец излагает своего авторства умственное упражнение с тысячью подсмыслов, то ли осовремененную античную легенду (тем более что незрячесть — важный мотив древнего мифотворчества; хотя преемственность «Слепоты» в этом отношении сомнительна, поскольку в тексте не прослеживается никаких гомеровских или, скажем, эдиповских реминисценций).

А может, это вообще быль, которую повествователю случилось наблюдать в далекой молодости (в эпизоде книги как раз выведен прозрачный образ писателя, ослепшего, но продолжающего творить). Тогда вполне объяснимо, что в памяти рассказчика сохранились лишь профессии и особые приметы действующих лиц: доктор (офтальмолог, по иронии судьбы), жена доктора (она-то и сберегла зрение), старик в черной повязке, девушка в темных очках, первый слепец, жена первого слепца… вот, кстати, и практически полный перечень героев «Слепоты».

Совершенно стивенкинговский гарнитур, присутствует даже маленький мальчик. У короля ужасов он бы, возможно, и был единственным зрячим, да еще с экстрасенсорными способностями; у Сарамаго это нарочито обыкновенный мальчик, за 368 страниц подающий голос лишь репликами типа «где мама?». Образы персонажей «Слепоты» начисто лишены рельефных изгибов и не представляют никакой самостоятельной ценности; но своей откровенной обыденностью служат Сарамаго в качестве переменных для подсчета среднего арифметического по человеческим слабостям.

Через частную историю выживания семи человек в белом хаосе, своеобразным карандашным наброском потенциально эпического полотна, автор показывает подлинно апокалиптические сюжеты; в том числе россыпь сцен, отвратительных почти до сюрреализма. Не только зрение потерял человек, но и систему нравственных сдержек и противовесов. Раз никто никого не видит, зачем чего-то стесняться? Что бы ни произошло, ты неотличим от прочих, анонимен, ты всего лишь молчание во тьме, слепой среди слепых. Поэтому зрячая жена доктора выступает выносной коллективной совестью объединившейся вокруг нее крохотной группки, и спасает от падения в бездну хотя бы микрообраз человечества. Совесть, в отличие от правосудия, не может быть слепой, — постулирует Сарамаго.

Роман вообще гладко трактуется через аналогию физической слепоты и утери твердых ценностно-этических ориентиров. Неслучайно герой-доктор мимоходом горько замечает: «Я всю жизнь заглядывал людям в глаза, а ведь это единственная часть тела, где, быть может, еще пребывает душа, и если их тоже не станет, то…». Пока число «ослепших» колеблется в допустимом интервале, за здоровье социума можно не беспокоиться, но когда отклонение от нормы нормой становится, описанного в «Слепоте» кромешного ада не избежать. С другой стороны, даже один «зрячий» может удержать окружающий его мир от полного распада.

Но это лишь первая и самая поверхностная смысловая подкладка текста. Глубже спрятан следующий пласт идей: иллюзорности самодовольного благополучия современного общества. На практике декларируемый гуманистический прогресс фальшив и пустотел, словно трухлявый пень; и в сколь-нибудь экстремальных условиях инстинктивно-первобытное начало с сухим счетом побеждает морально-правовые надстройки. Вот это и есть настоящая слепота, вынесенная в заглавие и проиллюстрированная в романе даже избыточно подробно, — дремучее незнание истинных пропорций биологического и социального в человеке; кротовья беспомощность перед силами собственного подсознания.

Важно, что идейный заряд равномерно рассеян по тексту, преподнесен без лишней дидактики. Правда, Сарамаго регулярно вспенивает спокойную гладь романа натуралистическими встрясками, сюжетно обоснованными, но все-таки дешевыми по своей сути. Тем более что при чтении «Слепоты» не испытываешь эффекта присутствия, персонажам-манекенам не сопереживается; в происходящем мало внутренней интриги, напряжения. Автор с читателем будто бы с безопасного расстояния, из-за толстых стекол, следят за изощренным лабораторным экспериментом, с умеренным интересом протоколируя ход событий. При этом старшего лаборанта время от времени «пробивает» на абстрактные философствования и лингвистического толка заметки на полях. Вот показательная выдержка: «…в слепых глазах старухи мелькнуло недоверчивое выражение, хотя и это тоже всего лишь общепринятая формула, применяемая в подобных обстоятельствах, фигура речи, ибо в глазах, какие ни будь они, хоть зрячие, хоть слепые, хоть вообще вырванные, никакого выражения нет и быть не может, эта ко всему безразличная двухместная карета повезет, кого в нее ни посади, и заберет себе всю славу, хотя все бремя разнообразной визуальной риторики берут на себя веки, ресницы, брови».

В то же время извилистый, слегка академичный, полный невесомых полуулыбок и словесного жонглирования, уникальный стиль Сарамаго почти нивелирует недостатки текста. Погружаясь в густой, пряно-ароматный авторский слог, вдруг обнаруживаешь, что в твоей читательской мускулатуре остались еще непроработанные мышцы, их-то и упражняет литературный фитнес-тренер Сарамаго. Здесь необходимо сказать отдельное спасибо постоянному переводчику автора Александру Богдановскому, виртуозно воспроизведшему изысканную португальскую вязь на русском языке.

Итог: великолепно рассказанная и переведенная философская задачка для ума с сильным этическим накалом.

«Отель «У погибшего альпиниста» — это такой легкий щелбан Стругацких детективному жанру, самоуверенно заявленный в подзаголовке и вовсе как «отходная жанру». Как минимум пол-текста действие «Отеля» развивается строго по ГОСТам классического герметичного детектива, не придраться даже литературному сан.инспектору. Закрытая, уединенная локация? Есть – труднодоступный горный пансионат (у того самого неудачливого альпиниста), куда приезжает на отдых полицейский инспектор и бумажный крот Петер Глебски. Практически сразу в повести четко очерчивается и круг действующих лиц; компания собралась в отеле, мягко говоря, пёстрая и причудливая:

1) манерный гипнотизер-фокусник дю Барнстокр, опекающий то ли племянницу, то ли племянника, короче, холерического подростка-байкера неопределенного пола по кличке Брюн.

2) в высшей степени эксцентричный физик-кибернетик с замашками человека-паука Симон Симонэ, он же замогильно хохочущий «унылый шалун»

3) господин Мозес — массивный старикан с генеральской выправкой, приклеенной к руке кружкой горячительного, а также паранойей, склерозом и маразмом на разных стадиях. И с обворожительной женой модельных пропорций.

4) болезненный и скрытный алкогольный интроверт и любитель солнечных ванн Хинкус.

5) румяный персонаж женских полуночных мечтаний – могучий холоднокровный потомок конунгов Олаф, которого гостиничный пес Лель почему-то хронически путает с деревом.

6) владелец отеля Алек Сневар – бытовой философ, паранормалист-любитель и механик-конструктор, специализирующийся на вечных двигателях.

С таким паноптикумом образов можно даже обойтись без сценария, достаточно поместить весь сумасбродный ансамбль в любое закрытое помещение и стенографировать происходящее. Вот и в отеле, едва в него заселяется лишь только половина упомянутых фигурантов, начинает твориться какая-то чертовщина со все возрастающей степенью тяжести: сперва первоапрельское баловство вроде непонятных мокрых следов в пустом коридоре, потом мелкое воровство и записки с угрозами, и, наконец, убийство. Разумеется, в закрытой изнутри комнате на верхнем этаже здания.

В этом месте у любого поклонника детективов должны загореться глаза; вот она, классика, Агата Кристи в чистом виде: допросы одного за другим постояльцев-подозреваемых, поиск мотивов и заусенцев в алиби, логико-дедуктивный метод и эвристичная развязка. Разве что инспектор Глебски, взваливший на себя расследование, не имеет привычки напомаживать усы или подмигивать стеклянным глазом, как некоторые его обаятельные коллеги, он скорее советский трудяга-инструкционист и скучный приверженец субординации. Он добросовестно следует проверенным следовательским алгоритмам, без лишних вывертов и задвигов про серые клеточки или психологию подследственных. Довольно гладкий и прозрачный образ на фоне прочих, видимо, для удобства читателя в отождествлении с главным героем (а также для дополнительной подсветки смыслов повести, но о них позже).

А теперь предупредительный знак: если вы еще не знакомы с сюжетными коллизиями повести, лучше бросить данный текст и пойти за книгой. Потому что читать «Отель», зная о его главной фишке – то же самое, что смотреть представление фокусника, зная, где у него в цилиндре потайное дно и куда именно в пиджаке вшит бубновый туз. Тоже интересно, но лишь с точки зрения техники исполнения, без волшебства.

Увы, секрет фокуса Стругацких беспардонно раскрывается чуть ли не в каждой второй аннотации, не говоря о рецензиях, что значительно обедняет интригу и сводит на нет авторский сюрприз, тщательно и с ехидными ухмылками подготовляемый в течение ста с лишним страниц. Предполагалось, видимо, что читатель будет ошарашен резкой перепрошивкой повести, внезапным вторжением гудящего нарочито философского скай-фая в медитативное, равномерно напряженное пространство детектива. А в оглушенном состоянии легче проникнуться и нравственно-идейной начинкой, не заметив, как авторы вокруг наспех собирают пулемет из мясорубки.

Но если с самого начала отслеживать в «Отеле» сигналы будущего появления пришельцев и разыскивать в каждом диалоге намеки на внеземную сущность персонажей (отдельное развлечение, кстати), то впечатления заметно деформируются, и риск остаться в недоумении гораздо выше. В любом случае, повести ощутимо не хватает хитрости, нетривиальных решений. Чугунно-прямолинейная развязка с пришельцами и бандитами — это даже не deus ex machina, это незамысловатая балаганная пародия на подобное писательское жульничество. Тут можно разве что вежливо улыбнуться, верится в разворачивающуюся катавасию с трудом. Сюжет откровенно приносится в жертву ради озвучивания высоких идей, особенно громких на контрасте с пляжно-развлекательной тишиной детектива. Идеи-то, конечно, важные: конфликт долга и человечности, духовная незрелость людской расы, неспособность к диалогу на всех уровнях вплоть до межкультурного, мимикрирующие под людей гуманоиды и т.п. Вот только на фоне общей несуразности истории вечные темы превращаются в китч, тем более будучи обозначенными поверхностно и декларативно, словно с политической трибуны. Да и в конце концов, эти проблемы в разных вариациях формулировались в фантастике и до, и после 1970 г., причем поглубже и в более причесанном виде.

«Отель» пытается в узких рамках повести играть сразу на нескольких полях, но в результате и перспективная детективная линия на середине заключается в скобки и жирно перечеркивается, и дальнейший гуманитарный посыл оказывается неуклюж и даже неестественен, плохо воспринимается в условиях композиционного хаоса. Понятно, что в последней трети Стругацкие намеренно, публично и со смаком расправляются с фамильными чертами детектива: усложняют обстановку и персонажей, выводят разгадку за пределы детерминированных обстоятельств, оставляют простор для работы мысли. Но слишком уж явно пролегает водораздел между частями, условно говоря, пера Агаты Кристи и Саймака; чересчур навязчива бьющая прямо в лоб дидактика «Отеля». Тут бы самое место экспериментам с формой: изощренней переплести жанры, чтобы текст все время переходил то в одну, то в другую епархию (а то и в третью, если не отбрасывать сневаровскую паранормальщину); поиграть с читателем, чтоб он до конца не понимал, по каким правилам все-таки разворачиваются события. И вдобавок слегка завуалировать и усложнить мораль, отчего смысловой подтекст бы только выиграл.

***

«Отель» спасают небьющиеся авторские козыри – безупречный стиль, всепронизывающая ирония; персонажи насыщенной цветовой гаммы с их полусмешной, полупечальной кутерьмой; мягкий, хорошо поставленный слог. Почти физически приятно и уютно кутаться в заснежено-курортную, слегка аристократичную, слегка чудную атмосферу повести, неторопливо разгадывать ее; и с ворчаньем, но все же разделить метафизические раздумья инспектора Глебски.

В чем главное отличие «Королевского убийцы» от первого тома Саги о Видящих? Он взрослее. В «Ученике…» Фитц выполнял приказы старших и на правах ребенка мог беспокоиться лишь о неприготовленных заданиях или злобных выходках учителя Силы Галена. Но настает время, когда задумываешься о жизненных выборах, переосмысливаешь мотивы людей вокруг, берешь ответственность в свои руки и начинаешь самостоятельно преображать окружающий мир. Именно в этот этап вступил Фитц во втором романе Саги, и Хобб с диагностической точностью передает весь спектр его внутренних переживаний и противоречий, будь то на любовном фронте, на королевской службе, или в личных привязанностях (в том числе и к лесному брату Ночному Волку). Снова и снова, по-достоевски скрупулезно и безостановочно, Хобб рисует карту душевных метаний бастарда, прочерчивая самые малозаметные нюансы поведения и достоверно показывая сиюминутные реакции. Ни на секунду автор не прекращает работу над сердцем Фитца, закаляя его и тут же проверяя на прочность новыми испытаниями, с каждой страницей только раздувая огонь во внутреннем «горниле» героя.

Роман вообще предельно фитце-центричен. Все происходящие в тексте события преломляются сквозь призму восприятия Фитца, долго перевариваются в его сознании и подсознании, и так или иначе влияют на его жизнь; мы знаем только то, что знает Фитц. А ведь Хобб вполне могла бы выстроить отдельные ветки повествования от лица Верити, Кетриккен, Баррича, Регала; что, без сомнений, сделало бы «Убийцу» богаче, насыщеннее и как-то многоакцентнее в харАктерном плане, придало бы объем двумерным придворным интригам. Стоило бы посвятить несколько POV-линий и жителям других герцогств, поконтрастнее обозначив конфликт Внутренних и Прибрежных герцогств, показав постепенное умножение предпосылок к распаду королевства; отразив хронологию борьбы островитян и пиратов. Все это проходит в «Убийце» бегущей строкой внизу экрана, через обрывки диалогов и протокольного стиля отступления. Требующей былинно-всеохватного эпика просторолюбивой русской душе здесь развернуться негде. Но подозреваю, что если бы Хобб взялась играть по мартиновским правилам, то до сих пор бы барахталась в запутанных переплетениях судеб героев и королевств, а для отпечатки книг цикла понадобилось бы срубить как минимум вдвое больше деревьев.

Так что камерно-театральное, кое-где интимное даже, настроение Саги о Видящих — это к лучшему. Суперконцентрация на одном герое позволяет, наряду с почти научным погружением в нестабильную стихию эмоционального эфира, не просто сопереживать Фитцу, а вжиться в него, вместе с Ночным Волком и Верити. Уровень отождествления с Фитцем – запределен, почти беспрецедентен. Эта метафора уже вся облезла от небрежной эксплуатации, и тем не менее: ты не читаешь эту книгу, ты живешь в ней; любой окружающий ландшафт, будь то ворчащее метро, или офис с десятком человеко-машинных интерфейсов, буквально растворяется, едва берешь в руки «Убийцу». Коллайдеры, кризисы – не более чем случайные буквосочетания, ведь на повестке дня проблемы посерьезнее – пираты и злокозненный принц. И решать их тебе.

Фитце-центричность определяет и детализацию портретов других действующих лиц. Можно даже сказать, от Фитца расходятся «психологические круги», т.е. чем ближе к бастарду по сюжету тот или иной персонаж, тем он четче, рельефнее, тем логичней его мотивация. Титульный герой цикла вошел в сознательный возраст и начал анализировать ценности и убеждения людей вокруг, потому неудивительно, что плосковатенькие фигуры из первого тома в «Убийце» вдруг обретают третье измерение и сбрасывают с себя марионеточные нити Хобб. Это касается в первую очередь трех сэнсэев Фитца: Баррича, Чейда и Верити. Баррич, пребывавший ранее в статичном образе сурового, но доброго «медведя», теперь полноценно раскрылся как «постаревший Фитц»: рьяный слуга государев, ставящий преданность королю выше личных желаний и чувств, в том числе любви. Увы, часто брошенные на алтарь судьбы выметаются оттуда вместе с мусором; и самые верные сподвижники трагически остаются ни с чем. Трагическая интонация вообще есть в каждом герое «Убийцы»: у одних это расплата за успех или оборотная сторона призвания (Верити, Кетриккен), у других – bad luck и грустные жизненные обстоятельства (Шрюд). Элементарная физическая боль, одиночество, несбывшиеся надежды, трясина пьянства – простой бытовой негатив высвечен Хобб с тихой ледяной реалистичностью; и все это слишком знакомо, чтобы можно было остаться безучастным.

Сбалансировался и оздоровел и еще один важный мотив Саги о Видящих – природно-анималистический. Первый том не раз обвиняли в излишнем собакофильстве, теперь же «собачий» вопрос преобразовался в «волчий», и никакой полемики насчет его уместности быть не может. Ночной Волк, подобно проникавшему в чужие мысли Роланду в «Извлечении троих», вольготно расквартировался в сознании Фитца, и регулярно разряжает напряжение текста ироничными замечаниями по поводу треволнений человеческого сородича: «спаривание с самкой – это хорошо, брат», «пойдем лучше в лес на кроликов охотиться». Можно сказать, что одной из побочных тем «Убийцы» как раз является соотношение биологического и социального начал в человеке: свежий акцент для фэнтэзи.

Лишь один персонаж пропустил физиопроцедуры и остался столь же бледен и безжизнен, как и в «Ученике». Регал. Как будто на спор бедолагу принца туго напичкали всевозможными пороками, местами противоречивыми. Итак, читаем резюме Регала, раздел «Личностные черты»: самодовольство, мстительность, наглость, праздность, леность, страсть к попойкам и травокурство, патологическое равнодушие ко всему окружающему (включая королевство и его нужды) и зверское себялюбие, трусоватость, жестокосердие, садистические нотки… Возможно, кто-то воскликнет: «Да это ж моя теща!», и все же герой сильно отдает гротеском, особенно на общем фоне. Если остальные персонажи соответствуют принципу «быть, а не казаться», то Регал скорее схема, функция, чем реальный человек. Тем более что мотивация его злодейств в «Убийце» весьма туманна и неубедительна, что прямо в тексте подмечают даже Фитц с Чейдом. В результате тускловат основной сюжетный конфликт романа, завязанный как раз на Регале. Может, мы просто пока не знаем всей правды, ведь бастард и сам лишь гадает о планах принца? To be continued in the third book.

***

Второй том Саги о Видящих жестче и сложней предыдущего, и к тому же в высшей степени интерактивен: вырваться из Шести герцогств без посторонней помощи почти невозможно, и даже в этом случае неизбежна временная дезориентация в пространстве. А несколько досадных условностей почти не мешают эскейпистским радостям. Ну а столь нелюбимая многими «водяная» повседневщина – не недосмотр Хобб, а скорее прочный фундамент для того самого ошеломительного эффекта присутствия.

Некоторые книги во время чтения так и хочется сравнить с чем-то, вроде бы не имеющим отношения к книжному миру. Мягкий и умиротворяющий стиль сразу ассоциируется с кошачьим мурлыканьем; вычурно-оборотистый текст напоминает узористые кружева. Произведения Нила Геймана созданы для такого метафоричного восприятия.

Вот «Задверье» для меня – это здоровенная кружка горячего грога, крепкого, приятного, согревающего; с ударной дозой пряностей и искрой, благо его поджигают в процессе приготовления. Наверное, Гейман рукописей не жег, но зато не пожалел для «Задверья» своих фирменных специй: эссенции сказки и концентрированного остроумия (ищите в магазинах города). Но то главное, что мне еще напомнило по вкусу напиток старых пиратов, — это внутреннее тепло, исходящее от романа и волнами разливающееся по всему телу.

--------------What city is the capital of Great Britain, children?

В историях о волшебной изнанке современных офисно-технологичных мегаполисов новым зазеркальем для новых Алис очень часто становится обратная сторона Лондона. Древний город, где причудливо уживаются достопримечательности с открыток и национальные кварталы, памятники старины – слепки прежних эпох и приметы миллениума. Город, окруженный туманом, в первую очередь туманом всевозможных стереотипов. Наконец, город, впитавший мрачный колорит суровых смут и эпидемий прошлых веков. Идеальный набор декораций для урбан-фэнтэзи.

Гейман пошел чуть дальше стандартных решений и раздвоил Лондон, разрезал на две неравные доли: с первого взгляда это все тот же мир менеджеров, пробок и витрин; но под привычную ткань реальности вшит другой, потайной Лондон. Под-Лондон, куда, как монеты в подкладку плаща, то и дело проваливаются забытые артефакты и люди верхнего мира; то, что становится ненужным. Туда просочился даже знаменитый зловонный смог XIX века, исчезнувший из основного Лондона после проведения канализации. Там слова еще хранят свой первоначальный смысл, и, скажем, станция Nightsbridge — это действительно окутанный тьмой мост. Автор всячески обыгрывает привычные для англичан топонимы и названия, заставляя вновь открывать их значение и происхождение. Как если бы москвич вдруг вспомнил, что Патриаршие пруды — не просто набор букв, а старинное место резиденции патриарха Гермогена (хм, странно созвучно фамилии «Гейман»). Поэтому и «Задверье» — в некоторой степени внутренний продукт; обильно рассыпанные по тексту лингвистические шутки и намеки будут понятны только лондонцам и лондоноведам (еще и при условии чтения романа в оригинале).

Но это лишь дополнительный ключ к книге, а не входной барьер. «Задверье» — это не обстоятельная 400-страничная экскурсия по «геймановским» местам столицы Британии. Лондон Геймана скорее чувствуешь, чем видишь; понимаешь его через детали, мимолетные мыслеобразы и иллюстрации граней городской жизни. Пожалуй, ключевой посыл здесь – постоянное взаимосообщение видимой части города с его волшебной подкладкой; или, вернее, их сращенность, неразделимость. Чудеса прячутся от ничего не подозревающих обывателей прямо у них под ногами (в подвалах и тоннелях), над головами (на крышах), на периферии их зрения (грязный бормочущий что-то бомж, которого обходят стороной, оказывается хранителем древних знаний). После «Задверья» при встрече с городским бродягой почти всерьез гадаешь, кто перед тобой – просто забулдыга или представитель тайной касты крокодилопоклонников. Или и то, и другое сразу.

Впрочем, Гейман оставил на карте своего Лондона слишком много белых пятен, чтобы мистическую переработку города можно было назвать полноценной. Это скорее просто ненавязчивая импровизация на заданную тему: ярко, но знакомо. И мало. Слишком редко по тексту город выступает самостоятельным предметом исследования, вместо этого напоминая большую и реалистичную, но декорацию. И это самый досадный облом при чтении «Задверья». Если бы Гейман развернулся чуть пошире, расцветил бы Под-Лондон готическими красками, углубился в бытоустройство чародеев, чудаков и прочей подземной нечисти, поведал пару пикантных историй о взаимоотношениях видимого и тайного миров, etc, etc, etc… роман был бы куда более насыщенным и многогранным. Увы. Обидно, ведь арсенал сочинительских приемов Геймана не менее разнообразен, чем оружейный запас Англии и США вместе взятых.

Так почему же часть фантазийных орудий автора остались пылиться на складе? Возможно, правильный ответ – универсальное заклинание издательств, киностудий и радиостанций… Можете не подглядывать в «Справочник кроссвордиста», это формат. Дело в том, что «Задверье» по природе своей – новеллизация одноименного мини-сериала 1996 г., над сценарием которого как раз трудился Гейман. Отсюда – разговорный уклон большинства эпизодов; и стремительность развития сюжета. Да и вообще, налет киношности покрывает все поверхности романа. Это тот случай, когда общие слова типа «я словно видел происходящее на экране» действительно уместны: любой абзац в книге с легкостью рекодируется в раскадровку. Сама канва истории о провалившемся в Под-Лондон менеджере изготовлена по чертежам голливудских инженеров, с непременными акцентами в точках постепенного возмужания незадачливого героя. Однако не стоит пренебрежительно хмыкать, ведь Гейман избежал главной опасности – штампов (как, кстати, и в «Богах»). Лавируя между банальностями и нелогичностями, он, как опытный навигатор, всякий раз избирает верный курс. А местами в «Задверье» автор попросту играет с читателем: дает ложные следы, блефует, откровенно подсказывая свои карты, а через пару страниц вдруг ошарашивает совсем другим раскладом.

--------------Гейман и его дети

Ну а теперь вспомним последний выпуск передачи «В мире животных», посвященный офисному планктону, и вернемся к «провалившемуся менеджеру», Ричарду Мейхью. Это типичный представитель вида «Хороший парень обыкновенный». Среда обитания – офис, дом; иногда можно встретить в музеях и на выставках. Добр, отзывчив, слегка рассеян. Безобиден. Склонен к моногамии; во всем следует за подругой Джессикой (вида «Business woman vulgaris»). Привычки – коллекционирование игрушечных троллей. В общем, тот приятный типаж, в милых чертах которого так просто отыскать что-то родственное, близкое…

Но вот хитрец Гейман толстым ластиком стирает Ричарда (и нас вместе с ним) из мира, где единственная опасность – облиться горячим кофе, и швыряет в суровый водоворот приключений в неприветливом Под-Лондоне. Слегка шокирует подчеркнутая быстрота, с которой Ричард теряет привычные ориентиры (жену, друзей, работу, квартиру) и оказывается в неведомых координатах хмурых закоулков и заброшенных тоннелей, вынужденный первобытно бороться за выживание. Отрезвляющая хрупкость своего маленького стабильного мирка – самая тревожная нота «Задверья».

В остальном роман спокоен по духу. Пусть в каждой тени неизвестность, и странные (не)люди на каждом шагу… но все равно сохраняешь полное спокойствие за судьбу героя, ведь теплый, подсмеивающийся тон автора, этот уютный тон доброго сказочника не допускает взаправдашнего насилия и смертоубийств (серьезное отличие романа от «Американских богов», отчасти объясняющееся и рамками ТВ-сериального формата). Лиричная, иногда подтрунивающая, но всегда исполненная любви к собственным персонажам интонация; и постоянно витающая в воздухе чеширская улыбка, несерьезность, то более, то менее концентрированная – вот геймановский метод одушевления сценарной оболочки.

Даже киллер-тандем Крупа и Вандермара, первейших лиходеев Под-Лондона, вызывает скорее умиление, чем неприязнь. Господа Круп и Вандермар – не какие-нибудь новомодные серые рыцари улиц с кодексом чести. Они придерживаются классического стиля. Господин Вандермар, скажем, — любитель изысканно покушать. Вот Вам Рецепт Дня от него:

1. взять сырого уличного голубя с ближайшей площади

2. при желании украсить свежими мелкими грызунами

3. приятного аппетита! (гостям подавать без столовых приборов; блюдо съедать целиком)

4. повторять до насыщения (коего у господина Вандермара не наступает никогда)

Что касается господина Крупа, то его хобби – светские беседы, полные изящных метафор и словесной эквилибристики, и неторопливые рассуждения о досадных несовершенствах окружающего мира. Увы, время от времени господину Крупу приходится отвлечься от сих абстрактных упражнений, и вернуться к рутинному душегубству. Впрочем, почтенные господа любят свою работу и потому изрядно преуспели в ней. А иначе достичь вершин в чем-то нельзя, не так ли?

Разумеется, в ходе своего подземного вояжа Ричард знакомится не только с этими обаятельными джентльменами, но и еще с добрым десятком незаурядных персон. Жаль, что галерея образов коротковата и только выиграла бы от добавления еще нескольких эпизодических сумасбродов. Что ж, зато все имеющиеся герои наделены искрой жизни и вполне самодостаточны даже в отрыве от сюжета. И дьявольски харизматичен щеголь-флибустьер Маркиз де Карабас.

***

«Задверье» ближе к финалу еще и выруливает к серьезной теме жизненного выбора: спокойное бытие по шаблону или приключенческий поиск своего пути? Нет, бежать в леса не нужно, просто стоит внимательнее относиться к своим принципам. И ещё. Конечно, не каждому в жизни придется открыть другой мир, как Ричарду. Но первым его шагом была помощь незнакомому человеку, лежавшему на тротуаре... Может, это ключ ко всем дверям?

------------------------------------

Показания к применению «Задверья»:

[*] Неравнодушие к Лондону, его легендам, истории, топонимике (происхождению различных названий улиц, станций метро и т.д.)

[*] Любовь к теплым, душевным и просто жизненным историям

[*] Любовь к харизматичным персонажам, не столько рельефным, сколько с ярко выраженным стилем и фирменными выкрутасами

------------------------------------

Противопоказания:

[*] Перенасыщение городским фэнтэзи

[*] Острая аллергия на любые проявления киношных условностей

Оригинальный, яркий, остроумный анекдот от Брауна. Самые яркие звезды на небе неожиданно пришли в движение, вопреки всем научным законам сдвигаясь к одной точке. Астрономы в недоумении, простой люд в панике... Из этой тревожной завязки можно было бы слепить неплохую мистическую зарисовку. Но Браун обыграл идею «звездной карусели» в своем неповторимом ключе: лукаво, добродушно, да еще с интригующей загадочностью и динамикой, свойственной лучшим его рассказам. Разгадка происходящего, как и положено, дается лишь на предпоследней странице; хотя ее можно раскрыть и раньше, внимательно считывая знаки, подаваемые Брауном.

Наконец, автор, сам того не подозревая, сделал в этом рассказе точный прогноз не столь уж отдаленного будущего. Не удивлюсь, если события «Звездной карусели» вскорости повторятся в нашей реальной жизни.

Невыразительный, скучный, обыденный рассказ… крайне невнятная реализация идеи, из которой можно было бы сделать конфетку и даже, потенциально, бриллиант мягкой НФ. Отправная точка «Ученика» — образ этакого купца-хронопутешественника, торгующего не в разных местах, как обычные странствующие торговцы, но в разных временах. Воображение сразу рисует интригующие сюжеты на данную тему: какой-нибудь златолюбец, проклятый бессмертием еще в Древней Греции, и с тех пор плывущий сквозь время со своими товарами: через Средние века, Реформацию, современность, и в будущее. И всякий раз ему бы приходилось изучать потребительский спрос, в соответствии с ним меняя ассортимент перед каждым скачком на век вперед; при этом постоянно переосмысляя свое мировоззрение с позиций прожитых лет. Получилась бы очень разносторонняя и увлекательная история.

Прочитав предисловие Винджа, я уже разлакомился увидеть в рассказе все вышеописанное и даже больше. Но автор пошел другим путем, представив только один эпизод из жизни торговца, в одном из далеких вариантов будущего, на безымянной планете, где царит что-то вроде странного футуристического средневековья. Это концепт тоже свежий и небезынтересный, но дальше первоначальных набросков Виндж его не развил.

Более того, вторая половина рассказа – дело рук Джоан Виндж, бывшей жены писателя. И именно ее часть текста выглядит особенно мутно. Если поначалу «Ученик» еще удобоварим, то где-то в середине он превращается в размытую созерцательную фантазию начинающего автора. Без искры и стройности изложения, зато с обильными авторскими размышлениями, вложенными в уста героев. Правда, чета Винджов все-таки слегка оздоровила вялое действие определенным смысловым подтекстом. Торговец в конце концов приходит к выводу, что для любой цивилизации развитие и эволюция лучше даже самого благополучного застоя. Вывод глубокий, но уже многажды разработанный в самых разных исследованиях.

И в довершение ко всему, русский перевод рассказа косноязычен, кишит ошибками и требует основательной редакторской правки.

В художественном плане «Соучастник» довольно скучен, почти не интригует и не захватывает, хотя аккуратно прорисованные персонажи заслуживают четверки с минусом. Но что важнее, в этом рассказе Виндж сделал несколько карандашных прогнозов будущего, сумев предугадать появление компьютерной анимации, за двадцать лет до первых пиксаровских успехов; и лишь чуть-чуть недокрутил до концепта персональных компьютеров.

Что будет, когда человек сможет черпать информацию не только из собственного мозга, но также и напрямую «скачивать» ее себе в голову из безграничных недр компьютерной памяти? Именно об этом – ранний рассказ Винджа, 1966 года розлива. Время написания четко прослеживается в сюжетной подоплеке «Червя»: очередном противостоянии красных и звездно-полосатых. Впрочем, главному герою рассказа холодная война безразлична – он лишь хочет выбраться из секретной лаборатории, прихватив в своей башке все знания Соединенных Штатов Америки.

В принципе, рассказ любопытен фирменными (еще на самой заре карьеры) авторскими размышлениями о сингулярности и технологических прорывах; более того, у меня «Червь» сильно всколыхнул интерес к исследованиям в области сращивания человека с компьютером. Но сама по себе история о побеге подопытного бедолаги крайне схематична, хотя и грамотно простроена. К тому же, Виндж не раскрыл весь потенциал идеи, ограничившись лишь несколькими забавными зарисовками о шимпанзе с полным доступом к государственным базам данных; и не пойдя дальше осторожного беспокойства по поводу мощи машинно-человеческих интерфейсов. В общем, недостаточно углубился в перспективную тему. Впрочем, во многих других своих рассказах и эссе Виндж не раз возвращается к исследованию этого вопроса.

Театр начинается с вешалки, Родина – с картинки в букваре… а что насчет фэнтэзи? Для меня фэнтэзи начинается с карты. Всегда интересно, подобно Колумбу, в первый раз окинуть взором нагромождение незнакомых гор, рек и городов со странными названиями. Хотя иногда кажется, что все такие карты создаются с помощью некоей универсальной программы, в рандомном порядке распределяющей по ландшафту Великий Океан, Суровый снежный Север и Таинственный Юг.

Естественно, не ушел от стандарта и Бэккер. Более того, карта его мира – Эарвы – пестрит гипертрофированно диковинными названиями, резко непривычными уху. Трудности с восприятием продолжаются и в тексте; первая же страница пролога кишит таинственной тарабарщиной: Бивень, Не-Бог, Куниюрия, Анасуримбор Ганрел II… Каждый термин пышет зловещностью, каждый абзац – холодным пафосом. Читательский иммунитет сразу реагирует отторжением, а здравый смысл подсказывает: не парься, мы имеем дело с напыщенным графоманским бредом. Что уж говорить, если даже заглавие романа банально до пошлости.

Но этот момент следует преодолеть, по диагонали пробежав вступиловку. Постепенно к названиям привыкаешь, а Бэккер, поубавив пафосу, начинает раскручивать сюжетную интригу и прояснять космогонию. По сути, «Слуги» повествуют о борьбе нескольких религиозных организаций, культов и магических школ; борьбе за идею и за власть. В водоворот войны так или иначе втянуты все фракции, народы и племена, населяющие Эарву. Каждый в эти неспокойные времена сам становится и священником, и воином; и дипломатом, скрывающим хитрые планы лицемерными речами; и фокусником, прячущим в рукаве пару-тройку тузов; и кукольником, незримо управляющим марионетками. На запах заварушки уже слетаются стервятники и поднимают голову забытые древние силы…

В тексте явственно чуствуется рука ученого-гуманитария (а автор по профессии лингвист, и к тому же философ): обстоятельный подход и долгая работа над всяким нюансом. Поначалу Бэккер писал книгу в свободное время, «сливая» в нее обрывки филологических разработок и бессвязные фантазии на разные темы. Позже эти заметки оформились в солидный фундамент для эпика. Для Бэккера конструирование мира – не побочный эффект фэнтэзи, а одна из главных задач, он детализирует даже совершенно необязательные для сюжета аспекты. Так, в конце книги приведена увесистая схема основных языков и диалектов Эарвы; эта информация никак не важна для повествования, но одним своим присутствием придает миру глубины и реалистичности. Нет сомнений, что еще тонна подобных сведений осталась просто за пределами романа; хотя и в «Слугах» тут и там всплывают различные исторические экскурсы, этнографические ремарки, размышления о религии и философии. А каждую главу предваряют крупные эпиграфы из трудов эарвийских ученых и мыслителей.

Впрочем, неповторимой бэккеровскую модель мира назвать нельзя, так как за каждым народом Эарвы слишком заметно торчат уши реальных земных прототипов: Древнего Рима, варваров, арабов. Причем калькированию подверглись и языковые особенности, и даже некоторые аспекты верований. Так, автор внедрил в роман темный аналог христианского апокалипсиса и второго пришествия, сменив знак идеи с плюса на минус. Не обошлось без кивков в сторону ислама, самый заметный из которых – Священная война (хотя тут замешаны и крестоносные походы). Всё это хорошо, но даже новичок-писатель знает, что в придуманный мир не стоит переносить чисто земных терминов, у Бэккера же повсеместно употребляются слова «Армагеддон» и «джихад».

«Слуг темного властелина» часто советуют в качестве альтернативы «Песни льда и огня». Но мартиновский опус хорош прежде всего широким ассортиментом правдоподобных персонажей. Книга Бэккера таким шикарным меню похвастать не может. В общей массе героям «Слуг» не хватает какой-то мельчайшей искры жизни, буквально одной краски до полноцветного психологического портрета. Основные действующие лица выписаны убедительно и вполне достоверно; но в ранг звезд, выбивающихся из череды обычных для фэнтэзи образов, можно внести только три фигуры. Во-первых, это варвар по имени Найюр урс Скиоата. Для этого могучего степняка война – родная стихия, и почти никто не справится с ним в открытом бою. Он — машина убийств, снабженная вдобавок хитроумием и проницательностью; идеальный вождь. Но Найюр уже с юности отчуждается от соплеменников, один среди всех ставя под сомнение целесообразность древних обычаев. Будучи столь же далек и от нравов цивилизации, степняк оказывается на перепутье.

Не меньше внутренних противоречий и в душе у Друза Ахкеймиона. Он принадлежит к магической школе под названием «Завет», которая вот уже две тысячи лет борется со зловещим Консультом – полумифическими приспешниками Не-Бога. Члены Завета каждую ночь видят во сне кошмары о событиях двухтысячелетней давности, времени последнего пришествия Не-Бога. Проблема в том, что о Консульте никто не слышал уже несколько веков, так что Друза и его коллег считают безобидными безумцами. Но и сам маг постоянно сомневается в своей миссии, устав от паранойи и поиска предзнаменований. Пожалуй, Друз – самый человечный персонаж книги, единственный, чьим тяжким думам и рефлексиям взаправду сопереживаешь.

Ну и, наконец, стержень, стабильно удерживающий интерес к роману; образ, достойный быть включенным в Зал славы фэнтэзи; главная удача Бэккера. Всё это – Анасуримбор Келлхус. В этом герое есть парадокс: вроде бы супергерой без недостатков (то есть ВООБЩЕ – он сильнее и умнее всех, и с первого взгляда распознает намерения оппонента), однако он выглядит живым, рельефным, естественным. Автор умудрился внятно доказать происхождение сверхспособностей Келлхуса. В непобедимого Пауля из «Дюны» я не поверил, а вот схожего по типажу Келлхуса понял и принял.

И все же даже Найюр, Ахкеймион и Келлхус привлекают скорее комиксной харизматичностью, чем какими-либо нравственно-душевными исканиями. Бэккер отобразил их схематично, не углубляясь в нюансы и отодвинув психологию на второй план. А в ряде эпизодов он просто вкладывает собственные размышления в уста и умы героев, не заботясь об их аутентичности. Персонажи для автора – больше средство, чем цель; инструмент продвижения сюжета вперед.

Но надо признать, что пусть и такими способами, интригу Бэккер простроил грамотно и увлекательно. Словно опытная бабушка-вязальщица, он постепенно закручивает в один клубок несколько сюжетных нитей; словно маститый кинорежиссер, преподносит отдельные сцены так искусно, что остается лишь млеть от восторга. Ни капли воды и созерцательства; стремящееся к нулю количество сюжетно ненужных интерлюдий; щедрые спецэффекты. Страницы проносятся, а напряженное любопытство не утихает. И это притом, что «Слуги», по сути, — роман несамостоятельный, это классическая первая часть цикла, знакомство с диспозицией фигур, подготовка почвы для грядущих эпических событий, заканчивающаяся сакраментальным to be continued и желанием продолжить банкет.

Одна из немногих претензий, что можно предъявить автору по части стиля – небрежное отношение к таким трепетным аспектам, как насилие и секс. И то, и то проявляется в тексте часто, но мимоходом, будто это все уже настолько привычно, что не заслуживает внимания. И то, и то предстает безжизненным, серым, затертым в повседневности, и оттого иногда особенно мерзким. А ведь у того же Мартина даже жестокость была сочной, эмоциональной, полной животной силы. Хотя, быть может, кому-то и бэккеровский подход придется по душе; кому арбуз, а кому свиной хрящик.

***

«Слуги темного властелина» — роман, похожий на… холодильник последней модели. Мощный, исполненный холодного величия, со вкусным сюжетным содержимым и продуманным функциональным дизайном (=проработанным миром). На первый взгляд он может оттолкнуть, но это тот случай, когда первое впечатление не работает.

--------------------------------

Ассоциации:

[*] По важности религиозного аспекта и супергерою в главной роли – «Дюна»

[*] По проработанности мира, особенно в области лингвистики – «Властелин колец»

[*] По обилию жутких потусторонних сил и холодного насилия – «Алмазный меч, деревянный меч» Перумова

--------------------------------

Показания к применению «Слуг темного властелина»:

[*] Вы любите фэнтэзи и следите за тенденциями в этом жанре

[*] Вы любите оригинальные и глубоко проработанные авторские миры

[*] Вам нравятся произведения о необычных религиозных культах, магических школах, их противостоянии

[*] Вы любите читать о сражениях, войнах и эпических битвах

[*] Вы любите комиксы (и хотите посмотреть на достоверного супергероя)

--------------------------------

Противопоказания:

[*] Вам категорически не нравится большое количество выдуманных автором терминов и достаточно сложное мироустройство, в котором придется разбираться

[*] Вы знаете, что вряд ли сможете привыкнуть к мрачной атмосфере, нагнетаемой постоянно, без передышек и каких-либо проблесков юмора

[*] Вы ждете от книги прежде всего множества живых персонажей в стиле Мартина, с детально прописанным душевным состоянием, помыслами, эмоциями

[*] Вы не любите жестоких, кровавых сцен в книгах

Представьте: Вы в роскошном отеле, прямо посреди живописных заснеженных гор. Из Вашего президентского люкса открывается прекрасный вид, в баре выставлены десятки бутылок с первоклассным спиртным, кладовые завалены провизией… и всё это бесплатно. Шикарно, не правда ли? Да, и ещё, Вы – один. Один в огромном, абсолютно пустом, изолированном от цивилизации отеле. В древнем отеле, где каждый номер таит в себе историю бурных увеселений, недобрых замыслов и безумия. И впереди долгая, долгая зима, в которой единственными Вашими спутниками будут беспрестанная метель за окном, воющая почти по-человечески; мерное тиканье старинных часов на первом этаже; и, конечно, многочисленные призраки прошлых лет.

«Сияние» можно с чистой совестью назвать одним из опорных пунктов библиографии Стивена Кинга. Это третий его изданный роман и первый, получивший статус hardcover-бестселлера; уже больше тридцати лет он неизменно занимает лидирующие позиции в различных хит-парадах самых страшных книг. А экранизация от Стэнли Кубрика (1980) стала первой нашумевшей кинолентой по Кингу, несомненно, ускорив процесс популяризации писателя, тогда еще скорее принца, чем короля ужасов.

История создания романа хорошо известна: после успеха «Кэрри» и «Жребия» Кинг понял, что нуждается в приливе сил и новых источниках вдохновения. Поэтому автор с семьей отправились отдохнуть в горный отель «Стэнли» в Колорадо. Так как на дворе стояла поздняя осень, других постояльцев там не было; и зловещие виды покинутых номеров и пустующих коридоров тут же заставили закрутиться шестеренки в писательской голове. Литературно переработанными оказались не только интерьер и атмосфера «Стэнли», но даже реальный персонал (призрачный злодей Грейди «произошел» от одноименного настоящего бармена).

Впрочем, «Сияние» построено не только и даже не столько на типичных гостиничных страшилках, сколько на общем архетипе Старого Дома, полного привидений и имеющего собственный враждебный разум. В романе Кинга таким Домом оказывается горный отель «Оверлук». Со времени основания он не раз переходил из рук в руки, и его стены повидали на своем веку все темные проявления человеческой натуры, от мафиозных разборок и сходок криминальных боссов до любовных скандалов и отвратительных развлечений богатых клиентов. Это не могло пройти бесследно: все разнородные отрицательные эмоции постепенно сгустились в одну концентрированную ауру ненависти, и «Оверлук» пропитался ей, обретя свою злую волю, стремясь к приумножению негатива и подталкивая к убийствам и самоубийствам. И вот вестибюль полнится инородным присутствием; безобидные кусты в форме зверей норовят схватить тебя лапами-ветками, пока ты не видишь; дребезжащий лифт по ночам самостоятельно ездит с этажа на этаж, перевозя людей, живших десятилетия назад; а обычный, на первый взгляд, номер 217 скрывает в себе… впрочем, пусть лучше эту тайну каждый раскроет сам, вместе с героями произведения.

Надо признать, Кинг умеет нагнать саспенса, практически из ничего. Разве в наш век может кого-то напугать байка об оживших кустах в форме зверей? Оказывается, может, при условии грамотной подачи. Автор сохраняет серьезное лицо, рассказывая даже нечто нелепое, и этот прием срабатывает. Хотя самое главное и самое страшное в «Сиянии» всё-таки не в тривиальных кровожадных фантомах. Сюжетно-тематический нерв романа – это прежде всего семья и психология семейных отношений.

На авансцене повествования — семья Торрансов: Джек, Венди и их пятилетний сын Дэнни. Джек – перспективный писатель и любящий муж… правда, подверженный пьянству и вспышкам разрушительного гнева. Но и с тем, и с другим он решительно завязывает. И вот подворачивается неплохая работа – зимний смотритель в пятизвездочном горном отеле; пища, кров, деньги и возможность спокойно дописать пьесу вдали от городских соблазнов. Исполненные светлых надежд, Торрансы едут в «Оверлук». И только маленький Дэнни, обладающий экстрасенсорным талантом («сиянием»), смутно догадывается, что невинная зимовка грозит обернуться кошмаром.

Взаимоотношения в любой семье – это сложное переплетение противоречивых чувств, приятных воспоминаний и застарелых обид, составляющих устойчивый психологический фон. И Кинг с точностью барометра отображает погоду в доме Торрансов. Он вообще предстает в «Сиянии» настоящим мастером по части нюансировки, небольших штрихов, придающих произведению неповторимость и жизненность. Твердой рукой творца автор наделяет персонажей знаковыми воспоминаниями, мечтами и страхами, главным образом из детства, распространяя их влияние на всю дальнейшую жизнь. Кинг умело показывает в романе значимость обыденных на первый взгляд эпизодов, метко передает молниеносные реакции героев, постыдные порывы подсознания, мысли, вихрем мелькающие в голове в экстремальных ситуациях. А подробные флэшбэки в прошлое позволяют лучше понять характеры. В полноценной психологической расцвеченности и заключен основной смак книги, главное ее достоинство.

Глубинное понимание Кингом скрытой химии внутрисемейных отношений заставляет заподозрить его в долголетней психотерапевтической практике. На деле писатель базировался в первую очередь на личном опыте общения с женой и детьми. По собственному признанию, он облачил в образе Джека Торранса как свои пагубные привязанности к алкоголю и наркотикам, так и все свои агрессивные побуждения, в частности, гневное недовольство разбушевавшимися детьми. Вообще, гнев и исследование силы и первобытной природы этого чувства – еще один важный мотив «Сияния». Ярость может копиться годами, а затем беспощадной кувалдой обрушиться на первого встречного, из-за невовремя заданного вопроса «Который час?». Но самое страшное, что можно постепенно привыкнуть к наслаждению от выпуска пара, и уже не суметь отказаться от ежедневных вспышек бешенства, подпитываемых к тому же природными инстинктами. И под могучей властью фрейдовского Танатоса нет нужды даже в пустячных предлогах к буйству, ведь их всегда можно выдумать (в чем Джеку помогают еще и злобно подначивающие фантомы «Оверлука»).

Все эти размышления составляют смысловой подтекст романа. Через всё произведение рефреном проходит фраза «Маски долой!», аллюзирующая к «Маске красной смерти» Эдгара По. Причем это не только дань уважения классику; маска также выступает как символ лицемерия. За благопристойной улыбкой интеллигента – невоздержанный пьянчуга-тиран со стаей тараканов в башке, а то и кто похуже. Впрочем, данная идея далеко не ноу-хау Кинга, а скорее уже давно знакомая песня, много раз исполнявшаяся на разные лады. К тому же, автор ощутимо недоразработал тему: вместо того, чтобы сделать ставку на жесткий холодный реализм, он подчеркивает инфернальность происходящего, как бы говоря: «Всё ОК, это не герой с катушек съехал, это нехорошие привидения виноваты». Разочарование усугубляется еще и сюжетной небрежностью резкой, обрубленной развязки. А ведь достаточно было чуть иначе расставить акценты, первым планом показать душевные, а не спиритические проблемы, и «Сияние» стало бы гораздо страшнее, ведь правда жизни может холодить кровь пуще любых зомби.

Тем не менее, мурашки по спине и гулкий стук сердца при чтении отдельных сцен романа обеспечены каждому, благо Кинг бьет сразу по нескольким болевым точкам, а не эксплуатирует лишь один хоррор-прием. Проще говоря, он насытил книгу сразу несколькими видами страха. Это и повседневный ужас семейного насилия; и путешествие по мглистым закоулкам души, скрытым от людских глаз; и клаустрофобия одиночества (Торрансы на долгие месяцы отделены от внешего мира в засыпанном снегом отеле); и потусторонние злые сущности. При столь богатом спектре темных красок, невозмутимым после «Сияния» остаться точно нельзя.

***

Лучше всего читать «Сияние» в одиночестве; погружаться в повествование с головой, ставя себя на место героев и воображением полностью проникая в их помыслы. Тогда многие несовершенства романа скроются за ярким психологизмом и просто перестанут волновать.

«Сияние» стоит читать, если:

[*] Вам интересна психология, в частности, психология семейных отношений

[*] Вы хотите узнать, к чему может привести неконтролируемая раздражительность

[*] Вы хорошо знакомы с классикой мистики и хоррора, и хотите прочесть что-то в похожем ключе, но на современном витке

[*] Вы хотите увидеть интересную интерпретацию темы экстрасенсорных способностей

[*] Вы хотите узнать, что может Вас испугать

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

«Сияние» не стоит читать, если:

[*] Вам не нравится подробное копание в мозгах персонажей

[*] Вы хотите прочесть не просто хоррор, но еще и с закрученным сюжетом

Уже название слегка озадачивает неординарностью; новизна идей бросается в глаза с первой главы. Открывая книгу, сразу попадаешь в диковинный мир, пропитанный одновременно и магией, и соляркой; мир, где драконы как самолеты собираются на заводах, а пилоты-полуэльфы их пилотируют. Причем Суэнвик ведет себя как ни в чем ни бывало, как будто пишет о чем-то будничном, известном всем и каждому, вроде офисного быта. Он не объясняет терминов, не ударяется в исторически-культурые экскурсы, не детализирует придуманные собой невиданные расы, почти всегда ограничиваясь одним названием. Даже рисуя портреты персонажей, автор минималистичен и обходится фразами типа «шифтер по имени Ходуля». А о том, что же такое шифтер, и с чего вдруг его звать «Ходуля», можно примерно догадаться лишь по диалогам или другим косвенным признакам. Суэнвик не берет на себя роль экскурсовода, а просто телепортирует читателя в эпицентр событий эдаким невидимым свидителем, оставляя за ним право интерпретации происходящего. Приходится собирать картину мира самому, как паззл, из сотни маленьких кусочков, беспорядочно разбросанных по всему тексту; и лишь ближе к середине романа складывается более-менее внятное представление об изображении на этом паззле. В целом миру отводится второстепенная, чуть ли не декорационная, роль, а ведь потенциально на его основе можно было бы соорудить могучий эпик. Но Суэнвик ставит другие цели и почти не отвлекается на мироустройство. Во время чтения словно сидишь в поезде, не успевая уследить за подробностями проносящегося за окном пейзажа. Исследовать этот пейзаж можно было бы на промежуточных станциях, но поезд «ДЖД» — скорый, и мчится по рельсам сюжета без остановок, без пространных описательных интерлюдий.

И все же мир Железных Драконов запоминается своей самобытностью. Вообще, иногда бывает интересно поразмышлять: как в нашу информационно-технологичную эпоху вписались бы гномы, эльфы и волшебство? В поисках ответа многие авторы идут по пути наименьшего сопротивления и обычным скотчем пришпандоривают фэнтэзи к нашей повседневной реальности с телевидением, небоскребами и кока-колой. Так получаются орки, разъезжающие на «Феррари», и гоблины, живущие в хрущевках. Возможно, в этом есть и юмористический шарм, но всерьез относиться к подобным творениям нельзя. Суэнвик же поступил, как и должно настоящему демиургу. Для начала он создал собственный универсум, затем подверг его эволюции в ускоренной перемотке, нажав «Стоп», лишь когда в придуманной им цивилизации произошла своеобразная научно-техническая революция и образовался аналог постиндустриального общества. Естественно, в целом технологии мира Железных Драконов не станут откровением для читателя. Нашлось место и телевизорам, и унитазам, и моллам… однако с чисто земными артефактами соседствуют алхимия и чародейство разного калибра, от любовной ворожбы до военных заклинаний.

Самое же любопытное – это отдельные колоритные черты местной культуры; мелочи, раскрашивающие «ДЖД» в неповторимой гамме и выделяющие роман среди сонма других техномагических произведений. Например, Десятина, регулярно уносящая жизни ровно десятой части населения. Это нечто вроде предохранителя демографического взрыва, ведь в мире «ДЖД» обитают представители великой уймы рас, как до зевоты привычные гномы и тролли, так и экзотические шифтеры и полукровки. Есть и эльфы, но поданы они изобретательно, в виде надменных аристократов с кровью голубого цвета, утонченных кардиналов во главе корпораций, в общем, высшей касты. Кстати сказать, в романе прослеживается социальный мотив, прежде всего в подчеркнуто дискриминационном расовом разделении труда. Только чистопородный эльф может рассчитывать на высокопоставленную должность, гоблины же довольствуются сферой услуг и черновой работой. Однако в таких условиях неизбежно вызревает бунт, ведь даже бочка взорвется, если из нее не выпускать пар. И Суэнвик красочно живописует, как толпы черни мятежной волной проносятся по городу, с безумным весельем разрушая и опустошая все на своем пути, высвобождая гнев и реализуя затаенные желания. Пожалуй, этот захватывающий и жуткий карнавал ярости – лучший эпизод в книге.

Мир «ДЖД» с Землей роднит не только проблематика. Согласно авторской космологии, они связаны взаимосообщающимся эфирным каналом. Через него налажена торговля человеческими детьми, так как люди – ценный дефицит в «высшем» мире Железных Драконов. Ценный потому, что из брака эльфа и человека рождаются полуэльфы, наиболее пригодные для пилотирования драконов.

Похищенные земные дети именуются особым термином – подменыш. И как раз одна из таких подменышей Джейн – главная героиня романа Суэнвика. Сюжет выстроен вокруг ее сложного жизненного пути, взросления, переосмысления ценностей... повествование разделено на четыре стадии, почти по Толстому – «Детство. Отрочество. Юность» плюс зрелость. Все начинается с трудного кабального детства, с работой на заводе до седьмого пота, злобным надзирателем над душой и безуспешными попытками сбежать. Это футуристический «Оливер Твист». Но проходит некоторое время, Джейн растет, и происходящее уже больше напоминает темную вариацию школьно-подростковой поттерианы, со старостой-стукачом и загадочным директором-тираном. Когда же героиня вступает под своды института, начинаются разгульные студенческие вечеринки, секс-наркотики-алхимия, и в тексте чувствуются флюиды молодежных сериалов по МТВ. Вообще, секса в «ДЖД» много (бурлящие гормоны молодой девушки…), от особой секс-магии до извращенчески-детальных портретов гениталий троллей. Радует оригинальность и органичность вплетения эро-мотивов в историю, на них даже держится часть интриги сюжета.

Сюжет сам по себе не отнесешь к закрученным, он спокойно-биографичен, взрывается лишь в нескольких узловых моментах и не вызывает сумасшедшего интереса. Всё и вся вертится лишь по одной орбите – вокруг Джейн.

Так в чем же тогда фокус? Что главное в «ДЖД»? Или это просто безыдейная приключаловка очередной Элли в очередной стране Оз? Нет. Главное в «Дочери…» — это щедрая философская начинка. Книга, по сути, о духовном поиске, о вечном экзистенциальном вопросе, вопросе, которым задается Джейн на каждом этапе жизни. «Для чего я живу, и к чему стремлюсь? В чем смысл бытия?». Это сквозное исследование, красной линией проходящее через все злоключения героини, нарочито высвеченное прожектором гиперболизированного мира. И, несмотря на неутешительные выводы Джейн, тон размышлений все же обнадеживающе оптимистичен.

При этом глубокомысленный заряд романа покрыт тонким слоем психоделики. Читая некоторые эпизоды «ДЖД», особенно ближе к финалу, как будто погружаешься в замысловатый переливчатый бред, лихорадочно-тягучий поток сознания матерого сомнамбулиста. Эстетика бессмыслицы не лезет на первый план, но приятно гармонирует с общим посылом. Гурманы абсурда будут довольны. Хотя за рядом странностей все-таки есть и символическое значение, поддающееся расшифровке при условии вдумчивого чтения и/или багажа знаний по философии.

***

В конечном счете, даже хорошо, что Суэнвик не стал воздвигать многотомный эпический цикл на основе своего многообещающего мира, а сохранил в нем душу, емко вместив все, что хотел, на пятистах страницах. «Дочь железного дракона» — это полотно добродушного сюрреалиста; книга, которая совершенно неожиданно может стать самой любимой. Для этого в ней есть и необходимая глубина, и своя перчинка, и потенциал многократных перечитываний.

Итак. «ДЖД» стоит читать, если:

[*] Вы хотите почитать «что-нибудь эдакое», но не знаете, что

[*] Вы хотите увидеть интересную непротиворечивую модель самобытного фэнтэзи-мира на постиндустриальной ступени развития (или просто хотите понять, как в одной книге соседствуют гоблины и телевизоры)

[*] Вы любите произведения с глубоким смыслом, любите подолгу размышлять над прочитанным; изучать книгу как головоломку, проникая в каждый нюанс, стараясь разобраться в авторском месседже

[*] Вы любите романы с центральным персонажем, вокруг которого крутится действие, и судьба которого расписывается во множестве подробностей

[*] Вы любите психоделику и всяческие изысканные странности

-------------------------------------------------------------------------------------------------------

«ДЖД» не стоит читать, если:

[*] Вы не приемлете многочисленные секс-сцены

[*] Вы хотите прочесть что-либо с по-настоящему увлекательным закрученным сюжетом

[*] Символичность повествования и скрытость подспудного смысла наводят на Вас скуку

[*] Вы предпочитаете эпические полотна, с детально прописанным мироустройством

Хороший рассказ; в очередной раз поражаешься неиссякаемому запасу идей Шекли. Начинается всё вроде бы банально, с амнезии: герой просыпается на космическом корабле, не помня, кто он и что здесь делает.

Но далее простая завязка раскручивается в любопытный сценарий возможного будущего человечества; а загадка главного героя и его миссии занимает до самого финала, который, как и всегда у автора, оказывается неожиданным и оптимистическим.

«Коллежский асессор Ковалев проснулся довольно рано и сделал губами «брр…» — что всегда он делал, когда просыпался, хотя сам не мог растолковать, по какой причине. Ковалев потянулся, приказал себе подать небольшое стоявшее на столе зеркало. Он хотел взглянуть на прыщик, который вчерашнего вечера вскочил у него на носу; но, к величайшему изумлению, увидел, что у него вместо носа совершенно гладкое место!»

«Нос» — один из моих любимых рассказов в нашей классике, и не только потому, что главный герой – мой однофамилец)) Чисто фантастический рассказ из 1836 г. – это уже что-то неординарное. А сюжет про необъяснимое исчезновение носа мог бы даже послужить основой какого-нибудь современного хоррор-произведения, к примеру, Стивена Кинга. Когда читаешь о говорящем носе в мундире, то трудно поверить, что перед тобой рассказ не психоделика-постмодерниста, а классика литературы.

Впрочем, Гоголь рассказывает эту безумную историю с юмором, щедро сдабривая доброй иронией каждый эпизод; недоумение незадачливых персонажей вызывает на лице только улыбку. По-настоящему забавно читать панические размышления майора Ковалева о том, как же ему теперь жить без носа. И жениться безносому проблематично… А ведь действительно, на нос в жизни редко обращаешь внимание.

Не рискнул бы говорить о неком глубоком смысловом заряде, заложенном в «Нос», хотя еще Белинский отметил, что в образе Ковалева автор отразил целый характерный образ, широко распространившийся в то время. Да и интересен сам исторический контекст произведения. В любом случае, эту приятную во всех отношениях вещь стоит прочесть, хотя бы для повышения себе настроения.

«Река виляет и изгибается навстречу городу, который внезапно возникает передо мной, тяжело врезаясь в пейзаж. Свет его огней растекается по каменистым холмам окрестностей, как кровоподтек от удара. Его отвратительные башни горят во тьме. Он давит. Я вынужден слепо преклониться перед этим гигантским наростом, образовавшимся в излучине двух рек. Огромная клоака, смрад, гул…»

Что это? Лондон, Пекин, или, возможно, какой-то промышленный городок в сердце России? Нет. Это Нью-Кробюзон. Добро пожаловать, хотя правильнее будет сказать – входите на свой страх и риск.

Приведенный выше отрывок – из пролога. Уже в нем, с первых же страниц «Вокзала…», Мьевиль начинает рисовать мрачные пасторали Нью-Кробюзона, трущобно-технологичного мегаполиса в околостимпанковском мире под названием Бас-Лаг. Автор сразу дает понять, что этот город – не просто арена сюжетных событий. Нет, в течение всего романа мы всестороннее познаем мрачную сущность таинственного и опасного Нью-Кробюзона. Автор беспощадно свел воедино все зловещие черты и типичные пороки разросшегося города. Бюрократия, коррупция, произвол милиции, нищета, разгул разномастного криминала, от всеохватного спрута организованной преступности до жестоких маньяков-убийц. Плюс вопиющий промышленно-буржуазный беспредел, со всеми вытекающими последствиями: плохой экологией и эксплуатацией рабочего класса. Примерно как у нас в XIX веке.

Чувствуется, Мьевиль знает, о чем пишет – он отлично разбирается в темной стороне городов, и каждый нюанс у него усугубляет общее угнетающее воздействие. А для наибольшей выпуклости Чайна еще и активно пользуется фантастическими элементами. Так, в его мире существует «переделка», позволяющая успешно вживить в человеческое тело различные инородные элементы, от звериных конечностей до стальных пластин. В результате на сцену выходят люди, переделанные для конкретных задач – тяжелой работы, войны, проституции. Опять-таки, скрытая аллюзия на земные реалии, а именно на притеснения социальных низов, вылепливаемых властями черт-знает-во-что.

Невооруженным взглядом заметна приверженность автора левым политическим взглядам, гипотетически роман мог бы быть издан у нас в советские времена, за идеологическую составляющую. Хотя вряд ли цензура дала бы добро многообразной жуткой небывальщине, которой до краев наполнен «Вокзал…».

Кстати о небывальщине. Хотелось бы привести любопытную цитату из интервью Мьевиля: «…Я всего лишь хотел сеттинг, который я мог бы использовать как вместилище всякой всячины, в которое мог бы бросить все, что мной придумано... «Нью-Кробюзон» не был спланирован, он сгустился из беспорядка в моей голове». И действительно, роман чрезвычайно насыщен всевозможными идеями. Сумрачный, безнадежно больной город в фэнтэзийной окантовке – это только одна из них, пусть и основополагающая. Из беспорядка в авторской голове смешалась удивительная субстанция, в которой нашлось место магии, науке и квазинауке, технике, эзотерике… этцетра, этцетра, этцетра. В общем, есть на что посмотреть.

Еще Мьевиль вывел в книге несколько невиданных рас, с пылу с жару из воспаленного воображения. Тут и люди-кактусы, и люди-птицы, и жукоглавы. Обращают на себя внимание водяные, позаимствованные из русского фольклора. Полным-полно всяко-разных ненормальных гибридов, в том числе уже упомянутых «переделанных». Человек с крабьей клешней вместо руки – это еще самый безобидный пример. Видимо, Чайна неравнодушен к вивисекции, настолько обширно разрабатывается данная тема. Чистый остров доктора Моро. Но, как ни странно, все это безумие не кажется смешным. Уверяю, при чтении «Вокзала…» содрогнется даже видавший виды поклонник хоррора.

От начала и почти до конца автор бесперебойно плодит новые сущности, не давая угаснуть алчному огню читательского интереса. Искусственный разум, параллельные измерения, магическая радиация; экстрасенсы, гигантские пауки, демоны… не всё описывается в подробностях, но и пары фраз Мьевилю достаточно, чтобы разжечь любопытство. Он взывает к воображению, к старым детским вопросам вроде «А что было бы, если бы у человека вместо руки был пистолет?» или «Кто победит: гигантский паук или робот?». Раньше ответы можно было найти лишь в своих фантазиях, теперь же можно обратиться к услужливому фантазиону Чайны. Он словно фокусник, достающий из своей шляпы все новых и новых кроликов. И очевидно, что запаса этих «кроликов» ему хватит еще на много книг вперед.

Однако Мьевиль не только выдумщик, но еще и умелый стилизатор. В чужих руках весь богатый паноптикум фантазий мог бы зачахнуть, у Чайны же он расцветает, будучи облеченным в изысканные словоформы. Нестандартные идеи и подаются нестандартно, не в банальных формулировках, а в избыточно-подробных, изощренных, пространных и оригинальных словоизлияниях. Автор крайне изобретателен в описании грязи и болезней большого города; его неиссякаемый словарный запас кишит свежими метафорами, позволяющими найти наименование даже для еле заметных токов в окружающем пространстве, вырисовать мельчайшие оттенки черного на босхическом полотне. На каждой странице — пыль, гул, слякоть, ветхость, вонь, гниль... Мьевиль беспрестанно сгущает краски, методично создавая атмосферу старого города, где каждый сантиметр пропитан пороками, равнодушием и дряхлостью. С непривычки можно просто захлебнуться в этом вязком зловещем вареве; да и иногда Чайна чрезмерно увлекается подобным эстетством. И все же его блестящий стиль и слог заслуживает только высшей оценки.

Я еще ни слова не сказал о сюжете и героях «Вокзала…». И неспроста, ведь эти элементы Мьевиль не ставит во главу угла. От персонажей не стоит ждать глубин психологии, им не слишком-то сопереживаешь. Это переменные, это жалкие рабы тяжко нависающего над всем Города. Впрочем, картонных образов в романе тоже не встретишь. У каждого – своя убедительная мотивация, под все действия подведена логическая подоснова. И сюжет, следовательно, выглядит вполне стройно, без роялей в кустах и прочих глупостей. За развитием весьма увлекательной истории следишь с интересом, напряжение к финалу возрастает, злоключения основных героев все-таки вызывают сочувствие.

Автор безжалостен к своим подопечным, он словно отстраненно наблюдает за возней жуков в стеклянной банке, с холодным любопытством гадая, кто победит. Лишь к финалу в тоне Чайны появляются грустные нотки с примесью безнадежности. Вообще, развязка оставляет тягостно-меланхоличное послевкусие, совершенно особенное, не похожее ни на какие другие литературные переживания. «Я думаю, что лучшая фэнтэзи говорит о неприятии утешения», — сказал Мьевиль в одном из интервью. И действительно, утешения в «Вокзале потерянных снов» не найти. Скорее уж он способен вогнать в легкий депресняк.

Следует отметить, что роман открывает «Нью-Кробюзонский» цикл, но при этом не обрывается на полуслове, зазывая читателей на покупку продолжения, нет, это абсолютно цельное и законченное произведение.

***

Подведем итоги. Итак:

«ВПС» стоит читать, если:

[*] Вы хотите убедиться, что в фэнтэзи можно избежать штампов, и прочитать что-то по-настоящему оригинальное

[*] Вы хотите узнать, что значит по-настоящему богатое воображение, и увидеть, как в одной книге мастерски совмещаются магия, наука, техника и эзотерика

[*] Вы хотите побывать в одном из самых колоритных фэнтэзийных городов – Нью-Кробюзоне

[*] Вы любите разнообразных монстров и чудищ, необычные расы и т.д.

[*] Вы разделяете левые политические убеждения Мьевиля

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

«ВПС» не стоит читать, если:

[*] Вы хотите прочесть что-то жизнеутверждающее, утешающее

[*] Вы не переносите жестокие и отталкивающие сцены

[*] Вы ждете от книги прежде всего погружения во внутренний мир, психологию героев

Сборник «Дым и зеркала» напоминает старый бабушкин сундук, найденный где-то на пыльном чердаке. Ты открываешь его, не зная, чего можно ждать, и одну за другой достаешь различные занимательные вещицы; долго изучаешь каждую, вертишь так и эдак, впитывая ее неповторимый дух и пытаясь догадаться о назначении, смысле, истории. Многие оказываются просто милыми незатейливыми безделушками, но среди них вдруг обнаруживаются и подлинные бриллианты, лучащиеся ярким, радостным светом. Так и с рассказами Геймана.

Самая заметная черта, объединяющая все произведения сборника – насыщенная атмосферность. Малозначительные на первый взгляд детали, словесные обороты, метафоры создают определенное настроение. Своя тихая мелодия звучит в каждом рассказе и стихотворении, и ее созвучие с сердцем читателя играет для восприятия решающую роль. «Рыцарство» пронизано лирично-размеренным духом, «Троллев мост» — более грустно-задумчивым, в «В поисках девушки» преобладает иронично-ностальгический настрой. «Одна жизнь под соусом из раннего Муркока» — это вообще чистая, почти эфемерная эссенция детства. Впрочем, некоторые вещи – «Перемены», «Каков ты на вкус?» на этом фоне выглядят несколько бездушно, зато берут другим – интересными идеями.

По части идей-то Гейман мастер, без сомнений. Он берет их из самых неожиданных источников и круто замешивает в блендере своего воображения. Тут вам и Ктулху, и Спасатели Малибу, и Святой Грааль, и сказка о Белоснежке. Есть даже микро-рассказ, раскрученный из размышлений о маленькой сувенирной фигурке уборщика («Сметающий сны»). Плюс автор изобретателен в поиске наилучшей формы – «Младенчики» изложены шокирующе спокойным тоном, «Как мы ездили смотреть на край света» — от лица 11-летней девочки. Часть задумок обрамлена необычным стихотворным слогом.

Несмотря на смешенье тем, многие вещи смотрятся на удивление гармонично. Скажем, «Пруд с декоративными рыбками». Там вперемешку с сатирическими изобличениями голливудских нравов собраны грустные заметки о бешеном темпе мегаполисной жизни. А читается цельно, ни один шов не проглядывает.

Если продолжать аналогии с предметами старины, то рассказы сборника схожи и с резными шкатулками – при внешней простоте они очень часто оказываются с двойным дном. Скрытый в предисловии «Свадебный подарок» повествует о счастливой жизни семейной пары. Казалось бы, скучно, но стоит слегка поразмыслить над содержанием, и вдруг осознаешь весь вложенный автором смысловой заряд: о браке, о случайностях, о жизни и смерти… Или «Мышь», на поверхности которой – малозначительный эпизод, а глубоко внутри – психологический портрет современного псевдогуманиста.

Чуть более трети «Дыма и зеркал» составляют стихотворения и мини-зарисовки вроде анекдота о Санта-Клаусе под названием «Старый Николас». Все это в основном не впечатляет. Стихотворения – это особый мир, и читать их, конечно, лучше в оригинале. Перевод не то чтобы плох, но он просто передает смысл, слабо сохраняя ритм и рифму (хотя еще вопрос – было ли то и другое изначально?). Да и, возможно, Гейман не столь талантливый поэт, несмотря на умение изложить мысли в экзотическом виде сестины или ронделя. Тем не менее, явно удалась жутковатая «Королева мечей», также мне понравились стильные экзерсисы о морской стихии и царстве песка – «…И моря перемены» и «Ветер пустыни».

В прозе откровенных провалов нет, есть проходные вещи, несовершенные в плане формы или содержания. «Дочь сов», «Не спрашивайте Джека», «Каков ты на вкус?» — тускловаты по сравнению с соседями по сборнику. Но таких бедных родственников меньше, чем по-настоящему хороших историй.

Самая душевная, искренняя и пробирающая вещь – это, пожалуй, «Троллев мост». Вплотную к нему примыкают «Рыцарство», «Свадебный подарок», «Пруд с декоративными рыбками», «Одна жизнь под соусом из раннего Муркока». Эти прекрасные рассказы близки друг к другу по уютно-лиричной атмосфере. Отдельно стоит едкий и точный «Мы можем дать скидку на опт». Крайне любопытное исследование проведено в «Переменах», а «Мистерии убийства» изящно оригинальны. Приятное дополнение к произведениям – подробные авторские комментарии, Гейман словно бы проводит экскурсию по таинственному дымчато-зеркальному миру. И на эту экскурсию стоит сходить.

Неожиданное перевоплощение невинной сказки про Белоснежку. Получилось зловеще, но интересно. Гейман словно бы раскрасил привычную диснеевскую пастораль в черный цвет, с ехидной ухмылкой сдобрив повествование недетскими сценами. Напоминает экзерсисы Сапковского, тоже мастера переиначиваний старых легенд.

Тонкая, оригинальная, мистическая вещь. Гейману удалось построить едва уловимую таинственную атмосферу приобщения к божественному знанию, да еще в необычной форме детектива про ангелов. И вместе с тем некоторые мелочи Серебряного Града выглядят иронично обыденными. Изящный рассказ, который можно долго перечитывать и разгадывать.

Почему-то не пробрало так, как многих нижевысказавшихся. Эта безумная фантазия ведь не претендует на какую-то научно-фантастичность, она не о младенцах, а о животных. С животными все описанное происходит здесь и сейчас, и рассказ должен предупредить, всколыхнуть умы, заставить задуматься об обращении с братьями нашими меньшими.

Рассказ о том, как в постели встретились телепат-жиголо и какая-то энергетическая вампирша. Секс получился необычным: много разговоров и загадочная развязка.

Вещь, похожая на «И моря перемены», только там шла речь о море, а здесь — о пустыне. В небольшое стихотворение Гейман вместил ударную дозу восточно-песочного колорита — шатры, сладости, танцовщицы... Атмосферно.

Рассказ о детстве, о детях как невольных зрителях взрослых ссор и разборок. Ничего особенного, но интересна форма — сочинение маленькой девочки, с милыми ошибками, наблюдениями и собственными детскими размышлениями.

В этом стихотворении хорошо чувствуется просоленный дух моря, грозное биение волн в шторм и мерное дребезжание о гальку при нормальной погоде.

«Мышь» надо читать тщательно, тогда можно обнаружить двойное дно, а именно авторские размышления о современном человеке. Об эгоизме и псевдогуманности. Рассказ получился весьма интересный, но все же до конца не отполированный — при первом невнимательном прочтении я вообще не понял, что речь идет об аборте.

Вампиры, Луна, кровь, любовь, тьма... все это единым рефреном повторяется в стихотворении, написанном в достаточно необычной форме — сестине. Более-менее изящный стиль и есть главное достоинство «Сестины вампира».

В силу своей специфики рассказ одновременно притягивает и отталкивает (все эти описания симптомов венерических заболеваний). Любопытный ужастик для всех любителей «подушить одноглазого змея». Мне показалась, основная мораль — не так уж это здорово и безопасно, одиночество — плохая штука, и лучше с девушкой познакомиться...:gigi:

Вполне достойная вещь, легкое размытое размышление на тему, куда деваются сны. Оказывается, их по утрам выметает из головы особый дворник! Забавно, так и представляешь себе задумчивого Геймана с пером, придумывающего этот небольшой рассказ.

Современные технологии, падение морали, ад в прямом и переносном смысле, охвативший Лондон...

Запутанное стихотворение, для полного понимания нужно знать контекст, в котором оно было написано. А так — ничего особенного.

У каждого в детстве есть свой такой Элрик, которому хочется подражать, и мир, о котором можно помечтать. А книжные герои и события становятся гораздо реальнее политиков и настоящей истории. Все это дает заряд на дальнейшую взрослую жизнь... под соусом из раннего Муркока. Изящное название рассказа Гейману особенно удалось (пусть и взято у Харлана Эллисона).

Да уж, спец.предложения и скидки бывают очень соблазнительными)

Необычный рассказ, полный чистейшего, нефильтрованного безумия, да еще и с любопытным психологическим исследованием на тему алчности. Не зная автора, можно было бы подумать, что это вещь от Шекли или Фр.Брауна. Очень здорово.

Стихотворный рассказ, сложенный из, казалось бы, несовместимых обрезков: «Спасатели Малибу», «Беовульф», герой-оборотень, ктулхианские черточки... написано живо, но как-то не впечатляет. На середине ловишь себя на мысли: «Что за белиберда?».

Вычурно-сумрачный рассказ, очередное упражнение вокруг лавкрафтовских монстров. Какой-то оригинальной идеи не несет, но благодаря особому геймановскому стилю читается с удовольствием.

В этом рассказе переплетены 2 основных мотива: первый — красочные воспоминания об эпохе 60-70-х гг. Второй мотив — вечный идеал женской красоты, который во все времена привлекал, завораживал и вдохновлял, воплощаясь в греческих статуях или иллюстрациях «Пентхауса». Получилась весьма любопытная задумчивая история.

В принципе идея не удивляет, прожженные геймеры привыкли полностью вживаться в игру, думать о ней даже в редкие минуты сна, и отходить от компьютера только на 5 минут — утолить голод и жажду. Но вообще для 1990 г. стихотворение выглядит свежим, если не сказать пророческим. А написано неплохо, что же касается перевода — вся поэзия в сборнике переведена точно так же — без особой рифмы и даже ритма.

Хорошая вещь, буквально каждая страница пропитана юмором. Забавны и постоянные противоречия с «Путеводителем по английскому побережью», и иронично преломленное невежество американского туриста, и два верных приспешника Ктулху. Правда, концовка получилась какая-то невнятная. Было бы логичнее, если бы

И в целом идея недокручена, можно было бы соорудить большую повесть и пощедрее нашпиговать ее всяческими пародиями на Лавкрафта.

Интересный рассказ, хорошо показывающий, как одна инновация шаг за шагом меняет весь мир: вот она известна только в рамках небольшой субкультуры, вот уже распространяется и влияет на всю культуру, на повседневность, на образ мыслей... и в результате люди уже не такие, как прежде, а то и не люди совсем.

Правда, как многократно отмечено, «Перемены» представляют собой скорее наметки для полномасштабного серьезного романа, краткое резюме множества возможных сюжетных линий, пробег галопом по аспектам и последствиям Перезагрузки. В малой форме весь потенциал идеи остается нераскрытым.

Поначалу я подумал, что это реальная выдержка из книги 17-го века, найденная Гейманом, и в таком разрезе история интригует больше. И повествовательный слог передан удачно. Но непосредственно рассказ неоригинален и слишком прост.

Лиричная и гармоничная история о быстротечности, преходящести глянцевого мира, да и вообще современной мегаполисной жизни («тридцатиминутный город» — меткое определение). Очень позабавили мытарства героя со сценарием: неужели в Голливуде дело действительно обстоит подобным образом? Похоже, доля правды весьма значительна, тем более что Гейман не понаслышке знаком с кинопроизводственным процессом.

Понравилась ностальгическая окрашенность стихотворения, милые бытовые заметки вроде «шоколадки оставались нетронутыми до моего прихода. Должно быть, это и есть старость». А жутковато-печальный финал придает особый шарм...

Не понравилось; Гейман замесил в этом стихотворении сразу несколько тем (мистер Лис, китайские мотивы), но мне ни одна из них не близка. Хотя в оригинале, думаю, вполне читабельно.

Не произвело особого впечатления, думаю, в оригинале звучит гораздо лучше. Один плюс: новое забавное словцо для словарного запаса — рондель! :gigi:

Загадочно-сумрачный рассказ, но во всех смыслах короткий и слегка вторичный по отношению к «Троллеву мосту».

В этом рассказе Гейман потрясающе выстроил задумчиво-лиричную атмосферу, сделал ее настолько осязаемой, что кажется — это именно ты бредешь по тропинке к мосту. Первая часть рассказа по духу очень напоминает «Вино из одуванчиков» Брэдбэри.

Детство и юность — самая искренняя, чистая и полная надежд пора, вот о чем повествует «Троллев мост». И если не вынести эти эмоции и стремления и во взрослую жизнь, погрязнув в буднях, то разочарования и встречи с троллем не избежать. На этот раз — последней встречи.

Размеренный, атмосферный рассказ о бесконечном переплетении сказочного и повседневного... Понравилось душевное описание будней старой леди. А рыцарь Галаад, помогающий миссис Уитекер разобрать кладовку — это образ на пять баллов :smile:

Нестандартная трактовка профессии (ремесла?...призвания?...проклятия?) Санта-Клауса.

Душевный рассказ о семейной жизни. Глубже, чем может показаться на первый взгляд, он представляет собой напоминание о том, насколько сильно жизнь может измениться от одного несчастного случая или какой-нибудь небольшой детали вроде черты характера.

Правда. Что это? Казалось бы, ответ прост… но есть различные нюансы. Например, ложь во спасение. Может быть, она правдивее реальной горькой правды? Да и вообще, можно оставаться в рамках формальной правды, и при этом все так исказить, что от истинного факта мало что останется. Этим приемом быстро овладевает любой журналист, в стремлении преподнести событие под наиболее острым соусом. А читатели ни о чем не подозревают, ведь газета не может лгать, и кто-то же должен все тщательно проверить на подлинность!

До некоторых пор Анк-Морпорк не подозревал о силе печатного слова. К нему относились с некоторым пренебрежением, даже правописанием никто себя особо не утруждал. Но вот однажды на улицах города появляются странные листки под названием «Анк-Морпоркская Правда». Пара интригующих заголовков, заметка о Презабавных Овощах, и вот уже все порядочные граждане каждый день читают за завтраком листок с последними новостями. А всё благодаря Вильяму де Словву, наконец нашедшему свое призвание. Вскоре от одного вида его блокнота влиятельные лица Анк-Морпорка приходят в ужас. Тем временем в городе назревает серьезная политическая заварушка, вокруг патриция Витинари плетутся интриги… кто же раскроет козни: стража Ваймса, «Правда» де Словва, или говорящий пес Гаспод?

Пратчетт, как и всегда в своих книгах, вывел в «Правде» целый пучок параллельных сюжетных линий. Впрочем, вопреки геометрии, они постоянно пересекаются, а в определенный момент сходятся в одну жирную прямую. Здесь основная история становления газеты, семейные дела де Словвов, разызбрание патриция, похождения парочки бандитов. Читается влет, очень приятно насладиться неповторимым пратчеттовским стилем после долгого перерыва. При этом непосредственно детективная составляющая не очень важна, в первую очередь получаешь удовольствие от юмористично-размышленческой атмосферы романа.

Как и в «Движущихся картинках» или «Роковой музыке» Пратчетт использует Анк-Морпорк как своеобразный полигон, призму, сквозь которую можно исследовать какой-либо феномен нашей земной реальности. Кино, рок-музыка, а теперь СМИ и их особенности. Очень хорошо показано, как идея новостного листка все больше овладевает умами людей. Не зря несколько раз упоминается образ отпечатного станка как ненасытной прожорливой машины, каждый день требующей новой «еды» — свежих новостей. И журналисты покорно ищут их. Хотя с этим особых проблем нет, ведь «всё, что написано в газете, становится новостью». Кстати, в книге вообще много интересных мыслей о самом понятии «новость». Настоящая новость должна быть «старостью», в том смысле, что она должна подтверждать то, что читатель и так знает. Где-то в Клатче женщина родила кобру? Ага, мы так и знали, что эти клатчцы ненормальные! И кому какое дело, даже если эта новость – плод воображения Себя-Режу-Без-Ножа Достабля. До реальной правды дела никому нет. Витинари невиновен, говорите? Да ладно, это все политическая чепуха, какая вообще разница?

Впрочем, сами репортеры тоже не лыком шиты. При помощи грамотно построенных фраз и небольших недоговорок они превратят во вселенскую катастрофу и перевернувшуюся телегу с пивом. А что делать, ведь пока правда надевает башмаки, ложь успевает весь мир обежать (эта поговорка – один из главных повторяющихся месседжов романа).

Главная роль в «Правде» отдана новому лицу – Вильяму де Словву. Он разругался с отцом-богатым лордом и не мог найти свое предназначение до появления отпечатного станка. В издании листка де Словву помогают гномы, исправившийся вампир Отто Шрик и весьма правильная девушка Сахарисса Резник. Самое любопытное здесь – метаморфоза Вильяма и Сахариссы из обычных людей в прожженных журналюг, появление у них чисто репортерской жилки. Едва случается какое-либо событие, Вильям достает блокнот и спешит проинтервьюировать всех подряд, а Сахарисса мгновенно выдает на-гора горячие заголовки вроде «Отважный пес умыл бандитов». Сознание просто переключается, не зря в финале книги говорится «Некоторые люди – герои. А некоторые только пишут о героях. Но иногда это один и тот же человек». Пратчетт как бывший репортер размышляет об этом с большим знанием дела.

Порадовало, что в романе уделено внимание и Нищей братии, до того встречавшейся лишь в эпизодах. К неподражаемому Старикашке Рону и его собратьям присоединился и говорящий пес Гаспод, он же Вгорлекость, он же розовый пудель Душка. Как только они появляются в кадре, градус юмора возрастает в несколько раз, и ухмылка сама собой возникает на лице. В общем, приз зрительских симпатий!

Значительная доля времени отведена дуэту бандитов Кнопу и Тюльпану. Вот они, на мой взгляд, получились не очень удачно. Шутки о членовредительстве и наркотиках слишком предсказуемы, образы злодеев, ять, плосковаты. Немного спасает ситуацию лишь любовь Тюльпана к искусству, а также развязка, где обоим воздается по заслугам.

Кроме того, жаль, что не до конца реализован потенциал идеи о двойнике Витинари, сколько из нее можно было выжать забавных ситуаций! Еще маловато СРБН Достабля.

Вообще, складывается впечатление, что Пратчетт сместил акценты в сторону прежде всего идейного наполнения. Он поставил задачу через плоскомирное зеркало исследовать злободневные вопросы, в данном случае СМИ, то, как меняются под их влиянием люди. Это здорово и более чем любопытно, нет вопросов. Но вот непосредственно на юмор стало обращаться чуть меньше внимания, и в некоторой степени тратиться меньше сил. Хотя буквально на каждой странице по-прежнему хватает смешного и просто ироничного, все это как будто бы вставлено мимоходом, по ходу дела, на автомате. Автор уже стал настоящим комедийным мастером, поэтому ему не составляет труда быстро насытить весь текст юморной начинкой. Но во многие моменты вложено чуть больше усилий, и они-то смотрятся веселее и вызывают настоящий хохот.

В общем же и целом «Правда» все равно уделывает читателя свободно, в соответствии с девизом газеты. Пратчетт держит марку, план по юмору выполнен, с идейной составляющей тоже все в порядке, так что этот классный роман вполне можно поставить в ряд самых качественных книг о Плоском мире.

P.S.: Цитаты из книги см. в моей авторской колонке.

«Противостояние» — одна из самых популярных и обсуждаемых книг Кинга, а это уже кое о чем говорит. Сам автор писал в предисловии к «Темной Башне», что если бы он умер вскоре после публикации «Противостояния», многие фанаты бы не расстроились – ведь свой лучший роман он уже написал.

Вирус супергриппа, остроумно прозванный народом «Капитан Шустрик», вырывается из лаборатории химического оружия. Один (!) человек заражен им и спасается из зоны бедствия. Вскоре болезнь охватывает весь мир. Выживают немногие, и каждый счастливчик видит в своих снах два странных образа: старушка-негритянка и загадочный темный человек. Они манят к себе, и вскоре вокруг этих людей формируются два лагеря. Казалось бы, что делить на развалинах Америки, когда достаточно зайти в любой магазин и взять что хочешь? Но нет, впереди борьба за идею, противостояние, the stand.

Сюжет завораживает с первых же страниц: Кинг умело выстроил картину событий. Вначале мы видим беззаботных обывателей, погрязших в своих житейских проблемах. Чуть позже – одиночек, пытающихся выжить в творящемся вокруг кошмаре. А потом – героев, творцов новой истории. Сразу хочется сказать, что персонажи – главный бриллиант «Противостояния», то, ради чего эту книгу надо читать. Здесь такие характеры! Глухонемой Ник Андрос. Он общается с помощью бумаги и ручки и старается особо не выделяться, но неожиданно играет одну из главных ролей в борьбе с темным человеком. Кстати, то же можно отнести и к не совсем нормальному Тому Каллену. По развитию он – на уровне ребенка и читать не умеет, что не мешает им с Ником быть лучшими друзьями. На переднем плане повествования также находится Стью Редман. Свой парень, работяга с юмором и смекалкой… правда, иногда раздражает своей правильностью. Впрочем, в конце концов не полюбить его сложно. Как и ироничного социолога Глена Бэйтмена. Но что это я все о добряках? Во главе оппозиции – небызызвестный по «Темной Башне» Рэндалл Флегг. Он получился крайне харизматичным, хотя я заметил в его поведении и способностях небольшие противоречия по тексту. Но, может быть, таким противоречивым и должен быть этот обаятельный злодей? Также стоит отметить Дональда Элберта по кличке «Мусорный Бак». Вполне неплохой скромный парень, только немного «с огоньком». То есть пироман. А вскоре – министр обороны в лагере Флэгга. Один из лучших образов романа, показывающий, как относительно безобидный человек становится безумным огненным аннигилятором. Кстати, есть в «Противостоянии» еще один безумный аннигилятор, одно время даже бывший в тандеме с Мусорным Баком. Имя его – Малыш. К Карлсону не имеет никакого отношения. Это чистейшей воды «chaotic evil» персонаж, который минуту назад называл тебя лучшим другом, а теперь угрожает взорвать тебя ко всем чертям. И наоборот. Отрывки с участием Малыша – сплошное наслаждение, очень жаль, что Кинг не воспользовался этим героем на полную катушку.

Наконец, есть несколько поначалу «нейтральных» героев. Гарольд Лаудер – один из самых любопытных типажей, наиболее яркий пример перевоплощения под влиянием обстоятельств. Ну а мой личный любимчик – Ларри Андервуд. По сути, вирус супергриппа идет этому парню только на пользу, пробуждая в нем дремавшие в обычной жизни черты и выжигая каленым железом лень, тунеядство и нерешительность. За этим следишь с неподдельным интересом.

В общем, каждый читатель найдет героя себе по вкусу, благо Кинг мастерски погружает во внутренний мир каждого. После главы о Нике Андросе я реально удивился, когда вспомнил, что я-то не глухонемой, а могу слышать и говорить. Такой вот эффект погружения.

О персонажах написано много, да и им можно посвятить целую диссертацию, а вот что сказать о сюжете? Увы, здесь все не так радужно. Три четверти книги все идет нормально, напряжение нагнетается, в нетерпении ждешь развязки, удачными смотрятся все острые повороты… но вот когда противоборствующие лагери формируются окончательно, и начинается борьба… есть некоторое разочарование. Не использовал Кинг весь заложенный в книгу потенциал, это очевидно. Он так здорово расставил все фигуры, но сама партия получилась слегка скомканной. Мат был поставлен слишком быстро, да и не теми фигурами надо было жертвовать, на мой взгляд. Есть некоторые другие варианты, которые смотрелись бы изящнее и драматичнее. Хотя все же в самом конце Кинг исправляет положение, и непосредственно финал оказывается уместным и красивым; но не настолько, насколько можно было бы сделать при таких героях и такой завязке сюжета.

А завязка сделана на совесть… веришь, что именно так все бы и было, вырвись какой-нибудь шальной вирус на волю. А может, все еще впереди, кто знает, какие болезни разрабатываются в спецслужбах в разных странах? Вообще, после «Противостояния» задумываешься об обществе. В нем – корень всех бед? Автор и сам размышляет над этим вопросом, ведь даже в благополучном вроде бы лагере возникают конфликты. Это тревожные звонки, говорящие о том, что человечество вряд ли чему-нибудь научится: там, где есть сообщество людей, в конечном счете появляются интриги и борьба со всеми вытекающими последствиями. Даже пережив супергрипп, люди в результате могут опять вернуться к аналогичному армагеддону. А что уж говорить о мире во всем мире? Возможен ли он? Очень сомнительно, только такой вывод следует из романа. Кстати, вирус-то ведь зародился на территории США, и ничто не предвещало его распространения на другие континенты. В Россию и Китай супергрипп был завезен специально, намеренно… мне кажется, вот это – один из главных и самых жестоких уроков «Противостояния».

Вообще, несмотря на то, что болезнь бушует во всем мире, роман рассказывает о событиях только в США. Иногда это раздражает, но такой уж Кинг чисто американский писатель. Есть такой характерный момент: жители «доброго» лагеря собрались вместе на общий митинг. И первое, что они сделали, — это спели гимн. А потом…ратифицировали Билль о правах, конституцию США и прочее. В России ничего подобного бы не было: гимн – максимум, но о всяких законах забыли бы надолго. Тем более, открываются замечательные возможности для построения нового общества, с чистого листа, так нужно ли вспоминать старое? Впрочем, для американцев конституция – гораздо более важный документ, чем для россиян. Наверное, правильно будет отнестись к этому с иронией; а авторское же мнение – за кадром.

Но вот что нельзя оставить за кадром, так это неприятный фокус российских издательств. Почти все издания в нашей стране – сокращенные, с 71 главой. Но есть, как оказалось, полная версия из 78 глав, где подробнее описывается эпидемия, а также линия Мусорного Бака. Думаю, впечатления после прибавки в семь глав только улучшились бы.

В целом, «Противостояние» получилось противо…речивым. Легко понять, почему столько людей возвели его в ранг культа: идея и персонажи делают роман неординарным и заслуживающим вдумчивого прочтения. Доработать бы кое-что – был бы абсолютный шедевр. И тем не менее, эта книга должна быть на полке каждого любителя фантастики. Хотя бы как наглядное пособие…на всякий случай.

«Жизнь – это карусель, на которой никому не дано удержаться надолго. И она всегда в конце концов возвращается на то же самое место, замыкая круг»

Стивен Кинг

«Ты веришь в эти штучки-дрючки?»

Малыш

Очень интересное и полезное эссе; хотя после многочисленных похвал я все же ожидал чуть большего. К тому же, оно было написано ещё до эпохи Мартина, Джордана, Хобб и других корифеев, изменивших облик современного фэнтэзи. Но касательно ситуации в Польше, да и в России, все ещё актуально.

Террор? Арктика? Отличная книга? На несведущий взгляд, почти несовместимые понятия. Но между ними – прямая и прочная связь, о чем быстро узнает читатель романа Симмонса.

Сюжеты о полярных экспедициях XIX века встречаются достаточно редко, так что свежесть антуража (что здорово) обращает на себя внимание уже после прочтения аннотации. Впрочем, антураж — неправильное слово, потому что Арктика, по сути, полноправный участник повествования. И чтобы достичь Северо-Западного прохода через канадские льды, с её непростым нравом придется считаться всем: от командора сэра Джона Франклина до самого последнего матроса. Поначалу исследователи полны энтузиазма, но время идет, а положение постепенно ухудшается. Кто же победит: человек или стихия?

Первые главы могут показаться тягучими: в книгу втягиваешься, привыкаешь к стилю; однако вскоре происходит полное погружение в эту вязкую полярную атмосферу, и оторваться уже не представляется возможным. В то же время сюжет более чем эмоционален и наполнен адреналином. Не раз и не два Симмонс взвинчивает темп так, что пульс резко подскакивает как у героя, так и у читателя. Какие великолепные и оригинальнейшие в «Терроре» есть сцены! Особенно поражает воображение сюрреалистичный Большой Венецианский карнавал на льду; ещё удались музыкально-эскимосские эпизоды, бешеная ночная погоня за Блэнки, борьба характеров Крозье и Хикки… просто неповторимо: где ещё такое найдешь?

И раз уж речь зашла о персонажах… то и здесь автор не ударил в грязь лицом. Во-первых, удачная структура а-ля «Песнь льда и огня» (в каждой главе – свой герой) обеспечивает полноцветную подачу происходящего с разных точек зрения и, вместе с тем, отсекает лишнюю воду. При этом в зависимости от смены персонажа меняется и стиль: у доктора Гудсера это ретроспективные дневниковые записи от первого лица с обильными размышлениями, лейтенант Ирвинг возвышенно взволнован, ледовый лоцман Блэнки ироничен и умудрен опытом, и так далее. В результате можно проникнуть в самую суть протагониста и лучше понять его.

Симмонс не идеализирует персонажей и не сгущает краски, а старается объективно передать многогранность человеческих переживаний. Даже у Хикки — своя аргументация (хотя, справедливости ради, один штамп в его описании есть – сколько уже этих «крысиных лиц» мы видели…). В галерее характеров – Крозье, Ирвинг, Гудсер, Пеглар – все хороши, запоминаются и каждый дорог по-своему. Жаль только, что в подробностях прописаны лишь пять-семь основных действующих лиц, потенциал многих остается нераскрытым. Скажем, хотелось бы почитать главы тех же Мэнсона и Эйлмора; Рубена Мейла и Роберта Синклера (не совсем ясна их аргументация); статистов-офицеров вроде Левеконта.

Кстати говоря, ни одно имя в романе не взято с потолка; сэр Джон Франклин действительно командовал реальной экспедицией более 150 лет назад, и он действительно съел свои башмаки, что неоднократно упоминается в тексте. Историческая точность соблюдена не только в таких узловых вопросах, но и в самых, казалось бы, незначительных мелочах. Так, в ходе поисков затерянных кораблей были найдены два скелета в лодке. Этот факт превосходно обыгран автором: очень сложно предугадать, кто же станет этими двумя скелетами. Другой пример: первыми в книге погибают те три матроса, чьи могилы на самом деле были найдены на острове Бичи. И вообще все цифры численности состава и даты полностью соответствуют имеющимся документам. То есть можно быть уверенным: абсолютно вся известная информация об исчезнувшей экспедиции нашла свое отражение в «Терроре». И очень часто задумываешься: а ведь так оно все и было, эти эмоции в этих ситуациях испытывали настоящие люди, пусть и давным-давно умершие. Потрясающий эффект.

Тщательность проработки и основательный подход чувствуются во всем. Здесь и подробный экскурс в эскимосскую мифологию, на которой многое завязано; и обилие специальных полярных и мореходных терминов. Не иначе, Симмонс сам был на «Эребусе» и «Терроре»: настолько уверенно и технически грамотно он живописует устройство кораблей, судовой быт и иерархию званий. Описания Арктики также отнюдь не ограничиваются словами «лёд» и «айсберг»: здесь масса загадочных понятий вроде «серак», «торосные гряды», «глетчер», «флоберг», «паковый» и «блинчатый» лед, каждое из которых употребляется со знанием дела. Роман фактически всесторонняя энциклопедия о трудной жизни в коварных северных широтах.

Нельзя не отметить насыщенную атмосферу книги: тяжелый дух безнадежности пронизывает практически каждую страницу. С самого начала ясно: шансы команды остаться в живых низки; и с каждой главой они неуклонно падают. Автор постоянно подбрасывает героям новых проблем и ставит препятствия буквально на каждом шагу. Причем загадочный ледовый монстр, орудующий в округе – это далеко не единственная и даже не главная из сложностей. Кажется, сама природа противится присутствию людей: жуткий мороз вынуждает постоянно носить с десяток поддевок, а малейшее прикосновение к металлу срывает добрый кусок кожи с мясом; бесконечная полярная ночь заставляет ориентироваться наощупь, а холодное солнце может вызвать солнечную слепоту и заставить обливаться потом. Поставщик консервов оказался недобросовестным, и многие из банок просто отравлены; неминуемо надвигается бич всех моряков – цинга (её ужасные описания присутствуют в полном объеме). Но все это и многое другое полярники изо всех сил героически преодолевают, каждая глава по сути описывает их переступание через «не могу»... имя же самого опасного врага – человек. Симмонс беспристрастно и без малейшего снисхождения описывает злоключения экспедиции: читерством, роялями в кустах и чудесными спасениями здесь и не пахнет; всё очень правильно и логично (и в том числе концовка, которая далеко не «хэппи»). Даже во вроде бы благополучных ситуациях обязательно находится ложка-другая дёгтя. В некоторые моменты почти невозможно продолжать читать от отчаяния и осознания жестокости и несправедливости происходящего… а редкие просветы надежды воспринимаются как глоток свежего воздуха и потому доставляют особое удовольствие.

В целом все эти факторы создают полный эффект присутствия: заставляют буквально почувствовать под своими ногами заледенелую палубу корабля, увидеть густое облачко пара, вырывающееся изо рта, услышать чертыхания замерзших матросов и стенания пакового льда, и даже вкусить черствых галет с глотком рома. Это и называется сопереживание, ты просто живешь в этом суровом, но притягательном мире.

Искать в романе недостатки можно долго, но безуспешно. Единственный вопрос, который я задавал себе: может, стоило сместить акценты в сторону мистики, а не хоррора? Возможно, было бы ещё драматичнее, если б виновник несчастий оставался неясен до конца: то ли монстр, то ли стечение обстоятельств, то ли ещё что-то… Хотя, видимо, автор избрал другой путь не случайно. И не прогадал.

Что касается русского издания… оно выполнено на более чем достойном уровне. Приятное оформление, неплохая бумага, карты; и главное – адекватный перевод. Однако если помечтать, то в идеале хотелось бы увидеть больше арктических карт; подборку фактов о реальной экспедиции, биографии настоящих Франклина и Крозье, полный список матросов обоих кораблей, схемы самих кораблей с подробными обозначениями… Ещё очень не помешал бы глоссарий, в котором разъяснялись бы все эти сераки, глетчеры, да и полубаркасы. А для полного счастья добавить бы и богатые цветные иллюстрации… с ними безмолвие и ужас ледяной пустыни ощущались бы в полной мере. Издание мечты, так сказать, и роман его достоин.

Что ж, «Террор» для меня – однозначно лучшая книга у Симмонса, и отныне одна из самых любимых вообще. Бескомпромиссно, глубоко и увлекательно; это книжные впечатления самого высокого ранга.

Второй том, пожалуй, единственный в цикле полностью посвящен учебе в Хогвартсе. Все действие проходит в его стенах: где-то внутри загадочная тайная комната и монстр, нападающий на учеников. В принципе, можно было бы назвать эту часть самой «проходной» в поттериане, но... Если «Философский камень» вводил в мир, то «Комната» полнее раскрывает его; в романе начинаются многие из сюжетных линий, продолжившиеся в дальнейших книгах. Это в первую очередь история Вольдеморта: из дневника мы узнаем первые факты биографии злодея. Здесь начинается и линия эльфов-домовиков; а также лав-стори с Джинни (и вообще окончательно крепнут отношения с Уизли – летний месяц в «Норе» для Гарри счастливейший в жизни). Из новых героев стоит отметить Локонса, становится ближе знакомство с Малфоями. В целом, Гарри привыкает к волшебной среде, и можно получать полное удовольствие от уютных описаний учебы, чародейского житья-бытья и весьма любопытного детективного сюжета. Самое то, когда хочется добавки после первой книги.

Я помню свои впечатления от прочтения «Философского камня»… это было в 13 лет, в Новый год. Книга была проглочена за пару дней и впоследствии перечитана не один и не два раза. Этот эффект волшебного погружения в мир, желание вновь возвращаться в него, — действительно нечто особенное, присущее очень немногим произведениям, и поттериана в их числе.

Конечно, с высоты прожитых с того момента лет можно провести строгий и дотошный анализ книги и найти всевозможные ошибки, какие-то банальности, рояли в кустах… но лично я вряд ли когда-то забуду тот поистине магический эффект, оказанный приключениями ГП. И благодаря этому эффекту любые шероховатости просто отойдут на второй или даже двадцать второй план.

Именно в этой книге Гарри знакомится со всеми основными друзьями, с семьей Уизли, с Дамблдором и Хагридом, учителями. Все в новинку и для него, и для читателя: волшебный мир, учеба в Хогвартсе, квиддич. Пожалуй, именно это знакомство с миром – главное в «Философском камне», а сюжет не столь важен, хотя вообще история о Флэмэле и камне за семью печатями вполне интересна. Стоит отметить и зеркало Еиналеж.

В общем, можно сказать, что не все найдут в этой книге своеобразную платформу 9 и три четверти, отправляющую в сказочный мир и заставляющую поверить и полностью вжиться в него. Но те, кто найдут, наверняка не забудут об этом.

Этот психоделичный, страшноватый, просто крайне необычный рассказ полностью оправдывает свое название. Не буду раскрывать оригинальных сюжетных ходов, скажу лишь, что такое действительно нечасто встретишь даже в фантастике. И при этом автор подал все столь мастерски, что задумываешься: а не может ли быть чего-то подобного в реальности? Тема очень интересная и лично я постараюсь узнать по ней побольше. В общем, ещё один бриллиант в творчестве Брауна.

В этом рассказе обстоятельно и, пожалуй, исчерпывающе раскрыта тема поединка между землянином и пришельцем; можно также сказать, это борьба, где на одной стороне такие вечные ценности, как добро, мужество и изобретательность, а на другой стороне – жестокость, тупая злоба и закостенелость. Это «Повесть о настоящем человеке» на фантастический лад. «Арена» облагораживает и заставляет несмотря ни на что проникнуться гордостью за создание, имя которому – человек. Прочитать должен каждый.

Весьма разносторонний и любопытный сборник, многое стоит прочитать... именно здесь я впервые познакомился с «Абракадаброй» Рассела и подборкой рассказов авторов, не столь известных, как Шекли, Саймак и Гаррисон. Хотя не совсем ясно, что здесь делает Говард, да и ещё кое-что вызывает сомнения.

Очередное попадание Брауна точно в цель; в этом по-диковски философском рассказе просто нет слабых мест. Вновь машина времени, но с достаточно необычного ракурса. «Сознание определяет бытие», — говорит Браун в противовес Марксу, а это значит, что всё, теоретически невозможное, может быть сформировано неординарным разумом. Включая и машину времени. Здесь есть о чем подумать…

Отличный, образцовый рассказ о человеке, попавшем в экстраординарную ситуацию и проявившем редкостную смекалку и силу воли. При этом нет банальностей и роялей в кустах; при первом прочтении пытаешься найти выход вместе с героем. Стоит отметить также весьма любопытный тип инопланетян и покерно-азартную окрашенность сюжета.

Совершенно великолепный рассказ, который можно с чистой совестью включить в список лучших у Брауна, да и в фантастике вообще; думаю, он никого не оставит равнодушным. В нем в сжатой форме уместились и юмор, и несколько неожиданных поворотов (финальный вообще вне конкуренции); а также обстоятельные размышления на тему контакта с инопланетянами (начиная со старинного опасения «они уже среди нас!»). Начало рассказа очень напоминает… Кинга, но потом все переходит совсем в другое русло (хотя, действительно, настоящие люди вряд ли повели бы себя столь дружелюбно).

Глубокомысленный и серьезный рассказ; из тех, что часто вспоминаешь в жизни. Я, по крайней мере, его запомнил очень хорошо… В самом деле, где-то глубоко внутри каждый человек суеверен, и «в окопах атеистов нет». Хотя мне почему-то кажется, что за бутылку водки такую бумажку многие подписали бы не моргнув глазом. Впрочем, этого совсем не боится и верующая Грэм. Здесь есть о чем подумать…

Миниатюра о классическом парадоксе про убийство дедушки. Нового решения Браун не предлагает, но в качестве изящной и компактной иллюстрации этой идеи рассказ смотрится хорошо.

Великолепный рассказ, один из лучших у автора. Во-первых, хотелось бы отметить оригинальный концепт машины времени. Во-вторых, исследуется и аргументируется идея о том, что не ко всякой технологии человечество может быть готово (освещен и важный демографический аспект). И, кроме того, задумываешься: а не живет ли какой-нибудь подобный Норман Гастингс на Земле уже сейчас?

Очень забавный рассказ, вроде ничего особенного, но один из любимых) Сколько таких безвестных «важных персон» было и будет, а может, и есть в этот самый момент? В общем, слава Алу Хэнли, спасителю Земли!

Отличная и более чем убедительная миниатюра, дающая в общем-то однозначный ответ на вопрос: «Готово ли человечество к могущественным и опасным технологиям?». Максимум – к «Малышу Цыпленку»…)

Предсказуемый, но все же устрашающий рассказ о возможных и, наверное, неизбежных последствиях любой колонизации; в том числе других планет. Ещё раз подтверждает истину о том, что во главе угла должны быть хорошие человеческие отношения…

Рассказ качественный, но совершенно вторичный по отношению к «Важной персоне». Разве что тут – ещё большая случайность спасает Землю…

О! Мой любимый рассказ-анекдот о сессии) Иногда без помощи потусторонних сил экзамен сдать проблематично…

Рассказ — ода неистребимому человечеству… может показаться несколько пафосным или наивным, но впечатляет. Очень уж удачна аналогия с фениксом – бесконечное самоуничтожение и самовозрождение.

Забавная иллюстрация классического темпорального парадокса. Жаль, что Брауну не удалось придумать более оригинальной и неожиданной концовки.

Грустный рассказ; ему бы ещё подошло название «Перестраховался». Не стоило спешить… а вообще, иногда лучше не разрушать иллюзий и оставить бедолагу в счастливом неведении.

Прикольная миниатюра с чисто брауновским comeback’ом в финале.

Рассказ на излюбленную тему Брауна – о безвестном спасителе мира. Никто и не подозревает, что Земля была как никогда близка к концу света, но её спас маленький мальчик из Цинцинатти... а получил ремня.

Любопытная зарисовка на извечную темпоральную тему. Создай машину времени да сколоти заработок на скачках и акциях – что может быть проще? Впрочем, автор не до конца развил идею; и было бы забавнее, если бы амбалы у ипподрома оказались не из полиции, а из бизнеса скачек.

Необычная во всех аспектах книга, которую часто советуют прочесть для знакомства с писателем Воннегутом.

1. Правда жизни

В аннотациях к роману обычно пишут об интриге вокруг опасного изобретения под названием «лед-девять»; но по сути сюжета как такового нет. Повествование представляет собой длинную череду коротких зарисовок о событиях жизни некоего писателя, чье имя, прочитав на первой странице, больше не вспоминаешь. Он потихоньку собирает материалы для своей книги и ввязывается в авантюру с бедной карибской республикой Сан-Лоренцо. Подозреваю, что в реальности этого острова не существует, но в любом случае Воннегут печально достоверен в его описаниях. Так что в общем-то фантастики особой нет: пара придумок – остров и изобретение, остальное – правда жизни в ироничной форме.

2. Ложь, как и все религии

Хотя есть ещё один важный элемент, вымышленный Воннегутом, — религия боконизм. Основные её принципы и тезисы красной линией проходят через всю книгу. Сам Боконон признает, что это «ложь, как и все религии», но призывает любить ближнего («пяточный ритуал») и с юмором, по-философски относиться ко всему происходящему. Очевидно, что во многом через боконизм автор изложил свою нравственную позицию.

3. Заросшие ноздри

Впрочем, по тексту вообще разбросано достаточно много житейских заметок и всевозможных размышлений. При этом они не напрягают, пища для ума преподносится легко. Приятно радует юмор Воннегута – многие остроумные замечания вызывают бурю смеха. «Поры на его коже казались огромными, как кратеры на луне. Уши и ноздри заросли волосом. От него несло сигарным дымом, как из врат ада. Ничего безобразнее, чем мой отец вблизи, я в жизни не видал». Есть и шутки потоньше вроде сарказма над учеными, разработавшими атомную бомбу.

4. Плохие руки, хорошие руки… главное – у кого атомная бомба!

То есть большинство рассматриваемых в книге проблем, хоть и освещаются иронично, но на деле имеют довольно серьезную окраску. В частности, автор с грустью размышляет об особенностях политики, религии, войны (много о той же атомной бомбе)… Ещё хочется отметить концовку. Именно после «Колыбели для кошки» я понял, как с развитием технологий люди становятся все ближе к самоуничтожению. Одно неверное движение где-нибудь в Гваделупе, и мрачные последствия прокатятся до окраин Сибири… Избитая фраза: «это не должно попасть в плохие руки» приобретает особое значение, думаешь «а есть ли вообще «хорошие» руки?». В целом, несмотря ни на что, после прочтения остаются светлые впечатления.

5. Не для метро

Почему роман называется «Колыбель для кошки»? И где в переплетении нитей кошка и колыбель? Но в том-то и дело, что часто суть вещей не в том, чем они кажутся, или в том, что о них утверждают люди…

Душевная, добрая, философская книга… каждый найдет свои ассоциации, свой смысл; только читать её следует под настроение и вдумчиво, не в метро.

Рассказ, похожий на «Вуду»; с довольно легко угадываемой интригой. Почему-то ушлый старикан особых симпатий не вызвал, несмотря на свой эдакий социально-этический менеджмент.

Отличная миниатюра. Забавная, но в то же время с горьким смыслом: мы – те же офицеры и пешки в чьей-то неведомой игре без особого смысла. В конечном счете и проигравшие, и победители оказываются в одной «коробке-могиле».

Рассказ в целом неплох, но наполнен каким-то антирусизмом («проклятые русские, завоевали мир! Ну ничего, придет время, и они падут!»), что мешает его нормально воспринимать, даже с поправкой на время написания. Американцам не помешало бы на себя сейчас посмотреть… Конечно, понятно, что русские взяты скорее для примера и красного словца, чем из принципа, но осадок-то остается. Так что весь этот бунтарский пафос Джерри вызывает больше зевоту, а не сочувствие. Ну а сама любопытная идея с «тысячью смертей» разработана явно не до конца. В общем, я ожидал большего…

Рассказ произвел несколько двойственное впечатление. С одной стороны, во многом он архаичен, наивен, не содержит ни малейших претензий на правдоподобность будущего и роботов. С другой стороны, все это не столь важно в свете нравственно-философской подоплеки, которая с успехом заставляет задуматься о вечном. Возможно, это вообще сложная аллегория на жизнь после смерти. Присутствуют и привычные саймаковские гуманистические нотки; через героя Ричарда Дэниэла явственно проступают параллели с «Городом». Так что в целом «Все ловушки Земли», несомненно, стоит прочитать, особенно поклонникам Саймака и мягкой НФ вообще.

Любопытный рассказ, предлагающий очередной вариант нечеловеческого, инопланетного мышления. Земля впервые пошла на контакт с опасными и таинственными пятнашниками; доблестные вояки нашей планеты ждут от пришельцев дьявольских хитростей и тревожно размышляют над каждым их словом: «А вдруг подвох?». Так что воспринимать всерьез происходящее нельзя, и идея душевного финала легко предугадывается (хотя я ожидал типичной саймаковской мрачной концовки в духе «Города»), что не мешает получить от чтения удовольствие.

Итак, повествование романа ведется от лица бастарда по имени Фитц. С малых лет он болтался при дворе короля Шести Герцогств, без особого надзора и попечительства. Но однажды король Шрюд Проницательный заметил паренька и сразу смекнул, что в будущем тот может быть полезным: так для Фитца закончились спокойные деньки и началась учеба. Тем временем в стране назревает опасность: активизируются страшные пираты красных кораблей, и в руках у них невиданное оружие.

По сути, лейтмотив книги – учеба и становление Фитца. Он познает трудное ремесло киллера, основы местной магии, нюансы придворной жизни. При этом Хобб не упускает ни одного мало-мальски значимого эпизода юности бастарда; очевидно, это важный фундамент для будущих книг цикла. Поэтому немного воды есть, но все же от повседневности автор старается уходить, ограничивая большие периоды фразами вроде «и так постепенно прошло лето».

В сюжете немало ярких событий и психологически сложных ситуаций. Особенно удался «десерт», приготовленный на финал – путешествие в Джампи. Перед Фитцем поставлен нелегкий выбор, но сделать его необходимо. Одно из главных достоинств Хобб, проявляющееся во всех её книгах, — это психологизм, достоверная передача размышлений и сомнений героев. Также приятно, что события романа выдержаны в строго реалистической форме: Фитцу ничего не достается на блюдечке с каемочкой, и он не супергерой, преуспевающий во всем подряд, а обычный человек, чьи планы вполне могут быть порушены непродуманной деталью или непредвиденной случайностью. Благодаря этому-то и создается «эффект присутствия в настоящем мире», бросающийся в глаза после обычного слегка читерного фэнтэзи, где для героев всё слишком просто. Хотя, справедливости ради, пара сомнительных моментов в «Ученике убийцы» тоже есть (особенно Востронос-спаситель).

Впрочем, есть и другой важнейший аспект построения реалистичного фэнтэзи (да и любой книги вообще) — персонажи. Что касается Фитца, то он получился более чем неплохо (не считая небольших объективных условностей формы «от первого лица»). Уделено большое внимание его раздумьям и рефлексии по сложной судьбе (к тому же, повествование построено как бы через воспоминания взрослого Фитца о своем прошлом); характер вырисовывается интересный и нестандартный для фэнтэзи. Все остальные герои несколько в тени и имеют разную степень проработки: Баррич, Чейд, Пейшенс, загадочный Шут вполне удались и выглядят рельефно. А вот Верити, Регал и Гален немного картонны в своей верности одной линии поведения. То есть для эпика персонажей, конечно, маловато; нет мартиновских многообразия точек зрения и бескомпромиссности. Любимый им же интимный вопрос почти не затрагивается, хотя это во многом объясняется юностью Фитца.

Нельзя обойти вниманием собачью тему, особенно после отзыва про псаря)) Да, конечно, Хобб посвящает псинам неоправданно много «эфирного времени» и раздумий главгероя; все эти ути-пути могут быстро надоесть (хотя те, кто умиляется при виде щенков, не раз смахнут скупую слезу)) ). С другой стороны, есть и пара объективных причин «собачности»: во-первых, Фитц одинок и ничего удивительного, что он с детства ищет любви и поддержки именно в четвероногих. К тому же, его магия непосредственно связана с общением с животными, и в дальнейших книгах это явно сыграет немалую роль.

Что касается самого мира Шести герцогств, то он очерчен пока лишь в общих чертах. Хобб наметила конфликт прибрежных и внутренних графств, обрисовала самобытную культуру горцев, разбросала по тексту немного информации об истории королевств. То есть знакомится читатель с миром мимоходом, да ещё, естественно, сквозь призму Фитца. Впрочем, судя по всему, в следующих томах политики и мироописания будет больше. Стоит отметить любопытную идею с «перековкой» и пиратами, а также магический концепт Шести герцогств с двумя основными чародейскими талантами – Силой и Даром. Ещё из находок Хобб – мода на говорящие имена среди аристократии и их влияние на судьбу (хотя отчасти это ограничило образы тех же Верити и Регала).

Нужно сказать, что первой прочитанной книгой Хобб у меня была «Дорога шамана». И хотя это произведение другого цикла и другого мира, общие черты с «Сагой о Видящих» заметны сразу. Тот же молодой герой, сложная учеба, магия, психология… теперь ясно, что, несмотря на все свое качество, «Дорога» во многом вторична по отношению к предыдущему творчеству автора.

Не стоит забывать, что «Ученик убийцы» — первая книга эпопеи, чем во многом и объясняются все недоработки и шероховатости. Это роман-вступление, подводка, знакомство с героем и миром перед очень длинным циклом. Так что, если не ждать от романа слишком многого, нельзя не получить удовольствия от его увлекательного и психологичного сюжета и не захотеть узнать, что же будет дальше с этим задумчивым убийцей Фитцем.

В «Подземном Левиафане» главные герои – Эдвард Сент-Ивс и его племянник Джим занимаются различными околонаучными изысканиями вместе с группой друзей-чудаков: профессором Лазарелом, Ройкрофтом Сквайрсом, поэтом Уильямом Ашблессом. Заодно Эдвард приглядывает за своим шурином Уильямом Гастингсом, как все считают, слегка тронувшимся на почве паранойи. Но постепенно Эдвард и Джим понимают, что Уильям во многом прав, а его доктор Иларио Фростикос и в самом деле вовсе не так прост. Подливает масла в огонь и Гил Пич, странноватый парень-приятель Джима, необыкновенный изобретатель. Он находит способ сконструировать аппарат, способный погрузиться внутрь Земли, где, как полагают Уильям и Фростикос, находится некое подводное отображение нашего мира. Вопрос в том, в чьи руки попадет Гил: Фростикоса и ещё одного скользкого типа – Пиньона, или Эдварда и Уильяма?

Роман в хорошем смысле типичен для Блэйлока: в нем проявились почти все авторские особенности и фирменные приемы. Взять сюжет: казалось бы, возня вокруг какой-то несущественной фигни, но героям она кажется самой важной вещью на свете. И автор вовсю подшучивает по этому поводу. Вообще, концентрация юмора хоть и не дотягивает до отметки «Эльфийской трилогии», но явно побольше, чем в «Граале». Здорово, что шутки разнообразны: смех вызывают как параноидальные измышления Уильяма, так и безумные диалоги и интерлюдии (например, встреча Пиньона с Оскаром Палчеком). Стиль Блэйлока превосходен: он умеет ярко и вкусно живописать любой предмет, пейзаж, а то и героя. Иногда одно небольшое замечание, деталь вызывает бурю хохота (тот же глупо мясистый Оскар). Уютно-юмористическая атмосфера – это именно то, за что лично я в первую очередь люблю книги автора; а она в «Левиафане» есть.

Хотя нельзя забывать и о ещё одном неотъемлемом атрибуте произведений Блэйлока – сумасбродных персонажах; их в «Левиафане» опять-таки с избытком. Об этом можно судить по обилию вышеназванных героев: каждый из них успевает себя проявить. Возглавляет разношерстную команду Уильям Гастингс – классический характер автора. Россказням этого большого оригинала о злобном докторе и его агентах: соседке и садовнике, никто не верит, но в итоге все поворачивается на 180 градусов, а Уильям одерживает победу. Прочие чудаки наделены своими забавными заморочками. Конечно, о рельефности и достоверности здесь речи не идет, но получению удовольствия это нисколько не мешает.

Разумеется, в книге есть и серьезное смысловое наполнение. Через приключения чудаков и мечтателей «Подземный Левиафан» ставит вопрос взаимоотношения физиков и лириков, гуманитариев и техников, возможности решать мировые научные проблемы при помощи как тех, так и других. Присутствуют и другие темы – опять же, отношения к необычным людям; странного мироощущения и взаимоотношений с окружающими, в частности, применительно к детям и подросткам.

Роман отлично подходит, чтобы познакомиться с творчеством Блэйлока, хотя поклонники его творчества тоже будут сполна удовлетворены. Душевно, весело и с сумасшедшинкой.

«Бумажный Грааль» повествует о музейном работнике Говарде Бартоне, который отправился в путешествие за древним японским рисунком, принадлежащим другу его дядюшки Роя – Майклу Грэхэму. Заодно он собирается повидаться с дядюшкой, а также со своей кузиной Сильвией. Но все оказывается далеко не так просто: проблемы и у родственников, и у Грэхэма, домом которого завладел таинственный незнакомец Джиммерс.

После «Эльфийской трилогии» место действия романа может и удивить: планета Земля, США, Калифорния. Фантастические элементы тоже почти не выражены. Казалось бы, мейнстрим, но с одним существенным «но»: сюрреалистический акцент. Блэйлок выстроил необыкновенную атмосферу, потусторонне-чудаковатую. Это как отражение в глади озера: вроде то же самое, но вдруг набежит какая-то рябь, и всё смещается, изменяется…

Может показаться, что я описал какой-то мистический триллер вроде «Американских богов». Но нет, знакомый юмор Блэйлока полностью пропитывает повествование, и относится к происходящему слишком серьезно не следует. Конфликт в сюжете, конечно, есть, но и он носит иронический оттенок.

Что касается персонажей, то здесь выделяется классический сумасброд автора – дядюшка Рой, продолжающий славные традиции Теофила Эскаргота. Немало приятных минут доставят и выходки загадочного Джиммерса. Главный герой же на их фоне смотрится несколько бледно, он скорее «глаза читателя».

Со смысловым наполнением все в порядке, оно, может быть, даже серьезнее, чем обычно у Блэйлока. Основной вопрос «Бумажного Грааля» — это проблема столкновения цивилизации и маленького мирка не желающих вливаться в общую массу людей. Также присутствует нетипичная для автора лав-стори – Говард пытается разобраться в своих чувствах ко вроде бы кузине Сильвии.

Один из эпиграфов к роману – «лимерик» Эдварда Лира про яйцеголового господина. И в самом повествовании содержится немало отсылок к старой доброй английской поэтической чепухе, а в первую очередь – к Шалтаю-Болтаю, странным образом кочующему по тексту книги.

В целом «Грааль» — на любителя, но, с учетом мастерства и стиля (фирменные сочные описания!) Блэйлока, строго рекомендуется всем поклонникам нестандарта.

Отличный рассказ в фирменном стиле Шекли. Название настраивает на несколько научно-философский лад, но на деле «Человек по Платону» успешно вызывает смех. Юмор беспроигрышный: более чем забавно следить за вывертами Холлорена и непроходимой бюрократической тупостью робота Макса. Хотя и серым клеточкам есть над чем поработать: сам активно пытаешься решить предложенную головоломку, пытаясь представить себя на месте бедолаги. Решение, надо сказать, весьма остроумное; у меня найти его не получилось)

Сегодня юмористическая фраза «Что он курил?» стала настолько расхожей, что по отношению к Филипу Дику её и употреблять не хочется. Да и вообще, дело не в каких-то там галлюциногенных грибах (о них больше ни слова), а в силе воображения, в которой мало кто сравнится с этим мастером.

О завязке сюжета говорить тоже не стоит: в него нужно с головой броситься самому. Действие начинается безо всяких подводок и предисловий, автор не спешит разъяснять массу незнакомых терминов: инерциалы, агентства предупреждения, мораториумы, протофазоны… читателю остается только поспевать. Но постепенно понимание приходит. Впрочем, непосредственно история в «Убике» — вещь далеко не главная, может, даже второстепенная. Интрига то появляется, то исчезает; особого стержня в сюжете нет.

Книга написана в 1968 году (40 лет прошло!), её события разворачиваются в 1992-м. Автор более чем основательно взялся за описание будущего: количество идей потрясает, любую из них иной писатель положил бы в основу рассказа, повести, а то и романа, изобразил бы так и эдак. Дик же чаще всего просто схематично обозначает свою необычную придумку, нетерпеливо переходя к следующей. Конечно, всё это не строгий научный прогноз, а скорее буйная фантазия на тему, каким может быть завтрашний день; так что 92-й год на самом деле можно спокойно заменить на 2052-й. В концепции общества будущего по «Убику» не слишком удачно выглядит разве что оплачивание работы всей домашней утвари путем опускания монеток в прорези (а-ля Незнайка на Луне).

Ближе к финалу начинает просматриваться философская подоплека романа. Мыслители-идеалисты нередко задаются вопросом: «А что, если всё вокруг – иллюзия, а на самом деле мы все лежим в стеклянных гробах?» (недавно эта же тема эксплуатировалась в «Матрице»). Дик, как видно, тоже не прочь поразмышлять о вечном: аллегории на земное бытие видны невооруженным глазом. Кто может поручиться, что не находится в мораториуме, в состоянии полужизни? А какой-нибудь Джори собирает урожай жертв?... Герои ведь тоже ни о чем не подозревали, переходя из одного состояния в другое. Кроме того, присутствует религиозный мотив: Элла – нечто вроде Бога, Джори – Сатаны, а убик в таком случае – живительная сила любви и дружбы. На самом деле после «Убика» серьезно задумываешься о трансцендентальном, что безусловный плюс – далеко не в каждой книге поднимаются такие вопросы.

Что касается персонажей… то здесь автор тоже лишь наметил их, не углубляясь в психологические портреты. Да и действующих лиц совсем немного – по сути, всего около десятка человек. Тем не менее, по тексту обильно рассыпаны жизненные и поведенческие заметки; много пространных раздумий главного героя Джо Чипа. Ещё хотелось бы особо отметить необыкновенные описания внешности, в них Дик разошелся не на шутку. Вот, например: «…Этот недозрелый фасолевый стручок в очках и с лимонного цвета волосами, в ковбойской шляпе, черной кружевной мантилье и бермудах, надо полагать, не кто иная, как Эди Дорн». И так – с каждым! Эдакий безумный стиль: свежо и более чем забавно.

«Убик» довольно сложно оценивать… многое довольно схематично, сквозит незавершенность; задатки шедевра видны, но не очень развиты, не подчеркнуты. А с другой стороны, может, сюжет-персонажи не так уж важны в данном конкретном случае? Произведение Дика – это фантасмагория, калейдоскоп, в котором картинки со всевозможными чудесами быстро сменяют друг друга. Они поражают воображение, хотя мелькают и не всегда четко видны. Это красочная фантазия, трансцендентальный карнавал – стоит попробовать, если хочется получить яркие впечатления после чтения более традиционной литературы.

...Вы устали от бесконечных фэнтэзи-эпопей и однотипных историй об Избранном? Надоела жвачка скучных сериалов и вселенных? Сводит скулы от многостраничных наукообразных построений? Не спешите удалять свой аккаунт на FantLab’е! «Убик» освежит ваши ощущения и подарит ни с чем не сравнимое удовольствие! Вы скажете: а я думал, фантастика – это «Приключения космодесантника Билла»!

Но помните: «Убик» сохраняет свои качества только при соблюдении инструкции.

Америку часто называют плавильным котлом нашей планеты, что вполне справедливо: кто там только не соседствует, сколько этносов перемешано… Каждый «привёз» на новые земли свои обычаи, культуру и, наконец, религию. Известно, что американцы достаточно трепетно относятся к отсутствию исконно своей мифологии; что ж, зато на просторах прерий и лесов Нового Света уживаются как индейские боги, так и их европейские, азиатские и африканские коллеги вроде Одина или Анубиса. Но время течет быстро, и на смену старым идолам приходят новые: боги железных дорог, телевидения, Интернета. Всем придется вступить в битву за крупицы веры простых людей. В эпицентре событий неожиданно оказывается простой парень Тень…

Такова завязка нашумевшего романа Нила Геймана. Сюжет, правда, куда богаче простой «драчки богов»: автор вложил в него сразу несколько интриг, в том числе загадку с маньяком и оригинальную лав-стори… А приключение с Чернобогом запомнится, думаю, каждому читателю.

Само повествование развивается достаточно спокойно: главный герой Тень путешествует по Америке, потихоньку вникая в происходящее и влипая в неприятности; в то же время часть событий разворачивается на потустороннем фронте. Ещё стоит отметить, что Гейман перемежил основные главы вставками из истории колонизации Америки (начиная чуть ли не с первобытных времен) и небольшими религиоведческими экскурсами, позволяющими проследить, как тот или иной бог оказался на новом континенте вслед за своими адептами; и что лежало в основе культа вообще. Особенно поражает интерлюдия об африканских рабах, хлесткая и жестоко правдивая: её вполне можно рассматривать как отдельный блестящий рассказ.

Одно из немаловажных достоинств книги – небанальность сюжетных поворотов. Не раз и не два кажется: ну, здесь-то всё ясно и предсказуемо. Но автор всякий раз умудряется вывернуться, найти новое звучание старых приемов, преподнести сюрприз. Череда неожиданных развязок в финале доставляет истинное удовольствие. При этом здорово, что эти крутые виражи не искусственны, а вполне логичны. То есть роялей в кустах нет вообще, балом правит реалистичность: в «Американских богах» можно поверить и в невероятное. Серьезное достижение по сегодняшним меркам.

Часто в романах, где происходит столкновение обычного человека и чего-то экстраординарного, главный герой не слишком проработан и служит лишь «глазами» читателя. Что ж, с Тенью в этом смысле все в порядке, хотя кому-то и может показаться, что он слегка идеализирован. В начале, впрочем, отсидевший три года зек вряд ли вызывает особые симпатии; но затем трудно не полюбить этого добродушного верзилу, обожающего свою жену и фокусы с монетами.

Работодатель Тени мистер Среда тоже удался на славу. Чем-то он напоминает классического жулика из комедий вроде «Отпетых мошенников». Да и вообще трио стариков – Среда, Нанси и Чернобог – вызывает только самые теплые чувства; то же можно сказать о жителях Приозерья вроде Чада Муллигана. По здравому размышлению, в книге почти нет однозначно отрицательных персонажей, в каждом есть что-то хорошее…

Если вспомнить заглавие, то становится понятно, что во главе угла все-таки «американские боги», а не Тень. Это вообще во многом философский роман, наполненный размышлениями о религии, о месте веры в современном обществе. Сам «механизм» возникновения и существования божеств по книге не слишком понятен и имеет несостыковки (по сути, единственный недостаток «…богов»), но главное, что во время и после прочтения есть о чем подумать, пищи для ума более чем достаточно.

По стилю Геймана нередко сравнивают с Кингом, и, действительно, общие черты видны. Главное, что их объединяет – это внимание к глубинке и простым людям. Так, Тень не пребывает в мегаполисах, а странствует по Америке, посещая знаменитые чисто штатовские «придорожные аттракционы» — места, где ещё концентрируется вера, как называет их Среда (Дом-на-Скале, Центр Америки, Рок-Сити). В романе весьма ярко выражен колорит дорожной истории – автомобильного путешествия с посещением окрестных достопримечательностей и непременными заштатными кафе-гостиницами-бензоколонками каждые 200 километров. Наконец, сердце «Американских богов» — это типичный провинциальный городок Приозерье. Автор подробно рассматривает особенности и проблемы таких городков, причины их угасания. Атмосфера Приозерья передана мастерски (уютная, спокойная, по-зимнему прекрасная), а особенно мне понравилась галерея местных жителей. Полицейский Чад Муллиган, весельчак и хранитель традиций Хинцельман, кулинарная тетушка Мейбл, одинокая Маргерит Ольсен… В общем, даже если оставить от книги только линию Приозерья, а остальное выкинуть, то получится отличная повесть. Хотелось бы увидеть у Геймана ещё что-то похожее.

Многие писатели сегодня умеют реалистично и адекватно описывать секс, насилие, всяческие мерзкие подробности… этим сложно удивить. Гейман тоже в полной мере владеет соответствующими приемами; кое-где в романе встречаются неприятные детали, есть пара эро-сцен. Но, что важнее, автор находит в повседневной жизни и душевные, добросердечные эпизоды. Причем они не смотрятся пафосно или занудно, а по-настоящему трогают. Вроде ничего особенного, но действительно искренне радуешься, когда маленький Леон счастлив при виде Тени, или Хинцельман рассказывает свои байки, или старики катаются на карусели, или… да что там, это нужно читать, Гейман действительно виртуоз по передаче настроения. И, конечно, он щедро сдобрил повествование приятным юмором и легкой иронией. А описания нескольких афер все в том же классическом комедийном стиле, а оптимистичный финал? Бесподобно…

Нужно сказать несколько слов об АСТ-овском издании (в серии «Альтернатива: фантастика). Увы, слова эти – нелицеприятные. Описание на задней обложке ещё удобоваримо, а вот картинка спереди (куча глаз и безглавое туловище с большими сиськами) вызывает недоумение. Внутри – газетная бумага (при не самой дешевой цене). Перевод более-менее неплох, но такой роман заслуживает лучшего. Чувствуется недостаток редактуры, что-то требует переправки, не хватает примечаний с разъяснениями некоторых моментов. О приложении с биографией автора и аналитической статьей не приходится и мечтать. Остается надеяться, что когда-нибудь книга все же будет переиздана в подобающе высоком качестве.

«Американские боги» — образец современной нестандартной фантастики. Лиричный, философский, увлекательный, этот роман по праву можно поставить на одну полку с золотыми шедеврами жанра.

Выход седьмого тома приключений Гарри Поттера сопровождался невиданным ажиотажем. Не услышать где-нибудь случайный спойлер стало непростой задачей: о финале книги говорили даже в вечерних новостях; а страсть к поттериане иногда обнаруживалась у самых неожиданных людей вроде рационального физика-программиста и его 50-летней мамы, прочитавших «Дары» в оригинале (пример из личного опыта).

Но ничего удивительного в этом нет: все-таки «Дары смерти» — финал эпопеи, который должен дать ответ на многочисленные вопросы, в том числе и чем все-таки завершится противостояние Поттера и Вольдеморта.

Седьмой том несколько выбивается из привычной схемы: лето у Дурслей – новый курс обучения, и так далее. Учеба в Хогвартсе для Гарри прекращена, о чем было заявлено ещё в «Принце-полукровке». Он с друзьями по завету Дамблдора отправляется на поиски крестражей, без четкого плана действий, но твердо решив наконец покончить с извечным врагом.

Впрочем, при желании можно применить старый шаблон и к «Дарам». Начинается все, как обычно, у Дурслей, затем следует день рождения Гарри… дальше – активные приключения вплоть до мая-июня, где вновь наступает кульминация, на этот раз – всей саги.

Помимо основной интриги – разыскивания крестражей, имеется ещё парочка сюжетных линий. Загадочные «Дары смерти» не зря вынесены в заглавие романа и сыграют в истории свою роль. Но самое интересное – это линия Дамблдора. Да, вроде бы уже мертвый персонаж продолжает быть одним из центральных действующих лиц; более того, седьмая книга, наверное, самая «дамблдористая» среди прочих. Его активно обсуждает вся волшебная общественность: выходит книга Риты Скитер, и на безупречную, казалось бы, репутацию падает тень… В течение повествования неоднократно встречаются флэшбэки в прошлое великого чародея, откроется немало неожиданных подробностей, в том числе о семье бывшего директора Хогвартса. Лично мне все это было весьма интересно – не Гарри ж единым)… А тут ещё Роулинг подлила масла в огонь своим заявлением о нестандартных любовных предпочтениях Дамблдора. Впрочем, в книге этот момент почти не обыгрывается, так что оставим его за скобками.

Сюжет весьма скачкообразен: некоторые главы наполнены в основном разговорами, в других царит динамика. Надо сказать, Роулинг припасла на седьмой том немало интересностей. К примеру, на полную катушку используются возможности Оборотного зелья: трижды оно играет решающую роль в планах героев. При этом перебора не чувствуется: эффекты зелья любопытны и зачастую даже забавны…

Хорошо удались также экскурсии в Министерство, Годрикову Впадину и банк «Гринготтс», ну а последние 10 глав – фактически безостановочный экшен, финальное действо, разворачивающееся в пределах одних суток. Адреналин!)

Впрочем, есть и недоработки. Во многих ситуациях проступают швы, не обошлось без читерства. Видно, что за пределами Хогвартса Роулинг не так-то просто логично выстроить всю историю. То есть кое-какие моменты смотрятся противоестественно, они нужны лишь для того, чтобы движение сюжета не остановилось. Скажем, лингвистические выкрутасы Рона в конце книги (кто читал, тот поймет). Или финальная битва… в ней участвуют практически все положительные персонажи, накопившиеся за сагу. В том числе даже команда Гарри по квиддичу (Оливер Вуд и прочие), давно закончившая Хогвартс! Это явно просто желание автора свести стенка на стенку «всех плохих и хороших». Жаль только, что Пожиратели Смерти в основном напоминают безмозглых штурмовиков-мазил из «Звездных войн». Кстати, кто-то посчитал убитых в книге – якобы 21 человек. Но список этот включает и третьестепенных героев. Для эпической войны потери смехотворны даже с учетом массы безымянных павших. Впрочем, я уже, кажется, придираюсь, требуя от книги того, что в нее и не планировалось закладывать.

Что касается персонажей… Здесь интересно, что на сей раз основной тройке предстоит испытать не только огонь и воду, в которых они уже бывали, но и «медные трубы» — тягости быта. Отныне у друзей нет надежного тыла, коим ранее выступал Хогвартс с эльфами-домовиками. Как уже упоминалось выше, продолжает оставаться в первых рядах героев Дамблдор, открываются невиданные грани его жизни. Все карты раскрыты и у Снейпа. Остальным отмерена строго определенная доза «эфирного времени», чаще других появляются «в кадре» семейство Уизли и Полумна Лавгуд, по-прежнему радующие. И разумеется, не могу не отметить Дина Томаса) Пять с лишним лет назад я случайно выбрал его имя из «Философского камня», чтобы зарегистрироваться на форуме. С тех пор и повелось…Так вот, мой тезка проявил себя в романе вполне достойно.

Наступила почти полная определенность и в вопросе так называемых пейрингов. В среде фанатичных адептов альтернативных вариантов даже возникла неадекватная реакция вроде «мы не ошиблись с парой, мы ошиблись с писательницей». В общем, особых сюрпризов здесь нет, хотя наметились любопытные побочные пары.

Пожалуй, главным вопросом в преддверии выхода книги был, останется Гарри жив или нет (а я подумывал о промежуточном варианте – неясно, выжил ли). Увы, СМИ быстро и беспардонно растрезвонили ответ, загадки не получилось. А ведь в последних главах припасен настоящий сюрприз с занятным comeback’ом.

Помимо непосредственного финала борьбы Гарри и Вольдеморта, в «Дарах смерти» получили свое завершение метасмыслы, которые методично развивала Роулинг в течение эпопеи. Всепобеждающая любовь, семейные ценности, важность дружбы – всё сведено воедино и достигает логического конца в оптимистичном эпилоге.

Немного о переводе Росмэна. Чувствуется недостаток редактуры: кое-где бедноват словарный запас, встречаются ошибки в построении предложений… но главный ляп – что Невилла назвали зельеваром, а ведь это его нелюбимый предмет! В оригинале у Роулинг – траволог. Но в целом перевод удобоварим, хотя многие готовы пикетировать издательство уже за то, что того же Pius’а назвали Пием Толстоватым, а не Пиусом.

Что ж, несмотря на все недостатки, заключительный роман удался. Какие-то книги по волшебной вселенной Роулинг, конечно, ещё напишет, но история Гарри Поттера окончена. И все же её неведомая магия ещё долго будет заставлять читать и перечитывать семь книг о Мальчике-Который-Выжил.

Неординарный рассказ, у Карда считается одним из лучших…

Повествуется в нем о природе таланта. Ученые научились распознавать наклонности ребенка ещё до рождения, и вот на свет появляется новый Творец, великий музыкант… его помещают в идеальные природные условия, изолируют от внешнего мира, предоставляют лучший инструмент. Музыка гения прекрасна, он всем доволен, но однажды незнакомец подсовывает ему записи Баха…

Автор приходит к выводу, что настоящий талант проявит себя где угодно, хотя это может произойти далеко не сразу. В идеальных условиях – быстрее, но в конечном счете гений сможет извлечь нечто божественное даже из старого расстроенного рояля в баре где-то на городских задворках. Или создать незамысловатые песни для дорожных работ, которые придутся по душе каждому и разойдутся по всему свету. И никакие строгие запреты не смогут помешать пробивающимся росткам дарования. Так или иначе, талант проявится даже в неблагоприятной среде, выражаясь в соответствующей форме.

Археолог Бойд находит грот со странными рисунками, непохожими на обычное творчество кроманьонцев. Но ещё удивительнее результаты экспертизы найденной палитры…

22 000 лет! Поневоле задумаешься: как ещё Луи не покончил с собой, устав от бесконечного вращения колеса времени? Видимо, все дело в близости к природе, особенностях характера, и, самое главное, — в инстинкте самосохранения, врожденной тяге к жизни. И все равно он отмечает, что вряд ли продержался бы долгое время, если бы не Бойд, раскрывший секрет и хоть немного облегчивший тяжесть одиночества. А тяжесть эту Саймак описал правдоподобно, может быть, даже слишком…

Красивый рассказ из золотого фонда фантастики. Мудрый, свежий и облагораживающий.

Интересный рассказ-размышление на любимые саймаковские темы. Деревенский дурачок получил сверхспособности: он может заглянуть в самую суть вещей, прочитать мысли, изменить эмоциональный настрой любого человека. Зачем же ему все это? В первую очередь парень мстит обидчикам, но вскоре добродушная натура берет верх и он начинает творить добрые, по своему разумению, дела. Но даже подобная помощь не совсем по нраву односельчанам… Саймак приходит к выводу, что грубым вмешательством природу человека не изменишь, да и сделать его счастливым не так-то просто. Мне кажется, здесь также прослеживается аллегория на политическую власть: нужно быть осторожным, пытаясь улучшать жизнь населения.

Тема рассказа весьма любопытна. Что, если человеку не надо будет работать и можно будет развлекаться в свое удовольствие? Ответ неоднозначен. Шекли утверждает, что потребность в работе так или иначе заложена в человека. Я бы выразился иначе – потребность в занятии. Хорошо же не думать о куске хлеба и крыше над головой (вот только я не думаю, что такое утопичное общество когда-нибудь настанет). А занятие в конечном счете найти себе можно – будь это работа, которая нравится; коллекционирование марок; ну или просто чтение фантастики.

Показалось слабым. Название интригует, а на поверку рассказ оказывается наивным, с натужными шутками. Впрочем, все не так безнадежно благодаря романтичности и доброте.

«А что, если человека можно будет вводить в строй даже после самых тяжелых ранений»? – вопрос, лежащий в основе рассказа. Военное использование такой технологии действительно выглядит мрачным, а в мирной жизни – почему бы и нет? Так что, по-моему, Шекли недостаточно раскрутил тему, можно было написать и целую повесть о чем-то подобном.

Эпопея о Темной Башне занимает в современной фантастике особое место. Ничего подобного не было ни до, ни после (хотя в каких-то компонентах родственники все же есть).

Иногда жанр саги определяют как «темное фэнтэзи». На мой взгляд, книги ТБ находятся на стыке классического фэнтэзи и хоррора, с массой неповторимых придумок Кинга. Нельзя забывать также о вестерн-корнях и переплетениях с земным бытием.

Почему классическое фэнтэзи? В предисловии к «Стрелку» автор рассказывает о своих юношеских впечатлениях от «Властелина колец». Кое-какие элементы шедевра Толкина проникли и в шедевр Кинга, но куда же без этого? Фактически, чуть ли не все авторы фэнтэзи так или иначе вышли из «Властелина». Кто-то – полемизируя с профессором и делая мир хоббитов реалистичным, другие – выводя старые идеи на качественно новый уровень… Во «Властелине» было четкое разделение на добро и зло, вот Гэндальф и Фродо, а вот Саруман и Саурон. Нечто подобное есть и в Темной Башне, хотя и не так ярко выражено. В любом случае Роланд и его ка-тет – против «плохишей» во главе с Алым Королем, намеревающихся уничтожить мир. Почему это не кажется примитивным? Дело в персонажах. Все они у Кинга – живые люди, читатель может понять мотивы прихвостней Алого Короля вроде Пимли Прентисса или Финли из Тего, даже посочувствовать им. Автор мастерски соединил каноны фэнтэзи с яркими героями и проработанным миром.

Герои вообще – отдельная тема. Роланд среди них, безусловно, главный и сюжетообразующий, ради него все и затевалось. Последний стрелок сдвинувшегося мира, вечно бредущий к своей цели. Можно сказать, машина убийств: быстрая реакция, отменное владение револьверами, бесконечное хладнокровие, огромный опыт. На начало «Стрелка» его сердце давно зачерствело. Но вот у него опять появляются друзья и даже сын, хоть и не кровный, и мы узнаем, что Роланд ещё может любить, что отчасти он ещё романтик. Тем не менее, стремление к Башне в конечном счете перевешивает все остальное; иногда даже думаешь – что там такого, в этой башне? Но долг последнего рыцаря надо выполнять.

Так или иначе, стрелок спасает и выводит из кризиса каждого члена своего нового ка-тета. Внешне благополучная нью-йоркская жизнь Джейка омрачается одиночеством и заброшенностью со стороны родителей (только горничная ещё поддерживает душевное здоровье мальчика). Роланд становится его духовным отцом. Эдди Дин во всем поддерживает своего старшего брата Генри («как никак, Генри жертвует своей личной жизнью, чтобы присматривать за тобой» — образ братьев прекрасно удался Кингу), в том числе и в наркомании. И если бы не вмешательство Роланда, Эдди так и захирел бы под железной хваткой наркотиков. Наконец, Сюзанна из-за нескольких психических травм раскололась на две личности, ведущие незримую борьбу за одно тело – вежливо-чопорную Одетту и бескомпромиссно-злобную Детту. Привести все это к гармонии смог опять-таки Роланд при немалом участии Эдди.

В результате все эти столь разные люди объединились в сплоченную команду, сметающую любые преграды на пути к главной цели. Ко все той же Темной Башне.

Впрочем, я забыл упомянуть ещё одного немаловажного персонажа – Ыша. Любимец всех читателей, этот зверек фактически представляет собой идеального домашнего питомца: храбрость и верность собаки, пушистость и красота кошки (ну и немножко енота), зачатки речи попугая. Присоединившись к ка-тету последним, он не раз выручит остальных и вообще сыграет немаловажную роль в походе к Башне.

Но список персонажей отнюдь не ограничивается этой пятеркой. Семь книг наполнены самыми разными героями, и подавляющему их большинству – веришь. Вот Каллагэн – бывший священник и путешественник, защитник бедных; Тед Бротиген – первый среди Разрушителей, но в то же время и предводитель сопротивления. Многочисленные случайные помощники ка-тета: Джон Каллем, Айрин Тассенбаум, даже Эрон Дипно с Келвином Тауэром, каждый из них – личность. Глуповатый гений Патрик Дэнвилл, старики с Речного Перекрестка – всех трудно перечислить. А первый ка-тет Роланда? Для многих читателей храбрый весельчак Катберт – один из любимых персонажей. Даже Корт, наставник стрелка, нечасто появляясь на страницах книг, успевает крепко запасть в душу. Нет числа различным врагам и противникам ка-тета… Удались мрачные образы варваров Луда, Гашер с Тик-Таком; эксцентричный любитель загадок – поезд (!) Блейн, Дандело, и многие другие. При этом, как уже упоминалось, почти все они неоднозначны и доступны для понимания, в помыслы любого можно проникнуть. Взять того же Бена Слайтмана – мотивы его прекрасно понятны, и очень многие на его месте поступили бы точно так же (да и тот же Пимли Прентисс может вызывать сочувствие).

Достоверные персонажи и яркий психологизм сложных ситуаций – вот главные компоненты рецепта успеха ТБ. А уж в сочетании с драйвом и невероятными приключениями… в результате возникает полный эффект присутствия, читатель по-настоящему вживается в повествование, сопереживает героям, незримо присутствует в каждом эпизоде эпопеи.

Хотелось бы отметить и необычный мир, описанный Кингом. Поначалу, в «Стрелке», вырисовывается картина постъядерного Дикого Запада, что любопытно само по себе. Но это только начало: автор понемногу проясняет механику вселенной, впрочем, кое-где больше запутывая. Темная Башня в центре мироздания, Лучи, неисчислимое количество миров…среди которых есть и наш, современный (и десятки его отражений). Эдди, Сюзанна и Джейк – из Нью-Йорка близкой к нам реальности, так что в течение всей эпопеи очень часто будут встречаться земные артефакты: упоминания актеров, сериалов, книг, телепередач, торговых марок, и многое, многое другое. Причем преимущественно все это – американское. Российскому читателю ничего не скажут бесконечные имена артистов, политиков, писателей, музыкантов… Зато для американца (к тому же возраста Кинга) здесь, должно быть, раздолье. Впрочем, аллюзии на страну Оз и Гарри Поттера будут понятны всем, а примечания отличного перевода помогут разобраться в остальном.

Интересная черта книг ТБ (в особенности последних трех) – обилие всевозможных терминов кинговского сочинения. Начиная от самых простых – ка, ка-тет, кхеф, и заканчивая Ганом, кан-тои, тахинами, ка-шуме, и т.д. Плюс без конца повторяются рефрены вроде «Смотри – черепаха, панцирь горой», «Мы говорим: спасибо, аллилуйя, аминь», «кам-кам-каммала», «Долгих дней и приятных ночей»… все это добавляет миру рельефности и эпичности, а разобраться в общем-то несложно.

Правдоподобности также добавляет присутствие автора среди персонажей. Кинг неоднократно подчеркивает, что не придумывал ТБ, а всего лишь записывал то, что ему нашептали извне. Он – рупор, через который история о последнем стрелке дошла до читателей. Во время прочтения не раз задумаешься: а уж не существует ли Башня и Роланд в реальности? Такого эффекта в наш скептически-циничный век добиться трудно, честь и хвала Кингу за эти по-детски красочные впечатления.

И все же, как говорится, даже на солнце есть пятна, так что должны быть и у ТБ недостатки? Во-первых, не каждому понравятся уже упомянутые запутанная терминология и необычный мир, обилие американских артефактов, бинарность конфликта (добро-зло), наконец. Но это вопрос вкуса. Более неоднозначным выглядит другой момент. Можно называть его читерством, кусторояльностью, «богом-из-машины». В явном виде в книгах его нет, но тень иногда проглядывает. А многие, прочитав шестой-седьмой тома, уверенно заявили: «Устал писать, читерит», и т.д. Забавно, что на страницах эпопеи Кинг не раз посмеялся над якобы кусторояльностью (листочки с надписью «Расслабься! Вот идет бог из машины!»). В общем-то, действительно, повествование развивается весьма логично, никаких вопиющих нестыковок нет, так что все в порядке.

ТБ писалась в течении более чем тридцати лет, и надо сказать, что это ощущается. Изначально «Стрелок» — чуть ли не фанфик по вестернам Леоне с примесью постъядера и впечатлений от «Властелина колец». Думаю, тогда сам Кинг не мог и предположить, во что все это выльется. И в результате первая книга смотрится как большой пролог к дальнейшим событиям. Зато решив дальше прорабатывать историю, автор в «Извлечении троих» выложился на полную катушку, и то, что читатели «подсели» на ТБ, — заслуга именно второго тома (он так и остался моим любимым, разве что наряду с седьмым). В «Бесплодных землях» завершилось образование и сплочение ка-тета, по сути было пройдено боевое крещение; плюс к этому начала проясняться механика мира. «Колдун и кристалл» окончательно углубил повествование, позволив заглянуть в прошлое Роланда. А вот потом наступил кризис: Кинг не знал, как правильно продолжить историю, не свалившись в перечисление бесконечных приключений ка-тета. Как ни странно, помогла авария, явно что-то переменившая в мироощущении автора. Последние три книги уже прочно связаны между собой. В «Волках Кальи»-то и появились «каммала», «Девятнадцатиландия» и прочие новые идеи. «Песнь Сюзанны» — задумчивый и «странный» том, Кинг продолжает развивать мир и подготавливает почву для последней книги. Чувствуется, что он полностью вложился в заключительный том — «Темную Башню», до предела насытив её драйвом и драматичностью. Возможно, всю эпопею стоит прочитать хотя бы только из-за впечатлений, которые получаешь в седьмой книге. А уж мрачный и красивый финал… его можно воспринимать по-разному, но банальным счесть точно нельзя.

В прологе к ТБ упоминались бабушка и арестант, которые по разным причинам после 4 книг хотели узнать конец всей саги. Думаю, если каким-то чудом они дожили до выхода «Темной Башни», то немало удивились))

Я бы посоветовал ТБ всем любителям фантастики (или просто людям, в которых ещё сохранилась частичка воображения и, может быть, романтизма). Вне зависимости от отношения к фэнтэзи, даже вне зависимости от отношения к Кингу, достаточно просто любить хорошие истории… допускаю, книги эпопеи могут не понравиться, но если рискнуть и попробовать, то, возможно, стрелок и Башня займут свое место в сердце и навсегда там останутся.

Он дошел! Роланд (не Чайльд) до Темной Башни дошел.

(скажите: аллилуйя, скажите: аминь!)

…последняя книга эпопеи вызывает ураган эмоций на всем своем протяжении. А уж финал… финал сродни кораблекрушению: после сильнейшего потрясения последних страниц с трудом очухиваешься и думаешь: «Что это было?».

Все 800 страниц тома наполнены безостановочным драйвом. Начиная от схватки в «Дикси-Пиг» и заканчивая поворотом ручки последней двери Темной Башни. Есть, конечно, краткие передышки, но в целом по экшену седьмая книга превосходит все остальные, даже «Извлечение троих».

В общем-то, то же можно сказать практически о каждом компоненте романа. Нет, вся эпопея заслуживает самых лестных слов, но «Темная Башня» — это апогей, квинтэссенция великолепия истории о последнем стрелке.

Прежде всего, седьмой том пропитан драматичностью. Все ранее придерживаемые козыри выложены на стол, и отныне ка-тет Роланда не в безопасности. Жуткий и жестокий размен начинается с первых же глав. В гибель героев с трудом веришь, и каждый раз она вызывает мощный выплеск чувств; Кинг сумел подать все это максимально драматично и в хорошем смысле кинематографично. И, что важно, – не банально. Впечатления от книги можно описывать во многих эпитетах: захватывающе, breath-taking, и так далее, но трудно внятно живописать эффект присутствия, сопереживание героям в самые сложные моменты, будь то мрачный побег в подземных катакомбах, гонка со временем в попытке спасти Кинга, или, наконец, взбирание по бесконечной спиральной лестнице к последней двери Башни.

О финале хотелось бы упомянуть отдельно. Автор неодобрительно отзывается о тех, кто читает ради концовки, и он, конечно, справедлив. С другой стороны, этот компонент столь же важен, как начало и кульминация. Тем более, что последние страницы «Темной Башни» ошарашивают и чуть ли не переворачивают все с ног на голову.

Ещё чаще, чем в «Песни Сюзанны», в роли персонажа выступает сам Кинг. Все это выглядит органично и необычно, а местами забавно: словно в оправдание своей высокой ценности и важности, автор несколько раз оскорбляет сам себя устами персонажей. Такое нечасто встретишь в литературе!

Именно последний роман превратил эпопею в настоящее произведение искусства, законченное и превосходное. Ярких эпизодов хватает не только в «Темной Башне»: у читателя в сердце останется знакомство и объединение ка-тета у Западного моря, приключения в Луде, сражение с Блейном, Волками… но сцены седьмой книги займут особое место:

Мы говорим: спасибо, это была хорошая история, долгих вам дней и приятных ночей, сэй Роланд и сэй Кинг.

Первый раз за «МиМ» я сел в 17 лет. Но не осилил, увязнув в главах о Понтии Пилате. Прошло два года, и теперь прославленный роман был прочтен влет, за несколько дней.

С первых же страниц заметны ироничность и ехидство, которыми пронизано все повествование. Булгаков с усмешкой критикует московскую реальность 20-30-х, в особенности пройдясь по литераторам. Жертвы шуток Коровьева и Бегемота сочувствия чаще всего не вызывают. Жадность, хитрость, злоба, скудоумие через проделки свиты Воланда бумерангом обрушиваются на самих же москвичей. Но в общем-то, это обычные люди, как замечает черный маг, разве что «подпорченные квартирным вопросом». И сегодня, в начале 21-го столетия, в окружающих обывателях можно с легкостью найти двойников Варенухи, Берлиоза и прочих. Впрочем, есть и более-менее положительные герои, возвышающиеся над толпой: в первую очередь это Бездомный, но есть ещё, скажем, Арчибальд Арчибальдович, доктор Стравинский. А чем плох тот же Лиходеев?

Надо сказать, и в самом мастере нет ничего экстраординарного. Талант, мастер в своем писательском деле, сталкивается с жестокой реальностью. Так бы и зачах он, не повстречай на свое счастье Маргариту. Яркая, женственная, она во всем следует за возлюбленным. Теперь при упоминании «настоящей любви» я буду прежде всего вспоминать Мастера и Маргариту, так умело Булгаков живописал это прекрасное чувство.

Странным образом с происходящим в Москве 1929 года связаны события почти двухтысячелетней давности. Не то чтобы меня очень привлекала эта тема, но такую «реалистичную» интерпретацию, отличную от евангельского канона, я прочитал с любопытством. Интересно представлен образ Понтия Пилата, ну и Иешуа, конечно. Наверное, он не похож на могучего правдорубца, но бесконечная честность и добросердечие должны внушать уважение. Увы, и сегодня подобному человеку может быть непросто выжить, «добро должно быть с кулаками». Хотя и не скажешь, что Га-Ноцри мягкотел.

Что касается Воланда со свитой… Теория о том, что без зла не может быть добра популярна и весьма правдоподобна. Сам князь тьмы интересен и необычен; в общем-то он не учиняет никаких бесчинств, как казалось бы, положено Сатане. Он просто покровитель всех убийц, воров и прочих злодеев, что становится ясно из бала. Ну а Коровьев и Бегемот… их шутки придают происходящему почти юмористический оттенок, и, что радует, всегда в тему.

А в целом роман дает немало пищи для размышлений. Ироничный, лиричный, задумчивый, он действительно многолик. Так что неудивительно, что каждый находит в «Мастере» своё, и что спустя десятилетия его любят, читают и перечитывают.

P.S.: Ещё до прочтения посмотрел недавний сериал Бортко… а сейчас пожалел об этом. Трудно было вымести из головы лица актеров применительно к тому или иному персонажу. Впрочем, к Бездомному это не относится. Иешуа и Маргарита – 50/50. А вот Коровьев и особенно Воланд – по мне они со-овсем не Абдулов и Басилашвили.

Отличный сборник мистических рассказов. Хилл, как выяснилось, талантлив не менее отца, хотя их стиль несколько различается.

Стиль Хилла так или иначе прослеживается в каждой новелле сборника. Во-первых, все они увлекательны. Начав читать, быстро отключаешься от действительности и входишь в таинственный мир, обрисованный автором.

Ещё одна заметная деталь – интересное сочетание реализма и фантастичности. Магический реализм? Не знаю, но большинство рассказов «Призраков» на первый взгляд описывают жизнь простых обывателей. Хотя в них, конечно, есть что-то оригинальное, но подобные люди окружают и нас с вами. Особенно показательны в этом смысле «Лучше, чем дома», «В ловушке» и «Завтрак у вдовы». Они реалистичны и описывают не вампиров и маньяков, а фантастику обыденной жизни, её незаурядные эпизоды. Но точные жизненные заметки есть во всех без исключения рассказах сборника, что очень приятно.

Реалистичную ткань сюжета чаще всего прорывает какая-нибудь невероятная деталь, чужеродный элемент, вторгающийся в повседневное бытие. Это и телефон с того света из «Черного телефона», и волшебный «Плащ», и резиновый мальчик из «Хлоп Арта», мальчик-насекомое из «Саранчи». Иногда этот элемент вживается так, словно ничего особенного в этом и нет, но чаще он серьезно меняет жизнь окружающих людей.

Что касается хоррор-составляющей сборника… здесь почти нет ужасов, «бьющих в лоб» (не считая, может быть, «Лучших новых ужасов»). Как верно подмечено, Хилл подкрадывается исподтишка. Он утонченно живописует оттенки сумрака, наполняющие реальность, а не бездумно присобачивает различных уродцев и неаппетитные подробности. Поэтому вряд ли после этих рассказов кто-то будет трястись от страха. Но какое-то влияние на читателя они окажут точно, дадут пищу для ума, могут даже вселить тревогу.

Несмотря ни на что, в новеллах сборника нет абсолютной безнадежности и угрюмой мрачности. Наоборот: везде присутствует светлый мотив, надежда, призрачный шанс. Это заметно даже в «Саранче» и «Сыновьях Абрахама». Трогательному почти всегда находится место.

Хилл почти во всех рассказах предоставляет читателю право самому решать, чем всё завершилось. При этом ощущения незаконченности нет, все так, как и должно быть. Но последний штрих и трактовка происходящего остаются за читателем.

Многие вещи сборника посвящены детям и подросткам («Хлоп Арт», «Добровольное заключение», «Маска моего отца», «Лучше, чем дома», «Услышать, как поет саранча», «Сыновья Абрахама»). Немало размышлений о детской дружбе, ненависти, школьных и особенно семейных взаимоотношениях. Семья – вообще сквозная тема большинства рассказов. Здесь и грубые отцы-чурбаны из «Хлоп Арта» и «Саранчи», и безразличные матери («Плащ»), и внешне благополучная семья из «Маски моего отца». Лично я из этого сборника многое почерпнул об американской действительности. Впрочем, американские дети и семьи от российских не слишком отличаются. Везде есть те же Артуры Роты, Ноланы и Моррисы Лернеры, Эды Прайоры (блестящий образ! Почти один в один мой бывший друг)) ). И размышления Хилла будут знакомы и интересны каждому.

Впрочем, нашли свое место в сборнике и мистическая зарисовка «Деревья-призраки», и задумчиво-изящный «Призрак двадцатого века», и рассказ-идея «Последний вздох». Провальных вещей просто нет, общий уровень весьма высок. Ну а мне больше всего приглянулись три рассказа – «Хлоп Арт», «Завтрак у вдовы», «Добровольное заключение». «Хлоп Арт» и «Добровольное заключение» — о детях, семьях, о поиске своего места, о необычных людях и их попытке приспособиться к жестокой реальности. «Завтрак у вдовы» — на первый взгляд ничего особенного, но что-то в нем есть правильное, доброе и светлое.

Великолепный рассказ. На мой взгляд, один из лучших, а то и лучший у Хилла. В нем есть большинство отличительных черт автора – трогательность, жизненность, увлекательность. А поднятая тема раскрыта с потрясающим мастерством. Может ли человек забыть, отгородиться от внешнего мира, найти упокоение в чем-либо? Не совсем нормальный Моррис находит отдушину в строительстве замысловатых коробочных конструкций. Его брат Нолан мучается от вины за давнюю проделку, пытается построить в памяти стену от воспоминаний; но сделать это не так-то просто. В общем, психологизм – сильнейшая черта рассказа, а довершают картину утонченная фантастичность и сумрачная атмосфера.

Очень причудливый и мистический рассказ, даже более, чем обычно у Хилла. И поэтому весьма напоминает Брэдбэри. Вроде бы особого действия нет, всё спокойно, но вдруг появляются грустные и тревожные нотки. Смысл же происходящего постичь не так-то просто. Хотя, видимо, суть кроется в названии – мальчик познает истинное лицо своего отца, в котором, правда, нет ничего особенного…

Утонченный и во всех смыслах воздушный рассказ с любопытной идеей. Этот «аспиратор» запечатлевает не только и не столько вздох, а скорее последнюю эмоцию, чувство, мысль.

Причудливый рассказ, перекликающийся с «Повелителем мух» Голдинга. Нужно всего лишь сделать боевую раскраску, а в данном случае – надеть плащ, и ты уже совсем другой человек, могущественный, повелевающий таинственными силами и судьбами людей. Стоит ещё отметить очередной любопытный и правдоподобный образ американских обывателей.

Вроде бы почти бессюжетный рассказ, и тем не менее яркие черты стиля Хилла видны и в нем. А более всего – предоставление читателю права самому решать, чем все закончилось. Но по-моему, вариант здесь только один… и весьма мрачный. Не зря же Уэйт отер кровавые руки о рубашку, потерял кроссовки, оставил отпечатки на ноже… Так вот и осуждают безвинных бедолаг. Здесь есть о чем подумать.

Очень эмоциональный и захватывающий рассказ, заставляющий сопереживать герою. Отвращение, жалость, радость – в общем, целый набор ощущений. И, может быть, главное – мотив надежды, светлый и небанальный.

Жутковатый рассказ о переосмыслении сыновьями своего отца, о понимании, что он не идеален, а глуп или даже безумен. Важно вовремя осознать это; и все же от наследственности никуда не уйдешь… Ну а мрачная аллюзия на «Дракулу» придает происходящему дополнительный шарм.

Весьма занятная зарисовка на тему: «А что, если понукаемый всеми парень превратится в гигантское насекомое и будет мстить обидчикам?». Хилл не банален, хотя можно было бы раскрыть тему и ещё интереснее. Впрочем, полное удовольствие от рассказа получат те, кто знаком с Кафкой и мутанто-фантастикой.

Очень трогательный и добрый рассказ. С одной стороны, фантастического в нем нет, но если подумать, то ведь и в обыденной жизни можно найти чудесные эпизоды. Это – один из них. Казалось бы, банально – бедная вдова помогает бродяге, но Хилл находит такие краски, что сердце невольно размягчается.

В этом рассказе нет ничего ужасного или фантастического. Просто воспоминания какого-то «проблемного» паренька. Но в них есть что-то приятно-трогательное, да и жизненные заметки Хилла весьма ценны. А в бейсболе можно и не разбираться.

Странный рассказ... впрочем, то, что он выведен в благодарностях, говорит само за себя. Но вот для тех времен, когда личность Джо Хилла оставалась неизвестной, — весьма неплохо)

Душевный рассказ о детстве, да и о жизни вообще; почти такой же изящный и эфемерный, как резиновый главный герой. Ощущается вложенный автором мощный эмоциональный заряд, по тексту рассыпаны точные и правдивые жизненные заметки. После прочтения – светлое чувство плюс пища для размышлений.

Душевный рассказ, но направлен в основном на поклонников и знатоков американского кинематографа. Хотя присутствует и другой мотив: плач по всем бессмысленным жертвам двадцатого века.

Любопытный, но все же несколько тяжеловатый рассказ… Впрочем, неслабая доза ядреного трэша (про пуговичного мальчика и так далее) компенсируется изяществом сюжета – Кэрролл повторил путь девушки из рассказа, сам испытывая облегчение и наслаждение в последней сцене. Да и захватывает рассказ, заставляя не закрывать книгу до самого финала. К тому же, интересны размышления о сегодняшнем состоянии жанра хоррора.

1699 год. Грядет новое столетие. Кто-то считает, что то будет век чудес, но обыватели Фаунт-Рояла, маленького американского колониального городка, сомневаются, что оно вообще наступит. Ибо два зверских убийства потрясли город, штормовые ветра терзают волны местного источника, а в полях царит запустение. Не иначе происки дьявола и его проводницы – ведьмы Рэйчел. Так что в Фаунт-Роял спешит судья-магистрат Вудворд с молодым клерком Мэтью, дабы провести расследование и воздать виновному по всей строгости закона.

Сюжет сразу берет с места в карьер, не оставляя времени на пространные подводки. Мощное начало, а именно битва с безумным трактирщиком, цепко прихватывает читателя и не позволяет забросить книгу в сторону. Впрочем, вскоре драйв несколько спадает, хотя вспышки экшена перманентно попадаются и далее.

Вполне понятно, что в деле ведьмы все оказывается не так просто, и чтобы распутать его, потребуется весь интеллектуальный арсенал Вудворда и Мэтью. Детективная история весьма запутана, так как почти у каждого в Фаунт-Рояле в шкафу скелет-другой, прошлое покрыто мраком, мотивы неясны. Но к концу романа все эти тайны будут вытащены на свет божий.

Да, именно клерк взял на себя ведение следствия, так как только он сомневается в виновности Рэйчел. На этом пути ему предстоит преодолеть немало преград и проникнуть не в один хитроумный план. Впрочем, врожденная любознательность, упрямство, острый ум и чувство справедливости так или иначе приводят Мэтью к цели. Остальные персонажи составляют галерею любопытных образов: губернатор Бидвелл, доктор Шилдс, крысолов Линч, судья Вудворд, беспардонный трактирщик Шоукомб, и прочие.

Неоспоримое достоинство «Голоса» — антураж и место действия. Колониальная Америка рубежа XVII-XVIII веков – весьма оригинально для мистического детектива. Маккамон достаточно подробно описывает жизнь и бытоустройство маленького городка времен освоения Америки. Фаунт-Роял зажат между болотами и океаном, где-то рядом индейцы, бывают в этих местах и пираты… Интересно посмотреть, «из какого сора» произросли нынешние Штаты! Какой только сброд не отправлялся покорять новый материк, и в романе хорошо показаны сложные ветра судеб различных людей, оказавшихся в Фаунт-Рояле. У каждого – своя история, вскрываемая по ходу сюжета. Также автором мастерски передана атмосфера богобоязненного городка, готового обвинить в сговоре с дьяволом почти любую белую ворону.

Помимо очевидного, в книге присутствует пафос противостояния цивилизации и дикарства. Причем с самого начала: джентльмены судья и клерк подвергаются атаке варварской шайки Шоукомба. И далее этот мотив только развивается: суеверные жители Фаунт-Рояла не хотят допускать даже мысли о невиновности ведьмы и том, что в городе орудует не дьявол, но человек. Одинокий Мэтью как светоч цивилизации сражается с этим царством предрассудков. Вместе с тем, в «Голосе» положительно представлены индейцы. Вроде и дикари, но оказываются поприятнее многих мерзавцев.

Хотя книгу нельзя назвать ужастиком, автор щедро присыпал повествование разными гранями жуткого и просто малоаппетитного. Но при этом находится место ироничности и сентиментальности, так что никаких перекосов нет. Мрачная ирония многих ситуаций вызывает ухмылку, вроде явления «попрошаек» Бидвеллу или пространных словоизлияний Иерусалима. И в целом, Маккамон умело создает нужное настроение, особенно удался светлый финал книги.

Нашлось место и недостаткам. Во-первых, кое-где в сюжете имеются шероховатости. То Мэтью мгновенно, словно машина, приходит к нужному выводу, то не может дойти до очевидного. Да и конец книги все же чуть менее реалистичен по сравнению со всем остальным. Второй минус для меня – нехватка психологичности. Можно было увеличить роман на 50 страниц, но добавить побольше размышлений, пояснений, эмоций главных героев. Иногда я даже сам дописывал за автором «недостающие» психологичные моменты. Раздумий Мэтью вроде бы много, но в основном они напрямую касаются расследования, а не помешало бы добавить и расцветить страхи, душевные метания и прочее. К примеру, опять-таки битва с Шоукомбом, после подобного у того же Кинга персонаж бы ещё долго в ужасе просыпался по ночам, а перед глазами всплывал бы безумный образ банды злодеев.

Ещё стоит отметить явный недостаток редактуры в имеющемся переводе. Читать можно, но глаз цепляется за отдельные неровности.

Но в итоге, прочитать «Голос ночной птицы» стоит. Интересный детективный сюжет в антураже Америки трехсотлетней давности с рельефными персонажами, и все это подается с безусловным мастерством автора.

Предпоследняя книга Темной Башни. Всё пронизано ожиданием наступающей развязки, близостью завершения долгого пути.

Сюзанна беременна, и отнюдь не простым ребенком. Контроль над её телом окончательно захватывает некая Миа, намереваясь отправиться к прислужникам Алого Короля и наконец разродиться. По следу «раздвоенной девочки» Сюзанны-Мио спешит ка-тет Роланда. Заодно стрелкам нужно оформить в собственность пустырь с розой, заключив сделку с неуживчивым Тауэром.

«Песнь» не столь остросюжетна, как пятая или вторая части эпопеи. Кое о чем говорит уже тот факт, что все действие романа заключено буквально в нескольких днях. Нет, экшена, конечно, хватает – драйвовых моментов не один и не два, а уж неожиданный поворот в начале! И все же книгу отличает некоторая задумчивость, обилие странностей, аллюзий, размышлений.

Всплывает немало новых элементов механики мира, тут и там попадаются новые термины. Дискордия, Ган, кан-тои, и так далее, не говоря уже о бесконечно повторяющихся рефренах вроде «Смотри – черепаха, панцирь горой», «Мы говорим спасибо, Господи, аллилуйя, аминь» или числа 19. Вообще, в романе разъясняются многие вопросы по устройству мира Темной Башни, вместе с тем, возникают и новые.

В конце «Волков Кальи» неожиданно появилась книга Кинга «Салемс-лот». Конфликт этот достиг благополучного разрешения в «Песни»: Роланд и Эдди навестили Стивена лично. Персонажи беседуют с автором – что может быть психоделичнее! Кинг изящно вывернулся из созданной самим же петли, да ещё плавно вплел в повествование нашу Землю, придав статус Ключевого мира Башни. Любой читатель подумает: «А уж не происходит ли все это на самом деле?», тем более что Кинг утверждает, что он не сам пишет романы о Темной Башне, о нет – их словно бы надиктовывает некто свыше. А кто-то противится этому. Вообще, в конце книги приведен дневник автора, дающий немало пищи для размышлений. Становится понятно, как тот или иной концепт, идея, приходили к автору и попадали в эпопею. Если, конечно, дневник этот не написан пост-фактум для пущей важности и остроты.

Во время чтения можно задуматься: так почему бы ка-тету не набрать целую армию Эдди и Роландов из различных реальностей. Впрочем, видимо, Роланд единственен и неповторим, да и Гилеада ни в какой форме уже не существует. А вот второй Эдди… было бы любопытно взглянуть на это.

В общем-то по количеству странностей роман оставляет все остальные позади. Встреча с Кингом – далеко не всё. Соперничество Сюзанны и Миа в голове – это что-то! Сюзанна-то сама была и во многом остается раздвоенной, а тут ещё к ней присоединяется бестелесный первородный дух (и у неё вновь вырастают ноги, только… белые). В этом общем разуме они то и дело почти живьем переносятся то в далекий заброшенный город Федик, то в визуализированную станцию контроля над родами. И это уже не говоря о невероятной идее, что отец ребенка – Роланд! Плюс уже упомянутый вброс свежих терминов.

Многие посчитали такую вакханалию безумием. Но лично мне подобный подход ближе, чем обычный вестерн-сюжет в духе «Колдуна и кристалла». Хотя и заметно, что Кинг на этот раз не столь подробно остановился на персонажах, за исключением Сюзанны, сделав ставку на ликбез по собственно миру Башни.

Остается только догадываться, чем всё завершится в последнем томе. Не зря «Песнь» заканчивается в высшей точке напряжения, которое нагнеталось все шестьсот страниц. Чувствуется, что этим романом автор во многом подготовил почву и поставил персонажей на позиции перед решающим countdown. Итак, действие застыло в преддверии гонга, который известит о начале финального раунда. Впереди – только Темная Башня.

Отличная самобытная трилогия. Впечатления — только приятные. Уютная атмосфера; отточеное перо и живописный стиль Блэйлока с яркимим описаниями; выпуклые и запоминающиеся персонажи, среди которых много сумасбродов и чудаков. Здравая доля абсурда, действительно смешной юмор нелепых ситуаций и словесных пикировок.

Добрые, «теплые» книги, которые можно с удовольствием и не раз перечитывать. Нечасто такое встречается, Блэйлок — настоящий мастер.

Более задумчиво по сравнению с первыми двумя книгами. Но в общем-то мастерство никуда не исчезло, юмор по-прежнему в достатке, описания насыщены и дух серии сохранен. А за историей классического блэйлоковского сумасброда Теофила Эскаргота следишь с удовольствием.

На мой взгляд, все достоинства первой книги если и не приумножены, то уж точно сохранены в полном объеме. Приключения сыровара, Ахава и профессора продолжаются, в новых декорациях, но со старой доброй атмосферой. Всё остальное тоже на месте: персонажи, юмор, стиль. Один эпизод с кофе многолетней выдержки заслуживает самого пристального внимания.

Уютная атмосфера, навевающая воспоминания о «Хоббите». Подборка колоритных персонажей, каждый со своими заморочками. Великолепный стиль автора: такие «вкусные» описания я мало у кого видел, плюс имеются какие-то «староанглийские» нотки. Конечно, авантюрный сюжет не содержит ничего экстраординарного, но здесь весь смак в процессе чтения: почти ощущаешь себя у камина, под пледом, с чашкой чего-нибудь горячего... Неповторимо.

Редкий цикл сохраняет свежесть к седьмой книге: интрига провисает, конфликты обтрепываются, действие лишается остроты. Но «Колесо времени» всегда отличалось от других фэнтэзи-эпопей.

Впрочем, сюжет «Короны мечей» вполне спокоен и не являет чего-то сенсационного и экстраординарного. Джордан продолжает прорисовывать мельчайшие детали гигантского полотна своего эпика, акцентируя внимания на самых различных героях, в том числе и вводя новые лица. Основной упор же сделан на приключения Найнив, Илэйн и Мэта. Все они разыскивают мощный тер’ангриал, способный покончить с аномальной жарой, воцарившейся в мире. Ну а Ранд со свитой оправляется после финальной баталии «Властелина хаоса», пытаясь разобраться в самом себе. Тем временем свои планы вынашивают другие могущественные силы, в частности, на материк с грандиозной целью возвращаются Шончан.

В общем, повествование весьма неторопливо. Автор плавно перетекает от одних героев к другим, стремясь охватить всех. Башня Элайды, Башня Эгвейн, Айз Седай, Аша’маны, Белоплащники, айильцы Ранда и мятежные айильцы, Морской Народ, Шончан, Отрекшиеся… Каждый отстаивает свои интересы и намеревается что-то предпринять. Настоящая круговерть! Особенно много Айз Седай, десятки имен которых удержать в памяти не так-то просто. При таком многообразии неудивительно, что дело дошло до стольки томов.

Лично я с трудом одолел первые триста страниц, особенно продираясь сквозь главы Эгвейн с её пространными и отчасти параноидальными размышлениями. Впрочем, дальше все пошло довольно бодро – линии Ранда и Эбу Дар уверенно держат интерес читателя. Экшен не превалирует, но присутствует, особенно в конце книги. Кульминация вновь получилась более-менее удачной, что не может не радовать.

Стиль автора неизменен. Описания мельчайших деталей природы, одежды и архитектуры, мимики, жестов и прочих подробностей – в полном объеме. В этом томе особенно часто встречается «нервное разглаживание платья». Иногда создается впечатление, что смотришь фильм, настолько ясно все предстает в голове. Так что в общем-то такие мелочи не выглядят излишними, углубляя и расцвечивая книгу.

Интересно, что в «Короне» сексуальности на пару щепоток больше, чем в предыдущих книгах. Как обычно, почти все женские персонажи частенько думают о вырезах на своих платьях. В описаниях женщин Джордан не устает отпускать замечания на тему груди: «её эффектная грудь», «аппетитная грудь», «его взгляд постоянно возвращался к её груди», «большой вырез открывал её пышную грудь всем взорам», «они открыто пялились на грудь»… Апофеоз всего этого – Праздник Птиц. Эффектная грудь Риселле и так далее… Но и это ещё не все. Мэт вовсю ухлёстывает за самой королевой Алтары (хотя на самом деле, наоборот), и даже гораздо больше. Ранд думает о Мин, Найнив о Лане… В общем, любви и сексуальности в книге с достатком. Другое дело, что иногда это выглядит… немного по-детски. Там, где у Мартина все прямым текстом, Джордан пишет иносказательно. Ранд стыдится своего влечения к Мин, Мэт убегает от Тайлин… дедушка Фрейд, наверное, сказал бы: «Не верю!». С другой стороны, это стиль автора – отсутствие мартиновской натуралистичности, и он имеет право на существование. Кроме того, эта тема в романе носит почти юмористический оттенок, уравновешивая мотивы всемирного конфликта.

Персонажи… как уже упоминалось, здесь пиршество различных характеров. Другой вопрос, насколько они все достоверны. Особых промахов нет. Можно, конечно, спросить, почему Отрекшиеся настолько привержены злу и своему Темному повелителю. Но найдется достойный ответ – они полностью зависят от него и жаждут бесконечной власти. В общем, не помешало бы приложение в духе Мартина с описанием всех персонажей и их деятельности. Ведь кроме основных, полно второстепенных и третьестепенных героев. Справедливости ради, на большой шахматной доске «Колеса времени» Джордан пока жертвует в основном фигурами мелкого пошиба. В седьмом томе это, в частности, третьестепенный Налесин, несколько Айз Седай, куча статистов и… всё? Никто даже особо не расстроился по поводу их гибели. Есть ещё Саммаэль, но с ним все не до конца ясно. Остается надеяться, что автор приберегает ферзей для главной реалистичной масштабной битвы, а не читерствует ради простого их спасения.

Рельефность главных героев вопросов не вызывает. Ранд приобретает заметное высокомерие и манию величия. Как намекает последняя страница, это ему с рук не сойдет. Мэт, напротив, становится более человечным. Он беспокоится за вверенных людей, пытается заботиться о Найнив с Илэйн, трогательно печется за Олвера. Он и сам отмечает, что размягчился. Третий та’верен, Перрин, в тексте присутствует мимоходом.

Все главные женские персонажи, Найнив, Илэйн, Эгвейн, Авиенда, Мин (в меньшей степени Бергитте и прочие) прописаны действительно хорошо и правдиво. За каждой – индивидуальность. Нужно отметить, что в «Короне» Джордан вводит такую важную персону, как Кадсуане. Любопытная личность, проследим за ней в дальнейших томах.

Один из главных козырей всего цикла и седьмого тома в частности, — мир. Вряд ли кто-то превосходит Джордана по глубине его проработки. И если в начале все выглядело вполне классически: средних размеров материк с таинственными странами на востоке и океанским пространством вокруг, то сейчас… Это действительно самобытный и неповторимый мир. Здесь дотошность автора идет только на пользу: множество государств, городов, каждое со своей историей, легендами, традициями и бытом; целый сонм мифов, легенд, полузабытых сказаний… Каждый народ имеет свои обычаи и уклад, по-разному относится к соседям. География, история, легендариум, традиции, искусство, быт – все выписано на самом высоком уровне. Причем этот мир нельзя назвать калькой с земного средневековья. Джордан смешал его с восточным колоритом и собственными оригинальными мифологическими идеями. Начиная с эмблемы Айз Седай, напоминающей инь-ян и заканчивая странными обычаями айильцев. Что касается седьмого тома, в нем особенно интересен и хорошо изображен Эбу Дар со всей его своеобразной культурой, многочисленными праздниками, колоритным бытоустройством. Слегка напоминает то ли Венецию, то ли Рио-де-Жанейро и их красочные фестивали и карнавалы. Весьма подробно в книге рассматривается и подноготная Морского народа. Здорово, что в каждом новом томе автор исследует и детально живописует новые страны, народы, традиции.

Нельзя не отметить и одну оригинальную черту, довольно ярко проявившуюся в том числе и в «Короне мечей». Это если не феминистичность, то по крайней мере особое внимание, уделяемое женщинам. Обычно в фэнтэзи превалирует мужской пол – хотя бы из-за уклона в средневековье. Но у Джордана!... Огромную роль играют Айз Седай – а это строго женское сообщество. Фактические властительницы вне рамок государств, пред которыми склоняются и короли. Да что там, и в самих государствах женщины замешаны в политике не меньше «сильного пола». А айильцы, Морской народ, Шончан? У всех из них явно преобладает матриархат. И даже в Эмондовом Лугу, на родине Ранда, Круг Женщин всегда стоял наравне с мэром. Все это очень любопытно и выделяет цикл Джордана среди других.

Если говорить о недостатках… уже упомянутые некоторая тягучесть и недостаток динамизма, особенно в начале. Отсутствие натуралистичности, легкие элементы читерства и нелогичности. Из мелочей не понравилось то, что на смерть Налесина и других в битве за Чашу Ветров особо никто и внимания не обратил. Уже спустя пару часов Мэт весело смеялся. А ведь персонаж был неплохой. Джордан без потерь сшибает третьестепенные фигуры вроде Налесина или Герида Фила, остальных же держит под защитным колпаком. Конечно, автор все логически обосновывает, но тень читерства иногда проглядывает. Ещё не очень пришлось по душе слишком трепетное отношение Ранда и Мэта, да и других, к женщинам и, в частности, их участию в баталиям. Когда погибает мужчина – ну жаль, но так и должно быть. Когда же в опасности женщина, причем часто сама очень могущественная, айилка или Айз Седай, то все готовы в лепешку расшибиться, но спасти её. А в случае неудачи – полстраницы оплакивать и обещать отомстить. Но ведь это же мир матриархата и сильных женщин! Где же одинаковое отношение?

Но все же большую часть этих недостатков можно принять за данность стиля Джордана и надеяться, что тот избавится от читерства в следующих томах. В целом же «Корона мечей» — достойное продолжение эпопеи, ярко демонстрирующее основные её особенности, с интересным сюжетом, парой неожиданных поворотов, доскональным изображением мира и персонажей. Регресса нет, Колесо времени движется вперед, и кто знает, какова дальнейшая судьба десятков героев? Но каждый смотрит в будущее по крайней мере с надеждой.

В полной корреспонденции с названием, «Элефант» — пятый роман стражнического цикла. При этом тема себя далеко не исчерпала, и неудивительно: миллионный Анк-Морпорк, Стража…это близко к реальности, это зеркало нашего мира.

Правда, основная часть событий книги происходит за пределами Анк-Морпорка. Командор Сэм Ваймс назначается дипломатом и отправляется в далекий Убервальд, на коронацию нового гномьего правителя. Цель: выторговать побольше жира, золота и прочих полезных ископаемых. Но в Убервальде далеко не все спокойно, плетутся интриги, строятся козни. В этой стране вервольфов, вампиром и гномов Сэм явно лишний. Но кто, как не он, задаст жару всем преступным элементам? А помогут ему в этом Моркоу, Ангва, Детрит, Задранец и даже «милый песик» Гаспод. Тем временем, в отсутствие Ваймса и Моркоу, главнокомандующим Стражи становится, как ни прискорбно, Фред Колон. Неожиданно он обретает тиранические замашки, намереваясь навести порядок среди разболтанного ваймсовской демократией сброда.

Таким образом, среди основных тем романа – особенности дипломатии. Казаться глупым, но быть хитрым, одновременно быть шпионом, конспиратором и даже…официантом.

Другой исследуемый вопрос – традиции, их необходимость, их влияние на жизнь. Следует ли идти В Ногу Со Временем (=С Анк-Морпорком) или стоит придерживаться древних обычаев? Среди гномов назревает гражданская война, к тому же украден их священный артефакт – Каменная лепешка. А ведь это необходимый атрибут короля! Что же будет? А тут ещё сексуальная революция на гномий лад. И среди вампиров появляется аналог общества анонимных алкоголиков…

Что с юмором? Здесь достаточно сказать: он на уровне. Особенно анк-морпоркские интерлюдии о колоновском тоталитаризме. Но с сожалением приходится констатировать, что до лучших собратьев «Элефант» не дотягивает. Да, есть где улыбнуться, прыснуть и даже посмеяться, и все же Пратчетт использовал далеко не весь свой боезапас: даже веселых сносок меньше, чем обычно. Зато в романе есть аллюзия с участием трех сестер, вишневого сада и штанов Дяди Вани)

Непосредственно сюжет – детективен, интересен, хэппи-энден. Впрочем, хэппи-эндность у Пратчетта всегда имеет логическую подоснову, и «Элефант» — не исключение.

А в целом роман по-авторски хорош, и фирменный стиль на месте, нет тяжеловесности. Читается очень приятно, обычно в таких случаях говорится: «отдыхаешь душой и телом». И действительно, задумчивость и размышления о дипломатии и традициях бесшовно вплетены в детективный сюжет, плюс изрядно приправлены юмором. О да, и здесь есть Шнобби Шноббс в женском платье!

Очередной роман эпопеи о Темной Башне. Чувствуется, что он вышел спустя несколько лет застоя, когда Кинг не знал, как правильно продолжить историю: «Волки» наполнены новыми идеями. Но реноме цикла поддержано, более того – ощущается качественный прогресс.

Следуя тропе Луча, ка-тет Роланда забредает в обжитые места: группу поселений под общим названием «Калья», притулившуюся у реки. Вот уже несколько поколений таинственные разбойники в волчьих масках раз в двадцать лет забирают половину всех детей и скрываются в ужасном краю – Тандерклепе. Дети вскоре возвращаются, но превращенными в безмозглые оболочки. Приходит время новой жатвы, но многие жители Кальи Брин Стерджис недовольны сложившимся порядком вещей. А тут как раз стрелки пожаловали… Настало время бросить вызов Волкам!

Сюжет динамичен, в лучших традициях «Извлечения троих». Кинг старается не жалеть героев, подбрасывая все новых и новых проблем. Сюзанна беременна, но совсем не обычным ребенком, и вновь в её разуме ведется ожесточенная борьба за тело. Не все в порядке и у Роланда: безжалостный артрит начинает пожирать суставы стрелка: годы странствий дают о себе знать. Тем временем на Нью-Йоркском уровне Башни ведется охота за пустырем с розой, утраты которой допустить нельзя, иначе целостность мира будет безвозвратно нарушена. А ведь нужно ещё разобраться с Волками, вычислив предателей и разработав план действий.

В результате следить за происходящим более чем интересно, чувствуется все возрастающее напряжение. С другой стороны, в сюжете имеются если не пробоины, то шероховатости. Да, он достаточно захватывающ, но во многом и предсказуем.

Ну и огромное количество различных совпадений…это, конечно, на любителя. Числа Девятнадцать и девяносто девять преследуют героев и читателей весь роман. Не зря его подзаголовок – «Сопротивление 19-ти». И это из-за аварии, случившейся с Кингом 19 июня 1999 года! Апофеоз всего этого – книга самого Кинга о Каллагэне, просочившаяся в повествовательную реальность. Но все же, можно принять эту любовь автора к совпадениям за данность.

Разве что совсем неуместно выглядит похожесть мечей Волков на лайтсейберы из Звездных войн, Энди – на C3PO, роботов в масках – на Доктора Дума. Это, конечно, не плагиат, но иногда создается впечатление, что Кинг тащит в роман все свои фетиши, как сорока – блестяшки в гнездо.

Ну и заодно общая претензия не только к «Волкам», но скорее ко всей эпопее – автор словно бы ограничил весь мир, всю Землю до США, а то и до Нью-Йорка. Ну почему Роланд извлек трех человек из Большого яблока? Почему не папуаса-дикаря с острова Тасмания, или на худой конец, какого-нибудь нелюдимого немецкого жирдяя, не идущего на контакт? И роза на пустыре в Нью-Йорке, а не в Ташкенте или Будапеште, или на вершине какого-нибудь вулкана на острове посреди Тихого океана. Мне возразят: а как иначе он мог бы построить романы, да ещё с такими-то усложнениями? И я соглашусь… Это роман американца, и остается просто следовать правилам игры.

Кстати говоря, в мироустройстве Темной Башни этот роман многое проясняет. Лично я только из «Волков» понял, что мы имеем дело с семейством параллельных вселенных. А в центре мироздания – Башня с неким руководителем на верхнем её уровне. Каждая вселенная содержит гарант баланса, в Нью-Йорке это роза. Причем уничтожение даже одного из таких гарантов повлечет за собой общую катастрофу. Но Башня уже разрушается, и только Роланд с друзьями может ещё что-то предпринять…

То есть эпичности явно прибавилось, что идет циклу только на пользу.

Несмотря ни на что, сюжет «Волков» дает о чем задуматься. Смогут ли простые фермеры рискнуть привычным укладом и своими жизнями ради спасения одного ребенка из каждой семьи? Кто и как поведет себя? Каковы мотивы предателей? Очень интересна вложенная в роман история отца Каллагэна, придающая книге особую глубину.

Любопытно порассуждать на тему Бена Слайтмана.

Из прочих персонажей выделяется, разумеется, Каллагэн, разом вошедший в группу основных героев. Типаж очень интересный – настоящий священник, не делающий уступок в религии даже друзьям в сложной ситуации. Решителен, умен, немного сентиментален – и со своим непременным набором душевных проблем. Посмотрим, каким он будет в дальнейших книгах.

Ну и остальные поселенцы – галерея весьма рельефных персонажей. Сестры Орисы, Тиан, Оуверхолсер, Эйзенхарт и прочие. Промахов нет. И, конечно, нельзя не упомянуть Кела Тауэра – упрямого прижимистого книжника, поневоле втянутого в круговорот событий вокруг Башни. Отличный образ. Весьма «забавно» Кинг описал пару бесчеловечных убийц-идиотов братьев Гитлеров. Мне они напомнили Джея и молчаливого Боба из соответствующего фильма. Особенно Норт с его пшеничными усами и рюкзаком на животе (а Ленни-Биллу больше подошло бы прозвище «говорливый»). Так и видишь перед собой эти рожи…и содрогаешься)

Что касается ка-тета Роланда, то здесь у всех его членов наблюдается некоторая эволюция. Сам Роланд, чувствуется, стареет – и артрит начал скручивать его суставы, да и в душе стрелок устал от бесконечных битв и долгого пути. Но его пороховницы все ещё ломятся от пороха более, чем чьи-либо другие, и паломничество к Башне продолжается. На этом фоне полноправным заместителем Роланда стал Эдди, который научился стрелецкому хладнокровию и выполняет все более сложные задачи. Сюзанна весь роман боролась со своей потусторонней сущностью, и это не конец, судя по названию следующей книги. Джейк? Судя по всему, «летний отдых» с Бенни стал лебединой песней его детства, и настало время взрослеть.

Об атмосфере и стиле много не скажешь – все по-кинговски отточено и выверено.

«Волки Кальи» — цельный, законченный роман. Динамичный, острый и психологичный на всем своем протяжении. Конец эпопеи постепенно приближается, соответственно, возрастает градус напряжения… Где-то ещё предстоит побывать ка-тету Девятнадцати? Забавно, но сейчас, когда я заканчиваю писать этот отзыв, на часах ровно 19-19. Есть все-таки что-то в этих совпадениях!)

К романам этой писательницы я довольно долго присматривался, читая на них хвалебные отзывы. Решил начать с «Сына солдата», и знакомство с Хобб оставило самые приятные впечатления.

Первый сын дворянина становится наследником. Второй – солдатом. Третий – священником, четвертый служит искусству, пятый – науке, и так далее…этот распорядок из Священного писания хорошо знаком любой благородной семье Гернии. Невар Бурвиль родился вторым сыном в семье нового аристократа, и его судьба – стать офицером королевской армии. С первых страниц мы следим за перипетиями жизни Невара: в восемь лет он начинает получать соответствующее военное образование, в пятнадцать проходит суровую школу дикарей равнины…но основная часть романа посвящена обучению в Академии каваллы, призванной должным образом подготовить юношу к командованию солдатами. Все это разворачивается на фоне нестабильного положения Гернии: закончилась война, но в стране не совсем спокойно; разворачивается конфликт между представителями старой и новой аристократии.

Действие романа происходит, таким образом, на нескольких уровнях: это и сложные взаимоотношения государства с многочисленными варварскими племенами – дикарями равнин; жителями Поющих земель; спеками. Ярое наступление цивилизации. Растущая эпидемия чумы спеков на востоке страны. Напряженность между королем, старой и новой аристократией.

Но все-таки основной упор сделан на происходящее с Неваром. Странным образом он ввязывается в борьбу природы и цивилизации, несмотря на свое простое желание стать достойным служителем короля. Поступая в Академию, он весьма наивен, и многое нуждается в переосмыслении.

Роман полон любопытных психологических ситуаций, сложных эндшпилей и глубокомысленных размышлений, внутренней борьбы с собой. При этом особого недостатка в драйве не ощущается: сюжет остр и полон неожиданностей. Это одно из достоинств Хобб: суметь даже банальность превратить во что-то оригинальное. Поначалу кажется: вот он, Гарри Поттер и три курса обучения. Но нет! Все не единожды переворачивается с ног на голову и обратно, планы обрушиваются и меняются: совсем как в жизни.

Но Невар далеко не единственный персонаж романа. Здесь присутствует галерея ярких образов: отец и дядя, Эпини, полковник Стит и Колдер, соученики и преподаватели – Спинк, Горд, Трист… Впрочем, это все-таки не эпик, поэтому многообразия героев в стиле Мартина в «Дороге» искать не приходится. К тому же, многие типажи вполне узнаваемы: понукаемый всеми толстяк Горд, честный Спинк… Тем не менее, даже из неоднократно разработанной руды Хобб соорудила отличных персонажей и наделила каждого из них тонким психологическим портретом. А главное, все они правдоподобны, и, как и у Мартина, дают богатую пищу для размышлений, в них есть что почерпнуть.

Стоит отметить, что мир «Сына солдата» не относится к классическому средневековому фэнтэзи. Это скорее аналог Земли 18-19 веков, что очень сильно добавляет книге свежести; к тому же, рассматриваются некоторые близкие нам проблемы. Здесь нет гномов и орков, и роман читался бы почти как исторический, если бы не магические вкрапления. Мистика и волшебство присутствуют и играют в сюжете немалую роль, особенно в том, что касается противостояния прогресса и природы. Правда, магический концепт мира во многом остается нераскрытым – задел для следующих томов?

Стиль Хобб заслуживает высших баллов. Повседневность и занудность практически повсеместно отсечены, но психологические подробности наличествуют в полном объеме. Плюс уже упоминавшееся обилие неожиданных ходов. Хорошо и то, что книга выглядит вполне законченной, несмотря на наличие в цикле второго и третьего томов.

К недостаткам можно отнести быстрый и несколько обрывистый конец. Он смотрится слегка контрастно по сравнению с размеренным повествованием, но, возможно, другого выхода не было. Также мне не слишком понравилось развитие магической ветки сюжета. Логичным выглядел совсем другой вариант развития событий, а так попахивает «хэппи-эндностью» и, что ещё хуже, «кусторояльностью». Впрочем, в следующих книгах все, возможно, разъяснится.

После прочтения остается очень приятное «послевкусие». Все здесь по-чеховски прекрасно: и сюжет, и персонажи, и психологически-смысловое наполнение. На мой взгляд, эталон современного умного фэнтэзи.

Этот рассказ считается у Мартина одним из лучших, наряду с «Королями-пустынниками» и «Путем креста и дракона».

Банковский служащий Уилли и частный детектив Рэнди расследуют череду кровавых преступлений. Жертвы как будто растерзаны гигантским животным. Но все не так просто, как кажется на первый взгляд…

Одно из главных достоинств «Шести…» — осязаемая атмосфера этакого ликантропического нуар-детектива. Мрачный дождливый город, полный загадочных тайн. «Дядюшка Джо» во главе местной полиции, у которой, впрочем, свои интересы. Двое друзей, идущих по следу опасного злодея. Свои скелеты в шкафу у каждого из них. Все это живописано Мартином с любовью и пониманием.

Никуда не делся фирменный стиль автора. Более того, толика реалистичности, внесенная писателем, значительно освежила классический рассказ «про оборотней». Ликантропия здесь – всего лишь болезнь, вроде астмы, которой страдает Уилли, и кровь – просто лекарство. Впрочем, на протяжении всего почти 100-страничного рассказа, Мартин до конца так и не объясняет механизм ликантропии и нужды страдающих ей.

Сюжет интересен и держит в напряжении, градус которого перманентно возрастает. Но все же некоторые условности оборотнического рассказа сохранены, поэтому многое в истории угадывается. Не совсем по-мартиновски прописаны персонажи: да, они хороши и подходящи для такого рассказа, но все же слегка шаблонны. Хотя Уилли это не касается: добродушный клерк-астматик в роли оборотня – более чем свежо! Зато сюжетный поворот об «отце Рэнди и дядюшке Джо» изрядно побит молью. Так что в остальных героях откровений искать не приходится, хотя определенную планку качества автор держит.

В итоге – отличный рассказ, с любопытным взглядом на ликантропию, хотя и не до конца разработанным и густой нуар-атмосферой. Плюс безусловное мастерство Мартина.

Рассказ во вселенной «Песни льда и огня», за сотню с лишним лет до начала Битвы Пяти Королей. Простой межевой рыцарь Дунк отправляется на турнир, с полупустым кошельком, побитыми доспехами и страстным желанием «одержать всего одну победу».

Взглянуть на знакомый мир Вестероса времен правления Таргариенов – что может быть интереснее? Впрочем, мрачная, наэлектризованная войной атмосфера романов цикла в рассказ, на мой взгляд, не проникла. Все достаточно мирно, спокойно, Дунк на турнире вытворяет такое, за что бы его, вполне возможно, в «Игре престолов» тихо убили бы без суда и следствия. Здесь же все оканчивается вполне себе хэппи-эндом. Но, справедливости ради, от реалистичности Мартин все же не отступает.

Рассказ вообще наполнен собственного смысла, его можно читать и без привязки к «Песне». Символично, что побеждает Эйерона не Дункан Высокий, а Дунк из Блошиной ямы, и не случайно он получает в воспитание маленького Эга. Хотя это может показаться несколько банальным, именно тот, кто скитался по гостиницам и спал в канавах, оказался настоящим рыцарем, а не привыкший к роскоши принц. Вообще, такая «справедливость» не совсем типична для произведений Мартина, он словно бы пытается доказать, что истинное рыцарство возможно.

Кроме всего прочего, «Межевой рыцарь» позволяет получше узнать историю Таргариенов; то, как произошло разделение Фоссовеев на красную и зеленую ветви; мирный Вестерос вообще.

Отличный рассказ, со всех сторон...

Едва этот прославленный роман появился в базе сайта, как он тут же взлетел на высшие строчки рейтинга, и в мои «Рекомендации» быстро затесался. Впрочем, прочитал я его спонтанно, за три дня, найдя книгу на дальних полках.

Сюжет романа представляет собой хронологическую летопись жизни могучего рода Буэндия, а вместе с ним и всего селения Макондо, начиная с основания Макондо старшим Хосе Аркадио.

Манера повествования весьма любопытна: не задерживаясь подолгу ни на одном эпизоде, Маркес вместе с тем подробно и достаточно описывает происходящее, не забывая заострить внимание на различных мелочах, чертах характеров, описаниях преображения семьи и городка. Плавность, текучесть в сочетании с динамичностью позволяют не ослабевать читательскому вниманию на всем протяжении романа. Складывается впечатление, будто читаешь какие-то дневники, хроники, найденные на пыльном чердаке, описывающие события давно минувших лет. Только Маркес преподносит эти «дневники» в уже обработанном виде, со всеми выводами, на блюдечке с каемочкой.

Подобный диалектический (с одной стороны экономичный, с другой – детальный) стиль рассказа избран, на мой взгляд, очень удачно – он подходит к описанию плавно-быстротечного хода жизни семейства, и роман не погрязает в ненужной «воде». Язык романа красочен и расцвечен многочисленными сложными сравнениями и яркими поворотами.

«Сто лет одиночества» часто позиционируется как роман в жанре магического реализма, щедро сдобренный фантастическими элементами. Но сам Маркес пишет, что вкрапление магии служит, наоборот, для наиболее полного и ясного описания латиноамериканской реальности, наполненной странностями и чудесами. Да мне лично и не кажется, что в романе много откровенно ирреального и фантастического. К таким эпизодам можно отнести разве что «улёт» Ремедиос. В остальном имеют место только преувеличения и случайности, которые каждый из нас встречает в обыденности. Корабль застрял в джунглях? Море рядом…Воскрес цыган? Да он и не умирал…Тридцать два провалившихся мятежа полковника Аурелиано? Уверен, в истории полно примеров и покруче. И так далее, и тому подобное…

Для меня главный интерес лежит в области рассмотрения семейных отношений Буэндия, психологии одиночества каждого члена этого рода. Закрадывается мысль – ведь, возможно, одиночество свойственно человеческой натуре. Или нет? Пример «Ста лет… говорит скорее за отрицательный вариант, хотя все-таки не исключает возможности дружбы и любви без личной выгоды. Но у каждого Буэндия любая дружба рано или поздно рассыпается, любовь редко приносит радость, оставаясь бессмысленной страстью, родственные связи имеют чисто умозрительное значение: почти каждый в конце концов запирается в своей скорлупе, не обращая внимания на остальных членов семьи. Как бы там ни было, метафизические размышления об одиночестве дают богатую пищу для ума.

Интересны образы персонажей, хотя разделение на Аурелиано и Хосе Аркадио, как мне показалось, все-таки несколько условно. С другой стороны, наследственность и закостенелость образа жизни объективно подтверждают логичность такого разделения.

Урсула – столп всего бытоустройства семьи, и этот женский персонаж более других внушает симпатию. Более того, нечто подобное актуально и для России. Остальные же – Амаранта, Ремедиос, Фернанда, Меме, Амаранта Урсула – в большинстве своем особого сочувствия не вызывают, погрязшие в разнообразных причудах, хотя и не совсем по своей воле. В целом, мелкие жизненные наблюдения и психологические заметки ценны не только для Латинской Америки, но и для нашей повседневности – Маркес отлично умеет схватывать тонкую сущность реальности и внятно её живописать.

Ну а то, что касается войны либералов и федералистов, битв рабочих за свободу, проблемы банановых плантаций, и прочего – это все, естественно, южноамериканская злободневность, но читать об этом ни в коей мере не утомительно, а интересно и познавательно.

В итоге остается прекрасное произведение с интереснейшим летописным сюжетом, тонкой психологической подоплекой, полное жизненных заметок, написанное ярчайшим языком. Конечно, в силу объективных причин, в Латинской Америке этот роман является чем-то ещё большим, но и во всем мире он обрел шедевральный и даже культовый статус.

Фабула рассказа весьма любопытна, да и сама идея удивляет: ишь, до чего дошло воспаленное воображение Мартина (не иначе, во время размышлений о диетах: автор сам весьма тучный). Действительно напоминает «Худеющего» Кинга, только в сжатой форме, и с фирменным стилем Мартина. Но, кроме интересной идеи, особого смысла не видно. Мол, не стоит переусердствовать в борьбе со своими наклонностями? Хотя, может быть, под мартышкой и подразумевается неуемное обжорство: человек становится рабом своей привычки и в конце концов превращается в жалкий придаток жирной гориллы голода.

Очень интересный, задумчивый и многогранный рассказ, успех автора. Что такое цивилизация? Когда человек переходит в цивилизованное состояние? Прирожден ли человек к убийству? Шекли пытается разобраться во всех этих вопросах. И дает на них неоднозначные ответы. С одной стороны, на Новом Дилавере 200 лет не было преступлений. Но стоило вспомнить о том, что такое может быть, как… В того же Тома уже заронено зерно сомнения: хэппи-энд не такой уж и хэппи.

В общем, напрашивается вывод, что преступления – плоды так называемой цивилизации. Можно ли все же избежать их? Сложный вопрос…

Мрачный, пугающий рассказ с неожиданной концовкой. Я-то думал, этот странный парень окажется гениальным художником, Джесси увидит его картины, влюбится, и так далее…но нет! Циник Мартин предложил со-овсем другой вариант развития событий. Что ж, в качестве ужастика рассказ хорош, тем более что с персонажами, описаниями и стилем вообще у автора все традиционно отлично, но особой морали в «Человеке…» я не уловил.

Ну насчет Америки, это да — в России такие чудики может, и малоизвестны...но в США...Да достаточно вспомнить странных типов из маленьких городков в штате Мэн, и т.д., и т.п. Это почти культ)

Действительно смешной рассказ с остроумным взглядом на «проблему туземцев», древние изваяния аборигенов, мифологию и все прочее) Также присутствует затонированнный мотив зашоренности мышления большинства людей. Меня позабавили «авторитетные» комментарии седого ученого.

Одно слово — притча, воздушная и задумчивая. Пусть и морализаторская, но кому-нибудь она поможет найти истинный путь. Вот только не так-то просто даже в нашей реальности вырваться от «борьбы за клочки пищи у рыболовной лодки».

Дэн Дэвис, талантливый инженер, собирается покинуть свой 1970 год путем погружения в анабиоз. Причина прозаична: лучший друг и любимая женщина неожиданно предали, ещё и фактически лишив любимой работы. Дэн собирается пролежать в «холодном сне» до 2000-го года, дабы взглянуть на новый мир будущего и позлорадствовать над состарившимися врагами.

Впрочем, вскоре все основательно запутывается, Дэн мечется из будущего в прошлое в поисках своей «двери в лето». В общем, особого конфликта, экшена в сюжете нет.

О персонажах и говорить не приходится: все вполне обыденно и привычно для научной фантастики. Единственным необычным элементом здесь является кот Пит, не играющий особой роли в истории, но вносящий свою лепту в философию произведения Хайнлайна.

К тому же автор частенько вкрапляет в нить повествования разные мелкие замечания о кошачьих привычках и повадках, что весьма любопытно для всех любителей кошек (Можно сказать, что это главное «кошачье» произведение в фантастике, не считая полунаучного «Кота без дураков» Пратчетта).

Научного прогноза о 2000-м у писателя тоже явно не получилось, да и цель такая, естественно, не ставилась.

Так почему же этот роман так прославился и заслужил столько лестных оценок? На мой взгляд, причина в атмосфере книги. Даже не так, «атмосфера» не совсем то слово, это дух, общая идея, концепция «Двери в лето», некая едва уловимая субстанция. Это, можно сказать, ода безграничному оптимизму, смекалке и находчивости в любой ситуации, пытливому человеческому уму, способному найти решение самой сложной проблемы. Ода беспредельным человеческим возможностям. Человек может и добьется всего, что захочет, найдет свою персональную дверь в лето, все необходимое для этого у него есть. Надо просто пораскинуть мозгами – и вперёд! Такая идея часто встречается в фантастике золотого века, ну а «Дверь в лето» — квинтэссенция этих настроений. И это главная ценность книги, благодаря чему она так влияет на мировосприятие многих людей и становится чуть ли не настольной книгой.

Ну а парадоксы хронопутешествий Хайнлайн оставил на откуп божественного промысла. Если человек может дойти до машины времени своим разумом, то все в порядке, не стоит и особо заморачиваться на счет «собственных дедушек» и прочего. И это правильная позиция.

В итоге, «Дверь в лето» можно охарактеризовать как фантастическое высказывание в духе «Человек – это звучит гордо» (и кот – тоже) с time travel-акцентом.

P.S.: есть ещё такая песня группы Чиж и Ко, так и называется, «Дверь в лето». Приятно послушать её после чтения романа. Нечасто книги удостаиваются музыкальных переложений, особенно если речь идет не о фэнтэзи.

Четвертый том эпопеи об удивительном мире Темной Башни начинается прямо с окончания «Бесплодных земель», словно и не было долгих лет перерыва: ка-тету Роланда предстоит соревнование в загадках с искусственным разумом Блейна Моно.

Впрочем, основная часть книги посвящена прошлому последнего стрелка, его юности. И если в предыдущих томах затрагивался лишь эпизод битвы с Кортом, то здесь освещено, по сути, боевое крещение, становление Роланда.

Роланд со своими друзьями Катбертом и Аланом отправляется в городок Хэмбри феода Меджис с обыденной целью: произвести инвентаризацию имущества, необходимого Альянсу в борьбе со смутьяном Фарсоном. Это вполне безопасное место, где, по плану, молодые стрелки должны переждать смуту и поднабраться опыта. «Нашкодившие сынки богатых родителей пожаловали», — усмехаются жители Хэмбри, но встречают пришельцев вполне доброжелательно. Более того, Роланд знакомится с очаровательной Сюзан, между ними сразу пробегает искра. Но идиллия не длится вечно: вскоре становится ясно, что Меджис совсем не так прост, как о нем считают в Гилеаде: мятежная тень Фарсона пролегла и над этим мирным феодом. И роман с Сюзан становится под угрозу из-за помолвки юной девушки со старым мэром.

Сюжет хэмбрийских приключений Роланда не то чтобы разочаровывает, но до планки «Извлечения троих» явно не дотягивает. В общем-то, это классический вестерн, с предсказуемыми событиями и даже своими штампами. Вот тройка молодцов лихо справляется с закоренелыми бандитами, выручая из беды добродушного дурачка в местном салуне; вот древняя история о «невозможной любви»: она помолвлена со стариком, и они вынуждены встречаться тайком…Хотя Кинг все-таки сумел превратить все это в удобоваримый коктейль; тому способствуют и удачный, эмоциональный и напряженный финал, на который направлено все повествование. Да и в рамках «возврата в прошлое» такая история оправдана, несмотря на понижение градуса динамизма и экшена.

К тому же стоит сказать, что у приквела свои законы, и Кинг в определенной степени был скован ими. Нужно было обосновать раннее взросление Роланда, подвести всю событийную основу, и в этом сюжет безупречен.

Ещё более выручают вполне удачные персонажи. Промахов нет: все достоверны и логичны. Успех Кинга – тройка Больших охотников за гробами, особенно любопытный образ Джонаса. Он вовсе не просто черный беспринципный злодей без мысли в голове. Риа с Кооса также – смачный образ, да и весь провинциальный городишко удался. Разве что почти идеальная Сюзан слегка раздражает…но и она правдоподобна. Катберт и Алан хороши и вовсе не ограничиваются обычным типажом «приятелями главного героя». Ну а сам Роланд…в этой книге он ещё более утвердился в роли визитной карточки, «лица» эпопеи. Нет сомнений, он один из лучших героев в истории фантастики, а то и за её рамками. Без Роланда нет Темной Башни. Последний стрелок, соединивший в себе тонкую романтичную натуру и выдубленный бесконечными испытаниями прагматизм, долгие годы бредущий к цели наперекор всему. Может быть, это главный успех Кинга в его писательской карьере, как бы там ни было, следить за Роландом и его метаморфозами – одно удовольствие.

В «Колдуне и кристалле» также проявилось такое неоднозначное свойство, как бесконечные переклички с земной реальностью, в особенности с американской. И это не только промелькнувший «нью-йоркский патриотизм» Эдди, Сюзанны и Джейка, но и отсылки к баумовской стране Оз, упоминания американских фильмов, телепередач и актеров, марок машин и нефтяных корпораций. С одной стороны, это любопытно, поскольку роландова и земная реальность действительно соотносятся и перекликаются. Остается надеяться, что Кинг не превысит разумный предел в этом аспекте.

Тем более, что в вопросе атмосферы у него все всегда превосходно. И в «Колдуне» тоже – запыленный городок фермеров, коневодов и рыбаков, с заискивающими улыбочками лицемерного шерифа и коллективным безумством простых обывателей; дрожащие под червоточиной смешавшиеся фрагменты миров, тревожная безлюдная пустыня…все это осязаемо и чувствуется каждым нервом.

Ещё один компонент мастерства Кинга, позволяющий ему писать, так, как он это делает – тонкие наблюдения, отдельные психологические моменты, которые Кинг очень точно схватывает в реальной жизни и передает в книге. Поведение той же Корделии Дельгадо, Джонаса, других героев наполнено яркими чертами и узнаваемыми мотивами – их просто видишь вокруг себя, таково погружение в суть человека. Это, несомненно, добавляет «Колдуну» психологичности, персонажам – рельефности.

«Колдун и кристалл» удался, несмотря на небольшие недостатки в сюжете, легкое читерство и штампы местами (во многом оправданные). Достоинства эпопеи никуда не делись, а углубление в прошлое Роланда позволило полнее разобраться в последнем стрелке. История продолжается, так что остается лишь поглубже вздохнуть и последовать за её течением.

Странноватый паропанково-юмористический опус...До Блэйлока не дотягивает при всем желании — стройности сюжета не хватает, персонажи плосковаты, сочность описания не того уровня...но, в принципе, весьма занимательное чтиво: тому способствуют забавные детали, остроумные замечания, да и вообще неординарность происходящего . Притом три части романа разительно отличаются друг от друга, что несколько освежает восприятие.

А вообще, напоминает МИФы Асприна.

Поиск качественного юмористического фэнтэзи рано или поздно заканчивается, по большому счету, на двух именах: Пратчетт и Асприн. Пратчетта я уже читал, поэтому решил вкусить первую серию прославленных МИФических историй.

Книга написана в 1978 году, и некоторая архаичность бросается в глаза. Сегодня такие расплывчатые сюжеты редко удостаиваются лестных оценок. Ученик мага Гаркина Скив лениво познает премудрости волшебства, как вдруг невесть откуда заявляется бес-убийца и расправляется с наставником Скива. В это же время по случайности в нашем измерении появляется изверг Ааз и в результате смерти Гаркина теряет свои магические способности. Скив и Ааз объединяются в команду и отправляются на серьезный разговор с заказчиком злостного преступления – неким Иштваном.

В итоге повествование представляет собой неспешное путешествие по городам и весям в поисках злодея. Хотя следует сказать, что к году написания книги рецепт «квест-посещение всех интересных мест во время его выполнения» ещё не был хорошо известен, да и сам жанр юмористического фэнтэзи стал революцией для тех лет.

Сам стиль Асприна тоже никаких откровений собой не представляет: персонажи хоть и колоритны, но поверхностны; описания вполне обыденны. Впрочем, идея измерений неплоха даже на сегодняшний день. Присутствует и изюминка в виде веселых эпиграфов к каждой главе. Эти «высказывания известных людей» забавляют и к тому же соотносятся с содержанием главы. Оригинальная находка, в общем)

Ну и то, что не поддается старению: комические диалоги героев, курьезные ситуации, в которые они попадают, вообще анекдотичность всего происходящего. Атмосфера старой доброй искрометной белиберды позволяет не замечать, как пролетают страницы – книга легко проглатывается за несколько дней.

В целом, МИФ не поддается критике. Душевное юмористическое приключение – что ещё нужно?)

Жутковатый, напряженный словно струна рассказ, хотя и с весьма предсказуемым сюжетом: событийный ряд очевиден с первых же страниц. В целом же прослеживается явная аналогия с превратностями власти. Мол, будешь морить людей голодом, тиранить их, подвергать всяческим притеснениям, без конца воевать, так и получишь сполна от народа. Нарастающий голод и злоба пожрут кого угодно. Аналогия, несомненно, удалась, линия расплаты за «невинные развлечения» — тоже, и «Короли» заслуживают самого пристального внимания.

Пир стервятников…(хотя, на мой вкус, самым удачным переводом названия был бы «Пир для воронья»). Четвертая книга потрясающей саги, значительно освежившей фэнтэзи и снискавшей в связи с этим всевозможные лавры.

Убит собственным сыном десница короля и фактический правитель Вестероса Тайвин Ланнистер. В связи с этим регентшей становится его дочь – честолюбивая Серсея, наконец-то дорвавшаяся до абсолютной власти. В Семи Королевствах воцаряется мнимое спокойствие: власть как будто бы устаканивается, остаются непокоренными лишь Риверран плюс недобитки речных земель и Севера, а также вотчина последнего оппонента Ланнистеров Станниса – Штормовой предел с Драконьим камнем. Впрочем, они неуклонно осаждаются союзниками трона Тиреллами, а в речные земли наводить порядок отправляется Джейме. В это же время по континенту в поисках дочерей Эддарда Старка рыщет Бриенна Тарт; Санса Старк же пребывает в Долине под видом побочной дочери коварного Петира Бейлиша, вынашивающего весьма хитроумные планы. Другая дочь Неда, Арья, отправляется в Браавос на поиски своей судьбы. Неспокойно и в Дорне после убийства Оберина Мартелла; волнения также на Железных островах, впервые с незапамятных времен собирающих Вече дабы выявить наследника почившего Бейлона Грейджоя. Наконец, в Старомест отправляется со Стены небольшая делегация в лице Сэмвела Тарли и мейстера Эйемона.

Такова диспозиция к началу книги. Где же Дейенерис, Джон Сноу, Тирион, Станнис с Давосом, — спросит неискушенный читатель. Увы, все они появятся лишь в пятой книге. Соломоновым решением Мартин разделил планировавшийся единый том на две части, отправив события северных земель и Востока в «Танец с драконами». Впрочем, вероятно, это оправданный шаг. А то бы пришлось ждать единой книги до 2008-2009-го года.

В любом случае Мартин остается Мартином, и четвертая книга цикла держит марку. Сюжет не настолько динамичен, как в «Битве королей» или «Буре мечей», но все равно остается очень острым и наполненным резкими поворотами. В общем-то, во многом «Пир» сродни первой книге, «Игре престолов», в том смысле, что он вновь расставляет все фигуры на громадной шахматной доске Вестероса, на место сшибленных назначая новые. Дорн, Железные острова, Долина Арренов – относительно молчали в предыдущих томах, но со всей очевидностью открылись в «Пире». У всех свои собственные интересы и притязания, у каждого – замысловатый план, нацеленный на отхват собственного куска от пирога Семи Королевств. Более того, кое-кто уже прознал о возрождении драконов, и отправил к Дени собственных резидентов с целью заполучить столь мощное оружие. Очень интересно будет взглянуть, как все эти силы схлестнутся в грядущих томах. Поистине новая, ещё более мощная буря мечей грядет в Вестеросе, и многие падут в этой буре.

Персонажи Мартина – отдельная тема. Они служат великолепной оправой сюжету книги (хотя, может быть, и наоборот). Из блестяще прописанных характеров можно почерпнуть реальную пользу для настоящей жизни, настолько достоверны герои «Песни льда и огня». Особые аплодисменты – самобытному складу жизни Железных островов и смачным персонажам этой морской нации. Впрочем, стоит отметить, что главных героев, ПОВов не на одну главу, Мартин в «Пире» почти не вбросил. Ну а что касается старых героев, то «Пир» по сути – бенефис Ланнистеров, в особенности Серсеи. Её в течение книги можно познать с самых разных граней. Впрочем, как и Джейме, хотя он уже и был в «Буре мечей». Но здесь его суть становится ясна со всей очевидностью (а фраза «с Осмундом Кеттлбэком, Ланселем, Лунатиком…» вообще чуть ли не красная линия книги)) ). Также на первый план выходит Бриенна со всеми своими тараканами и скелетами. Любопытно сравнение судьбы двух дочерей Старков – Сансы и Арьи. Одна познает уроки хитроумия и игры престолов от Петира Бейлиша, попутно выступая в роли няньки для юного Роберта; другая обучается таинственному религиозному учению, впитывая в себя злачную жизнь портового Браавоса. Наконец, Сэмвел – своеобразный пришелец из нашего мира в Вестеросе. Добродушный стеснительный толстяк, боящийся всего на свете, но проявляющий храбрость в экстремальных ситуациях – мечта, а не герой) Ему придется попотеть, чтобы добраться с холодной Стены до южного Староместа с пересадкой все в том же Браавосе.

Что касается второстепенных героев, здесь все по-прежнему отлично. Арис Окхарт, Кеттлбэки, Тиреллы, Квиберн, самый разнообразный сброд с речных земель…Раздолье ярких, рельефных типажей со своими интересами и намерениями.

Конечно, многие жалуются на отсутствие любимых героев – Джона, Дени, Тириона, Давоса – но что делать…

Стиль Мартина? Он в общем-то остается неизменным. Красочный экшен, действие и психологичность во всем – практически кредо писателя. Здесь нет места многостраничным описаниям одежды и архитектуры Джордана. Впрочем, Мартин умудряется несколькими словами, скажем, «вкусно» описать еду или красивую вещь. Также он обожает в подробностях живописать всевозможных уродцев, извращения и малоаппетитные подробности. Ну и разумеется, все то, что касается сексуальных пристрастий героев. Конечно, это дополняет описание характера любого персонажа, добавляет рельефности…хотя иногда кажется, что Мартин смакует сцены секса ради самого секса. А уж «толстая розовая мачта» Сэмвела и «засадить» Ксондо вообще вне конкуренции)))

В сухом остатке – острейший сюжет с множеством граней, непредсказуемых событий и подковерных интриг, яркие достоверные персонажи, психологичность и динамизм. Недостатки? Некоторая обрывочность книги, впрочем, вполне объяснимая. То же касается отсутствия некоторых персонажей и сниженной концентрации экшена. Единственное, что внушает некоторые опасения, это увлечение Мартина сексом и всяческими извращениями, пока что вполне адекватное канве цикла, но грозящее перерасти в какой-то гротеск. Остается надеяться, что этого не произойдет. То же касается одного сомнительного эпизода — убийства Арьей Дареона. Надеюсь, такие натяжечки в будущем не повторятся.

Конечно, российское издание «Пира», вышедшее с громадным запозданием, неудачным названием, не той картой, старым приложением и отсутствием бонусов заслуживает порицания, но это уже никак к Мартину не относится. Так что – заслуженный высший балл.

И у мыслей есть запах...Но герой сумел приспособиться в кризисной ситуации)

А про метафору человеческого общества — тоже верно. Но даже огонь не всесилен, если пойдет дождь.

Отлично, настоящая удача Шекли. Трудно соответствовать тому, чего не любишь: поэтому так важно сделать правильный выбор в жизни.

Рассказ неплох) Стоило получить право на убийство, как сразу посыпался поток «откровений») И только тот, ради кого, собственно, все и задумывалось, не стал лобызать перед героем.

А сам способ тоже несет в себе разумное зерно: ещё ужесточить, никто и не выберется с этой каторги)

Весьма вдумчивый и саркастический рассказ. Хотели полной демократии? Получите! Нищета узаконена и закреплена за пенсионерами, воровство как механизм распределения денег. А женщины в стасис-накопителях вполне соответствуют современному стереотипу жены олигарха. Вывод Шекли: реальная утопия, так сказать, утопична и даже в какой-то мере скучна. Только и остается, что нахваливать Транай…сидя в баре на Земле.

Действительно, очень забавный рассказ о неудачливом охотнике и человеческих инстинктах)) Хотя он мне и не показался особо глубокомысленным.

«Юмористический фэнтэзи-детектив» — звучит как взрывоопасная смесь. Соединить все это в принципе несложно, но сделать это качественно – задача не для среднего ума. Вот и решил я почитать Кука – судя по обзорам, мастера этого специфического жанра.

Итак, к детективу, специалисту по конфиденциальным поручениям Гаррету заявляется семейка гномов. Умер приятель Гаррета Денни Тейт и неожиданно оставил после себя гигантское наследство, нажитое какими-то махинациями с серебром – магическим металлом, очень ценном в мире Гаррета. Но самое удивительное, что большую часть этого наследства Тейт завещал некой Кейен, таинственной подруге по переписке. Гаррет должен найти её и известить о случившемся.

Нельзя сказать, чтобы сюжет был особо напряженным или блистал неожиданными поворотами. Детективная составляющая «Блюза» некоторый интерес вызывает, но заглядывать на последнюю страницу в жажде развязки не заставляет. Хотя различных внезапностей в романе предостаточно: то и дело героя пытаются обмануть, запугать, нанести членовредительство. Но Гаррет с легкостью выбирается из любой ситуации, обнаруживая дедукцию, завидное умение блефовать и вытаскивать из рукавов все новые козыри. Тертый калач в криминальном мире, сразу видно!

Нужно отметить, что кое-какие завороты сюжета так и остались мне непонятны. Что за яхта с полосатыми парусами? Какие интересы в конце романа отстаивал Васко? Неясностей хватает, то ли это из-за неудачного перевода, то ли из-за особенностей Кука, а может быть, из-за моей невнимательности.

Юмор? О, он здесь присутствует, и весьма хорошего качества: есть где улыбнуться. Впрочем, несмотря на некоторую несерьезность происходящего, хохотать до упаду не приходится – чаще встречаются просто забавно-иронические моменты.

Наконец, фэнтэзи-ингредиент романа. Мир Гаррета любопытен, пестрит самыми различными гуманоидными и не очень расами, волшебством. Хотя по своей сути он ближе веку к 17-му нашей Земли, чем к классическому средневековью. Юмористический детектив в таких декорациях выглядит по крайней мере нетривиально и вполне уместно.

Одно из бесспорных достоинств романа – стиль. Атмосфера темного криминального фэнтэзи-мегаполиса, сыщик в потертой шляпе прорезается сквозь дебри бандитов…Настоящий «крутой» детектив! Гаррет постоянно преодолевает сложности, бредя к своей цели: дает взятки нужным людям, устанавливает и сбрасывает хвосты, хитрит и запутывает противников, успевая отпускать саркастические замечания.

Манера писательства Кука вполне соответствует жанру: он почти обходится без описаний, безжалостно отсекая воду и лишние сцены. Все предельно динамично и в угоду сюжету. Персонажи хотя и в большинстве своем колоритны (Морли Дотс и гролли в особенности)) ), но недостаточно рельефны – опытный читатель без труда распознает практически все типажи. Так что здесь искать каких-либо откровений не приходится.

В итоге остается концентрированный крутой детектив с ярко выраженным стилем, юмористической направленностью и фэнтэзийным наполнением. Это, может, и не «Стража! Стража» Пратчетта, но и не ширпотреб. Более чем удобоваримый коктейль под настроение: то, что нужно для расслабления после драматических эпопей.

Начало третьего тома «темнобашенной» эпопеи Кинга пусть не разительно, но все же отличается от начала «Извлечения троих». Почти пасторальные картины: Роланд обучает Сюзанну стрельбе, Эдди выстругивает что-то из бруска…конечно, появление гигантского медведя вносит некоторую сумятицу в происходящее; но все-таки мне сразу показалось, что эта книга позадумчивее предыдущего тома.

На сей раз Роланда поражает не лихорадка, но иной – душевный недуг. Виной тому – временная петля, произошедшая из-за вмешательства стрелка в судьбу убийцы Джека Морта и мальчика Джона Чеймберза. И петля эта «затягивается» на шее Роланда все сильнее – прошлое путается, что произошло на самом деле, неясно.

Те же неудобства испытывает и Джейк, раздираемый противоречивыми голосами и странными воспоминаниями.

На этом фоне постепенно находит себя Эдди, избавляясь от насмешливого подтрунивания Генри у себя в голове. И одним из первых шагов на этом пути становится помощь Роланду.

Книга проникнута психологическими волнениями и сложными драматическими ситуациями. Конечно, все это было и в «Извлечении», но третий том становится ещё на ступеньку выше по глубине переживаний.

Впрочем, экшен тоже никуда не делся, о чем в особенности дает знать вторая половина книги, посвященная Ладу – «груде поверженных изваяний». Напряженность погони Роланда за Гашером и путешествия Эдди с Сюзанной по городу жутких дикарей ощущается каждым нервом – и в этом Кинг вновь показывает себя с лучшей стороны – в таких моментах он непревзойденный мастер. Пожалуй, эти эпизоды преследования Роландом седовласого похитителя – самые острые во всех трех книгах.

Образ самого постапокалиптического Лада удался на славу. Противостояние каких-то жалких суеверных варваров на остатках былого величия, среди всей этой заброшенной техники, заставляет содрогнуться. Заевшая мелодия партии ударных из какой-то песни, разносящаяся из всех громкоговорителей, заставляет жителей Лада убивать друг друга, чтобы «умилостивить» богов. Бр-р!

Не отстают и другие описания различных мест нахождения стрелков. Просто веришь: так он и выглядит, ужасный жестокий мир постъядера; мир, сдвинувшийся с места.

Впрочем, в главах Джейка вновь есть и знакомый Нью-Йорк. И здесь Кинг успевает поразмыслить над проблемами современной жизни, в частности, одиночества и заброшенности ребенка в казалось бы, благополучной семье. Джейк почти не общается с родителями, друзья у него тоже только «почти»…впрочем, он не озлобляется, и на этом фоне трогательно выглядит забота школьного учителя Биссетта.

Второстепенные персонажи вполне удались, хотя кое-где они могли бы быть ещё рельефнее. Гашер, скажем, немного предсказуем (хотя в жизни такие могут встречаться, не спорю). Впрочем, удач у Кинга больше: хороши старики из Речного перекрестка, очень правдоподобен Тик-Так.

Но наиболее мощно писатель вкладывается в центральных героев. Эдди в поиске себя, уже цельная Сюзанна, Джейк со своим любимцем Ышем и, наконец, Роланд. Кинг последовательно проводит их сквозь череду сложных ситуаций, отображая постепенные метаморфозы.

Начинает постепенно раскрываться механика вселенной Темной Башни и появляются первые ответы на заданные ещё в «Стрелке» вопросы. Впрочем, в космогонии сдвинувшегося мира ещё очень много нераскрытого, более того, даже некоторые из ответов загадочны и представляют собой новые тайны. Но все-таки какое-то движение в сторону появилось. В частности, начинают проясняться механизмы, связывающие нашу планету и мир Роланда; сам он обретает некоторую форму с Башней в центре мироздания и двенадцатью Стражами по краям. Впрочем, нельзя не учитывать то, что мир этот сдвинулся с места и продолжает свой мрачный исход.

Фирменный сарказм нелепых ситуаций и юморок несколько менее концентрированы по сравнению с «Извлечением», но все же присутствуют, и в здоровом объеме.

Нельзя сказать, что «Бесплодные земли» идеальны: есть некоторые слегка читерские моменты, хотя их становится все меньше с каждой книгой. В целом, третий том держит удар и хорош во всех отношениях, здесь есть все то, за что можно успеть полюбить «Темную Башню». Психологичность, динамичность, стиль мастерски смешиваются Кингом в неповторимый коктейль. И тем не менее, чувствуется, что ещё большую мощь эпопея продемонстрирует в следующих книгах: «Бесплодные земли» выступают в роли своеобразного подготовительного плацдарма. В преддверии приближения Башни.

Второй том неповторимой эпопеи под названием «Темная башня» начинает с места в карьер. Уже пролог «Извлечения» дает понять: скучать ни Роланду, ни нам не придется. В отличие от слегка аморфного «Стрелка», забористый, но отнюдь не бездумный, экшен сопровождает чуть ли не каждую страницу романа. Кинг обожает ставить героев в сложнейшие ситуации, постоянно подбрасывая героям все новые и новые проблемы, словно дрова в топку. Это ясно по самому началу: Роланд искалечен, заболевает лихорадкой, провианта почти нет, надо идти вперед… но что делать, «смерть легче перышка, долг тяжелее горы» (хоть это и цитата из «Колеса времени» Джордана, она идеально вписывается и в идеологию цикла Кинга).

Название книги вполне адекватно описывает её содержание: на протяжении повествования Роланду при помощи таинственных порталов предстоит трижды наведаться в наш, привычный земной мир с целью «извлечь» из него троих спутников, необходимых ему для достижения загадочной Башни.

Так что если в «Стрелке» лицезрелся сумрачный пустынный мир постъядера и Дикого запада, то здесь немалую часть времени читателю предстоит провести в знакомых декорациях США второй половины двадцатого века. И Кинг умело пользуется этими декорациями для того, чтобы преломить некоторые обыденные проблемы сквозь линзу приключений Роланда. В частности, писатель исследовал наркоманию, грани криминального мира от организованной преступности до безумного маньяка-одиночки, и даже проблему «Джима Кроу», или расистских угнетений. Кинг сумел преподнести весьма богатую пищу для размышлений, при этом обойдясь без морализаторства. Сможет ли наркоман выкарабкаться из своей мании без посторонней помощи и даже с ней? Ответ отнюдь неоднозначен.

Персонажи «Извлечения» — отдельная тема. В романе мелькает значительно больше второстепенных лиц по сравнению со «Стрелком», и встреча с большинством из них весьма поучительна, поскольку Кинг как немногие из современных писателей владеет мастерством психологического портрета. Но весь свой талант Кинг бросает на алтарь главных героев романа и эпопеи. Роланд, Эдди Дин, Одетта Холмс. Последние двое – казалось бы, мечта борцов за свободы людей: наркоман со сложными взаимоотношениями с миром и старшим братом; и черная женщина-инвалид с серьезными психическими проблемами: вот так дуэт выудил Роланд из нашей реальности! Кинг с лихорадочной неуступчивостью вторгается в глубины подсознания героев, раскрывая их характеры и позволяя читателям посмаковать тонкие психологические моменты. А уж о Роланде и говорить нечего, хотя ему, да и его спутникам, ещё наверняка предстоит полнее раскрыться в грядущие пять книг.

«Извлечение» ещё и очень динамично. Страницы пролетают, словно стреляные гильзы из пулеметной ленты, безостановочный экшен заставляет продолжать читать. Кинг выстраивает сложные ловушки своим персонажам, заставляя их без конца преодолевать препятствия. Основная борьба разворачивается в головах, но достает и перестрелок.

Есть, впрочем, даже легкие юморные моменты, например, очень забавно смотрится, как Роланд ошеломленно взирает на земные артефакты вроде самолетов, антибиотиков и…колы. А уж мрачный сарказм некоторых ситуаций невольно заставляет хохотнуть, как, скажем, перестрелка, в которой Эдди Дину приходится участвовать голым. «…Он напоминал разбушевавшегося танцора диско, в пылу борьбы скинувшего всю одежду и даже трусы».

Впрочем, несмотря на полноту, динамичность и интересность произведения, основные вопросы эпопеи пока что остаются нетронутыми и неотвеченными, о чем Кинг упомянул и в послесловии. Стало окончательно ясно, что Роланд некто вроде рыцаря или стражника, хранителя порядка в своем мире, и что каким-то образом он оказался последним, кто ещё в состоянии выполнить загадочную миссию поиска Башни.

Кроме того, нужно отметить, что проскальзывают если не элементы, то отголоски читерства. Особенно неуместно поедание травы во избежание цинги в «Последней перетасовке». Остается надеяться, что Кинг полностью избавится от этого недостатка.

В общем, второй роман эпопеи со всей ясностью демонстрирует мощь «Темной башни». Психология, эпичность, динамика… Это 10 баллов. Но с авансом на то, что «Бесплодные земли» окажутся как минимум не хуже.

Ну а Башня… Башня становится ближе.

Взялся за «Стрелка» и цикл «Башни» вообще под впечатлением от многочисленных хвалебных статей и рецензий.

Ну что ж, на основании первой книги судить о чем-то, как оказалось, очень сложно. На протяжении без малого 200 страниц «Стрелка» Кинг щедро сыплет загадками и не слишком-то заботится о том, чтобы ввести читателя в курс дела. Что за Роланд, кто он такой? Кто такие стрелки вообще? Почему мир сдвинулся с места, и что это значит? И какой это вообще мир? И при чем тут некая Башня? Кто такой человек в черном, и зачем Роланд его преследует? Как здесь замешана «наша» Земля и Джейк? В чем, в общем, собственно, дело?

И практически никаких ответов в «Стрелке» найти не удастся. Лишь эпизоды из юношества Роланда дают некоторое представление о происходящем, но этого слишком мало.

В остальном «The Gunslinger» представляет собой серию зарисовок о быте странного мирка вроде помеси Дикого запада и какого-то постъядера сквозь призму преследования Роландом некоего человека в черном.

Впрочем, это только начало цикла, рассматриваемого почти как единая книга. Так что для окончательного вхождения в суть дела надо читать дальше…)

Более всего в шестой книге «Колеса времени», на мой взгляд, не удалось название. Все эти «властелины» и «хаосы» использовались в таком несметном количестве второсортного фэнтэзи…Джордан мог бы озаглавить книгу и пооригинальнее (вот, например, «Корона мечей» — гораздо лучше звучит). А то, например, один мой приятель, не читавший Джордана, увидев на полке книжного магазина «Властелина хаоса», принялся презрительно ворчать что-то вроде: «Опять клон Толкиена…все переиначивают мастера…Ишь!». При этом этот приятель спокойно читает трэшак вроде новеллизаций и прочего.

С другой стороны, вряд ли за шестую книгу в цикле возьмется новичок, так что это так, мелочное бухтение. Да, вот она, середина, экватор «Колеса времени». Перед прочтением видел немало отрицательных отзывов: дескать, воды Джордан налил, пустых описаний, бабки рубит…но по мне «Властелин хаоса» держит уровень, а во многом даже превосходит предыдущие книги.

Мир «Колеса времени» все больше напоминает гигантскую шахматную партию, в которой есть два короля – Темный и ал’Тор, а так же громадное количество ферзей, слонов, пешек и даже каких-то вольных фигур, не относящихся ни к тем, ни к другим. Белоплащники; две стороны Айз Седай; Шончан; айильцы, Шайдо и преданные Ранду; самый разный сброд…кого только нет! И во «Властелине» Джордан произвел очередной вброс целой партии новых персонажей, заодно вспомнив кой-кого из старых. К примеру, Перрина не было в предыдущей книге, но здесь он и Фэйли присутствуют в весьма немалом объеме.

Все эти ферзи и пешки строят свои планы, планируя занять определенное место в грядущей Тармон Гай’дон, может быть, предотвратить её, а то и просто пробиться к власти. Каждый хитроумно просчитывает ситуацию на несколько ходов вперед, пытаясь опередить всех остальных, каждый отстаивает свои интересы.

Во «Властелине хаоса» Джордан во многом подводит некоторые итоги предыдущих книг, заново расставляя всех персонажей. Он показывает всю панораму предстоящих баталий, позволяя вникнуть в мотивы всех действующих лиц.

Помимо этих «расстановок» в книге все же наличествует и экшен. Не раз в течение «Властелина» читателю предстоит удивленно вскинуть брови: неожиданных ходов хватает. С другой стороны, понимаешь, что в основном все они объективны и логически подкреплены.

Кроме того, радует, что у Джордана наконец-то полностью получился конец. Все выглядит вполне связно, разумно и действительно интересно, да ещё с парочкой сюрпризов. Но без роялей в кустах! Моменты штамповки и читерства присутствуют, но они практически незаметны и почти не влияют на ход повествования. Это опять-таки доказывает рост писательского мастерства Джеймса Оливера Ригни.

Фирменные пространные описания Джордана наличествуют в полном объеме. Одежда, архитектура, мелкие наблюдения вроде жестов, мимики и даже «ёрзанья на стуле», — Джордан уделяет всему этому огромное внимание как почти никто другой в фэнтэзи. Кому-то это нравится, кто-то недовольно ворчит: «Опять воду льёт», но сложно отрицать, что все эти подробности вносят дополнительный вклад в реалистичность «Колеса времени».

Конечно, идеальным «Властелина хаоса» назвать нельзя – но это вполне удачное продолжение, подтверждающее мощь цикла Джордана. Так что пора идти и за «Короной мечей».

С первого взгляда немного удивляет – где же здесь та революция, о которой все трубят? Разве не было ничего подобного? Действительно, что-то похожее в смысле сосуществования обыденности и магии иногда встречается, но такой уровень вплетения волшебства в реальность выглядит откровением. Кларк описывает магическую Англию с огромным тщанием: почти в каждой главе в примечаниях находится место биографиям английских магов, описаниям каких-либо заклинаний, любопытным случаям из магической практики; как словно бы автор сама присутствовала при всем произошедшем или выписала из какой-то магической энциклопедии…

Фраза про Диккенса и «Мастера и Маргариту» довольно точно описывает «Норрелла и Стренджа»: главы о джентльмене с чертополоховыми волосами весьма напоминают отдельные места о Воланде из булгаковского романа. С другой стороны, книга пропитана атмосферой некоторых классических произведений девятнадцатого века, а более всего – Диккенса.

Не случайно роман Кларк весь пронизан английским духом. Георгианский период истории Англии, война с французами; английские приемы, традиции, быт – все находит свое отражение в книге. Находится место и тонкому английскому юмору в описаниях и диалогах одиозных героев. Все это становится существенным плюсом для ценителей всего английского, да и вообще истории тех времен.

Один из самых крупных бриллиантов в короне романа – персонажи. Не только Стрендж и Норрелл достоверны и выверены до последнего диалога, характер каждого героя прописан до десятого знака после запятой. Ласселз и Дролайт, Чилдермас и Винкулюс, Стивен Блек…кое-кто описывается несколькими яркими штрихами, но не менее четко, чем основные действующие лица.

В общем, казалось бы, магия уже вплеталась в повседневность: достаточно вспомнить «Американских богов» Геймана, да и романы других авторов…но настолько искусно и в таком контексте – здесь Кларк явно первенствует. Не зря роман прорабатывался десять лет – и эта основательность чувствуется во всем: в книге практически нет слабых мест. Разве что сюжет и течение книги могут показаться несколько скучноватыми – «Стрендж и Норрелл» не очень динамичен, хотя наполненных психологическим драматизмом и остротой моментов хватает. Да и к концу роман становится ощутимо мрачнее…

Вдобавок ко всему, книга кинематографична – читая, то и дело представляешь, как тот или иной момент был бы сыгран, и понимаешь, что фильм по «Стренджу и Норреллу» при должном уровне качества и рекламной поддержке будет настоящим хитом.

В общем, великолепно. Хотя и трудно сказать, повлечет ли роман за собой вал подобного фэнтэзи...

Блестящий рассказ, один из лучших у Шекли.

Добрый, забавный, лиричный, и в то же время очень мудрый...

В этом рассказе слышатся саймаковские мотивы из «Города». Неплохо. Хотя сейчас идея уже не выглядит каким-то откровением. Оружие — вечная игрушка человека. Но трудно предугадать, останется ли все так же лет через 200-300...

Прародитель всех этих сюжетов о возвращении в прошлое и убийстве дедушки...Классика.

Весьма глубокомысленный рассказ. По сюжету никаких откровений, но сама идея обличает положение дел современного общества.

Отличный рассказ о путешествиях во времени. Весело и абсурдно — один из лучших рассказов Тенна, на мой взгляд.

Очень неплохой рассказ о превратностях любви, глубже, чем на первый взгляд.

Очень короткий, но смысловой рассказ, с простой, сермяжной правдой. Действительно — притча.

«Егерь в рупор орал» — :haha:

Что же это за великий

Краткий, но сильный рассказ)

Один из лучших рассказов, что я когда-либо читал. Действительно глубокомысленно.

Немного недоделанный рассказ...но своя сермяжная правда в нем есть — розовые мечты и представления иногда застилают суровую правду. А то ишь, захотел на работу, где девственницы есть)

«Десять фунтов старого доброго фон-дер-пшика»...

Весьма оригинальный взгляд на проблему демонов. Кстати, к «демонам», вынесенным в заглавие рассказа, со всей очевидностью относится и «бедный страховой агент»...:wink:

Любопытный рассказ, но к сильнейшим у Шекли я бы его не отнес. Все вполне предсказуемо, хотя кое-какой смысл все же имеется: иногда в обыденности мы не замечаем очевидного...а потом ещё и своим любопытством приводим всё в безвыходное положение.

Мрачный рассказ. Но бьющий точно в цель...о важности того, чтобы вовремя снять пелену с глаз.

И ещё так и напрашивается «пригрела змею на своей груди»...))

Весьма зловещий рассказ, хотя и гипертрофирующий проблему общества потребления, но заставляющий задуматься. Кое-кому не мешало бы прочесть его.

Любопытный рассказ, забавный, но и несущий определенную смысловую нагрузку — страхи могут убивать...если вовремя не избавиться от них. И правильным способом)

Лирично-юмористический цикл, от которого получаешь огромное удовольствие...Свежие идеи, нестандартные ходы и нестареющий юмор — залог успеха этих семи рассказов)

Гиперион… могучее произведение о мире будущего, мире нуль-порталов, Великой сети планет, Техно-центра…но в то же время это и драма характеров о людях и их судьбах.

Автор сумел тщательно продумать далекий мир будущего. Множеством небольших мазков он весьма правдоподобно рисует картину развития человечества: как она покидает Старую Землю, осваивает миры, притом различными способами; описывает замысловатые приборы будущего, киберпространство…Немало страниц уделяет вопросам религии, и, хотя многие его выводы весьма спорны, Симмонс аргументирует свою точку зрения, и старается подвести под все посылы логическую базу.

При этом Симмонс довольно умело выписывает индивидуальности, большинству его героев действительно веришь. Действия их чаще всего оправданы, характеры выдержаны…Да это ведь почти настоящие люди!)

Много культурологических отсылок – по вопросам религии, морали, этики, ну и конечно, поэзии – фамилия и имя Джона Китса красной линией следуют по всей книге.

И сюжет автор умеет закрутить как следует. Истории всех основных героев самостоятельны, из каждой можно было бы вытянуть отдельный роман…в каждой свой мини-сюжет, логика, смысл, и мотив, каждая история интересна, а особенно мне понравились рассказы Ленара Хойта и Сола Вайнтрауба. Они показывают недюжинные способности Симмонса, силу его воображения, знание характеров людей. В конце концов, все истории наполнены интересными находками.

Все эти истории сводятся воедино в общий сюжет, который достигает своего критического пика в конце книги…и, увы, обрывается. Чего и следовало ожидать – продолжение в «Падении Гипериона». Так что полностью законченной книгу считать нельзя – надо приступать к чтению сиквела…Остается надеяться, что «болезни сиквела» Симмонсу удалось избежать.

Одним словом, шедевр. Мир, персонажи, стиль, сюжеты, — всё на высшем уровне. Немного выбивается из общего ряда незавершенность сюжета – но, что делать, сиквелы…Впрочем, более чем заслуженные 10 баллов книге обеспечены.

Промежуточная часть между лирично-юмористическими «Последним желанием» и «Мечом предназначения» и эпично-политическим «Часом презрения».

Это видно уже из введения классического поглавного деления. Хотя устроены главы во многом по принципу прежних рассказов — эпиграфы как заголовки, в каждой главе — свой мини-сюжет, свой смысл, свои второстепенные персонажи. Общий сюжет достаточно спокоен и в основном повествует о похождениях Цири — то она у ведьмаков, то у Йэннифер. Ну а Геральт, озаботившийся судьбой девочки-Предназначения, всё же продолжает свою работу. Юмор и стиль Сапковского на месте, хотя уже видно смещение акцентов в сторону эпика и политики.

Четвёртая книга о Геральте и Цири, увы, ознаменовавшая переход всего цикла в несколько иную плоскость по сравнению с «Последним желанием» и «Мечом предназначения». Если в «Крови эльфов» главы ещё как-то имели самостоятельность — свой собственный смысл, сюжет, здесь они окончательно обрели классический вид.

Геральт больше не ходит весело по городам и весям, истребляя нечисть, встречаясь с красочными персонажами. Нет, теперь все его думы заняты Цири, судьбой «девочки-Предназначения», как бы спасти её. На мой взгляд, Сапковский в этой книге начинает терять преимущества своего стиля: юмора несравнимо меньше, чем в начале цикла, второстепенные персонажи в основном чародеи да крупные политики.

Цикл обретает привычные фэнтэзийные черты — война крупных королевств, интриги, шпионство...сюжет крутится вокруг девчонки, внезапно ставшей ферзём в шахматах большой политики. Цири то, Цири сё...

В любом случае Сапковский по части описания политики, закулисных игр Домов очень уступает Джорджу Мартину.

При этом автор ещё и сковал себя необходимостью читерить и спасать Геральта, Йэниффер и Цири. Конечно, он чаще всего находит логичные объяснения их счастливых спасений, но...

Хорошо хоть, что никуда не исчез фирменный стиль Сапковского — юмор и нешаблонные персонажи всё же проглядывают, встречаются любопытные ходы, читать интересно...Но всё-таки мне больше нравился стиль «Меча предназначения». Хотя, без сомнений, оставшиеся три книги прочту: опредёленную планку качества Сапковский все равно держит.

И вновь «сборник рассказов» о похождениях Ведьмака, вновь знакомый стиль, юмор, аллюзии на сказки. Хронологически эта книга предшествует «Последнему желанию», формально 1-й книге цикла. Можно сказать, автор хитро избежал болезни сиквела – он попросту поменял первую книгу и сиквел местами! Ведь «Меч предназначения» превосходит своего предшественника. Вроде бы и стиль с юмором прежние, но всё как-то искреннее, осмысленнее, лучше. Рубке монстряков уделено совсем немного внимания, в противовес этому – неслабая порция размышлений на различные темы. Как косвенно намекает название, основная тема – «Судьба и предназначение». Предопределены ли события нашей жизни? Или каждый творец своей судьбы? Хотя книга однозначного ответа и не дает, тема эта раскрыта очень здорово. При всей глубине книги никуда не делись и колоритные персонажи, забавные и не очень, но не шаблонные. Юмор на месте, и он мне показался здоровее, чем в «Последнем желании». Особенно история про Бибервельта) К небольшим недостаткам можно отнести разве только отсутствие «крутого» сюжета, что, впрочем, и неудивительно, учитывая то, что это не роман, а что-то вроде сборника рассказов, хотя и с пересекающимися сюжетными линиями.

В общем, такой необычный сплав философичности, здорового юмора, рельефных персонажей и диалогов, с щепоткой фольклора гарантирует успех книги. Заслуженные 10 баллов.

Финальная книга цикла читается на одном дыхании, продолжая сюжетную линию конца «Академии и империи». «Где же эта Вторая Академия?» — неумолчный вопрос, красной линией проходящий по всей книге) И вновь острый сюжет, путешествия по планетам, поиски…Достойное завершение блестящей трилогии. И хотя появления Второй Империи мы так и не застаём, но финал вполне логичен, не думаю, что написание последующих сиквелов имело смысл.

Вторая книга цикла уже более остросюжетна, чем предыдущая – по ходу повествования встречаются неожиданности, да и вообще, уже название закладывает основу конфликта, антагонизма. Здесь появляется и загадочная фигура Мула. При этом масштабность, атмосферность, отличный сюжет никуда не деваются.

Первая книга цикла. Вводит в мир «Академии», знакомит с мощными персоналиями Селдона, Гардина, Мэллоу, повествует о первых кризисах…Подкупает масштабностью, атмосферностью разворачивающейся картины будущего.

Фундаментальный цикл о будущем человечества. Отлично продуман, хорош в сюжетном плане, атмосферность на уровне. Встречаются неожиданные повороты в повествовании, а к концу проявляется и вовсе параноидально-остросюжетная линия. Сама картина будущего выписана здорово – распад галактической империи, все эти селдоновские кризисы, постоянное движение в будущее…

При этом первая трилогия выглядит абсолютно цельной, книги её выглядят не как цельные романы, а как части одной большой книги.

С другой стороны, кое-где недостаточно рельефны персонажи, да и в футурологическом плане вряд ли «Академия» на что-то претендует.

Но все-таки, оригинальная трилогия мастера фантастики заслуживает самой высшей оценки за подвижный, постоянно развивающийся сюжет, неожиданные ходы, и саму неповторимую атмосферу Галактики будущего.

Берясь за цикл о Геральте, по совету «Рекомендаций», думал, что это масштабный цикл типа «Колеса времени» или «Песни льда и огня»…И что же? На деле-то первая книга приключений Ведьмака – этакий сборник рассказов о похождениях истребителя нечисти, изрядно приправленный солёным юморком (секс, пердёж и ругательства)) ) плюс полный аллюзий на знакомые с детства и перевёрнутые с ног на голову сказки – «Красавицу и чудовище», «Белоснежку», «Золушку»…С другой стороны, за каждой зарисовкой проглядывает мораль, смысл, «добрым молодцам урок», что не может не радовать.

Очень неплохо прописанные персонажи и элементы славянской мифологии (леший, яга и так далее) довершают картину. Ещё одно достоинство романа – он легко читается, «запоем», не замечаешь, как пролетел очередной десяток страниц.

В общем, не совсем то, что я ожидал, но все равно здорово. Пора взяться и за последующие романы.

Весьма неоднозначна пятая книга «Колеса времени»…с одной стороны, чувствуется, что Джордан как автор развивается, стиль и слог его становятся отточеннее, он осваивает новые приемы закручивания интриги, улучшения сюжета, раскрытия характеров. Многие персонажи очень интересны (и даже некоторые второстепенные – Певин, к примеру. Жаль, что Джордан так рано его убрал).

С другой стороны, видно, как цикл затягивается в трясину многокнижия – Джордан не обходится без пространных описаний архитектуры и одежды, и вроде это и смотрится вполне уместно, без многого просто не обойтись, но...

Кроме того, иногда проскальзывают моменты читерства, небольшие штампы, а в конце и вовсе странные моменты

Очень сильный рассказ: чувствуется перо настоящего мастера – буквально несколькими мазками простенькой истории сумел нарисовать весьма зловещую картину…Поучительно, печально и слегка мрачновато.

Неоднозначное произведение…видно, что из раннего творчества Саймака (хотя вроде «Город» всего годом младше). Звучат привычные саймаковские темы: братство всего живого, неприемлемость насилия, нужда в стремлении полностью понять другого человека, осознать его мысли. И это на фоне истории об андроидах и путешествиях во времени. Пожалуй, все несколько сумбурно и (особенно в середине) не слишком связно, да к тому же коротко. Поработай Саймак над этим чуть больше, напиши подробнее – был бы шедевр уровня «Города» и «Пересадочной станции». Но все-таки это Саймак, так что всё очень даже хорошо)

Качественный фанфик в мире Средиземья, в котором уже проявились многие черты Перумова как писателя. Достаточно интересно, хотя и не гениально.

Читал уже довольно давно, года четыре назад, уж не знаю, чем привлекло на фоне остального фэнтэзи...

Если не поразила, то немного удивила точно так и хлещущая жестокость — причем это не мартиновское беспристрастие, нет, это упоение жестокостью...тем не менее, сюжет неплох.

В общем, неплохое фэнтэзи среднего пошиба с парой отличительных особенностей. Начало цикла, к тому же (хотя я забросил его после «Рождения мага»).

Блестящий роман Саймака. Не такой мрачно-печальный, как «Город», хотя в начале мне казалось, что грустного финала не избежать...Конечно, есть небольшие недостатки: с Люси, например, стало все ясно ещё в середине книги...Но это никак не умаляет достоинств «...станции».

В общем, отличное произведение, в духе Саймака. Думаю, что ещё не раз его перечитаю.

Отличное юморное произведение для всех кошковедов) Хотя, как выясняется, и не только)

А вот классный заключительный отрывок:

«Приятно все-таки думать, что если будущее окажется не таким мрачным, как предсказывают — то есть если будущее вообще будет, — то и через сотни лет среди куполов и трубных переходов космической станции, вращающейся вокруг Земли, можно будет увидеть знакомую картину. Возле биомодуля стоит человек с волевым подбородком, знаток по части добычи полезных ископаемых на астероидах. Стоит и колотит ложкой по пластмассовой миске. И если у него есть хоть сколько-нибудь житейского опыта, орет: «Шасть!» или «Плюх!»

:smile:

Пронзительный, грустный и во многом актуальный рассказ

Блестящий рассказ, чуть ли не символ Золотого века, когда вовсю писали Азимов, Шекли, Саймак...кстати, по духу слегка напоминает стиль последнего (Саймака).

«В земле была нора, а в норе жил хоббит». Классика...

Читал давным-давно, можно сказать, вхождение в мир фантастической литературы)

Потрепанный старый томик с детсковатыми иллюстрациями...перечитывал много раз) А потом — «Властелин колец».

Блестящее, превосходное произведение Саймака, который становится чуть ли не любимым моим фантастом. Сначала «Заповедник гоблинов», теперь это…

Пронзительно-безжалостный, лирично-печальный…эпитетов к «Городу» может быть очень много. Повествование о судьбе землян сквозь призму семейства Вебстеров, да плюс ещё псиные комментарии – просто здорово. После и во время прочтения есть много о чем подумать – подтекстов достаточно. А что если люди – те же Псы, считающие, что научились говорить сами? Только в нашем случае даже преданий не осталось.

Одно радует – с нашей Землей все-таки такого произойти не может. Обнаружь мы что-то вроде Юпитера, я уверен, людей останется не 5000, а гораздо больше, многие миллионы.

Классический пронзительный рассказ Золотого века фантастики...

Лучшая книга о Ринсвинде, здесь присутствуют и Двацветок с Коэном-Варваром, есть отсылки к неким российским достопримечательностям и событиям… лозунг «Чтоб жили вы в интересные времена». Пратчетт вновь бьет без промаха.

Настоящий подарок всем пратчеттоманам. Столько прекрасных иллюстраций, да ещё в одну историю сведены многие любимые герои…Ринсвинд, Коэн с Ордой, Моркоу, Леонард Щеботанский, библиотекарь…и все иллюстрированы. Можно листать и листать)

Вновь встреча со старыми добрыми Ведьмами…отличная книга, в которой сбалансированы юмор и серьезные идеи. Много о проблемах глобализации, малых народов, религии, мира в душе человека. В десятку!

Многие называют эту книгу о Ринсвинде промашкой Пратчетта, а мне, наоборот, очень понравилось. Много о волшебниках Незримого Университет, очень много их забавных диалогов…конечно, книга менее серьезная по сравнению с некоторыми другими у Пратчетта, но все равно отличная.

Очередная книга из цикла Стражи, на сей раз посвященная теме межнациональных конфликтов, патриотизма. В общем, очень серьезная тема, но и по части юмора все в порядке (здесь же есть Шнобби!) ). Кроме того, в книге задействован Леонард Щеботанский, а это всегда очень интересный герой)

Книга о Смерти, его внучке Сьюзан и рождественских праздниках. Здорово и интересно, и, хотя персонаж Сьюзан мне не слишком импонирует, все на должном уровне.

Возвращение Пратчетта после долгого перерыва к Ринсвинду. Хотя и короткая, но очень удачная книга. Особенно удались сцены, описывающие путешествие в ад — помню до сих пор, на ступенях лестницы выдолблены надписи с «благими намерениями»…и т.д.)

Возвращение к Страже, она уже далеко не так пуста и безжизненна (но в этом был и свой шарм), как мы видели в «Страже! Страже». Безобидные вроде бы големы начинают бунтовать. Отличная книга, хотя и несколько отличающаяся по атмосфере от двух предыдущих томов о Страже.

Не сказал бы, что эта книга так плотно посвящена Смерти, как предыдущие две в цикле о нем. Скорее книга наполнена отсылками к рок-музыке. Припоминаю, к примеру, ссылку на знаменитую «Лестницу в небо»…В общем, своеобразно, но здорово.

Вторая книга о Страже, вновь блестяще. Фирменная анк-морпорская атмосфера, череда убийств…мрачноватая, хотя и забавная книга. Но в общем – отлично.

Очень серьезная книга о Ведьмах, о вторжении в Ланкр. Акценты смещены скорее в сторону философских размышлений, хотя пратчеттовский стиль никуда не делся. Читал эту книгу у Пратчетта одной из первых, следовало бы перечитать…

Очередной шедевр Пратчетта, на этот раз на религиозную тему. Есть много о чем подумать, есть много над чем посмеяться. Многие считают эту книгу лучшей у Пратчетта. Я не совсем с этим согласен, но она в любом случае великолепна.

Блестящая книга о Ведьмах, выводящая этот цикл на качественно новую высоту. Собственно, уже само название («Ведьмы переходят границы») о многом говорит. Просто неподражаемо.

Вторая (и, на мой взгляд, лучшая из первых четырех) книга о Смерти. Очень интригует сама завязка – Смерть уходит в отпуск! Здесь вроде бы ещё и Смерть Крыс появляется…В общем, отличная книга, философская и смешная, отличный образчик творчества Пратчетта.

Отличная внецикловая книга о кино и «Голывуде») Пес Гаспод и Достабль здесь неподражаемы) И куча отсылок – Том и Джерри, Лэсси («хороший мальчик Лэдди!»))) ), а уж эпизод в конце с библиотекарем…здорово)

Блестящее начало цикла о городской страже Анк-Морпорка. Такой атмосферы нет нигде – атмосферы большого дождливого города, маленькая одинокая стража... «Двенадцать часов, и всё спокойно!». Первое знакомство с Шнобби Шноббсом, сержантом Колоном, Моркоу, Ваймсом…Великолепная книга, настоящий успех Пратчетта.

Внецикловая книга, посвященная плоскомирному аналогу древних цивилизаций. Очень интересно, а чего стоит один образ Верблюдка)

Книга со множеством ссылок к Шекспиру, кроме того, здесь Пратчетт больше сосредоточился на Ланкре, чем в прошлой книге, так что продолжение цикла о Ведьмах получилось очень и очень занимательным.

Третья книга о Ринсвинде, на сей раз своеобразные «восточные» приключения волшебника. Как персонаж он становится рельефней, плюс в книге весьма занимательный сюжет. Восьмой сын восьмого сына…и так далее)

Первая книга о Смерти, на мой взгляд, ознаменовавшая выход Пратчетта в высшую лигу авторов – книга уже весьма серьезная, с одной стороны, но и забавных моментов в достатке, с другой.

Третья книга Плоского мира – и первая не о Ринсвинде, из цикла о Ведьмах. То есть именно здесь – первое знакомство с Гитой Ягг и Эсме Ветровоск, а также королеством Ланкр. Впрочем, я начал с «Дам и господ», поэтому эта книга не произвела такого большого впечатления, как последующие в цикле.

Вторая книга Плоского мира – продолжение приключений Ринсвинда. Кроме того, это первая «цельная» книга («Цвет волшебства» был поделен на несколько отрывков). Отличное продолжение странствований неудачливого волшебника и Двацветка.

Первая книга Плоского мира, положившая начало и циклу о Ринсвинде. Конечно, во многом она очень отличается от последних книг Пратчетта, но уже здесь заложены предпосылки многих черт стиля Терри. Кроме того, уже эта книга значительно сильнее большинства представителей жанра юмористической фантастики. Да и вообще, это книга первой встречи с Ринсвиндом, Двацветком, Сундуком, библиотекарем…))) 10 баллов.

Очень напоминает «Паломничество в волшебство». По-моему, вполне неплохой и ненапрягающий роман — в тандеме с другими произведениями сборника 2005-го года очень приятно читается)

Книга на уровне «Ока мира», хотя чуть-чуть провисает конец, но все же достойное продолжение первого тома: много интересных деталей, новые герои, действие...

Отличный роман...главное в нем — атмосфера. «Нет, вы не сделаете настоящий эль — с жучками, упавшими в бочку, и так далее»...просто очень здорово. И расслабляло во время сессии — за это книге и Саймаку отдельное спасибо))

Третье попадание точно в десятку Мартина как автора. Описание свадеб в книге — блестяще.

Хм, а я как-то не заметил эпизода с членом Ходора...Надо перечитать)))):gigi::glasses:

Почему-то никто не упомянул ещё Давоса. Имхо, бывший контрабандист и десница Станниса — крайне интересный персонаж.

Великолепный цикл, глоток свежего воздуха для фэнтэзи. Просто блестящие персонажи, сюжет, отлично прописанный мир...это книги без слабых мест (разве что слишком долго приходится ждать продолжения)) ). Эталон качества.

Сатира на армию, читать интересно, хотя и жвачка, и часто не слишком забавно)

Почитал, но как-то не торкнуло...хотя встречаются и очень смешные моменты, но как-то многовато абсурдного читерства...Хотя, может, это из-за корней радиошоу...В любом случае, ещё перечитаю — прочитал не всё))

Уильямс стоит несколько в тени по сравнению с титанами жанра вроде Мартина и Джордана. Но цикл «Память, горе и тернии» или «Орден манускрипта» — эталон классического фэнтэзи.

Завязка сюжета построена также вполне классически. Умирает старый король, на престоле из костей дракона воцаряется его старший сын Элиас. Новый правитель со своей свитой молодых ястребов – не самый плохой человек, но по душевным качествам и мудрости заметно уступающий младшему брату Джошуа. А тут ещё за спиной Элиаса появляется хитрый священник Прейратс, быстро завладевающий доверием короля и властью. И ему мало этой власти: колдун готовит план по возвращению в мир древних сил жуткого Инелуки, Короля Бурь. Светлый Ард постепенно приходит в упадок, надвигается вечный холод. Оппозиция режима во главе с Джошуа пытается противостоять превосходящим силам короля. На фоне этих глобальных событий пытается выжить простой судомой Саймон. Вдобавок Саймон ещё и ученик опального доктора Моргенса, главы Ордена манускрипта – организации, хранящей мудрость мира и собирающей тайные знания. Неудивительно, что судомой тоже ввязывается в войну, пусть и против своей воли.

Сюжет – основной козырь цикла. Чего только не предстоит пережить Саймону и всем остальным на долгом пути к финалу! Это путь бесконечных испытаний и вызова. События меняются, как в калейдоскопе, и часто всё так же «перетряхивается», встает с ног на голову и обретает новые краски. Уильямс обожает ошарашивать читателя и иногда последняя строчка главы кардинально преображает все вокруг. В общем, сюжет закручен как следует, ближе к концу нарастает серьезное напряжение, а уж развязка на 150 страниц – сплошной клубок нервов. И когда следует благополучное разрешение, издаешь вздох облегчения – так что «Орден манускрипта», вне сомнений, эвкатастрофичен в лучших традициях фэнтэзи, в частности, Толкина.

Достойными декорациями для страстей сюжета служит мир цикла – Светлый Ард. Уильямс не ставит детальное его описание во главу угла (а иначе в три книги он вряд бы уложился), но определенное внимание уделяет. Империя Престера Джона разделена на несколько регионов, среди которых снежный Риммергард, морской Наббан, плодоносный Эрнистир, Вранн с его непроходимыми джунглями, степные тритинги. В центре – Эркинланд с Хейхолтом и королем внутри. Люди не одиноки в Светлом Арде, хотя и не соседствуют с гномами и эльфами. Впрочем, здесь есть свой аналог эльфов – ситхи (не путать с ситхами из Звездных войн!). Они приплыли из-за моря в стародавние времена, они практически бессмертны, их искусство прекрасно; ныне их нация приходит в упадок, и не в последнюю очередь благодаря людям. Есть в Арде и близкие родственники ситхи – более коварные и хладнокровные норны. Но есть и другая родня – ниски и дворры, соответственно, морские навигаторы и мастера работы с камнем. Наконец, в горах обитают тролли. Они не имеют ничего общего с каноном Толкина или тем паче Пратчетта. Это раса низкорослых человечков, ловко скачущих по заснеженным вершинам, пасущих баранов и хранящих свою древнюю мудрость. В романах цикла есть также великаны, но они не заслуживают внимания, выступая в качестве злобных прислужников норнов.

Нужно сказать, Уильямс с тщанием и любовью выписал подробности истории, обычаев всех рас, особенно ситхи. Хорошо проработан легендариум, красочно описаны языки разных народностей. Особое место в романах занимает религия. Весьма похожа на христианство эйдонитская религия, которой придерживаются риммеры, эркинландеры и наббанайцы. Любопытен пантеон богов Эрнистира, слегка напоминающий древнегреческий. Неповторимы верования враннов; свои мистические традиции имеются и у троллей, у ситхи – мифология. Уильямс с особой любовью живописует церкви, в особенности Санкеллан Эйдонитис, встречающиеся на пути героев. Впрочем, неплохо изображены все замки и города цикла.

Наконец, нельзя не упомянуть особую календарную систему и праздники.

Что касается стиля автора, то он сдержаннее в описаниях по сравнению с Джорданом, но умеет создать нужное настроение у читателя и рассказать достаточно в нескольких предложениях. «Орден манускрипта» достаточно динамичен, хотя кое-где повествование течет размеренно. При этом в цикле нет бескомпромиссного реализма и натуралистичности в духе Мартина: это классическое фэнтэзи с оттенком сказочности в происходящем. Но, что самое важное, нет и читерства! Уильямс не бездумно спасает персонажей, все события и действия логически обусловлены.

Уильямсу удалось создать приятную атмосферу фэнтэзийного приключения, полностью вовлекающего в происходящее. В конце даже испытываешь некоторое сожаление, что не можешь перенестись в Светлый Ард, чтобы разделить радость победы с полюбившимися героями; что все заканчивается и нужно возвращаться в реальность, где нет таких эмоций, баталий и такой дружбы, настолько захватывает повествование и настолько привыкаешь к героям.

Вообще, на мой взгляд, «Орден» — скорее приключенческое, чем эпическое фэнтэзи. Этому способствует острый, наполненный перипетиями и размышлениями героев сюжет. Хотя масштабные сражения и глобальные перемены мира тоже присутствуют, но все же главное здесь – душевное приключение, а не суровый эпик.

Если говорить о персонажах, то они хороши, пусть и не великолепны; к тому же, их достаточно много, и Уильямс весьма подробно вникает в мысли своих героев. Здесь нет абсолютной достоверности и психологизма Мартина или Хобб, но нет и безумных болванчиков, служащих лишь целям автора.

Центральный характер цикла – Саймон. Мы наблюдаем его становление от вполне обычного непоседливого мальчишки-судомоя до серьезного рыцаря, прошедшего огонь и воду. Но самое интересное, что в общем-то по нраву он остается прежним. Многочисленные испытания лишь закаляют Саймона, но не ломают. Он практически идеален: добр, честен, храбр, предан друзьям. К примеру, он видит, как незнакомых ему людей забирают безумные культисты и знает, что лучше бы тихо скрыться, но не может ничего с собой поделать и спасает бедолаг. Эта доброта оборачивается против него же: культисты все равно вербуют спасенных, которые позднее «в благодарность» заманивают Саймона в ловушку. Но он не сходит со своего пути, действуя правильно и благородно. В конце концов он не раз оказывается на волосок от смерти, и притом каждая ситуация – хуже предыдущей. Всякий раз его выручают провидение или друзья.

Дочь Элиаса Мириамель также проходит долгий путь

Однозначен и доступен для понимания красный священник Прейратс. Этот коварный колдун не останавливается ни перед чем, чтобы достичь власти и абсолютного знания. Весь мир и его судьба безразличны Прейратсу, он хочет достичь недосягаемой высоты и стать кем-то вроде полубожества.

Самые интересные персонажи цикла, на мой взгляд, — Элиас и Джошуа.

Также из любопытных героев стоит отметить Кадраха. Он напоминает обычного человека: ему не хватает бесстрашия, упрямства, уверенности в себе. Он раздавлен Прейратсом, но находит все же силы помогать повстанцам.

Вообще, в «Ордене» целая россыпь интересных персонажей, и все они весьма рельефны. Изгримнур, Тиамак, — им приходится преодолевать себя, каждому по-своему, чтобы выживать и сражаться. Они очень разные, риммер и вранн, воин и ученый, но оба не раз выручали друзей и в итоге сыграли большую роль в борьбе с Элиасом и Прейратсом.

Ну а приз читательских симпатий отправляется Бинабику в Минтахок. Этот симпатичный тролль со своей мохнатой спутницей Кантакой не раз выручает Саймона, Мириамель и других. А его забавный говор: «воспомоществование», «говорение», «пора производить побегание»! Думаю, тролль доставил немало приятных минут каждому читателю.

Вообще, юмор в «Ордене» для эпически-приключенческого фэнтэзи хорош, и в первую очередь благодаря Бинабику. Я и над юмористическими произведениями вроде «Мифов» Асприна меньше смеялся, чем над остротами Бинабика и его нарочитым выговором.

Есть ли в «Ордене» недостатки? Характер некоторых персонажей содержит долю условности, но это почти незаметно в канве повествования. Ну и небольшие претензии к тем же условностям в сюжете.

Я бы в первую очередь посоветовал цикл тем, кому понравился Толкин и кто ищет, чтобы почитать ещё из фэнтэзи. «Орден» по духу напоминает Толкина, но в остальном – это по-своему замечательные книги. Хотя, конечно, и те, кто уже прочитал немало качественного фэнтэзи, насладятся богатым острым сюжетом, самобытным миром и душевной атмосферой прекрасного цикла.

Классика. С этого все начиналось.

Помню, как искал книги ещё до бума на Властелин колец, до фильмов. Пришлось брать первый том в библиотеке, а потом ещё и заказывать книгу почтой — ни в одном магазине не было!)) Читал взахлеб)

Отличное сказочное фэнтэзи, и персонажи в нем не так просты и шаблонны, как кажется. Почти каждый — очень любопытная индивидуальность. Кроме того, Роулинг довольно хорошо умеет круто завертывать сюжеты.

Неоднозначная книга.

Понравилось мастерское прописывание мира. Автор — настоящий демиург, творец миров. Отлично выписан Арракис, фримены с их дефицитом воды...

Но, с другой стороны, не очень понравился сюжет. Эти дворцовые интриги, имхо, не слишком удались, некоторые персонажи кажутся картонными, читерство, опять же, имеет место: Пауль — какой-то непобедимый терминатор, и тут он Избранный, и лучший боец, и лучший стратег, и все перед ним поклоняются...а тут ещё его 4-летняя сестра мастерски обругивает взрослых дядек (да, я понимаю, что она не совсем ребенок, но это все же коробит)...

Впрочем, думаю, ещё перечитаю.

Отличный том, чуть ли не самый интересный из первых четырех — чего стоит только возвращение Перрина домой. И чувствуется рост мастерства Джордана.

Не понравилось, правда, то, как Перрин резко изменился. Раньше я ему симпатизировал, а теперь он стал какой-то почти бездушной машиной...посмотрим, что будет в следующих книгах цикла.

Титанический фэнтэзи-цикл, вобравший в себя практически всё, что можно вобрать в классическое фэнтэзи. Поначалу кажется — куча штампов, но Джордан все-таки сумел возвыситься над ними и создать нечто интересное. Очень длинный цикл, читаю уже полтора месяца, и края пока не предвидится. Есть, правда, и недостатки, но это настоящее, хорошо выписанное фэнтэзи со множеством сюжетных линий и героев. 10 баллов!

Цикл о Ведьмах крошечного королевства Ланкр — великолепен. Да у Пратчетта по-иному и быть не может)

Очень интересный цикл, с нетерпением жду выхода на русском «Вора времени». Вообще образ Смерти — одна из главных находок Пратчетта. Я, в общем-то, впервые захотел почитать Пратчетта, увидев знаменитую иллюстрацию — Смерть гладит котенка...Припоминаю диалог Смерти с одним из новых мертвецов, не помню из какой книги: «Ради чего же стоит жить на этом свете?». Подумав, Смерть ответил: «КОШКИ. КОШКИ — ЭТО ХОРОШО».

Ну и ещё один забавный диалог...

- НЕТ, НА КОТЕ ТЕБЕ ЕЗДИТЬ НЕЛЬЗЯ. СМЕРТЬ КРЫС ВЕРХОМ НА КОТЕ — ТЫ САМ ПОДУМАЙ, ГЛУПОСТЬ КАКАЯ. СМЕРТЬ КРЫС ДОЛЖЕН ЕЗДИТЬ НА КАКОЙ-НИБУДЬ ТАМ СОБАКЕ...

...

-ПРАВИЛЬНО. И СМЕРТЬ БЛОХ ТОЖЕ МОЖЕТ НА НЕМ ЕЗДИТЬ. ОДНИМ УДАРОМ УБЬЕТЕ ДВУХ ЗАЙЦЕВ.

...

-ОБРАЗНО ВЫРАЖАЯСЬ, КОНЕЧНО.

(с) Мрачный жнец

Любимый цикл у Пратчетта. Такой атмосферы немрачного нуара (вот уж необычное сочетание) нет больше нигде (а особенно сильно в «Страже!Страже!»). Шнобби Шноббс, Моркоу, Ваймс, просто Анк-Морпорк, в конце концов...неудивительно, что в последнее время Пратчетт разрабатывает именно этот цикл.