Не были. Это был очередной глюк от Оно. В финале показывают ту же заметку в газете, где в заголовке ничего нет про наркоманов.

Весь этот жесткач — буквальная иллюстрация к дедушке Дарвину. Героини выживают, потому что их много и они разные (одна — ботаник, одна по груше много лупила и т.п). Была бы она одна (ну две, вместе с Понедельник) или были бы они одинаковые, все бы закончилось в первый же вечер. А так выжили и оставили потомство. В результате парадокс — чтобы выжить, общество решает ограничивать разнообразие и количество отпрысков, а именно это помогает выжить героиням и вообще движет эволюцией.

Ведь они не придумали нового Вейдера — они придумали совсем непохожего на Анакина Кайло Рена, который просто настолько ничего из себя не представляет, что не придумал ничего лучше, чем косплеить Вейдера и строить очередную (сила любит троицу?) Звезду Смерти. Рей точно так же копирует полузабытые легенды, когда сбегает из плена, — она понятия не имеет, что делает, работает ли так сила или нет, просто так вроде бы делали эти джедаи в сказках. Почему так? Мне кажется, что все дело в едва ли не единственном отличии от завязок предыдущих трилогий — у этих падаванов нет учителей, и все, что им остается, — подражать героям прошлого и искать последнего учителя во вселенной.

Он сирота из детдома, выросший в огромном криминальном районе, которым стала вся Земля. Гопник он, как минимум раз отсидевший, который устроился на нормальную работу только потому, что условно освобожден. Интрига закручивается лишь потому, что он хочет спасти свою шкуру любой ценой. Сколько раз он истерично кричал "Я умираю" за фильм? Когда героиня просит его взять девочку, он отказывается, не раздумывая, хотя мог и на Паука надавить, чтобы тот еще один код поставил, из-за осложнения задания, и просто взять ее на удачу, иначе все равно ведь умрет. И когда Паук убеждает его, что у него в голове возможность изменить мир, он лишь просчитывает, что из-за этого его сразу не убьют, и идет сдаваться, наплевав на мир. Короче, эгоист и бездушная скотина. Подумаешь, влюблен в детстве был — а кто не был?