Сообщения и комментарии посетителя
Сообщения посетителя Грешник на форуме (всего: 3775 шт.)
Сортировка: по датепо форумампо темам
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Анна Ахматова. Маяковский в 1913-м году. Я тебя в твоей не знала славе, Помню только бурный твой расцвет, Но, быть может, я сегодня вправе Вспомнить день тех отдаленных лет. Как в стихах твоих крепчали звуки, Новые роились голоса… Не ленились молодые руки, Грозные ты возводил леса. Все, чего касался ты, казалось Не таким, как было до тех пор, То, что разрушал ты,- разрушалось, В каждом слове бился приговор. Одинок и часто недоволен, С нетерпеньем торопил судьбу, Знал, что скоро выйдешь весел, волен На свою великую борьбу. И уже отзывный гул прилива Слышался, когда ты нам читал, Дождь косил свои глаза гневливо, С городом ты в буйный спор вступал. И еще не слышанное имя Молнией влетело в душный зал, Чтобы ныне, всей страной хранимо, Зазвучать, как боевой сигнал. |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Участвую. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Вадим Степанцов. Царь Шумера и Аккада На двадцать пятом лете жизни один блондинчик-симпатяга свисал, мусоля сигарету, с балкона ресторана "Прага". Внезапно пол под ним качнулся и задрожала балюстрада, и он услышал гулкий шёпот: "Ты царь Шумера и Аккада". Он глянул вниз туманным взором на человеческое стадо. "Я царь Шумера и Аккада. Я царь Шумера и Аккада". На потных лицах жриц Астарты пылала яркая помада. Ступал по пиршественной зале он, царь Шумера и Аккада. Смахнув какой-то толстой даме на платье рюмку лимонада, он улыбнулся чуть смущённо, "Я царь Шумера и Аккада". И думал он, покуда в спину ему неслось "Лечиться надо!": "Я царь Шумера и Аккада. Я царь Шумера и Аккада". Сквозь вавилонское кишенье московских бестолковых улиц, чертя по ветру пиктограммы, он шествовал, слегка сутулясь. Его машина чуть не сбила у Александровского сада. Он выругался по-касситски. "Я царь Шумера и Аккада. Я Шаррукен, я сын эфира, я человек из ниоткуда", - сказал — и снова окунулся в поток издёрганного люда. По хитрованским переулкам, уйдя в себя, он брел устало, пока Мардук его не вывел на площадь Курского вокзала. Он у кассирши смуглоликой спросил плацкарту до Багдада. "Вы, часом, не с луны свалились?" "Я царь Шумера и Аккада. Возможно, я дитя Суена, Луны возлюбленное чадо. Но это — миф. Одно лишь верно: я царь Шумера и Аккада". Была весна. На Спасской башне пробило полвторого ночи. Огнём бенгальским загорелись её агатовые очи. От глаз его темно-зелёных она не отводила взгляда, выписывая два билета в страну Шумера и Аккада. |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Франклин Шаффнер. Планета обезъян. 1967 год. Американская космическая экспедиция высадилась на чужую планету — по субъективному времени для чётвёрки астронавтов прошло около месяца, благодаря релятивистскому эффекту, тогда как объективный мир состарился на две тысячи лет. Посадка вышла неудачной, челнок приземлился в воду, а одна из членов экипажа состарилась вместе с окружающим миром из-за разгерметизации капсулы. Уменьшившись до терции, квадрига оказывается в первобытном мире, который поначалу кажется ненаселённым, но как только путешественники выбираются из пустыни в полосу джунглей, то обнаруживают существование сразу двух видов: местное человечество — безъязыкие дикари на уровне приматов, зато обезъяны — вполне разумны и весьма неравномерно цивилизованы, от средневековья к новому времени, а местам и к современности (у них неавтоматическое огнестрельное оружие и развитая, хотя и догматическая наука). Очень хорошо сделано. Культуру и религию обезьян мы видим мельком, вспышечно, но то что мы видим впечатляет. Сомнение вызывает их разговорный и практически не изменившийся английский — но это можно отчасти оправдать с учётом сюжетного поворота в финале, который известен практически всем благодаря череде ремейков. Споры об эволюции — хорошая сатира на дарвинистко-антидарвинисткую клерикальную полемику, но они интересны и сами по себе. Фильм многократно превосходит все свои поздние копии своей полной безнадёжностью, перед нами не слащавая история восстания Спартака в космосе, а что-то в духе "Нитей" Джексона или "Бегства мистера Маккинли". Редкая удача — образ главного героя, он биологически тянется к людям, прекрасно понимая, что они, по сути, скот, и это навсегда, тогда как с обезьянами, презирающими его как недочеловека (точнее как недообезъяну) у него несравнимо больше общего. Концовка всё это усугубляет, да, то что герой считал другой планетой оказалось его же Родиной, то, что мнилось пустыней оказалось ядерным кратером, религиозный ужас доктора Сайруса перед человечеством вполне оправдан, винить некого кроме себя и шансы на то, что они с молодой и безмозглой самкой станут Адамом и Евой нового человечества смехотворны, ничего не повернёшь назад. Разница между протагонистом и рухлядью в пещере минимальна, поэтому собственно Сайрус и не стал перестраховываясь его убивать, ограничившись ликвидацией раскопок — последний homo sapiens и так обречён. Все эти фобии времён Холодной Войны выветрились из последующих экранизаций, а зря, они были очень хороши художественно, в них была основная сила произведения. Очень хороший фильм. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Я озаряем светом из окон, Я под прицелом власти и закона. Вот человек выходит на балкон, Хотя еще не прыгает с балкона. Какая ночь, какой предельный мрак, Как будто это мрак души Господней, Когда в чертог и даже на чердак Восходит черный дым из преисподней О, Боже, я предельно одинок, Не признаю судьбы и христианства, И, наконец, как жизненный итог, Мне предстоит лечение от пьянства. Я встану и теперь пойду туда, Где умереть мне предстоит свободно. Стоит в реке весенняя вода, И в мире все темно и превосходно. Сергей Чудаков. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Виноградины тщетно в садах ржавели, И наложница, тщетно прождав, уснула. Палестинские жилы! — Смолы тяжеле Протекает в вас древняя грусть Саула. Пятидневною раною рот запекся. Тяжек ход твой, о кровь, приближаясь к сроку! Так давно уж Саулу-Царю не пьется, Так давно уже землю пытает око. Иерихонские розы горят на скулах, И работает грудь наподобье горна. И влачат, и влачат этот вздох Саулов Палестинские отроки с кровью черной. Марина Цветаева. |
| Другая литература > Чего бы почитать? > к сообщению |
Уильям Голдинг "Шпиль". Практически вся Фланнери О Коннор. Очень многое у Фолкнера. |
| Трёп на разные темы > Потери > к сообщению |
|
Да, Соловьёв был отличным режиссёром. В своё время я даже удивился, когда посмотрел "Ассу" — насколько это сильный фильм, ожидал совершенно другого. "Избранные" про постнацистскую эмиграцию в Латинской Америке тоже отличный. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Геннадий Григорьев. Сарай Ах, какие были славные разборки! Во дворе под бабий визг и песий лай, Будоража наши сонные задворки, Дядя Миша перестраивал сарай. Он по лесенке, по лесенке — все выше, А в глазах такая вера и порыв! С изумленьем обсуждали дядю Мишу Зазаборные усадьбы и дворы. - Перестроим! — он сказал. И перестроит. Дядя Миша не бросал на ветер слов. Слой за слоем отдирал он рубероид - Что-то около семидесяти слоев. Сверху вниз летели скобы, шпингалеты (Как бы дядя Миша сам не рухнул вниз!) Снизу вверх летели разные советы. В общем, цвел махровым цветом плюрализм. Во дворе у нас на полном на серьезе Дядя Миша перестраивал сарай. Дядя Боря, разойдясь, пригнал бульдозер. Дед Егор ему как рявкнет: — Не замай! Дело тонкое... К чему такие гонки? И не каждому такое по уму! Мы с дружком глушили водку чуть в сторонке, С интересом наблюдая что к чему. Вдруг стропила как пошли, просели… (Ух, мать!) Неужели план работ не разъяснен? Дядя Миша, ты позволь... Мы эту рухлядь В четверть часа по дощечкам разнесем! Эй, ребята! Кто ловчей да с топорами, Разомнемся? Пощекочим монолит? Дядя Миша говорит: — Не трожь фундамент! Он еще четыре века простоит. Мы б снесли все до основ, как говорится. И построили бы сауну, сераль, На худой конец хотя бы психбольницу... Дядя Миша перестраивал сарай. Мы с дружком сидим по-тихому, бухаем. В этом ихнем деле наше дело — край. Все равно сарай останется сараем, Как он там ни перестраивай сарай. К юбилею ГКЧП это надо было здесь выкладывать конечно... |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Франклин Шаффнер. Планета обезъян. 1967 год. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Роальд Мандельштам. Замёрзшие корабли Вечер красные льёт небеса В ледяную зелень стекла. Облетевшие паруса Серебром метель замела. И не звёзды южных морей, И не южного неба синь: В золотых когтях якорей Синева ледяных трясин. Облетевшие мачты – сад, Зимний ветер клонит ко сну, А во сне цветут паруса – Корабли встречают весну. И синее небес моря, И глаза – синее морей, И, краснея, горит заря В золотых когтях якорей. |
| Другая литература > "Другая литература": вопросы и ответы > к сообщению |
|
Кажется сам нашёл. https://fantlab.ru/edition167877 Интересно, есть ли ещё какие-то? |
| Другая литература > "Другая литература": вопросы и ответы > к сообщению |
|
Интересует любое издание, в которое входят все поэтические тексты Цветаевой. Не избранные тексты, а именно все стихи ей написанные в одном или двух или трёх томах. Такое издание вообще существует, кроме собрания сочинений от Эллис Лак? Аналогично, кстати, Ахматова. Никакое "АСТ" в последние годы подобного не издавало? |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Участвую. |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Кричат мне с Сеира: сторож! сколько ночи? сторож! сколько ночи? Сторож отвечает: приближается утро, но еще ночь. Время вышло, пора подводить итоги. Победителем 381-го тура объявляется Княжна. Соответственно, ей и володеть и княжить следующим раундом. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Сергей Петров. В те дни В те дни, когда ужом мой дикий пращур еще не вился возле Перводрева и тело тощее тащил и плющил ящер, по животу земли распластывая чрево и голову подняв, как кособокий ящик, боялся неба и планет звенящих, во дни свирепого накала и нагрева, во дни великих вод, кишмя кипящих, и папоротников чешуйчатопокровных, во дни любовной страсти хладнокровных и скользкой похоти чудовищ полуспящих, в те дни, когда летали, и катались, и сталкивались, и братались, друг другу и гудели и трубили родные поезда, и монопланы, и броненосцы, и автомобили, когда пропарывали океаны ракеты, взмахивая плавниками, еще тогда, орудуя веками, природа-рукосуйка во припадке веселой силы строила догадки, изображая вживе на модели, что с ней самой случится в самом деле. |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Даю отставшим ещё один день и подвожу итоги. |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Алекс де ла Иглесиа. День зверя. 1995 год. Пародийный испано-итальянский ужастик от де ла Иглесиа, основная мишень пародии — "Знамение" Доннера и неисчислимые фильмы о пришествии Антихриста. Здесь священник, расшифровавший Откровение Иоанна Богослова, узнаёт точную дату рождения Нечистого и пытается погрузившись во грех снестись поближе с Сатаной и затем остановить неизбежное. В остальном — дурацкий кровавый капустник, где спутниками падре становятся продавец из местного музыкального магазина и шоумэн-экстрасенс. Мне очень понравилась более поздняя и тоже пародийная лента Иглесиаса "Ведьмы из Сугаррамурди", где обыгрывался уже всякий ведьмовской фольклор, одну из главных ведьм играет жена режиссёра. А вот этот фильм оставил совершенно равнодушным. Почти ничего не запомнилось, более-менее интересным показалось "двойное прочтение" — нет чёткого ответа было ли всё это выдумкой или нет, действительно был Дьявол, были знамения. Но в остальном... Много крови и беготни, да и всё. Посредственный фильм. P.S. Бесценная вещь кинопоиск и подобные агрегаторы. Оказывается я ещё один ужастик у де ла Иглесиаса раньше смотрел — "Детская комната", совсем не пародийный, о параллельных мирах. Он тоже понравился больше. |
| Произведения, авторы, жанры > Р. Скотт Бэккер. Обсуждение творчества. Опрос по поводу переименования текстов для переизданий на русском > к сообщению |
|
В "Консульте". |
| Другая литература > Алексей Николаевич Толстой > к сообщению |
|
Вот, нашёл. Это не мемуары, это воспоминания его сына в формате интервью.
https://www.svoboda.org/a/u-buratino-glaz... Насколько это достоверно — вопрос открытый, состоявшиеся репрессивные кампании можно анализировать, но никаких материалов о несостоявшихся кампаниях ipso facto не существует. |
| Другая литература > Алексей Николаевич Толстой > к сообщению |
Cложно сказать, какую роль тут сыграла простая случайность. В мемуарах встречалось веское мнение, что только начавшаяся война спасла графа от той же участи, что его распекавшего князя. Хотя, возможно, это легенда, неисповедимы пути... |
| Другая литература > Алексей Николаевич Толстой > к сообщению |
|
Отличные отзывы-характеристики Бунина. Почти везде прав, по-моему. А интересней и забавней всего по Толстому прошёлся князь Святополк-Мирский в "Истории русской литературы".
|
| Кино > Кто что смотрит? > к сообщению |
|
|
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Алекс де ла Иглесиа. День зверя. 1995 год. |
| Кино > Кто что смотрит? > к сообщению |
|
|
| Кино > Кто что смотрит? > к сообщению |
|
|
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Осыпались листья над Вашей могилой, И пахнет зимой. Послушайте, мертвый, послушайте, милый: Вы все-таки мой. Смеетесь! — В блаженной крылатке дорожной! Луна высока. Мой — так несомненно и так непреложно, Как эта рука. Опять с узелком подойду утром рано К больничным дверям. Вы просто уехали в жаркие страны, К великим морям. Я Вас целовала! Я Вам колдовала! Смеюсь над загробною тьмой! Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала — Домой! Пусть листья осыпались, смыты и стерты На траурных лентах слова. И, если для целого мира Вы мертвы, Я тоже мертва. Я вижу, я чувствую,- чую Вас всюду, — Что ленты от Ваших венков! — Я Вас не забыла и Вас не забуду Во веки веков. Таких обещаний я знаю бесцельность, Я знаю тщету. — Письмо в бесконечность. — Письмо в беспредельность. — Письмо в пустоту. Марина Цветаева |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Какая большая рулетка. Начинаем! Грешник Vinny Ni Mangemorte просточитатель Клован goldobik Княжна IW-GDK Итоги подведу 9-го числа. |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Собирайся народ, кто в кинорулетку играть идёт... День на сборы! Вышезаписавшихся тоже учту. Vinny Ni я могу вас взять в следующий раунд с просрочкой, сам часто так играю, когда времени нет. Тем паче, если вы прям щас собираетесь "отозваться". |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Клинт Иствуд. Мосты округа Мэдисон. 2012 год. "Идиотизм сельской жизни" — эту фразу следовало бы вставить в титры, открывающие ленту. Сын и дочь, разбирая имущество и знакомясь с завещанием и дневником скончавшейся матери, узнают, что у неё — почти всю жизнь безвылазно прожившей на ранчо в Огайо — был тайный любовник. И далее ретроспектива: много лет назад, когда муж на неделю уехал с детьми (тогда ещё не повзрослевшими) у дома новопреставленной остановился фотограф, приехавший делать фотографии местных живописных мостов. Мать показала ему сперва дорогу, потом достопримечательности, слово за слово, и начался бурный, но краткосрочный роман. Тут всё построено на контрасте — главная героиня, не бывавшая почти нигде, но с нерастраченными желаниями и томиком Йейтса как окном к более широким горизонтам — и сыгранный режиссёром визитёр, объехавший почти весь свет, включая и Родину героини, покинутую ей в детстве (единственная в её жизни поездка). Соответственно, главные герои — Он и Она. Её жизнь — апофеоз семейной оседлости, он — убеждённый одиночка и космополит. И не сказать, что и то и другое является вынужденным, наоборот, глядя на героев возникает ощущение, что только в таком мгновенном формате их любовь и могла состояться, любое продолжение её, скорее всего, убило бы — слишком уж велика разница характеров. Интересно показан фон, не только живописный, а социальный: Иствуд считается — и является — консерватором, однако американская глубинка, при всех её зрительных красотах, прорисована без идеализации. Наоборот, впечатление производимое ей скорее подспудно-жутковатое, тихий омут — прозрачнейшая жизнь, застёгнутое на все пуговицы пуританское ханжество и неусыпная изветливость соседей. Фильм, который сейчас смотрится как "консервативный" в годы, которые он изображает, вообще не мог бы появиться ни на каких экранах — там, к ужасу благонамеренного зрителя, показана обнажённая женская грудь и обнажённая мужская задница, а мораль-то, мораль ещё хуже — открытое оправдание адюльтера! Чтобы появилась возможность снять такой "консервативный" фильм о "старых-добрых нравах" следовало дождаться гибели большинства из них. Сыграно, конечно, великолепно, но сама история не очень меня зацепила, более интересно было смотреть как история родительницы становится катализатором семейных чувств уже для её детей — одну подталкивает к разводу, а другому, напротив, укрепляет брак. Символизм кульминационной сцены, где разлучённые любовники, друг другу не говоря ни слова, друг на друга смотрят сквозь автомобильные стёкла и серую хмарь дождя — очень простой, конечно, зато доходчивый, почти библейский. "Гадательно, как бы сквозь тусклое стекло". Достойный фильм.
Чтобы ответить подробно, мне следовало бы "Батарейку" пересмотреть. Но впечатления были крайне положительными. Понравилась драматургия, понравилось как сыграно, отношения между героями: понравилось, что при случившемся конце света мы его почти не видим, только самым краюшком — и поначалу даже не понимает, что вообще произошло. И отличный финал — в меру открытый и в меру трагичный.
"Бухгалтер", по-моему, это фильм о сделке с Дьяволом. А если ещё точнее и тоньше — о несостоявшейся сделке с Дьяволом. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Борис Слуцкий. Трибуна Вожди из детства моего! О каждом песню мы учили, пока их не разоблачили, велев не помнить ничего. Забыть мотив, забыть слова, чтоб не болела голова. ...Еще столица — Харьков. Он еще владычен и державен. Еще в украинской державе генсеком правит Косиор. Он мал росточком, коренаст и над трибуной чуть заметен, зато лобаст и волей мечен и спуску никому не даст. Иона, рядом с ним, Якир с лицом красавицы еврейской, с девическим лицом и резким, железным вымахом руки. Петровский, бодрый старикан, специалист по ходокам, и Балецкий, спец по расправам, стоят налево и направо. А рядышком: седоволос, высок и с виду — всех умнее Мыкола Скрыпник, наркомпрос. Самоубьется он позднее. Позднее: годом ли, двумя, как лес в сезон лесоповала, наручниками загремя, с трибуны загремят в подвалы. Пройдет еще не скоро год, еще не скоро их забудем, и, ожидая новых льгот, мы, площадь, слушаем трибуну. Низы, мы слушаем верхи, а над низами и верхами проходят облака, тихи, и мы следим за облаками. Какие нынче облака! Плывут, предчувствий не тревожа. И кажется совсем легка истории большая ноша. Как день горяч! Как светел он! Каким весна ликует маем! А мы идем в рядах колонн, трибуну с ходу обтекаем. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Сергей Петров. Смерть быка Надменно попирая луг, шершав, и черен, и багров, как бог стоял, как туча – бык, бык всех телят и всех коров. Громадою лоснящихся бугров он тронулся, как туша спящей бури. Из-под божественных копыт трава смиренно-бурая бежит. Кусты дрожат испуганно в сумбуре. Качаясь царственно, дорогою прямой под осень бык вышагивал домой. Рогатый Зевс, и пастбища властитель, и телок девственных насильный обольститель, он шел, как грома темный перевал, да изредка ревел, припоминая телку. Но Ио далека. И вот он горевал, что осенью любиться мало толку. Ворота двор любезно распахнул. Сошлись за крупом Сцилла и Харибда. Навозом хлев и тлением дыхнул. Но бык не ведает, где правда и где кривда. Простому сердцу незнакома ложь и мало истин в черепе рогатом. Бык добр, и ясен, и красив. Но всё ж косится перламутром и агатом, оправленными в кровянистое кольцо, на длинный нож, который вынесла хозяйка на крыльцо. Вот существо, что состоит из ситца и пары дегтем смазанных сапог, приблизилось. И снова он косится, косматый первобытный бог. Вот существо с одной лишь парой ног, расставив их, чтоб обрести опору, его по шее гладя, свой клинок вгоняет внутрь, как в дышащую гору, и рушится гора. – Пришлось железо впору, и каплями расцвел торчащий в бычьих недрах черенок, пустивший корень вглубь, где движется руда – живая жидкость по воловьим жилам, и груда мяса рухнула, когда бык изменил своим могучим силам. Пурпурная струя из алой раны бьет и пар багровый из ноздрей течет. Огромный холм коленопреклоненный вертит глазами, гневно-изумленный. Остекленелый глаз вращается, как жернов. Всё перемелется – и из костей мука. И лес людей, как страшный ряд обжорный, толпится возле бывшего быка. Он нынче жалобно дрожит вспотевшим крупом, готовый стать постылым грубым трупом. Хрипит громада шерсти и костей, и туша рушится от смерти потным боком, и вот в последний раз в страдании глубоком приподнимается, и маясь и мыча. А дальше снова кровь и мутная моча. 13 октября 1935 – 15 августа 1942 |
| Другая литература > Нобелевская премия по литературе > к сообщению |
|
Это рассказ "Поле боя", он действительно выходил в СССР на разных языках, но до 81-го года переводы не фиксируются. https://fantlab.ru/work302 Во второй половине шестидесятых он не мог быть переведён в принципе, т.к. был написан в 72-м. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Я видел свое погребенье. Высокие свечи горели, Кадил непроспавшийся дьякон, И хриплые певчие пели. В гробу на атласной подушке Лежал я, и гости съезжались, ОтхОдную кончил священник, Со мною родные прощались. Жена в интересном безумьи Мой сморщенный лоб целовала И, крепом красиво прикрывшись, Кузену о чем-то шептала. Печальные сестры и братья (Как в нас непонятна природа!) Рыдали при радостной встрече С четвертою частью дохода. В раздумьи, насупивши брови, Стояли мои кредиторы, И были и мутны и страшны Их дико блуждавшие взоры. За дверью молились лакеи, Прощаясь с потерянным местом, А в кухне объевшийся повар Возился с поднявшимся тестом. Пирог был удачен. Зарывши Мои безответные кости, Объелись на сытных поминках Родные, лакеи и гости. Константин Случевский. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Всемогущ, вездесущ и всеведущ, он ушедшим по снежному следу дал надежду, а силы не дал. И всходило над тундрой светило, и рассеянным оком следило - это он в микроскоп наблюдал. Подходил стариковской походкой, протирал свою линзу бархоткой, потому что мутнело стекло. Там, внизу, забелённые снегом, эти рты, обращённые к небу, всё ещё выдыхали тепло. Юрий Михайлик |
| Кино > Сериалы. Оцениваем. Советуем. Обсуждаем > к сообщению |
Мне тоже он очень нравится. Вся эта линия с портом и греческими контрабандистами-наркоторговцами, их очень сложные отношения с ФБР и выход на международный терроризм, и этот старик в кафе — куратор от мафии. Было очень непривычно смотреть по контрасту с чёрными кварталами первого сезона, а в итоге понравилось так же, если не больше. Ну и там, как помните, всё это в следующих сезонах будет увязано, и порт и гетто. Тоже бы пересмотрел с удовольствием, времени пока нет. |
| Другая литература > "Другая литература": все новости > к сообщению |
На флибусте какой-то чудовищный перевод. В предисловии толмач честно пишет "я не переводчик с немецкого" — и это очень заметно. У "Тотенбурга", как я понимаю, перевод какой-то другой и вообще у них обычно переводы хорошие, но я в сети его не видел. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Владимир Маккавейский. Эпигонион Ноябрь. Нетопыри. Коричневые лужи. Новорожденный хруст в бору. Я храбр: одру зари не быть сегодня уже, Чем ежедневно ввечеру. Стезя скитальная, как не была гористой, Так и не будет впереди, Где безграничными реплИками хориста Обмениваются дожди. Низовий пасынки чтоб знали: не изучим Мы ввек зенита, чью хвалу Змеим без устали, растением ползучим Прижав к попутному стволу. Кто ж станет строить храм грядущей Артемиде Утех? Вставая до зари, Готовить черствый хлеб, к престолу проскомидий Влачить седые стихари? Нетопыри. Ноябрь. Призывней и невнятней Степных рыданий нищета, И только издали кривою голубятней Чернеет дерево креста. Но, чтя в душе моей сестру свою меньшую — Многострадальную сестру — Устал и он стоять пути всегда ошую И поутру и ввечеру. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Ты, смерть, красна не на миру, а в совести горячей. Когда ты красным полотном взовьешься надо мной и я займусь твоим огнем навстречу тьме незрячей, никто не скажет обо мне: и он нашел покой. Рванется в сторону душа, и рябью шевельнется тысячелетняя река из человечьих глаз. Я в этой ряби растворюсь, и ветер встрепенется в древесном шепоте моем и вспомнится не раз. Ты, смерть, красна или черна, не в этом вовсе дело, — съедает мартовский туман последний мокрый снег. И в смертном шепоте моем уже не уцелело ни слов для совести моей, ни берегов для рек. А над оттаявшим прудом весна не городская, на деревянном островке вчерашний снег уплыл. Там, клюв упрятав под крыло, как будто замыкая себя в осеннее кольцо, когда-то лебедь жил. Я вспомнил лебедя, когда, себя превозмогая и пряча губы в воротник, я думал о тебе. Мне так хотелось умереть, исчезнуть, замыкая в себе все прошлое мое, тебя в моей судьбе. О, если б вправду умереть пришлось мне в то ненастье, то кто послушал бы меня и кто б сумел помочь мне вытравить себя из глаз, пророчащих участье, неумолимых, как и ты, и обращенных в ночь. Всю память выжечь о себе, сгореть, лишиться крова. Кричать: забудьте обо мне, меня на свете нет! Что будет, если я умру? Меня оттуда снова оттуда вытащат опять просматривать на свет? О, если б камни, что мои хранят прикосновенья и в них живут, как в скорлупе, растаяли, как дым! О, если б все ушло со мной: вся память, все мгновенья, в которых я тебя любил отчаяньем моим! Где зеркало теперь мое? Бродячим отраженьем, не находя ответных глаз, по городу бреду. Грозит мне каждое окно моим прикосновеньем. Мне страшно знать, что я себя нигде не обойду. Я натыкаюсь на себя, и там, где не был даже, весь город мною заражен — повержен в колдовство. Люблю, боюсь, зачем, кого — слова подобны краже. Туман съедает мокрый снег, мне не спасти его. Иван Жданов. |
| Другая литература > "Другая литература": все новости > к сообщению |
|
Вроде бы вышел новый том Кембриджской Истории Древнего Мира. В анонсах давно висел, а теперь кажется сошли со стапелей первые экземпляры. |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Клинт Истувуд. Мосты округа Мэдисон. 2012 год. P.S. "Батарейка" выше — сильный фильм и редкий. Приятно, что кто-то загадал. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Писал и думал, дорогая, Что в пятьдесят, как в двадцать пять, Хоть голова почти седая, Пишу стихи тебе опять. И пусть смеются над поэтом, И пусть завидуют вдвойне За то, что я пишу сонеты Своей, а не чужой жене. Родная, близкая, с тобою Мы шли по жизни много лет, И жребий, брошенный тобою, Для нас двоих был «да» и «нет». Обоим нам светило счастье, Обоих нас трясла беда, Мы были в вёдро и в ненастье Друзьями верными всегда. Юрий Андропов Прелесть этого стихотворения во фразе "пишу сонеты своей, а не чужой жене". Бывший вполне ремесленным, мастеровитым версификатором (не хуже и не лучше, чем Дементьев, Щипачёв или Асадов) председатель КГБ судя по всему понятия не имел, что сонеты — это очень определённая и строжайшая форма — два катрена, два терцета. Ему казалось, видимо, что это просто любые короткие стихи , посвящённые чему-то. Или кому-то. |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Участвую. |
| Кино > Кинорулетка > к сообщению |
|
Аритс Морено. Преимущество путешествий поездами. 2019 год. В поезде встретились двое — женщина более чем средних лет, только что положившая в психбольницу мужа и врач-психиатр, везущий куда-то папку с делами своих пациентов. Психиатру не с кем поговорить и он рассказывает историю одного казуса, одного пациента, едва не прикончившего своего лечащего врача — т.е. собственно рассказчика. А потом всё начинает как бы мреять, подтаивать, оказывается что психиатр — очень ненадёжный рассказчик, и не факт что вообще психиатр, оказывается что и у его собеседницы за душой очень многое, и вот перед нами несколько переплетающихся историй, исполненных сумасшествия, тошнотворных патологий и сквозного вранья. Какие из них правдивы, а какие нет, и если правдивы, то насколько — решать зрителю. Но смотреть их было очень увлекательно. Ключевая метафора там подвал — подвал, битком набитый мусором, этот образ встречается во всех историях кроме одной, но и её героиню в итоге не минует. Понятная метафора — переполненные подвалы бессознательного, куда вытесняется всё извращённое, тошнотворное, неаппетитное. В этом смысле лента очень фрейдистская. Какого-то очищающего финала, катарсиса, не будет, хотя претендующее на очищение пламя ближе к финалу возгорится. Но это особо ни на что не влияет, просто потому что мы не знаем, что из показанного вообще правда, неясно что сгорело — настоящая грязь или какие-то фантазмы. Очень хороший фильм. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Борис Слуцкий. Баллада о догматике - Немецкий пролетарий не должон!- Майор Петров, немецким войском битый, ошеломлен, сбит с толку, поражен неправильным развитием событий. Гоним вдоль родины, как желтый лист, гоним вдоль осени, под пулеметным свистом майор кричал, что рурский металлист не враг, а друг уральским металлистам. Но рурский пролетарий сало жрал, а также яйки, млеко, масло, и что-то в нем, по-видимому, погасло, он знать не знал про классы и Урал. - По Ленину не так идти должно!- Но войско перед немцем отходило, раскручивалось страшное кино, по Ленину пока не выходило. По Ленину, по всем его томам, по тридцати томам его собрания. Хоть Ленин — ум и всем пример умам и разобрался в том, что было ранее. Когда же изменились времена и мы — наперли весело и споро, майор Петров решил: теперь война пойдет по Ленину и по майору. Все это было в марте, и снежок выдерживал свободно полоз санный. Майор Петров, словно Иван Сусанин, свершил диалектический прыжок. Он на санях сам-друг легко догнал колонну отступающих баварцев. Он думал объяснить им, дать сигнал, он думал их уговорить сдаваться. Язык противника не знал совсем майор Петров, хоть много раз пытался. Но слово "класс"- оно понятно всем, и слово "Маркс", и слово "пролетарий". Когда с него снимали сапоги, не спрашивая соцпроисхождения, когда без спешки и без снисхождения ему прикладом вышибли мозги, в сознании угаснувшем его, несчастного догматика Петрова, не отразилось ровно ничего. И если бы воскрес он — начал снова. |
| Другие окололитературные темы > Какой из переводов "Властелина колец" лучше? > к сообщению |
В стихотворном переводе — да. |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
|
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Зинаида Гиппиус. А потом... Ангелы со мной не говорят. Любят осиянные селенья, Кротость любят и печать смиренья. Я же не смиренен и не свят: Ангелы со мной не говорят. Тёмненький приходит дух земли. Лакомый и большеглазый, скромный. Что ж такое, что малютка — тёмный? Сами мы не далеко ушли… Робко приползает дух земли. Спрашиваю я про смертный час. Мой младенец, хоть и скромен, — вещий. Знает многое про эти вещи, Что, скажи-ка, слышал ты о нас? Что это такое — смертный час? Тёмный ест усердно леденец. Шепчет весело: «И все ведь жили. Смертный час пришел — и раздавили. Взяли, раздавили — и конец. Дай-ка мне четвертый леденец. Ты рождён дорожным червяком. На дорожке долго не оставят, Ползай, ползай, а потом раздавят. Каждый, в смертный час, под сапогом, Лопнет на дорожке червяком. Разные бывают сапоги. Давят, впрочем, все они похоже, И с тобою, милый, будет то же, Чьей-нибудь отведаешь ноги… Разные на свете сапоги. Камень, нож иль пуля, всё — сапог. Кровью ль сердце хрупкое зальется, Болью ли дыхание сожмется, Петлей ли раздавит позвонок — Иль не всё равно, какой сапог?» Тихо понял я про смертный час. Я ласкаю гостя, как родного, Угощаю и пытаю снова: Вижу, много знаете о нас! Понял, понял я про смертный час. Но когда раздавят — что потом? Что, скажи? Возьми еще леденчик, Кушай, кушай, мертвенький младенчик! Не взял он. И поглядел бочком: «Лучше не скажу я, что — потом». |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
|
Это месяц плывёт по эфиру, Это лодка скользит по волнам, Это жизнь приближается к миру, Это смерть улыбается нам. Обрывается лодка с причала, И уносит, уносит её... Это детство и счастье сначала, Это детство и счастье твоё. Да, — и то, что зовётся любовью, Да, — и то, что надеждой звалось, Да, — и то, что дымящейся кровью На сияющий снег пролилось. ...Ветки сосен — они шелестели: "Милый друг, погоди, погоди..." Это призрак стоит у постели И цветы прижимает к груди. Приближается звёздная вечность, Рассыпается пылью гранит, Бесконечность, одна бесконечность В леденеющем мире звенит. Это музыка миру прощает То, что жизнь никогда не простит. Это музыка путь освещает, И погибшее счастье летит. Георгий Иванов. |
| Кино > Кто что смотрит? > к сообщению |
|
Вальдемар йоханссон. Агнец. 2021 ![]() Очень необычный и очень интересный фильм. Семейная пара, потерявшая единственную дочь, живёт в Исландии, в глубоком захолустье, посреди ничего и нигде. Кормятся подручным сельским хозяйством, рыбалкой, охотой и выпасом того, что называется мелким рогатым скотом, хорошо знакомым и в наших широтах: млекопитающие, парнокопытные, полорогие. По близости нет ни врача, ни даже ветеринара, поэтому своей скотине супруги и лекари и повитухи, когда приходит время приплода все овцы, кроме одной, рожают обычных ягнят, а вот одна...очень, очень необычного. После первого шока и даже порывов уничтожить нарождённого детёныша скотоводы поступают ровно наоборот — выхаживают его, точнее её, и принимают в семью, сперва как домашнего питомца, а потом и вместо дочери, коль скоро новорождённая являет вполне человеческие привязанности и разум. Дальше ход событий усложняется, появляется брат мужа, с очень непростой биографией и отношениями, треугольник превращается в четырёхугольник. Медитативная, очень размеренная манера съёмки — и резкие контрасты, как бы ломаные линии, полуистеричная матерная брань брата, при встрече с небывалым, кровь на охоте, и сама развязка. Концовка великолепна, интересно, что её столь неправильно понимают. Перед нами не ужас вторжения Чужого, а наоборот — полная этическая симметрия, крайняя степень видовой близости. Ведь в сущности "отец" в конце фильма не делает ничего, что в начале фильма не сделала "мать". Этот момент совершенно упустили по крайней мере русские рецензенты, а он важнейший. Жанровая атрибуция тоже не совсем верна — это фэнтези, это фантастика, это драма, это очень вольная экранизация исландских легенд, в общем что угодно, но не фильм ужасов. Фильм получил спецприз Каннского фестиваля совершенно заслуженно — при этом никаких политических или идеологических нюансов нет даже в подтексте. Отличное, весьма умное и тонкое, совершенно аполитичное кино. Всяческие мои рекомендации. |
