Я опасался, что в цикле «Звёздный спидвей» речь в основном будет идти именно о космических гонках. К счастью, гонки тут только фон для приключений главного героя.

Желязны в предисловиях акцентирует внимание на вопросах природы разума, искусственного интеллекта и возможности перемещения и копирования разума. Поэтому можно подумать, что в цикле будут разбираться подобные серьёзные вопросы. Но и это не оправдалось, уже не к счастью, а скорее к сожалению. Всё это тут присутствует, особенно в третьем романе, но только как элемент приключенческого сюжета.

Обычно в трилогиях вторая часть бывает самой слабой. В этом случае наоборот.

Первый роман играет роль вводной части, в нём 16-летний Майк Мюррей с Земли осуществляет свою мечту попасть в систему Клипсис, где проходят космические гонки, и стать пилотом.

Во втором романе герои и мир описаны более детально, читается этот роман легко и создаёт положительное, «уютное», впечатление.

В третьем — сюжет становится рваным и сумбурным. Возможно, на восприятие влияет и то, что сменился переводчик.

В общем, всё, что Желязны хотел вложить в этот цикл, содержится в его коротком рассказе «Смертник Доннер». Сама трилогия — коммерческий приключенческий проект, не плохой, но и не выдающийся.

Финальная часть трилогии «Звёздный спидвей» в целом продолжает сюжет предыдущей части и завершает сюжетные линии. Впрочем, некоторый задел на продолжение, конечно, есть, хоть его и не последовало. Однако, впечатление от романа «Гонки по паутине» не такие сильные, как от второй части — сюжет несколько рваный и скачет галопом, так что нить происходящего часто теряется. Это история, как и предыдущие, не сколько про космические гонки, сколько про другое — главного героя Майка (и не только его) пытаются убить. Герои пытаются выжить и понять, что происходит. Читатель тоже пытается понять, что происходит, и зачастую не понимает.

Со второго романа в трилогии «Звёздный спидвей» эстафету у Джеффри Карвера принял Томас Уайлд. И он не уронил планку, а даже поднял. И мир и персонажи стали более объёмными, сюжет в романе цепляющий. Главный герой Майк Мюррей во время космической гонки попадает в аварию из-за деверсии, после чего его карьера и жизнь идут под откос. И Майк пытается понять, кто и почему устроил эту деверсию.

Хоть писал этот роман и Уайлд, но общая концепция принадлежит Роджеру Желязны. Не известно, насколько подробно Желязны разрабатывал фабулу, но, зная его стиль, можно предположить, что некоторые детали придумал именно он. Например, летающих ящериц с коллективным разумом. К счастью, описаний непосредственно космических гонок в романе не много, потому что это далеко не самая интересная часть созданного авторами мира.

К моменту создания этого цикла Желязны уже был в положении мэтра. Достаточно было лишь его имени на обложке, чтобы эти книги раскупались. Сам же он лишь разработал общую концепцию и примерную фабулу, а писали романы цикла «Звёздный спидвей Роджера Желязны» уже другие авторы.

Первый роман трилогии, написанный Джеффри Карвером, «Формула Клипсис», конечно, по стилю и манере совсем не похож на то, что писал Желязны. Особенно это будет заметно, если сравнить роман с рассказом из той же вселенной, который написал сам Желязны — «Смертник Доннер и Кубок Фильстоуна». В рассказе типичная для Желязны фантастика — взрослая, стильная, оригинальная, жёсткая, хоть и ироничная. В романе — простая бесхитростная приключенческая история для подростков. Но в своих рамках Карвер справился хорошо. Как подростковая фантастика «Формула Клипсис» и в наше время выглядит достойно, в то же время сохраняя флёр времени написания — восьмидесятых.

Главный герой, 16-летний Майк, мечтает стать космическим гонщиком. Иногда ему не везёт, иногда везёт, но благодаря усердному труду и накопленным знаниям он движется к своей цели.

На самом деле, нечастый пример простой, но хорошей фантастики.

Собираясь читать трилогию «Звёздный спидвей», решил для начала прочитать рассказ самого Желязны из этого цикла. (Вернее, перечитать. Но, как оказалось, в памяти после первого давнего прочтения ничего не сохранилось.)

Забавный рассказ с уклоном в киберпанк. Не совсем про космические гонки, в основном речь в нём идёт о перемещении нескольких разумов, один из которых — искусственный интеллект. Имеется оригинальный финт в конце.

Трудно сказать, может ли изображённый в рассказе мир стать основой для целого межавторского цикла; не так уж много деталей в этом рассказе, чтобы можно было об этом судить. Однако, посмотрим.

Читаю цикл о Шерлоке Холмсе не по внутренней хронологии (которая сама по себе очень условная), а по времени написания. И оказывается, что самое известное и, возможно, лучшее произведение цикла, «Собака Баскервилей», Дойл написал после рассказа «Последнее дело Холмса», но до рассказов сборника «Возвращение Шерлока Холмса». Все знают, что в своё время Дойл решил поставить точку в истории Холмса и «убил» своего героя вместе с профессором Мориарти в рассказе «Последнее дело Холмса». А спустя более 10 лет по многочисленным просьбам читателей и издателей всё-таки «воскресил» великого сыщика. Но не все обращают внимание, что знаменитая «Собака Баскервилей» была написана между «Последним делом» и «Возвращением», то есть данный роман можно назвать приквелом по отношению к рассказу «Последнее дело Холмса».

Роман мне было интересно читать даже с учётом того, что я видел несколько экранизаций, снятых по мотивам «Собаки Баскервилей», и в общих чертах знал сюжет. (В голове персонажи виделись такими, какими они были в фильме Масленникова). Заметно, что здесь мастерство автора выросло по сравнению с первыми частями цикла. Задумка нетривиальная, все персонажи запоминающиеся, с живыми и искренними эмоциями, сюжет логичный и развивается неторопливо, но в то же время нигде не выглядит затянутым, а в кульминационные моменты накаляется до предела. Холмсу и Ватсону здесь есть, где применить свои способности.

«Записки о Шерлоке Холмсе» это второй сборник рассказов и четвёртая часть в цикле о Холмсе. В этих историях нет какой-либо стройной хронологии. Дела, представленные в этих рассказах, расследовались Холмсом в разные периоды его жизни после знакомства с доктором Ватсоном, а пара историй вообще происходили с Холмсом в его молодые годы задолго до знакомства с Ватсоном.

Если говорить о персонажах, которых в экранизациях любят делать постоянными действующими лицами, более подробно раскрывая их образ, то в одном расследовании тут участвует инспектор Грегсон, миссис Хадсон кратко упомянута один раз, а Лестрейда нет вовсе.

Зато в этой части цикла мы узнаём, что у Шерлока есть брат Майкрофт Холмс. Ну и конечно тут мы знакомимся и с профессором Мориарти.

Более всего мне понравились рассказы «Обряд дома Месгрейвов», «Рейгетские сквайры», «Морской договор», и конечно «Последнее дело Холмса». Не все рассказы получились у автора одинаково сильными, в некоторых Холмс практически ничего и не расследует, только строит догадки, которые потом подтверждаются (или опровергаются, как в одном из рассказов) сами собой.

В последней истории Шерлок Холмс впервые не преследует кого-либо, а сам скрывается от преследования. Он сталкивается с противником, который равен ему по умственным способностям. И эти два гения — гениальный сыщик и гениальный преступник — оказываются настолько в чём-то схожими, что понимают друг друга без слов.

«Всё, что я хотел вам сказать, вы уже угадали», — говорит Холмсу Мориарти.

«В таком случае вы, вероятно, угадали мой ответ», — говорит в ответ Холмс.

Дойл лишь мимоходом упоминает словами Холмса о его прошлом противостоянии с Мориарти:

«Право же, друг мой, если бы подробное описание этой безмолвной борьбы могло появиться в печати, оно заняло бы место среди самых блестящих и волнующих книг в истории детектива. Никогда ещё я не поднимался до такой высоты, и никогда ещё не приходилось мне так туго от действий противника.»

Всё это даёт большой простор для воображения авторам фанфиков и экранизаций, чем они неоднократно и пользовались. Сам же автор ограничивает противостояние Холмса и Мориарти только рассказом «Последнее дело Холмса», поскольку биограф и друг Холмса — доктор Ватсон — не был свидетелем их прошлой борьбы.

Гарри Гаррисона не получится отнести к категории авторов большой литературы. Он из тех писателей-фантастов, которые не выходили за рамки своей жанровой ниши. У него не было умения поэтично выражать свой авторский слог, а сюжеты были чисто приключенческие. (Хотя, всё-таки иногда у него присутствовала и сатира.) Он хорошо справлялся лишь с задачей развлечь любителей научной фантастики.

Но идеи многих его произведений являются по настоящему захватывающими и оригинальными, благодаря чему Гаррисон и занял почётное место в пантеоне великих классиков фантастического жанра.

«Пленённая вселенная» это образец темы корабля поколений по версии Гарри Гаррисона. В аннотации к роману сразу говорится о том, что это история о звёздном ковчеге. Но в идеале, по авторской задумке, читатель не должен был бы об этом знать. Действие начинается в деревне, где живёт племя ацтеков (которые почему-то белокурые и голубоглазые). Любознательность главного героя заведёт его очень далеко. Перенеся много тяжёлых испытаний он перевернёт как своё представление о мире так и сам свой родной мир.

Трилогия об Академии — редкий пример цикла, в котором продолжение интереснее начала (обычно бывает наоборот).

Первый роман — «Академия» — основан на оригинальной сильной идее — науке психоистории, соединяющей психологию, социологию и математику. Она позволяет рассчитать вероятность будущих исторических процессов. В «Академии» учёный Гэри Селдон предсказывает скорую гибель великой галактической Империи и погружение Галактики в многовековую эпоху варварства. Чтобы спасти Галактику, сократить период варварства и дать начало Второй Империи он создаёт на краю галактики Академию (организацию и государство) которая и будет осуществлять его рассчитанный на века план.

Сильная идея, но реализовано далеко не идеально. Сухое схематичное повествование. Архаичная, во многом устаревшая фантастика.

Во втором романе — «Академия и Империя» — история несколько оживляется появлением такого персонажа, как Мул. Он мутант, его появление в принципе нельзя было предсказать. И он становится вершителем исторических событий, которые перечёркивают план Селдона.

Идеи же третьего романа — «Вторая Академия» — и реализация этих идей заставляют не обращать внимания на архаику написанной в начале 50-х книги. Здесь к сухим расчётам добавляется психологизм, герои живые и запоминающиеся. Ради третьего романа стоит прочитать всю трилогию.

«Вторая Академия» выгодно отличается от двух предыдущих романов тем, что в этом — больше психологизма. Если в первых романах была в основном сухая политика и экономика, а персонажи были очень условными людьми-функциями (кроме, пожалуй, Мула), то во «Второй Академии» герои более живые, в том числе и тот же Мул. В противовес дискретному ходу событий предыдущих частей «Вторая Академия» большей частью единая история, где главной героиней выступает 14-летняя девочка Аркадия.

Этот роман даже написан несколько иным стилем, как-будто его писал другой, более зрелый Айзек Азимов.

Вторая Академия представляет собой благую силу, которая как бы страхует Первую Академию, занимается исполнением плана психоисторика Гэри Селдона, спасая Галактику от варварства и создавая условия для возникновения совершенной Второй Империи. Но, читая роман, приходится постоянно ловить себя на мысли, что хочется болеть за противников Второй Академии. Вначале идёт борьба плохих против хороших (Мул против Второй Академии), затем — хороших против хороших (Первая Академия против Второй). И хотелось бы, чтобы эти сверхлюди-благодетели «в белых пальто» хоть раз проиграли. Но нет, всё ведь у них просчитано, всё идёт по плану, всегда они побеждают — иногда с лёгкостью, иногда прикладывая усилия и принося жертвы. Логично, правильно, но и обидно в то же время за менее совершенных людей.

Второй роман из цикла об Академии рассказывает, собственно, о противостоянии Академии и Империи. В то время как Академия крепла, Империя, наоборот, шла к своему финалу, как и предсказывал Гэри Селдон. Но Империя ещё сильна, и вот, впервые в истории, она сталкивается с Академией и пытается её покорить.

Есть впечатление, что первая часть романа лучше бы подошла в качестве завершения предыдущего. А вторая часть — в качестве начала уже «Второй Академии». Как будто трилогия об Академии на самом деле дилогия, где «Академия и Империя» — промежуточная история без чёткого начала и конца.

Во второй части романа, где появляется Мул, правила игры кардинально меняются. Если раньше Академия всегда побеждала, потому что таков План и иначе быть не может, то теперь происходит то, что не поддаётся прогнозам. Когда Академия стала сильна как никогда и сама заразилась пороками старой Империи (которая к тому времени полностью перестала существовать), она, по плану Селдона, должна была столкнуться с гражданской войной. Однако, появляется более крупная проблема. Но где-то в Галактике должна быть Вторая Академия. Теперь вся надежда только на неё.

«Академия» — один из самых значимых романов в истории фантастики и начало известного цикла.

Айзек Азимов в этом романе придумал свою новую фантастическую науку — психоисторию. Эта наука позволяет используя знания о психологии больших народных масс при помощи математики предсказывать исторические процессы. На самом деле, не такая уж это и фантастика. Существуют специалисты, делающие подобные прогнозы будущего. Другое дело, что эти специалисты не столь гениальны, как учёный Гэри Селдон из «Академии», а чаще всего оказываются просто сумасшедшими конспирологами или адиозными фигурами типа Бен Ладена, тем самым дискридитируя возможность существования подобной науки.

Мир «Академии» это далёкое будущее, в котором вся галактика заселена людьми и объединена в единую Империю. Ладно, допустим, что иного разума в галактике Млечный Путь нет и люди освоили её всю. Но в Империю входит 25 миллионов миров! Даже если считать, что не все эти миры обитаемы, не получится поверить, что государственное образование с таким количеством территорий может в принципе существовать и как-то функционировать на протяжении тысяч лет, как это описывает Азимов.

Этот роман написан в 1951 году, а отдельные его главы писались в 40-е. Для того времени роман выдающийся, но сейчас он выглядит совершенно архаичным. И дело даже не в том, что герои читают газеты, а признаком научно-технического прогресса в далёком будущем остаётся атомная энергия, которая была символом прогресса для времени написания романа. На атомной энергии в мире «Академии» работает всё — звездолёты, электростанции, бытовая техника, фонарики, светящиеся украшения.

Герои в каждой главе романа разные, события глав отделены десятками лет. В основе сюжета — политические интриги и экономические операции с вкраплениями остросюжетности. Хитроумные герои, осуществляя сложные «планы внутри планов» (как в «Дюне» Герберта), преодолевают общественные кризисы. Селдон умер, но дело его живёт. И граждане Академии верят и знают, что Селдон не просто предвидел, но и запланировал все эти кризисы на пути к светлому будущему сквозь эпоху варварства, охватывающего Галактику.

Этот роман для меня именно из категории той любимой фантастики, которую я обычно ищу. Это фантастика о людях и инопланетянах, о жизни на другой планете, о необычном контакте и о разуме, не похожем на наш.

Колонию на планете Мир создают пацифисты, стремящиеся забыть проблемы и ужасы Земли и построить мирное справедливое общество. Но, конечно, и на новом месте появляется всё то, что бывает свойственно людям — конфликты отцов и детей, насилие, борьба за лидерство, войны.

На эти темы писали многие фантасты. Вспоминается, например, контакт с пауками в романе А. Чайковски «Дети времени». И уже упоминавшийся в отзывах роман О. С. Карда «Говорящий от имени мёртвых». У Карда может быть и более сильный сюжет, но у Бёрк получился более разнообразный мир (биогеоценоз). Можно вспомнить даже «Посёлок» Кира Булычёва. Там не было иного разума, но иная живая планета изображена не менее реалистично. Есть сходство и с произведениями Роберта Ч. Уилсона. И Уилсону и Бёрк вменяют в вину то, что они много внимания уделяют личной жизни героев. Я вижу в этом только плюсы. Увидеть личные истории на фоне фантастических событий интереснее, чем только лишь фантастические события. Это же художественная литература.

В романе нет модной и актуальной для современной НФ темы искусственного интеллекта. Но растительный разум планеты Мир — Стивленд — оказывается очень схож с ИИ. И это наводит на оригинальную новую мысль — создаваемый человеком компьютерный разум больше похож не на животную, а на растительную жизнь. Многое из того, что мы только начинаем постигать, уже давно известно растениям. А на такой планете, как Мир, который на миллиард лет старше Земли, и животные и растения могут оказаться гораздо более высоко развитым, чем привычные нам.

В этом романе нет ничего из того, что обычно присутствует в произведениях Желязны, и есть то, чего обычно у Желязны нет. Если бы я не знал, кто авторы этого романа, то предположил бы, что его написал Артур Кларк в 60-е — 70-е годы.

Это чистая твёрдая научная фантастика без всяких отклонений от характеристик этого жанра. Причём, фантастика производственная и экономическая, с минимумом какой-либо психологии. Фантастика настолько твёрдая, что некоторые места текста, по крайней мере для меня, выглядели, как набор слов. А именно — это касается моментов, где описываются процессы, происходящие на Солнце и различные технические описания, которых в романе очень много. С одной стороны — при чтении такой «олдскульной» фантастики возникает ощущение некоторой «ламповости». С другой стороны — чего то захватывающего от этой книги ждать не стоит. Скучновато, проще говоря. Но да, в романе присутствуют (хотя, скорее упоминаются) внеземные разумные существа, что добавляет немного интереса.

Не выдающийся, но любопытный роман. В нём имеются две взаимосвязанные сюжетные линии. Действие одной происходит в средневековой Палестине, действие другой — в Америке близкого будущего.

Набор персонажей типичный для Желязны — главный герой с фантастическими способностями, роковая женщина, противник подстать главному герою.

Американская сюжетная линия начинается с также типичного для Желязны приёма: главного героя пытаются убить, а он не понимает кто и почему. Ровно с этого же начинается, например, роман «Карты судьбы», выпущенный за 5 лет до данного романа. Да и в других произведениях Желязны можно найти что-то подобное, если вспомнить.

Также темы религии и мифологии типичны для Желязны. В данном случае имеет место столкновение христианства и ислама (крестовые походы), и в частности столкновение орденов тамплиеров и ассасинов. Позже оказывается, что и скандинавские мифы — это не просто сказки (поэтому в названии присутствует Локи), и даже есть немного зороастризма.

Есть здесь и типичное для Желязны технофэнтези, поэтому магический артефакт со сверхъестественными свойствами сосуществует в одном пространстве с искусственным интеллектом.

Впрочем, мы любим творчество Желязны как раз за его фирменные ингредиенты, хоть он и использовал их часто в разных вариациях.

Возможно, именно потому, что чего-то принципиально нового в этом сюжете нет, Желязны и предоставил его для реализации соавтору — Томасу Т. Томасу, на тот момент начинающему автору. Томас не снискал большой популярности и признания, но, судя по скудной информации о его творчестве, его собственные произведения тоже должны быть интересны.

Читал эту повесть не в первый раз. И при повторном прочтении спустя годы она понравилась даже больше.

Ещё при первом прочтении обратил внимание на одно обстоятельство. В своих произведениях Ефремов не раз высказывает идею о том, что жизнь во вселенной должна зарождаться, существовать и развиваться по определённым законам, в узких рамках, то есть должна быть подобна земной. Жизнь может возникнуть только в определённых условиях, подобных земным, эволюционировать схожими путями. И если жизнь на иных планетах достигла стадии появления разума, то носители разума должны быть подобны землянам, поскольку такое строение людей рационально и функционально. И если мы когда-нибудь встретимся с инопланетянами, то это будут похожие на нас антропоморфные существа с идентичными нашим понятиями о логике, морали и красоте. Ефремов имел право на подобную теорию, будучи профессиональным палеонтологом, и научно обосновывал свою идею.

Однако, ему хватало гибкости и широты мышления, чтобы в своих же произведениях иногда оспаривать самого себя.

Например,

В общем, хоть Ефремов и отстаивал свою теорию о том, что жизнь везде во вселенной развивается в строгих рамках, но допускал, что реальность может оказаться удивительнее любой теории. Возможно, мышление братьев по разуму не может быть сильно отличным от нашего, поскольку логика и целесообразность одна для всех по определению. Но по крайней мере на то, каким является их физическое строение, могут влиять самые разные факторы.

Из всех рассказов Ефремова этот мне понравился больше всех, притом, что он не содержит ничего фантастического. Ну и многие другие читатели со мной солидарны — у рассказа одна из самых высоких оценок в сравнении с другими.

У Ефремова не так уж много рассказов, но если взять те из них, где рассказывается о геологах, то таковых наберётся на целый сборник. Среди них есть безусловно фантастические — такие, как «Олгой-Хорхой» и повесть «Тень минувшего». Есть такие, которые по имеющейся классификации относятся к жанру реализм, но я считаю их научно-фантастическими. В этих рассказах на момент написания был элемент фантастического, но уже при жизни Ефремова были совершены открытия, спрогнозированные в этих рассказах («Озеро горных духов», «Алмазная труба»); либо они полностью основаны на научных данных и описывают открытия, которых не было, но которые теоретически возможны («Голец Подлунный»). И есть рассказы полностью реалистичные.

И хоть в рассказе «Белый рог» нет ничего невероятного, но он захватывает воображение сильнее многих фантастических произведений.

Рассказ хорош ещё и тем, что в нём нет характерных для Ефремова излишних описаний пейзажей. Он умело и красочно описывает природу, без этого конечно не обойтись, но во многих его рассказах эти описания занимают более половины текста и никак не влияют на сюжет. Здесь же всё дозировано идеально.

В этом рассказе (а по размеру это скорее повесть, а не рассказ) вложено очень многое — в нём присутствуют туареги, жители Сахары, и их культура; экспедиции геологов и археологов; тайные планы военных по испытанию в Сахаре ядерной бомбы. В рассказе много экзотики. И хоть он полностью реалистичный и основан на фактах, но возникает ощущение, что туарегов Ефремов изобразил не вполне реалистичными. В этом рассказе туареги — что-то вроде пустынных эльфов, таинственных и благородных. Главный герой, туарег Тирессуэн, соглашается стать проводником французской экспедиции, которую он обещает довести в труднодоступный район, где находятся развалины древнего города времён Римской империи. Но у него есть странное условие — он требует организовать ему поездку в Советский Союз. Конечно, без идеологии не обошлось, но если абстрагироваться от неё, то можно по достоинству оценить историю о приключениях в Северной Африке.

После двух крупных произведений в цикле о Холмсе — «Этюд в багровых тонах» и «Знак четырёх» — А. К. Дойл создаёт цикл рассказов — «Приключения Шерлока Холмса». И лично мне формат небольших рассказов показался более подходящим для такого рода историй. Отдельным плюсом оказалось то, что только в этом сборнике я впервые познакомился с сюжетами, которые не использовались в виденных мною нескольких экранизациях.

Кстати, о различиях оригинала и экранизаций:

В первом же рассказе сборника мы знакомимся с Ирен Адлер. В экранизациях из неё любят делать одного из главных сквозных персонажей — якобы она и сообщница профессора Мориарти и любовь всей жизни Шерлока Холмса. В действительности она является героиней только одного рассказа. Хотя, персонаж она действительно необычный —

Также, судя по экранизациям, может показаться, что Холмс и Ватсон постоянно жили вместе по адресу «Бейкер-стрит, 221 Б». На самом деле Ватсон жил там только некоторое время, до женитьбы на Мэри. И только в некоторых рассказах он упоминает, что действие происходило в то время, когда он делил квартиру миссис Хадсон с Холмсом. В большинстве же случаев Холмс жил там один, а Ватсон либо заезжал к нему в гости по своему желанию, либо Холмс приглашал его стать свидетелем необычного случая. И с этого начинаются невероятные дела, которые расследует великий сыщик.

Второе произведение о Шерлоке Холмсе вызывает в нас сочувствие к великому сыщику. Если в «Этюде в багровых тонах» он предстаёт неординарным гением дедукции, то в «Знаке четырёх» мы видим, что это имеет и обратную сторону. По причине своих незаурядных умственных способностей Холмс не может жить без головоломных загадок, у него от них зависимость. Когда же ему не к чему приложить свои способности, он обращается к другой зависимости — наркотикам. (В советской экранизации об этом не упоминалось.) На слова возмущённого Ватсона, который увещевает своего друга, говоря о том, что таким образом Холмс губит себя, тот отвечает, что наркотики нужны ему для стимулирования умственных способностей. Но в этом он сам себе противоречит. Ведь когда у него есть интересное дело — наркотики ему не нужны, а когда такого дела нет — не требуется стимулировать работу мозга.

Но вот Холмс и Ватсон оказываются вовлечены именно в такое дело, которого Холмс давно ждал. Чем больше обстоятельств появляется — тем сложнее и запутаннее кажется это преступление. Но для Холмса всё обстоит наоборот — каждое новое обстоятельство для него всё больше проясняет произошедшее. А дело действительно необычное, даже экзотическое. Если зачастую Холмс решает свои профессиональные задачи даже не выходя из комнаты, то здесь ему приходится проявить многие свои навыки. Он перемещается по всему Лондону и за его пределы, лазает по чердаку и крыше, идёт по следу с собакой-ищейкой, использует переодевания и актёрскую игру, участвует в погоне на Темзе на паровом судне. А всегда готовый прийти на помощь доктор Ватсон оказывается самым удачливым героем этой истории — в ней он находит своё счастье.

Для меня Артур Конан Дойл с детства был в первую очередь автором романа «Затерянный мир» и во вторую — автором произведений о Шерлоке Холмсе. По причине любви к динозаврам «Затерянный мир» я читал неоднократно, а к Шерлоку Холмсу пришёл лишь сейчас. Детектив вообще не мой жанр, но можно сказать, что цикл о Холмсе выходит за рамки только лишь детектива и представляет собой образец классической литературы как таковой, причём очень высокого уровня. Конечно, я видел экранизации приключений Холмса и Ватсона, и даже считаю себя поклонником сериалов с участием как Василия Ливанова так и Бенедикта Камбербэтча. И хоть не все произведения цикла становились основой для экранизации, но данный роман — «Этюд в багровых тонах» — экранизировался неоднократно, так как именно в нём происходит знакомство Холмса и Ватсона, и именно в нём Ватсон впервые становится свидетем уникальных методов работы Холмса. Поэтому, хоть я и читал этот роман впервые, возникало ощущение, что всё это уже хорошо знакомо. Хотя, конечно, в каждой экранизации многое в сюжете было изменено.

Что оказалось неожиданным:

1) Приходилось слышать мнение, что известная по фильмам фраза Холмса «Элементарно, Ватсон!» в оригинале отсутствует. Оказалось, что это не так. (По крайней мере, в том переводе, в котором читал я.) Хоть и не дословно, но она там есть. Когда Холмс угадывает, что посыльный, который принёс ему письмо — отставной сержант морской пехоты, Ватсон восклицает «Потрясающе!», на что Холмс отвечает «Элементарно». Киношники всего лишь растиражировали эту фразу.

2) Хозяйка дома на Бейкер-стрит 221 «Б» в данном романе даже не второстепенный персонаж, она лишь пару раз упоминается. И только из последующих произведений мы узнаем, что её зовут миссис Хадсон.

3) Больше трети романа — история о событиях, происходивших не в Лондоне, а в США. Это предыстория фигурантов дела, которое расследует Холмс. В экранизациях эта часть всегда опускалась, и понятно почему — зрителям интересно наблюдать за Шерлоком Холмсом, а не за драмой в общине мормонов в штате Юта.

Роджер Желязны и Фред Саберхаген написали в соавторстве два романа. И если «Витки» это история про супергероев в обёртке из киберпанка, и в ней преобладает манера Желязны, то «Чёрный трон» это чистое фэнтези и в этом романе стиль Желязны практически не угадывается. Других произведений Саберхагена не читал, но можно предположить, что больший вклад в написание «Чёрного трона» внёс именно Саберхаген, тем более, что даже в его биографии указано, что Эдгар По — его любимый писатель.

А роман этот полностью основан на жизни и творчестве Эдгара Аллана По. С творчеством Эдгара По я тоже не знаком, поэтому всех многочисленных отсылок оценить не могу. Хотя, некоторые отсылки не прошли мимо моего внимания — золотой жук, ворон, орангутанг, Король Чума... Даже не читавшие По скорее всего слышали об этих его образах. В общем, читая «Чёрный трон» я мог оценить только поверхностный слой романа, но и этого хватило, чтобы пробудился интерес. Хоть это и чистое фэнтези, но очень нестандартное, ни на что не похожее. Действие происходит в альтернативном 19-ом веке. По сюжету, Эдгар По попал в наш мир из параллельного мира, а в его мире оказался двойник По — Эдгар Перри. И именно за приключениями Эдгара Перри в этом странном и наполненном мистикой мире мы и следим, читая роман. Это приключения в Америке и Европе, на суше и на море. Такая история идеально подошла бы в качестве основы для экранизации Тимом Бёртоном (может быть даже с молодым Джонни Деппом в роли Перри/Эдгара По). Но в нашем мире такого не случилось.

P.S. Оказывается, в 2010 году Джонни Депп рассматривался на роль Эдгара Аллана По в фильме, который планировал снять (внезапно) Сильвестр Сталлоне. Но это уже совсем другая история.

Динамичная приключенческая история, написанная совместно Роджером Желязны и Фредом Саберхагеном. Ранее ничего из творчества Саберхагена, к сожалению, не читал, поэтому не могу оценить его вклад в создание этого романа. Стиль Желязны же в нём угадывается легко.

«Витки» относят к жанру киберпанк, вернее к образцам предтечей киберпанка. И действительно, в нём есть типичные для этого жанра элементы, такие как высокотехнологическое компьютеризированное будущее и могущественная корпорация (в количестве одной штуки). Описывая будущее, авторы упоминают многое, что в начале 80-х казалось фантастикой, но сейчас уже стало привычным: герой заказывает билеты на самолёт онлайн; беспилотные суда, автомобили и поезда движутся с помощью системы навигации; широко распространены электроавтомобили; врач консультируется с медицинским компьютером. Разве что мобильные телефоны авторами не угаданы.

Но, несмотря на эти новаторские элементы, в основном «Витки» производят впечатление не киберпанка, а совсем нетвёрдой фантастики о героях со сверхспособностями. И в этом плане роман уже для своего времени кажется старомодным. Подобные темы — экстрасенсорные способности, телепатия, телекинез и прочее — были очень популярны у фантастов в 50 — 60-е годы (также можно вспомнить и роман о телепатах «Мост праха» (1976) самого Желязны). Произведения на эту тему воспринимаются уже не как научная фантастика, а скорее как фэнтези или супергероика.

В целом же, роман написан хорошо. Сюжетно это квест, в котором главный герой, преодолевая множество препятствий, ищет похищенную девушку и самого себя, восстанавливая стёртую память. Концовка добавляет роману некоторую дополнительную глубину.

Все, кто знаком с творчеством Евгения Гуляковского, в один голос утверждают, что лучшее написанное им — это «Сезон туманов». Но под этим названием можно понимать целых 4 произведения. Какой же из «Сезонов туманов» лучший? Если коротко, то чем раньше написано произведение с таким названием и чем меньше оно по объёму — тем лучше.

Вначале была повесть «Сезон туманов». По видимому, в виде повести она публиковалась только как журнальный вариант в «Уральском следопыте». И это выдающийся шедевр научной фантастики, 10 из 10-ти. Возможно, первый в СССР фантастический боевик и в то же время настоящая психологическая, социальная и философская фантастика. Инспектор Ротанов прилетает на далёкую колонию землян, откуда 50 лет назад был отправлен сигнал бедствия. Колония столкнулась с серьёзными проблемами и находится на грани гибели. Оказывается, что на планете помимо людей существуют какие-то похожие на людей существа — синглиты, которые по природе своей и не биологические существа и не роботы, а что-то совсем непонятное.

Далее, существует роман «Сезон туманов», куда в качестве первой части входит повесть «Белые колокола Реаны», а текст повести «Сезон туманов» немного изменён и дополнен некоторыми начальными эпизодами. Если в изначальной повести Ротанов только приходил к выводу, что на планете Гидра когда-то существовала древняя цивилизация, то в романе он изначально знает, что эта планета (в повести её название даже не упоминалось) — родина цивилизации рэнитов. Автор доработал и дополнил идею повести, но пропало ощущение Тайны с большой буквы. Более того, в повести «Белые колокола Реаны» рассказывается, как Ротанов перенёсся в далёкое прошлое и какое-то время жил среди этих самых рэнитов. Это неплохая повесть, но не более того. Можно оценить на 8 из 10-ти. И лучше бы она оставалась самостоятельной повестью, а не дополнением к «Сезону туманов».

С 90-х годов «Сезон туманов» выходит только как роман-дилогия, где первая книга — собственно «Сезон туманов», а вторая — «Долгий восход на Энне». И если сам «Сезон туманов» в виде повести или романа я перечитывал раз наверное 5 или 6, то полную дилогию решил прочитать только во второй раз. После первого прочтения «Долгого восхода» я мало что запомнил, и это уже о многом говорит. Запомнились только космические чёрные шары, которые уничтожали лес, оставляя проплешины; инопланетные туземцы; и разговор Ротанова с неким высшим разумом в финале. И эту часть я перечитывал практически через силу. Логики в сюжете очень мало. Те или иные события происходят, как кажется, не по каким-то логичным причинам, а просто потому, что так придумал автор. Например, когда герои прилетают на населённую гуманоидами планету, вдруг оказывается, что у них в рюкзаках есть устройство киберлингвист, которое мгновенно переводит речь инопланетян на земной язык и наоборот. Когда Олег, друг Ротанова, попадает в плен, упоминается, что он раздет, но при этом он свободно общается с инопланетным биороботом. И где у него этот киберлингвист? Или когда Олегу понадобилось огнестрельное оружие, то оказывается, что на на их шлюпке (не на звездолёте, а на посадочной шлюпке!) есть устройство, которое может составить любую химическую формулу, синтезировать нужные вещества и произвести несколько комплектов оружия и патронов к ним практически из воздуха. И таких нелогичных моментов полно. «Долгий восход» можно оценить на 6 из 10-ти. По уровню достоверности его можно сравнить с «Экспедицией в преисподнюю» Аркадия Стругацкого, но там всё спасает остроумие и юмор, а здесь просто пафосный героизм.

Наконец, в цикл «Сезон туманов» входит роман-приквел 2005 года «Хроники инспектора Ротанова». Его не читал, но, судя по отзывам, это самая слабая часть цикла.

О тоталитаризме, репрессиях и массовых убийствах — весело и с юмором (английским)! (Тут должен быть смайлик с поднятым вверх большим пальцем.)

Тот редкий случай, когда вторая часть, да ещё и написанная спустя 15 лет после первой, не хуже, чем первая; а возможно и лучше. В первом романе было много необъяснимых абсурдных моментов. Во втором в этом плане проще — мир уже знакомый, да и герои находят один за другим ответы на все вопросы. Причём, обе книги выглядят единым целом, цельной законченной историей.

[Вспоминая самые значимые и обсуждаемые в отечественном сегменте (читай: на Фантлабе) фантастические книги, вышедшие в последнее время, на ум приходит пресловутая «Сорока на виселице» Веркина. Что интересно: отечественный автор написал грустную утопию, а британский — весёлую антиутопию. Тоже своего рода информация к размышлению.]

А «Рэдсайдская история» полностью заслуживает войти в список самых значимых фантастических книг.

Просто нынешнего читателя уже практически невозможно чем-либо удивить, так как мы давно живём в мире перенасыщенным информацией. Поэтому Ффорде остаётся в своей нише. Но объективно обе написанные на данный момент части «Оттенков серого» не уступают произведениям Дугласа Адамса в качестве ироничной фантастики и знаменитому роману Хаксли в качестве антиутопии.

Помню, как попросил купить мне эту книгу, когда мне было лет 5, потому что понравились отдельные иллюстрации с птицами и древними животными. Тогда я только научился читать и, конечно, такая книга о генной инженерии для школьников была для меня слишком сложной. Но потом в старших классах я её читал и перечитывал с огромным интересом. В ней простым и доступным языком рассказывается об основах генетики; об истории этой науки; о том, что такое генная инженерия (второе, так, к сожалению, и не прижившееся название — химерология); о том, как в древности философы и алхимики, а в недавнее время фантасты и учёные размышляли о постижении тайн природы; о том, какие перспективы может дать генная инженерия.

В книге богатейший иллюстративный материал, а кроме того автор, рассказывая непосредственно о генетике, касается и многих других тем, что говорит о его эрудиции и умении заинтересовывать аудиторию. По большому счёту, именно из этой книги я узнал не только о генетике и эволюции, но и о Иерониме Босхе, Леонардо да Винчи, Джузеппе Арчимбольдо, Мэри Шелли, Герберте Уэллсе, Эдмонте Гамильтоне, Станиславе Леме, и о многом другом.

И хоть я и не стал генным инженером, как долгое время мечтал после прочтения этой книги, но любовь и уважение к науке сохранил на всю жизнь.

Многие называют эту часть цикла о Волшебной стране самой слабой, но для меня это, наверное, самая любимая часть. Ещё в детстве удивляло, как далеко ушёл ход событий от тех приключений Элли и её друзей, когда они впервые шли по жёлтой дороге к Гудвину. К шестой повести история стала уже совсем не такой детской, какой была в начале. В Волшебной стране появились настоящие инопланетяне на звездолёте, с вертолётами, радарами и лучевым оружием! Собираясь на помощь жителям Волшебной страны Фред Каннинг берёт с собой ящик с винтовками и револьверами! Вот уж действительно сказки кончились.

Не так уж часто писатели соединяют сказку с научной фантастикой, и не всем читателям подобное нравится. Мне из подобного вспоминается, например, «Лиловый шар» Кира Булычёва. Но сравнение с данной повестью оказывается полностью в пользу Волкова.

В «Волшебнике Изумрудного города» герои исполняют свои желания, сумев при этом уничтожить злую фею Бастинду. В повести «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» — борются собственно против захватившего власть в Изумрудном городе Урфина Джюса. В «Семи подземных королях» — наводят порядок в Стране Подземных рудокопов, помогая её жителям выйти из кризиса. В повести «Огненный бог Марранов» — снова противостоят злодею (тогда ещё злодею) Урфину. В «Жёлтом тумане» — спасают уже не только порядок, спокойствие и жизни друзей, а саму Волшебную страну от гибели, экологической катастрофы. И вот наконец под угрозой оказывается уже вся Земля, а не только Волшебная страна (она же Гудвиния, она же Страна Гуррикапа). Маленькая страна, окружённая кольцом гор, кажется Пришельцам удобным плацдармом для вторжения на Землю. Неожиданным для них становится то, что именно здесь всё проникнуто волшебством.

Угроза нешуточная, и ничто в борьбе с ней не кажется излишним. Волшебные артефакты и сказочные существа против внеземных технологий. В ход идёт всё: птицы-разведчики и гномы-разведчики, железный великан Тилли-Вилли, гигантские орлы, деревянные солдаты, мыши, обруч-невидимка, волшебный телевизор, усыпительная вода, ум Страшилы и хитрость Урфина Джюса.

Почему-то первые повести о Волшебной стране популярны куда больше последующих. Элли, Страшила, Железный Дровосек, Смелый Лев и Гудвин стали частью нашего культурного кода. Мало кто не знает про Урфина Джюса и его деревянных солдат. О семи подземных королях помнят уже меньше. А о событиях следующих частей помнят только те, кто в детстве поверил в Волшебную страну и прожил до конца все приключения вместе с Элли, Энни и их друзьями. Кто такие арзаки и менвиты? На этот вопрос ответят уже немногие. А жаль, «Тайна заброшенного замка» заслуживает не меньшего внимания, чем другие истории об Изумрудном городе.

В детстве сказки Волкова были моими любимыми, оставляя далеко позади все другие. Но после «Волшебника Изумрудного города» я читал остальные части цикла не по порядку — сначала повести про Энни и Тима, потом «Урфин Джюс и его деревянные солдаты»; а «Семь подземных королей» так и не прочитал. В то время книги было достать труднее, не всегда они были в продаже, не всегда были деньги на их покупку. Все остальные части цикла я неоднократно перечитывал, и хотя в последующих повестях кратко излагалось содержание предыдущих, конечно, хотелось прочитать «Семь подземных королей» полностью. А потом детство прошло, и вроде уже не серьёзно было читать детские сказки.

Некоторые сказки Баума я, кстати, тоже читал. Они тоже интересные, но в них совсем другая атмосфера. У Баума это именно сказки, у Волкова — практически детское фэнтези. У Баума в Волшебной стране никто не стареет и не умирает, даже убить никого невозможно. И трава и листья деревьев там имеют разные цвета в зависимости от того, в какой части Волшебной страны они находятся — голубые в Голубой Стране, розовые в Розовой. У Волкова Волшебная страна существует по более логичным законам, приближенным к реальности. Люди и другие существа там рожают детей, стареют, умирают. (Страшила в первой сказке своими руками свернул головы сорока воронам Бастинды, а Железный Дровосек зарубил топором столько же её волков. Особенно же трогательной кажется сцена, где Дровосек, пожалевший мышку, отрубил голову преследовавшему её коту.) А отличить Голубую страну от Розовой можно не по цвету травы, а по цвету одежды и домов их жителей.

И вот я всё-таки прочитал «Семь подземных королей», сбылась ещё одна детская мечта. В этой повести мир Волшебной страны получает дополнительную глубину (во всех смыслах), что ещё более приближает цикл Волкова к понятию детского фэнтези. В этой части мы узнаём, как волшебник Гуррикап давным-давно создал Волшебную страну; каким сложным было её прошлое, в котором не обходилось без войн между народами; как злые и добрые феи Гингема, Бастинда, Стелла и Виллина стали правительницами разных частей Волшебный страны. Основной же сюжет повести связан со Страной Подземных рудокопов, которую герои лишь мельком видели в предыдущей сказке.

Чтение этого романа, написанного в соавторстве Филипом Диком и Роджером Желязны, стало для меня интересным читательским опытом. Было интересно угадывать, что именно в романе от Дика, а что от Желязны.

(Желязны мой любимый автор, читал большую часть им написанного. Дика не могу назвать по настоящему своим автором, читал у него многое, хоть и меньшую часть, чем у Желязны; но, в любом случае, автор тоже для меня интересный.)

Известно, что Дик написал начало романа и конец, а также в средней части использованы сюжеты его рассказов «Великий К» и «Пересадочная планета» («Транзитный пункт») (оба рассказа 1953 года). Но большую долю средней части романа написал Желязны, так как Дик считал, что ему не хватает знания темы, а именно темы христианской философии, чтобы достойно продолжить начатое. В общей сложности, работа над романом от первых глав до публикации заняла около 10 лет.

Могу ошибаться, но для меня своеобразным переключателем стала третья глава, именно там меняется стиль изложения. Как будто первые две главы написал Дик, а третью начал Дик (либо Желязны умело копировал его стиль), а заканчивал главу уже точно Желязны.

В целом же Желязны достаточно бережно обошёлся с идеями Дика и не стал что-то кардинально менять. Если не знать, что Желязны приложил руку к написанию, то вряд ли возникнут сомнения, что это полностью диковский роман. Но, раз мы знаем, что автора два, то влияние Желязны заметить можно.

Мир.

Желязны обладал талантом создавать фантастические миры, как фэнтезийные, так и научно-фантастические. Он мог несколькими фразами так изобразить вымышленный мир, что читатель начинает в этот мир верить и жить в нём. У Дика же миры его произведений обычно очень схематичны. Сам Дик писал, что по сути действие почти всех его произведений происходит в одном и том же мире.

Мир Дика можно описать несколькими словами — это мир, в котором либо идёт война с коммунистами/роботами/мутантами/марсианами/Проксимой Центавра, либо война уже закончилась и Земля представляет собой постапокалиптическую выжженную радиоактивную пустыню с разрозненными поселениями. Таким образом, мир «Господа Гнева» типичен для Филипа Дика.

Герои.

Герой Желязны, как правило — необычная, выдающаяся, яркая личность. И к нему, конечно, прилагается столь же необычный, сильный и опасный антагонист. Герои Дика, хоть и могут обладать необычными способностями, но являются типичными представителями своих миров, которые попадают в необычные обстоятельства и приключения. Многих героев Желязны мы без труда назовём по именам. А многих ли героев Дика мы помним поимённо (кроме Палмера Элдрича)? У Дика запоминаются не герои, а идеи произведений. И в данном романе герои ближе к типичным для Дика. Но и влияние Желязны есть. Например, сцена, где Люфтойфель (тот самый Господь Гнева) общается с крысами-мутантами или сцена, где главный герой Тибор борется с человеком-червём, без сомнения написаны Желязны. (Сцена борьбы Тибора с червём сразу напомнила сцену борьбы Джека-из-тени с Камнем-кровопийцей. Абсолютно желязновский сюжет.)

Религия.

Желязны известен использованием в своих произведениях аллюзий на различные религии и мифологические системы. Дик же углублённо погружается именно в христианство, порой изменяя и преломляя его до неузнаваемости. (Льва Толстого за гораздо меньшее отлучили от церкви.) Откровенно говоря, Филип Дик имел психические отклонения, тесно связанные с религиозными переживаниями. В постапокалиптическом мире романа многие люди перестали верить в милосердного Христа и создали религию, подобную вере древних гностиков, считавших Создателя-демиурга злым богом, сотворившим мир, отягощённый злом. Таким образом, религиозная тема романа — полностью тема Филипа Дика, хотя к Желязны он обратился именно потому, что ему не хватало знаний о христианской философии.

Война.

Типичный для Дика мир, естественно, отражает страх того времени о возможном начале Третьей мировой войны, которая способна уничтожить мир ядерным оружием. И антивоенная тема делает этот роман всё так же актуальным и в наши дни.

Наркотики.

Один из персонажей романа экспериментирует с наркотиками, чтобы расширить сознание и увидеть то, что обычно скрыто от человеческого понимания. Снова типичная для Дика тема, который сам именно этим и занимался. Но данный аспект ограничен в романе одной главой. Сам Дик, скорее всего, расширил бы эту идею, но, видимо, Желязны, писавший продолжение, не стал в это углубляться.

Что роднит обоих авторов — так это любовь к сюрреализму и психоделике. Но, в романе этого на удивление немного. У Дика процент психоделичности обычно нарастает после середины произведения. Но поскольку продолжал роман Желязны, он, видимо, считал своей задачей лишь развить завязку и сдерживал излишнюю безудержность фантазии.

Роман Роджера Желязны «Сегодня мы выбираем лица» на первый взгляд просто фантастический боевик с запутанной интригой, где действие происходит по большей части в закрытом пространстве. Но на деле в этом романе затрагивается множество сюжетных ходов: бессмертие, клонирование, человеческое сообщество в замкнутом (хоть и большом) пространстве, прогрессорство — воспитание человечества, и в то же время тотальный контроль над ним, соединение человеческого разума с машинным, перемещение разума от человека к человеку, становление личности героя.

Главный герой, родившийся в 20 веке, оказывается в далёком будущем. Это далеко не единственное произведение, в котором Желязны использует подобный приём. То же, например, произошло с Фрэнком Сандоу из одноимённого цикла. И, как почти всегда у Желязны, сильный главный герой сталкивается с не менее сильным и очень опасным противником.

В психологическом смысле это роман о борьбе с самим собой и о принятии себя. О том, как человек оставляет в прошлом некоторые аспекты своей личности, а порой и снова возвращает их; о том, как разные части личности борются ради достижения противоположных целей, а в итоге объединяются; о том, как из разрозненных фрагментов личности человек пытается вновь собрать единое целое. Всё это автор показывает при помощи приёмов фантастики на примере клонов одного человека. Это напоминает великолепную повесть Роберта Шекли «Четыре стихии». А также многие произведение Филипа Дика, недаром Желязны этот роман посвятил именно ему.

Поздний сборник рассказов Рэя Брэдбери, 1996 года. Сказать о нём что-либо новое, что не было сказано о других его сборниках, будет сложно. Это всё та же фирменная Литература запредельного уровня. Тот, кто уже читал Брэдбери, без труда отличит его по стилю и манере от любых других писателей. И язык не повернётся сказать (рука не поднимется написать), по крайней мере у меня, что его поздние произведения хуже ранних. Они не хуже, в них просто смещены оттенки, или они представляют немного другой взгляд на то, что Мастер писал раньше.

В общем, что-то новое сказать сложно, поэтому сухие цифры.

В сборнике 21 рассказ, про 13 известно, что они были написаны гораздо раньше, в 50-е и даже 40-е годы, но не издавались, либо издавались где-то в забытых журналах. В любом сборнике Брэдбери всегда много рассказов из того периода плодотворной молодости. И часто именно они оказываются наиболее сильными.

К жанру научной фантастики можно отнести всего 3 рассказа: «Пять баллов по шкале Захарова-Рихтера», «Финнеган» и «Последние почести».

К жанру сюрреализма 2 рассказа: «Doktor с подводной лодки» и «Слава в вышних Дориану».

К жанру магического реализма также 2: «Помнишь Сашу?» и «И снова легато».

К жанру мистики 3 рассказа: «Опять влипли», «Разговор в ночи» и «Ведьмин закут».

К жанру реализма: остальные 11 рассказов.

Но нужно оговориться, что деление на жанры, как всегда у Брэдбери, достаточно условное и субъективное.

Рассказов о Марсе/Ирландии/Мексике, которые всегда присутствовали в сборниках Брэдбери, на этот раз нет совсем.

А Гринтаун, конечно, никуда не делся. Рассказов, относящихся к этому циклу, тут как минимум 4.

В рассказах сборника, как всегда, соседствует многое — трагическое, мудрое, возвышенное, смешное. К примеру, в рассказе «Всё хорошо, или Одна беда — собака ваша сдохла» смерть домашнего питомца наводит его хозяев на глобальные мысли о путях развития всего человечества.

Лучшим же рассказом этого сборника, на 10 баллов, я для себя считаю «Финнеган». Как мог Рэй прятать такую жемчужину с 1950 года? Это история о том, как старый обитатель замка ночью на укрытом туманом болоте охотится... Нет, не на окрашенную фосфором собаку, а на кое-кого пострашней.

Вывод из всего этого один: читайте Рэя Брэдбери!

Это интеллектуальная проза, которая мимикрирует под традиционную научную фантастику. Эдуарду Веркину тесно в рамках какого-то определённого жанра, поэтому он использует в своём творчестве элементы разных жанров — реализма, магического реализма, научной фантастики. И если бы он всегда писал что-то типа «Сороки», то мы имели бы нового Станислава Лема или нового брата Стругацкого; но наверное и к лучшему, что Веркин сам по себе единственный и неповторимый.

Мир «Сороки на виселице» — это мир утопии. В относительно благоприятные времена популярны антиутопии и постапокалипсис, но, видимо настало новое время для утопий, они нам сейчас снова нужны. Но мир «Сороки» это утопия без счастья — мир благополучен, проблемы решены, освоены девять экзопланет, ещё несколько десятков пригодны для освоения. Но это послеполуденный мир, за которым следует закат — двигаться дальше человечество не может, в этом большом мире человечеству по прежнему тесно. Вернее, наоборот, слишком просторно — человек понимает, что космос ему не под силу, он слишком бесконечен для него.

В аннотации романа, собственно, и содержится весь его сюжет. Всё остальное большей частью — только философские разговоры и несколько небольших вложенных историй. Этот текст абсурден, но, к счастью, Веркин не скатывается в абсолютный абсурд, а остаётся на тонкой грани, где реалистичность и правдоподобие не оказываются погребены этим самым абсурдом. Условно — пять «рукописей, найденных в ванне» из десяти.

Один из героев книги, учёный, занимающийся той самой синхронной физикой — наукой будущего, которая, возможно, возникла слишком рано и которая способна вывести человечество на новый уровень — сходит с ума от бессилья. Законы природы таковы, что само мироздание не пускает человека дальше, поскольку в человеке ещё слишком много зла. И человек сделает следующий большой шаг только тогда, когда станет к этому готов. Способен ли он (способны ли мы) на это?

Это первая книга Веркина, которую я прочитал. Наверное, буду читать Веркина ещё.

Конечно, мимо такой темы, как неандертальцы и контакт с ними, я пройти не мог, но реализация этой темы Сойером оказалась не такой сильной, какой могла бы быть.

Многие теории, на которых строится трилогия, на данный момент уже устарели, другие кажутся неправдоподобными и надуманными. Например, вряд ли неандертальцы, даже обладая крупными носами, имели обоняние, как у собак, позволяющее им различать разных людей на расстоянии.

Эти книги точно не стоит рекомендовать тем, кого раздражают термины «толерантность» и «феминизм». По версии автора, все неандертальцы имеют нетрадиционную для нас ориентацию. А все проблемы нашего мира исходят исключительно от мужчин, особенно белых. По прочтении трилогии вспоминаются только три персонажа из категории «белый гетеросексуальный мужчина»: один — насильник, другой — планирует устроить геноцид, третий — бывший муж главной героини, «ни рыба ни мясо». Все же положительные герои — неандертальцы и неандерталки; женщины, многие из которых выдающиеся учёные; и немногочисленные мужчины неевропейских национальностей. Даже генсек ООН (собственно, Кофи Аннан, действие происходит в его время) и президент США — чернокожие. Во всём этом ничего плохого нет, толерантность вещь хорошая, но здесь она довлеет над остальными идеями автора.

До этого у Роберта Сойера читал роман «Старплекс» и тот понравился гораздо больше неандертальской трилогии. Если же говорить о теме неандертальцев в фантастике, то я бы отдал пальму первенства неандертальцам (эхайнам) Евгения Филенко из «Мира Галактического консула». У Сойера мир неандертальцев-барастов выглядит райским Эдемом в сравнении с нашим миром, который глупые и жестокие люди поставили на грань исчезновения. У Филенко наоборот: люди создали утопию наподобие Мира Полудня, а космические неандертальцы-эхайны отличаются воинственностью и агрессивностью. Взгляд на человечество получился у этих авторов противоположный, а какой из них верней, пусть решают читатели.

При всём при том, плохими эти романы назвать нельзя, читаются они легко, сюжет захватывающий, оригинальных идей хватает, и подумать есть над чем.

В заключительном романе трилогии автор наконец даёт понять, в чём заключается всё зло на Земле — в Y-хромосоме. Если б не мужчины, наш мир был бы похож на рай. Собственно, мир неандертальцев и похож на рай, им Y-хромосома не помешала. И если черные мужчины ещё не безнадёжны, то белые — худшая часть человечества. Конечно, книги трилогии — продукт своего времени, но с феминизмом Сойер, как кажется, немного переборщил.

Многие теории автора о неандертальцах за прошедшие 20 лет устарели и теперь считаются ошибочными. В «Гибридах» одной из основных рассматриваемых идей является то, что у сапиенсов есть в мозгу область, отвечающая за восприятие религии и вообще за веру в сверхъестественное, а у неандертальцев ничего подобного не было. На самом деле никаких достоверных доказательств того, что у неандертальцев были религиозные верования, на данный момент нет, поэтому возможно, что Сойер в этом прав. Но, очень вероятно, что любые разумные существа, обладающие абстрактным мышлением, всё же не обходятся без веры в сверхъестественное.

В предыдущих частях трилогии мощным «роялем», двигавшим сюжет, были «компаньоны» — неандертальские устройства с искусственным интеллектом. В этом романе в нужное время в нужном месте появляется ещё один «волшебный» неандертальский аппарат, кодонатор. Этот прибор может принести счастье главным героям, но может и погубить мир, если окажется в руках плохого белого гетеросексуального мужчины.

Но, при всех недостатках, Сойер умеет писать доходчиво, изобретательно и оригинально. Третий роман достойно завершает цикл, не опуская уровень.

Прочие отзывы дали некоторое облегчение в том, что не я один почти ничего не понял в этом произведении — никто не понял. Роман, конечно, экспериментальный, и рекомендовать его можно только любителям экспериментальной и твёрдой научной фантастики. Да, это не «Идеальное несовершенство» Дукая (то вообще натуральный литературный мазохизм), но, например, «Ложная слепота» Уоттса читается намного легче. У «Хобо» очень высокий порог вхождения. Вначале кажется, что процентов 90-95 текста лучше бы вообще убрать, потому что для понимания они ничего не несут, а используются только для уплотнения самого текста и для создание атмосферы того, что вы читаете текст из далёкого будущего. Дальше процент непонятных слов становится меньше, но не намного.

И, хоть перед нами твёрдая НФ, автор, Сергей Жарковский, вообще-то не является автором твёрдой НФ, как таковым. (Среди авторов, похожих на Жарковского, на его странице числятся Уоттс и Стругацкие — сильное сочетание.) К примеру, Уоттс или Артур Кларк — это именно авторы твёрдой НФ. Жарковский же избрал для себя антураж твёрдой НФ как сеттинг. В сюжете идёт речь о космонавтах (космачах), которые строят Трассу от одной звёздной системы до другой. С той же целью действие можно было перенести в мир, похожий на наш, где люди строят железнодорожные станции в глухой тайге, или в мир, где гномы строят порталы в параллельный мир.

Да и откровенно говоря это не научная фантастика, а скорее техническая. Хоть действие происходит в глубоком космосе и на иных планетах, каких-то научных фактов о космосе мы тут не встретим. Зато технических описаний сколько угодно — бесконечные абзацы, описывающие всевозможные переборки, шлюзы, антенны и прочие заклёпки, причём на языке далёкого будущего, без всяких скидок — с необъясняемыми аббревиатурами и жаргоном. В какой-то момент к научной фантастике подмешивается что-то похожее на фэнтези. Представьте себе люденов Стругацких или синглитов Гуляковского («Сезон туманов»), но которые при этом зомби — вот что-то такое присутствует в «Я, Хобо».

Читать такое очень тяжело. То и дело книгу приходилось откладывать с тяжёлой головой, но послевкусие от прочитанного, как ни странно, получалось не таким уж плохим. Вот у Хорхе Луиса Борхеса есть такие рассказы — прочитал рассказ, а ощущение, что за 10 минут прочитал роман. А тут наоборот — недели две мучаешь книгу, а после ощущение, что прочитал рассказ. Если убрать из романа то, что осталось непонятным, то по объёму будет как раз на рассказ.

Незаменимая книга для всех, кто интересуется внеземной жизнью, в том числе для писателей-фантастов, пишущих про инопланетян.

Авторы (профессора астрономии и физики) рассматривают возможность возникновения и развития жизни на экзопланетах, а также возникновения на этих планетах разума и технологических цивилизаций. И всё это со строго научной точки зрения.

Вначале авторы доступно и кратко рассматривают само определение жизни и обозначают простые физические законы, по котором жизнь существует. А дальше моделируют развитие живых существ в условиях всевозможных типов экзопланет.

А именно:

- На планете, полностью покрытой льдом.

- На планете, где существует подлёдный океан.

- На планете, полностью покрытой жидкой водой.

- На планете, где есть жидкая вода и суша (как на нашей Земле).

- На планете, которая всегда повёрнута к своей звезде одной стороной.

- На блуждающей планете, не вращающейся вокруг звезды, или на её спутниках.

- На суперземле, где гравитация в разы превышает привычную нам.

- В системе, где несколько близкорасположенных планет вращаются вокруг слишком активной звезды — красного карлика.

Также авторы рассказывают о том, как современные учёные находят и исследует экзопланеты. И размышляют о том, возможна ли жизнь без углерода и воды, возможна ли жизнь вообще неорганической природы, возможна ли искусственная жизнь. А также о возможных причинах парадокса Ферми.

Современным искушённым читателям фантастики нет смысла рекомендовать книги Беляева. Многие его произведения устаревают и сейчас покажутся скучными. Они устарели как идеологически, так и технически. Беляев писал, в частности, про всемирное распространение радио и телевидения, про строительство космических станций на орбите Земли. Сейчас это всё стало не то что привычной реальностью, а даже недавней историей. Но всё же Беляев был талантливым сочинителем, и некоторые его произведения могут быть интересны не только с точки зрения истории фантастики, а с точки зрения оригинальности сюжета, идей, персонажей.

«Прыжок в ничто» — это, наверное, фантастика самого дальнего прицела у Беляева; в ней речь идёт о путешествии на другую планету.

Этот роман был издан в 1933 году, когда до настоящих полётов в космос оставалось ещё лет 30. Конечно, сейчас мы понимаем, что по настоящему космические полёты не могут выглядеть так, как их описал Беляев. В романе большое количество нелепостей. Но с точки зрения научных знаний тех лет «Прыжок в ничто» это настоящая твёрдая научная фантастика. В нём нашлось место даже релятивистской физике. Заметно, что некоторые сцены написаны только для того, чтобы продемонстрировать те или иные законы физики или технические идеи.

По сюжету в мире разгорается пожар мировой социалистической революции. Богатейшие люди Европы, капиталисты-миллионеры, понимая, что на Земле для них скоро не останется места, решают вложить деньги в строительство звездолётов, на которых они смогут сбежать в космос. Они ещё не знают, где именно найти убежище — в замкнутой системе космического корабля или на какой-либо пригодной для жизни планете. Тут сразу вспоминается Илон Маск, по сути такой же капиталист, вкладывающий деньги в исследование космоса, хоть и по другим причинам.

Таким образом, в романе большинство персонажей — отрицательные, неприятные личности. Среди пассажиров корабля только трое — безусловно положительные герои (и они, конечно, коммунисты, хоть и скрывают это), к которым после примыкают ещё несколько. Но Беляеву удалось всех персонажей сделать интересными и яркими. Да и сюжет наполнен, как бы сейчас сказали, экшеном и саспенсом, разбавленными юмором. Если отключиться от идеологии и архаичности, то получаем масштабное ретро-фантастическое приключение.

Можно сказать, что роман Рэя Нэйлера «Гора в море» стал событием, по крайней мере в узком кругу пользователей Фантлаба (если считать Фантлаб узким кругом относительно всех любителей современной литературы). Эту книгу много обсуждали на форуме, и даже сам автор отвечал на вопросы читателей на сайте, благо он владеет русским языком.

Я же намеренно читал только минимум отзывов на это произведение, хотел составить собственное впечатление, так как тема романа меня заинтересовала сразу и он был в планах. И мне, в общем-то, всего хватило.

В романе мы видим мир недалёкого будущего, сильно изменившийся, мрачный, но не безнадёжный. По сравнению с нашим сегодняшним миром мир романа не такой уж неблагополучный. Если вы не встанете на пути могучих корпораций или не угодите в рабство в не очень цивилизованных регионах Земли, то имеете шансы прожить относительно спокойную жизнь. И это будущее вполне правдоподобно. Об искусственном интеллекте писал ещё Азимов в 50-е. Но будут ли реальные ИИ, которые уже сейчас становятся привычным элементом нашей жизни, такими же добрыми и верными человеку, как роботы Азимова? У Нэйлера ИИ управляет рыболовецким судном и бригадой людей-рабов. Другой робот-андроид намеренно создан как копия человека и признаётся, что при попытке его убить сам будет способен на убийство, спасая жизнь. И никаких тебе законов Азимова.

Главная же тема романа — разум осьминогов. Мы, люди, приматы, не имея клыков, когтей, рогов и других инструментов защиты, вынуждены были развивать интеллект, чтобы выжить на нашей прародине — в древней Африке. Осьминоги в этом отношении похожи на нас. Они моллюски, не имеющие панциря, желанный источник питания для огромного множества обитателей моря, вынуждены приспосабливаться, прятаться, обманывать, и таким образом они тоже развили выдающиеся когнитивные способности. Но могут ли осьминоги создать культуру и цивилизацию? Нет, потому что срок их жизни очень короткий и они одиночки, не живущие коллективами. Но что если они всё-таки смогут сделать последние несколько шагов в эволюции, которых им не хватает, чтобы стать разумным видом? Возможно именно антропогенное влияние на море вынудит этих моллюсков стать не просто приматами моря, а осьминожеством.

«Гора в море» может не понравиться любителям экшна. В процессе чтения вообще может показаться, что в сюжете ничего не происходит, только разговоры, размышления, воспоминания, а остросюжетных сцен совсем немного, да и персонажей можно по пальцам пересчитать. Но есть впечатление, что будь роман написан по-другому, это его только бы испортило. Перед нами не приключенческая история, а достаточно серьёзная взрослая научная фантастика, но не перегруженная, доступная любому читателю. Этот роман — редкая гора в море посредственных книг.

Прист — автор, который способен удивить читателя. И это он делает практически в каждой своей книге — если не удивляет, то, по крайней мере, озадачивает.

Поначалу «Престиж» не кажется сильно увлекательным романом. Это история двух английских фокусников-иллюзионистов, которые жили на рубеже 19-20 веков и были непримиримыми врагами на протяжении всей своей карьеры. Взаимная ненависть часто приносила вред их деятельности, а порой и угрозу их жизни.

Роман состоит из нескольких частей: это истории живущих в 1990-е годы потомков этих самых фокусников — Бордена и Энджера, а также отрывки из автобиографической книги, написанной Борденом, и из дневников, которые на протяжении всей жизни писал Энджер. Большая часть книги это как раз дневники Энджера. При этом зачастую одни и те же события враждующие иллюзионисты описывают по разному, каждый со своей точки зрения. Именно такой стиль повествования большей части романа — сухое изложение событий от первого лица — и делает книгу не слишком увлекательной, хоть рассказчики временами и подкидывают намёки на некие невероятные тайны. Но примерно в последней трети романа полный ход набирает настоящая фантастика и Прист начинает удивлять и озадачивать так, как он это умеет.

Математика... Никогда не сомневался в том, что она красива и интересна. Но никогда и не понимал её, хоть и хотел понять. То ли у меня не математический склад ума, то ли просто недостаточно ума, то ли не хватало усердия для понимания этой науки. («Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой ум.» Ф. Ларошфуко — одна из многочисленных цитат, использованных в этом романе.) В начальной школе математику понимал хорошо; в средней — решал математические задачи по образцам; в старших классах, когда началась алгебра — перестал понимать совсем.

Прошу прощения за лирические отступления, касающиеся лично себя, но вспомню ещё одно обстоятельство, связанное с этим романом.

В Советском Союзе было в порядке вещей, когда простые рабочие семьи без высшего образования выписывали и читали научно-популярные и литературные журналы. Так было и в нашей семье. Я с интересом перечитывал эти журналы, многие из которых были выпущены ещё до моего рождения, храню их и сейчас — это «Юный Натуралист», «Техника — молодёжи», «Наука и жизнь» (в них часто встречалась и хорошая фантастика). Но на их фоне журналы «Молодая гвардия» не вызывали никакого интереса. Это был скучнейший официозный журнал, где помимо прочего печатали рассказы и повести про колхозников и рабочих, читать которые сейчас нет ни малейшего желания. И, листая эти журналы, я лишь однажды встретил на страницах «Молодой гвардии» научную фантастику. Это был роман Казанцева «Острее шпаги». И она тогда никакого интереса не вызвала. История про математика 17-го века. Ну что это за фантастика?

Но вот сейчас я этот роман прочитал и признаю, что он интересный и захватывающий. Он понравится тем, кого интересует история и математика. Фантастики в нём действительно почти нет. В прологе автор рассказывает, как он встретился с неким таинственным человеком, который якобы доказал теорему Ферма. (На самом деле теорема Ферма была доказана только в 1994 году.) Кроме того, герои романа упоминают некоторые любимые Казанцевым фантастические теории — о палеоконтакте и о племени догонов, которые якобы владеют необъяснимыми знаниями. В остальном это художественное изложение жизни математика 17-го века Пьера Ферма, в котором реальные события его биографии переплетаются с придуманными автором. Ферма жил в мушкетёрскую эпоху, и в романе помимо истинных приключений героя во Франции, Египте и Швейцарии, с участием мушкетёров, гвардейцев кардинала, самих кардиналов Ришелье и Мазарини, присутствуют и приключения интеллектуальные. И эти интеллектуальные приключения наиболее интересны. В тексте и сносках романа встречаются формулы, таблицы, графики и даже шахматный этюд. Если бы я лучше понимал математику, роман, конечно, казался бы ещё интереснее.

В общем, понятно у кого Нил Стивенсон сплагиатил свой «Барочный цикл». Это, конечно, шутка.) «Барочный цикл» не читал, но судя по аннотациям, речь в нём также идёт об истории науки в Новом времени.

Это моё первое произведение Александра Казанцева. Конечно, у меня было определённое мнение об этом писателе и оно, в общем, не сильно изменилось, но кое-что я о его творчестве для себя прояснил.

В советское время отечественная фантастика не отличалась разнообразием, она уступала западной как по количеству новаторских идей в частности, так и по количеству авторов и произведений в целом. Но даже при таком дефиците советские фантасты были разделены на группы, иногда противоборствующие друг с другом. Казанцев принадлежал к группе «молодогвардейцев», авторов, объединённых вокруг издательства «Молодая гвардия». Плоть от плоти коммунистической партии, он продвигал идеи коммунизма, критиковал и клеймил капиталистическую фантастику и сомнительную с идеологической точки зрения нашу фантастику — в том числе братьев Стругацких. Братья Стругацкие даже использовали Казанцева в качестве прообраза профессора Выбегалло — одного из самых неприятных своих персонажей.

Помимо того, что произведения Казанцева называют излишне идеологизированными, часто его считают попросту плохим писателем, чья проза архаична и наивна. Казанцев стал известен в СССР в 40-е — 50-е годы, как фантаст ближнего прицела, который уже в 60-е стал казаться устаревшим. Но, видимо, достижения других фантастов — «Туманность Андромеды» Ефремова и «Возвращение» Стругацких — заставили и его замахнуться на фантастику дальнего прицела. Над романом «Сильнее времени» он работал с 1964 по 1972 год и создал почти что космооперу о полётах в иные звёздные системы и контактах с иными цивилизациями. В целом, в этой теме он оказался вторичен. Упомянутые авторы и другие доступные в СССР (тот же Станислав Лем) писали о подобном раньше Казанцева.

Итак, перед нами человек, клеймивший братьев Стругацких — одних из моих любимых авторов — практически их враг (равно как и клеймивший многих моих любимых западных авторов); автор, пишущий наивно и архаично, мало что придумавший принципиально нового. Почему же я ставлю ему высокую оценку?

Ну, во-первых, Казанцев мне плохим писателем совсем не показался. В романе всё в порядке с сюжетом, языком, диалогами, психологией персонажей. Нет ничего лишнего, например, ненужных для сюжета многостраничных описаний устройства космического корабля или горных пейзажей, что часто встречается у того же Лема. Повествование Казанцева может показаться наивным, если сравнивать, например, с прозой Достоевского, постмодернистами или фантастами новой волны. Но, допустим, Саймак или Филип Дик во многом не менее наивны, но их любят и читают вопреки этому, так как положительное в их творчестве перевешивает. (Один явный ляп в романе заметил — там упоминается древнерусский князь Андрей Первозванный. На самом деле так звали апостола, а не князя.)

Что же касается взаимоотношений Стругацких и Казанцева... Они были противоположны во всём. Стругацкие были либералами, Казанцев — коммунистом. Стругацкие не любили, когда их называли фантастами — они были писателями, использовавшими фантастику как приём. Казанцев же считал себя именно фантастом, даже свою автобиографию он так и назвал — «Фантаст». Но введите в интернет-поисковик «премия Аэлита — 1981» и поиск выдаст вам фото, где Аркадий Стругацкий и Александр Казанцев сидят рядом, улыбаются и держат в руках статуэтки премии «Аэлита». Тогда эта литературная премия вручалась первый раз, и её получили как раз Стругацкие и Казанцев. Глядя на это фото создаётся впечатление, что если у этих писателей и были идеологические и творческие разногласия, то какой-то явной ненависти друг к другу они точно не испытывали. Казанцев плодотворно работал до конца жизни и уже после Перестройки написал аж 7 романов, но он не стал конъюнктурщиком, не погнался за славой, как многие другие авторы, когда стало можно писать о чём угодно. В конечном итоге и АБС и АПК, при всей противоположности их взглядов (а лично я в этих разногласиях полностью на стороне АБС), остались разочарованными тем путём, которым пошло наше общество, но своих убеждений не поменяли.

Наверное, Казанцев заслуженно стал прототипом профессора Выбегалло. Но прошло время, и сейчас не наблюдается тех, кто мог бы на том же уровне продолжить дело Стругацких (для себя считаю достойным этого разве что Евгения Филенко). Но ведь и нынешние выбегалло, хоть и велики числом, мелковаты в сравнении с тем Выбегалло, не идут с ним ни в какое сравнение.

А за данный роман ставлю высокую оценку. Идеология в нём есть, есть и некоторая избыточность событий. Есть и любимые Казанцевым малонаучные теории о палеоконтакте, уфологии, планете Фаэтон. Ну, почему бы и нет? Это ведь не научно-популярная книга, а научно-фантастическая. Но есть в этом романе также большое количество интересных мыслей, идей, ярких чувств.

Станислав Лем однажды запретил издавать в Японии свой роман «Магелланово облако», объяснив это тем, что если этот роман сделает хоть одного японца коммунистом, то ему, Лему, гореть за это в аду. (Россия, в отличии от Японии, уже и без того хорошо знала, что такое социализм и коммунизм, поэтому у нас он издание романа разрешал.) Так вот, если следовать логике Лема, то Казанцев также имеет все шансы гореть в аду, ведь данный роман вполне способен кого-нибудь заразить мечтой построить Утопию.

Действительно, этот роман не вошёл бы в список «the best of» Роджера Желязны. Первый роман дилогии относился к жанру технофэнтези. В этом же почти не осталось техно-, но есть стопроцентное фэнтези — мир с высокой концентрацией магии, в котором существуют волшебники, драконы, демоны, полуматериальные сущности и тому подобное.

Главному герою, Полю Детсону, угрожают таинственные враждебные силы, и, в то же время, помогают другие силы, тоже таинственные. Потом кто-то из тех, кто помогал, окажется врагом, а кто-то из противников станет союзником. От самого же Поля чаще всего мало что зависит.

Местами роман утомителен — особенно в описаниях магических боёв и страшных снов главного героя; но мир и персонажи интересные.

Поклонникам Желязны, конечно, читать обязательно — ниже определённой планки автор не опускается. Но для знакомства с творчеством автора «Одержимый магией» не подойдёт, так как не даёт впечатления о том, на что способен Желязны в лучших своих вещах.

Концовка намекает на то, что могло бы быть продолжение. Но, видимо, автор решил, что двух частей будет достаточно. И, наверное, оказался прав.

Случалось ли вам когда-нибудь чувствовать, что вы живёте не в своём мире? Что ваше место — в мире меча и магии, волшебников и драконов? Вот и главный герой данного романа это чувствовал. Родился он в другом, волшебном, мире, был сыном великого колдуна, но во младенчестве был перенесён в мир науки и техники, похожий на наш. В классификаторе многие поставили местом действия наш мир, Северная Америка, но они по-видимому невнимательно читали. Где вы видели в нашем мире парки с искусственной травой и порхающими там искусственными бабочками? Взамен перенесённого в мир техники Поля Детсона в мир магии был перенесён другой младенец, Марк, и он тоже чувствует себя не в своём мире, становится учёным и инженером в мире магии.

Роман написан в привычном для Роджера Желязны жанре технофэнтези. Автор сталкивает в борьбе науку и магию. В центре сюжета конфликт противоборствующих сил — колдуна Поля, инженера Марка и простых людей (представленных в романе жителями одной деревни, которые испытывают ненависть как к одному так и ко второму). При этом читатель не чувствует неприязни ни к одной из сторон конфликта, всех их можно понять. Но главный герой, Поль, по крайней мере старается до конца избежать насилия и договориться, хотя и обладает большой магической силой. Его образ колдуна и гитариста получился у Желязны, как и всегда, ярким и оригинальным. Всего через 3 года Алан Дин Фостер написал своего «Чародея с гитарой». Не у Желязны ли он позаимствовал идею?

Поначалу рассказ воспринимается, как что-то нетипичное для Филипа Дика — социальная фантастика, мир победившего социализма в худшем смысле слова, где идеология стран Железного Занавеса делает весь мир похожим на Северную Корею или мир романа Оруэлла «1984». Затем довольно быстро поднимается уже типичная для Дика тема — реальность и галлюцинации, когда становится не понятно где одно, а где другое. В конце же оказывается, что главный вопрос рассказа — это то, что всё больше занимало Дика на протяжении его жизни — сущность Бога.

Нельзя сказать, что данный рассказ понравился сюжетом, но он интересен своей необычностью.

Обычно, говоря, что какой-то писатель сочинил бред, мы таким образом высказываем недовольство прочитанным. Но Филип Дик один из немногих, если не единственный, кто писал бред, которым читатели восхищаются; в этом был его талант.

В этом рассказе как раз присутствует этот фирменный бред. И идея оригинальная и интересная, но она не продумана.

В этом мире, благодаря некоему изобретению, время стало идти назад, хоть не везде и не для всех людей. Таким образом, в одном и том же обществе живут люди, для которых время течёт обычным образом, и люди, для которых время идёт обратно. Но если мы попытаемся представить, как всё это происходит на практике, то понимаем, что это не работает. Например, человек, живущий в обратном времени, по вечерам наносит на лицо щетину, которая потом (утром того же дня) втягивается в лицо. Этот человек молодеет до тех пор, пока однажды не переместится в женскую утробу. Почему же тогда он не ходит задом наперёд и не произносит слова от конца к началу? В общем, получился нелогичный и непредставимый мир.

Учёные из параллельного мира, где цивилизацию создали неандертальцы, открывают портал в наш мир. Об этом рассказывалось в предыдущем томе. Роман «Люди» — продолжение этой истории.

Все минусы и плюсы предыдущей части перешли во второй том.

Из плюсов — то, как автор позволяет нам взглянуть на наш мир глазами жителей параллельного мира. Многие вещи, обычные и привычные нам, при таком взгляде видятся неоднозначными или нелогичными. Особенно это касается религии, войны, науки, да и вообще нашей психологии. Например, технологии неандертальцев во многом превосходят наши, но при этом им кажется невероятным, что сапиенсы побывали на дне океана, на вершинах Гималаев и даже на Луне.

В романе есть сцена, где герои дискутируют на тему того, какими путями развивались общество охотников-собирателей и общество земледельцев (в нашей истории были оба варианта, а цивилизация неандертальцев вообще не знала земледелия), а также в каких условиях развивались европейцы и американские индейцы. Сойер о многом заставил задуматься, за эту отдельную главу — 10 баллов.

Из минусов — темы категории «18+«, на которых во многом и строится сюжет — изнасилование, интимные сцены, нетрадиционные для нас отношения неандертальцев, кастрация и тому подобное. Такие вещи понравятся не всем.

Поскольку с момента написания романа прошло более 20 лет, некоторые идеи устарели. В мире (мирах) «Неандертальского параллакса» оказывается, что у сапиенсов и неандертальцев разное количество хромосом. Сейчас же известно, что наш и неандертальский виды, хоть и не часто, но скрещивались между собой.

В целом же — это истинно научная фантастика и просто интересная история.

Прочитал это произведение в сильно сокращённом журнальном варианте, поэтому оценку ставить не буду. Но если б ставил, то это была бы оценка около 4.

Прежде всего, Ярославский в этом романе использует свои идеи философии биокосмизма, но если оценивать роман как научную фантастику, то степень нелогичности и ненаучности в нём зашкаливает даже по меркам 20-х годов 20-го века.

Далее спойлеры.

В общем, биокосмизм биокосмизмом, но логика то должна быть.

Последний сборник рассказов Борхеса, самый поздний из которых написан в 1983 году, за три года до того, как аргентинский маг отправился в иные миры.

У Борхеса есть рассказ «Другой», в котором мистическим способом встречаются молодой и пожилой Борхес. В рассказе же «25 августа 1983 года» снова встречаются два Борхеса, на этот раз пожилой (из 60-х годов) и старый, умирающий. И снова этот рассказ о том, что на разных этапах жизни мы — один и тот же человек и в то же время совершенно разные.

В рассказе «Синие тигры» Борхес, как делал это не раз, показывает встречу героя с чем-то таким, что не укладывается в логику реального мира. И это не синие тигры, вынесенные в заглавие, а невероятные синие камни-окатыши, нарушающие законы физики, математики и логики.

«Роза Парацельса» показался мне одним из лучших, мудрых и красивых среди всех рассказов Борхеса. Он повествует о том, что вера не требует доказательств. А те, кому необходимы доказательства — не нуждаются в вере.

В рассказе «Память Шекспира» герой, получивший волшебный дар, отказывается от него, чтобы спасти собственную личность.

Спасибо вам, Хорхе Луис! Вы гений, созданное вами — невероятно!

Уильям Шекспир — не просто поэт, писатель и драматург, один из прочих. Он — один из краеугольных камней всей человеческой культуры, а в каком-то смысле и один из элементов, оказавших влияние на нашу цивилизацию. Без Шекспира человечество было бы другим, без него оно было бы хуже.

Да, есть мнение, что произведения Шекспира на самом деле написал другой человек, и вероятно, что даже не один. Словарный запас произведений Шекспира намного превышает словарный запас любого самого образованного человека того времени, а реальный Шекспир не имел хорошего образования. Действительно ли пьесы Шекспира написал кто-то другой, или же Шекспир и правда был выдающимся гением с невероятными литературными способностями — пока не известно. Да это и не столь важно.

Герой данного рассказа Борхеса получает магический дар — всю память Шекспира от детства и до смерти. Теперь он может уверенно знать (вспомнить), о чём думал Шекспир, сочиняя те или иные строки, какие события сформировали его как личность. Поначалу этот дар окрыляет героя, но потом он начинает бояться, как бы память Шекспира не затмила его собственную личность.

У Борхеса есть простые незамысловатые рассказы о человеческих судьбах и каких-то ярких событиях в жизни людей. Есть у него и такие рассказы, над смыслом которых нужно поломать голову, и для понимания которых хорошо бы быть максимально эрудированным. Но в этом позднем сборнике (1975 г.) рассказы в основном такие, которые совмещают в себе и простоту и глубину.

Здесь есть реалистичные произведения о человеческой психологии, философский магический реализм и притчи. Часто в качестве героя этих рассказов Борхес использует прототипом самого себя — такой герой встречается с самим собой из прошлого («Другой»), влюбляется («Ульрика»), попадает в далёкое будущее и наблюдает там закат человеческой цивилизации («Утопия уставшего»), находит волшебную книгу («Книга песка»). В рассказе «There Are More Things» Борхес копирует Говарда Лавкрафта (на самом деле их стили схожи, чаще всего их произведения — это повествование практически без диалогов). В рассказах «Зеркало и маска» и «Ундр» Борхес представляет невозможную для реальности идею о том, что всю поэзию в её полноте и разнообразии можно свести к одному единственному Слову, которое может поэту стоить всей жизни, а короля заставит стать нищим скитальцем.

Но Борхес способен на такое — изобразить невообразимую для других и невозможную для нашего мира мысль так, что мы понимаем — это всё о нас, о Человеке и о Мире.