Вс. Рождественский. Страницы жизни: из литературных воспоминаний / В. А. Рождественский. — Изд. 2-е, доп. — Москва : Современник, 1974.
Глава "Александр Грин", стр. 325-333.
Фрагмент. Стр. 330.
------------------------
Несколько позднее я встретил его в саду у Адмиралтейства. Он сидел на скамейке и читал воскресный номер начавшей выходить тогда «Красной газеты».
— Вот, полюбуйтесь! — сказал он мне, подвигаясь и давая место рядом с собой.
— Какой-то Н. напечатал фантастический рассказ. Читайте, не ленитесь! — и сунул мне в руки газетный лист. Я прочел все — от первой строки до последней. Автор пытался заглянуть в будущее на сто лет вперед, но, несмотря на большие претензии, писал вяло, скучно, без всякой заинтересованности своей темой.
— Вот видите,— продолжал Грин. — Бездарно? Да, бездарно! А почему? Потому, что он сам не верит тому, о чем пишет.
Он помолчал и добавил раздумчиво и грустно:
— Эх, люди, люди! Не умеют они владеть фантазией, мечтой, — быть может, лучшим своим достоянием...
Я долго не видел его после этой встречи. Грин уехал из Петрограда, сказали, в Москву, а потом и вообще переселился на юг, в маленький городок Старый Крым, неподалеку от Феодосии.
В издательстве ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» состоялось совещание, посвященное вопросам издания научно-фантастической литературы.
С докладом выступил старший редактор научно-фантастической и приключенческой литературы издательства Н. Старжинский.
— Значение литературы об отважных новаторах, об открытиях в области науки и техники необычайно велики. Произведения научно-фантастической литературы должны помогать советским юношам и девушкам овладевать знаниями, воспитывать у них творческое отношение к науке и технике.
Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» издает в этом году новые произведения научно-фантастической литературы. Находятся в производстве роман Ф. Кандыбы«Горячая земля», посвященный проблеме использования внутреннего тепла земля, и научно-фантастическая трилогия В. Немцова«Три желания» — о работах советских изобретателей по созданию аппаратов для разведывания залежей полезных ископаемых.
Новый научно-фантастический роман «Дороги вглубь»В. Охотникова рассказывает о изобретателе лодки, передвигающейся под землей.
Над научно-фантастическими произведениями для молодежи работают писатели Л. Платов, М. Ильин, Е. Сегал и другие.
Отмечаемое 21 сентября 1966 года столетие со дня рождения Герберта Уэллса – одна из крупнейших литературных дат. В этой связи журнал «Дон» напечатал неизвестную до сих пор научно-фантастическую повесть Г. Уэллса «Аргонавты времени». Ее разыскал, сообщает ростовская газета «Комсомолец», отлично перевел и прокомментировал молодой таганрогский литературовед А. Чуркин.
Это — первая повесть Герберта Уэллса. Не только не существует переводов повести на другие языки, но и на родине писателя она неизвестна многим читателям. О ее месте в наследии Уэллса рассказывает автор публикации: «В повести «Аргонавты времени» Уэллс — уже почти сложившийся художник. В ней он впервые смело соединяет фантастику с реальностью, использует прием постепенного знакомства читателя с фантастической идеей, вводит научные термины... Первая повесть Уэллса представляет во многом синтез тех идей, которые впоследствии выражены им в его знаменитых научно-фантастических романах».
«Аргонавты времени» вызывают напряженный читательский интерес. Первая мысль после прочтения повести — как недоставало ее в списке любимых романов и рассказов Уэллса, как органично вошла она в ряд замечательных созданий писателя! Ее герой — даже при некоторой слабости его психологической обрисовки — настоящий уэллсовский герой — эксцентричный, загадочный, потрясающий воображение обывателя своей непохожестью. И окружение его чисто уэллсовское — карикатурные мещане с их трусостью и заскорузлостью мнений и привычек, поразительно ярко описанный старый заброшенный дом, который превращается в таинственную лабораторию доктора Небогипфеля...
Многие строки «Аргонавтов времени» принадлежат к тем сверкающим выдумкой находкам Уэллса, которые в свое время глубоко поразили Юрия Олешу. Он первый обратил внимание на удивительный реализм Уэллса в его фантастике. Вот здесь и заявляет о себе во всю мощь дар Уэллса-художника, первым соединившего фантастику с реализмом.
С. Михайлов. Лунная пыль (рассказ) // Молодая гвардия (Южно-Сахалинск) № 135, 3 июля 1966, с. 4
---
Лунная пыль.
Почти фантастический рассказ.
---
— Стас, да ты совсем седой! Что сделала с тобой эта дорога... — в глазах Мари блеснули слезы.
Стас медленно провел ладонью по вискам:
— Это пыль. Просто лунная, звездная пыль. Не думай об этом. Не расслабляйся! Здесь путь не для слабых.
Они надели скафандры и включились в респираторы. Предстояло пройти еще 500 метров, прежде чем можно будет вздохнуть с облегчением, сказать, что опасности позади.
В непривычно-желтом, как латунь, небе грозно мерцало белое солнце инопланетной пустыни. Его лучи еле пробивались сквозь густые облака едкой пыли. Стас взял Мари за руку и осторожно повел за собой. Мари споткнулась, он еле успел ее подхватить на краю отвисного колодца, зияющего черным бездонным провалом.
— Осторожней! Здесь тротуаров для нас не проложили!
Они шли, почти ничего не видя в клубящихся пыльных тучах. Стоял беспрерывный, несмолкаемый грохот — в метре от них проносились какие-то тяжелые машины. Внезапно справа они заметили в осевшем на миг пыльном облаке странное здание с узкими, похожими на крепостные бойницы окнами.
— Я узнаю его — мы почти у цели. Скоро можно будет снять скафандры. Это архив!
Мари, как всегда, оказалась права. Еще две минуты торопливых, но в то же время осторожных шагов сквозь пыльный мрак и грохот — и отважные путешественники счастливо обняли друг друга: Станислав и Маша Кузякины благополучно дошли улицей Дзержинского до самой улицы Поповича!
С. Михайлов.
---
От автора: В этом рассказе — никакой фантастики. Попробуйте, как Кузякины, пройти от здания областной типографии до улицы Поповича! Вы, как и они, не сможете здесь дышать без респиратора — из-за пыли, поднимаемой могучими колесами самосвалов и прочей техники века НТР. Ваше платье или костюм любой расцветки, если вы рискнете идти без скафандра, к концу пути станет одного цвета — серо-седого, равно как и волосы — от той же пыли. Вы, как герои моего рассказа, будете шарахаться от машин и мечтать хоть о плохоньком деревянном тротуаре в две доски шириной. И у финиша на ваших запылившихся устах будет один вопрос: почему ответственные руководители, направляя по улице Дзержинского поток транспорта (мера, эта, понимаем, вынужденная — из-за ремонтных работ на проспекте Мира) не проявили заботы о ее жителях и пешеходах ну хотя бы на уровне регулярного появления здесь машины-«поливалки»?
Если бы кто-нибудь взял на себя труд представить в форме графика эволюцию известного английского писателя Олдоса Гексли, он получил бы кривую, весьма характерно отражающую развитие новейшего буржуазного декаданса в целом. Гексли начал свою карьеру после первой мировой войны, как эстет и проповедник гедонизма; он заканчивает свою карьеру, как проповедник религии и мрачный гонитель разума. Сперва он не верил ни во что, кроме своей плоти, и на этом основании буржуазная критика провозглашала его «самым блестящим скептиком XX века»; сейчас он не верит ни во что, кроме своей «души», и та же критика умиляется «мистической глубине» его писаний. При этом следует подчеркнуть, что все интеллектуальные похождения Олдоса Гексли происходили за высокой стеной высокомерного и непоколебимого индивидуализма. Тело и душа подавляющего большинства человечества очень мало занимали Гексли. Он никогда не интересовался жизнью народа ни в собственной стране, ни в других странах. Не так давно Олдос Гексли опубликовал трактат под названием «Наука, свобода и мир». На суперобложке книги издатели уверяют, что автор в своем сочинении указывает человечеству, как спастись от материальной нужды и как избегнуть угрожающих ему войн. Всякая попытка западного писателя разобраться в противоречиях современного мира заслуживает внимания, но Гексли, выступающий в роли печальника народных интересов, может внушать только недоверие. Действительно, очень быстро обнаруживается, что книга Гексли написана со специальной целью — разъяснить читателю, что причина всех бедствий человечества не в господстве эксплуататорского строя, увековечивающего нищету, и не в агрессивных замыслах империалистов, готовящих новые войны. Причина бедствий лежит в научном материализме и в борьбе масс за социальный прогресс. Спасение же человечества — в замене поисков социальной справедливости поисками религиозного мировоззрения.
Это открытое выступление Гексли с мракобесной защитой капитализма как бы подводит итог его пропагандистской деятельности за последние десять лет.
В канун войны с фашизмом Гексли занял позицию так называемого «интегрального пацифизма», то есть полного отказа от сопротивления врагу. Это детище Мюнхена известно по скандальному лозунгу, выдвинутому французским единомышленником Гексли, тоже «интегральным пацифистом», Жаном Жионо: лучше быть живым немцем, чем мертвым французом. Проповедь непротивленчества в предвоенном романе Гексли «Слепой в Газе» имеет исключительно пошлый характер. «Вы не должны ненавидеть своих врагов, — поучает в романе непротивленец Миллер, — полюбите их, и они окажутся достойными любви». Перед лицом фашистской агрессии эти гнусности были прямой пропагандой пораженчества и коллаборационизма.
Когда, на Лондон стали падать немецкие бомбы, Гексли вместе со своими литературными друзьями удалился в США, «избрал своим уделом добровольную ссылку на южный берег Калифорнии», как выразился не без юмора английский писатель Пристли.
В США Гексли и его друзья развили деятельную пропаганду среди интеллигенции за отказ от общественных интересов и уход в мистику. Гексли усиленно популяризирует индуистскую религиозно-мистическую литературу и сам пишет в этом духе. Выступая в дискуссии по поводу роли писателя в социальной борьбе, Гексли заявил, что единственная задача, достойная внимания современного художника, эта «познание сверхчувственных ценностей и воплощение их в искусстве».
В этом романе читатель знакомится с образчиком «воплощения в искусстве сверхчувственных ценностей». Один из персонажей Гексли умирает, после чего продолжает участвовать в действии романа уже в качестве представителя «того света».
Однако был бы простаком тот, кто поверил бы в «святость» намерений Олдоса Гексли. Он разоблачал себя как прямой агент реакции, заявив, считает пустым делом создание произведений о «несправедливостях империализма» или об «утопиях грядущего». Действительно, главный идейный заряд романа обнаруживается в его публицистической части. Это отрывки на дневника героя книги писателя Себастиана Барнака, относящиеся к нашему времени. Основные мысли дневника Барнака те же, что Гексли излагает от своего лица в «Науке, свободе и мире», почему их и полезно рассматривать вместе. Человек должен «выключиться из времени», отказаться от идеи социального прогресса — вот лейтмотив размышления Барнака-Гексли, отраженный в названии романа «Время должно остановиться». Надежда людей на лучшее будущее, вера в социальный прогресс подвергаются в обеих книгах бешеным нападкам. Ждите лучшего будущего, — издевается Гексли, — только вам его не дождаться.
Требование Гексли прекратить общественную борьбу во имя «спасения души» — есть прямая помощь реакции. Его призывы, якобы продиктованные «тревогой в мире, науке и свободе», направлены против мира, против науки и против свободы. Его «сочувствие народу» лицемерно, ибо на самом деле он относился и продолжает относиться к народу с величайшим пренебрежением.
Страхи, владеющие Олдосом Гексли, не являются его личными страхами. Его настроения в высшей степени характерны для современной буржуазной культуры. Истерическая боязнь социального прогресса и отчаянный крик — «Время должно остановиться!» — выражают общий страх обреченного эксплуататорского порядка и связанных с ним классов перед мерной поступью истории. Время работает против них, — так надо остановить время! Мистические верования Оддоса Гексли, очевидно, заставили его несколько преувеличить свое могущество как заклинателя календаря. Но гримасы новейших буржуазных колдунов могут вызвать только улыбку. Простые люди во всем мире не имеют повода опасаться поступательного хода истории. На заклинания идеологов буржуазного порядка они могут ответить бесстрашными словами, рожденными культурой социализма: время, вперед!
облако тэгов
