Борис Стругацкий, Борис Вишневский. «Жизнь без надежды беспросветна» (отрывки из интервью в 2011-2012 годах, публикуются впервые) // Эхо планеты. — 2012. — 20-31 декабря (№ 48). — С. 3-5.
---
— Борис Натанович, вам не кажется, что время будто бы пошло вспять и многое вернулось из советского прошлого: выборы без выбора, руководящая партия, государственная идеология… Насколько далеко можно вернуть историю страны назад? (1)
— Вернуть можно все, как в виде фарса, так и в виде трагедии. Вот и сейчас все, вроде бы, вернулось, но всё какое-то б/у, словно молью траченное. Выборы без выбора — да, но ведь половина электората на них вообще не ходит. Руководящая партия — да, но какая-то неубедительная: занимается своими тихими делишками и в авторитете только у чиновников. Государственная идеология — господи, да какая нынче государственная идеология? Замшелый антиатлантизм годится лишь для того, чтобы обывателя уговорить, а более ни для чего…
Террор не террор, застой не застой. Вернулись на злачные поля, а там глиняная пустыня, и вся заросла чертополохами нового поколения, которое хочет только, чтобы было весело и ни о чем не надо было думать.
– Может быть, это потому, что сегодня власть врет народу так же тотально и бесстыдно, как 20 лет назад? Почему же терпение не лопается и стыд не просыпается — слишком мало лет прошло?
— Врут, во-первых, не так тотально и не так бесстыдно, а с оглядкой. Интернет, все-таки, чужое радио, какая-никакая, но оппозиционная пресса… Лет прошло, разумеется, мало; новое поколение еле-еле успело прорасти и ничего еще не способно решать. И страх свободы по-прежнему сильнее стыда, и по-прежнему неодолима жажда стабильности, то есть, готовность во всем подчиняться начальству в обмен на надежду покровительства.
— Нужно ли учить в школах «Основам православной культуры»? (2)
— Я уверен, что в школе прежде всего надо учить чтению. Выпускник должен точно знать, что читать – прекрасно, книга – это замечательная штука, жить в значительной степени означает – читать. Книгочей – это же потенциальный носитель культуры.
Что касается истории религий вообще и основ православной культуры в частности, то главное тут заинтересовать школяра, убедить его, что это по-настоящему увлекательно. Иначе появится просто ещё один занудный предмет вроде труда или военного дела. Непонятно, кому и зачем нужный. А следовательно, как бы и необязательный. Пуще всего, я боюсь, что уроки по «Основам православной культуры» с неизбежностью превратятся в уроки Закона божьего, и пойдёт наша школа выпускать в мир людей, убеждённых, образно выражаясь, в том, что Земля плоская.
— Почему так возросло число «статусных» деятелей культуры, публично поддерживающих власть? Кажется, даже в 1980-е их было куда меньше… (3)
— А почему нет? Легко и радостно говорить правду в лицо своему королю, как славно дышится в освобожденном Арканаре. Совершенно не вижу, почему бы благородному дону не поддерживать теперь власть самым храбрым образом. Ведь вдобавок ко всему прочему он еще оказывается вместе с подавляющим большинством, то есть с народом. Чего, кстати, в 1980-е годы не было.
– Вечная точка раздрая для демократической оппозиции: вести диалог с властью, пытаясь убедить её либерализоваться, или «никаких компромиссов». Ваше мнение?
— Реальная политика — это всегда умелое сочетание жесткости и компромисса. А «никаких компромиссов», по-моему, — типично демагогический лозунг. И бесперспективный к тому же. Периферия политики. Стоит ли самим себя загонять на периферию?
– Но ведь и власть достаточно жёстко и явно с непропорциональным применением силы подавляет многие акции протеста. Неужели она так боится нескольких сотен, пусть даже тысяч митингующих, при её-то рейтингах?
— Это привычка советских времён: всякую оппозицию надлежит душить в зародыше, причём самым беспощадным образом. Пламя, знаете ли, возгорается из искры. Им палец только дай, они и руку откусят. Лучше пере-, чем недо-.
— Вы верите в модернизацию, о которой не устают говорить в верхах? (4)
— Боюсь, это только слова. Модернизировать надо политическую жизнь, без этого никакая модернизация экономики и науки невозможна. Возможна разве что милитаризация, которая не есть выход их тупика, а как раз углубление в него. Модернизация же политической жизни означает схватку между элитами: «державниками» и «либералами», «аскетами» и «гедонистами», «антизападниками» и «прозападниками». К этой схватке ни одна из элит не готова, риск слишком велик, можно разрушить страну и потерять всё.
– Часть элиты считает, что экономический прорыв невозможен без либерализации политической системы, другая часть — что именно экономические успехи в конце концов неизбежно приведут к политическим изменениям. Кто прав?
— Правы первые, но это вовсе не означает, что страна пойдет именно по этому пути. Путь превращения в лидера Пакта Изгоев тоже выглядит вполне реальным. Во всяком случае, сторонников этого пути более чем достаточно.
— Второй приговор Ходорковскому и Лебедеву, по мнению многих, перечеркнул надежды на либерализацию сверху. Вы ожидали такого исхода? (5)
— Ничего неожиданного не произошло. Любому взрослому человеку изначально ясно было, каков будет приговор. Единственный, осмысленный, с точки зрения нынешнего политического курса, приговор. Но мы ведь не просто «взрослые», мы — взрослые граждане авторитарного государства, а значит в какой-то степени дети. Мы не можем жить без надежды на чудо. Без неё жизнь становится беспросветной. Кристально ясна, понятна во всех деталях, беспощадно закономерна и — беспросветна.
Такое видение обстоятельств единственно верное и продуктивное с точки зрения практического политика. Но мы-то не политики, мы не умеем извлекать пользу из точно выверенных прогнозов. Мы вообще не нуждаемся в истине как в окончательной ценности. Мы с радостью признаем ошибочность своих безошибочных расчётов, только бы реальная история повернула свой ход в желательном нам направлении.
Пусть это будет абсурдно, но чудо всегда абсурдно. Пусть это не лезет ни в какие ворота, но на то оно и чудо.
Вдруг появляется некто, весь в белом, безошибочно просчитанный нами, и объявляет приговор несправедливым, юридически несостоятельным и вообще жутковатым атавизмом совсем другой эпохи, с которой нам так хотелось бы расстаться навсегда. И всё происходит, как в знаменитом гимне государства Швамбрания: «Но никто совсем не умер, они все спаслись. Всех они вдруг победили и поднялись ввысь!».
Швамбранию придумали дети. Мы готовы придумывать свое ближайшее будущее, «движимое чудом», потому что будущее без чуда — это, по сути, есть просто повторение прошлого.
— Чуда не произошло. Значит, и оттепели ждать уже не стоит? (5)
– Ничего подобного! Очередная политическая оттепель неизбежна так же, как и весенняя. Мы-то это знаем достоверно — видели. Малая, хрущевская, Большая, горбачевская, — всё это происходило на наших глазах, и каждый раз внезапно, вдруг, когда и надежд никакой разумный человек питать себе уже не позволял. И каждый раз оттепель возникала как результат жестокого экономического кризиса, многолетнего периода дефицитов, утери экономической и идеологической перспективы. И каждый раз правящая элита раскалывалась на «аскетов» и «гедонистов»: на тех, кто по старинке считал, что главное сохранить власть, любой ценой, и на тех, кто понимал: надо менять порядки, и не потому даже, что «народ не выдержит», а потому, что не выдержит страна, потонет в трясине, навсегда станет обитателем третьего мира.
Путь на огосударствление всего и вся — это путь в тупик, в застой, навстречу неизбежному кризису, очередному и неизбежному приступу бедности, к состоянию тоскливой бесперспективности. А значит, к неизбежной — называйте её как хотите — оттепели, эпохе перемен. По сути, к революции. Будем надеяться, бескровной.
Существует фантастическая область, которая не будет добавлена в библиографии. Фрагменты интервью, статей, рецензий, в которых автор своей жизнью чуть прикасается к фантастике.
— Вы сказали, что в своё время учительница литературы пробудила у вас любовь и к этому предмету. А каковы сейчас ваши литературные вкусы?
— Я люблю фантастику. Фантастика — это взгляд в будущее, это мечта, но она всегда опирается на что-то реальное, существующее. В этом смысле выше других я ставлю Жюля Верна. Прошло сто лет со дня написания «Из пушки на Луну» — ведь он во многом не ошибся.
Еще один образец очень научной фантастики, которая, во многом сбывается, — это книги Циолковского. Сейчас потихоньку начинают вспоминать его выражение о том, что люди создадут международные эфирные поселения (а до этого чаще всего цитировали фразу, что человек, опираясь на свой разум, покинет пределы Земли). Сейчас мысль о международных эфирных поселениях будет проиллюстрирована нашим совместным полётом. Но это лишь начало. Я уверен, что такие поселения появятся в начале восьмидесятых годов.
Из научно-популярной литературы хочу отметить книгу Шкловского«Вселенная, жизнь, разум». Я многие свои картины написал, читая книгу Шкловского.
Тут, в Звёздном городке, у меня была выставка, но за последние два с половиной года я сделал не так много: четыре картины маслом, несколько пастельных и десятка полтора живописных работ, что называется, «для души». У меня просто нет времени. В этом году всего выходных было — три субботы и три воскресенья. Поэтому и с чтением так: берешь новую книгу, видишь, что стоящая, а успеваешь только просмотреть «по диагонали».
В одном из сборников научной фантастики (1) издательство «Молодая гвардия» опубликовало своеобразную анкету. На вопрос: «Что более всего интересует Вас в фантастическом произведении...» — один из читателей (2) ответил: «Увидеть мир глазами другого человека, который увидел мир с другой точки зрения, увидел и удивился и это удивление сумел передать людям».
— К сожалению, — говорит директор магазина № 100 Т. Бурядова, — мы не часто можем удовлетворить всех любителей этого жанра: фантастика у нас не залеживается. Если раньше — скажем, лет десять назад — такими книгами интересовалась тольно молодежь, то теперь диапазон читателей невероятно расширился: школьники и студенты, ученые и рабочие, художники, и инженеры. А возраст, как говорится, от семи до семидесяти...
Пожалуй, это. Явление легко объяснить: появилась фантастика новая, рожденная теорией относительности, идеями Вернадского и Винера, полетами Гагарина и его космических братьев. «Мне кажется, что за последнее время... научная фантастика резко набирает силу».
Это слова академика Н. федоренко, который отвечает сегодня на вопросы «ЛГ». Кроме него, выступают летчик-космонавт А. Леонов, рабочий завода «Динамо» С. Антонюк и доктор исторических наук И. Бестужев-Лада.
...Не только против грабителей природы направлен писательский пафос В. Солоухина, но и против другой, несколько более сложной и тонкой беды времени. Грандиозные достижения автоматики, электроники и кибернетики привели к обожествлению сверхточных наук. Многим померещилось, что в недалёком будущем Царь-человек уступит трон земли Царю-роботу. Наряду с трагическими и одушевленными истинной поэзией произведениями Брэдбери, талантливыми, умными рассказами Азимова и некоторых других авторов книжный рынок наводнила третьесортная беллетристика о роботах, диковинных и всемогущих летательных аппаратах, смертоносных лучах, невероятных обитателях иных миров. Литература безответственная, зачастую просто невежественная, вредная, но энергичная и напористая.
В фетишизации науки, отрыве ее от нужд, задач и надежд человека есть что-то невыносимо пошлое. И В. Солоухин с увесистой силой бьет по этой пошлости в горьком рассказе «Ледяные вершины человечества» (3). Однажды автор возле сельского кладбища повстречал дряхлую старуху, у которой недавно по-глупому на рельсах погиб хороший, добрый сын. Он видел безмерное горе матери и видел, чем успокоилось ее бедное сердце, и подумал: «Книга о фантастических роботах (4) по-прежнему лежала у меня на столе. Ледяные вершины человечества. Интересно, взбунтуются ли против своих создателей будущие бездушные роботы, запрограммированные на саморазмножение? Интересно, что они будут думать, начитавшись наших человеческих книг, о наших чисто человеческих категориях, то есть о том, что им будет заведомо не дано? Жалость, материнская скорбь, боль, любовь, соучастие, счастье, сомнения, легкая грусть, крепкая печаль... Сначала они, должно быть, попытаются исследовать, будут спорить, отрицать или утверждать, писать трактаты, устраивать диспуты. Потом успокоятся, найдя какой-нибудь удобный, все объясняющий термин, вроде нашего словечка «сверхъестественное».
Бедные железные роботы».
Да, бедные железные роботы, и бедные те, кто полагает, что человечество спасется машинерией, бездушьем цифр и схем.
В какой-то мере и остроумный рассказ «Урок телепатии» работает на ту же идею. Здесь рассказано, как простое и вечное чувство — любовь — произвело то странное телепатические чудо, что оказалось не по зубам одной из самых модных наук — передаче мыслей на расстояние. Здесь снова отстаивается человек, живой, трепетный, из крови и плоти, неисчерпанный и неисчерпаемый, от надменной веры во всемогущество холодного точного знания...
2. А. Нарбуева, чабан, 20 лет, из Читинской области // Антология Фантастика, 1967.
3. Солоухин В. Ледяные вершины человечества // Владимир Солоухин. Зимний день. Рассказы. Издательство «Советский писатель». М. 1969. С. 72-81. Читать в прилагаемом файле.
4. Найдите эту книгу на сайте Фантлаб.
5. Солоухин В. Урок телепатии // Владимир Солоухин. Зимний день. Рассказы. Издательство «Советский писатель». М. 1969. С. 82-97. Читать в прилагаемом файле. Рассказ не входит в библиографические списки советской фантастики.
На снимке: А. КЛАРК с советским космонавтом А. ЛЕОНОВЫМ во время посещения писателем Звездного городка 15 июня нынешнего года.
Фото из личного архива А. Кларка.
-
«Я всегда рад видеть журналистов, но уже давно не даю интервью, так как после тысячи уже данных за последние сорок лет я ничего нового сказать не могу, а повторять одно и то же мне страшно надоело» — это выписка из типографски размноженного ответа Артура Кларка на письма, которые к нему приходят по несколько тысяч в год.
Но, повертев в руках телеграмму из Москвы, я попросил-таки соединить меня с квартирой писателя.
— Вы получили мое письмо? — услышал я в трубке, едва успев представиться. — Вы смогли бы приехать ко мне, скажем, завтра, в 9 часов?
И вот я в доме известного писателя-фантаста, автора полусотни книг, и, пожалуй, единственного гражданина Шри Ланки, не говорящего на языке этой страны.
Высокий, худощавый Артур Кларк шагнул мне навстречу, с улыбкой протягивая руку. И сразу же усадил на диван перед микрофоном:
— Прошу перевести вот это, — он положил передо мной вырезку из «Литературной газеты» — заметки Алексея Леонова.
Слушая перевод, он одобрительно кивал и улыбался. Затем сразу же стал рассказывать о своей поездке в СССР.
— Все дни пребывания в вашей стране были для меня сном наяву, а 15 июня останется одним из самых памятных дней моей жизни. После осмотра павильона «Космос» на ВДНХ СССР меня привезли в Звездный городок. Накануне я был огорчен, узнав, что мой любимый космонавт Алексей Леонов находится в Байконуре. Какова же была моя радость, когда я увидел его ожидающим меня у входа в административный корпус. Мы заключили друг друга в «медвежьи» объятия. Здесь же я встретил двух других знакомых мне космонавтов — Виталия Севастьянова и Владимира Ляхова. Алексей Леонов подарил мне вот этот альбом с рисунками, которые он сделал совместно с Андреем Соколовым.
Я осмотрел мемориал Гагарина и посетил его кабинет, где часы остановились в момент его гибели. Алексей подарил мне вот это. — Кларк протянул мне изогнутый кусочек листового алюминия. — Это от самолета, в котором погиб Гагарин. Я буду хранить эту реликвию вместе с дорогим мне подарком — альбомом с автографом первого космонавта.
*
Близки и понятны чувства Артура Кларка, писателю-фантасту дорог земной, реальный человек, будто шагнувший в жизнь со страниц одного из его многочисленных фантастических романов.
А имя другого советского космонавта, впервые вышедшего в открытый космос, уже запечатлено на страницах нового фантастического романа Артура Кларка «Космическая одиссея 2010 года». В нем рассказывается о полете в космос интернационального экипажа на корабле «Алексей Леонов».
Для человека не было вопроса, выходить или не выходить в космосе, говорит Кларк. Он всегда, помыслом и делом, стремился в просторы Вселенной, стремился к разгадке ее тайн, «как к своему освобождению», по словам А. Эйнштейна. Человеческая мысль всегда искала в видимом или доступном воображению мире ту силу, которая могла бы вырвать его из объятий матери-Земли.
Кларк полемизирует с теми, кто считает, что космос лучше всего исследовать с помощью роботов. Роботы, считает Кларк, необходимы на начальном этапе. Кроме того, есть среды, куда только они могут проникнуть. Но есть задачи, в выполнении которых эффективнее — и дешевле — иметь в системе человека. Хотя бы на случай возникновения неожиданностей.
Писателей-фантастов и пионеров космонавтики никогда не покидала мысль о человеческих поселениях на всех планетах Солнечной системы — и даже в самом космосе. Они всегда мечтали о распространении человеческой деятельности за пределы атмосферы и далее, во Вселенную до предельного рубежа.
Возможно, в космосе и нет ничего, что могло бы привлечь нечто большее, чем отдельные научные экспедиции или предпринимательские компании по добыче из астероидов сырья. Но даже если Солнечная система и полна возможностей, то могут сказать, что огромная стоимость полётов будет непреодолимым препятствием на пути к широкому использованию внеземных ресурсов.
*
Услышав телефонный звонок, Артур Кларк взял лежавшую рядом радиотелефонную трубку, вытянул из нее коротенькую антеннку, назвал свой номер. Ответив абоненту, он вернулся к беседе.
Я перевожу разговор на проблемы мирного использования космоса. Артур Кларк охотно переключается на эту тему.
— Уже сегодня более важным, с точки зрения повседневных нужд жителей Земли, представляется использование специализированных спутников, говорит он. Они позволяют обнаружить заболевание растений, нашествие насекомых, изменение в почве прежде, чем фермер узнает о том, что он может оказаться в бедственном положении.
Спутники наблюдения уже используются в интересах метеорологии, помогают прогнозировать погоду и предупреждать о стихийных бедствиях, они становятся более удобным, точным и дешевым средством геологии и картографии. Мы уже говорили об использования информации, получаемой из космоса, в сельском хозяйстве. Добавим сюда лесоводство, борьбу с лесными пожарами, организацию службы обнаружения и спасения терпящих бедствие в океане.
И это только начало. Грядущему поколению покажется невероятным, как их отцы и деды могли вести мировое хозяйство без помощи космических средств.
Космос может стать мощным фактором объединения человечества. Я верю, что спутники связи смогут решить эту задачу, а спутники наблюдения открывают возможность осуществления эффективных мер по обеспечению мира на Земле.
Разоружению, о котором сейчас так много говорится, должны предшествовать высокая степень доверия и чувство гарантированной безопасности. И в достижении этого большие возможности представляют спутники наблюдения, позволяющие, на мой взгляд, создать надежную систему международного контроля.
— Один из космонавтов, по возвращении на Землю, произнес очень проникновенные слова о нашей планете, назвав ее зеленым оазисом в бескрайней черноте космоса. И теперь этому чудесному творению грозит смертельная опасность от человека.
— Да, многие космонавты, видевшие Землю из космоса, пораженные её красотой, подчеркивали ее хрупкость, незащищённость. Фотографии Земли из космоса способны, по-моему, убедить каждого в чрезвычайной важности хранения ее природы, которой грозит радиоактивное загрязнение.
Придет время, и преступлением перед обществом будет считаться затрата ценных материалов, труда и энергии на производство товаров, которые через три-четыре, максимум через пять лет приходится выбрасывать на свалку. Промышленность будущего будет выпускать изделия с десяти-, двадцати-, пятидесятилетней, а то и вечной гарантией для покупателя. Это положит конец расточительному использованию сырья и энергии и во многом решит проблему охраны окружающей среды.
Что касается металла, минерального сырья и энергии, то сообщения о близком истощении их запасов, по-моему, сильно преувеличены. Залежи руд, например, под Мировым океаном во много раз могут превосходить их запасы на суше. Причем технические проблемы их добычи могут оказаться значительно проще юридических проблем, связанных с определением того, кому эти богатства принадлежат.
Всё же, рано или поздно, человек исчерпает ресурсы Земли к будет вынужден обратить взоры к другим мирам. Это, однако, не дает нам охранной грамоты на превращение Земли в свалку отбросов. Прежде, чем засорять другие миры, мы должны навести порядок в своем собственном доме.
Наше поколение уже узнало, как можно уничтожить все живое на Земле. Мы должны больше думать, о будущем. В этом смысле основную задачу фантастики я вижу в предупреждении о возможных последствиях настоящего для будущего. Вот почему и политикам, я считаю, следует увлекаться не детективами, а фантастикой.
Кстати, о фантастике. Я считаю, что это один из важнейших видов художественной литературы. Она прощупывает, зондирует будущее вооруженной знаниями мыслью.
Отсюда мое пожелание молодежи: овладевайте знаниями и давайте простор своей мысли, пока она еще не обременена догмами и житейским опытом.
Я желаю советской молодежи всяческих успехов в ее смелых дерзаниях, в труде и жизни на здоровой и безопасной планете.
Смотрите, как я разошелся — говорю, будто речь произношу, — сказал, закончив, Кларк и весело рассмеялся.
Евг. ДЕНИСОВ. (Соб. корр. АПН для «Комсомольской правды»).
Наша эпоха поставила писателей лицом к лицу с совершенно новыми и удивительными задачами, которые выдвинула научная и техническая революция. С особой остротой мы почувствовали масштабность этих новых задач, изучая документы и решения декабрьского Пленума ЦК КПСС о химизации народного хозяйства.
За последние годы не без прямого влияния успехов советской науки, в чутком ко всему новому сознании писателей, произошел сдвиг в сторону естественных наук. Усилился интерес ко «второй», создаваемой наукой природе. Правда, этому творческому повороту мешали и мешают высокомерное отношении некоторых литераторов к таким жанрам, как производственный очерк, научно-художественная и научно-фантастическая книга. Почему-то эти жанры некоторые считают неполноценными, вопреки здравому смыслу и интересам общества.
Задачи, стоящие перед нами, высоки, благородны, увлекательны. Но и сложны!
Один современный английский ученый (1) сказал, что художественной популяризации поддадутся все науки, кроме... математики и химии. Но жизнь не подтвердила этого прогноза. Художественных и популярных книг, прославляющих труд химиков и саму химию, появляется все больше и больше.
И все же необходимо видеть не только красоту, но и сложность задач, которые перед нами выдвигает жизнь. Для правдивого и умного отображения успехов Большой химии нужна огромная работа, победа над косностью мышления, страстная любознательность.
Сегодня, 1 августа 2025 года, подведены итоги конкурса «Россия 2050» – конкурса для авторов, работающих в жанре научной фантастики; конкурса, позволяющего заглянуть в будущее нашей страны и представить себе ее образ через 25 лет.
Победители:
Научно-фантастический рассказ:
1 место. Шершнева Александра Константиновна (Баюн София). Падает и смеётся.
Итог: В сентябре 2025 года будет издан сборник с произведениями финалистов конкурса.
Уважаемый будущий читатель, вот кто своим мнением выбрал рассказы и сценарии. Жюри конкурса:
Фантлабовских администраторов в списке жюри нет. Партнёрство «было разорвано» на этапе принятия рассказов на конкурс.
Поздравляю победителей! Спасибо всем участникам и организаторам! Россия 2050 года ждёт нас впереди времени. Надо мечтать, даже в столь тёмную для страны эпоху.
— - -
События конкурса "Россиия 2050".
На конкурс поступило более 400 работ.
К 15 марта 2025 года были отобраны финалисты. По 15 произведений в каждой номинации.
Шорт-лист в номинации «Научно-фантастический рассказ»:
— Алексеева Ульяна Сергеевна, Новосибирская область. Встретиться над небесами.
облако тэгов
