Я прежде не бывал в таких краях,
Которые становятся родными,
Когда пресытясь странами иными,
Как шмель в стеклянных путаясь дверях
Скупых аэропортов и кафе,
В чужих столицах, – скажешь: что в них толку!?..

Закона страж – в усах и эспаньолке,
Зато не носит серых галифе.

Уютный, но постылый тусклый свет.
Натянутый оскал официанта.
Хотя в репертуаре музыканта
Есть, чем разбавить высохший букет.

И пусть ты не в Филях, не на Тверской –
– но понимаешь: схожи все столицы.
И здесь и там одни и те же лица,
И антураж всё тот же – городской.

Погода скверна – дождик моросит.
Палатку и рюкзак взвалил на плечи.
Я лету снова назначаю встречу –
– Не деловую, боже упаси.

И вот я нынче средь людей простых,
Где говорят на языке мне близком,
Тут перевалы не пройти без риска,
А солнце нежит грешных и святых.

Здесь проступает явью связь времён –
– Не прервана, незыблема и вечна.
Здесь духом вереницы бесконечной
Эпох и жизней – воздух напоён.

Прибой солёный тихо мне шептал
Про участь хана(1), консула(2) и графа(3).
Здесь меж Солдайей и зловещей Кафой(4)
Истории страницы я листал:

Кумирни тавров, скифов города,
Пантикапей, подобный исполину.
Сармат копытом мял седую глину.

Набеги на торговые суда
Тьмы готов злой, что Скандзой(5) рождена.
И гуннов топот, ужас наводящий
На всю Европу, где стрелой разящей
Они вписали кровью имена.

И далее по вехам – не солгу –
– Повествовало море мне украдкой.
Просоленная память по порядку
Раскрыла тайны как духовнику.

Разверзлось вдруг заветное окно –
– Сквозь блики волн и призрачную тину
Увидел я воочию картины
В дремучих рамах – пёстрое панно:

Кубрата(6) в Фанагории престол,
Что с тюркским элем(7) сверстники-погодки.
Хазарский кнут и рабские колодки,
Русь, влившаяся в Таврии котёл.

Ромея потеснивший хитрый фрязь
Делил барыш позорный с крымским ханом.
Но он – гяур, непризнанный султаном –
– оставил лишь развалин долговязь,
Что сетью охватила берега
Зубцов и башен истовой плеяды…

И путник тянется душой и взглядом
К чужой судьбе, что вплетена в века...

Похрустывает галькой тихий пляж,
И смолкло затаившееся море.
Придёт пора прощаться с вами вскоре,
И грустно, что окончится вояж.

В столичной хмари снова я проснусь,
Закрутит быт, как рыжих листьев ворох.
Но в кабинетах, залах, коридорах
Я вспомню край, куда ещё вернусь…

9.10.2011.

1 – Шагин-Гирей, последний крымский хан. Был казнён по приказу султана;
2 – Христофоро ди Негро, последний консул Генуи в Солдайе (Судак), погиб при штурме крепости турками;
3 – граф Александр Ламармора (1799-1855) итальянский генерал, известный по организации корпуса берсальеров. Посланный в Крым, во время осады Севастополя, он умер от холеры;
4 – Феодосия;
5 – Скандинавия;
6 – древний хан болгар;
7 – эль – форма организации государства у средневековых тюрко-монгольских народов; военно-политический организм, объединяющий кочевников под властью господствующей династии или родоплеменного союза.

Хрупкая девочка с ласковым взглядом,
Грустноголосая ласточка дня,
Ты мотыльком из весеннего сада
Трепетно кружишься возле огня.

Может, огонь опалит твои крылья –
– Скажут завистники, что поделом;
Может, от взмахов погаснет в бессильи;
Может, согреет забытым теплом.

Если нужна тебе страсть – я сумею
Пламенем вспыхнуть, подобно свече.
Если же нежность – укутаю ею,
Чтоб на моём ты уснула плече.

Если покой – укрощу волны моря,
Ветру скажу, чтоб не выл, не свистел,
Чтобы дыханию юному вторил
И в унисон колыбельную пел.

В память легла сувениром отрада –
– Твой силуэт над притихшей волной…
Хрупкая девочка с ласковым взглядом
Звёздною ночью прощалась со мной.

Следуя в рамках привычного круга,
Трудно свернуть или ринуться вспять.
В жизни иной, мы отыщем друг друга.
Может быть, встретимся в этой. Как знать…

27.09.2011.

Немного о грустном...


Облезлые стены,
Опухшие лица, мозги, животы.
Под хлопьями пены
Навеки уснули дела и мечты…
Ю. Лоза


Замылил глаз зелёный фон –
– Тосклив, хоть не чета асфальту.
И чайки криков бодрый тон
Сник до ленивого контральто.

Закат не лечит душу впрок.
Потехи час взял верх над вечным.
Клиент здесь чествует порок,
Мешая градусы беспечно.

Кого-то накрывает грусть
Прозрачной пеленой бессилья.
Кому-то бес в ребро – и пусть,
Поскольку ангел пропил крылья.

Тут всяк на дно как будто лёг,
Растаяв в местном антураже.
Босота тянет кошелёк,
Не вышло – честь ножом окажет.

На восемь бед один ответ,
Особенно у прокурора.
Угнал босяк велосипед
И ждёт с опаской приговора.

А та девица, на чей стан
Народ косится с тихим свистом,
Опустошив не раз стакан,
Воркует с «велосипедистом».

Прошлась – кокетливо-мила
И многих здесь лицом свежее.
И завсегдатаи с угла
Ей вслед сворачивают шеи.

В её неполных двадцать шесть
Легко принять шпану за принца.
А впрочем, разве выбор есть? –
– в тягучем мареве зверинца.

Схватились дамы у столов,
Похабно друг на дружку воя.
Опять им не хватило слов –
– Ни слов, ни воли, ни покоя.

Для юных дев и старых кляч
Кабак становится ареной.
Хмельная похоть – прячь-не прячь –
– Взыграет, выплеснувшись пеной.

Синдром рутины лечат ей,
Примерив (что давно не ново),
Кто образ леди Чаттерлей,
А кто манеру Казановы.

Зачем? – Так ищут здесь любовь…
Все доброты и ласки жаждут.
Не лезь им в душу, не злословь –
– И ты один из всех и каждый.

Но нет, не стал никто добрей.
И все вопросы – без ответа.
В сердцах махнёшь рукой: «Скорей
Закончилось бы это лето…».

31.08.2011.

Танцуя со страстью, то дикой, то нежной,
С цыганскою смолью в густых волосах,
Ласкающим взором окинет небрежно
Весёлая девочка с грустью в глазах.

Поводит бедром, и в горячем экстазе
Лукавой улыбкой уста позовут.
И рай в ней и ад – эти две ипостаси
Творят нераздельно, сплетённые в жгут.

Вот демон проглянет на миг сквозь ресницы –
– как солнце сменяет шальная луна.
Узришь пред собой грациозную львицу,
Но через мгновенье исчезнет она.

Подобно коварной манере суккуба*.
В дыхании буйном вздымается грудь.
В усмешке лихой чуть шевелятся губы,
Восторг обещая…
– Попробуй, забудь…

Пусть нрав переменчив у смуглой плутовки
И пёстры желанья – нарядам подстать,
Капризы легки, оправданья неловки,
И всякий от этого может устать,

Пусть ангельский свет с адским пламенем спорит,
Лишь стрелку колебля на жизни весах.

Но стоит забыть — заскучаю я вскоре
По радостной девочке с грустью в глазах.


*Суккуб — демон или дьявол, принимающий вид женщины и соблазняющий мужчину.

Немного осерчав...


Опять темнеет небо надо мною.
Опять буравит взглядом василиск.
Опять хула плескается виною,
И голос дам срывается на визг.

Соперники, завистники и "други" –
– Я к вам всей кожей намертво прирос.
Я каждый день ныряю в море скуки.
И мысли – обречённей, чем лейкоз.

Но мне без яда, впрыснутого жалом,
Без ложки дёгтя в мёд души моей
Пришлось бы спать под жёлтым одеялом,
Спелёнатым обыденностью дней.

Я пробуждаюсь от укусов вялых.
Они не причиняют мне вреда.
Яд освежает болью мозг усталый
И лечит как целебная вода.

Постыв от злобной бесполезной травли,
Вся свора ловит воздух жадно ртом.
А я свой курс увереннее правлю,
«попутчиков» оставив за бортом:

Правее, влево, в сторону и между,
Не сомневаясь, что со мною бог.
И новый день встречаю, как надежду,
В который раз переступив порог.